Манн Ипполит Александрович
Прелестная незнакомка или В первый и последний раз

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Шутка в одном действии.


ДЛЯ СЦЕНЫ.

СБОРНИКЪ ПЬЕСЪ.

Томь шестой.

ИЗДАНІЕ ВИКТОРА АЛЕКСАНДРОВА.

С.-ПЕТЕРБУРГЪ.
Типографія Шредера, Гороховая, 49.
1894.

   
   

ОТЪ ИЗДАТЕЛЯ.

   "Прелестная незнакомка", первая пьеса 6-го тома "Для сцены", есть оригинальная комедія извѣстнаго и опытнаго драматурга, коего большія пьесы занимаютъ видное мѣсто въ современномъ репертуарѣ русской сцены. Веселая и типичная комедійка, которую мы здѣсь печатаемъ, имѣла огромный успѣхъ на Императорскихъ сценахъ обѣихъ столицъ, а на провинціальныхъ постоянно составляетъ счастливое прибѣжище для актеровъ, обладающихъ юморомъ, наблюдательностью и способностью приложивать ихъ къ своему дѣлу. Наивный, добродушный чиновникъ, съ почтеннымъ положеніемъ, которое дѣлало его до сихъ поръ чуждымъ всякихъ романическихъ приключеній, но тутъ вдругъ растерявшійся отъ г маскарадной встрѣчи,-- старый сановникъ съ отшибленной памятью,-- его лакей,-- купеческій сынокъ и другіе, все это богатыя роли для актеровъ. Мы, однако, обращаемъ вниманіе тѣхъ, кому придется исполнять эту комедію, чтобы они при этомъ воздержались отъ шаржа; пьеса сама по себѣ на столько весела, что усиливать ея юморъ нѣтъ никакой надобности. Шутливый тонъ комедіи не долженъ увлекать актера къ выходкамъ фарса. Комедія "Прелестная незнакомка" напечатана здѣсь въ первый разъ.

В. А.

   

ПРЕЛЕСТНАЯ НЕЗНАКОМКА
ИЛИ
ВЪ ПЕРВЫЙ и ПОСЛ
ѢДНІЙ РАЗЪ.

Шутка въ одномъ дѣйствіи.

И. М.

   

ДѢЙСТВУЮЩІЯ ЛИЦА.

   Филимонъ Петровичъ Синицынъ, чиновникъ средняго чина, 50-ти лѣтъ.
   Елена Лаврентьевна, его жена 35-ти лѣтъ.
   Иванъ Ивановичъ Барбашовъ, 35-ти лѣтъ, другъ дома Синицыныхъ.
   Назаръ Разуваловъ, кутящій купчикъ, 28-ми лѣтъ.
   Графъ Редисовъ; 80-ти-лѣтній старецъ.
   Каролина, горничная Синицыныхъ, изъ Ревеля, 18-ти лѣтъ.
   Викторъ, лакей графа Редисова, здоровенный молодой малый.
   Незнакомка, 25-ти лѣтъ.

Дѣйствіе въ С.-Петербургѣ.

   

Гостиная въ квартирѣ Синицыныхъ. На заднемъ планѣ въ срединѣ отворенная дверь, черезъ которую видна часть прихожей. Съ лѣвой стороны отъ зрителей двѣ двери; съ правой стороны дверь, а ближе ея къ аванъ-сценѣ зеркало съ консолемъ. Убранство комнаты весьма приличное; шерстяныя занавѣски съ вырѣзками и кистями, цвѣты, много мягкой, обитой шерстяной матеріей, мебели; справа и слѣва на аванъ-сценѣ по одному дивану; передъ каждымъ изъ нихъ столъ, покрытый шерстяной салфеткой, а возлѣ каждаго въ глубинѣ сцены большое кресло. На аванъ-сценѣ, направо ближе зеркала, письменный столъ, заваленный бумагами, книгами законовъ и уставовъ. Такія же книги лежатъ и подъ столомъ. На одномъ изъ большихъ креселъ повѣшенъ черезъ спинку сложенный фракъ. На консолѣ передъ зеркаломъ стоитъ мужская шляпа.

   

ЯВЛЕНІЕ 1-е.

КАРОЛИНА, а затѣмъ БАРБАШОВЪ.

Каролина, въ высокомъ, бѣломъ фартукѣ, мететъ комнату. Слышенъ осторожный звонокъ. Каролина продолжаетъ мести. Слышенъ еще разъ звонокъ.

   Каролина. Сишасъ! (продолжаетъ торопливо мести; еще звонокъ и нѣсколько слышнѣе.) Ноо-ноо-ноо, что такой? Что такой? Сишасъ, сишасъ! (Прислоняетъ щетку къ столу охорашивается передъ зеркаломъ и поправляетъ платье; снова звонокъ.) А, mein Gott, mein Gott! динъ, динъ, динъ, конца не имѣетъ!

Вбѣгаетъ въ прихожую и тотчасъ-же впускаетъ Барбашова, который, снявъ въ прихожей пальто, входитъ, со шляпой въ рукѣ, и кладетъ ее на одинъ изъ стоящихъ у дверей стульевъ.

   Барбашовъ. (Обращаясь ко входящей вслѣдъ за винъ Каролинѣ.) Ну! заставили же вы меня, фрейлинъ Каролина, подежурить у дверей; за это съ васъ штрафъ, слышите ли, штрафъ: два поцѣлуя,-- понимаете-ли?
   Каролина. Я глупи словъ не понимаю; моя маменька приказалъ мнѣ никогда слушать глупости мужчинъ,
   Барбашовъ. (Рѣшительно.) А. мой папенька приказалъ мнѣ цѣловать всѣхъ хорошенькихъ горничныхъ.

Хочетъ взять ее за талію.

   Каролина. (Отталкивая его.) Фи, фи! Что такое, mein Gott! я буду кричать и буду уходи!
   Барбашовъ. Что вы, что вы! ну, не сердитесь. (Въ сторону.) Фу! какая чопорная Нѣмка! (Громко.) Ну! послушайте, вотъ что... что ваша барыня?
   Каролина. Спи.
   Барбашовъ. Что-жь, она какъ я ушелъ вчера въ два часа, тотчасъ же раздѣлась и легла спать?
   Каролина. Нѣтъ, плакалъ, зачѣмъ мужъ не дома.
   Переть щетку и снова начинаетъ мести.
   Барбашовъ. (Въ сторону.) женщинъ ей-Богу не разберешь: то принимала, кажется благосклонно, всѣ мои любезности, а какъ я отправилъ секретно мужа въ маскарадъ, да хотѣлъ было приступить къ рѣшительному объясненію, такъ по мужѣ стосковалась!.. Досада взяла: какъ мужъ, безъ спросу, куда то на два часа отлучился. А съ досады и меня чуть не прогнала. Ну да шалишь! по-немножку, да по немножку -- добьемся своего. (Каролинѣ.) А мужъ когда пріѣхалъ?
   Каролина. На пятый часъ.
   Барбашовъ. Въ пятомъ часу! (Въ сторону.) браво, браво! каково! будемъ почаще отправлять его въ маскарадъ. (Каролинѣ.) Гдѣ же онъ?
   Каролина. (Указывая на дверь на право.) Спи тамъ.
   Барбашовъ. Однако-жь двѣнадцать часовъ; ему пора на службу. Я пойду разбужу его. Прощайте, мой ангелъ; а на прощанье, ужь какъ хотите, позвольте поцѣловать васъ.

Хочетъ обнять ее.

   Каролина. (Отбиваясь отъ него.) Ай, ай, ай! Что такое; фи, фи!
   Барбашовъ. (Продолжая приставать къ ней.) Нѣтъ ужь, тутъ не фи, фи, а давайте цѣловаться!

Хватаетъ ее за талію и цѣлуетъ.

   Каролина. (Взвизгивая отталкиваетъ его.) Ай!

Бросаетъ щетку и убѣгаетъ.

   

ЯВЛЕНІЕ 2-е.

БАРБАШОВЪ и СИНИЦЫНЪ

Синицынъ выходитъ изъ двери направо. Онъ въ домашнемъ рабочемъ пиджакѣ, идетъ медленно, скрестивъ руки на груди и склонивъ голову, какъ бы занятый глубокой думой.

   Барбашовъ. (Поднимая щетку, ставя ее къ сторонѣ, а вмѣстѣ съ тѣмъ обращаясь издали къ входящему Синицыну.) А! самъ Филимонъ Петровичъ изволитъ пожаловать. Здравствуй!
   Синицынъ. (Остановившись на аванъ-сценѣ въ прежней позѣ.) Здравствуй, что это ты ужь кажется нашей Каролинѣ началъ куры строить?
   Барбашовъ. Что будешь дѣлать? какъ только горничная или швея -- ну, не могу... страсть моя! просто глупость. Самому даже досадно! А ты, братъ, заспался сегодня, заспался, видно послѣ танцевъ-то...
   Синицынъ. (Знакомъ руки останавливая его и показывая на дверь налѣво.) Тс... я не спалъ...
   Барбашовъ. Не спалъ? Что-же ты, съ пяти ча совъ-то утра, все вчерашніе грѣхи отмаливалъ?
   Синицынъ. (Съ тѣмъ же жестомъ.) Тс!
   Подходитъ къ ближайшей двери налѣво и прислушивается; потомъ снова возвращается на аванъ-сцену.
   Барбашовъ. (Вполголоса, подходя къ Синицыну.) Ну, такъ какъ же? что вчера, какъ ты?..
   Синицынъ. (Глубокомысленно, какъ бы про себя.) Идти или не идти?.. вотъ въ чемъ весь вопросъ!
   Барбашовъ. Куда идти?
   Синицынъ. (Какъ бы въ раздуньи.) Туда.
   Барбашовъ. Куда, къ чорту, туда?
   Синицынъ. (Съ нѣкоторой досадой.) Дальше идти, понимаешь? продолжать или нѣтъ?
   Барбашовъ. Да объясни толкомъ, что такое случилось? что ты изъ себя Гамлета корчишь?
   Синицынъ. (Внезапно принимается быстро ходить по аванъ-сценѣ, то хватаясь за голову, то обращаясь жестами къ Барбашову.) Что случилось?!. Непонятно! Непостижимо!-- Вотъ что случилось!.. Это что-то такое, что-то... ну, понимаешь, волшебство, чудеса, превращенія, персидская шехеразада, восемьдесятъ дней вокругъ свѣта или Филимонъ Петровичъ Синицынъ и прелестная незнакомка!.. Ну ужь и скажу тебѣ, дѣйствительно, прелестная. На минуту сняла маску -- ослѣпила, ослѣпила красотой!.. А ручка, ручка-то какая! (Складывая вмѣстѣ свои 5 пальцевъ, чтобы показать размѣръ руки и тоненькихъ голоскомъ). Маленькая, нѣжненькая, безе, пухъ какой то!.. Вотъ вѣдь жену за руку возьмешь, ну ничего, рѣшительно ничего, никакого чувства, все равно, что сейчасъ нашего кота ваську за лапу бралъ,-- а тутъ, какъ прикоснешься, такъ у тебя по всему тѣлу огонь, а изъ тебя точно искры, такъ вотъ и чувствуешь -- искры! точно ты электрическая банка какая.
   Барбашовъ. (Съ удивленіемъ смотритъ на Синицына.) Филимонъ Петровичъ! да ты въ бреду, ей-богу въ. бреду!... Что съ тобой? ты боленъ.
   Синицынъ. Въ бреду, въ бреду! ха, ха, ха! Ты думаешь, что мы ужь совсѣмъ никуда не годимся, не можемъ заинтересовать собою женщину? (Охарашиваась.) Кажется, слава Богу, не хуже другихъ.
   Барбашовъ. (Равнодушно.) Чтожь ты, вѣроятно присталъ къ какой-нибудь?..
   Синицынъ. (Съ сердцемъ) Позвольте вамъ замѣтить, милостивый государь, что во первыхъ это не какая нибудь, а баронесса -- по мужѣ, а по отцѣ -- даже графиня. Она предполагаетъ, кажется, развестись съ мужемъ...
   Барбашовъ. Графиня! Смотри, пожалуй, графиня!... Этого еще не доставало, ха, ха, ха!
   Синицынъ. (Еще болѣё горячась.) Да, да, да! можетъ быть и графиня!.. Лакеище громаднѣйшій, воротничище медвѣжій, вотъ какой... Я самъ кричалъ на подъѣздѣ ея лакея.
   Барбашовъ. Гмъ, вотъ какъ!
   Синицынъ. А во вторыхъ не я присталъ, какъ ты говоришь, а сама баронесса, или какъ тамъ графиня, что-ли, подошла ко мнѣ, въ то время, какъ этотъ пьяница Разуваловъ, съ которымъ ты меня изъ Малаго Ярославца въ маскарадъ отправилъ, вздумалъ накачивать меня шампанскимъ. Она долго ходила со мной по всѣмъ комнатамъ, говорила искренно, отъ души, (Ударяя себя въ грудь.) можно сказать -- сердечно, и поужинала съ нами. А тутъ какой то молодчикъ за ней увязался, какъ муха, такъ и крутилъ около нея; со мной сцѣпился, съ Разуваловымъ чуть не подрался. А она мнѣ шепчетъ: "спасите, спасите меня!" и, знаешь, чтобы поскорѣе отъ него отвязаться, я даже поручился за этого мальчишку по счету Тамъ... сто рублей, что-ли. Вѣдь, каналья какая -- буянитъ, а денегъ не платитъ... я её мигомъ въ карету, и ужь не понимаю какимъ образомъ, въ этой суетѣ, въ попыхахъ-то, очутились у меня въ рукахъ ея ленты, что ли и потомъ еще какія-то вещи. Только я очень хорошо помню, что она, садясь въ карету, сказала "merci, до свиданія, моя прелесть!" А дальше ужь не разобралъ.
   Барбашовъ. Моя прелесть!-- этакій орангъ-утангъ-то, ха, ха, ха!
   Синицынъ. Къ чему тутъ орангъутангъ! что за глупыя шутки? ты лучше объясни мнѣ по дружески, что мнѣ дѣлать: идти дальше или нѣтъ?.. Быть можетъ, не спорю, я разгоряченъ былъ виномъ; но, съ другой стороны, какъ хочешь, а это что-то такое... понимаешь... Жизнь стучится ко мнѣ, а вѣдь я до сихъ поръ не жилъ... меня служба заѣла, заботы заѣли, жена заѣла! Цѣлый день въ домѣ крикъ да трезвонъ.
   Барбашовъ. (Успокоительно.) Ну, ну! Правда жена твоя немножко нервная.
   Синицынъ. (Горячо.) нервная! взбалмошная -- вотъ что! Ужь такой несчастный характеръ: то, ни съ того ни съ сего, одна войну затѣетъ, то на помощь свою мамашу призоветъ. А для меня эта мамаша тоже что зеленое знамя пророка -- значитъ нѣтъ пощады.
   Барбашовъ. (но прежнему.) Полно, полно!
   Синицынъ. (Горячась.) Нѣтъ, нѣтъ! я чувствую, что я погибаю (Указывая на письменный столъ.) Ты видишь вотъ это? вотъ мой рабочій станокъ, къ которому я прикованъ, и денно и нощно. И кругомъ ничего! мракъ, пустота, ни единаго слова сочувствія! И вдругъ, среди этого то мрака, вдругъ... какъ молнія, лучъ свѣта... сердечное рукопожатіе! какое то неземное существо, какая-то прелестная незнакомка. очаровательнымъ голоскомъ, шепчетъ тебѣ: "я тебя, говоритъ, понимаю, пойдемъ со мной, труженикъ!"
   Барбашовъ. (Передразнивая.) Пойдемъ со мной, труженикъ; угости меня ужиномъ.
   Синицынъ. (Обидясь.) Фу! какая гадость! что за матеріализмъ такой! Ей Богу удивительно!-- точно ты завидуешь... А ты вотъ что: помоги-ка мнѣ, знаешь на счетъ того, чтобъ жену то какъ нибудь смягчить, что вчера такъ поздно вернулся. Ты, при случаѣ, мастеръ соврать; а со мной такой казусъ въ первый разъ,-- цѣлую ночь дома не былъ. Не знаю какъ и вывернуться.
   Барбашовъ. Хорошо, хорошо! помогу какъ нибудь. Продолжай свою интрижку. (Въ сторону.) мнѣ же лучше, пусть чаще ѣздитъ въ маскарадъ.
   Синицынъ. (Съ нѣкоторой торжественностью, положивъ руку на сердце.) Нѣтъ, Иванъ Ивановичъ, ты меня не обижай. Это не интрижка; тутъ дѣло симпатіи, взаимнаго пониманія. Я задыхаюсь; мнѣ не достаетъ воздуха. Я хочу дышать!
   Барбашовъ. Дыши, дыши, братецъ, дѣлись симпатіями, а при этомъ раздѣлѣ симпатій, можно конечно и маленькую ручку пожать! ха, ха, ха!.. (Толкаетъ въ бокъ Синицына.)
   Синицынъ. (Какъ бы удерживаясь отъ смѣха и говоря серьезно.) Можетъ быть и ручку пожмемъ...
   Барбашовъ. И пожалуй поцѣлуйчикъ на ней напечатлѣть?
   Синицынъ. (тамъ же тономъ.) Напечатлѣемъ; отчего-же нѣтъ?
   Барбашовъ. А то и въ губки чмокнуть!
   Синицынъ. Чтожь, чмокнемъ!
   Барбашовъ. А потомъ, знаешь, за талію обнять. Брр!! чортъ возьми!
   Синицынъ. За талію!... ухъ, канальство! ха, ха, ха! (Оживляясь ходя по комнатѣ и самодовольно потирая руки.) обнимемъ, обнимемъ!..
   Барбашовъ. Такъ, что, значитъ теперь, при случаѣ, мы съ тобой вмѣстѣ, (Показываетъ, какъ танцуютъ канканъ.) знаешь этакъ, легонькій канканчикъ! Ты съ твоей баронессой, а я тоже подберу себѣ какуюнибудь герцогиню.
   Синицынъ. (Оживляясь все болѣе и болѣе.) Почему-же нѣтъ, почему-же нѣтъ! ха, ха, ха!
   Барбашовъ. И пошла писать!... трала-ла, трала-ла.

Снова слегка канканируетъ.

   Синицынъ. (Беретъ себя за фалды пиджака и, тоже припѣвая, танцуетъ.) Да, да! Тра-ла-ла, тру-лу-лу, труру ру!...

Онъ обращенъ спиной къ лѣвой двери и потому не видитъ входящую изъ оной Елену Лаврентьевну. Барбашовъ танцуетъ обратясь правымъ бокомъ къ этой-же двери.

   

ЯВЛЕНІЕ III.

ТѢЖЕ И ЕЛЕНА ЛАВРЕНТЬЕВНА.

   Елена Лаврентьевна. (Удивленная и строгимъ голосомъ;) Что это такое? что это значитъ?
   Синицынъ. Ой, батюшки!

Въ сильномъ испугѣ, какъ бы лишившись опирается рукой на близстоящій столъ.

   Барбашовъ. (Въ сторону.) Ой, попались! надо вывернуться! (Громко Синицыну, и какъ бы не замѣчая Елены Лаврентьевны.) Ну чтожь ты сталъ? Продолжай, продолжай!
   Синицынъ. (Въ удивленіи.) Какъ, продолжать? какъ?... какъ?
   Барбашовъ. Ну какъ? такъ, какъ я тебѣ сказалъ. Теперь ужь валяй на одной ногѣ.
   Синицынъ. (Еще болѣе изумленный.) На одной ногѣ? (Показывая глазами на Елену Лаврентьевну.) Что ты! что ты!
   Елена Лаврентьевна. Что это значитъ? я спрашиваю
   Барбашовъ. (Какъ бы мимоходомъ Еленѣ Лаврентьевнѣ.) Виноватъ, Елена Лаврентьевна, виноватъ. (Быстро подбѣгая къ Синицыну и присѣвъ на одно колѣно около него, тянетъ его за ногу; Синицынъ упирается, видимо не зная, повиноваться или нѣтъ Барбашову.) Чудакъ! да вотъ такъ... вотъ, такъ! Согни ее, потомъ вдругъ вытяни да Сразу, Сильнѣе, сильнѣе! (Еленѣ Лаврентьевнѣ.) Нвпугайтесь, не пугайтесь!
   Елена Лаврентьевна. Чего пугаться?-- тутъ какая то пляска...
   Барбашовъ. Ничего, ничего, это пройдетъ. Это бываетъ. Представьте себѣ, вашъ мужъ вотъ тутъ сидѣлъ, занимался. Вдругъ крикъ, пронзительный крикъ! подбѣгаю -- гляжу... сидитъ, блѣдный какъ мертвецъ, на лбу холодный потъ. Это ему вдругъ ногу свело, да такъ, страшно...
   Синицынъ. Да, да, такъ страшно, вдругъ ногу! (машетъ ногой, потирая колѣно, въ сторону.) О! благодѣтель, о благодѣтель! какъ вретъ отлично!
   Барбашовъ. Я сначала испугался -- ужъ не ударъ-ли? потому что изъ ноги, представьте себѣ, да прямо въ голову!...
   Синицынъ. (Хватаясь за голову.) Да, да, въ голову.

Продолжаетъ тереть ногу.

   Барбашовъ. Нѣтъ, думаю, шалишь... Я догадался въ чемъ дѣло; сейчасъ поставилъ его на ноги, да и давай встряхивать... Топчись скорѣе, говорю, топчись: разъ, два, три, тра-ра-ра!
   Синицынъ. Да. да! (Въ сторону.) Вотъ вретъ-то ловко!
   Барбашовъ. А то, знаете шутка плохая, потому что, вотъ какъ у моего знакомаго случилось (Показывая на колѣно.) Вѣдь вотъ тутъ, въ этомъ мѣстѣ, скрещиваются два нерва (Припоминая.) nervus... nervus... Ну тамъ какой то... и потомъ тутъ-же фиброзная сѣтка. Стало быть, если вдругъ, гдѣ это скрещеніе, да произойдетъ нервообнаженіе, и не привести этотъ нервъ въ растяженіе, то, понимаете, сейчасъ же и... и пораженіе.

Елена Лаврентьевна смотритъ то на одного, то на другаго съ недовѣріемъ.

   Синицынъ. (Въ сторону.) Великолѣпно! великолѣпно! спасъ, спасъ меня, благородная душа!...
   Барбашовъ. (Синицыну.) Ну, что теперь? хорошо?
   Синицынъ. (По прежнему держась за столъ и пробуя ногу.) Да, да, лучше кажется, лучше!

Слегка прихрамывая, направляется черезъ сцену къ письменному столу.

   Барбашовъ. (Подбѣжавъ къ нему и поддерживая его руку.) Что ты, что ты? одинъ-то! Постой я тебѣ помогу (Ведетъ его къ столу и помогаетъ сѣсть.)
   Синицынъ. (Усѣвшись у письменнаго стола.) Благодарю, благодарю, (Многозначительно.) за всѣ.

Впродолженіе всей слѣдующей сцены, онъ, раскрывъ передъ собою на столѣ одно изъ лежащихъ дѣлъ и наклонившись надъ нимъ, дѣлаетъ видъ, что просматриваетъ, его, переворачиваетъ по временамъ листы, а самъ постоянно прислушивается къ разговору.

   Елена Лаврентьевна. (Недовѣрчиво.) Странная болѣзнь и странное леченіе!
   Барбашовъ. Чтожь тутъ страннаго? это массажъ; массажъ, понимаете?-- разминаніе членовъ. Теперь всѣ этимъ лечатся.
   Елена Лаврентьевна. (Подходя къ Синицыну и строго.) Гдѣ вы провели ночь? говорите сейчасъ! гдѣ, гдѣ?
   Синицынъ. Гдѣ я былъ? Ты сама знаешь, гдѣ былъ. Вѣдь Иванъ Ивановичъ, вѣроятно, говорилъ тебѣ еще вчера. (Въ сторону.) Ай батюшки!-- вотъ и не знаю, что онъ ей говорилъ. (Громко.) Конечно, по дѣламъ службы.
   Барбашовъ. (Еленѣ Лаврентьевнѣ.) Вѣдь я вамъ говорилъ, что въ особой комиссіи.
   Елена Лаврентьевна. (Вспыливъ и почти съ крикомъ. Не Иванъ Ивановичъ, а вы! вы, вы, разсказывайте все подробно, что вы дѣлали, шагъ за шагомъ. (Грозя ему пальцемъ чуть не подъ самымъ носомъ) Все, все, все!...
   Синицынъ. (Нерѣшительно.) Какъ же это подробно? (Въ сторону.) Хитрая, поймать хочетъ. (Громко.) Изволь, я тебѣ разскажу, только... только, гмъ... гмъ! (Не знаетъ, что сказать.) Иванъ Ивановичъ, я тебѣ все ужь разсказалъ, такъ ты сдѣлай для нея на словахъ, такъ сказать, экстрактецъ.
   Елена Лаврентьевна. (Внѣ себя.) Что о-о? Экстрактецъ!... Это что еще?... Да ты съ ума сошелъ, да какъ-же ты смѣешь шутить со мной!
   Барбашовъ. (Въ сторону.) Энергичная, чортъ возьми, женщина!... для мужа, конечно, немного неудобно, а для любовника прелесть!... страсти-то, страсти-то сколько! ухъ, вулканъ!
   Елена Лаврентьевна. (По прежнему.) Ну, ну, ну! разсказывай. Можетъ ты ночь-то на разныхъ пикникахъ да маскарадахъ провелъ. Покажи свой бумажникъ, сколько ты потратилъ денегъ? Подай сейчасъ! Гдѣ онъ? (Бросается къ письменному столу и начинаетъ искать.) Тутъ нѣтъ его! (Быстро переходитъ къ консолю, на которомъ стоитъ шляпа, и выхвативъ изъ нея бантъ изъ широкихъ пунсовыхъ лентъ останавливается въ ужасѣ, какъ окаменѣлая.) Это что такое? Ленты! каково, каково! (Яростно бросаясь на Синицына и тыкая ему въ самые глаза бантомъ.) Чье это? чье это?
   Синицынъ. (Сконфуженный въ сторону.) Оплошалъ! рѣшительно оплошалъ!
   Елена Лаврентьевна. Слышишь, я тебя спрашиваю. откуда это?
   Синицынъ. (Потерявшись.) Откуда? я думаю, то есть, я предполагаю. (Въ сторону.) Завязъ, совсѣмъ Завязъ въ трясину. (Барбашову почти плачевнымъ тономъ, указывая на ленты.) Иванъ Ивановичъ! что это такое?
   Барбшовъ. (Вглядываясь въ ленты.) Что это? (Въ сторону) А кто его знаетъ, что это такое. (Ударивъ себя по лбу и съ притворнымъ смѣхомъ.) Ахъ, да! ха, ха, ха! такъ это-то васъ напугало?
   Елена Лаврентьевна. Это что еще?
   Синицынъ. (Въ сторону.) Тащи, тащи, голубчикъ!
   Барбашовъ. (Продолжая смѣяться.) Конечно, это мой секретъ... Но дѣлать нечего, ради вашего спокойствія, я его открою, хотя, признаться, мнѣ это немножко и досадно. Представьте себѣ, какой случай. У одного изъ нашихъ чиновниковъ сестра привезла какимъ-то способомъ изъ Парижа цѣлый выборъ дамскихъ шарфиковъ, кушаковъ, бантовъ и продаетъ ихъ... Мнѣ одинъ изъ нихъ очень понравился; а Такъ какъ черезъ два мѣсяца (Склонивъ голову и потупивъ глаза.) Елены мученицы... или нѣтъ. Елены царицы, (Вполголоса.) царицы моего сердца, восхитительной, прелестной, божественной Елены...(Громко.) то я и задумалъ преподнести его вамъ.
   Синцынъ. (Все еще сидя; въ сторону.) Вытянулъ, молодецъ, вытянулъ!
   Елена Лаврентьевна. (Съ злобной ироніей.) Такъ по этому случаю бантъ и попалъ въ шляпу моего мужа? Скажите пожалуйста! Это обстоятельство вы упустили изъ виду въ вашемъ сочиненіи.

Синицынъ, наклонившись надъ бумагами и смотря на зрителей, съ видимымъ нетерпѣніемъ, ожидаетъ, что отвѣтитъ Барбашовъ.

   Барбашовъ. (Спокойнымъ тономъ.) Онъ попалъ туда, потому что, когда я принесъ его сюда сію минуту, тутъ была Каролина. Я и сунулъ его потихоньку въ эту шляпу, такъ какъ вовсе не имѣю обыкновенія интимничать съ горничными. А предварительно показать этотъ подарокъ вашему мужу, я считалъ обязанностью. Обыкновенный долгъ вѣжливости требовалъ.... Положимъ, мы друзья,-- и я увѣренъ, что онъ такой бездѣлицѣ никакого значенія не придастъ, но все-же... (Обращается къ Синицыну и пожимаетъ ему руку.) Послушай, Филимонъ Петровичъ! Надѣюсь, что ты не будешь въ претензіи на меня, что я вздумалъ предложить Еленѣ Лаврентьевнѣ... Я полагаю... что тутъ... что ничего обиднаго... что ты позволишь....
   Синицынъ. (Вставъ и съ увлеченіемъ принимаясь пожимать ему руку.) О! о, помилуй, что ты, что ты? Очень радъ, сдѣлай милость! (Многозначительно.) Очень тебѣ благодаренъ, очень тебѣ благодаренъ! (Въ сторону и какъ-бы восторженно.) Геній! геній! Дипломатъ, рѣшительно -- дипломатъ!
   Елена Лаврентьевна. Тутъ что-то не такъ! Тутъ что-то не такъ! (Рѣшительно мужу.) Подавай же свой бумажникъ! (Ощупываетъ грудь Синицына.) Здѣсь его нѣтъ! Гдѣ вы раздѣвались, когда пріѣхали? Гдѣ вашъ фракъ?
   Синицынъ. Матушка, я раздѣвался тамъ, кажется.

Указываетъ на комнату на право.

   Елена Лаврентьевна. А! хорошо, мы сейчасъ узнаемъ.

Убѣгаетъ направо.

   

ЯВЛЕНІЕ IV.

ТѢЖЕ, безъ ЕЛЕНЫ ЛАВРЕНТЬЕВНЫ.

   Синицынъ. (Подбѣгая къ Барбашову и нѣсколько разъ пожимая ему руку.) Благодарю, благодарю, тысячу разъ благодарю! отъ всей души благодарю! выручилъ, голубчикъ, выручилъ!
   Барбашовъ. (Передразнивая Синицына) Выручилъ, выручилъ! хорошо что удалось выручить. Скажи пожалуйста, кой чортъ тебѣ велѣлъ набрать всякаго мусору въ карманы?
   Синицынъ. (Съ удивленіемъ.) Какого мусору въ карманы!
   Барбашовъ. Ну, да! эту бабью дребедень: ленты какія-то...
   Синицынъ. Да помилуй, братъ, сама баронесса.... мнѣ впопыхахъ... какъ лента отшпилилась... передала... (Хватаясь за голову и бѣгая по сценѣ.) Ай, ай, ай! батеньки! батеньки! Ай, ай, ай!
   Барбашовъ. Что такое? Что съ тобою?
   Синицынъ. Батюшки! я забылъ, что у меня въ карманѣ, во фракѣ, еще браслетъ. У той съ руки спалъ -- дала мнѣ на минутку подержать, да такъ у меня и остался, а теперь жена побѣжала фракъ ревизовать! батюшки! погибъ, погибъ! совсѣмъ погибъ! теперь ужь не вывернуться.
   Барбашовъ. (Тоже суетясь.) Гдѣ, во фракѣ?
   Синицынъ. Ахъ. Боже мой! во фракѣ, который былъ на мнѣ. (Указываетъ на комнату направо.) Вѣдь я тамъ раздѣвался.
   Барбашовъ. (Указывая на перевѣшанный черезъ спинку кресла фракъ.) А это, какой-же фракъ? развѣ не твой?
   Синицынъ. (Вглядываясь во фракъ и съ радостью.) Батюшки! Онъ, онъ и есть! Стало быть я здѣсь снялъ его. А я и забылъ. (Схватывая вмѣстѣ съ Барбашовымъ фракъ.) Скорѣй, скорѣй тащи, тащи! скорѣй браслетъ! Пока жена не увидала (Съ нетерпѣніемъ шаря въ карманѣ.) Да здѣсь, братецъ, въ этомъ карманѣ.
   Барбашовъ. (Торопливо ощупывая боковой карманъ, вынимаетъ изъ него бумажникъ.) Гдѣ здѣсь? Тутъ только бумажникъ; (Передаетъ бумажникъ Синицыну, который поспѣшно прячетъ его въ карманъ.) а браслетъ вѣрно въ заднемъ карманѣ.
   Синицынъ. Да, да, да! должно быть... Ай, ай, ай!! Жена идетъ, скорѣй, скорѣй!

Оба шарятъ въ карманахъ.

   Барбашовъ. А, да что тутъ! думать некогда! улепете -- да и баста. Я его въ передней выну и уйду совсѣмъ, а ты послѣ возьми тамъ фракъ.

Убѣгаетъ въ среднюю дверь, унося съ собою фракъ и надѣвъ стоящую возлѣ двери шляпу.

   Синицынъ. (Вслѣдъ ему.) Да, да, да! хорошо! (Одинъ и садясь на диванъ.) Уфъ! Спасенъ, спасенъ, кажется. Авось гроза стороной пройдетъ, развѣ только краешкомъ задѣнетъ.
   

ЯВЛЕНІЕ 5-е.

СИНИЦЫНЪ и ЕЛЕНА ЛАВРЕНТЬЕВНА.

   Елена Лаврентьевна. (Вбѣгая.) Нѣтъ! нигдѣ ничего не нашла. Не только бумажника нѣтъ, даже фрака нѣтъ. Гдѣ-жь фракъ, наконецъ? Куда фракъ дѣвался? (Бросаясь на кресло, стуча руками и топая ногами съ крикомъ.) Гдѣ фракъ? Фракъ! Фракъ! (Синицыну.) Вы, пожалуй, домой совсѣмъ безъ фрака воротились?
   Синицынъ. (Съ укоромъ и подходя къ ней.) Матушка!
   Елена Лаврентьевна. (Почти съ крикомъ.) Не подходите, не подходите ко мнѣ. Вы мнѣ гадки! Фи! Я боюсь прикоснуться къ вамъ, послѣ вашихъ оргій. Каковъ! каковъ! (Плаксивымъ тономъ.) Тутъ сидишь, ждешь его всю ночь, а онъ, онъ тамъ, тамъ гдѣ-то веселится. (Плачетъ.) Мало этого -- домой ленты какія то тащитъ! (Еще сильнѣе плачетъ.) Дома, при женѣ не можетъ съ своими любовницами разстаться. (Рыдаетъ.) Нѣтъ, надо все, все разсказать мамашѣ!
   Синицынъ. (Въ сторону.) А, мамашѣ! Зеленое знамя пророка! Ну да ничего! теперь не страшно! уликъ больше нѣтъ.
   

ЯВЛЕНІЕ 6-е.

СИНИЦЫНЪ, ЕЛЕНА ЛАВРЕНТЬЕВНА, КАРОЛИНА и РАЗУВАЛОВЪ.

Каролина испуганная вбѣгаетъ изъ задней двери на-лѣво; за ней въ дверяхъ показывается Разуваловъ. Онъ во фракѣ, въ бѣломъ галстукѣ и со шляпой на головѣ. Сильно пьянъ.

   Каролина. (Синицыну.) Ай, ай, ай! Gnädiger Herr! Гаспадинъ ходилъ на кухно, aber ganz пьянъ, ganz пьянъ, кричалъ, за талію берилъ руками. (Показываетъ, какъ ее схватывали за талію.) Вотsъ такъ берилъ.
   Разуваловъ. (По прежнему въ дверяхъ и передразнивая Каролину.) Бери! бери! было бы еще что! бери: а то и брать то нечего. Эхъ, ты! веретено, спица ты этакая! что тутъ бери, коли все словно воздухъ сквозь пальцы проходитъ?
   Синицынъ. (Въ сторону.) Господи, купчикъ то, съ которымъ вчера въ маскарадъ ѣздилъ. Разуваловъ!-- вотъ не легкая принесла!
   Елена Лаврентьевна. (Вставъ съ кресла и стоя на аванъ сценѣ съ лѣвой стороны, такъ что она не на глазахъ у Разувалова, обращаясь къ Синицыну.) Что это? Что это? Кто это такой?
   Разуваловъ. (Синицыну, по прежнему въ дверяхъ, разводя руками.) Ха, ха, ха! Что братъ, смотришь? Нешто не признаешь? (Тыча себя пальцемъ въ грудь.) Филимонъ! се онъ, твой другъ -- Назарка Разуваловъ. (Подходитъ къ Синицыну.) И знаешь откуда? (Прыснувъ смѣхомъ и какъ бы сообщая тайну.) Все оттуда-же, гдѣ вмѣстѣ были, прямо изъ маскарада. Вотъ оно какъ!-- до утра!
   Елена Лаврентьевна. (Синицыну.) Изъ маскарада! изъ маскарада! Теперь понимаю. Кто это такой?
   Синицынъ. (Въ тревогѣ Еленѣ Лаврентьевнѣ.) Матушка! мой знакомый, подрядчикъ, милліонеръ... нужный человѣкъ, по дѣлу. (Въ сторону.) Выдастъ, выдастъ, разбойникъ! (Разунадову.) Ахъ, виноватъ, Назаръ Панфилычъ, не узналъ было, прошу покорно.
   Разуваловъ. Не Панфилычъ, а просто Назарка, Назарка твой другъ и только! а ты, Филимошка. (Лѣзетъ къ Синицыну цѣловаться.) Цѣлуй же меня! (Синицынъ упирается.) Цѣлуй! разбойникъ ты этакой, бестія, морда собачья!

Цѣлуетъ Синицына.

   Синицынъ. (Въ сторону и отойдя нѣсколько шаговъ.) Фу! какая гадость! лобызаться съ пьяницей? что за униженіе!
   Разуваловъ. (Приставая къ нему.) Ну! другъ Филимоша! подхватилъ-же ты себѣ красавицу! старый чортъ!
   Елена Лаврентьевна. (Въ сильномъ волненіи.) Какую красавицу? гдѣ красавицу?
   Синицынъ. (Въ сторону.) Злодѣй, зарѣзалъ, зарѣзалъ, бездѣльникъ! (Еленѣ Лаврентьевнѣ.) И матушка, развѣ не видишь, пьяный человѣкъ: мелетъ, что въ голову придетъ.
   Разуваловъ. Филимоша! А я къ тебѣ, потому что пьянъ; самъ чувствую -- пьянъ, сознаюсь, а у меня отецъ, звѣрь, стало быть, никакого деликатнаго обращенія не понимаетъ. Тотчасъ оттаскаетъ. Ну выпьемъ шампанскаго.
   Синицынъ. (Рѣзко.) Нѣтъ у меня шампанскаго!
   Разуваловъ. (Глядя на Синицына лукаво, грозя пальцемъ) Ай, Филимоша, ай, Филимоша! нечестно, братъ, нечестно, угостить не хочешь! А я еще за тебя вчера въ скандалъ попался...
   Синицынъ. (Испуганный въ сторону.) Господи, что еще такое?
   Разуваловъ. (видимо пьянѣя). Знаешь послѣ исторіи съ мальчишкой-то; графчикъ онъ, что-ли тамъ... какой, лакея такъ и хлобыснулъ сразу. (Показывая на полъ.) Ничего не осталось... Совсѣмъ исчезъ... Полицію призвали... протоколъ составили... твое имя тоже упоминается.
   Синицынъ. (Въ сторону.) Ну, этого еще не доставало! въ скандалъ замѣшали!
   Разуваловъ. (Сильно зѣваетъ.) Голова болитъ и спать хочу.
   Елена Лаврентьевна. (Устремляясь къ Разувалову.) Нѣтъ, не могу далѣе выносить этихъ разговоровъ. Я имѣю право, да-съ, я имѣю право требовать, чтобъ вы или прекратили подобныя неприличія, или....
   Разуваловъ. (Нѣсколько удивленный появленіемъ Елены Лаврентьевны, которой онъ до сихъ поръ не замѣчалъ, оборачивается къ ней и разсматриваетъ пьяными глазами.) Те, те, те! Филимоша! Кто эта женская особа? вѣдь ты гововорилъ, ты не женатъ. (Какъ бы спохватившись) А! Понимаю. (Грозя Синицыну пальцемъ). Ахъ ты, старая крыса! вотъ ты чѣмъ обзавелся....
   Елена Лаврентьевна. Какъ вы смѣете предполагать такія гадости. (Синицыну.) Выведи его вонъ, вонъ сейчасъ!
   Разуваловъ. (Снимая шляпу.) Сударыня, позвольте познакомиться. (Раскланивается спотыкаясь.) Честь имѣю рекомендоваться.
   Елена Лаврентьевна. (Синицыну.) Я говорю -- выведи его.
   Разуваловъ. Зачѣмъ выведи... когда я самъ уйду. (Оборачивается и дѣлаетъ нѣсколько шаговъ, затѣмъ останавливается и зѣваетъ громко.) А-а-а! (Нѣжно.) А, другъ, Филимоша! спать хочу.

Внезапно падаетъ на диванъ, роняя шляпу и сидя потягивается съ закрытыми глазами.

   Синицынъ. Вотъ другъ навязался!
   Елена Лаврентьевна. Каково безобразіе! каково безобразіе!
   Каролина. А, mein Gott, какой дурной!
   Синицынъ. (Ухаживая за Разуваловымъ, который еще болѣе опьянѣвъ, положилъ голову на столъ.) Да. перестань же, перестань! Послушай, Назаръ Панфилычъ! Вѣдь это наконецъ неприлично, невѣжество. Вспомни, гдѣ ты, кто я... Ты видишь, вѣдь ты видишь...
   Разуцаловъ. (Приподнявъ голову и тѣмъ же нѣжнымъ голосомъ.) Ничего не вижу. (Внезапно откидываясь на спинку дивана.) Ванька, Ванька! раздѣвай меня.

Пробуетъ снять фракъ, а въ то же время тащитъ съ ноги сапогъ.

   Елена Лаврентьевна. (Вскрикивая.) Ай, ай!

Убѣгаетъ въ ближайшую дверь направо.

   Каролина. (Вскрикивая.) Ай!

Убѣгаетъ вслѣдъ за ней. Разуваловъ, оставивъ попытку раздѣваться, засыпаетъ.

   Синицынъ. Вотъ чортъ его принесъ! Да еще говоритъ, скандалъ тамъ какой то сочинилъ, меня замѣшалъ! Господи, да когда-же я развяжусь съ этимъ маскарадомъ. Чортъ бы побралъ всѣхъ баронессъ И Графинь! (Оборачивается и видитъ на порогѣ средней двери стоящую незнакомку). Ай! Боже мой! Что это такое? Баронесса, сама баронесса! (Совершенно растерявшись.) Откуда она? силы небесныя! да чтожь это?.. А жена! Господи! вдругъ жена... пропалъ!
   

ЯВЛЕНІЕ 7-е.

СИНИЦЫНЪ, НЕЗНАКОМКА и РАЗУВАЛОВЪ (спящій.)

   Незнакомка. (Въ драповой кофтѣ и шляпкѣ) Ахъ! скажите какъ прекрасно! васъ самихъ встрѣтила!
   Синицынъ. (Совершенно потерянный.) Баронесса! ахъ, баронесса! какими судьбами? (Въ сторону.) Боже мой! что это?

Въ страхѣ посматриваетъ на дверь жены.

   Незнакомка. (Опускаясь, какъ бы въ изнеможеніи на диванъ.) Фу! погодите! измучилась васъ искамши по лѣстницамъ. Дайте вздохнуть. Пожалуй и хвостъ то себѣ совсѣмъ зашлепала. (Осматриваетъ подолъ платья) Нѣтъ, ничего! (Замѣтивъ спящаго Разувалова.) А! И вчерашній другъ вашъ здѣсь; не проспался еще, должно быть.
   Синицынъ. (Въ сторону.) Что это, она кажется располагаетъ остаться здѣсь. (Въ отчаяніи ломаетъ руки.) А жена то, жена то! Господи! ну какъ, жена! (Громко.) Баронесса! Баронесса! вамъ можетъ быть угодно....
   Незнакомка. (Осматривая комнату въ лорнетъ и тонируя.) Мнѣ напередъ вотъ что угодно. (Какъ бы тономъ приказанія.) Подойдите сюда, душка, и садитесь возлѣ меня.

Показываетъ ему мѣсто подлѣ себя.

   Синицынъ. Я, возлѣ васъ?...

Посматриваетъ въ страхѣ на дверь.

   Незнакомка. Конечно! Что вы прикидываетесь то казанскимъ сиротой. Будто возлѣ дѣвицъ никогда не сидѣли? А вчера то забыли небось какимъ купидономъ были?
   Синицынъ. Да, Да! вчера. (Садится въ сторону.) Провались ты, проклятая!
   Незнакомка. (Протягивая руку.) Ну, теперь цѣлуйте ручку.
   Синицынъ. (Окончательно потерявшись.) Я? ахъ!.. графиня... баронесса!...
   Незнакомка. Ахъ вы трусъ, трусъ! курица вы мокрая!
   Синицынъ. (Не рѣшается поцѣловать. Въ сторону.) Да что она ко мнѣ пристала?
   Незнакомка. (Почти крича.) Да ну, цѣлуйте-же. Какой несносный! (Синицынъ со страхомъ и осматриваясь цѣлуетъ.) Нѣтъ! скажите пожалуйста, отчего вы въ самомъ дѣлѣ сегодня точно какой ошпаренный? (Приподнимаетъ плечи и склоняетъ нѣсколько впередъ голову, представляя Синицына.) Съежился, скорчился и хвостъ поджалъ. Вчера небось съ какимъ жаромъ со мной поступали, а сегодня на что похожи? Развѣ для чувствительной женщины можетъ быть интересна такая индюшка? Вы какъ будто совсѣмъ не рады мнѣ.
   Синицынъ. Какъ не радъ. Помилуйте! (Въ сторону.) Чортъ-бы тебя побралъ! (Громко.) Извольте видѣть, графиня, я ожидаю къ себѣ, по дѣламъ, въ настоящую минуту, одно важное лицо, отъ котораго зависитъ мое положеніе по службѣ... мои средства... одного генерала... даже болѣе чѣмъ генерала...
   Незнакомка. (Съ презрѣніемъ.) Ахъ! скажите! ужасти какія! какъ вы меня испугали вашими генералами! Я ихъ и видѣть-то не хочу, когда у меня можетъ у самой въ родствѣ до десяти генераловъ и еще больше. Я уйду.
   Синицынъ. (Въ сторону.) Слава тебѣ, Господи!
   Незнакомка. Отдайте мнѣ только поскорѣе браслетъ. Хороши, нечего сказать. Я дала подержать на минуту, пока ботинки надѣвала, а вы такъ и не вспомнили отдать.
   Синицынъ. Ахъ! браслетъ! да, да! сейчасъ (Въ сторону.) Ахъ, батюшки! Барбашовъ-то унесъ его. (Суетясь безпрестанно и поглядывая на дверь жены.) Извольте видѣть, графиня... баронесса... (Въ сторону.) Ахъ! Господи! что ей сказать? (Громко.) Баронесса! я вамъ его пришлю черезъ часъ.
   Незнакомка. (Вспыльчиво.) Какъ пришлете? Вы съ ума сошли? Подавайте мнѣ его сейчасъ?
   Синицынъ. Да, да! сію минуту... только... (Въ передней слышенъ звонокъ.) Ай, яй! Кто-то пришелъ. (Отчаянно суетясь около незнакомки.) Баронесса, баронесса! я васъ прошу, я умоляю, ради Бога, не погубите. (Показывая на дверь, направо.) Одну минутку, одну минутку подождите! вотъ здѣсь, въ этой комнатѣ... а я сейчасъ. Бываютъ такія обстоятельства... какъ благородный человѣкъ, все мое... вся моя... всѣ мои... (Въ сторону.) Господи! самъ не знаю, что говорю. (Снова звонокъ и за сценой голосъ Елены Лаврентьевны; "Каролина, отоприте-же!") Графиня, Прошу! (Снова звонокъ.) Ай! ай!

Почти тащитъ ее въ комнату направо.

   

ЯВЛЕНІЕ VIII.

Синицынъ и спящій Разуваловъ; за тѣмъ Елена Лаврентьевна и Викторъ. Въ прихожей показывается на минуту Каролина, отворяющая входную съ лѣстницы дверь Виктору.

   Синицынъ. (Бросаясь на диванъ въ изнеможеніи.) Боже, милосердный! совсѣмъ изнемогаю. Ноги подкашиваются, голова кружится. Когда же все это кончится? (Склонивъ голову и съ печальной физіономіей.) Что еще будетъ? силъ нѣтъ!
   Елена Лаврентьевна. (Выбѣгая изъ своей комнаты. Она въ шляпкѣ, въ перчаткахъ и съ зонтикомъ.) Ну-съ! Прощайте, милостивый государь! я къ мамашѣ. Теперь все открылось. Ваши пріятели сами васъ выдали. Прощайте!
   Синицынъ. (Махнувъ рукой и плачевнымъ голосомъ.) Прощайте!
   Викторъ. (Останавливаясь въ средней двери и докладывая. Онъ въ голубой ливреѣ, въ формѣ фрака, съ свѣтлыми пуговицами, въ бѣломъ жилетѣ, красныхъ панталонахъ и штиблетахъ и со шляпой въ рукахъ.) Его Сіятельство, Графъ Сергѣй Сергѣичъ Редисовъ!
   Синицынъ. (Въ сторону и съ неудовольствіемъ.) Это кто еще такой? Вотъ некстати!
   Елена Лаврентьевна. Графъ Редисовъ? Къ намъ? Къ намъ? Просите! Просите! (Викторъ уходитъ. Синицыну.) А ты что-же, батюшка, сидишь, и слова не скажешь? Приподнимись, да встрѣть!... Я, полагаю, знаешь, что это другъ и родственникъ твоего начальника. (Синицынъ какъ-бы нехотя встаетъ, посматривая на дверь, въ которую ушла незнакомка.) А тутъ (Увидѣвъ спящаго Разувалова.) что за безобразіе! (Синицыну.) Да убери ты куда нибудь этого пьяницу!
   Синицынъ. (Въ недоумѣніи, разставивъ руки.) Куда-жъ я его уберу?
   Елена Лаврентьевна. Какъ, куда? Вѣдь это твой другъ! Вмѣстѣ кутите. (Съ крикомъ и топая ногой.) Убери, куда хочешь. (Увидѣвъ входящаго графа.) Ай, Боже мой! графъ!
   

ЯВЛЕНІЕ IX.

СИНИЦЫНЪ, ЕЛЕНА ЛАВРЕНТЬЕВНА, графъ РЕДИСОВЪ, ВИКТОРЪ и спящій РАЗУВАЛОВЪ.

Графъ въ шинели, въ тапкѣ, съ большимъ козырькомъ, и съ палкой-костылькомъ, останавливается около средней двери. Викторъ снимаетъ съ него шинель и шапку, поспѣшно кладетъ все это около входа и беретъ подъ руку графа, который, во время раздѣванья, стоитъ, опираясь на палку, безъ движенія, съ наклоненной впередъ головой. Затѣмъ Викторъ ведетъ графа къ свободному дивану и усаживаетъ, подложивъ подъ спину подушку и оправивъ воротникъ и фалды сюртука, онъ уходитъ.

   Елена Лаврентьевна. Чему мы обязаны?.. Ваше сіятельство... такая честь...
   Графъ. (Старческимъ голосомъ.) А!? Постойте, постойте!
   Елена Лаврентьевна. Просимъ только Ваше сіятельство извинить насъ за безпорядокъ. (Указывая на Разувалова.) Тутъ у насъ больной случился: пришелъ въ гости -- и вдругъ!
   Графъ. (Машетъ рукой.) Не говорите много, не говорите, я не могу, я... (Стучитъ палкой въ полъ.) Викторъ, Викторъ! (Викторъ является въ дверяхъ.) Табакерку.

Викторъ подходитъ къ дивану и вынувъ изъ кармана ливреи табакерку и открывъ ее, подаетъ графу. Графъ нюхаетъ. Викторъ прячетъ табакерку и уходитъ.

   Елена Лаврентьевна. Если Вашему, сіятельству угодно...
   Графъ. (Нѣсколько съ сердцемъ.) Да, да, да, постойте постойте... не могу... не. могу!... меня утомляетъ (Обращаясь къ Синицыну.) Какъ ваша фамилія... Я забылъ.
   Синицынъ. (Который всю сцену съ графомъ ведетъ, какъ-бы утомленный и плачевнымъ голосомъ.) Синицынъ, Ваше сіятельство!
   Графъ. Да, да Лисицынъ... вы служите подъ начальствомъ моего стараго друга Порфирія Леонтьевичѣ?
   СиниЦынъ. Точно такъ, ваше сіятельство, имѣю честь...
   Графъ. Ну такъ вотъ что я хотѣлъ сказать: вы... вы... вы... (Припоминая.) Вотъ что...
   Синицынъ. Что такое, ваше сіятельство?
   Графъ. Вы. (Стучитъ палкой въ полъ.) Викторъ, Викторъ! (Викторъ появляется въ дверяхъ.) Поди сюда. (Викторъ подходитъ.) Справься, зачѣмъ мы здѣсь. (Викторъ вынимаетъ изъ боковаго, груднаго кармана ливреи записную книжку и перелистываетъ ее; графъ, слѣдя взглядомъ за Викторомъ.) Ну, что?
   Викторъ. (Глядя въ книжку.) На счетъ росписки, ваше сіятельство.
   Графъ. Да, Да! подай. (Викторъ подаетъ росписку, вынувъ ее изъ того же кармана, графъ переворачиваетъ ее въ рукахъ, потомъ даетъ знакъ Виктору, чтобы тотъ ушелъ. Викторъ уходитъ.) Господинъ Лисицынъ, это ваша подпись?

Показываетъ Синицыну росписку.

   Спицынъ. (Вглядываясь въ подпись всторону.) Моя вчерашняя росписка въ маскарадѣ за мальчишку-то! (графу.) Да, да, моя.
   Графъ. Вы поручились за моего внучатнаго племянника, графа Егора Алексѣевича Редисова, въ ста восьми рубляхъ, должныхъ имъ по счету вчера въ маскарадѣ?
   Елена Лаврентьевна. (Въ сторону.) Въ маскарадѣ? А, теперь все... все ясно.
   Графъ. Признаюсь я не ожидалъ, что подъ начальствомъ моего друга, Порфирія Леонтьевича, могутъ служить подобныя лица. Человѣкъ въ вашихъ лѣтахъ, семейный и вдругъ въ дружбѣ, въ пріятельскомъ кутежѣ, съ мальчишкой, съ несовершеннолѣтнимъ, которому еще надо учиться, а не по маскарадамъ шляться. Странно, очень странно! (Рветъ росписку и бросаетъ ее ваполъ въ сторону Синицына.) Возьмите! вамъ не придется платить по этому ручательству: все ужь заплачено. Но не хорошо, не хорошо, такъ не годится, и, при случаѣ, (Стучитъ палкой.) Я все, все объясню Вашему начальнику. (Опускается на диванъ.) Уфъ!

Вздыхаетъ и отдувается.

   Синицынъ. (Который слушалъ все это стоя, въ почтительномъ разстояніи съ нѣсколько наклоненной головой, а теперь изгибаясь чуть не надвое, съ рукой на сердцѣ) Честь имѣю удостовѣрить ваше сіятельство, что это больше ничего, какъ несчастная случайность, потому что... если бы...
   Графъ. (Машетъ ему рукой.) Ну довольно, довольно, не утомляйте.

Дремлетъ.

   Елена Лаврентьевна. (Подходя къ графу и патетически.) Ваше сіятельство конечно изволите понять, какъ женѣ тяжело жаловаться на мужа, но...
   Синицынъ. (Дѣлая ей знаки за спиной графа и вполголоса.) Да перестань, перестань ты ради Бога...
   Елена Лаврентьевна. (Гнѣвно.) Оставь меня! (Графу.) Но, ваше сіятельство, бываютъ минуты... (Слезливымъ тономъ, ударяя себя въ грудь.) бываютъ такія минуты, когда... (Вглядываясь въ графа, который уже уснулъ и въ сторону.) Уснулъ! (Громко.) Ваше сіятельство, ваше сіятельство! Гмъ! Чурбанъ старый! Туда же пріѣхалъ выговоры дѣлать. (Устремляясь въ среднюю дверь.) Нѣтъ! кончено! къ мамашѣ! къ мамашѣ!

Убѣгаетъ.

   

ЯВЛЕНІЕ 10-е.

СИНИЦЫНЪ, спящіе РАЗУВАЛОВЪ и ГРАФЪ и затѣмъ НЕЗНАКОМКА.

   Синицынъ. (Смотря въ дверь, въ которую ушла Елена Лаврентьевна.) Ну, ушла, слава Богу! Выпустить ту поскорѣе. Все время какъ на угольяхъ поджаривали. (Идетъ къ боковой двери направо и на минуту останавливается возлѣ спящихъ графа и Разувалова.) А эти-то! Эти-то! Мало того, что мнѣ всякой бѣды въ домъ нанесли, такъ нѣтъ, еще спать тутъ улеглись. Проклятые!

Направляется къ двери направо и встрѣчается съ выбѣгающей оттуда незнакомкой.

   Незнакомка. (Въ сильномъ волненіи.) Чтожь это такое? будетъ ли конецъ?
   Синицынъ. Графиня!.. баронесса! пожалуйста, прошу васъ, я сейчасъ-сейчасъ пришлю вамъ браслетъ.
   Незнакожка. Какъ пришлете? вы вѣрно его совсѣмъ оттянуть хотите. Нѣтъ-съ, не дуру нашли. Я не выйду отсюда, пока не получу браслета. Подавайте его сейчасъ, а то я съ вами, чортъ знаетъ, что сдѣлаю. (Бросаясь на него.) Я вамъ глава выцарапаю. (Синицынъ въ испугѣ отскакиваетъ отъ нея.) Я сейчасъ караулъ закричу. (Въ сторону.) Чѣмъ бы напугать мнѣ этого стараго чорта? Развѣ въ обморокъ упасть?..
   Синицынъ. Графиня, что вы это? Успокойтесь! Браслетъ будетъ вамъ возвращенъ; него отдалъ спрятать пріятелю.
   Незнакомка. Врете вы! вѣрно подарили вашей любовницѣ. Я слышала здѣсь женскій голосъ.
   Синицынъ. Баронесса, это такое оскорбленіе...
   Незнакомка. (Перебивая.) Вы можетъ и въ маскарадъ-то забрались вчера только для того, чтобы браслеты обирать. Я васъ прежде тамъ что-то не видывала.
   Синицынъ. (Съ важностью.) Такое подозрѣніе! Нѣтъ-съ! я больше не. допущу.
   Незнакомка. (Иронически.) Ахъ! скажите, пожалуйста! ужасть, какъ страшно! (Горячо.) Такъ вы думаете, я вамъ разные сувениры оставлять буду? Да за что это? За вашу красоту-то, что-ли?.. Такъ вы посмотрѣли-бы на себя въ зеркало, ни дать, ни взять -- старая швабра!
   Синицынъ. (Сильно обидясь.) Сударыня, не забывайте, что вы говорите не съ какимъ-нибудь писаремъ. Мой чинъ...
   Незнакомка. Нуженъ мнѣ очень вашъ чинъ. Коли мазурничать начали, такъ...
   Синицынъ. (Внѣ себя бросается къ ней.) Какъ вы осмѣливаетесь говорить подобныя...
   Незнакомка. Ай, ай, ай! онъ меня убить хочетъ, мнѣ дурно, дурно!

Падаетъ на близь стоящее кресло.

   Синицынъ. Вотъ-те на! Этого еще не доставало! Третья улеглась! Творецъ всемогущій, да что же это такое? я просто съ ума сойду. Я чувствую, что у меня разсудокъ мутится. (Бѣгая по комнатѣ.) Когдаже это кончится? Когда-же это кончится? И все этотъ маскарадъ! и чортъ меня понесъ туда! (Въ отчаяніи.) Однако, что-жь мнѣ дѣлать? Чего добраго -- еще умретъ тутъ. Хоть-бы воды, воды скорѣе. (Подбѣгая ко вторымъ дверямъ на лѣво кричитъ.) Каролина, Каролина, Каролина!
   Каролина. (Выбѣгая впопыхахъ и смотря только на Синицына.) Что такой? Что такой?
   Синицынъ. (Въ сильной тревогѣ.) Каролина, ради Бога воды, воды!
   Каролина. Зачѣмъ вода? Пить хотѣлъ?
   Синицынъ. (Также.) Нѣтъ! Вотъ тутъ одна дама по дѣламъ, пришла... Ей помочь... ей дурно! она умираетъ.
   Каролина. (Въ испугѣ взглянувъ на незнакомку) Ай, ай, ай! Умирай! Mein Gott! Не могу, не могу, видѣлъ, какъ умирай, сишасъ спугался, головъ кружитъ и мой ногъ такъ... такъ... (Хватаясь за голову, принаравливается упасть въ кресло.) Ахъ! ахъ! ахъ!
   Синицынъ. (Держа ее за талію и не давая ей разлечься въ креслѣ.) Четвертая!! Нѣтъ, ужь позвольте! Это наконецъ чортъ знаетъ, что такое!... Коли такъ, Такъ всѣхъ зови! (Обращаясь къ выходной двери кричитъ.) Человѣкъ! Человѣкъ! какъ его тамъ? Иванъ -- чтоли? Иванъ! Человѣкъ! (Кричитъ во все горло.) Помогите! помогите!
   

ЯВЛЕНІЕ 11-е.

Тѣже и ВИКТОРЪ.

   Викторъ. (Показываясь въ дверяхъ и громкимъ голосомъ.) Изволили звать?
   Синицынъ. Вотъ помоги мнѣ, любезный, проводить сюда.

Указываетъ на дверь на лѣво. Викторъ беретъ подъ руку Каролину, которая идетъ охая, жеманясь и положивъ голову на его плечо.

   Каропна. (Подойдя къ двери и съ легкимъ поклономъ.) Ich danke! (Въ сторону.) Какой корошь, и какъ элегантъ! Уходитъ.
   Незнакомка. (При входѣ Виктора быстро приподнявшись съ дивана и отпрыгнувъ на право, въ сторону.) Ай! онъ!, зачѣмъ здѣсь? Вотъ попалась!
   Синицынъ. (Въ сторону и глядя на незнакомку.) Опомнилась! (Возвращаемуся Виктору.) Благодарю, любезный, больше не нужно, благодарю! Ступай голубчикъ, ступай! (Викторъ замѣтилъ незнакомку, переминается съ ноги на ногу, стоя на одномъ мѣстѣ.) Ступай же! Развѣ ты не понимаешь?
   Викторъ. (Нѣсколько рѣзко и съ фатовствомъ лакея изъ знатнаго дома.) Слава Богу, достаточно образованія имѣемъ, чтобы понять, что ступай, значитъ или вонъ. Тѣмъ не менѣе какъ теперича я застигъ у васъ эту женскую особу, (Указывая на незнакомку.) то я, прежде, полагаю, долженъ получить надлежащее обезпеченіе касательно того, по какому случаю она здѣсь.

Незнакомка издали дѣлаетъ ему знаки, чтобы онъ молчалъ.

   Синицынъ. (Въ изумленіи.) Какъ? Какое обезпеченіе! Да тебѣ-то что?
   Викторъ. А то, что коли подобная особа у женатаго принята, такъ значитъ тутъ дѣло не о женитьбѣ идетъ, и это не настоящая, какъ быть должна, любовь, а одна только интермедія.
   Синицынъ (По прежнему.) Что ты мелешь, что ты мелешь? Тебѣ какое дѣло?
   Викторъ. А такое дѣло, что если при этомъ да въ той-же самой особѣ другой человѣкъ какъ слѣдуетъ интересъ принимаетъ, и притомъ же все это замѣчаетъ, такъ ему (Выразительно.) Очень тяжело-съ. Да-съ!.. (Съ волненіемъ и почти плача.) Очень тяжело-съ! потому что это его очень потрясаетъ и можетъ въ немъ такую общую мобилизацію произвести...
   Незнакомка. (Топнувъ ногой.) Перестань вздоръ нести, не ври; ничего тутъ такого нѣтъ.
   Викторъ. Да, да! если я вижу, что вы сегодня у этого господина, и, теперича, тоже вашъ выѣздной, Ѳедоръ, мнѣ говорилъ, что можетъ они же (Указывая на Синицына) вчера съ вами въ маскарадѣ..
   Синицынъ. (Почти въ ярости.) Что! Что!? въ маскарадѣ! съ нами крестная сила! Да что-же это наконецъ -- всемірное событіе что-ли? Всѣ только о томъ и говорятъ, что я былъ въ маскарадѣ. Всѣмъ до этого дѣло. Всѣ терзаютъ и мучатъ меня! Какъ собаки, такъ на меня и бросаются. Какой-нибудь лакей, лакей... и тотъ...
   ВИКТОРЪ. (Размахивая руками.) Нѣтъ-съ, позвольте-съ, не лакей, а камердинеръ и секретарь графскій!
   Синицынъ. Чортъ возьми, графскій, дьяволовъ-ли, мнѣ все равно. А коли на то пошло, такъ я не позволю собой вертѣть. Самъ, самъ буду на всѣхъ площадяхъ и улицахъ кричать, въ телеграфное агентство сообщу! былъ, былъ, былъ въ маскарадѣ, былъ! Цѣловался, обнимался!...
   Викторъ. (Горячо.) Обнимался! Такъ позвольте-съ, да это можно такую катастрофу сдѣлать, даже до самой физіономіи дойти.
   Незнакомка. (Виктору.) Да не дури ты, чортъ этакой, уймись, дуралей!
   Синицынъ. Да какъ ты смѣешь? Какъ ты смѣешь? (Дергая спящаго графа за руку.) Ваше сіятельство! Ваше сіятельство!
   Викторъ. (Насмѣшливо.) Не безпокойтесь, дергайте хоть до утра, не проснутся, коли нужнаго слова не скажете. А это слово только намъ извѣстно.
   Синицынъ. (Съ угрожающими жестами.) Ахъ, ты разбойникъ! Да я тебя!...
   Викторъ. (Дерзко.) Ничего мы этого не боимся, а напротивъ сами можемъ отвѣтственности потребовать.
   Синицынъ. (Бросаясь на него.) Вонъ сейчасъ! Ну, ну! (Въ сторону.) Тьфу! срамъ! до чего забылся! Чуть не въ драку съ лакеемъ лѣзу! Не доставало только, чтобъ меня отколотили за этотъ проклятый маскарадъ.
   

ЯВЛЕНІЕ 12-е.

Тѣжи и БАРБАШОВЪ.

   Барбашовъ. (Вбѣгая и подавая Синицыну браслетъ.) Филимонъ Петровичъ! Вотъ тебѣ! На силу урвался со службы.
   Незнакомка. (Выхватываетъ браслетъ изъ рукъ Барбашова.) Его то мнѣ и надо. (Прячетъ браслетъ въ карманъ.) Мерсисъ.
   Барбашовъ. (Удивленный, Синицыну.) Какъ? Развѣ?
   Синицынъ. (Махнувъ рукой.) Да, да!
   Барбашовъ. Да что у васъ тутъ такое? кажется ссора была, шумъ?
   Синицынъ. Да вотъ, баронесса сама за браслетомъ ко мнѣ пріѣхала.

Викторъ, при словѣ баронесса, въ недоумѣніи поглядываетъ на всѣхъ.

   Барбашовъ. (Въ удивленіи.) Баронесса!
   Викторъ. (въ сторону.) Какъ, баронесса?
   Синицынъ. (Указывая на Виктора.) И вдругъ, этотъ графскій лакей точно, съ цѣни сорвался.
   Викторъ. (Горячась.) Нѣтъ-съ, не съ цѣпи-съ; а когда у насъ можетъ быть на умѣ совершеніе бракосочетанія...
   Незнакомка. Господа! Позвольте, я уйму этого дурака. Разскажу сущую правду. Браслетъ я ужъ выручила, такъ чтожь теперь лгать то.
   Викторъ. (Съ неудовольствіемъ.) Ну-ка! Ну-ка!
   Незнакомка. (Обращаясь къ Синицыну и Барбашову и и указывая на Виктора.) Вотъ онъ знаетъ, что я состою при гардеробѣ у баронессы.
   Синицынъ и Барбашовъ. (Вмѣстѣ.) У какой баронессы?
   Незнакомка. Она такъ прозывается, а шутъ ее разберетъ, кто она такая: нѣмку какую-то старый банкиръ изъ Варшавы привезъ.
   Синицынъ. Такъ вы сами не баронесса?
   Незнакомка. Я же вамъ сказала, что я камерфрау при ней. (Синицынъ дѣлаетъ печально-изумленную физіономію; Барбашовъ прыскаетъ отъ смѣха.) А иногда вмѣстѣ съ ней за подругу выѣзжаю.
   Синицынъ. (Въ сторону и ударивъ себя по лбу.) Такъ стало быть? я то вчера съ горничной (Плюетъ.) Тьфу, какая гадость!
   Незнакомка. (Продолжая разсказъ.) Вчера моей нужно было безпремѣнно у своего секретнаго душеньки, у одного офицера, князя, быть; а банкиръ ревнивъ. Вотъ она и придумала со мной въ маскарадъ ѣхать, чтобы оттуда потихоньку ее князь къ себѣ увезъ. Совсѣмъ было удалось, да на бѣду привязался къ намъ вотъ ихняго графа внукъ. Онъ за ней тоже втихомолку ухаживаетъ и съ банкиромъ знакомъ. Не даетъ намъ покоя да и только. Тогда мы пошли въ уборную. Моя то и говоритъ: "Надѣнь мое домино съ пунцовыми лентами съ бантомъ на груди и мой браслетъ, а я надѣну твое. Тебя примутъ за меня. Ты останешься въ маскарадѣ, а я уѣду съ княземъ. Подожди меня часовъ до четырехъ вотъ въ этой комнатѣ, и коли я не вернусь, такъ поѣзжай прямо домой, въ моей каретѣ, а я сама ужъ, послѣ, черезъ черную лѣстницу домой приду".
   Барбашовъ. Браво! ловко, очень ловко!
   Незнакомка. (Продолжая.) Какъ-же, Я Говорю, если молодой-то графъ ко мнѣ пристанетъ, вѣдь онъ-же сейчасъ узнаетъ, что не вы; чего добраго -- вашему то разскажетъ. "Ничего!" говоритъ баронесса, "я сказала этому мальчишкѣ, что выхожу замужъ, и что у меня здѣсь старикъ, который за меня сватается. Такъ ты выбери какого нибудь старика, да поуродливѣе: на правду больше похоже будетъ, да и таскай его за собою. Графъ приставить побоится..." Я такъ и сдѣлала. (Улыбаясь и потупя глаза.) Вотъ ихъ (Указывая на Синицына.) и выбрала (Хихикая.) Какъ самаго подходящаго, (Разражается хохотомъ.) Ха, ха, ха!
   Барбашовъ. Ха, ха, ха! (Синицыну.) Какъ красоту то твою оцѣнила!
   Синицынъ. (Въ сторону.) Дура!
   Незнакожка. Они то за мной ухаживаютъ, въ комплиментахъ разсыпаются, ха, ха, ха! а я то турусы на колесахъ горожу -- ха, ха, ха!.. а они то и ручку и ножку жмутъ: ой, графиня! ой баронесса! ой! ой! ха, ха, ха!... (Сильный припадокъ смѣха.) Охъ! отцы родные! тутъ отъ смѣха животики надорвешь.

Барбашовъ и Викторъ тоже смѣются.

   Синицынъ. (Съ сильнымъ неудовольствіемъ.) Однако, это дерзость.
   Барбашовъ. (Незнакомкѣ.) Ну-съ, а что-же дальше?
   Незнакомка. Да ничего... у меня ейный то браслетъ съ руки спалъ, да вотъ въ торопяхъ у нихъ, и остался. Браслетъ то почти что грошовый -- да банкировъ подарокъ. Я. сегодня хватилась его; ну тотчасъ-же и сюда. Думаю нѣмка моя узнаетъ -- такую гонку задастъ... А тутъ, (Указывая на Виктора.) вотъ этотъ чортъ, лѣшій, прости Господи, привязался. (Виктору.) Ну чтожь, ты теперь понялъ, али нѣтъ? (Передразнивая его.) Бракосочетаніе, бракосочетаніе! Посмотримъ еще! Какъ станешь больно горячиться, такъ вмѣсто бракосочетанія-то шишъ получишь.
   Виrтjръ. (Робко.) Чтожь ты, въ самомъ дѣлѣ, такъ и обезкуражила. Я вѣдь ничего. Я только такъ, больше для наблюденія.
   Незнакомка. То-то! для наблюденія. (Указывая на графа.) Зналъ бы, таскалъ свой куль. Убери его по крайней мѣрѣ отсюда, не срамись! Камардинъ! Крюшникъ! (Синицыну и Барбашову.) Ну-съ! Адью мусью! Бьенъ мерси! о ревуаръ! съ нашимъ наиглубочайшимъ.

Сдѣлавъ книксенъ, убѣгаетъ во входную дверь.

   Барбашовъ. Ха, ха, ха! Молодецъ-дѣвка!
   Викторъ. Совсѣмъ ни за что афронтъ сдѣлала.

Подходитъ къ графу.

   Синицынъ. (Вынимая изъ бумажника деньги и передавая Вистору.) Послушай, любезный! мы старое забудемъ, а ты вотъ что: когда графъ вспомнитъ о роспискѣ, такъ ты пожалуйста какъ нибудь, знаешь?
   Викторъ. (Беретъ деньги.) Понимаемъ-съ: другое направленіе дать?-- Дадимъ-съ. Да и не извольте безпокоиться, потому что они вообще изъ современности мало припоминаютъ, а больше все изъ малолѣтства. Стало быть васъ не будутъ касаться.
   Синицынъ. (Вздыхая.) Ну, и слава Богу!
   Викторъ (Нагнувшись надъ графомъ кричитъ ему въ ухо.) Готово! Ваше сіятельство, пожалуйте! (Графъ мгновенно приподнимается и тотчасъ, скорыми шагами идетъ къ двери.) На нихъ всегда это слово дѣйствуетъ. Съ молодости привыкли; когда еще въ корпусѣ были. Товарищи ихъ такъ пужали.

Уходитъ, вмѣстѣ съ графомъ.

   Барбашовъ. (Указывая ни Разувалова.) А этого ужь я уберу: у меня есть также слово.
   Синицынъ. Постой, постой! онъ говорилъ, что убилъ или ушибъ кого-то и меня въ уголовное дѣло втянулъ.
   Барбашовъ. Говорилъ! ну ты не безпокойся. Это значитъ, что онъ допивается уже до чертиковъ, коли пошелъ городить объ убійствахъ.
   Синицынъ. Благодарю тебя, Всевышній!
   Барбашовъ. (Наклонившись надъ Разуваловымъ, кричитъ ему въ ухо.) Отецъ, отецъ идетъ!
   Разуваловъ. (Быстро вскакивая.) Гдѣ? Гдѣ? куда?
   Барбашовъ. Сюда! сюда! уходи!
   Разуваловъ. Погибаю!

Сильно шатаясь и поддерживаемый Барбашовымъ, который нахлобучиваетъ ему на голову шляпу, уходитъ въ среднюю дверь.

   Барбашовъ. (Оставляя его на минуту и подбѣгая къ Синицыну.) Ну, братъ, подцѣпилъ баронессу, подѣлился симпатіями! ха, ха, ха!.. А, знаешь? Какъ горничная, она ей-Богу не дурна, интересна, канальство, такъ что, при случаѣ, можно принять къ свѣдѣнію.

Убѣгаетъ.

   Синицынъ. (Одинъ стоитъ на аванъ-сценѣ, съ скрещенными на груди руками, и хватаясь за голову). Что все это? Гдѣ я былъ? Куда попалъ? Въ омутъ какой-то, очертя голову, сдуру, бросился. Свѣтскихъ удовольствій захотѣлъ! Ну и получилъ. Нѣтъ, братъ, Филимонъ Петровичъ, поздно! Â вотъ теперь, слава Богу, всѣ свидѣтели и улики -- прочь. Жена подуритъ денекъ, другой, да, какъ доказать нечѣмъ, такъ и уймется. Засѣлъ снова за письменный столъ, да и пошелъ, какъ прежде, перомъ скрипѣть, до скончанія вѣка. Вотъ тебѣ и всѣ удовольствія -- и музыка и танцы! А въ маскарады васъ теперь никакими калачами, ни баронессами, не заманишь! Довольно! Ужъ были тамъ. (Поднявъ руки и торжественно.) Въ первый и послѣдній разъ!
   

 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru