Меньшиков Михаил Осипович
Письма М. О. Меньшикова к О. А. Фрибес

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:

Письма М. О. Меньшикова к О. А. Фрибес

  
   Письма М. О. Меньшикова к О. А. Фрибес / Подгот. Ю. В. Алехин // М. О. Меньшиков: Материалы к биографии: [Сб. материалов]. -- М.: Студия "ТРИТЭ"; Рос. Архив, 1993. -- С. 252--261. -- (Российский архив: История Отечества в свидетельствах и документах XVIII--XX вв.; Вып. IV).
  
  

Письмо Фрибес О. А., 26 ноября 1917 г.

http://feb-web.ru/feb/rosarc/ra4/ra4-2522.htm

  
   26. XI.917.
   Спасибо за газеты, дорогая О. А., но еще лучше, если бы Вы сообщили самые последние новости из газет. Мы не получаем неск[олько] дней никаких изданий -- ни Пб., ни Моск[овских], -- очевидно, они запрещены. Дожили, стало быть, до железной диктатуры, т. е. до настоящего, не призрачного самодержавия. Вам, а особенно m-me Мордвиновой, должен нравиться этот стиль власти. Свобода по боку. Из древней Троицы революции очередь обожания за Равенством. Во имя Равенства растаптывается и Свобода, и Братство. Стремление к Равенству есть просто-напросто взрыв самого тяжелого человеческого порока -- зависти. Зная хорошо, что для подавляющего большинства народного конкуренция с более развитыми и даровитыми классами невозможна, демос выбрасывает конкуренцию из машины общества. Будет ли без этой могучей пружины общество работать, об этом пока не интересуются. Я боюсь, что работоспособность этой машины во всяком случае очень понизится. Напишите, милая, какие газеты выходят и неужели вся буржуазная печать остановлена? Отнятие объяснений убивает печать и вместе то сословие, к которому я принадлежу. Придется пробавляться памфлетами, брошюрами или кустарными "дневниками".
   Напишите, если знаете, что Розановы? Где они? Как себя чувствует Вас[илий] Вас[ильевич]? Сообщите ему мой адрес, не откликнется ли хоть открыткой. Есть ли в поле жив человек? Читал приказ об аресте в числе других членов "Нов[ого] Вр[емени]" и бедного Буренина182. 75 лет, тяжелая грыжа -- и тюрьма невесть за какую провинность. Что Тернавцевы? Мика сегодня окончил азбуку, сост[авленную] Тернавцевым183. Я убедился еще раз проштудировав с детьми несколько азбук, до чего Россия сгнила. Даже такой религиозно-философский ум, как Тернавцев, не мог составить азбуки иначе, как демократически-светской с оттенком большой пошлости. И крестьянских и некрестьянских детишек спешат набивать, как чучела, трухой из простонародного юмора, цена которому грош. Ясно, что религии наши все выдохлись, как склянка из-под духов: остался раззолоченный ярлык. А между тем здесь, в Валдае, в одиночестве я более, чем когда-либо, ощущаю возможность великой и подлинной веры. Не православной, конечно, и не протестантской.
  
  

Письмо Фрибес О. А., 1/2 декабря 1917 г.

http://feb-web.ru/feb/rosarc/ra4/ra4-2523.htm

  
   1/2 6 вечера.
   Только что ушли из моей комнаты четверо стариков. Перевожу им каждый день по две сказки из "1001 ночи". Жаль, что Вы нам не дали "избранных" сказок Шахразады -- приходится читать им все подряд. А утром мы сделали чудную прогулку по озеру... Лед еще тонкий и прозрачный, местами виден подводный мир. Ходили на ближайшие острова. Погода солнечная и воздух альпийский. Обед был недурен: гороховый суп, котлеты с картофелем и свекольным соусом и даже с солеными огурцами, а к кофе -- по кусочку пирога деревенского. Неожиданно пришла почта -- за целые три дня! Из "Русск[ого] Слова" узнали многое грустное, что Вам известно... Между прочим, тот самый Азов, куда я собирался спасать семью, дал для учред[ительного] собрания большинство большевикам, а на Донскую Область движутся и с Кавк[азского] фронта и из Черном[орского] флота, и с севера отряды для войны с Калединым184. Какой материал для оперы будущего! Одновременно убийство Духонина185 и интронизация патриарха Московского186! События напоминают предсмертный бред. Умирающая Россия сразу припоминает все страстное, чем жила: и смуту, и вольницу, и тиранию, и пугачевщину, и патриаршество, и самозванство.
   Вы пишете, что читаете Тургенева, -- я, несчастный, забыл Тургенева в Царском! Впрочем, некоторое время я решил не читать вовсе русских романов, а читать только франц[узские], английские и немецкие по методе Ле-Бона. Не можете ли мне прислать то, что у Вас есть одновременно по-русски и по-английски? Ежели Сю, например, или Дюма?
   Ураган войны, кажется, затихает. Перемирие заключено на 10 дней. Немцы повалили-таки несчастную Россию.
   Не слыхали ли Вы чего-ниб[удь] о Гос[ударственном] Б[анке], можно ли оттуда вынуть свои бумаги или нет. Господи, до чего же мне иногда хочется в Пб.! Просто по Невскому хотя бы пройтись. Теперешняя жизнь мне напоминает бурное плавание в Океане и Средиз[емном] море осенью 1878 г. Несмотря на жестокую трепку при 7 узл[ах]хода, мы все-таки жили надеждой добраться до цели, до Италии и Греции. И добрались, и видели их весной и летом.
   Будьте же пока здоровы и бодры духом.
   Привет Вере Михайловне.

Ваш М. О. М.

  
  

Письмо Фрибес О. А., 10 декабря 1917 г.

http://feb-web.ru/feb/rosarc/ra4/ra4-253-.htm

  
   10.XII.917.
   Поздравляю Вас, милая О. А., с днем солнечного поворота. Все же это, в наших обстоятельствах, желанное событие, ибо керосин и дрова безумно дороги, как все в наше шальное время.
   На днях я сделал поездку в глубину уезда за 26 верст в имение "Небылицы" (и название-то какое сказочное!). Ехать туда пришлось ночью, оттуда -- с солнечным рассветом, и картины пустынных полей и дремучих боров просто были волшебные. Напомнились мне детские годы, когда езжал бывало на рождественские каникулы за 60 верст к себе в Полубеево. Но в Полубееве была идиллия нищеты, здесь же, в Небылицах, трагедия большого богатства. 5 000 десят[ин] земли, свои озера, огромные леса, сотни голов породистого племенного скота, локомобили, машины и пр. и пр. Все в порядке: старушка-аристократка, рожденная гр[афиня] Веймарн, один дедушка д[ействительный] тайный, другой -- генерал-адъютант (Зиновьев187 -- воспитатель царских детей). Шесть сыновей, две дочери, четверо внуков и внучек. Дом хоть деревянный, но огромный, -- что ни комната, то зал, -- что Ни комната, то зал -- на всем следы когда-то широкой дворянской жизни. Библиотека с массой старинных франц[узских] книг. Церковь, построенная помещиками, школа, построенная ими же для крестьян, дом для священника, построенный ими же, содержание священника и пр. -- все от помещиков, но... помещик не может пойти в церковь, чтобы не нарваться на оскорбление. И вот на четвертые сутки, в 5 часов утра Николина дня, такая история: в кромешной темноте собрались 8 окружающих деревень, бывшая "барщина" и осадила усадьбу под предводит[ельством] большевиков-солдат, приехавших из Пб. Обыск всего поместья, показывай, где бомбы и пулеметы! Выдавай оружие!
   Ворвались огромною толпою. Ворвались и в ту залу, где я спал.
   -- Револьверы, ружья! Хозяйка предупредила, что в этой комнате гость, человек старый и больной: -- Околеет, одним буржуем меньше! ответили ей. К сыновьям старушки (инженеры, окончившие курс за границей и здесь) врывались со штыками и браунингами: ни с места!
   И затем я был свидетелем, как огромная толпа, приехавшая грабить, лаялась подряд несколько часов и отнимала поместье. Только доброта и благовоспитанность хозяев и полное непротивление всех нас спасло от смерти. Помещики на все соглашались, все отдавали и все-таки на них замахивались кинжалами, ругали из последних слов, наставляли дула браунингов, требовали, чтобы разулись и разделись, чтобы вести их по морозу вдоль деревни, собирались сжечь нас всех вместе с усадьбой и пр. и пр. Кроме благовоспитанности и крайней уступчивости помещиков их спасло два обстоятельства -- присутствие старых крестьян, сошедшихся нарочно, чтобы не допустить озорства, да еще одно старое русское... (конец фразы зачеркнут, нрзб. -- Ю. А.). Солдаты отстояли усадьбу от разгрома на том основании, что раз она отдана крестьянам, то пришлось бы громить свое же добро, а так как его много и скот дорогой -- по тысяче рублей корова и больше, -- то нужно от деревни выбрать контрольную комиссию и т. д. Надо было видеть ярость зверя, жаждавшего крови, и вынужденного отступить. В форточку башни я видел лесника, к[ото]рого притащили за 7 верст и собирались поджарить на кух[онной] плите, дабы показал, где у господ спрятаны бомбы... Когда толпа схлынула, мы в 6 ч[асов] след[ующего] утра встали и уехали из милых "Небылиц", родного гнезда для всей этой огромной семьи. Быль оказыв[ается] хуже всяких небылиц!
   Я расскажу при свидании некоторые щекотливые моменты моего обыска. По-видимому, я был на волоске от большой опасности. В Валдай покатил "гусем", на паре все-таки помещичьих лошадок, и был встречен своими человечками с шумной радостью. В Валдае тихо, только хлеб в городе весь вышел и крестьяне не дают ни зерна. Доживем ли до Нового года и как доживем -- ни Аллах, ни прочие боги иудейские и христианские, не ведают.
   Весьма возможно, что вы в скором времени увидите Марию Влад., к[ото]рая собирается на родины Олечки. Появление внука волнует мою бедную жену, и знаете, в каком отношении? Она завидует своей дочери! Ей самой хотелось бы еще ребеночка-сосунка. Нет, видите ли, выше наслаждения, как запаковать крохотного уродца в пакетик и давать ему грудь. Ненасытна природа и в хищничестве, и в самопожертвовании.
   Не слыхали ли Вы что-нибудь о Серг[ее] Пет[ровиче] Фролове188? Приезжал ли Серг[ей] Вал[ерьянович]189? Мне кажется, что я не видел Вас целую вечность. Читали ли Вы "Царство Пингвинов" Ан[атоля] Франса? Я прочел на днях с поучительным, как всегда относит[ельно] этого автора, интересом. А "Livre de mon ami" {"Книга моего друга" (фр.).} его же слабовата, как и "Le Jard d'Epicure" {"Сад Эпикура" (фр.).}. Впрочем, он один из пророков, и крушение мира, предсказанное для Пингвинии, уже началось.
   Христос с Вами. Целую Вас "лобзанием святым", как Павел. Жду известий.

М.

  
   Лидочка с насморком, сидит у замерзшего окна, -- и потому дома. Три здоровых в церкви. Маленькие дома. Иду разгребать сугробы снега.
  

Письмо Фрибес О. А., 22 декабря 1917 г.

http://feb-web.ru/feb/rosarc/ra4/ra4-255-.htm

  
   22.XII.917. Валдай.
   Дорогая Ольга Ал., Грюнман привез прилагательные к нам письма и существительное к ним. Оно спрятано от детей до елки, почему благодарностей от них ждите после праздников. Спасибо, милая, за Ваше внимание к моим ветвям. Знаете, что между прочим напоминает мне это трогательное Ваше -- в отношении меня -- призвание (быть дружественной и любезной) -- Ваша зеленая с цветами скатерть. Мы с Микой ежедневно сидим утром в гостиной vis-á-vis этой скатерти и пока он тонким голоском выкрикивает: "Пох ска-сал Аф-ра-аму"... и пр., я любуюсь удивительным сочетанием пламенного бархата, шелка и парчи на скатерти, на нежно зеленом, как лагуна в Венеции, фоне. Чудный талант критики красок "не расцвел, а отцвел в утре пасмурных дней" Ваших. Судьбы человеческие, подобно Божиим, неисповедимы. Для меня навсегда останется загадкой, как это Вы, будучи тонко-талантливой беллетристкой пали во время оно до "Невы" и как будучи тонко-даровитой художницей-колористкой пали до кукол, хотя бы не лишенных вкуса? Иншаллах! Кысмет! как говорят турки. Знаменитую скатерть Вашу я завещаю Лидочке, но перед этим хочу снять с нее цветную фотографию, когда приедет Самсонов, или попросить Олечку срисовать цветочный бордюр скатерти акварелью.
   И Вас и себя считаю по нынешним временам отдаленным потомством Авеля. Мы в разной степени -- Вы в большей, я в меньшей -- представители все-таки свободной и аристократической культуры. Вы -- в области вкуса, я -- в области мысли. Мы -- последние "пастухи стад", хотя бы человеческих. Старший брат наш, земледелец Каин, воззавидовал острой, доходящей до раскаленной ненависти завистью Вашей скатерти, Вашей "Тихой пристани"190, опрятному быту буржуев, их образованию и таланту, Исаакиевскому Собору и Зимнему дворцу. Все это не по рылу копошащемуся в земле и дикому, как земля, первочеловеку. Прирожденному цинику захотелось крови стоика и эпикурейца. И он, будьте уверены, дорвется до этой крови, насытится ею как в 1793 г. Заметьте поведение Божие в истории Каина. Бог ограничился тем, что сказал нравоучительную сентенцию: "Грех лежит у порога, но ты господствуй над ним". Однако побуждений и сил справиться с грехом Он, Всемогущий, не дал Каину, а дал почему-то греху побуждения и силы властвовать над человеком. И затем, когда праведный Авель повалился с раздробленным черепом, Господь высказал порицание убийце -- не более, оградив его от самосуда родственников. Что-то нечисто в этой истории, как хотите, Авель мо[жет] быть сделал бы лучше вместо того, чтобы приносить жертвы, дым к[ото]рых шел к небесам, -- запасся бы хорошей дубиной против воплощенного дьявола, к[ото]рого Господь послал ему вместо старшего брата. Читая Библию, я что-то не заметил, чтобы Авель воскрес и получил какое-то вознаграждение: что с возу жизни упало, пишите, мой друг, пропало. Поваленное грозою дерево не поднимается. Взамен убитого аристократа Господь создал буржуя -- Сифа, но каинисты возобладали и довели человечество до извращения плоти, до потопа. То, что совершается теперь, всегда было и всегда будет, только кажется трагически-жгучим, ибо касается нашей кожи. По-моему всякая социальная и личная несправедливость от каинизма. Народ эту свою черту выразил не только в современной пугачевщине (или в старых бунтах), но и в таких явлениях, как феодальная тирания и опричнина Грозного.
   Грюнман вероятно говорил Вам, что тотчас после нашего отъезда их огромная старая усадьба была ограблена, до Шербюлье191 и Анатоля Франса, к[ото]рых я там читал, включительно. Грабила ближайшая -- в двух шагах -- облагодетельствованная деревня Небылицы из 70 дворов. Растащили все, нужное и ненужное, и частью истребили. Нарядились в барское белье и платье, в золотые часы с цепочками и пошли хвастаться в другую деревню за 12 верст. Те (из зависти!) поколотили грабителей, а может быть и сожгут их. Вот что значит обеспечить Каину безопасность.
   У нас в Валдае и кругом неспокойно. Все поговаривают об общем грабеже народа, и как только у нас соорганизовалась некоторая милиция, тотчас же прислали большевиков и красногвардейцев якобы для "защиты" города. Но большевики и красногвардейцы, как рассказ[ывал] Грюнм[ан], -- из местных жителей, братья и сваты грабителей... На днях я зашел к городскому голове, инженеру Оранжерееву, -- испуганная мать-старуха, и молодая жена сообщили, что Коля арестован и его увезли в П[етер]б[ург]. Тщетно буржуи вопили, что он член Ж[елезно]д[орожного] совета и пр. Единственная вина -- та, что он будто бы кадет, т. е. контрреволюционер192. Арестовали также воинского начальника-старичка и намечен ряд других "устрашающих" арестов. Это у нас-то, в Валдае!
   Получил из Царского С. от дворничихи своего дома сообщение, что отбираются мест[ным] Сов[етом] Солд[атских] и Раб[очих] депутатов сведения о доме на предмет отобрания "частной собственности". Стало быть и этот корешок, питающий нас, подрублен. Все мои бумаги, как Вы знаете, в Государственном Банке, к[ото]рый тоже отобран. Если в январе не выдадут %, то как мы будем жить -- не постигаю. Ни заработка, ни пенсии, ни возможности распродать что-нибудь из бумаг или домов. Вчера в газетах прочел, что на Черномор[ском] берегу объявлена Новороссийская республика. Очевидно и сочинские мои владения улетели в трубу. И все это сделали не татары, не японцы, не немцы, а собственное Отечество в лице современного нам народа-богоносца... Вы видите, дорогая, что как ни тяжело Ваше положение, мое -- ужаснее: над собою я еще мог бы поставить точку, но дети!
   Невыносимо кричат из детской, -- бонна куда-то послана по делам. Глухо кашляет и добровольно читает что-то Мика (удивительно заинтересован грамотой и учит уже свою няньку). Я еще нездоров, но думаю сегодня выйти и поразузнать, что делается в огороде. Зайду к m-me Бодаревской, авось что-либо узнаю.
   Христос с Вами, поздравляю Вас с праздничными днями и Новолетием печальной жизни нашей. Молитесь и бодритесь!
   Привет Верочке.

Ваш М. М.

  

Письмо Фрибес О. А., 10 января 1918 г.

http://feb-web.ru/feb/rosarc/ra4/ra4-256-.htm

  
   10.I.918.
   Из экономии пишу Вам, милая О. Ал. на поздравлении Лидочки, поднесенном мне на елке. Как видите, ее успехи в немецком недурны для начала. Еще лучше идет дело с французским языком, и даже Лека изумила меня тем, что "начинает читать на французском совсем недурно. Все это трудами нашей чудной бабушки. Вот на ком бы мне нужно было жениться -- на своей теще, если бы да кабы. Или на горничной Поле, -- у той тоже очаровательный характер. Да мало ли на свете мягких женских душ! У меня была кузина Анюта, унаследовавшая, вопреки Шопенгауэру, характер не от отца своего (грубого и жестокого), а от матери, столь же доброй и спокойной. В эту кузину я был влюблен, когда ей было 7 лет, а мне 13. Затем мы много лет не виделись. Когда вновь стали встречаться, ей было 24, мне 30. Оба были совершенно свободны. Установилась дружба, сердечная заинтересованность и т. д., но вот она умирает, в одну неделю пожранная тифом. И только тогда, по глубокой печали, которую я пережил, я почувствовал, что я ее любил несколько серьезнее, чем двоюродный брат. Думаю, что она, как и Елена Фальк, умерла рано, ужаснувшись того, что могло бы быть. Хоть это и нелепо, но мне кажется мы живем и входим в отношения друг с другом вне нашего сознания, -- и вот тут-то, за порогом сознания, души рассматривают друг друга в их абсолютной сущности, в прошлом и будущем, а не только в настоящем, и именно тут решают жить им вместе или не жить. Похоже на то, что я разочаровал моих милых девочек, из которых одна, именно Анюта, была ангелом.
   К чему я рассказываю Вам этот роман -- не только без конца, но и без начала? А так просто. Жутко жить на свете, дорогая, и скоро конец мой. Поэтому наблюдая в своей семье два хороших женских характера -- у бабушки и у горничной -- я невольно чувствую вздох о том, чего не было и что могло бы быть.
   Вы пытаетесь, друг, утешить, убедить в кратковременности наших бед. Спасибо, -- но конечно, я держусь другого мнения. Мировая катастрофа еще не кончилась, она только что началась. Уверен, что какое-то новое небо и какая-то новая земля сложится после светопреставления, но едва ли мы доживем до этого. Я лично сильно иду на убыль, худею, чувствую увядание тела и даже духа. Пора! Только дети, как ангелы 90-го псалма193, еще поддерживают немножко на трудном и скучном пути жизни.
   Посылаю Вам бандероль В. В. Розанова. Такую же посылку и с той же дружеской надписью получил и я от него. Вероятно, он не знает, где Вы и не может допустить мысли, чтобы Вы -- одинокая и свободная -- могли добровольно остаться в пасти львиной и пещи огненной. Не знаю, как Вам, -- мне "Апокалипсис"194 Василия Суеслова показался несколько ниже, чем книга того же названия Иоанна Богослова. Есть несколько красивых арабесок мысли, но в общем гибнущая родина могла бы иметь право услышать нечто более значительное от бывших своих писателей. Чувствую, впрочем, и себя не более как суесловом пред громадной задачей сказать что-нибудь в час смертный, что могло бы остановить окоченение сердца слушателей, что могло бы заставить это средце забиться жизнью...
  
   То сердце не научится любить,
   Которое устало ненавидеть.195
  
   Все беды наши -- русских людей -- те, что слишком много десятилетий (и веков) мы провели во взаимной ненависти, раздражении, точно в клоповнике или осином гнезде. Почитайте Флетчера196, Маржерета197, Олеария198, Герберштейна199. Омерзительно жилось и нашим распрадедам. Стало быть это свойство нашей расы. Народ русский своего рода Анчар, насыщеный ядом, -- "природа жаждущих степей его в час гнева породила"...
   Но "журнальчик-с-пальчик" нашего друга расшевелил все-таки мою инертность. Ведь и я мечтаю об этом! Но я трезвее В. В. и на явную неудачу идти не хочу. Пока же пишу себе да пописываю для одного читателя -- самого Меньшикова. В числе разных других начатых вещей знаете, какую я завел тетрадочку? "Проповеди". Когда подкатывает волна настроений моих предков -- попов, я воображаю, что мог бы сказать прихожанам, будь я сельским священником. Составится книжка, которую когда-нибудь отпечатаем. Закончил маленький этюдик "Страшный Суд". Есть и еще несколько интересных для меня тетрадочек...
   Спасибо милой Вере Мих. за Гауффа (если он по-немецки). Поручаю М. Вл. расплатиться за него. Не забывайте меня, дорогая О. А., ведь в самом деле если не дни, то годы наши сочтены. Газет нынче мы не получаем, -- кроме "Известий С. Д.", да и то изредка, ничего не знаем. Сейчас на улице раздался ружейный выстрел... Слышали, какие ужасы в Новогороде? Они возможны и у нас. А потому будем поддерживать общение. Дети пишут отдельно. Христос с Вами.

Ваш М.

  
   Из экономии отпускаем бонну и горничную.
   Sauve qui peut! {Спасайся, кто может! (фр.).}
  

Письмо Фрибес О. А., 8/21 июня 1918 г.

http://feb-web.ru/feb/rosarc/ra4/ra4-2581.htm

  
   8/21.VI.18.
   Дорогая О. А., вместо письма посылаю живую говорящую рукопись -- мою жену, она расскажет многое невероятно запутанное в нашей жизни, как у плохих романистов. Возможно, что нам или во всяком случае мне придется покинуть Валдай и переметнуться в Москву, -- не скрою, что у меня по этому поводу очень тяжело на сердце. Если бы не подлая угроза в недалеком будущем голодной смерти детей, никогда бы кажется не покинул этого земного рая рядом с Обителью Царицы Небесной Иверской (рая -- в солнечную, как сейчас -- погоду). Вопрос этот еще не вполне закончен, но в Москву, на разведки, все-таки необходимо съездить. Не каждый день сваливаются с луны великодушные поклонники (с предложением прислать несколько тысяч в аванс за конторскую работу, цена которой, конечно, тоже преувеличенная: 1000 р. в месяц). М. Влад. расскажет, в чем дело. И Сытин, желающий переговорить, вероятно, что-нибудь предложит кроме удовольствия поболтать с ним четверть часа. Расставаться с семьей, бросать все гнездо и селиться вновь, как 40 лет назад, в загаженных меблирашках, очень грустно. Но посмотрим, как все это сложится и утрясется. Пишите, дорогая, хоть с М. В. побольше!

Ваш М. М.

  

Письмо Фрибес О. А., 17/30 июня 1918 г.

http://feb-web.ru/feb/rosarc/ra4/ra4-2582.htm

  
   17/30 VI.918.
   Дорогая Ольга Александровна, пишу Вам вернувшись из Москвы, где я пробыл всего два дня. Познакомился с моими будущими хозяевами, заводчиками Бажановыми: чрезвычайно любезные господа, приняли меня как родного. Занятия предлагают как я сам выберу, не связывая меня ни временем, ни количеством работы. Жалованье пока предлагают тысячу рублей в месяц с обещанием прибавки в недалеком будущем.
   Завод расположен в местности почти идиллической, за триумфальными воротами, среди домов, потонувших в зелени. Завод работает холодным способом, без копоти и дыма, электрической энергией и потому воздух очень чистый.
   Против моей конторы маленький огород и садик, в котором я мечтаю повесить гамак, если в самом деле решусь переехать в Москву: между нами будь сказано, мне этого очень не хочется, слишком уж я привязался к моим милым ребятишкам. В Москве видел Сытина, и вместо врага, каким я его считал пятнадцать лет, встретил почти друга, и во всяком случае очень расположенного ко мне человека. Он сказал даже, что когда-то воспитывался на моих критических статьях в "Неделе" и что эти статьи будто бы имели огромный успех. К сожалению, Сытин сам теперь накануне полного разорения, ограбленный дочиста революцией. Он говорит, что до того отрезвел за последнее время, что считает и разорение свое, и даже смерть, если бы пришлось пережить ее, заслуженным наказанием за то ужасное ослепление, с каким он столько лет способствовал распространению толстовских и других разрушительных идей... Как Вам понравился такой душевный поворот? Сейчас Сытин до того угнетен раскаянием, что хочет идти в монахи... К счастью, это до сих пор еще столько свежий и сильный старец, несмотря на его шестьдесят семь лет, что весь горит жаждой практического дела. Он рассказал мне о своих широких издательских планах. Он совсем было организовал большую народную газету религиозно-нравственно-культурного направления {куда рассчитывал пригласить меня и Розанова (написано рукой Меньшикова -- Ю. А.).}, но большевики сорвали дело. Он предложил мне принять участие в серии морально-религиозных изданий московского кружка писателей: Булгакова, Дурылина, Новоселова и др. Говорит, что я могу начать свою самостоятельную серию брошюр и предлагает издать даже некоторые старые мои сочинения. Согласитесь, дорогая, что в моем отчаянном положении это больше, чем соломинка для утопающего. Мы с Сытиным уговорились было ехать сегодня в Троице-Сергиеву лавру, где хотели навестить Розанова, но его задержал бумажный комитет и мы отложили поездку до моего следующего приезда. Сытин очень советует мне переселиться в Москву, где видимо, хотел бы извлечь из меня остатки содержания... Я этому его замыслу, если он у него есть, конечно, аплодирую, но во глубине сердца жаль менять тихую обитель Валдайскую на шумную и суетную Москву...
   Говорила ли Вам Мария Владимировна еще об одной фантастической возможности для меня работать в петербургской печати, устроенной без моего ведома Яшей и уже кажется рассыпавшейся подобно первой?.. Последнее время вижу себя окруженным радужными мыльными пузырями, лопающимися в самый соблазнительный момент. Не скрою, что чувствую около себя промысл, старающийся меня спасти. Посылаю Вам это письмо, писанное для практики на машинке -- это второй урок -- в немалой тревоге: сегодня здесь распространились упорные слухи о надвигающейся на этих днях железно-дорожной забастовке. Боюсь, как бы моя Марья Владимировна не застряла в Петрограде...
   Вы представить себе не можете, дорогая, как больно мне было прочесть известие, что вы были больны и плохо выглядите. Право, подумайте о Валдае, где могли бы хоть временно отдохнуть не стесняя нас. Поговорите на эту тему с Вашей кумой серьезно. Если и в Питере говорят о забастовке, то пусть Маменька наша поторапливается. Дружеский привет Верочке и тысячи поцелуев более или менее опрятных от моих херувишек. Адмирал, везший вам письмо с небольшой посылкой, говорит, что потерял письмо, посылку же будто бы доставил... жаль: письмо мое заключало в себе целый кажется трактат, о чем -- хоть убейте не помню. Урок -- не вверять своих мыслей писарям из престарелых адмиралов. Христос с вами. Целую вас лобзанием святым, выражаясь словами известного вам автора.

Ваш М. Меньшиков.

  

Письмо Фрибес О. А., 3/16 июля 1918 г.

http://feb-web.ru/feb/rosarc/ra4/ra4-260-.htm

  
   3/16.VII.918.
   Не знаю, милая Ольга Александровна, когда дойдет до Вас это письмо и потому заранее поздравляю Вас с днем Ангела. ВОЗМОЖНО, что вы уже слышали о кровавых событиях в Валдае. Произошло маленькое народное восстание в простонародном стиле. Местный совдеп хотел отобрать у Иверского монастыря запас хлеба, народ не дал, главным образом бабы. Тогда совдеп выписал из Демянска 150 человек красноармейцев, которые и двинулись на монастырь ночью, на лодках, с пулеметами и винтовками. Отобрали 48 мешков, оставив самим монахам лишь три мешка. Народ ударил в набат, бросился грабить склады оружия местного совдепа, вытащил винтовки и пулеметы и в свою очередь осадил осаждающих в монастыре. Испугавшиеся красноармейцы отчасти рассеялись по островам, отчасти сдались, вернув хлеб, но было уже поздно. Чтобы выкрутиться из беды, красноармейцы взяли архимандрита, посадили его с собою в лодку и поехали в Валдай, но их встретили выстрелами. Красноармейцы велели архимандриту стать во весь рост: в тебя, мол, отец, палить не будут. Первым же выстрелом из пулемета несчастному игумену разбило три ребра и легкое... Будет ли жив -- бог знает. А я всего дня четыре тому назад был у архимандрита, мирно беседовал с ним, пил чай и ни я, ни он не предполагали, что смерть уже витает над одним из нас. Вчера же приехали латыши с пулеметами, ввели военное положение, назначили военно-революционный штаб. Предстоят военные суды и расстрелы... Мы пока в стороне от политики, но сын мой Яша уже втянут в машину этой анархии как заведующий складом оружия, теперь разграбленного. Не знаем, что будет дальше. Голод продолжается, едим хлеб пополам со жмыхом, черный как сажа, но довольно вкусный, к сожалению и того немного. Едим давно впроголодь и все порядочно похудели. Дети пока здоровы и в остальном все благополучно.
   Посылаю Вам, дорогая, 2 фунтика масла, чтобы подмаслить немножко именины. К сожалению, ни сахара, ни чего более существенного не имеется. Что Вы думаете -- газета "Эра"? Читали ли Вы ее? Податель этого письма мой сослуживец Абрамычев хорошо знал Софью Дм. Арсеньеву200 и считает ее своею благодетельницей. Он очень милый и порядочный молодой человек и Ваш сосед (в Валдае лишь на лето, а служит в Никол. военном госпитале).
   Христос с Вами. Все Вам кланяются.

Ваш М. Меньшиков.

  
   P. S. В народе уже говорят, что архимандрита ранили не из пулемета, а большевик бацнул ему в бок из револьвера. Жалеют очень.
  

Письмо Фрибес О. А., 4/17 июля 1918 г.

http://feb-web.ru/feb/rosarc/ra4/ra4-261-.htm

  
   4/17.VII.918. Валдай.
   Милая Ольга Александровна, пишу еще несколько строк в дополнение ко вчерашнему: ночь прошла спокойно, по улицам мирного городка бродили патрули из латышей, моего сына подняли рано утром и заставили идти с военным отрядом в соседнее село для отобрания разграбленных ружей и пулеметов. Экспедиция не лишенная опасности, но к счастью обошедшаяся без кровопролития. Что-то будет дальше. Архимандрит еще жив и есть даже надежда на его выздоровление, если не будет перекардита, температура пока нормальная, но слабость велика. Если выздоровеет, то Вы обязаны приехать в Валдай и навестить этого праведного монаха, который чуть было не сделался мучеником за народ и церковь. Опасность еще не прошла и, может быть, в следующем письме я помяну вместе с Вами раба Божия Иосифа. Что еще написать Вам интересного. Из всех слабых сил стараюсь пристроить себя какой-либо литературной работе, пишу для Сытина, но все выходит так скучно, что хоть брось... Когда-нибудь вы все-таки прочтете кое-что из моих теперешних писаний. Дождемся ли, дорогая, лучших времен? Ну-с, прощайте.
   Целую Вашу милую руку и жду весточки.

М. Меньшиков.

  

ПРИМЕЧАНИЯ

  
   Письма М. О. Меньшикова к О. А. Фрибес подготовлены к печати и прокомментированы Ю. В. Алехиным по материалам ЦГАЛИ (Ф. 2168, оп. 1, ед. хр. 27).
   182 Буренин Виктор Павлович (1841--1926), литературный и театральный критик и поэт.
   183 Тернавцев Валентин Александрович (1860--1940), религиозный философ, богослов, секретарь Святейшего Синода, один из -- "члено-учредителей" Религиозно-философских Собраний, в которых участвовал и Меньшиков (1901--1903).
   184 Каледин Алексей Максимович (1861--1918), генерал от кавалерии, с 1917 г. -- атаман Донского казачьего войска. Покончил с собой.
   185 Духонин Николай Николаевич (1876--1917), генерал-лейтенант, в ноябре 1917 г. -- главнокомандующий, убит солдатами.
   186 Свт. Тихон (Белавин Василий Иванович) (1865--1925), патриарх Московский и всея Руси с 1917 г. Канонизирован в 1989 г.
   187 По-видимому, речь идет о братьях Зиновьевых -- Иване Алексеевиче (1835--1917) и Николае Алексеевиче (1840--1917).
   188 Фролов Сергей Петрович (1850--?), дворянин Смоленской губернии, крупный землевладелец, тайный советник, шталмейстер, сенатор. Активно поддерживал Всероссийский Национальный Союз (1908).
   189 Воейков Сергей Валерианович (1860--?), член III Государственной Думы от Тамбовской губернии.
   190 Речь идет о повести О. А. Фрибес "В тихой пристани", напечатанной в "Русском Вестнике" за 1894 г.
   191 Шербюлье Антуан (1797--1869), швейцарский экономист.
   192 Оранжереев Николай, начальник 9-го участка пути Николаевской железной дороги, кадет. Организовал в Валдае Комитет Общественного Спокойствия.
   193 11-й стих 90-го псалма гласит: "Ибо Ангелам Своим заповедает о тебе -- охранять тебя на всех путях твоих".
   194 Речь идет о выпусках "Апокалипсиса вашего времени" В. В. Розанова (Сергиев Посад, 1917--1918, вып. 1--10).
   195 Заключительные строки стихотворения Н. А. Некрасова "Замолкни, Муза мести и печали!"
   196 Флетчер Джайлс (ок. 1549--1611), английский дипломат. Автор книги "О государстве Русском".
   197 Маржерет Жак (ок. 1550 -- после 1618), французский авантюрист. Служил у Бориса Годунова, Лжедмитрия I и Лжедмитрия II. Автор книги "Состояние Российской державы... с 1590 по сентябрь 1606".
   198 Олеарий Адам (1603--1671), немецкий путешественник. Автор книги "Описание путешествия в Московию..."
   199 Герберштейн Сигизмунд (1486--1566), немецкий дипломат. Автор книги "Записки о москвитских делах".
   200 Арсеньева Софья Дмитриевна, дочь вице-адмирала, начальника Николаевской морской Академии, члена Государственного Совета Д. С. Арсеньева, знакомая М. О. Меньшикова.
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru