Мережковский Дмитрий Сергеевич
Критика и история литературы. Д. Мережковский. Вечные спутники. Портреты из всемирной литературы. СПб., 1897 г. Ц. 2 р.

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:

Д. С. Мережковский

Критика и история литературы. Д. Мережковский. Вечные спутники. Портреты из всемирной литературы. СПб., 1897 г. Ц. 2 р.

   Д. С. Мережковский. Вечные спутники. Портреты из всемирной литературы
   С.-Пб., "НАУКА", 2007
  
   Отличительное свойство г. Мережковского как поэта, романиста или критика -- претенциозность. В его стихах не чувствуется искренности, нет сердечной теплоты, потому что автор занят исключительно самим собой и не может, не в состоянии отдаться чистому, безличному и свободному порыву. Он всегда "позирует". Совершенно таким же он остается и в своих критических очерках, которые, несмотря на видимое разнообразие, посвящены одному великому предмету -- самому г-ну Мережковскому, чего он нисколько и не скрывает в предисловии. "За это соединение столь различных, по-видимому чуждых друг другу, имен в одну семью, в одну галерею портретов могут упрекнуть автора в отсутствии систематической связи. Но он питает надежду, что читателю мало-помалу откроется не внешняя, а субъективная, внутренняя связь в самом я, в миросозерцании критика, ибо -- повторяю -- он не задается целями научной или художественной характеристики. Он желал бы только рассказать со всей доступной ему искренностью, как действовали на его ум, сердце и волю любимые книги, верные друзья, тихие спутники жизни. Это записки, дневник читателя в конце XIX века". Итак, предмет, предлагаемый вниманию читателя (всего за 2 р.), -- я г-на Мережковского.
   И вот оно, это драгоценное "я", перед нами в стенах афинского "Акрополя". "Я взглянул, увидел все сразу и сразу понял... Я почувствовал себя молодым, бодрым и сильным... Я всходил по ступеням Пропилеи, и ко мне приближался чистый, девственный, многоколонный на пыльной побледневшей лазури полуденного неба, несказанно-прекрасный Парфенон... Я вошел, сел на ступени портика под тенью колонны... Я ни о чем не думал, ничего не желал, я не плакал, не радовался -- я был спокоен"... Словом, я, я, я -- бесконечное, однообразное "я" г-на Мережковского, из-за которого не видно ни Акрополя, ни его красот. Мы узнаем только о великом открытии, сделанном "я" г-на Мережковского, что греки творили "согласно с природой", -- фраза, решительно ничего не поясняющая. Каждый художник творит "согласно с природой", но только вносит в творение свое понимание природы, в чем и проявляется его индивидуальность, оригинальность, без чего нет и не может быть художественного произведения. Но г-на Мережковского нимало не трогают читательские недоумения, -- он просто "позирует" на развалинах Акрополя и кокетничает с читательницами: "Я пишу эти строки осеннею ночью (заметьте хорошенько -- ночью, а не днем, это очень важно для понимания Акрополя!), при однообразном шуме дождя и ветра, в моей петербургской комнате. На столе у меня лежат два маленьких осколка настоящего древнего камня из Парфенона. Благородный пентеликонский мрамор все еще искрится при свете лампы... И я смотрю на него с суеверной любовью, как благочестивый паломник на святыню, привезенную из далекой земли". Такие подробности, не имеющие никакого отношения к Акрополю, только и можно понять, как необходимое дополнение картины, изображающей "я" г-на Мережковского.
   Та же позировка утонченностью эстетических эмоций составляет суть и дальнейших очерков, написанных свойственным г-ну Мережковскому напыщенно-сладостным языком, с постоянными потугами на глубокомыслие и вдохновенность откровений. В "Дафнисе и Хлое" автор прельщает читателя своим пониманием "невинной игры любви и величайшего целомудрия, граничащих с опасным и утонченным соблазном". Он не скрывает, что эта простенькая и на взгляд читателя нашего времени пустенькая поэма, крайне скабрезна и сладострастна, и ему доставляет высокое удовлетворение внушить читателю, как его "я" свободно проходит между Сциллой и Харибдой ничем не прикрытой чувственности, не забывая об эстетике. От развращенного автора "Дафниса и Хлои" он нарочно перескакивает к аскетическому Марку Аврелию, чтобы контрастом усилить эффект бездонной глубины своего всеобъемлющего "я". Плиний Младший должен высказать глубокую ученость и классическую начитанность автора, в котором он возбуждает восторг своим "умением жить". Трудно понять, почему Плиний попал в число "вечных спутников", и сам г. Мережковский не высокого мнения о нем как писателе и человеке. "Автор писем, -- говорит он, -- не герой, не редкое исключение, а типический представитель времени. Добродетели его -- добродетели среднего хорошего человека той эпохи. Он не разыгрывает роли, напротив, -- он не хочет и не умеет скрывать своих маленьких слабостей, своих недостатков, а главный недостаток его -- литературное тщеславие". Все это, может быть, и верно, но тем менее дает ему право служить "вечным спутником" в ряду великих писателей, вместе с Марком Аврелием, Сервантесом, Ибсеном, Пушкиным и другими. Чувствуется натяжка, желание автора щегольнуть своей оригинальностью, "субъективной критикой", для которой будто бы закон не писан. Ларчик открывается очень просто, если взглянуть на странный подбор "спутников" автора с точки зрения, отмеченной в самом начале: автор позирует выбором чтения, не доступного профанам, но составляющего достояние глубоких "эстетов". На том же основании зачислен в вечные спутники Кальдерон, которого и сами испанцы не читают теперь, так как и им трудно уже вникать в его средневековый католический мистицизм.
   "Субъективные" характеристики Флобера, Ибсена, Достоевского, Гончарова и Майкова не блещут ни глубиной, ни оригинальностью. В них автор повторяет ходячие трюизмы, ничего не внося своего, не давая никакого нового освещения. Недостаток его языка, крайняя банальность эпитетов и образов особенно дает себя чувствовать в этих характеристиках. Напр.<имер>, характеристику Ибсена он заканчивает следующим возгласом, словно позаимствованным из какого-либо фельетона: "Мы понимаем трагическую судьбу поколений, обреченных рождаться и умирать в эти смутные, страшные сумерки, когда последний луч зари потух и ни одна звезда еще не зажглась, когда старые боги умерли и новые еще не родились". "Тургенев -- художник по преимуществу... Л. Толстой -- громадная стихийная сила... Достоевский, -- этот величайший реалист, измеривший бездны человеческого страдания, безумия и порока, вместе с тем величайший поэт евангельской любви", и т. д. Оригинальнее других характеристика Пушкина, но в чем заключается эта оригинальность, читатели нашего журнала знают из "Критических заметок" прошлого года (см. июльскую книгу1), почему касаться ее еще раз считаем излишним. В новом издании эта характеристика, насколько помнится, остается без изменений (первоначально была помещена в "Философских течениях русской поэзии", изд. г. Перцева2).
  

СПИСОК СОКРАЩЕНИЙ

   ВЕ -- журнал "Вестник Европы".
   ВИЛ -- журнал "Вестник иностранной литературы".
   ВС -- Мережковский Д. С. Вечные спутники. Портреты из всемирной литературы. СПб., 1897.
   "Записки" -- Записки А. О. Смирновой. (Из записных книжек. 1826--1845 гг.). СПб.: Изд. ред. "Северного вестника", 1895. Ч. 1.
   МИ -- журнал "Мир Искусства".
   HB -- газета "Новое время".
   Опыты -- Мишель Монтень. Опыты: В 3 кн. / Изд. подгот. А. С. Бобович, Ф. А. Коган-Бернштейн, Н. Я. Рыкова, А. А. Смирнов. 2-е изд. М.: Наука, 1979. (Серия "Литературные памятники").
   ПСС17 -- Мережковский Д. С. Полное собрание сочинений: В 17 т.
   СПб.: М. О. Вольф, 1911--1913.
   ПСС24 -- Мережковский Д. С. Полное собрание сочинений: В 24 т. М.: И. Д. Сытин, 1914.
   ППМ -- Письма Плиния Младшего. Книги I--X / Изд. подгот. М. Е. Сергеенко, А. И. Доватур. 2-е изд. М.: Наука, 1984. (Серия "Литературные памятники").
   "Разговоры" -- Разговоры с Гёте, собранные Эккерманом, в пер. с нем. Д. В. Аверкиева. Ч. 1--2. СПб.: Изд. А. С. Суворина, 1891.
   РБ -- журнал "Русское богатство".
   РМ -- журнал "Русская мысль".
   РНБ -- Российская национальная библиотека (С.-Петербург).
   РО -- журнал "Русское обозрение".
   PC -- газета "Русское слово".
   СВ -- журнал "Северный вестник".
   ТГ -- "Театральная газета".
  

Д. МЕРЕЖКОВСКИЙ. ВЕЧНЫЕ СПУТНИКИ. ПОРТРЕТЫ ИЗ ВСЕМИРНОЙ ЛИТЕРАТУРЫ. СПб., 1897 г. Ц. 2 р.

   Впервые: Мир Божий. 1897. T. LXX. Кн. XI. Ноябрь. Отд. II. Библиографический раздел. С. 66--72. Без подписи.
   Рубрика включает также рецензию на книгу К. Головина "Русский роман и русское общество" (СПб., 1897). Здесь печатается только часть, посвященная Мережковскому (с. 67--68).
  
   1 ...читатели нашего журнала знают ~ (см. июльскую книгу)... -- Речь идет о рецензии А. Богдановича на книгу "Философские течения русской поэзии": А. Б. Критические заметки // Мир Божий. 1896. Кн. VII. Июль. Отд. II. С. 239--241.
   2 ...(...в "Философских течениях русской поэзии", изд. г. Перцева). -- Фамилия составителя -- Перцов.
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru