Первый сборник стихов Юрия Терапиано "Лучший звук" вышел в 1926 году. Молодой поэт воспевал пестрый мусульманский восток, пустыни, караваны на пути в Мекку, воинственных шейхов, татуированных контрабандистов, эзотерическую мудрость Египта, тайное знание Каббалы. Он "испил от сладких вод Востока" -- и стихи его были полны темного вдохновения магов и звездочетов, нарядной пышности Леванта. Эстетика, экзотика, гностика держали в плену его душу. Сквозь напевы, заклинания и теософические поэмы личный голос автора долетал издалека, заглушённый. Прошло девять лет, и поэзия Терапиано раскрылась в новом -- и, думается, подлинном -- своем облике. Великолепие внешнего мира поблекло, упали "златотканые покровы" и обнажилась сущность; краски и формы изобразительности отступили под напором лирической стихии; Тайны (с большой буквы) посвященных рассеялись как дым перед лицом простой и бездонной тайны жизни. Стихи сделались простыми, крепкими. ясными; по ним можно проследить духовное развитие автора: мучительную борьбу с сомнениями, искушениями, отчаяньем, освобождение от соблазнов красивости и мастерства, углубление в собственную душу, упрямое стремление к совершенству и чистое, напряженное искание Бога.
Кто понял, что стихи не мастерство,
Тот пишет с ненавистью, не с любовью.
Это откровение -- момент рождения поэта. С этого дня Дохновение перестает быть для него лишь темным волнением крови, поэзия не кажется ему более даром напрасным и случайным. Нужно коснуться дна пропасти, пережить предельное отчаяние и гибель, почувствовать себя "проклятым навсегда", чтобы обрести нездешнюю радость и "новую свободу".
В час, трудный час изнеможенья, Мне в сердце хлынет тишина -- И грозным светом вдохновенья Душа на миг озарена.
Стихи Терапиано -- об одиночестве души современного человека, о ее затерянности в страшном и темном мире, богооставленности и безысходной муке.
Мир гибнет без любви, мир задыхается в пустоте безверия и безразличия.
И в тоске неясной, что знакома
Всем, кто тенью вечности тревожим,
Как беспутный сын у двери дома,
Плачу я, что мы любить не можем.
В беспощадно-ясные часы бессонницы, поэт, "раненый совестью", видит немощность своей души. И в этом покаянном обращении к самому себе, к своей душе, происходит чудо религиозного просветления. "Бессонница" начинается и кончается молитвой. На первой странице:
Помолимся о том, кто в тьме ночной
Клянет себя, клянет свой труд дневной...
а в последней:
Милость ниспошли свою святую,
Молнией к душе моей прийди,
Подними и оправдай такую,
Падшую -- спаси и пощади!
Этим молитвенным строем определяется поэтический тон всего сборника.