Михеев Василий Михайлович
Золотые россыпи. Роман в 2-х частях. В. М. Михеева

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:

   Золотыя розсыпи. Романъ въ 2-хъ частяхъ. В. М. Михеева. Изданіе книжнаго магазина журнала "Артистъ". Москва, 1894 г. Ц. 2 руб. Авторъ изобразилъ любопытный и мало извѣстный бытъ крупныхъ золотыхъ пріисковъ въ глуши сибирской тайги, далеко отъ городовъ и даже просто населенныхъ мѣстъ. Большое достоинство этого произведенія заключается въ томъ, что все передаваемое г. Михеевымъ хорошо ему извѣстно: все это онъ видѣлъ и многое, вѣроятно, писалъ съ натуры. Но въ своихъ описаніяхъ авторъ нѣсколько увлекся, не отличилъ главнаго отъ второстепеннаго, существеннаго отъ ненужнаго, характернаго отъ ничего не значащаго,-- словомъ, поступилъ по русской поговоркѣ: "что есть въ печи -- все на столъ мечи". Получилась картина длинная-предлинная, несоразмѣрно узкая, во всѣхъ частяхъ непропорціональная, очень вострая, но написанная безъ перспективы, такъ сказать, въ одной плоскости. Лицъ въ этой картинѣ множество, а связь между ними крайне слабая и чисто-внѣшняя, ограничивающаяся нерѣдко лишь тѣмъ, что живутъ они въ одной мѣстности, у одного дѣла -- на пріискахъ. Передъ читателемъ въ довольно нестройныхъ сочетаніяхъ мелькаютъ пріисковые рабочіе, свободные люди и ссыльные, пріисковыя женщины и ихъ дѣти, козаки, урядники, сторожа, конюхи, "спиртоносы" и контрабандисты, крупные и мелкіе кабатчики, пьяный фельдшеръ съ красавицей женой, содержатель постоялаго двора съ красавицей дочерью, разнаго рода чиновники, люди, служащіе въ пріисковой администраціи, ссыльные поляки и красавица полька, хозяева-компаньоны, владѣльцы пріисковъ, художникъ, акушерка, главноуполномоченный... и мы, все-таки, не всѣхъ перечислили. Въ двухъ томахъ, написанныхъ г. Михеевымъ, не одинъ "романъ", а нѣсколько романовъ; разсказаннаго авторомъ могло бы хватить на нѣсколько повѣстей, и вышло бы, по всей вѣроятности, много лучше, такъ какъ автору не пришлось бы преодолѣвать такія трудности, справиться съ которыми по силамъ только крупному таланту. Взявшись за мудреную задачу изобразить съ достаточною яркостью сполна весь бытъ пріиска, авторъ самъ "раскрошилъ" свое повѣствованіе на постоянно чередующіеся эпизоды, то изъ жизни мѣстной интеллигенціи, то изъ жизни чернорабочихъ людей разныхъ слоевъ и кружковъ. И читателю приходится метаться изъ стороны въ сторону: изъ дома исправника въ лѣсную сторожку, оттуда въ квартиру фельдшера, потомъ къ управляющему, въ рабочую казарму, на постоялый дворъ и т. д., и т. д., не видя, притомъ, ни цѣли, ни толка въ этихъ скачкахъ, постоянно приводящихъ къ повтореніямъ уже извѣстнаго, разсказаннаго авторомъ не одинъ разъ. Отъ такихъ повтореній впечатлѣніе слабѣетъ, и сцены, иногда живыя и довольно яркія сами по себѣ, тускнѣютъ и становятся скучными. Характеры дѣйствующихъ лицъ, особливо же главныхъ, очень блѣдны; для приданія же колоритности своимъ изображеніямъ и для того, чтобы читатель не перепуталъ дѣйствующихъ лицъ, авторъ употребляетъ неудачный пріемъ -- даванія кличекъ, вродѣ: "загнившій мужиченко", "варнакъ" и т. п., не стѣсняясь называть пріисковыхъ женщинъ тѣми ругательными словами, которыми пьяные чернорабочіе обзываютъ негодныхъ бабенокъ. Вообще, г. Михеевъ часто "пересаливаетъ" въ сторону "точности" и реализма, какъ, напримѣръ, въ описаніи операціи, занимающемъ цѣлую главу и не имѣющемъ никакого отношенія къ повѣствованіямъ о "золотыхъ розсыпяхъ". Читателю дѣла нѣтъ до того, какъ и какими инструментами рѣзали ногу рабочему, какой видъ имѣла эта нога, какъ визжала пила... Такъ же точно отнимаютъ ноги всякаго званія людямъ не въ однѣхъ "пріисковыхъ" больницахъ, а и въ земскихъ, и въ городскихъ, и подробности операцій никому не нужны, особливо, если у автора не хватаетъ для ихъ описанія эстетическаго чувства и мѣры, опредѣляющихъ границу между художественнымъ и безобразно-грязнымъ. Въ калейдоскопическомъ мельканіи лицъ и сценъ, въ путаницѣ, съ которою одна фабула смѣняется другою, эта другая прерывается третьей, а между ними втискиваются разные эпизоды, не имѣющіе ни къ одной изъ нихъ отношенія,-- читателю почти невозможно разобраться и нельзя уловить и уяснить себѣ основной идеи автора. Что хорошо, что дурно на "золотыхъ розсыпяхъ",-- повидимому, этого не уяснилъ себѣ и самъ г. Михеевъ. Онъ, какъ будто, самъ не знаетъ, или отъ насъ скрываетъ, на чьей сторонѣ его симпатіи, что должно и что можно сдѣлать для улучшенія на пріискахъ быта различнаго званія людей, для упорядоченія ихъ жизни. Авторъ эпизодически и, должно быть, "портретно", вводитъ въ свое повѣствованіе "милліонера", отыскивающаго на собственныхъ пароходахъ морской путь "къ сибирскимъ рѣкамъ, прорѣзывающимъ тайгу". Милліонеръ одушевленъ самыми благими намѣреніями, для ихъ осуществленія не щадитъ ни средствъ, ни личнаго труда, самъ живетъ аскетомъ, а въ повѣствованіи г. Михеева является каррикатурною личностью, пригодною лишь для фарса. "Герой" романа, одинъ изъ хозяевъ промысловъ, владѣлецъ компанейскихъ паевъ, художникъ,-- не каррикатуренъ, но и далеко не симпатиченъ свою дряблостью и наивнымъ непониманіемъ того, что проходитъ передъ его глазами: онъ только ищетъ сюжетовъ для картины и, между прочимъ, влюбляется въ молоденькую польку, съ своей стороны полюбившую, на безлюдьи, вѣроятно, плохонькаго петербуржца. Но замужъ за него польская барышня не пошла потому, что она полъка, а онъ русскій, и влюбленные разъѣхались въ разныя стороны, повздыхавши и поцѣловавшись на прощаніе. Хорошо они поступили или дурно, можно полькѣ выходить замужъ за русскаго или нельзя, а если нельзя, то почему,-- никому это изъ романа г. Михеева не видно. Нѣкоторыя лица, даже не второстепенныя, а просто -- лишнія, произвольно всунутыя авторомъ въ его повѣствованіе, вышли характернѣе и рельефнѣе, чѣмъ главныя фигуры, по большей части безцвѣтныя. Лучше другихъ удались: жена фельдшера, дочь хозяина постоялаго двора, и, отчасти, рабочій Прокофій. Романъ написанъ тяжелымъ языкомъ. Начинается онъ такою фразой: "Солнце, только что взойдя, уже брало свою силу надъ сыровато-холоднымъ воздухомъ тундры". На той же страницѣ: "Рѣка, попавъ изъ каменистыхъ извивовъ горнаго русла въ мягкую постель мшистыхъ кочекъ, кое-гдѣ поросшихъ жидкимъ, какъ талина, березнякомъ, точно обезсилѣла". Или еще, во второй части (стр. 53): "На ларѣ, на которомъ обыкновенно въ дремотѣ проводилъ свой досугъ, вытянувъ огромныя ноги въ не менѣе внушительныхъ сапогахъ, денщикъ Осипъ, лежали небольшой дорожный саквояжъ и подушка". Написано правильно, но неудобочитаемо.

"Русская Мысль", кн.VI, 1894

   
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru