Минцлов Сергей Рудольфович
Огонек

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:

Сергей Минцлов.
Огонек

Рассказ

   Не спалось.
   Я накинул бурку и вышел из душной избы в темень ночи и леса; шумело невидное, но близкое море; гул его то замирал, то усиливался и чудилось, будто по непроглядно-черному ущелью, под звездной россыпью, мчится в нашу глушь неведомо откуда взявшийся поезд; изломы высоких гор, чуть осиянные бледным фосфорическим светом, безмолвствовали.
   Было свежо; на луговинке тонули во мраке два низеньких домика; в окошке ближайшего желтел огонек: там был таможенный пост Джубга, куда меня временно командировали из Кутаиса.
   Я смотрел на звезды и рассеянно думал о безмерной дали, лежавшей между мной и Москвой.
   Почудилось, будто в нескольких шагах от меня, на самом обрыве над морем, стоит чья-то тень.
   -- Кто здесь?.. -- окликнул я; тень разделилась на две части и я распознал двух своих солдат-пограничников; в руках у них были винтовки.
   -- Мы это, ваше благородие!.. -- вполголоса отозвался один.
   -- На что смотрите?.. -- спросил я, подойдя вплотную.
   -- Так что ходит опять!.. -- пояснил другой, маленький ростом.
   -- Кто ходит?
   -- Кто ж его знает... огонек какой-то!
   -- Где?.. -- Я обеспокоился и оглядел черный простор перед собой; на море не мерцало ни искорки.
   -- Да не туда глядите, ваше благородие -- левей надо!..
   Я перевел глаза по указанному направлению и в полугоре приметил чуть дымившийся клочок тумана; сквозь него просвечивал не то фонарь, не то небольшой костер.
   -- Турки сигналят, контрабандисты?.. -- спросил я и ощутил легкую жуть -- сталкиваться с этими молодцами доводилось мне впервые!
   -- Не похоже... -- отозвался второй солдат. -- Турок с моря сигналы подает!
   -- А не пастухи ли костер разложили?
   -- Пастухов нет. Тут теперь сто верстов насквозь пройди, ни одного селенья не встренешь!
   Я вспомнил, что после турецкой воины 1877 года черкесы, населявшие эту часть Кавказа, выселились в Турцию и за истекшие после того пятнадцать лет край запустел и задичал совершенно.
   Я заинтересовался странным видением.
   -- И часто огонь показывается?
   -- Да как придется!.. Перед грозой беспременно является!
   -- А гору осматривали?
   -- Излазили ее разов десять и все без толку -- там как есть одна чистая луговинка: костра даже и следу нет!
   -- А засаду делали?
   -- Так точно! Зайца одного видели.
   -- Что же это за притча?
   Солдаты молчали.
   Огонек двинулся вверх по горе, потом остановился, поколебался на одном месте и вдруг потух... тьма занавесила все.
   -- Завсегда так-то бывает!.. -- проговорил маленький. -- Посветится и уйдет!
   -- Душ человеческих тут загублено числа нет!.. -- проронил все время сурово безмолвствовавший высокий солдат. -- Без креста здесь шагу ступить не моги!
   -- А нет ли там болота?.. -- продолжал я допрос.
   -- Никак нет... сухое место!
   Солдаты ушли в "казарму", а я долго еще стоял над морем и думал о слышанном и виденном. Ночь бледнела; совсем низко пролетела пара больших бакланов.
   С влажным лицом я вернулся в свою хатку, поставил у двери отсыревшую бурку и улегся на тахту. Заснул я мгновенно, не успев даже наметить, что делать завтра.

* * *

   Когда я проснулся и открыл окошко, утро играло яркое, свежее; в наше ущелье солнышко еще не заглядывало; будто дымки из многочисленных невидных труб, струйками змеился сквозь зелень деревьев туман; с голубого неба взирали на далекую землю снеговые хребты.
   Сразу же я вспомнил свой ночной разговор и решил отправиться на охоту туда, где являлся таинственный свет: хотелось разгадать странную загадку; проводниками я взял тех же двух солдат и вместе с ними углубился в ущелье; нас окружала чаща из фруктовых деревьев: яблони, айва, груши, синий медовый инжир, сливы -- все целыми потоками заливало скаты гор; между деревьями виднелись полуразвалившиеся сакли из известковых плит; в черных провальях дверей и окон пылали огненные гранаты; отовсюду глядели жизнь и смерть; одолевала жизнь, буйная и радостная.
   В Джугбе я провел три недели и мне много раз доводилось проходить одному через мертвый аул; я всегда испытывал при этом какое-то необъяснимое, слегка тревожное чувство, походившее на беспокойство стрелки компаса, зачуявшей близость железа. Так же было и на этот раз, несмотря на присутствие двух спутников.
   За аулом нас встретили вечные полусумерки многовекового леса из громадных чинар. Скоро они сменились великолепными стройными самшитовыми пальмами с густыми шапками из мелких листков.
   Путь наш пересекала ясно заметная тропа; мы поднялись по ней на горный отрог, потом на второй и с обнаженного гребня его вдруг выпукло развернулось и заблестело море; белыми облаками грудились снеговые вершины гор.
   Я подошел к обрыву над пропастью и увидал наш пост, казавшийся в вершок величиной; на берегу стояли две полувытащенные из воды крошки-шлюпки; около них мирно копошились люди. На горизонте не виднелось ни дымка; прибоя слышно не было и только белый пояс вдоль берега свидетельствовал, что он есть.
   -- Вот на этом самом месте, ваше благородие, огонь ходит!.. -- произнес маленький солдатик, указывая на площадку, на которой мы стояли.
   Я лично осмотрел всякую пядь на ней, но ни болота, ни следов человека не было ни малейших.
   Солдаты мои присели в сторонке на плоском камне, закурили цигарки и наблюдали за моими поисками: высокий нет-нет и с мрачным видом сплевывал вниз на кудрявые вершины пальм.
   -- А больно хорошо здесь... тепло! -- заявил маленький: на веснушчатом лице его отражалось удовольствие. -- Чисто вот мы в киятре, как господа, сидим! Горы кругом...
   -- А что с них проку?.. -- отозвался высокий, носатый солдат с глазами в виде родинок, обильно осыпавших его желтое лицо. -- Местность испорченная, только и всего!.. -- он опять сплюнул с пренебрежением на пальму. -- И дерева не настоящие! Вот елочку бы сюда, да березку!
   Я вернулся к своим спутникам и лег около них.
   -- А что старые солдаты говорят об этом огне?.. -- спросил я.
   -- Разно болтают... -- ответил веснушчатый. -- Женщину молодую, будто, здесь видали... вроде как бы женщину!.. -- поправился он. -- Пар, так сказать!
   -- Что же она делала?
   -- По-над обрывом бродила. А раз даже патрулю в ауле встренулась!
   -- Не то что ночью, а и днем одному сюда не приведи Бог забрести!.. -- добавил угрюмый.
   Мы отдохнули после долгого цапанья по кручам и собрались в обратный путь. Внимание мое вдруг привлекла какая-то куча камней, ранее не замеченная; состояла она из булыжин, по краям глубоко ушедших в землю.
   -- А ведь это могила!!.. -- воскликнул я и бросился осматривать ее. Сомнения не оставалось -- камни были нанесены руками людей.
   Приступить к работе было не с чем; мы отложили раскопки до завтра и вернулись восвояси.

* * *

   Ночь я провел беспокойную, несколько раз просыпался и выходил наружу.
   Было светло и месячно; далеко в море прошел, сверкая огнями, пароход на Батум; горы казались черными; над ними сияли белые главы; на отроге с могилой ничего не виднелось...
   Было много за полночь, когда я различил сквозь сон скрип двери и осторожный зов -- "Ваше благородие, а, ваше благородие?"
   Я узнал голос маленького солдата и вскочил на ноги.
   -- Что тебе?.. -- спросил я. -- Турки, контрабандисты?
   -- Никак нет!.. Огонь на могиле горит!
   Я поспешил из избы к берегу; там уже стояла кучка солдат. На горе действительно снова светился огонь. И опять, как в первый раз, он двинулся с места, поплыл по воздуху и исчез в седловине.

* * *

   Полдень застал нас за работой на горном хребте; солдаты разбрасывали кучу камней и взялись за кирку и лопату.
   -- И впрямь могила?!.. -- удивился высокий. -- Грунт рытый пошел!
   -- Осторожнее, братцы, осторожнее!!.. -- твердил я, с волнением следя за каждым движением лопаты; она с хрустом, медленно врезывалась в почву.
   Маленький вдруг нагнулся и стал что-то щупать пальцами: зажелтела человеческая косточка.
   Я срезал три веточки лавра, сделал из них веничек и спустился в яму; осторожно, пригоршнями, я стал выкидывать землю; показался череп, стали обрисовываться ребра. Я бережно принялся обметать их своим веничком и скоро на дне ямы вытянулся во весь рост скелет; таз его и голова свидетельствовали, что перед нами находилась молодая девушка; по сторонам черепа блестели большие золотые серьги с чудесной эмалью; такие же застежки имелись на плече и на поясе; на косточке мизинца было надето крохотное витое колечко. У ног помещались два длинногорлых кувшина; оба оказались раздавленными тяжестью земли и камней, лежавших на них.
   Я тщательно выбрал из могилы найденные вещи; все они были византийской работы приблизительно времен Владимира Святого. Но кто же была сама покойница, как попала она в дикую глушь Кавказа?
   Ответа на это не было: его могли дать только ледяные вершины гор да скалы, окружавшие нас.
   Солдаты с превеликим любопытством рассматривали "клад" и я пояснил, что перед нами, вероятнее всего, останки какой-либо византийской княжны или знатной девушки, захваченной в плен при набеге на Царьград и умершей в горах по пути в гарем кого-либо из восточных владык.
   -- Ишь что!.. А ведь хреста-то на ней нет!.. -- проговорил высокий... -- нехристи, должно, сняли?..
   -- С того она, видать, и ходила: хрест себе искала!.. -- добавил маленький. -- Без него чужая земля гирей давит!..
   Я занялся своей находкой, а спутники мои отошли чуть в сторону и вполголоса о чем-то заговорили; маленький снял фуражку, потом пошарил у себя за воротом холщовой рубахи, лег на краю ямы, перекрестил скелет и что-то бережно положил на него.
   Высокий стоял, обнажив свою, словно обгорелую, голову.
   -- Что вы делаете?.. -- спросил я, подойдя и тоже заглянув в могилу; на груди костяка я заметил медный нательный крестик.
   -- А так, что крест я ей свой положил!.. -- несколько смутясь, ответил веснушчатый. -- Я-то достану себе, а ее душеньке взять его негде!
   Мы засыпали яму, отметили ее крестом из камней и стали спускаться с хребта между пальм.
   Дома ждала телеграмма: начальство извещало, что мой предшественник выздоровел и завтра прибудет в Джубгу с пароходом, приходившим два раза в месяц; мне надо было выехать с ним.
   Сборы мои были недолгие и, когда ранним утром со стороны Новороссийска показался дым, шлюпка со мной и четырьмя гребцами отвалила от берега ему навстречу. Над нашими головами с криком носились чайки.
   -- Счастливого пути, ваше благородие!.. -- желали мне солдаты, когда я подымался по трапу черного грузовика: пассажирские пароходы в такие трущобы не заходили.
   Заревел гудок; с берега откликнулось и перекатилось по горам эхо; хребты и ущелья стали уплывать назад; Джубга и место, где разыгралась древняя трагедия, таяли и исчезали в сизой дали; в бледной празелени моря кувыркались громадные дельфины...
   Более в Джубге мне не довелось бывать; перестало ли там являться привидение -- не знаю, но от сослуживцев слышал, что на месте упокоения византийки солдаты поставили огромный крест из пальмы, видный издалека с моря, а сама могила получила название -- "Княжей".

Примечания

   Впервые: Сегодня (Рига), 1931, No 356, 25 декабря. Рассказ вошел в сб. "У камелька (Моя молодость). Годы офицерства".
   
   
   
   
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru