Мензбир Михаил Александрович
Современные задачи биологии

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    II. Закон расхождения признаков.- Все видовые признаки полезны или были полезны сами по себе, или связаны с полезными особенностями.- Существование неприспособленных или дурно приспособленных форм с точки зрения Дарвиновой теории.

   

НАУЧНЫЙ ОБЗОРЪ.

Современныя задачи біологіи.

II.
Законъ расхожденія признаковъ.-- Всѣ видовые признаки полезны или были полезны сами по себѣ, или связаны съ полезными особенностями.-- Существованіе неприспособленныхъ или дурно приспособленныхъ формъ съ точки зрѣнія Дарвиновой теоріи.

   Часто говорятъ, что если Дарвинова теорія и объясняетъ что-нибудь, то развѣ только происхожденіе нѣкоторыхъ полезныхъ особенностей, которыя, не будучи видовыми признаками, тѣмъ самымъ низводятъ ея значеніе; мы съ сарказмомъ замѣчаютъ, что далеко не всѣ видовые признаки полезны; или, наконецъ, утверждаютъ, что существованіе дурно приспособленныхъ или неприспособленныхъ формъ уничтожаетъ совершенно эту теорію. Во всемъ этомъ такъ мало основанія, что только крайнее предубѣжденіе можетъ придавать подобнымъ возраженіямъ серьезное значеніе. Не трудно доказать, что всѣ видовые признаки полезны или были полезны сами по себѣ, или связаны съ полезными особенностями; что, объясняя происхожденіе формъ, одаренныхъ полезными особенностями, Дарвинова теорія объясняетъ, вмѣстѣ съ тѣмъ, происхожденіе видовъ; что, наконецъ, особенность, полезная при однихъ условіяхъ, вовсе не должна быть полезна при другихъ.
   Простѣйшій случай естественнаго подбора тотъ, когда животное или растеніе находятся въ теченіе болѣе или менѣе продолжительнаго періода въ неизмѣняющихся условіяхъ существованія. Тогда наиболѣе слабыя особи вида гибнутъ отъ естественныхъ враговъ или неблагопріятныхъ физическихъ условій, наиболѣе же сильныя и наилучше приспособленныя къ окружающимъ условіямъ живутъ и размножаются. При неизмѣняющихся условіяхъ и видъ неопредѣленно долгое время можетъ оставаться неизмѣненнымъ, такъ какъ естественный подборъ только способствуетъ переживанію наиболѣе сильныхъ и здоровыхъ особей.
   Но какъ только условія измѣняются, такъ естественный подборъ проявляетъ свою дѣятельность въ болѣе широкихъ размѣрахъ. Что же считать за правило -- измѣняемость или постоянство условій? Геологія рѣшительно говоритъ за измѣняемость, такъ какъ рѣшительно во всѣ геологическіе періоды и во всѣхъ странахъ свѣта эти измѣненія происходили въ самыхъ широкихъ размѣрахъ. Суша и вода постоянно мѣняли ихъ относительное развитіе, однѣ области опускались и съуживались въ своихъ предѣлахъ, другія поднимались и расширялись, сухія мѣста превращались въ болота, болотистыя высыхали и превращались въ сухія равнины или поднимались и становились плоскогоріями. Климатъ въ свою очередь мѣнялся вслѣдствіе поднятія горъ въ высокихъ широтахъ, отчего являлись скопленія нѣга и льда, или вслѣдствіе измѣненія въ направленіи вѣтра или морскихъ теченіе, сопровождающаго опусканіе или поднятіе суши, связывающей материки. Измѣненіе климата и высоты мѣстности измѣняло характеръ растительности, соединеніе отдѣльныхъ участковъ суши вызывало широкое переселеніе животныхъ въ новыя страны, что, конечно, сопровождалось вымираніемъ однихъ и появленіемъ другихъ. Такъ, совершенно понятно, что при измѣненіи растительности травоядныя могли попадать на новую и менѣе питательную пищу; измѣненіе теплаго климата въ холодный заставляло животныхъ переселяться и такимъ образомъ подвергаться новымъ опасностямъ. Какъ слѣдствіе этого, у однихъ могла развиться большая быстрота, у другихъ ночной образъ жизни, измѣненіе окраски, способность къ лазанію по деревьямъ, питаніе плодами и т. д., причемъ, конечно, переживали только тѣ особи, у которыхъ были полезныя особенности, позволяющія имъ примѣняться къ новымъ условіямъ. Въ широко распространенныхъ видахъ борьба за существованіе можетъ вызвать приспособленіе къ новымъ условіямъ не во всѣхъ особяхъ вида, а только въ небольшой группѣ, вслѣдствіе чего послѣднія получаютъ возможность занять остающіяся кругомъ нихъ свободныя мѣста. Такъ, по преимуществу болотныя могутъ приспособиться къ водному образу жизни, лѣсныя -- къ древесному. Въ такомъ случаѣ измѣненіе привычекъ, конечно, отразится и на наружномъ видѣ, и на строеніи животнаго, такъ какъ мы уже видѣли, что личныя особенности чрезвычайно разносторонни.
   Что такое расхожденіе признаковъ вида дѣйствительно существуетъ, мы имѣемъ много примѣровъ. Такъ, въ Соединенныхъ Штатахъ существуютъ двѣ разновидности волковъ: одна -- съ болѣе тонкимъ складомъ и сѣрою окраской, преслѣдующая оленей, другая -- болѣе массивная, съ короткими ногами, преслѣдующая овецъ. Другой хорошій примѣръ составляютъ безкрылыя насѣкомыя острова Мадейры, представляющія близкіе къ европейскимъ, но отличные отъ нихъ виды, или даже тѣ же самые виды, только отличающіеся отсутствіемъ крыльевъ. Объясненіе этого заключается въ томъ, что Мадейра, подобно многимъ океаническимъ островамъ, находится подъ постояннымъ вліяніемъ вѣтровъ, и такъ какъ наиболѣе плодородная полоса прибрежная, то живущія здѣсь крылатыя насѣкомыя очень легко уносятся въ море. Такимъ образомъ, годъ за годъ особи, имѣющія болѣе короткія крылья, или менѣе летающія, сохранялись въ силу подбора и въ теченіе извѣстнаго времени выработались въ наземныхъ безкрылыхъ.
   Что здѣсь дѣйствовалъ подборъ, а не шло равномѣрное измѣненіе въ одномъ направленіи всѣхъ островныхъ насѣкомыхъ, лучше всего доказывается тѣмъ, что на той же Мадейрѣ есть нѣсколько насѣкомыхъ, живущихъ на цвѣтахъ, и у нихъ крылья даже болѣе развиты, чѣмъ у ихъ европейскихъ собратьевъ, что помогаетъ имъ бороться съ сильнымъ вѣтромъ. Съ другой стороны, отсутствіе на Мадейрѣ нѣкоторыхъ семействъ насѣкомыхъ легко объясняется ихъ гибелью, прежде чѣмъ они успѣли приспособиться къ мѣстнымъ условіямъ. Немногія найденныя на Кергуэленовыхъ островахъ насѣкомыя всѣ беакрылыя, и если принять во вниманіе, что здѣсь дуютъ постоянные вѣтры и что безкрылыя насѣкомыя никакъ не могли попасть на эти острова, мы придемъ къ тому же заключенію о происхожденія кергуалеповыхъ насѣкомыхъ, что и относительно мадейрскихъ, только фактъ еще рѣзче. На многихъ другихъ маленькихъ островахъ также замѣчено, что бабочки здѣсь меньше и съ менѣе развитыми крыльями, нежели особи сосѣднихъ материковъ или большихъ острововъ.
   Еще интересный примѣръ расхожденія признаковъ вслѣдствіе приспособленія къ новымъ условіямъ представляетъ собою шотландская горная куропатка. Эта птица наиболѣе близка къ полярнымъ бѣлымъ куропаткамъ, характеризующимся смѣною окраски по временамъ года: онѣ бѣлы зимою, буры или коричнево-буры лѣтомъ, что служитъ имъ превосходною защитой отъ враговъ, такъ какъ онѣ живутъ въ странахъ, гдѣ зимою выпадаетъ въ большомъ количествѣ снѣгъ. Шотландская куропатка густаго темно-коричневаго цвѣта круглый годъ и только въ видѣ исключенія встрѣчаются особи съ нѣкоторою примѣсью бѣлыхъ перьевъ въ зимнемъ нарядѣ. Уолласъ даетъ такое объясненіе этимъ фактамъ: въ ледниковый періодъ, когда ледники покрывали и Британскіе острова, здѣсь несомнѣнно жили бѣлыя куропатки, подобныя современнымъ полярнымъ; но позднѣе, по отступленіи ледниковъ и вмѣстѣ съ измѣненіемъ климата по временамъ года, особи, бѣлѣвшія зимою, конечно, наиболѣе истреблялись врагами, такъ какъ при безснѣжіи британскихъ зимъ наиболѣе бросались въ глаза, я, такимъ образомъ, въ теченіе извѣстнаго періода, какъ слѣдствіе естественнаго подбора, выработался особый видъ, распространенный въ среднихъ широтахъ и превосходно приспособленный къ мѣстнымъ условіямъ.
   Принципъ расхожденія признаковъ всюду распространенъ въ природѣ, отъ нившихъ группъ до высшихъ. Въ группѣ синицъ кузнечикъ по своей большой величинѣ и сильному клюву преслѣдуетъ большихъ насѣкомыхъ и даже маленькихъ птичекъ; черная синица приспособилась къ добыванію и растительной, и животной пищи; лазоревка съ ея слабымъ клювомъ можетъ добывать только самыхъ маленькихъ насѣкомыхъ; гаечка предпочитаетъ болотистыя мѣста; хохлатая синица живетъ исключительно въ хвойныхъ лѣсахъ. Три вида щеврицъ или коньковъ, лѣсная, дуговая и горная, занимаютъ всегда равныя мѣстонахожденія. Изъ нашихъ обыкновенныхъ чеккановъ луговой живетъ по мѣстамъ низкимъ и влажнымъ, добывая себѣ здѣсь мелкихъ насѣкомыхъ, червячковъ и сливняковъ; близкій къ нему, но большихъ размѣровъ, чепанъ-плясунъ занижаетъ холмы и вообще мѣста сухія; наконецъ, чепанъ-попутчикъ не тошно выбираетъ себѣ глинистые и каменистые обрывы, но и отличается отъ двухъ другихъ по привычкахъ, не только схватывая кормъ на землѣ, какъ исключительно дѣлаютъ другіе виды, но хватая насѣкомыхъ налету. Коротко говоря, близкіе, но отличные виды, живущіе въ одной географической области, приспособлены къ жизни въ равныхъ условіяхъ, въ равныхъ мѣстонахожденіяхъ, благодаря чему не сталкиваются другъ съ другомъ. 7 млекопитающихъ то же самое совершенно ясно бросается въ глаза. 7 грызуновъ одни питаются растительною пищей, другіе -- рыбой, третьи -- мясомъ; въ то же время, одни ведутъ наземный, другіе -- водный, третьи -- древесный образъ жизни. Бѣлки приспособились въ своихъ равныхъ видахъ жъ наземному, древесному и воздушному образу жизни, летучія мыши исключительно -- къ воздушному, китообразныя -- къ водному и т. д. Однимъ словомъ, и большія группы, и отдѣльные виды родовъ приспособлены въ жизни въ разныхъ условіяхъ, что является первымъ, по чрезвычайно важнымъ слѣдствіемъ естественнаго подбора.
   Благодаря тому же принципу, виды, попадающіе въ неблагопріятныя условія и находящіеся на пути къ вымиранію, могутъ спастись отъ окончательнаго исчезновенія, выработавъ въ себѣ новыя особенности или приспособленія и перейдя изъ однихъ условій существованія въ другія. Благодаря тому же принципу, мы видимъ, что сравнительно небольшая площадь земли можетъ быть занята такимъ большимъ количествомъ разныхъ растеній и животныхъ. Чѣмъ болѣе разница между видами растеній и животныхъ, живущихъ въ одной географической области, тѣнь больше для нихъ возможности жить вмѣстѣ. Въ сущности говоря, то же самое практикуется въ сельскомъ хозяйствѣ и даже при акклиматизаціи животныхъ и растеній. Аза Грей насчитываетъ 260 видовъ цвѣтковыхъ растеній, акклиматизировавшихся въ Соединенныхъ Штатахъ, и эти 260 видовъ принадлежать 162 родамъ, изъ которыхъ сто были совершенно чужды американской флорѣ. Можно съ увѣренностью сказать, что только такія растенія и могли въ такомъ большомъ количествѣ и съ такимъ успѣхомъ привиться къ американской почвѣ, такъ какъ только для нихъ туземная флора содержала достаточное количество пустыхъ мѣстъ.
   Другое слѣдствіе того же закона состоитъ въ томъ, что очень близкіе виды, въ нѣкоторыхъ случаяхъ настолько близкіе, что лишь опытный глазъ натуралиста можетъ уловить ихъ отличительные признаки, иногда занимаютъ чрезвычайно удаленныя области, будучи вытѣснены изъ промежуточной болѣе поздними и лучше приспособленными къ новымъ условіямъ существованія видами. Такъ, европейская ржанка имѣетъ своихъ ближайшихъ родичей въ Сѣверной Америкѣ и Восточной Азіи, европейская сойка лишь слабо отлична отъ японской, тогда какъ и въ Западной Аэіи, и въ Сѣверной Африкѣ есть другіе рѣзко отличные виды. Среди млекопитающихъ тѣ же примѣры. Каждая горная область Европы и Азія содержитъ, наприм., своихъ собственныхъ горныхъ козловъ и барановъ, но въ бликъ лежащихъ, областяхъ живутъ болѣе различные между собою виды, въ наиболѣе удаленныхъ болѣе близкіе. Такъ, пиренейскій козелъ ближе всего къ одному изъ кавказскихъ, но оба они совершенно отличны отъ альпійскаго, живущаго между ихъ областями распространенія. Равтенія только подтверждаютъ то же положеніе, и достаточно привести) какъ примѣры, ливанскій кедръ, ближайшіе родичи котораго распространены въ сѣверной Африкѣ и на Гималаѣ, сосны и ели, ближайшіе виды которыхъ точно также занимаютъ наиболѣе удаленныя области, и т. д.
   Одна изъ самыхъ замѣчательныхъ особенностей животныхъ и растеній не только способность приспособленія вообще, но различныя приспособленія одной и той же особи къ различнымъ условіямъ въ разные періоды жизни. Личинки насѣкомыхъ представляютъ собою самыя замѣчательныя измѣненія, помогающія имъ избѣгать враговъ, грозящихъ ихъ существованію въ этотъ періодъ ихъ развитія. Однѣмъ характеръ ихъ окраски позволяетъ превосходно укрываться въ листвѣ въ первое время ихъ жизни, но съ послѣднею линькой, послѣ которой гусеницы покидаютъ растеніе, выкормившее ихъ, чтобы превратиться въ куколку, окраска мѣняется чрезвычайно рѣзко и зеленые тоны замѣняются бурыми. У другихъ развиваются глазки и тому подобныя отмѣтины, придающія имъ сходство съ головой какого-нибудь гада, или развиваются шипы и выросты, пугающіе собою враговъ. Третьи, напротивъ, рѣзко бросаются въ глаза по своей окраскѣ, но снабжены железками, выдѣляющими противно пахнущую жидкость. Вмѣстѣ съ концомъ личиночной жизни всѣ эти приспособленія утрачиваются какъ ненужныя и замѣняются другими. Такъ, у нѣкоторыхъ насѣкомыхъ развиваются громадныя челюсти, служащія для прогрызенія толстаго кокона, и аналогично атому у птенцовъ многихъ птицъ передъ вылупленіемъ ихъ изъ яйца на клювѣ развивается нашлепка, служащая для разбиванія скорлупы. Весьма вѣроятно, что эти органы развивались постепенно, по мѣрѣ того какъ утолщался коконъ или яичная скорлупа, что въ свою очередь служило охраной для зародыша.
   Очень часто задаютъ вопросъ: какъ объяснить существованіе низко организованныхъ формъ, если естественный подборъ, всюду проявляющій свою дѣятельность, ведетъ въ разныхъ группахъ къ совершенствованію организаціи? Безъ сомнѣнія, это одинъ изъ трудныхъ вопросовъ, но вѣроятный отвѣтъ на него состоитъ въ томъ, что низшіе организмы занимаютъ въ природѣ мѣста, которыя не могутъ быть заняты высшими. Такъ, земляной червь приспособленъ къ жизни въ землѣ лучше, чѣмъ могъ бы приспособиться къ тому же какой-нибудь изъ высшихъ организмовъ. Корненожки, инфузоріи, губки и полипы точно также, вѣроятно, съ глубокой древности занимаютъ извѣстныя мѣста, непригодныя для существованіи высшихъ животныхъ. Подтвержденіемъ справедливости этого отвѣта служитъ то, что въ предѣлахъ отдѣльныхъ группъ,-- и это тѣмъ яснѣе, чѣмъ выше по организаціи животное или растеніе,-- низшія формы почти не существуютъ вообще, если же существуютъ, то въ областяхъ уединенныхъ. Таковы ехидны и утконосъ Изъ млекопитающихъ, новозеландскій киви, ново-гвинейскіе казуары среди птицъ. Изъ бывшихъ рыбъ сохранился только одинъ ланцетникъ, и тотъ, безъ сомнѣнія, благодаря выработавшейся у него способности жить, зарывшись въ песокъ морскаго дна. Хищныя, копытныя, грызуны, китообразныя и летучія мыши между млекопитающими, хищныя, голуби и попугаи среди птицъ, и многіе отряды насѣкомыхъ,-- всѣ указываютъ на чрезвычайно распространенное вымираніе низшихъ формъ.
   Чтобы пояснить на примѣрѣ, какъ естественный подборъ вырабатываетъ новыя группы, помѣщая ихъ въ новыя условія существованія и предоставляя имъ мѣста, остававшіяся до тѣхъ поръ незанятыми, возьмемъ, слѣдомъ за Уоллесомъ, котораго мы значительно придерживаемся при изложеніи начала этой главы, чрезвычайно оригинальную группу оляпокъ или водяныхъ воробьевъ. По своему строенію, они близки къ дроздамъ, но отличаются отъ нихъ короткими крыльями, короткимъ хвостомъ и чрезвычайно густымъ опереніемъ. Своимъ мѣстопребываніемъ оляпки выбираютъ исключительно незамерзающіе круглый годъ горные потоки, и здѣсь ловятъ добычу, преслѣдуя ее налету и бѣгомъ подъ водою, такъ какъ иначе совершенно невозможно опредѣлить движенія птички. Съ помощію сильныхъ ногъ и длинныхъ загнутыхъ когтей, оляпка держится подъ водой за камни, покрывающіе дно потока, прячемъ ея густое опереніе удерживаетъ такое большое количество воздуха, что вода совершенно не касается тѣла. Пищу оляпки составляютъ водныя личинки насѣкомыхъ, маленькіе слизняки, червячки и т. п. Число видовъ этихъ птицъ очень невелико и различіе между ними такъ мало, что многіе натуралисты считаютъ ихъ только за разновидности. По своему географическому распространенію оляпки принадлежатъ почти исключительно сѣверному полушарію. Такимъ образомъ, въ оляпкахъ мы имѣемъ небольшое семейство, представители котораго отличаются отъ всѣхъ своихъ родичей совершенно особымъ образомъ жизни, благодаря чему занимаютъ въ природѣ такое мѣсто, что имѣютъ мало конкуррентовъ и враговъ. Можно предположить, что въ довольно отдаленный періодъ какая-нибудь прародителская группа дроздовъ и близкихъ къ нить птицъ была широко распространена по сѣверному полушарію и образовала здѣсь много разновидностей, приспособленныхъ къ особымъ условіямъ существованія. Одни изъ нихъ ногл жить по берегамъ свѣтлыхъ потоковъ, питаясь здѣсь личинками и слизняками, и когда кормъ при наступленія холодовъ становился скуднѣе, эти особи должны были добывать его въ болѣе и болѣе глубокой водѣ, причемъ многія изъ нихъ, конечно, замерзали и гибли. Но нѣкоторыя особи, съ болѣе густымъ опереніемъ, оставаясь въ живыхъ и постепенно образовывая уклоненія, приспособляяющіяся къ такому добыванію корма. Распространеніе по незамерзающимъ потокамъ и вытекающія изъ такого образа жизни удобства должны были довершить измѣненіе организаціи. Что образованіе оляпокъ шло именно этимъ путемъ, указываетъ одна группа американскихъ птицъ, которыя живутъ по берегамъ ручьевъ, хотя имѣютъ перья, проницаемыя для воды, нерѣдко почти совсѣмъ исчезаютъ подъ водою въ погонѣ за добычей. Существуютъ и другіе примѣры подобныхъ въ высшей степени оригинальныхъ привычекъ, и образа жизни, особенно между насѣкомыми, и всѣ такія формы въ высшей степени замѣчательны по своему географическому распространенію.
   Такимъ образомъ, мы видимъ, что пріобрѣтеніе полезныхъ привычекъ или полезныхъ признаковъ широко распространено въ животномъ царствѣ. Но антидарвинисты, не возражая противъ этого, говорятъ, что не всѣ. видовые признаки полезны, или, иными словами, говорятъ, что теорія подбора, объясняя происхожденіе животныхъ и растеній съ полезными признаками, не объясняетъ еще происхожденіи видовъ. Любопытно, что даже Романесъ говоритъ это, предлагая свою теорію физіологическаго подбора какъ дополненіе къ Дарвиновой теоріи. Сказаннымъ антидарвинисты хотятъ поставить основные принципы теоріи подбора въ противорѣчіе другъ съ другомъ, потому что невозможно допустить переживаніе способнѣйшихъ, какъ результатъ подбора, и образованіе изъ такихъ наилучше приспособленныхъ въ окружающимъ условіямъ особей видовъ съ безполезными признаками. Здѣсь антидарвинистамъ открывается обширное поле для возраженій, потому что знанія наши ограниченны и всегда можно найти нѣсколько частныхъ случаевъ, на которые трудно и даже подчасъ невозможно возразить въ данное время. До эта аргументація безусловно теряетъ свое значеніе, если мы въ состояніи доказать, что сотни такихъ особенностей, которыя прежде признавались за безполезные видовые признаки, оказываются, какъ выяснено теперь, или полезными сами по себѣ, или связанными съ безусловно полезными особенностями.
   Стоитъ только взять ботаниковъ предшествовавшаго поколѣнія -- и мы не найдемъ между ними ни одного, который бы могъ допустить, что всѣ безконечныя варіаціи въ формѣ, величинѣ и окраскѣ цвѣтовъ и многочисленныя другія внѣшнія особенности растеній, служащія для различеніи видовъ, относятся къ категоріи полезныхъ особенностей. Но съ тѣхъ поръ, какъ Дарвинъ показалъ, что растенія выигрываютъ въ силѣ и плодовитости отъ перекрестнаго оплодотворенія съ другими особями того же вида, и что такое оплодотвореніе совершается при помощи насѣкомыхъ, переносящихъ пыльцу съ цвѣтка на цвѣтокъ въ своихъ поискахъ за нектаромъ, оказалось, что почти каждая мелочная особенность цвѣтка имѣетъ свое значеніе и приноситъ пользу. Форма и окраска лепестковъ, форма и положеніе чашечки, движенія равныхъ частей цвѣтка въ періодъ опыленія и т. д., какъ теперь доказано, представляютъ собою лишь различныя формы приспособленія къ перекрестному оплодотворенію, такъ что ботаники признаютъ теперь всѣ внѣшнія особенности цвѣтка или полезный теперь, или такими, которыя были полезны.
   Съ другой стороны, нѣкоторыми ботаниками, и особенно Бернеромъ, доказано, что многія особенности цвѣтковъ имѣютъ значеніе органовъ, охраняющихъ цвѣтокъ отъ посѣщенія муравьевъ, улитокъ и другихъ животныхъ, которыя портятъ цвѣтокъ, нисколько не способствуя перекрестному опыленію. Сюда относятся различные волоски, шишки, железки и т. п. Наконецъ, какъ цвѣтокъ приспособленъ къ перекрестному опыленію, такъ плоды варьируютъ, по своей формѣ, величинѣ, вкусу и окраскѣ, приспособляясь къ возможно широкому разнесенію сѣмянъ помощью птицъ и млекопитающихъ, или бываютъ снабжены придатками, помогающими ихъ разнесенію вѣтромъ, или разными прицѣпками, съ помощью которыхъ они пристаютъ къ кожѣ, шерсти, перьямъ и т. д.
   Такимъ образомъ, въ растительномъ царствѣ мы встрѣчаемъ безконечное количество видовыхъ признаковъ, которые имѣютъ значеніе полезныхъ особенностей, и мы можемъ даже, вообще, сказать, что почти не знаемъ у растеній видовыхъ признаковъ, не имѣющихъ значенія полезныхъ особенностей, такъ какъ нѣкоторые будто бы изъ таковыхъ, указанные антидарвинистами, или признаки родовые, а не видовые, или же имѣютъ значеніе лишь личныхъ особенностей.
   Что касается животныхъ, то наши свѣдѣнія также очень расширились въ этомъ направленіи. Давно уже было извѣстно, что бѣлая окраска полезна арктическимъ животнымъ, какъ разные бурые оттѣнки полезны животнымъ пустыни и зеленые -- древеснымъ. Но за послѣдніе годы наблюденія доказали на массѣ примѣровъ, что окраска животныхъ до мелочей подражаетъ окружающимъ предметамъ, являясь покровительствующею окраской, тогда какъ прежде многіе изъ этихъ случаевъ приводились какъ противорѣчащіе теоріи подбора. Съ другой стороны, всѣ бросающіяся въ глаза ярко окрашенныя насѣкомыя оказываются несъѣдобными, такъ какъ или снабжены жаломъ, или выдѣляютъ противно пахнущую жидкость, или, наконецъ, имѣютъ относительно такъ сильно развитыя хитинныя образованія и такъ мало мягкихъ частей, что поэтому негодны въ пищу мелкимъ птицамъ. У слизняковъ яркая окраска также служитъ отмѣткой несъѣдобности.
   Но, помимо этого, существуетъ множество примѣровъ такой окраски, когда у животнаго на разныхъ мѣстахъ развиваются бѣлыя или яркія полосы, пятна и тому подобныя отмѣтины, замѣтныя или при спокойномъ положеніи животнаго, или же въ движеніи. Подобные типы окраски обыкновенно приводились или какъ случаи существованія безполезныхъ, или даже вредныхъ видовыхъ особенностей, такъ какъ окраска относится къ одному изъ наиболѣе легко схватываемыхъ видовыхъ признаковъ. Но въ настоящее время дознано, что всѣ эти отмѣтины имѣютъ существенное значеніе, помогая или особямъ одного и того же вида находить и узнавать другъ друга, или помогая дѣтямъ находить родителей, что еще важнѣе. Примѣромъ въ этомъ случаѣ могутъ служить многочисленные виды антилопъ, которыя, при общемъ характерѣ покровительствующей окраски, легко различаются между собою отмѣтинами, каковы пятна, полосы и пр., незамѣтныя издали, но хорошо отличимыя вблизи.
   Пластическіе видовые признаки еще легче позволяютъ схватить ихъ значеніе. Такъ, у птицъ, напримѣръ, величина и толщина клюва и ногъ, длина крыла и хвоста, относительная длина перьевъ и т. п. представляетъ собою тѣ особенности, которыя находятся въ самомъ тѣсномъ соотношеніи съ образомъ живя птицы, обусловливаютъ все ея существованіе, выражаясь въ томъ или другомъ способѣ полета, большей или меньшей быстротѣ движеній, способности хожденія по землѣ или лазанія по вѣткамъ и т. д. Конечно, еще много остается такихъ случаевъ, когда подобныя особенности строенія являются для насъ неимѣющими значенія, не можно съ увѣренностью сказать, что это обусловливается лишь недостаткомъ наблюденія. Точно также среди млекопитающихъ зайцы и мыши, виды которыхъ различаются по чрезвычайно различной длинѣ ушей и хвоста, часто приводятся какъ примѣры, иллюстрирующіе собою существованіе безполезныхъ видовыхъ признаковъ. Но теперь мы знаемъ, что уши этихъ животныхъ снабжены большимъ количествомъ нервовъ, вслѣдствіе чего форма и размѣры этого органа являются безусловно важными и полезными особенностями приспособленія при ночномъ образѣ жизни этихъ животныхъ. Что касается длины хвоста, то въ однихъ случаяхъ этотъ органъ помогаетъ сгонять насѣкомыхъ, которыя во многихъ странахъ положительно гибельны для нѣкоторыхъ млекопитающихъ, въ другихъ -- помогаетъ правильности движеній, въ третьихъ -- является органомъ хватанія. У мышей хвостъ служитъ органомъ, за который мышата цѣпляются своими хвостами, помѣщаясь на спинѣ матери, отчасти является органомъ, помогающимъ при лазаніи. Длинный и пушистый хвостъ многихъ млекопитающихъ служитъ имъ какъ одѣяло въ холодное время года, такъ какъ животное можетъ болѣе или менѣе полно закрыться имъ. Рога оленей также не разъ выставлялись на видъ, какъ органъ, представляющій опасность для животнаго при бѣгѣ по лѣсу. Но наблюденія показали, что на бѣгу олень закидываетъ голову совершенно назадъ, такъ что рога спускаются по бокамъ спины и нисколько не мѣшаютъ быстрому бѣгу. При этомъ передніе отростки защищаютъ глаза и морду, а боковые -- бока и спину отъ возможности пораненія. Такимъ образомъ, органъ, развившійся первоначально какъ половая особенность, при своемъ дальнѣйшемъ развитіи получилъ значеніе органа, полезнаго въ другомъ направленія.
   Всѣ эти примѣры достаточно показываютъ, какъ тщательное изученіе строенія я образа жизни животнаго постепенно расширяетъ наши свѣдѣнія о различныхъ особенностяхъ приспособленія и какъ множество видовыхъ признаковъ, сначала признаваемыхъ за безполезные, постепенно перешли въ категорію полезныхъ. Относящихся сюда примѣровъ такъ много, чтя мы безъ всякаго колебанія считаемъ громадное большинство такъ называемыхъ безполезныхъ видовыхъ признаковъ лишь временно имѣющими такое значеніе въ глазахъ нѣкоторыхъ натуралистовъ, за отсутствіемъ должныхъ наблюденій. Что же касается нѣкоторыхъ другихъ изъ такихъ признаковъ, то возможно, что они дѣйствительно безполезны сами по себѣ, но за то связаны съ несомнѣнно полезными видовыми особенностями, т.-е. постоянно сопровождаютъ ихъ. Такъ, напримѣръ, въ Парагваѣ встрѣчаются лошади съ курчавою шерстью и, замѣчательнымъ образомъ, у нихъ всегда бываютъ копыта мула, и грива и хвостъ короче, чѣмъ обыкновенно. Если одна изъ этихъ особенностей полезна (копыто мула), другія могутъ быть безполезны и, тѣмъ не менѣе, постоянны, такъ какъ зависятъ отъ постояннаго полезнаго органа, и, кромѣ того, развиваются на счетъ того же источника, что и онъ. Точно также развитіе клыковъ и щетины свиней находится въ постоянномъ соотношеніи, но полезна можетъ быть только одна изъ этихъ особенностей или обѣ въ неравной степени. Тегетмейеръ сдѣлалъ удивительное наблюденіе, что птенцы бѣлыхъ, желтыхъ и бурыхъ голубей рождаются почти голыми, тогда какъ у голубей другаго цвѣта они рождаются густо покрытые пухомъ. Многими изъ этихъ особенностей человѣкъ воспользовался, чтобы искусственнымъ подборомъ вывести тѣ или другія породы домашнихъ животныхъ, но въ природѣ эти безполезныя особенности, говоря вообще, уничтожаются естественнымъ подборомъ, давая мѣсто полезнымъ видовымъ признакамъ, и въ тѣхъ немногихъ случаяхъ, когда мы видимъ существованіе такихъ особенностей, онѣ никогда не имѣютъ исключительнаго значенія видовыхъ признаковъ, если только не брать виды вымирающіе, у которыхъ признаки, бывшіе полезными, утрачиваютъ таковое свое значеніе, вслѣдствіе измѣнившихся условій существованія, обрекая тѣмъ видъ на гибель. Еще мы должны отмѣтить тотъ фактъ, что среди особей вида нѣкоторое ихъ количество можетъ имѣть безразличныя особенности, но эта группа всегда составляетъ меньшинство и ея особенности совершенно не имѣютъ значенія въ характеристикѣ вида. Такая группа представляетъ собою собственно одинъ изъ типовъ личныхъ измѣненій, но такой, на который дѣйствіе подбора ни въ положительную, ни въ отрицательную сторону не распространяется. Такъ, напримѣръ, черные ягуары и пантеры существуютъ какъ постоянное видоизмѣненіе, но никто не считаетъ ихъ отдѣльнымъ видомъ. Вмѣстѣ съ тѣмъ, они рѣдки и, судя по всему, что мы знаемъ о такихъ типахъ личныхъ измѣненій, каждый разъ, какъ число ихъ особей возростаетъ до извѣстнаго предѣла, естественный подборъ прекращаетъ дальнѣйшее увеличеніе ихъ численности.
   Намъ остается теперь остановиться на вопросѣ о существованіи неприспособленныхъ или дурно приспособленныхъ формъ съ точки зрѣнія теоріи подбора. Обыкновенно антидарвинисты весьма рѣшительно утверждаютъ, что такія формы существуютъ, и что существованіе ихъ совершенно уничтожаетъ теорію подбора. Но тутъ, очевидно, недоразумѣніе. Выразится ли неприспособленность въ видовыхъ признакахъ или въ другихъ сторонахъ организаціи, неприспособленныя формы имѣютъ полное право на временное существованіе, такъ какъ не могутъ же онѣ исчезнуть въ короткое время. Естественно, что каждый видъ годенъ для существованія только въ опредѣленныхъ условіяхъ: перенесите его изъ однихъ въ другія -- и видъ вымретъ или приспособится къ новымъ условіямъ, временно, все-таки, окажется дурно приспособленнымъ или совсѣмъ неприспособленнымъ къ даннымъ условіямъ. Такимъ образомъ, прежде всего, ты всякій видъ можемъ разсматривать какъ неприспособленный или дурно приспособленный, выведя его изъ естественныхъ условій существованія. Для примѣра возьмемъ одинъ-два факта. Трудно представить себѣ фауну съ болѣе опредѣленнымъ внѣшнимъ характеромъ, нѣмъ фауна полярной тундры. И млекопитающія, и птицы, живущія здѣсь, опредѣленно одѣваются въ одежду, окрашенную въ бѣлый или почти бѣлый цвѣтъ, на зиму, съ тѣмъ, чтобы смѣнить ее на болѣе пеструю во время полярнаго лѣта. Бѣлая куропатка между другими птицами выработала въ себѣ эту способность превосходно. Но не трудно видѣть, что эта птица не ограничивается въ своемъ распространеніи только тундрой: въ Европейской Россіи, напримѣръ, она распространена также во всей полосѣ тайги, гдѣ сезонная смѣна окраски, конечно, не приноситъ пользы, такъ какъ птица животъ здѣсь хотя и по лѣснымъ моховымъ болотамъ, но уже при другихъ климатическихъ условіяхъ, вслѣдствіе чего бѣлый цвѣтъ появляется у птицы осенью слишкомъ рано и исчезаетъ весною слишкомъ поздно. Конечно, на первый взглядъ можетъ показаться, что мы имѣемъ здѣсь дѣло съ видомъ, обладающимъ такими признаками, которые не могутъ быть полезными, но, изучая жизнь описываемой птицы ближе, мы убѣждаемся, что указанные признаки при жизни въ лѣсу ни полезны, ни вредны: птица, независимо отъ своей окраски, можетъ легко укрыться отъ преслѣдованія въ кустахъ.
   Кромѣ того, слѣдуетъ обратить вниманіе на то, какъ попала бѣлая куропатка въ лѣсную полосу: она не распространилась сюда изъ тундры, а осталась на лѣсныхъ болотахъ со времени ледниковаго періода. Когда ледники отступали къ центрамъ своего распространенія, на почвѣ, обнажившейся это льда, сначала появилась тундра, потомъ на болотной почвѣ пошла кустарная растительность, наконецъ, на мѣсто кустарниковъ появилась лѣсная растительность, почти вытѣснившая собою тундру. Только отдѣльными участками, какъ бы островами, уцѣлѣла она въ видѣ моховыхъ болотъ, разбросанныхъ на необъятной лѣсной площади,-- болотъ, отчасти поросшихъ лѣсомъ. Вмѣстѣ съ развитіемъ лѣсной растительности съуживалась и область распространенія бѣлой куропатки, которая уцѣлѣла только въ тундрѣ и по лѣснымъ моховыхъ болотамъ, такъ какъ къ жизни собственно въ лѣсу она негодна. До все это вмѣстѣ взятое говоритъ намъ, что въ полосѣ тайги описываемая птица сохранилась отъ ея прежде болѣе обширнаго распространенія, и взятый нами одинъ изъ ея признаковъ, въ высшей степени полезный въ полосѣ тундры, оказался безразличнымъ въ волосѣ тайги. Не трудно теперь видѣть, какія послѣдствія ожидаютъ разселеніе куропатки къ югу отъ полосы тайги, въ мѣстность открытую, какъ тундра, но съ другими климатическими условіями. Здѣсь бѣлая куропатка съ ея неполнымъ приспособленіемъ къ помянутымъ условіямъ и зимою, и лѣтомъ должна обращать на себя большее вниманіе хищниковъ, нежели другія птицы. Въ тайгѣ хищниковъ, преслѣдующихъ такихъ птицъ, немного, да и отъ нихъ куропатка легко прячется въ кусты, гдѣ, даже оставаясь видимой, она, все-таки, безопасна, такъ какъ никто не достанетъ ее изъ-за сучьевъ; въ полѣ или на лугу, даже въ тѣхъ немногихъ мѣстностяхъ, гдѣ они поросли рѣдкимъ кустарникомъ, бѣлая куропатка совершенно беззащитна, да и преслѣдователей здѣсь больше. Очевидно, что разселеніе бѣлой куропатки изъ полосы тайги въ полосу островныхъ лѣсовъ немыслимо; всѣ колонисты будутъ гибнуть, вслѣдствіе отсутствія нужныхъ приспособленій къ жизни въ данной мѣстности. Такимъ образомъ, одна и та же особенность вида является въ высшей степени полезною въ одной части области распространенія, безразличною -- въ другой, прямо вредною -- въ третьей. Если бы тундра и моховыя болота также исчезли почему-либо (моховыя болота дѣйствительно исчезаютъ во многихъ мѣстностяхъ вслѣдствіе осушенія), въ такомъ случаѣ бѣлая куропатка была бы осуждена на окончательное вымираніе, теперь же она только стѣснена въ извѣстныхъ границахъ. Нелѣпо говорить, что бѣлая куропатка -- видъ, дурно приспособленный къ жизни, основываясь на томъ, что она не можетъ одинаково хорошо размножаться и въ тундрѣ, и въ тайгѣ, и въ полосѣ островныхъ лѣсовъ. Космополитовъ вообще не много, формы, широко распространенныя, все-таки, связаны въ своемъ распространеніи съ извѣстными мѣстонахожденіями. Сезонная смѣна окраски также мѣшаетъ бѣлой куропаткѣ распространяться въ открытыя мѣстности, лишенныя въ продолженіе очень долгаго періода снѣговаго покрова, какъ все строеніе дрофы мѣшаетъ ей распространяться въ лѣсной области. Другой примѣръ.
   Нѣсколько лѣтъ тому назадъ въ Европу выселились громадныя стая птицы, которую астраханскіе охотники называютъ копыткой. По своему строенію она занимаетъ среднее мѣсто между голубями и куропатками и по окраскѣ, по сильнымъ острымъ крыльямъ, способствующимъ къ быстро эту перелету черезъ большія пространства, по короткимъ ножкамъ съ широкими тупыми когтями, годными для разрыванія песка, является птицей, превосходно приспособленной къ жизни въ пустыняхъ. Выселеніе въ Европу, о которомъ я говорю, было вторымъ,-- первое было въ 1863 г.,-- тогда, какъ и въ послѣдній разъ, громадныя стаи копытокъ долетѣли къ сѣверу до Архангельска, къ западу до Британскихъ острововъ, и тѣ изъ нихъ, которыя не были истреблены, расположились на гнѣздовье въ равныхъ мѣстностяхъ Европы. Странно было видѣть эту птицу, гнѣздящуюся на пахотныхъ поляхъ культурной Европы, гдѣ она бросалась въ глаза по своей окраскѣ и по своимъ привычкамъ, и всѣ попытки къ охраненію ея здѣсь не приведи ни къ чему,-- на слѣдующій годъ она исчезла совсѣмъ. Неужели же, беря колоніи копытки въ Европѣ, мы имѣемъ хоть какое-нибудь право утверждать, что эта птица дурно приспособлена къ жизни? Нисколько. Она, какъ и бѣлая куропатка, находитъ въ особенностяхъ своей организаціи только объясненіе своего географическаго распространенія. Выведите архаровъ или горныхъ барановъ изъ ихъ горной страны въ низменности и вы будете вправѣ сказать, кто организація этихъ животныхъ по отношенію къ окружающимъ условіямъ нелѣпа. Классическій примѣръ бабочки каллимы, подражающей на Зондскихъ островахъ листьямъ одного растенія, утратитъ всякое значеніе, если перенести названную бабочку на кленовый листъ или на вѣтку какого-нибудь хвойнаго дерева. Но дальше итого мы едва-ли можемъ идти въ данномъ случаѣ. Сколько я ни искалъ у животныхъ такихъ особенностей организаціи, которыя были бы вредны сами по себѣ во всякихъ условіяхъ, я ихъ найти не могъ. Нѣкоторыя палеонтологи говорятъ, что среди ископаемыхъ были формы съ безусловно вредными чертами организаціи, и указываютъ обыкновенно на махайрода, какъ вымершаго отъ излишняго развитія клыковъ, но это заявленіе голословно. До тѣхъ поръ, пока антидарвинисты сами не укажутъ на такую особенность организаціи, которая была бы вредна сама по себѣ, независимо ни отъ какихъ условій, у насъ нѣтъ основанія обсуждать этотъ вопросъ, если же такая особенность и будетъ найдена у того или другаго животнаго въ то или другое время, мы въ правѣ предполагать, что та же особенность ранѣе, при другихъ условіяхъ, не имѣла такого гибельнаго значенія для организма. Но совсѣмъ другое дѣло, если мы будемъ говорить объ относительной пользѣ тѣхъ или другихъ особенностей, въ такомъ случаѣ всегда найдутся формы лучше приспособленныя и формы менѣе приспособленныя, что, при конкурренціи ихъ, несомнѣнно поведетъ къ вымиранію однѣхъ и переживанію другихъ. Иными словами, антидарвинисты, исходя изъ изученія организація животныхъ, почти совершенно лишены возможности объяснить ихъ вымираніе, тогда какъ для дарвинистовъ это не составляетъ затрудненія.
   Однако, чтобы не рѣшать вопроса односторонне, мы не имѣемъ права останавливаться только на анатомическихъ и физіологическихъ особенностяхъ организаціи,-- мы должны взять и біологическія особенности. Съ этой стороны мы встрѣтимъ не мало дурно приспособленныхъ формъ, но всѣ онѣ оказываются вымирающими и, слѣдовательно, говорятъ уже никакъ на противъ теоріи переживанія способнѣйшаго. Въ большинствѣ этихъ случаевъ, либо прямое, либо косвенное участіе въ вымираніи вида имѣетъ человѣкъ, съ его чрезмѣрно быстрымъ разселеніемъ по земному шару и не менѣе быстро возростающею густотой населенія. Животныя, годныя на какія-нибудь потребности человѣка, но негодныя къ прирученію, истребляются имъ всегда, если ихъ привычки и образъ жизни облегчаютъ преслѣдованіе ихъ со стороны человѣка. Но, и помимо этого, вымираніе отъ несовершенной біологической приспособленности, повидимому, не невозможно, только одного этого фактора недостаточно, чтобы объяснить вымираніе громаднаго количества ископаемыхъ животныхъ. Начнемъ разборъ относящихся сюда фактовъ съ бобра.
   Еще въ историческое время область распространенія бобра въ Старомъ свѣтѣ охватывала собою огромное пространство отъ Британскихъ острововъ на западѣ до области Лены на востокѣ, и отъ Испаніи, средней Италіи до южной границы лѣсной области въ Европейской Россіи и Сибири на югѣ до полярной тундры на сѣверѣ. Вездѣ это животное обнаруживало чрезвычайное постоянство и однообразіе въ своихъ привычкахъ, избирая для своего мѣста жительства лѣсныя рѣки, гдѣ и возводило своя характерныя постройки. Въ однихъ мѣстахъ бобровыя колоніи были больше, въ другихъ меньше, но отъ этого сущность дѣла не измѣнилась, когда человѣкъ началъ свое преслѣдованіе бобра, съ одной стороны, изъ-за цѣннаго мѣха, съ другой -- изъ-за мяса; бобровыя постройки и колоніальный образъ жизни, столь полезный животному въ естественныхъ условіяхъ существованія, вслѣдствіе большей легкости въ производствѣ работъ, сдѣлались безусловно гибельными для бобра, при вмѣшательствѣ человѣка, такъ какъ, съ одной стороны, указывали на присутствіе животнаго, съ другой -- позволяли истребить въ короткое время большое количество особей. Этимъ и объясняется, что въ настоящее время бобръ является рѣдкостью повсемѣстно въ Европѣ и Западной Сибири. Въ Европѣ онъ уцѣлѣлъ въ области Роны и южныхъ притоковъ Дуная, недавно жилъ еще въ восточной Пруссіи и пустыняхъ Финмарковъ и Лапландіи, живетъ небольшими колоніями и въ настоящее время въ Польско-Литовской области и изрѣдка встрѣчается въ Пріуральскомъ краѣ какъ на западъ, такъ и на востокъ отъ хребта. Такимъ образомъ, отъ нѣкогда обширной сплошной области распространенія бобра въ настоящее время осталось только нѣсколько острововъ и, внѣ всякаго сомнѣнія, въ недалекомъ будущемъ бобръ исчезнетъ совсѣмъ въ Старомъ свѣтѣ, не только въ Европѣ, но и въ Сибири. Насколько гибельна для бобра привычка строить свои хижины колоніями, доказываетъ американскій бобръ: въ нѣкоторыхъ мѣстностяхъ Америки бобръ, подвергнувшись сильному истребленію, бросалъ свое обыкновеніе строить хижины и начиналъ жить въ норахъ. При этомъ отъ постояннаго влѣзанія и вылѣзанія черезъ отверстіе норы бобръ до того обтиралъ свою шерсть, что она утрачивала всякую цѣнность и бобра переставали преслѣдовать. Черезъ нѣсколько лѣтъ животное успѣвало размножиться въ значительной степени и, не видя преслѣдованія, возвращалось къ постройкѣ хижинъ. Тогда бобра снова начинали преслѣдовать и снова истребляли до того, что онъ начиналъ жить въ норахъ. Такъ повторялось нѣсколько разъ, прежде чѣмъ животное было выбито въ той или другой области. И въ Европѣ бобръ, послѣ сильнаго преслѣдованія, начинаетъ жить въ норахъ, но обыкновенно и это не спасаетъ его отъ истребленія, вслѣдствіе меньшей разсчетливости и большей жадности промышленника.
   Слѣдующій примѣръ страшнаго истребленіи животнаго со стороны человѣка представляетъ намъ американскій бизонъ. Въ концѣ прошлаго столѣтія бизонъ занималъ обширную площадь, которая простиралась съ сѣвера на югъ отъ Невольничихъ озеръ, т.-е. 63о с. ш. до 25о с. ш., и съ востока на западъ отъ Скалистыхъ горъ до Пенсильваніи, Виргиніи и Каролины. Уже къ началу нынѣшняго столѣтія бизонъ былъ истребленъ по лѣвую сторону Миссиссипи. Въ пятидесятыхъ годахъ текущаго столѣтія область распространенія бизона значительно съузилась, но еще представляла сплошную область, простиравшуюся между Миссиссипи и Скалистыми горами отъ 60о с. ш. на сѣверѣ до 30о с. ш. на югѣ. Въ 1875 г. эта область уже разбилась на два участка, одинъ изъ которыхъ лежалъ по Атабаскѣ, Саскачевану и истокамъ Миссури, тогда какъ другой, отдѣленный отъ перваго промежуткомъ въ нѣсколько сотъ миль, шелъ черезъ Канзасъ, Индіану и Техасъ. Въ настоящее время эти области еще болѣе съузились, и не далеко то время, когда правительству Сѣверо-Американскихъ Штатовъ придется прибѣгнуть къ такимъ же охранительнымъ мѣрамъ по отношенію бизона, которыя практикуются нашимъ правительствомъ по отношенію къ бобру. Но, несмотря на это, мы не имѣемъ никакого основанія считать бизона дурно приспособленнымъ къ жизни въ естественныхъ условіяхъ. Даже жизнь стадами, которая, главнымъ образомъ, ведетъ къ истребленію звѣря, приносила только пользу, пока не началось преслѣдованіе бизона огнестрѣльнымъ оружіемъ бѣлыхъ, такъ какъ волки, достаточно хитрые, чтобы справиться съ одиночнымъ бизономъ, не могли ничего сдѣлать, если имъ не удавалось отбить какого-нибудь бизона отъ стада.
   Какъ послѣдній примѣръ, что исчезновеніе животнаго млекопитающаго не всегда указываетъ на отсутствіе у него приспособляемости, возьмемъ давно истребленную стелерову корову. Впервые объ этомъ животномъ упоминается въ 1741 г., а черезъ 27 лѣтъ, т.-е. въ 1768 г., было убито уже послѣднее животное этого вида. Открыта была эта морская корова, напоминающая собою тропическихъ манатъ, во время пребыванія Стеллера съ Берингомъ на пустынномъ Беринговомъ островѣ. Здѣсь это животное держалось преимущественно въ устьяхъ небольшихъ рѣчекъ и во время прилива стада морскихъ коровъ гнались до самаго берега за водорослями, наносимыми туда волненіемъ. Обыкновенно самецъ подолгу держался около убитой самки своей, а когда одно изъ этихъ животныхъ попадалось подъ гарпунъ, то на его выручку являлась цѣлая толпа, въ свою очередь становившаяся предметомъ преслѣдованія. Если къ этому прибавить, что у нихъ рождалось только по одному дѣтенышу, тогда станетъ понятно, что описываемое животное, прежде несомнѣнно распространенное далеко на югъ отъ Берингова пролива по обоимъ берегамъ Тихаго океана, было въ короткое время истреблено вслѣдствіе развившагося мореплаванія.
   Въ нѣкоторыхъ случаяхъ организмъ животнаго попадаетъ въ такія неблагопріятныя условія существованія, что видъ вымираетъ вслѣдствіе физіологическихъ причинъ, не всегда услѣдимыхъ. Обыкновенная безхвостая мартышка, которую можно считать вымершею въ естественныхъ условіяхъ существованія на скалахъ Гибралтара, вымерла вслѣдствіе постепеннаго возростанія числа самцовъ надъ числомъ самокъ. Послѣднее стадо состояло исключительно изъ самцовъ, и это, конечно, не единственный примѣръ вымиранія вида вслѣдствіе физіологическихъ причинъ. Половая система такъ отзывчива на окружающія животное условія, особенно половая система самокъ, кто измѣненія ея и сопровождающее эти измѣненія нарушеніе въ правильности функцій встрѣчаются постоянно. Но, въ такомъ случаѣ, очень можетъ быть, что вымираніе нѣкоторыхъ видовъ животныхъ, кажущееся намъ загадочнымъ, находитъ свою причину въ физіологическихъ основаніяхъ. Какъ бы то ни было, это только расширяетъ нашъ взглядъ на измѣненія, происходящія въ мірѣ организмовъ, а никакъ не ограничиваетъ его. Можетъ быть, подобное же объясненіе, хоть отчасти, приложимо къ вымиранію массъ лошадей европейско-азіатскаго материка, имѣвшему мѣсто въ доисторическую эпоху. Нѣкоторые склонны объяснять это вымираніе вліяніемъ климатическихъ данныхъ; такъ, наприм., Нерингъ указываетъ на снѣжныя бури, которыя могли заметать цѣлыя стада лошадей; но едва ли можно удовольствоваться столь одностороннимъ объясненіемъ. Если климатическія данныя и могутъ воздѣйствовать, то только косвенно, вліяя на измѣненіе въ условіяхъ добыванія корма, на нарушеніе правильности наступанія періода течки и т. д.
   Точно также какъ среди млекопитающихъ мы не нашли ни одного вида, который обладалъ бы безусловно вредными особенностями организаціи я образа жигни въ естественныхъ условіяхъ, такъ и среди птицъ мы не встрѣчаемъ ничего подобнаго.
   Между птицами мы встрѣчаемъ двѣ довольно обширныя группы -- тетеревовъ и бекасовъ, которыя извѣстны тѣмъ, что ведутъ полигамичный образъ жизни и, весною, въ такъ называемый брачный періодъ, токуютъ, т.-е. самцы сзываютъ голосомъ или инымъ какимъ способомъ самокъ, держащихся отдѣльно отъ нихъ. Глухарь токуетъ по мшистымъ, поросшимъ отдѣльно стоящими хвойными деревьями лѣсныхъ болотамъ, косачъ -- на лѣсныхъ полянахъ, бекасы -- поднимаясь въ воздухъ и издавая особый звукъ отъ сотрясенія крайнихъ хвостовыхъ перьевъ при быстромъ прорѣзываніи ими воздуха, вальдшнепы -- тянутъ и т. д. Эти повадки птицъ создали цѣлую систему преслѣдованія ихъ со стороны человѣка,-- слѣдовательно, безусловно вредны для птицъ въ настоящее время, такъ какъ тысячи ихъ гибнутъ на току отъ стрѣльбы, силковъ и т. п., но несомнѣнно, что въ естественныхъ условіяхъ существованія эти повадки были крайне полезны. Полигамизмъ вообще полезенъ виду, такъ какъ способствуетъ его легчайшему сохраненію. Съ другой стороны, у полигоновъ конкурренція между самцами обыкновенно неизмѣримо больше, нежели у видовъ моногамическихъ, что способствуетъ подбору болѣе сильныхъ производителей. Но при полигаміи такія приспособленія, какъ громкій голосъ или аналогичное приспособленіе, обыкновеніе самцовъ собираться вмѣстѣ и вступать въ состязаніе изъ-за обладанія самками, необходимы. Благодаря этому, особи вида, населяющія весьма большой районъ, сходятся вмѣстѣ и сзываютъ самокъ, и выгода, происходящая отъ такого образа жизни, настолько велика, что выше поименованные виды не исчезаютъ, несмотря на страшное преслѣдованіе со стороны человѣка. Только измѣненіе въ коренномъ видѣ области, населенной тою или другою птицей, ведетъ къ исчезновенію ея въ такомъ участкѣ и жожетъ повести, въ хонцѣ-концовъ, въ положу вымиранію вида. Среди млекопитающихъ олени и горные бараны представляютъ такой же примѣръ энергичнаго подбора производителей вслѣдствіе полигаміи.
   Другое явленіе, на которомъ мы остановимся, представляетъ собою линька птицъ. Линяютъ всѣ птицы, однѣ чаще, другія рѣже, но способъ линьки различенъ у разныхъ группъ: у большихъ хищниковъ, каковы орлы, линька продолжается очень долго, при этомъ перо выпадаетъ за перомъ и линяющая птица летаетъ нисколько не хуже обыкновеннаго; у многихъ водяныхъ птицъ, гусей, лебедей, линька идетъ чрезвычайно быстро и птица сразу теряетъ столько перьевъ, что не можетъ летать; у остальныхъ, наконецъ, перья выпадаютъ одновременно въ такомъ количествѣ, что птица можетъ летать, но плохо. Второй видъ линьки можетъ показаться на первый взглядъ вреднымъ, но на самомъ дѣлѣ этого нѣтъ: гуся и лебеди держатся въ это время въ непролазныхъ чащахъ, средніе по росту хищники, которые преслѣдуютъ выводки, тоже линяютъ, слѣдовательно, опасность отъ естественныхъ враговъ въ это время не больше, чѣмъ и во всякое другое; что же касается преимуществъ быстрой линьки, то они очевидны: быстро перелинявши, птица имѣетъ еще передъ отлетомъ достаточно времени, чтобы, свободно перемѣняя мѣста кормежки, отъѣсться, запастись жиромъ и пуститься въ свое продолжительное странствованіе окрѣпшей и сильной. Но то, что въ естественныхъ условіяхъ существованія давало преимущества, при вмѣшательствѣ человѣка сдѣлалось гибельнымъ, такъ какъ человѣкъ преслѣдуетъ линяющихъ и не могущихъ летать птицъ, вмѣстѣ съ ихъ птенцами, и истребляетъ ихъ по преимуществу въ это время въ громадномъ количествѣ.
   Безкрылый чистикъ, населявшій берега и острова Атлантическаго океана отъ 44о--45о с. ш. на югѣ и до широты Нордкапа на сѣверѣ и встрѣчавшійся отдѣльными особями около Нью-Фаундленда, быть можетъ, еще въ пятидесятыхъ годахъ нынѣшняго столѣтія погибъ отъ преслѣдованія человѣка, несомнѣнно, благодаря тому, что каждая самка откладывала только одно яйцо, что само по себѣ еще не можетъ почитаться безусловно вреднымъ. Дронтъ, безъ сомнѣнія, могъ бы неопредѣленно долгое время существовать на своихъ островахъ, если бы человѣкъ не нашелъ въ немъ для себя лакомаго блюда. И не мало другихъ примѣровъ можно бы подыскать въ этомъ направленіи, но мы считаемъ это излишнимъ, такъ какъ они могутъ подтвердить только то, что многія особенности у животныхъ, полезныя въ естественныхъ условіяхъ, дѣлаются безусловно вредными при столкновеніи животнаго съ человѣкомъ.
   Даже рыбы не изъяты въ этомъ случаѣ. Столь обыкновенное у рыбъ явленіе, какъ весенній ходъ противъ воды,-- явленіе, обусловливаемое развитіемъ молокъ и икры и физіологическою потребностью вызывать давленіе на мѣста, къ которымъ усиленно притекаетъ кровь, даже и это явленіе, благодаря вмѣшательству человѣка, стало вреднымъ для животнаго, способствуя его истребленію. Громадныя массы рыбъ, особенно осетровыхъ, поднимаются вмѣстѣ съ весеннимъ разливомъ вверхъ по рѣкѣ, чтобы выметать икру на большемъ или меньшемъ разстояніи отъ устья, и гибнутъ отъ разставленныхъ рыболовныхъ снастей; точно такъ же гибнутъ позднѣе въ значительномъ количествѣ ихъ мальки, родившіеся изъ уцѣлѣвшей икры и остающіеся первые годы своей жизни въ рѣкахъ.
   Если бы человѣкъ, въ силу какихъ-либо условій, оставилъ любой материкъ хоть на нѣсколько десятковъ лѣтъ и вмѣстѣ съ своимъ исчезновеніемъ предоставилъ странѣ принять свой первоначальный видъ, нѣтъ никакого сомнѣнія, и животныя, близкія къ вымиранію, вновь размножились бы въ большей или меньшей степени. Насколько быстро идетъ размноженіе животнаго при отсутствіи къ этому препятствій, достаточно показываютъ примѣры многихъ домашнихъ животныхъ, завезенныхъ на острова, на которыхъ у этихъ животныхъ не встрѣтилось естественныхъ враговъ, а также и многочисленные примѣры изъ жизни дикихъ животныхъ. Такъ, въ очень снѣжныя зимы сѣрыя куропатки гибнутъ въ громадномъ количествѣ отъ недостатка корма, и въ немного лѣтъ опять размножаются до прежняго размѣра, если условія этому благопріятствуютъ. Фазаны, ставши предметомъ добыванія или ради мяса, или ради красивыхъ перьевъ, въ нѣсколько лѣтъ становятся чрезвычайно рѣдки тамъ, гдѣ до тѣхъ поръ были поразительно многочисленны, и размножаются вновь, если принимается хоть на немного лѣтъ мѣры, воспрещающія ихъ истребленіе. Среди млекопитающихъ зайцы, лисы и волки представляютъ аналогичные примѣры поочередно усиливающагося размноженія и уменьшенія въ численности.
   Такимъ образомъ, въ природѣ мы не можемъ найти у видовъ развивающихся такихъ особенностей въ строеніи организма или въ образѣ жизни, которыя должны были бы считаться вредными, будучи взяты сами по себѣ. Человѣкъ ради своей прихоти выводить многія породы домашнихъ животныхъ и культурныхъ растеній, обладающія особенностями или безполезными, или прямо вредными. Но за то человѣкъ же и беретъ на себя охрану какихъ породъ. Въ естественныхъ условіяхъ, мы видимъ неприспособленные или дурно приспособленные виды только въ двухъ случаяхъ: или когда видъ разселяется и занимаетъ новыя и чуждыя ему области, или когда быстро измѣняются условія существованія въ коренной области. Эти условія только въ рѣдкихъ случаяхъ представляются постоянными въ теченіе болѣе или менѣе продолжительнаго времени. Въ громадномъ большинствѣ случаевъ, измѣненія климатическія и почвенныя, измѣненія въ составѣ фаунъ и флоръ происходятъ постепенно и, слѣдовательно, постепенно же виды попадаютъ въ новыя жизненныя условія. При этомъ, конечно, можетъ случиться и случается, что условія жизни складываются въ высшей степени неблагопріятно для одного или нѣсколькихъ видовъ той или другой мѣстности и въ такомъ случаѣ эти виды вымираютъ, уступая свое мѣсто другимъ. Иногда видъ, вымирающій въ одной области, остается въ другой, или же коренная форма вымираетъ, давая начало двумъ или большему числу видовъ, населяющихъ болѣе жди менѣе удаленныя другъ отъ друга области. Таимъ образомъ, получаются формы параллельныя. Какъ бы то ни было, не трудно видѣть, что изученіе явленій органической жизни на земномъ шарѣ, въ ихъ взаимной сваей представляется до крайности труднымъ. Односторонность при изученіи природы вредна безусловно. Даже спеціализація, замыкающаяся въ изученіе отдѣльныхъ группъ безъ всякаго первоначальнаго намѣренія дойти до общихъ выводовъ, не можетъ быть защищаема, такъ какъ работать, не имѣя передъ собой вопросовъ, нельзя, вопросы же въ наукѣ намѣчаются не развитіемъ одной ея минимальной вѣточки, а современнымъ состояніемъ большаго отдѣла знанія. Безъ сомнѣнія, каждому натуралисту хорошо извѣстно, какъ трудно иногда бываетъ найти необходимыя фактическія свѣдѣнія въ томъ или другомъ направленіи, несмотря на массу существующихъ работъ. Съ одной стороны, совершенныхъ работъ немного и не можетъ быть много, съ другой -- работы натуралистовъ, въ большинствѣ случаевъ, односторонни, что особенно сказывается у современныхъ намъ дѣятелей. Прежде, когда книгъ писалось немного, самыя книги писались лучше. Человѣкъ съ большимъ уваженіемъ относился къ предмету изученія и цѣнилъ пріобрѣтаемыя имъ знанія настолько, что пріобрѣталъ ихъ съ большею усидчивостью и излагалъ, заботясь о томъ, чтобы они могли быть легко усвоены другими. Наконецъ, натуралисты прежнихъ временъ дѣйствительно изучали природу, а не естественныя произведеніе, собранныя въ ихъ кабинетахъ. Въ настоящее время лабораторія, ножи и реактивы заставляютъ забывать объ изученіи природы въ естественныхъ условіяхъ. Лабораторія, которая только представляетъ собою школу для подготовленія къ изученію природы, противно всякому ожиданію, сдѣлалась, академіей ли натуралистовъ послѣднихъ поколѣній. Въ высшей степени замѣчателенъ тотъ фактъ, что каждый разъ, когда надо найти какія-нибудь свѣдѣнія объ образѣ жизни животнаго или объ условіяхъ распространенія растеній, намъ приходится обращаться къ трудамъ старыхъ авторовъ. Древнѣйшіе путешественники собрали массу драгоцѣннаго матеріала, который не особенно возросъ отъ путешествій послѣдняго времени. Новѣйшія путешествія, обогатившія науку разносторонними свѣдѣніями, на перечетъ. Въ громадномъ большинствѣ случаевъ, научные результаты далеко не соотвѣтствуютъ затратамъ, сдѣланнымъ на снаряженіе экспедицій. Но отдѣльные примѣры дѣятельности натуралистовъ, ищущихъ изученія природы я любящихъ природу, къ счастью, встрѣчаются и теперь. Отчего это происходитъ? Оттого ли, что ослабъ интересъ къ наблюденію надъ живою природой, ни же оттого, что первоначальная подготовка натуралистовъ невѣрно поставлена? Не слишкомъ ли много дается имъ съ самаго начала, сухаго матеріала, не мало ли они знакомятся съ тѣмъ, что можетъ имъ. дать изученіе живой природы? Не отсюда ли односторонность въ подготовкѣ, а за нею и узкость во взглядахъ? Хочется думать, что такъ, въ такомъ случаѣ это была бы только ошибка въ постановкѣ дѣла преподаванія, а такая ошибка поправима. Всякая приморская лабораторія показываетъ намъ разницу между лабораторіей, гдѣ на ряду съ мертвымъ матеріаломъ всегда есть и живой, и лабораторіей, гдѣ кромѣ мертваго матеріала нѣтъ ничего. Первая не только даетъ обильный матеріалъ для занятій, но и пріохочиваетъ къ занятіямъ, вторая никоимъ образомъ не можетъ возбудить настоящаго интереса. Не этимъ ли лабораторнымъ направленіемъ современной шкоды зоологовъ объясняется и то разногласіе, которое существуетъ между дарвинистами и антидарвинистами? Всѣ выдающіеся дарвинисты въ продолженіе многихъ лѣтъ изслѣдовали живую природу; они на практикѣ познали сложность біологическихъ явленій и направили всѣ свои стремленія къ тому, чтобы проникнуть въ ея строй, подмѣтить ея законы. Они не удаляются отъ нея, не ограждаютъ себя кабинетными стѣнами, а неустанно подмѣчаютъ фактъ за фактомъ, которые, въ концѣ-концовъ, слагаются въ одно стройное цѣлое. Напротивъ, антидарвинисты ушли отъ природы. Съ одной стороны, это "Papierphilosophen", которые относятся въ естествовѣдѣнію такъ же, какъ и къ литературѣ, и думаютъ, что можно обсуждать законы природы, прочтя нѣсколько естественно-историческихъ книжекъ. Съ другой, это -- лабораторные натуралисты, изучающіе не природу, а только матеріалъ, изъ котораго она построена. И тѣ, и другіе ничто иное, какъ сухіе доктринеры, которымъ можно напомнить слова Мефистофеля:
   
   "Gran, teurer Freund, is alle Theorie,
   Und grün des Lebens goldner Baum".

М. Мензбиръ.

"Русская Мысль", кн.X, 1891

   
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru