Лернер Николай Осипович
Последняя любовь Тургенева

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:

   
   OSTKRAFT / Литературная коллекция. Научное обозрение
   М.: Модест Колеров, 2020
   

Последняя любовь Тургенева

   В недавно вышедшем пятом выпуске издаваемого П. И. Щукиным в Москве "Щукинского сборника", среди груды богатейших исторических материалов, находим целый ряд писем И. С. Тургенева к одной даме. "Щукинский Сборник" публике недоступен, потому что печатается в числе 200 экземпляров, из которых ни один не поступает в продажу, и жаль будет, если письма Тургенева, напечатанные в нем, пройдут незамеченными широкими читательскими кругами.
   Эти письма -- не просто автографы <...> приложил, не официальные документы, не сухие деловые извещения или ничего не говорящие мимолетные записи... В них есть содержание, в них отразился тургеневский esprit. Наш великий писатель выступает в них как литературный критик, как политик, просто -- как занимательный собеседник и даже как влюбленный. С этой великолепной прозой, отражающей сложную и богатую душу Тургенева и рисующей интересный момент его душевной жизни, стоит познакомиться.
   Письма Тургенева относятся ко времени с декабря 1873 г. до мая 1877 г.; всех их 48. Корреспондентка Тургенева, фамилии которой мы в "Щукинском Сборнике" не находим, по-видимому, -- дама высшего петербургского общества, умная, образованная женщина, любившая литературу и близкая к литературной сфере. Тургеневу она нравилась не шутя, и, видно, он сам старался ей понравиться, и оттого его письма полны своеобразной прелести, лукавого мужского кокетства. Великий писатель в этих письмах явно ухаживает за своей корреспонденткой и не сразу, лишь после ряда намеков, "подходов", делает настоящее признание, грустное, безнадежное, чуть насмешливое признание влюбленного старика.
   "Я почувствовал живую симпатию к вам, как только в первый раз вас увидел, и она с тех пор не умалялась, -- пишет Тургенев 13-го июня 1873 г. из своей деревни: -- если бы вас вздумалось вместо письма проехаться собственной особой, мы бы успели наговориться"..., (<Sic!>)
   Юлия Петровна (так звали корреспондентку Тургенева) приняла приглашение и приехала в Спасское-Лутовиново, в гости к писателю. О впечатлении, произведенном на Тургенева свиданием с ней, говорит его письмо (26-го июня), написанное через несколько часов после отъезда гостьи: "Когда вы сегодня утром прощались со мною, я -- так, по крайней мере, мне кажется -- не довольно поблагодарил вас за ваше посещение. Оно оставило глубокий след в моей душе, и я чувствую, что в моей жизни с нынешнего дня одним существом больше, к кому я искренне привязался, дружбой которого я всегда буду дорожить, судьбами которого я всегда буду интересоваться". Через несколько месяцев Тургенев вспоминает об этом свидании. Получив в Париж от Юлии Петровны ее фотографии, он пишет. "Я принимаю ее, как подарок ко дню моего рождения, -- он наступает послезавтра, 28-го октября, -- мне 56 лет!" ... И снова: "Я всегда чувствовал большое влечение к вам, но со времени вашего посещения в деревню полюбил вас искренно. Надеюсь, что мы еще столкнемся где-нибудь и не слишком поздно!" В следующем письме, 15-го ноября, Тургенев решительнее: "Мне бы хотелось встретиться с вами до окончательного устройства вашей судьбы и до окончательного моего превращения в старика (о моей молодости речи быть не может). Пять дней, проведенных нами вместе в деревне, показали мне, что между нами много симпатии; хотелось бы возобновить это сближение... Вы говорите о снежных степях и метелях -- помните у Пушкина: "как дева русская свежа в пыли снегов!" (Предыдущий стих отыщите сами)". Этот предыдущий стих:
   
   "Как жарко поцелуй пылает на морозе!"
   Так кокетничает Тургенев...
   
   В письмах обильно рассыпаны литературные суждения Тургенева. Интересно его мнение об "Анне Карениной" Толстого: "Я еще не читал продолжения "Анны Карениной", но вижу с сожалением, куда весь этот роман поворачивается. Как ни велик талант Л. Толстого, а не выбраться ему из московского болота, куда он влез. Православие, дворянство, славянофильство, сплетни, Арбат, Катков, Антонина Блудова, невежество, самомнение, барские привычки, офицерство, вражда ко всему <...> этом хаосе должен погибать такой одаренный человек! Так на Руси всегда бывает!" Время показало, что Тургенев был неправ, и Толстой "выбрался из болота" и преодолел все препятствия, которые с таким сожалением перечисляет Тургенев. О графе Алексее Толстом Тургенев, как и Чехов, был невысокого мнения: "Литератор он был посредственный, а человек отличный". Замечателен рассказ Тургенева о Салтыкове. Граф В. И. Сологуб прочитал Тургеневу и Салтыкову свою комедию, в которой молодое поколение было обругано, на чем свет стоит. "Салтыков взбесился, обругал его, да чуть с ног не свалился от волнения: я думал, что с ним удар сделается... Он мне напомнил Белинского... Претяжелая была сцена!" По поводу неуспеха первой части "Нови" у русской публики Тургенев писал: "Не могу сказать, чтобы к этому фактуя отнесся совершенно равнодушно, но, ведь, горю теперь уж пособить нельзя; следовательно, надо стараться позабыть его. Не лучшей участи ожидаю я также и для второй части. Смотрю на литературную свою карьеру, как на поконченную. Но ведь и без литературы жить можно, и есть вещи в жизни, которые кусаются (особенно под старость) гораздо больше, чем какое угодно литературное фиаско".
   В конце 1874 года любовная струна слышится звучнее: "Вы пишете, что очень ко мне привязались, но и я вас очень люблю, -- и много ли, мало ли между нами общего, это у сущности неважно. Ну a un attrait mutnel -- вот что важно. Мне очень бы хотелось свидеться с вами, -- и я надеюсь, что мое желание исполнится весной -- im wunderschonen Monat Mai. Правда, мы оба будем тогда пить богемские воды, что менее поэтично, -- что же делать? Если вам 33 года, мне целых 55 -- вот что не следует упускать из вида" (нужно заметить, что Тургеневу было тогда не 55 лет, а 56). "Так как ваша хандра и приходит и уходит вместе с оттепелью, то желаю вам снега, холода, и тех вьюг, что, по словам Полонского, "растят по стеклам окон" белые розы. Но и замораживать себя не следует. На свете действительно есть нечто получше "предсмертной икоты", и хотя уже нельзя ожидать, что радость польется полной чашей, но она может еще окропить последние жизненный цветы. Смысл всех этих аллегорий очень хорошо выражен в известной русской поговорке: "Живи, пока живется"".
   1-го февраля 1875 года Тургенев пишет: "Очень бы мне хотелось провести несколько часов с вами, в вашей комнате, попивая чай и поглядывая на морозные узоры стекол... нет, что за вздор! -- глядя вам в глаза, которые у вас очень красивы, и изредка целуя ваши руки, которые тоже очень красивы, хотя велики... но я такие люблю".
   Через два года Тургенев договаривается до полной исповеди (письмо 26-го января 1877 г.):
   "С тех пор, как я вас встретил, я полюбил вас дружеский в то же время имел неотступное желание обладать вами, оно было, однако, не настолько необузданно (да уж и не молод я был), чтобы попросить вашей руки, к тому же другие причины препятствовали; а с другой стороны, я знал очень хорошо, что вы не согласитесь на то, что французы называют une passade... Вот вам и объяснение моего поведения. Вы хотите уверить меня, что вы не питали никаких задних мыслей; -- увы, я к сожалению, слишком был в том уверен. Вы пишете, что ваш женский век прошел; когда мой мужской пройдет -- и ждать мне весьма недолго -- тогда, я не сомневаюсь, мы будем больше друзья, потому что ничего нас тревожить не будет. А теперь мне все еще становится тепло и несколько жутко при мысли: "ну, что если бы она меня прижала к своему сердцу не по-братски? И мне хочется <...> {Утрата части текста в оригинале.} "Вешних водах". -- "Санин вы умеете забывать?" Ну вот вам исповедь моя. Кажется -- достаточно откровенно"?
   В следующем письме, отказываясь "осуждать" тех, кто самовольно рвет опостылевшие семейные узы, Тургенев говорит: "Ах, если бы у нас было побольше мужества... несколько лет тому назад!" На этом последнем вздохе замирает любовная струна в письмах Тургенева к женщине, которая так взволновала его немолодое, но все еще неусталое, горячее сердце. Любовь Тургенева к Виардо, очевидно, давно превратилась в привязанность, прочную, крепкую, но все-таки не больше чем привязанность, а одинокая душа жаждала любви, которую не далось ему узнать в юные годы.
   Итак, "однолюбом", каким принято считать Тургенева, он не был. "Вы в Мариенбаде живете в Klingers Hotel",-- писал Тургенев своей приятельнице в 1875 году: -- "в 40-м году т. е. 35 лет назад, я ходил туда обедать. Не тот я был тогда, что теперь! И для чего я жил в Мариенбаде, от чего лечился, Господь ведает! Я был болен одним -- неумело использованной молодостью. Кажется, и вам эта болезнь знакома?"
   На политические события в письмах Тургенева к Юлии Петровне N откликов немного, но они зато очень характерны и стоят внимания. В начале русско-турецкой войны он писал: "Я люблю Россию иначе, чем те господа, которые держат теперь ее в руках; желаю им всяческих успехов, но присутствовать при их деятельности не хочу. Будем надеяться, что эта бедственная война не затянется" ... 1-го марта 1877 года он просил прислать ему "еще несколько заметок на счет юных нигилисток, которых судят теперь в Петербурге". "Какой, однако, я дурак, что торчу здесь и не нахожусь там с вами в окружном суде! Но я (не говорите этого никому, пожалуйста!) родился дураком и умру оным, т. е. таким человеком, который всегда все пропускает мимо рта неизвестно зачем! Факт, что из 52-х подсудимых (революционеров) 18 женщин -- такой удивительный, что французы, например, решительно ничего в нем понять не могут! А меня упрекали критики, что "Марианна" у меня сделанная!" Женщины русской революции произвели на Тургенева могучее впечатление. Вдохновленный ими, он создал знаменитое стихотворение в прозе -- "Порог", посвященное "святой дуре" русской женщине, погибающей за идею.
   Тридцать четыре страницы формата малого листа в "Щукинском Сборнике" заняты письмами Тургенева. За опубликование их следует поблагодарить П. И. Щукина; можно только пожалеть, что они не явились в более распространенном издании. В них отразился Тургенев весь, и для его биографии, для истории его личной внутренней жизни, для характеристики его политических и литературных взглядов эти письма имеют важное значение.

Н. Л. Голос жизни. No 8. С. 3

   
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru