Сибирскіе разсказы. Д. Мамина-Сибиряка. 1895 г. Цѣна 1 руб. Г. Наминъ-Сибирякъ превосходно знаетъ ту часть необъятной Сибири,.которая прилегаетъ къ Уральскому хребту. Тамошній уроженецъ и страстный охотникъ, онъ изъѣздилъ ее и исходилъ пѣшкомъ вдоль и поперекъ, въ своихъ экскурсіяхъ близко видѣлъ бытъ горныхъ заводовъ и золотыхъ промысловъ, большихъ селъ и мелкихъ поселковъ, лѣсныхъ сторожекъ и кордоновъ, хорошо знаетъ всѣ мѣстные порядки и непорядки, особенности и безобразія, характеризующія этотъ богатѣйшій край, жившій до послѣдняго времени совсѣмъ по-старинѣ. Г. Маминъ-Сибирякъ первый познакомилъ русскихъ читателей съ этою своеобразною жизнью своими беллетристическими произведеніями, разсказами, повѣстями и романами, и до сихъ поръ никто изъ нашихъ писателей не далъ болѣе полныхъ, широкихъ и многостороннихъ картинъ уральской жизни, написанныхъ ярко, живо и правдиво. Въ лежащей передъ нами книжкѣ авторъ продолжаетъ въ обычно-талантливо написанныхъ очеркахъ знакомить читателей съ глухими уголками Уральскихъ горъ въ тотъ періодъ, когда съ проведеніемъ желѣзной дороги и съ введеніемъ гласныхъ судовъ многое новое и небывалое надвигается изъ "Расеи" на смѣну того, что крѣпко тамъ засѣло со временъ крѣпостного права и ничѣмъ не стѣснявшагося административнаго произвола крупныхъ и мелкихъ чиновниковъ. Типичны и необыкновенно живы бывшіе Сибирскіе орлы, мѣстные "царьки" -- исправники, становые пристава и засѣдатели, нынѣ доживающіе свои дни "уволенными по третьему пункту" и выпрашивающими двугривенные на выпивку. Того же сорта полицейскіе "орлы" стараго безсуднаго времени изображены въ разсказахъ Крестникъ и Удивленный человѣкъ, съ тою разницей, однако, что ихъ настигъ и до крайности удивилъ новый судъ съ присяжными, которые не постѣснились во всеуслышаніе объявить: "да, виновны" -- такимъ людямъ и передъ такою публикой, которые глубоко были убѣждены, что деньги всякаго и всегда дѣлаютъ правымъ. Интересны и тѣ воротилы, отъ которыхъ сыплятся деньги, прикрывая всяческія безобразія и заглушая своимъ звономъ всѣ вопли,-- золотопромышленники изъ коренныхъ сибиряковъ,-- могучія, почти фантастическія фигуры полудикарей, ведущихъ себя въ Петербургѣ, какъ въ тайгѣ, и являющихся истинными героями въ поискахъ золота на китайской границѣ (разсказъ Кладъ). За этими представителями высшаго слоя сибирскаго населенія, "правящаго класса" въ странѣ, авторъ выбираетъ изъ народной массы не менѣе любопытные типы "управляемыхъ" этими звѣроподобными людьми, и, разумѣется, нисколько не удивительно, что, куда ни посмотри, вездѣ эта темная масса живетъ звѣринымъ обычаемъ, за которымъ, точно какимъ чудомъ, не сгибла душа человѣческая и просыпается, и даетъ знать о себѣ нерѣдко въ самыхъ трогательныхъ проявленіяхъ любви и милосердія. Г. Маминъ никогда не упускаетъ случая раскрыть такіе затаенные уголки человѣческаго сердца, гдѣ еще сохранилось сознаніе добра, даже когда дѣло идетъ объ "орлахъ" и "волкахъ", о совершенно озвѣрѣлыхъ, повидимому, существахъ, не имѣющихъ никакого представленія о человѣческомъ достоинствѣ. И авторъ дѣлаетъ это съ большимъ мастерствомъ, настолько просто и художественно, что человѣчное-то въ этихъ дикаряхъ какъ будто само собою оказывается и одерживаетъ верхъ надъ звѣрскимъ, созданнымъ неволею, крѣпостнымъ правомъ и чиновничьимъ владычествомъ, существующимъ по сихъ поръ по милости невѣжества, закоренѣлой грубости властныхъ людей, еще продолжающагося произвола сильныхъ деньгами воротилъ и почти полнаго отсутствія образованныхъ обывателей. Страна громадна и всѣмъ обильна, не только естественными богатствами, но и втунѣ лежащими, не тронутыми нравственными сокровищами, ждущими только свѣта и свободы для того, чтобы край хищничества и безправія превратился въ истинно культурную часть нашего великаго отечества. Г. Маминъ-Сибирякъ глубоко любитъ свою родину, сердцемъ чувствуетъ ея красоты, знаетъ ея неисчерпаемыя богатства и въ своихъ очеркахъ превосходно знакомитъ читателя со всѣмъ, что есть тамъ добраго и хорошаго, что глохнетъ тамъ во мракѣ и неурядицѣ, какія огромныя силы могли бы призваны быть къ дѣятельному участію въ культурной жизни русскаго народа, еслибъ измѣнились условія, препятствующія его нравственному просвѣтлѣнію и росту.