Мультатули
О воспитании

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Текст издания: журанл "Вѣстникъ Иностранной Литературы", No 5, 1896.

   

Эдуардъ Доувесъ Деккеръ.

   Читателямъ уже извѣстно, какую роль сыгралъ этотъ писатель, болѣе извѣстный подъ псевдонимомъ "Мутътатули", въ возрожденіи голландской литературы (см. "Вѣстникъ Иностранной Литературы" 1896 г. кн. 2). Онъ родился въ марте 1820 г. въ Амстердамѣ, а въ началѣ сороковыхъ годовъ выѣхалъ вмѣстѣ съ своимъ отцомъ, капитаномъ корабля, на островъ Яву, гдѣ вскорѣ и поступилъ на государственную службу. Здѣсь онъ познакомился съ своей будущей женой, баронессой Эвердиной Губертой Винбергенъ, которую впослѣдствіи изобразилъ подъ именемъ "Тины" въ своемъ романѣ "Максъ Гавеларъ". Исторія этого знакомства очень оригинальна. На одномъ балу онъ нашелъ дамскій платокъ съ иниціалами "Е. Н. W", которые, по его мнѣнію, должны были обозначать: "Eigen Haard Welwaard" ("Собственное сердце много значитъ"), и рѣшилъ, во что бы то ни стало, отыскать собственницу платка и жениться на ней. Этою дамой оказалась баронесса Винбергенъ. Въ 1856 г. онъ оставилъ службу изъ-за того, что высшее правительство не обратило вниманія на его представленія о вымогательствахъ и жестокостяхъ, производившихся туземными начальниками, и, по возвращеніи на родину, изложилъ свои взгляды и богатый опытъ въ романѣ "Максъ Гавеларъ", который, не смотря на свою внѣшнюю необработанность, произвелъ большую сенсацію и по своимъ послѣдствіямъ можетъ быть уподобленъ роману Бичеръ-Стоу "Хижина дяди Тома". Для него лично этотъ романъ имѣлъ то значеніе, что далъ ему возможность жить отнынѣ исключительно перомъ и выбиться изъ нужды, въ которую его повергла преждевременная отставка. Послѣ смерти своей жены онъ женился вторично и поселился въ Висбаденѣ, а потомъ -- въ Майнцѣ, гдѣ онъ и умеръ въ февралѣ 1887 г. Лучшимъ его произведеніемъ можно считать "Идеи" (около семи томовъ), первоначально печатавшіяся въ ежедневной газетѣ "Dageraad"; онѣ представляютъ собою рядъ causeries, которыя въ прихотливой формѣ, съ частыми отступленіями и перерывами, трактуютъ о всевозможныхъ вопросахъ, блещутъ афоризмами, парадоксами, эпиграммами и отъ времени до времени переплетаются съ поэтическими разсказами. Героемъ послѣднихъ, по большей части, является мальчикъ Воутеръ Питерсе, въ которомъ авторъ, безъ сомнѣнія, изобразилъ многія черты своего собственнаго дѣтства. Впослѣдствіи всѣ эти разсказы могли бы составить цѣлый романъ, но, къ сожалѣнію, эта задача осталась невыполненной. Одинъ изъ этихъ разсказовъ мы предлагаемъ читателямъ.
   

О ВОСПИТАНІИ

(съ примѣрами).

   Я прямо заявляю, что участь, постигшая учителя Пенневина, послужила бы для него смягчающимъ обстоятельствомъ, если бы онъ былъ судимъ даже за восемь смертныхъ грѣховъ сразу.
   Я замѣтилъ, что значительное число великихъ людей начало свою карьеру въ качествѣ свинопасовъ (см. всѣ біографическіе словари), и поэтому надо думать, что послѣднее занятіе порождаетъ въ зачаточномъ видѣ всѣ тѣ свойства, которыя необходимы для того, чтобы управлять людьми,-- или просвѣщать ихъ (что, впрочемъ, далеко не одно и то же)...
   Что касается только что сдѣланнаго мною сравненія между людьми и свиньями, то пусть читатель вспомнитъ, какая связь существуетъ между углемъ и алмазомъ, и всѣ будутъ довольны,-- даже теологи.
   Но, сдѣлавъ такого рода наблюденіе относительно блестящей перспективы, ожидающей всякаго, кто провелъ свою нѣжную юность въ обществѣ хрюкающихъ угольныхъ алмазовъ животнаго царства, я неоднократно удивлялся тому, что въ біографіяхъ знаменитыхъ личностей такъ мало примѣровъ людей, которые бы начали свою карьеру съ профессіи школьнаго учителя. Вѣдь что ни говорите, а всѣ тѣ элементы, изъ которыхъ состоитъ воспитаніе свиного генія, въ изобиліи встрѣчаются въ классной комнатѣ.
   Обратный процессъ наблюдается очень часто. Чуть-ли не каждый день намъ приходится видѣть, что изгнанные принцы обучаютъ праздное юношество. Діонисій и Луи-Филиппъ не единственные примѣры. Я самъ пробовалъ обучать одного американца французскому языку. Но это оказалось невозможнымъ.
   Если избирательныя монархіи опять войдутъ въ моду, то я бы желалъ, чтобы народный выборъ ограничивался, главнымъ образомъ, такими людьми, которые изучали человѣческій родъ по его моделямъ въ миніатюрѣ, подобно тому какъ изучаютъ географію по атласамъ и карманнымъ глобусамъ. Всѣ добродѣтели, наклонности, страсти, заблужденія, злодѣянія,-- однимъ словомъ, всѣ тѣ стороны человѣческой натуры, которыя необходимо изучать въ человѣческомъ обществѣ, находятся въ маломъ и: удобопонятномъ видѣ на школьной скамейкѣ; и если присмотрѣться поближе, то хваленая дипломатія многихъ государственныхъ людей сводится къ штукамъ, которыя кладутъ въ основу своей тактики и наши маленькіе Маккіавели.
   Профессія школьнаго учителя далеко не легкая, и я никогда не могъ хорошенько въ толкъ взять, почему она такъ мизерно оплачивается, или, если ужь таковъ неумолимый законъ природы,-- какъ еще находятся люди, занимающіеся ею, вмѣсто того, чтобы за тѣ же деньги показывать солдатамъ, какъ заряжать ружья, -- что гораздо менѣе утомительно для ума и даетъ гораздо больше свѣжаго воздуха съ хорошимъ содержаніемъ кислорода.
   Или же я предпочелъ бы сдѣлаться священникомъ. Послѣдній имѣетъ дѣло съ людьми, которыхъ онъ тоже учитъ, но они приходятъ къ нему и слушаютъ его по своей доброй волѣ, тогда какъ учителю постоянно приходится бороться съ нежеланіемъ учениковъ, а также съ цѣлымъ рядомъ весьма сильныхъ соперниковъ, въ видѣ мячиковъ, куковъ, не говоря уже о сладостяхъ, смѣнѣ зубовъ, скарлатинѣ и безхарактерныхъ матеряхъ.
   Пенневинъ былъ человѣкъ старой школы. Такъ, по крайней мѣрѣ, показалось бы намъ, если бы мы могли: видѣть его теперь, въ его сѣромъ сюртукѣ, длинномъ жилетѣ и штиблетахъ съ пряжками, увѣнчаннаго рыжимъ парикомъ, который онъ постолино двигалъ туда и сюда и который въ субботу былъ такъ же хорошо завитъ, какъ и въ понедѣльникъ,-- если небыло дождя. Дѣло въ томъ, что локоны не выдерживаютъ сырости, а цирюльникъ навѣщалъ его только по воскресеньямъ.
   Но эта старосвѣтскость была, можетъ статься, лишь относительной. Кто знаетъ, не считалось-ли это въ свое время новшествомъ, или какъ скоро такъ же будутъ говорить и о насъ. Во всякомъ случаѣ его называли по старинному "Мейстеръ", а его школу -- просто "школой", а не "учебнымъ заведеніемъ". Въ его школѣ, гдѣ, согласно патріархальнымъ нравамъ того времени, мальчики и дѣвочки сидѣли рядомъ, вы учились -- или могли учиться -- чтенію, письму, ариѳметикѣ, отечественной исторіи, пѣнію псалмовъ, шитью, вязанію, вышиванію и закону Божію. Все это было, такъ сказать, обыкновеннымъ кругомъ знанія, но ученикъ или ученица, которые особенно отличились способностями, прилежаніемъ или послушаніемъ, получали сверхъ того уроки въ стихосложеніи, -- искусствѣ, въ которомъ душа Пенневина черпала неизмѣримое наслажденіе. Онъ "приготовлялъ" мальчиковъ къ конфирмаціи. Что же касается дѣвочекъ, то когда онѣ, съ помощью его жены, въ состояніи были вышить на канвѣ красные узоры по черному полю или пронзенное сердце между двумя цвѣточными горшками, тогда ихъ воспитаніе считалось законченнымъ, и онѣ могли сдѣлаться бабушками нашего поколѣнія гражданъ".
   Школа была пуста, и парты имѣли такой видъ, словно ученики оставили на нихъ всю свою усталость. Карта Европы недовольно глядѣла на груду тетрадей и гусиныхъ перьевъ. На черной доскѣ во всемъ своемъ величіи виднѣлось еще труднѣйшее сложеніе дробей, и все-таки школа не была школой, ея душа отлетѣла,-- это былъ трупъ. Вмѣстѣ съ дѣтьми ее покинулъ и духъ научной пытливости.
   Это былъ великій день, когда "доминье" Пенневинъ долженъ былъ подвергнуть суду продуктъ поэтическаго творчества своихъ учениковъ. Онъ сидѣлъ за своей каѳедрой. Его подвижной парикъ отражалъ на себѣ волненія, которыя испытывалъ онъ самъ при чтеніи стихотвореній. Мы будемъ настолько нескромны, что заглянемъ къ нему черезъ плечо, для того чтобы тоже получить артистическое наслажденіе.
   Парикъ спокойно лежитъ справа.
   

Стихотвореніе Луки де-Брейера,-- "Наша родина".

   Отечество, пирогъ, миндаль,
   Задумчиво гляжу я въ даль;
   Пирогь, отечество, вино,
   Задумчиво гляжу въ окно.
   Пять пальцевъ на рукѣ даны,
   Въ честь нашей дорогой страны".
   
   -- Мелодично,-- сказалъ учитель,-- очень мелодично. И потомъ -- "отечество" помѣстить между "пирогомъ" и "виномъ" -- чрезвычайно глубокомысленно.
   Парикъ сдвинулся немного влѣво.
   

Стихотвореніе Лизье Вебларъ,-- "Мой отецъ".

   "Сегодня съ лѣстницы свалилася собака;
   Отецъ торгуетъ мои орѣхами и мака-
             Ронами, крупою,
             А также колбасою".
   
   -- Оригинально, но мнѣ не правити раздѣленіе слова "макаронами".
   Парикъ съѣхалъ совсѣмъ влѣво.
   

Яннетье Растъ,-- "Флюгеръ".

   Стоитъ онъ на трубѣ, не хочетъ отдохнуть,
   Показываетъ вѣтру, куда онъ долженъ дуть".
   
   -- Это не совсѣмъ точно, потому что, строго говоря... Но, какъ поэтическая вольность, можетъ быть допущено.
   Парикъ -- впередъ.
   

Гритье Ванзеръ,-- "Червякъ".

   "На горе бѣднымъ лепесткамъ
   Безстрашный червячокъ порхаетъ здѣсь и тамъ".
   
   -- Описательная поэзія. Но идея о "порхающемъ безстрашномъ червячкѣ" ужь черезчуръ смѣла.
   Парикъ -- въ покоѣ.
   

Лендертъ Снелльманъ,-- "Весна".

   "Весной ликуетъ все, сіяя;
   Мой братъ въ концѣ родился мая.
   Теперь онъ отморозилъ ноги,
   Такъ подождемъ еще немного:
   Тогда мы купимъ красной краски
   И будемъ яйца красить къ Пасхѣ!"
   
   -- Жаль, что риѳма такъ небрежна. Но мысли очень оригинальны и хорошо развиты. Переходъ къ яйцамъ очень характеристиченъ.
   Парикъ съѣхалъ совсѣмъ на затылокъ.
   

Кесье, сынъ мясника,-- "Похвала учителю".

   Отецъ убилъ мой много быковъ своимъ ножомъ,
   Но живъ еще учитель нашъ Пенневинъ -- старикъ.
   Иные были малы, другіе съ цѣлый домъ,
   На головѣ онъ носитъ напудренный парикъ".
   
   Парикъ съѣхалъ на ухо.
   -- Гмъ... странно... Что на это сказать?
   Парикъ переѣхалъ на другое ухо.
   -- Какое я имѣю отношеніе къ быкамъ?
   Парикъ энергически протестовалъ противъ всякаго отношенія къ быкамъ.
   -- Гмъ! Можетъ быть, это то, что новые писатели называютъ юморомъ?
   Парикъ сдвинулся на самые глаза доминье Пенневина,-- что обозначаетъ сомнѣніе.
   -- Надо будетъ прибрать этого мальчишку къ рукамъ.
   Парикъ бросилъ якорь на макушкѣ, чтобы выразить свое удовольствіе по поводу рѣшенія прибрать Кесье къ рукамъ.
   

Лука де-Вильде,-- "Религія".

   "Религія не только что не грѣхъ,
   Но вещь, полезная для всѣхъ".
   
   -- Основная мысль правильна и красива,-- сказалъ Пенневинъ, -- но ее слѣдовало больше развить.
   Парикъ отвѣтилъ согласіемъ.
   

Труйтье Гиръ,-- "Г-жа Пенневинъ".

   "Она намъ добродѣтели указываетъ путь,
   Откажется-ль послѣдовать за нею кто-нибудь?
   Въ свободныя минуты же, какъ должно ожидать,
   Она насъ учитъ шить, вязать и вышивать".
   
   Парикъ подпрыгнулъ отъ радости, и его локоны стали цѣловать другъ друга. Учитель не могъ удержаться отъ искушенія позвать свою жену, чтобы и она насладилась поэтическимъ изліяніемъ Труйтье Гиръ. Затѣмъ стихотвореніе было наклеено на кусокъ картона и повѣшено надъ каминомъ, въ честь поэтессы и воспѣтаго ею предмета.
   

Лоутье де-Вильде,-- "Дружба".

   "Дружба не только что не грѣхъ;
   Но вещь, полезная для всѣхъ".
   
   Парикъ, повидимому, былъ не вполнѣ удовлетворенъ. "Религія" Луки де-Вильде была извлечена на свѣтъ Божій и положена рядомъ для сравненія съ "Дружбой" Лоутье де-Вильде.
   -- Гмъ!.. Да!. Это, конечно, возможно. Иногда случается, что одна и та же идея возникаетъ одновременно въ двухъ различныхъ умахъ. Да, да, можетъ быть...
   

Вимпье де-Вильде,-- "Уженье рыбы".

   Уженіе не только что..."
   
   -- Какъ? Это что?
   Да, несомнѣнно.
   
   "Уженіе не только что не грѣхъ,
   Но вещь, полезная для всѣхъ".
   
   Парикъ находился въ безостановочномъ движеніи; можно было подумать, что онъ тоже принялъ участіе въ уженьи.
   Учитель Певневинъ поспѣшно перебралъ еще непросмотрѣнныя имъ тетради и извлекъ оттуда произведеніи:всей семьи Вильде, -- совершенно вѣрно! Митье де-Вильде, Кесъ де-Вильде, Питъ и Янъ де-Вильде съ трогательнымъ единодушіемъ объявляли, что религія, дружба, сонъ, катаніе на лодкѣ, цвѣтная капуста и танцы не только что не грѣхъ, но вещи, полезныя для всѣхъ. Потрясающее отсутствіе грѣховъ и изобиліе полезныхъ вещей!
   Что было дѣлать честному парику? Онъ сдѣлалъ то, что ему оставалось при этихъ условіяхъ. Понявъ полную безплодность своихъ попытокъ найти какую-нибудь разницу между катаньемъ на лодкѣ и дружбой, танцами и сномъ, цвѣтной капустой и религіей, онъ принялъ видъ, какъ будто все это ничуть его не касается, и занялъ нейтральное положеніе, видимо, съ интересомъ ожидая дальнѣйшихъ стиховъ,-- что, безъ сомнѣніи, дѣлаетъ и читатель.
   

Лентье де-Газъ,-- "Адмиралъ Рюйтеръ".

   "На башню крутую взобравшись, канатъ
   Разрѣзалъ рукою онъ бравой,
   И въ синее море поплылъ онъ затѣмъ,
   Увѣнчанный вѣчною славой.
   Тамъ много великихъ онъ дѣлъ совершилъ
   Средь грохота бурь и сраженій,
   И штатами названъ побѣднымъ онъ былъ,
   Великій и дивный нашъ геній.
   Но яростью дикой, какъ вепрь, обуянъ
    Онъ грабить сталъ Англію съ жаромъ,
   И страха не зная, побилъ англичанъ,
   Предавши страну ихъ пожарамъ.
   Онъ тысячамъ плѣнныхъ оковы разбилъ
   Неволи, мучительнѣй ада,
   Затѣмъ ему окна разбили въ куски
   Голландіи храбрыя чада.
   Какъ гордо носился по морю герои,
   Сразившій враждебнаго Салли!
   И дѣдушкой звали повсюду его,
   Жену жъ его бабушкой звали.
   Прославилъ онъ Господа жизнью своей,
   Законовъ Христа не наруша;
   Въ мундиръ свой онъ пулю затѣмъ получилъ
   И Богу свою отдалъ душу.
   
   Парикъ одобрительно завертѣлъ своими локонами. Онъ былъ въ восхищеніи. Но, увы! радости такого парика не бываютъ продолжительны. И на этотъ разъ... Но не будемъ забѣгать впередъ. Мы и такъ скоро узнаемъ.
   

Воутеръ Питерсе,-- "Пѣсня".

   -- Что это?? А "добродѣтель"... гдѣ "добродѣтель "?
   Учитель Пенневинъ не вѣрилъ собственнымъ глазамъ. Онъ переворачивалъ тетрадку такъ и этакъ, смотрѣлъ на изнанку, чтобы увидѣть, не тамъ-ли скрыта "Добродѣтель", данная: Воутеру въ качествѣ темы.
   Увы, увы! Въ сочиненіи Воутера не было и слѣда добродѣтели. Бѣдный парикъ!
   Да! Бѣдный парикъ! Подвергнувъ его тому, чему не одинъ парикъ доселѣ не подвергался,-- дерганію, щипанію, всевозможнымъ оскорбленіямъ и пыткамъ, превосходившимъ всякое воображеніе,-- учитель Пенневинъ въ довершеніе всего, сорвалъ его съ головы, судорожно скомкалъ его въ своей рукѣ, пробормоталъ: -- "Небо и земля:! Праведный Боже! Гдѣ онъ этому научился:?" -- надѣлъ его снова на голову, прихлопнулъ своей почтенной треугольной шляпой и выбѣжалъ изъ дома, какъ человѣкъ, одержимый бѣсомъ. Онъ пошелъ прямою дорогою къ дому Питерсе.
   Юффроу Питерсе, мать Воутера, угощала въ этотъ вечеръ своихъ пріятельницъ и сосѣдокъ чаемъ и печеньемъ.
   -- Добрый вечеръ, юффроу Питерсе. Я вашъ покорнѣйшій слуга. Я вижу, у васъ гости... Но...
   -- Что жь такое, зайдите, посидите съ нами! Не выпьетели вы съ нами чашечку чаю!
   -- Юффроу Питерсе,-- торжественно отвѣтилъ учитель.-- Я пришелъ сюда не затѣмъ, чтобы пить чай!
   -- Но присядьте же, доминье...
   Это было нелегкимъ дѣломъ, но дамы кое-какъ потѣснились, и доминье, наконецъ, водворился на своемъ стулѣ. Онъ откашлялся съ ужасающею серьезностью, оглядѣлъ присутетвующихъ, вытащилъ изъ кармана тетрадку, сдвинулъ парикъ на сторону и сказалъ:
   -- Юффроу Питерсе! Вы -- честная, всѣми уважаемая женщина и вашъ покойный мужъ. былъ сапожникъ...
   Юффроу Питерсе бросила на юффроу Лансъ торжествующій взглядъ.
   -- Да, доминье, онъ былъ сапожникомъ.
   -- Не прерывайте меня, юффроу Питерсе! Вашъ покойный супругъ былъ сапожникомъ. Ваши дѣти учились у меня въ школѣ, начиная съ того времени, какъ они были вотъ такія, до конфирмаціи. Правда-ли это, юффроу Питерсе?
   -- Правда,-- отвѣтила она съ нѣкоторымъ безпокойствомъ, потому что ее начала пугать внушительная торжественность Пенневина.-- Правда, доминье!
   -- И я спрашиваю васъ, юффроу Питерсе, за все то время, что вы, при посредствѣ вашихъ дѣтей, имѣли дѣло съ моей школой, могли-ли вы пожаловаться, -- я говорю объ основательныхъ жалобахъ, юффроу Питерсе,-- на тотъ способъ, которымъ я -- съ помощью своей жены -- обучаю ваши многочисленные отпрыски чтенію, письму, ариѳметикѣ, голландской исторіи, пѣнію псалмовъ, шитью, вязанію, вышиванію и закону Божію?
   Зловѣщее молчаніе. Живущій въ нижнемъ этажѣ сосѣдъ, который не разъ. Жаловался на шумъ по вечерамъ, имѣетъ полное основаніе быть довольнымъ.
   -- Вотъ что я спрашиваю у васъ, юффроу Питерсе, -- повторилъ доминье, надѣвая пенсне, которое въ тѣ времена считалось устарѣвшимъ,-- хотя ему было суждено нѣсколькими десятилѣтіями позже сдѣлаться послѣднимъ крикомъ моды.
   -- Но...
   -- Пожалуйста, безъ "но", юффроу Питерсе! Я спрашиваю у васъ -- или просто: спрашиваю васъ... Обѣ эти конструкціи одинаково правильны, юффроу Питерсе, такъ какъ въ этомъ случаѣ можно опустить предлогъ... Итакъ, я спрашиваю васъ, можете-ли вы пожаловаться,-- я говорю объ основательныхъ жалобахъ, разумѣется,-- на обученіе чтенію, письму...
   -- Да, конечно, нѣтъ, доминье! Я не могу пожаловаться, но...
   -- Не можете? Хорошо. Въ такомъ случаѣ я долженъ заявить вамъ... Гдѣ вашъ сынъ Воутеръ?
   -- Воутеръ? Онъ... Ахъ, онъ ушелъ! Онъ еще не вернулся, Труй? Воутеръ вышелъ погулять, доминье, съ маленькими Гальманнами,-- славныя дѣти, доминье, они живутъ...
   -- Какъ? Съ Гальманнами? Вотъ какъ? Съ Гальманнами, которые ходятъ во французскую школу? А, да! Теперь я понимаю, откуда онъ учится подобнымъ вещамъ... Вотъ она, безнравственность... крайняя испорченность... Французская школа... Ну, однимъ словомъ, юффроу Питерсе, я долженъ вамъ сказать, что вашъ сынъ...
   -- Что такое?
   -- Я долженъ вамъ заявить, что вашъ сынъ Воутеръ...
   -- Что, что такое натворилъ Воутеръ?-- спросила юффроу Лансъ, благочестивая особа, которая чрезвычайно интересовалась чужими прегрѣшеніями.
   Какъ разъ въ ту минуту, когда Пенневинъ готовился изрѣчь свое обвиненіе, раздался новый звонокъ у дверей,-- и въ комнату вошелъ самъ несчастный преступникъ.
   -- Юффроу Питерсе,-- началъ опять Пенневинъ,-- моя школа славится до самаго Каттенбурга. Понимаете-ли вы это?
   -- О, конечно, доминье.
   -- Повторяю; славится, и въ особенности -- благодаря хорошей нравственности, которая господствуетъ тамъ, т. е. въ моей школѣ. Религія и добродѣтель ставятся на первомъ планѣ. Я могу показать вамъ стихотворенія о такихъ предметахъ, которые... Но не буду теперь распространяться объ этомъ. Довольно будетъ сказать, что моя школа славится до... Что я говорю? Вѣдь въ моей школѣ учился даже сынъ одного Виттенбургскаго жителя, столяра,-- а разъ даже у меня письменно спрашивали совѣта, что дѣлать съ мальчикомъ, отецъ котораго жилъ въ самомъ Мюйдербергѣ.
   -- Очень хорошо, доминье!
   -- Да, юффроу Питерсе! У меня до сихъ поръ хранится это письмо, и я могу вам.ъ показать его, если хотите. Этотъ человѣкъ былъ по профессіи могильщикъ, а его сынъ впалъ въ печальную привычку рисовать непристойныя фигуры на надгробныхъ плитахъ. И вотъ именно поэтому,-- т. е. вслѣдствіе религіи и добродѣтели, которыми славится моя школа, я считаю своимъ долгомъ сообщить вамъ, что я не потерплю, чтобы добрая слава моей школы была подорвана этимъ негоднымъ мальчишкой, вашимъ сыномъ!
   Бѣдный Воутеръ стоялъ ни живъ, ни мертвъ. Это совсѣмъ не походило на то назначеніе, о которомъ онъ мечталъ,-- назначеніе "главнымъ разбойникомъ римскаго папы". Сегодня, впрочемъ, онъ придумалъ себѣ другую дѣятельность, гораздо болѣе интересную.
   Что же касается его матери, то она уже готова была приступить къ тому, что называла "своей религіей", и немедленно же учинить казнь для того, чтобы умилостивить доминье и показать ему, что у нея въ домѣ религія и добрая нравственность тоже на первомъ планѣ. Но школьный учитель счелъ лучшимъ разъяснить обществу, въ чемъ дѣло, и тѣмъ привести преступника къ болѣе глубокому сознанію своей вины.
   -- Вашъ сынъ, юффроу Питерсе, принадлежитъ къ разряду разбойниковъ, убійцъ и поджигателей!..
   -- Праведное небо! Съ нами крестная сила! Что еще? Какъ это возможно?
   Такія восклицанія -- я не поручусь за буквальную точность -- посыпались на голову маленькаго разбойника, убійцу и поджигателя. Бѣдный Воутеръ!
   -- Я прочитаю вамъ то, что онъ собственноручно написалъ, -- сказалъ доминье,-- и если кто-нибудь послѣ этого еще будетъ сомнѣваться въ крайней испорченности этого мальчика...
   Все общество въ одинъ голосъ обѣщало не сомнѣваться. И дѣйствительно, стихотвореніе, которое учитель Пенневинъ затѣмъ началъ читать, дѣлало такое сомнѣніе въ высшей степени труднымъ, и я самъ, хотя я избралъ Воутера своимъ героемъ, едва-ли буду въ состояніи убѣдить читателя, что онъ не такъ ужь испорченъ, какъ можно думать, читая его дикую
   

"Пѣснь разбойника".

             Мечъ тяжелый въ рукѣ,
             На ретивомъ конѣ
             Совершаю съ дружиной походъ.
             Въ мигъ одинъ или два
             Съ плечъ долой голова,
   И опять все впередъ и впередъ"!
   
   -- Съ нами крестная сила!-- воскликнуло все общество разомъ.-- Съ ума онъ сошелъ?
   
                       "... и впередъ!
             Мчусь впередъ, какъ стрѣла,
             Чрезъ холмы и поля,
   Только пыль подымаю столбомъ.
             Все гублю по пути..."
   
   -- Боже милостивый!-- простонала мать Воутера.-- Что они сдѣлали ему?
   
             "Все гублю по пути,
             Никого не спасти,
   Уничтожу огнемъ и мечомъ!.."
   
   -- Слышите, слышите? "Огнемъ и мечомъ"!-- сказала юффроу Лансъ.-- Я всегда говорю: они начинаютъ съ Библіи, а потомъ...
   
             "Вотъ награда моя --
             Молодая жена..."
   
   -- Слышали-ли вы что-нибудь подобное? "Молодая жена"! Мальчикъ, у котораго еще не всѣ молочные зубы выпали!
   
             "Вотъ награда моя --
             Молодая жена,
   Я добылъ ее острымъ мечомъ --
   
   "Острымъ мечомъ!!!"
   
             "Вотъ награда моя --
             Молодая жена,
   Я добылъ ее острымъ мечомъ...
             Какъ пушинку, несу
             Въ гротъ дѣвицу-красу...
   
   -- Въ гротъ! Скажите, пожалуйста, что ему нужно въ этомъ гротѣ?
   
                       "... дѣвицу-красу,--
   Въ укрѣпленный и мрачный свой домъ.
             "Я, какъ вѣтеръ, несусь,
             И злорадно смѣюсь,
   Слыша стоны ея и моленья;
             Тѣшатъ сердце мое
             Эти вопли ея,
   Вотъ восторгъ и мое наслажденье!"
   
   -- Господи, помилуй насъ, грѣшныхъ! Онъ называетъ это наслажденьемъ! Меня морозъ по кожѣ подираетъ!
   
             А затѣмъ уже вновь
             Лью, какъ воду, я кровь,
   Богатырскую пробуя силу...
   
   -- Онъ опять началъ!..
   
             "А затѣмъ уже вновь
             Лью какъ воду, я кровь,
   Богатырскую пробуя силу.
             Здѣсь сожгу монастырь,
             Обращу тамъ въ пустырь
   Ботатѣйшй дворецъ или виллу,
             Совершаемъ походъ
             Все впередъ и впередъ,
   Пока новыхъ враговъ не найдемъ!
             Кровью путь нашъ полить
             И огнемъ осушить --
   Вся отрада для насъ только въ томъ!"
   
   -- Дьяволъ сидитъ въ этомъ мальчикѣ... Нашелъ себѣ отраду!
   
             "Крови, крови враговъ!
             Царь могучій лѣсовъ
   Жаждетъ только ихъ крови напиться!"
   
   -- Съ ума онъ сошелъ? Я покажу ему царя лѣсовъ!
   
   "... Жаждетъ только ихъ крови напиться!"
             Въ бой, ребята! Ура!
   
   Всѣ явственно вздрогнули при этомъ возгласѣ
   
             "Въ бой, ребята! Ура!
             Намъ идти ужъ пора
   Ради мести съ врагами сразиться.
             Нѣтъ надежды, повѣрь,
             Мы повѣсимъ теперь
             Всѣхъ мужчинъ...
   
   -- Лоддерейнъ! {Т. е. d'eаu dеrеine dе Ноngriеs -- нюхательная, возбуждающая вода, употреблявшаяся до изобрѣтенія одеколона.} Труй, ты видишь, что я...
   
   "Всѣхъ мужчинъ, не смотря на ихъ стоны..."
   
   -- Лоддерейнъ! Лоддерейнъ! Лоддерейнъ! Труй!
   
             "Ужь спасенія нѣтъ,
             Скоро траурный цвѣтъ
   Намъ на радость одѣнутъ ихъ жены!..
   
   -- "Намъ на радость одѣнутъ ихъ жены",-- замогильнымъ голосомъ повторилъ Пенневинъ.-- "Намъ на радость..." Это... доставляетъ... ему... радость!
   Все общество находилось почти въ обморокѣ. Но Воутеръ былъ отъ природы одаренъ большимъ запасомъ пассивной стойкости; когда мать надавала ему достаточно шлепковъ, чтобы самой нѣсколько придти въ чувство, онъ довольно спокойно улегся въ своемъ уголкѣ и скоро заснулъ, чтобы видѣть волшебные сны, о которыхъ разскажемъ когда-нибудь въ другой разъ.

"Вѣстникъ Иностранной Литературы", No 5, 1896

   
   
   
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru