Минаев Дмитрий Дмитриевич
Минаев Д. Д.: биографическая справка

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:

   МИНАЕВ Дмитрий Дмитриевич [23.10(4.11).1835*. Симбирск -- 10(22).7.1889. там же; похоронен на Свято-Духовском кладб. рядом с отцом Д. И. Минаевым], поэт-сатирик, пародист, фельетонист, переводчик. Мать М.. симбирская дворянка Е. И. Зиминнская, "от природы женщина очень умная, многоначитанная", по свидетельству домашнего учителя М., владела иностр. языками, "была барыня с своим особенным барским слогом"; ребенком М. был похож на нее "и обликом и многими душевными качествами" (Г. Н. Потанин, "Восп. о М." -- РГАЛИ, ф. 553. оп. 1. No 1079, л. 2--2 об). С детства М. знал много стихов, "чутко их понимал и временами силился так же торжественно читать их, как читал его отец" (Потанин Г. Н., Речь на могиле поэта М. -- "Симбирские губ. вед.". 1899, 30 нюня). В 1847 родители М. переселились из Симбирска в Петербург, где М. отдали в Дворян. полк. В годы учебы на него оказали значит. влияние знакомый отца, преподаватель словесности, изв. переводчик И. И. Введенский, будущий поэт Вас. С. Курочкин (учившийся тогда же в Дворян. полку), его брат Н. С. Курочкин, а также вольная атмосфера, царившая в то время в доме отца М., поддерживавшего друж. связи с нек-рыми петрашевцами (см.: Дело петрашевцев, ук.) и встречавшегося с Н. Г. Чернышевским (см.: Чернышевский, 1. 371, 395.400.402).
   В 1852 М. вернулся в Симбирск, видимо не окончив курса (см.: Ямпольский, 1974, с. 245). и определился на службу в губ. казенную палату. Еще в годы учебы он начал сочинять (сохранились сведения о не дошедшем до нас рассказе, включенном в рукоп. журнал Дворян. полка; см.: Миклашевский и A. M., Дворян. полк в 1840-х гг. -- PC, 1891, No 1, с. 117). Один из симбирцев вспоминал позднее о шумном успехе ходившего по рукам стих. М. "У нас бульвар устроили средь улицы большой..." с карикатурными портретами реальных лиц (см. об этом: Бейсов П., "Губернская фотография" М. -- "Уч. зап. Ульяновского пед. ин-та", в. 1, 1948). Возможно, с этим стих, генетически связана поэма М. "Губернская фотография" (частично напечатана в "Гудке", 1862, No 4, 6). Полный текст поэмы, получивший в Симбирске широкое хождение в списках, "вся губерния читала и декламировала" (Н. Никольский -- "Симбирские губ. вед.", 1899.23 июня).
   В 1855 М. переехал в Петербург и, прослужив два года в земском отд. Мин-ва внутр. дел, вышел в отставку в чине коллеж. рег. С тех пор М. жил только на гонорары, что обрекаю его, по словам близкого приятеля, на "каторжную работу": "... это был русский Бальзак, писавший без перерыва с лишком тридцать лет. Он писал все и обо всем..." (Мартьянов П. К., Дела и люди века, т. 1, СПб., 1893, с. 175--76).
   Сначала М. сотрудничал во второстепенных столичных изданиях ("Иллюстрация", "Ласточка", "Рус. мир", "Развлечение"), затем его имя стало появляться в "Рус. речи", "Дамском вестнике", "Рус. вестнике" и др. В 1859 вместе с А. П. Сниткиным М. пытался получить разрешение на издание газ. "Рус. телеграф", в чем им было отказано (РГИА. ф. 777, оп. 2, 1859, д. 96; см. также: Ям польский, 1974, с. 246). Не позднее того же года М. сблизился с А. П. Милюковым, давним знакомым отца по кружку Введенского, посещал его "вторники", где встречал А. Н. Майкова, В. В. Крестовского, А. А. Григорьева, ставших через год-два излюбленной мишенью М.-пародиста. Судя по письму Милюкова к Ф. М. Достоевскому от 28 септ. 1859 (ЛН, т. 83, с. 160), М. участвовал в создании ж-ла Милюкова "Светоч", печатаясь затем на его страницах (а также в выходившем при нем "Карикатурном листке"), что позднее не помешаю ему насмешливо отзываться о позиции этого журнала (стих. "Последние славянофилы", 1862).
   В нач. 60-х гг. М. вошел в обойму самых заметных литераторов радикального лагеря, чувствовал себя в этом кругу настолько уверенно, что выступал в рати советчика и руководителя своего бывшего учителя Гавр. Н. Потанина, в то время начинающего беллетриста (см. выдержки из дневника Потанина в кн.: Мельгунов Б. В., Некрасов-журналист. Малоизученные аспекты проблемы. Л., 1989, с. 245, 249).
   Творческая биография М. неотделима от судьбы наиб, известных левых журналов 1860--70-х гг. -- "Искры", "Рус. слова", "Современника", "Гудка" (первые 14 номеров вышли под ред. М.), "Будильника", "Отеч. записок", "Дела". Успех нек-рых из них -- прежде всего "Искры" и "Рус. слова" -- в немалой мере обязан деятельному участию М., к-рый. в свою очередь, именно на их страницах обрел собств. голос. Сотрудничая одновременно в нескольких изданиях, М. выступал -- часто в одной и той же книжке журнала -- с сатирич. стихотворениями, пародиями, комич. поэмами, драматич. сценками, переводами, а также лит.-критич. обозрениями, хроникой худож. жизни и фельетонами. Он контаминировал. "капризно" смешивал жанры, что являлось результатом продуманной лит. позиции, не раз декларированной прямо: "Прихотлив и отрывист мой будет рассказ / И капризен, как жизнь и природа". "Я пишу произвольно, о чем захочу./ Что ни встречу -- все будет мне темой,/ Хоть на зло всем риторикам песни мои/ Я и назвал капризно поэмой" ["Будни. (Отрывки из совр. поэмы)" -- "Гудок", 1862, No 13]. Пестрота мотивов, внезапные сломы интонации (гражд. патетика сменяется дурашливым тоном, лиризм -- ерничеством), частые переходы от прозы к стихам, имитация живой болтовни, изобилующей эффектными каламбурами и язвительными эпиграммами, -- все эти устойчивые черты поэтики М. придали особый блеск его прозаич. фельетонам, пересыпанным пародиями, "перепевами" и оригинальными стихотворениями. Среди наиб, известных фельетонных циклов М. -- "Дневник темного человека" (РСл, 1861, No 2 -- 1864, No 8; В. В. Гиппиус подверг справедливому сомнению принадлежность М. лишь одного фельетона -- РСл. 1864, No 4; см.: ЛН, т. 11--12. с. 99), "С Невского берега" ("Дело", 1868--70) и "Невинные заметки" (там же, нач. 1870).
   В ист.-лит. перспективе фельетоны М. -- уникальное свидетельство эпохи, живая летопись журнальных боев, способная служить комментарием ряда вершинных произв. тех лет. Под пером М., в тесном взаимодействии с др. сотрудниками "Искры", сформировались зашифрованная образность и расхожая фразеология радикальной прессы 60-х гг., игравшие роль лит. сырья для многих писателей. Целые смысловые блоки со страниц "Искры" перекочевали в произв. M. E. Салтыкова-Щедрина [см.: Рейфман П. С. "Искра" и M. E. Салтыков-Щедрин. (По мат-лам хроник "Наша обществ, жизнь"). -- "Уч. зап. Тартус. ун-та, в. 209. Труды по рус. и слав, филологии. XI. Литературоведение", Тарту, 1968]. Захлебывающийся "свист" "искровцев" -- ив первую очередь М. -- следует учитывать при осмыслении ряда героев Достоевского. Так, в "Братьях Карамазовых" черт -- само воплощение "отрицания", сотрудник журналов "по отделу критики" -- соотносится с галереей чертей, веселых бесов скандала, комически символизировавших на страницах "Искры" "обличительную" журналистику 60-х гг. (см., в частности, поэму М. "Проказы черта на железной дороге", СПб., 1862); в речи черта Достоевский пародировал язык фельетона тех лет, не в последнюю очередь -- фельетона М. (см.: Майорова О. Е., Лит. параллели к образу черта в "Братьях Карамазовых". -- В кн.: Проблема характера. Сб. науч. трудов. Свердловск, 1983).
   Хотя фельетоны М. вызывали значительный резонанс в печати, в историю лит-ры он вошел прежде всего как поэт-сатирик (показательно, что в 20 в. переиздавались в осн. его стихотворения; лишь "искровский" фельетон "Быть или не быть?" перепечатан в кн.: Рус. театр, фельетон, Л., 1991). К нач. 60-х гг. М. уже твердо завоевал репутацию "обличительного поэта" (его первый сб-к "Перепевы. Стихотворения Обличительного поэта", СПб., 1859) -- поэта с парадоксальной позицией ниспровергателя собственно поэтич. слова, превратившего поэзию лишь в средство полемики и критики обществ. пороков. Именно в "обличении", как декларировал М. в своем развернутом лит. манифесте -- рецензии на двухтомное "Собрание стихотворений" Вас. Курочкина "Старая и новая поэзия" ("Дело", 1869, No 5), -- он видел назначение "полезного" поэта, "поэта с направлением" и "принципом", впервые занявшего достойное место на рус. Парнасе благодаря творчеству Вас. Курочкина и (как подразумевалось) самого М. (сатирич. дарования Н. А. Некрасова он не признавал). Однако критика, даже дружески настроенная, часто упрекала М. в поверхностном "обличительстве" и недостатке самобытности (Курочкин Н. С, Библиографии, параллель. -- "Дело", 1868, No 1), а рецензенты враждебного лагеря видели в его сатирич. стихотворениях лишь "мелочность мысли, монотонность и однообразие мотивов", считая М. бездарным эпигоном Некрасова: "протест против всяческого насилия, стон и слезы больной души, -- становится предметом спекуляции шарлатанов" (Л. Н. А<нтропов>, Совр. рус. сатирическая журналистика. -- БдЧ, 1865. февр., кн. 1, с. 24. 34).
   При всей своей плодовитости М.-сатнрнк работал в довольно узком диапазоне тем, выбирая одни и те же предметы "обличения": ретроградство, легковесный либерализм, "слезно-гражданская" демагогия, казенный патриотизм, арнстократич. амбиции. Гл. сатирич. жанром стала для М. пародия, особая природа к-рой определялась не вполне эксплицированной, но четкой корреляцией между лит. и обществ. позицией его оппонентов. Считая лирику, особенно любовную и пейзажную, уделом "чиликующих воробьев" с их "крошечными ... ощущениями ... и грациозными до ... идиотизма образами" ("Старая и новая поэзия", с. 26), он довольно жестко увязывал "чистое искусство" с обществ, ретроградством и подчинял свои пародии на А. А. Фета. Майкова. Я. П. Полонского, В. Г. Бенедиктова, К. К. Случевского (на них М. нападал особенно часто) не столько задачам дискредитации их поэтики, сколько разоблачению их взглядов. Даже в отрицательной рецензии на сб-к М. "Думы и песни" (СПб., 1863) как одно из немногих достоинств М. отмечалось умение раскрыть "весь разврат лнрич. мотивов, замаскированных сладкими словечками и конфетными картинками" ("Совр.", 1863, No 11, 2-я паг., с. 48; ср. более резкий отзыв Н. А. Добролюбова на сб. "Перепевы": "Совр.", 1860, No 8). В нек-рых случаях объект пародии перерастал под пером М. в устойчивую сатирич. маску. Так, пародируя М. П. Розенгейма, М. еще в 60-х гт. создал образ тупого резонера "отставного майора Михаила Бурбонова" (здесь он явно ориентировался на Козьму Пруткова), выпустив "под его именем" -- помимо множества фельетонов, статен и отд. стихотворений -- целый сб. "Здравия желаю! Стихотворения отставного поэта Михаила Бурбонова" (СПб., 1867). Вечный оппонент самого автора, Михаил Бурбонов оказался необходим М. до конца жизни. Горячий патриотизм "отставного майора", дидактич. пафос его стихов, дифирамбич. интонация, горделивое самосознание поэта -- все должно было восприниматься с обратным знаком, превращая удачно найденную маску в универсальное средство полемики.
   Современники нередко объясняли "грубый смех" М., издевательский тон его пародий отсутствием "поэтического чутья" (Круглов А. В., Пережитое. -- "Светоч и дневник писателя", 1913, No 2. с. 68). Однако М. намеренно игнорировал оттенки и колебания поэтич. смыслов. Именно тонкий худож. стух сделал его метким пародистом, умело игравшим на незаметных сдвигах значений и смело экспериментировавшим [см.: Гаспаров М. Л., "Уснуло озеро" Фета и палиндромон Минаева (поэтика пародии). -- В его кн.: Избр. статьи, М., 1995]. Нек-рые его пародии оказались на грани подражания: второй план сливался с первым -- и пародия становилась неотличима от среднего стих, пародируемого поэта, что М. не раз использовал в мистификаторских целях.
   М. не был сторонником тотального отрицания иск-ва: он воспротивился пушкинофобии "Рус. слова", что вызвало в 1864 его разрыв с журналом и спровоцировато создание комич. поэмы "Евгений Онегин. Роман в стихах (сокращенный и исправленный по статьям критиков-реалистов "Рус. слова")" ("Будильник", 1865, No 74, 75, 77, 78, 79; отд. изд., СПб., 1866; 2-е изд., с новой, пятой, главой и измененным названием, СПб., 1868; 3-е изд., с новой, шестой, главой, СПб., 1877). Опираясь на фабулу пушкинского романа и используя онегинскую строфу, М. нарисовал злую карикатуру на обобщенный образ "нового человека", задевая вместе с тем почти всех ведущих сотрудников "Рус. слова". Некрасов расценил поэму как "одну из самых остроумных его пародий" ("Совр.", 1866, No 3, с. 126).
   Хотя М. обычно избегал прямого обсуждения острых обществ, вопросов, о его взглядах в самом общем виде позволяет судить круг изданий, к к-рым он примыкал. С 1865 М. находился под негласным надзором полиции, а весной 1866 после выстрела Д. В. Каракозова он (как и нек-рые др. журналисты радикального лагеря) был арестован и провел 2 мес. в Петропавловской крепости -- за сотрудничество в изданиях, "известных своим вредным социалистич. направлением" (из мат-лов следственной комиссии по делу о покушении на Александра II -- цит. по кн.: Ямпольский, 1974, с. 253). Индикатором обществ, взглядов М. может служить и напечатанный в 1860 очерк М. "В. Г. Белинский" ("Дамский вест.", No1,2; псевд. Д. Свияжский; отд. изд. -- СПб., 1860) -- первая, хотя и очень краткая биография критика, представляющая собой компиляцию двух источников -- "Очерков гоголевского периода рус. лит-ры" Чернышевского и трактата А. И. Герцена "О развитии рев. идей в России" (см.: Ямпольский И. Г., Первая биография В. Г. Белинского. -- "Науч. бюллетень Ленинград, ун-та", 1945, No 3). В дальнейшем убеждения М. не претерпели существенных изменений, однако о нюансах его взглядов судить трудно. По-видимому, не лишено оснований бытовавшее в 60-е гг. недоверие к его радикализму: по свидетельству мемуариста, Г. Е. Благосветлов "называл минаевское свободолюбие "трактирно-офицерским краснословием""(Фирсов H. H., В редакции ж-ла "Рус. слово". Из восп. шестидесятника. -- ИВ. 1914, No 5, с. 500). С годами творчество М. все больше сосредоточивалось на собственно лит. жизни, что рождаю парадоксальную ситуацию: тематика всех -- и поэтических, и литературно-критических -- выступлений язвительного сокрушителя "чистого искусства" оказалась замкнута рамками лит. тем, точнее -- склок петерб. журналистов. Как писал Салтыков-Щедрин в иронич. рецензии на сборник стихотворений М. "В сумерках" (СПб., 1868), его сатира, "прилепившись к Петербургу", "может интересовать только небольшой крут прикосновенных" (Салтыков-Щедрин. IX, 243, 246).
   Положение М. в лит. мире всегда было шатким в силу его болезненно неровного характера и склонности к пьянству. Журнальную полемику он легко переводил в плоскость житейского скандала, в бытовом поведении был раздражающе притязателен: "считал себя призванным руководить обществ. мнением и бичевать людские пороки" (Мартьянов П. К., Дела и люди века. т. 3, СПб., 1896, с. 96). В итоге, даже его принципиальным шагам -- таким, как разрыв с "Рус. словом". -- придавался превратный смысл: сложилась легенда, что М. был изгнан из журнала, "потому что поведение его в публичных местах вредило видам и стремлениям редакции" (ГАРФ. ф. 109, 1 СА. д. 2009). Несомненно, однако, что разрыв с "Рус. словом" сопровождался и личными конфликтами. Показательно, что на редакционных вечерах М. обычно "кончал тем, что начинал ... ругать" Благосветлова (Окрейц С. С. Из лит. восп. -- ИВ, 1907, No 5, с. 408). В "Современнике" и позднее в "Отеч. записках" М. также не мог быть вполне "своим": он часто задевал Некрасова в печати, упоминая в разных контекстах о "муравьевской оде", и, судя по достоверному свидетельству Я. П. Полонского (1874), разносил о поэте "нелепые слухи" (ГМ, 1915, No 10, с. 74). От Некрасова М., в свою очередь, получал нелестные отзывы: "Линяев, сатирик холодный" (стих. "Недавнее время", 1871; подробнее об их взаимоотношениях см. в предисл. к публикации писем М. к Некрасову -- ЛН, т. 51/52. с. 390).
   1870-е гг. оказались кризисной для М. эпохой. В его творчестве стали отчетливо звучать мотивы разочарования и тоски (см. стих. "Когда-то, милые друзья..." -- "Дело", 1870, No 11; "Смех и слезы" -- там же, 1873, No 1; пов. "С того света. Замогильные записки" -- там же. 1873, No 2, 3), что в немалой мере было вызвано пережитой М. семейной драмой. По воен. его единокровной сестры. М. оказался у себя в доме "совершенно чужим человеком", его жена была увлечена гувернером детей, и М. "пил запоем, занимаясь в кабинете по целым суткам" (X. Д. Куроедова, "Записки о жизни М." -- РГАЛИ, ф. 329, оп. 1, No 16, л. 4--4 об., 6). Вскоре супруги разъехались, но развод не оформили (жена М. позднее предъявила ему судебный иск на выплату ей увеличенного содержания -- см.: Дело супругов Минаевых. -- "Новости", 1887, 20 мая).
   Уже с кон. 60-х гг. в связи с нек-рым спадом радикальной прессы М. стал все чаше печататься во второстепенных изданиях -- в газ. "Неделя", в ж-лах "Стрекоза", "Пчела", в тифлис. ж-лах "Фаланга" и "Гусли" (см. подробнее: Новые мат-лы к истории рус. лит-ры и журналистики второй пол. XIX в., т. 1, Тб., 1977, с. 160--81). В дальнейшем он постепенно отставал от популярных толстых журналов. Если не считать редких выступлений в "Рус. мысли" и "Вест. Европы", в 80-е гг. М. сотрудничал в осн. в газетах ("Бирж. вед.", "Новости". "Петерб. газ.", "Молва", "Моск. телеграф"), что вызывало у него чувство острого недовольства. В 1888 М. писал А. В. Эвальду: "не увлекайся: не наше время теперь" (ИВ, 1895, No 12, с. 736).
   Виртуозный версификатор, М. всю жизнь занимался поэтич. переводами, хотя, как было известно в его окружении, плохо знал языки: "как же он переводит в таком случае -- это его тайна!" (письмо М. И. Семевского. 1866. -- "Былое", 1925, No 6, с. 41; о работе М. с прозаич. подстрочниками поэтич. текстов см.: Либрович С. Ф., На книжном посту. П.--М., 1916, с. 214--16. 223, 226). М. много переводил Дж. Байрона, Г. Гейне, П. Б. Шелли, Данте, Мольера, В. Гюго, Т. Мура. А. Мюссе, Дж. Чосера. А. Мицкевича и др. Будучи противником дословного перевода, он часто слишком вольно обращался с подлинником, иногда изменял оригинал до неузнаваемости [см.: Левин Ю. Д., Рус. переводчики XIX в. и развитие худож. перевода. Л., 1985, с. 179. 207; Гордон Я. И., Гейне в России (1830--1860), Душанбе, 1973, с. 308--33], что вызывало недовольство и насмешки рецензентов. Особой критике подвергались его переводы из Гейне, "обесцвечивавшие" подлинник "дюжинным перифразом самых картинных, самых образных выражений" (Баров Н., Письма о нек-рых лит. явлениях. -- СПбВед. 1868, 3 апр.; см. также: Incognito (Зарин Е. Ф.), Опыт о добродетели в полемике. -- ОЗ, 1864, No 10, с. 881).
   В 1870-е гг. М. выступал и как драматург, но его пьесы -- "Либерал" (03. 1870, No 12; пост. 1871 -- Александрии, т-р, моек. Малый т-р) и "Спетая песня" (ВЕ, 1874, No 5; пост, под назв. "Разоренное гнездо" -- моск. Малый т-р, 1876; критич. рец.: A. M. Скабичевский -- ОЗ. 1874, No 5/6; "Театр. газ.". 1876, No 82, 84, 85) -- ни у зрителя, ни у читателя успеха не имели, хотя последняя была удостоена Уваровской пр. (см. отрицат. отзыв Н. К. Михайловского на "Спетую песню" -- Из дневника и переписки Ивана Непомнящего, ОЗ, 1874, No 11, с. 238--46). М. много писал для детей, выступая и с оригинальными стих. ("Теплое гнездышко", М.--СПб., [1882]), и со стихотв. и прозаич. переложениями нар. сказок ("Дедушкины вечера", СПб., 1880; "Нар. рус. сказки для детей в иллюстрациях", СПб.-- М., б/г). В 1880-е гг. М. регулярно сотрудничал в детском ж. "Задушевное слово". Высказывалось не вполне убедительное предположение, что ему принадлежит перевод "Штруввельпетера" ("Растрепанный Петр") Г. Гофмана (СПб., 1849; 2-е изд. -- СПб., 1857; см. об этом: Путилова Е., Тайна авторства "Степки-растрепки". -- "Нева". 1985, No 12; Саксонова И. X., Разгадана ли тайна? -- Там же, 1987, No 7).
   Последние два года жизни М., тяжело болея, провел в Симбирске, где продолжал работать, посылая свои произв. в Петербург. М. пережил свою славу. В появившихся в изобилии после его смерти мемуарных заметках о нем вспоминали не как о блестящем фельетонисте и бойком сатирике, делившем популярность с ведущими сотрудниками "Искры", но гл. обр. -- как об авторе застольных экспромтов, злых эпиграмм и едких шуток, быстро разносившихся по лит. Петербургу и принесших ему много врагов.
   Изд.: Собр. стих., Л., 1947 (БПбс: вступ. ст., прим. И. Г. Ямпольского): Поэты "Искры": Стих. и поэмы, 3-е изд., т. 2. Л., 1960 (БПбс): Мастера рус. стихотв. перевода. 2-е изд., т. 2. Л., 1968 (БПбс): Рус. поэты детям.
   Лит.: <Страхов H. H.>, Песни и поэмы М. -- "Заря", 1870, No 11; Вольф: Шевляков М. В., Рус. остряки и остроты их. СПб., 1898; Русаков В. <С. Ф. Либрович>. Наша жизнь сквозь призму смеха и сатиры. -- "Новь", 1898, No 22; Шарипов У., Оригинальный перевод. -- "Простор", 1964, No 12; Ямпольский И. Г., Сатирич. журналистика 1860-х м. Журнал рев. сатиры "Искра" (1858--1873). М., 1964; его же. Середина века. Очерки о рус. поэзии 1840--1870-х гг., Л., 1974; Гордон Я. И., М. в рус. гейниане. -- В кн.; Писатель и лит. процесс, в. 2. Душанбе, 1974; Геллер Т. А., Арх. документы об издательской деятельности М. -- В кн.; Вопросы источниковедения рус. лит-ры второй пол. XIX в., Каз., 1983; Гаспаров М. Л., Очерк истории рус. стиха. Метрика. Ритмика. Рифма. Строфика. М., 1984, с. 193, 195, 198--99; Хворостьянова Е. В., Эпиграммы М. на Б. М. Маркевича. -- В сб.; Анализ одного стихотворения. Л., 1985; Скатов Н. Н., Некрасов. Современники и продолжатели. Очерки. М., 1986, с. 77--99; ИРДТ, т. 5 (ук.). * Некрологи. 1889; ГатГ, 18 июля; ИВ, No 9, Брокгауз; НЭС; Венгеров. Источ.; Языков; Смирнов-Сокольский; ИДРДВ; Муратова (1); Масанов.
   Архивы: РГАЛИ, ф. 329; ф. 191, оп. 1, No 258 (письма П. А. Ефремову); ф. 640, оп. 1, No 127 (письма В. М. Лаврову); ф. 289, оп. 1, No 26 (письма Н. А. Лейкину); РГИА, ф. 1343, оп. 25, л. 4093, л. 12--12 об. (м. с.); ф. 549, оп. 2, л. 34 (о погребении М.); ИРЛИ, ф. 357, оп. 3, No 50 и ф. 548, оп. 1, No 185 (письма В. Р. Зотову); ф. 183, оп. 1, No 237 (письма В. О. Михневичу); ф. 202. оп. 2, No 57 и др. (письма Н. А. Некрасову); ГАРФ. ф. 109. 1 СА. л. 1995; I эксп., 1866 г., д. 100, ч. 56.

О. Е. Майорова.

Русские писатели. 1800--1917. Биографический словарь. Том 4. М., "Большая Российская энциклопедия", 1999

   
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru