Лучицкий Иван Васильевич
Следы общинного землевладения в лево-ережной Украине XVIII века

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:

   

СЛѢДЫ ОБЩИННАГО ЗЕМЛЕВЛАДѢНІЯ ВЪ ЛѢВО-БЕРЕЖНОЙ УКРАИНѢ XVIII ВѢКА.

(Посвящается М. М. Ковалевскому).

   Вопросъ о томъ, существовало ли или нѣтъ общинное землевладѣніе въ Малороссіи, принадлежитъ къ числу тѣхъ, по которымъ, повидимому, нѣтъ и не можетъ быть даже спора. На этотъ счетъ установилось вполнѣ прочное мнѣніе, не требующее доказательствъ. Всѣ почти увѣрены, что въ Малороссіи съ весьма древнихъ временъ существуетъ подворное владѣніе, что институтъ личной собственности -- едва ли не исконная форма землевладѣнія, совершенно понятная у народа-индивидуалиста par excellence, и что, слѣдовательно, объ общинномъ землевладѣніи не можетъ быть и рѣчи. Если существованіе его и допускается, то лишь для самыхъ отдаленныхъ временъ, память о которыхъ совершенно почти утратилась. Что въ XVII и XVIII вѣкахъ оно уже не существовало, это признается чуть ли не аксіомой, и какое-либо сомнѣніе на этотъ счетъ представляется просто невозможнымъ и способно вызвать улыбку. Этого мало. Увѣренность въ истинности и непререкаемости установившагося мнѣнія такъ велика, что никто не пытается даже провѣрить вѣрность основаній, на которыхъ оно построено, изслѣдовать, насколько и факты современной намъ жизни, и явленія прошлой исторіи Малороссіи оправдываютъ его. Дѣло получаетъ такой видъ, будто нѣтъ и не существуетъ фактовъ, допускающихъ возможность сомнѣнія.
   Между тѣмъ ознакомленіе съ нынѣшними, современными намъ явленіями въ жизни малороссовъ наводитъ невольно на мысли совершенно иного рода. Нѣкоторыя, еще уцѣлѣвшія формы землевладѣнія въ Малороссіи какъ бы прямо напрашиваются на возбужденіе вопроса объ общинномъ малороссійскомъ землевладѣніи: среди полнаго почти торжества началъ личной собственности, въ Малороссіи встрѣчаются факты, рѣзко противоположные этимъ началамъ. Въ самомъ дѣлѣ, тѣ явленія, которыя удалось мнѣ подмѣтить въ жизни народа во время моего пребыванія въ Полтавской губерніи, и именно на побережьи, увязываютъ на существованіе весьма и весьма живыхъ остатковъ общиннаго землевладѣнія. Во многихъ мнѣ лично извѣстныхъ казачьихъ селахъ Золотонотскаго и отчасти Переяславскаго уѣзда и до настоящаго времени уцѣлѣли лѣса и луга, не говоря уже о выгонахъ, составляющіе предметъ общаго владѣнія и пользованія. Въ прошломъ году, 18-го мая, въ засѣданіи мирового съѣзда Золотонотскаго уѣзда, разбиралось дѣло, бросающее яркій свѣтъ на характеръ и формы этого владѣнія. Общество казаковъ деревни Мипѣки (прибрежное с.) было обвинено двумя или тремя казаками одной изъ степныхъ казачьихъ деревень въ самовольномъ захватѣ сѣна и земли, снятой этими послѣдними въ аренду. Дѣло -- само по себѣ, не представляющее интереса, но въ высшей степени любопытное по тѣмъ объясненіямъ, какія даны были уполномоченными отъ общества с. Митекъ. "Мы забрали ихъ сѣно, объяснили на судѣ уполномоченные: -- потому что они вкосились въ нашъ ъобческінъ сѣнокосъ, который мы всѣ, домохозяева, ежегодно косимъ "артілью"; скошенное сѣно, установленное въ копицы, распредѣляется поровну между нами всѣми". А это, какъ оказалось потомъ, далеко не единичный, исключительный фактъ. Въ другихъ селеніяхъ мнѣ удалось подмѣтить совершенно аналогичные факты. Такъ, въ деревняхъ Котловъ и Васютинцы (Золотой, у.) такимъ же образомъ и на тѣхъ же основаніяхъ, какъ и въ вышеприведенномъ случаѣ, производится однажды въ три-четыре года порубка чагарника въ островѣ, принадлежащемъ нераздѣльно всему обществу. Сходъ распредѣляетъ участки между домохозяевами, и это распредѣленіе производится періодически чрезъ 8--10 лѣтъ (Въ Васютинцахъ такой передѣлъ совершенъ былъ въ послѣдній разъ въ 1876 г.). Въ рѣдкомъ селѣ вы не найдете такого рода общевладѣемыхъ сѣнокосовъ и лѣсовъ {Вотъ нѣкоторыя цифровыя данныя о количествѣ общественныхъ земель, взятыя нами изъ статистическихъ таблицъ, составленныхъ въ волостяхъ для поземельной статистики Россіи, о которой не такъ давно писали въ газетахъ. Цифры, впрочемъ, не всегда точны количественно. Въ деревнѣ Мойсинцы (Зол. у.) имѣется около 524 дес. общественныхъ выгоновъ и луговъ, въ деревнѣ Митькахъ -- около 200 д., въ Дейкахъ -- около 35 д., въ Самовицѣ -- 96 д., въ Пищикахъ -- 741 д., въ Мутихахъ -- 400 д., въ Бѣлькахъ -- 137 д., въ Бутькахъ -- 31 д. (?), въ Краснохижинцахъ -- 54 д. и т. д.}, хотя, нужно замѣтить, въ нѣкоторыхъ уже исчезла строго общинная форма пользованія. Въ однихъ селахъ -- общественный сѣнокосъ отдается обществомъ въ аренду кому-либо изъ односельчанъ (одному или нѣсколькимъ), въ другихъ общевладѣемая земля предоставлена въ распоряженіе молодыхъ, парубковъ, которые скашиваютъ сѣно, продаютъ его и на вырученныя деньги устроиваютъ процессію и ставятъ свѣчу въ церковь (какъ, напримѣръ, въ деревнѣ Мутихи Золот. у.). Можно было бы привести и рядъ другихъ примѣровъ въ томъ же родѣ {Укажу мимоходомъ на извѣстное черниговское дѣло о сябринныхъ земляхъ (дѣло Посудевскаго), разбиравшееся въ 1880 г. Въ настоящее время подобное же дѣло возникло въ Переяславскомъ уѣздѣ, въ дер. Старое. Изъ "правъ, по которымъ судится малороссійскій народъ" (Кіевъ, 1879, изданіе проф. Кистяковскаго), видно, что "сябръ" означалъ въ XVIII вѣкѣ соучастника "въ лѣсѣ или степі, куппо владѣемомъ". Глава XVII, артикулъ 15, стр. 515.}, но я ограничусь ими и перейду къ инымъ, нѣсколько болѣе раннимъ. Изъ данныхъ, собранныхъ мною, оказалось, что еще въ текущемъ столѣтіи въ 30-хъ и 40-хъ годахъ, не одни только выгоны, лѣса и луга находились въ общемъ пользованіи. Въ м. Еремѣеевкѣ (Золот. у.) еще въ 30-хъ годахъ существовала и пахатная земля, находившаяся въ общемъ владѣніи и пользованіи казаковъ. Превращеніе ея въ подворную собственность, раздѣлъ между тѣми однообщественниками, въ пользованіи которыхъ она находилась, совершился въ концѣ 30-хъ и въ началѣ 40-хъ годовъ, а въ архивѣ волостного правленія сохранился и актъ этого раздѣла. Въ Кременчугскомъ уѣздѣ мнѣ указали на факты подобнаго же рода. Такъ, въ общемъ владѣніи нѣсколькихъ казачьихъ селъ, прилегающихъ къ Кременчугу (Пещаное и др.), пахатная земля находилась еще въ 50-хъ годахъ, и раздѣлъ ея совершился только лѣтъ 25 -- 30 тому назадъ (актъ раздѣла тоже сохранился). Въ Кобелякскомъ уѣздѣ указываютъ и на фактъ еще болѣе поразительный. Въ нѣкоторыхъ селеніяхъ пахатная земля еще и теперь находится въ общемъ владѣніи и передѣляется между общественниками. Передѣлы совершаются при ревизіи. (Впрочемъ, это -- единственный извѣстный мнѣ случай). Можно сказать даже болѣе: сознаніе правъ общиннаго владѣнія еще и теперь живо сохранилось въ нѣкоторыхъ селеніяхъ. Такъ, напримѣръ, осенью прошлаго года казаки м. Еремеевки возбудили цѣлое дѣло о передѣлѣ сѣнокосной луки, принадлежащей, по ихъ словамъ, всему обществу. Эта лука была подѣлена нѣкогда на участки, розданные каждому десятку, на которые дѣлилось общество, причемъ разверстаніе предоставлено было самимъ десяткамъ. Съ теченіемъ времени мелкія и равныя дѣлянки, розданныя отдѣльнымъ семьямъ, скопились постепенно, то путемъ продажи, то посредствомъ уступокъ и т. д., въ рукахъ нѣсколькихъ лицъ, и нѣкоторые изъ прежнихъ владѣльцевъ остались безъ сѣнокоса. Потомки послѣднихъ, а отчасти и живущіе прежніе владѣльцы и возбудили вопросъ о лугѣ. "У меня, говорилъ одинъ изъ казаковъ: -- нѣсколько сыновей, уже взрослыхъ, а у тебя только одинъ, а ты владѣешь четырнадцатью участками, тогда какъ у меня одинъ только участокъ или нѣтъ ни одного. Треба ділиться".
   Всѣ эти факты, и рядъ другихъ, съ которыми я подѣлюсь въ послѣдствіи времени съ читателемъ, на *что иное могутъ навести они, какъ не на мысль, что формы общиннаго землевладѣнія безспорно существовали въ Малороссіи, въ частности въ лѣвобережной Украинѣ, и что эпоха ихъ исчезновенія, по всей вѣроятности, совсѣмъ не такъ отдаленна, какъ то обыкновенно думаютъ? Весь вопросъ заключается въ томъ, есть ли возможность открыть существованіе этого рода землевладѣнія въ прежнее время?
   Очевидно, что только изслѣдованіе документовъ и бумагъ прежнихъ столѣтій одно и можетъ дать отвѣты на этотъ вопросъ. Къ сожалѣнію, до настоящаго времени ничего, можно сказать, не сдѣлано въ этомъ смыслѣ. Сохранившіеся до настоящаго времени и уцѣлѣвшіе отъ пожаровъ архивы волостныхъ правленій никѣмъ еще не тронуты и гніютъ на чердакахъ. Къ опубликованію сохранившихся документовъ, относящихся до землевладѣнія въ лѣво-бережной Украинѣ, строго говоря, не приступлено, да и самые эти документы разбросаны повсюду, не собраны, мало извѣстны. Представляется поэтому крайне труднымъ точное и подробное изслѣдованіе порядковъ и формъ землевладѣнія, какъ они существовали въ лѣво-бережной Украинѣ XVII и XVIII вѣковъ, и изслѣдователю приходится ограничиваться только небольшою частью громаднаго матеріала.
   Только одна, и притомъ весьма, сравнительно, небольшая часть такого матеріала въ моихъ рукахъ. Я говорю о румянцевской "описи малороссійскихъ полковъ", составленной въ 1767 году. Въ этой-то описи -- этомъ драгоцѣннѣйшемъ матеріалѣ для экономической и соціальной исторіи Малороссіи XVIII столѣтія -- и скрывается цѣлая ерша новыхъ данныхъ, въ высокой степени интересныхъ и проливающихъ значительный, хотя далеко еще не полный, свѣтъ на порядки и формы землевладѣнія въ XVIII вѣкѣ и болѣе раннія времена. Благодаря этимъ даннымъ, уясняются факты, приведенные мною въ началѣ статьи, и до нѣкоторой степени объясняется процессъ и способъ ихъ возникновенія. Къ сожалѣнію, и здѣсь возможно было воспользоваться лишь тою частью описи, которая относится до береговой полосы прибрежной Украины. Вся мѣстность, лежащая за р. Сулою, остается совершенно неизвѣстною, такъ какъ я располагалъ лить тѣми связками описи, которыя хранятся въ библіотекѣ кіевскаго университета, а они обнимаютъ: Переяславскій и Остерскій уѣзды, большую часть Золотоношскаго уѣзда, часть Пирятинскаго и Прилуцкаго уѣздовъ, т. е. бывшія сотни: кіевскую и переяславскую.
   Но какъ ни незначительно количество матеріала, какъ ни неполны данныя, заключающіяся въ описи, тѣмъ не менѣе и на основаніи уже ихъ однихъ представляется возможность прійти къ нѣкоторымъ заключеніямъ относительно занимающаго насъ вопроса. Методъ, которому слѣдовали при составленіи описи {Характеристика способовъ составленія описи будетъ помѣщена мною въ особой статьѣ въ одномъ изъ спеціальныхъ журналовъ.}, даетъ возможность составить общее представленіе о характерѣ и формахъ землевладѣнія въ Малороссіи XVIII вѣка. Съ другой стороны, тотъ фактъ, что мы имѣемъ описи селеній, образовавшихся въ очень позднее время, въ XVIII же вѣкѣ, незадолго до составленія описи, дѣлаетъ мѣнѣе чувствительнымъ для нашей цѣли неполноту матеріала, отсутствіе всѣхъ описей.
   На основаніи какъ самой описи, такъ и документовъ, приложенныхъ къ ней, я попытаюсь представить читателю общую картину поземельныхъ порядковъ въ Малороссіи XVIII вѣка, картину, далеко не полную, не всегда и не вездѣ достаточно освѣщенную. Я не претендую на окончательное разрѣшеніе вопроса, на выясненіе всѣхъ сторонъ общиннаго землевладѣнія въ Малороссіи. На многіе вопросы опись не даетъ отвѣтовъ, и мнѣ придется вовсе и не касаться ихъ. Ихъ разъясненіе будетъ возможно лишь послѣ изслѣдованія бумагъ, сохранившихся въ сельскихъ архивахъ.
   

I.

   Возстаніе Малороссіи противъ польскаго владычества при Богданѣ Хмельницкомъ и полная побѣда, одержанная ею надъ поляками, радикально, можно сказать, измѣнили всѣ тѣ отношенія, которыя начинали было устанавливаться въ Украинѣ. Все то, что было создаваемо въ области экономической жизни и экономическихъ отношеніяхъ: крупныя помѣстья и фольварки, съ ихъ "послушнымъ" населеніемъ, разнородныя и все болѣе и болѣе отяготительныя повинности, которыми облагали подвластное населеніе, все это сразу прекратило свое существованіе, было уничтожено, "скасовано казацкою саблею". Прежніе владѣльцы помѣстій либо были изгнаны, либо лишились нетолько своихъ маетностей, но даже и юридическихъ правъ на нихъ, либо вынуждены были записываться въ казаки, превращаться въ членовъ громады. Народная масса освобождала себя отъ повинностей, которыя она несла въ пользу владѣльцевъ, и стремилась обратиться въ совершенно свободную, ни отъ кого не зависимую. Различіе классовъ, различіе, которое старалось внести въ народную среду польское правительство, между козаками и посполитыми, теперь совершенно сглаживалось. Противъ этого различенія и разграниченія народная масса протествовала и раньше своимъ переходомъ въ казаки, вопреки ограничительнымъ мѣрамъ польскаго правительства. Правда, люстраторы, агенты этого правительства, употребляли всѣ усилія для закрѣпощенія значительной части народа, увеличивали постоянно его повинности, но дѣло отъ тога не подвигалось впередъ, или подвигалось съ большимъ трудомъ. Несмотря на постановленія относительно такъ называемыхъ реэстровыхъ казаковъ, число казаковъ все болѣе и болѣе увеличивалось. Люстраторы вынуждены были открыто сознаваться въ томъ. Перечисляя населеніе окраинныхъ мѣстностей, и именно мѣстностей, лежавшихъ на лѣвомъ берегу Днѣпра, они постоянна твердили, что число казаковъ громадно, и они, по численности, превосходятъ другія сословія, т. е. мѣщанъ и "послушныхъ" ("wiencey zasiedly kozacy") {Jablonowsky, lustracye królewszczyzn ziem ruskich. Warszawa, 1877, стр. XLIV--V, 106, 132, 134 и др. Эти казаки pożytki wszelakie tak na polach, jak i na rzekach sobie czyna, grunty malo nie wszysikie pod się zabie-rasąc, nie tylko v mieście (Переяславль), ale i po wsiach", стр. 131.}. Возстаніе открыло исходъ этимъ стремленіямъ массы, и когда побѣда была одержана, привилегированное сословіе изгнано, въ лѣво-бережной Украинѣ осталась одна только однообразная масса, носпольство, народъ. Это поспольство одержало эту побѣду, и оно же, разумѣется, попыталось воспользоваться ею. Земля, принадлежавшая и польскимъ панамъ, и правительству, была теперь захвачена народомъ, считавшимъ ее, эту землю, вещью, пріобрѣтенною кровью и смотрѣвшимъ на себя какъ на членовъ одной равноправной семьи, пользующейся одинаковыми правами на пріобрѣтенныя земли. Повсюду устанавливалось народное самоуправленіе, громады, повсюду, вмѣстѣ съ тѣмъ, объявляли землю собственностью казацкаго войска, т. е. народа, дѣлили ее между громадами.
   Почва оказывалась, такимъ образомъ, совершенно расчищенною и очищенною, и жизнь могла начинаться вновь: она и создавалась на новыхъ началахъ. Земля была теперь свободной, по народному убѣжденію; земель для обработки было много; народъ, не стѣсняемый ни чѣмъ и никому временно не подвластный, сталъ разселяться, гдѣ хотѣлъ. Изъ правобережной Украины переходилъ онъ толпами въ теченіе всего XVII вѣка въ лѣвобережныя мѣстности, и где улюбя, по разныхъ сегобочныхъ полкахъ украино-малороссійскихъ, для житія своего избиралъ и засѣдалъ мѣстца" (Величко). Для переселенцевъ не было стѣсненій: они имѣли полное право занимать вольныя мѣста подъ осѣдлость, и рѣдко кто обращался за утвержденіемъ своего владѣнія. Завладѣвали землею на основаніи "вольностей малороссійскихъ". "Когда, при помощи Божіей, такъ говорили казаки:-- малороссіяне, съ гетманомъ Богданомъ Зѣновіемъ Хмѣльницкимъ кровію своею освободили Малую Россію отъ ярма лядскаго и отъ державы польскихъ королей... въ тою пору на юб ихъ сторонахъ Днѣпра вся земля была малороссіянамъ сполная и общая, потамисть, покамисть они первѣе подъ полки, а въ полкахъ подъ сотни, а въ сотняхъ подъ мѣстечки, села и деревнѣ... осягли и позаймали" {Акты Новгородъ Сѣверскаго спасскаго монаст., цитир. у Лазаревскаго, Малорос. посполитые крестьяне, стр. 26.}.
   Понятно, что тамъ, гдѣ населеніе было гуще, гдѣ изстари образовались поселки, гдѣ успѣли при польскомъ владычествѣ прочнѣе укорениться шляхетскіе порядки, и гдѣ личная, и мелкая, и крупная собственность утвердилась на прочныхъ основаніяхъ, это освобожденіе народа и уничтоженіе старыхъ порядковъ не могло быть ни всецѣлымъ, ни прочнымъ и устойчивымъ. Да кромѣ того, въ старинныхъ поселеніяхъ населеніе оставалось прежнее. Оно, правда, стало свободнымъ, но въ его средѣ начало индивидуализма успѣло уже пустить глубокіе корни. Здѣсь издавна развивавшаяся жизнь уже создала и значительное фактическое неравенство. Часть шляхты, какъ я замѣтилъ, спаслась отъ погрома тѣмъ, что записалась въ казаки, и такимъ образомъ успѣла сохранить свои владѣнія. Сверхъ того, гетманы, начиная съ Хмѣльницкаго, стали подтверждать прежнія права на владѣніе и монастырей, и крупныхъ владѣльцевъ {Лазаревскій въ своей книгѣ о посполитахъ показываетъ это съ поразительною ясностью и подробностью. Отсылаемъ въ ней къ стр. 14 и сл.}. Но иное дѣло въ болѣе южныхъ мѣстностяхъ, въ большей части нынѣшней Полтавской губерніи (части Переяславскаго и Пирятинскаго уѣздовъ, въ Золотоношскомъ, Лубенскомъ, Кременчугскомъ и др. уѣздахъ). Здѣсь очищеніе отъ шляхты и шляхетскихъ порядковъ было полнымъ въ точномъ и широкомъ значеніи этого слова. Да иначе и быть не могло. Большая часть этой мѣстности находилась впустѣ. Подъ.польскимъ владычествомъ, заселеніе ея шло туго и едва-едва только начиналось. Изъ данныхъ люстрацій 1615--6, 1622 и 1628--29 годовъ, изданныхъ Яблоновскимъ, видно, что еще въ началѣ XVII вѣка, въ южной части нынѣшняго Переяславскаго уѣзда и въ Золотоношскомъ, Лубенскомъ, Кременчугскомъ и др. уѣздахъ поселки были крайне рѣдкимъ явленіемъ. Первыя поселенія именно и начинаютъ только возникать здѣсь мало-по-малу. "Нѣтъ никакихъ селъ кромѣ хуторовъ", вотъ та стереотипная фраза, которую постоянно повторяютъ люстраторы. И дѣйствительно, за исключеніемъ Гельмязова, Кродивны и Ирклѣева, мы не находимъ въ мѣстности, занимаемой теперь Золотоношскимъ уѣздомъ, никакихъ другихъ поселеній до 1615 г. Да и эти поселенія новыя: это -- слободы, не платящія еще налоговъ, не обложенныя повинностями, такъ какъ еще тогда не истекъ срокъ ихъ льготамъ, и основаны онѣ были не болѣе 10--20 лѣтъ назадъ. Еще въ 1590 году, на всю эту мѣстность смотрѣли, какъ на пустыню ("pustynie rzeki Suli") {Вотъ что говорится въ универсалѣ короля Сигизмунда III, пожаловавшаго эту пустыню Вишневецкому: ukazały nam to stany koronne że w tak wielkiej szerokości państw naszych pustych, jaka jest na pograniczu ukraińskiem... pożytków z nich publicznych ani prywatnych niemasz żadnych". Jabłonowską XLII.}. Только въ 1636 году замѣчается нѣкоторое увеличеніе числа поселеній, но увеличеніе незначительное. Болѣе всего были населены нынѣшній Переяславскій уѣздъ, гдѣ существовало тогда болѣе 30 семей, и отчасти сѣверная часть Золотоношскаго уѣзда, гдѣ насчитывали около 15 селъ и деревень, въ южной же части Золотоношскаго уѣзда существовало не болѣе 9 поселеній {Въ нынѣшнемъ Золотоношскомъ уѣздѣ въ 1636 году существовали слѣд. поселенія: а) въ сѣверной части -- Гельмязовъ, Безнальче, Каленпики, Милявое, Калеберда, Решотки, Прохоровна, Цыбла, Золотоноша, Пещаное, Домантовъ, b) въ южной -- Кропивна, Ирклѣевъ, Богушкова слободка, Липовое, Желѣзки, Мутихи, Пищики, Буромка, Еремеевка, Жовнинъ. Jablonowsky, 130--135: Przezdziecki, Podole, Wolyri, Ukraina, Wilna 1841, I, 41 примѣч.}. Въ Кременчугскомъ уѣздѣ, населеніе было еще болѣе слабое: городъ Кременчугъ лежалъ впустѣ, а за исключеніемъ Голтвы и Маыжелѣя люстраторы не нашли никакихъ другихъ селеній {Jablonowsky, стр. 131.}. Съ другой стороны, здѣсь, въ этихъ наименѣе населенныхъ мѣстностяхъ, встрѣчается лишь самое незначительное число представителей шляхетства, помѣстнаго сословія. Единственнымъ крупнымъ владѣльцемъ является одинъ лишь Вишневецкій, которому принадлежала значительная часть мѣстности, занимаемой теперь Полтавской губерніей {Перечень владѣній Вишневецкаго приведенъ у Przezdziecki, цит. соч., I, 41 примѣч.}. Кромѣ него можно еще насчитать не болѣе 2--3 шляхтичей, державшихъ землю въ качествѣ лена (Василій Мѣленинъ, Оболковскій и др.). Но у нихъ нѣтъ даже цѣлыхъ селъ, такъ какъ большая часть существовавшихъ тогда селеній -- селенія чисто казачьи. Не большимъ числомъ рукъ могутъ располагать эти "державцы": количество "послушныхъ" крестьянъ весьма ограничено. Такъ, въ 25 селахъ переяславскаго староства, люстраторы насчитали въ 1622 году всего 280 дворовъ, "poddanych poslusznycli", между тѣмъ, казачьихъ оказалось болѣе тысячи дворовъ {Jablonowsky, 132.}. Въ мѣстностяхъ южныхъ процентное отношеніе еще менѣе выгодно. Въ Ирклѣевѣ на 400 казачьихъ дворовъ насчитывается около 60 крестьянскихъ; въ Манжелѣѣ -- 6 крестьянскихъ и 16 казачьихъ; въ Богушковой слободкѣ -- 5 крестьянскихъ и 16 казачьихъ; въ Кропивнѣ около 60 крестьянскихъ и болѣе 200 казачьихъ и т. д. {Jablonowsky, 134--5.}
   Понятно, что здѣсь возстаніе могло привести и дѣйствительно привело къ болѣе рѣзкимъ и радикальнымъ перемѣнамъ, чѣмъ въ сѣверныхъ частяхъ Украины, что здѣсь могли быть вырваны съ корнемъ всѣ старыя отношенія. Да кромѣ того, свободныхъ и лежащихъ впустѣ земель было здѣсь громадное количество и большее, чѣмъ гдѣ-либо. Сліяніе двухъ классовъ: казаковъ и крестьянъ, зарождавшихся подъ польскимъ владычествомъ, но еще рѣзко не разграниченныхъ, могло совершиться безъ затрудненій и совершиться вполнѣ, а помѣстное сословіе совершенно исчезнуть, исчезнуть безъ остатка. И дѣйствительно, изъ данныхъ румянцевской описи видно, что здѣсь помѣстное сословіе, какъ оно существовало въ XVIII в., все, безъ исключенія, недавняго, новаго, но не польскаго происхожденія. Гетманы не возстановляли тутъ ни чьихъ владѣній, не раздавали почти и земель. Всѣ крупныя владѣнія позднѣйшаго происхожденія, и явились результатомъ либо купли грунтовъ у казаковъ, либо выдѣленія изъ общинныхъ земель, либо простого "гвалтовнаго" захвата.
   Такимъ образомъ, въ этихъ мѣстностяхъ для вполнѣ свободнаго и широкаго развитія народной жизни не существовало непосредственно послѣ возстанія ни малѣйшихъ препятствій. Пустопорожнихъ, вольныхъ земель было вдоволь, всѣ онѣ были объявлены собственностью войска, и сюда устремились, главнѣмъ образомъ, переселенцы. Въ теченіе полустолѣтія, послѣдовавшаго за возстаніемъ, значительная часть этой мѣстности была заселена. Всѣ тѣ села, которыя мы находимъ теперь въ Переяславскомъ и Золотоношскомъ уѣздахъ, возникли именно въ это время, т. е. къ концу XVII ст., а съ той поры и до настоящаго времени не возникало почти новыхъ селъ.
   

II.

   Если заселеніе было, такимъ образомъ, свободно и не стѣснено, если народъ могъ выказать вполнѣ присущія ему наклонности и качества, свой образъ и способъ отношеній къ землѣ, то спрашивается, какой характеръ получили поселенія, въ какія отношенія стали къ землѣ поселенцы? Очевидно, что, согласно укоренившемуся мнѣнію, будто малороссы индивидуалисты par excellence, будто личная, подворная собственность -- исконное явленіе среди малороссовъ, можно было бы ожидать установленія подворнаго, личнаго владѣнія во всѣхъ поселеніяхъ. Но въ томъ и дѣло, что этого не было и что при заселеніяхъ мы встрѣчаемся съ явленіемъ совершенно противоположнаго характера. Данныя румянцевской описи не оставляютъ на этотъ счетъ никакого сомнѣнія. Всѣ новыя поселенія, извѣстныя намъ по описи, возникаютъ на началахъ обгщиннаго владѣнія. Характерною, выдающеюся ихъ чертою является полное отсутствіе личной собственности. Община, завладѣвая землею, пользуется ею сообща. Нетолько выгоны и лѣса, но и дворовыя мѣста, пахать, сѣнокосы, луга, рыбныя ловли составляютъ предметъ общаго владѣнія, общаго пользованія. Вотъ, напримѣръ, какіе отвѣты получала генеральная ревизія: "по формѣ о сочиненіи подлежащихъ къ генеральной описи вѣдомостей -- такъ доноситъ 15-го іюня 1766 года сотенное горошинское правленіе (Дубенскаго полка) -- должно при каждомъ казаку и посполитому писать собственное его поле пахатное и сѣнокосное". Но тутъ возникаетъ странное затрудненіе: такого "собственнаго" на лицо не оказывается. "Въ сотнѣ же горошипской, продолжаетъ правленіе:-- при селѣ Буромцѣ поле пахатное, тамже вмѣстѣ з онимъ и сѣнокосное, по древнему тамо установленію обще всѣми жителми, казаками и посполитыми ранговыми господина полковника лубенскаго... употребляется, сколко кому якого лѣта къ паханію и сѣнокрсу надобность укажетъ, и гдѣ кто себѣ застигнетъ, тамо оретъ либо коситъ, а собственнаго нѣякого не имѣется" {Румянцевская опись, связка бумагъ, относящихся до Лубенскаго полка.}. А это не единичный, не исключительный фактъ даже во второй половинѣ XVIII в.: мы встрѣчаемъ его весьма не рѣдко. Въ 1733 году ирклѣевскій сотникъ, Славуй Требинскій, оборалъ самовольно двумя плугами такого рода общинную землю, принадлежавшую Чеховской волости. Возникло дѣло о спорномъ владѣніи, были вызваны свидѣтели, и оказалось, что всею этою землею, громадною степью, владѣютъ и "корыстуются" на общемъ правѣ какъ посполитые Чеховки, такъ и жители деревень Вороненцы и Деньги {Судіенко, Матеріалы для отечественной исторіи, I, 278--9.}. Этого мало. Новыя поселенія, основанныя въ концѣ XVII и въ XVIII в., какъ то видно изъ ихъ описанія въ румянцевской описи, всѣ придерживались началъ общиннаго владѣнія. Такъ, въ деревнѣ Богодуховкѣ (Кропивянской сотни, Золотой. уѣзда) изъ 71 домохозяина не было въ 1767 году ни одного, который владѣлъ бы землею на правѣ личной собственности. Деревня была заселена въ теченіе XVIII в. (первый дворъ поставленъ на "обще-казачьей" землѣ въ 1667 году, наибольшая часть въ періодъ времени съ 1740 по 1767 г.) выселенцами изъ Кропивны и др. мѣстъ. Нѣкоторые изъ переселенцевъ имѣли въ прежнихъ мѣстахъ жительства личную собственность въ видѣ пахати и др. угодій. Они бросили ее на произволъ судьбы, они не-корыстуются ею за отдаленностью (10 верстъ) и даже не отдаютъ въ наемъ: она лежитъ впустѣ. Большинство, какъ то значится въ описи, не имѣетъ никакихъ "ни принадлежностей, ни угодій". За то всѣ безъ исключенія пашутъ и сѣютъ, косятъ и преч., "на перемѣнныхъ мѣстахъ въ степу обще-казачьемъ, нераздѣльно владѣемомъ при селѣ Богодуховкѣ" {Румянц. опись, Крапивянской сотни 2-я связка, No 9 и 10.}. Тоже примѣнимо вполнѣ и къ деревнѣ Чернобай (той же сотни), заселенной даже въ теченіе XVIII в. переселенцами изъ Кропивны, Чеховки, Мельниковъ, Нѣжинскаго полка и т. д. Всѣ жители (19 дворовъ) пользуются сообща и нераздѣльно общимъ, принадлежащимъ къ селу Чернобаямъ, степомъ" {Тамъ же, No 4 и 5.}. Дворы, какъ и въ Богодуховкѣ, поставлены на "обще-владѣемомъ випустѣ"; пастбищемъ, какъ/Спеціальнымъ, такъ и паровымъ, всѣ владѣютъ сообща.
   Это -- села болѣе поздняго прохожденія. Но что именно такимъ образомъ и на такихъ основаніяхъ совершалось заселеніе, доказательство тому представляютъ села древняго происхожденія, гдѣ общинное владѣніе сохранилось еще и во время составленія описи. Буромка -- одинъ изъ такихъ поселковъ, какъ мы видѣли уже. Въ деревнѣ Мутихи, существовавшей еще при польскомъ владычествѣ, владѣніе и пользованіе землею происходили на началахъ общинныхъ. Мутишинскіе казаки сѣяли хлѣбъ на "обще-владѣемой казачьей землѣ" и только два домохозяина имѣли, сверхъ того, личную собственность (пахать), но въ ничтожномъ количествѣ (одинъ 2 дня, т. е. 1 1/2 десятины, другой -- 4 дня, т. е. 3 десятины) {Тамъ же, Ирклѣевской сотни третья связна, No 60 и 61.}. Тоже и въ весьма древнемъ поселеніи, селѣ Котловѣ. Здѣсь всѣ домохозяева (за исключеніемъ одного, живущаго съ заработковъ) сѣютъ хлѣбъ также на "обще-владѣемой, обще-обывательской землѣ", хотя нѣкоторые успѣли пріобрѣсти уже и личную собственность {Румянц. опись, Ирклѣевской сотни вторая связка, No 30 и 31.}. Дворы основаны также на общей землѣ, но о части ихъ уже говорится въ описи, какъ о наслѣдственной, предковской, хотя никто изъ такихъ домохозяевъ не предъявилъ документа, подтверждающаго его права на владѣніе.
   Что такой способъ, чисто общинный, владѣнія землею существовалъ прежде повсюду, во всѣхъ селеніяхъ, видно изъ тѣхъ данныхъ, которыя относятся до деревень, перешедшихъ уже въ XVIII в. къ подворному владѣнію, выдѣленному изъ общиннаго. Указанія на это особенно часты въ румянцевской описи.
   Во-первыхъ. При составленіи описи никто изъ казаковъ не могъ представить документовъ на право владѣнія тѣми землями, которыя они называли "наслѣдными, предковскими". Крѣпости, между тѣмъ, были ими предъявляемы во всѣхъ тѣхъ случаяхъ, когда земля было пріобрѣтена ими или ихъ предками въ личную собственность путемъ либо купли, либо замѣны, либо по закладу и т. д. А это, въ связи съ тѣми данными, которыя сейчасъ будутъ указаны, ясно доказываетъ происхожденіе наслѣдныхъ земель: онѣ выдѣлены были изъ общинныхъ. Второе поколѣніе забывало объ ихъ происхожденіи и называло ихъ уже наслѣдственною собственностью, тамъ, гдѣ раздѣлъ земель въ подворную собственность совершился при дѣдахъ или прадѣдахъ.
   И въ самомъ дѣлѣ (во-вторыхъ). Тамъ, гдѣ переходъ отъ общинной къ подворной формѣ владѣнія совершился въ сравнительно недавнее время, мы находимъ прямыя указанія на такое происхожденіе личной собственности. Раздѣлъ совершился на памяти живущихъ, и разговоровъ о предковской, наслѣдной собственности не было и быть не могло. Вотъ что читаемъ мы въ "извѣстіи", представленномъ въ "комиссію сочиненія въ полку Переяславскомъ генеральной ревизіи" {Тамъ же, связка бумагъ, относящихся до Переяславскаго полка (не классифиц.).}. "Жители села Денисъ, Яготинской сотни... общой казачой и посполитской толочный выпускъ, по согласію оного села Денисъ, атамана съ казаками и войта съ посполитыми... сами между собою на равніе часты распредѣлили". Здѣсь раздѣлъ совершился почти въ моментъ составленія описи. Мы имѣемъ данныя, относящіяся къ нѣсколько болѣе раннему времени, данныя, еще болѣе характерныя". Въ деревнѣ Вороненцы (Каневской сотни, Золотоношскаго уѣзда) подобнымъ же почти образомъ была распредѣлена пахатная земля, состоявшая въ общемъ владѣніи. Общинная земля была раздѣлена между 27-ю домохозяевами, распахавшими ее при существованіи еще общинныхъ порядковъ. Каждый получилъ, на основаніи "подѣла з обще-обывательской" земли, по нѣскольку участковъ (въ 5, 6, 8 дней) {Рум. опись, Каневской сотни третья связка No 14 и 15. Тоже явленіе легко прослѣдить и въ рядѣ другихъ деревень, напримѣръ, въ Коробовкѣ, р. опись, Домонтовской сотни первая связка No 5, въ Вьюнищахъ, р. опись, Терехтеміровской сотни первая связка No 8, а т. д.}. Сѣнокосы, однако, остались нераздѣленными, въ общемъ владѣніи. По заявленію "атамана сельскаго", эти сѣнокосы принадлежатъ къ селу Вороненцамъ "по давнемъ займѣ вольностей малороссійскихъ и по стародавнему безспорному владѣнію". Косятся они всѣми казаками, "гдѣ кто похочетъ" {Румянц. опись, Каневской сотни третья связка, No 16; вѣдомость атамана сельскаго отъ 17-го декабря 1768 г.}. И вотъ здѣсь при распросахъ жителей о способѣ пріобрѣтенія земли, казаки давали прямыя показанія, что земля имъ выдѣлена изъ общинной. Опись деревень Лѣплявской сотни показываетъ особенно ясно, какъ произошла въ Малороссіи личная собственность. Здѣсь, кромѣ того, что въ одномъ изъ древнихъ селъ, именно Решоткахъ, еще сохранилось общинное владѣніе пахатною землею (изъ 12-ти дворовъ пять высѣвали хлѣбъ на обще-казачьей землѣ) {Тамъ же, Лѣплявская сотня. См. таблица, составленная мною по румянцевской описи, изданіе полтавскаго земства.} -- вся сѣнокосная земля и лѣса находились въ общемъ нераздѣльномъ владѣніи всѣхъ селеній сотни (мѣстечка Лѣплявого, селъ: Решотокъ и Келеберды) и только въ 30--40-хъ годахъ XVIII вѣка подверглись раздѣлу. Сѣнокосы, съ согласія общества, были заняты всѣми жителями Решотокъ на общинномъ правѣ, въ Келебердѣ и Лѣплявомъ раздѣлены. Тоже произошло и съ лѣсомъ, и акты раздѣла сохранились въ описи. Вотъ что читаемъ мы въ одномъ изъ такихъ актовъ, въ копіи приложенныхъ къ описи: "На врядъ сотенномъ лѣплявскомъ въ сотенную лѣплявскую канцелярію атаманъ села Келеберды... съ казаками того-жъ села товариствомъ сего сентября 24-го (1748 г.) донесеніемъ представили, яко де около села Келеберды по обѣ стороны волпого дубнику имѣется не мало, е коего де дубнику они, атаманъ и товариство, никакой ползи никогда не узнаютъ, за темъ что сторонними людьми завсегда зрубуется, а они де и лѣсахъ весма крайнее оскудѣнне и за недостаткомъ въ господарствѣ к оплетенію дворовъ, огородовъ и протчого претерпѣваютъ нужду; которой де дубникъ они, атаманъ съ товариствомъ, учинили на все товариство распредѣленіе по части, и за тѣ части, которая чего достойна, чинили оцѣнки, посколько денегъ за часть, кто пожелаетъ вѣчно себѣ занять, на церковь святыя живоначальныя Троицы келебердѣйскую положить, а по отдачѣ де ими таковыхъ денегъ видали бъ тѣмъ села Келеберды казакамъ на вѣчныя владѣнія з сотенного лѣплявского уряду... утвердительныя письма" {Рум. опись, связка Лѣплявской сотни, No 9.}. Замѣтимъ, что однажды такой раздѣлъ совершался и земли поступали въ личную собственность -- дѣлянки нерѣдко продавались, уступались, закладывались казаками и, мало-по-малу, благодаря переходу ихъ изъ рукъ въ руки (что видно и изъ документовъ того же села Келеберды), происхожденіе ихъ забывалось и они значились уже доставшимися отъ предковъ.
   Наконецъ, въ-третьихъ, передъ нами лежатъ и еще доказательства существованія во всѣхъ поселеніяхъ Украйны лѣвобережной общиннаго владѣнія въ раннюю эпоху, хотя большая часть ихъ въ XVIII вѣкѣ перешла къ системѣ подворнаго владѣнія. Именно во всѣхъ такихъ деревняхъ, за немногими исключеніями, мы все еще находимъ и въ XVIII вѣкѣ остатки нетолько общинныхъ угодій, но и общинной пахати, находившейся въ общемъ пользованіи. Примѣрами можно было бы наполнить рядъ страницъ. Ограничиваюсь немногими. Такъ, въ Прклѣевской сотнѣ такими пахатными землями пользовалось, между прочимъ, слѣдующее количество дворовъ, не имѣвшихъ никакихъ "принадлежностей и угодій": въ мѣстѣчкѣ Ирклѣевѣ -- о, въ Васютинцахъ -- 10 дворовъ, въ Старомъ -- 7 дворовъ, въМойсинцахъ -- 4, въ Пищикахъ -- 2, въ Демкахъ -- 1, въ Митькахъ -- 8, въ Налѣсняхъ -- 4, въ Скородистикѣ -- 24 (большая часть и на своей личной), въ Краснохижинцахъ -- 2, въ Бѣлькахъ -- 6 (изъ 7-ми дворовъ), въ Самовицѣ -- 10, въ Бутькахъ 2, въ Москалеиковѣ -- 19 и т. д.1 Я не говорю уже о томъ, что во всѣхъ почти селахъ имѣлись сѣнокосы общинные и во всѣхъ, безъ исключенія, общинные выгоны.
   Такимъ образомъ, повсюду въ тѣхъ мѣстностяхъ, о которыхъ имѣются данныя въ румянцовской описи, первоначальное заселеніе происходило на началахъ общиннаго владѣнія. Эта общинность владѣнія обнимала всѣхъ, безъ исключенія, лицъ, поселившихся въ данномъ селеніи. Нетолько казаки, но и посполитые, и даже начинавшая выдѣляться изъ казачьей среды войсковая старшина входили въ составъ общины и, какъ члены ея, члены товариства, пользовались и общею собственностью, общинною пахатью и общинными угодьями. Румянцевская опись изобилуетъ фактами такого рода, ясно доказывающими и однородность массы въ раннее время, время, непосредственно слѣдующее за возстаніемъ, и существованіе исключительно одного общиннаго землевладѣнія въ южныхъ мѣстностяхъ лѣво бережной Украйны. Вотъ что доносилъ, напримѣръ -- я беру лишь одинъ примѣръ изъ многихъ -- значковой товарищъ Дубенскаго полка, Семенъ Кириловичъ: "3 днѣпровскими де сѣнокосными плавлями и островами и и нихъ рибними озерами къ общему владѣнію сотни чигиринѣдубровской мѣстечку Еремеевцѣ, да его значковаго товарища Кириловича маетности сотни жовштской селу Гусиному принадлежащими размежеванія не имѣется; почему де ежегодно и о нихъ е обоихъ сторонъ сѣнокосомъ, порубомъ, лозою и риболовлею обще еремеевскіе и гусинскіе обыватели користуются, да и степъ е тѣмже мѣстечкомъ Еремеевкою, такожъ Жовнинемъ и селами: Гусинымъ и Клищинцями въ общомъ владѣніи издревле состоитъ безроздѣлочній; такожъ тры острова... къ общему владѣнію мѣстечкомъ Чигиринъ-Дубровѣ, Жовнину и селамъ: Гусиному и Клищинцямъ принадлежащне; коими де, какъ онъ, Кириловичъ, такъ и всѣхъ вышеписаннихъ мѣстечокъ и селъ обиватели тожъ купно користуются" {Румянц. опись, связка бумагъ Лубенскаго полка, отъ 15-го іюня 1766 г.}. Приведемъ и другой любопытный и характерный примѣръ. Въ упомянутомъ уже селѣ Богодуховка въ нераздѣльномъ со всѣми обывателями владѣніи состояли и представители войсковой старшины: полковой переяславскій судья, Петръ Дарагапъ, сотникъ кропивянскій, Антонъ Дараганъ, и др., вмѣстѣ съ ихъ посполитыми, поселенными въ устроенныхъ сотникомъ, судьею и др. хуторахъ на общинной землѣ (участки ихъ были весьма сравнительно значительны, но у судьи, напримѣръ, личной собственной земли было мало, всего одинъ лугъ, дававшій 15 копенъ сѣна) {Тамъ же, Кропивянской сотни вторая связка, No 11 и 12.}. Среди мелкихъ владѣльцевъ, вышедшихъ изъ казачьей среды (напримѣръ, въ Лѣплявской сотнѣ вдова сотника Богдановичъ) {Лично собственной земли считалось у ней 12 дней (8 десятинъ), высѣвала она ежегодно болѣе 14 четвертей, т. е. больше, чѣмъ сколько было у ней земля. Недостающая земля пополнялась изъ общинной пахаты, какъ это и означено въ описи. Рум. опись, связка Лѣплявской сотни, владѣльческія земли.}, эта общность владѣнія встрѣчается еще чаще и примѣровъ можно было бы привести не мало; она сохранилась въ нѣкоторыхъ мѣстахъ еще и теперь (мнѣ извѣстенъ такой случай въ Домонтовѣ, Золотоношскаго уѣзда){Въ мировомъ золотоношскомъ съѣздѣ разбиралось дѣло по жалобѣ одного изъ домонтовскихъ землевладѣльцевъ на общество казаковъ домонтовскихъ, рѣшившихъ заорать и засѣять часть толоки для собранія средствъ на постройку церкви. Землевладѣлецъ въ жалобѣ ссылался на свое соучастіе въ пользованіи толокою.}. Съ другой стороны, правомъ общаго владѣнія пользовались наравнѣ съ казаками и посполитые, хотя послѣдніе все болѣе и болѣе утрачивали его. Я привелъ уже одинъ примѣръ такой общности владѣнія (село Денисово). Въ описи мы находимъ и рядъ другихъ. Привожу одно "доношеніе", вполнѣ характеризующее порядки владѣнія, существовавшіе въ лѣво-бережной Украинѣ. "По природѣ нашей, говорится въ этомъ въ высшей степени важномъ документѣ, который привожу цѣликомъ, такъ какъ онъ проливаетъ сильный свѣтъ на тогдашнія отношенія и послужитъ средствомъ для объясненія причины разложенія общиннаго владѣнія: -- будучи мы, посполитые, живучіе; въ мѣстечку Пѣщанномъ подъ ратушею, равно какъ и давнину і предки нашы обще е казаками і жителми пѣщанскими и свободномъ принадлежащемъ къ мѣстечку Пѣщанному степку, сѣнокосомъ и паханіемъ хлѣба доволствовались и общѣ безпрепятственно и безобидно, одинъ передъ другимъ по перемѣнныхъ мѣстахъ, гдѣ кто пожелалъ, і единственно е того нашего и общѣ ползованія, какъ консистенскне дачи, такъ і к ратуши подлежащіе государевы повинности безпужно несли, когда безпомѣшательное было и прописанномъ наше владѣние; но е недавнихъ годовъ здешине казаки, одинъ по другому перво на слова выговаривая, не уходить обще е нами владѣніемъ нашимъ и томъ степомъ, а потомъ часъ отъ часу усиливаясь по безстрашію своему к явнымъ насъ витискамъ взяли согласне, і, обративъ на насъ свою ненависть... умислили... и совсѣмъ насъ к оному стейку не допустить, к томужъ і и выоустныхъ местахъ утѣспыть, объявляя притомъ свои намѣре нія, что еслибъ де кто е насъ могъ у прописанное владѣнне вступить, то убъютъ де до смерти, і пропадетъ за собаку, понеже де казакамъ е мужиковъ ползы нѣкакой летъ, і мужику казацкими степами владѣть неслѣдуетъ, почему е насъ некоторые не имѣя собственной землѣ, а и общемъ съ казаками на степку ползованіе опасиваясь іхъ казаковъ неуважнихъ похваловъ, принужденны оставя свои жилля удалитись. Однако мы малымъ числомъ оставшіеся хотя съ нуждою во владѣнне тогожъ степу ораніемъ и сѣнокосомъ до некоторого времены уходили и распахали были себѣ землѣ, но напослѣдокъ... позапрошлого и сего года лѣта, когда мы наши распаханнне собственно нами землѣ орать выйшли, то онне козаки... і последныхъ насъ е плугами согнали, такожъ и и косовичное время к кошенню сѣна не допустили, і совсѣмъ общого полѣзования лишили, по причинѣ которой нынѣ мы пришли до самокрайнѣйшей обиды і разорення" {Румянц. опись, связка бумагъ, относ. до Перяславскаго полка. Отъ 19-го ноября 1767 г.}. Въ виду всего этого они просятъ возстановить ихъ въ общемъ пользованіи степомъ и выгономъ. Мѣстное правленіе подтвердило справедливость жалобы посполитыхъ и право ихъ, издревле существовавшее, пользоваться сообща съ казаками общинными землями. Оно просило генеральную ревизію "повелеть ползоватись имъ (казакамъ) въ томъ степку по давнему обикновенію, обще съ посполитыми" {Тамъ же.}.
   Изъ приведенныхъ данныхъ -- далеко, впрочемъ, не всѣхъ, имѣющихся у меня подъ руками -- фактъ существованія въ лѣвобережной Украинѣ общиннаго владѣнія всѣми видами и родами земельныхъ угодій вытекаетъ самъ собою и врядъ ли можетъ быть даже оспариваемъ. Установленіе этого факта имѣетъ большое значеніе для исторіи лѣво-бережной Украины Общинное владѣніе послужило несомнѣнно почвою всѣхъ дальнѣйшихъ измѣненій въ поземельныхъ отношеніяхъ, происшедшихъ въ XVIII и XIX вв.; оно -- исходный пунктъ ихъ развитія, имъ могутъ быть объяснены и остатки его, сохранившіеся и до настоящаго времени, и рядъ явленій въ сферѣ экономической послѣдующаго времени. Однажды мы признаемъ его -- а не признать его послѣ всѣхъ приведенныхъ данныхъ невозможно -- мы должны совершенно измѣнить нетолько то общераспространенное заблужденіе, о которомъ я говорилъ въ началѣ статьи, но и многія изъ нынѣ существующихъ мнѣній и относительно развитія народа въ Малороссіи, и относительно ряда практическихъ вопросовъ, касающихся земледѣльческаго класса. Но пока оставимъ въ сторонѣ эту сторону дѣла и посмотримъ на то, какой характеръ носило это общинное землевладѣніе въ лѣво-бережной Украинѣ XVIII в., какъ и на какихъ началахъ оно было организовано.
   

III.

   Здѣсь мы наталкиваемся на значительныя и часто непреоборимыя затрудненія, вытекающія, главнымъ образомъ, изъ отсутствія данныхъ, отсутствія сколько нибудь детальныхъ, подробныхъ сообщеній о порядкахъ пользованія общими землями. Румянцевская опись даетъ ихъ очень мало; по крайней мѣрѣ, въ имѣвшихся у меня связкахъ (далеко не полныхъ) ихъ нѣтъ. Да даже и тѣ данныя, которыя относятся до общинныхъ земель вообще, далеко не могутъ быть названы полными и подробными. Они собирались отдѣльно отъ описи каждаго села; большею частью они попадали въ генеральную ревизію вслѣдствіе того, что вопросные пункты, предлагаемые этою ревизіею, указывали исключительно на факты личной собственности, и мѣстныя управленія встрѣчали затрудненія въ отвѣтахъ (какъ наприм., Горошинское), въ виду того, что отношенія опирались на иныя начала, начала общиннаго владѣнія. Наконецъ, при той цѣли, которую, какъ извѣстно уже, преслѣдовалъ Румянцевъ, предписывая составленіе описи, въ подробномъ описаніи бытовой формы жизни, способовъ и порядковъ, системы пользованія общественными угодіями не было и надобности. Быть можетъ, въ архивахъ, еще сохранившихся, волостныхъ правленій, отыщутся болѣе подробныя и полныя указанія на этотъ счетъ. Мы вынуждены ограничиться пока лишь тѣми немногими указаніями, которыя находятся въ описи. Считаю нужнымъ замѣтить, что о порядкахъ пользованія лѣсомъ и выгонами, можно сказать, нѣтъ никакихъ указаній въ описи. Все, что тамъ имѣется, это -- нѣкоторыя данныя относительно пользованія пахатью, главнымъ образомъ, и затѣмъ сѣнокосами.
   Какого же типа была община лѣво-бережной Украины?
   Когда говорятъ объ общинномъ землевладѣніи, то обыкновенно подразумеваютъ подъ нимъ тотъ порядокъ пользованія земельными угодьями, при которомъ существуютъ, какъ необходимая принадлежность, передѣлы чрезъ опредѣленные промежутки времени земель и дѣленіе земли на равномѣрные участки. Благодаря этому ходячему представленію, и укоренилось такъ сильно, можетъ быть, мнѣніе о томъ, что въ Малороссіи совершенно не существуетъ общиннаго землевладѣнія, какъ якобы противнаго характеру и природѣ малоросса. Но на дѣлѣ понятіе объ общинномъ землевладѣніи безконечно шире, формы общиннаго землевладѣнія крайне разнообразны, и землевладѣніе съ передѣлами земель есть не болѣе, какъ одна изъ разновидностей общины. Описанія, не такъ давно появившіяся, общинныхъ порядковъ въ Великороссіи указали уже на фактъ существованія общинъ безъ передѣловъ и при неравномѣрныхъ участкахъ. Изслѣдованія по исторіи общиннаго землевладѣнія въ западно-европейской литературѣ доказали, что ранняя, болѣе первобытная форма общины не есть форма общины съ передѣлами. При малонаселенности страны, при массѣ пустопорожнихъ земель, данная группа, главнымъ образомъ, родовая группа, захватывала обыкновенно столько земли, сколько считала нужнымъ для обработки, а отдѣльныя семьи, на которыя распадалась постепенно родовая община, брали изъ общей земли, сколько какая пожелала. Работы Мэна относительно ирландской общины, изслѣдованія Инамы Сернегга и др. относительно Германіи, изслѣдованія и отчеты о формахъ общиннаго землевладѣнія въ Индіи и др. странахъ, доказали это съ полною ясностью и очевидностью. Такъ, въ Индіи, по мѣрѣ численнаго размноженія членовъ рода, замѣны части ея первоначальныхъ членовъ новыми пришельцами и происходящаго отсюда разложенія рода, общинное владѣніе значительно измѣнилось въ нѣкоторыхъ общинахъ. Индивидуальные надѣлы переставали зависѣть въ своемъ протяженіи отъ близости, большей или меньшей, владѣльцевъ къ общему родоначальнику. Размѣръ ихъ опредѣляется теперь тѣмъ, какъ велико пространство земли, подвергаемое фактической обработкѣ той или иной семьей. Отсюда та неравномѣрность въ величинѣ надѣловъ, которую изслѣдователи называютъ характерной чертой нынѣшняго типа общиннаго землевладѣнія въ Индіи. Описаніе одной индѣйской общины особенно характерно въ этомъ отношеніи. "Здѣсь нѣтъ постоянныхъ надѣловъ. Каждый владѣетъ обработываемымъ имъ участкомъ, пока продолжается обработка. Разъ то или другое пространство земли оставлено безъ ухода, оно снова входитъ въ составъ общинной пустоши и можетъ быть занято каждымъ изъ членовъ общины" {Rose, Report on the Bhej Burrar tenures in zillah Banda, 89, цит. у Ковалевскаго, Общинное землевладѣніе, I, 81.}. Только съ теченіемъ времени неравномѣрность надѣловъ возбуждаетъ споры между членами общинъ, споры, въ которыхъ одни стоятъ за существующую нарѣзку, другіе же требуютъ передѣла. Послѣдніе стоятъ за равномѣрность участковъ и враждебны одинаково и системѣ надѣловъ, опредѣляемыхъ наслѣдственнымъ правомъ, и системѣ санкціонированія фактическаго владѣнія. Такимъ образомъ, равномѣрный передѣлъ есть явленіе сравнительно позднее въ исторіи поземельныхъ отношеній въ Индіи. А тоже можно сказать и о другихъ странахъ. Только переходъ къ системѣ передѣловъ требуетъ благопріятныхъ условій, и гдѣ ихъ не было, тамъ разложеніе общины происходило быстро, и общинное землевладѣніе гибло, не успѣвши выработаться въ систему передѣловъ. Такимъ образомъ, при первобытныхъ порядкахъ пользованіе общинною землею не ограничивалось временемъ, и величина участка не опредѣлялась. Наиболѣе выдающіяся лица изъ членовъ общины, начальникъ рода, получалъ, какъ, напримѣръ, въ Ирландіи, наибольшій участокъ. Произвольное пользованіе не ограничивалось нахатью, а распространялось и на лѣса. Ограничительныя правила о порубкахъ въ общинныхъ лѣсахъ, какъ они формулированы въ Weisthümer, Dorfordnungen, Willküren и т. п., позднѣйшаго происхожденія: они не существовали въ первобытную эпоху, когда право, такъ наз. Kodungen, было совершенно неограниченно, какъ то показалъ Арнольдъ {Arnold, Ansiedelungen und Wanderungen deutscher Stämme, стр. 249 я слѣд.}.
   Именно съ подобнымъ типомъ общиннаго владѣнія мы и встрѣчаемся въ лѣво-бережной Украинѣ. Обширныя пространства свободныхъ и никому не принадлежавшихъ земель, полнѣйшая и почти неограниченная, по крайней мѣрѣ, въ первое время, свобода займа вполнѣ благопріятствовали, вѣроятно, образованію этой именно формы общины. Земля цѣнилась очень низко. Въ XVIII в., даже въ сравнительно болѣе населенныхъ мѣстностяхъ, можно было пріобрѣсть десятину пахатной земли за овцу, за нѣсколько копеекъ, сѣнокосъ -- за 2 ведра меду или 4 р. Ilàхать была дешева, она была въ изобиліи. Понятно, что при такихъ уже однихъ условіяхъ, не говоря о другихъ, привязанности къ личной собственности и быть не могло: землею не дорожили первое время и безъ затрудненія бросали ее на произволъ судьбы. Занимали и запахивали столько земли, сколько хотѣли, и никакихъ "предѣловъ" не знали. Не ставили и знаковъ межевыхъ, не окапывали земель, такъ какъ личной собственности не существовало, а общинная не могла быть подвергаема огораживанію: запрещеніе огораживать ее даже было внесено въ законъ {"Буде, кто общую землю... огородилъ, и то-бъ на него доведенно, таковий... землю въ общество возвратить долженъ". Права, по которымъ судится малороссійскій народъ. Глава XVII, арт. 17, § 4, стр. 521.}. Да въ началѣ даже не размежевывали общинныхъ земель. Часто -- какъ-то мы видѣли уже изъ донесенія горошинскаго правленія -- по нѣскольку селъ владѣли совмѣстно одною и тою же общинною землею, даже такія села, которыя принадлежали къ разнымъ сотнямъ. Не были размежованы и земля, принадлежавшія къ сотнямъ. Вся земля считалась общею собственностью и могла быть обработываема каждымъ по его доброй волѣ. Только съ теченіемъ времени, вслѣдствіе уменьшенія количества земли (благодаря, главнымъ образомъ, образованію крупныхъ помѣстій) стали возникать споры за земли. Мы наталкиваемся на нихъ въ второй четверти XVIII в. и тогда же происходятъ и первыя попытки размежеванія (въ южныхъ мѣстностяхъ). Такое размежеваніе произведено было въ 1731 году атаманомъ кропивянскимъ, въ силу чего земли сотенныя кропивянскія были окончательно отмежеваны отъ земель другихъ сотенъ {1731 году октября 10. Опись для выдѣленія сотпѣ кропивяпской между сотнями ирклѣевской и золотоношской о степѣ, состоящомъ к общому всехъ казаковъ тоя сотпѣ владѣнню принадлежащему съ показаніемъ урочищъ. Рум. снись, связка бумагъ Переясл. полка.}. Въ другихъ, сосѣднихъ оно не было еще сдѣлано и въ 1767 г., какъ то видно изъ того, что Коневская и Ирклѣевская сотни владѣли совмѣстно общинною сѣнокосною лукою, и изъ отчета значковаго товарища Кириловича. Займы внутри сотни, при уменьшеніи земли, все чаще и чаще стали вызывать споры и вели къ новымъ размежеваніямъ. Такъ, напримѣръ, уже около 1727 г. такой споръ возбужденъ былъ жителями Коневецъ противъ переселенцевъ въ Чернобай. "Будетъ тому годовъ больше сорока, когда поселившіеся на полѣ коневскому въ слободки (что нынѣ село Чернобай называется)... начали самовластно привлащать землю нашу къ своему владѣнію, то отъ предковъ нашихъ села Каневецъ козаковъ была жалоба къ... гетману, по якой жалобѣ... высланъ былъ тогда обозный полковой... ко учиненію праведнаго между каневцами и чернобаями и пахатномъ и сѣнокосномъ полѣ разграниченія". Тогда же былъ составленъ актъ на владѣніе съ указаніемъ граней {Рум. опись, связка бумагъ Переяславскаго полка.}. Очевидно, такимъ образомъ, что каждая община старалась захватить возможно больше земли, и чернобаевская, какъ видно изъ приведеннаго документа, повторила свое "привлащеніе" и во второй разъ. Тоже, что происходило между общинами, совершалось и отдѣльными членами общины, число которыхъ въ каждой общинѣ было незначительно (въ рѣдкомъ доходило до 100 дворовъ, въ большинствѣ maximum равнялся 70, средній размѣръ -- 30 -- 40). При массѣ общинныхъ земелъ система захвата царила вполнѣ почти. "Кто сколько можетъ, кто сколько пожелаетъ, кто сколько въ силѣ оборать" -- вотъ тѣ выраженія, которыя мы постоянно встрѣчаемъ въ актахъ XVIII в. и въ описи. Фактическое владѣніе -- основная черта общиннаго землевладѣнія лѣво-бережной Украины. "Въ которомъ степу, заявляютъ свидѣтели въ извѣстномъ уже намъ дѣлѣ ирклѣевскаго сотника:-- надлежащія села користуются, безъ опредѣленія между собою, кто сколько можетъ" {Судіенко, I, 279.}. Тоже говорятъ и посполитые м. Вешаного: "одинъ передъ другимъ, гдѣ кто пожелалъ на перемѣнныхъ мѣстахъ", и жители Вуромки: "сколько кому якого лѣта къ паханію и сѣнокосу надобность укажетъ и гдѣ кто себе застигнетъ, тамо оретъ либо коситъ", и сотенное кропивянское правленіе: "общимъ безраздѣлу степомъ" пользуются "всѣ обыватели, казаки, разночинцы, подсусѣдки и посполитые, общественно на перемѣнныхъ мѣстахъ" и т. д. И дѣйствительно, достаточно только просмотрѣть описи дворовъ тѣхъ селъ, которыя пользуются общинною пахатью или сѣнокосомъ, и вычислить количество высѣваемаго ими хлѣба, чтобы увидѣть, что каждый членъ общины при запахиваніи земли или косьбѣ сѣна руководился исключительно размѣромъ своихъ силъ, т. е. количествомъ имѣвшагося у него скота и числомъ рабочихъ рукъ. Чтобы не утомлять читателя выпискою длиннѣйшаго ряда цифръ, я приведу одинъ примѣръ. Въ Богодуховкѣ семья, состоявшая изъ 3 рабочихъ при 6 волахъ, засѣвала ржи 3 четверти, пшеницы, ячменя, овса и гречихи 8 четвертей, т. е. примѣрно, засѣвали около 11 десятинъ; другая семья, при 6 рабочихъ и 20 волахъ, 5 четвертей ржи, 16 четвертей остального хлѣба, т. е. около 21 десятины. На тѣхъ же основаніяхъ происходило и пользованіе сѣнокосами. Тамъ посполитые хутора Дарагана, участвовавшіе въ пользованіи общинными пахатью и сѣнокосомъ, накашивали сѣна: 1-- 125 копенъ, 1 -- 100 копенъ, 7 по 75 копенъ, 23 по 50. Тоже замѣчается и въ другихъ мѣстахъ. Такъ въ Лѣплявской сотнѣ обыватели брали изъ общественнаго сѣнокоса столько земли, сколько могли и хотѣли. Сотникъ, при раздѣлѣ, взялъ сѣнокосъ, дававшій 1,400 копенъ, хорунжій -- 200 копенъ; что касается казаковъ, то сѣнокосъ въ 150 коп. взяло 4 человѣка, въ 100 коп. и свыше -- 14 чел., отъ 50 до 100--16 чел. и т. д. Нѣчто подобное происходило и при раздѣлѣ лѣса, какъ то видно изъ данныхъ той же сотни и заявленія кропивянскаго правленія: "въ гагарахъ рубка для топлива дровъ" производится каждымъ, кому сколько нужно.
   Трудно рѣшить вопросъ о другихъ сторонахъ въ порядкахъ пользованія землями. Существовало ли какое-либо соотвѣтствіе въ пользованіи пахатью и сѣнокосомъ, на этотъ вопросъ опредѣленнаго отвѣта нельзя дать. Изъ одного случая, именно изъ данныхъ о хуторѣ Дарагана, можно вывести прямое заключеніе, что соотвѣтствіе это существовало. Здѣсь посполитые владѣли неравномѣрными участками земли. Одно лицо владѣло 45 днями пахати и накашивало 125 копенъ, одно -- 40 днями и накашивало 100 к., 7 лицъ владѣли пахатью въ 30 дней каждый, и накашивали каждый по 75 к, остальные 23, съ 15 днями каждый, накашивали каждый по 50 к. Но отсюда нельзя сдѣлать вывода, такъ какъ нѣтъ подобныхъ данныхъ для другихъ селъ въ описи. Система описи прямо мѣшаетъ этому. Въ описи при каждомъ дворѣ записана (напримѣръ, въ Богодуховкѣ, Чернобаѣ и проч.) его лично-собственная пахать и сѣнокосъ, оставленные хозяиномъ впустѣ; означено, сколько онъ высѣвалъ на обще-казачьей землѣ, но не всегда показано, сколько накашивалъ сѣна. Нѣсколько больше основаній имѣемъ мы для опредѣленія иного рода обстоятельства. Система, по которой велось тогда хозяйство, была трехъ-польною съ принудительнымъ сѣвооборотомъ. Каждый членъ общества имѣлъ право на участокъ земли въ каждомъ изъ полей {Обыкновенно въ описи говорится, что при такомъ-то селѣ существуетъ пахать въ выпускныхъ трехъ толокахъ, находящихся въ нераздѣльномъ владѣніи.}. Двѣ части шли подъ посѣвъ, третья подъ паръ и выгонъ. Общество само опредѣляло порядокъ сѣвооборота, и его постановленіе было обязательно для всѣхъ. Это сохранилось даже тамъ, гдѣ упрочилась подворная собственность. Лица, удержавшія въ своихъ рукахъ только по участку въ двухъ или одномъ только полѣ, обязательно должны были отдавать свой участокъ подъ паръ. Такъ, напримѣръ, въ Золотоношѣ нѣкоторые жители вынуждены были, благодаря этому и отсутствію общинной земли, нанимать землю для посѣва въ тѣхъ поляхъ, которыя обработывались въ данномъ году, и только однажды, или дважды въ три года пользоваться лично-собственнымъ участкомъ {Рум. опись, Золотоношской сотни связка первая, No 2.}. Тамъ,гдѣ существовало общинное пользованіе, жители были обезпечены въ отношеніи посѣва вполнѣ. Въ каждомъ полѣ они имѣли равные участки и ежегодно засѣвали одно и тоже количество хлѣба. Въ хуторѣ Дарагана большинство (23) хозяевъ имѣли въ каждомъ полѣ по 5 дней, другіе по 10 и 15 дней. Что тоже практиковалась въ другихъ мѣстахъ, можно заключить изъ описи, гдѣ указывается, что количество высѣяннаго хлѣба въ теченіе двухъ лѣтъ было одинаково.
   Эти, далеко, впрочемъ, не точныя указанія служатъ тѣмъ не менѣе косвеннымъ средствомъ для опредѣленія роли общины въ дѣлѣ пользованія землею, именно, существованіе обязательнаго сѣвооборота подтверждаетъ, что постановленіе закона о неогораживаніи общинныхъ земель исполнялось на дѣлѣ, практиковалось жителями. Съ другой стороны, тѣже данныя доказываютъ отчасти, что занятіе, займы общинныхъ земель происходили не безъ согласія общества, атамана съ товариствомъ. что, слѣдовательно, община сама вѣдала распредѣленіемъ земель, предоставляя каждому столько земли, сколько онъ могъ обработать. Что это происходило именно такимъ образомъ, видно изъ ряда данныхъ, подтверждающихъ фактъ участія общины, но не опредѣляющихъ, впрочемъ, въ деталяхъ этого участія. Такъ, занятіе и т. п. или оставшихся впустѣ дворовъ ("по збегѣ" казака въ Польшу), или вновь устроиваемыхъ на обще-казачьемъ выпустѣ, всегда и во всѣхъ случаяхъ происходило съ согласія общества. Изъ данныхъ, относящихся до села Воротинецъ и др.. а также и до деревень Лѣплявской сотни, можно заключить, что согласіе общества было обязательно. Распахивали земли и раздѣлы ея опредѣлялись по общему соглашенію, и мы видѣли, что въ соглашеніи одинаково участвовали всѣ члены общины, казаки и посполитые. Наконецъ, изъ одного акта, который цитируетъ г. Лазаревскій въ своемъ трудѣ о посполитыхъ, видно, что и запрещеніе огораживать участки, выдѣляемые изъ общинныхъ земель, издавало общество. "По общему всѣхъ селянъ согласію", говорится въ этомъ актѣ, опредѣлены общіе чагорники, и "въ тѣхъ чагорникахъ, безъ вѣдома селянъ, занимать и окапывать займы было запрещено".
   Таковы немногія, къ сожалѣнію, далеко не полныя данныя, которыя можно было извлечь и изъ описи, и изъ другихъ документовъ. Изъ нихъ, какъ вполнѣ несомнѣнный фактъ, вытекаетъ существованіе общиннаго землевладѣнія въ Украинѣ въ XVIII в., землевладѣнія, которое и было первоначальной формой владѣнія каждаго вновь возникающаго поселенія. Но это землевладѣніе было землевладѣніемъ болѣе первобытнаго типа, безъ передѣловъ, безъ ограниченія времени держанія земли, безъ равномѣрныхъ надѣловъ, землевладѣніемъ, въ основѣ котораго лежало фактическое завладѣніе, по всѣмъ видимостямъ, санкціонируемое товариствомъ, дозволявшимъ при раздѣлахъ брать нужное количество земли. То былъ установившійся обычай, шедшій отчасти въ разрѣзъ съ закономъ. Послѣдній признавалъ фактъ общиннаго землевладѣнія, освящалъ его, давая титулъ сообщественникамъ, именно названіе сябръ, а землямъ общиннымъ -- названіе сябринныхъ земель, купно владѣемыхъ. Старался онъ также до нѣкоторой степени и оградить общину. Онъ воспрещалъ огораживанія, затѣмъ въ случаѣ отказа кому-либо изъ сябровъ въ пользованіи общинною землею -- установлялъ право обжалованія дѣйствій однообщественниковъ въ судѣ {Права, по которымъ судится малороссійскій народъ, стр. 516. "Когда бы который сябръ требовалъ раздѣлки въ лѣсѣ, въ степѣ или въ пушѣ совокупной, иные же сябри не хотѣли-бъ съ нимъ дѣлитись, тогда ему о той раздѣлки свободно будетъ сябровъ тѣхъ въ судъ... позвать, и тамо по суду имѣетъ бить приговорена имъ раздѣлка на равные части или сколько кому надлежати будетъ, а та раздѣлка должна Сыть чинена таковымъ порядкомъ, какъ въ главѣ 13, въ артикулѣ 10, о по дѣлѣ между братіею изображено".}. Но при этомъ стремился и регулировать общинные раздѣлы. Мало того, что онъ требовалъ отъ суда примѣненія въ пользу обиженнаго обществомъ члена тѣхъ правилъ, которыми руководились при дѣлежкѣ земли между сыновьями, онъ опредѣлялъ и способъ дѣлежа. "Еслибы кто имѣлъ съ кимъ лѣсъ или степъ совокуппий, недѣлений, а одинъ бы который сябръ похотѣлъ тотъ лѣсъ на засѣвъ хлѣбный или для сѣнокоса прочистить, а степъ проорать, тогда ему свободно будетъ такий лѣсъ прочистить... а степь прооривать, толко жъ такъ чтобъ другихъ участниковъ разробомъ тимъ своихъ грунтовъ не изобилилъ, къ своему больше не принималъ, но столко сколко на его части того лѣсу или степу принадлежать будетъ, а другимъ бы участникамъ своимъ такъ много и въ толикой добротѣ лѣсу и степу оставилъ, какъ много на части ихъ противъ его займа принадлежитъ". Въ противномъ случаѣ, т. е. если такая пропорціональность не будетъ соблюдена имъ, и "еслибы кто болше надъ свою часть лучшаго грунта прочистилъ, и за то бы въ судъ билъ позванъ". Судъ обязанъ былъ заставить такого сябра "сябрамъ своимъ на томъ же грунтѣ или когда похотятъ обидилши на другомъ уступить имъ такъ доброго, годного и поджиточного мѣста, чтобы всѣмъ участникамъ равно било". Если же дѣло шло о лѣсныхъ угодьяхъ, то за порубленный "сверхъ части его" лѣсъ, онъ обязанъ "изъ своей собственной части на иномъ мѣстѣ, гдѣ имъ преличнѣе будетъ, столько жъ и тамъ доброго лѣса отвесть, а не будетъ у него такого лѣса, то денгами по доказательству заплатить имѣетъ, въ половину противъ оцѣнки {Ib., стр. 515--16.}, по установленному тарифу {Ib., гл. 19 артик. 1, § 3, стр. 540.}. Судебныя рѣшенія по такого рода дѣламъ, одни, несомнѣнно, могутъ пролить новый свѣтъ на существовавшіе въ то время общинные порядки въ лѣво-бережной Украинѣ, но, къ сожалѣнію, они находятся неизвѣстно гдѣ.
   Я заканчиваю этимъ настоящую статью. Въ слѣдующей я обращусь къ анализу тѣхъ причинъ, которыя повели къ разложенію общиннаго землевладѣнія въ Украинѣ, причинъ, вызвавшихъ быстрое исчезновеніе его и замѣну подворнымъ владѣніемъ. Это изслѣдованіе, я надѣюсь, разъяснитъ многое изъ того, что могло показаться неяснымъ въ изложенномъ. Вмѣстѣ съ тѣмъ я постараюсь также показать и то вліяніе, какое оказало паденіе общины на упадокъ благосостоянія населенія лѣво-бережной Украины XVIII в.

И. Лучицкій.

   Кіевъ, 24-го апрѣля 1882 г.

"Отечественныя Записки", No 11, 1882

   
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru