Мережковский Дмитрий Сергеевич
О мудром жале

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:

Д. С. Мережковский

О мудром жале

   Мережковский Д. С. Акрополь: Избр. лит.-критич. статьи.
   М., "Книжная палата", 1991.
  
   Строители "Нового Дома", я хочу сказать вам два слова. Говорю как будто со стороны, не из Дома, а в Дом, но не потому, что я не с вами, а потому, что я человек поколения старшего, годами,-- сердце не стареет. Только два слова,-- следующие слова будут зависеть уже не от меня, а от того, как Дом ваш построится.
   Воля к мысли -- вот мои два слова, и надеюсь, вы меня поймете с этих двух слов. Да и те, кто с вами,-- я не сомневаюсь, что кое-кто будет с вами, и сейчас уже есть,-- те меня тоже поймут.
   Воля к мысли -- ведь это и есть камень, заложенный в основание Нового Дома,-- "камень, пренебреженный зиждущими, но который сделается главою угла"1. Не оттого ли и рухнул наш Старый Дом, что он был основан не на этом Камне?
   Воля к мысли скована сейчас в России такими цепями, каких мир еще не видал. Верно поняли ковавшие цепь, что не сковав мысли, не скуешь и России. Это очень страшно, но не удивительно; удивительнее и, может быть, страшнее то, что воля эта скована и здесь, среди нас -- кем? чем? Как бы мы ни ответили на этот вопрос, ясно одно: с волею к мысли борется тайная, темная, но очень упорная и жадная воля к безмыслию. Там, в России, воля эта понятна со стороны сковавших цепь, а отчасти и со стороны скованных: есть же такая мера несчастья, когда лучше не думать, потому что всякая мысль -- только лишняя боль. Но ведь здесь, среди нас, бегство от мысли совсем не такое, и объяснить его нельзя ничем, если только не предположить самое страшное -- что и здесь и там рука, сковавшая мысль,-- одна -- видимая там, невидимая здесь...
   Но об этом в двух словах не скажешь. Лучше вернемся к более узкой литературной задаче "Нового Дома".
   Что такое воля к мысли в литературе? Это воля к оценке, к суду, прежде всего над собой, а потом и над другими,-- воля к творческой критике, потому что критика, в своем высшем пределе, не только может, но и должна быть творческой.
   Кажется, вы очень верно угадали самую насущную потребность русской литературы, вчерашней, сегодняшней и завтрашней. "Жатвы много, а делателей мало"2. Мало критиков; и жатва русской литературы осталась несобранной; житницы наши все еще пусты. Это в прошлом, а в настоящем и будущем: русская литература нуждается в критике, как иссохшая земля в дожде.
   Десять тысяч "поэтов", и ни одного критика. Что это, хороший знак? Нет, очень плохой. Не потому, разумеется, что поэтическое творчество ниже критики. Может быть, выше; может быть, и ниже. Данте говорит стихами, но ведь и Смердяков "любит стишок". Без критики мы так и не узнаем, сколько в числе десяти тысяч Смердяковых и сколько Данте.
   Спор критики с поэзией давний и ненужный спор. Муза критики и муза поэзии -- родные сестры. Критика есть оценка, но и сама оценка может быть -- нет, должна быть ценностью, это и значит -- критика должна быть творчеством, поэзией, так же как поэзия должна быть глубочайшей мыслью о жизни, судом над жизнью -- критикой.
   Критика -- не только суд над прошлым и настоящим, но и предсказание будущего: пророчество. Да, вот вечное, хотя и забытое имя критика -- пророк. Имя это наше, русское по преимуществу.
   Русская литература извне наименее, а внутри наиболее критическая, потому что наиболее пророческая. От "горестных замет" Пушкина, первого русского критика, через "Философические письма" Чаадаева и гениальную, все еще непонятую "Переписку с друзьями" Гоголя до "Дневника писателя" Достоевского, к Вл. Соловьеву и Розанову -- вот критический, пророческий путь русской литературы. Он оборван с бытием России; с ним же будет и восстановлен.
   Критика -- пророческая мысль -- есть жало поэзии. Поэзия без мысли -- змея без жала.
  
   И жало мудрыя змеи
   В уста замершие мои
   Вложил десницею кровавой3.
  
   Это мудрое жало нам сейчас нужнее, чем когда-либо. Мы, русская Диаспора,-- воплощенная критика России, как бы от нее отошедшая мысль и совесть, суд над Нею, настоящей, и пророчество о Ней, будущей.
   Да, мы -- это или -- ничто.
  

ПРИМЕЧАНИЯ

   Впервые в эмигрантском журнале "Новый Дом". Париж, 1926. No 2. Под шапкой "Письма в Новый Дом". Первое письмо. Печатается по тексту журнала.
  
   1 Евангелие от Матфея. XXI, 42.
   2 Евангелие от Матфея. IX, 37.
   3 Строка из стихотворения А. С. Пушкина "Пророк" (1826).
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru