Lib.ru/Классика: Михайловский-Данилевский Александр Иванович. Записки. 1823 год

ЗАПИСКИ А. И. МИХАЙЛОВСКАГО-ДАНИЛЕВСКАГО ¹).
1823 годъ.

¹) См. "Историческій Вѣстникъ", 1892 г., май, стр. 360.

I.
Рожденіе сына Леонида.-- Возвращеніе императора Александра въ Петербургъ изъ Вероны.-- День моего дежурства во дворцѣ.-- Разговоры царедворцевъ предъ государевымъ кабинетомъ.-- Отмѣтка императора на заставѣ.-- Соблюденіе великими князьями военныхъ уставовъ.-- Нѣкоторыя подробности о пребываніи государя за границей.-- Стоимость царскаго стола въ Петербургѣ.-- Госпожа Питтъ.-- Балы, спектакли и вечернія собранія при дворѣ.-- Воскресенья у императрицы Маріи Ѳеодоровны въ Павловскѣ.-- Вліяніе на императрицу княгини Ливенъ.-- Нерасположеніе императора Александра къ театральнымъ представленіямъ -- Образъ жизни государя.-- Милостивое обращеніе его со мной.-- Разсказъ о звѣздѣ.-- Званые обѣды во дворцѣ.-- Музыкантъ Буше.-- Нѣкоторыя изреченія государя.

Я началъ пріятно 1823 годъ въ ожиданіи видѣть скоро приращеніе моего семейства. 16-го января Богъ даровалъ мнѣ сына Леонида, которому дано сіе имя преимущественно въ воспоминаніе бывшаго тогда возстанія грековъ. Черезъ четыре дня, то-есть 20-го января, императоръ возвратился изъ Вероны въ Царское Село, гдѣ никого изъ императорской фамиліи не находилось; высочайшее отсутствіе изъ столицы продолжалось пять мѣсяцевъ и восемнадцать дней. На другой день его величество прибылъ въ Петербургъ, и такъ какъ я въ сей день былъ дежурнымъ, то и опишу подробно, что происходило во дворцѣ.

21-го января, государь прибылъ изъ Царскаго Села въ столицу въ часъ по полудни прямо въ Казанскій соборъ для слушанія молебна. Полиція не впускала народа въ оный, но государь, узнавъ о семъ запрещеніи, отмѣнилъ его, и вскорѣ храмъ наполнился любопытными. Послѣ молебна его величество поѣхалъ въ Зимній дворецъ и остановился у подъѣзда вдовствующей государыни, пробылъ у нея съ часъ и пошелъ потомъ къ императрицѣ Елисаветѣ Алексѣевнѣ. Проходя къ ней большимъ темнымъ коридоромъ, государь встрѣтилъ меня въ ономъ, поцѣловалъ меня два раза и, между прочимъ, сказалъ:

-- Дорогою холодъ простирался до двадцати шести градусовъ, но, не взирая на таковую стужу, я все ѣхалъ въ открытыхъ саняхъ.

Послѣ свиданія съ Елисаветою Алексѣевною, его величество поѣхалъ къ великому князю Николаю Павловичу въ Аничковскій дворецъ и возвратился около трехъ часовъ, въ каковое время пошелъ вмѣстѣ съ супругою своею кушать къ вдовствующей императрицѣ; тамъ былъ фамильный столъ, только для императорской фамиліи, а изъ подданныхъ находилась одна княгиня Ливенъ, которой, какъ воспитавшей великихъ княгинь и другу императрицы Маріи Ѳедоровны, всѣ оказывали особенное величайшее уваженіе. Въ пять часовъ императоръ возвратился въ свой кабинетъ и принималъ слѣдующихъ особъ: графа Аракчеева, который пробылъ въ кабинетѣ двадцать минутъ, послѣ него е.-петербургскаго генералъ-губернатора, графа Милорадовича, который былъ у императора тридцать пять минутъ; за нимъ позванъ былъ главнокомандующій первою арміею, графъ Сакенъ, на четверть часа, послѣ него петербургскій комендантъ Башуцкій, на двѣ минуты, а въ заключеніе статсъ-секретарь по иностранной частя, графъ Нессельроде, съ бумагами, который пробылъ въ кабинетѣ полчаса. Я именно означаю минуты, потому что я нарочно смотрѣлъ на часы. Въ восемь часовъ вечера всѣ особы, представлявшіеся императору, разъѣхались, и такъ какъ никого не оставалось въ секретарской комнатѣ, то и я ушелъ въ дежурную горницу, и что императоръ дѣлалъ въ кабинетѣ, никому, кромѣ камердинера, не извѣстно.

Между тѣмъ какъ вышеозначенные чиновники ожидали въ секретарской, пока ихъ позовутъ въ кабинетъ, происходили между ними разные разговоры. Графъ Милорадовичъ разсказывалъ, что онъ во всю свою жизнь былъ долженъ, приводилъ нѣкоторые забавные анекдоты о выгодахъ имѣть долги и присовокупилъ, что онъ не понимаетъ, какъ можно жить безъ оныхъ. Это лучшая сатира на наши кредитные законы, думалъ я, что первые государственные люди передъ кабинетомъ монарха забавляются на счетъ своихъ заимодавцевъ. Когда графъ Сакенъ вынулъ изъ кармана строевой рапортъ четырехъ-сотъ-тысячной арміи, состоявшей подъ начальствомъ его, то графъ Нессельроде просилъ, смѣючись, позволенія его пріобщать копію съ сего рапорта къ каждой изъ дипломатическихъ нотъ, посылаемыхъ имъ къ иностраннымъ дворамъ: "вѣрно, -- сказалъ онъ, -- депеши мои въ семъ случаѣ будутъ имѣть несомнѣнный успѣхъ".

На другое утро, то-есть 22-го числа, былъ разводъ, на которомъ государь присутствовалъ, не взирая на то, что было семнадцать градусовъ мороза. По окончаніи онаго, его величество принималъ министровъ и членовъ государственнаго совѣта; ни одинъ изъ нихъ не пробылъ въ кабинетѣ болѣе пяти минутъ, а черезъ недѣлю императоръ уѣхалъ въ Царское Село, гдѣ провелъ шесть дней въ совершенномъ уединеніи.

Когда государь по прибытіи съ конгресса подъѣхалъ къ заставѣ, то, остановясь у оной, приказалъ караульному офицеру написать, что его величество прибылъ изъ Венеціи; на слѣдующее утро комендантъ по обыкновенію подалъ рапортъ о пріѣзжающихъ, въ которомъ сказано было: "Ваше величество изволили пріѣхать изъ Венеціи". Привожу сіе обстоятельство примѣромъ, сколь государю угодно было, чтобы военныя постановленія соблюдаемы были съ точностію. Также поступали тогда и великіе князья, во всемъ подражавшіе императору. Одинъ изъ нихъ, командуя тогда бригадою, выступалъ съ оною въ лагерь и на заставѣ подалъ рапортъ плацъ-маіору, но сей улыбаясь не хотѣлъ онаго принять, къ чему его великій князь, кажется, Николай Павловичъ, принудилъ однако же, говоря: "что онъ знаетъ, что онъ братъ царевъ, а не простой бригадный начальникъ, но что примѣромъ своимъ желаетъ показать, какъ должно служить",

Чиновники, пріѣхавшіе изъ Вероны, сказывали мнѣ, что императоръ жилъ тамъ въ большомъ уединеніи, обѣдалъ почти всегда одинъ и только изрѣдка съ австрійскимъ императоромъ и съ королемъ прусскимъ; главное удовольствіе его состояло въ прогулкахъ пѣшкомъ и верхомъ. Вѣрно, подумалъ я, онъ посѣщалъ и поле Аркольскаго сраженія. Какими мыслями должна быть исполнена душа его при воспоминаніи о томъ человѣкѣ, который на сихъ поляхъ пожиналъ лавры и который на ужасной скалѣ св. Елены воздавалъ должную похвалу государю. Никто не могъ сказать мнѣ, почему государь не поѣхалъ въ Римъ; причиною же, что онъ не былъ въ Миланѣ, полагаютъ, что въ семъ городѣ открытъ былъ заговоръ противъ австрійскаго правительства, въ которомъ участвовали люди знатныхъ фамилій, взятые посему подъ стражу, и что вслѣдствіе сего происшествія предположенная поѣздка въ Миланъ была отмѣнена. Когда государь возвращался въ Россію, то въ Ченстоховѣ встрѣтила его депутація, посланная изъ Варшавы, которой онъ сдѣлалъ строжайшій выговоръ за опозиціонныя рѣчи, произнесенныя различными членами въ послѣднемъ засѣданіи сейма. Сказывали мнѣ, близкіе къ государю люди, находившіеся при немъ въ семъ путешествіи, что во время онаго здоровье его очевидно ослабѣло, ибо замѣтили, что императоръ который прежде переносилъ бури и непогоды, какъ бы не примѣчая оныхъ, началъ укутываться шубами и даже на голову надѣвалъ казачій башлыкъ.

Собственный столъ императора стоилъ въ Петербургѣ ежедневно тысячу сто рублей, или сто голландскихъ червонныхъ, и приготовлялся не болѣе, какъ на двадцать человѣкъ. Имѣвъ случай обѣдать у многихъ государей въ Европѣ, я долженъ сознаться, что ни одинъ не имѣлъ столь вкуснаго стола, какъ нашъ монархъ; однажды въ семъ году покупали для обѣда его величества бобы, за фунтъ которыхъ платили по сту рублей. Отъ сего стола отпускали также кушанья госпожѣ Питтъ, вдовѣ англійскаго пастора, которая жила во дворцѣ и была настоящимъ другомъ государя и императрицы Елисаветы Алексѣевны. Мужъ ея былъ нѣкогда пасторомъ англійской церкви, находившейся въ Царскомъ Селѣ при Екатеринѣ Второй, и тогда государь, бывши великимъ княземъ, не рѣдко посѣщалъ его во время своихъ прогулокъ, а по смерти его пригласилъ вдову его жить къ себѣ во дворецъ; она каждый вечеръ проводила съ императрицею Елисаветою Алексѣевною. Сынъ госпожи Питтъ, обучавшійся богословію въ Оксфордскомъ университетѣ, пріѣзжалъ въ 1822 году навѣстить мать свою и не согласился на блестящія предложенія остаться въ Россіи, а предпочелъ возвратиться въ отечество, чтобы тамъ посвятить себя духовному званію.

Въ сію зиму при дворѣ много веселились: каждое воскресенье происходили балы у вдовствующей императрицы, а по четвергамъ спектакли въ комнатахъ ея же величества, гдѣ играли русскія, но большею частію французскія піесы; однажды такъ долго танцовали на одномъ изъ ея баловъ, что сѣли за ужинъ въ три часа по полуночи. Я не пропустилъ ни одного бала и ни одного театральнаго представленія; величайшия непринужденность сопряжена была съ такою благопристойностью, что собранія сіи можно было назвать образцомъ для нравовъ. Въ комнатный театръ пріѣзжали обыкновенно часу въ восьмомъ; вскорѣ подавали чай, а потомъ гофъ-фурьеръ отворялъ двери и объявлялъ, что время идти въ театръ; тогда каждый или шелъ одинъ, или выбиралъ сосѣда, съ которымъ желалъ провести вечеръ, и чрезъ нѣсколько минутъ входила императорская фамилія, при появленія которой оркестръ начиналъ играть увертюру, а вслѣдъ за оной поднимался занавѣсъ. По окончаніи представленія, всѣ отправлялись въ столовыя комнаты и садились за круглые столы, накрытые обыкновенно особъ на двѣнадцать. Мужчины, которые не хотѣли ужинать, не садились. Въ срединѣ залы былъ особенный столъ, назначенный для императорской фамиліи, для статсъ-дамъ и для чиновниковъ первыхъ двухъ классовъ. Императрица Марія Ѳеодоровна и великіе князья Николай Павловичъ и Михаилъ Павловичъ никогда не ужинали, а ходили по залѣ и разговаривали съ гостями самымъ милостивымъ образомъ. Вдовствующая императрица бывала въ угащиваніи не подражаема. Къ симъ театрамъ и обыкновеннымъ еженедѣльнымъ баламъ приглашаемы были министры, члены государственнаго совѣта, придворные чины первыхъ трехъ классовъ, генералъ и флигель-адьютанты, дежурные камергеры и камеръ-юнкеры и нѣсколько сенаторовъ, служившихъ въ заведеніяхъ, со стоявшихъ подъ начальствомъ императрицы Маріи Ѳеодоровны, равно почетнѣйшіе изъ армейскихъ генераловъ, пріѣзжавшихъ въ Петербургъ въ отпускъ; изъ чего видѣть можно, что здѣсь соединялось самое отборное общество, и такъ какъ сіи балы и театры бывали каждую недѣлю по два раза, то мнѣ не доставало времени для посѣщенія частныхъ праздниковъ. Большіе же балы были рѣдки, они случались въ торжественные дни рожденія государя и императрицы; тогда число гостей простиралось до нѣсколькихъ сотъ, между коими находился и дипломатическій корпусъ.

Лѣтомъ вдовствующая императрица проживала въ Павловскѣ, коего сады украшены изображеніями особъ, близкихъ ея сердцу. Генералъ и флигель-адьютанты приглашены были туда однажды навсегда по воскресеньямъ, и для каждаго изъ насъ была тамъ особо назначенная комната. Пріѣзжали обыкновенно изъ Петербурга къ обѣднѣ, потомъ представлялись государынѣ, цѣловали ея руку, а въ два часа шли за столъ, за который садилось человѣкъ сто, послѣ обѣда играли въ карты или гуляли по саду, а въ восемь часовъ слѣдовалъ балъ, на которомъ царствовала такая непринужденность, какъ бы въ частномъ домѣ. Послѣ ужина иные оставались на ночь въ Павловскѣ, а другіе возвращались въ Петербургъ.

Говоря о веселостяхъ при дворѣ, коихъ императрица Марія Ѳеодоровна была душею, можно ли не упомянуть о ея благодѣяніяхъ, за которыя Россія должна будетъ ей воздвигнуть памятникъ. Втеченіе полвѣка она являла примѣръ женскихъ добродѣтелей и управляла множествомъ человѣколюбивыхъ заведеній, которыя она возвела на такую степень совершенства, что они далеко превосходятъ всѣ подобныя учрежденія въ Европѣ. Намъ должно будетъ всегда благоговѣть къ памяти ея за нѣсколько тысячъ просвѣщенныхъ матерей и супругъ, образованныхъ подъ непосредственнымъ, неусыпнымъ ея надзоромъ.

Ежели что либо отчасти затмеваетъ великія ея заслуги, Россіи оказанныя, то это предпочтеніе ея нѣмцевъ передъ русскими. Къ сему способствовала особенно другъ ея и воспитательница дѣтей ея, княгиня Ливенъ; она жила подлѣ комнатъ императрицы и была женщина умная, но скупая и въ душѣ нѣмка. Не оправдывая императрицы въ предубѣжденіи ея противъ русскихъ, полагаю, что онаго бы не существовало, ежели бы нашлась изъ русскихъ барынь таковая, которая бы вмѣсто княгини Ливенъ была употреблена при воспитаніи великихъ княгинь и овладѣла бы сердцемъ государыни; но гдѣ таковую сыскать? а особенно, когда уважимъ превосходнѣйшее образованіе и добродѣтели великихъ княгинь, которымъ единодушно вся Европа удивлялась.

Государь, со времени возвращенія своего изъ Вероны, не присутствовалъ ни на одномъ театральномъ представленіи и только однажды посѣтилъ балъ, да и на ономъ пробылъ не болѣе двухъ часовъ; равно и императрица Елисавета Алексѣевна весьма рѣдко присутствовала на балахъ. Вообще его величество не жаловалъ театровъ; говоря объ нихъ, онъ мнѣ сказалъ однажды: "по мнѣ хотя бы ихъ и въ вѣкъ не было". Образъ жизни императора былъ въ сію зиму столь-же уединенъ и единообразенъ, какъ и прежде; онъ вставалъ въ семь часовъ, а въ восемь принималъ князя Волконскаго, потомъ великихъ князей, въ девять часовъ два раза въ недѣлю графа Нессельроде, а въ прочіе дни графа Аракчеева, котораго вліяніе на всѣ дѣла государственныя было сильнѣе, нежели когда либо. Въ началѣ одиннадцатаго часа призывали въ кабинетъ е.-петербургскаго военнаго генералъ-губернатора, въ половинѣ одиннадцатаго императоръ выѣзжалъ къ разводу и училъ баталіонъ, вступавшій въ караулъ, послѣ чего заходилъ непремѣнно каждый день къ вдовствующей императрицѣ, а отъ нея иногда къ княгинѣ Ливенъ. Въ половинѣ втораго государь гулялъ пѣшкомъ по набережнымъ Невы и Фонтанки, что называли le tour impérial; многіе изъ желавшихъ обратить на себя высочайшее вниманіе являлись въ сіе время на набережныхъ, и государь удостоивалъ разговорами почти всѣхъ тѣхъ особъ, которые ему были знакомы. Онъ гулялъ, не смотря ни на какую погоду, возвращался во дворецъ въ три часа и обѣдалъ большею частію вдвоемъ съ своею супругою; званые столы бывали раза два въ недѣлю. Въ шесть часовъ послѣ обѣда пріѣзжали съ докладами министры или находившіеся въ Петербургѣ генералъ-губернаторы. Въ двѣ недѣли одинъ разъ государь отправлялся въ Царское Село и проводилъ тамъ въ уединеніи дня по три и по четыре; кромѣ князя Волконскаго, никто въ Царское Село не сопутствовалъ его величеству, и весьма рѣдко министры или другіе особы были приглашаемы пріѣзжать туда съ бумагами, да и то на самое короткое время.

По званію моему флигель-адьютанта, мнѣ надлежало всякій день бывать во дворцѣ, куда обыкновенно я являлся часу въ десятомъ, находилъ тамъ самое отборное общество, бывалъ ежедневно на разводахъ и видалъ всегдашнюю неподражаемую любезность государя, возлѣ котораго было мое мѣсто, потому что я былъ въ семъ году старшимъ изъ флигель-адьютантовъ. Нерѣдко государь удостоивалъ меня какимъ нибудь благосклоннымъ вопросомъ, а всякій день милостивымъ взглядомъ, поклономъ или улыбкою.

Въ одинъ день, это было въ февралѣ мѣсяцѣ, государь сказалъ мнѣ на разводѣ:

-- Ты насъ всѣхъ перещеголялъ.

Я отвѣчалъ, что не понимаю сего вопроса.

-- Тѣмъ, -- продолжалъ императоръ, -- что я, встрѣтя тебя вчера на набережной, видѣлъ, что у тебя на сюртукѣ была звѣзда.

Государь, улыбнувшись, замолчалъ, а я, пойдя въ тотъ день гулять, не надѣлъ звѣзды, но, нечаянно встрѣтясь съ императоромъ, былъ имъ остановленъ, и онъ меня спросилъ:

-- Зачѣмъ безъ звѣзды?

-- Отъ того, -- сказалъ я, -- что вы сегодня на этотъ счетъ шутили.

-- Подлинно, -- отвѣчалъ государь, -- это была шутка, не сердись на меня, надѣнь звѣзду и не снимай ея болѣе.

-- Государь, -- возразилъ я, -- я потому ее ношу на сюртукѣ, хотя сіе и не въ обыкновеніи, что я былъ одинъ изъ первыхъ полковниковъ, коимъ вы оную пожаловали, и много цѣню вашу милость.

Когда я бывалъ дежурнымъ при его величествѣ, что случалось недѣли черезъ двѣ, то долженъ былъ и ночевать во дворцѣ; весь день тогда я обыкновенно проводилъ въ Эрмитажѣ, въ разсматриваніи произведеній изящныхъ искусствъ, коими онъ наполненъ. Дежурство сіе было болѣе для формы, потому что, находясь болѣе семи лѣтъ флигель-адьютантомъ, я на дежурствѣ былъ посылаемъ государемъ только три раза, да и то съ самыми ничтожными порученіями. Пріятнѣе же всего бывало, когда въ сей день случался званый обѣдъ, тогда и дежурнаго флигель-адьютанта всегда къ оному приглашали, и мѣсто его за столомъ было противъ императора на концѣ стола, ибо государь садился всегда на одномъ концѣ; по лѣвую сторону его находилась супруга, а подлѣ нея и по правую сторону императора гости по чинамъ ихъ. За столомъ, кромѣ придворныхъ офиціантовъ, подававшихъ кушанья, служили арапы; въ числѣ ихъ находился одинъ негръ, бывшій нѣкогда въ услугѣ у генерала Моро и пріѣхавшій съ нимъ изъ Америки. Государь въ день званыхъ обѣдовъ обыкновенно по утру высылалъ записку, на которой означалъ собственноручно имена приглашавшихся къ столу. Заглавную литеру моей фамиліи государь писалъ всегда слѣдующимъ образомъ: Z; я съ того времени взялъ за правило подписываться такимъ образомъ, хотя прежде писалъ свою фамилію, начиная съ латинскаго D. Ежели сіи записки дойдутъ до моихъ сыновей, то прошу и ихъ въ память незабвеннаго Александра подписываться такимъ же образомъ. Эта литера въ глазахъ ихъ, увѣряю ихъ въ томъ, должна быть для нихъ не хуже никакого другаго дворянскаго диплома или грамоты.

Кстати опишу здѣсь одинъ подобный обѣдъ, при которомъ случилось мнѣ быть во время дежурства моего въ февралѣ мѣсяцѣ. За столомъ находилось четырнадцать особъ, а именно:

1) Государь.

2) Императрица Елисавета Алексѣевна.

3) Графъ Милорадовичъ.

4) Министръ внутреннихъ дѣлъ графъ Кочубей.

5) Князь Волконскій.

6) Министръ просвѣщенія князь Голицынъ.

7) Московскій генералъ-губернаторъ князь Голицынъ.

8) Рижскій генералъ-губернаторъ маркизъ Паулучи.

9) Рязанскій генералъ-губернаторъ Балашевъ.

10) Генералъ-адьютантъ Орловъ.

11) Гофмаршалъ Нарышкинъ.

12) Генералъ-маіоръ Бистромъ.

13) Полковникъ Шиповъ, учившій въ тотъ день баталіонъ, вступившій въ караулъ, коимъ императоръ былъ очень доволенъ.

14) Я.

Сначала говорили о музыкѣ; графъ Милорадовичъ сказалъ, что изъ Москвы ожидали славнаго музыканта Буше, и присовокупилъ, что публика съ нетерпѣніемъ желаетъ его видѣть, потому что онъ очень похожъ на Наполеона. Я нарочно въ сіе время посмотрѣлъ на государя, думая, не скажетъ ли онъ чего либо о старинномъ своемъ союзникѣ, однако же онъ промолчалъ. Впослѣдствіи же, когда Буше былъ въ Петербургѣ, его призывали къ императору, гдѣ его заставляли копировать Наполеона, потому что дѣйствительно сходство между нимъ и бывшимъ обладателемъ Франціи было необыкновенное, и сверхъ того Буше умѣлъ подражать тѣлодвиженіямъ, поступи и даже взглядамъ Бонапарте.

-- Я видѣлъ вашего брата въ Венеціи, -- сказалъ государь маркизу Паулучи.-- Австрійцы взяли въ Венеціи три линейныхъ корабля. Вообще флоты италіанскихъ государей ничего не значатъ, напримѣръ, у неаполитанскаго короля было прежде три линейныхъ корабля, а теперь остался у него только одинъ, называемый Капри.

Это знакъ хорошей памяти. Государь отзывался съ самой выгодной стороны о военныхъ поселеніяхъ, изъ которыхъ недавно возвратился.

-- Молодыя солдатскія дѣти, -- сказалъ онъ, -- тамъ учащіяся, если не превзойдутъ нашихъ офицеровъ изъ дворянъ, то вѣрно имъ не уступятъ.

Когда подали кофе, государь сказалъ, кушая оный:

-- Прежде мнѣ подавали кофе, когда я выходилъ изъ-за стола, но я этого не велѣлъ дѣлать, потому что, стоя съ чашкою въ рукахъ, имѣемъ всегда очень неловкій видъ.

Эти слова служатъ новымъ доказательствомъ, сколько императоръ во всѣхъ своихъ поступкахъ, даже и въ самыхъ ничтожныхъ, старался соблюдать наружную красоту, или то, что французы называютъ les graies.

Вотъ какъ государь провелъ весь этотъ день, въ который я былъ дежурнымъ и слѣдственно очевидцемъ. По утру съ девятаго часа до десяти занимался съ графомъ Нессельроде, въ десять принималъ графа Милорадовича и до двѣнадцати училъ баталіонъ гвардейскаго полка. Въ полдень принималъ пріѣхавшихъ изъ отпуска одного генерала и одного флигель-адьютанта, потомъ съ часъ работалъ съ начальникомъ морскаго штаба Моллеромъ; отъ двухъ до трехъ ходилъ гулять пѣшкомъ; отъ трехъ до пяти обѣдъ; за столомъ мы сидѣли съ часъ, а прочее время былъ такъ называемый cercle, то-есть императоръ ходилъ по комнатѣ и разговаривалъ съ каждымъ изъ находившихся въ оной, а отъ семи до половины девятаго у его величества былъ съ докладами генералъ-губернаторъ Балашевъ.

II.
Сокращеніе арміи.-- Неудовольствіе государя на князя Волконскаго.-- Отъѣздъ Волконскаго за границу.-- Мое объясненіе съ нимъ.-- Назначеніе вмѣсто Волконскаго начальникомъ главнаго штаба Дибича.-- Его первый докладъ государю.-- Немилость императора къ князю Меншикову.-- Свиданіе государя съ Волконскимъ передъ отъѣздомъ послѣдняго за границу.-- Забавное приключеніе съ австрійскимъ посланникомъ Лебцельтерномъ.-- Столкновеніе графа Милорадовича съ Аракчеевымъ.-- Камергеръ Майковъ.-- Анекдотъ о петербургскомъ оберъ-полицеймейстерѣ Гладковѣ.-- Мои дружескія отношенія къ графу Милорадовичу.-- Неудачная попытка писать его біографію.-- Характеристика графа Милорадовича.-- Анекдоты о немъ.-- Его письмо къ Кутузову.-- Записка, поданная государю Уваровымъ.-- Каламбуры.-- Развитіе въ обществѣ картежной игры.-- Графъ Воронцовъ.-- М. А. Нарышкина.-- Графъ де-Бальменъ.

Въ сіе время приступили къ уменьшенію арміи; въ конныхъ полкахъ въ киждомъ взводѣ уничтожили по четыре ряда, посредствомъ чего убавилось пятнадцать тысячъ лошадей; людьми же, кой остались безъ лошадей, пополнили полки, въ коихъ солдаты сіи прежде находились. Въ каждой артиллерійской ротѣ, вмѣсто двѣнадцати орудій, назначено только по восьми пушекъ; уничтожили корпусъ не служащихъ и, должно прибавить, вовсе не нужныхъ инвалидовъ, и велѣно было давать отпуски третьей части арміи. Изъ сихъ мѣроположеній, причиною коихъ было разстройство финансовъ, можно было заключить, что насъ избавятъ на нѣкоторое время отъ рекрутскаго набора и что, вѣроятно, долго не предвидѣлось войны.

Вслѣдъ за симъ, въ исходѣ марта, возвратился императоръ изъ Царскаго Села, гдѣ онъ былъ четыре дня съ княземъ Волконскимъ, и немедленно разнесся слухъ во дворцѣ, что князь ѣдетъ въ отпускъ; дѣйствительно, въ непродолжительномъ времени узнали о справедливости сего слуха. Можно вообразить, съ какимъ любопытствомъ всѣ желали узнать причину его немилости, а еще болѣе имя того, кто заступилъ его мѣсто, какъ начальника главнаго штаба, а особенно какъ лица, приближеннѣйшаго къ монарху, и кому суждено будетъ имѣть не только ежедневный, но почти каждочасный доступъ до императора.

Удаленіе Волконскаго приписывали слѣдующему обстоятельству. По военному министерству требовалась на 1823 годъ весьма значительная сумма, почему государь приказалъ князю найти средства уменьшить оную. Онъ занимался симъ предметомъ нѣкоторое время съ директорами разныхъ департаментовъ военнаго управленія и нашелъ, что можно убавить восемью стами тысячъ требуемое количество; но такъ какъ сіе показалось императору мало значащимъ, то его величество передалъ это дѣло графу Аракчееву, который, призвавъ къ себѣ генералъ-кригсъ-комиссара Татищева, работалъ съ нимъ пять дней и сбавилъ изъ смѣты восемнадцать милліоновъ. Когда государь о семъ узналъ, то сказалъ князю Волконскому, что "послѣ сего онъ видитъ, что князь окруженъ или дураками, или плутами, которые или не умѣли, или не хотѣли найти средствъ сбавить смѣты". Сей упрекъ заставилъ князя ѣхать въ отпускъ, а Татищева сдѣлали военнымъ министромъ.

Со времени Ахенскаго конгресса князь Волконскій отъ меня примѣтно удалялся, что я приписываю наушникамъ, воспользовавшимся слабостію его характера; однако же, такъ какъ я провелъ нѣсколько лѣтъ подъ непосредственнымъ его начальствомъ, причемъ онъ мнѣ оказывалъ неограниченное довѣріе, то я, узнавъ о скоромъ отъѣздѣ его за границу, желалъ съ нимъ объясниться для спокойствія совѣсти моей. Когда онъ былъ въ милости, то я всякое оправданіе съ моей стороны передъ нимъ почиталъ за низость; но когда онъ удалялся отъ двора, то я хотѣлъ быть правымъ въ глазахъ его, какъ частнаго человѣка. Для сего я пошелъ къ нему и сказалъ послѣ первыхъ привѣтствій, что, дорожа его мнѣніемъ, я желаю, чтобы, уѣзжая изъ Петербурга, онъ сохранилъ ко мнѣ то доброе расположеніе, которымъ прежде меня удостоивалъ. Послѣ сего начала, которое его удивило, я продолжалъ: "Я содержу въ памяти безпредѣльное ваше ко мнѣ довѣріе и ласковое обращеніе впродолженіе шести лѣтъ, сіе подало мнѣ поводъ удивляться холодности вашей въ послѣднее время, я приписываю оную какому либо неудовольствію съ вашей стороны и прошу васъ сказать мнѣ оному причину, дабы я могъ оправдаться". Князь отвѣчалъ, что я ошибаюсь, что онъ ко мнѣ остается таковъ же, какъ прежде, что служба моя обращала всегда на себя его вниманіе и тому подобное. Я возразилъ, что клеветы одного приближеннаго къ нему чиновника, разумѣя князя Меншикова, могли ему внушить невыгодныя обо мнѣ мнѣнія. Онъ старался меня разувѣрить, и мы разставаясь обнялись.

На мѣсто его назначенъ былъ генералъ Дибичъ начальникомъ главнаго штаба его величества, который не умедлилъ пріѣхать изъ Могилева въ Петербургъ. Когда я представлялся ему вмѣстѣ съ офицерами генеральнаго штаба, то онъ сказалъ, что мы должны всегда сохранять въ памяти, что сдѣлалъ для сей части князь Волконскій, что онъ не можетъ безъ сожалѣнія помышлять объ удаленіи его, причемъ у него навернулись на глазахъ слезы, хотя плакать было не о чемъ, и заключилъ привѣтствіе свое сими словами:

-- Я постараюсь оправдать довѣріе государя, въ усердіи къ службѣ я никому не уступлю, прошу и васъ служить такъ же, какъ и прежде.

Когда Дибичъ пошелъ въ первый разъ съ докладами къ государю, то хотѣлъ пройти въ кабинетъ черезъ комнаты камердинера, куда имѣли свободный ходъ только четверо, а именно: Уваровъ, князь Волконскій, графъ Аракчеевъ и лейбъ-медикъ Вилліе, но долженъ былъ возвратиться и идти, какъ прочіе докладчики, чрезъ секретарскую комнату. Это знаетъ придворные обычаи, тотъ легко догадается, что сіе малозначащее обстоятельство подало поводъ къ тайнымъ насмѣшкамъ надъ новымъ царедворцемъ, ибо явно всѣ наперерывъ старались снискать благорасположеніе его.

Послѣ словъ, сказанныхъ государемъ князю Волконскому, что онъ окруженъ или дураками, или плутами, нельзя было болѣе оставаться директоромъ канцеляріи начальника главнаго штаба князю Меншикову, тѣмъ болѣе, что императоръ, свѣдавъ о необыкновенной страсти его къ интригамъ и пронырствамъ, сказалъ въ Веронѣ, "что душа Меншикова чернѣе его сапога". На мѣсто его городская молва назначала меня; многіе меня поздравляли: спасибо за доброе мнѣніе публики, думалъ я, которое мнѣ дороже, нежели другая всякая почесть. Благосклонный отзывъ публики мнѣ лестенъ, потому что его купить нельзя, а всякое мѣсто можно пріобрѣсти нерѣдко подлостью. Въ сіе время поздравляли меня также, что къ Пасхѣ меня произведутъ въ генералы, и за сіе благодарилъ я мысленно, потому что мнѣ пріятнѣе было, чтобы меня спрашивали, зачѣмъ я не генералъ, нежели бы дѣлали вопросъ, по какой причинѣ меня въ сей чинъ произвели.

Князь Волконскій уѣхалъ изъ Петербурга лѣтомъ. За нѣсколько времени до его отправленія, императоръ прислалъ ему на дорогу пятьдесятъ тысячъ рублей, которыхъ князь не принялъ; вмѣсто того пожалована ему табакерка съ портретомъ, стоящая той суммы, отъ которой онъ отказался. Въ день своего отъѣзда онъ обѣдалъ въ Царскомъ Селѣ вдвоемъ съ императоромъ, а послѣ стола ушелъ въ свои комнаты; но въ шесть часовъ государь прислалъ за нимъ, и они провели двое вмѣстѣ весь вечеръ до часа по полуночи. Это тѣмъ примѣчательнѣе, что его величество для князя Волконскаго сдѣлалъ изъятіе въ образѣ жизни своемъ, ибо постоянно ложился почивать въ одиннадцатомъ часу и даже въ сіе время уходилъ съ баловъ.

Зимою случилось слѣдующее забавное происшествіе съ австрійскимъ посланникомъ при нашемъ дворѣ, Лебцельтерномъ, во время свадьбы его съ графинею Лаваль. Въ день бракосочетанія камердинеръ его испросилъ у него позволеніе отлучиться на вечеринку къ пріятелю своему, на что господинъ его согласился съ тѣмъ, однако же, чтобы онъ его напередъ раздѣлъ, а потомъ бы уѣхалъ. Когда посланникъ возвратился домой отъ вѣнца, то, проведя молодую жену свою въ спальную, находившуюся въ верхнемъ этажѣ, самъ пошелъ раздѣваться въ свой кабинетъ, бывшій въ нижнемъ этажѣ; камердинеръ, окончивши туалетъ его, заперъ по прежнему обыкновенію на замокъ горницу своего барина, отправился на вечеринку и возвратился домой въ четыре часа утра. Можно легко себѣ представить, въ какомъ положеніи находился посланникъ, запертый въ своемъ кабинетѣ, между тѣмъ какъ новобрачная ожидала его до пятаго часа утра въ своей постелѣ.

Въ великій постъ, какъ извѣстно, не принято у насъ обыкновенія танцовать, не взирая на то, госпожа Свистунова, извѣстная богомолка, дала вечеринку, о которой полиція немедленно извѣстила генералъ-губернатора графа Милорадовича. Мнѣ случилось быть у него въ этотъ день, и онъ велѣлъ написать письмо къ госпожѣ Свистуновой слѣдующаго содержанія: "Вы знаете, что великимъ постомъ у насъ не бываетъ баловъ; полиція же мнѣ донесла, что у васъ вчера танцовали, я сему не вѣрю и почитаю сіе клеветою, но, не менѣе того, покорно прошу васъ меня увѣдомить, что могло подать поводъ къ подобной клеветѣ".

Около сего времени произошелъ споръ между графомъ Аракіеевымъ и графомъ Милорадовичемъ, который потому болѣе обращалъ на себя общее вниманіе, что первый изъ нихъ былъ тогда въ такой силѣ, что никто не смѣлъ ему противорѣчить, что министры и царедворцы ему потакали и всѣ готовы были исполнять каждое изъ его приказаній. Строеніе Исаакіевской церкви производилось подъ начальствомъ графа Головяна, послѣ смерти коего назначенъ на его мѣсто графъ Милорадовичъ. Нѣкто подалъ доносъ, что во время управленія графа Головина происходили различныя злоупотребленія по суммамъ, отпускаемымъ на строеніе храма. Государь приказалъ препроводить дѣло на разсмотрѣніе комитета министровъ, а сей потребовалъ свѣдѣній отъ коммиссіи, учрежденной для сооруженія Исаакіевской церкви. Графъ Милорадовичъ, какъ предсѣдатель оной, подалъ вмѣстѣ съ членами объясненіе, но графъ Аракчеевъ, не находя онаго удовлетворительнымъ, предложилъ въ комитетѣ министровъ, чтобы нарядить особеннаго чиновника для подробнѣйшаго разсмотрѣнія дѣла. Графъ Милорадовичъ оскорбился симъ и возразилъ ему, что онъ сего не позволитъ, ибо, сказалъ онъ, "я пріобрѣлъ службою чинъ и вѣсъ, которые буду умѣть поддерживать, равно я долженъ вступиться за честь одного генералъ-лейтенанта и одного сенатора, засѣдающихъ со мною вмѣстѣ въ коммиссіи". Графу Аракчееву, привыкшему къ безпрекословному повиновенію отъ всѣхъ чиновниковъ въ государствѣ, было сіе возраженіе неожиданнымъ, но онъ умѣлъ скрыть свою досаду и сказалъ только графу Милорадовичу, что "ему удивительно, что они въ семъ случаѣ разнствуютъ въ мысляхъ, ибо прежде бывали во всемъ согласны". О семъ обстоятельствѣ доведено было до свѣдѣнія государя, и онъ сказалъ на другой день графу Милорадовичу, который мнѣ передалъ тогда же собственныя слова императора немедленно по выходѣ своемъ изъ кабинета его величества:

-- Я слышалъ о непристойности поступка комитета министровъ и самъ разберу сіе дѣло.

Любопытство знать окончаніе сего спора возбуждаемо было болѣе отъ того, что за недѣлю передъ тѣмъ происходило также неудовольствіе между сими двумя генералами по слѣдующему поводу. Управлявшій театральными зрѣлищами камергеръ Майковъ былъ представленъ графомъ Милорадовичемъ къ чину и къ десяти тысячамъ ежегоднаго жалованья. Государь, получа сію бумагу, велѣлъ графу Аракчееву предварительно переговорить съ Майковымъ и сказать ему, что его величество въ такомъ только случаѣ согласенъ утвердить вышеупомянутое представленіе, когда Майковъ приметъ на себя обязанность выплатить театральные долги изъ экономическихъ суммъ, въ чемъ Майковъ отказалъ. "Въ такомъ случаѣ, -- сказалъ графъ Аракчеевъ, -- вамъ не будетъ ни чина, ни жалованья". Когда о семъ узналъ графъ Милорадовичъ, особенно расположенный къ Майкову, то пошелъ къ государю и доложилъ ему, "что въ его волѣ состоитъ не давать чина, но что навѣрное его величество не захочетъ Майкова, обремененнаго большимъ семействомъ и не имѣющаго никакого состоянія, оставить безъ пропитанія". Вслѣдствіе чего государь велѣлъ Майкову производить по десяти тысячъ жалованья.

Вотъ еще анекдотъ, который разсказывалъ мнѣ графъ Милорадовичъ. Государь, въ присутствіи его и петербургскаго оберъ-полицеймейстера Гладкова, началъ говорить о существовавшей зимою дороговизнѣ на сѣно, на что Гладковъ сказалъ, что полезно было бы отправить въ уѣзды губерній чиновниковъ для закупки сѣна. Графъ Милорадовичъ, бывъ давно недоволенъ Гладковымъ, человѣкомъ ничтожнымъ и пьянымъ, командовавшимъ въ Твери внутреннею стражею, который покровительствомъ Уварова былъ назначенъ оберъ-полицеймейстеромъ и началъ интриговать противъ Милорадовича прервалъ его рѣчь сими словами: "У васъ есть генералъ-губернаторъ, имѣющій достаточную власть посылать чиновниковъ въ уѣзды", давая Гладкову симъ выговоромъ чувствовать, что онъ докладывалъ императору о такихъ предметахъ, которые зависятъ отъ разрѣшенія графа. Когда Гладковъ вышелъ изъ кабинета, то графъ сказалъ императору: "Есть нѣчто въ петербургскомъ воздухѣ, что портитъ людей". На сіе государь отвѣчалъ, что онъ хорошо сдѣлалъ, напомнивъ оберъ-полицеймейстеру о его обязанностяхъ, и присовокупилъ: "этого старика должно разбудить".

Говоря о графѣ Михаилѣ Андреевичѣ, могу ли не вспомнить, что я въ семъ году проводилъ съ нимъ почти ежедневно нѣсколько часовъ, что герой сей ни съ кѣмъ въ Петербургѣ не былъ такъ друженъ, такъ откровененъ. какъ со мною, что довѣріе его ко мнѣ простиралось до такой степени, что каждый разъ, -когда онъ выходилъ изъ кабинета государева, то прямо шелъ ко мнѣ и пересказывалъ мнѣ, что тамъ происходило, что почти ежедневно увозилъ онъ меня изъ дворца къ себѣ домой, гдѣ мы съ нимъ вдвоемъ курили табакъ, и въ дружескихъ сихъ бесѣдахъ я узнавалъ душу и свойства сего необыкновеннаго, безпримѣрнаго человѣка. Думалъ ли я, что такъ скоро настанетъ время, когда я долженъ буду оплакивать потерю его?

Когда я узналъ о его смерти, то тотчасъ отнесся къ его родственникамъ и просилъ ихъ о сообщеніи мнѣ бумагъ, оставшихся послѣ него, чтобы написать его исторію. Усиленныя просьбы мои были тщетны; одинъ изъ близкихъ къ нему людей отвѣчалъ мнѣ, какъ вандалъ, что графъ столь извѣстенъ, что не стоитъ издавать его жизнеописаніе. Жаль, ежели дѣянія его и характеръ не будутъ переданы потомству; онъ имѣлъ столько отличительныхъ свойствъ и такъ мало доходилъ на другихъ людей, что ежели кто не зналъ его коротко, тотъ и съ самыми лучшими матеріалами никогда не представитъ вѣрнаго изображенія. По моему мнѣнію, только одинъ Ѳедоръ Глинка, который долгое время былъ его адьютантомъ и пользовался его довѣренностью, могъ бы сдѣлаться его біографомъ, но, къ сожалѣнію, Глинка, со времени заточенія своего въ Петрозаводскѣ, занялся какими-то мистическими и аллегорическими стихотвореніями и, кажется, не думаетъ о славѣ героя, который нѣжно его любилъ. Я писалъ къ Глинкѣ, спрашивая его, намѣренъ ли онъ сочинить исторію Милорадовича, а буде нѣтъ, то чтобы сообщилъ мнѣ воспоминанія свои о немъ; но письмо мое осталось безъ отвѣта, и я не знаю, получилъ ли онъ его, ибо оно пришло въ Петербургъ, когда его судили за участіе въ государственномъ заговорѣ.

Я здѣсь помѣщу нѣсколько анекдотовъ о графѣ Милорадовичѣ и изреченій его, за справедливость коихъ я ручаюсь.

Не было въ арміи нашей генерала, коего военное поприще ознаменовано было болѣе блистательнѣйшими подвигами; слава Милорадовича возростала безпрерывно, начиная отъ Италійскаго похода, содѣлавшаго его любимцемъ арміи и народа, которые безпредѣльно привержены къ тѣмъ, коихъ отличалъ Суворовъ. Можно сказать, что описывать черты удивительной храбрости и хладнокровія его въ огнѣ значило бы безъ всякаго преувеличенія приводить всѣ тѣ сраженія, въ которыхъ онъ находился. Кто изъ насъ не видалъ его въ каждомъ дѣлѣ, разъѣзжавшаго въ стрѣлкахъ и отдававшаго приказанія съ такимъ спокойствіемъ, какъ бы онъ находился въ комнатѣ. Сколько разъ окружавшіе его убѣждали его отъѣхать назадъ, видя, что непріятели въ него цѣлили, ибо онъ въ сраженіяхъ бывалъ всегда въ мундирѣ, въ орденахъ и въ шляпѣ съ султаномъ. Въ Италіи онъ переправлялся на паромѣ въ виду непріятеля и, замѣтя, что французы на него особенно наводили ружья, нарочно надѣлъ орденскую ленту черезъ плечо. Одинъ турокъ, выскочивъ изъ рядовъ, мѣтилъ въ Милорадовича, который, стоя впереди колоннъ, обернулся къ казакамъ, находившимся въ его конвоѣ, и сказалъ, чтобы они продали ему лошадь сего турка. Въ Бородинскомъ сраженіи, видя стоявшаго въ весьма опасномъ мѣстѣ генерала Барклая-де-Толли, который, какъ извѣстно, искалъ смерти, онъ сказалъ: "Барклай хочетъ меня удивить", -- и поѣхалъ между нашихъ и французскихъ батарей и довольно долго стоялъ подъ ужасными перекрестными ихъ выстрѣлами. Теперь должно жалѣть, что непріятельскія ядра и пули его щадили, ибо въ исторію нашу не включили бы пятна, что герой сей палъ отъ руки подлаго убійцы.

Онъ имѣлъ особенный даръ говорить съ солдатами и воспламенять ихъ. Ежели бы тысячи изреченій его, въ пылу сраженій произнесенныхъ, были сохранены, то ихъ, конечно, приводили бы во всѣхъ сочиненіяхъ о военномъ краснорѣчіи. Какъ было солдатамъ и не любить его, ибо онъ не довольствовался называть себя другомъ ихъ: это было любимое его слово, -- но пекся о нихъ съ величайшимъ стараніемъ, дѣлилъ съ ними всѣ труды, непогоды и опасности; они видали его всегда впереди, а съ офицерами онъ обращался самымъ ласковымъ и привѣтливымъ образомъ. Я никогда не забуду наставленій его при отъѣздѣ моемъ въ армію насчетъ поведенія моего съ солдатами. "Не заставляйте ихъ, -- говорилъ онъ мнѣ, -- никогда васъ дожидать, ни на учебномъ мѣстѣ, ни въ походѣ, будьте всегда на лошади, чтобы васъ солдатъ ежеминутно могъ видѣть, старайтесь о продовольствіи ихъ и спокойствіи во время войны, не изнуряя пустыми тревогами, будьте щеголемъ во фронтѣ и первымъ въ огнѣ". Въ Бауценскомъ сраженіи онъ повелъ баталіонъ на штыки и сказалъ: "помните, что государь на васъ смотритъ". Въ семъ же дѣлѣ непріятельскія ядра начали долетать до той горы, гдѣ стоялъ императоръ, и Милорадовичъ, обратясь къ солдатамъ, сказалъ: "неужели вы потерпите, чтобы французскіе выстрѣлы доходили до государя", и батарея была прогнана. Въ Красномъ онъ проѣзжалъ мимо войскъ, которыя поздравляли его съ именинами его. "Благодарю васъ, -- сказалъ онъ, -- и дарю вамъ сіи непріятельскія колонны", которыя и были мгновенно истреблены. 6-го октября, при Лейпцигѣ, императоръ рано пріѣхалъ къ войскамъ, когда ихъ ставили въ боевой порядокъ, дѣло еще не начиналось, какъ вдругъ послышался первый непріятельскій выстрѣлъ. "L'ennemi salue l'arrivée de Votre Majesté", -- сказалъ Милорадовичъ государю. Однажды, по обыкновенію, здоровался онъ съ однимъ полкомъ, находившимся долгое время въ авангардѣ. "У насъ нѣтъ хлѣба", -- закричали солдаты. "Чѣмъ меньше хлѣба, тѣмъ больше славы", -- отвѣчалъ Милорадовичъ, и громкое "ура!" раздалось въ рядахъ.

Онъ имѣлъ обширную память и изящнѣйшій вкусъ, былъ страстный охотникъ до картинъ и статуй. Умъ его былъ быстръ и проницателенъ, онъ имѣлъ особенный даръ съ перваго взгляда обнимать вещи, а иногда по цѣлымъ днямъ занимался сущими бездѣлицами. Онъ любилъ крайности и въ мысляхъ, и въ дѣяніяхъ: на войнѣ всякаго рода трудности и опасности дѣлали его веселѣе, въ проливные дожди и бури, когда всѣ кутались, мы видали его въ мундирѣ, какъ, напримѣръ, въ сраженіи при Дрезденѣ; ни холодъ, ни зной, ни стужа, не имѣли на него вліянія; но въ другое время онъ иногда роскошествовалъ, какъ сибаритъ.

Честолюбіе было господствующею его страстію; онъ пламенѣлъ къ славѣ, какъ молодой человѣкъ къ первому предмету своихъ восторговъ; онъ видѣлъ въ ней идеалъ, къ которому стремился путями чести; онъ былъ врагъ такъ называемыхъ угожденій и никогда не знавалъ переднихъ своихъ начальниковъ, а когда достигъ до высшихъ чиновъ, то ненавидѣлъ подлость и униженіе въ тѣхъ, которые имѣли къ нему дѣла, или принуждены были обращаться къ нему съ просьбами. "Могъ ли быть Багратіонъ моимъ другомъ, -- сказалъ онъ мнѣ однажды, -- когда я видалъ его нерѣдко, жавшаго руку у камердинера Суворова, Прошки?" "Подлецъ не будетъ никогда героемъ", -- говорилъ онъ часто. Можетъ быть, онъ не любилъ Багратіона и за то, что сей былъ его соперникомъ, а соперниковъ онъ не могъ терпѣть. Вражда между ними, извѣстная всей арміи, началась въ Италійскомъ походѣ благороднымъ поступкомъ Милорадовича, который, узнавъ, что непріятель сильно тѣснилъ князя Багратіона при Лекко, посадилъ отрядъ свой на повозки, прилетѣлъ къ нему на помощь, разбилъ французовъ и не присвоилъ себѣ побѣды, имѣя на то полное право, какъ старшій въ чинѣ, но уступилъ ее князю Вагратіону, какъ вступившему прежде него въ дѣло. Князь Багратіонъ не почувствовалъ благородства такого поведенія, и они навсегда остались врагами. Смерть князя Багратіона произвела, однако же, на него сильное впечатлѣніе; онъ узналъ о ней во время аріергардскаго дѣла, въ коемъ онъ командовалъ, и, не дождавшись конца онаго, уѣхалъ съ поля сраженія,

Будучи еще гвардіи офицеромъ, онъ узналъ, что одного изъ его товарищей называли лучшимъ танцоромъ; онъ немедленно нанялъ балетмейстера, заперся на нѣсколько недѣль въ своей комнатѣ и не прежде оставилъ оную, пока не превзошелъ въ танцахъ своего соперника.

Онъ былъ великій охотникъ до праздниковъ и баловъ; не взирая на разстроенное свое состояніе, давалъ великолѣпные пиры и былъ обремененъ долгами. "Я не могу постигнуть, какъ можно жить безъ долговъ", -- говаривалъ онъ часто. Послѣ Кульмскаго сраженія государь пожаловалъ ему пятьдесятъ тысячъ рублей. "Эти деньги, -- сказалъ онъ императору, -- будутъ худо употреблены, потому что я завтра на нихъ дамъ балъ". "Чего стоятъ сіи антики?" -- спросилъ онъ въ Италіи у одного купца, который, объявивъ цѣну, сказалъ, что они, вѣроятно, слишкомъ дороги для русскаго генерала. "Я за нихъ заплачу вдвое", -- отвѣчалъ Милорадовичъ и отдалъ ему деньги. Находясь въ Бухарестѣ, онъ купилъ за 600 червонцевъ двѣ шали, подарилъ одну изъ нихъ одной дамѣ, обѣщая отдать другую той особѣ, которая ему на другой день встрѣтится съ пріятнымъ лицемъ, и, дѣйствительно, встрѣтя назавтра на улицѣ прекрасную молдаванку, вовсе ему незнакомую, онъ остановилъ ее и сказалъ ей, что долженъ сдержать слово, данное самому себѣ, и просилъ ее принять отъ него шаль. "Я послалъ къ ней шаль, -- сказалъ онъ, -- и болѣе никогда сей женщины не видалъ". "Для чего сія роскошь?" -- спросилъ я его, увидя у него янтарную трубку, украшенную алмазами, въ то время какъ я зналъ, что у него не было въ домѣ рубля, чтобы купить лекарства, ибо онъ былъ тогда нездоровъ. "Это послѣдняя мода въ Царьградѣ", -- отвѣчалъ онъ. Однажды онъ приказывалъ къ вечеру приготовить великолѣпный балъ, на что казначей его сказалъ ему, что не только нѣтъ денегъ для бала, но что даже не на что купить въ домѣ хлѣба. "Я не о деньгахъ говорю, -- отвѣчалъ графъ, -- но о балѣ, который я сегодня даю и на который я уже пригласиль весь городъ". Греки, которымъ онъ былъ долженъ, приступали къ нему, прося объ уплатѣ долга. "Я вамъ отдамъ, -- сказалъ онъ, -- когда возьму Константинополь". Въ Парижѣ въ 1814 году онъ крайне нуждался въ деньгахъ и, не зная, какимъ образомъ ихъ достать, испросилъ у государя повелѣніе, чтобы ему выдали за три года впередъ жалованье его и столовыя деньги.

Слѣдующее происшествіе, о которомъ я слышалъ отъ него и отъ его адьютантовъ, можетъ убѣдить, сколь пламенно было его воображеніе. Онъ подверженъ часто бывалъ глазной болѣзни, и почувствовалъ весьма сильный припадокъ оной въ Калугѣ въ 1812 году, въ то время, какъ онъ тамъ формировалъ резервныя войска. Два дня онъ сидѣлъ въ совершенно темной комнатѣ, какъ вдругъ доносятъ ему, что пріѣхалъ къ нему курьеръ съ весьма важными бумагами. Не будучи въ состояніи ихъ читать лично, онъ приказалъ, чтобы ему объяснили содержаніе оныхъ, заключавшееся въ томъ, что Барклай-де-Толли извѣщалъ его изъ окрестностей Вязьмы о предстоявшемъ генеральномъ сраженіи и заклиналъ его именемъ отечества поспѣшать къ арміи съ своими резервами. Услыша сіе, Милорадовичъ приказываетъ отворить ставни, которыми окна его комнаты были закрыты, срываетъ съ глазъ своихъ повязку, начинаетъ диктовать различныя приказанія и чрезъ сутки отправляется къ арміи. "Глазная боль моя мгновенно исчезла", -- присовокупилъ онъ.

Въ 1819 году производился надъ волынскимъ губернаторомъ Комбурлеемъ судъ въ государственномъ совѣтѣ, который присудилъ его устранить отъ службы. Приговоръ сей показался императору слишкомъ снисходительнымъ, и онъ велѣлъ вновь перерѣшить сіе дѣло. Всѣ члены совѣта остались, однако же, при своемъ мнѣніи, кромѣ графа Аракчеева и Кампенгаузена, которые, между прочимъ, приговорили Комбурлся лишить чиновъ и знаковъ отличія, полученныхъ имъ во время управленія имъ Волынскою губерніею. "Поэтому,-- сказалъ Милюрадовичъ, -- надобно и съ жены его снять Екатерининскій орденъ, который ей былъ пожалованъ, когда мужъ ея былъ губернаторомъ".-- "Какое различіе полагаете вы между Суворовымъ и Кутузовымъ?" -- спросилъ я его.-- "Вотъ оно, -- сказалъ мнѣ графъ съ обыкновенною своею живостью.-- Когда меня отрядили съ половиною арміи отъ Малаго Ярославца для преслѣдованія непріятеля, то я, видя возможность пересѣчь ему отступленіе близь Вязьмы, отважился на сіе движеніе, хотя не имѣлъ предписанія отъ Кутузова; я донесъ ему, что иду на Вязьму, и объяснилъ всѣ причины, меня къ тому побуждавшія; но, зная его нерѣшительный характеръ, я заключилъ донесеніе сими словами: "могу увѣрить вашу свѣтлость, что отъ сего движенія не предстоитъ никакой опасности". Если бы Суворовъ былъ на мѣстѣ Кутузова, то я не сказалъ бы ему ни слова объ опасности, а написалъ бы просто: "я иду на Вязьму!" а онъ бы мнѣ отвѣчалъ: "благословляю!".

Вотъ разница, найденная Милорадовичемъ между россійскою арміею въ Италійскомъ походѣ и въ 1812 году. "Первая, -- сказалъ онъ мнѣ, -- была отмѣнно храбра, но дисциплиною подобна туркамъ, а вторая, имѣя ту же храбрость, была армія, устроенная совершенно на образецъ европейской".

Петербургскій комендантъ Башуцкій представилъ ему о награжденіи какого-то доктора; графъ Милорадовичъ ему отказалъ, чѣмъ комендантъ былъ очень недоволенъ; графъ, замѣтя сіе, подошелъ ко мнѣ и сказалъ, между прочимъ: "Я не понимаю, какъ можно требовать награжденій въ мирное время; когда мнѣ государь пожаловалъ въ прошломъ году алмазные знаки ордена святаго Андрея Первозваннаго, то я былъ пораженъ, j'ai été confondu; я не смѣлъ объ этомъ никому сказать ни слова, даже я не говорилъ о семъ графинѣ Потоцкой, у которой я бывалъ ежедневно, какъ совершенно домашній; для меня непостижимо было получить награду за службу, которую я отправляю въ халатѣ, куря трубку и сидя передъ каминомъ".

Что онъ былъ не нечувствителенъ къ наградамъ за военные подвиги, то видѣлъ я во время Отечественной войны. За Бородинское сраженіе, въ которомъ онъ поступалъ, по обыкновенію своему, какъ истинный герой, и гдѣ онъ, командуя центромъ, дѣлалъ самыя благоразумныя распоряженія, онъ надѣялся получить орденъ святаго Георгія второй степени, къ которому былъ представленъ, но вмѣсто того дали ему алмазные знаки ордена св. Александра Невскаго, чѣмъ онъ весьма былъ недоволенъ. Однажды, разсказывая при мнѣ о Бородинскомъ сраженіи, онъ говорилъ: "тамъ сыпались на насъ ядра, картечи, пули, брилліанты".

-- "Ваше величество, меня обидите, -- сказалъ онъ недавно государю, -- ежели чѣмъ либо изволите меня наградить; обращеніе ваше со мною дѣлаетъ меня счастливымъ; вы мнѣ не отказываете ни въ чемъ, награждаете тѣхъ, о которыхъ я представляю, и мнѣ пріятнѣе давать ленты, нежели получать оныя".

Я отъ него слышалъ, что въ 1812 году на цесаревича Константина Павловича было отъ многихъ генераловъ неудовольствіе, и что государь не хотѣлъ давать его высочеству особенныхъ командъ, чтобы тѣмъ не оскорбить генераловъ. Графъ Ростопчинъ предлагалъ государю отправить его высочество въ Казань для формированія какого-то войска, но, услыша сіе, цесаревичъ сказалъ: "Пусть меня прежде повѣсятъ, а я туда не поѣду".

Во время сраженія при Феръ-Шампенуазѣ графъ Милорадовичъ, замѣтя, что нѣсколько французскихъ колоннъ отступали въ безпорядкѣ, и что легко можно было ихъ разбить, подъѣхалъ къ цесаревичу, съ которымъ онъ съ Италійскаго похода былъ отмѣнно друженъ, и сказалъ ему: "Ваше высочество, можете сдѣлать отличный подвигъ, ударьте съ конницею на сихъ отступающихъ непріятелей, вы ихъ навѣрное разобьете". Цесаревичъ послушалъ его совѣта и истребилъ непріятеля, а графъ отъѣхалъ въ сторону во время атаки, чтобы успѣха не приписали ему. Великій князь столь былъ тронутъ симъ благороднымъ поступкомъ, что разсказалъ оный всѣмъ, присовокупя: "Родной братъ не могъ сдѣлать для меня болѣе".

Въ походѣ 1813-го года назначено было по рослисанію войскъ царевичу находиться подъ начальствомъ Милорадовича, который, извѣстясь о семъ, тотчасъ поѣхалъ къ государю сказать, что онъ на сіе никакъ не согласится, и просилъ, чтобы его подчинили цесаревичу. Императоръ исполнилъ его желаніе, и Милорадовичъ немедленно явился съ рапортомъ къ великому князю, который, бросясь къ нему на шею, сказалъ ему: "Vous m'avez ennobli".

-- "Зачѣмъ не были вы на маневрахъ?" -- спросилъ великій князь Николай Павловичъ у графа Милорадовича.-- "Я не привыкъ, -- отвѣчалъ онъ, -- видя войска, быть зрителемъ; ибо всегда былъ дѣйствующимъ лицомъ".

За столомъ у вдовствующей императрицы зашелъ разговоръ о теперешней военной службѣ и военномъ уставѣ. Великій князь Михаилъ Павловичъ чрезвычайно выхваливалъ оные, а графъ Милорадовичъ былъ противнаго мнѣнія и привелъ примѣръ, что многія новыя учрежденія безполезны и даже вредны. Великій князь сильно его опровергалъ, изъ чего произошелъ довольно жаркій споръ. Находившаяся тутъ же великая княгиня Марія Павловна, желая оный прекратить, сдѣлала сіе слѣдующимъ образомъ: она спросила графа, во многихъ ли походахъ онъ бывалъ. Онъ отвѣчалъ ей, что въ генеральскомъ чинѣ былъ во всѣхъ войнахъ, начиная съ италійской.-- "А ты, -- продолжала она, обратясь къ великому князю, -- во сколькихъ походахъ бывалъ ты?" Разумѣется, великій князь замолчалъ, понявъ ея вопросъ, что его высочеству, не бывшему еще на войнѣ, неприлично спорить о военномъ ремеслѣ съ столь опытнымъ генераломъ, каковъ графъ Милорадовичъ.

Во время Люценскаго сраженія онъ находился въ двадцати верстахъ отъ мѣста битвы при городѣ Цейцѣ, гдѣ его оставили подъ предлогомъ наблюдать за непріятелемъ, но на самомъ дѣлѣ для того, чтобы не подчинить ему графа Витгенштейна, младшаго его въ чинѣ и командовавшаго въ Люценѣ. На другой день послѣ сраженія меня послали къ нему съ повелѣніемъ государя принять начальство надъ аріергардомъ и прикрывать отступленіе арміи. Я засталъ его въ совершенномъ разстройствѣ; оставшись наединѣ со мной, онъ сказалъ: "Я вчера плакалъ, какъ ребенокъ, потому-что я въ первый разъ въ жизни слышалъ пушечные выстрѣлы и не участвовалъ въ дѣлѣ. Доложите государю, -- продолжалъ онъ, -- что я буду служить, подъ чьею командою онъ прикажетъ; ежели не ввѣряютъ мнѣ арміи, то пусть мнѣ дадутъ баталіонъ или роту, мнѣ все равно".

Извѣстно, съ какимъ искусствомъ онъ прикрывалъ отступленіе арміи до Бауцена, во время котораго Наполеонъ, не довольный своими маршалами, противъ него находившимися, самъ взялъ команду авангарда и не могъ получить никакого успѣха. Графъ Витгенштейнъ, какъ главнокомандующій, присылалъ ему въ это время приказанія одно съ другимъ несообразныя, и Милорадовичъ сказалъ его адьютанту: "Объявите графу, что когда онъ бывалъ у меня подъ начальствомъ, то я не давалъ ему противорѣчащихъ повелѣній", -- и, обратясь ко мнѣ, онъ сказалъ въ полголоса: "voila toute ma vengence".

Я провелъ однажды весь вечеръ съ графомъ Милорадовичемъ вдвоемъ; мы курили трубки и разговаривали отъ 9-ти часовъ до полуночи. Странный непонятный человѣкъ! "Васъ ласкаютъ при дворѣ, -- сказалъ я ему, -- государь, императрицы и великіе князья обходятся съ вами какъ нельзя лучше, публика васъ боготворитъ, армія имѣетъ къ вамъ неограниченное довѣріе, иностранцы васъ уважаютъ, -- чего же вамъ надобно болѣе?" -- "Я не могу, однако же, -- отвѣчалъ онъ, -- перенести того, что мнѣ предпочли въ начальствѣ арміи Витгенштейна и Сакена, c'est une mortification que j'emporterai au tombeau. Вы знаете, -- продолжалъ онъ, -- что по окончаніи путешествія по полуденной Россіи съ государемъ въ 1818 году я уѣхалъ изъ Воронежа въ малороссійскую деревню, потому что обѣ арміи отдали въ команду генераловъ, младшихъ меня; а что меня чрезмѣрно ласкали во время крымскаго путешествія, то это происходило отъ того, что хотѣли позолотить пилюлю. Ко мнѣ въ деревню прислали фельдъегеря, и я отправился въ Петербургъ, Здѣсь я имѣлъ продолжительный разговоръ съ императоромъ; я сперва не соглашался на принятіе мѣста е.-петербургскаго генералъ-губернатора, что государю до того было непріятно, что онъ ходилъ въ сердцахъ взадъ и впередъ по комнатѣ и, наконецъ, сказалъ по-французски: "Развѣ ты хочешь меня испугать? знай, что если бы ты былъ и самъ великій Моголъ, то я бы тебя не испугался". Но когда мнѣ императоръ сказалъ, что отъ мѣста е.-петербургскаго военнаго генералъ-губернатора можетъ иногда зависѣть и самая жизнь императорской фамиліи, чему были примѣры, тогда я принялъ сіе званіе съ тѣмъ, однако же, чтобы, исправляя оное не болѣе года, доказать, что я и сіе мѣсто могу занимать съ честью, aussi je ne dors ni la nuit, ni le jour. Я другъ всѣхъ несчастныхъ и притѣсненныхъ, всякій имѣетъ ко мнѣ свободный доступъ, я бываю въ тюрьмахъ, предупреждаю ссоры, оберегаю честь фамилій, словомъ я такъ поступалъ втеченіе года, что преемнику моему, по человѣчеству судя, невозможно будетъ замѣнить меня, cela lui sera humainement impossible; теперь же я скоро оставлю сіе мѣсто и удалюсь въ деревню. А что я могу быть счастливъ безъ двора, то докажу вамъ тѣмъ, что меня всякая бездѣлица занимаетъ".

При сихъ словахъ онъ повелъ меня по всѣмъ своимъ комнатамъ, которыя похожи были на магазинъ мебели или изящныхъ художествъ, по великому множеству разнообразныхъ предметовъ и:, вещей, въ нихъ находившихся; я не видалъ нигдѣ подобнаго убранства: это былъ совершенный безпорядокъ, соединенный съ утонченнѣйшимъ вкусомъ, напримѣръ, тутъ стояли картины Тиціана, Вернета, Сальнатора Розы, Гвидо Рени, а подлѣ нихъ книги, планы, птицы, трубки, янтарные мундштуки и два фортошана, на которыхъ графъ очень порядочно игралъ. Почти каждая горница имѣла свое собственное освѣщеніе, въ одной свѣтъ происходилъ отъ восковыхъ свѣчей, въ другой отъ алебастровыхъ лампъ, въ третьей свѣчи были приспособлены такимъ образомъ, что ихъ было не видно, и онѣ освѣщали только однѣ картины. Одна комната была вся зеркальная, не только стѣны, но и потолокъ состоялъ изъ зеркаловъ; другая комната убрана была диванами на турецкій манеръ, и въ ней повѣшены были самыя сладострастныя картины. Посреди библіотеки былъ птичникъ; прекрасныя мраморныя статуи находились повсюду. "Гдѣ же ваша спальня?" -- спросилъ я его.-- "У меня нѣтъ спальной комнаты, -- отвѣчалъ онъ, -- я провожу ночь, гдѣ мнѣ вздумается". Въ одной залѣ, гдѣ находились прекрасныя картины и статуи, я увидѣлъ черную мраморную вазу, возлѣ которой стоялъ горшокъ съ увядшимъ кипарисомъ, и на вопросъ мой, что сіе значитъ, хозяинъ отвѣчалъ мнѣ: "что это памятникъ его потеряннаго счастія". Въ сей же горницѣ лежалъ на диванѣ сюртукъ, о которомъ онъ мнѣ сказалъ, что онъ купилъ оный для того, чтобы гулять въ немъ въ своей деревнѣ, когда будетъ жить въ отставкѣ. Его пріятнѣйшее занятіе и любимая мечта была думать объ украшеніи Воронковъ, села, находящагося въ Полтавской губерніи; множество плановъ, дѣланныхъ лучшими архитекторами Италіи, Франціи и Нѣмецкой земли, заказаны имъ были для дома и для бесѣдокъ его имѣнія. Я не полагалъ тогда, что судьба приведетъ меня столь скоро увидать Воронки и услышать о ранней кончинѣ героя, коему они принадлежали. Я думаю, что онъ былъ одинъ въ свѣтѣ царедворецъ, который, пользуясь отличными милостями или лучше уваженіемъ и пріязнію государя и царской фамиліи, говаривалъ имъ въ глаза, что ему скучно въ Петербургѣ, и что онъ тогда только будетъ счастливъ, когда будетъ жить въ Воронкахъ.

Такимъ образомъ за обѣдомъ государя зашла рѣчь о видахъ честолюбія и о томъ, что каждый человѣкъ болѣе или менѣе имѣетъ что либо въ предметѣ. При семъ случаѣ графъ Милорадовичъ сказалъ: "Знаете ли, ваше величество, чѣмъ я ограничиваю теперь мои желанія? -- тѣмъ, чтобы въ деревнѣ дышать чистымъ воздухомъ".

Между портретами, кой я видѣлъ у графа, было много изображеній Суворова, который былъ его кумиръ; онъ увидѣлъ однажды изображеніе сего героя у великаго князя Николая Павловича и поздравилъ съ симъ его высочество; при семъ случаѣ онъ совѣтовалъ ему вникать въ духъ великаго полководца и принять его за образецъ. Портретовъ Кутузова у него не было, потому что онъ его не любилъ и называлъ подлымъ придворнымъ, пролазомъ и неспособнымъ генераломъ; но что и графъ былъ не послѣдній царедворецъ, то доказывали видѣнные мною у него портреты двухъ фаворитовъ того времени графа Аракчеева и княгини Ливенъ. Бывая часто у графа Милорадовича, я замѣчалъ, что мебель нерѣдко переставляема была съ одного мѣста на другое, и, спросивъ причину сего, получилъ отвѣтъ: "когда мнѣ скучно, то я приказываю передвигать мебель и переставляю картины, это меня тѣшитъ и разсѣиваетъ".

Графъ показалъ мнѣ однажды очень любопытное письмо, писанное имъ къ князю Кутузову послѣ похода 1805 года; я съ позволенія его взялъ съ онаго копію, которую здѣсь помѣщаю. Изъ сего письма можно, кажется мнѣ, видѣть причины, отчего Милорадовичъ, пламенѣвшій къ славѣ, ненавидѣлъ князя Кутузова, котоцый съ своей стороны равномѣрно не отдавалъ ему справедливости. "Кутузовъ жаждетъ только награжденій", -- говорилъ Милорадовичъ.-- "Зачѣмъ не представили вы списка объ отличившихся?" -- сказалъ мнѣ Кутузовъ по окончаніи одного аріергардскаго дѣла.-- "Потому что не почиталъ его довольно важнымъ", -- отвѣчалъ я.-- "Vous gatez le metier", -- возразилъ фельдмаршалъ".

"Pétersbourg, le 10 juin 1806.

"Mon Général.

"Ne connaissant d'autre ambition que l'honneur, d'autre désir que mériter la haute approbation de mon auguste souverain, j'ai eu constamment le bonheur de voir mes services recompensés avec cette bienveillance, qui caractérise le règne glorieux de S. M. Impériale. Cependant je ne puis cacher à Votre Excellence ma juste et vive sensibilité en apprenant qu'aucun détail de mon service dans la dernière campagne sous Vos ordres, marqué dans mes rapports, n'a paru dans les relations. C'est avec la conviction dans la vérité de ma cause, c'est avec le témoignage public de toute l'armée que j'ose m'adresser à Vous, mon Général, en Vous rappelant ici des faits échappés à la publicité par des raisons qui me sont inconnues.

"Après l'affaire d'Amstetten, où j'avois eu du succès, qui a été quoique légèrement mentionné dans une relation, j'ai commandé Гаг-riergarde et j'ai couvert la retraite de l'armée jusqu'à Crems où j'ai brûlé le pont, ayant eu dans cette retraite plusieurs affaires d'avants postes et ayant réussi de n'être coupé, ayant devancé l'ennemi d'une demi heure: ceci n'a été cité nulle part. A Crems j'ai commandé une colonne du flanc gauche, et comme l'autre, sous les ordres du générai Doctouroff, qui devoit prendre l'ennemi en flanc et l'attaquer, suivant la disposition, à sept heures du matin, n'a pu arriver qu'à cinq heures du soir, jeme suis trouvé attaqué par toutes les forces ennemies à sept heures et un quart; l'affaire a été très vive, j'ai été repoussé trois fois, mais rattaquant toujours l'ennemi, j'ai pris sa position et la victoire devint complète quand l'autre colonne arriva. Cdtte affaire qui a duré depuis sept heures et un quart du matin jusqu'à cinq heures du soir avec ma colonne, ayant été très opiniâtre, est mise dans une relation sans que mon nom s'y trouve. A Austerlitz j'ai commandé quatre régiments et quand deux bataillons qui étaient en avant, se sont trouvés surpris en marche par l'ennemi, j'ai avancé avec le reste contre les franèais et j'ai soutenu le combat jusqu'à ce que les autrichiens eussent pris leur position derrière moi. M'étant ensuite retiré sur un village, ils ont quitté leur position et mes gens s'étant dispersés, j'avais toute la peine possible à les rassembler, et je n'ai pas quitté ma place avant que je n'eusse réussi à les réunir devant les yeux de l'ennemi et sous leur feu de mitraille. C'est alors que je reèus de S. M. Impériale personnellement l'ordre d'occupper Austerlitz, et m'y ayant pourvu de cartouches, je fis passer toute l'armée et me suis joint à l'arriergarde, avec laquelle par un ordre de Sa Majesté, écrit par le C-te Lieven, j'ai fait la marché jusqu'à Holitsch.' Dans cette aifaire je ne suis nullement cité et je me flatte d'avoir personnellement fait mon devoir.

Петербургъ, 16-го 1806 г.

Оставить комментарий Михайловский-Данилевский Александр Иванович (bmn@lib.ru) Год: 1892 Обновлено: 15/06/2018. 80k. Статистика. Описание: Мемуары Записки	Скачать FB2 Ваша оценка:
Аннотация: Рождение сына Леонида.- Возвращение императора Александра в Петербург из Вероны.- День моего дежурства во дворце.- Разговоры царедворцев пред государевым кабинетом.- Отметка императора на заставе.- Соблюдение великими князьями военных уставов.- Некоторые подробности о пребывании государя за границей.- Стоимость царского стола в Петербурге.- Госпожа Питт.- Балы, спектакли и вечерние собрания при дворе.- Воскресенья у императрицы Марии Феодоровны в Павловске.- Влияние на императрицу княгини Ливен.- Нерасположение императора Александра к театральным представлениям - Образ жизни государя.- Милостивое обращение его со мной.- Рассказ о звезде.- Званые обеды во дворце.- Музыкант Буше.- Некоторые изречения государя.

Михайловский-Данилевский Александр Иванович Записки. 1823 год

ЗАПИСКИ А. И. МИХАЙЛОВСКАГО-ДАНИЛЕВСКАГО 1).1823 годъ.

Михайловский-Данилевский Александр Иванович
Записки. 1823 год

ЗАПИСКИ А. И. МИХАЙЛОВСКАГО-ДАНИЛЕВСКАГО ¹).
1823 годъ.