Лозинский Евгений Иустинович
Детский труд и народная школа в Германии

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:

   

Дѣтскій трудъ и народная школа въ Германіи.

   Въ современной общественной жизни есть не мало фактовъ, мимо которыхъ мы проходимъ почти не задумываясь, даже о существованіи которыхъ мы нерѣдко имѣемъ самое смутное понятіе, тогда какъ имъ суждено играть въ судьбахъ общества большую роль и отражаться, нерѣдко, на цѣлыхъ широкихъ слояхъ населеніи самымъ гибельнымъ образомъ. Къ числу такихъ фактовъ принадлежитъ, между прочимъ, дѣтскій промысловый трудъ. Правда, мы знаемъ, мы сплошь и рядомъ видимъ дѣтей, совершающихъ тѣ или иныя работы, служащихъ "на побѣгушкахъ", состоящихъ "въ ученіи" въ различныхъ мастерскихъ и т. п., но все это кажется намъ или исключительнымъ, или не важнымъ, даже естественнымъ. Нѣсколько менѣе уже извѣстенъ намъ тотъ фактъ, что такихъ дѣтей, зарабатывающихъ своими нѣжными руками собственное существованіе, въ современномъ обществѣ -- легіонъ, что есть цѣлыя отрасли промышленности, покоющіяся преимущественно, если даже неисключительно, на дѣтскихъ спинахъ: что для такихъ лилипутовъ-рабочихъ есть свое "рабочее время", своя "заработная плата", даже -- что всего курьезнѣе -- свое "рабочее законодательство". Еще менѣе извѣстно намъ существованіе обширной политико-экономической литературы, посвященной труду такихъ крошечныхъ общественныхъ работниковъ; столь же мало извѣстна намъ борьба интересовъ и партій изъ за того или иного рѣшенія великаго "дѣтскаго вопроса", горячія парламентскія пренія на Западѣ, закулисныя интриги, союзы, конгрессы, съѣзды, рѣшающіе соціальныя судьбы все тѣхъ же маленькихъ существъ, которыя въ прежнія патріархальныя времена служили предметомъ заботъ лишь семьи и школы. Но наименѣе знакомъ намъ, ибо наименѣе разработанъ, вопросъ о педагогическомъ значеніи дѣтскаго промысловаго труда, т. е. о вліяніи его на физическое, умственное и нравственное развитіе подрастающихъ поколѣній, а слѣдовательно, и на духовное и матеріальное состояніе обществъ. О дѣтскомъ общественномъ трудѣ много говорили до сихъ поръ политики и экономисты, законодатели и филантропы; даже поэты посвящали ему свои лучшія произведенія, проникнутыя священнымъ духомъ протеста и жалости. Генрихъ Гейне, напримѣръ, возмущенный судьбой рабочихъ дѣтей въ Германіи, писалъ свок извѣстныя каждому строки:
   
   "Проклятье тебѣ, о вашъ край лицемѣрный,
   Гдѣ въ мигъ увядаетъ цвѣтокъ волевой"...
   
   Еще болѣе прочувствованныя строки посвятилъ дѣтямъ-работникамъ Викторъ Гюго. "Куда направляются,-- спрашиваетъ on въ одномъ изъ своихъ стихотвореній,-- всѣ эти дѣти, изъ которыхъ ни одно не смѣется, эти нѣжныя существа съ хмуры" лицами, изсушенныя лихорадкой, эти восьмилѣтнія дѣвочки, безъ матери и надзора?.. Они идутъ, чтобы изо дня въ день, съ утра и до вечера, совершать одно и то же движеніе въ одной и той же темницѣ... {Для знакомыхъ съ французскимъ языкомъ мы приводимъ здѣсь это стихотвореніе цѣликомъ:
   "Oû vont tous ses entants dont pas un seul ne rit,
   Ces doux êtres pensifs que la fièvre maigrit,
   Ces filles de huit ans qu'on voit cheminer seules?
   Ils s'en vont travailler quinze heures, sous des meules
   Ils vont de l'aube au soir faire éternellement
   Dans la même prison le même mouvement.
   . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
   Que ce travail, haï des mères, soi maudit!
   Maudit comme le vice, oh l'on s'abâtardit,
   Maudit comme l'opprobre et comme le blasphème!
   O Dieu! qu'il soit maudit au nom du travail même,
   Au nom du vrai travail, saint, fécond, généreux
   Qui fait le peuple libre et qui rend l'homme heureux".
   Это стихотвореніе мы нашли цитированнымъ въ интересномъ трудѣ: "La législation de l'enfance 1789--1894", par Jacques Bonzon, Paris. 1804. p. 201.}"
   Что касается педагоговъ, то лишь въ самое послѣднее времени обратили должное вниманіе на дѣтскій промысловый трудъ и стали дарить насъ серьезными изслѣдованіями, являющимися цѣннымъ вкладомъ въ современную педагогическую литературу. До введенія на Западѣ всеобщаго обязательнаго обученія, школа не испытывала на себѣ (по крайней мѣрѣ, непосредственно) всѣхъ неблагопріятныхъ послѣдствій дѣтскаго труда; массы дѣтей оставались внѣ школы, безъ всякаго образованія, и объ ихъ судьбахъ мяло заботились народные учителя и педагоги. Лишь съ того самаго момента, когда всѣмъ дѣтямъ стало обязательнымъ посѣщать школы, т. е. когда возникла, такимъ образомъ, фатальная конкурренція между школой и "фабрикой" (вообще -- дѣтски" промысловымъ трудомъ), когда въ школы стали появляться измученныя и надорванныя маленькія существа, поневолѣ глухія къ наукѣ, лишь съ этого момента педагоги заинтересовались внѣшкольнымъ существованіемъ ребенка, и ихъ кругозоръ сталъ постепенно расширяться. Чѣмъ раньше какая-либо страна выступаетъ на путь всеобщаго обязательнаго обученія, тѣмъ раньше1 педагогическая мысль проникается сознаніемъ всей необходимости расширенія поля своего изслѣдованія и воздѣйствія. Неудивительно поэтому, если въ такой, напр., странѣ, какъ Германія, уже въ первую половину девятнадцатаго вѣка лучшіе педагоги начинаютъ обращать свое и общественное вниманіе на темныя стороны дѣтской жизни въ современномъ обществѣ и въ особенности на дурныя педагогическія послѣдствія дѣтскаго промысловаго труда. Конечно, все это были лишь первые, робкіе шаги, безъ всякихъ осязательныхъ результатовъ, но начало все же было сдѣлано. Первымъ педагогомъ, выступившимъ въ Германіи противъ дѣтскаго промысловаго труда во имя интересовъ дѣтской личности, былъ министръ народнаго просвѣщенія фонъ-Альтенштейнъ. Войдя въ соглашеніе съ министромъ торговли, Альтенштейнъ въ 1824 году потребовалъ обстоятельныхъ докладовъ изъ рейнской, вестфальской, силезской и саксонской провинцій по вопросу о положеніи дѣтскаго труда въ обрабатывающей промышленности. Анкета совершалась ландратами и другими правительственными лицами, составлявшими свои донесенія на основаніи показаній, данныхъ предпринимателями. Дѣти и родители не допрашивались, и все же картина, получившаяся въ результатѣ, оказалась болѣе, чѣмъ безотрадной. Германія, конечно, не была исключеніемъ въ дѣлѣ эксплуатаціи дѣтей въ эту эпоху быстраго распаденія натуральнаго хозяйства и связаннаго съ этимъ послѣднимъ патріархальнаго строя жизни, вытѣсняемыхъ побѣдоноснымъ ходомъ капитализма. Дешевый женскій трудъ сталъ вытѣснять мужской, за матерями стали слѣдовать дѣти. Дѣтскія руки всюду оказались необходимыми для "развитія отечественной промышленности", и эти руки стали работать на фабрикахъ и въ мастерскихъ по 14-ти часовъ въ сутки, вдали отъ родного ухода и родительской ласки, при самыхъ нечеловѣчныхъ условіяхъ. Изъ первой германской анкеты обнаружилось, что въ цѣломъ рядѣ промышленныхъ округовъ дѣти начинали работать въ 4-хъ-и 5-ти лѣтнемъ возрастѣ, что ночной одиннадцатичасовой трудъ дѣтей не исключеніе, что пища ихъ исчерпывается, главнымъ образомъ, картофелемъ, и, наконецъ, что посѣщеніе школъ совершенно пренебрегается или имѣетъ мѣсто лишь вечеромъ, да и тогда вся продолжительность ученія не превышаетъ двухъ часовъ. Нравственныя условія жизни рабочихъ-дѣтей оказались тоже неудовлетворительными. Въ докладѣ промышленнаго городка Люкенвальда, гдѣ дѣти были заняты преимущественно на хлопчато-бумажныхъ фабрикахъ, указывалось на нравственный упадокъ подростающихъ поколѣній: "молодыя сердца на фабрикахъ развращаются, духовное развитіе подавлено, моральное и религіозное чувство отравлено въ самомъ здродышѣ". "Промышленныхъ богатствъ,-- прибавлялъ докладъ,-- создаваемыхъ такимъ путемъ, едва хватитъ на содержаніе необходимыхъ тюремъ и висѣлицъ"... Казалось бы, что всѣ эти данныя, дошедшія до общественнаго сознанія, должны были облегчить гуманному министру-педагогу осуществленіе поставленной имъ себѣ задачи, т. е. ограниченіе дѣтскаго промышленнаго труда; въ дѣйствительности мы видимъ иное. Противъ, гуманитарныхъ стремленій фонъ-Альтенштейна министромъ торговли были выдвинуты нѣсколько иныя соображенія, а именно интересы прусской крупной промышленности, угрожаемой англійской конкурренціей. Отъ ограниченія дѣтской эксплуатаціи но пострадаютъ-ли интересы національной промышленности, не затормозится ли экономическій расцвѣтъ всей страны? Противъ жалобъ министра фонъ-Альтенштейна на физическое вырожденіе дѣтей, занятыхъ фабричнымъ трудомъ, были выдвинуты жалобы на чрезмѣрное школьное переутомленіе дѣтей простого народа -- "истинную" причину народнаго вырожденія; указывалось на гуманность предпринимателей, дающихъ дѣтямъ "бѣдныхъ вдовъ" возможность заработать кусокъ насущнаго хлѣба и т. п. Министру фонъ-Альтенштейну пришлось бы окончательно отказаться отъ своихъ плановъ, если бы, спустя нѣкоторое время, ему не явилась неожиданная помощь со стороны военнаго министерства, которое было встревожено вдругъ быстрымъ сокращеніемъ контингента способныхъ носить оружіе въ округахъ съ сильнымъ развитіемъ промышленности. Такимъ образомъ, и военное министерство обратило вниманіе на чрезмѣрную эксплуатацію дѣтскаго труда на фабрикахъ и заводахъ, на быстрое изнуреніе дѣтей отъ безсонныхъ ночей и непосильныхъ задачъ. На помощь гуманности явились болѣе могущественные интересы самого государства, его инстинктъ самосохраненія, заставившій его выступить противъ предпринимательскихъ интересовъ. Благодаря этому, въ 1839 году былъ изданъ въ Германіи первый законъ въ защиту дѣтскаго труда въ промышленности обрабатывающей.
   Въ нашу задачу не входитъ историческій обзоръ дѣтскаго соціальнаго законодательства въ/Германіи; замѣтимъ лишь еще, что и позднѣе, въ сороковыхъ годахъ, при министрѣ Айхгорнѣ отъ министерства народнаго просвѣщенія исходила иниціатива законодательнаго регулированія дѣтскаго труда на фабрикахъ и заводахъ. И мы уже видѣли выше, что такое дѣятельное вмѣшательство этого министерства въ чуждую ему, въ сущности, сферу соціальнаго законодательства и экономической жизни страны объясняется фатальнымъ антагонизмомъ, существующими между всеобщимъ обязательнымъ обученіемъ и дѣ;тскимъ промысловымъ трудомъ. Дѣти, допущенныя съ самыхъ раннихъ лѣтъ на фабрики и заводы, поневолѣ избѣгаютъ обязательную школу, или являются въ нее лишь по крайнему принужденію, измученными, сонными, апатичными. Учительская дѣятельность становится при такихъ условіяхъ крайне тягостной, почти невозможной, результаты ея ничтожны. Не удивительно, если въ послѣднюю четверть истекшаго столѣтія мы замѣчаемъ среди германскихъ народныхъ учителей въ началѣ глухое недовольство, а затѣмъ, во вторую половину девяностыхъ годовъ, цѣлое планомѣрное движеніе въ защиту дѣтскаго труда. Всѣ прежнія попытки законодательной власти въ данномъ направленіи привели лишь къ устраненію самыхъ вопіющихъ злоупотребленій, и при томъ къ устраненію болѣе номинальному, чѣмъ фактическому. Общее соціальное законодательство находилось еще въ зародышѣ, о фабричномъ инспекторатѣ не было еще и рѣчи, и развитіе народной школы продолжало тормозиться тяжкой повинностью, отбываемой дѣтьми въ пользу славы и расцвѣта молодой отечественной индустріи. Во всѣхъ слояхъ общества стало умножаться число сторонниковъ болѣе существенныхъ и энергичныхъ мѣръ въ защиту отечественной школы отъ узурпаціи индустріи. Но рѣшающее значеніе въ этомъ движеніи имѣлъ тотъ знаменательный фактъ, что въ пользу такихъ мѣръ поднялъ свой голосъ германскій учительскій союзъ, насчитывающій 86,000 членовъ. На учительскихъ съѣздахъ, въ педагогической литературѣ началась дѣятельная пропаганда въ защиту народной школы и за отмѣну "дѣтскаго рабства". Въ 1897 году союзомъ была снаряжена грандіозная анкета, проведенная съ большимъ успѣхомъ и исключительно частными усиліями самихъ учителей. Лишь благодаря своей организованности и солидарности, германскіе народные учителя могли совершитъ такую небывалую работу, Изслѣдовано было трудовое положеніе 646,000 дѣтей школьнаго возраста на всемъ протяженіи Имперіи, и при томъ какъ въ промышленныхъ, такъ и въ земледѣльческихъ дистриктахъ. Конечно, не всѣ мѣстности оказались изслѣдованными анкетой, а изслѣдованныя не всегда давали полную картину дѣтскаго промысловаго труда, его истинныхъ объемовъ и послѣдствій. Во многихъ мѣстахъ учителямъ пришлось натолкнуться на трудно преодолимыя препятствія, какъ, напр., на недоброжелательство предпринимателей и даже, какъ въ Саксоніи и отчасти въ Пруссіи, на враждебное отношеніе къ предпріятію со стороны мѣстныхъ педагогическихъ начальствъ. Вопросные листы, разосланные распорядительнымъ комитетомъ по адресу всѣхъ народныхъ учителей Германіи, сводились къ тремъ основнымъ пунктамъ:
   1) Какъ велико число занятыхъ промысломъ дѣтей?
   2) Каковы опасности, которымъ въ особенности подвергнутъ дѣтскій промысловый трудъ?
   3) Въ какомъ отношеніи страдаетъ при этомъ воспитаніе какъ занятыхъ промысломъ дѣтей, такъ одновременно и въ связи съ этимъ -- воспитаніе всѣхъ вообще учениковъ?
   Къ вопроснымъ листкамъ были присоединены важныя разъясненія, опубликованныя также въ педагогической прессѣ (ем. валр., "Pädagog Zeitung" 1897, No 16), въ которыхъ мы находимъ, между прочимъ, необходимое разъясненіе самаго понятія "промысловый трудъ", крайне важное для умѣлой оріентарови въ многообразіи всевозможныхъ формъ дѣтскаго труда. Подъ это понятіе подходятъ:
   1) всѣ работы, исполняемыя у чужого работодателя за извѣстное вознагражденіе (деньгами, платьемъ, харчами);
   2) всѣ работы въ родительскомъ домѣ,
   а) исполняемыя по чужому заказу,
   б) производящія предметы, предназначаемые для продажи (при чемъ такія работы должны носить характеръ не случайный, а систематическій, профессіональный);
   в) которыя, въ силу ихъ продолжительности или трудности и т. п., потребовали бы, при нормальныхъ условіяхъ, особой (т. е. чужой) помощи.
   Уже изъ этого одного опредѣленія понятія дѣтскаго промысловаго труда читатель видитъ, что германская учительская анкета имѣетъ въ виду не только индустрію, но и земледѣліе, не только ремесленныя заведенія и мастерскія, но и такъ называемую домашнюю промышленность. Принципіальное значеніе такого шага было громадно, ибо до сихъ поръ если и били попытки ограниченія дѣтскаго труда, то исключительно лишь въ сферѣ фабрично-заводской; о земледѣліи, о преслѣдованіи дѣтской эксплуатаціи даже въ самыхъ нѣдрахъ родительскаго дома говорили лишь немногіе. Германскій учительскій союзъ придалъ дѣлу его настоящій, широкій характеръ, и его иниціатива произвела на все общество должное впечатлѣніе. Результаты произведенной анкеты оказались во многихъ отношеніяхъ поучительными. Обнаружилось прежде всего, что число дѣтей школьнаго возраста въ Германіи, принужденныхъ непосредственно участвовать въ современной безжалостной борьбѣ за существованіе, простирается приблизительно до одного милліона, и это въ то самое время, когда по даннымъ офиціальной статистики 1895 г. число всѣхъ взрослыхъ въ Германіи, ненаходящихъ работы, простиралось до 770 тысячъ. Съ тѣхъ поръ безработица для взрослыхъ, вслѣдствіе экономическаго кризиса, еще болѣе усилилась. Далѣе, что касается вопроса о томъ, къ какимъ отраслямъ промышленности дѣтскій трудъ прилагается по преимуществу, то учительская анкета обнаружила, что нигдѣ этотъ трудъ не эксплуатируется въ такой степени, какъ именно въ домашней индустріи, вдали отъ неделикатныхъ взглядовъ и общественнаго контроля. Затѣмъ слѣдуютъ земледѣльческое хозяйство и, накоконецъ, крупные фабрики и заводы. Въ общемъ, чего только не дѣлаютъ дѣти? Особенно крупныя цифры приходятся на изготовленіе дѣтскихъ игрушекъ -- куколъ, мячиковъ, металлическихъ солдатиковъ, вообще, почти всего того, что такъ пестритъ въ глазахъ всякаго посѣтителя игрушечныхъ магазиновъ. Болѣе легкія работы, какъ, напримѣръ, раскрашиваніе солдатиковъ, исполняются нерѣдко 6-ти и 7-ми лѣтними дѣтьми. Много ироніи судьбы кроется въ этихъ занятіяхъ бѣдныхъ дѣтей надъ игрушками, которыми играть будутъ другія, и вполнѣ понятна станетъ намъ тогда горечь германскаго поэта, съ болью въ сердцѣ писавшаго о томъ, что
   
   Tausend Kinder siehst dn stehen
   Die still an einem Stocke drehen,
   Fürh alt vor Hunger und Gebreet,
   Alle, die hässlich müssen leben,
   Damit es Schönheit' könne gehen...
   
   Кромѣ игрушечнаго дѣла, дѣти въ Германіи плетутъ кружева, носятъ кирпичъ, глазурять глину, формуютъ фарфоръ, рѣжутъ стекло, обжигаютъ известь, разбиваютъ гипсъ; тысячи занятій въ желѣзно-плавильномъ дѣлѣ, въ часовомъ производствѣ, въ фабрикаціи музыкальныхъ инструментовъ; десятки и сотни тысячъ на ткацко-прядильныхъ заводахъ, хлопчато-бумажныхъи папиросныхъ фабрикахъ, на кожевенныхъ заводахъ и т. д. Въ сельскомъ хозяйствѣ дѣти стерегутъ скотъ, работаютъ на табачныхъ и свекловичныхъ плантаціяхъ, собираютъ картофель. На югѣ Германіи можно лѣтомъ встрѣтить цѣлые транспорты дѣтей, перевозимыхъ изъ одной мѣстности въ другую для работъ при собираніи жатвы. Что касается далѣе условій дѣтскаго труда и его вліянія на школу, то но даннымъ, напримѣръ, гамбургской учительской статистики оказывается, что многія дѣти начинаютъ работать съ 6-ти, 5-ти, 4-хъ и даже (1,5%) съ трехъ часовъ утра. Работаютъ до школы, работаютъ и послѣ школы. Въ среднемъ, дѣтскій рабочій день продолжается отъ 4-хъ до"7 часовъ. Если присоединить сюда 4-хъ -- 5-ти часовое пребываніе въ школѣ и время, необходимое для домашняго приготовленія уроковъ, то возникаетъ вопросъ: сколько часовъ остается дѣтямъ для отдыха? Не удивительно, если при такихъ условіяхъ здоровье дѣтей оставляетъ желать многаго. Процентъ "больныхъ", "нервныхъ", "слабыхъ", "очень блѣдныхъ", и т. д. въ заявленіяхъ учителей занимаетъ видное мѣсто. И не надо большой фантазіи, чтобы за сухими цифрами и краткими комментаріями учительскихъ докладовъ усмотрѣть картины большого человѣческаго горя и лишеній.
   Энергичный починъ германскихъ учителей побудилъ германское правительство произвесть самостоятельную анкету во всѣхъ частяхъ имперіи, при чемъ къ содѣйствію были приглашены, между прочимъ, тѣ же учителя. Результатомъ всего этого явился проектъ закона объ ограниченіи и регламентаціи дѣтскаго труда какъ на фабрикахъ и заводахъ, такъ и въ домашней индустріи, Другими словами, германское соціальное законодательство окончательно отказалось отъ индивидуалистической точки зрѣнія традиціонной юриспруденціи, запрещавшей вмѣшательство общеети въ область частной жизни его членовъ, и выдвинуло противоположный принципъ соціальнаго права. И интересно, что ни одна изъ партій рейхстага не нашла возможнымъ протестовать противъ этой части правительственнаго проекта, запрещающей эксплуатацію не только чужихъ, но и собственныхъ дѣтей. Къ такому шагу германское законодательство было вынуждено самой жизнью. Опубликованные нѣсколько лѣтъ тому назадъ "Труды" общества соціальной политики показали, что нигдѣ дѣтскій трудъ не эксплуатируется столь ужаснымъ образомъ, какъ въ обширной сферѣ домашней индустріи, и что никакія мѣры не будутъ дѣйствительными, если и въ эту темную сферу не проникнетъ свѣтъ соціальнаго законодательства. Конечно, эксплуатація дѣтей родителями объясняется крайней нуждой послѣднихъ, но не можетъ быть ею оправдана и узаконена. Конечно, также, что вытекающая изъ настоящаго закона необходимость бдительнаго правительственнаго надзора надъ семейной жизнью гражданъ заключаетъ въ себѣ много неудобствъ, въ особенности если органами этого надзора будутъ являться представители полиціи, а не фабричные инспектора. Въ рейхстагѣ было высказано даже мнѣніе о желательности болѣе близкаго участія учителей въ проведеніи настоящаго закона.
   Все это движеніе послѣднихъ лѣтъ въ защиту дѣтей школьнаго возраста отъ эксплуатаціи отразилось не только на педаготическихъ газетахъ и журналахъ, но и на педагогической литературѣ Германіи вообще. Возникъ вопросъ о воспитательно" значеніи дѣтскаго промысловаго труда,-- вопросъ сложный и не рѣшаемый еще во всей своей полнотѣ тѣми мѣрами, которыя намѣчаются теперь для защиты этого труда отъ злоупотребленій. До какой степени данный вопросъ сложенъ и требуетъ болѣе глубокаго педагогическаго изученія, показываетъ, напримѣръ, то обстоятельство, что первый піонеръ законодательной защиты дѣтскаго труда, Робертъ Овенъ, былъ въ то же время горячимъ сторонникомъ привлеченія дѣтей къ продуктивной работѣ. Его педагогическій идеалъ состоялъ въ томъ, чтобы воспитаніе дѣтей уже съ 8-ми лѣтняго возраста соединялось съ производительнымъ трудомъ. Съ тринадцатилѣтняго возраста дѣти должны принимать уже серьезное участіе въ обрабатывающей промышленности и земледѣліи, горныхъ промыслахъ и рыболовствѣ, при чемъ, конечно, продолжительность этого труда должна быть такова, чтобы не вредить здоровью подрастающихъ поколѣній, а также ихъ научному образованію. Подобные же педагогическіе идеалы были также у Фурье. Дѣтскія игры, согласно ему, должны быть соединяемы съ привлекательнымъ трудомъ такимъ образомъ, Чтобы дѣти могли уже съ раннихъ лѣтъ являться полезными членами общества. Въ системѣ Вильгельма Вейтлинга отведено также мѣсто такъ наз. "Schulkompanien", въ которыхъ обученіе дѣтей соединяется съ какимъ-либо общественно-производительнымъ трудомъ, при чемъ Вейтлинѣ рекомендуетъ даже пріученіе дѣтей къ наиболѣе грязнымъ и отталкивающимъ работамъ. Что касается далѣе вопроса о томъ предѣльномъ возрастѣ, до котораго не должна разрѣшаться дѣтская промысловая работа, то и здѣсь мы встрѣчаемъ, даже среди несомнѣнныхъ друзей дѣтства, самыя противорѣчивые мнѣнія и взгляды. На международномъ Цюрихскомъ конгрессѣ, созванномъ въ виду дальнѣйшаго развитія рабочаго закондательства, въ 1897 году принята была, между прочимъ, резолюція о необходимости продолжить періодъ обязательнаго посѣщенія школы до 15-ти лѣтняго возраста, съ параллельнымъ воспрещеніемъ всякаго посторонняго труда. На другихъ конгрессахъ предѣльный возрастъ повышали до 16, 18 и даже 20 лѣтъ. Противъ такихъ крайностей выступилъ въ послѣднее время, между прочимъ, извѣстный экономистъ Эдуардъ Бернштейнъ, усматривающій въ подобныхъ проектахъ черезчуръ оптимистическій взглядъ на значеніе школьнаго теоретическаго воспитанія въ духовномъ развитіи подрастающихъ поколѣній {См. его статью: Die gewerbliche Arbeit der Jagend, въ журналѣ Die Noae Zeit, 1897--98, I Band.}. Существуетъ,-- говоритъ онъ,-- въ развитіи дѣтей извѣстный "критическій возрастъ", тринадцать -- четырнадцать лѣтъ, когда обнаруживается болѣе или менѣе явно естественная склонность дѣтей къ физическому или умственному труду. Дѣтей, не обнаруживающихъ никакихъ умственныхъ дарованій, было бы безразсудно подвергать исключительной духовной культурѣ; такимъ дѣтямъ слѣдовало бы предоставить возможность постепенно приспособляться къ какому-либо, соотвѣтствующему ихъ способностямъ, ручному труду. При этомъ Бернштейнъ ссылается на авторитетъ другого извѣстнаго германскаго экономиста {K. Marx: "Kapital", Band I, 2 Anfl. S. 508--509.}, высказавшагося въ принципѣ за соединеніе, съ самаго ранняго возраста, теоретическаго школьнаго образованія съ продуктивнымъ трудомъ на фабрикахъ и въ мастерскихъ. Марксъ ссылался при этомъ на показанія англійскихъ фабричныхъ инспекторовъ и народныхъ учителей, констатировавшихъ большее умственное развитіе у фабричныхъ дѣтей, лишь половину своихъ силъ удѣляющихъ школѣ, сравнительно съ дѣтьми, получающими только школьное образованіе. "Слишкомъ длинный и односторонній учебный день лишь увеличиваетъ безъ пользы трудъ учителей, поглощая самымъ вреднымъ образомъ время, здоровье и энергію дѣтей". Въ педагогическомъ идеалѣ Овена тотъ же писатель усматриваетъ зародышъ будущго воспитанія (den Keim der Erziechnng der Zukunft). Лишь такое воспитаніе, которое соединяетъ образованіе и гимнастику съ общественно-продуктивнымъ трудомъ, можно признать не только средствомъ усиленія общественнаго производства, но и единственно-разумнымъ методомъ производства разносторонне-развитыхъ личностей. Комментируя эти строки, Бернштейнъ замѣчаетъ еще, между прочимъ, что запрещеніе дѣтскаго труда и обязательное прохожденіе школы вплоть до 16-ти лѣтняго возраста, какъ этого хотѣли бы нѣкоторые филантропы, нельзя было бы назвать "ни разумной педагогикой, ни здравой соціальной политикой"; что же касается будущаго, то у него будутъ другіе педагогическіе идеалы. Въ послѣднее время замѣчается стремленіе ослабить односторонность школьной, чистотеоретической выучки введеніемъ въ школу всякаго рода ручныхъ работъ. Бернштейнъ усматриваетъ, однако, въ этомъ "соединеніе несоединеннаго". Школа не можетъ обратиться въ универсальную мастерскую, не въ состояніи вводить дѣтей въ многообразный міръ общественно-продуктивнаго труда. Не фабрики и мастерскія должны идти къ дѣтямъ, а наоборотъ дѣти въ фабрики и мастерскія, въ великій міръ практической дѣятельности, чтобы набираться умныхъ впечатлѣній, постепенно разбираться въ различныхъ отрасляхъ человѣческой промышленности, учиться, чтобы съ опредѣленнаго момента принять самостоятельное участіе въ общественномъ производствѣ.
   Уже изъ вышесказаннаго можно заключить о необычайной сложности даннаго вопроса и необходимости его болѣе глубокаго изученія. Особенно важно было бы болѣе серьезное участіе временныхъ педагоговъ въ изслѣдованіи даннаго вопроса, такъ какъ ихъ-то онъ касается самымъ близкимъ образомъ. До сихъ поръ мы привели мнѣнія экономистовъ и филантроповъ, чтобы показать, какъ различно можно думать о столь, повидимому, простомъ вопросѣ, и какъ въ пользу дѣтскаго промысловаго труда высказываются люди, въ искренней любви которыхъ къ дѣтству никто не можетъ сомнѣваться. Обратимся теперь къ педагогамъ, или, вѣрнѣе, къ одному изъ нихъ, выпустившему недавно свой капитальный трудъ, всецѣло посвященный нашему вопросу. Педагогъ этотъ германскій народный учитель, Konrad Agahd, воспользовавшійся всѣми имѣющимися данными о дѣтскомъ трудѣ въ Германіи, чтобы на основаніи ихъ разобрать всесторонне вопросъ съ точки зрѣнія педагогической. Этотъ трудъ его, озаглавленный: Дѣтскій трудъ въ Германіи и законъ противъ его эксплуатаціи {Kinderarbeit und (resets gegen die Ausnutzung kindlicher Arbeitskraft in' Deutschland. Unter Berücksichtigung der Gesetzgebung des Auslandes und der Beschäftigung der Kinder in der Landwirtschaft.-- Von Konrad Agahd. (Iena, 1902.)} произвелъ на все германское общество необыкновенное впечатлѣніе. Въ рейхстагъ во время обсужденія новаго законопроекта о дѣтскомъ трудѣ, въ апрѣлѣ сего года, мало извѣстный до того времени риксдорфскій народный учитель былъ на устахъ почти всѣхъ ораторовъ; на трудъ его ссылались, какъ на важнѣйшій авторитетъ. И дѣйствительно, вся книга Конрада Агада богата не только прекрасно разработаннымъ статистическимъ матерьяломъ, но и глубокими мыслями, превосходной оріентировкой въ педагогической сторонѣ вопроса, обширнымъ личнымъ опытомъ, вдумчивымъ отношеніемъ къ народной жизни.
   При всемъ томъ, Агадъ избѣгаетъ принципіальной постановки вопроса. Поскольку онъ отвлекается отъ сухихъ статистическихъ данныхъ, онъ мыслитъ образно, картинно, и изложеніе его принимаетъ нерѣдко беллетристическую форму. Лишь въ двухъ мѣстахъ его книги мы находимъ краткія принципіальныя замѣчанія. Такъ на стр. 89 онъ спрашиваетъ: "Возможно-ли организовать дѣтскій трудъ такимъ образомъ, чтобы сдѣлать изъ него цѣнное средство воспитанія?" Но отвѣтъ мы получаемъ уклончивый: "Heute ist sie es nicht", т. e. сегодня онъ не является таковымъ. "Столь много вреда связано съ нимъ,-- читаемъ мы далѣе,-- столь разнообразнаго, угрожающаго всему народному образованію"... Въ то же время Агадъ ссылается на резолюцію Бреславльскаго съѣзда германскихъ учителей, которая гласитъ слѣдующимъ образомъ: "Какъ ни достоинъ одобренія, самъ по себѣ, д123;тскій трудъ, какъ драгоцѣнное средство воспитанія при условіи цѣлесообразнаго подбора занятій и разумномъ руководствѣ, но какъ средство заработка, съ которымъ почти съ необходимостью связана эксплуатація силъ ребенка, онъ долженъ быть съ педагогической точки зрѣнія отвергнутъ. Необходимо осуществить его полное устраненіе въ періодъ обязательнаго прохожденія школы". Въ послѣднемъ смыслѣ, т. е. за полное устраненіе дѣтскаго промысловаго труда, Агадъ высказывался еще на стр. 3 своего труда. Наибольшее вниманіе его сконцентрировано на отрицательныхъ явленіяхъ современной школьной жизни въ Германіи, въ связи съ дѣтскимъ трудомъ, или "на страдальческой исторіи германской школы". Страдаетъ ученикъ, страдаетъ не менѣе учитель, принужденный работать надъ самымъ негоднымъ "человѣческимъ матерьяломъ", т. е. съ дѣтьми усталыми, надорванными, апатичными. Значительный процентъ дѣтей является въ школу уже переутомленными, нерѣдко къ тому же съ пустымъ желудкомъ. Частыя запаздыванія, неявки, поверхностныя приготовленія уроковъ -- все это тормозитъ дѣло, отъ чего страдаютъ даже тѣ школьники, которые не нуждаются въ работѣ ради куска насущнаго хлѣба. Инспекторамъ народныхъ училищъ слѣдовало бы, при оцѣнкѣ учительской дѣятельности, имѣть въ виду тѣ условія, при которыхъ народнымъ учителямъ приходится работать, когда, напримѣръ, какъ въ Хемницѣ, 64--87 процентовъ всѣхъ учащихся заняты какой-либо промысловой работой. Лѣнь, сонливость, нервность, безучастность учащихся оказываются, при такихъ условіяхъ, общимъ явленіемъ. Правда, въ весьма многихъ случаяхъ работы, исполняемыя дѣтьми въ видахъ заработка, не отличаются особенной трудностью и, казалось бы, не должны особенно изнурять дѣтей. Но въ такихъ случаяхъ изнуряющимъ моментомъ является крайняя монотонность труда, одуряющая дѣтскіе умы. Въ теченіе нѣсколькихъ часовъ только то и дѣлать, что рѣзать нитки или ссучивать ихъ, пришивать крючки, клеить коробки, сортировать перья, вертѣть колесо,-- все это работы убивающія душу и тѣло ребенка. При этомъ научиться чему-либо при такихъ работахъ дѣти не могутъ; когда они подростаютъ, ихъ замѣняютъ другими {На такое крайнее однообразіе дѣтской работы на фабрикахъ и въ матерскихъ было еще раньше указано въ русской литературѣ Е. Андреевымъ, въ его книгѣ; "Работа малолѣтнихъ въ Россіи и Зап. Европѣ"; (Вып. I, Спб 1884)... "Подбирать оборванные концы нитокъ и ссучивать ихъ,-- читаемъ мы, между прочимъ, въ этой книгѣ,-- является на фабрикахъ предѣловъ занятій дѣтей. Они при этомъ ничему не научаются, и когда они выходятъ изъ того возраста, когда вознагражденіемъ за такое занятіе не могутъ болѣе существовать, тогда ихъ прогоняютъ и замѣняютъ другими малолѣтними".}.
   Нравственное развитіе дѣтей не менѣе страдаетъ отъ вышеуказанныхъ обстоятельствъ. Существуетъ цѣлый рядъ промысловъ, по самой своей природѣ вредно отражающихся на нравственности участвующихъ. въ нихъ дѣтей. Въ скотобойняхъ, напримѣръ, не должно быть мѣста дѣтямъ. Ночная уличная продажа, рестораны и распивочныя заведенія могутъ оказывать одно лишь отрицательное вліяніе на дѣтей. Кромѣ того, дѣтскій трудъ еще болѣе расшатываетъ современные и безъ того шаткіе семейные устои. "Рано, черезчуръ рано становятся всѣ эти дѣти большихъ городовъ самостоятельными. Опасный методъ воспитанія"... Нерѣдко приходится слышать, что промысловый трудъ развиваетъ въ дѣтяхъ привычку сбереженія. Конрадъ Агадъ относится къ этому съ большимъ скептицизмомъ. Если бы даже,-- говоритъ онъ,-- сбереженія и дѣйствительно имѣли мѣсто, то все же они окупались бы дорогой цѣной расточенія дѣтской силы. Въ какой степени дѣтскій промысловый трудъ вреденъ въ нравственномъ отношеніи, лучше всего показываетъ уголовная статистика. Число дѣтей-преступниковъ съ каждымъ годомъ увеличивается. Агадъ справедливо замѣчаетъ, что лишь преступное легкомысліе можетъ проходить мимо того факта, что въ одной Пруссіи, въ 1899 году, было 10,759 дѣтей, получавшихъ принудительное воспитаніе въ особыхъ государственныхъ заведеніяхъ, или что въ 1897 году было присуждено къ наказанію 45,000 несовершеннолѣтнихъ. Что одной изъ причинъ такого роста числа малолѣтнихъ преступниковъ является дѣтскій промысловый трудъ, показываетъ тотъ фактъ, что, по даннымъ уголовной статистики, большинство осужденныхъ дѣтей и несовершеннолѣтнихъ работали по найму, въ качествѣ разносчиковъ, посыльныхъ, ресторанной прислуги и т. п. Противъ такого развращающаго вліянія дѣтскаго труда должна бороться народная школа, парализуемая и безъ того уже цѣлымъ рядомъ неблагопріятныхъ обстоятельствъ, среди которыхъ ей приходится работать. Однихъ личныхъ усилій даже самаго талантливаго и самоотверженнаго учителя недостаточно, чтобы преодолѣть тлетворное вліяніе на дѣтей всей той ядовитой атмосферы современной экономической жизни, которая пропитана духомъ борьбы и конкурренціи. Ребенокъ, появляющійся на современномъ рынкѣ труда въ поискахъ за заработкомъ, фатально обреченъ на нравственную гибель которую нельзя учитывать одними лишь цифрами уголовной статистики, хотя бы и еще болѣе краснорѣчивыми.
   Разсмотримъ, наконецъ, еще вліяніе дѣтскаго труда на физическое развитіе подростающихъ поколѣній. Въ книгѣ Конрада Агада собрано много интереснаго матерьяла по данному вопросу, обнаруживающаго самыя мрачныя картины изъ дѣтской жизни въ современномъ обществѣ. Особенно интересенъ матерьялъ, относящійся къ домашней промышленности. Здѣсь раскрывается передъ нашими глазами чудовищная картина эксплуатаціи дѣтей ихъ собственными же родителями. Дѣти теперь кому не въ тягость, а тѣмъ болѣе бѣднымъ. Не успѣетъ мало-мальски окрѣпнуть ихъ хрупкій организмъ, какъ немедленно они засаживаются родителями за работу, запрягаются въ общее семейное ярмо. Новѣйшія изслѣдованія показали, что въ нѣкоторыхъ промышленныхъ округахъ, какъ, напримѣръ, въ домашней игрушечной индустріи Мейнингена, дѣти начинаютъ помогать родителямъ уже съ 4-хъ лѣтняго возраста. Пяти и шестилѣтніе "работники" не исключеніе. Такимъ образомъ, не успѣвъ еще дойти до школы, физическіе организмы такихъ дѣтей уже подточены въ самомъ корнѣ. Ночная работа дѣтей въ домашней индустріи самое заурядное явленіе. Дѣтямъ, разносящимъ въ большихъ городахъ газеты или хлѣбъ по частнымъ квартирамъ, приходится вставать раннимъ утромъ, нерѣдко задолго до восхода солнца и подвергаться всѣмъ невзгодамъ ненастья и холода. Конрадъ Агадъ умѣетъ разсказать по этому поводу не мало занятныхъ "сказокъ жизни", близко знакомыхъ ему изъ его же собственной дѣятельности. Вотъ, напримѣръ, нѣкоторыя изъ нихъ:
   "Въ то утро погода была отвратительная; добрый хозяинъ и собаку не выгналъ бы за порогъ. Дождь лилъ, точно изъ ведра; завывала буря. Эмиль разносилъ хлѣбъ. Тамъ, за городомъ, на разстояніи двадцати минутъ, у подъѣзда дачнаго домика звонить онъ разъ, другой, третій. Наконецъ, показывается горничная. Заспанная, беретъ она изъ рукъ дрожащаго ребенка мѣшечекъ съ хлѣбомъ и -- спѣшитъ опять въ теплую еще постель. Ребенокъ бѣжать дальше, чтобы вовремя удовлетворить всѣхъ кліентовъ. Вверхъ, внизъ по лѣстницѣ, въ теченіе трехъ-четырехъ часовъ... Ха! забавно такъ, Эмиль?.."
   "Это нравится дѣтямъ,-- сказалъ мнѣ однажды одинъ господинъ, находившій довольно часто возможность наблюдать такихъ разносчиковъ хлѣба, такъ какъ онъ нерѣдко лишь на зарѣ возвращался домой... Много ли есть такихъ людей, которые не желали бы дѣтямъ сна?"
   Вотъ еще картинка, изъ міра домашней индустріи:
   -- "Живо, дѣти!.. Завтра должно быть доставлено"...-- Часы бьютъ полночь...-- "Ну, Карлъ, что вытаращилъ очи, живо!" -- Карлъ имѣлъ видъ еще такой крошки. И онъ былъ такъ блѣденъ... Съ какимъ наслажденіемъ онъ бы уснулъ теперь! Вмѣсто того, онъ вяжетъ шарфы, узелъ завязываетъ за узломъ... Часы бьютъ разъ. Слава Богу, гаснетъ лампа.-- "Хорошо, что мы не забыли запастись керосиномъ. Карлъ, подай сюда!" -- говоритъ отецъ. Ахъ, какъ радовался было мой мальчикъ, что надо было идти въ постель...-- "Ну, два часа еще, и мы готовы". И они вяжутъ, вяжутъ... Жгутъ ли глаза, ноютъ ли нѣжные пальцы,-- надо вязать, вязать. Завтра должно быть доставлено; чѣмъ больше, тѣмъ лучше... Бимъ-бамъ-бамъ, бьютъ часы, быстро, какъ бы для того, чтобы не слыхалъ Карлъ.-- "Ну, еще полъ-часа... Мать, поставь-ка водку, чтобы мы не уснули. Налей мальчугану тоже рюмку! Та-жъ, Карлъ! опять сонъ прошелъ?.." Наконецъ, въ три-четверти четвертаго идутъ спать... "
   Благо еще тому ребенку, который не достигъ возраста, когда ему необходимо, обязательно, отбывать еще школьную повинность. Совъ его въ противномъ случаѣ не будетъ продолжителенъ: въ семь часовъ надо подыматься и идти въ школу. Въ Германіи законъ требуетъ идти въ школу, и благо, что требуетъ, ибо благодаря лишь такому закону, установившему всеобщее обязательное обученіе, обнаружилась вся вопіющая несправедливость дѣтской эксплуатаціи, вызвавшая протестъ всѣхъ педагоговъ Германіи и осужденная, наконецъ, самимъ закономъ къ исчезновенію. Благодаря, главнымъ образомъ, учителямъ, дѣти Германіи будутъ съ 1-го іюля 1903 года освобождены отъ "крѣпостного рабства" домашней индустріи. И дѣти и учителя вздохнутъ болѣе свободной грудью, а германская школа очутится въ гораздо болѣе нормальныхъ условіяхъ своей дѣятельности, чѣмъ въ какихъ она была до сихъ поръ.
   Но спрашивается: что станутъ дѣлать теперь тѣ тысячи отцовъ и матерей, которые прибѣгали къ дѣтской помощи не изъ эгоизма или жестокосердія, а въ силу крайней необходимости, подъ давленіемъ голода и лишеній? Не уменьшатся ли отъ запрещенія дѣтскаго труда семейные, и безъ того скудные, бюджеты, и не ухудшится ли, въ силу ужъ этого одного, матерьяльное и физическое положеніе тѣхъ самыхъ дѣтей, защиту которыхъ имѣетъ въ виду новый законъ? Какъ ни микроскопиченъ дѣтскій заработокъ (въ среднемъ 2--5 копѣекъ за часъ), но если его умножить на все число рабочихъ часовъ въ году и на число всѣхъ работающихъ дѣтей, то получится въ результатѣ все же довольно крупная сумма въ нѣсколько десятковъ милліоновъ марокъ. До сихъ поръ этими деньгами дѣти помогали родителямъ сводить концы съ концами, и спрашивается: въ правѣ ли государство, такъ сказать, экспропріировать родителей, т. е. отымать у нихъ, и при томъ безвозмездно, одинъ изъ источниковъ существованія? Такіе и подобные вопросы слышались въ Германіи изъ устъ многихъ, и несомнѣнно, что есть въ этой странѣ не мало бѣдныхъ отцовъ и матерей, которые относятся къ закону недоброжелательно. Были даже голоса, заявлявшіе, что новый законъ приговариваетъ сотни тысячъ маленькихъ существъ къ голодной смерти, что это прямо-таки "иродово избіеніе младенцевъ" и т. п. Особенно близко приняли къ сердцу дѣтскіе интересы германскіе предприниматели. Въ одинъ мигъ они преобразовались въ сентиментальнѣйшихъ филантроповъ, оплакивающихъ судьбы "бѣдныхъ вдовъ", у которыхъ отымаютъ послѣднюю опору, отцовъ, въ "святыя" родительскія права которыхъ произвольно вмѣшивается законодательство. И дѣйствительно, сама жизнь, казалось, говорила ихъ устами, и не только жизнь, но и здоровая человѣческая логика. Въ рейхстагъ были подаваемы даже петиціи отъ рабочихъ, просившихъ отклонить законопроектъ, какъ особенно вредный ихъ интересамъ. И все же проектъ былъ принятъ, и все же въ рейхстагѣ противъ него не рѣшился выступить ни одинъ голосъ. Отчего это?
   Оттого, что на помощь законопроекту пришла статистика. Она какъ нельзя лучше показала все лицемѣріе сентиментальныхъ причитаній однихъ, всю безразсудную близорукость опасеній и жалобъ другихъ. Статистика простыми цифрами показала, что въ то время, какъ сотни тысячъ дѣтей изнываютъ надъ непосильной для нихъ работой, сотни тысячъ взрослыхъ рабочихъ, женщинъ и мужчинъ, не могутъ найти труда, увеличивая съ каждымъ годомъ все болѣе растущую "резервную рабочую армію" {Такъ, въ 1895 году въ одной Пруссіи статистика зарегистрировала 653.000 безработныхъ. По даннымъ, относящимся къ концу 1901 года, въ одномъ Берлинѣ съ пригородами оказалось болѣе 100 тысячъ безработныхъ.}. Статистика показала далѣе, что какъ разъ въ тѣхъ отрасляхъ промышленности и въ тѣхъ мѣстностяхъ заработокъ взрослыхъ ниже, въ которыхъ дѣтскій трудъ распространенъ больше, и что такимъ образомъ въ дѣйствительности дѣти не помогаютъ, а лишаютъ родителей заработка, отбиваютъ работу, сбиваютъ заработную плату. Запрещеніе дѣтскаго труда, поэтому, не только не лишить отцовъ и "бѣдныхъ вдовъ" тѣхъ милліоновъ, которые добывались цѣною вырожденія подростающихъ поколѣній, но, наоборотъ, прибавить къ нимъ много другихъ, благодаря повышенію заработной платы и значительному сокращенію резервной рабочей арміи. Но всѣ эти матерьяльныя соображенія, какъ они ни важны сами по себѣ, еще не составляютъ всей сути дѣла. Существованіе въ обществѣ великой дѣтской арміи наемнаго труда является не только факторомъ, ухудшающимъ матерьяльныя условія жизни всего взрослаго населенія; оно еще подкапывается подъ духовныя и физическія основы всякой соціальной жизни вообще. Тотъ "капиталъ", который теряетъ общество, вслѣдствіе наличности дѣтской рабочей арміи, выражается не столько въ такой-то суммѣ марокъ, сколько въ неисчислимой суммѣ дѣтскихъ нравственныхъ, умственныхъ и физическихъ силъ, учесть которыя не возьмется ни одинъ статистикъ. Лишь ставъ на такую точку зрѣнія, можно правильно оцѣнить все великое значеніе такихъ законовъ, какъ тотъ, о которомъ теперь идетъ рѣчь. Его надо оцѣнивать не столько рублями, сколько съ точки зрѣнія здравой педагогики, съ точки зрѣнія духовной и физической культура обществъ. Теперь любятъ говорить много о борьбѣ съ вырожденіемъ культурныхъ обществъ, о хилости современныхъ молодыхъ поколѣній, объ увеличеніи преступности малолѣтнихъ, стоющей государству столькихъ денегъ, но спрашивается: съ чего начинать, какъ не съ мѣръ, имѣющихъ въ виду защиту малолѣтнихъ отъ эксплуатаціи, отъ чрезмѣрнаго труда и лишеній? На этомъ настаивалъ въ свое время съ особенной силой извѣстный Жюль Симонъ, который не переставалъ рекомендовать Франціи болѣе внимательный "уходъ" за подростающими поколѣніями, угрожая ей въ противномъ случаѣ мрачными перспективами вырожденія. Этому вопросу онъ посвятилъ даже особый трудъ, озаглавленный: "Рабочій восьми лѣтъ" {Jules Simon: L'ouvrier de huit ans; 4-me edition. Paris 1867 p. 57--59.}, гдѣ мы находимъ между прочимъ слѣдующую сатирическую картину, полную, впрочемъ, самой реальной жизненной правды:
   "Представимъ себѣ, что мы приглашены на національное торжество, въ родѣ тѣхъ, которыя были въ такомъ обычаѣ въ древней Греціи, т. е. на праздникъ французской молодежи. Прекрасный возрастъ въ своемъ расцвѣтѣ, весна отчизны, какъ говорили аѳиняне, должна распуститься передъ нашими глазами. Всѣ молодые люди, перешедшіе за двадцатилѣтній возрастъ, которыхъ станутъ привѣтствовать именемъ "мужчинъ", собраны тамъ, въ числѣ 325.000, и церемоніальный маршъ начинается. Вотъ впереди всѣхъ въ качествѣ авангарда, тѣ, которыхъ объемъ груди не отвѣчаетъ требованіямъ военной службы; таковыхъ имѣется 18,106 {Какъ извѣстно, военныя требованія во Франціи (да въ другихъ странахъ) по отношенію къ груди постоянно понижаются: въ 1701 г. при Людовикѣ XIV миним. требованіе было 1 метръ 624 милим.; въ 1818 г. 1 м. 676 млм. а по декрету 1860 г. всего лишь 1 м. 560 млм.}. Вторая группа, куда вошли всѣ вообще слабые по тѣлосложенію, а также рахитики и чахоточные, представляетъ сама по себѣ цѣлую армію изъ 30,524 человѣкъ. За ними слѣдуютъ хромые и изувѣченные отъ рожденія или отъ несчастнаго случая, къ которымъ присоединили всѣхъ, страдающихъ растяженіемъ венъ, ревматизмомъ, грыжей, всего 15,988 молодыхъ людей. Горбуны, криво- и плосконогіе образуютъ самостоятельную группу въ 9,100 человѣкъ. Тѣ, у которыхъ поврежденъ какой-либо органъ чувствъ, зрѣніе, слухъ, обоняніе, являются въ числѣ 6.934. Какой-то странный шумъ, вродѣ жужжанія или притоптыванія, свидѣтельствуетъ о дефилированьѣ заикъ, которыхъ я насчитываю 963, и беззубыхъ 4,108. Далѣе слѣдуетъ цѣлая фаланга въ 5,114 человѣкъ, все молодыхъ людей, страдающихъ послѣдствіями ранняго разврата. Теперь отведемъ глаза, чтобы не видѣть 2,529 несчастныхъ юношей пораженныхъ болѣзнями кожи. Ихъ смѣняютъ (печальное зрѣлище!) 5,213 страдающихъ зобомъ и золотушныхъ, а также, что не менѣе печально, 2,158 несчастныхъ, у которыхъ поврежденіе нервной системы сказывается въ параличѣ, въ конвульсіяхъ, въ эпилепсіи, безуміи или кретинизмѣ. Проходитъ, наконецъ, послѣдняя группа въ 8,236 человѣкъ, куда вошли всѣ остальныя формы болѣзней и патологическихъ аномалій. На этомъ смотру самому прекрасному возрасту жизни мы уже" насчитали болѣе 109,000 существъ больныхъ и изувѣченныхъ. Чувствуется, наконецъ, потребность вздохнуть свободно и разсѣяться видомъ здоровой и мужественной молодежи: она представлена здѣсь въ количествѣ 216,000 молодыхъ юношей, вступившихъ въ свой двадцать первый годъ здоровыми какъ тѣломъ, такъ и душой"...
   Такова картина человѣческаго вырожденія, созданная не фантазіей, а начертанная въ строгомъ соотвѣтствіи съ детальнымъ военно-медицинскимъ изслѣдованіемъ всѣхъ призываемыхъ ежегодно къ отбыванію воинской повинности во Франціи. Цѣлая треть призываемой молодежи, громадная армія въ 109,000 человѣкъ, оказывается въ физическомъ отношеніи негодной, забракованной. Есть надъ чѣмъ призадуматься...
   Конечно, не одинъ лишь дѣтскій трудъ является причиной такого изуродованія, но изъ всего предыдущаго можно съ увѣренностью заключить, что онъ играетъ не послѣднюю роль въ процессѣ вырожденія. Въ Италіи можно среди нищихъ встрѣтить дѣтей, работавшихъ въ сѣрныхъ копяхъ Сицилія: въ 12--14 лѣтъ они становятся негодными ни къ какому труду, почти что калѣками.
   Всѣ эти соображенія не менѣе важны, чѣмъ близорукія или неискреннія жалобы на участь "вдовъ", живущихъ трудомъ своихъ дѣтей. Дайте подрости этимъ дѣтямъ, набраться кое-какихъ знаній и силъ, и тогда вы получите здоровыхъ работниковъ, дѣйствительную опору престарѣлыхъ родителей.
   Ну, а "права родительскія", ограниченіе свободы отцовъ и матерей въ распоряженіи своимъ ребенкомъ, необходимо связанное съ закономъ? Не подрываетъ ли подобное законодательство родительскій авторитетъ, а вмѣстѣ съ нимъ и нравственные устои семейной жизни?
   На это можно отвѣтить, что если печальную необходимость, заставляющую родителей эксплуатировать своихъ дѣтей, называть "свободой", то несомнѣнно, такая свобода потерпитъ значительное ограниченіе. Если предполагать, что родители совершенно свободно заставляютъ своихъ дѣтей не спать по ночамъ и изнывать надъ непосильной работой, то да, такая свобода исчезнетъ вскорѣ изъ жизни Германіи. Но кто рѣшится жалѣть объ этомъ? Кто можетъ думать, что истинная свобода заключается въ лютой неволѣ? Не вѣрнѣе ли усматривать въ новомъ германскомъ законѣ, наоборотъ, освобожденіе отцовъ и матерей отъ печальной необходимости и освобожденіе дѣтей отъ "бременъ неудобоносимыхъ"? Конечно, есть не мало въ Германіи отцовъ семейства, которые будутъ чувствовать себя стѣсненными новымъ закономъ, но по поводу такихъ отцовъ можно сказать словами Іеринга: "если волки требуютъ свободы, то это понятно; но если имъ начинаютъ вторить и овцы, то этимъ онѣ доказываютъ лишь, что онѣ овцы на самомъ дѣлѣ". Время умудряетъ, однако, даже и и овецъ, и можно надѣяться, что благотворные результаты, которые не замедлятъ обнаружиться вскорѣ послѣ осуществленія закона въ жизни, убѣдятъ даже самыхъ упорныхъ скептиковъ, что иного пути къ "свободѣ", помимо дальнѣйшаго развитія государственной интервенціи въ сферу современныхъ экономическихъ отношеній, нѣтъ и быть не можетъ.
   Какое важное значеніе имѣетъ такое государственное покровительство для школы и воспитанія молодежи, показываетъ то всеобщее ликованіе, съ которымъ германскіе народные учителя встрѣтили принятіе правительственнаго законопроекта рейхстагомъ. Недавній учительскій конгрессъ въ Хемницѣ единодушно принялъ резолюцію, выражающую имперскому правительству "глубочайшую признательность за внесеніе въ рейхстагъ закона объ ограниченія промышленнаго труда малолѣтнихъ". И понятно: учить изможденныхъ, нервныхъ, сонливыхъ и отупѣвшихъ дѣтей куда не радость, въ то время, какъ учить живыхъ, здоровыхъ, впечатлительныхъ дѣтей высокое наслажденіе. Противъ дѣтской лѣни предлагали было не такъ давно бороться гипнотизмомъ; германскіе же учителя, своей гуманной и дальновидной иниціативой, стали бороться съ дѣтской "лѣнью" инымъ, болѣе раціональнымъ способомъ, путемъ защиты дѣтства отъ промышленной эксплуатаціи, и тѣмъ самымъ показали, какой большой шагъ впередъ сдѣлали они по пути пониманія всѣхъ, близко касающихся ихъ, педагогическихъ и общественныхъ феноменовъ.
   Но при всемъ своемъ ликованіи по поводу новаго закона, германскіе народные учителя не забыли указать на кое-какіе его существенные недостатки. Дѣло въ томъ, что, согласно этому закону, дѣтскій трудъ подлежитъ исчезновенію и регламентаціи лишь на фабрикахъ и заводахъ, да еще въ обширной области домашняго производства. Земледѣліе, сельское хозяйство остаются на старомъ положеніи, и дѣти крестьянъ станутъ и впредь работать въ имѣніяхъ землевладѣльцевъ и на поляхъ самихъ крестьянъ. Между тѣмъ, по общему мнѣнію учителей, работающихъ преимущественно въ земледѣльческихъ округахъ, дѣтскій трудъ въ сельскихъ хозяйствахъ отнюдь не менѣе изнурителенъ, чѣмъ въ другихъ отрасляхъ промышленности, и въ силу этого значительно тормозитъ нормальное теченіе школьной жизни въ деревнѣ. Сельскіе учителя прусской провинціи Помераніи работаютъ теперь надъ новой анкетой, имѣющей въ виду изслѣдованіе дѣтскаго труда въ сельскомъ хозяйствѣ съ точки зрѣнія интересовъ школы. Кое-какіе результаты этой анкеты опубликованы уже въ педагогической прессѣ Пруссіи и истолкованы Конрадомъ Агадомъ для своего труда. Изъ нихъ мы узнаемъ много новаго о педагогическихъ условіяхъ развитія молодого деревенскаго населенія, много такого, что способно освободить насъ отъ нѣкоторыхъ легкомысленныхъ иллюзій по части деревенской жизни и сельскаго труда. Читатель помнитъ удивительный по своей художественности разсказъ Тургенева: Бѣжинъ лугъ. Какіе заманчивые образы, какія веселыя картины и идиллическіе эпизоды! Ничего подобнаго мы не находимъ въ тѣхъ картинахъ, которыя живописуютъ намъ германскіе учителя. Взять хотя бы, напримѣръ, поэтическую фигуру деревенскаго пастушка. Намъ этотъ образъ рисуется обыкновенно въ радужныхъ перспективахъ чисто-аркадской идилліи, среди благоухающихъ полей, на вольномъ воздухѣ, играющимъ на свирѣли, или "сопилкѣ". Какъ завидна, повидимому, его дола, какъ благопріятны всѣ условія его "свободнаго", физическаго и духовнаго развитія... Конрадъ Агадъ ничего объ этомъ не знаетъ. Съ пастухами онъ былъ знакомъ лично, училъ многихъ изъ нихъ, и посвящаетъ даже имъ въ своей книгѣ особую главу, подъ названіемъ: Was ist denn eigentlich ein Hütejunge? Да, что такое въ сущности пастухъ? чему онъ учится? каковы гигіеническія и нравственныя условія его жизни? На эти вопросы Агадъ отвѣчаетъ прежде всего "живой картинкой": онѣ, эти "картинки" врѣзались, очевидно, глубоко въ его впечатлительную душу:
   "Восхитительная это жизнь! Въ половинѣ девятою онъ выходятъ уже изъ школы. Кулекъ наполненъ женой крестьянина. Весело щелкаетъ длинный пастушій кнутъ. Птичка поетъ. Горячіе лучи солнца какъ бы отскакиваютъ отъ головы Франца..." Наконецъ, поле. Дѣлать нечего. "Францъ штудируетъ въ какой моментъ"пеструха" должна бросятъ теленка. Быку онъ посвящаетъ свое особенное вниманіе...
   -- Каро, возьми! К-ссъ, возьми!
   Каро не слушается. Францъ взмахиваетъ свой бегемотовскій бичъ,-- и вой собаки настоящая музыка въ ушахъ мальчугана. Онъ терзаетъ животное до пресыщенія.
   Что ему затѣмъ дѣлать?
   Вотъ поперекъ ползетъ лягушка. Бѣдное животное!.. Францъ беретъ соломину и вздуваетъ лягушку.
   Вслѣдъ за тѣмъ вниманіе его привлекается пѣніемъ птицъ въ ближайшемъ рву. Не поставить-ли силки? И въ самомъ дѣлѣ!.. Вотъ попадается ему мухоклёвка, но съ раздробленными ножками, горихвостка и краснозобка, но съ разбитыми крыльями. Ну, досада! Наконецъ, поймалъ онъ щегленка, за котораго его другъ обѣщалъ дать ему двадцать пфениговъ, но -- не умна птичка. А отъ хромыхъ и разбитыхъ птицъ какая польза? Онъ отпускаетъ ихъ... Но силки ставятся заново.
   Ну, что это? Коровы забѣжали на лугъ сосѣда. За такую небрежность наказывается, естественно, не кто другой, какъ мое готъ же Каро.
   Проглотивши кубически почти неизмѣримый кусокъ хлѣба съ масломъ, садится нашъ Францъ за духовную пищу. Беретъ въ руки библію и учитъ наизусть тексты для конфирмаціи (т. е. перваго причастія, по протестантскому обычаю. Е. Л.). Занятіе это ему, однако, не особенно нравится, тѣмъ болѣе, что быкъ ему мѣшаетъ... Въ концѣ концовъ и въ общемъ итогѣ: праздность, безчувственность, грубость, терзаніе животныхъ, чрезмѣрное отягощеніе желудка, чувственность.
   И таково мнѣніе не одного Конрада Агада. Въ "Прусской Учительской Газетѣ" еще въ 1896 году были собраны интересныя данныя о положеніи школьниковъ-пастуховъ въ деревнѣ, подтверждающія сказанное Агадомъ. Есть деревни, гдѣ всѣ школьники исполняютъ лѣтомъ пастушьи обязанности и проводятъ въ полѣ дни за днями безъ всякаго руководства и надзора. Изъ Мекленбурга сообщаютъ, что, какъ показываетъ долголѣтній опытъ, "дѣти-пастухи растутъ въ полномъ забросѣ и грубѣютъ; свобода на полѣ и, въ особенности, общеніе съ холостыми батраками и наемниками вліяютъ на нихъ развращающимъ образомъ. Спятъ они почти всегда вмѣстѣ съ челядью, въ однихъ и тѣхъ же помѣщеніяхъ, и бываютъ нерѣдко свидѣтелями самыхъ грязныхъ пороковъ..." И т. д. Гигіеническія условія жизни такихъ дѣтей не менѣе тяжки. "Лѣтомъ ихъ будятъ вмѣстѣ съ восходомъ солнца, т. е. въ 4 или 5 часовъ утра, и, не давъ ничего поѣсть, заставляютъ гнать скотъ на ближайшій лугъ, гдѣ они остаются до 6 1/2 часовъ. Затѣмъ они спѣшатъ домой, завтракаютъ на скорую руку и бѣгутъ въ школу, при чемъ инымъ приходится пробѣжать разстояніе до 3 1/2 километровъ." При такихъ условіяхъ неудивительно, если въ школѣ, во время занятій, то и дѣло засыпаютъ дѣти, нерѣдко по десяти заразъ. Въ виду всего этото, въ нѣкоторыхъ, правда, весьма еще немногихъ, частяхъ Германіи мѣстныя правительства начинаютъ принимать кое-какія частичныя мѣры для регламентаціи пастушьяго труда, des Hütewesens, въ интересахъ дѣтей и школы. Однѣ изъ этихъ мѣръ сводятся къ устраненію отъ пастушьихъ обязанностей всѣхъ дѣвушекъ, проходящихъ школу; другія -- къ запрещенію пастушества всѣмъ мальчикамъ, не достигшимъ одиннадцатилѣтняго возраста и т. п. Всего этого, конечно, еще недостаточно. Какъ вредно отражается пастушество на здоровьѣ дѣтей, свидѣтельствуетъ, между прочимъ, одинъ врачъ изъ Грауденца, узнавшій въ общей толпѣ деревенскихъ дѣтей тѣхъ, которые стерегли скотъ, по ихъ общему изможденному и одичавшему виду.
   Но пастушествомъ не исчерпывается дѣтскій трудъ въ сельскомъ хозяйствѣ. Дѣти нанимаются, нерѣдко цѣлыми партіями, въ мнѣнія землевладѣльцевъ для исполненія разныхъ другихъ работъ, какъ наприм., для корчеванія картофеля, собиранія сѣна, ухода за скотомъ, собиранія съ полей камней, затѣмъ для работъ на свекловичныхъ плантаціяхъ. Рабочій день продолжается десять и болѣе часовъ. Какъ все это вліяетъ на здоровье и умственное развитіе дѣтей, можно заключить по такому, наприм., увѣренію "Нѣмецкой Учительской Газеты": "Когда дѣтямъ, по окончаніи т. наз. свекловичныхъ вакацій, опять приходится посѣщать школу, то они оказываются тупыми, глупыми и совершенно истощенными." Отъ чего, опять-таки, страдаютъ учителя, страдаютъ школа, а "общее обязательное обученіе" дѣлается лишь мертвой буквой.
   Конрадъ Агадъ и германскіе народные учителя прекрасно, конечно, знаютъ, что при иныхъ условіяхъ сельско-хозяйственныя занятія дѣтей могли бы принести большую пользу и служитъ не тормазомъ народной школы, а, наоборотъ, ея гармоническимъ дополненіемъ. Но для этого они должны потерять, прежде всего, свой наемный характеръ, обращающій дѣтскій трудъ въ настоящую язву народной жизни. Надо прежде всего освободить дѣтей отъ батрачества, а тогда можно уже будетъ подумать о новой ближайшей задачѣ, т. е. о соединеніи, разумномъ и совпадающемъ съ педагогическими идеалами соединеніи дѣтскаго теоретическаго образованія съ практической школой общественно-полезнаго труда.
   Такъ, по крайней мѣрѣ, понимаетъ свои общественныя задачи германскій народный учитель.

Евгеній Лозинскій.

"Русское Богатство", No 12, 1902

   
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru