Мережковский Дмитрий Сергеевич
Заседание 26 октября 1914 г. Прения

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:

   
   Религиозно-философское общество в Санкт-Петербурге (Петрограде): История в материалах и документах: 1907-1917: В 3 т. / Московско-Петербургский Философский Клуб; Федеральное архивное агентство; Российский государственный архив литературы и искусства. Т. 2: 1909-1914.
   М: Русский путь, 2009.
   

ЗАСЕДАНИЕ 26 ОКТЯБРЯ 1914 г.

Прения

   Свящ. К.М. Аггеев {Далее зачеркнут текст: Мы выслушали два доклада. Последний доклад был блестящий доклад Д<митрия> С<ергеевича>. Когда я его выслушал, мне припомнилось недавно помещенное письмо кн. Трубецкого по поводу событий нашего сближения с Польшей. В своем письме кн. Трубецкой между прочим предостерегает все русское общество против того, чтобы не повторилось у нас то, что происходит сейчас в Германии. "Война, которую мы ведем, -- говорилось там, -- это война против германского милитаризма. Горе будет нашей стране, если в результате у нас повторится то же, т.е. в результате победоносной войны, в которую мы верим и на которую надеемся, водворится у нас милитаризм". К этому мнению нельзя не присоединиться. <Со слов: Последний доклад... До слов: нельзя не присоединиться.-- взято в квадратные скобки.> На днях мне хотелось, под влиянием переживаемых событий, восстановить в памяти известную статью Вл. Соловьева по вопросу о подлинном, не ложном, национальном начале. То, что я слышал в докладе Д<митрия> С<ергеевича>, есть развитие мысли кн. Трубецкого и повторение того, что говорит Вл. Соловьев.}.
   Доклад Дм<итрия> Серг<еевича> производит особенно жгучее впечатление, и я объясняю это тем, что мы находимся в условиях переживаемого момента {Далее зачеркнут текст: Для меня лично современная война поставила проблему, довольно трудную, которую мне хочется связать с проблемой национальной, о которой сегодня говорили. Как провести линию между подлинным национальным началом и тем ложным национализмом, о котором говорил Д<митрий> С<ергеевич>? В чем природа национального начала? Действительно ли в том чувстве патриотизма, о котором говорил Д<митрий> С<ергеевич> и которому противополагал ложное национальное начало, или в чем-нибудь другом?}. Но я оставлю в стороне доклад Д<митрия> С<ергеевича>. Мне хотелось бы вместо речи предложить один вопрос А. А. Мейеру, потому что он первый, который постарался в своем докладе указать природу национального начала и религиозно оценить ее с положительной стороны.
   В докладе А<лександра> А<лександровича> меня смутил один вопрос, а именно: сравнение народной души с личностью. Мне кажется, -- сравнение это нерезонно. Это сравнение затемняет мысль и приводит к выводам, безусловно, по-моему, неправильным с христианской, религиозной точки зрения {Далее зачеркнуто предложение: Существо народной души А<лександр> А<лександрович> указал по сравнению с личностью.}. В личности происходит борьба, и эта борьба личности самой с собою, раскол личности, -- это и есть условие настоящей человеческой христианской религиозной жизни. С этим я могу согласиться {Вместо данного предложения было: Я лично присоединяюсь к его утверждению в этой половине сравнения: -- что вне этой борьбы жизни личности нет.}.
   Затем, однако, А<лександр> А<лександрович> переходит к выяснению борьбы национальной. Здесь раскол национальный от сравнения с расколом личности превращается в раскол классов, в горизонтальный разрез, который он противополагает вертикальному разрезу {Далее зачеркнуто предложение: Это две вещи различные.}.
   Когда мы говорим о борьбе личности, -- раскола нет, здесь личность борется сама с собою, оставаясь единой. Когда же мы переносим сравнение на борьбу в нации, то получается в чистом виде классовая борьба. Стало быть, выходит, что с религиозной точки зрения допустима только та борьба, которая происходит. И действительно, А<лександр> А<лександрович> приводит к выводу, что эта классовая борьба лагерей есть с религиозной точки зрения непреходящая ценность, и в этом выражается подлинная национальная жизнь. Я к этому присоединиться не могу. Я еще могу согласиться с тем, что, может быть, по историческим или по эмпирическим данным эта борьба неминуема, может быть, это залог прогресса человеческого, но сказать, что она утверждается религией, как известная ценность, независимо от своих практических последствий, с религиозной точки зрения нельзя. Может быть, я неправильно понял А<лександра> А<лександровича>, но я считаю этот вопрос очень важным, т.к. он уясняет самое существо национальной души.
   А.А. Мейер.
   Я хотел бы сделать некоторые оговорки по поводу вопроса, заданного мне К<онстантином> М<арковичем>. Я не говорил о классовой борьбе, как о чем-то, всегда существующем и никогда не кончающемся, вообще, как о каком-то вечном начале.
   Я говорил о классовой борьбе лишь как о частном выражении внутренней борьбы вообще, совершающейся в душе нации. Класс -- это временное явление {Далее зачеркнуто предложение: Я не мог бы себе представить, чтобы борьба классов была бы вечным принципом.}. Но борьба, как таковая, есть вечный принцип. Как она выражается, в какой эмпирии она себя проявляет, это вопрос времени. К<онстантин> М<аркович> считает незаконной аналогию между борьбой в личности и борьбою в национальной душе. Я с этим не согласен. Я не отождествляю души нации с личностью, но во всяком случае аналогия между внутренней борьбой, которая происходит в личности, и борьбой, которая должна происходить в душе нации, возможна. И эта аналогия, может быть, не доказательство, но она подводит к утверждениям, которые, может быть, допускают и доказательства.
   Душа народная, как некоторое метафизическое начало, конечно, едина, и в этом уже ее формальная близость к душе индивидуума. Я не представляю себе разделения души, как таковой, на две части. Поэтому естественно, что душа народа борется сама с собой в таком же смысле, как сама с собой борется и душа отдельной личности. Это, однако, не мешает борьбе этого единого начала с самим собой эмпирически выражаться в столкновениях разных групп народа, разных его элементов. Борьба в личности выражается в различных действиях, противоречивых и часто вредных: -- человек может, напр<имер>, себя изувечить, выколоть себе глаза и т.п.; точно так и внутри нации борьба принимает формы, с которыми нам постоянно приходится сталкиваться, напр<имер>, борьба народа с властью, различных частей нации, преследующих одна другую. Одно движение души может воплотиться в одном лагере нации, другое в другом лагере. Это различные воплощения, находящиеся в различных времени, месте, пространстве, а не то что борьба двух начал. Я настаиваю на душе народа, которая существует, есть, и она с собой борется, как и душа личности. Это борьба, о кот<орой> мы говорим, как о классовой борьбе в ином разрезе. Если посмотреть изнутри, став на точку зрения самой души народа, можно увидеть, что есть борьба внутри души с различными тенденциями. Один класс выражает некоторое движение народа вперед, некоторый творческий шаг, другая же часть народа воплощает некоторую тенденцию косности народной души. Но этим нельзя смущаться. Просто это воплощение двух тенденций, живущих в одной душе. Нельзя думать о том, что это относится только к общественной или политической жизни, что нельзя отнести к народному творчеству. Определенный шаг в смысле творчества общественного есть шаг в смысле творчества нации. Это полнота нации. Она означает, может быть, не все стороны нации. Она переживает определенный перелом, и этот перелом, совершающийся в душе нации, выражается в движениях одной ее части, делающей этот сдвиг.
   А.В. Карташев {Резюме слова, сказанного на собрании Религиозно-философского общества 26 октября 1914 г. было в виде статьи под названием "О национализме", за подписью "А.В. Картагпев" напечатано в литературно-политическом иллюстрированном еженедельнике "Голос жизни" No 4, 1914, стр. 4. Первоначальный вариант речи А.В. Карташева не сохранился. На л. 20 помета: Вынуто заключительное слово А.В. Карташева, <листы> 30-41, конец. 28.1.915.}.
   О том ли мы говорим, то ли мы раскрываем, что составляет для настоящего момента самую вопросную часть вопроса? И А.А. Мейер, и Д.С. Мережковский, мне кажется, ломились в открытые двери, когда нашу русскую -- частнее -- великорусскую -- интеллигенцию стремились убедить в правде интернационализма. Ученого учить -- только портить. Ведь мы не сможем указать более ни одной другой интеллигенции в мире, которая так равнодушна была бы к своему национальному самосознанию, чем интеллигенция великорусская. В некоторых отношениях это -- факт даже загадочный. Ни у одного из культурных народов мира мы не найдем такого большого количества детей в школе, гимназии и университете, которые так специфически отвращались бы от материалов своего народного творчества, от своих былин, древностей и национального стиля. Это -- что-то прирожденное, а не навеянное предубеждениями старшего поколения. Мир Вальтера Скотта здесь милее, чем мир Виктора Васнецова. Очевидно, русское чутье так чувствительно ко всему неблагородному и уродливому, что даже свое родное, но носящее черты внутренней неправедности, имеет смелость отвергать -- мужество, невиданное среди национальностей. Недаром Достоевский сочинил гипотезу о русской всечеловечности21, а Тургенев прославил русский язык за его правдивость. Не общечеловеческое нам нужно уяснять, а национальное, -- его место и меру.
   "Счастье -- как здоровье, -- сказал Тургенев, -- если мы его не замечаем, следовательно, оно есть"22. Великорусская интеллигенция не замечает счастья своей национальной свободы, потому что им обладает. Полное отличие от великороссов в этом отношении мы наблюдаем уже у малорусской интеллигенции, ибо у нее есть боль лишения. Не говорю уже о Польше. Только болеющий таким лишением знает, что такое национальность. А не болеющий некомпетентен в разрешении этого больного вопроса. И вот эта некомпетентность сейчас чувствуется в сознании и действиях русской интеллигенции. Правда, в программах всех либеральных и радикальных партий у нас твердо стоит тезис "свободного самоопределения национальностей", но от декларативной расписки в принятии этого тезиса до любовной разработки и распутывания этого больного узла -- огромное расстояние. Может быть, даже общий внегосударственный и анархический пошиб нашей интеллигентской мысли стоит в связи с этим неведением национальной проблемы. Замечательно, что все проблемы гражданских свобод скорее поддаются решению в порядке чисто правовом, цивильном, общественном, в меньшей степени государственном, чем проблема национальности. И именно до этого уровня чисто гражданских свобод ее обычно низводит интеллигентская мысль. Между тем национальное начало повсюду и всегда имеет сильное стремление к воплощению автономно-государственному, и если решается иначе, то только в форме свободных многоплеменных империй, т.е. опять-таки в формах типично-государственных. Социалистический интернационал, проектируя разрешение национального вопроса на основе одного экономического принципа, просто никак еще не мог его разрешить. Пока мы видели одно -- что разрешают национальные вопросы только государства и империи. Разве худо разрешает эти вопросы либеральный империализм Англии? Разве не имеет в этом отношении заслуг пред человечеством и уродливая империя Габсбургов?
   Напрасно из слова империализм делают страшнейшее пугало. Его дефекты для настоящего момента истории не такая еще беда. Страшен милитаризм, а не империализм. Не только империя, а и всякие вообще государства всегда были и будут вооружены. Не в вооружении самом по себе -- душа милитаризма. Душа милитаризма -- в людоедстве, в завоевательстве с целью истребления всех иных национальных типов и в убеждении, что только мой национальный тип есть общечеловеческая норма, к которой надо подогнать всех других. И вот уж поистине нигде в Европе нельзя отыскать ни такой безумной государственной мысли, ни такого националистического ража, ни такого обоготворения оружия, как в Германии. Что такое в сравнении с националистическим бредом проф. Оствальда23 -- наивная панславистическая или даже барская, крепостническая тютчевщина?! Это -- извращенство реакционной кучки, а не мысль и воля целой нации. "Deutschland, Deutschland über ailes"24 -- вот зоологический клич, которым не запятнала себя Россия, несмотря на все ее частные аналогичные преступления. Просто нет этого в мозгу. Есть другие пороки, но не этот и не этого образца.
   Национальное самосознание и утверждение своего национального лица в общечеловеческом хоре, защита своей национальной культуры, в случае нужды, с оружием в руках -- все это само по себе вовсе логически не ведет к националистическому психозу и к милитаризму. Соблазны и опасности возможны, но во имя того, что кто-то когда-то злоупотребил национальным чувством, гасить и шельмовать это чувство всегда и везде -- занятие недостойное мужественных строителей истории.
   Но, говорят, идеал единства нации -- языческий идеал. Истинно так. Согласен. Выход из замкнутых наций -- только в борьбе за общечеловеческую правду, невзирая на национальные перегородки. Однако существо национального начала в том и заключается, что оно одинаково определяет и врага, и друга внутри каждой нации: и тот и другой мыслят и говорят на одном языке, и тот и другой вместе творят свою национальную культуру, и тому и другому она одинаково дорога. Родившая их нацию природа, территория, климат, история -- все это у них единое и неделимое. Нельзя убить, отрезать половину, не убив целого. В минуты смертной опасности для этого целого -- в минуту военных столкновений -- и выступает на сцену это фатальное единство. Иначе как в единстве действий, в их согласии и даже тожестве -- нет спасения, ибо воевать может только единая армия, под единой командой. Вот откуда то поразившее и смутившее умы интеллигенции, так называемое "единение правительства и общества", которое в известном смысле стало фактом с момента этой войны. Это -- просто фатальный закон военного самосохранения нации, проявляющейся почти с физической непосредственностью .
   Патриотизм без кавычек, патриотизм нормальный есть неизбежный признак наличности национального сознания. И да будет стыдно тем, кто пытался бросить камень в нашу молодежь за мужественный акт выявления обуревавших ее патриотических чувств. Передало ли им по наследству старшее поколение хоть единый членораздельный звук, не говорю уже о слове, в котором была бы воплощена идея русской национальной государственности? Нет, оно не завещало им ровно ничего: ни идеи, ни понятия, ни слова, ни песни, ни малейшего символа, и потому не имеет нравственного права требовать, чтобы молодежь в одну минуту сотворила то, о чем не позаботились в течение целого столетия поколения отцов и дедов.
   Я тороплюсь закончить: национальная проблема решается в порядке единства, а не в порядке разделения, в порядке борьбы объединенной нации с внешней опасностью, а не в порядке борьбы внутренней отдельных частей нации между собой. Вот почему я думаю, что внутренняя социальная борьба, разрешающая всемирную проблему общежития, не решает вопроса национального, не довлеет для этой цели, как бы эта борьба ни была грандиозна и значительна в своей сфере. Ее сфера не универсальна, не решает она ни вопроса личности, ни вопросов религии, ни вопроса национального. Это -- не панацея, как нам хотят ее представить. И так как никогда на земном шаре житель Африки не будет тождественен с жителем Исландии и никогда все не будут говорить на одном языке, то никогда не упразднится и вопрос национальный, не растворится без остатка в море интернационального. Поэтому, мне кажется, следует не враждовать с этим вопросом самим по себе и не обходить его с сознательным или бессознательным лукавством, а смело пойти ему навстречу, принять и разрешить.
   

ПРИМЕЧАНИЯ

   Публикуется по машинописи с рукописными вставками: РГАЛИ. Ф. 2176. Оп. 1. Ед. хр. 14. Л. 15-26. Впервые напечатано в издании: Записки петроградского Религиозно-философского общества. 1914-1915. Пг., 1916. Вып. VI. С. 15-19.
   
   21 ...о русской всечеловечности...-- О "всечеловечности" русского гения и "всемирной отзывчивости" русской культуры Ф.М. Достоевский говорил в своей речи на Пушкинском празднике (20 июня 1880).
   22 "Счастье ~ оно есть".-- Неточная цитата из шестого письма тургеневского "Фауста" (1856). У Тургенева: "Оно <счастье> -- как здоровье: когда его не замечаешь, значит, оно есть" (Тургенев И.С. Полн. собр. соч. и писем: В 28 т. М.-Л.: Наука, 1964. Т. VII. С. 188).
   23 Оствальд Вильгельм Фридрих (Ostwald; 1853-1932), немецкий физико-химик и философ-идеалист, профессор Рижского политехнического училища (1882-1887), Лейпцигского университета (1887-1906). Член-корреспондент Петербургской АН (1895). Лауреат Нобелевской премии (1909).
   24 "Deutschland, Deutschland ber ailes" -- "Германия, Германия превыше всего" (нем.). Первая строка стихотворения Августа Гейнриха Гофмана фон Фаллерслебена (Hoffmann von Fallersleben; 1798-1874) "Песнь немцев" (Das Lied der Deutschen, 1841), ставшего в сочетании с музыкой Йозефа Гайдна гимном Германии.
   
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru