Кальм Д.
За гробом поэта революции

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:

ЗА ГРОБОМ ПОЭТА РЕВОЛЮЦИИ

17 АПРЕЛЯ

   В редакции я получаю мандат карточку в траурной окантовке. На карточке напечатано: "Пропуск. Этот пропуск дает право участвовать 17 апреля 1930 года на гражданской панихиде в Клубе писателей (ул. Воровского, 62) и присутствовать при кремации тела В. В. Маяковского".
   Улица Воровского оцеплена. Конная милиция с трудам одерживает натиск толпы. Двор клуба полон людьми. Люди на окнах, на карнизах, на крышах всех соседних зданий. Десятки фото и киноаппаратов высятся над гущей голов.

* * *

   Поллвина четвертого. На балконе, над толпой, оркестр Софила играет похоронный марш. Начинается гражданская панихида.
   Над баллюстрадой балкона -- А. Б. Хапатов.
   -- Авангард революционной литературы,-- говорит он,-- лишился крупнейшего мастера, неутомимого помощника нашей социалистической стройки. Непонятную, непоправимую, недопустимую ошибку совершил Маяковский, самовольно уйдя с революционного поста. Он был настоящим поэтом революции, с первых же дней Октября теснейшим образом связавший свое творчество с делом революционного класса. Его творчество близко к нужно рабочему классу.
   Наши задачи сегодня -- сделать его книги доступными трудящимся массам и научить, исследовать его мастерство, чтобы передать его опыт нашей революционной литературе. Это будет лучшим памятником поэту.
   -- Каждый, кто получил весть о смерти Маяковского, в первый момент никак не мог этому поверить,-- говорит А. В. Луначарский.-- Если бы даже сказали, что Маяковский неожиданно скончался (вследствие какого-нибудь несчастного случая, то и тогда было бы странно соединить с этой полной жизни фигурой,-- идею смерти, но соединить с этим обликом идею самоубийства почти невозможно. Здесь есть какое-то внутреннее противоречие, какой-то диссонанс. Маяковский был прежде всего куском напряженной и горящей жизни.
   Но в еще большой мере он стал таким куском горящей жизни, когда сделался рупором величайшего общественного движения, когда от имени миллионов о судьбах миллионов он стал говорить миллионам. И он пал. Он убит. Но общественник Маяковский, Маяковский -- глашатай революции не побежден, ему никто не нанес никакого удара и он стоит перед нами во всей своей монументальной цельности. Прислушайтесь к звуку его песен. Вы нигде не найдете ни малейшей фальши, ни малейшего сомнения, ни малейшего колебания. Почти перед самой смертью "во весь голос" заявляет он о своей верности великому делу, которому он посвятил свою жизнь и свой огромный талант.
   Мы знаем, что многим хочется поражение индивидуума Маяковского в его плавании на лодке любви сделать поражением адмирала Маяковского в его литературных рейсах; мы знаем, что кое-кому нужно, чтобы поверили, будто померк блеск революции в глазах Маяковского или будто он утомился в своей службе под ее флагом. Маяковский уже не может встать не может оказать таким друзьям: "прочь от меня". Но об этом достаточно ярко говорят и его последняя книга, и те "сто томов его партийных книжек", которые он обещал пред'явить "грядушим ЦКК".
   Маяковский -- наш, Маяковский -- пролетарский поэт. Маяковский -- поэт того будущего, которое мы строим и за которое мы боремся. И мы не позволим тяжелой драмой Маяковского-индивидуума омрачить хоть на миг облик Маяковского-борца. В его честь еще много споется песен и если, может быть, согласно его желанию и не воздвигнут ему "многопудья меди", то нерукотворный памятник он воздвиг себе такой сияющий, такой необычайный во всей истории мировой литературы, что он сейчас заставляет нас не только в печали склонить головы над его могилой, но и почувствовать трепетную радость в наших сердцах.
   От Московского Совета выступает т. Любимова.
   Со всеми трудящимися Московский Совет с чувством особой боли отмечает смерть Маяковского. Но вместе с тем -- говорит т. Любимова -- мы не можем решительно не протестовать против его ухода из жизни, его дикого конца. Это не наш конец и не за этот конец чтим мы память поэта и гражданина Маяковского,-- мы чтим Маяковского борца, шедшего в первых рядах в нашей борьбе за строительство социализма.
   От РАПП Говорит т. Л. Авербах.
   -- С чувством горечи, тяжести и неимоверной боли мы, пролетарские писатели Советского Союза, прощаемся с Маяковским. Еще недавно, когда мы принимали его в свою организацию, мы с радостью и гордостью видели, как Маяковский все больше и больше героически вырастает в подлинно-пролетарского поэта, во всем великом значении этого слова, которого еще мало кто заслуживает. Маяковский показал нам пример того, как надо перестраиваться человеку, сознательно, искренно и последовательно ведущему себя по пути внутреннего очищения от прошлого, от влияний своего класса, к подлинной свободе. Но Маяковский показал пример того, как надо перестраиваться и как трудно перестроиться. В своем последнем письме Маяковский обратился к рапповцам с призывом не осуждать его. Но мы осуждаем его поступок,-- говорит Л. Авербах,-- ибо для нас понять Маяковского -- еще не значит его оправдать. Мы осуждаем Маяковского, но преклоняемся перед гигантским творческим путем, который он прошел.
   К. Федин, говорит от ФОСП.
   -- Маяковский занял среди нас, его современников, громадное место. Маяковский был и остался для нас учителем, он показал, как можно счастливо совместить "два меча" -- меч борьбы в литературе за ее процветание и меч общественной борьбы за победу самых высоких идеалов человечества. Советские писатели не могут высказать сейчас и доли тех чувств, которые их переполняют. Они обнажают свои головы перед величайшим поэтом современности.
   От имени ЦК комсомола и редакции "Комсомольской Правды" выступает тон А. Троицкий.
   -- Маяковский был соратником комсомола, одним из лучших его друзей. Путь, пройденный Маяковским,-- путь борьбы, путь преодоления того старого, что по пятам шло за ним неотступно, что дало себя знать и в эти роковые последние дни. Это был путь выковывания железного революционера. Начиная с момента, когда волна революции схватила Маяковского, схватила и повела за собой, помогая ему преодолевать прошлое, стоящее за его спиной,-- весь этот путь Маяковский шел в ногу с молодежью. И вот достаточно было одной минуты малодушья, чтобы это прошлое, прорвавшись в щелочку индивидуализма, в эту роковую минуту сумело покончить с поэтом. Но этот последний факт не снимает огромной ценности слияния поэта с комсомолом, органического врастания Маяковского в пролетариат.
   А. Троицкого сменяет на балконе тов. Феликс Кон.
   -- Умер борец. Умер воин,-- говорит он.-- Нам не раз и не десятки раз приходилось хоронить борцов революции. Но те борцы гибли на виселицах и в царских казематах, гибли на фронтах, истощенные и обессиленные, они гибли на посту, с оружием в руках, гибли за дело, за которое боролись.
   Маяковский пришел к нам в момент революции. Он шел в ногу с нами. Но этот борец погиб под ударами старого быта, который цепкими когтями вонзается в каждого из нас. Если мы хотим действительно почтить память поэта, будем учиться у него по его творчеству, но умирать будем в борьбе, на посту. Будем учиться побороть в себе все старое, чтобы среди нас не было больше борцов, самовольно уходящих с фронта.
   От группы друзей покойного и его товарищей по совместной работе выступает С. Третьяков.
   -- Слова "панихида" нет в словаре Маяковского. И ошибочно назван этим словом митинг, на который мы здесь сошлись. Мы может быть еще и не знаем, как трудно будет нам без Маяковского. Нужно учиться у него тому, как надо ненавидеть быт. Маяковский погиб в схватке, где слово "быт" звучит подчеркнуто. И если нам не суждено прорваться к новой жизни, то может быть к ней прорвутся те дети, которые проходили у гроба Маяковского. Может быть, они дождутся того времени, когда прекратит свое существование отдельная каста литераторов, кустарей-ремесленников, не включенных в жизнь, когда перестанет существовать и самое слово "литератор", замененное званием "работника слава", когда и работник слова сможет прекратить свое существование, когда умение агитировать так звонко, так беспощадно, так отчетливо, как Маяковский,-- станет достоянием всех людей того изумительного времени, имя которому -- социализм.
   В заключение С. Кирсанов читает последнее стихотворение Маяковского -- "Во весь голос".
   Из дверей клуба выносят задрапированный в красное и черное гроб. Медленно покачиваясь, он плывет над морем обнаженных голов -- к воротам. За воротами Сологубовского особняка гроб устанавливается на платформе грузового автомобиля. Рядом с гробом, на стального цвета платформе -- венок из молотов маховиков и винтов; надпись: "Железному поэту -- железный венок".
   Грузовик от'езжает, и вслед за ним трогается и плывет вниз, к Арбатской площади, многотысячная необозримая масса людей.
   На спуске к Арбатской площади я отстаю от грузовика. Он алеет вдали, возвышаясь над морем голов. Оглядываясь, я не вижу конца процессии. Насколько хватает глаз, весь пройденный путь валит густой колонной людей, частью идущих и по боковым параллельным улицам и переулкам.
   Речей, надгробных слов не было. Около 7 часов вечера в стенах крематория прозвучал Интернационал. С той же суровой простотой, с какой через весь город шла за гробом многотысячная масса трудящихся,-- с той же суровой большевистской простотой -- под звуки боевого гимна рабочих прах Маяковского был опущен для сожжения.

* * *

   В регистрационной книге крематория -- запись:
   942 день работы крематория. 17 апреля 1930 года.
   Фамилия, имя, отчество:-- Маяковский, Владимир Владимирович.
   Возраст:-- 36 лет.
   Время: 7 часов 35 минут.

Д. КАЛЬМ

0x01 graphic

"Литературная газета", No 16, 1930

   
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru