Мирович Евстигней Афиногенович
Свободная любовь

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Трагикомедия в 1 действии.

   Кабаретные пьесы Серебряного века
   М.: ОГИ, 2018.
   
   

Е. А. Мирович

СВОБОДНАЯ ЛЮБОВЬ

Трагикомедия в 1 д<ействии>

   

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА:

   ЛЕЙЗЕР БРАМСОН.
   ПЕВИЧКА ИЗ ХОРА.
   

Небольшая комната, оклеенная дешевыми пестрыми обоями, окно с подоконником -- на нем герань и другие цветы. Налево, на заднем плане, кушетка и ширмы, направо -- диван и другая мебель, налево -- комод, на нем граммофон. Одна дверь.

   ОНА (в жакете и шляпке, одета крикливо, пестро, входит, напевая игривый мотив; весела, беззаботна, снимает шляпку и жакет): Пожалуйста... входите. Не стесняйтесь... будьте как дома. Ну, что вы там застряли? (в дверь.) Идите!.. Да входите скорее!
   ОН (в дверях, пожилой полный еврей, в пальто, в котелке, в руках саквояж): А что мне бегать? Иду, вы же видите, что я уже вошел. Вот уже снимаю пальто... и вот уже... (Осматривается.) Ой!.. А где же повесить пальто?
   Она: За дверьми, в коридоре.
   ОН: Там?.. Гм... А что, если сегодня повешу пальто за дверьми, я его завтра там не найду? Что?
   ОНА: Тоже скажете! Вы пришли к благородным людям...
   ОН: Таки я уже положил здесь... хе-хе...
   ОНА: Если хотите, а только напрасно.
   ОН: Вот, я уже совсем у вас в гостях... хе-хе и здрасьте еще раз. И хорошая, я вам скажу, у вас комната... И сколько платите?
   ОНА (пудрит нос у зеркала): Пятьдесят рублей.
   ОН: Что? Пятьдесят рублей? За такую дрянь? Ой, как дорого!
   ОНА: Что же делать?! С нас дешевле не берут -- они нами кормятся.
   ОН: Да... таки я вам скажу: все, что на свете живет... один с другого кормится... и один другого кушает...
   ОНА: Это уж вы шутите... В нашем городе таких людей нет. А вот я в книжке читала, что есть далеко такие люди, что едят... людоеды они прозываются.
   он (указывая на книги): А вы любите читать?
   ОНА: Страшно люблю... Всё больше заграничные книги... Вот про Нерона... Насчет греков тоже или там про сыщика Ника Картера... А только мне Нерон больше нравится. Вот жизнь наша тогда была хорошая... прелесть что такое!
   ОН: Да, и ваша, и наша жизнь была хорошая.
   ОНА: Что же мы не присядем.
   ОН: Можно-таки и присесть... Также я и говорю, что свет так сделан, что...
   ОНА (перебивая): А чем угощать меня будете?
   ОН: Что?.. Я у вас в гостях, и я же должен угощать вас? Хе-хе-хе. Как у вас здесь наоборот... хе-хе-хе!
   ОНА: Почему у нас? Разве вы не здешний?
   ОН: Я из Шклова.
   ОНА: А это где ж такая местность? Далеко?
   ОН: Чтобы... да... так нет... хе-хе. За границей оседлости... хе-хе.
   ОНА: За границей? Ах, вот что! То-то я смотрю, что вы не такой, как все... скромный. Вы, значит, иностранец?
   ОН: Хе... Да, я иностранец... хе-хе...
   ОНА: И с чемоданчиком... Все иностранцы почему-то ходят с чемоданчиками...
   ОН: Хе... Да, мы всегда с чемоданчиками... хе-хе.
   ОНА: А давно приехали?
   ОН: Сегодня.
   ОНА: Вот это сразу и видно, что вы иностранец... Слушайте, а вы не еврей?
   ОН: Ой, что вы! (Снимает шляпу.) Я грек.
   ОНА: Вот это сразу видно. Я о греках читала... У вас были жрицы свободной любви?
   ОН: Оне и теперь есть... хе-хе.
   ОНА: Интересные вы, греки... Вот только сегодня приехали и сейчас со мной и познакомились... Это у вас так в роду.
   ОН: Да, знаете ли, нам, грекам, без знакомства нельзя. Мы таки любим знакомство...
   ОНА: А если любите, то угощайте.
   ОН: Можно и угостить... (Идет к чемоданчику.) Во-первых, у меня есть булка с маком. Во-вторых, здесь у меня есть чай, сахар.
   ОНА: Что? Сахар?
   ОН: В-третьих, надо поставить самовар.
   ОНА: Самовар? Ха-ха-ха! Да вы что, в чайную пришли или в гостиницу? Вы у жрицы и вдруг.
   ОН: Что? Что такое? Как вы себя назвали? Жрица? Хе-хе... А у нас таки иначе называется...
   ОНА: Меня так всегда называл милый Петя, околоточный надзиратель.
   ОН: Что? Петя околоточн... ой! А он сюда не придет?
   ОНА (грустно): Мы с ним расстались навсегда...
   ОН: О!.. И хорошо сделали! Слушайте, я вам дам хороший совет из жизни моей собственной... Не верьте Петям околоточным. Эти Пети врут. Ей-богу, правда!
   ОНА: Так я, по-вашему, не жрица? (Оскорбленно.)
   ОН: Для Пети, может быть, вы жрица, а для меня вы... хе-хе... временная черта оседлости... хе-хе.
   ОНА: Черта? Какая черта?
   ОН: Я, понимаете, таки двусмысленно говорю, чтобы вы от меня уже ничего такого бы не ожидали.
   ОНА: А ну вас к черту! Мне с 16 лет говорили двусмысленности... надоело! Давайте денег на вино.
   ОН: Уже деньги... Извольте, вот.
   ОНА (берет деньги)
   Денег дай, денег дай
   И ласки страстной ожидай!

(Напевая, убегает.)

   ОН (смотрит ей вослед): Ой, что делает политика! Что делает политика? А?.. Я, Лейзер Брамсон, отец шести человек детей... Ой, спутался... шесть и даже с половиной, потому что Роза моя уже опять, слава Богу... Так вот я, Лейзер Брамсон, уважаемый в городе Шклове, я, верующий Лейзер Брамсон, и вдруг у жрицы... Ой! А что делать? Где же мне иначе быть, если я уже переехал черту оседлости? Если бы я попал в гостиницу, таки они посмотрели бы в паспорт и сказали: г<осподи>н Брамсон, выбирайте одно из двух: или уезжайте ночевать к себе в Шклов, или же пожалуйте в участок... А если я у жрицы, таки в паспорт мне никто не будет смотреть... хе-хе. Не понимаю такую политику.
   ОНА (входит с вином и стаканами, напевает)
   Вот и вино!
   Как искрится оно!
   В рюмки налито вино,
   Пей, развеселит оно!

(Пьет залпом стакан за стаканом.)

   ОН: Хе-хе... Стихи сочиняете?
   ОНА: Эти стихи сочинил мой Петя.
   ОН: Ой, опять Петя! Слушайте, что я вам скажу: когда вы со мной здесь сидите, так не вспоминайте полицию!
   ОНА: А у вас, в Греции, есть полиция?
   ОН: А где ее нет? Только не надо ее вспоминать...
   она (кокетничая, лукаво): Ты ревнуешь меня к Пете?
   ОН: Ой, еще как ревную! Вы же понимаете, я тут сижу, а вы всё Петя, Петя, Петя...
   ОНА: Ревнуешь? Милый, ты меня ревнуешь? Да? (Целует его.)
   ОН: Ой, слушайте. Вы мне ногой прямо в живот.
   ОНА (целует его): Милый мой, хороший... Ты меня ревнуешь?
   ОН: Ой, что вы меня целуете? О, слушайте... Фу, прямо в рот... (Вскакивает.) Ой, как у вас здесь все наоборот. Когда я жену ревную, она сердится, а вы...
   ОНА: А мне приятно... Это так редко бывает... Нас никто не ревнует... (Идет к нему.) Успокойся... Я твоя!
   ОН: Слушайте... э... как вас там? Это вы напрасно... Я купец по призванию...
   ОНА (в экстазе): А я, по призванию, -- жрица... Понимаешь, жрица! (С горечью.) Эх! Никто не хочет понять смысл этих слов...
   ОН: Какая вы разговорчивая! И чего тут не понимать. Пейте лучше вино, в стакан оно уже налито!.. Это уже мое будет стихотворение... хе-хе.
   ОНА: Эх вы, мужчины! Имя вам -- дрянь!
   ОН: Хе-хе... Это меня не касается, я для вас не мужчина. Берите стакан, я с вами чокнусь. (Смакует вино.) А вино хорошее...
   ОНА: Вино стоит пять рублей...
   ОН: Пять рублей? Ой!.. Знаете, что я вам скажу, вино кисловатое... от него, ей-богу, таки можно чахотку получить.
   ОНА: Кому чахотка, а мне здорово. Давай еще пять рублей на вино.
   ОН: А вы не можете поторговаться?
   ОНА (делая реверанс): У нас прификс! {Твердая цена (франц.).}
   ОН (дает деньги): Прификс так прификс.

Она, напевая, убегает.

   ОН (смотрит в кошелек, качает головой): Какое дорогое право жительства в столице!
   ОНА (несет две бутылки): Две! Понимаете, две бутылки принесла! Сейчас устроим пир на весь мир!.. Заведу граммофон.
   ОН: Ой-ой! Не надо граммофон.
   ОНА: А я хочу...
   ОН: Слушайте, скажите мне прямо, сколько стоит, чтобы граммофон играл... Так я вам заплачу, и пусть он не играет.
   ОНА: Это бесплатно, дурашка!
   ОН: Так и не надо его.
   ОНА: Нет, надо! Он душу веселит. Понимаешь? Мою истерзанную душу... (Заводит, граммофон играет шансонетку.) Вот моя любимая шансонетка. (Напевает и танцует.)
   ОН: Послушайте, идите вы себе туда, и танцуйте, и пейте себе на здоровье, а я хочу покой с дороги.
   ОНА (хитро и лукаво): Понимаю... (Театрально.) Слушаюсь и повинуюсь моему повелителю... (Греческий поклон, идет на кушетку.)

Он вынимает из чемодана резиновую маленькую подушку, надувает ее, сидя на диване.

   ОНА (за ширмами, надевая ночную кофточку, пьет вино): Помню, как я читала в книжке... давно это было, давно... в городе Греции... были такие жрицы свободной любви, жили они в почете, все их уважали, даже храмы большие, большие строили для них. Там они и жили на казенный счет... Пахучими маслами их натирали... Эх, хорошо им было!.. А у нас, -- тьфу! Идешь по проспекту, дворник гонит... Живешь на свои собственные деньги, трудом заработанные, платишь 50 рублей за паршивую комнатенку, и хоть бы кто-нибудь лакированные ботинки на казенный счет купил, -- так и того нет! Вот тебе и жрица! (Полулежа на кушетке.)
   ОН (сел на диван и ест булки с маком): Слушайте, вы, жрица? Вообще, вы когда-нибудь спите? Что?
   ОНА (мечтательно): Когда у меня мой повелитель, я должна бодрствовать, а не спать...
   ОН: А вы лучше спите...
   ОНА: Пока мой повелитель не сомкнет свои ясны очи, я буду на страже его желаний... Так говорили счастливые жрицы свободной любви.
   ОН: Слушайте, как вам не надоест говорить все: жрица, жрица... Спите лучше.
   ОНА: Моему повелителю не нравится название: жрица свободной любви?
   ОН: Мне в этом названии нравится только одно слово.
   ОНА: Какое?
   ОН: "Свобода". Эх, хорошее это слово "свобода"! (На диване.) Ну вот, и с новосельем. Позвольте вас поздравить... Эх, хорошо! -- если нет лучше.
   ОНА: Что ты там долго копаешься? Хотел отдыхать?
   ОН: Я уже отдыхаю.
   ОНА: Что?
   ОН: На диване уже отдыхаю.
   ОНА (поднимаясь и стоя на коленях на кушетке): Что? На диване? Ну уж это атанде... {Подождите (франц.).} Иди сюда!
   ОН: Слушайте, жрица, что вы с ума рехнулись? Где хочу, там я и отдыхаю.
   ОНА: Ну нет, ошибаешься... Ты зачем сюда пришел? Оскорблять меня?
   ОН: Кто тебя оскорбляет?
   ОНА: Я жрица. Раз я тебе не нужна, я тебе противна... то пошел вон отсюда! Не оскорбляй во мне женщину!
   ОН: Кто тебя оскорбляет?
   ОНА: Я создана для ласки, а ты на меня плюешь. А еще грек! (Тихо плачет.)
   ОН: Кто плюет? Ой, мадам жрица, не кричите...
   ОНА: Вот Петя. Так не поступил бы. (Стук в стену.)
   ОН (в испуге): Ой, мадам жрица, тише, ша! Ой, она весь участок поднимет на ноги!.. Я уже иду к вам... Я же пошутил, хе-хе...
   ОНА: Пошутил... Давно бы так! (Успокаивается.)
   ОН: Ой, что делает политика! Не пойти, -- а где же ночевать?
   ОНА: Идешь?
   ОН: Иду, иду... Жрица ты моя милая, чтобы у тебя рот скривило набок... О! Уже Я здесь! (Садится в кресло.)
   ОНА: Давно бы так. Скажи, милый, я тебе нравлюсь?
   ОН: То есть так нравишься, что я тебе прямо скажу, ложись и скорей засыпай.
   ОНА: Я буду мечтать, будто я в Греции... я будто бы живу в большом, большом храме любви на казенный счет... А около меня Петя... (Засыпает.)
   ОН: Ой, опять этот Петя. Фу! А я бы хотел быть сейчас подле моей Розы, возле моих детей... Ой, дети, дети... (Зевает.) А Сему я таки определю в университет... О, моя мадам жрица уже спит. Тише, ша. (Снимает сапоги и на цыпочках идет к дивану, тихо напевая.)
   
   Хавэ,
   Сижу без права,
   Придет городовой и заберет меня у часть...
   Хавэ,
   Когда же будет право,
   Когда спокойно я могу сюда попасть...
   

КОММЕНТАРИИ

   Печ. по: Мирович Е. А. Третий сборник: Шесть веселых новинок репертуара Петроградских Литейного и Интимного театров. П.: Электропечатня Я. Кровицкого, 1915. С. 32--39.
   Премьера пьесы состоялась 30 сентября 1915 г. в программе, открывающей Интимный театр Б. С. Неволина в новом помещении на Крюковом канале, 12. Рецензии были благожелательные: "Гвоздем программы будет, вероятно, грустно-веселая "Свободная любовь" г. Мировича. Старый еврейский анекдот, который, увы, выдуман не рассказчиками, а жизнью" (Шебуев Н. "Интимный театр" // Обозрение театров. 1915. No 2889 (3 окт.). С.7-8).
   
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru