Аннотация: Волк и Овца
Горбатый Крестьянин и Тарантул Сталь и Кремень
Библиотека поэта. Большая серия. Второе издание
Л., "Советский писатель", 1977
Русская басня. XVIII--XIX веков
Н. Мацнев
440. Волк и Овца
441. Горбатый
442. Крестьянин и Тарантул
443. Сталь и Кремень
440. ВОЛК И ОВЦА
У загородки Волк
С Овечкою разговорился;
О дружестве, любви у них предлинный толк;
Всем показалось бы, что он в нее влюбился.
Ан, Волк лишь думает, как дать бы ей щелчок.
Вот бедная моя овечка
Приходит к матушке своей:
"Ах, маменька, мой свет! Позволь мне в роще сей,
Где протекает речка,
Гулять с моим дружком". -- "Изволь. Но кто твой друг?"
-- "А Волк, что вон идет на луг".
-- "О, эдаких друзей на свете очень много,
Сердечушко мое!
С ним впредь знакомиться я запрещаю строго;
Презлой он негодяй и дружество твое
Лишь ищет для того, чтобы тебя покушать".
Моя Овечушка старух не хочет слушать;
Они-де все городят вздор:
"Что Волк лукав, сердит, то всё пустые слухи;
Мне зла не делал он, а что мне до старухи",--
И с этим -- прыг через забор
В объятия дружка любезна.
Наш Волк того и ждал.
Овечку бедную постигла участь слезна:
Друг истинный ее сожрал.
Мы часто опыт презираем,
Советы чтем за пустяки;
Тогда лишь истину узнаем,
Как попадемся в дураки.
<1815>
441. ГОРБАТЫЙ
Не новость я скажу, оно известно всем:
Не надо никогда смеяться ни над кем;
За это в добрый час подшутят так над нами,
Что, право, от стыда мы покраснеем сами.
Вот что случилося на днях
В моих глазах
У Зимнего дворца на самом булеваре.
Гуляли дамы тут, гуляли знатны баре,
Гулял и весь народ,
Как появился там нечаянно урод
С престрашными двумя горбами.
Все следуют за ним глазами,
Дивуются, а он и усом не ведет,
Идет себе вперед.
Таким он образом с час времени гулял,
Как встречу шалуны попались.
Один из них его Эзопом вдруг назвал,
И все расхохотались.
"Так точно, я Эзоп, или почти таков, --
Горбатый отвечал, -- и это сам я знаю;
Он прежде заставлял всех говорить скотов,
А я их нонече смеяться заставляю".
<1816>
442. КРЕСТЬЯНИН И ТАРАНТУЛ
Как враг ни мал, его нам презирать не должно;
И искрою пожар великий сделать можно.
Примером этому богатый мне мужик,
Который в Персию отправился с товаром.
Обоз был у него велик,
Так ехал он туда недаром.
При отправлении прощалась с ним семья
И прочие родные;
Соседи были все давно ему друзья;
И как не провожать в края совсем чужие?
Тут много раз ему твердили старики,
Что в жарком климате бывают пауки,
Которых жители тарантулом зовут,
И у негодников преядовито жало;
Коли людей они куснут,
Так уже очень-очень мало
Что дней через пяток в страданьях все помрут.
"Ого! -- сказал мужик. -- С тарантулом-то должно,
Я вижу, поступать отменно осторожно.
Да как-то ростом он?
Неужто так велик, как петербургский слон?"
-- "Нет, нет, как это можно?
И весь-то он едва с кулак".
-- "Так что ж, -- сказал мужик, -- вы так
И в самом деле им меня перепугали?
Завижу лишь его и раздавлю ногой,
А там и поминай как звали.
Куда как подлинно опасен зверь такой!.."
В сих мыслях в Персии у речки прохлаждаясь,
Смотрел с презреньем он на этих пауков
И думал про себя, над ними насмехаясь:
"Хотят, чтоб трусили мы этих дураков!
Чего же бы я тут боялся?"
Пока он рассуждал, паук к нему подкрался,
Ужалил молодца,
А чрез неделю слух промчался,
Что и на свете нет уж боле храбреца.
<1816>
443. СТАЛЬ И КРЕМЕНЬ
Однажды как-то сталь вечернею порою,
Не ведаю за что, прогневала кремень;
И дело до того дошло уж меж собою,
Что молодцы мои дерутся целый день.
Друг об друга они жестоко ударяют,
И искры кучами от обоих летают.
Случись тут человек,
Который, увидав столь странное явленье,
О коем преж сего не слыхивал в свой век,
Сперва было пришел в большое удивленье;
Потом, пооглядясь, он так к нему привык,
Что искру в пользу стал употреблять для дому;
Лишь надо печь топить, вот тотчас наш мужик,
Вдруг сделав одного большим врагом другому,
Сим способом себе достанет огонек.
Не то ли стряпчие, что этот мужичок?
Стараются, чтоб мы тягались;
Мы бьемся год, другой;
Потом глядишь -- и что ж? Без денег мы остались,
Они сей саранче за хлопоты достались.
<1816>
ПРИМЕЧАНИЯ
Николаю Мацневу (даты жизни не установлены) принадлежит сборник "Басни, сказки и мелкие сочинения" (СПб., 1816). В предисловии к книге он сообщал своим читателям: "Сии басни писаны собственно для моих детей. По желанию приятелей моих я решился их напечатать". На самом деле он писал стихи не только для домашнего употребления. Незадолго до выхода сборника он анонимно поместил ряд стихотворений в "Духе журналов" и в журнале третьестепенного литератора А. Кропотова "Демокрит". Судя по перечню подписчиков, приложенному Мацневым к своей книге, он находился в дружеских отношениях с Баратынскими и семьей Е. Ф. Муравьевой, вдовы M. H. Муравьева и матери декабриста Никиты Муравьева: и те и другие подписались сразу на несколько экземпляров. Сохранилась авторизованная рукопись "нового издания" сборника Мацнева, "исправленного и многими сочинениями пополненного", которая была представлена автором в цензуру 18 ноября 1819 г. (см.: ГПБ). Цензор сделал в ней ряд купюр, и в свет издание не появилось. Количество басен было доведено в новом издании до шести книг, причем все ранние произведения подверглись стилистической переработке. Большинство басен Мацнева представляют переводы и переделки иноязычных сюжетов, главным образом почерпнутых из сочинений П. Флориана.
440. "Демокрит", 1815, ч. 2, кн. 6, с. 131; Басни, 1816, с. 27. Печ. по тексту цензурной рукописи не вышедшего сборника 1819 г. "Басни и сказки" (ГПБ).
441. Басни, 1816, с. 4. Печ. по цензурной рукописи 1819 г. (ГПБ). Эзопом вдруг назвал. В "Жизнеописании", традиционно сопровождающем сборники басен Эзопа, его внешность описана следующим образом: "С виду он был урод уродом: для работы не гож, брюхо вспученное, голова что котел, курносый, грязный, кожа темная, увечный, косноязычный, руки короткие, на спине горб, губы толстые, -- такое чудовище, что и встретиться страшно" ("Басни Эзопа", М., 1968, с. 7).
442. Там же, с. 39. Печ. по цензурной рукописи 1819 г. (ГПБ).