Макаренко Антон Семёнович
Командировка

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:

   Макаренко А. С. Педагогические сочинения: В 8-ми т. Т. 7
   М., "Педагогика", 1986.
   

Командировка

   1. Вид с аэроплана: просторная равнина, пересеченная большой рекой. От реки уходит приток, в устье которого небольшой судоремонтный завод -- несколько корпусов, доки, стоят суда, катера. Недалеко от завода поселок, -- он протянулся по берегу большой реки. В поселке избы и каменные флигеля. Здание школы заметно выделяется, выделяется и парк с хорошо расчерченными дорожками и зданием клуба. На этом здании узкий флаг на флагштоке. Через поселок бежит прямое, как стрела, шоссе, направляясь к большим городам. На берегу реки маленькая пристань.
   Противоположный берег реки и берега притока за заводом покрыты лесом, в котором сосна и береза -- советский пейзаж в средней России поближе к западу.
   
   2. В семье Орловых. Столовая -- чистая небольшая комната: стол, диван, цветы на окнах. На стене портрет Сталина, на другой стене небольшой портрет бритого человека.
   Дверь во вторую комнату. В дверях стоит, прислонившись щекой к наличнику, Лена, девочка десяти лет. У нее мелкие черты, интересная косичка, связанная на затылке замысловатым бантиком. Лена внимательно наблюдает то, что происходит во второй комнате.
   Из второй комнаты слышны голоса:
   Борис. Надоело меня кормить? Рано!
   Мать. Боря!
   Борис. Вы попрекаете меня куском хлеба!
   Мать. Боря! Что ты говоришь?
   Из передней вошел Петя с книгами в руках. Ему двенадцать лет, он похож на сестру, но в его лице наклонность к серьезной мимике, и вообще в его движениях заметна некоторая раздумчивая сдержанность. Петя услышал спор во второй комнате, остановился, слушает.
   Борис. Радуйтесь! Уеду в военное училище, не буду вас объедать!
   Борис гневный, вышел из второй комнаты, по дороге небрежно отстранил Лену, не заметил брата, уступившего ему дорогу, вышел.
   За ним из второй комнаты никто не выходит. Лена, оправившись от толчка, испуганно заглядывает туда. Потом она с заговорщицким видом оглядывается на Петю, он кивает ей головой -- подойди; она на носках подходит к нему. Петя смотрит на нее в упор, нацелившись не столько глазами, сколько лбом, и спрашивает тихо:
   -- Плачет?
   Лена. Нет...
   Петя. А что?
   Лена. Она... думает...
   В противоположность брату Лена обладает очень выразительным движением лица. Сейчас она печальна и озабочена, и у нее нахмуренные брови.
   Что-то стукнуло во второй комнате -- отодвинули стул. Дети напряженно ждут. Вышла мать, она комкает в руках носовой платок, но улыбается Пете, стараясь скрыть следы пережитого волнения. Она рада приходу младшего сына.
   Лена встретила улыбку матери отраженно-искренно -- она просияла, ей даже захотелось подпрыгнуть, ударить в ладошки. Во всяком случае, она стоит уже рядом с матерью, и мать невольно положила ей руку на плечо.
   Петя лучше разбирается в событиях. Он понимает, что мать расстроена, что она хочет скрыть это. Петя активно идет ей навстречу. Он говорит с звонким воодушевлением:
   -- Мама! Ты знаешь, сегодня по географии "отлично"!
   Мать (с теплой обыденной иронией). Какой ты у меня молодец! Лена, накрывай на стол.
   Лена с готовностью присела возле буфета. Петя у окна раскладывает книги.
   Петя. А по письму тоже "отлично"!
   Чуть-чуть высунув язык, он картинно издали показывает матери тетрадь. Мать, направляясь к выходу, качнула головой:
   -- Какие успехи!
   Мать вышла. Лена поставила тарелки на стол. Петя спросил почти сурово, совершенно забыв о своих успехах:
   -- А чего он кричал?
   
   3. Улица. Палисадник у красного кирпичного заводского домика. Через палисадник ведет к дверям усыпанная песком дорожка. При входе в палисадник скамейка. На скамейке сидит Петя и смотрит вдаль. Лена стоит в калитке.
   Петя. Главный инженер едет! Эх! Я тоже буду шофером!
   Лена. А сколько Борис получает жалованья?
   Петя. Начальник пристани! Это только так называется начальник!
   К домику подкатил открытый газик. Главный инженер Василий Васильевич тяжело вышел из машины и направился к домику. Лена посторонилась и протяжно-нежно сказала:
   -- Здравствуйте...
   Василий Васильевич не заметил ее приветствия и прошел к дому. Лена проводила его взглядом, надулась и нахмурилась.
   Петя. Сердитый какой!
   Лена (сказала с нажимом и вызовом в поисках компенсации). Гриша! Здравствуйте...
   Шофер Гриша, разворачиваясь, бросил на детей взгляд и ответил:
   -- Здравствуйте, здравствуйте, детки! Газик убежал по дороге.
   Лена (довольна. Она провожает машину искрящимся взглядом и смеется для себя). Как он сказал: детки!.. А женщины бывают шоферы?
   
   4. Квартира главного инженера Василия Васильевича. Кабинет -- большая комната. На стенах портреты (в хороших репродукциях) Чайковского, Мусоргского, Пушкина, Дарвина. Большой ковер. На письменном столе бюст Ленина. Пианино. Строго и очень чисто.
   Василий Васильевич в домашней курточке убирает на письменном столе -- большой белой тряпкой вытирает стекло, отдельные предметы. Он толстый, с небольшой одышкой, и лет ему не меньше пятидесяти пяти. Говорит басом хорошего наполнения, сдерживает голос. Вид у него почти всегда сердитый, и слова он произносит недовольным тоном, но в сущности он очень добрый и добродушный человек.
   На диване красного дерева сидит мать Бориса. Она не старше сорока лет, лицо ее круглое и такой же дробной нежности, как у Лены, вообще склонно к радости, но в настоящее время мать имеет грустный вид.
   Василий Васильевич (разводя руками: в одной -- тряпка, в другой пресс). Какой я советчик, соседка? Давно вижу, а только я не советчик.
   Мать (с явным сожалением). У вас нет сыновей?
   Василий Васильевич. Слава богу, нет. Ни сыновей, ни дочерей! Только теперь вижу, до чего это здорово! Вы подумайте: такой ужас! Окружить себя этими злодеями! На всю жизнь! Не-ет!
   Мать. Они не злодеи!
   Василий Васильевич. Ого!
   Мать. Дети -- это радость, только...
   Василий Васильевич. Пожалуйста! Кто хочет -- радуйтесь. Я -- пас!
   
   5. Река. Высокий берег. У самого берега идет лодка. На ней одним веслом гребет Володя. Ему тринадцать лет. У него круглая стриженая голова, и он хорош собой, -- лицо серьезно-лукавое, из тех лиц, которые бывают у классных вожаков. В зависимости от нужды эти лица принимают самые разнообразные выражения -- от серьезно-внимательного до издевательски-веселого. Но вообще Володя человек дела, у него много энергии и прекрасная ориентировка. Он в трусиках и в нижней белой рубашке.
   На краю берега, скрываясь от мира прибрежными кустами, сидят, обнявшись, Борис и Шура. Борис -- высокий, стройный, мохнатые брови и хорошая скульптура лица. Он в куртке Наркомвода, и рядом с ним лежит форменная фуражка.
   Шура -- блондинка с перманентом. Она в том расцвете, когда каждая девушка кажется хорошенькой. Во всяком случае у нее пикантная фигурка. Юбка с некоторым усилием подчеркивает полноту бедер... Парочка заметила лодку и умерила объятия. Володя не обращает на парочку внимания. Его лодка приткнулась носом к берегу. Володя на корме устраивается с удочками. Насаживает червяка, посвистывает.
   Борис. Эй ты, пацан!
   Володя поднял лицо.
   Борис. Ты отсюда... знаешь... проваливай!
   Володя (встал в лодке, повернулся лицом к парочке). Я вам мешаю? (Он спросил приветливо, с некоторой прибавкой удивления).
   Борис (угрожающе приподнялся). Ты... еще долго будешь разговаривать?
   Володя (спокойно взялся за весло. Несколько раз гребнул, отплыл от берега и сказал громко). Это неправильно!
   
   6. Другая часть берега. Лодка Володи подходит с реки. Здесь берег ниже. На берегу рядышком сидят Петя и Лена, они улыбаются, наблюдая, как действует Володя. Его лодка приткнулась к берегу. Володя стал в лодке в той самой позе, в какой он только что стоял перед Борисом, и тем же самым приветливо-удивленным голосом спросил:
   -- Я вам мешаю?
   Петя (ответил с мужественным понижением тона). Нет, вы нам нисколько не мешаете.
   Лена (вежливо развела руками). Пожалуйста, пожалуйста. В общем они поддержали игру Володи.
   
   7. Лодка отходит от берега, Петя гребет. Володя протягивает Лене маленькую удочку с пестрым покупным поплавком.
   Володя. Только вы... женщины... разве вы можете ловить рыбу. Я еще не видел, чтобы женщина ловила рыбу. Отчего это так устроено, скажите, пожалуйста?
   Лена. Потому, что женщина все время была рабой.
   Володя. Отговорки. Рабы тоже ловили рыбу, если мужчины. А вы боитесь.
   Лена. Я не боюсь.
   Володя. Посмотрим, как вы не боитесь... Поедем на остров. (Лодка на середине реки.) Отчего твой брат так задается? Проваливай! Мой брат капитан, и то не задается.
   Лена. Какой твой брат?
   Володя. Какой! Капитан Тарасов!
   
   8. Лодка плывет по реке. Слышен голос с берега острова.
   Василий Васильевич. Эй, на лодке!
   Петя. Есть, на лодке!
   Володя (тихо), А кто это?
   Василий Васильевич. Гребите-ка сюда!
   Петя. Это Василий Васильевич -- главный инженер.
   Володя (кричит). А чего нужно?
   Василий Васильевич. Дело есть.
   
   9. Лодка Володи подошла к берегу острова. Остров зарос березами, ивами и кустами. Ветви деревьев нависли над самой водой. Возле берега стоит маленькая моторка главного инженера. Сам Василий Васильевич, босой, в распоясанной рубахе, сидит на склоненном к воде стволе ивы и говорит недовольным голосом:
   -- У вас есть черви?
   Володя (стоя в лодке, несколько важно). Есть.
   Василий Васильевич. Одолжите мне немного.
   Володя. Вы, наверное, так хотите... без отдачи, да?
   Василий Васильевич. А тебе жалко!
   Володя. Нет, не жалко... Я могу дать, если вы., если вы, конечно, хороший человек.
   Василий Васильевич (ухмыльнулся, бросил пристальный взгляд на Володю). Угу... Ну, что же... Я, кажется, человек... ничего себе.
   Володя. А кто это может доказать?
   Василий Васильевич (резко повернулся на стволе). Смотри ты какой! Да вот он меня знает.
   Петя. Я знаю.
   Лена. Вы с нами живете в одном доме и все ходите мимо. Я вам говорю "здравствуйте", а вы не говорите ничего. И молчите и даже не смотрите.
   Все это Лена проговорила быстрым говорком, деловым и тем не менее немного смущенным, не отрываясь взглядом от лица Василия Васильевича. Володя захохотал, задрал руки. Петя поднял голову к сестре, доволен ее нападением. Василий Васильевич смотрит несколько ошеломленно на Лену, потом строго на Володю.
   Володя. Ага! Видите, видите! А вы говорите: ничего себе. Не дам червей!
   Василий Васильевич. Неужели? Я не отвечал тебе на поклон? (Лена пристально смотрит на Василия Васильевича и утвердительно кивает головой.) Это... действительно... свинство. Знаешь что, я очень прошу меня извинить. (Лена улыбается почти мечтательно.)
   Володя (злорадно). Видите?
   Василий Васильевич вовсе не подыгрывается к детям. Он совершенно серьезно раздражается и спорит. Его обижает придирчивость Володи. Он смотрит на Володю с негодованием и, забывая о своей просьбе, раздраженно говорит ему:
   -- Вижу! Извинился! А ты, наверное, никогда не извиняешься! Володя (тоже обиделся. Этот толстяк просит червей и в то же время кричит). Не дам червей!
   
   10. На берегу острова сидят рыболовы. Дети сидят рядышком. Возле Володи банка с червями. Василий Васильевич несколько отдельно. У Володи клюнуло. Он вытащил рыбку, лукаво посмотрел на Василия Васильевича, начал насаживать наживку.
   Василий Васильевич забрасывает часто, поплевывает на крючок, наконец, говорит так, будто про себя:
   -- Одна десятая червяка осталась. Угораздило с соседями... Мальчишки! Были бы охотники...

Пауза.

   Володя что-то очень внимательно следит за поплавком. Потом не выдержал. Спросил спокойно, не глядя на собеседника:
   -- А по-охотницки если... на моторке катают?
   Василий Васильевич (так же угрюмо-хмуро, как будто ворчит про себя). По-охотницки... Охотник охотнику всегда поможет.
   Володя. И на моторке.
   Василий Васильевич. Ну а как же!
   Снова пауза и более или менее специальные движения всех участвующих.
   Володя. Возьмите червяков... по-охотницки... (Протянул Василию Васильевичу банку.)
   Василий Васильевич. Характер у тебя...
   Володя. А у вас какой характер?
   Василий Васильевич. Да... собственно говоря... у меня... такой самый...
   
   11. Борис и Шура на том же месте на берегу. Он лежит, пристроив голову на ее коленях, задумчиво наворачивает на палец собственный локон. Слышен далекий шум пароходного винта.
   Шура. Борис, слышишь? Пароход идет!
   Борис. Пускай себе идет... Это не к нам...

Пауза.

   Шура. Боря, сколько лет в военном училище?
   Борис. 3 года.
   Шура. Ты меня разлюбишь...
   Борис. Брось.
   Шура. И сейчас ты неласково... говоришь.
   Борис (поднялся, сел. Ему хочется зевнуть, отвернулся). Меня дома расстроили.
   Шура (нежно взяла его за руку). Кто тебя расстроил?
   Борис (оживился и обозлился). Как же! Дождались сына, жалованье получает -- кормилец, поилец!
   Шура. А ты не обращай внимания.
   Борис. Обидно, Шура. Родная мать... жизни моей не хочет видеть... Серый костюм пошил... ты знаешь, сколько он стоит?
   Шура. Тебе очень замечательно в сером костюме!
   Борис (обрадовался). Вот! А она свое...
   
   12. На берегу острова смятение. Дети забыли об удочках, смотрят в одну сторону, показывают...
   Володя. Канонерка! Честное слово, канонерка!
   Василий Васильевич. Не может быть!
   Петя. Да посмотрите, посмотрите! Это канонерка "Буря"!
   Володя. Канонерка "Буря"!
   
   13. Довольно далеко видна на реке приближающаяся военная канонерка.
   
   14. Канонерка "Буря" проходит по реке. Борис и Шура стоят, смотрят.
   Борис. Военная! Красота!
   На канонерке звонок.
   Шура (с тревогой). Она причаливает!
   Борис. Не понимаю... Причаливает! (Он надел фуражку, на ходу пожал Шуре руку.) Надо бежать...
   Шура. Не успеешь...
   Борис быстро пошел по берегу. Шура с одинаковым восторгом смотрит и ему вслед, и на канонерку.
   
   15. На реке, догоняя канонерку, спешит моторка Василия Васильевича. Он сам стоит за рулем. В моторке все ребята. Лодка Володи идет пустая на буксире.
   
   16. Пристань. "Буря" причалила. На ней редкие фигуры краснофлотцев. На капитанском мостике капитан Сергей Иванович. Он небольшого роста человек с круглым лицом, бритый. Кажется, что он полон доброты, но, когда он начинает говорить, у него находится очень богатый набор модуляций, и тогда его лицо может казаться и очень строгим, и очень холодным. У него высокий, несколько носовой тенор определенно иронического оттенка. На пристани стоит Нечипор, человек лет сорока пяти, -- рабочий на пристани. Он давно работает на реке, и его даже канонеркой нельзя удивить. У Нечипора настоящее украинское лицо с подстриженными усами, лицо народного мудреца и человека бывалого.
   Капитан. Где начальник?
   Нечипор. Никого нэма...
   Капитан (возмущенно, резко). Как это "нэма"? Почему?
   Нечипор (оглядывается с явной иронией. Он понимает, что должен кто-то быть на пристани к приходу канонерки, но ему не хочется вступать в спор, дело безнадежное). Нэма... тай годи.
   Капитан. Где начальник?
   Нечипор. У них свои дела... может, поважнее...
   Капитан. Да телеграмму получили?
   Нечипор. Та я неграмотный, товарищ капитан!
   
   17. К пристани подходит моторка. Она причаливает у маленькой деревянной площадки, где стоит несколько лодок. Это приходится почти у самой кормы канонерки, и над всей картиной чувствуется большой военный флаг канонерки.
   Василий Васильевич. Володька, привяжи моторку.
   Володя. Есть привязать моторку!
   Василий Васильевич прыгнул на берег.
   
   18. Капитан Сергей Иванович уже на пристани. К нему подходит обрадованный Василий Васильевич.
   Василий Васильевич. Сергей Иванович! Чему обязаны?
   Сергей Иванович. Что у вас за порядки?
   Василий Васильевич. Порядки комсомольские! Надолго к нам?
   Сергей Иванович. Ого! Перевооружение! Да где этот ваш... начальник, черт бы его побрал!
   Василий Васильевич. Ты у меня остановишься. Я вызываю машину. (Он ушел в контору к телефону.)
   На пристань быстро, запыхавшись, вбегает Борис. Приложил руку к фуражке.
   Сергей Иванович. Паршивая провинциальная дыра! Я же давал телеграмму. Где телеграмма?
   Борис (улыбаясь невинно, смущенно). Телеграмма? Не было... Стой, стойте... где-то есть... (Роется в карманах.) Вот телеграмма!
   Сергей Иванович. Это... это утреннее чтение, товарищ начальник. Это обычно читается в момент получения! Борис. Верно! "Буря"!
   Сергей Иванович. Чего вернее, если "Буря" у вас под носом! В затон сообщили? Лоцманов вызвали?
   Борис. Да... черт его знает... запутался... с делами! Сергей Иванович. Довольно изображать из себя угорелую кошку... или угорелую ворону! Распорядитесь.
   
   19. У моторки. Мальчики прислушиваются.
   Володя. Вот долбает так долбает!
   
   20. С другой стороны к пристани подкатил газик. Гриша выходит из него и направляется на пристань. Гриша в сапогах и рубашке, туго подпоясанной узким поясом. Гриша имеет вид вообще добродушный, он скромен и неразговорчив. Но в каждом деловом его движении совершенно естественно всегда выступает на первый план точная ухватка и строгое отношение к делу, хотя Гриша как будто ничего и не подчеркивает.
   
   21. На канонерке Василий Васильевич стоит у трапа. Сергей Иванович отдает распоряжение одному из краснофлотцев. Борис, расстроенный, стоит рядом.
   Сергей Иванович. Через час эта курица...
   Борис (просительно). Товарищ капитан!
   Сергей Иванович. ...Этот начальник даст лоцмана, проведете судно в затон.
   Краснофлотец. Есть, товарищ капитан!
   Гриша (подошел, сдержанно вытянулся перед Василием Васильевичем). По вашему распоряжению прибыл.
   Василий Васильевич. Едем, Сергей Иванович.
   
   22. Василий Васильевич, Сергей Иванович, Борис и Григорий проходят через пристань к машине. Нечипор останавливает идущего последним Григория.
   Нечипор. Тебе письмо, Гриша.
   Гриша (остановился, взглянул на письмо, обрадовался). От Кати, ей богу, от Кати!
   Нечипор (провел пальцем под усами). Ага! От Кати, значит...
   Григорий (быстро вскрыл письмо). Приезжает с "Лермонтовым"! (Побежал вниз к машине.)
   Нечипор (смотрит вслед ему). Хороший був шофер... А теперь Катя...
   
   23. Василий Васильевич входит в машину с Сергеем Ивановичем. К машине подбегает Григорий -- радостный, в руках у него письмо. Василий Васильевич. Письмо получил? Гриша. Катя приезжает. На практику, понимаете. Василий Васильевич. Понижаю, голубчик, понимаю. Григорий. Нет, вы ничего не думайте. Она к тете приезжает.
   Василий Васильевич. Все ясно: к тете и на практику. Ты в стороне.
   Он смеется. Смеется и Сергей Иванович. Улыбается и Гриша, трогая машину с места. Борис один остается на пристани.
   
   24. Машина подошла к домику Василия Васильевича. Из нее вышли все, Гриша с некоторым смущением обращается с просьбой.
   Гриша. Василий Васильевич, вечером Катя... с "Лермонтовым". Василий Васильевич. Да... слышал... Гриша. Разрешите... я подам машину... у нее все-таки вещи. Василий Васильевич. Ну... если вещи... подавай. Гриша. Спасибо.
   Он отъехал на своем газике. Василий Васильевич и Сергей Иванович у входа в дом.
   Сергей Иванович. Влюблен? Василий Васильевич. Золотой парень!
   
   25. Театральный зал в клубе. В зале пусто. Драмкружок собрался для репетиции. Присутствуют Алексей, Надя, Иван, Борис, еще несколько девушек и юношей. Руководит Алеша. В сторонке тихо сидят в креслах Володя и Петя.
   Алеша сердит. Он небольшого роста, у него прямые брови и строгий взгляд, тонкие подвижные губы и мужественный точный голос.
   Алеша. Как записываться в драмкружок, так целые сотни, а как репетиция, так одно бюро остается.
   Надя. Многие на работе!
   Алеша. А где Шура?
   Иван. Шура расстроена. Ей попалась плохая любовная роль...
   Алеша. Плохая роль?! Марья Антоновна?
   Иван. Да... нет, другая роль, вообще любовная!
   Все с улыбками, довольно холодными, оглянулись на Бориса. Борис встречает эти улыбки с привычным пренебрежением.
   Алеша. Почему она не пришла, Борис?
   Борис (насмешливо передвинул плечами). Я не сторож!
   Алеша. Кто за нее будет играть? Все заняты!
   Он оглянулся. Его строгий взгляд переходит с лица на лицо в поисках выхода, и когда он машинально пробегает взглядом по линии Володя -- Петя, Володя говорит, держа голову на кулаках:
   -- Я свободен.
   Алеша. Что?
   Володя (с трудом пересиливая смущение и даже охрипнув). Я могу сыграть.
   Надя. Марью Антоновну?
   Володя. Ага.
   Все смеются.
   Алеша. А почему? Может! Честное слово, может!
   Надя. Да нет, он маленький.
   Алеша. Как раз... А ну, идем, я тебя наряжу...
   
   26. В одной из артистических уборных. Алеша, Надя и Володя. Надя -- серьезная девушка, лучший тип комсомольского лица. У нее вьющиеся мягкие волосы, тонкое лицо. При первом взгляде на такое лицо оно кажется не вполне женственным, зато, когда эта женственность неожиданно проявляется, она кажется счастливым и замечательным нежным подарком.
   Володя уже одет в какое-то женское платье, никакого отношения не имеющее к "Ревизору".
   Алеша (натягивая на круглую голову Володи парик). Ну и башка у тебя!
   Володя смущенно поглядывает на свои голые ноги.
   Надя. Только ты ходи правильно! Помни, что ты женщина.
   Володя. Так? (Прошелся мелким шагом.)
   Надя (смеется). В этом роде.
   
   27. На сцене Иван, изображающий Хлестакова, и Володя -- Марья Антоновна. Иван -- высокий юноша с насмешливым лицом. У него большой выразительный рот.
   Борис (из зала). А хорошенькая девчонка, просто прелесть!
   Иван (со сцены). Ты, Боря, смотри, не влюбись.
   Алеша. Продолжаем! Марья Антоновна!
   Володя -- Марья Антоновна. Для чего же близко, все равно и далеко.
   Иван, -- Хлестаков. Отчего же далеко. Все равно и близко.
   Володя -- Марья Антоновна. Да к чему же это?

Все аплодируют.

   Надя. Хорошая дочка городничего!
   Алеша. И никаких капризов!
   Володя, А для Петьки нет роли?
   Вошли Сергей Иванович и Василий Васильевич, за ними Гриша.
   Сергей Иванович. Говорят, в "Ревизоре" все бюро участвует.
   Алеша. Правильно. Все бюро.
   Василий Васильевич. А это что за девица!
   Иван. Позвольте познакомить. Марья Антоновна!
   Володя сдержанно, жеманно подает руку.
   Василий Васильевич. Знакомое лицо. Это ваш брат -- Володька, вредный такой...
   Володя (серьезно). Это мой брат. Он очень вредный.

Все смеются.

   Василий Васильевич. Он мне червяков не давал на реке. (Переходя на деловой тон.) Товарищи, мы вот пришли к вам поговорить.
   Алеша. Давайте.
   Сергей Иванович. Здесь все комсомольцы и бюро?
   Алеша. Все. Да нет... стойте. Эй вы, вычищайтесь!
   Володя. Я никому не скажу.
   Алеша. Марш, марш, да скорее!
   Володя молниеносно, через голову сдирает с себя женское платье. Быстро мелькают его голые ноги, трусики. Василий Васильевич испуганно вскакивает, совершенно остолбенел и Сергей Иванович. Вместе с платьем Володя стащил и парик. Он метнул в дверях лукавый взгляд в гостей и исчез. За ним прошмыгнул в двери и Петя. Оправляясь от смущения, гости смеются.
   Василий Васильевич. Тот самый... чертенок!
   
   28. В зрительном зале на стульях для зрителей собралось импровизированное бюро комсомольской организации. Сидят несколько вразброс, но внимание всех притягивается к капитану Сергею Ивановичу. Он сидит на одном из стульев переднего ряда, повернувшись лицом к залу. Говорит очень серьезно, нажимая голосом в соответствующих местах, но в то же время в его словах много дружески доверчивого, теплого.
   Сергей Иванович. Граница близко. Запах, чувствуете запах (пошевелил пальцами) несет оттуда? Канонерка, конечно, не линейный корабль, а только на этой реке, ого! Залп у нее все-таки... лучше не лезь! (Все присутствующие радостно смеются.) Так вот, что ж тут говорить? Это вы должны сделать, комсомольцы, на заводе вас большинство. Коротко: сроки, качество -- высокое качество. Точность, прилаженность -- никакого брака, ни одной тысячной процента!
   
   29. Василий Васильевич (говорит стоя, тяжело опираясь на стул). Терпеть не могу хвастунов! Никаким словам не верю, дайте дело. Так и знайте, придираться буду, как собака, как тигр, как... (затруднился в выборе слова) как крокодил. (Он сказал это искренно, без намека на шутку, но все расхохотались, и Василий Васильевич удивлен.) Чего вы? Он же говорит: ни одной тысячной процента?
   Борис (сорвался с места, воздел руку, вдохновенно провел по шевелюре). Товарищи! Мы, комсомольцы, должны приветствовать, и поддержать, и принять все меры. Для Красной Армии -- это наша родная Красная Армия. Мы все тоже будем в Красной Армии, и если нашему заводу оказали такую честь...
   Сергей Иванович. Ты о себе расскажи!
   Борис. А?
   Сергей Иванович. Расскажи, как ты принял канонерку. Телеграмма в кармане -- нераспечатанная, лоцманов нет, порядка нет. Как ты будешь принимать материалы, где тебя искать?
   Борис. Я постараюсь.
   Сергей Иванович. Постараюсь -- обещание среднего качества.
   Василий Васильевич. Вздох пресвятой богородицы!
   Борис. Я еще молодой.
   Гриша. Тебе что, 7 лет?
   Сергей Иванович. Может быть, здесь все такие... "молодые"?
   Иван. Не беспокойтесь, Сергей Иванович, семилетний -- один Борис.
   Борис. Да что вы все на меня?
   Сергей Иванович. Правильно! На тебя. Ты гражданин или нет?
   Борис. Гражданин.
   Сергей Иванович. Так вот: не прикидывайся маленьким! С тебя и требуют, как с гражданина.
   
   30. Пристань. Заходит солнце. На пристани довольно много людей -- пассажиры. У кассы очередь. Борис продает билеты. Нечипор с видом начальственным наводит порядок.
   Нечипор. Чего вы тут той... гармидер заводите?
   Иван. Дедушка, мы на природу смотрим.
   Нечипор. Сам ты дедушка! Здесь не природа, а пристань.
   Иван. Мы на пристань не смотрим, не бойтесь.
   Нечипор. Ты не той... не базикай, а отойди от того... от барьера.

Шум подъезжающего автомобиля.

   Иван. Григорий приехал, жених, жених!
   Вся молодежь шумно идет навстречу.
   Нечипор. Чего вы тут той... заводите?
   Иван. Дедушка, жених приехал!
   Гриша вошел с большим букетом в руках.
   Нечипор. Який жених?
   Иван. Да вот же! Григорий Васильевич Волосатый!
   Гриша (оглядываясь смущенно). Товарищи! Честное слово, не понимаю...
   Алеша. Где ты букет достал?
   Гриша. Алешка, отстань...
   Иван. Да мы ничего, мы только посмотрим.
   Гриша. И смотреть нечего.
   Борис. Интересная твоя невеста?
   Гриша. Никакая не невеста! И это очень с вашей стороны...
   Нечипор. И чего притой... Дайте человеку невесту встретить... А потом будет видно.
   
   31. Причаливает "Лермонтов". Причаливает медленно.
   Нечипор (кому-то кричит). Давай конец!
   Среди пассажиров на палубе стоит и Катя. Она в треухе, сделанном из газеты. Она ласково улыбается Грише, но Гриша смущен и опускает глаза.
   Борис (шепчет ему в ухо). Какая? Какая? Скажи, какая?
   Гриша. Отстань.
   Борис. Какая? В зеленом платке, да?
   Иван. Нет, что ты! Вон она, в соломенной шляпке! В соломенной шляпке стоит толстуха с маленькими глазками.
   
   32. Положены сходни. По ним проходят пассажиры. Одной из первых выходит толстуха в соломенной шляпе. Иван ласково берет ее за руку и подводит удивленную к Григорию. Григорий сердито отворачивается.
   Толстуха. Да я его не знаю.
   Иван. Извиняюсь.
   Наконец, выходит Катя. Она очень хороша. У нее большие глаза и темные тонкие брови. Она свежа и полна сил юности. Она с дружеским приветом направляется к Грише, улыбается букету и немного смущается.
   Григорий (хрипло говорит). Катя!
   Он пробивается к ней, немного краснеет, букет ему мешает. Он перекладывает его в правую руку, но Катя протянула ему свою правую, и Григорий в затруднении. Иван с дружеской предупредительностью берет у него букет, и Гриша этого не замечает. Он пожимает руку Кати и говорит:
   -- Очень приятно. У меня есть машина.
   Иван (стоит сбоку и громко читает на газетной шапке Кати крупную надпись). Долой кустарщину! За культурный ремонт вагонов!
   Катя, смеясь, оглядывается и встречает веселый взгляд Ивана.
   Иван (ей говорит внимательно-вежливо). Это у вас на шапочке написано.
   Катя. Неужели? (Снимает шапку.) Действительно, написано!
   Иван. А у нас не вагоны, а пароходы. Понимаете, недоразумение.
   Катя надевает на себя треух, но в этот момент Гриша крепко схватил руку Ивана с букетом.
   Гриша. Отдай!
   Иван. Да чудак! Букет не тебе, а Кате. Дорогая Катя, приветствуем вас от всего комсомольского актива, а также драмкружка на территории нашего... нашего... одним словом, просим вас принять этот скромный букет, который доставал все-таки один Гриша.
   Катя. Какой драмкружок?
   Иван. Замечательный! Вот первый любовник -- Борис Орлов, комик -- Григорий Волосатый, трагик -- он же секретарь комсомольский -- Алеша Грузинцев.
   Нечипор. Не той... Не загораживайте прохода!
   Катя. А где мои вещи?
   Алеша. У меня, у меня.
   Гриша. Товарищи! Ну, посмотрели и убирайтесь. (Он отнимает у Алеши чемодан.)
   
   33. У машины. Катю усадили на заднее сиденье. Гриша на месте шофера. Иван пытается тоже залезть в машину, но Гриша, улыбаясь, показывает ему кулак. Иван что-то шепчет остальным. Все хором кричат:
   -- Долой кустарщину! За культурный ремонт па-ро-хо-дов! Иван (вежливо напоминает Кате). А не вагонов!
   Катя просто улыбается. Машина уезжает. Юноши смотрят ей вслед. Борис (продолжая так же зачарованно смотреть). Э нет, это кусочек не для Григория!
   Алеша (неожиданно-неприязненно). А для кого? Для тебя?
   Борис (удивился). Да чего ты?
   Алеша. Я спрашиваю: для тебя "кусочек"?
   Борис (нахально, обозлившись). А хотя бы и для меня.
   Алеша. Ее Григорий давно любит...
   Борис. Куда твой Григорий годится!
   Иван. Дети, не шумите. У тебя, Боря, все равно ничего не выйдет.
   Борис. Почему?
   Иван. Потому что... потому что... тебе 7 лет.
   Борис. Посмотрим.
   
   34. Конструкторская завода. Большая светлая комната. За чертежными столами работают чертежники. Иван и Шура работают рядом. Они разговаривают, не прекращая работы. Шура, впрочем, очень интересуется темой. Иван говорит спокойно, выдерживая паузы, подчеркивая тоном явно несоответствующие места.
   Шура. Вчера приехала?
   Иван. Вчера приехала.
   Шура. Интересная, говорят...
   Иван. Ничего интересного! Все то же самое.
   Шура. Как это "то же самое"?
   Иван (таким тоном, как будто его счет имеет для Шуры большое значение). Понимаешь, -- один нос, глаза... два, вот не заметил, сколько рук. (Вспоминает.) Кажется, две руки. Обыкновенная девушка. Платье пошито из газеты...
   Шура. Ты всегда говоришь несерьезно...
   Иван. Дай лекало.
   Шура. Она учится в судоремонтном техникуме...
   Вошел сердитый Василий Васильевич. Он спрашивает таким тоном, словно ему нужен ответ только для того, чтобы немедленно избить ответчика.
   Василий Васильевич. Кто делает приспособление для револьверных?
   Шура (немного испугавшись). Я делаю.
   Василий Васильевич. Волыните!
   Шура. Василий Васильевич!
   Василий Васильевич. Волыните! Покажите, что сделано?
   Шура разбирается среди чертежей, находит один, показывает. Василий Васильевич, стоя, хмуро просматривает чертеж.
   Василий Васильевич. Стойте... Откуда у вас этот размер -- семнадцать и пять десятых?
   Шура. Такой давали.
   Василий Васильевич (смотрит на нее в упор, с осуждением). Кто давал? Ничего подобного! Из-за этого размера забраковали, а вы опять ставите!
   Шура (бросилась к своим папкам, быстро нашла листок бумаги, хочет победно показать его Василию Васильевичу, но вдруг узнает ошибку, невольно отступает назад). Ах!
   Василий Васильевич (долго смотрит на нее, склонив лоб, словно приготовился боднуть). Ах! Что такое "ах", скажите, пожалуйста? Что это за терминология: "ах"?
   Иван (не прекращая работы, совершенно серьезным, очень убедительным голосом). По некоторым данным, "ах" -- это пережиток капитализма.
   Василий Васильевич (внимательно прослушал заключение Ивана, но плохо сообразил, что оно обозначает, его уже привлекает грустное настроение Шуры, он говорит ворчливо, но гораздо более ласково). Пережиток капитализма! У вас чем-то голова забита, товарищ Устинова! Не пять десятых, а пять сотых. Семнадцать и пять сотых. Придется вам сегодня посидеть вечер. Приспособление очень срочно нужно.
   Шура (со стоном отчаяния). Ах, я не могу вечером...
   Василий Васильевич (с имитацией такого же стона). Ах, я вам приказываю! (Ушел.)
   Шура (заломила руки под подбородком). Я же не могу... Иван. Придется подчиниться насилию...
   
   35. Заводской цех. Линии разных станков, на которых работает главным образом молодежь. Большой порядок. Револьверный станок Алеши. Он работает напряженно-быстро, лицо у него сейчас озабоченно-увлеченное. Подходит Надя -- контролер механического цеха. Весь разговор Нади и Алеши, в сущности, любовный разговор. В лицах беседующих, в тоне много ласки и внимания, но все это прячется за деловым интересом и за настоящим деловым раздражением. Эти двое людей настолько сильны, что могут выдерживать двойную линию тона, не уступая ничего в любви и не поступаясь даже капелькой дела. При этом у Нади любовь выражается больше в движении лица, у Алеши -- больше в голосе, явно подчеркивающем его особое отношение к Наде.
   Впрочем, к концу разговора самая тема становится такой трагической, что какая угодно любовь может исчезнуть и... она все же остается. Наде досадно, что Алешу постигла неудача. Алеше стыдно, что именно перед Надей он так оскандалился.
   Надя. Здравствуй, Алексей.
   Алеша. Здравствуйте, товарищ контролер!
   Надя. Давай деталь 115.
   Алеша. Есть, деталь 115.
   Он выкладывает перед ней на тумбочку стопку деталей. Надя начинает проверять их при помощи шаблона. Алеша продолжает работу на станке, но его очень интересует результат Надиной проверки. Проверяя, Надя что-то шепчет, очевидно, тревожное, потому что Алеша бросает работу и прислушивается. Он теперь ясно слышит:
   -- Прослаблена, прослаблена, прослаблена...
   Алеша. Прослаблена?! Что ты выдумываешь?
   Надя. Пожалуйста! Запорол 23 детали!
   Алеша. Запорол? Каким ты шаблоном проверяешь?
   Надя. Мой шаблон.
   Алеша. Твой шаблон! Твоему шаблону 100 лет. А я вчера получил новый. Вот! (Он выложил на стол новый шаблон.)
   Надя. Дай чертеж!
   Алеша. Будьте добры! (Подает ей чертеж. Надя проверяет шаблон по чертежу. Алеша в нетерпении.) Ну?!
   Надя. Твой шаблон нужно выбросить.
   Алеша. Новый?!
   Надя. Все равно!
   Алеша. Кто делал шаблон?
   Надя. Такие, как ты, делали -- разини.
   Алеша. Это все в конструкторской...
   Надя. А ты принимал, куда смотрел?
   Алеша (быстро собирает шаблоны, чертежи, детали). Иду к главному.
   Надя. Ты сам главный!
   Алеша. Я виноват?
   Надя. 23 детали!!
   
   36. В кабинете Василия Васильевича. Сидит сбоку Сергей Иванович. Перед столом стоят Алексей и Надя. Алексей представляет из себя соединение злости и смущения. Ему стыдно в особенности перед Надей.
   Василий Васильевич (гневно). Никакими словами! Никакой мерой! Вы понимаете, что это такое? (Стук в дверь.) Войдите! (Катя вошла и замерла у порога, понимая, что в кабинете происходит драма. Василий Васильевич уже стоит за своим столом, он сверлит взглядом Алешу и, очевидно предупреждая его возражения, кричит.) Виноватого искать? Это моя работа? Я инженер, а не следователь! Все виноваты, все портачи! Все! Сергей Иванович, с твоей канонеркой ничего на выйдет! У них руки калеченые, головы калеченые, души калеченые! Разговорщики, танцоры! (Он увидел только теперь Катю, и она его раздражает не меньше.) Вот приехала новая! Думаете, лучше.
   Все обратили лица к Кате. Надя смотрит почти с таким же осуждением, как и Василий Васильевич, Алеша с таким же сожалением, и только Сергей Иванович улыбается так, чтобы не видел Василий Васильевич.
   Катя (покраснела, но все-таки защищается, как умеет). Вы же меня не знаете!
   Василий Васильевич (теперь он убежден, что Катя ничего не стоит). Я не знаю? По глазам вижу, по походке! "Ах, я ошиблась!"
   Последнюю фразу он произнес, передразнивая девицу, и свалился в кресло, вытаскивая из кармана пиджака огромный платок, чтобы вытереть пот. Этим моментом пользуется Сергей Иванович.
   Сергей Иванович. Конфузно, товарищи...
   И этот маленький удар окончательно обозлил Алешу. Он обращается к Сергею Ивановичу.
   Алеша. Дали шаблон! Догадайся, что там ошибка!
   Надя (говорит почти с презрением). Стыдно тебя слушать! Ты обязан... обязан догадаться!
   Алеша (не выдержал этого укора). Надя! (Больше он слов не находит, махнул рукой, пошел к выходу. Катя внимательно посторонилась, он ее не заметил. В дверях обернулся.) О канонерке не беспокойтесь, Сергей Иванович! (Он выскочил.)
   Катя подвинулась к дверям.
   Василий Васильевич (к этому моменту вытер пот и спросил угрюмо, обращаясь к Кате). Вам чего?
   Катя (шмыгнула к двери и оттуда сказала иронически-ласковым шепотом). Я... в другой раз, Василий Васильевич... (Она исчезла за дверью.)
   Василий Васильевич (возмущенно повернулся к Сергею Ивановичу). Видите! Какие фокусы?
   Сергей Иванович рассмеялся неудержимо. Надя сдержанно улыбнулась.
   
   37. Ворота в заводской гараж. На свежем воздухе недалеко от ворот Гриша возится со своей машиной. Мотор разобран. На двух листах фанеры Гриша разложил части мотора, перемывает их, пересматривает, мурлычет про себя какой-то мотив.
   На дорожке, ведущей к гаражу от завода, показалась Катя. Гриша обрадовался, осторожно положил на фанеру какую-то деталь, поднялся с низенького обрубка, на котором сидел, и сделал несколько шагов навстречу Кате, расставляя пальцы, измазанные в масле, и этим давая понять, что рукопожатие невозможно. Его спецовка и лицо тоже не блестят чистотой.
   Катя. Какой ты чистенький!
   Гриша. Полюбите нас черненькими!
   Катя. Что ты делаешь?
   Гриша. Профилактика!
   Катя. Такая профилактика! Ужас!
   Гриша. Это тебе не пароход какой-нибудь, автомобиль -- скорость не десять километров, а девяносто!
   Катя. Гришка! Не смей трогать пароход!
   Гриша. Есть... осторожно обращаться с пароходом!
   Они подошли к фанерным листам. Катя заинтересовалась тем порядком, в котором разложены части мотора на листах. Она наклонилась над ними и любуется.
   Катя. Как у тебя красиво... Василий Васильевич на тебя никогда не кричит?
   Гриша (улыбнулся высокомерно). Красиво! Это тебе не цветочки, а машина... Потому и красиво.
   Катя (тронула что-то пальцем). Подари мне этот тросик, он у тебя лишний, я вижу.
   Гриша. Я... лучше цветочки.
   Катя подняла глаза. Григорий спокойно улыбается.
   
   38. В конструкторской. Алеша стоит около Шуры. Шура (опустила глаза). Всякий может ошибиться. Алеша. У тебя, Шура, в голове или в душе... Иван. Дело не в душе, а в любви!
   Шура (с подозрительным укором). А вы против любви, да?
   Алеша. Во!
   Иван. Я против.
   Шура (прищурив глаза). Против любви?
   Иван. Да нет! Я против неправильного чертежа.
   Шура. При чем тут чертеж?
   Иван. Ты шаблон запорола? (Шура молчит, выжидая.) И любовь запороть можешь! (Шура отвернулась к окну.)
   Алеша. К чертям любовь! А вечером тебе придется попотеть. Стыдно в глаза смотреть! Государственное дело!
   Шура (посмотрела Алеше прямо в глаза. Может быть, у нее в глазах слезы). Сделаю, Алеша!
   
   39. Часть парка на берегу реки. На скамейке Борис и Шура. Видно, что они уже давно здесь сидят и за это время Шура успела сильно огорчиться, а Борис сильно соскучиться.
   Шура. Я не пойду вечером в конструкторскую. С какой стати? Пойдем танцевать.
   Борис. Шура, пойми, наконец, какое значение имеет твоя работа. Оборонное значение!
   Шура. Я понимаю.
   Борис. Конечно, было бы приятнее нам потанцевать, но здесь дело о канонерке, о Красной Армии, нельзя же так ставить на одну доску. Ты не забывай...
   Шура (резко поднялась со скамейки, быстро повернулась к Борису). Я ни о чем не забываю. Я знаю, что такое Красная Армия... А только ты врешь!
   Борис. Я? Мое почтение!
   Шура. Красная Армия не может мешать любви!
   Борис. А видишь, мешает.
   Шура. Не мешает, не мешает. Тут что-то другое мешает, ты врешь, ты напрасно все сворачиваешь на Красную Армию. (Шура гневно стоит против Бориса, но она уже испугалась своего гнева, ей уже кажется, что она наговорила глупостей. Борис с обиженным лицом поднялся. Шура подошла к нему.) Ну, прости!
   Борис (с чувством). Не забудь, что я тоже гражданин!
   Шура. Прости, Боря! Я пойду в конструкторскую...
   
   40. Вечер в конструкторской. Шура одна. У нее много работы. Весь стол завален чертежами, инструментами, записками. Она работает напряженно, но что-то у нее не ладится. Она с удивлением смотрит на чертеж, хватает резинку, наконец, разорвала чертеж, бросила, достала чистый лист, начинает сначала. Задумалась. Решительно взяла циркуль, но так с циркулем в руках и заплакала, положив голову на руки. Циркуль торчит у нее в руке.
   Вошел Иван. Остановился в дверях, внимательно смотрит на Шуру. Шура прекратила рыдания, быстро вытерла глаза, спрашивает с досадой:
   -- Чего ты пришел?
   Иван (подходя к столу). Люблю страшно смотреть, как девушки плачут.
   Шура. Я не плакала. У меня глаз засорился.
   Иван. Ты займись шаблоном, а я сделаю приспособление.
   Шура. Ты пришел помочь?
   Иван (примеряясь глазами к какому-то масштабу, сказал спокойно). Служу Советскому Союзу.
   Шура (вдруг подошла к нему, поставила локти на стол и сказала душевно). Спасибо! Слышишь, спасибо!
   Иван. Шура, сократи чувства на 50 процентов.
   Шура (засмеялась). Есть, на 50 процентов.
   
   41. Вход в клубный парк. Широкая площадка, цветники. Проходит народ в праздничных костюмах, направляется в глубь парка. Недалеко от ворот дежурит Гриша. Он в свежем костюме, в новой кепке. Рядом появляется Борис, он наблюдает за Гришей и, наконец, подходит к нему. Гриша недоволен соседством Бориса, но отвечает на его салют.
   Гриша. Разве сегодня парохода нет?
   Борис. "Рылеев". Там... Нечипор управится.
   Гриша. Раз ты начальник, обязан там быть!
   Борис (с деланным уверенным тоном знатока своего дела). Важно руководить...
   Гриша (посмотрел на него иронически). Чудак... ты.
   
   42. Вечер. На пристани в ожидании парохода. Володя и Петя стоят у барьера, выходящего на реку. У окошка кассира очередь. Касса закрыта.
   Человек в картузе. Да где начальство? Человек в кепке. Очень ты начальству нужен. Первый в очереди (стучит кулаком в деревянный щиток, закрывающий кассу). Эй, проснись там!
   Нечипор (вышел из своей каморки). Чего стучишь?
   Голос. Открывай кассу!
   Нечипор вышел на балкон. Далеко на реке блестят огни парохода.
   Нечипор. От... сто чортив! Петька, где Борис?
   Петя. Клубы позаводили! Разве для такого народа можно клубы?
   В очереди снова волнуются, колотят в щиток.
   -- Давай его сюда!
   -- Где такое видано?
   Нечипор безнадежно махнул рукой. Он обижается на Бориса, который в таком плохом виде представляет перед публикой работу всего учреждения. Нечипор вышел к площади, всматривается по улице, не идет ли Борис. К нему подошел Володя.
   Володя. Может, пойти позвать?
   Нечипор. Некогда теперь звать... (Помолчали.) Ну, что ты будешь делать? Он же грамотный человек, как же такое можно? (У кассы снова крики. Слышен шум колес подходящего парохода. С неожиданной просительной энергией.) Хлопцы! Поможете?
   Петя. Поможем, только как?
   Нечипор. Ходим... той... продавать билеты. Вы ж грамоте знаете?
   Володя (с воодушевлением). Ходим!
   Нечипор. От молодци!
   
   43. В кассе происходит горячая работа. Очередь быстро тает. Пассажир. До Синяковки.
   Петя подпрыгивает, выхватывает из кассы билет, передает Володе. Володя бросает на билет молниеносный взгляд и, передавая билет Нечипору, говорит негромко:
   -- Рубль семьдесят.
   Нечипор (с достоинством). Платите гроши, да не той... Не задержуйте! Рубль семьдесят.
   Голос в очереди. Сегодня в кассе артель работает.
   Нечипор. Не задержуйте, вам говорят. Следующий.
   Голос. Это кассовый колхоз.
   Нечипор. Колхоз, хиба це погано? Следующий, говорю.
   
   44. У входа в парк. Катя быстро подходит к Григорию.
   Катя. Гриша, родной, я не могу... надо в конструкторскую.
   Гриша. Ничего не поделаешь. Я провожу.
   Борис. Разрешите и мне.
   Гриша. Борис, "Рылеев" подходит.
   Борис. Ничего.
   
   45. Перед заводской проходной будкой. Борис. Какая жалость, что у меня нет пропуска. Катя. Но ведь у вас и дела нет на заводе. Борис. Очень жаль. Когда вы будете в клубе?
   Катя. Не знаю. (У Кати теперь совершенно деловой тон.) До свиданья. (Прошла в будку.)
   Гриша (тоже направился к будке, но вернулся и сказал Борису конфиденциально). Ты дурак. Этой девушке лодырь не может понравиться. (Григорий тоже ушел в проходную будку.)
   Борис (один. Он смотрит презрительно вслед Григорию. Сквозь зубы). Подумаешь... эта девушка!
   На реке "Рылеев" дал три гудка.
   
   46. Недалеко от пристани на камнях молча сидят Нечипор, Володя и Петя. По реке уходит пароход, сияет огнями. Из клуба слышна далекая музыка. Молчание.
   Нечипор (серьезно и очень тепло, с некоторой стариковской застенчивостью). Знаете, что хлопцы? Чи вы той... не покажете мне буквы?
   Мальчики радостно вскочили с мест.
   
   47. Вечер. Конструкторская. Работают Катя, Шура и Иван. У каждого свое дело. Молчание. Слышна та же клубная музыка.
   Катя (не поднимая головы над чертежом). Товарищи, в этом разрезе пропуски.
   Иван. Мин херц! Это ложное сообщение!
   Иван серьезно-умильно смотрит на Катю. Катя удивлена и его ласковостью, и его категоричностью. Она взглянула в глаза Ивана и чуть-чуть покраснела.
   Шура. У Вани ошибок не бывает.
   Катя (заинтересованная, взбирается коленями на стул, протягивает к Ивану чертеж и говорит ласково-осторожно). Что это такое?
   Иван. Крепление стойки.
   Катя. Пусть непогрешимый Ваня объяснит мне, почему в разрезе этого крепления нет.
   Иван. Пусть девушка, приехавшая из столицы, вооружит свои прекрасные глаза... очками.
   Катя (едва не улыбнулась -- к этому ведет упоминание о прекрасных глазах. Но гораздо более сильное впечатление производит на нее упоминание об очках. Она быстро разглядывает чертеж). Ах!
   Иван (передразнивая Василия Васильевича). Что это за терминология!

Девушка заливается смехом.

   
   48. Первая комната Орловых. Борис только что вошел, вешает фуражку на вешалку. Мать из-за стола, на котором лежит открытая книга, внимательно посматривает на сына.
   Борис. Пожрать есть что-нибудь?
   Мать. Вот приготовлено: молоко и хлеб!
   Борис (с иронически-грустной улыбкой). Для взрослого мужчины!
   Мать. Больше ничего нет...
   Борис. Ты работаешь в буфете. Могла бы что-нибудь...
   
   49. Борис молча ужинает. Вид у него не только недовольный, но даже страдальческий. Мать делает вид, что читает книгу, но украдкой поглядывает на сына.
   Мать (осторожно). Все-таки, Боря, ты должен бы давать в семью что-нибудь. (Борис жует и отворачивается.) Ведь ты получаешь жалованье... И больше моего.
   Борис (встал из-за стола, с силой отодвинул стул). Старая песня!
   Мать (тоже встала, машинально перелистывает страницы книги). Боря, мне трудно.
   Борис (более громко, чем следует, обращаясь к матери через плечо). Мне одеваться нужно?
   Мать. Но ведь и нам одеваться нужно?
   Борис. Наплодили детей, я не отвечаю.
   Мать. Борис!
   Борис (свирепеет). Чего, "Борис"? Вы хотите, чтобы Борис содержал вашу семью? У Бориса свои дороги. (Он гневно заходил по комнате, отшвырнул стул, попавшийся по дороге. Мать следит за ним, хмурит брови. В комнату вошел Василий Васильевич.)
   Василий Васильевич. Что случилось?
   Борис гневно на него глянул, прошел мимо наружу, хлопнул дверью.
   
   50. Маленькая комната комсомольской организации в заводском клубе. Вечер. Алеша за столом читает длинную бумагу. На диване Надя увлеклась газетой, ее лица за газетой не видно. В углу за большим столом склонились головы Ивана, Кати, Шуры и Сергея Ивановича.
   Сергей Иванович. Это оригинально и просто.
   Катя. Только давайте выключатель переставим сюда, а то высоко.
   Иван. Снаряды подают бойцы, а не девочки.
   Катя. А вдруг и нам придется -- девочкам.
   Сергей Иванович. Правильно, Катя, давайте переставим.
   Вошел Борис. На него никто не обратил внимания. Он в настроении развязно-оживленном. Бросил фуражку на стол, подставил стул поближе к Алексею и сказал приглушенно:
   -- Получена командировка, Алеша?
   Алеша. Получена.
   Борис. Конечно, это моя командировка?
   Алеша. Через два дня соберем бюро с активом и решим.
   Борис. Алексей, я давно заявил: еду в военное училище.
   Алеша. Хорошо. Но, может, найдется кандидат лучше.
   Борис (ухмыльнулся по-приятельски, встал, прошелся по комнате, сказал громче). Кто? Я конкурентов не вижу.
   Надя опустила газету, посмотрела на Бориса внимательно. Обернулись все за большим столом. Шура бросила влюбленный взгляд.
   Алеша. Мой голос будет против тебя.
   Борис (остановился, с удивлением). Ты шутишь, Алеша?
   Алеша. Нет.
   Надя (снова опустила газету). Интересно, Алексей, почему?
   Алеша. Борис знает.
   Борис. Ну, Алеша, если так придираться... у каждого человека есть недостатки. Человек же не кукла.
   Надя. Правильно!
   Иван (вдруг выпрямился за своим столом и сказал неожиданно звонко). А по-моему, это моральный оппортунизм!1
   Все обратились к Ивану.
   Надя (улыбаясь, завертела головой). Какие ты слова закручиваешь?
   Иван (вышел из-за стола. В руках у него карандаш). Моральный оппортунизм! А как это иначе назвать? У человека должны быть достоинства и недостатки? С какой стати недостатки? Почему у комсомольца должны быть недостатки? Кто эту норму придумал?
   Борис. По-твоему, все люди должны быть ангелами?
   Надя. Похоже.
   Иван. Не ангелами, а большевиками.
   Катя. Ай, интересно, а только, честное слово, ты путаешь!
   Надя. Люди без недостатков -- это скучно, Ваня! Скучно.
   Иван (начинает сердиться). Чушь! Ничего не скучно! При коммунизме так и будет!
   Надя. Ну, при коммунизме, а сейчас?
   Иван. А сейчас каждый должен... понимаешь, должен... раз, раз, раз, к черту все недостатки!
   Катя. Все?!
   Иван. Все!
   Надя. Ваня -- это максимализм!
   Иван. Ох, какие ты слова закручиваешь!
   Надя. Докажи!
   Иван. Докажу!
   Голоса. Доказывай! Слушаем!
   Все приготовились слушать длинную речь.
   Иван (стал в позу, протянул руку вперед). Доказательство первое: Надя, какие у тебя недостатки?
   Все ошеломлены, Надя больше всех.
   Надя. Да... много, наверное...
   Иван. Какие?
   Надя. Да отстань! Не буду же я исповедоваться.
   Иван. Алеша, какие у Нади недостатки?
   Алеша (увлеченно вскочил за столом). Ты прав, у Нади нет недостатков.

Все засмеялись.

   Надя (смутилась, рассердилась... К Алеше). Ты врешь!
   Алеша. Есть! Есть! Она... страшно придирчивый контролер!
   Снова смех. Потом тишина.
   Шура (вдруг говорит негромко). Что же ты у Алеши спрашиваешь? Алеша... он в Надю...
   Алеша. Шура! Не твое дело!
   Шура. А вы спросите у Василия Васильевича.

Общий смех.

   Иван (решительно заявляет). Василий Васильевич не считается.
   Сергей Иванович (сидит еще за большим столом и до сих пор внимательно следит и за словами, и за лицами. Молодежь, кажется, забыла о том, что он присутствует. Сейчас и Сергей Иванович вмешался). А второе доказательство?
   Иван. Пожалуйста, второе! Катя, пять шагов вперед!
   Катя (вышла вперед с игривой послушностью. Все на нее смотрят, она смотрит Ване в глаза и говорит негромко). Ваня, у меня очень много...
   Иван. Нет, мы на тебя с другой стороны. Скажи только правду, в глаза, какие недостатки ты простила бы своему любимому?
   Катя (она понимает поэтическую ценность поставленного вопроса, и в ее голосе звучит хорошая эмоция). Моему любимому?
   В дальнейших вопросах, отвечая на них, Катя сначала говорит весело, с кокетливым раздумьем, вертя иногда головой, потом нахмуривает брови и отвечает все более убежденно, серьезно и страстно. На последние вопросы вместе с нею шепотом отвечает и Шура.
   Иван. Да! Воровство простила бы?
   Катя. Что ты!
   Иван. Шкурничество...
   Катя. Нет!
   Иван. Пьянство...
   Катя. Нет!
   Иван. Хамство...
   Катя. Нет, нет!
   Иван. Разврат?
   Катя. Ни за что!
   Иван. Плохую работу?
   Катя. Никогда!

Общее воодушевление.

   Алеша (стукнул кулаком по столу). Иван правильно сказал! Правильно сказал! Я на его стороне! Кто еще?
   Катя (смотрит на Ваню благодарно, склонив голову чуть-чуть набок). И я на твоей стороне, Ваня!
   Сергей Иванович (поднялся за столом). Я как старый большевик уже 25 лет на твоей стороне.
   Иван (с гордостью). Вот видите!
   Вдруг открылась дверь, и в дверях стал Василий Васильевич.
   Катя (не сходя с места, поворачивается к нему лицом). Василий Васильевич, будьте добры, скажите, какие недостатки у Нади Горчаковой? (Показала на Надю рукой.)
   Василий Васильевич (весело, но с гримасой осуждения махнул рукой). Эх! Все вы одинаковы!
   
   51. В каморке Нечипора на пристани. На пристани тишина и зной. В окно видны гладь реки и далекий лесной берег. По реке плывет лодка с парусом.
   Нечипор (читает по книжке). Кра... Кра...
   Володя (сидит против Нечипора, говорит с профессиональной уверенностью). Вы сразу... Вы так... сразу!
   Нечипор. Красная... Армия... зо... зорыко...
   Володя. Неправильно!
   Нечипор. Чего ж там неправильно! Зорыко!
   Володя. Неправильно!
   Нечипор (рассердился). Да чего ты причепился? Смотри!
   Володя (не может больше скрывать теснящих его чувств). А сегодня мой брат приезжает! Степан!
   Нечипор (его увлекает книга, а не брат Володи). Нехай приезжает! Зор... ага! Зорко! Ох, ты... сто чортив! Зорко, оказуется!
   
   52. Берег реки подальше от поселка. У берега стоит лодка. Лес начинается несколько отступя от берега. На опушке леса на большом пне сидит Шура. Борис стоит против нее. Шура, подняв лицо, смотрит на Бориса с последним остатком надежды. Ей еще хочется верить его искренности. Борис ей по-прежнему кажется великолепным. Вид у Бориса уверенный, даже гордый, и это придает ему определенную привлекательность.
   Борис. Я хочу быть командиром! И буду!
   Шура. И ты уедешь?
   Борис. Шура! И тебе будет лучше!
   Шура. А если... тебе не дадут командировку?
   Борис (презрительно). А кому дадут? Ивану? Чертежнику? Командиром не всякий может быть! Дадут как тепленькие!
   Шура. Все равно... ты меня забудешь...
   Борис (присел к ней, обнял за талию). Пойдем сегодня на танцы?
   
   53. Балкон пристани, выходящий на реку. Нечипор шваброй моет пол. Вылетел на балкон Володя, обрадовался, что нашел Нечипора. За ним показался Петя.
   Володя (еще на бегу). Нечипор, Нечипор!
   Нечипор. Здравия желаю, товарищ учитель!
   Володя. Смотри: приеду в три часа! На чем он приедет? (Показывает телеграмму.)
   Нечипор (с охотой читает телеграмму. Он теперь вообще любит читать). Ппприеду... Правильно, приеду... тери...
   Володя. Да не тери, а три!
   Нечипор. Та бачу: три, чего ты кричишь?
   Петя. А на чем он приедет, вот интересно!
   Нечипор (с лукавой игрой, продолжая мыть палубу). А то вже я знаю, на чем он приедет...
   Володя. А ты скажи!
   Нечипор. Эге! Скажи! А може то военный секрет!
   Петя. Ну?!
   Нечипор. А може то военный катер?
   Володя. Военный катер?
   Нечипор. Красная Армия зорко смотрить... Хэ! Чуешь?
   Он повернул ухо к реке. Мальчики увлеченно прислушиваются. Слышен далекий звук мотора военного катера. Мальчики побежали по балкону. Слышен голос Володи: "С флагом, смотри, с флагом!"
   На балкон вошли Василий Васильевич и Сергей Иванович.
   Василий Васильевич. О! Эти уже здесь! И откуда пронюхали?
   Володя (ухватил Василия Васильевича за рукав). Смотрите, Красная Армия! С флагом!
   На реке видно, как стремительно-быстро, вспенивая поверхность реки, глубоко зарываясь носом, развевая красный военный флаг, приближается катер.
   Володя (очень страстно, он не находит слов). Ох, и здорово!
   Сергей Иванович присмотрелся к нему, улыбнувшись, взял его за круглую голову, повернул к себе лицом.
   
   54. Катер причалил к пристани. С катера ловко выскочил на пристань стройный высокий военный. Василий Васильевич подошел к нему.
   Василий Васильевич. Товарищ Тарасов?
   Тарасов. Да.
   Василий Васильевич. Я главный инженер. Вот капитан канонерки -- Заболотный.
   Капитан Тарасов прикладывает руку к козырьку, пожимает руки встречающим. В этот момент Володя с разгона налетает на него, повисает на шее, задирая ноги.
   Василий Васильевич (с укором). Володька!
   Володька, оборачивая лицо, смеется Василию Васильевичу:
   -- Мой брат!
   
   55. Канонерка в затоне. На ней совершается большая работа. Палуба кое-где вскрыта, видно, как под палубой производится работа по укреплению оснований для орудий. Часть рабочих производит окраску канонерки, повиснув на стремянках. У будущей носовой пушки остановились Сергей Иванович, Василий Васильевич и капитан Тарасов.
   Тарасов. Прекрасно. Завтра прибывает вооружение. Кранов у вас хватит?
   Василий Васильевич. Хватит.
   Сергей Иванович. И пробную произведем здесь.
   Тарасов. А что же... Постреляем...
   Иван (подошел с чертежами, приложился к кепке). Василий Васильевич, вы просили... рабочие чертежи.
   Василий Васильевич. Ага! Вот посмотрите, товарищ Тарасов!
   
   56. В каюте Сергея Ивановича. Хозяин угощает гостей чаем, но Тарасов увлечен рассматриванием рабочих чертежей Ивана. Он несколько раз тянется к стакану с чаем, но немедленно же забывает об этом. За его спиной стоит Иван и внимательно следит за его карандашом.
   Тарасов. Электрическая подача. Об этом мы и не мечтали. Кто это сделал? Вы?
   Иван (серьезно). Нет... это бригада...
   Тарасов. Я вас знаю. Вы Ваня Зоренко. Я оканчивал, а вы были в пятом.
   Иван. Да.
   Тарасов. Замечательно! Да! А какие вы поставите моторы? (Иван перевернул несколько страниц.) А хватит?
   Иван. Должно хватить. Ведь здесь семидесятипятимиллиметровка? Вес снаряда... килограммов.
   Тарасов (поднял голову). Да... вы что? Артиллерист?
   Иван (смутился). Нет... Интересно очень!
   
   57. В той же каюте. Иван уже ушел. Тарасов, наконец, может пить чай.
   Тарасов. Советская молодость -- это благородная вещь!
   Василий Васильевич. Это вещь зеленая.
   Сергей Иванович (прошелся по каюте, вдруг задумался мечтательно). Это вещь завидная, очень завидная!
   Василий Васильевич. Извините, я ничего не хочу им уступить. Я моложе их, так и знайте! Моложе. Они только зеленее!
   Тарасов. Придется уступить, Василий Васильевич!
   Василий Васильевич (наконец, рассмеялся искренно, сбросив с себя всю свою суровость). Ох, не хочется. Если бы вы знали, до чего не хочется.
   Сергей Иванович смеется с увлечением, положил руку на плечо приятеля. Тарасов любовно рассматривает Василия Васильевича и улыбается.
   
   58. Клубный парк на берегу реки. Вечер, начало гулянья. "Невидная" музыка играет вальс. По дорожкам проходят гуляющие. Под ручку идут Борис и Шура. Он в новом пиджачном костюме, очень элегантен.
   
   59. Буфет в парке. За буфетной стойкой мать Бориса. Несколько столиков, публики в буфете еще мало. За одним из столиков Сергей Иванович и Василий Васильевич.
   Мать. Чем вас угостить?
   Сергей Иванович. Да что... по-стариковски... дайте пивка.
   Василий Васильевич. Как ваш сын, соседка?
   Мать. Плохо. Скорее бы уже уезжал в военное...
   Василий Васильевич. А он... годится в военное?
   Мать. А почему же не годится?
   
   60. На скамейке в парке Катя и Гриша. Катя внимательно-задорно посматривает на Григория.
   Гриша (говорит раздумчиво). Борис вот едет в военное. Иван... ого! Иван, он чертовски способный. А я человек простой -- шофер!
   Катя. Дальше!
   Гриша. Чем Борис лучше меня? Я никак не разберу... А только... Я за ним не угонюсь.
   Катя. Ты лучше! Ты в миллион раз лучше.
   Гриша (посмотрел на нее с удивлением). Как же можно тебе верить. Ты же... умница, а говоришь такие глупости. Значит... неправду говоришь.
   Катя. Дело в другом... Дело в том, что ты совсем не умник.
   Гриша (разочарованная правда в его словах). Вот видишь...
   Катя. Гриша, через год я тебя поцелую...
   Гриша (смотрит на нее с мужественным покоем). Я могу ждать и десять лет...
   
   61. Танцевальная площадка. На эстраде рядом заводской оркестр играет фокстрот. Пары кружатся на дощатом полу. Гораздо больше зрителей, чем танцующих. Зрители завидуют развязности и элегантности танцующих, но в то же время в чем-то осуждают их. В отдельной группе Алеша, Надя, Катя, Григорий, Иван. Недалеко от них наблюдают танец Василий Васильевич и Сергей Иванович. Рядом с ними капитан Тарасов.
   Среди танцующих Борис и Шура. Борис танцует самозабвенно, выделывая подчеркнуто-задержанные па, волоча ноги и томно переворачивая в руках свою даму. Шура не столько танцует, сколько отдается власти Бориса и наслаждается его близостью.
   Василий Васильевич (смотрит на танцы с презрением). У меня от этого... изжога -- разве это культура?
   
   62. Две девушки с увлечением наблюдают танец Бориса и Шуры.
   Первая. Как он танцует!
   Вторая. Шурка... счастливая!
   
   63. Борис и Шура в танце. Борис увидел группу вокруг Кати.
   Борис. Довольно, Шура!
   Шура. Еще немного.
   Борис. Нет, довольно!
   Шура. Ты с другой хочешь?
   Борис. Не танцевать же только с тобой.
   Шура. Еще немножко!
   Борис. Отстань! (Он остановил танец и довольно грубо подвинул Шуру к краю площадки, немедленно здесь ее бросил и поспешил к Кате. Изогнувшись галантно, сказал.) Катя!
   Катя. Я... не танцую... этого...
   Борис. Что вы!
   Сергей Иванович (прислушался к разговору). Вам не нравится, Катя?
   Катя. Нет.
   Сергей Иванович. А вам, товарищ Надя?
   Надя лукаво посмотрела на Алешу.
   Алеша (задорно решился). А хотите, мы вам покажем новый танец?
   Сергей Иванович. Какой такой новый? Откуда вы знаете?
   Алеша. Никто еще не знает. А мы приготовили к празднику.
   Надя. Что ты, Алеша! Нельзя показывать!
   Алеша. Почему? Сейчас устрою. (Он направился к оркестру.)
   Надя. Алешка! Не надо!
   Алеша (возвращается). Надя! Шикарно выйдет. Мы покажем этим...
   Гриша. Пижонам!
   Сергей Иванович. Интересно!
   Иван. "Веселый комсомолец"?
   Алеша. "Веселый комсомолец"!
   Иван. Ха! Где же моя дама?
   Катя. Твоя дама?
   Иван. Шура! Мой друг Шура!
   Оркестр играет на эстраде.
   Дирижер (склонился к Алеше, помахивая машинально палочкой). Сюрпризом же хотели.
   Алеша. А мы сегодня... сюрпризом...
   Дирижер. Идет.
   
   64. Тишина. Алеша перед площадкой поднял руку:
   -- Товарищи! Сейчас мы вам покажем новый танец -- "веселый комсомолец"!
   Публика зашумела, многие удивленно подвинулись к Алеше. Слышны возгласы:
   -- Какой?
   -- Откуда такой танец?
   -- "Веселый комсомолец"?
   -- Воображаю!
   -- А ну, жарь, Алешка!
   -- Давно слышали! Интересно!
   Женский голос. Чепуха, наверное!
   Алеша. Давайте круг!
   Круг раздался. На круг выскочил Иван, он за руку тянет Шуру. Шура упирается. Иван дурашливо стукнул каблуком по полу:
   -- Эх, и танец же! Шура! Пожалуйте!
   Шура. Я не в настроении.
   Иван. Борька, скройся, а то у моей дамы настроение портится.
   Борис. Я не мешаю. (Он отошел к Кате, что-то зашептал ей на ухо.)
   Шура взглянула в его сторону и с хмурой решительностью пошла к Ивану.
   Алеша взял Надю за руку и вышел на площадку. Надя взглянула на него с дружеским осуждением, но, когда он стал на свое место и гордо поднял голову, она сверкнула улыбкой и с неожиданным кокетством приняла нужную позицию. Сергей Иванович закричал "браво" и засмеялся. Надя стрельнула на него глазами. Кругом стало весело.
   Борис (наклонившись к уху Кати). Захолустный балет!
   Катя. Посмотрим.
   Оркестр грянул танец. Его мотив настоящий танцевальный, очень веселый, с юмором, но в то же время и очень лирический, с чуть-чуть намечающейся грустью, немедленно уничтожаемой, как только она возникает в мотиве.
   Первые па танца имеют характер задорного марша. Ни в какой мере танец не напоминает старых танцев. В нем нет чопорности вальса, пошлости польки, откровенности фокстрота. Это танец комсомольцев, и при этом веселых. В нем много задора, бодрости, свободы, ловкого движения и в то же время много нежности, кокетства и улыбки.
   В первой паре танцуют Алеша и Надя. Алеша танцует строго, с нахмуренной бровью, требовательно, со скрытой, вызывающей мужской улыбкой. Надя, напротив, обнаруживает богатейшую умную женственность. Она отдается танцу с хорошим намеком, как будто подчеркивая, что не уступит Алеше ни одной капли первенства, но способна сделать это весело и любовно.
   Во второй паре Иван и Шура. Иван танцует раздольно-насмешливо, поддразнивая свою даму и увлекая ее в какой-то легкомысленный переплет. У Шуры нашлись прелестные выражения почти царственной гордости. Она серьезна, поглядывает на кавалера свысока, она печальна, но уже видно, что в танце доказываются богатства ее души и грации.
   Танец захватил зрителей с первых своих движений. Публика сначала любуется танцорами, потом начинает жадно присматриваться с ним, изучать танец.
   Катя. Какая прелесть! Это -- наш танец!
   Борис. Пойдемте, попробуем!
   Василий Васильевич (подчиняясь своей горячей натуре, вспомнив свою молодость, он не может смотреть спокойно). Извините! Катя танцует только со мною!
   Катя. Конечно, только с вами!
   Новая пара неожиданно очутилась на площадке. Алексей увидел, что-то крикнул весело. Василий Васильевич и Катя прибавили танцу новое содержание. Василий Васильевич толст, но тем очаровательнее его юмор и сдержанно-улыбчивое ухаживание. Катя посматривает на своего кавалера с кокетливой лаской. У нее много настоящей чисто девичьей нежности. Василий Васильевич, может быть, ошибается в точности па, но зато он по-старинному свободен и не стесняется. Танцуя, он даже разговаривает.
   Василий Васильевич. Когда-то и я был грозой для вашего брата.
   Катя. Вы и теперь небезопасны.
   Василий Васильевич. Только в цехе, к сожалению, только в цехе.
   В толпе зрителей засмеялись, загалдели, кое-кто ударил в ладоши. Оркестр оборвал музыку, раздались общие аплодисменты.
   
   65. Василий Васильевич несколько манерно выводит свою даму из круга. Он по-старинному предложил ей руку.
   Катя (радостно смеется). Какой вы молодец, Василий Васильевич!
   Василий Васильевич. Я не молодец, я веселый комсомолец! Спасибо.
   Он подвел Катю к Борису и сам направился навстречу овациям, которыми встречает его Сергей Иванович.
   
   66. Катя. Пить хочу.
   Борис. Буфет здесь. (Они направились к буфету.)
   Шура смотрит вслед удаляющейся паре. Потом машинально побрела за ними, вошла в темную аллею, потеряла их из виду, опустилась на скамью и вдруг, склонившись на спинку, заплакала.
   
   67. У буфетной стойки очередь.
   Борис. Вам чего?
   Катя. Я сама.
   Борис. Да зачем же...
   
   68. У буфета. По одну сторону мать, по другую -- Борис.
   Борис (тоном обычного распоряжения). Мама, дай бутылку ситро.
   Мать (как будто ее спрашивали только о цене). 85 копеек.
   Борис (приглушенно). Я тебе потом отдам.
   Мать. Сейчас плати.
   Борис. Да у меня нет.
   Мать (строго, негромко). Значит, обойдешься без ситро.
   Среди публики все-таки услышали этот разговор. Засмеялись.
   Голос. А ты из бочки напейся, там бесплатно.
   Борис (обошел стойку, приблизил лицо к матери, зашипел). А я тебе говорю, дай, что ты меня позоришь!
   Мать (упорно смотрит ему в глаза). Без денег не дам.
   Борис. Не дашь, не надо. (Он не спеша, свободно, как свою, взял из ящика бутылку и ушел. Мать положила руку на лоб.)
   Голос. Это сынок? Героический сынок.
   Сергей Иванович (из очереди). Это он для меня, получите. (Он положил на стойку деньги.)
   
   69. К Кате подходит Борис. В руках у него бутылка.
   Борис (говорит с деланным оживлением). Только... как открыть?
   Катя. А стакан?
   Подошел сбоку Сергей Иванович, молча протянул руку.
   Борис. А что такое?
   Сергей Иванович. Отдай бутылку. Я все видел.
   Борис (не может не отдать, он боится Сергея Ивановича, но и отдать не может, ему стыдно перед Катей). Я... не понимаю...
   Сергей Иванович (молча берет у него из рук бутылку, достает из кармана стакан и протягивает Кате). Держите.
   Катя, не понимая в чем дело, взяла у него стакан. Из другого кармана Сергей Иванович вынимает штопор. Борис стоит молча и неподвижно смотрит в сторону буфета. Сергей Иванович открыл бутылку, налил Кате.
   Катя посмотрела на Бориса вопросительно. Он отодвинулся в сторону.
   Сергей Иванович (улыбается). Напоить девицу водой... тоже нужно уметь... Хочешь?
   Этот вопрос относится к Борису. Борис отрицательно и обиженно вертит головой.
   Катя. Спасибо. (Она еще посмотрела на Бориса.) Что случилось, никак не пойму...
   Сергей Иванович. Да ничего особенного. Все, можете продолжать дальше, молодой человек!
   Катя, удивленная, трогается к выходу. Борис поправил кепку и сумрачно пошел за ней. Но через несколько шагов он как ни в чем не бывало говорит ей:
   -- Здесь замечательная аллейка. Пройдемся!
   
   70. Шура сидит одна на скамейке. Она уже наплакалась и теперь только вздыхает про себя. Возле той скамейки, на которой она сидит, темно, но возле следующей скамейки по аллее горит фонарь. К этой именно освещенной скамье подошли Катя и Борис. Их Шура хорошо видит и слышит голоса.
   Борис грубовато взял Катю за руки, она вырвалась и удивленно отодвинулась.
   Катя. Товарищ Орлов!
   Борис. Вы мне нравитесь!
   Катя. Мало ли кому я нравлюсь?
   Борис (обнаглел. Он считает, что так нужно действовать. Он протянул руку, чтоб взять ее за талию. Она отступила). Я вас поцелую...
   Катя (с громким изумлением). Борис, вы же хотите в военное училище!
   Борис (с кокетливой развязностью). А военные что... не любят?
   Катя. Это у вас называется любовью?
   Борис. Называется... А как же называется.
   Катя. Вы и Шуру... так любите?
   Борис. Ну ее к дьяволу, Шуру! (Он быстро обнял Катю и привлек к себе.)
   Катя (отталкиваясь от его груди, она тихо вскрикнула). Пустите!
   Борис. Не ломайтесь, Катя!
   Катя. Я закричу! Слышишь, болван! (С неожиданной силой она толкнула его, и он упал на скамейку. Она сказала с гневом.) Хамик!
   Борис вскочил на ноги, но не решился подойти к ней. Она быстро повернулась и направилась по аллее, но, пройдя несколько шагов, обернулась.
   Катя. А скажите, бутылку эту... вы украли?
   Он смотрит на нее угрюмо. Она пошла дальше и сказала, не оборачиваясь, как будто про себя:
   -- Бедный! Сколько неудач за один вечер.
   Она ушла, еще долго видно в темной аллее ее белое платье. Борис заложил руки в карманы пиджака, обтягивая его на своем заду, и не спеша двинулся в противоположную сторону.
   Проходя мимо скамейки, на которой сидит Шура, он остановился и сбоку посмотрел на нее. Она давно сидит, положив руку на спинку скамейки, а на руке пристроив голову. Может быть, плачет, может быть, кусает руку у локтя.
   Борис секунду смотрел на Шуру, потом с досадой махнул рукой, одернул пиджак и ушел по дорожке. Шура не посмотрела в его сторону.
   
   71. Открытый ресторан. Алеша и Надя за столиком. Подошел Борис, хмуро посмотрел, присел на незанятый стул, сказал хрипло:
   -- Алеша! Одолжи трешку! (Алеша достал кошелек, протянул Борису кредитку. Борис положил ее на стол, застучал по ней пальцами, о чем-то раздумывая. Подошел официант. Борис сказал ему угрюмо.) Рюмку водки и бутерброд! (Официант ушел. Опираясь локтем на стол, Борис неудобно повернул к Алеше лицо.) Алеша, ты должен помочь, я здесь не могу больше оставаться.
   Алеша. Почему?
   Борис. Не могу! Здесь все на меня! (Официант принес водку и бутерброд.) Эх! (Борис безнадежно махнул рукой и выпил. Забыл закусить.) Ты должен мне помочь, Алеша. По-комсомольски.
   Алеша (требовательно). Слушай, Борис, не ломайся!
   Борис. Да как же я...
   Алеша. Закусывай!
   Борис. Это не имеет значения...
   Алеша. Закусывай, тебе говорю!
   Борис (обмяк, покорился). Ну... хорошо. (Он начал есть. Надя улыбнулась. Он заметил улыбку.) Вам смешно! (Это он постарался сказать с мягким укором.)
   Надя. Ты просишь помощи, как будто у тебя несчастье случилось.
   Борис. Все на меня!
   Алеша. Ничего подобного. Против тебя только один человек.
   Борис (с живейшим интересом). Кто?
   Алеша. Комсомолец... один...
   Борис. Кто?
   Алеша. Борис Орлов!
   Борис (он понял слова Алеши, как призыв к хорошему поведению). Я все сделаю! Алеша, я все сделаю! Дай только командировку в военное. В этом моя жизнь.
   Алеша. Не я даю... дает организация.
   Борис. Организация даст... Только ты не мешай... (Алеша улыбнулся наивности Бориса, но Борис эту улыбку понял как обещание. Он весело поднялся со стула, протянул руку.) А за Бориса Орлова будь покоен, он не подкачает. До свидания. (Он сделал шаг от стола, но снова повернулся к столу.) И знай... знай... лучше кандидата у нас нет...
   
   72. Ночь. На берегу реки. За рекой -- над лесом, луна. По берегу бредет Шура. Остановилась, задумалась, посмотрела на реку. Села на опрокинутую лодку.
   С реки плеск весел. Плывет на лодке Нечипор и напевает "Партизанскую". Толкнулся в берег, оглянулся.
   Нечипор. А кто это тут?
   Шура. Это я, товарищ Нечипор!
   Нечипор (с лодки подошел к ней). Скучаете... или, может, так сидите?
   Шура (слабо улыбнулась). Все равно.
   Нечипор (набивая трубку). А где же молодой человек, товарищ начальник?
   Шура молчит, отвернулась, опущенной рукой царапает смолу лодки.
   Нечипор. Мабудь... уже... той, оттолкнувся от берега, га?
   Шура быстро вытерла слезу, встала, сделала шаг в сторону.
   Нечипор (зажег спичку. Осветил свое небритое лицо). А от... по той... постойте! От я вам шось скажу... (Он хлопнул рукой по лодке и сам уселся, раскуривая трубку. Шура послушно села рядом с ним. Нечипор склонился к коленям, пыхает трубкой, говорит не спеша, задушевно.) От бывает... плачет дивчина, рыдает, слезы льет... думает сдуру: ой, какая беда, ой, какое горе, несчастне кохання! Вроде как бы в речку стрыбать або петлю на шею.
   Шура. А так разве не бывает?
   Нечипор. Ото ж и кажу... а на самом деле, ставь, серденько, магарыча, та и старого Нечипора почастуй на радостях.
   Шура. Да какая ж радость, товарищ Нечипор!
   Нечипор. А такая радость, что и сказать не можно. Живешь ты на свете, молодая, красивая, не батрачка, не беднячка, службу советскую выполняешь, якого биса тебе не хватает? Може молока соловьиного?
   Шура (ей нравятся надежные слова Нечипора, только в одном пункте для нее что-то неясно. Она говорит с некоторым трудом, касаясь интимной темы, но Нечипор сидит рядом с ней, как хорошая судьба, перед которой нечего стесняться). А любовь, товарищ Нечипор?
   Нечипор (выбивая трубку). Та кто же тебя не полюбит? Разве ж найдется такой остолоп? Выбирай, кого хочешь!
   Шура. Я уже выбрала.
   Нечипор (такого вопроса он ждал. Он отвечает на него с убежденной небрежностью, поднимаясь с лодки). Та куды он годится! То ж разве тебе пара. Скажи спасибо, что вырвалась. Он же еще человек... такой... вроде... ни в себе... Выбрала... То ж просто... осечка произошла. (Он стоит перед Шурой и добродушно посмеивается, оглядываясь на луну. Шура зачарованно смотрит на него, но улыбаться ей еще не хочется. Пауза. И вдруг Нечипор говорит медленно.) Он же... спекулянт... той Борис...
   Шура. Спекулянт?
   Нечипор. Конешно... Он же только для своей души...
   Он совсем уже обернулся к луне. На луну засмотрелась и Шура, подперев голову руками.
   
   73. Утро в доме Орловых. Петя закончил завтрак и начинает собирать удочки. За столом Лена. Мать встала из-за стола.
   Мать. Чай не выпил. Куда ты спешишь?
   Петя. Мама, так сейчас Володя придет.
   Мать. Володя... какое событие...
   Из второй комнаты выходит Борис. Он в черных брюках и в ночной рубахе. Руки в карманах, голова всклокочена.
   Борис (остановился в дверях). Разве ты мать? (Общее молчание.) Из-за 80 копеек ты вчера меня опозорила перед всеми. Какая ты мать? Ты буфетчица! Все сволочи!
   Мать отступила к окну и с тупым вниманием смотрит на Бориса. Петя с удочками в руках выступил, гневный, вперед.
   Петя. Что ты сказал? Что ты сказал?
   Борис посмотрел на него сверху презрительно, потом быстрым толчком бросил Петю к дивану. Петя полетел, зацепился за стул, но удержался на ногах и, размахнувшись, ударил Бориса тупыми концами удочек по голове. Лена громко закричала, мать закрыла лицо руками. Петя повторил удар. В дверях появился Володя с удочками. Оправившись от неожиданности, Борис схватил Петю за плечо и размахнулся кулаком, но в этот момент на него обрушились удочки Володи.
   Володя. Петька! Не поддавайся!
   Мальчики молотят Бориса, удочки их переломились, но короткими концами им действовать еще удобнее. Борис пытался поймать одного из них, но это сделать трудно, мальчики легко уклоняются от его рук. Мать бросилась вперед, чтобы остановить детей, но она боится их оружия.
   Из сеней вошли Василий Васильевич и Сергей Иванович. Борис, получив один особенно удачный удар Володи, скрылся во второй комнате, закрыв дверь.
   Василий Васильевич. Володька!
   Володя (стоит перед дверью, упоенный победой). Спрятался! Ага!
   
   74. Во второй комнате. За вторым окном сидит Борис, опустив голову на руки. Мать сидит на кушетке и хочет плакать. Сергей Иванович и Василий Васильевич стоят.
   Борис. Все меня травят, все: мать, комсомол, все! А помочь никто не хочет.
   Сергей Иванович. Ну, хорошо, мы поможем. Как?
   Борис. Мне нужна командировка в военное училище. Уеду, всем будет лучше! Помогите! А то на словах все хорошие.
   Сергей Иванович. А скажи... вот так по совести. Ты -- достоин военного училища?
   Борис. А кто достоин? А чем я хуже других...
   Сергей Иванович. Не знаю... Но вот вчера я видел... с бутылкой этой...
   Борис. Не ваше дело... Я бутылку взял у матери...
   Сергей Иванович. Мать не тебе служит, а нам...
   Борис. Кому это...
   Сергей Иванович. Ты никаких прав на мать не имеешь...
   Борис. Ну... вот всегда такие разговоры!
   
   75. Первая комната. Петя и Володя о чем-то шепчутся у окна. Лена, грустная, сидит у стола.
   Петя. И пускай едет! Володя. Разве такие военные бывают?
   Вышел Борис. Мальчики притихли, зажали в руках удочки. Борис молча прошел наружу.
   
   76. Василий Васильевич и Сергей Иванович у себя в комнате. Сергей Иванович. А что делать?
   Василий Васильевич. Никаких нежностей! Никакого прощения! Почему жалеть Бориса, а не жалеть мать, ее детей, эту самую Шуру, эту самую пристань? Почему? Что это за благотворительность?
   Сергей Иванович. Постой, постой...
   Василий Васильевич. Не хочу стоять! Не хочу терпеть! Не хочу!
   
   77. Заседание бюро комсомольской организации с активом. Заседание происходит в театральном фойе. За столом президиума Алеша, Иван, 3--4 комсомольца, Тарасов. В зале среди других комсомольцев Шура, Надя, Борис, Григорий. У стены сидят Василий Васильевич и Сергей Иванович.
   Алеша. Слово имеет Борис Орлов.
   Борис (выходит вперед, заметно волнуется, теребит шевелюру. Говорит, высоко держа голову, держась за спинку стула). Товарищи! Я с самых малых лет мечтаю быть в Красной Армии. Для меня это не только мечта, но и самая высокая честь...
   
   78. Василий Васильевич рядом с Сергеем Ивановичем.
   Василий Васильевич (добродушно ворчит). Насобачились говорить... никакого спасения!
   
   79. Борис (заканчивает). А если были у меня ошибки, я уверен, Красная Армия исправит их. Я прошу, товарищи!
   Он кончил свою речь. В зале пробежал шум каких-то местных разговоров. Борис пошел на место. Кто-то, мимо которого Борис проходит, говорит ему по-приятельски:
   -- Не робей, Борис, поедешь...
   Алеша. Слово предоставляется Наде Горчаковой.
   Надя пошла к столу президиума.
   
   80. Сергей Иванович и Василий Васильевич.
   Сергей Иванович. Хорошая девка!
   Василий Васильевич. Все одинаковы!
   
   81. Надя. У Бориса есть, конечно, ошибки, но в общем он неплохой парень. А у нас нет других кандидатов.
   Голос. Здесь все кандидаты!
   Алеша. К порядку! Возьми слово и говори. Продолжай, Надя!
   
   82. Василий Васильевич. Это... досада... Такого подлеца, смотри, еще командируют.
   83. Катя (на месте оратора). Кто это неплохой парень? У тебя, Надя, христианская душа или комсомольская? Он плохой парень, и плохой комсомолец, и плохой сын, и плохой друг, и плохой работник. Спросите Сергея Ивановича, спросите Нечипора, спросите мать, спросите Шуру.
   Борис (с места). Прошу без намеков!
   Катя. Я и не намекаю. Я в глаза говорю.
   Борис. Ты меня утопить хочешь!
   Катя. Хочу.
   Алеша. Товарищ Катя, как это утопить?
   Катя. Я в переносном смысле.
   Алеша. И в переносном нельзя!
   Катя. Хорошо, беру свои слова назад. А только пусть Борис еще подождет, а в военное училище нужно послать самого лучшего товарища.
   Голос с места. Кого ты предлагаешь?
   Катя. Очень многих могу предложить. Пожалуйста: Иван Зоренко...
   На своем месте поднялся Василий Васильевич, протянул руку:
   -- Э нет, товарищи, протестую.
   Алеша. Вы отвод делаете?
   Василий Васильевич. Отвод, конечно.
   Алеша. Почему?
   Василий Васильевич. Да с кем же я останусь?
   Алеша. Такие отводы потом...
   Катя (продолжает). Василия Леснова...
   Василий Васильевич (решительно вскочил). Нельзя же так: то Зоренко, то Леснов, Леснов у нас лучший токарь!
   Алеша. Не перебивайте, Василий Васильевич!
   
   84. На своем месте Василий Васильевич возмущенно бурчит:
   -- С ума сошла, треклятая девка. То Зоренко, то Леснов!
   Слышен голос Кати:
   -- Или Семена Овчинникова.
   Василий Васильевич (опять подскочил, как ужаленный). Послушайте, Катя, это вы нарочно говорите?
   Катя. Нарочно!

Общий смех.

   Василий Васильевич. Овчинников! Овчинников выполняет норму на 500%; (Аплодисменты. Василий Васильевич доволен, он считает, что аплодисменты относятся к его протесту. Сел на место. К Сергею Ивановичу.) Вы слышали! Она нарочно! До чего бестолковый народ!
   Голос Кати. Алеша Грузинцев, Гриша Волосатый!
   Василий Васильевич (снова вопит на весь зал). Это издевательство! Это просто... Вы знаете, какой Алеша револьверщик, какой Гриша шофер? У Гришки машина прошла двести тысяч километров на одном профилактическом...
   Алеша. Хорошо. Кого же вы предлагаете?
   Василий Васильевич. Я? Кого я предлагаю? Сейчас! (Он оглядывает зал. Его встречают смеющиеся лица. Он тихо говорит, обращаясь к Сергею Ивановичу.) Ну... кого я предложу. Они вон смеются! (Громко.) Да кого же... Ну, вот и пошлите этого самого Бориса.
   Алеша. В военное училище?
   Василий Васильевич. Ах, в военное? Нет, куда он там в военное...
   Иван. "Ах" -- это не терминология, Василий Васильевич.
   Василий Васильевич (окончательно смущен). Не терминология? Совершенно верно... (Тихо соседу.) Вот вам... советская молодежь! Даже мне заморочили голову. Это черт его знает...
   
   85. Алеша. Товарищи! У нас дело государственное, и я прошу с места не говорить. Слово капитану товарищу Тарасову.
   Тарасов. Ленинский комсомол, советская молодежь везде, на каждом шагу, на каждом квадратном метре нашей земли совершает трудовые, военные, летные, человеческие подвиги. Вы все слышали сейчас, как горячо отзывался о нашей молодежи главный инженер Василий Васильевич!
   
   86. Василий Васильевич (поднял голову, страшно удивлен). Что он там такое? Это я горячо отзывался?
   Сергей Иванович. Конечно, вы!
   Василий Васильевич. Когда?
   Сергей Иванович. Да только что.
   Василий Васильевич. Да что вы... смеетесь?
   Сергей Иванович. Смеюсь. (Он и в самом деле смеется.)
   Голос Тарасова. Борису нужно подождать, он еще слабоват, он не умеет уважать даже самого себя, не говоря уже о других.
   Крик Бориса. Неправда, я уважаю... кого следует...
   Голос Тарасова. Я поддерживаю кандидатуру Григория Волосатого. Крепкий человек, настойчивый, широкий и скромный...
   Аплодисменты, овация. В разных местах ошеломленно поднялись головы Гриши и Василия Васильевича.
   Василий Васильевич. Вот вам! Пожалуйста! Я горячо отзывался? Да? Наш гараж без Гришки не стоит ломаного гроша...
   Сергей Иванович. А Семен? А Егор?
   Василий Васильевич (устало опустился. Больше он спорить не может). Считайте! Вы все мастера считать... Этим дай волю, они всех командируют куда-нибудь...
   
   87. На освещенную фонарем площадку перед входом в клуб вышли Василий Васильевич и Катя.
   Василий Васильевич (возмущенно жестикулирует, машет головой вниз). Какой Гришка военный! Гришка механик! А вы приехали... наговорили, наговорили! И капитан! Прямо не понимаю. Умный человек.
   Катя идет рядом, внимательно посматривает, куда ступают ее ноги, изредка бросает лукавый взгляд на Василия Васильевича. Он не видит ее выражения.
   Катя. Я больше не буду, Василий Васильевич.
   Василий Васильевич. Рассказывайте!
   Навстречу им неожиданно из темноты вышла фигура Бориса. Он загородил дорогу.
   Борис (угрюмо). Мне нужно поговорить с Катей.
   Василий Васильевич. Эге! Без меня тут дело не обойдется!
   Борис. Вас никто не просит. Мне нужно с Катей.
   Василий Васильевич. Придется быть непрошеным.
   Борис. Да все равно! Ты меня хотела утопить! Радуйся! Своего приятеля устроила? Он лучше меня? Вы все хорошие? Без недостатков!
   Катя. Чего ты хочешь?
   Борис. Я хочу... я хочу... чтобы ты знала. Если что случится, так это из-за тебя.
   Катя. Что случится?
   Василий Васильевич. Собственно говоря, все понятно. Мы будем знать, что если что случится, так это из-за нее. Так?
   Борис. Так.
   Василий Васильевич. Хорошо. Больше ничего не скажете?
   Борис. Ничего. Прощайте! (Он произнес это с трагическим дрожанием голоса и уступил дорогу.)
   
   88. Ясный солнечный день. Берега реки наполнены народом. Пристань в флагах. В одном месте на берегу сооружена трибуна, тоже украшенная флагами. На трибуне оратор говорит речь, которой не слышно. Слышно после речи общее "ура".
   На реку из затона выходит канонерка, расцвеченная флагами. Она блестит новизной красок, свежими пушками, свежими флагами. Краснофлотцы выстроились в шеренгу лицом к берегу. На капитанском мостике Сергей Иванович.
   Раздается три пушечных выстрела. Это канонерка салютует заводу, который помог ей закончить перевооружение. Потом канонерка останавливается и спускает трап. От берега спешат к ней лодки и моторки.
   
   89. На канонерке. У носовой пушки выстроились Иван, Катя, Шура, Алеша и Надя. Против них стоят Тарасов, Сергей Иванович, Василий Васильевич, секретарь партийной организации завода и три краснофлотца.
   Сергей Иванович (вышел вперед). Долго говорить не будем. За нас за всех скажет секретарь партийной организации завода товарищ Огнев.
   Огнев. Друзья-комсомольцы! Здесь не митинг, не общее собрание, Вечером, в клубе, мы будем говорить перед всем народом. А сейчас у этой пушки -- место деловое и ответственное. То, что вы сделали, даже не подлежит оглашению. Ваша бригада никому не известна, да и сама за славой не гонялась. Вы ничего не изобрели, вы не поразили мир секретным открытием -- все гораздо проще и гораздо дороже. В такое небольшое дело, как ремонт канонерки -- маленького военного судна, вы вложили много души, много любви, находчивости, честности, любви к Родине. А за вашей бригадой шел и весь завод. Поэтому и хочется вас особенно поблагодарить, пожать вам руки и порадоваться. Вы замечательные люди, и за вами стоят тысячи таких же замечательных, по-новому благородных людей. И сама наша "Буря" и вся наша Красная Армия нужны только для того, чтобы защищать таких людей, как вы, чтобы защищать жизнь, создающую таких людей. Спасибо вам от имени партии, от имени советского общества.
   Огнев пожал руки юношам и девушкам. Потом подошли с пожатиями Сергей Иванович и Тарасов, потом подошли краснофлотцы, все смешалось в приветственном гуле.
   Сергей Иванович. Приезжайте к нам на пристрелку.
   
   90. Отдельно у борта канонерки стоят капитан Тарасов и Шура. Тарасов. Я хорошо вас помню маленькой-маленькой. Ведь вы наши соседи.
   Шура. Мне говорила мама.
   Тарасов. Вы молодцы -- ваша бригада. Я любовался вашей работой! Но скажите... я не знаю...
   Шура. Пожалуйста.
   Тарасов. Говорят, мне говорили... вы замуж выходите, за этого... за Бориса...
   Шура. Нет... я не выхожу.
   Тарасов. Вы знаете... Он... слабый человек... Простите...
   Шура. Спасибо... Я знаю... Только... надо ж и ему помочь... Правда?
   До сих пор капитан говорил с особенно теплой, осторожной вежливостью, подчеркнутой, поддержанной его подтянутостью, мужеством и силой. Шура слушала его сначала смущаясь, потом с благодарностью за внимание, а в конце разговора она поняла, что это большой души человек, и, глядя в глаза, заметно волнуясь собственной открытой искренностью, она предложила ему тему помощи Борису.
   Тарасов что-то новое услышал в ее тоне, в ее словах. Он внимательно посмотрел на Шуру, нахмурил брови.
   Тарасов. Да... Ему нужно помочь... Но его нельзя опекать, от него нужно больше требовать... Комсомольское собрание для него хороший урок...
   Шура (соображает, не находит точных слов). Он может с собой что-нибудь сделать.
   Тарасов. Вы его любите?
   Шура. Люблю.
   Тарасов (низко наклонился к Шуре, прощаясь и пожимая руку). Вы даже представить себе не можете, как я вам благодарен.
   
   91. Раннее утро. Борис один сидит на перевернутой лодке. Смотрит на восходящее солнце. По реке плывет косматый туман. Вдали сигнал парохода. Проходит мимо Нечипор.
   Нечипор. Доброго утра!
   Борис (холодно, однотонно). Нечипор!
   Нечипор. Ага ж!
   Борис. Пароход ты принимай. И вообще я туда не приду.
   Нечипор. А как же оно будет?
   Борис. А это не мое дело... У меня свои дела.
   Нечипор один стоит на берегу. Думает. То же утро.
   Нечипор. Хэ! Какие ж там у него свои дела?
   
   92. Далеко с реки доносятся пушечные выстрелы пристрелки. На берегу оживление. Несколько лодок готовы к походу. На лодках молодежь и старики. У них свертки с провизией, бутылки с чем-то, удочки. В одной из лодок музыканты уже играют что-то веселое. На первом плане две моторки -- Василия Васильевича и капитана Тарасова.
   У первой моторки Иван, Гриша, Катя, Надя, Шура, Алеша, еще несколько комсомольцев. Все в праздничных костюмах.
   Иван. Гриша, минимальную дозу Кати... можно на пять минут? Честное слово, по делу...
   Гриша (играючи, важно). Подумаю.
   Иван. Гришка, нельзя же все тебе одному... и военное училище и Катя!
   Гриша. Уже согласен.
   
   93. В сторонке Катя и Иван.
   Иван. Ты на третьем курсе?
   Катя. На третьем.
   Иван. Это разве справедливо: я буду на два курса ниже.
   Катя. Ты догонишь... только ни в кого не влюбляйся.
   Иван. Да за этим Гришкой разве поспеешь... Катя. Значит, догонишь...
   
   94. В комнате Орловых. Мать и Василий Васильевич. Мать сидит у стола. Василий Васильевич ходит по комнате.
   Василий Васильевич. Убиваться вам нечего. Вон Петька растет -- первый сорт будет!
   Мать. Ведь Борис тоже кровный.
   Василий Васильевич. Это хорошо, что Борис попал в переплет. Это очень полезно. Советская жизнь, она знает, что делает... Да где это мои... эти... собутыльники?
   Мать. А вон они идут, кажется.
   Вламываются в комнату Володя, Петя, за ними Лена.
   Василий Васильевич (деланное недовольство). Ждешь, ждешь, а они где-то ходят...
   Володя. Зато червяки, смотрите, какие!
   Василий Васильевич. А грузила?
   Петя. Все уже в моторке! И удочки, и все!
   Василий Васильевич. Вот энергия!
   
   95. Они ушли. Мать сидит одна. Задумалась. Через первую комнату прошел Борис, ничего матери не сказал, прошел во вторую комнату, закрыл дверь. Мать тревожно посмотрела ему вслед...
   
   96. Мать по-прежнему одна. Книга лежит перед ней, но она больше прислушивается к тому, что делается во второй комнате. Вошел и замер в дверях капитан Тарасов.
   Тарасов. Мне нужно видеть товарища Орлова.
   Мать. Бориса?
   Тарасов. Да.
   
   97. Борис стоит перед капитаном удивленный, но еще не успевший согнать с себя выражение сумрачной хмурости.
   Тарасов. Я прошу вас проехать со мной на моторке, мне нужно посмотреть фарватер. Говорят, вы хорошо его знаете. (Капитан говорит вежливо, но тоном, не допускающим возражений.)
   Борис (вздохнул и сказал глухо). Хорошо. (Он лениво потянулся рукой к кепке, сам он сейчас в белой косоворотке.)
   Тарасов. Я прошу вас надеть форменный костюм.
   Борис (с некоторой усмешкой). Почему?
   Тарасов. Я не люблю распущенности на военном судне.
   Борис. Это же катер.
   Тарасов. Военный катер, товарищ!
   Тарасов с казал это с такой скромной внушительностью, что Борис вдруг поспешил покраснеть и бросился к своей форме. Он даже ухватил на окне щетку и что-то снял с рукава. Капитан следит за ним очень внимательно, он чуть-чуть улыбнулся, и эту улыбку поймала мать. Она смотрит на Тарасова с надеждой, сама не зная, в чем она заключается. Тарасов поклонился ей. Особенно душевно сказал:
   -- Желаю вам всего хорошего.
   
   98. Моторка Василия Васильевича бежит по реке, обгоняя лодки. За рулем стоит Гриша. Все облепили хозяина. Только Володя и Петя больше интересуются видами и берегами.
   Василий Васильевич. Это что ж такое! Григорий уезжает, Катя уезжает, и Иван уезжает. Это все вы наделали?
   Катя. Я.
   Василий Васильевич. Трагедия! В таком случае, возьмите и меня куда-нибудь. Я тоже хочу уехать.
   Володя (от борта громко). А мы не согласны!
   Василий Васильевич. Новости! С чем вы не согласны?!
   Володя. Чтобы вы уезжали.
   Василий Васильевич. Почему?
   Володя (сначала хотел назвать какую-то причину, но затруднился в ее определении и сказал смущенно). Это наше дело. (Более смело, в поисках поддержки.) Правда, Петя?
   Петя (совершенно серьезно). Конечно, это наше дело.
   Лена. И мое тоже дело.
   Василий Васильевич (смотрит на детей любовно-сердито). Вот видите! Кого вы мне оставляете! Это же изверги!
   
   99. На военной моторке, далеко обогнавшей все остальные суда. У руля стоит краснофлотец. Тарасов и Борис на носу. Тарасов все время говорит сухо, вежливо, внушительно и в то же время с постоянным оттенком мужественной теплоты.
   Тарасов. Там мель?
   Борис. Глубина -- 50.
   Тарасов. А ширина прохода?
   Борис. Метров двадцать.
   Тарасов. А с той стороны?
   Борис. Там нельзя пройти.
   Тарасов. Вы замечательно знаете реку.
   Борис. С детства на этой реке.
   Борис как будто забыл о своих переживаниях. Ему импонирует и военный катер, и тон Тарасова, и он поневоле отвечает так же вежливо-внимательно, обдумывая вопросы и совершенно забыв о каких бы то ни было фасонах.
   Некоторое время Тарасов молча смотрит на реку, уносящуюся под нос катера, и наконец говорит тем же тоном:
   -- Я знаю о ваших неприятностях и о ваших ошибках. Молчите, прошу вас. Я предлагаю вам перейти на работу в мое управление. Будете всегда на реке -- должность маленькая, но очень ответственная -- проверка перекатов. Предупреждаю -- терпеть не могу лени, позы, болтовни. И кроме того, матери должны помогать.
   Борис (смят словами Тарасова, но по привычке не может отказаться от хвастливого риторизма). Я очень благодарен, но... мать... разве это относится к службе.
   Тарасов. Да, относится. В Красной Армии не выносят хамов. Дадите ответ через полчаса.
   Борис замер перед настойчивым и красивым требованием Тарасова, но что-то подсказало ему, что волынить и позировать больше нельзя ни минуты. Он серьезно глянул на Тарасова, снял фуражку:
   -- Товарищ Тарасов! Я не знаю почему. Почему... так незаслуженно... Я страшно вам благодарен...
   Тарасов. Хорошо. Очень хорошо. А обязаны вы не мне, а вашим друзьям, которые думают о вас больше, чем вы о них, и больше, чем вы заслужили.
   Катер подошел к канонерке. Теперь очень гулко раздаются ее пристрелочные выстрелы. На противоположном берегу уже расположился лагерь рабочих и краснофлотцев. Играет музыка, и пары танцуют "веселого комсомольца".
   
   100. Пароход "Рылеев" отходит. Дал два гулка. Последняя суетня. Борис спешит проститься с Шурой, с матерью. Он поцеловал мать и подошел к Шуре.
   Борис. Шура, на два слова. (Шура отошла с ним в сторону.) Я тебя люблю. Так и знай.
   Шура. Через год, если ты это самое скажешь, тогда я тебе отвечу.
   Борис. Спасибо. (Это он сказал и со стыдом, и с радостью, он сам еще не может разобраться, на какой опыт он сегодня уезжает.)
   Он побежал на пароход. Шура осталась серьезная, но спокойная, готовая к жизни, вооруженная новой мудростью. Но серьезной ей не пришлось быть долго. Откуда-то вынырнул Иван и закричал:
   -- Тебя все ищут. Там же Гриша хочет тебя поцеловать. Он же не может... (Григорий прибежал, схватил Шуру в объятия, поцеловал.) Ой, сколько хлопот! Где Катя? (Катя стоит на палубе парохода. Возле нее обнаружилась вся компания. Иван панически кричит им.) Долой кустарщину! Я не могу управляться с событиями. Последнее безообразие... Василий Васильевич.
   Василий Васильевич (из-за чьего-то плеча). Что такое? Иван. Сплошное безобразие. (Иван говорит действительно возмущенным тоном, все начинают ему верить). Из-за угла! Василий Васильевич. Да что случилось? Иван. Алешка и Надька сегодня записались в загсе! Алеша и Надя стоят в толпе провожающих и невинно улыбаются. Крики:
   -- Это действительно!
   -- Подлость какая!
   -- Да разве они что!
   -- Ой, какие потайные звери!
   -- Да поздравляйте их скорее! (Кричит Иван.)
   Василий Васильевич. Стойте! Стойте! (Тишина. Серьезно озабочен.) Но вы не уезжаете, надеюсь?
   Алеша. Нет.
   Василий Васильевич (успокоенно). Ну, тогда ничего. Аплодисменты. Хохот, прощание, поцелуи.
   Капитан парохода (с мостика). Даю третий, где начальник?!
   Откуда-то из-за дверей конторы выскочили ошеломленные событиями Володя и Петя и закричали:
   -- Новый начальник идет! Новый начальник!
   Иван заметался на палубе. Вышел к пароходу Нечипор в форменной тужурке и фуражке. Молодежь закричала:
   -- Хай живе новый начальник товарищ Нечипор!
   Нечипор не ожидал оваций, но ему улыбаются, аплодируют, между торжествующими и Борис. Мальчики прыгают вокруг него, изъявляя свой восторг.
   Нечипор (поднял руку). Спасибо, товарищи, а только и пароходу пора отправляться. Давай третий!

Хохот, приветствия. Три гудка.

   
   101. Пароход отходит. Он удаляется все дальше и дальше. На пристани остались провожающие. Нечипор стоит отдельно, возле него -- Володя и Петя. Они долго смотрели вслед пароходу. Провожающие пошли с пристани. Осталась только эта тройка.
   Володя. Товарищ Нечипор, а сколько вам лет?
   Нечипор. Та как вам сказать. (Хитро подумал, сообразил, прикинул, склонил голову, весело засмеялся, полез за трубкой и, наконец, сказал медленно.) Та мабудь так... годков... двадцать три або... двадцать четыре... (Мальчики залились смехом, затормошили Нечипора.) Годи! Годи! А то постарею сразу... Хе-хе-хе...
   

Комментарии

   ЦГАЛИ СССР, ф. 332, оп. 4, ед. хр. 54. Законченная авторская машинопись с правкой автора. Планы произведения, характеристика сюжета, списки персонажей см. так же: ед. хр. 52, автограф. Имеются два неполных варианта: там же, ед. хр. 53 (автограф, 112 кадров, из них сохранились 43 разрозненных кадра) и ед. хр. 55 (машинопись, 82 кадра, сохранилось 54 разрозненных кадра). Сценарий написан в последние месяцы жизни А. С. Макаренко, в 1939 г. Впервые опубликовано в издании: Макаренко А. С. Соч.: В 7-ми т. Т. VI. M., 1952.
   В постановлении сценарного отдела киностудии "Союздетфильм" 29 марта 1939 г. говорилось: "Обсудив сценарий т. Макаренко под условным названием "Командировка", сценарный отдел считает, что как в отношении темы, так и всего образного строя вещи сценарий представляет бесспорный интерес для киностудии "Союздетфильм" и по своему высокому идейно-художественному качеству дает материал для создания полноценного фильма о советской молодежи сегодняшнего дня" (ЦГАЛИ СССР, ф. 332, оп. 4, ед. хр. 438).
   1 апреля 1939 г., направляясь из Дома отдыха писателей (Голицыно) в Москву в "Союздетфильм", в вагоне пригородного поезда А. С. Макаренко скоропостижно скончался. Кинофильм и по этому его сценарию не был поставлен.
   Сценарий "Командировка", посвященный рабочей молодежи, продолжает и расширяет тематику "Настоящего характера", о чем свидетельствует второе название последнего макаренковского произведения -- "Трудный характер". Примечателен широкий возрастной диапазон персонажей: от 10-летней девочки Лены, детей, родившихся при Советской власти, юношей и девушек, только вступающих в жизнь, до руководящих и заслуженных работников, умудренных жизненным опытом, и 45-летнего рабочего Нечипора, обучающегося грамоте.
   Единство поколений советских людей, их взаимное уважение и дружба, служение общему делу составляют идейно-художественную основу сценария, отражая важнейшую предпосылку всей системы коммунистического воспитания. С коллективных позиций, утверждает А. С. Макаренко, можно успешно решать не только проблему трудного подростка, но и общую задачу развития лучших индивидуальных черт каждого молодого человека.
   А. С Макаренко достигает в "Командировке" необычайно лаконичной выразительности в психологической разработке персонажей, их действий и поступков, что в одинаковой мере относится и к детям, и к взрослым. Отражая их богатый духовный мир и сложность характеров, он прибегает к изображению особо любимой им в педагогической практике "двойной линии тона", сочетающей не очень лестную внешнюю картину действий с привлекательностью их внутреннего, не показного нравственно-психологического содержания. Следует отметить и высокое совершенство диалогов, речевой характеристики героев. Достойное место в произведении заняла военно-патриотическая тема, имевшая важное значение в преддверии Великой Отечественной войны. Писатель-педагог предпринимает здесь смелую попытку создания и пропаганды средствами кино новых, советских танцев как очень важного компонента эстетической и нравственной культуры человека.
   1 Далее следует художественная разработка макаренковской мысли о "моральном оппортунизме", которую он высказал 1 марта 1939 г. в лекции "Коммунистическое воспитание и поведение" (см. т. 4 настоящего издания).
   
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru