Михайловский Николай Константинович
Письмо в редакцию

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:

   

ПИСЬМО ВЪ РЕДАКЦІЮ.

Милостивые государи!

   Позвольте мнѣ коснуться одного щекотливаго (въ редакціонномъ собственно отношеніи) пункта...
   Объ вашемъ журналѣ существуетъ лестное для васъ мнѣніе -- и вы, конечно, сами его слыхали -- что онъ болѣе или менѣе неуклонно держится разъ выбраннаго направленія, имѣетъ болѣе или менѣе опредѣленную физіономію, которая можетъ нравиться однимъ и не нравиться другимъ, по къ которой читающая публика во всякомъ случаѣ привыкла, какъ къ хорошо знакомому лицу. Не думаю, однако, чтобы, приводя здѣсь это распространенное мнѣніе, я подлежалъ обвиненію въ дести. Спора нѣтъ, съ лицами знакомыми всякому пріятнѣе имѣть дѣло, нежели съ такими, относительно которыхъ нельзя предсказать, когда и при какихъ обстоятельствахъ они освѣтятся улыбкой, когда омрачатся нахмуренными бровями и когда совсѣмъ отвернутся отъ собесѣдника. А въ лицахъ коллективныхъ, такъ сказать, юридическихъ и притомъ берущихъ на себя высокую обязанность судить и рядить обо всемъ, что дѣлается и чего не дѣлается на бѣломъ свѣтѣ -- каковъ журналъ или газета -- подобная измѣнчивость физіономіи совсѣмъ уже никуда не годится. Но именно поэтому разговоръ объ опредѣленности физіономіи журнала не можетъ быть заподозрѣнъ въ льстивости. Если это похвала, то слишкомъ ужь элементарная, пожалуй, въ родѣ даже того, что, дескать, такой-то платковъ изъ кармановъ не воруетъ. Пенелопа имѣла свои резоны раздѣлывать по ночамъ работу, сдѣланную днемъ. Но журналъ никакихъ такихъ резоновъ не имѣетъ. Понятно, что, разъ сознавъ ошибочность своего міровоззрѣнія или своей программы, журналъ не можетъ уже его держаться изъ упрямой или лицемѣрной прямолинейности. Но въ такомъ случаѣ онъ долженъ выразить это безъ виляній и уклоненій, съ тѣмъ большею опредѣленностью, чѣмъ важнѣе пунктъ сознаннаго заблужденія. Дѣло совсѣмъ не въ формалистикѣ, не въ неподвижности, а тѣмъ болѣе не въ неподвижности quand même. Дѣло просто въ опредѣленности, иначе говоря, именно въ томъ, чтобы люди имѣли передъ собой такое лицо, относительно котораго извѣстно, при какихъ обстоятельствахъ оно краснѣетъ и блѣднѣетъ, улыбается и хмурится.
   Но, милостивые государи, если, по наиболѣе распространенному въ читающей публикѣ мнѣнію, журналъ вашъ представляетъ такое знакомое лицо, то не всѣ все таки это мнѣніе раздѣляютъ. Мнѣ попался недавно одинъ изъ нумеровъ "Недѣли" конца прошлаго года, въ которомъ была приведена выдержка изъ статьи нѣкотораго публициста, напечатанной въ одномъ мелкомъ изданіи. (Самого этого изданія я никогда не вижу, да и вы, вѣроятно, тоже). Означенный публицистъ отнюдь не держится распространеннаго объ вашемъ журналѣ мнѣнія. Онъ утверждаетъ именно, что еще недавно "Отечественныя Записки" "цѣловали мужицкій сапогъ" (или лапоть, не помню), а теперь цѣлуютъ "папскую туфлю съ Литейной", чѣмъ и доказывается шаткость вашихъ убѣжденій. Съ перваго взгляда можетъ показаться, что приведенное мнѣніе лишено всякаго смысла. Когда и зачѣмъ цѣловали вы такую нечистоплотную и совершенно недостойную поцѣлуя вещь, какъ мужицкій лапоть или сапогъ? Папская туфля -- другое дѣло: католики ее цѣлуютъ. Но, не будучи католиками, зачѣмъ совершаете вы эту по существу унизительную церемонію? Какая такая папская туфля "съ Литейной"? та ли самая, которая въ Римѣ находится, или другая какая? И не дѣлаютъ ли эту папскую туфлю съ Литейной тамъ же, гдѣ, по изслѣдованію титулярнаго совѣтника Поприщина, дѣлаютъ луну ("и прескверно дѣлаютъ"), то есть въ Гамбургѣ? Можно исписать цѣлую страницу такими вопросами и все-таки не добраться до смысла въ обвиненіи почтеннаго публициста. Но все для васъ уяснится, если вы примете во вниманіе, что мужицкій сапогъ и папская туфля съ Литейной -- это только метафора, остроумная, тонкая, ядовитая, глубокомысленная метафора. А именно подъ мужицкимъ сапогомъ надо разумѣть "народъ", а подъ папской туфлей съ Литейной -- "интеллигенцію"...
   Боже мой, какъ это надоѣло! Ниже я, впрочемъ, съ вашего позволенія, можетъ быть коснусь (а можетъ быть и не коснусь) этого обвиненія. Теперь же я привелъ сужденіе почтеннаго публициста съ двоякою цѣлью. Во-первыхъ, мнѣ хотѣлось привести вѣское доказательство, что луну дѣйствительно дѣлаютъ въ Гамбургѣ и дѣйствительно прескверно. Во-вторыхъ, предметъ моего сегодняшняго письма таковъ, что неизлишне, можетъ быть, будетъ нѣкоторое предварительное объясненіе насчетъ того, какъ слѣдуетъ понимать опредѣленность физіономіи журнала и отсутствіе въ немъ внутреннихъ противорѣчій.
   Представьте себѣ журналъ, посвященный развитію и распространенію идеи трансформизма, то есть измѣнчивости органическихъ видовъ. Идея эта пользуется нынѣ, какъ извѣстно, такимъ значеніемъ и вліяніе ея чувствуется въ такихъ разнообразныхъ и, повидимому, удаленныхъ другъ отъ друга областяхъ знанія, что нашъ гипотетическій журналъ можетъ помѣщать у себя статьи и по біологіи, и по соціологіи, и по теоріи нравственности и по теоріи познаванія, и по исторіи культуры и по психологіи. Онъ можетъ, пожалуй, ввести на свои страницы беллетристику, поэзію, художественную критику, оставаясь вполнѣ вѣрнымъ своей основной идеѣ. Спрашивается, останется ли онъ ей также вѣренъ, если помѣститъ рядомъ статьи въ какой бы то ни было формѣ за и противъ дарвинизма? Можетъ быть, да, а можетъ быть, нѣтъ. Можно быть убѣжденнѣйшимъ адептомъ теоріи трансформизма и въ тоже время рѣшительно отрицать многіе изъ важнѣйшихъ принциповъ теоріи Дарвина; а слѣдовательно въ журналѣ нашемъ могутъ находить себѣ мѣсто самые яростные противники дарвинизма на ряду съ его защитниками, если только тѣ и другіе сходятся на общей почвѣ трансформизма. Только тогда журналъ можетъ быть справедливо уличаемъ въ шаткости убѣжденія и неопредѣленности физіономіи, если вдругъ струситъ какихъ-нибудь логическихъ выводовъ изъ своей основной мысли, или почему-нибудь откажется приложить ихъ къ тому или къ другому факту, къ той или другой отрасли знанія, къ коимъ они вполнѣ приложимы.
   Возьмемъ другой примѣръ. Въ Англіи происходитъ теперь довольно сильное движеніе въ пользу такъ называемой націонализаціи земли. Журналъ, имѣющій задачею пропаганду этой идеи, можетъ, ни мало ни противорѣча себѣ, печатать статьи за и противъ тѣхъ или другихъ юридическихъ, экономическихъ, политическихъ мотивовъ предлагаемой реформы, за и противъ тѣхъ или другихъ практическихъ способовъ ея осуществленія. Самая даже горячая полемика по этимъ второстепеннымъ вопросамъ, печатаясь въ одномъ и томъ же журналѣ, не запятнаетъ его страницъ противорѣчіемъ, пока полемизирующіе спорятъ не о самомъ принципѣ націонализаціи, а лишь предъявляютъ различныя соображенія объ его справедливости или выгодности, или о практическихъ путяхъ къ его водворенію. Одна статья можетъ, напримѣръ, ссылаться на историческое право, а другая -- относиться къ нему съ полнымъ пренебреженіемъ и въ теоріи экономической справедливости искать основанія для принципа націонализаціи; одна предлагать извѣстную систему налоговъ, другая -- прямой выкупъ земли государствомъ и т. д. Понятное дѣло, что съ теченіемъ времени вопросъ можетъ перейти въ другую стадію, а именно, достаточно назрѣвъ для практическаго осуществленія, можетъ потребовать, чтобы журналъ держался уже одного какого-нибудь способа проведенія его въ жизнь, если, конечно, другіе пути ему противорѣчатъ.
   Все это я къ тому, милостивые государи, что мнѣ хотѣлось бы поговорить о нѣкоторыхъ вашихъ сотрудникахъ. Я знаю, что это не принято и можетъ подать поводъ къ заготовленію лупы по гамбургски. Хотя съ другой стороны, въ нашей журналистикѣ нерѣдко случалось, что какъ только какой-нибудь сотрудникъ, по тѣмъ или другимъ причинамъ, оставитъ журналъ или газету, въ которой работалъ даже много лѣтъ, такъ вслѣдъ ему пускается иногда прямо обильная брань, или же самъ онъ начинаетъ предаваться жестокому "критиканству" по адресу своихъ вчерашнихъ сотрудниковъ. Я думаю, что est modus in rebus. Я думаю, что журналъ можетъ говорить о своихъ сотрудникахъ, по крайней мѣрѣ, нѣкоторыхъ, не рискуя прослыть льстивымъ панегиристомъ, но и не впадая въ противуположную крайность, съ сохраненіемъ полной свободы и безпристрастія и вмѣстѣ того уваженія къ этимъ сотрудникамъ, котораго они естественно заслуживаютъ съ точки зрѣнія журнала. Быть можетъ, я, въ качествѣ человѣка посторонняго, нахожусь въ этомъ отношеніи въ особенно удобномъ положеніи и нижеслѣдующимъ нетолько не внесу на страницы "Отечественныхъ Записокъ" никакого внутренняго противорѣчія, а даже поспособствую уясненію точки зрѣнія редакціи.
   "Вотъ уже нѣсколько лѣтъ печатаются въ "Отечественныхъ Запискахъ" интересныя и наводящія на размышленіе статьи г. В. В. Во всякой другой литературѣ, болѣе живой, менѣе придавленной, лицемѣрной и мелочной, статьи эти, конечно, обращали бы на себя гораздо больше вниманія, чѣмъ какое выпало у насъ на долю г. В. В. Печатались они и во времена фантома "народной политики", когда, казалось бы, самыя эти слова обязывали попристальнѣе всмотрѣться въ попытку серьёзнаго и оригинальнаго освѣщенія экономической стороны народной политики. Печатались и потомъ, когда еще усерднѣе закаламбурили все на ту же тему народной политики, съ особеннымъ подчеркиваніемъ національной стороны вопроса, и когда, слѣдовательно, еще любопытнѣе было бы остановиться на развертываемой г-мъ В. В. перспективѣ оригинальнаго, пожалуй, самобытнаго пути развитія русской жизни. Но нѣсколько бѣглыхъ рецензій и двѣ-три критическія статьи посерьёзнѣе, вотъ и все, чего дождался г. В. В. и то уже тогда, когда статьи его были собраны воедино и изданы отдѣльной книгой ("Судьбы капитализма въ Россіи". Спб. 1882).
   Пожалуйста не подумайте, что я намѣреваюсь, какъ говорится, пополнить этотъ пробѣлъ критики. Пробѣловъ этихъ, по разнымъ обстоятельствамъ, а главнымъ образомъ, конечно, по искуственной, насильственной разобщенности литературы и жизни, накопилось столько, что пора бы и бросить эту формулу "пополненія пробѣловъ": по нынѣшнимъ временамъ всѣ дыры зашить было бы безумною мечтой и далъ бы только Богъ хоть въ какомъ ни на есть видѣ сохранить остатки прикрытія наготы человѣческой. Я не располагаю фактическимъ матеріаломъ, нужнымъ для провѣрки и сличенія цифровыхъ данныхъ г. В. В., да еслибы таковой матеріалъ у меня и былъ подъ руками, я все-таки, признаться сказать, предоставилъ бы его кому нибудь другому. Мнѣ хочется только сказать нѣсколько словъ объ нѣкоторыхъ общихъ положеніяхъ г. В. В. и думаю, что это можно сдѣлать совершенно свободно на страницахъ "Отечественныхъ Записокъ". Журналъ вашъ нѣсколько уже лѣтъ печатаетъ статьи г. В. В. и затѣмъ, конечно, справедливо поступаетъ, предоставляя ему мѣсто для полемической защиты его долгой работы. Но редакція никогда не брала не себя отвѣтственности за всѣ мысли г. В. В. въ ихъ полномъ объемѣ, тѣмъ болѣе, что мысли эти излагались не въ однѣхъ "Отечественныхъ Запискахъ", а и въ другихъ періодическихъ изданіяхъ, и наконецъ въ небольшомъ, но характерномъ предисловіи къ книгѣ "Судьбы капитализма въ Россіи".
   Оригинальность позиціи, занятой г. В. В. въ вопросѣ первѣйшей важности, много разъ подвергавшемся обсужденію съ разныхъ сторонъ, состоитъ въ слѣдующемъ.
   Существуетъ мнѣніе, что для Россіи неизбѣженъ и желателенъ тотъ путь экономическаго развитія, которымъ шла западная Европа. Путь же этотъ состоитъ въ разложеніи средневѣковыхъ формъ организаціи труда., въ отлученіи непосредственныхъ производителей отъ орудій производства и въ сосредоточеніи ихъ, въ видѣ голой рабочей силы, въ большихъ промышленныхъ учрежденіяхъ подъ руководствомъ капитала. Мнѣніе это опирается на историческій примѣръ Европы, на доктрины расшатанной, но все-таки ходячей, такъ-называемой, либеральной политической экономіи, и, что всего важнѣе, на многіе политически-сильные интересы, то-есть на такіе, которые прямо или косвенно играютъ важную роль въ ходѣ нашихъ дѣлъ.
   Существуетъ другое мнѣніе, по которому Европа намъ во всѣхъ смыслахъ не указъ, ибо въ нѣкоторыхъ, изстари сохранившихся у насъ учрежденіяхъ (община, артель), равно какъ и въ глубинѣ самобытнаго русскаго духа, имѣются прочныя гарантіи отъ язвъ европейскихъ экономическихъ порядковъ. Мнѣніе это, въ своемъ чистомъ видѣ, не имѣетъ ровно никакого практическаго значенія. Пережевываніемъ его занимаются славянофильскіе и славянофильствующіе люди, оставаясь въ туманѣ ни къ чему не обязывающихъ общихъ мѣстъ, да чувствительныхъ словъ, то грозныхъ, то умилительныхъ, то хвастливыхъ. Но когда такимъ способомъ парообразныя частицы улетучиваются въ безконечное пространство, то остается осадокъ, весьма пригодный для украшенія предыдущаго мнѣнія. Такъ, какъ покровительству подлежитъ все отечественное, самобытное (конечно, не предусмотрѣнное уложеніемъ о наказаніяхъ), то подлежатъ ему и отечественные капиталисты. И съ этого момента начинается самоѣденіе самобытности. Не трудно въ самомъ дѣлѣ видѣть, что, расчищая дорогу отечественному, самобытному капиталу, мы, путемъ казенныхъ субсидій, искуственнаго спроса, охранительныхъ пошлинъ, расчищенія рынковъ, водворяемъ у себя какъ разъ тотъ самый европейскій экономическій порядокъ, отъ котораго будто бы гарантированы самобытными чертами русскаго духа.
   Существуетъ третье мнѣніе, по которому Европа намъ непремѣнно указъ, въ смыслѣ историческаго примѣра, положительнаго или отрицательнаго. По этому мнѣнію, мы можемъ и должны черпать изъ богатой сокровищницы европейской цивилизаціи все пригодное и вмѣстѣ съ тѣмъ избѣгать ошибокъ, сдѣланныхъ старой Европой въ своемъ блестящемъ историческомъ шествіи. Между прочимъ, мы можемъ и должны стараться избѣжать того отлученія производителей отъ силъ природы и орудій производства, которое совершилось въ Европѣ, что называется, зря, безъ участія направляющаго разума, а единственно роковою силою сцѣпленія событій. Для этого мы должны встать на почву народной политики не въ каламбурномъ, а въ дѣйствительномъ смыслѣ слова, то есть пробнымъ камнемъ мѣропріятій, плановъ, словомъ, всей внутренней и внѣшней политики, сдѣлать интересы непосредственныхъ производителей, представителей труда. Разныя заслоняющія этотъ предметъ вещи, какъ-то народная гордость, національныя богатства, русское добро, самобытный духъ и пр. должны быть убраны на задній планъ. Иначе Россія подъ тѣмъ или другимъ соусомъ, либеральнымъ или самобытнымъ, продѣлаетъ на себѣ экономическую исторію Европы, причемъ другія, дѣйствительно благодѣтельныя стороны европейской цивилизаціи останутся можетъ быть подъ спудомъ, благодаря нѣкоторымъ особенностямъ нашего общественнаго строя.
   Это послѣднее мнѣніе, раздѣляемое, сколько я понимаю, "Отечественными Записками", тоже не имѣетъ практическаго, дѣлового значенія и осуждено пока играть роль гласа, вопіющаго въ пустынѣ. Политически сильные элементы его не раздѣляютъ, а вмѣстѣ съ тѣмъ оно слишкомъ опредѣленно и не гибко, чтобы заняться недостойною игрою въ каламбуры самобытного духа и народной гордости.
   Изъ всѣхъ этихъ трехъ направленій г. В. В. натурально стоитъ ближе всего къ послѣднему. Онъ даже совсѣмъ въ него входитъ, съ тѣмъ единственнымъ, но, повидимому, чрезвычайно важнымъ отличіемъ, которое опредѣляется его убѣжденіемъ въ невозможности для Россіи капиталистическаго строя на европейскій манеръ. По мнѣнію г. В. В., всѣ надежды и опасенія на этотъ счетъ одинаково тщетны. Ни бояться намъ капитализма не приходится, ни надѣяться на его торжество, ибо самая возможность его господства на Руси есть химера. Напрасно мы, въ близорукомъ увлеченіи примѣромъ Запада, со страшными пожертвованіями, пытаемся водворить у себя крупную промышленность, организованную на европейскій ладъ: ничего изъ этого не выходитъ и выйти не можетъ. Но столь же напрасны и опасенія того факта, что капитализмъ заполонитъ нашу родину: капитализмъ нашъ фатально вялъ, неповоротливъ, не имѣетъ корней и напоминаетъ своими проявленіями анекдотъ о томъ мужикѣ, который, получивъ власть, расчитывалъ украсть сто цѣлковыхъ и убѣжать. Это убѣжденіе свое г. В. В. черпаетъ отнюдь не въ какомъ-нибудь самобытномъ духѣ или русскомъ добрѣ -- и вотъ почему славянофильскіе и славянофильствующіе люди не обмолвились, кажется, ни единымъ словомъ ни о статьяхъ, ни о книгѣ г. В. В., хотя его-то, конечно, нельзя уличать въ прикосновенности къ подражанію Западу. Такъ не въ самобытностяхъ или гордостяхъ и тому подобныхъ глупостяхъ почерпаетъ г. В. В. увѣренность въ невозможности у насъ капиталистическаго строя, а въ анализѣ условій нашей экономической жизни.
   Посмотримъ, однако, нѣсколько ближе, что собственно, по мнѣнію г. В. В., невозможно и въ какой мѣрѣ невозможно.
   Если имѣть въ виду не колоссальное развитіе европейской промышленности, не грандіозную картину богатствъ Запада, а остроту рабочаго вопроса, массы пролетаріевъ, эмиграцію, періодическія бури, крахи, то взглядъ г. В. В. можетъ показаться съ перваго раза чрезвычайно оптимистическимъ. Отрицая возможность капиталистическаго строя на Руси, онъ тѣмъ самымъ какъ бы удаляетъ изъ нашего будущаго и всѣ тѣневыя стороны процесса. На самомъ дѣлѣ, это, однако, вовсе не такъ, и даже очень поверхностный читатель не можетъ обличать нашего автора въ излишнемъ оптимизмѣ, хотя бы въ виду одной слѣдующей его фразы (изъ предисловія къ "Судьбамъ капитализма въ Россіи"): "Отрицая возможность господства въ Россіи капитализма, какъ формы производства, я ничего не предрѣшаю относительно его будущаго, какъ формы и степени эксплуатаціи народныхъ силъ". Болѣе внимательный читатель знаетъ, что во всей работѣ г. В. В. эта оговорка постоянно имѣется въ виду и, понятное дѣло, процессъ обезземеленія подчеркивается при этомъ съ особенною выразительностью. Другими словами, капитализмъ, по мнѣнію г. В. В., не можетъ у насъ достигнуть тѣхъ законченныхъ формъ и той напряженности производства, которыхъ онъ достигъ въ Европѣ, но процедуру отлученія производителей отъ силъ природы и орудій производства онъ совершать можетъ и теперь уже съ успѣхомъ совершаетъ. Мало того, даже при искреннемъ и продуманномъ желаніи остановить этотъ процессъ, уже теперь нужны для этого большія усилія и весьма рѣшительныя мѣры. Слѣдовательно, въ ближайшемъ, да и не въ особенно близкомъ будущемъ, г. В. В. не предвидитъ никакой Аркадіи отъ того, что капитализмъ не разростется на европейскій манеръ. Очень характерны въ этомъ отношеніи слѣдующія слова г. В. В. по поводу разныхъ соображеній о развитіи у насъ механическаго производства, машиностроенія. Онъ предвидитъ переходъ этой отрасли производства въ руки артельной организаціи. Но "раньше, чѣмъ артельная организація охватитъ механическую отрасль промышлецности, послѣдняя, вѣроятно, перейдетъ въ казенное завѣдываніе". Но еще раньше "правительство побьется еще нѣкоторое время, пробуя различныя мѣропріятія въ пользу капитализма, и затратитъ немалое количество рублей ради упроченія этой формы промышленной организаціи". Что же касается казеннаго завѣдыванія, то самъ г. В. В. предается по этому случаю такимъ размышленіямъ:
   "Но не утопія ли все это? скажетъ читатель. Исправится ли дѣло съ переходомъ въ руки казны; сдѣлаются ли его руководителями люди талантливые, способные организовать производство по всѣмъ правиламъ техники; будетъ ли администрація заводовъ заботиться о благосостояніи рабочаго и не станетъ ли она, напротивъ того, урѣзывать всякій его кусокъ, съ цѣлью наполненія собственнаго кармана? такимъ образомъ, процессъ накопленія капитала не перемѣнитъ ли только внѣшнюю оболочку, и капиталистъ казнокрадъ не займетъ ли мѣсто современнаго дѣльца? Да, читатель! Еслибы завтра исполнилось то, что мы проэктируемъ, то именно по твоему бы и вышло. Хищные инстинкты такъ сильны въ современномъ обществѣ, что въ той или иной формѣ, а ближайшее будущее принадлежитъ имъ. Но этото хищническое направленіе общества и послужитъ препятствіемъ скорому выполненію нашего проэкта; ибо указанная переорганизація промышленности поведетъ къ уничтоженію обычныхъ пріемовъ, которыми до сихъ поръ хищничество питалось, а тамъ еще жди, когда и какъ выработаются новыя орудія хищенія и попадутъ ли они въ твои руки! Современные руководители хищниковъ, повторяемъ, воспрепятствуютъ перемѣнѣ, ближайшимъ результатамъ которой было бы измѣненіе формы хищенія". (Судьбы капитализма, стр. 67 и слѣд.).
   Какъ видите, розового взгляда на ближайшее будущее тутъ нѣтъ и не Аркадія намъ предстоитъ завтра, и послѣ завтра, и послѣ послѣ завтра: невозможность капиталистическаго строя Аркадіи еще не гарантируетъ даже въ спеціальной области чисто экономическихъ отношеній.
   Пойдемъ дальше.
   Г. В. В. привелъ много свидѣтельствъ вялости нашего капитализма и его фатальной склонности жить не за свой счетъ, а при помощи казенныхъ субсидій, гарантій, охранительныхъ пошлинъ, искуственныхъ заказовъ, напоминающихъ знаменитыя національныя мастерскія 1848 года, только въ пользу капиталистовъ, и т. п. Но доказалъ ли онъ, что капиталистическое производство у насъ рѣшительно невозможно? Нѣтъ, не доказалъ, да и не хотѣлъ доказывать и нельзя этого доказать. Съ особенною выразительностью говоритъ объ этомъ г. В. В. въ своей послѣдней, полемической статьѣ ("Излишекъ снабженія рынка товарами", "Отечественныя Записки", май). Парируя доводы гг. Е. П. и Исаева, г. В. В. пишетъ, между прочимъ: "Капиталистическое производство очень быстро (по-русски, разумѣется) развивается въ нѣкоторыхъ отрасляхъ производства". И далѣе: "Весьма вѣроятно, что Россія, какъ и другія страны, имѣетъ нѣкоторыя естественныя преимущества, благодаря которымъ она можетъ, явиться поставщикомъ на внѣшніе рынки извѣстнаго рода товаровъ; очень можетъ быть, что этимъ воспользуется капиталъ и захватитъ въ свои руки соотвѣтствующія отрасли производства, т. е. національное раздѣленіе труда, дѣйствительно, поможетъ нашему капитализму укрѣпиться въ нѣкоторыхъ отрасляхъ производства; но вѣдь у насъ идетъ рѣчь не объ этомъ; мы говоримъ не о случайномъ участіи капитала въ промышленной организаціи страны, а о вѣроятности построенія всего производства Россіи на капиталистическомъ принципѣ".
   Вотъ, значитъ, въ чемъ дѣло. У насъ, значитъ, возможно въ обширныхъ размѣрахъ и уже практикуется: во-первыхъ, отлученіе производителей отъ силъ природы и орудій производства, каковое отлученіе есть неизбѣжный спутникъ и даже фундаментъ капиталистическаго строя; возможно то, что сейчасъ казалось невозможнымъ -- законченныя формы капитализма; только онѣ безсильны охватить все производство страны. Этого онѣ не могутъ.
   Ну, а въ Европѣ могутъ? До сихъ поръ, не крайней мѣрѣ, тоже не могли. По свидѣтельству самого г. В. В. въ упомянутой полемической статьѣ, "типическая капиталистическая организація охватила лишь незначительную часть всего международнаго производства". А въ книгѣ "Судьбы капитализма" читаемъ: "Если хотите, только одна Англія можетъ быть названа страной чистаго капитализма; въ Америкѣ въ рукахъ крупнаго капитала находится фабричная промышленность, земля же въ большинствѣ случаевъ обработывается самими ея владѣльцами. Во Франціи мелкое земледѣліе нетолько преблагополучно существуетъ (наемные сельскіе рабочіе составляютъ здѣсь всего 14% земледѣльческаго класса), но и стѣсняетъ крупныя хозяйства, фермеры жалуются на недостатокъ рабочихъ, несмотря на періодическій наплывъ ихъ изъ Бельгіи, Испаніи, Пьемонта и на увеличившееся употребленіе машинъ... напомнимъ, какъ удивились нѣмецкіе ученые, когда статистическими изслѣдованіями было обнаружено, что крупная промышленность въ Пруссіи вовсе не такъ развита, а мелкая не въ такомъ упадкѣ, какъ это привыкли обыкновенно считать, основываясь на положеніяхъ буржуазной политической экономіи" (стр. 185--187).
   Итакъ, подобно всему тому направленію, къ которому примыкаетъ г. В. В., онъ считаетъ ложною экономическую политику, направленную къ усиленію у насъ капитализма, и полагаетъ необходимымъ построить благосостояніе страны на прямыхъ заботахъ о непосредственныхъ производителяхъ. Въ пользу этихъ положеній или выводовъ, г. В. В. привелъ не мало фактовъ и аргументовъ. Но для истиннаго пониманія его оригинальнаго тезиса о невозможности у насъ капиталистическаго строя, въ противоположность Европы, гдѣ она имѣетъ свои raisons d'être; для правильнаго пониманія этого тезиса надо имѣть въ виду, что капиталистическій строй въ Европѣ не такъ ужь господствуетъ, какъ обыкновенно думаютъ, а у насъ не такъ ужь отсутствуетъ, чтобы даже для отдаленнаго будущаго можно было противополагать наши экономическіе порядки европейскимъ. Безъ сомнѣнія, нашъ капитализмъ находится еще въ зачаточномъ состояніи и въ данный историческій моментъ мы можемъ съ сравнительно большимъ удобствомъ выбирать характеръ своей экономической политики. Но положеніе о невозможности, химеричности нашего капитализма надо понимать съ тѣми ограниченіями, которыя я сейчасъ заимствовалъ у самого г. В. В.: эта невозможность далеко не абсолютная, и можетъ быть даже не совсѣмъ правильно называть ее невозможностью.
   Но здѣсь мы подходимъ къ чрезвычайно любопытному пункту работы г. В. В.
   Въ предисловіи къ "Судьбамъ капитализма" г. В. В. говоритъ, между прочимъ, о томъ направленіи, "къ которому принадлежатъ какъ публицисты буржуазіи на западно-европейскій манеръ, такъ и соціалисты школы Маркса". Это направленіе считаетъ капиталистическій строй для Россіи неизбѣжнымъ. "Предполагается, что самостоятельные производители -- ремесленники не въ состояніи произвольно организовать свое производство въ мануфактуру и фабрику, примѣняя для этого, насколько возможно, всѣ техническія усовершенствованія; что выполненіе задачи этой организаціи беретъ на себя капиталъ, и подъ его желѣзнымъ управленіемъ рабочіе теряютъ чрезмѣрный индивидуализмъ, дисциплинируются, пріобрѣтаютъ свойства, дѣлающія возможной общественную форму труда со всѣми ея послѣдствіями (фраза эта съ буквальною точностью повторяется и въ текстѣ книги, стр. 30: "предполагается" и т. д.). Причемъ первые (то-есть буржуазные экономисты) утверждаютъ, что на этой ступени развитія промышленный строй останется вѣчно; вторые же (то-есть марксисты) вѣрятъ, что когда капиталъ организуетъ всѣхъ или главную массу рабочихъ, миссія его окончится: воспитанные подъ его вліяніемъ для крупнаго производства, рабочіе поведутъ послѣднее безъ его посредства. Но это уже дѣло отдаленнаго будущаго, предметъ заботъ нашихъ внуковъ и правнуковъ; намъ остается примириться съ наступающимъ господствомъ капитализма и постараться только смягчить черезъ чуръ рѣзкія его проявленія".
   Позволю себѣ усомниться, чтобы марксисты такъ рѣшительно предлагали "примириться съ наступающимъ господствомъ капитализма". Мнѣ случилось разъ слышать мнѣніе одного изъ самыхъ замѣчательныхъ и послѣдовательныхъ русскихъ сторонниковъ Маркса, что "пока мужикъ не выварится въ фабричномъ котлѣ, изъ него никакого проку не будетъ". Но я думаю все-таки, что это -- отдѣльное мнѣніе, хотя бы и еще кѣмъ-нибудь раздѣляемое, и притомъ наталкивающееся на многія логическія неудобства. Марксисты, какъ и прочіе, знаютъ, что вывариваніе въ фабричномъ котлѣ ведетъ за собой нетолько гипотетически благодѣтельное "обобществленіе" труда, а и многія другія, завѣдомо неблагодѣтельныя послѣдствія; тѣмъ болѣе неблагодѣтельныя, что вліяніе ихъ отражается на цѣлыхъ поколѣніяхъ. Таковы болѣзни, развратъ, вырожденіе. Правда, что и нашъ невываренный въ фабричномъ котлѣ мужикъ, на другой манеръ, конечно, но все-таки тоже болѣетъ, развращается, вырождается; но изъ этого еще не слѣдуетъ, что только и свѣту, что въ окошкѣ. Правда, неблагопріятныя послѣдствія фабричнаго котла до извѣстной степени парализуются фабричнымъ законодательствомъ, но въ самой Англіи, гдѣ законодательство это наиболѣе развито, котелъ все-таки остается котломъ. Правда, наконецъ, что марксисты должны себя чувствовать въ практическомъ отношеніи удобнѣе въ Европѣ, гдѣ капитализмъ есть готовый уже крупный общественный фактъ, чѣмъ въ Россіи, но изъ этого не слѣдуетъ, что въ послѣдней они должны "примириться" съ возникающимъ экономическимъ порядкомъ. Нагляднымъ свидѣтельствомъ ошибочности этого утвержденія г. В. В. можетъ служить слѣдующее обстоятельство. Въ 1880г., въ журналѣ "Слово", было напечатано замѣчательное изслѣдованіе г. Николая -- она (я не помню заглавія, а г. В. В. его не приводитъ). Посвящая ему послѣднюю главу своей книги, г. В. В. замѣчаетъ, что авторъ "приступилъ къ вопросу, очевидно, съ предвзятой идеей, вѣруя въ непогрѣшимость общепринятой (?) теоріи; и самъ Марксъ, заинтересуйся онъ судьбами русскаго капитализма, не могъ бы избрать лучшаго метода изслѣдованія и врядъ ли провелъ бы его болѣе послѣдовательно, чѣмъ это сдѣлалъ авторъ". Прекрасно, какъ же относится г.-- онъ къ нашему вопросу? предлагаетъ ли онъ "примириться съ наступающимъ господствомъ капитализма"? Отнюдь нѣтъ. Вотъ, напримѣръ, какую выдержку изъ статьи г.-- она приводитъ самъ г. В. В.:
   "Капитализмъ, который породилъ такое трудное положеніе дѣлъ, который разрушилъ всѣ вѣковые народные устои, хозяйственные, правовые, нравственные, несмотря на все это, пользуется репутаціей зиждителя основъ, тогда какъ направленіе, стремящееся къ тому, чтобы не допустить до погибели, а дать возможность развиться основной мысли манифеста 19 февраля, направленіе это, по крайней мѣрѣ, до сихъ поръ, относилось къ числу разрушительныхъ. Можно надѣяться, что настоящій кризисъ откроетъ глаза обществу и покажетъ тѣхъ и другихъ въ настоящемъ свѣтѣ... Такъ какъ накопленію избытковъ продуктовъ труда въ рукахъ производителей и обращенію ихъ на развитіе средствъ производства препятствовала общественно-хозяйственная дѣятельность послѣднихъ 15--20 лѣтъ, дѣятельность, приведшая къ наступающему кризису, то, но избѣжаніе повторенія его, а главнымъ образомъ для способствованія общественно-хозяйственному развитію производителей, слѣдовательно, и всей страны, необходимо сойти съ того пути, который стремится къ развитію обмѣна и направить всѣ силы на развитіе успѣшности труда производителей при свободномъ владѣніи ими орудіями труда, въ чемъ Положеніе совершенно справедливо видитъ залогъ домашняго благополучія и блага общественнаго".
   Надѣюсь, милостивые государи, что тираду эту нельзя назвать приглашеніемъ "примириться съ наступающимъ господствомъ капитализма". А между тѣмъ, по словамъ г. В. В., какъ вы сейчасъ видѣли, "самъ Марксъ, заинтересуйся онъ судьбами русскаго капитализма, не могъ бы избрать лучшаго метода изслѣдованія и врядъ ли провелъ бы его болѣе послѣдовательно, чѣмъ это сдѣлалъ г.-- онъ".
   Если, однако, г. В. В. относится такимъ образомъ не совсѣмъ правильно къ практическому положенію школы Маркса, то существуетъ одинъ философско-историческій пунктъ, на которомъ онъ является крайнимъ марксистомъ.
   Я уже приводилъ дважды буквально повторяемую фразу г. В. В. о "капиталѣ, подъ желѣзнымъ управленіемъ котораго рабочіе теряютъ чрезмѣрный индивидуализмъ, дисциплинируются, пріобрѣтаютъ свойства, дѣлающія возможной общественную форму труда со всѣми благими ея послѣдствіями". Такое воззрѣніе на капиталъ г. В. В. усвоиваетъ и школѣ Маркса, и буржуазнымъ экономистамъ, предполагая лишь ту разницу, что первая видитъ въ этомъ обобществленіи труда при помощи капитала только переходный историческій моментъ, а буржуазные экономисты усматриваютъ здѣсь конечную форму экономическихъ отношеній, предѣлъ, его же не прейдеши. На самомъ дѣлѣ, однако, буржуазная или такъ называемая либеральная политическая экономія рѣшительно не причемъ въ формулѣ обобществленія труда. Никогда не желала она "утраты чрезмѣрнаго индивидуализма", а, напротивъ, съ тѣхъ самыхъ норъ, какъ народилась, и до нашихъ дней пропагандировала именно необходимость и благодѣтельность индивидуализма. Она могла бы соелаться, а при случаѣ и ссылается на то, что ростъ капитализма разложилъ стѣснявшіе индивидуальный полетъ -- цехъ, общину, средневѣковое государство. Что касается школы Маркса, то воззрѣніе, по которому историческое значеніе капитала состоитъ въ воспитаніи рабочихъ для общественной формы труда, едва ли составляетъ догматъ школы, по дѣйствительно принадлежитъ самому Марксу. Я не буду обсуждать это воззрѣніе, гегеліанское происхожденіе котораго отражается и на сильныхъ, и на слабыхъ его сторонахъ. Я попрошу васъ только посмотрѣть, вмѣстѣ со мной, какъ относится къ нему г. В. В.
   Съ полною опредѣленностью отношеніе это высказывается въ упомянутой полемической статьѣ. Г. В. В. говоритъ здѣсь, что въ своей книгѣ, т. е во всей, значитъ, своей работѣ, онъ разсматриваетъ капитализмъ, "какъ дѣятеля, историческая роль котораго заключается въ превращеніи единоличнаго труда въ общественный". Въ другомъ мѣстѣ говорится, что "прямая задача" капитализма состоитъ въ "воспитаніи населенія для общественной формы труда". На этомъ основаніи, признавъ, что капиталистическое производство "очень быстро развивается въ нѣкоторыхъ отрасляхъ", г. В. В. прибавляетъ: "но это развитіе всего меньше касается организаціи труда; оно построено не столько на привлеченіи къ производству новыхъ рабочихъ, на распространеніи воспитательнаго вліянія крупной организаціи производства (главнѣйшая общественно-историческая задача капитализма) на новыя группы рабочихъ, а главнымъ образомъ, на развитіи техники, на возвышеніи производительности рабочихъ, уже занятыхъ капиталомъ".
   Выходитъ, что еслибы русскій капитализмъ исполнялъ свою "историческую роль", свою "прямую задачу", иначе говоря, еслибы онъ вваливалъ въ фабричный котелъ все больше и больше народу, то г. В. В., пожалуй, и ничего бы противъ него не имѣлъ. Но нашъ капитализмъ не "распространяетъ воспитательнаго вліянія крупной организаціи производства", изъ чего и явствуетъ его ненужность и слабость. Откуда, однако, эта увѣренность, что фабричный котелъ имѣетъ дѣйствительно благодѣтельное воспитательное вліяніе. Г. В. В. обладаетъ этою увѣренностью, обладаетъ до такой степени, что не считаетъ даже нужнымъ какъ-нибудь мотивировать ее, обосновать на глазахъ читателей. Между тѣмъ, дѣло тутъ вовсе не столь ясно и несомнѣнно, какъ таблица умноженія или какая-нибудь геометрическая аксіома. Въ сущности, "общественная форма труда", при господствѣ капитализма, сводится къ тому, что нѣсколько сотъ или тысячъ рабочихъ точатъ, вертятъ, накладываютъ, подкладываютъ, тянутъ, бьютъ и совершаютъ еще множество другихъ операцій въ одномъ помѣщеніи. Общій же характеръ этого режима прекрасно выражается поговоркой: "каждый за себя, а ужь Богъ за всѣхъ". При чемъ тутъ "общественная форма труда"? Правда, мы видимъ иногда на Западѣ такую солидарность между рабочими, какую мудрено встрѣтить у насъ, но это объясняется отнюдь не непосредственно условіями труда въ фабричномъ котлѣ, а развитіемъ просвѣщенія и политической жизни. Не распространяясь на эту тэму, я сошлюсь на самого г. В. В. Приведя на стр. 117--124 своей книги нѣсколько чертъ развитія въ Европѣ мелкой промышленности, рядомъ съ крупной, а иногда даже въ ущербъ и подрывъ послѣдней, г. В. В. пишетъ: "Организуя трудъ, капиталъ стремится къ одной цѣли: достигнуть наибольшаго производства съ наименьшими издержками. При организаціи же общественной формы труда въ интересахъ народа, рядомъ съ принципами хозяйственной экономіи, будутъ поставлены и другіе, какъ-то: доставленіе наибольшаго досуга работающему, предупрежденіе отупляющаго дѣйствія однообразныхъ манипуляцій, вреднаго вліянія на организмъ скученности людей и производства, устраненія отъ послѣдняго дѣтей, можетъ быть, и женщинъ, и проч. Весьма вѣроятно, что удовлетвореніе всѣмъ этимъ требованіямъ поведетъ къ необходимости создать новую, отличную отъ капиталистической, промышленную единицу и ихъ систему, сходную, напримѣръ, съ той, какая практикуется въ швейцарскомъ часовомъ производствѣ. А въ такомъ случаѣ и рабочій вопросъ на западѣ усложняется еще больше: становится недостаточно одного лишь замѣщенія капиталиста группою рабочихъ въ организаціи, совершенно уже для нихъ подготовленной капиталомъ. Капиталъ, правда, организовалъ трудъ, но въ форму, неприглядную для рабочаго, и послѣднему придется ее перестраивать".
   Спрашивается, какъ связать этотъ скептицизмъ съ тою увѣренностью въ "исторической задачѣ" капитала, съ точки зрѣнія которой г. В. В., по его собственнымъ словамъ, смотритъ на капиталъ во всей своей работѣ, и которая столь сильна въ немъ, что онъ не считаетъ даже нужнымъ предъявлять на этотъ счетъ какіе-либо мотивы и доказательства? Я не знаю, какъ связать, но думаю, что эпизодически прорывающійся скептицизмъ г. В. В. совершенно законенъ и что если капитализмъ и имѣетъ какую-нибудь общественно историческую задачу или миссію, такъ развѣ только отрицательную. Допуская же, вмѣстѣ съ г. В. В., что миссія эта состоитъ именно въ воспитаніи рабочихъ для общественнаго труда, надо будетъ, кажется, признать, что капитализмъ въ Европѣ не исполняетъ своей "прямой", своей "главнѣйшей общественно-исторической задачи". А если онъ не исполняетъ ее тамъ, то что же удивительнаго, особенно утѣшительнаго или особенно огорчительнаго, наконецъ, просто оригинальнаго въ томъ, что онъ не исполняетъ ея и у насъ?
   Если вы потрудитесь суммировать всѣ эти бѣглыя замѣчанія, основанныя преимущественно на собственныхъ показаніяхъ г. В. В., то согласитесь, я думаю, что устанавливаемая г. В. В. качественная разница между русскимъ и европейскимъ экономическимъ строемъ не такъ велика, какъ можетъ показаться. Во-первыхъ, и у насъ, какъ въ Европѣ, происходитъ отлученіе производителей отъ силъ природы и орудій производства. Во-вторыхъ, и у насъ, какъ въ Европѣ, возможны, въ нѣкоторыхъ, по крайней мѣрѣ, отрасляхъ производства, законченныя формы капитализма. Въ-третьихъ, и въ Европѣ, какъ у насъ, не все производство построено на капиталистическомъ принципѣ. Въ-четвертыхъ, и въ Европѣ, какъ у насъ, капиталистическое воспитаніе рабочихъ для общественной формы труда является по малой мѣрѣ проблематичнымъ. При этомъ не слѣдуетъ, разумѣется, чтобы мы должны были желать водворенія у насъ европейскихъ экономическихъ порядковъ, то есть расцвѣта того, что у насъ находится пока въ зачаткѣ. Отнюдь нѣтъ. Уже потому этого не слѣдуетъ, что сама Европа давнимъ-давно подумываетъ о неладности своихъ экономическихъ отношеній. Такъ давно, что мы, по случаю своей самобытности, успѣли даже забыть, что истинныя основанія критики этихъ отношеній совсѣмъ не мы выдумали, а заимствовали у самихъ европейцевъ же. Нынѣ тамъ эта критика такъ усилилась, что заявляется, хотя бы и въ микроскопическихъ размѣрахъ и съ задними цѣлями борьбы политическихъ партій, въ такихъ сферахъ, каковы министерство Бисмарка въ Германіи и Ферри во Франціи. Изъ не невозможности у насъ европейскихъ порядковъ слѣдуетъ, напротивъ, что съ водвореніемъ ихъ надо бороться.
   Это собственно и дѣлаетъ, по мѣрѣ силъ и возможности, г. В. В., печатая свои статьи и издавая свои книжки. Онъ хорошее дѣло дѣлаетъ, разумѣется, вовсе не стираемое тѣми недоразумѣніями, которыя отмѣчены выше, а равно и тѣмъ недоразумѣніемъ, которое я отмѣчу сейчасъ.
   Къ кому, полагаете вы, обращается г. В. В. съ своими совѣтами, ободреніями, указаніями? къ правительству, къ людямъ, косвенно власть имѣющимъ, къ какой-нибудь опредѣленной общественной группѣ? Люди, власть имѣющіе, не обязаны у насъ предъявлять обществу свою программу, и г. В. В., какъ можно думать на основаніи 5 и 6 страницъ предисловія къ "Судьбамъ капитализма", находитъ это отрицательное обстоятельство удобнымъ и соотвѣтствующимъ нашему положенію. Но если намъ и неизвѣстны программы людей, власть имущихъ, въ подробностяхъ, то настолько-то мы все-таки ихъ знаемъ, чтобы съ увѣренностью сказать, что "обобществленіе" труда при помощи капитала отнюдь въ нихъ не входитъ. Нѣкоторыя положенія и аргументы г. В. В. всѣмъ понятны, доступны, всѣмъ, такъ сказать, на потребу. Когда онъ говоритъ, напримѣръ, и доказываетъ фактами и теоретическими соображеніями, что казенныя субсидіи и гарантіи крупнымъ промышленнымъ предпріятіямъ, лишь временно и искуственно поддерживая предпріятіе, въ то же время, въ числѣ другихъ причинъ, вырываютъ почву у промышленности, способствуя опустошенію народнаго кармана; когда онъ говоритъ это, то всякій, имѣющій власть или не имѣющій ея, можетъ съ нимъ соглашаться или не соглашаться, но во всякомъ случаѣ тутъ возможенъ разговоръ, умственное общеніе. Но когда онъ выдвигаетъ свою "главнѣйшую, общественно-историческую задачу" капитализма, то въ огромномъ большинствѣ случаевъ не произойдетъ никакого разговора, если только не считать разговоромъ такія объясненія:
   Одинъ собесѣдникъ скажетъ: съ чего вы взяли, что я желаю какого-то воспитанія рабочихъ въ общественномъ смыслѣ? Мнѣ нѣтъ никакого дѣла до вашего обобществленія труда, я объ немъ просто не думаю, и если русскій капитализмъ окажется не въ силахъ уничтожить "чрезмѣрный индивидуализмъ", такъ тѣмъ лучше; я нахожу, что у насъ, въ Россіи, индивидуализмъ слишкомъ мало развитъ, благодаря тѣмъ отсталымъ общинамъ и артелямъ, которыя вы такъ превозносите, а равно и нѣкоторымъ другимъ учрежденіямъ, о которыхъ вы умалчиваете. Мнѣ нужно производство, эксплуатація силъ природы; средство для этого есть капиталъ, и я ему помогаю.
   Такъ скажетъ сторонникъ буржуазной или либеральной политической экономіи. А другой собесѣдникъ скажетъ: обобществленіе труда есть великое и необходимое дѣло, но я не вижу, чтобы юно достигалось путемъ капиталистическаго производства и, по моему, вы совершенно напрасно смотрите въ своей книгѣ на капитализмъ съ этой точки зрѣнія. Затѣмъ останется, можетъ быть, полтора человѣка марксистовъ, которые заинтересуются соображеніями г. В. В. насчетъ возможности или невозможности для капитализма исполнять въ Россіи свою "прямую", свою "главнѣйшую, общественно-историческую задачу"...
   На этомъ я долженъ кончить свои замѣчанія о книгѣ г. В. В...

Посторонній.

"Отечественныя Записки", No 7, 1883

   
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru