Модзалевский Борис Львович
Из воспоминаний Е. М. Феоктистова

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:

   Тургеневский сборник. Под редакцией А. Ф. Кони
   Петербург. Кооперативное Издательство Литераторов и Ученых, 1921
   

Из воспоминаний Е. М. Феоктистова.

ПРЕДИСЛОВИЕ.

   Автор настоящих воспоминаний о Тургеневе -- Евгений Михайлович Феоктистов; кандидат московского университета (вып. 1851 г.), ученик и почитатель Грановского, Кудрявцева и других светил тогдашней науки, товарищ историка Бестужева-Рюмина, он со студенческих лет вращался в литературных и ученых кругах Москвы, где прошел и гимназический курс. По выражению Л. Н. Майкова, написавшего его некролог-биографию и давшего живую его характеристику, Феоктистов "обладал счастливою натурой": в нем, уже в молодые годы, не было ни излишней робости, ни чрезмерной самоуверенности; он умел найтись с людьми разных возрастов без особого смущения и в то же время не впадал в неуместную развязность; это облегчало ему возможность сближения не только со сверстниками или вообще с лицами скромного общественного положения, .но и с.представителями старших поколений, уже занявшими в обществе более или менее видное место; а кто узнавал Феоктистова хоть немного, тот не мог не отдавать справедливости его трезвому, ясному уму него "чуткости к высшим интересам, не мог не ценить в нем чрезвычайно занимательного и приятного собеседника"... Благодаря таким личным свойствам, Феоктистов везде был желанным гостем, и знакомства и связи его быстро умножались; этому содействовало, между прочим, и то обстоятельство, что Феоктистов, еще будучи студентом, поступил учителем в дом графини Е. В. Салиас (вскоре ставшей известною писательницей -- под псевдонимом Евгении Тур), сестры драматурга, впоследствии почетного академика, А. В. Сухово-Кобылина: дом графини постоянно посещали, кроме названных выше Грановского и Кудрявцева, Катков, Галахов, В. П. Боткин, наконец -- Тургенев, бывавший у Салиас во время своих приездов в Москву,-- особенно в зиму 1850--1851 гг. "В это-то время,-- говорит Л. Н. Майков, -- Феоктистов коротко сблизился с ним и с В. П. Боткиным, а затем, когда автор "Записок Охотника" уехал,-- между ним и Евгением Михайловичем завязалась переписка, особенно деятельно поддерживаемая со стороны последнего; Феоктистов сообщал Тургеневу московские литературные новости, а также писал ему о своих занятиях, намерениях и планах" {"Журн. Мин. Нар. Просв." 1898 г., кн. 8, и отд. отт., СПБ. 1898.}.
   Переписка эта в печати не появлялась {Несколько извлечений из писем Феоктистова к Тургеневу, 1850-х гг., помещено в указанной статье Л. Н. Майкова (отд. отт. стр. 8, 11 и 13).}, и среди бумаг архива, Е. М. Феоктистова, поступивших в Пушкинский Дом, писем Тургенева -- увы!-- не оказалось, как не оказалось и писем Феоктистова в той части архива Тургенева, которая ныне: также составляет собственность Пушкинского Дома; только из печатаемых ниже Воспоминаний Феоктистова мы можем, по отрывкам из писем Тургенева, судить о тоне, в котором велась эта корреспонденциями должны посетовать, что она находится еще под спудом; лишь одно письмо Тургенева к Феоктистову, попавшее в архивное дело о Тургеневе,-- от 26-го февраля 1852 г.,-- было опубликовано в статье барона Н. В. Дризена об "Аресте и ссылке И. С. Тургенева",-- аресте, состоявшемся в апреле 1852 г., за статью Тургенева по поводу смерти Гоголя.
   Таким образом, то, что было ранее известно об отношениях Феоктистова к Тургеневу, заставляло очень жалеть, что Феоктистов не сообщил в печати своих воспоминаний о знакомстве и переписке с великим писателем; поэтому нам было очень радостно найти среди бумаг и дневников Феоктистова, поступивших в Пушкинский Дом, отдельный очерк, посвященный специально рассказу о Тургеневе и, попутно, о Боткине, с которым, как выше было указано, Феоктистов познакомился около того же времени, т. е. в 1850 г. Воспоминания Феоктистова представляют несомненную историко-литературную ценность и значение, хотя к ним и следует подходить с большою осторожностью: всякие "воспоминания" носят на себе, в той или иной степени, отражение личности их автора,-- в лучшем случае они субъективны, в худшем -- пристрастны, и, отдаленные тем или иным пространством времени от эпохи, которую описывают или о которой повествуют, носят на себе более или мерее яркое и ясное отражение той перемены -- если не взглядов, то настроений,-- которую приходится переживать каждому мыслящему человеку на пространстве прохождения жизненного пути. На Воспоминаниях Феоктистова (они писаны в 1887 году, когда автору было около 60 лет) такая перемена сказалась, к сожалению, слишком заметно и -- не в пользу автора: впечатления, полученные им в молодые годы, согретые молодыми восприятиями и надеждами, преломились сквозь призму долгой и, довольно сложной жизненной и служебной карьеры, которую ему пришлось проделать,-- и в результате местами получилось некоторое, столь свойственное преклонным летам недовольство настоящим и прошедшим; осуждение; того, что прежде казалось таким симпатичным, близким, дорогим: картина; через дымку скептицизма и житейского опыта, стала являться умственному взору, автора иною, вызывать в нем не только сомнение, но и прямое осуждение... В такой тон Феоктистов впал тем более: легко, что в Воспоминаниях своих, он коснулся Тургенева не как писателя, всегда высокого и безупречно-честного, но лишь как человека,-- между тем как давно известно, что Тургеневу, как и Пушкину, "ничто человеческое не было чуждо"...
   Опубликовываемые с такими необходимыми оговорками и поправками {Мы печатаем их почти в полном виде, выпустив лишь несколько мест особенно неприятных и несправедливых. Места пропусков обозначены многоточием.}, воспоминания Феоктистова не нуждаются в больших комментариях, ибо имена главных действующих лиц --- Тургенева и Василия Петровича Боткина {О взаимных отношениях Тургенева к Боткину см. отдельный этюд H. М. Гутьяра в его книге "И. С. Тургенев", Юрьев: 1907, стр. 285--300.} -- говорят за себя сами; имена других упоминаемых в них персонажей пояснены попутно. О самом Феоктистове следует еще сказать, что он, по окончании университетского курса в Москве, продолжал быть гувернером в семье графини Салиас, затем подвергся некоторым неприятностям за участие в упомянутом выше деле Тургенева по поводу статьи его о смерти Гоголя, осенью 1853 получил возможность возвратиться в Москву, был причислен к канцелярии московского губернатора и назначен преподавателем истории в Александровском сиротском кадетском Корпусе, с конца 1856 г. провел более 1 1/2 лет заграницей, в Италии и Франции, откуда писал постоянные корреспонденции в "Московские Ведомости" Каткова; с осени 1858 г., возобновил свою преподавательскую деятельность в Александровском сиротском Корпусе, С 1861 г. принял ближайшее участие в ведении основанного графиней Салиас, журнала "Русская Речь", после прекращения которого переселился, в 1862 г., в Петербург, где работал в "Отечественных Записках", а с 1863 г. определился в число чиновников особых поручений при министре народного просвещения -- сперва А. В. Головнине, затем графе Д. А. Толстом; тогда начал он чтение лекций по всеобщей истории в Николаевской Академии Генерального Штаба, а в июне 1871 г. был назначен на должность редактора "Журнала Министерства Народного Просвещения",-- должность, как нельзя более для него подходящую: "основательное" образование; опытность в журнальном деле, критический такт -- все эти условия, говорит Л. Н. Майков, "счастливым образом соединились в личности Евгения Михайловича" и "обеспечивали журналу... прочное сохранение приобретенного положения". Редактором его Феоктистов оставался до 1883 года, когда граф Толстой, став министром внутренних дел, пригласил его занять, пост начальника Главного Управления по делам печати. Эти, по выражению Майкова, "трудные и ответственные обязанности он нес в течении 13 слишком лет, и притом исполнял их не только с неусыпною бдительностью, но и с явным, определенным взглядом разумного и просвещенного человека, отчетливо понимающего обстоятельства и требования времени. Русская наука, особенно историческая, может по справедливости признать, что ее исследования не встречали стеснений в период цензурного управления Е. М. Феоктистова, и что область ее изысканий могла быть даже значительно расширена в это время. Нечего, впрочем, и говорить, что с точки зрения желаний и чаяний либеральной части русского общества, консерватор-Феоктистов, занимая одиозный пост верховного цензора, не мог привлекать к себе симпатий оффициальною, служебною стороною своей деятельности... В мае 1896 г. он был назначен сенатором и вскоре скончался -- 16-го июня 1898 -г., 70 лет от роду.
   Л. Н. Майков заключает свой некролог Феоктистова сообщением о том, что Евгений Михайлович посвящал "немногие досуги своих зрелых лет... составлению своих воспоминаний. Он был большой любитель мемуарной литературы и еще более 10 лет тому назад говорил нам, что намерен писать свои записки; не знаем, до какой эпохи доведено его повествование, но слышали от автора, что читанные им отрывки были выслушаны с интересом. Не можем в этом сомневаться, припоминая занимательность и тонкий юмор его рассказов. Он обладал большою наблюдательностью и прекрасною памятью, а по обстоятельствам своей жизни находился в сношениях с замечательными людьми из разных слоев нашего общества. Все это дает право думать, что воспоминания Е. М. Феоктистова, даже и в своем неоконченном виде, составят дорогое приобретение для нашей литературы".
   Печатаемая ниже часть этих воспоминаний, посвященная рассказу о Тургеневе, служит подтверждением предположения Л. Н. Майкова: она прочтется с интересом и в тургеневской литературе займет подобающее место.

Б. Модзалевский.

   
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru