Михеев Сергей
Стихотворения

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Шахматы
    Из жизни военной газеты "Мы не моргнем". В редакции
    Осеннее
    Казакам
    Башмачок
    Репетиция
    На учебной езде

   Русская стихотворная сатира 1908-1917-х годов
   Библиотека поэта. Большая серия. Второе издание
   Л., "Советский писатель", 1974
   

С. МИХЕЕВ

   183. Шахматы
   386. Из жизни военной газеты "Мы не моргнем". В редакции
   387. Осеннее
   

183. ШАХМАТЫ

             Два трутня-короля со станами стоят
             И, шпагами рабов скрестившися мгновенно,
                                 Так мыслят зло и сокровенно:
                                 "Эх, дать бы им, прохвостам, мат".
                       А королевы грустно вышли в бой...
             Их дело -- уязвлять и зло пикироваться...
                       Король один, размыслив сам с собой,
             Для блага родины решил рокироваться...
                       Дипломатично нежный офицер
             Кому-то объявил уж ноту с видом мага, --
                       Заколебалось настроенье сфер,
             И вражеский король стал бледен, как бумага...
                       А королеве между тем слабо
                       От натиска коня и неуклюжей пушки,
             Но тут, с послушною гримасой бибабо,
                       Пришли на выручку две пешки-душки,
             И королевы путь стал тише и светлей,
             А на зубах коня, щелкая, как орешки,
                                 Из-за интриги королей
                                 Прямолинейно гибли пешки...
   
             <1912>
   
   

386. ИЗ ЖИЗНИ ВОЕННОЙ ГАЗЕТЫ "МЫ НЕ МОРГНЕМ"

В редакции

             Их двое угрюмых и серо-сутулых --
             Редактор -- один, а другой -- репортер,
             Для них у стола два расшатанных стула,
             Две пачки бумаги и грязный ковер.
             Ножницы злятся и, часто вздыхая,
             Рвут из какой-то газеты куски...
             Сбоку чугунка коптит, потухая,
             В окнах -- улыбки изжитой тоски...
             . . . . . . . . . . . . . . . .
             Шелестит задумчиво бумага
             Под корявой, потною рукой, --
             Где-то есть безумье и отвага,
             Где-то есть и грозы и покой;
             Где-то... Здесь, вися на коромысле,
             Два ведра роняют хриплый стон --
             Ни одной живой и острой мысли!
             Из "вечерки" взяли фельетон,
             Из "Речи" возьмут передовицу,
             Главный штаб всегда даст триста строк,
             И ничья надежда не смутится,
             И ни в ком не вспыхнет огонек...
             Те еще, кто светлой жертвой пали,
             Два столбца заполнят, а конец --
             Две заметки о "Палас-Рояле",
             И "Цена в Берлине на свинец"...
             А прочтут назавтра эти строки
             Сотни робких и пытливых глаз --
             Тем двоим не полетят упреки
             За эффект дешевых, пестрых фраз!
             И двое угрюмых и серо-сутулых --
             Редактор -- один, а другой -- репортер,
             Для них у стола два расшатанных стула,
             Две пачки бумаги и грязный ковер...
             Война пронесется, как синяя птица, --
             Газету закроют без слез "молодцы";
             Один за прилавок в лабаз возвратится,
             Другой -- агентуры возьмет образцы!..
   
             <1915>
   

387. ОСЕННЕЕ

             Стоят подводы у ворот,
                       Бранятся ломовые,
             И боль отчаянья растет...
             Стоят подводы у ворот,
                       И это не впервые...
             Стоят подводы у ворот,
                       И лают ломовые!..
   
             Смотрю на сонный циферблат,
                       На медленные стрелки
             И равнодушен, как Сократ,
             Смотрю на сонный циферблат,
                       На рыжики в тарелке...
             Плевать на всё -- на циферблат,
                       На рыжик и тарелки.
   
             Ну что же? В город... Повинтить
                       Сумеем и без дачи --
             Ведь мы не в силах изменить
             Событий неизбежных нить,
                       Дав рубль на чай без сдачи...
             Ну что же? В город... Повинтить
                       Сумеем и без дачи.
   
             А где-то (ясно, словно день)
                       Есть слезы и порывы
             Идти на нужды деревень,
             А где-то (ясно, словно день)
                       Есть русых кос извивы...
             Да, где-то... Здесь же нудный день
                       Да старый номер "Нивы"!..
   
             <1916>
   

ПРИМЕЧАНИЯ

   Сергей Михеев (ум. 1919) печатал стихи в журналах "Красный смех", "Будильник", "Сатирикон", "Новый сатириком", а также в альманахах периода первой мировой войны. Иногда выступал как литературный критик.
   183. С, 1912, No 28, с. 7, подпись: С. М--в. Бибабо -- игрушечная кукла из целлулоида (голова, надеваемая на палец играющего;
   386. НС, 1915, No 6, с. 8. "Мы не моргнем" -- название вымышленное. "Вечерка" -- вечерняя газета. "Речь" -- см. примеч. 61--63. "Палас-Рояль" -- название отеля. Лабаз -- торговый склад.
   387. Б, 1916, No 41, с. 10, с вариантами. Печ. по "Бичу", 191(1, No 11, с. 4. Повинтить -- сыграть в винт (карточная игра). "Нива" популярный иллюстрированный еженедельник.

-----

   

КАЗАКАМ

             Благословенный Тихий Дон,
             И степь, и шумовье станиц,
             И знойный день, и лунный сон,
             И песни, песни ваших птиц!..
             Благословенны старики,
             Вас научившие в походе!
             Святое слово "Казаки"
             Царит в незыблемой свободе...
             Средь испытаний и утрат
             Не одряхлела наша воля,
             И пики, как и встарь, блестят
             Огнями молний среди поля...
             И если буря раскачала
             Средь нас иных, забывших свет,
             То в нас, не дрогнувших удало, --
             Благословляю я начало
             И нашей веры, и побед!.."
   

БАШМАЧОК.

             Осенней грустью опечален,
             Осенней радостью смущен
             Я проходил у грустных спален.
             Где феи пряли зимний лен.
             Я звал влюбленно-нежной песней
             Ту крошку-фею, что была
             Нежней и сказочно-прелестней.
             Чем сны родного мне угла.
             И приоткрылись занавески,
             Лукавый глаз блеснул в окне.
             Сверкнули золотом подвески
             И... башмачок упал ко мне.
             И много лет, по эту пору
             Тот башмачок на сотни ног
             Я примерял недремно-строг,
             Но никому он не был впору.
             Теперь приподнята завеса,
             Разбита чаша с колдовством,--
             Нашлась прекрасная принцесса,
             Чуть-чуть волшебная притом.
             Но в счастье я не смею верить,
             Как в "пять" последний ученик.
             И -- башмачок боюсь примерить:
             Вдруг он окажется... велик!
   
   Оригинал здесь

-----

   

Репетиция

             Пять-шесть "любителей"... Паркетный пол и люстры,
             Тетрадки, грим и стильное окно...
             Все выглядят, как строки Заратустры,
             А на столе - сардины и вино.
             Все артистически манерны и крикливы;
             Мужчины даже выбрили усы...
             Кривят душой, хотя давно уж кривы,
             Но здесь во имя этакой... красы.
             - "Ах, прокурор, мы рантики - искусства",
             Лепечет барышня, уж предвкушая пир,
             - "Я весь для вас... У вас так много чувства"...
             Зевает прокурор и ест швейцарский сыр.
             Искусство?.. Здесь?.. Нет! Для цветов искусства,
             В чьих лепестках мир шире и светлей,
             Здесь не хватает сломанного чувства,
             И нищеты... И ветра из щелей...
   
             1912
   

На учебной езде

             Смолкли звонкие копыта,
             Повод жжёт ладони рук...
             Ноги, холодом облиты,
             Влезли в стремя по каблук...
             Там, внизу, бревно барьера,
             Я над ним как кенгуру,
             Разогнался конь с карьера...
             И теперь не скажешь "тпрру"!
             В сердце брошены иголки,
             Рой мурашек на спине,
             А навозные осколки
             С шумом реют в вышине...
             Сердце пьёт хмельную брагу,
             В сердце праздник и гроза:
             Ведь не знаю где я лягу -
             Пред барьером или... за?!
   
             1916
   
   Оригинал здесь
   
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru