Мандельштам Осип Эмильевич
Стихи о метро

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Сборник литкружковцев Метростроя. Гослитиздат, 1935 г.

Осип Мандельштам.
Стихи о метро

Сборник литкружковцев Метростроя. Гослитиздат, 1935 г., 87 стр., цена 1 руб. 50 коп.

   В одной из шахт Метростроя на Смоленской площади работали люди 34 профессий (резинщики, химики, токари, формовщики, мебельщики и др.) -- так велика была тяга к работе на Метрострое.
   В другом участке работы пом. директора кинофабрики обучал пришедших с ним на Метрострой киноработников тоннельному мастерству: так бесконечно много давала квалификация на Метрострое, общение с этим университетом социалистического труда.
   Один из строителей -- бывший чернорабочий, четырнадцатилетним мальчиком спустившийся в шахты Донбасса, -- пройдя метростроевский стаж, заговорил в печати о "стиле работы".
   Почти каждый выступающий на страницах прессы участник Метростроя считает нужным сближать социалистический труд с художественным творчеством, и нередко о труде говорят в терминах искусства.
   В шахте под Свердловской площадью комсомолка Паня напевает, работая, арию: "не счесть алмазов в каменных пещерах", и, быть может, в двух шагах в Большом театре звучит та же ария -- поразительное было бы совпадение.
   "Кто первым дорвется до юрских глин?" -- интересный лозунг соревнования. Вдумайтесь в него: строители метро научно разбираются в геологических пластах и эпохах. В толщу времени эти люди, озабоченные тем, чтобы построенные их руками тоннели выдержали давление грядущих веков, вторгаются, как полновластные хозяева: изучить строение породы, победить ее сопротивленье, вырвать у нее свободное пространство, залить его светом, наполнить движением, социалистической радостью.
   "Большое дело, громадное дело соорудил. Вынуть сто тысяч кубометров одного грунта и уложить двадцать тысяч кубов одного бетона, не считая облицовки и других работ. И вот получается роскошная станция -- Крымская площадь. Мрамор. Свет. Колонны. Рельсы, сверкая, уходят вдаль... А ведь подумать, каждый из нас стоял на своем маленьком участке, борясь с водой, с плывунами, -- каждый в отдельности кажется таким беспомощным! Метро -- это победа коллектива".
   К лирическому сборнику "Стихи о метро" нельзя подобрать лучшего эпиграфа, чем эти слова. В них дан ключ к пониманию лирики метростроевцев.
   Первая встреча бригады с "непонятной, тяжелой землей", "тихий, но строгий бетон" (его нужно укладывать по два куба в день) и -- через три года -- подземные дворцы, в описании которых созидавшие их поэты теряются, проявляют беспомощность, потому что старые слова для описания роскоши и великолепия здесь неприменимы, потому что в само созерцание здесь входит новый момент, момент новой эстетики: эти предметы созданы нами.
   Стихи о метро подобраны любовно, внутренне спаяны и стоят примерно на одном уровне выполнения. Отдельные строки и стихотворения выделяются особо над этим уровнем, но у читателя все же преобладает впечатление, что сборник написан одним автором, но в разных манерах. (Наиболее четкая поэтическая индивидуальность у тов. Кострова). Тематика книги -- организаторский энтузиазм, размах работы, связь с партией, ценность законченного труда, углубление товарищеской солидарности, трудность работы, ответственность перед будущим ("тоннелям надо выдержать века"), ощущение работы как памятника, который коллектив воздвигает себе в эпохе.
   Поэты-метростроевцы ни на минуту не забывают, что им помогала строить вся страна, что вне первой и продолжающей ее второй пятилетки Метрострой был бы немыслим, превратился бы в утопию. И эта живая связь со всей страной, с пятьюстами сорока заводов, которые осваивали и выполняли для Метростроя важнейшие задания, воплотилась в личном руководстве тов. Кагановича.
   
   Звонил, находясь на Урале,
Молнировал из Сибири
И в шахту спускался прямо,
Окончив дела в цека.
   
   Здесь в четырех отлично выверенных строчках передан размах огромной политической работы, даны связанные между собой географические дистанции, показана техника рабочего дня члена Политбюро, работника ЦК и выражен стиль этой работы.
   И вот я обращаю внимание на то, как хороши, как уместны в этом маленьком отрывке глаголы -- т. е. носители действия: звонил, молнировал, спускался.
   Поэт, забывший о глаголе, все равно что летчик или шофер, заснувший у руля.
   Сложные технические процессы, то и дело упоминаемые поэтами, слиты с душевными переживаниями -- будь то сознание исторической ответственности величия работы, радость напряжения творческих сил, будь то личное чувство -- к девушке -- товарищу по бригаде.
   
   Не сказал я, что, когда с тобою
Мы носили гравий на замесы,
Брался я за ручки так, что вдвое
Для тебя был ящик легковесней.
   (Бахтюков)
   
   Лирической вершиной этой маленькой книжки "Стихи о метро" я считаю одно стихотворение Кострова.
   
   Да здравствуют
Товарищи мои,
Ведущие подземные бои,
Идущие сквозь плывуны
И камень,
Сквоь толщи глин,
Прессованных веками,
Сквозь черный сумрак
Неживых ночей.
Товарищи, несущие в ночах
Большое дело
На своих плечах.
..............................
Работники
Простого благородства,
Художники труда
И производства,
Ведущие великие бои,
Да здравствуют
Товарищи мои.
Товарищи,
Чьих дел глубокий след
Останется в земле
На сотни лет.
   
   Много в русской поэзии прекрасных заздравных стихов, начиная с пушкинского "да здравствуют музы, да здравствует разум" и хмельных языковских здравиц, но этот изумительный трезвый тост, этот дифирамб живым и здравствующим товарищам, этот бокал с черной землей из шахты Метростроя, поднятый над советской Москвой, радуют даже самый взыскательный слух. Поздравляем товарища Кострова с отдельной удачей и тут же оговоримся, что он наделал в сборнике "Метро" множество поэтических ошибок.
   
   Потери такой
Нам нисколько не жаль,
Ты был работником средним.
   
   Напрасно Костров думает, что о средних работниках нужно писать плохо и вяло. Этот вид соответствия формы и содержания поэзию не устраивает.
   Следует отметить, что книга метростроевцев содержит ряд свежих стихов о Москве. И это естественно, потому что метростроевцы, выходя "на-гора" и сменив спецовки на обычный костюм, напряженнее, чем когда-либо, вслушивались в биение жизни города, вглядывались в толпы, в улицы, и после грохота кессонных работ старый знакомец -- "трамвайский язык", как говорил Маяковский, был им люб и дорог. "Ползет вода -- змеистая, кривая, сверкучая от желтого луча" (Смирнов); у него же: "осеннее чувиньканье синиц".
   Бахтюков держит поэтическую связь с Метростроем даже тогда, когда говорит откуда-то с черноземов.
   
   Как широко распахнуты просторы,
Какое море смелой тишины!
   
   Лирическим героем стихов о метро является, в сущности, бригада, а не отдельный человек. Вера Лихтерман говорит именно о бригаде с той детальной зоркостью и внимательностью, которую старая поэзия применяла только к отдельным людям:
   
   Переливается, звенит
Просеиваемый гранит.
На ресницах иней пыли,
Глянь -- бригада вся седая.
   
   Побольше внимания к деталям словесной работы литкружковцев. Лирика тоже требует, чтобы "нигде не капало" (технический лозунг т. Кагановича для метро). Не замечая этих маленьких удач, не называя по имени их авторов, мы обескуражим поэтов. Поэты хиреют от суммарных оценок, они становятся беспризорны от невнимательно-рассеянной критической ласки.
   Если бы лирики "Метро" в стихах своих работали по большому и дальнозоркому плану, как у себя на производстве, если б работа их ощущалась ими самими как литературный цех Метростроя, они достигли бы больших результатов. Как на формальные недостатки их работы следует указать на недостаточную емкость строфы, а также на однообразие и автоматичность ритмов. В словарном отношении книжка богаче, чем большинство аналогичных сборников, и это признак культурного роста.
   Можно также пожелать поэтам большей свободы в построении образа и в развитии лирической темы. Ведь для советского поэта работа над лирическим стихотворением также является ударной стройкой, и материал для этой стройки, как бы обслуживая ее, доставляет вся страна, вся социалистическая действительность, понятая как целое.
   
   1935

Примечания

   Подъем (Воронеж), 1935, No 5, с. 76--78.
   Рец. на кн.: Стихи о метро: Сборник литкружковцев Метростроя. М.: ГИХЛ, 1935. Работа над этой рецензией шла в 20-х числах июня 1935 г.
   В одном из писем к жене Рудаков привел "Материалы к рецензии", являющиеся, по-видимому, его собственным наброском рецензии на этот же сборник: "Историческая аналогия: космисты после Октября работали под символистов, говоря о новом (по-старому). Сейчас -- задание общехудожественное: метод социалистического реализма. А для этих (имярек) начинающих авторов образцами служат третьи отражения Багрицкого и Тихонова через Смелякова, Корнилова и всех других. Беда в том, что авторы, имеющие полноценный жизненый (внелитературный) опыт -- переносят насущную тематику (метро) в литературу в готовом, олитературенном виде. Это не из обычных упреков начинающим в подражательности, ученичестве. Это указание на то, что сейчас советская поэзия нуждается в полном внутреннем перевооружении, что благополучное следование даже за недавними удачами дела не решит. Надо говорить не о метро, а методом метро, не о энергии, а с энергией, не о радости, а с радостью...
   Механистически (формально) понятая задача решается так: обычные стихи украшаются терминами обихода метростроителей и строками о радости свершения.
   Нужно органически распределить это новое и общепоэтическое (старое). Органически -- значит так, чтобы вещи сами по себе специфичные для метро (специфичные не только для метро) звучали как единственно нужные здесь, в этом месте стиха, чтоб они были не только в теме, зачине стиха, но в его словесно донесенной до читателя сущности; характерны отдельные удачи.
   (Дальше конкретный анализ: цитатно, с разнесением его по всему тексту в нужные места. Обратить внимание на деление книги на два отдела... 1 -- специальный) (метро, термины), 2 -- общий (любовь, учеба). Ранние мысли, которые явятся по ходу действия--)
   Он <Мандельгатам? -- Комм.> на это сказал: Так писать нельзя. Правду можно сказать -- еще жестче, а <так> нельзя.
   Я: это правда, и такая нам нужна: жестче -- будет просто руготня" (Рудаков, 20 июня 1935).
   
   
   
   
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru