Леонтьев Константин Николаевич
Переписка с И. И. Фуделем

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:

   "Преемство от отцов": Константин Леонтьев и Иосиф Фудель: Переписка. Статьи. Воспоминания
   СПб.: Владимир Даль, 2012. -- (Прил. к Полному собранию сочинений и писем К. Н. Леонтьева: В 12 т. Кн. 1).
   

ПЕРЕПИСКА К. Н. ЛЕОНТЬЕВА И И. И. ФУДЕЛЯ (1888--1891)

   

1
ФУДЕЛЬ -- ЛЕОНТЬЕВУ
2 апреля 1888 г., Москва

2 апреля 88 года

Милостивый Государь
Константин Николаевич!

   Приношу Вам свою искреннюю и глубокую благодарность за то внимание, которое уделили Вы моей брошюре ("Письма о современной молодежи"), а еще более за позволение заочно побеседовать с Вами; это позволение я ценю тем более, что до сих пор находился в полном умственном одиночестве, предоставленный с детства самому себе, своим чувствам и влечениям. Не мудрено поэтому, если оказываются в моем духовном организме разные односторонности и искривления, которые я сам еще хорошо не сознаю.
   Я читал Ваше письмо к Уманову по поводу моей брошюрки и очень рад, что Вы обратили на меня такое серьезное внимание; и в то же время спешу исправить тот односторонний взгляд на меня, который Вы составили на основании одной моей брошюрки. Это письмо, стало быть, предназначено описанию, насколько возможно, моей личной жизни и выработанных мною взглядов на жизнь. В первом письме это так же необходимо, как и при первом личном знакомстве.
   Прежде всего я, Константин Николаевич, от формализма Православия не отказываюсь и не смотрю на мистическую сторону религий легкомысленно. Я пощусь, говею, по монастырям люблю ходить, не потому, что "надо-де исполнить обряд", а потому, что глубоко верую в эту сторону религии и не отделяю в религии моральную сторону от мистической. Но таким я (признаюсь) стал недавно у не более двух лет тому назад; да и вообще я молодой Православный, ибо обратился к Православию тоже не более 4 лет тому назад. С 16 лет я постепенно втягивался в омут нигилистического отрицания. В 8-м классе Гимназии я писал самые горячие социалистические измышления, а кульминационным пунктом моих заблуждений был первый год университетской жизни, когда я слушал лекции по Естествознанию. Затем я перешел на юридический факультет, и тут уже на первом курсе совершился со мною переворот, определивший мой дальнейший путь. Каковы причины, перевернувшие весь склад моей мысли, -- одному Господу известно. (Внешнего толчка не было никакого.) Как теперь зато приятно вспомнить те сладостные минуты, когда засоренное сознание прочищалось и освежалось, какое приятное и живительное чувство испытывает человек в минуты своего обновления. Вы, Константин Николаевич, кажется, пережили то же в свой молодости и понимаете меня.
   Затем, встряхнувшись от лжи, я не сразу, конечно, пришел к Истине (да не знаю, пришел ли к ней и сейчас), т. е. став на путь Православия, я прежде всего, конечно, воспринял самую удобопонятную форму его. Прежде всего нас всех привлекает мораль Христианства, а до мистики дойти трудно. Вот тогда-то я действительно был на пути Достоевского и смотрел на формализм религии немного свысока. Но, благодаря Господу, встретился с одним простым человеком (не ученым, но истинно Православным), который и помог мне твердо стать на почве церковной. Тем не менее и до сих пор я плохой сын Церкви, потому что каждый христианин с моим умственным развитием должен очень много знать, вообще сознательно жить в Церкви (т. е. перечитать все творения св. отцев, знать Церковную Историю и т. д.). Этого-то у меня и нет, но я льщу себя надеждой заняться как следует своим церковным воспитанием тотчас же по окончании университета (и надеюсь, Вы не откажетесь руководить мною в этом).
   В письме к Н. Уманову Вы затронули те вопросы, о которых мне так хотелось бы поговорить (да в письме всего не выскажешь и приходится довольствоваться малым). Кое-чего я не понял, а для того, чтобы не было недоразумений, я здесь выскажу Вам кратко суть моих религиозных убеждений.
   Я совершенно согласен с Вами, Константин Николаевич, что "добрый ответ на страшном суде по воскресении этой плоти должен быть все-таки главною целью нашей религиозной жизни"... Да, это положение, высказанное Вами, лежит у меня в основе моих убеждений. Именно добрый ответ должен быть нашей главной целью. Отсюда легко перейти к уяснению содержания всей нашей жизни, ибо это содержание определяется целью. Стало быть, что с нас спросится на страшном суде, то мы и должны положить в основу нашей жизни, т. е. то и должны исполнять. Именно что?.. "Тогда скажет и тем, которые по левую сторону: "идите от Меня, проклятые, в огонь вечный, уготованный диаволу и ангелам его. Ибо алкал Я, и вы не дали Мне есть; жаждал, и вы не напоили Меня; был странником, и не приняли Меня"" и т. д. (Матфей XXV; 41--43). Итак, добрый ответ на страшном суде есть цель и содержание нашей жизни; а в этом ответе заключается моральная сторона Христианской религии. -- Но этого мало и недостаточно. Ибо и Язычник может то же делать, и Лев Толстой то же признает. На этом я не останавливаюсь и не могу остановиться вследствие неумолимого требования здравой логики.
   Содержание немыслимо без своей формы, потому что в этом случае оно уже будет не содержанием, а только идеей, стремящейся вылиться в форму; такая идея будет нечто неопределимое, летучее, не определяющееся вовне, стало быть не существующее реально. (и таков Л. Толстой с своей моралью в идее, не проявляющеюся ничем на деле.) Но раз идея захотела стать сущностью, т. е. жить, она тотчас же выливается в форму, соответствующую ей. Это, как Вы сказали, "форма есть деспотизм внутренней идеи, не дающий материи разбегаться". -- Таким образом, другая сторона религиозной жизни есть форма ее. Эта форма отчасти дана нам самим Учителем (молитва, пост и т. д.), а большею частию выработана Церковью. В форме нашей религиозной жизни осуществляется наше смирение, которое есть в то же время источник любви к ближнему. Я люблю ближнего своего, потому что люблю прежде всего Господа моего и верую в Него (а чем же я докажу Господу любовь свою к Нему, как не любовью к ближним, т. е. исполнением Его заповеди?).
   Итак, содержание религии немыслимо без формы и наоборот: одна форма без содержания бесплодна, мертва; "вера без дел мертва есть". Таково мое убеждение. И я сильно смущен Вашими словами в письме к Уманову, что "Христианство есть прежде всего учение мистико-материалистическое, а потом уже в высшей степени моральное"... Это "прежде всего" меня сильно смущает. Но затем я совершенно согласен, что "у религии нет такого злейшего врага, как мораль без мистики", и в то же время я в свою очередь думаю, что у христианской религии нет такого злейшего врага, как одна мистика без морали. -- Таково, повторяю, мое религиозное убеждение. От формализма Православия я не только не отказываюсь, но даже очень люблю наш строгий, аскетический (и глубоко поэтический) Церковный формализм; а в то же время считаю его вместе с моралью Православия двумя сторонами одной сущности, немыслимыми одна без другой.
   Не знаю, Константин Николаевич, понятно ли я выразился, но в душе моей столько накопилось вопросов и мыслей, что сразу даже и не разберешься в них, тем более что наступившие экзамены сильно тормозят правильное мышление. Во всяком случае, извините за мое бестолковое послание и, если будет у Вас свободное время, не откажитесь, Константин Николаевич, известить меня хоть несколькими словами, как Вы находите высказанное здесь мое убеждение. Есть еще у меня к Вам просьба, только боюсь слишком надоесть Вам навязчивостью. Дело в том, что я очень дорожу своим первым литературным опытом (как и всякий начинающий). Особенно ценю я вторую часть "Писем о молодежи". Но горе мое то, что многие хвалили мою брошюру, многие ругали, но никто не указал мне слабых сторон моего труда. А между тем за это я был бы более всего благодарен, ибо жажду самоисправления. -- Так вот, Константин Николаевич, Вы наверное заметили много слабостей и прорех во второй части книжки, так не откажитесь же, пожалуйста, указать мне их, чтобы я мог извлечь пользу для себя на будущее время. А за это я Вам буду весьма и весьма благодарен.
   Еще раз извиняюсь за свою навязчивость, быть может неприятную Вам.
   Примите уверения, Константин Николаевич, в искреннем к Вам уважении покорного слуги

Иосифа Фудель.

   P. S. Н. Уманов давно не пишет к Вам, потому что теперь у нас обоих дела по горло (окончательные экзамены, кандидатские отметки и т. д.).
   Адрес: г. Москва, Сивцев Вражек, дом Баранова, Иосиф Иванович Фудель.
   

2
ЛЕОНТЬЕВ -- ФУДЕЛЮ
22 апреля 1888 г., Оптина Пустынь

22 апреля; 88; Опт<ина> П<устынь>

(Христос Воскресе!)

Милостивый Государь
Осип Иванович, --

   Ваше письмо ко мне и Ваша брошюра -- большая разница. -- В брошюре Вы являетесь одним из тех благородных русских мечтателей с Христианским оттенком, которых не знаешь, к какому исповеданию отнести; -- в письме -- Вы истинно Православный человек, и это "открытие" причинило мне живейшую радость.
   Оказывается -- я был прав и тогда, когда утверждал, что влияние Достоевского очень полезно для начала; но что останавливаться (да еще и с ранних лет) на том, на чем он состарился -- не следует.
   Необходимо, одушевившись его горячим общехристианским чувством, замкнуть его в те готовые формы, к которым не напрасно же в былое, давнее время -- пришли не менее, если не более его одушевленные Христиане первых веков. -- Видно -- это оказалось и в то время неизбежным для сохранения и постоянного подновления любви, энтузиазма и т. д.
   Нелюбовь к "обрядности" вообще, характеризующая наше время, есть одно из проявлений того духа разрушения, который овладел человечеством -- с конца XVIII века. -- Не только в религии, но и в светской жизни -- как быть без правил, обряда? и т. д.? Я помню, поэт Алмазов, -- в предисловии своем к переводу поэмы о Роланде, говорит, что в это первоначальное время рыцарство было исполнено лиризма и не впало еще в обрядность. -- Но если бы рыцарство "не впало" в нее, то идея его, не находя себе позднее готовых форм, для постоянного подновления в людях тех чувств, которые были подобны первоначальным, иссякла бы через каких-нибудь сто лет после зарождения. -- А благо(даря) тому, что были обряды, формы, правила -- рыцарские идеи жили на Западе очень долго, при новых условиях жизни, перешли отчасти и к нам и живут даже и до сих пор. -- (Напр<имер> дуэль; нельзя не уважать дуэли; это дело благородное и трагическое, и у меня, напр<имер>, сложилась издавна насчет оскорблений такая постепенность: лучше всего, конечно, "подставить ланиту" по-Евангельски оскорбителю (но и то при действительной вере); потом дуэль; потом самому -- по-русски побить, если в силах; ну -- а уж Мировому жаловаться, "в полицию тащить", как советует Молотов у Помяловского, тут ни Христианского, ни молодецкого ничего нет, а прямо хамство! И, конечно, многие будут и в наше время со мною согласны.) Это я говорю к тому, до чего сохранение обычаев, правил и обрядов -- важно для долгой жизненности чувств, их создавших. -- Первоначально идеи и чувства создают формы; потом формы подновляют и охраняют эти же идеи и чувства. -- Этому же условию надо приписать и то, что Протестанство, которое веками гораздо моложе Католичества, одряхлело несравненно больше его.
   По Вашему письму я с радостью убедился, что Вы сами всё это признаете. -- Ваши взгляды на Православие в основах совершенно правильны; тут и спорить нечего. -- Скажу только прямо вот что: хорошо бы Вам побывать в Оптиной и повидаться с нашим старцем От<цом> Амвросием. -- Краткая беседа с подвижником благодатным полезнее для души всех наших рассуждений.
   Да и вообще в наше время спутанности и неясности понятий -- без более короткого знакомства с монашеством трудно и Православным настоящим быть. -- Монашество наводит на сущность дела: Бог и я; мое спасение; -- а потом уж, что Бог даст, отречение от жизни или Христианское ей служение. -- Мария (хороший монах) или Марфа (верующий, добросовестный мірянин). -- Симеон столпник или Филарет Милостивый. -- Мария Египетская или Св. Олимпиада (она занималась благодеяниями).
   Вы делаете мне два вопроса. 1-й: почему я говорю, что Христианское учение есть учение прежде всего мистико-материалистическое, а потом уже моральное. -- Потому, во-1-х, что Христианин прежде всего отличается от людей других исповеданий догматической стороной вышеуказанного характера (Троица единосущная -- таинство; рождение во плоти от девы реальной, земной. -- Вообще -- воплощение, страдание, обыкновенная смерть; воскресение в новой плоти; вода, хлеб, вино; мощи, обряд, все 7 таинств -- полу-божественны -- полу-вещественны: елей, болезнь; возложение рук -- священство; венчание как освящение простого телесного процесса; -- исповедь: один человек -- говорит другому человеку; тот покрывает его епитрахилью и т. д.; наконец -- воскресение тел и вечная жизнь этих тел -- после 2-го пришествия. -- И страдания грешных, и блаженства праведных будут и телесные, хотя иного вида, чем известные нам).
   Итак, кого мы имеем более права назвать Христианином -- изверга Иоанна IV или Роберта Оуена, -- добродетельного человека? Конечно, первого, а не второго. -- 1-й был порочный, безнравственный Христианин; 2-й -- добродетельный атеист. -- Другое дело подражать в поведении; другое дело извращать понятия. -- Определить эту простую разницу необходимо; иначе мы, как многие нынче, милосердие, воздержание, справедливость станем называть Христианством, тогда как есть и турки, и Буддисты, и даже атеисты, которых по поведению, по морали можно ставить Христианам в пример и в справедливый укор, -- но нельзя их назвать Христианами. -- Это смешение понятий вредно не только для ясности, но и для спасения души -- ибо называя (т. е. считая) добродетельного атеиста или деиста Христианином, я могу начать не только соревновать ему в морали (это хорошо), но и мало-помалу вослед за ним и учение Церкви отвергать, как бесполезное, излишнее бремя.
   Ну, а как Сам Господь будет судить Иоанна IV и Оуена -- почти что известно. -- "Все грехи прощаются, кроме хулы на Духа Святаго". -- А какая же хула на Духа хуже той, которая совсем Бога отвергает? -- За великих грешников, злодеев, преступников, за самых жестоких и развратных -- "Христиан" -- Церковь молится в надежде на прощение их; -- а за явных атеистов она даже запрещает молиться независимо от их поведения. -- У одной моей родственницы умер такой отец; -- когда он умирал в жесточайших муках (острое воспаление кишок), но в полном сознании, одна соседка (набожная) приехала с ним проститься; он принял ее, но сказал: "Только, чтобы она о попах и причащении не говорила!" -- Дочь, весьма религиозная, просила со слезами у От<ца> Амвросия благословения молиться за отца, который ее обожал. -- От<ец> Амвросий сам, во внимание к ее горю и вере, написал ей особую молитву с покаянием, т. е. Прости, Г<оспо>ди, что я смею за него молиться. -- Ясно? Это раз. -- А во-2-х, я потому сказал: это прежде; а мораль -- после; -- что писал к юноше нашего времени. -- Юноши эти к благородству, к милосердию, к энтузиазму -- очень наклонны, а к вере в таинственное -- мало. -- На недостаточное и существенное для правильного отношения к Христианству я и указывал в письме к Уманову. -- Судил же я под влиянием вашей же брошюры, насчет которой вы желаете также знать мое мнение. -- Особенно вы дорожите 2-й половиной. -- Разумеется, в ней-то и все дело. -- Первая половина слишком обща. -- 2-я половина мне понравилась настолько, насколько мне нравятся Достоевский и Аксаков -- приготовление; -- горячее чувство, верное чутьё и т. д. -- Она-то и заставила меня заинтересоваться Вами. -- Это важный шаг; стать под знамя этих 2-х имен. -- Но возражения мои; мои указания на недостаточность этого Вам теперь известны как из моего письма Уманову, так и из этого.
   Вопрос теперь -- почему в вашем письме ко мне вы гораздо Православнее, чем в брошюре, -- я могу разрешить двояко или трояко: или вы преднамеренно скрыли до поры до времени ваше настоящее Православие, чтобы ваши сверстники не назвали его "казенным" и не отвернулись ли бы от него. -- Тогда это не дурно; это практическая мудрость. -- Или вы сами еще не дозрели до него, тогда, когда писали; это понятно в ваши года, и письмо ваше доказало, до чего молодые умы иногда быстро зреют. -- Или (3-е) вы стыдились договориться до конца, до икон, постов, поклонов... Этого -- я уже не одобряю. -- Пожалуй -- можно не слишком налегать на это, из практических соображений, чтобы не оттолкнуть сразу. -- Но совсем не указывать на это -- тому, кто не чужд этому сам, -- просто невозможно. -- Не удержишься.
   Не удержишься именно потому, что помнишь, до чего другие забыли все это!
   Ну вот и все пока. -- Не взыщите; -- чем богат -- тем и рад. -- Ия только приготовление, вторая ступень (после Достоевского) к отцам Варнаве, Амвросию, Иоанну Кронштад<т>скому -- к чтению Иоанна Лествичника, Варсонофия Великого, Аввы Дорофея и т. д. И Евангелие надо сквозь их стекла читать; -- а не своевольно, как Протестанты.
   Желаю Вам встретить благополучно и весело Пасху. -- Если что нужно -- готов служить. -- Отвечу всегда, но не всегда скоро. -- По образу жизни за скорость ручаться я не могу. -- Письмецо ваше о перемене адреса получил; но еще гораздо прежде по старому послал Вам окрытое с извинением, что тотчас ответить не мог. -- Прощайте. -- Да поможет Вам Бог на Вашем прекрасном пути! -- Вы даровиты и набожны -- чего же лучше! Молитесь только, чтобы "враг" не сбил Вас. -- Его действия утонченны, и он пользуется тем, что в его личное существование нынче и многие признающие Христа не хотят верить. -- "В Бога я верую, ну а в диавола ни за что не поверю!"
   Какое же это Христианство? Без диавола -- зачем же воплощение, распятие, крестная смерть и т. д. Дьяволу -- это очень удобно, что люди не хотят признать его догматического значения. -- Зачем -- ему нынче являться? Не являясь -- он действует вернее. -- Явись -- он, пойдут и к Иверской!

Ваш К. Леонтьев

   

3
ФУДЕЛЬ -- ЛЕОНТЬЕВУ
14 мая 1888 г., Москва

14-го мая 88 г., г. Москва.

Милостивый Государь
Константин Николаевич!

   Искренно и глубоко благодарен Вам за ваше большое и любезное письмо ко мне, которое я уже давно получил. -- Много мыслей возбудило оно во мне, и с радостью готов бы я был теперь поверить Вам эти мысли, тем более что нашел в Вас такой любезный отклик на запросы моего незрелого Православия, но... (близок локоть, да не укусишь) вынужден отложить свои новые "запросы" и "откровения" до более свободного времени. Мы, кончающие курс (я и Уманов), находимся теперь в какой-то геенне огненной, так что и перевести дух даже некогда. Не успел отделаться от одного экзамена, как надо отмахиваться от другого. Верите ли, Константин Николаевич, от такой шестимесячной работы не только ум перестает работать, но и руки отказываются служить. Но с помощью Божьей вынесем и этот искус, сильно очищающий нравственно и заставляющий крепнуть нашу неокрепшую веру. В конце мая или начале июня на полной свободе надеюсь поговорить с Вами поподробнее, а пока еще раз благодарю Вас за Ваше любезное внимание.
   Примите от меня искреннее пожелание Вам всего лучшего и уверение в полной к Вам преданности уважающего Вас

Ос<ипа> Фудель.

   

4
ФУДЕЛЬ -- ЛЕОНТЬЕВУ
22 июня 1888 г., с. Раменское

С. Раменское, 22-го июня 1888 года

Милостивый Государь
Константин Николаевич!

   Только недавно я получил маленькую возможность свободнее вздохнуть от всех житейских треволнений, обычно связанных с экзаменами, окончанием курса, переездом на новое место жительства и т. д. и т. д.
   Пользуюсь отдыхом, чтобы опять войти с Вами в общение и поговорить "по душе", причем еще раз выражаю Вам свою искреннюю признательность и благодарность за Ваше большое и любезное письмо (полученное мною еще 26-го апреля).
   Прежде всего опять-таки я буду говорить о себе. В своем письме Вы затрогиваете такой вопрос: отчего я в письме к вам гораздо Православнее, чем в брошюре, и решаете этот вопрос трояко. -- В этом случае практическую мудрость Вы действительно можете приписать мне, ибо действительно отчасти я придерживаюсь того, чтобы с каждым говорить лишь по его разумению: с мужиком я не стану говорить о философии Гегеля, а нашему "интеллигенту" я никогда не стану рассказывать, каковы мои религиозные взгляды и что такое Православие; происходит это не "страха ради иудейска", а просто по чувству бережливости своей святыни, из страха запачкать ее, из нежелания выносить ее на площадь. "Интеллигента" надо сперва выучить верить в Бога, а потом уже доказать ему, что вера (истинная) предполагает необходимо подчинение Церкви, соблюдение постов и т. п. -- Брошюрка моя предназначается для таких (даже неверующих ни во что) интеллигентов. Ясное дело, что я должен был только указать на суть дела ("вера в Бога"), а высказывание моих религиозных убеждений в этом случае было бы "метание бисера перед свиньями". Другое дело -- мое письмо к Вам, другое дело (если Бог даст) мои будущие работы, предназначаемые для верующих читателей, имеющих возможность понять меня. Вот первый ответ на вопрос, почему я в брошюре менее Православен, чем в письме к Вам. Но второй ответ еще тот, что я не люблю разбрасываться и говорить не на тему. Я даже страдаю излишней систематичностью (немецкая кровь в жилах), что меня делает слишком сухим. В данном случае цель моя была возвратить молодежь с ее ложной дороги и возбудить во всех колеблющихся сотоварищах сомнение в истинности старой дороги. Цель -- которая совсем не обусловливает собой высказывание религиозн<ых> убеждений, стало быть мне и незачем было их высказывать. Вот и все причины моего "малого" Православия в брошюре. -- Не предполагайте только, ради Бога, что я не договорил до конца, потому что "стыдился". Нет, уж в чем другом я охотно признаю свои недостатки, но твердости духа, благодаря Господу, у меня много; а раз я во что верю, то верю крепко и не стыдясь.
   Затем мне хотелось еще поговорить о Достоевском. Быть может, здесь я Вам буду высказывать то, что давно уже Вам известно, но это все-таки не мешает для характеристики моих личных взглядов на вещи. (Мне хочется, чтобы Вы поскорее узнали меня таким, каков я на самом деле есмь; тогда только Ваши советы и указания будут для меня особенно ценны.)
   Вы указываете на то, что в своей брошюре я стал под знамя Достоевского и Аксакова и затем говорите о недостаточности этого. Это не совсем верно. Я пожалуй согласен, что я стою под знаменем Аксакова -- но и это только по общественным и политическим вопросам; в этом отношении я его вернейший ученик и последователь. Но по вопросам религиозным я вообще ни под чьим знаменем не стою, ибо здесь возможны лишь своя вера и собственные убеждения. Тем более не могу я быть под знаменем Достоевского, который по религиозным вопросам высказывал только самые общие (первичные) взгляды. А все-таки я Достоевского глубоко уважаю и люблю, несмотря на всю туманность его Православия. -- Дело в том, что на меня этот писатель имел хоть очень краткое, но зато слишком глубокое влияние, которое дало очень плодотворные последствия. -- Его речь на Пушкинском празднике, или вернее сказать, одно место его речи, где он говорит не о всемірном счастии (это только эффектные "слова"), а о необходимости смирения русскому интеллигенту -- это место речи (случайно прочитанной мною в 84-м году) было одним из стимулов к моему обновлению. За это я теперь искренно благодарен Достоевскому. Надо сказать правду -- этот писатель больше всех других выставлял на вид пороки русской интеллигенции и выставлял это так ярко и умно, и вовремя, что поневоле заставлял задумываться. А знаток русского общества он был такой, каких больше не было и нет. -- Вот в чем и разгадка его сильного влияния на молодые умы; влияние это плодотворно, вот почему я и напирал в брошюре на Достоевского. "Смирение" -- это начало той дороги, которая ведет к Богу и Церкви. Правда, что Достоевский сам еще недалеко ушел по этой дороге, но уж в этом ему Господь -- судья, а все-таки искренно ему благодарен за то, что он указал нам начало нашей дороги; теперь мы (молодежь) не собьемся и ничто не мешает нам идти все дальше и дальше.

* * *

   Обращаюсь теперь к Вам, Константин Николаевич, за советом. С осени я думаю заняться следующей работой: популяризировать Славянофилов (Ив. Киреевского, Хомякова, Ю. Самарина и бр<атьев> Аксаковых), каждому из них будет посвящена особая статья; в совокупности это составит небольшую книжку, которую кто-нибудь издаст. Изложению взглядов каждого славянофила должно предшествовать изложение биографических данных. К сожалению, трудно удовлетвориться теми данными, какие существуют об этом в печати; особенно это относится к Киреевскому; его личность окутана туманом; из тех материалов, которые приложены к первому тому его сочинений, ровно ничего не выяснишь. -- Так вот не знаете ли Вы, как мне быть, где раздобыться хоть небольшим материалом? Нет ли в Москве лица, лично знавшего Киреевских, Константина Аксакова и других? Мне было бы весьма и весьма полезно познакомиться с таким человеком. -- Не может ли мне помочь П. Бартенев и как мне познакомиться с ним? -- Все эти вопросы волнуют меня и я думаю, Вы не откажетесь мне что-либо посоветовать по этому поводу.
   Впрочем, я надеюсь об этом с Вами лично поговорить, ибо слышал, что Вы собираетесь в августе посетить Москву. Это меня радует, так как самому мне теперь нет никакой возможности побывать в Оптиной пустыни. Благодарю Вас за приглашение побывать в ней. Душой я стремлюсь в эту Святую Обитель и буду счастлив, когда Господь приведет мне поговорить с от<цом> Амвросием, но в данное время полное безденежье приковывает меня к одному месту. -- Впрочем, обстоятельства могут перемениться и тогда я, конечно, буду у Вас.
   После экзаменов я с Умановым ездил к Преподобному Сергию и там-то в Посаде познакомился с Ив<аном> Ив<ановичем> Кристи. К сожалению, поговорить с ним как следует не удалось, потому что виделись мы с ним всего только полчаса. -- Очень рад я, что основывается новый журнал в Москве; это вовремя.
   Слышал я от Уманова, что Лев Толстой, прочитав мою брошюру, страшно разозлился на меня и взволновался. -- Это интересная весть. Встревожить его Олимпийское Величество -- большая честь для маленького человека.
   Ну пока, до свидания, Константин Николаевич; желаю Вам всяких благ и прошу принять от меня уверения в искренней к Вам почтительности и уважении.

Преданный Вам Ос. Фудель.

   До августа мой адрес следующий: по Московско-Рязанской железной дороге, станция Раменское, квартира портного Седова.
   

5
ЛЕОНТЬЕВ -- ФУДЕЛЮ
6--23 июля 1888, Оптина пустынь

6 июля; 1888; -- Оптина Пустынь

   Дорогой Осип.... ???-ч, -- один из печальных признаков настоящей, а не воображаемой старости у людей, это ослабление памяти -- и непременно -- памяти недавних впечатлений, тогда как давние помнятся отлично; у меня специально ослабела после 50-ти лет память отчеств. -- Имена и фамилии новых знакомых я запоминаю теперь легче, чем отчества. -- Жена Грингмута долго на меня сердилась (немножко) за то, что я сразу никак не мог назвать ее как следует -- Любовь Дмитриевна. -- Поэтому уж и Вы не будьте строги к физиологическим порокам старости. -- Привыкну понемногу.
   Письмо Ваше о причинах, -- по которым Вы в брошюре были менее Православны, чем в письмах Ваших, и о намерениях Ваших, -- очень меня обрадовало и утешило.
   Многое, почти все, что Вы пишете, мне очень по душе -- и нельзя не радоваться, что у нас теперь с каждым годом умножается число молодых людей, с таким прекрасным направлением ума и сердца. -- Подкрепи Вас Господь!
   Намерение Ваше -- писать о прежних Славянофилах -- очень хорошо; -- но право не знаю -- как бы это точнее и яснее выразиться -- хорошо ли будет, если в наше время Вы будете держаться безусловно их взглядов. -- Конечно -- и это несравненно лучше -- чем европейский, рационалистический и эгалитарный либерализм; -- но так как Вы, видимо, желаете, чтобы я был с Вами вполне откровенен, -- то я скажу, что мне было бы неприятно видеть Вас -- в конце 80-х годов -- остановившимся на этом во многом столь мечтательном и неясном учении. -- Для того, чтобы отнестись правильно к Ив<ану> Вас<ильевичу> Киреевскому, Хомякову и братьям Аксаковым -- надо хорошо изучить, во-1-х, Данилевского, -- во-2-х, надо обратить внимание на те оттенки, которыми отличался Катков от Ив<ана> Аксакова в реформенный период и до конца их деятельности. -- Потом надо познакомиться со взглядами Герцена на Европу и Россию; наконец полагаю не лишним обратить внимание и на мои Славянофилам возражения, там и сям разбросанные. -- Данилевский несравненно определеннее их выразил, что сущность этого учения не любовь к славянам, а любовь к Славянскому, не-Западному, не подражательному; и цель этих стремлений не простой Политический Панславизм, на манер объединения итальянцов и Немцов, а создание более или менее самобытного культурного типа. -- От себя, если хотите, прибавлю кстати, -- что настоящий культурно-славянский идеал -- должен быть скорее эстетического, чем нравственного характера. -- Ибо если рассматривать дело с реалистической точки зрения, не увлекаясь какой-нибудь добродушной верой в осуществление того, что мы сердцем желаем, то придется согласиться -- что эстетические требования осуществимее в жизни, чем моральные. -- Надо и для своего народа ждать чего-то такого, чему примеры бывали, а не такого, чего никто не видывал. -- Можно предполагать, например), что найдется еще где-нибудь такое оригинальное млекопитающее животное, которое не будет похоже ни на одно из ныне известных, но можно ли воображать, что у него не будет мозга, печени, сердца и т. д. ... Нет -- нельзя; -- как нельзя вообразить себе будущее только моральным. -- Если же мы скажем -- эстетическим, то этим мы сказали всё; и слово только совсем тут и приставить нельзя... Можно начертить такой приблизительный чертеж:

0x01 graphic

   Как вы будете хоть бы с Оптинской точки зрения судить, напр<имер>, знакомого вам турка или Буддиста? -- Что вам грешно у то ему не грешно; и наоборот. -- Только в самых общих рассуждениях -- можно к чужим религиям относиться с своей религиозной меркой, напр<имер>, насколько в этих религиях, которые я обязан считать ложными (даже и тогда, когда они мне объективно нравятся) есть проблески того, что я должен считать истинным (в Мусульм<анстве> вечная жизнь, в Буддизме -- аскетизм и милосердие).
   О своей религии я думаю и должен думать прежде с точки (зрения) спасения моей души (а все остальное, и польза ближних, "приложится"); о чужой религии я могу только судить с точки зрения исторической, политической, моральной и эстетической. -- Считая и турка и Буддиста (китайца, положим) -- одинаково -- не назначенными для того вечного блаженства, которое мне обещано, если я последую за Христом, -- я могу разбирать с успехом все остальное и в этих людях и судить о самом воплощении их учения в нравственной, государственной и эстетической жизни. -- Нельзя, напр<имер>, уверить себя насильно -- что болгарин (особенно объевропеенный) нравственнее и поэтичнее турка, потому что он нам единоверец. -- Пробовали у нас (и Славянофилы старые) и выходила противная ложь, натяжка грубая, и разочарование одним и стыд другим.
   Есть истины реальные, -- от которых не надо притворно и без пользы отворачиваться, раз они открылись уму. -- Можно сказать, что самый очаровательный Мусульманин не получит вечного блаженства, а самый противный серб и болгарин, покаявшись и помолясь, могут его получить; и только. -- Религии -- разнообразны и потому исключительны. -- Практическая мораль -- одна и ко всем приложима. -- Это ничуть не может колебать наших духовных верований; если они у нас тверды и ясны. -- Естественная (т. е. тоже Богом данная) мораль -- одна без таинств религии -- не душеспасительна; -- она очень приятна для сношений земных; она иногда эстетична; она удобна; уважительна; она может служить даже средством устыдить плохого Христианина, указанием напр<имер> на доброго турка и т. д. -- Но -- как не Христиан будет судить Бог -- мы не знаем. -- А для нас есть хоть общие правила.
   Итак, мораль есть критерий для всего человечества; -- то же самое можно сказать и о государственных делах, о политике. -- Она для всего человечества. -- Вы можете, как Христианин, знать, что Митрополит Филипп святее, я не говорю уж Иоанна Грозного, а хоть бы доброго Царя Алек<сея> Михайловича; -- но можете ли Вы, оставаясь Христианином, разобрать, кто больше угоден Богу (нашему) или дьяволу -- Будда или Магомет? Конечно -- нет. -- А их моральную и политическую (историческую) ценность Вам не возбранено разбирать.
   Биология еще шире. -- Питается, по-своему дышит и растет всякая былинка и умирает всякая инфузория; -- и самый святой человек имеет подобные же с ними общие процессы. -- Иметь эти общие биологические процессы удостоил и Сам воплотившийся Господь; -- он кушал, дышал, жаждал, уставал, отдыхал, страдал и т. д. ...
   Еще шире два последних критерия -- общефизический и эстетический. -- И тот и другой приложимы ко всему; -- начиная от минерала и до самого всесвятейшего человека.... Минерал -- весит; разбивается; плавится, уничтожается и т. д. И великий человек -- тоже имеет вес, одарен механическими органами; в теле его происходят, как и в неорганических веществах -- химические процессы и т. д. -- Это физика. -- И с другой стороны, с эстетической, то же самое: красивы, прекрасны, привлекательны и т. п. могут быть одинаково какой-нибудь кристалл и Алекс<андр> Македонский; -- дерево и сидящий под ним аскет и т. д. -- Разница между физикой и эстетикой, при всей их одинаково всеобъемлющей экстензивности, та, что как ни премудры и удивительны законы физики, но они нам кажутся как бы на своем месте -- ив уме нашем не входят в столкновение с законами морали. -- А в явлениях міровой эстетики есть нечто загадочное, таинственное и как бы досадное потому, -- что человек, не желающий себя обманывать, -- видит ясно, до чего часто эстетика и с моралью, и с видимой житейской пользою, обречена вступать в антагонизм и борьбу. -- Тот, кто старается уверить себя и других, что все не моральное -- не прекрасно; и наоборот, -- конечно, может принести нередко отдельным лицам педагогическую пользу, -- но едва ли польза эта может быть глубока и широка; -- ибо поверивший ему вдруг вспомнит, что Юлий Цезарь был гораздо безнравственнее Акакия Акакиевича, -- и даже Скобелев был несравненно развратнее многих современных нам "честных тружеников", -- и если у вспомнившего эти факты есть эстетическое чувство -- то что же ему делать -- коли невозможно отвергнуть, что в Цезаре и Скобелеве -- в 1000 раз больше поэзии, чем в Акакие Акакиевиче и в самом добром и честном из тех самых "сельских учителей", которых Вы нам в вашей брошюрке рекомендуете.... Как быть? -- Возненавидеть эстетику? Притвориться, из нравственных мотивов, -- что не видишь ее? -- Презирать -- мораль? -- Невозможно -- ни то, ни другое, ни третье?.. Вот тут-то положительная религия вступает снова в свои всепобеждающие права. -- Она не нуждается во лжи и притворстве -- ; -- "да, это изящно, сильно, эстетично, но это не душеспасительно". -- Рыцарская дуэль -- благородна, эстетична; но она не душеспасительна... Человек, отказавшийся от поединка видимо не по страху Божию, а лишь по страху телесному (предполагаю, что мы знаем его характер и обстоятельства дела), производит на нас некрасивое впечатление, хотя по собственной доброте мы и пожалели его в его унижении. -- И с другой стороны, кажется -- трудно вообразить себе борьбу более высокую и трогательную, как в подобн<ом> случае борьба человека храброго и самолюбивого и в то же время религиозного. -- И если желание "угодить Богу" победит чувство чести, если "смирение" перед Церковью поборет гордость перед людьми; если "святое" и "душеспасительное" подчинит в нем благородное и эстетическое, и он ничуть не робея откажется от поединка, -- то это истинный уже герой Христианства.... Видать, я такого еще не видал; но вообразить можно; и, конечно, в старину -- на Западе такие люди бывали. -- Ну, а когда в одной из грубых и топорных повестей (60-х годов) нигилиста Помяловского его грубо-серьезный герой Молотов говорит (басит -- небось): "меня если кто ударит, я стреляться с ним не стану, а потащу в полицию!"..., то я, признаюсь, желаю только одного, чтоб и в полиции этой кто-нибудь догадался ему расквасить его утилитарную и практически-моральную морду. -- (Грешен -- каюсь; -- но еще каюсь, что не могу даже и грехом большим подобное мое чувство к таким людям считать!)
   Когда страстную эстетику побеждает духовное (мистическое) чувство -- я благоговею, я склоняюсь, чту и люблю; -- когда эту таинственную, необходимую для полноты жизненного развития, поэзию побеждает утилитарная этика -- я негодую и от того общества, где последнее случается слишком часто, уже не жду ничего! -- И т. д. и т. д.
   Эстетика, как критерий, приложима ко всему, начиная от минералов до человека. -- Она поэтому приложима и к отдельным человеческим обществам, к социологическим историческим задачам. -- Где много поэзии -- непременно будет и много веры, много религиозности и даже много живой морали. -- Надо поэтому желать, чтобы в будущей России (и во Все-Славянстве) было бы побольше поэзии, не в смысле -- писания хороших стихов и романов, -- а в том смысле, чтобы сама жизнь была достойна хорошего изображения. -- Эстетика жизни гораздо важнее отраженной эстетики искусства. -- Вообразим хоть Графа Вронского или Евгения Онегина с одной стороны, а с другой Каратаева ("Война и Мир") -- или Питерщика (Писемского); -- все четверо стихов и романов не пишут. Вронский пробует писать картины, но неудачно. -- Но в них во всех личной, объективной (со стороны глядя) -- поэзии несравненно больше, чем в чахоточном еврее Надсоне и (по всем вероятиям) -- в этом несчастном Гаршине, который бросился так глупо с лестницы, написавши несколько недурных, но все-таки ничем особенно не поражающих повестей. -- И т. д. и т. д. ... Будет жизнь пышна; будет она богата разнообразн<ою> борьбою сил божественных (религиозных) с силами страстно-эстетическими (демоническими) -- придут и гениальные отражения в искусстве. -- Понизится в жизни уровень всех мистических сил -- как божественных, так и сатанинских -- понизится и художественная ценность отражений; -- о которых нынче так много любят толковать (гораздо больше толкуют, чем о жизни!). -- Франция -- превосходный пример; все в ней, в ее жизни стало бледнее, даже на наших глазах (на глазах людей уже не молодых, как я). Религию гонят и презирают, и верующие люди уже не находят в себе сил для кровавого в пользу веры восстания; -- пышности настоящей аристократической нет; -- есть капиталистическая фальсификация барства. -- Монархия прочная, серьезная, требующая подчинения любви, -- уже неосуществима. -- И т. д. -- И вот хоть я признаю большой талант и у Зола и у Доде, но жизнь не возносит их дарований на ту высоту, на которую возносила прежняя жизнь Франции -- дух -- Ж. Санда, В. Гюго, Бальзака, Беранже, Шатобриана, А. де Мюссе и стольких других. -- На это есть и прямо духовное, мистическое объяснение. -- Однажды я спросил у одного весьма начитанного духовника-монаха: "отчего государственно-религиозное падение Рима, при всех ужасах Колизея, цареубийств, самоубийств и при утонченно-сатанинском половом разврате, имело в себе однако так много неотразимой поэзии; а современное демократическое разложение Европы так некрасиво, сухо, прозаично?" -- Никогда не забуду -- как он восхитил и поразил меня своим ответом! "Бог -- это Свет и духовный и вещественный; свет чистейший и неизобразимый... Есть и ложный свет, обманчивый. Это свет демонов; существ, Богом же созданных, но уклонившихся, -- как Вам известно. -- Классический мір и во время падения своего поклонялся хотя и ложному свету языческих божеств, но все-таки свету. -- А современная Европа даже и демонов не знает... Ее жизнь даже и ложным светом не освещается!" -- Вот -- что сказал этот начитанный и мыслящий старец! -- (Кстати напомнить, -- Вам, вероятно, известно, что Святоотеческое Христианство признает реальное существование языческих богов; -- но оно считает их демонами, постоянно увлекавшими человечество на свой ложный путь! -- Боже! До чего совершенно, до чего ясно, до чего умно, идеально и в то же время практично -- это учение... Чем больше его узнаешь -- тем больше дивишься!)
   Итак -- желать для своего отечества существования только мирного, только морально-полезного, только средне-утилитарного -- значит желать сперва отвратительной пользы, а потом ослабления "света", духа поэзии и -- наконец -- разрушения... Желать для него поэзии, искать идеала -- эстетического -- хотя бы с большими неизбежными пороками, страданиями, даже волей-неволей и с грехами -- значит желать не только более высокого и более прочного (чем идеал утилитарно-моральный) -- но и даже более душеспасительного. -- Ибо, раз прилагая это общее правило в частности напр<имер> к России, мы должны признать, что для приблизительного достижения такого культурно-эстетического идеала, -- необходимо значительное усиление мистических чувств, -- естественно-исторически присущих нашему культурному типу -- то есть усиление Православия.
   Если при этом будет, по греховному несовершенству нашему, и много выразительных пороков, и может быть и много сект, то с этим мирится не только поэзия и национальное чувство, но и до некоторой степени и чувство религиозное. -- Если я верующий человек -- я буду стараться сам жить понепорочнее и верить как можно правильнее; -- но я, во-1-х, не буду торопиться слишком сурово судить тех из моих собратий, которые не отвергая ни Бога, ни Церкви, увлечены страстями. -- Кто блудом, кто честолюбием, кто гневной борьбой за существование и обогащение свое.... ибо -- я смиренно знаю, что, быть может, я сам завтра сорвусь еще хуже и непростительнее их; -- они же могут внезапно исправиться; -- а во-2-х -- я за Православную родину меньше буду бояться с такими в некоторых (а не во всех) отношениях безнравственными людьми как Скобелев, Лермонтов, Потемкин-Таврический, -- чем с такими, пожалуй, и более нравственными, как Сади-Карно, Акакий Акакиевич и даже Максим Максимыч... (в "Герое наш<его> врем<ени>"). -- Также и секты; -- лучше борьба с упорными и возрождающимися мистическими сектами (вроде скопцов, хлыстов, мормонов, спиритов), чем мирная с виду (надолго ли?) жизнь слабо-верующих, но довольно-честных граждан с другими тоже морально сносными, но уже вовсе неверующими.
   Вообразим себе нынешнюю Швейцарию и нынешнюю же одну Русскую Губернию или две, хоть Калужскую и Тульскую вместе. -- В этих двух русских Губерниях еще возможны и в наше время и Отец Амвросий Оптинский; и какой-нибудь блестящий воин, вроде хоть того же Скобелева, и такой романист как Лев Толстой; -- и пороков и страстей очень много во всех классах. -- Мужики очень развратны, хотя и религиозны. -- В Швейцарии же на такое -- почти -- население -- морали -- средней наверное больше; но зато ни От<ец> Амвросий, ни Скобелев, ни Толстой -- уже невозможны....
   К чему же я все это веду? -- А к тому, что у старых Славянофилов вы такого ясного и прямого, хотя и сложного воззрения на национальную культуру не найдете. -- Вы не найдете у них и много другого, что можно найти у других русских писателей. -- Вот ряд их несовершенств, восполненных другими. -- 1. Данилевский дает ясную научную гипотезу: история есть смена культурных типов (у Славянофилов -- это не так объективно и органически поставлено, а все с каким-то более сердечным и как бы пристрастным оттенком: правда, истина, цельность, любовь и т. п., у нас; а на Западе: рационализм, ложь, насильственность, борьба и т. п. Признаюсь -- у меня это возбуждает лишь улыбку; -- нельзя на таких общеморальных различиях строить практические надежды. -- Трогательное и симпатичное ребячество; это пережитой уже момент русской мысли. Есть и у Данилевского этот оттенок, но он у него далеко не так преобладает. -- В одном месте он прямо даже говорит, что прежние Славянофилы напрасно впадали в излишнюю "гуманитарность"). -- Итак Данилевский дает Вам в руки мерило твердое -- особый культурный тип (особый, независимо, пожалуй, оттого насколько он хорош, морален и т. д.). -- 2). Герцен. Под конец жизни -- Герцен, как вам -- я думаю -- известно -- разочаровался в Западном утилитарном прогрессе и объявил во всеуслышание, что он теперь ближе к Славянофильскому, чем к какому-либо другому воззрению. -- В книге Страхова "Борьба с Западом" (Т. I-й) вы все это про Герцена найдете в прекрасном изложении. -- Герцен был прежде всего эстетик; -- и притом эстетик неверующий до конца жизни (вроде Гёте, Байрона и др.). -- Эти две стороны его личного духа в данном случае очень важны; -- когда гениальный человек, не верующий лично во Христа и Церковь, верует -- однако -- в то, что Православию еще предстоит историческая жизнь, то нам, Христианам лично для себя верующим, это большая поддержка и утешение. -- Это голос со стороны; это суд объективный и менее нашего пристрастный. -- Наша с вами вера в земную будущность Православия, в его еще не довершенное земное развитие и такая же историческая вера Славянофилов -- в Россию и Восточную Церковь -- быть может, и ошибочна (хотя и имеет за себя много реальных данных -- в исторических условиях конца XIX века). -- И старые Славянофилы и мы с вами, быть может, верим все -- в будущность "Русского", так сказать, Православия -- по невольному глубокому пристрастию и к самой России и к столь чтимой нами Церкви. -- Герцен, -- не веруя лично (т. е. для собственного спасения), не имея того личного "страха Божия", который имеем мы (полагаю, что Вы его имеете??) и который, вероятно, имели Хомяков, Самарин и Киреевский, несмотря на то, что они как-то избегали на него указывать прямо в своих изящных и высоких сочинениях, -- Герцен, говорю я, мог поэтому быть объективнее и беспристрастнее нас. -- Кроме того беспристрастия, которое могло быть у него плодом личного неверия в догмат, в загробную жизнь, в Св. Троицу и т. д., у него был еще и другой источник того же беспристрастия -- это его общее міросозерцание -- более эстетическое, чем моральное, как я уже сказал. -- Моральное міросозерцание всегда тенденциознее эстетического. -- Человек со строго моральным міросозерцанием, которому изменить он не хочет, принужден об одном умалчивать, другое иногда даже искажать из опасения повредить; -- эстетик -- свободнее -- ему нравится и вредное, и порочное, если оно сильно, изящно, выразительно. -- Заметьте -- вы нигде не найдете ни у Киреевского, ни у Хомякова, ни у Самарина нападок на скромного буржуа, на среднего европейца. -- Они понимали, конечно, что этот всепоглощающий тип -- пошл и бесцветен; но они не смели, не хотели нападать на него так беспощадно и настойчиво, как нападал Герцен. -- Для Герцена этот "средний европеец" был, напротив того, -- главным предметом ненависти. -- И от социалистов он отшатнулся и европейского рабочего разлюбил, как только, поживши в Европе, понял ясно, что социализм и в особенности коммунизм -- хочет так или иначе всех привести к однообразию и среднему уровню; и рабочий Западный борется на жизнь и смерть, только для того, чтобы самому стать таким же средним буржуа, как и тот, против которого он воюет. -- Идеал этого рабочего -- до того прост, непоэтичен, сух, и груб, и сер, -- что -- понятно, Алекс<андру> Ивановичу Герцену, московскому настоящему барину, изящному по вкусам, идеальному по воспитанию -- ничего не оставалось, как только отвратиться с презрением от этого блузника, который согласен быть самоотверженным героем баррикад лишь для того, чтобы со временем воцарился такой мелочный, неподвижный и серый порядок полнейшей равноправности, когда уж и героизм и все идеальное станет лишним. -- Сокол, самоотверженно высиживающий куриные яица окончательного равенства и Прудоновской "Justice" (все равны и все неподвижны).
   Тогда этот русский ум, изящный и великий, в своем только кажущемся легкомыслии, отвернулся от этой средней Европы; сказал: "здесь чувствуешь, что стучишься головой о потолок міра завершенного", -- и обратившись с надеждой к России, неожиданно для самого себя понял, что он ближе к Славянофилам, чем к Западникам.
   Его "эстетической" меркой также не мешает проверить "моральность" Славянофилов. -- Говоря о Герцене, я, разумеется, различаю в нем резко две стороны: его натянутое и под конец жизни почти бессмысленное революционерство против Русского Правительства -- я отличаю от его столь полезных и справедливых нападок и насмешек над буржуазией Западной. -- Вот -- эта-то острая насмешка над либеральной Европой и есть его главная заслуга -- и этой заслуги у Славянофилов нет: они этого не умели. --
   После Герцена надо подумать о Каткове и о том, чем он от Славянофилов отличался. -- Он отличался от них особенно тем, что не ходил далеко за туманными идеалами, а брал то, что есть под рукою. -- Не мечтал о "будущем", а с жаром в лучшее время своей деятельности (с Польского восстания, 62--63 г., и до кончины) старался сделать пользу тому государственному порядку, который есть. -- И. С. Аксаков был последовательнее и неизменнее; -- его статьи возвышали помыслы; но все, что он предлагал делать сейчас -- было некстати. -- Катков менялся и казался непоследовательным; но у него было великое чутье времени и срока. -- Напр<имер>, Аксаков был за большую свободу печати; -- он воображал (именно воображал), что эта свобода -- сама по себе имеет нечто целительное; это неправда. -- Вред от этой вольной болтовни неимоверно сильнее пользы. -- Катков, сам вначале стоявший за большую свободу печати, -- скоро отступился от нее; -- понял то, чего Аксаков понять никак уже не мог; -- потому что взирал на человечество и особенно на русское человечество -- слишком морально. -- Он, видимо, слишком верил в хорошие качества русского народа, русского племени, -- русского духа. -- Катков, видимо, не очень-то в них верил (и был прав! Какая польза в приятном самообмане, на поприще политическом!). Катков верил в силу и будущность Государства русского; и для укрепления его не слишком разбирал средства (страх -- так страх! Насилие так насилие; цензура -- так цензура; виселица -- виселица и т. д.).
   Катков был похож на энергического военноначальника, знающего удобопревратную натуру человека; начальник этот, ввиду наступающего неприятеля, не находит возможным "убеждать" высокими речами заробевших и бунтующих солдат; -- некогда! Он разбивает сам рукой голову одному, бьет кулаком по лицу другого; -- ругает третьего; -- ласково ободряет остальных и кратко взывает к их патриотизму. -- И. С. Аксаков во время пожара читает благородную лекцию о будущей пользе взаимного страхования любви. -- Бог с ним в такую минуту. -- Я люблю -- полицмейстера, который в такую минуту и меня самого съездит по затылку, чтобы я не стоял сложа руки... Катков в тяжелые дни своеволия и расстройства накидывался на "нисших" (т. е. на обреченных самим Богом повиновению); Аксаков либерально и не кстати великодушно корил всегда "высших". -- Катков не брезгал чиновником; Аксаков всегда бестолково (подобно европейскому либералу) нападал прежде всего на чиновника. -- Катков не щадил ни студентов, ни народ, ни земство, ни общество и предпочитал (основательно) официальную "казенную" Россию. -- Основательно -- ибо даже и Вера Православная не только пришла к нам по указу Владиміра, но и въелась в нас -- благодаря тому, что народ "загнали" в Днепр. -- И Катков понимал, что одним "чиновником" дышать и развиваться нельзя нигде; но что ж делать с неофициальной Россией, когда она слабее, глупее, бесчестнее, несогласнее, пьянее, ленивее и бесплоднее "казенной"....
   Катков на практике ежедневной служил Славянофильскому идеалу гораздо лучше, чем сами Славянофилы. -- Он видел жизньt он понимал горькую правду нашей действительности, -- пожалуй и поэтической, но запутанной быстрыми либерально-европейскими реформами. -- Что ж делать -- если из двух русских Европ, так сказать, -- наша "казенная" Европа охранительнее, сильнее, надежнее, Государственнее и даже национальнее Европы либерально-русской.... Государственность наша, даже и полуевропейская, несравненно резче отделяет нас от Запада, чем наша общественность, в которой за последние 30 лет почти ничего уж и не осталось бы своего, если бы не сильное Правительство. -- (Теперь есть, конечно, поворот к лучшему, хоть бы в лице юношей, подобных вам и вашим единомышленникам; -- однако -- воз<ь>мите живой пример -- Парижскую выставку 89 года. -- Правительство по принципу отказалось от официального участия; -- а наши гнусные "экспоненты" суются туда; -- как ни в чем не бывало. -- Я уверен, что и я, и вы, и И. И. Кристи, и кой-кто другой, -- у кого есть настоящее русское чувство -- на эту выставку бы не повезли бы наш товар. -- И т. п. и т. п. ...). -- Еще параллель: Катков, после 1 марта, 81 г., был против Земского Собора; -- и его друг Н. А. Любимов написал противу этого очень хорошую книгу ("Против течения, Варфоломея Кочнева"). Они справедливо опасались, что и у нас (подобно Франции 89 года, XVIII века) -- революция посредством Земского Собора станет на легальную почву... И тогда -- прощай Россия!... Аксаков, его партия -- хотели З<емского> Собора; -- они даже во всех весьма европейских новшествах покойного Государя Алекс<андра> II-го видели почему<-то> "дух благочестивых древних Царей". -- Но видеть этот дух в "реформах" -- это все равно, что на почве бытовой считать бороду делом русским.
   Борода в кафтане цветном -- да; -- борода -- с пиджаком -- это Франция XIX века. -- Местные вольности; Земские соборы и т. п. при крепком сословном строе; при крепостном праве, при боярстве или дворянстве, при силе Патриаршества и монастырей, -- при простой до грубости -- вере в мистические и обрядовые стороны Православия -- дадут, конечно, более национальные плоды, чем неограниченное действие Петербургской централизации. -- Но и сама Петербургская) централизация спасительнее для всего: для величия Государства, для безопасности, даже для религии и для поэзии -- чем нынешнее смешанное, бессословное Земство; -- чем слишком свободное, вовсе не религиозное, эгалитарное, капиталистическое, и б<ольшей> част<ию> вполне по внутренним вкусам европейское общество.
   Я, признаюсь, лично Каткова очень не любил... Но он был истинно великий человек; -- он был и тем даже велик, что шаг за шагом -- не колеблясь отступался от всех прежних (более либеральных и европейских) убеждений своих, -- когда понял, что они нам не "ко двору"! Когда понял и то, что русская нация специально не создана для свободы; и то, что и на Западе -- все либеральное мало-помалу оказывается просто разрушительным. -- (Ведь и Гладстон -- не далеко ушел от нигилистов!)
   Дайте нам могучее сословное, мало-подвижное Земство, -- дайте нам общество религиозное (хотя бы на 1/2 его членов -- притворно-религиозное, так и быть -- из политики... И хоть на 1/2 искренное), распространите некоторый фанатизм русских вкусов -- и тогда само собою охранение станет меньше нуждаться в официальной помощи. -- Но где это теперь? Есть только мечты, надежды, начинания...
   Катков был за сословия; из его направления вышел Пазухин ("Сословный вопрос в России"; его влияние между прочим содействовало и мне, когда я писал о разнообразии в единстве и против смешения в последних главах "Византизма и Слав<янст>ва"). -- Славянофилы советовали дворянству совсем слиться (смешаться) с народом, не догадываясь, что не народ нас своим влиянием оденет в кафтаны и заставит ездить в Оптину, -- а мы сейчас оденем его в пиджак и научим его верить больше в атомы, чем в Св. Троицу.... Это ужасно!...
   Катков -- был неправ и революционен (бессознательно) лишь там, где он близок к Славянофилам -- например -- в вопросах Панславистическом вообще, и в особенности в вопросе -- Церковно-Болгарском. -- Здесь и Аксаков и Катков -- одинаково на ложной дороге. -- Когда касается до политического Панславизма и до авторитета Греческих Патриархов, то надо и того и другого бросить и осудить строго. -- Здесь Т. И. Филиппов (книга: Современные Церковные вопросы) абсолютный авторитет; -- и прибавлю, полезны многие мои статьи. -- Во всем другом полезно, оставаясь верным общей надежде Славянофилов на особый культурно-славянский тип; -- проверять их и Катковым. -- Итак: Данилевский -- ясная научная основа не столько Славянофильства, сколько Культурофильства; Герцен -- эстетика міровоззрения и надежда на Православно-русскую жизнь даже при личном безверии. -- Катков -- государственность, сословность, бесцеремонность в политике и т. п. -- Филиппов -- Настоящая Церковность, особенно по вопросу о Вселенском (пока греческом) Патриархате, которого сила и будущность тесно связана с силой и будущностью -- России. -- О Влад<иміре> Соловьеве. -- В этом великом русском мыслителе надо различать две стороны: положительную: проповедь примирения Церквей и отрицательную: противу возможности Русской особой культуры. И в этом отрицании опять надо различать две половины: общее отвержение теории Культурных типов и частное убеждение, что Россия не в силах -- дать нового Культурного типа. -- Теорию Культурных типов -- Влад<иміру> Соловьеву опровергнуть не удалось. -- Разнообразие и преемствен<ость> смены культур фактически отвергнуть нельзя. -- Можно только исправить Данилевского в частностях (так напр<имер> я напомнил, что Данилев<ский> забыл о Византийской культуре).
   Теория Культур<ных> типов до того верна и ясна, что без ее разъяснения Славянофильство все представлялось бы какой-то смутной и приятной мечтой, не имеющей реальных оснований. -- Но может ли именно Славянство настолько обособиться культурно от Европы, чтоб заслужить в будущем название особого типа; -- это, конечно, вопрос; -- здесь, как это ни обидно для нас -- возможно сомнение. -- Действительное существование) Культурных типов -- я знаю; -- в Русско-Славянскую культуру -- я только верю, но и то не слишком безусловно. -- И так как эта вера не религиозная, не догматическая, не обязательная для спасения моей души; а историческая, -- патриотическая, то я мои сомнения не обязан считать грехом или искушением врага. -- Здесь удерживающий страх Божий не у места. -- Сомнения тут невольны и даже отчасти полезны: ибо, если очень много в нашей жизни данных для оправдания надежд: Хомякова, Данилевского, Страхова и моих, то много, к сожалению, и таких у нас явлений, которые оправдывают отрицания Влад<иміра> Соловьева (извините, что перечислять здесь я ни тех, ни других не стану). -- Это о русской культуре; о призвании к бытовому и внутренно-политическому своеобразию; что касается до другого призвания России, исключительно религиозного -- стать и орудием и почвой примирения Церквей -- как желает и надеется Влад<имір> Соловьев, -- то над этим нельзя не задуматься -- ! Это исключительное и одностороннее призвание (в глазах именно верующего человека) до того должно быть высоко, -- что приходит естественное сомнение, не личный грех ли даже будет препятствовать этому, если бы в русском обществе оказалась бы когда-нибудь к соединению с Римом действительная наклонность. -- Сказать, что это решительно и никогда невозможно, -- было бы большой ошибкой. Так, я полагаю, должен даже думать всякий истинно-верующий Православный человек. -- Откровенно Вам сознаюсь, что мне до знакомства с Соловьевым -- ив голову это не приходило.
   Всякий человек, как бы он ни был самобытен и способен, должен (особенно в начале жизни NB. NB) подчиняться разным влияниям. -- Ия приблизительно до 30--33 лет (подчинялся) сперва, с одной стороны, Ж. Занду и Белинскому, с другой -- медицинскому матерьялизму; -- потом отчасти -- Герцену, отчасти Хомякову и некоторым иностранцам (Дж. Ст. Миллю например)). -- К 33 годам у меня уже выработалась и своя ясная система міровоззрения общего, и картина патриотических надежд. -- С тех пор глубокого, широкого влияния на меня уже никто не имел. -- Книгу Данилевского (в 69 году, когда мне было уже 38 лет) я приветствовал только, как хорошее оправдание моих собственных (не выраженных еще в печати) мыслей. -- На Каткова и Ивана Аксакова я уже стал тогда смотреть только как на временно полезные орудия для нашего с Данилевским идеала. -- Они оба не удовлетворяли меня, но оба были мне нужны, как прекрасные "суррогаты". -- И Данилевского я скоро (в 70-х годах) по-своему перерос (я понял, например), что он во многом еще бессознательно либерален); -- перерос я, конечно, в моих собственных глазах, во внутреннем процессе моей мысли; -- перерос ли я его в печатном выражении их -- этого не берусь сказать, разумеется. -- Так было до 80-х годов, до 50-летнего возраста. -- И вот -- с 83-- 84 года -- встретился человек молодой, которому я впервые с 30 лет уступил (не из практических личных соображений, а в том смысле, что безусловное понимание нашего с Данилевским идеала впервые у меня внутренно поколебалось!). -- Я впервые спросил себя так:
   -- Веруя в Св. Апо<сто>л<ьскую> Церковь, заботясь, по мере сил, о спасении души своей, имеет ли Православ<ный> Христианин <право> противиться предполагаемому Соловьевым пути соединения Св. Божиих Церквей -- только из-за желания видеть свою отчизну и свое племя весьма оригинальным и в этой оригинальности великим?
   И ответил сам себе: Нет, не имеет!
   Но с другой стороны я в то же время спросил себя:
   -- Так ли решительно мешает Данилевский Соловьеву, как Соловьеву это кажется? (Ибо -- не казалось бы -- не нападал бы он иногда до забвения даже очевидности...) Так ли мешает выработка своеобразной культуры -- соединению Церквей, как представляется это Соловьеву?
   Ответ: Эта помеха по крайней мере сомнительна; даже быть может -- наоборот: есть основания думать, что Государственное, философское и бытовое (моды, обычаи и т. д.) обособление России от Европы "современной" даже необходимо для соединения с Западной Церковью; -- наша самостоятельность на всех поприщах удесятерит нашу политическую силу; а наша политическая сила, по соображению Соловьева, нужна самому Папе. -- Сильный Русский Царь (по его же мысли) нужен как вещественная опора будущей Вселенской воссоединенной Церкви. -- Но чтобы Русский Царь был долго силен, нужно прежде всего постепенно вытравить из русской жизни все то, что сближает духовно Россию с Европой 89-го года; -- с Европой антикатолической, антирелигиозной; -- антимонархической, либеральной, -- рационалистической, безосновной и т. д. Нужна Россия -- крепко национальная, -- нужно Славянство -- культурно-обособленное от само-разрушающейся Европы. -- Было время, когда европеизм был нужен нам как дрожжи; теперь -- эти живительные дрожжи переродились в гнилостные бактерии. -- Соловьев слишком "крылат"; -- он видит перед собою вдали только сияющую вершину того Монблана, к которому несут его широкие крылья гениальности; -- но, во-1-х, все-таки неизвестно еще, действительно ли там есть этот Монблан Христианского единения; или это один прекрасный мираж? -- А во-2-х, если и правда, что история ведет нас к этому Монблану -- то реальная жизнь не может лететь так быстро, как летит свободная и "крылатая" мысль пророка. -- История поведет Россию к этому Монблану, лет 100--200, быть может, -- по долинам, ущельям и по меньшим высотам -- очень извилистым путем, -- и мы имеем полное право заботиться прежде всего о ближайших препятствиях, о ближайших станциях, о ближайших опасностях и ближайших торжествах. -- И гораздо лучше будет и для будущего Папы, если мы придем к нему тогда во всеоружии смелой, суровой и пышной культуры, в цветном кафтане и с мечом воина, смиренного лишь перед Церковью, чем в говенном фраке с пером европейского ученого, -- благоговеющего лишь перед такими же средними тружениками, каков он сам... рационалистический сукин сын!... Простите мне эту грубость моего "Византийского фанатизма" (или фанариотского, как выражался про меня И. С. Аксаков).
   Конечно, -- я Византию и "Фанар" предпочитаю Риму и буду предпочитать, до тех пор пока все Восточное духовенство не велит нам смириться перед Св. отцом -- преемником Петра! Но я и теперь готов с радостью (не изменяя Восточному догмату) поцеловать у Льва XIII туфлю; -- а Криспи и Сади-Карно -- подать руку -- и то противно....
   И могу вас уверить, молодой человек, что и Славянофильство у Вас будет бесплодное, кривое и слабое, если Вы не способны проникнуться подобными чувствами предпочтения Европы старой и великой -- Европе новой и мерзкой в прозе своей... Верьте -- что старые Славянофилы -- именно этим-то и грешили, что с либеральным прогрессом они на каждом шагу мирились, а Римское Католичество было для них все только ложь и ложь. -- Не слишком ли это смело? Ложь! -- Легко сказать -- великое историческое явление; учреждение до сих пор духовно столь живучее -- все только ложь и ложь!.. Не поучиться кой-чему и нам "правдивым" у этих лжецов? Хотя бы Церковной дисциплине? Хотя бы уменью сосредоточить власть духовную (положим -- в Царьграде); -- хотя бы бесстрашному проведению принципов наших до полной ясности и, так сказать, до пластичности.
   Много хорошего, очень много полезного в религиозном отношении мы найдем у Киреевского, Хомякова и Самарина; -- но учение Влад<иміра> Соловьева ("История и будущность Теократии"), впервые в России*2) осмелившегося хвалить Рим -- есть прекрасный противовес -- морально-протестантским симпатиям Славянофилов.
   Мистицизм Соловьева глубже, возвышеннее, чем ихний, так сказать. -- Нет, конечно, нужды, сочувствуя его общему духовно-дисциплинирующему направлению -- принимать все его выводы. -- Но проверять его духом -- полу-либеральный дух Славянофилов необходимо. -- Иначе -- вы далеко отстанете от новейшего движения русской мысли.
   Скажу два слова и про себя.
   Оба мы с Соловьевым вышли из Славянофильства; но он, вдруг отвернувшись с равнодушием от культурно-национальных интересов, приняв от Славянофилов к сердцу только их учение о независимой и благодатной Церкви -- шаг за шагом -- ничем другим не отягченный -- диалектически пришел в Рим. -- Я же по складу ума более живописец, чем диалектик, более художник, чем философ; -- я -- не доверяющий вообще слишком большой последовательности мысли (ибо думаю, что последовательность жизни до того извилиста и сложна, что последовательности ума никогда за ее скрытою нитью везде не поспеть); я, вдобавок много живший и не-кабинетной жизнью отвлеченного мыслителя, а боровшийся много и практически на политическом поприще (и как консул и как цензор и как публицист "злобы дня") -- я -- пришел к другому, -- к чему? -- Вы должны знать мои книги, -- если удостоиваете обращаться ко мне за советами: во мне, не стану распространяться как (сами доищитесь) -- примирены -- Славянофилы, Данилевский с Катковым и Герценом и даже отчасти с Соловьевым. -- Для меня самого все это ясно и связано органической, живою нитью. -- Ясен ли я в моем идеале для других -- не знаю.
   Товарищам Вашим я не раз изображал в концентрированном и наглядном виде то, что, по обстоятельствам, в книгах моих там и сям разбросано. -- Я сам полу-шутя прозвал мою патриотическую мечту Эпта-стилизмом (учением о Семи-столбии). -- Из сверстников Ваших, думаю, что лучше всех знают эту теорию мою: Денисов, Александров и Кристи. -- Уманову я, кажется, не успел изложить ясно.
   Вообще сказать: 1) Государство должно быть пестро, сложно, крепко, сословно и с осторожностью подвижно. -- Вообще сурово, иногда и до свирепости.
   2) Церковь должна быть независимее нынешнего. -- Иерархия должна быть смелее, властнее, сосредоточеннее. -- Церковь должна смягчать Государственность; а не наоборот.
   3) Быт должен быть поэтичен, разнообразен в национальном, обособленном от Запада, единстве. -- Или совсем, например), не танцовать, а молиться Богу; -- а если танцовать -- то по-своему, выдумать или развить народное до изящной утонченности... и т. п.
   4) Законы, принципы власти должны быть строги; люди -- должны стараться быть лично добрее; -- одно уравновесит другое.
   3) Наука должна развиваться в духе глубокого презрения к своей пользе.
   Если же Россия не пойдет ни по этому пути, указанному мною (по пути, естественно вышедшему из прежнего Славянофильства), ни по пути другой дисциплины -- по дороге в Рим, указанной Соловьевым -- то она (Россия) распустится сперва очень пошло в либеральном и бесцветном Все-Славянстве; -- а потом протянет не хуже Франции лет сто, опускаясь быстро все ниже и ниже и... погибнет! -- Как она может погибнуть? -- Очень легко даже и как Государство. Вообразим себе, что лет через 30 каких-нибудь весь Запад сольется (мало-помалу утомленный новыми европейскими войнами) в одну либеральную и нигилистическую республику наподобие нынешней Франции (она надолго к крепкой Монархии не сумеет уже вернуться). -- Положим, что и эта форма солидной будущности не может иметь; но так как всякое хотя бы и преходящее, но резкое, направление человеческих обществ находит себе непременно гениальных вождей; -- то и эта обще-федеративная республика лет на 20--25 может быть ужасна в порыве своем. -- Если к тому времени славяне только отсталые от общего разрушения, но не глубоко по духу обособленные, с одной стороны, не захотят (по некоторой благой отсталости) сами слиться с этой Европой; а будут только или Конституционным Царством, или даже и без Конституции только, как при Александре II-м монархией самодержавной в центре и равноправной, однообразно-либеральной в общем строе, то республиканская Все-Европа придет в Петербург ли, в Киев ли, в Царьград ли и скажет: "Откажитесь от вашей династии или не оставим камня на камне и опустошим всю страну". И тогда наши Романовы, при своей исторической гуманности и честности -- откажутся сами, быть может, от власти, чтобы спасти народ и страну от крови и опустошения. -- И мы сольемся с прелестной утилитарной республикой Запада... Стоило "огород городить"! Хороша будущность!
   Но если мы будем сами собой -- то мы в отпор опрокинем со славой на них всю Азию -- даже Мусульманскую и языческую, и нам придется разве только памятники искусства там спасать...
   И так как гибнуть когда-нибудь нужно, то пусть Славянство независимое и великое, религиозное (так или иначе, по-Оптински или по-Соловьевски), сословное, мистическое, поэтическое, пусть оно лет через 500 будет жестоко завоевано пробужденными китайцами и пусть покажет новые и последние (перед концом света) примеры Христианского мученичества.... Это и для достоинства нашего лучше, и для спасения наибольшего числа душ, конечно, выгоднее, чем любезное примирение с утилитарной подлостью будущей (и неизбежной) Западной все-республики.
   Что-нибудь одно: или путь обновленной духовной дисциплины (Римской ли, Византийской ли, все равно в этом случае) -- или путь слияния зря сперва с бесцветными все-славянами, а потом растворение -- в серой и машинной все-Европе...
   Славянофилы -- корень всему хорошему; -- но надо росши -- в сознании, а не остаться при одном этом корню; как Вы видимо желаете остаться при Аксакове. -- Если не можете еще переступить дальше; мой совет -- подождите, -- иначе придется написавши одно, скоро перед неотступностью и очевидностью фактов действительности, отступаться от многого, чему Вы необдуманно верили.3*)
   Уж и Шарапов и многие из сотрудников его всё больше и больше в частностях прозревают и уклоняются от старого все-таки несколько туманно-либерального Славянофильства. -- Купите 3-е издание Данилевского -- и посмотрите его собственное примечание о судах либеральных и т. п.*4)
   Возражения Страхова Вл. Соловьеву полу-основательны, полу-слабы. -- Страхов лично не религиозен; поэтому он многого в Соловьеве и не понимает.*5)
   Читали ли Вы мои фельетоны в "Гражд<анине>" -- "Влад<имір> Соловьев против Данилевского"? -- Не мешает тоже.
   Аминь!
   
   23 июля; 88. Вот сколько времени я Вам писал эту тетрадь! -- Чувствую, что многое множество недосказано и отрывочно. Но как же быть? Если развивать эти разнообразные мысли до конца, то конца и не будет. -- Хочу, впрочем, прибавить под цифрами еще несколько замечаний.
   I*) О Герцене и об эстетике жизни. -- В 3-м Дополненном издании "Россия и Европа" Данилевского есть прекрасное и глубокое замечание -- о том, что "Красота есть духовная сторона материи". -- Прочтите. -- Хотя "культура" и "Государство" суть понятия как бы отвлеченные, но в действительности отвлечениям этим соответствует известная совокупность весьма реальных явлений, доступных нашим чувствам: очень большое общество людей; города; села, здания; семейные картины; -- придворные обычаи, богослужение, междоусобия, войны; -- литературные произведения, одежды; изречения; замечательные людские характеры, подвиги, страдания, добродетели и низости, и т. д. ... Все эти явления б<олее> или менее вещественны; -- а культура тогда высока и влиятельна, когда в этой развертывающейся перед нами исторической картине -- много красоты, поэзии. -- Основной же, общий закон красоты -- есть как известно -- разнообразие в единстве (добровольное или б<олее> или м<енее> насильственное, это при подобном взгляде вопрос второстепенный); -- будет разнообразие -- будет и мораль; -- конечно -- не всепоглощающая, как нынче хотят, а восполняющая; коррективнаяt а не сплошная; которая и невозможна. -- Ибо даже всеобщее -- равноправное и равномерное благоденствие, если бы и осуществилось на короткое время, то оно убило бы всякую мораль. -- Милосердие, доброта, справедливость, самоотвержение, -- все это только тогда и может проявляться, когда есть горе, неравенство положений, обиды, жестокость и т. д. ...
   Замечу кстати, -- что мечтать не только можно, но даже и должно; но все-таки удобнее и выгоднее мечтать о возможном, о бывалом, чем о невозможном и небывалом. -- Сила государственная, слава, поэзия общественного быта и его отражение в искусстве -- все это бывало; -- всеобщего мира, благоденствия и сплошной морали -- не бывало никогда. -- Можно сделать, так сказать, или по крайней мере вообразить, новую культуру -- моральнее предыдущей (но и то, я думаю, в частностях, а не во всеобщей сумме, ибо если есть для морали удобства и облегчения, то через это самое меньше заслуги). -- Но -- надеяться на воцарение всеобщей любви -- странно! -- Эта мечта не имеет ни реального, ни христианского (мистического) достоинства. -- Реально она неправдоподобна; Христом ее осуществление не обещано на земле. -- "Сам будь лучше как только можешь; но не надейся -- что все пойдут по этому пути на земле; -- а кто на небе окажется лучшим: ты ли, хорошо живущий, или этот ближний, явно очень порочный -- это тебе неизвестно и даже до последнего суда -- непостижимо! -- Что он порочен -- это явно; не подражай ему здесь; -- но и не воображай, с другой стороны, что ты перед Богом решительно лучше его. -- Это неизвестно!"

-----

   2*) Чаадаева письма я не читал; да и, насколько слышал, -- он не обладал ни познаниями, ни талантом Соловьева.

-----

   3*) Аксаков сам допускает, что Славянофильство может глубоко перерождаться. -- Смотри -- Предисловие его к биографии Тютчева (книга: Ф. И. Тютчев).

-----

   4.*) Данилевский сокрушается об унижении Берлинского Трактата. -- Тут он поверхностен. -- Беда была бы, если бы тогда (в 78--79--80--81) почти бы завладели Турцией. -- Правительство наше было тогда слишком либерально; -- мы бы всё там испортили, и Церковный строй, и все начатки и залоги культурные. -- Бог спас. -- Теперь -- можно.

-----

   5*) Пожалоста -- в Соловьеве различайте строго все его стороны. -- Их много и надо их отделять. -- Почему он думает, что оригинальность Славянства помешала бы в более дальнем будущем соединению Церквей -- не знаю! Думаю, что в этом он решительно ошибается. -- Одно другому вовсе не безусловно мешает.
   6*) Еще о Славянофилах. -- Прекрасного у них очень много. -- Не знаю, насколько каноничны в глазах нашего духовенства все мнения Хомякова; не мог добиться; -- но думаю, что не все. -- Катехизис его "Церковь одна", впрочем, лучше других писем и статей его о Вере, потому что в этих последних слишком видна ненависть к Риму и слабость к Протестанству, которое гораздо вреднее и хуже. -- У Самарина превосходна диссертация о Стеф<анне> Яворском и Феоф<анне> Прокоповиче. -- А любезности к Протестанству и даже местами к добродетельному безбожию -- тоже много. -- Это очень нехорошо и не правильно и слишком -- по-европейски, по-нынешнему... Избави Боже им в этом подчиниться!
   У Данилевского совершеннее выражено все, что касается до условий культурного развития; -- но религиозная сторона дела у Хомякова и Самарина гораздо полнее, выше, глубже обнаружилась. -- Много прекрасного.

-----

   Вот и все. -- Не думайте, что я принес Вам какую-нибудь жертву, трудясь над таким огромным письмом. -- И не беспокойтесь об этом. -- С мая я перестал совсем писать для печати. -- И это письмо, которое я продолжал не спеша, по частям (от 6-го июля до 23-го) -- было для меня самого очень приятным и облегчающим душу занятием.
   Не перестану твердить, что надо бы Вам недели хоть на две в Оптину. -- Две-три беседы с Отц<ом> Амвросием принесут больше пользы вашему личному устроению, чем все мои рассуждения. -- Главное личная вера; -- а остальное так или иначе приложится все равно.
   Конечно, и я очень рад бы был Вас увидать у себя. -- Если постеснитесь -- дорога взад и вперед станет не больше 23 р. с<еребром>. А жизнь здесь не будет стоить ни рубля. -- Милости просим ко мне. -- У меня просторно.
   Ну, прощайте, желаю Вам всего лучшего.

Ваш К. Леонтьев

   

6
ФУДЕЛЬ -- ЛЕОНТЬЕВУ
21 июля 1888 г., Коломна

Милостивый Государь
Константин Николаевич!

   Под влиянием Вашей статьи "Византизм и Славянство" я написал недавно письмо к Шарапову о панславизме. Письмо это напечатано в передовой статье No 29 "Русского Дела" за подписью "Осипов". -- Это одна из лучших моих работ, и так как выросла она из Ваших семян, то похвалиться ею перед Вами я имею право. -- Вы наверное получаете "Русское Дело", и для Вас, конечно, небольшого труда составит и немного времени отнимет прочитать эту статью. -- А я был бы Вам очень и очень благодарен, если бы Вы высказали мне свое мнение о ней и свои поправки к ней. Указания Ваши тем необходимее для меня, что я думаю, если Бог даст, в будущем возвратиться к той же теме и обработать для толстого журнала большую статью "Панславизм и Восточный вопрос". -- В основу статьи будут положены мысли, высказанные Вами по тому же вопросу. Но в этом случае необходимо прежде устранить некоторые, задерживающие мою мысль препятствия. Так, например, на стр. 106 I-го т<ома> Вашей книги встречаемся с такою замечательною мыслью: "Идея национальностей в том виде, в каком ее ввел в политику Наполеон III, в ее нынешнем модном виде, есть не что иное, как тот же либеральный демократизму который давно уже трудится над разрушением великих культурных міров Запада". -- Вы очень часто высказываете эту же мысль, но опять-таки везде так же сжато и кратко. -- И эта мысль мне очень симпатична, я чувствую, что она -- истинна, но только чувствую это, а не понимаю логически, ибо Вы не даете никакого ключа к уяснению ее. Очень часто я обдумывал эту замечательно оригинальную мысль, придумывал несколько гипотез в объяснение ее, но задачи все-таки не решил и поэтому обращаюсь к Вам с просьбой о помощи, так необходимой мне в данном случае. -- Почему именно можно сопоставить вместе идею национализма и либеральный демократизм -- когда по-видимому они так противоположны: демократический процесс сравнивает, равняет все разнородное, упрощает его, а национализм обособляет разнородное, разъединяет разные народности. По-видимому это так, но я чувствую, что в сущности туг одно стремление к упрощению и слитию. Почему же?
   Быть может, Вы уделите мне полчаса на разъяснение этого логического противоречия, за что буду Вам крайне благодарен. -- Я через неделю уже уеду в Москву совсем, но так как квартиры у меня определенной нет, то прошу Вас адресовать мне пока так: в г. Москву, до востребования, Ос<ипу> Ив<ановичу> Фудель. Впрочем, числа 5-го августа я Вам сообщу уже свой постоянный адрес, а до того времени у Вас вряд ли и найдется свободное время, чтоб написать мне.
   Получили ли Вы мое письмо, посланное Вам около 20-го числа прошлого месяца?
   Примите уверения в искреннем к Вам почтении глубоко уважающего Вас

Ос. Фудель.

   г. Коломна 21-го июля 1888 года.
   

7
ЛЕОНТЬЕВ -- ФУДЕЛЮ
26 июля 1888 г., Оптина Пустынь

26 июля, 88 Оптина Пустынь.

   Сегодня же, дорогой Осип Иванович, я отправил Вам большое заказное письмо в Москву до востребования. -- Оно так утомило меня своим объемом, что я не в силах был распечатать его и приписать еще два слова в ответ на новое ваше письмо (о Панславизме, в "Русск<ом> деле"). Статья Осипова, не скрою, меня очень утешила. -- Я замолчал было совсем об этом важном вопросе, отчаявшись совершенно быть рано и вовремя понятым русской печатью. -- Это дело первой важности; но не многие это чувствуют. -- На днях непременно объяснюсь о том, о чем Вы пишете, ясно и подробно. -- Прощайте; очень утешили!!

Ваш К. Леонтьев.

   

8
ЛЕОНТЬЕВ -- ФУДЕЛЮ
10 августа 1888 г., Оптина Пустынь

10 августа; 88; Оптина Пуст<ынь>.

   Осип Иванович, на прилагаемые при сём 25 р. сер<ебром> Вы можете совершить путешествие в Оптину и вернуться в Москву. -- От Москвы (на Вязьму) в Калугу -- билет 3-го класса будет стоить 6 р. с<еребром>; пара почтовых лошадей от Калуги до Оптиной тоже 6 р. с<еребром> (или 5 р. 50 к<опеек>); итого -- 12 р. с<еребром>. И столько же обратно. -- На "харчи", извозчиков и т. п. авось либо у Вас и свои найдутся. -- Я сам -- был когда-то молодым студентом -- и помню, как невелики были тогда мои физические потребности и как умственные и сердечные нужды брали легко над ними верх.
   Если желание Ваше попользоваться от духовной беседы От<ца> Амвросия (а, кстати, и со мной поближе познакомиться) довольно живо, то полагаю, что маленькие неудобства езды в 3-м классе и в открытой почтовой тележке в течение всего 7 часов -- от Калуги до Оптиной -- не могут Вас напугать. -- Утешаюсь также мыслью, что Вы человек немецкой крови (на которую Вы напрасно немного ропщете). -- Я ужасно люблю аккуратность и считаю русскую распущенность и безалаберность полезной только в общеполитическом отношении. -- Именно в том смысле, что род наших пороков таков, что свобода нам вредна и равноправная легальность у нас едва ли привьется.
   Если Вы приедете в Калугу утром, то можете с вокзала велеть себя прямо отвезти на почтовую станцию и к вечеру будете у меня. -- Если же пожелаете отдохнуть, покушать и т. п., то поезжайте в гостиницу "Рига". -- Хозяйку зовут Елена Филипповна Давингоф; очень любезная и умная крещеная жидовка и мне большая приятельница.
   Жизнь здесь у меня Вам не будет ничего стоить и я рассчитываю, что Вы погостите у меня по крайней мере -- 10--15 дней, если больше нельзя. -- Человеческий ум не вмещает в слишком короткое время достаточное количество прочных впечатлений; -- а мне бы хотелось, чтобы жизнь в Оптиной оставила их у Вас побольше. -- Одно то уже надо взять в расчет, что От<ец> Амвросий -- 75 лет, очень слабый старец, обременен посетителями до изнеможения; -- надо успеть не раз с ним повидаться; когда же в 2--3 дня "по-нынешнему" на лету -- это успеть?
   Принять от меня эти деньги так или иначе (как хотите), пожалоста, не стесняйтесь. -- Иначе -- Вы меня огорчите. -- Я очень хочу Вас у себя видеть; -- и эта сумма теперь ничуть меня не обременяет. -- Наше свидание будет полезно, надеюсь, не только Вам, но и мне самому; так я сужу отчасти и по брошюрке Вашей и еще более по вашим письмам. -- В Ваши года я ничуть даже не колеблясь принимал денежные одолжения от И. С. Тургенева. -- Да и что -- в Ваши года! -- Служа еще так недавно в Москве и гораздо более нуждаясь, чем здесь и теперь, я не стеснялся иногда Вашим же сверстникам (Кристи, Денисову и т. д.) обязываться какими-нибудь 25 рублями. -- Когда будут лишние, отдадите, а не будут лишние, и не надо! Что за пустяки это -- сравнительно с теми для нас обоих последствиями, которые могут произойти от Вашего сюда приезда! -- Приезжайте прямо ко мне; на Оптинском пароме Вам покажут.
   На последнее Ваше письмо с вопросом: об отношениях национализма к демократии, я начал было Вам отвечать подробно, но вышла нечаянно целая статья; которую вместе здесь и прочтем и обсудим. -- Не решится ли и Ник<олай> Ал<ексеевич> Уманов с Вами приехать? Может быть, он из деревни и привез деньжонок? -- Было бы прекрасно! -- Есть большая и покойная комната для двоих. -- А можно и врозь поместить, если оба не любите в компании спать. -- До свидания.

Ваш К. Леонтьев.

   Не зная Вашего нового московского адреса -- посылаю в Почтамт до востребования. -- Погода, вероятно, скоро опять исправится.
   

9
ЛЕОНТЬЕВ -- ФУДЕЛЮ
12 августа 1888 г., Оптина Пустынь

12 августа; 1888, Оптина Пустынь.

   Вчера я получил это открытое письмо. -- Квитанция Козельск<ой> Почт<овой> Конторы от 26 июля, за No 539 у меня цела, и я приму все меры для розыска этого письма. Оно чуть ли не на 8 листах большого формата, и мне будет очень жаль, если оно пропало. -- Сегодня же по новому Вашему адресу посылаю Вам еще другое письмо с 25 р<ублями> с<еребром> на приезд ко мне. -- Меня испугала эта "квартира Телешовой". -- Я понял это так, что Вы взяли себе место, уроки в семье, и что Вам нельзя будет приехать! Это будет очень досадно! Если Вас дней на 10--15 не отпустят, известите скорее, но деньги возвращать не спешите; я напишу, куда их направить.

К. Леонтьев

   

10
ФУДЕЛЬ -- ЛЕОНТЬЕВУ
18 августа 1888 г., Москва

18 августа 88 г.

Многоуважаемый
Константин Николаевич!

   Не знаю, как поблагодарить Вас за Вашу любезную и неожиданную для меня помощь. Радость для меня была неизмеримая, когда я получил от Вас известие, что Вы высылаете деньги на проезд. -- Так как я человек не щепетильный (кроме немецкой, есть во мне и русская кровь), то принимаю от Вас помощь с искренней благодарностью. Когда будут у меня лишние, а Вы будете нуждаться, то надеюсь тогда не остаться в долгу и также естественно быть Вам полезным. Но это в будущем. А в настоящем я еду к Вам.
   Впрочем, виноват, не я еду к Вам, а мы едем к Вам. И чтобы предупредить Вас, объяснюсь подробней. Быть может, Вам будет и неприятно то, что Вы услышите, но что ж делать, в этом случае я не могу поступиться своими привязанностями и душевными потребностями. -- Для Вас, Константин Николаевич, будет новостью то, что я женат и даже два года уж женат. С женою своей я, благодарение Господу Богу, живу до сих пор так дружно и духовно-тесно, что она теперь стала вторым я. До сих пор мы с ней не расставались никогда больше, чем на два дня, ибо это слишком тяжело для нас. (Все окружающие смеются над такой немодной и непонятной жизнью, но Вы, я знаю, поймете нас.) Так вот, если бы я приехал к Вам на 2--3 дня, то поехал бы один, а так как мне нужно и можно прожить в Оптиной дней 7--10, то уж не я приеду, а мы приедем. К характеристике моей жены скажу, что она -- тот самый человек, который 3 года тому назад оказал на меня самое отрезвляющее действие, вразумил меня и толкнул на ту дорогу, по которой иду и теперь; -- можете посудить сами, чем я ему обязан. Жена моя не образованна особенно, проста, непритязательна, глубоко религиозна. Она Вас также уважает, как и я, книгу Вашу перечитала не один раз и симпатизирует Вашим идеям. Вообще, в нашей семье она представляет более консервативный элемент, а я более либеральный: из столкновения мнений получается истина. -- В Оптину Пустынь жене хочется не меньше моего, и вот почему не я приеду, а мы приедем.
   Чтобы Вас не стеснить (ибо слишком нахально вместо одного приехать двум), мы остановимся в гостинице (монастырской). Оттуда я приду к Вам, а затем уж познакомлю Вас с своим товарищем.
   День, в который мы приедем, не могу сообщить, ибо не знаю, когда выедем; в данное время у жены флюс и я думаю, мы выедем отсюда не раньше, как числа 21, 22-го. Но чем скорее, тем лучше.
   А пока, до свидания. Еще раз Вас искренно благодарю за возможность попользоваться от духовных сокровищ. Теперь уж как-то мне радостней стало.
   Примите уверения в искренней к Вам преданности глубоко уважающего Вас

Ос. Фудель.

   P. S. Уманова в Москве нет. Он еще не приезжал.
   

11
ЛЕОНТЬЕВ -- ФУДЕЛЮ
19 августа 1888 г., Оптина Пустынь

19 августа; 88; Оптина Пустынь.

   Прошу Вас, Осип Иванович, ответьте мне немедленно: согласны ли Вы, чтобы я на письмах о национальной политике и космополитизме, которые назначаются для "Гражданина", выставил Ваше имя сполна (или хоть буквами: Письма к Ос. Ив. Ф--ль)? Этим разрешением Вы меня очень облегчите. Не ожидая, что размер будет так велик, я начал писать действительно в форме частных писем к Вам и теперь, находя необходимым это напечатать, я бы все-таки желал избегнуть труда переделывать их: первое письмо, напр<имер>, начинается прямо Вашими сомнениями, и следует ответ? -- Во всяком случае, поторопитесь, пожалоста, ответить. -- Пора отправлять в "Гражд<анин>". -- Насчет того письма заявление уже подано в Козельск.

Ва<ш> К. Леонтьев.

   

12
ЛЕОНТЬЕВ -- ФУДЕЛЮ
14 сентября 1888, Оптина пустынь

14 сентя<бря>; 88

   Дорогой Осип Иванович, пожалоста, купите мне сейчас книгу Мих<аила> Петр<овича> Погодина о Славянских делах. (Я настоящего заглавия ее не помню; но что-то в этом роде.) Другой его же книги о чем-нибудь подобном нет; -- ошибиться трудно. -- Заметьте -- в конце приложен мемуар Графа Нессельроде, на французском языке. -- Вообразите, что без этой книги я должен буду пожертвовать одной из лучших глав 2-й статьи (о Панславизме). -- Вообразите себе также, что она у меня есть, но по ошибке осталась в Москве в ящике. -- Легче купить новую, чем просить искать ее. -- 1-й ряд фельет<онов> (о нац<иональной> политике) уже отправлен на прошлой неделе в "Гражд<анин>". Деньги (рубля 3?) вышлю на днях; -- с ними письмо дольше идет. -- Жду от вас добрых вестей.

К. Леонтьев.

   

13
ЛЕОНТЬЕВ -- ФУДЕЛЮ
18 сентября 1888 г., Оптина пустынь

18 сент<ября> 88.

   Дорогой Осип Ив<анович>, спешу послать 2 р. с<еребром> на покупку книги Погодина о славянах (простите -- ей-Богу -- заглавие забыл). -- Пожалоста, не задержите исправление второй статьи; -- мне особенно дорог французский мемуар Гр<афа> Нессельроде. -- Первую статью (с вашим именем во главе) уже начал "Граждан<ин>" печатать. -- И так как для общей нашей с ним пользы -- я советовал ему не растягивать ее, чтоб не ослаблять впечатления читателей, и без того невнимательных, то, может быть, она скоро и кончится и надо, чтобы вторая статья за ней следовала немедленно.
   Кстати сказать -- я очень рад, что мне пришло в голову посвятить Вам эти письма. -- Мещерскому, должно быть, так все это понравилось, что он напечатал не в фельётоне, а передовой с моим именем. -- И к вашему имени приучим публику понемногу. -- Эти мелочи очень много значат, и я нахожу большое удовольствие даже и этими мелочами приносить пользу практическую тем, кому я сочувствую. -- Я сам никогда не видал подобной заботы о себе даже от единомышленников и почитателей моих, но, может быть, именно поэтому, что я знаю, как это с их стороны скверно, малодушно и недобросовестно, то я стараюсь всегда сколько возможно поступать наоборот. От Александрова нет известий; от Кристи тоже уже давно! -- Забыли меня. -- Груба пословица: "Гусь свинье не товарищ!" Но приходится вспомнить ее, когда в 57 лет имеешь дело с юношами!
   Будьте здоровы. -- Вашей "Куколке" -- мой дружеский привет. -- Лизав<ета> Павловна здорова и по-прежнему целый день бродит туда и сюда, а вечером спит.

Ваш К. Леонтьев.

   

14
ЛЕОНТЬЕВ -- ФУДЕЛЮ
23 сентября 1888 г., Оптина Пустынь

23 сент<ября> 88, Опт<ина> Пуст<ынь>.

   Дорогой Осип Иваныч, если Вы кончите дело о книге Погодина с таким же усердием, с каким начали, то можно попытать еще счастия. -- На Девичьем Поле есть дом Михаила Петровича Погодина (по правую руку идти). -- Там живет его сын Дмитрий Михайлович; сам он очень нездоров, и потому его не беспокойте. -- Жена же его (Лизавета Ивановна) весьма дельная и умная дама, бывшая со мною в хороших отношениях. -- Не научит ли она нас, как быть? Или не найдется ли книга Михаила Петровича у них самих для продажи? -- Уж не потяготитесь! -- Спех -- не спех, конечно. -- А и долго у себя такие рукописи держать неприятно. -- Будьте здоровы, бодры и нас не забывайте.

К. Леонтьев.

   

15
ЛЕОНТЬЕВ -- ФУДЕЛЮ
25 сентября 1888 г., Оптина Пустынь

25 сент<ября> 88. Опт<ина>П<устынь>.

   Вчера получил книгу Погодина и душевно благодарю. Жду письмеца.

К. Леонтьев

   

16
ЛЕОНТЬЕВ -- ФУДЕЛЮ
2--4 октября 1888, Оптина Пустынь

2 октября; 88; Оптина Пустынь.

   Дорогой Осип Иваныч, если бы я знал, что Александров в Москве, то я бы не стал Вас беспокоить еще одной комиссией по "книжным делам", ибо он делал их для меня прошлого года очень охотно и у него даже находятся в руках комиссионные росписки книжн<ой> лавки Карбасникова, где в депо находятся мои книги "Восток, Россия и Славянство". -- Я получил от одного друга из Вены письмо, в котором он просит прислать ему несколько экземпляров. -- Сверх того и у меня здесь нет уж вовсе их; раздарил.
   Не знаю, как это лучше сделать: полагаю, что прежде всего надо в Вену 10 экз<емпляров> послать. -- А я пока обойдусь, чтобы не тратить сразу много денег на пересылку -- Посылаю пока три рубл<я> сер<ебром>. -- Думаю, что для отправки в Вену -- этого будет достаточно. -- (Года 1 1/2 тому назад я туда же посылал 20 экз<емпляров> и заплатил 6 р. с<еребром>.) Самое лучшее Вам, чтобы избавиться от хлопот по отправке, зайти в Цензурный Комитет (Шереметьевский пер<еулок>; дом Княгини Мещерской) и спросить там сторожа Якова Архипова. -- Он те 20 экз<емпляров> очень хорошо мне отправил через какую-то Контору. -- Дайте ему за труды, когда он все кончит, 30--40 коп<еек> сер<ебром> (из этих же 3-х рублей; а Вам я вышлю марками). -- Ваш труд будет состоять лишь в том, чтобы взять книги у Карбасникова. -- И то лишь в том случае, если Александрова нет в Москве; иначе ему это легче всего сделать, ибо ему Карбасников по комиссионным роспискам выдаст и без письма от меня. -- В случае же отсутствия его я полагаю, что Карбасников согласится выдать Вам 15 экземпляров) по прилагаемой записке. -- Пять экз<емпляров> остав<ь>те у себя, пока я вышлю Вам денег на пересылку их сюда.
   Вот и все об этом.
   Вот уже и "Покров", а ни о ком из близких сердцу моему я ничего не знаю и не слышу.
   I-я статья моя в "Гражд<анине>" приходит к концу. -- 2-ю я задержал еще недели на две; я не совсем ею доволен и нахожу ее для газеты многословной. -- Постараюсь исправить. -- Интересный вопрос: -- читает ли эти "письма к Фуделю" сам Фудель? Хоть он и немец по крови и по имени, но все-таки родился и вырос в России... А в России там, где не начальствует строгий чиновник, всегда можно ожидать беспорядка. -- За Погодина еще раз благодарю Вас... Милой супруге Вашей мое приветствие.

Ваш К. Леонтьев.

   P. S. Вот что еще: если уж будете в Цензурном Комитете, то не заходите ни в среду, ни в субботу; ибо тогда заседают там члены Комитета и все очень заняты, даже и сторожа. -- В другие же будние дни самое лучшее быть там от часу до 2-х. -- В это время там всегда бывают Секретарь Николай Станиславич Кривоблоцкий (Православный) и его помощник Сергей Васильевич Залётов; оба премилые люди, о которых я сохранил самую лучшую память. Раз уж будете там, Вам будет нетрудно и с ними повидаться, чтоб передать им обоим от меня 1000, 1000 любезностей...
   Очень бы приятно и от них получить весточку!

-----

   4 октября. Вчера получил Ваше открытое письмо с просьбой доставить Вам NoNo "Граждан<ина>". -- Я уже давно писал, чтобы выслали мне по нескольку экземп<ляров>. Как получу, так и Вам вышлю.
   

17
ЛЕОНТЬЕВ -- ФУДЕЛЮ
6 октября 1888 г., Оптина Пустынь

6 октября; 1888 г. Оптина Пустынь.

   Я совсем с ума сошел, дорогой Осип Иванович! Сглазил себя, хвалясь аккуратностью. -- Забыл вам написать, кому в Вену посылать мои книги!! Безумие! -- Вот адрес по-французски: -- Autriche; Vienne; Consulat Général de Russie. -- S Exce Monsieur C. Goubastow. -- По-русски то же: Австрия, Вена. В Имп<ераторское> Российское Генер<альное> Консульство. -- Его Пре<восходительст>ву Константину Аркадьевичу Губастову.
   Впрочем -- Александров в Москве (я вчера получил, наконец, от него письмо) -- и потому у Карбасникова он может взять книги. -- Простите!

В<аш> К. Леонтьев.

   

18
ФУДЕЛЬ -- ЛЕОНТЬЕВУ
11--14 октября 1888, Москва

Москва, 11 октября 88 г.

Многоуважаемый
Константин Николаевич!

   Извините великодушно за то, что я так давно к Вам не писал, но причин на это было много и прежде всего практического характера. Сейчас же по приезде из Оптиной -- меня охватила собой волна практической жизни, которая и не позволяла как следует уединиться в область мысли; прежде всего надо было подумать о поступлении на службу, для чего пришлось хлопотать и суетиться весь сентябрь месяц. -- Затем нужно было устроиться несколько в домашней жизни; и заботы об отце не давали мне до последнего времени необходимого спокойствия. Наконец, не писал я к Вам и потому еще, что необходимо было мне несколько разобраться в той массе впечатлений, какую принесла мне неделя жизни у Вас и в Оптиной Пустыни, необходимо было освоиться с вновь возникшими мыслями и переработать их в себя. -- А мыслей этих и впечатлений было много. Я многое узнал того, о чем прежде даже и не думал и не воображал. Благодаря этому мой кругозор стал шире, а убеждения и взгляды получили некоторую проверку (впрочем, эта проверка продолжается и сейчас и еще долго будет продолжаться). За все это я Вам крайне благодарен, ибо польза, вынесенная мною из жизни у Вас, слишком для меня ощутительная.
   Но Вы, я думаю, в свою очередь никакой пользы не вынесли из знакомства со мною. Виной этому, конечно, мой скверный характер, который заставляет меня всегда ежиться и прятаться внутрь, как улитка в домик. Я настолько необщителен, неразговорчив и скрытен, что знакомиться со мной гораздо легче по письмам, чем лично. Здесь, в письмах, я уже вылезаю из своего домика, здесь моя душа нараспашку и я настолько откровенен, что прямо высказываю то, что думаю и чувствую. Так что я как собеседник лучше в письмах, чем лично, лучше издалека, чем вблизи.
   И вот опять издалека поговорим с Вами попросту о тех вопросах, которые занимают меня со времени отъезда из Оптиной. Ваше большое письмо (которое пролежало в почтамте целый месяц), полученное мной тотчас по приезде в Москву, пришлось как нельзя более кстати, ибо разъяснило мне то, что было непонято мной в разговоре, и дополнило то, о чем не было разговору.
   Центральный вопрос, около которого, как около оси, кружатся все остальные вопросы и от которого зависят они -- это вопрос об отношении морали к эстетике и о значении той и другой в общественной жизни.
   "В личной жизни руководитесь религией, а в общественной -- эстетикой", -- такова Ваша основная мысль, которую Вы очень подробно развиваете в письме. -- Затем -- эстетика должна уступать только религии, но всегда покрывать собою практическую мораль. Это вторая основная мысль.
   Но прежде, чем соглашаться или не соглашаться с истинностью данных положений, необходимо сговориться и условиться относительно главных терминов, ибо всегда споры происходят только оттого, что вкладывается различное содержание в одни и те же термины. -- Что подразумевается под словом "религия" -- не может быть никакого спора, термин этот установившийся. Точно также бесспорно представляется и понятие морали; все более или менее согласно разумеют под моралью правила нравственности, которые в своей сущности почти неизменны на протяжении всех веков и у всех народов. -- Но что такое в свою очередь эстетика и эстетическое, какое содержание вкладывать в эти понятия -- это уж не бесспорно и не установлено твердо. -- Вы сами нигде не даете твердого понятия термину "эстетический", и поэтому трудно нам придти в соглашение по этому вопросу. -- Главной чертой, характеризующей эстетику, Вы считаете "единство в разнообразии", а под эстетическим разумеете в некоторых местах Вашего письма -- все сильно выраженное, "выразительное", яркое. Так кажется? Стало быть в это понятие эстетического входит и все безнравственное и противоестественное, лишь бы оно было красиво и выразительно. Но такой взгляд не пользуется общераспространенностью. Даже наоборот: в массе более распространен взгляд на эстетическое, как на нечто не противоречащее морали, а только дополняющее ее. Я не беру смелости отнестись критически к тому или другому взгляду, я только отмечаю тот факт, что понятие об эстетике и эстетическом -- еще не установившееся понятие, а потому и противополагать эстетику, как фактор общественного устройства -- морали или религии -- я не могу. -- Вообразите, Константин Николаевич, я до своей поездки к Вам и не предполагал, чтобы эстетику можно было класть в основание нашего общественного и политического идеала; открытие это было для меня более поразительно, чем Колумбу -- открытие Америки. В уме моем до последнего времени совсем не возникало вопросов об эстетике жизни, о ее сущности и отношениях к морали. А между тем я не могу назвать себя положительным профаном в эстетике. Ведь я любил и люблю все изящное, я стремлюсь к поэтическому, грациозному, я, например, люблю красивое здание и всегда предпочту его какой-либо казарме, люблю картину, умею чувствовать жизнь природы во всей ее прелести и т. д.; одним словом, я не "бесчувственный". Отчего же во мне ни разу с того времени, как я начал думать, не возникал вопрос о противоречиях между моралью и эстетикой? Отчего жизнь не натолкнула меня на этот вопрос? Думаю оттого, что в моем сознании как-то органически связаны между собою нравственное и прекрасное, безнравственное и безобразное. Эти понятия во мне были нераздельны. -- Этим примером доказываю я то положение, что громадное большинство мыслящих людей (к каковым я причисляю и себя) никогда и не видят каких-либо противоречий между эстетикой и моралью, а потому никогда и не находится в трагическом положении необходимого выбора того и другого. Выбора не существует, ибо не существует раздвоения в сознании. -- Вы можете объяснить это недостатком эстетического вкуса, -- может быть это и верно, но факт остается фактом. -- А если это так, то нельзя говорить, что современное общество предпочитает мораль эстетике; будьте уверены, что то и другое в общественном сознании неразделимо. Затем Вы сопоставляете физику и эстетику, как одинаковый критерий для всего существующего. Но ведь физические законы существуют вне нас и помимо нас. Физика есть нечто объективное, которому мы не можем не подчиняться. Эстетика же чисто субъективная сущность, зависящая от нас, от нашего воспитания, от нашего вкуса, развития и т. д. Мало того: что в данное время считалось прекрасным, то теперь может казаться безобразным и наоборот. Как же сопоставлять вместе эти два критерия: один вечный и неизменный, другой непостоянный и субъективный? Класть в основу общественного устройства религию или даже физику -- это понятно, но эстетику -- не будет ли шатко?
   Правда, эстетический принцип, положенный в основу некоторых культур, приносил блестящие плоды, ибо он уж по существу своему способствует блеску и силе выражения. Но тем не менее я не могу согласиться с той мыслью, что тот же эстетический принцип должен быть положен в основу Славянской культуры. Я думаю, что нет -- и вот почему прежде всего: эстетический принцип предполагает непременно более или менее сильное развитие демонических начал, ибо главным образом эстетично то, что чувственно, а это в свою очередь греховно. Таким образом, мы можем отсюда предположить, что наивысшая и наиполнейшая эстетическая культура должна была быть до христианства, ибо тогда только могло быть наиболее полное развитие демонических чувственных начал. На самом деле так и было. Наиболее полное развитие эстетического принципа явила нам дохристианская, языческая культура Греции. Я не знаю в Истории другой культуры, так полно развившей эстетическое начало (быть может еще и потому, что История не любит повторений). В Средние Века в Европе опять довольно сильно проявилось тоже эстетическое начало, но плоды уже были не те. На этот раз эстетика столкнулась с религией и вся история Средних Веков есть борьба этих двух начал. От этого зависит и большая бесцветность Средневековой культуры в сравнении с Греческой. И что же в результате этой борьбы? Современная Европа, бессильная и разлагающаяся.
   Если же положить эстетическое начало в основу новой Славянской культуры, то борьба двух разных начал будет еще сильнее, ибо как-никак, а главный фактор развития Славянского міра есть религия по преимуществу, т. е. Православие. -- Вот на этом факторе я и основываю свои надежды на новую культуру. Искусственно мы, конечно, можем стремиться к эстетике и прививать ее насильно молодому растению, но естественная основа и почва новой культуры все-таки будет Православие. -- Трудно, конечно, теперь определить, в чем же, наконец, выразится славянский культурный тип, но можно думать, что он не повторит ни Греческой, ни Средневековой культуры. И зачем стремиться к повторению задов? Какой жалкий рок! Или мы не способны выйти на свою дорогу и вынуждены колесить по старым колеям?
   Я думаю, что Славянский мір разовьет новые стороны жизни, и будет трудиться над решением экономической задачи на религиозной почве. (Но это только одни гадания.) А для достижения той задачи, которая дана ему в удел, необходимо стоять на чисто исторической почве, ибо всякое внесение чуждого народу элемента или начала действует разлагающим образом на организм, вызывая борьбу и реакцию.
   Я сам лично не выбираю между эстетикой и моралью и раздвоений в моем существе нет и не было. -- Точно также не выбираю я и между эстетикой и религией. Если бы я был неверующим, вроде любого современного "либерала", -- то, конечно, при свойственной мне последовательности я был бы эстетиком по преимуществу и клал бы эстетику в основу идеала. Это происходило бы оттого, что логическая последовательность не допускает существования какой-то одной морали, оторванной от религии. Раз я последовательно провожу неверие до конца и не останавливаюсь на полпути -- я должен отрицать всякую самостоятельную мораль, ибо отрицаю Высшее нравственное начало. В этом случае, конечно, я был бы только эстетиком и ее одну только признавал бы. Но, к счастию, я верующий и вера есть для меня не только Истина, но и Жизнь, наполняющая своим содержанием все мои стремления. И выбора между верой и эстетикой не может быть не только в личной моей жизни, но и в общественных стремлениях. -- Я как-то не могу отделить своего личного от неличного, и для спасения моих братьев я должен желать для общественной жизни как можно меньше демонических начал. -- Поэтому я свой общественный идеал строю на религиозном принципе. Утешением для меня в этом случае служит то, что я, кажется, не противоречу в этом учителям Церкви и св. отцам. Я говорю, кажется, потому что пока еще верно не знаю.
   Вот и все, что я хотел на первое время высказать по вопросу об эстетике. Вопроса этого я не исчерпал, да если написать еще сотни таких писем, то и тогда не будет он исчерпан. Главным образом вопрос этот запутан потому, что связывает с собой вопросы политики и общественного устройства, славянского будущего и т. д. и т. д. Об этом надеюсь еще поговорить с Вами впоследствии.
   А теперь -- относительно моего предполагаемого сочинения "о славянофилах". Без сомнения, я не могу теперь, в конце 80-х годов, быть вполне единомышленником Хомякова и Аксаковых. Это немыслимо, и очень глупо поступают те ученики, которые бережно хранят сокровище, оставленное учителем, боясь прикоснуться к нему, не говоря уж о том, чтоб увеличить его или подновить. -- Сокровище в их руках оказывается неприложимым к жизни. Выводы философии -- постоянны и неизменны; выводы публицистики -- временны и изменчивы. Поэтому я отношусь более доверчиво к философской стороне славянофильского учения, чем к публицистической. -- Я согласен с Вами, что необходимо проверить выводы Славянофильства; прежде всего необходимо отбросить в этом учении то, что зависит в нем от времени и личных качеств его творцов. В каждом учении, в каждой системе -- непременно есть черты и штрихи, зависящие от характера писателя, и чем этот писатель субъективнее, тем более таких сторон, зависящих от личных качеств. Иногда бывает весьма трудно отделить в учении это личное от общего, иногда и невозможно даже. -- Точно также и характер времени накладывает свою печать на творения. -- Если мне удастся отделить это личное и временное от общего и вечного в учении Славянофилов, то я буду очень рад. Исходным пунктом для проверки послужат мне сочинения Ваши, Данилевского, Каткова, Соловьева и др(у- гих). -- А так как я должен теперь все сызнова перечитать, то это будет для меня очень полезно, ибо послужит поверкой и моим убеждениям, которые, откровенно признаваясь, теперь немного встряхнулись и после встряски не успели еще улечься в определенную форму.
   Благодарю Вас за присланные экземпляры "Гражданина". Эту газету и Ваши письма ко мне я читаю всегда в библиотеке, но купить отдельно старые номера "Гражданина" нигде не мог.
   Благодарю за вашу рекомендацию моего имени; оно так часто повторяется, что читатели наверное уж не позабудут его никогда. В "Русском Деле" я буду писать о Ваших статьях, но только тогда, когда Вы их закончите совсем. А пока толков возбудили Вы очень много; муравейник раскопошили. -- Толичеев рвет и мечет; оригинальнее всего то, что он статей не читает, а судит только по заглавию, а заглавие как нарочно такое, которое дает повод кривотолкованию. Интересно знать окончание второй статьи; -- ведь там Вы должны перейти в область фантазий и гаданий.
   Поручение Ваше о пересылке книг в Вену я скоро исполню; на днях Александров принесет мне книги и я их отправлю.
   Не имеете ли Вы известий о Кристи? Он недавно приезжал сдавать магистерский экзамен; сдал его, прожил в Москве дня 4 и затем ускакал в Бессарабию, говорят, месяца на три. -- Стало быть, идея нового журнала есть мыльный пузырь?
   Как Ваше здоровье, Константин Николаевич? Жена моя шлет свой поклон Вам и Лизавете Павловне -- и благодарит Вас за память.
   А от меня примите уверения в искреннем к Вам почтении уважающего Вас

Ос. Фудель.

   14-го октября 1888 года,
   г. Москва.
   

19
ЛЕОНТЬЕВ -- ФУДЕЛЮ
28 октября 1888 г., Оптина Пустынь

28 октября; 88; Опт<ина> П<устынь>

   Дорогой Осип Иванович, так подробно отвечать Вам на ваше последнее письмо, как я отвечал летом на другое, я теперь не могу -- потому что очень занят окончанием 2-й статьи моей ("Плоды национальных движений на Православном Востоке"). -- Она мне стоит несравненно большего труда, чем 1-я, и я 2-й раз переделываю все начало ее. -- Впрочем, первые 4 главы (не без некоторого смущения) уже отправлены мною на днях Мещерскому. -- Будь что Богу угодно!
   Отвечать подробно не могу, но скажу откровенно, что последняя статья "Осипова" в "Русском Деле" мне гораздо больше понравилась, чем письмо "Фуделя". -- Статья в прямой простоте и ясности своей в высшей степени удовлетворительна! Приятно видеть в юноше такую твердую и практическую постановку дела. -- Именно для крестьян нужна любовь деспотическая и забота принуждающая. -- Для воли они, видимо, не созданы. -- И прекрасно сделали Вы, что именно у либерального Аксакова отыскали такую нелиберальную цитату.
   Вы молодец, право! И правда, что на бумаге -- вы гораздо выше, чем на словах, в беседе. -- Надо стараться, впрочем, чтоб и в последней преуспевать. -- Не все же можно печатать.
   Насчет письма. -- Очень рад, что Оптина произвела на Вас хорошее впечатление (мне и Уманов пишет то же об Вас); но насчет эстетики и нравственности -- я просто и не понимаю Вас!
   Если, как вы утверждаете, многие мыслители находили, что все прекрасное -- нравственно, и наоборот -- то я их с этим не поздравляю! -- Тогда бы жить было бы очень легко на свете! Не было бы той Христианской борьбы, посредством которой человек с развитым вкусом беспрестанно должен эстетику приносить в жертву морали. -- Я знаю, что есть люди (напр<имер>, Хомяков), которые находят, что мораль и есть высшая эстетика. -- Но я нахожу, во-1-х, что это во многих случаях... вопрос темперамента или натуры; а во-2-х -- что такое обобщение слов и понятий только затемняет дело.
   Больше спорить не расположен об этом; тем более что беды большой нет мыслить так, как вы. -- Пожалуй -- это даже и удобнее для практической жизни. -- Но если этот вопрос интересует Вас по существу своему, то сходите к Влад<иміру> Андреевичу Грингмуту. -- Он об этом отлично умеет говорить. -- Лишь бы он удосужился; а то я, который знал такое множество людей, не помню никого, кто бы именно по этой части меня так бы удовлетворял! -- Его высоким инстинктам в этом отношении помогает и начитанность, ученость, до которой мне далеко и которой у меня, слишком много жившего по разным местам и в самых переменчивых условиях, и быть не может.
   Если вы поговорите с ним об этом, вы мне доставите большое удовольствие.
   Что же книжки-то в Вену -- послали? Боюсь, чтобы не пропали; у Вас ли квитанции Конторы?
   Последних лишних NoNo с моей статьей (вообразите русскую аккуратность Мещерского) я до сих пор не получил. -- Как получу -- так вышлю. -- А пока, если хотите отыскать их, то вот NoNo "Гражданина" -- в которых VI, VII, и VIII-е письма -- 272, 275 и 219.
   Как хорошо, что вы немец по крови и русский по духу. -- И Грингмут -- тоже. Не люблю я нашу чистую русскую кровь! Любил прежде крепко, но беспорядок, бесхарактерность, неустойчивость -- надоели смертельно!
   Супруге вашей Евгении ????... {Это не от невежливости, а от старости. -- Стал забывать отчества, а имена помню.} (простите!) мое почтение. -- От "блаженной" нашей поклон. -- Целый день все бродит где-то, с раннего утра, и все по Москве скучает.

Ваш К. Леонтьев.

   

20
ЛЕОНТЬЕВ -- ФУДЕЛЮ
2 декабря 1888 г., Оптина Пустынь

2 дек<абря>; 88; Оптина Пустынь.

   Если это Вы, О<сип> И<ванович>, написали статью в "Русск<ом> Деле" об Арх<имандрите> Антонии и Льве Толстом -- то поздравляю Вас! Поздравляю! -- Вы молодец! И если много у нас будет таких юношей, как Вы, то у России есть будущность. -- Прав Уманов, возлагая на Вас большие надежды. -- Даже и то, что Вы обо мне мимоходом сказали, я считаю искусным выбором; -- ибо в этих словах моих самая сущность моего взгляда на заблуждение Толстого: вера его в собственное сердце, вдобавок по личному настроению вовсе не особенно доброе. {Есть множество доказательств тому, что Граф вовсе не добр. -- Очень многие и спроста и неспроста гораздо добрее его. -- Старая, престарая песня: все гордость; вера в себя.}

К. Леонтьев.

   

21
ЛЕОНТЬЕВ -- ФУДЕЛЮ
12 декабря 1888 г., Оптина Пустынь

12 дек<абря>; 88; Оптина Пустынь.

   Дорогой О<сип> И<ванович>; -- меры, нужные по Вашим делам, все приняты. -- Кристи извещен в Кишинев заказным. -- "Гражд<анин>" (VII статей) сегодня же отправлен в 2-х экз<емплярах>: VII вам; VII -- Александрову. -- В Вашем экз<емпляре> выправлены опечатки; если Ал<ександро>в желает, может справиться по вашему. -- Ему не успел. -- Отправил и Уманову; тоже исправленные. -- Через несколько дней получите от меня длинное закрытое письмо. -- Киреевского я сам очень люблю и теперь нет-нет, да и разверну его. -- Напишу вам кой-что тогда и о нем. -- За "самовольную" цитату Вашу не только не сержусь; но и очень рад. -- Всего, что приходит на ум в 57 лет, самому невозможно уже успеть обнародовать. -- А дорога мысль и драгоценно преемство ее. -- Евг<ении> Сергеевне мой поклон.
   Страдаем от морозов -- 23--24о.

К. Леонтьев.

   

22
ЛЕОНТЬЕВ -- ФУДЕЛЮ
14 декабря 1888 г., Отпина Пустынь

14 декабря; 88; Оптина Пустынь.

   Дорогой Осип Иванович, сам я совсем не выезжаю, но я послал О. Амвросию на прочтение те страницы Вашего письма, которые касаются Вашего Священства и получил через одно монашествующее лицо (пользующееся его полным доверием и во многих случаях исполняющее его самые важные поручения) следующий ответ: "Отец Амвросий благословляет Вам очень охотно и безотлагательно заняться этим делом и уверен при этом, что даже никаких препятствий особых этому не встретится. -- Советует прежде всего прямо обратиться к Московск<ому> Митрополиту и объяснить ему все откровенно. -- От<ец> Амвросий уверен, что Митрополит даже подаст Вам советы, как это легче покончить. -- Кроме того батюшка полагает, что и экзамена трудного Вам не предстоит; а главное (говорит он) -- чтобы твердо знал пространный Катехизис Филарета".
   Можете быть уверены, что все слова, а не только мысль -- Отца Амвросия переданы точно; ибо это лицо давно служит ему посредником во многих случаях, и я сам еще из Москвы постоянно пользовался его услугами в самых серьезных, тонких и секретных обстоятельствах, не считая себя вправе утруждать изнемогающего старца прямыми от него письменными ответами. -- Положитесь, поэтому -- на меня и на этого посредника; -- преданного О. Амвросию и всем делам веры, пожалуй даже и до фанатизма.
   В заключение речи об Вашем этом прекрасном деле, -- позвольте мне и от себя дать Вам один совет: ни в разговоре с Митрополитом, ни даже сами с собой -- не связывайте себя желаниями или обещаниями ехать куда-то на юг. -- После посвящения -- увидим. -- Для выбора назначения, может быть, и я могу Вам тогда пригодиться. -- Мне-то вовсе не хочется, чтобы вас послали на какие-нибудь "окраины" для борьбы с иноверцами. -- Это, конечно, важно, но в 100 раз важнее действие прежде всего на образованных людей нашего Великорусского столичного общества. -- В нем ведь вся суть вреда и пользы; -- а не в мужиках, не в униатах и не в камчадалах. -- По моему взгляду -- пять-десять людей (особенно мужчин) того общества, к которому мы с Вами принадлежим, и которых Вы заставите для самих себя веровать, не стыдиться страха наказания Божия и молиться -- стоят 1000 мужиков, 500 униатов простого звания и многих, очень многих якутов и алеутов!
   Не увлекайтесь также поэзией "сельского" народничества. -- Я ее сам, разумеется, пережил и понимаю; но опыт и более зрелая религиозно-практическая мысль раскрыли мне глаза на эту мысль, простую, как и всякая широкая и глубокая мысль: в нас, в нас все дело, вся сила; а на нас-то и трудно действовать по многим причинам; а больше всего по непобедимому дотла во всех нас позитивизму. -- Проникнуться мистической стороной учения, как проникнуты им были люди в старину и как теперь хорошие монахи и многие, хотя и очень порочные, но верующие крестьяне -- нашему обществу очень трудно. -- Но зато в случае удачи, при нашей собственной искренности и при помощи Божией, один Председатель Суда, один Полковник, одна Княгиня, один Профессор или писатель -- полезнее для Церкви шириной своего влияния -- чем целое многолюдное село, которого жители обойдутся и без "благовоспитанного", идеально настроенного и университетски образованного Священника. -- Высшему и среднему образованному обществу претят семинаристы, даже и хорошие. -- Это чувство вошло в привычку; дошло до несправедливости, до глупости пожалуй. -- Но -- оно есть исторический факт -- что делать. -- Не забывайте этого. -- И если Вы бы в чем-нибудь оказались бы и менее святы, чем монах несовременного воспитания или Священник из "духовных", то все-таки образованный человек Вам больше поверит, чем им; а под Вашим влиянием он дойдет и до просвир, и до чтения "Житий", и до самого того святого старца, к которому он без Вас бы и не пошел. -- Свой опыт -- верьте! -- "Sapienti sat!"
   Вы прекрасно делаете, что пишете о Киреевском. -- Конечно -- он грешит тем, чем все тогда грешили, слишком философски, слишком по-"Германски" местами выражается. -- Неясно, не доступно, но есть зато у него истинные жемчужины чувства и мысли. -- Обратите внимание на то место (стр. 101, I-го тома; письмо к от<цу> Макарию. -- В конце), где он приводит мнение Св. отца (Максима Исповедника??), что любовь (к Богу, конечно) состоит из вожделения и страха. -- Это не он говорит; но и то хорошо, что упоминает.
   Полагаю, что недурно бы было также воспользоваться, если ход Ваших мыслей этому не препятствует, тем местом, где он говорит о "сети монастырей" (стран<ица> 220; т. 2-й; Библиография. Лука да Марья) и т. д. Это и к нашему веку приложимо. -- Тогда страдания были одного рода; теперь другого, но именно для современного рода горя и страданий лучшей опорой могли бы служить хорошие монастыри, если бы в монахи шло побольше просвещенных дворян. -- Хороша "простота"; {Я говорю о простоте внешней, конечно; а не о высокой простоте сердца, могущей быть у самого светского человека.} но не на всех она хорошо действует; многих людей тонких она отталкивает и внушает ту мысль, "что этот простой человек не то чувствует, что я". -- И мне нужно было ознакомиться с Хомяковым, Аксаковым и некоторыми Католиками, чтобы захотеть ехать к святым -- из русских купцов и греческих мужиков. -- К Афонским я скоро привык; -- но по возвращении в Россию мне даже и к повиновению Отцу Амвросию трудно было привыкнуть. -- Помог человек моего круга, Констант<ин> Карлович Зедергольм, в монашестве О. Климент! Ему я невыразимо обязан! -- И об этом -- будет.
   Только что послал Кристи заказное письмо в Кишинев о Вашем Сборнике, как получил от него из Москвы, от 6 декабря. -- Справьтесь об нем (Спиридоновка; д. Аксакова; в квартире) Григория Ив<ановича> Кристи, -- спросите -- Ивана Ивановича). -- Он сбирается на короткое время в Петербург по своим делам; а в январе ко мне. -- Но если постараетесь -- его поймать -- то это будет Вам обоим очень полезно, а мне приятно.
   Не знаете ли Вы, какую статью Александров готовит -- для Сборника? Это интересно.
   Ну, прощайте! Поздравляю Вас с приближающимися Рождеством и Новым Годом, а еще более с благословением Отца Амвросия вступить на прекрасный, избранный Вами путь. -- Дай Бог мне дожить до того, чтобы Вы в цветной, хорошей рясе меня посетили здесь и чтобы я поцеловал Вашу пастырскую ручку!
   Матушке -- Евгении Сергеевне от меня и от всего дома моего сердечный привет.
   Обнимаю Вас --

Ваш К. Леонтьев.

   

23
ФУДЕЛЬ -- ЛЕОНТЬЕВУ
23 декабря 1888 г., Москва

Москва 23-го декабря, 88 г.

   И письмо Ваше, и посылку получил, многоуважаемый Константин Николаевич! Несказанно обрадовало меня благословение отца Амвросия. Теперь я с обновленными силами с Нового Года сажусь готовиться к моему новому пути. -- Искренно благодарен Вам за Ваше содействие моему делу и внимательное отношение к моей просьбе.
   Я и жена моя поздравляем Вас и Лизавету Павловну с праздником Рождества Христова и наступающим Новым Годом и шлем Вам тысячи пожеланий на Новый Год всего самого хорошего и радостного.
   Пишу сегодня не много, потому что под Праздник очень много работы; во время Святок надеюсь написать Вам побольше.
   Пришлите, пожалуйста, свою, обещанную мне, фотографическую карточку; я ее все жду.
   Кристи приехал в Москву; я его надеюсь видеть праздниками. Что Александров будет писать в Сборник -- не решено еще, но, кажется, он соглашается уже писать о двух "художниках мысли".
   Понравились ли Вам последние статьи Осипова? Смотрите на эти статьи как на конспект, как на черновой набросок того, что разрабатывать серьезно и настойчиво я предполагаю в непродолжительном будущем, если, конечно Господь пошлет сил и здоровья.
   Интересно знать, обратят ли внимание на Осиповские статьи консервативные газеты?
   А пока, до свидания. Желаю Вам провести праздники весело и радостно.
   Примите уверения в искренней к вам преданности глубоко уважающего Вас

Осипа Фудель.

   

24
ЛЕОНТЬЕВ -- ФУДЕЛЮ 12 февраля 1889 г., Оптина Пустынь

12 февр<аля>; 89; Опт<ина> П<устынь>

   Добрый Ос<ип> Ив<анович>, напишите что-нибудь о себе. -- Давно не знаем мы ничего ни об Вас, ни об вашей "К<у>К<о>ЛК<е>".
   Только и было что от Кристи об Вас несколько очень хороших слов; -- а больше ничего не слышно.

Ваш К. Леонтьев.

   Когда получите от Кристи мою брошюру ("Нац<иональная> Политика") -- пожалоста, пошлите одну Уманову. Об нем тоже давно не слыхать.
   

25
ФУДЕЛЬ -- ЛЕОНТЬЕВУ
24 февраля 1889 г., Москва

Москва, 24-го февр<аля> 89 г.

   Только что получил от Кристи Вашу брошюрку, многоуважаемый Константин Николаевич! Издана замечательно хорошо. В самом начале января месяца я написал статью об этих Ваших письмах ко мне и отдал ее Шарапову. Он почему-то счел нужным откладывать печатание ее, несмотря на мои частые просьбы и напоминания. И теперь наконец "Русское Дело" закрыто! Ну не fatum ли это? Уманов тоже прислал было от себя статью о Ваших письмах и тоже неудача. Теперь я попробую отнести свою статью в "Моск<овские> Вед<омости>", но плохая надежда на помещение ее. На третьей или четвертой неделе В<еликого> поста я предполагаю съездить в Петербург. Не надо ли Вам что-либо исполнить? В скором времени напишу Вам большое письмо, а пока я и жена шлем искренний привет Вам и Вашему семейству.

Ваш Ос. Фуделев.

   

26
ЛЕОНТЬЕВ -- ФУДЕЛЮ
1 марта 1889 г., Оптина Пустынь

1 марта 89 г.; Опт<ина> П<устынь>.

   Дорогой Осип Иванович, -- я понимаю, что в открытом письме Вам нельзя было сказать мне, зачем Вы едете в Петерб<ург>; -- но так как я принимаю живейшее участие в вашей судьбе, то буду ждать нетерпеливо той минуты, когда время позволит Вам сообщить мне откровеннее и подробнее об этом неожиданном деле. -- Прилагаю при сём две рекомендательные карточки Кн<язю> Мещерскому и Тертию Ивановичу Филиппову. -- Можете и воспользоваться и не воспользоваться ими по Вашему усмотрению. -- Насильно я Вам этих (по моему мнению, весьма полезных Вам) знакомств -- не навязываю.
   Мещерскому я, как видите, ни слова не упомянул о Ваших добрых намерениях -- стать Священником; но Филиппов другое дело. -- Он специалист по Церковным делам; и сам лично человек весьма религиозный и способный поддерживать человека без всякого личного интереса, из-за одной идеи. -- Впрочем, чтобы Вас решительно ничем не связывать, я и Филиппову приготовил 2 карточки -- одну с откровенностью, другую -- с умалчиванием. -- Я помню, что Вы желали сохранить в тайне Ваш план на том основании, будто бы "только одни тайные планы осуществляются"; -- и потому -- и даю Вам возможность поступить по-Вашему или по-моему. -- Мой же совет: от Филиппова-то именно и не скрываться. -- Он человек с большим влиянием, с большим тактом и большою смелостью, при замечательно тонком и просвещенном уме. -- Если Господь присудит ему кончить жизнь Обер-Прокурором Св<ятейшего> Синода -- то это будет большим благом для Церкви. -- Другого -- такого и не найдем! -- В настоящую минуту едва ли он может иметь прямое влияние на дела Церкви, потому что они, к несчастию, несколько лет тому назад с Победоносцевым сильно рассорились (все за Церковные же вопросы), и хотя, как я слышал -- теперь они будто бы несколько примирились, но все-таки непосредственное влияние, повторяю, теперь Филиппов едва ли может иметь. -- Но вес его слова, его мнения в Петерб<урге> вообще очень велик, и он вдобавок человек придумчивый, умеющий находить разнообразные пути для достижения целей. -- Вот почему даже и без определенных в настоящую минуту целей (я ведь не знаю -- зачем вы едете) -- хорошо Вам ему представиться и быть ему известным. -- Кому же и знать его, как не мне; я могу назвать его прямо "благодетелем" своим. -- В течение десяти и более последних лет -- имя его связано в моей сердечной памяти почти со всем тем, что у меня было за это время хорошего и мало-мальски выгодного. -- И спокойствием моей старости, моей пенсией я более всех обязан ему. -- Идти к нему лучше всего в 1/2-не 10-го, в 10 утра. {Не забудьте, что он автор книги весьма важной: "Соврем<енные> Церковные Вопросы", и что он в России первый (раньше Епископов) стал против болгар за Вселенскую Церковь. -- Первый и один.} -- Только -- ради Бога -- не прячьтесь слишком в вашу раковину: говорите больше; -- это, право, досадно, что в статьях Ваших в 20 раз больше ума и таланта -- чем в ваших разговорах.
   На все есть мера; -- хороши кстати осторожность и скрытность; -- но -- "ne quid nimis!" На что уж у меня есть дар -- располагать людей к откровенности, но и то -- вы в письмах издали со мной откровеннее, чем в глаза. -- Если пойдете к Филиппову -- не забудьте спросить у него от моего имени: "Что значит для него 10 февраля?" -- Он в газете благодарил тех, кто 10 февраля об нем вспомнил. -- А я его так люблю и не знаю, о чем речь? -- Скажите ему, если успеете, как я здесь живу хорошо, просторно и покойно. -- Это его порадует.
   Если пойдете к Мещерскому, то ему кланяйтесь от меня и скажите, чтобы он не забыл бы поместить отзыв о моей брошюре; он до того небрежен, что способен не сделать этого -- при всей своей ко мне симпатии. -- Можно бы и объявления о книге ("Вост<ок>, Росс<ия> и Сл<авянст>во"), которые он очень крупно и хорошо печатает -- ежемесячно раз, пока до осени оставить, а что я прошу теперь по два раза в течение марта, апреля и мая -- печатать о брошюре. -- Надо ему прибавить, что меня хлопотать об отзывах и объявлениях понуждает не одно только естественное в авторе желание распространить свои взгляды, но и то, что Кристи издал на свой счет и надо же, чтобы его расходы окупились?! "Жестоко слово сие!" Но, кроме Вас, трех--4-х юношей, и Т. И. Филиппова -- вот уже более 20 лет как я не вижу ни в ком моим сочинениям серьезной поддержки! -- Пусть бы опровергали добросовестно и внимательно -- я был бы и этим доволен. -- А то только и слышишь, что "оригинально!" -- Ведь это глупо -- наконец. -- И сумасшедшие оригинальны; -- а я что ни скажу -- то лет через 5--10--15 осуществляется! -- Грингмут -- в зависимости от Петровского и боится... Петровский -- личный враг, упрямый, хитрый, ограниченный и в ненависти своей (личной) даже правый, ибо я действительно оскорбил его однажды! -- Что же касается до идей, то раз я осмелился находить, что Катков не во всем был одинаково прав, то -- кончено -- я в глазах Петровского -- пустой человек, самоуверенный мечтатель и т. п. ... Относительно вашей статьи -- попробуйте -- взять ее с собой в Петерб<ург> и поместить в "Севере" (еженед<ельник>) Всеволода Соловьева (он со мной когда-то был хорош), или в "Свете" (Комарова; он тоже ко мне полу-благоволил; только не знаю -- подойдет ли по духу? Они все либеральные Славянофилы гораздо более, чем настоящие культурофилы). -- В Москве же можно бы в "Московск<ий> листок" попробовать? -- Очень и мне (и Кристи, я думаю) было бы приятно, если бы Вы и Уманова статьей тоже как-нибудь бы распорядились... Не посетуйте оба на меня, если я скажу, что так как они обе могут и так напрасно пропасть, то бесплатно пожалуй их (с примечаниями редакции) и во многих местах примут. -- Очень мне будет больно (особенно за Кристи), если брошюра пройдет незамеченной; -- да и сам я, хотя и привык к моему фатуму, о котором не Вы один, а и многие другие вспоминали по поводу моих сочинений не раз (Грингмут раз в "Гражд<анине>" даже и печатно), -- а все-таки чувствую его в минуты малодушия! Впрочем -- не находя нужным скрывать от Вас моих желаний, я, разумеется, не навязываю Вам ни одного из этих планов. -- Сочувствие ваше мне известно; надежность вашего характера тоже; -- а предлагаю я и то, и другое -- потому, что "ум хорошо, а два -- лучше!"
   Ну-с -- будьте здоровы. -- Желаю Вам успеха и прошу меня, очень вас полюбившего, не забывать надолго.
   Евгении Сергеевне -- сердечный привет.

К. Леонтьев.

   P. S. Александр мой по возвращении из своей последней поездки в Москву, рассказал мне, что и Вы, и Александров, с супругами Вашими думаете провести все лето в Оптиной вместо дачи. -- Нечего и говорить, какое это было бы для нас блаженство! Но сверх того уверяю Вас, что при моей некоторой здесь протекции с хозяйственной стороны -- можно бы каждую пару вашу устроить здесь месяца на три даже и особо -- очень дешево. -- Скоро докончат новую гостиницу близко от меня, и я уже узнал, что можно будет уговориться помесячно за 10 рубл<ей> сер<ебром> без стола; -- а за 22--25 руб. сер<ебром> есть одно средство и с довольно хорошим, скоромным столом устроиться. -- Неужели и это дорого? -- А польза умственная и душевная от разнообразных и новых впечатлений и встреч -- всем вам здесь будет несомненная! Здесь -- летом можно познакомиться с людьми всякого рода -- начиная от Сановников и придворных до юродивых и калек-перехожих! -- Только, разумеется, надо пожить, а не мелькнуть на недельку. -- Здесь от мая до октября -- жизнь несравненно полнее, разнообразнее и поучительнее, чем жизнь в столичном все том же ученом, среднем и литературном небогатом круге. -- В Оптиной -- летом особенно -- если взять ее вместе с Козельском, соседними деревнями и помещичьими усадьбами -- с богомольцами как знатными, так и простыми -- видишь в сокращении целую современную Россию и понимаешь, как она богата. -- А наша средняя жизнь в Москве -- жизнь Университета, редакций, типографий и "интеллигентных" товарищеских и семейных кружков -- это-то и есть та самая буржуазная Европа, о которой я говорю. -- Это необходимое зло и только. -- А Оптина со всеми упомянутыми придатками и пестротой летнего приезда -- это хорошая жизнь в современности.
   

27
ФУДЕЛЬ -- ЛЕОНТЬЕВУ
5 марта 1889 г., Москва

5 марта 1889 г.

Многоуважаемый Константин Николаевич!

   В последние две-три недели я так много пережил и передумал, и испытал, что вряд ли в одном письме все это удастся мне Вам ясно высказать и поверить.
   Не писал я Вам (подробно) с того времени, как получил от Вас радостное известие о том, что отец Амвросий благословил меня на приготовление к священству. После того я взялся повторять катехизис согласно указанию старца. Ради некоторых практических указаний я обратился за советом к протоиерею Иванцову-Платонову, который, благодаря этому, узнал о моем намерении. И вот неожиданно для меня на Масляную неделю получил я от этого духовного лица предложение: не соглашусь ли я стать священником в Лесной женской пустыни -- Седлецкой губернии в г. Беле. Начальница этой недавно возникшей пустыни, мать Екатерина, предложила свое содействие и хлопоты по этому делу.
   Предложение это мне было по душе. Хоть Вы, Константин Николаевич, и запретили мне связывать себя желанием ехать куда-либо подальше от Москвы или вообще от столицы, хоть я и согласен с Вами в том, что гораздо важнее влиять на образованных "господ", чем на мужиков, но, простите меня.... чувство мое все-таки пересиливает доводы разума. Ведь Вы же сами в своем последнем письме (полученном мною вчера), так соблазнительно упоминаете о разнообразии и красоте летней Оптинской жизни в сравнении с буржуазностью, скукой и пошлостью средней столичной жизни, что во мне невольно проснулось мое старое отвращение к столице и с новой силой заговорило во мне. Зачем же мне привязывать себя к шумному центру, когда мое чувство тянет меня с неудержимой силой куда-либо подальше от этого центра, куда-нибудь в тихое, спокойное место, где мои глаза не страдали бы от всех этих пошлых пиджаков и фраков, не терзалось бы сердце от всей этой невыносимой суеты. И ради чего необходима с моей стороны жертва, которая слишком тяжела для меня? Ради того влияния, которое я могу оказать на интеллигентных людей; да могу ли еще я оказывать теперь какое-либо влияние, когда я сам еще не вырос из-под чужого влияния? Знаний у меня никаких, хорошего я очень мало читал, твердые убеждения по многим вопросам еще не сложились. Могу ли я теперь заставить кого-либо "для самого себя веровать, не стыдиться страха наказания Божия" и т. д., как Вы мне писали, когда сил духовных во мне еще так мало, когда я еще так слаб? Так не сердитесь же на то, что я хочу избежать центров умственной жизни и хочу поближе к центрам духовным, где мог бы силами позаимствоваться, да созреть для "будущего" влияния, если только мне суждено "влиять". А в деревне хотелось бы пожить мне не ради "народничества", не ради особого "подвига", а ради своего душевного спокойствия, ради тех же причин, почему Вы убежали из Москвы и поселились в Оптиной.
   Вот почему предложение стать священником в Лесной женской пустыни -- пришлось мне по сердцу. Быть священником при монастыре, на мой взгляд, завидная участь. А тут еще сообщили мне, что начальница Лесной пустыни заручилась согласием архиепископа Леонтия дать им священника такого, которого они выберут.
   Но... все мои планы пока рушились. Стремлениям моим поставлена преграда с той стороны, откуда я почти не ожидал. Моя мать -- католичка и, когда узнала она о моем решении посвятиться, то ее католическое чувство разгорелось и прислала она мне такое письмо, что у меня руки опускаются и не знаю, что делать. Страшными заклинаниями запрещает она мне хлопотать о священстве и говорит, что не даст на то своего согласия. Но это еще ничего, а самое главное вот что: она говорит, что если я сделаюсь священником, то ей ксендзы никогда не дадут Св<ятого> Причастия. Мотив слишком уважительный для того, чтобы поставить меня в самое трагическое положение. Что Вы на это скажете, Константин Николаевич?
   Для пояснения своего положения я должен сказать, что характер у моей матери ужасно горячий, вспыльчивый, легко увлекающийся и все преувеличивающий; но она способна также легко остыть, как и вспыхнуть, и согласиться с тем, против чего раньше боролась и восставала. Это у меня не первый случай в жизни, что она всеми силами восстает против какого-либо моего шага, а затем обыкновенно она соглашается и мирится со мною. Основываясь на этом, я думаю, что и в данном случае она в конце концов согласится на мое посвящение; так несомненно будет, тем более, что мой отец не против меня "в принципе". Что же касается до влияния на мать ксендзов, то этого вопроса я решить не могу. Только все-таки думаю, что мать преувеличивает и в этом случае по своему характеру. А если не преувеличивает?
   Как бы то ни было, а все дело мое пока остановилось. Грустно мне и больно, а ничего не поделаешь. Твердо верю я в то, что Господь по благости Своей даст мне просимое мною, ибо "все, аще просите с Верою, дастся вам", -- но тяжело мне за мать, которая при всей своей любви ко мне преграждает мне путь.
   Хотел было я съездить теперь к Вам, в Оптину пустынь, посоветоваться с отцом Амвросием, но по условиям своей службы, в данное время это нельзя сделать и, если приеду к Вам, то не ранее мая месяца.
   Не найдете ли, добрейший Константин Николаевич, какой-нибудь возможности за меня посоветоваться с отцом Амвросием. Обращаюсь к Вам, рассчитывая на Вашу доброту и всегда сочувственное отношение ко мне. Конечно, если старец слишком слаб, то не утруждайте его, но все это дело уж на Вас я полагаю. Если найдете возможность спросить лично или письменно его мнение по двум вопросам: 1) об отношении к моему делу матери моей и 2) о моем желании стать священником в Лесной женской пустыни -- то, будьте так добры, сообщите мне это дорогое для меня мнение тотчас же, как только Вы его получите.
   А я буду с нетерпением ждать разрешения моего тяжкого неопределенного положения.
   Благодарю Вас премного за Ваши рекомендательные визитные карточки и глубоко сожалею, что не могу ими воспользоваться. После письма матери все мои расчеты рушились.
   Простите меня за то, что давно к Вам не писал; я с Иваном) Ив<ановичем> Кристи поменялся характером: он стал аккуратен, я -- наоборот. Но служба моя очень тяжелая; приходится заниматься и по вечерам каждый день.
   Не знаю, послал ли Ив<ан> Ив<анович> Кристи Вашу брошюру В. А. Грингмуту, но он ее жаждет прочитать и когда я был у него (неделю назад), еще не имел ее.
   Жена моя благодарит Вас за память и шлет Вам и Вашему семейству сочувственный привет.
   А от меня примите искренние пожелания всего самого лучшего и уверения в глубокой к Вам преданности уважающего Вас

Осипа Фудель.

   

28
ЛЕОНТЬЕВ -- ФУДЕЛЮ
9 марта 1889 г., Оптина Пустынь

9 марта; 1889. Оптина Пустынь

   Дорогой Осип Иванович, третьего дня получил Ваше письмо и сегодня отвечаю. -- Хочется поскорее хоть чем-нибудь да утешить Вас. -- Я вчера еще послал Ваше письмо старцу; -- но, к несчастию, на 2-й неделе его простудили в келлье холодными одеждами и тому подобными неосторожностями, и он вдруг до того ослабел, что монастырское начальство послало за опытным и хорошим врачом в Калугу. -- Все мы были очень смущены (ибо им одним почти держится дух этой обители); -- но, слава Богу, опасность миновала, а только он еще так слаб, что доктор не советовал допускать его в течение 2-х недель заниматься делами паствы. -- Вот почему приближенное к нему лицо не решилось вчера передать ему на прочтение Ваше письмо. -- Дело ваше, впрочем, до того важно (не для вас одних, но и для всякого человека, преданного Правосл<авной> Церкви), что, конечно, От<ец> Амвросий при первой возможности займется им. -- Большим облегчением служит и ваш четкий, "бисерный" почерк. Старцу легко будет и самому все ваше письмо прочесть. -- Я дело не затяну; это не в моем духе, и вы можете быть уверены, что я все другое оставлю, а Вас извещу тотчас же об его ответе.

-----

   Пока я не знаю взгляда От<ца> Амвросия, я ничего сам решить даже и "про себя" не могу; но, зная его систему, думаю, что он ободрит Вас и посоветует только немного обождать. -- Вспоминаю при этом (невольно) слова Христа: "Кто любит отца или матерь больше Меня, -- несть Меня достоин".
   Разумеется -- это хорошо, что мать ваша горяча, но отходчива. -- Климент Зедергольм против воли отца перешел в Православие, а кончилось тем, что отец-пастор согласился и на переход матери в Православие. -- В моей книге этого нет, ибо я узнал об этом позднее. -- Н. И. Субботин напечатал потом позднее подробно о переходе его матери в Православие. -- Правда -- Протестанты гораздо податливее Католиков; -- но Бог милостив -- дело обойдется, -- я уверен. -- Дьявол немедленно начинает класть препятствия на пути того, кто горячо стремится ко благу. -- Не оставит Вас Господь! -- Он увенчает ваши усилия победой! Все ваши возражения мне насчет столиц и удаления -- я одобряю. -- Другое дело общий взгляд; -- и другое дело -- ваш частный случай. -- Раз вы заботитесь прежде всего, чтобы самого себя утвердить и духовно развить -- то вы совершенно правы. -- Вы беретесь за самый корень дела; и это делает большую честь вашему духовному настроению. -- Держитесь его; -- вы правы, рассчитывая на то, что и влияние не уйдет, если вы будете его достойны. -- Ия, когда поехал в 71 году на Афон, то мне было не до влияния; я думал о себе, о своих грехах, о своем неверии, о своем тогдашнем отчаянии; -- а когда сам, с Божьей помощью, утвердился в верованиях и в познании учения, то и влияние откуда-то само собою пришло, несмотря даже на то, что в то время я еще весьма сильно был борим разными страстями и привычными пороками. -- Когда я противополагал вам влияние на высшие классы влиянию на 5--6 крестьянских общин, я противополагал две ветви одного корня друг другу и находил, что на одной будет больше плодов, чем на другой. -- Но вы хотите взяться крепко за корень -- и мне остается только -- восхищаться быстротой и силой вашего духовного роста. -- Помози Вам Боже! -- Прибавлю еще и то, что большая разница (для вас) -- служить Священником при монастыре (пускай и женском) и быть приходским Священ<ником> в крестьянской среде. -- Чичерин (человек, кажется, не особенно Православный) -- однако в своей книге (история политич<еских> учений) называет монашество -- идеализмом Христианства. -- Он умный и ученый человек -- и вынужден так назвать его. -- Если современное русское монашество плоховато, то это касается не учения его, а зависит больше всего от того, что люди в него теперь идут не лучшие, а кой-какие. -- И через это среднего уровня монахи не могут, так сказать, лично особенно нравиться людям развитым и сильно влиять на них. -- Нужны -- истинные прозорливцы и особенно одаренные люди, чтобы влиять на нас, как влияет напр<имер>, От<ец> Амвросий... Да и то не без предварительной подготовки светскими людьми высокого образования. -- Не знаю, наприм<ер>, так ли бы легко повлиял на меня От<ец> Иероним Афонский (старо-оскольский купец -- образования 20-х--30-х годов!), если бы меня хоть немного не подготовили Славянофилы и некоторые даже Католич<еские> писатели. -- Но как бы ни был плох средний уровень монахов, -- он и в понимании учения, и в православной дисциплине -- несравненно выше среднего уровня крестьян. -- Я ведь знаю хорошо и тех и других; и стоит только сравнить крестьянина нс монаха с монахом -- из крестьян же, чтобы видеть уже огромную разницу по крайней мере в степени Христианского рассуждения, если нс в степени Христианской морали. -- У монаха из мужиков есть уже ясный идеал -- покаяния и смирения -- и при самой грубой выработке; -- слышишь -- эти слова; у мужиков -- некоторый вид смирения (увы!) придается гораздо больше внешними условиями нужды, физического страха перед начальством (даже и теперь) -- чем памятью об учении. -- В монастыре -- живешь в воздухе учения, даже и тогда, когда этот воздух не слишком чист и свеж. -- Это грустно иногда; -- но так было и в лучшие времена Христианской древности; вы узнаете это из житий Св<ятых> и из аскетич<еских> писателей. -- И тогда жаловались на пороки монахов. -- Но ведь и крестьяне наши боль<шей> част<ию> очень порочны (вы сами это говорите в брошюре вашей); -- но при этом -- разница между селом и монастырем та, что в монастыре воздух имеет (для нас) 3/4 кислорода и 1/4 азота; а в деревне наоборот -- 3/4 азота и 1/4 кислорода.
   Когда я писал вам в пользу столицы, то я сравнивал ее не с монастырем (о котором и речи не было тогда), а с крестьянским, сельским приходом. И теперь скажу, столица (для священника вашего образования) лучше деревни; но монастырь, конечно, лучше и того и другого; особенно для начала; для того утверждения, о котором Вы говорите.
   Боюсь только, чтобы пока будет продолжаться у Вас борьба с римским фанатизмом матери, -- в Лесной монастырь -- воз<ь>мут другого. -- Я очень рад, что Вы познакомились с Ив<анцовым>-Платоновым; это весьма умный и образованный человек; прежде, подобно многим нашим ученым "белым" иереям, он, кажется, был против монашества. -- Но за последние года повеял такой дух, что многие люди стали быстро изменять свои взгляды к лучшему. -- Берегитесь только его либерально-славянофильского оттенка.... Все-таки -- этого нельзя в зрелые года скоро и дотла выкурить из человека.
   Я всегда так говорю: "Учреждения пусть будут суровы; -- человек должен быть добр". -- Вот Христианство. -- Замечу еще одну не очень утешительную для природы человека черту, но я думаю очень верную психологически: -- при суровых законах и обычаях и доброта-то легче. -- Не много и нужно, чтобы быть уже добрым Христианином. -- Напр<имер>, при рабстве; -- прибил раба за дело и умеренно, без внутреннего ожесточения; -- и то уже и рабу хорошо; и он говорит: "Справедливый господин!" И рабовладелец -- прав и добр -- и даже, может быть, и подвиг само-воздержания, рассуждения и любви -- совершил. -- А когда два свободных хама, один богатый, а другой бедный, приходят в столкновение -- ив виду мировой судья -- то что же выходит -- ? -- Богатый не бьет не по страху Божию и любви, а по страху человеческому; а бедный фыркает и ничем не доволен; все ему мало! Кстати сказать: -- Не подумывайте, что я оплакиваю крепостное право по личному интересу. -- Вы жестоко ошибетесь. -- Я никогда сам крепостными не владел и над ними не начальствовал; -- и даже постоянно смолоду зря даже воевал за них с матерью. -- Позднее, не крепостных, я стал иногда бить; -- и с Божьей помощью, раза два случилось, что и господ оскорбителей -- бил с большою опасностью и с успехом. -- В этом не особенно каюсь.
   Говорю же я о суровости законов и личной доброте -- вообще, чтобы резко отделить идею Христианской гуманности от юридического свободолюбия. "Суровые нравственные законы, смягченные личным Христианством и тонкой образованностью высших классов" -- вот мой идеал для России ближайшего будущего. -- И больше ничего -- !
   Обнимаю Вас крепко и Евг<ении> Серг<еевне> кланяюсь.
   В брошюре моей есть несколько очень грубых опечаток; на стр<аницах> 6, 17, 23, 28 и 43-й, -- Объяснять их здесь -- не в силах. -- Сами отметите, коли есть охота.

Ваш К. Леонтьев.

   

29
ЛЕОНТЬЕВ -- ФУДЕЛЮ
14 марта 1889 г., Оптина Пустынь

14 марта; 89 г, Опт<ина> П<устынь>

   Спешу, дорогой Осип Иваныч мой, передать Вам ответ От<ца> Амвросия: 1) Насчет матушки Вашей: -- не смущайтесь, не беспокойтесь, идите своей дорогой; -- а когда она будет говорить: "Мне через тебя Кат<олические> Свящ<енники> причастия не дадут", -- то отвечайте ей: "Тем лучше, я Вас тогда сам причащу!" -- Это собственные слова Отца Амвросия, которые он благословляет Вам смело ей сказать. -- Доверенный его инок, через которого я к нему вынужден был (благодаря моему неизменному зимнему затворничеству) обращаться, прибавляет, что От<ец> Амвросий очень оживился под впечатлением вашего письма, принял все это дело горячо к сердцу и видимо -- верует, что мать ваша именно благодаря вашему Священству сама перейдет в Православие. -- Я очень всему этому за вас и за дело рад! -- 2) Насчет женского монастыря, напротив того, я вынужден несколько Вас огорчить; От<ец> Амвросий решительно не советует, по молодости Вашей -- брать это место. -- Посредствующий инок (еще до разговора с батюшкой, когда только получал от меня Ваше письмо с инструкциями) от себя сказал мне, что едва ли От<ец> Амвросий благословит в женский монастырь, потому что к такому молодому Священнику молодые монахини не станут откровенно обращаться. -- Да и вообще не годится. -- Меня это как светом самого озарило! Я думал только о вашем настроении; а об настроении монахинь -- вовсе забыл! -- В этом я грубо и непростительно ошибся! И гораздо извинительнее так ошибиться женатому и теоретику Иванцову-Платонову, чем мне, который 18 уж лет состою недостойным учеником практически-духовных старцов. -- Вспоминаю теперь, кстати, что я часто слыхал и прежде, что не только очень молодые, но вообще женатые Священники не очень-то годны для монахинь. -- Спокойные (сравнительно) сами со стороны плотской борьбы, они и не понимают сердцем ту ужасную и утонченную брань помыслов и сладострастия, которую приходится нередко выносить и не молодым уже монахиням. -- И потому -- бывают несправедливы и слишком строги.
   С этой стороны, тронутый Вашими чувствами и мечтами, -- я ошибся; но мне приятно вспомнить, что я предвидел смелый и бодрый взгляд старца на борьбу Вашу с Католицизмом матери. -- Я предвидел, что он не посоветует вам здесь уступать и смягчаться. -- Конечно, -- когда касается до веры и до служения Церкви, то не надо щадить ни мать, ни отца, ни даже так любимую Вами Евгению Сергеевну. -- Это я так на всякий случай говорю; я знаю, что до сих пор она ничем вам не мешала, а даже поддерживала. -- Но надо помнить это -- на случай. -- Жена "сосуд слабый", и мы не должны никогда давать им над собою воли! Избави Боже! -- Это так; на случай!
   Насчет женск<ого> монастыря, хотя я и поддался вам, но не скрою, что очень рад теперь резкому совету Отца Амвросия не брать этого места; -- и возвращаюсь на старое: столица, Москва -- лучше! -- Другое дело Священник и другое дело -- мірянин среднего круга, ходящий от редактора к профессору и от учителя к сотруднику. -- Священник и в Москве входит посредством исповеди и некоторых треб (если он захочет быть серьезным и не искать только денег) в живые, сердечные отношения с разными людьми, и с горничной, и с дворником, и с графиней, и с купцом; -- постарается -- так и между монахами найдет себе друзей. -- Нужно быть общительнее, искать, говорить больше самому и наводить людей на живые и откровенные беседы; не скучать ни с дворником, ни с графиней потому только, что ни тот, ни другая не лезут на стену от последней передовой статьи какой-нибудь... Если хочешь жить живой жизнью, а не одною умственной жизнью теоретических отражений -- то надо относиться к ученому и литературному кругу как в геометрии относится линия тангенс (в одной точке) --
   так:

0x01 graphic

   А не погружаться в него как линия секанс.

0x01 graphic

   Вот Влади<имір> Андр<еевич> Грингмут умнейший человек, и в идеалах он бы и желал быть тангенсом, но нужда, семейные обстоятельства и лихорадка литературных ежедневных впечатлений сделали его секансом, по уши воткнули его в деревянного Петровского и Ко. -- И Катков точно также еще с 50-х годов в этот бумажный и кабинетный мір воткнулся и врезался, но его хоть сколько-нибудь вытащили оттуда практический гений, удача, слава, деньги; -- привели его, не сдвигая почти с места и с престижного в течение 30 и более лет кресла на Страстном бульваре -- и с Государями, и со знатью, и с архиереями, и со светскими женщинами, и с Министрами и с народом, и с полководцами.
   Я не против Москвы; я только против постоянного и неизбежного вращения в міре печатной бумаги, в кругу -- редакторов, сотрудников, профессоров. -- Деятельно всякому, даже и духовнику, в наше время их нужно касаться с осторожностью и расчетом. -- Не надо всасываться -- в этот круг исключительно.
   Вы напрасно думаете, что я бежал из Москвы, от московской жизни. -- Я бы сумел жить в Москве, сообразно моему возрасту, личным вкусам и религиозным правилам. -- И жил так, насколько позволяли разбитое здоровье и средства. -- Я понимаю, и испытал не раз, одинокую жизнь в келлье; -- но в семье я хочу простора, помещичей, по крайней мере, если уж не богатой обстановки. -- И теперь, если бы я имел больше средств и чуть-чуть побольше сил телесных -- я бы на 3--4--5 зимних месяцов брал бы большой No-р в "Славянском Базаре" или дорогую квартиру и ездил бы в Москву. -- Это была и мечта моя -- большую часть зимы в Москве, -- а от мая до ноября или декабря в Оптиной. -- Но средства осуществить ее не позволяют, и я предпочитаю жить здесь безвыездно, но по-дворянски и по близости отца Амвросия, чем в Москве без него и скромным тружеником... Мое воспитание, мои привычки другие; я избалован, испорчен даже; а вы нет. -- С этой стороны вам лучше, и вы сами лучше. -- Но -- одно тут общее должно быть -- не погружаться по уши в бумажный и ученый мір, а быть искусным расчетливым тангенсом, чтоб Вас только не забывали в нем. -- Имея в жизни нечто другое {У меня это другое было постоянно: сперва 8 лет практика медицинская, военная жизнь в Крыму, связи в богатом кругу, потом -- Турция, служба, Афон; своя деревня, опять цензорская служба, все-таки власть, а не теория, не мысль одна; теперь Оптина.} (в вашем случае -- прекрасное нечто -- Священство) -- никогда не впадешь в душевное рабство перед этим міром; будешь покойнее и в самолюбии, будешь иметь другие утешения, другие скорби, другую жизнь, другие радости, другую борьбу. -- У Льва Толстого вот было имение родовое и любимое, хозяйство, война, высший круг, охота, мужики, и потому в нем никогда не было того до ребячества литературного исступления, которым страдал Достоевский, принужденный погрузиться в одно и то же по бедности и не имению ни службы и другой еще карьеры, ни своей любимой деревни, ни войны, ни высшего общества (только Сибирь -- одно живое воспоминание); -- Тургенев был богаче и странствовал много, но и он был чувствительнее Толстого ко всему бумажному, потому что мало другой жизни имел. -- Достоинство, с которым всегда держал себя Фет, вопреки грубейшей к нему несправедливости критики и дурацкой публики нашей, значительно зависело от того, что он сперва был лихим уланом и кирасиром (и от души), а потом -- серьезным хозяином, помещиком и мировым судьей; а не был только писателем. -- Вот в чем дело, голубчик мой, а не в противополагании Москвы и деревни. -- Круг важен -- а не местность.
   У хорошего Священника, если он сумеет взяться, в наше время -- в большом городе -- круг этот будет шире и поучительнее, чем в глухом селе, или в удаленном женском монастыре. -- Оптина -- славится; а кто поедет в этот Лесной!! А спасаться -- ? Авось-либо Отец Иоанн Кроншта<д>тский и около Петерб<урга>, куда его то и дело возят -- спасется!.. "Царствие Божие внутрь нас". -- Прощайте! Крепко обнимаю и целую Вас. -- "Будьте чисты как голубь и мудры яко змий". Отцу Иванцову-Плат<онову> ни слова о том, что От<ец> Амвр<осий> не велел туда и почему. -- Он монахов не любит и на вас за это оскорбит<ь>ся может; -- поберегите его для своей пользы, на случай; но ему не доверяйтесь так, как Оптинским. -- Уж солгите лучше на себя, что передумали и т. п. "Есть время молчати и есть время глаголати".
   Вы вот некстати всё молчите, молчите в обществе, а тут вдруг, где не нужно, дьявол сам и разверзнет вам уста, для неуместного изречения правды. -- Лгать не лгать хоть, ну а "бисера" метать тоже не надо. -- Духовная власть великого старца -- это бисер; -- а ученые богословы наши эти, хоть и не свиньи, положим (зачем же!), ну а все-таки в них большею частию немножко Лютер сидит. -- И Самарин, друг Ив<анцова>-Плат<онова>, видимо предпочитал Феоф<ана> Прокоповича Стефану Яворскому; и Хомяков к Протестантам обращался любовно, а к Папству с ненавистью. -- А из двух зол -- лучше наоборот...

-----

   Прощайте. -- Доброй, милой и, по-видимому (?), не ищущей преобладать Евг<ении> Серг<еевне> мой привет. И от моих домашних всех тоже.

К. Леонтьев.

   

30
ФУДЕЛЬ -- ЛЕОНТЬЕВУ
19 марта 1889 г., Москва

Москва 18 19/III 89

   Письмо Ваше, добрейший Константин Николаевич, и слова старца подкрепили меня и усилили мое стремление. Глубоко благодарен Вам за это. Более подробно напишу Вам перед праздником. Статью мою о Вашей брошюре В. А. Грингмут обещал скоро напечатать, только с некоторыми добавлениями и вставками. В чем эти вставки будут заключаться, не знаю и за них, конечно, не отвечаю; ну, а во всяком случае спешу Вас предупредить.
   Примите уверения в искренней к Вам преданности и благожелательности глубоко Вам благодарного за все

Осипа Фудель.

   

31
ЛЕОНТЬЕВ -- ФУДЕЛЮ
20 марта 1889 г., Оптина Пустынь

20 марта. -- 89 г. Опт<ина> П<устынь>

   Дорогой Осип Иванович, ответьте мне, пожалоста, тотчас же на этом бланке: принял ли г. Петровский в "Моск<овские> Вед<омости>" вашу статью о моей брошюре "Национ<альная> Политика" или нет и почему -- нет. -- Вчера у меня был No-р "Московских В<едомостей>" от 12 марта. -- Статьи никакой еще нет. -- Ответьте, прошу Вас, тотчас же; труд на открытом письме три строчки не велик; -- а мне знать было бы очень нужно об этом скорее. -- Прошу Вас, чтобы все это было пока между нами. -- И Грингмуту не говорите.

К. Леонтьев.

   

32
ЛЕОНТЬЕВ -- ФУДЕЛЮ
15 апреля 1889 г., Оптина Пустынь

15 апреля; 89. -- Опт<ина> П<устынь>

   Благодарю всем сердцем аккуратных и Православных друзей за милое поздравление "с красным яичком".
   А каково "искушение" для праздников?.. Насчет "Нац<иональной> Полит<ики>"?
   Каковы "редакторы" и их сотрудники -- вообще?
   Хочу спросить у отца Амвросия, будет ли грех назвать их всех (в этом частном случае) "скотами" и предателями? -- (Кроме бедн<ого> С. Ф. Ш<арапо>ва.) Я думаю, если при этом внутренне самому не раздражаться, то мало будет греха, назвать людей только по имени их!

К. Леонтьев.

   

33
ФУДЕЛЬ -- ЛЕОНТЬЕВУ
15 апреля 1889 г., Москва

Добрейший Константин Николаевич!

   Еще раз поздравляю Вас со светлым праздником и желаю Вам доброго здоровья на многие, многие лета. И воистину нынче светлый праздник. Все дни солнышко так и играет своими лучами, обогревая озябшую землю и смягчая черствые людские сердца.
   Собрался я на праздниках с Вами поговорить немножко и в беседе отвести душу. Понятное дело, что и на этот раз наш разговор будет все на ту же старую тему о моем священстве; о чем же больше мне теперь и говорить? Поведаю Вам теперь нечто новое и отчасти мною даже неожиданное, но быть может для Вас это и не будет новым и неожиданным.
   На пятой неделе Великого Поста по получении от Вас письма, в котором Вы передаете советы отца Амвросия (подай ему, Господи, доброго здоровья и долгоденствия), я пошел прямо к Митрополиту Московскому Иоанникию с целью просить у него совета, руководства и помощи. Разговор мой с Митрополитом продолжался так недолго, что я его весь передам здесь почти дословно. Меня, как и всех вообще, владыка принял стоя. После поклона и благословения он спросил меня, что мне угодно. Я вкратце высказал свое желание. На это он спросил, что влечет меня к священству. Затем, какое получил я образование и где служу. Сейчас же после этого он сказал мне следующее: "В людях я не нуждаюсь, так как на каждое место у меня просится по несколько десятков человек; вместе с тем я не ограничен никакими законами при выборе, но, конечно, даю предпочтение людям с богословским образованием. А как Ваша фамилия?" -- Услышав мою фамилию, владыка сильно поморщился, немножко отвернулся в сторону и затем резко закончил наш краткий разговор: "Обратитесь, -- сказал он, -- в Семинарское правление, чтобы вам назначили необходимый экзамен, а после того уж обращайтесь ко мне".
   Шел я к владыке с надеждой, вышел от него без всякого желания занять место в его митрополии; думал найти у него хоть каплю живого сочувствия, а нашел такое сухое и холодное отношение к своему делу, которое способно расхолодить самое горячее чувство. Выражение лица владыки в то время, когда он услышал мою несчастную фантастическую фамилию, заставило горько сжаться мое сердце, и уж одно это не позволит мне более ни в каком случае обратиться за помощью к этому же Митрополиту. Нет, уж лучше к какому-нибудь Алеутскому епископу пойду за советом и помощью, чем к сухому, официально-холодному владыке Иоанникию. Быть может, ему нет времени заняться мною, быть может, ему нужны рекомендации сильных людей, или он боится свежих людей, одним словом, впечатление произвел на меня его прием самое тяжелое.
   Но оставим чувство в стороне, быть может, оно и ошибается; разберем результат моего свидания с владыкой по существу. Все сводится к тому, чтобы мне держать экзамен при семинарии; но какой экзамен? Вот вопрос. Иванцов-Платонов давно уже прежде говорил мне, что нет определенной программы для экзамена лиц, желающих посвятиться; в этом случае дано архиереям широкое право посвящать тех из лиц недуховного сословия, "кто окажется достоин и покажет знание основных богословских истин". Программа эта такая неопределенная, что дает самый широкий простор в выборе архиереям. Так почему же, зная это, митрополит предложил мне обратиться в семинарию, не есть ли это предложение более вежливый и мягкий отказ в просьбе?
   Да наконец, если я даже решусь просить себе экзамена в семинарии, то не отдам ли я самого себя на полный произвол семинарских чиновников, которые не будут стеснены в своем произволе никакой определенной программой? А знаете, каково отношение этих чиновников к свежему человеку, не принадлежащему по крови к духовному сословию? Вспомните Ив<ана> Ивановича) Кристи и его недавнюю историю с Духовной Академией. Со мной может то же самое случиться, и я в этом так уверен, что не рискну тратить время и деньги для того, чтобы производить ни к чему не ведущий опыт. Если какой-либо Епископ пожелает принять меня в число пастырей своего стада, то он, конечно, сам не пожалеет полчаса времени на то, чтобы увериться в моих богословских знаниях. С Божьей помощью надеюсь найти такого епископа, ведь Россия велика. -- И не о том мне теперь надо хлопотать, чтобы получить место в столице, а о том, чтоб хоть где-нибудь получить приход. Раз сделавшись священником где-нибудь, буду иметь надежду тогда в будущем перебраться и в столицу; не все сразу.
   А теперь поговорим с Вами, уважаемый Константин Николаевич, по поводу мыслей, высказанных Вами в последнем письме ко мне. -- Вы пишете, что не годится по некоторым причинам молодому священнику быть в женском монастыре. Да, я с этим согласен. Для молодого священника очень трудно быть руководителем даже в мірской жизни, а уж тем более в женском монастыре; и молодой неопытный человек, поставленный в духовники монашенок, -- сразу попадает в неловкое и невозможное положение, избави меня Боже от такого положения! Об этом я даже подумать боюсь. Но не подумайте, что я сам себе противоречу. Одно дело женский монастырь, иное дело Лесная пустынь, куда я желал попасть. Чтобы объяснить это, надо рассказать подробней о положении и значении этой обители. Лесная женская община возникла не более 4-х лет тому назад. Целью ее устройства было поддержание Православия среди обращенных униатов, которыми заселена вся та местность. Община обладает небольшими средствами, но поддерживается энергией основательниц ее. Но одной женской энергии мало. При той специальной цели, которую преследует община, необходима прежде всего помощь "пастыря", монастырского священника. К сожалению, начальница общины до сих пор не видит этой помощи от своих священников, которые не составляют исключения из общего правила и пассивно относятся ко всякому благому начинанию. Ввиду этого, начальница общины ищет более энергичного помощника себе. Иванцов-Платонов указал на меня, как на более подходящего к требуемому делу. В Лесной пустыни состоят два священника: один старый, другой молодой. Ясное дело, что духовником и руководителем в религиозно-нравственной жизни был и будет всегда старый священник (который при том отличается весьма строгой жизнью и суровостью характера). Мне же, если бы Бог привел быть там вторым священником, оставалась бы другая область деятельности: чисто практическая. Помогать и руководить в устройстве школы, преподавать в ней, заботиться о больнице, привлекать крестьян к монастырскому богослужению, распространять и поддерживать познание истинной веры среди униатов и т. д., одним словом, деятельность внемонастырская -- вот к чему меня звали и зовут в Лесную пустынь. И Вы, я думаю, согласитесь с тем, что такая чисто практическая деятельность не может поставить меня в женском монастыре в неловкое положение. Так мне кажется. Но быть может, я и ошибаюсь в рассуждении, быть может, по неопытности чего-либо и не принимаю в соображение.
   Проситься назначить меня прямо в Лесную пустынь я теперь не стану, ввиду отсоветования отца Амвросия. Полагаюсь всецело на волю Божию, которая всегда ясно выражается во внешних событиях нашей жизни. Ясно, конечно, для имеющего очи, "да видит". Но хотя проситься прямо в Лесную я не намерен, тем не менее думаю обратиться теперь со своим делом к преосвященному) Леонтию, архиепископу Холмскому и Варшавскому; не согласится ли он посвятить меня на какой-нибудь приход. Тянет меня в Варшавскую епархию и очень сильно тянет. Быть может, это есть предчувствие того, что так и надо, а скорее всего основание этому стремлению таково: родители мои живут в Варшаве; там же и братья мои. Если Господь приведет меня быть священником, хочется мне очень попробовать впервые свои силы на близких мне людях; скажу Вам здесь кстати, что моя мать перестала уже противиться моим стремлениям; не угрожает более как прежде; одним словом смирилась, а отец мой написал мне, чтобы я делал все, что найду для себя удобным; и произошло это без особых с моей стороны настояний и убеждений, именно в то время, когда старец подкрепил меня в этом деле своим советом и благословением. Питаю надежду, что Господь пошлет силы в будущем для просвещения моей матери-католички; да и братья мои, находящиеся теперь почти без всякого религиозного воспитания, нуждаются в некотором влиянии на них старшего брата. Это дело такое, которое ближе всякого другого мне к сердцу и исполнить которое мне хотелось бы больше всего; а исполнение его возможно лишь в одном случае, когда я буду лично как можно ближе к своим родным, чтобы влияние мое было личное и непосредственное. Вот почему мне хочется получить приход хоть на первое время непременно в Холмско-Варшавской епархии.
   В данное время Леонтий, архиеп<ископ> Варшавский, находится в Петербурге. Я думаю потому в начале мая съездить туда. Причем хорошо было бы, если бы кто-либо из влиятельных лиц замолвил бы за меня перед владыкой "словечко". Это ведь так много значит, особенно когда пробиваешь себе такую трудную дорогу. Иван Иванович Кристи в это время тоже будет в Петербурге и обещает мне познакомить меня с Саблером. Затем, если Вы позволите, Константин Николаевич, я воспользуюсь Вашей рекомендательной карточкой, присланной Вами еще в марте месяце, для того, чтобы познакомиться с Тертием Ивановичем Филипповым; но быть может, Вы найдете возможным прислать мне новую, более свежую карточку; я был бы за это Вам крайне и сердечно благодарен. Если нужно Вам какое-либо поручение в Петербурге исполнить, охотно возьмусь все что угодно сделать. Ехать туда предполагаю, если выхлопочу себе по службе 10-дневный отпуск -- числа 5--7 мая. Я думаю, Вы к тому времени успеете мне что-либо по поводу этого письма написать.
   А пока, уважаемый Константин Николаевич, примите от меня и жены и передайте также от нас Елизавете Павловне тысячи приветствий и пожеланий всяких благ.
   С искренним чувством уважения и любви остаюсь навсегда преданный Вам

Осип Фудель.

   15-го апреля 1889 года,
   г. Москва.
   

34
ЛЕОНТЬЕВ -- ФУДЕЛЮ
22 апреля 1889 г., Оптина Пустынь

22 апр<еля>; 89 г. Оп<тина> П<устынь>

   Голубчик Ос<ип> Ив<анович>, будьте уверены -- все будет сделано с моей стороны для облегчения Вам дел в Петербурге). -- Филиппову я уже писал об (этом) при другом случае; -- теперь, кроме (старой) карточки я с вами пошлю ему письмо по моим делам. Для Саблера, с котор<ым> я знаком, я тоже приготовлю мою карточку. -- Победоносцеву самому напишу прямо об Вас; -- он еще недавно доказывал мне свою благосклонность, и с тех пор не произошло, кажется, ничего, что бы могло это чувство изменить.
   Филиппов, к сожалению, на Побед<оносцева> не может прямо действовать, ибо "враг" (истинно -- так!) посеял между ними раздор за идеи, обратившийся потом, как водится, и в личную неприязнь. Но он более всех может быть полезен Вам своими советами и указаниями. -- Он очень изобретательного ума человек, с глубоким знанием и Петербурга, и церковных дел, и человеческого сердца. -- Вдобавок он друг Епископу Виленскому Алексею, который был Викарным в Москве и ко мне расположен лично. -- Мы с ним знакомы хорошо. Ему (Алексею) вы можете прямо говорить обо мне. -- Но Арх<иепископу> Варшавскому Леонтью обо мне без нужды особой не говорите. -- Он мной основательно недоволен. -- Я против него очень виноват. -- Не то чтобы я об нем так дурно думал, чтобы одно знакомство со мной могло бы Вам в его глазах повредить, -- нет -- я этого не думаю; но знаю, что мое имя не может производить на него приятного впечатления.
   Оставляя, впрочем, все личное в стороне, я все-таки думаю, что у Преосв<ященного> Алексея гораздо больше идеализма и доброты, чем у Леонтья. Об этом Вы откровенно поговорите с Филипповым. На него Вы можете вполне положиться.
   Пока обо всем этом довольно. -- Батюшка От<ец> Амвросий помолится за успех ваших дел. -- Я спешу на этот раз вот почему: так как ясно уже, что В<ладимір> Андр<еевич> Грингмут с Петровским и его ко мне ненавистью справиться не может, то пожалоста -- воз<ь>мите у него тотчас же Вашу статью об моей брошюре и скорей, скорей пришлите ее мне посылкой или большим заказным (прилагаю 1 р. с<еребром> на расходы); я посмотрю, годится ли она в "Русск<ий> Вестник". -- Если нужно какие-нибудь формальные оговорки насчет запоздалости и т. д., то это легко прибавить. -- Я верну Вам ее вместе с рекомендательными) моими письмами, и Вы сами отвезете ее Федору Ник<олаевичу> Бергу для июньской книжки. -- Только -- помните, что до 6-го мая времени уж немного и надо действовать быстро и верно. -- Я бы очень желал, чтобы она была напечатана.
   Если Вы увидите Кристи (даже хорошо бы и нарочно зайти), то скажите ему так: "Леонтьев пишет мне, что Кристи опять уж слишком надолго замолчал". -- Если, мол, он думает, -- что я духовно так высок и чист, что ничуть не нуждаюсь слышать ничего о судьбе брошюры, то он во мне ошибается; -- а если знает, что я от подобного бесстрастия еще далек, то ему грех, что он ни словечком меня не утешит посреди всеобщего бесстыдного о ней молчания. -- Только "Свет" бестолковым психопатом меня назвал... И это еще лучше всего!
   До свидания! -- Может быть, и вырветесь сюда на недельку!

Ваш К. Леонтьев.

   Ваши объяснения о Лесном Мон<астыре> совершенно удовлетворительны. -- Я не успел еще поговорить об этом с От<цом> Амвросием, но я уверен, что и он согласится с этим.
   Обнимаю Вас и жму руку Евгении Сергеевне.
   

35
ЛЕОНТЬЕВ -- ФУДЕЛЮ
26 апреля 1889 г., Оптина Пустынь

26 апреля; 89 г. Опт<ина> Пуст<ынь>

   Ну вот, милый и дорогой О<сип> И<ванови>ч, -- 1-е мая близко, и я посылаю Вам два рекомендательных письма, -- Победоносцеву и Саблеру. Филиппову я сегодня же послал по почте, потому что там много писано о другом. -- Но и об Вас я напоминаю ему вторично. -- Идти же к нему можете со старой карточкой. -- Это ничего.
   Теперь прошу Вас, поступите так, как я Вам здесь скажу:
   1) Прежде всего подите к Тертию Ивановичу Филиппову; с ним говорите как можно откровеннее и указаниям его верьте безусловно.
   2) Письмом моим к Победоносцеву я доволен; поэтому не забудьте заклеить его и идите с ним; что же касается до письма к Саблеру, то им я (с точки зрения ваших интересов) не совсем доволен. -- Саблер представляется мне человеком довольно мелким, и я опасаюсь, как бы он не поморщился от моего несколько наставительного тона. -- Иначе же писать ему мне бы не хотелось, и потому настоятельно советую Вам прочесть мое письмо это предварительно Т. И. Филиппову с объяснением моего (за Вас) опасения. -- Если он скажет -- "ничего!", то подайте Саблеру; а если он согласится с моим подозрением, то разорвите письмо и идите к нему так. -- При других влияниях -- это ничего.
   Письма же Победоносцеву нет никакой нужды читать Филиппову; оно хорошо, и Филиппов знает, что я буду ему писать.
   Я очень бы желал, чтобы Пр<еосвященный> Алексей Виленский принял бы в Вас участие. Не забудьте передать ему и от меня глубочайшее уважение.
   3) Насчет Вашей статьи о моей брошюре вот что: если я увижу, что мы опоздали и что есть риск не застать уже Вас в Москве, то я пошлю ее немедленно и прямо -- в редакцию "Русск<ого> Вестн<ика>" самому Федору Николаевичу Бергу; при объяснительной записке; -- а Вы наведайтесь скорее к нему и сами переговорите с ним.
   Знакомство личное и с Бергом, и с Мещерским -- Вам самому при случае очень пригодится. -- Но только ради Бога -- говорите больше и смелее, чтобы показать Ваш ум. -- Ведь излишняя сдержанность и застенчивость в речах (я говорю -- излишняя) -- есть всегда признак какого-то неустановившегося еще и недоверчивого самолюбия. -- Немножко побольше веры и в себя, и в других... Вы очень способны, а другие люди, хоть и со слабостями, но не изверги же все! К тому же молитесь и помните: "Что Бог не выдаст, так даже и свинья не съест!"
   Евг<ении> Серг<еевне> мой поклон и привет.

Ваш К. Леонтьев.

   

36
ФУДЕЛЬ -- ЛЕОНТЬЕВУ
28 апреля 1889 г., Москва

28 апреля 1889 г.

Добрейший Константин Николаевич!

   Вчера я получил Ваше денежное письмо, сегодня ходил к В. А. Грингмуту. Рукописи не взял, потому она уже набрана. Я сам ее видел на столе у Грингмута в гранках и рядом с Вашей брошюрой. Так что печатание моей статьи в "Московских Ведомостях" -- есть дело времени. Происшедшую медленность в печатании Владимір Андреевич объяснил тем, что он хочет дополнить мою статью некоторыми своими замечаниями, которые до сих пор не собрался написать, так как очень долгое время был в Петербурге. Теперь же он немного освободился от срочной работы и дополнит мою статью. На мой категорический вопрос, когда же будет напечатана статья, он ответил: "Непременно в течение мая". На этом мы расстались. Таким образом в печатании задержка происходит не от Петровского, а от Вл<адиміра> Андр<евича> Грингмута. Ввиду этого обстоятельства, а также того, что статья уже набрана, я и не взял ее обратно. Уж лучше немного потерпеть и подождать. Во всяком случае, писать критический отзыв о книге никогда не поздно; поэтому я думаю, что в крайнем случае можно будет еще успеть напечатать статью в "Русском Вестнике". А пока надо будет все-таки поторопить Владиміра Андреевича. На следующей неделе я думаю быть у него и тогда сообщу Вам о результатах свидания.
   Искренно и горячо Вам благодарен, дорогой Константин Николаевич, за Ваше участие в моем деле. Еду в Петербург я, как только получу от Вас письмо. Обращусь сперва к архиеп<ископу> Леонтию, а если не примет он во мне участия, то к Алексию Литовскому. -- Ив<ан> Ив<анович> Кристи уже уехал в Петербург -- вчера; его адрес там: Вознесенская, дом No 10, кв. No 3.
   В этот раз пишу мало Вам, потому что спешу. Какое сделать употребление из присланного Вами рубля денег? Не передать ли его Александрову или Вы что-нибудь поручите мне?
   Желаю Вам искренно всяких благ; от жены Вам тысячи приветствий. Почтительно и горячо жму Вашу руку.

Глубоко Вам преданный
Осип Фудель.

   

37
ФУДЕЛЬ -- ЛЕОНТЬЕВУ
10 мая 1889 г., Санкт-Петербург

10 мая, С.-Петербург.

   Спешу порадовать Вас, добрейший Константин Николаевич, приятной весточкой. Арх<иепископ> Алексий согласился меня посвятить; прошение мною уже подано; выбор прихода будет сделан по приезде моем в Вильно. Он просил меня передать Вам его поклон и привет. Я наверху блаженства. Подробности напишу по приезде в Москву.
   Жму крепко Вашу руку; искренно Вас уважающий

Иосиф Фудель.

   

38
ФУДЕЛЬ -- ЛЕОНТЬЕВУ
17 мая 1889 г., Москва

Многоуважаемый и добрейший
Константин Николаевич!

   Не знаю, можно ли в письме выразить ту радость, то торжественное чувство, которое охватило меня, когда желание мое священствовать нашло доброе сочувствие в лице преосвященного Алексия Литовского: описать этого чувства нельзя, но Вы его понимаете хорошо, ибо знаете всю силу и твердость давно возникшего во мне стремления. Но при всем том радость моя усугубилась потому, что последнее время, вследствие своей неудачи у Митрополита, я стал немножко унывать.
   Опишу теперь, какое впечатление произвел на меня Петербург. Впечатление это совсем неожиданное. Быть может, я несколько пристрастен, вследствие успеха своего дела, но навсегда останется у меня воспоминание о Петербурге самое приятное, самое теплое. В течение одной недели, которую я там прожил, я встретил там столько людей с истинно живой душой и бодрым духом, сколько я никогда не мог представить себе в этом холодном, официальном городе. Начать с того, что в Духовной Академии ректор ее, епископ Антоний, инспектор архимандрит Михаил и известный иеромонах Антоний -- это такой триумвират редких по своим духовным качествам людей, какого больше нигде не сыщешь.
   По приезде в Петербург я сейчас же отправился к Т. И. Филиппову, но не застал его дома; тогда, чтобы не терять времени, я с Иваном Ивановичем Кристи пошел к В. К. Саблеру; принял он меня крайне радушно, письма Вашего я ему не показывал, ибо с Тертием Ивановичем посоветоваться об этом не успел, да, правду говоря, и я сам не совсем был доволен этим письмом. В. К. Саблер горячо взялся за мое дело и в тот же день рекомендовал меня преосв<ященному> Леонтию. На другой день я уже был у Леонтия, но он ничего определенного мне не мог сказать, ибо теперь вакансии свободной у него нет; сказал только, что "буду иметь в виду Вас при освобождении вакансии"; с тем я и ушел от него. Затем я был у Победоносцева, которому отдал Ваше письмо, и у Тертия Ивановича Филиппова. -- К. П. Победоносцев обещал свое содействие; как передавали мне потом, на него я произвел самое приятное впечатление; всем сердцем радуюсь, что хоть в малой степени оправдал ту слишком лестную для моего самолюбия рекомендацию, какую Вы дали мне. Не знаю, какое впечатление произвел я на Тертая Ивановича, но принял он меня в высшей степени тепло и отечески дружественно. Ему я больше всех (после Вас, конечно) обязан успехом своего дела; он написал обо мне очень длинное письмо Преосвященному Алексию, который, благодаря этой рекомендации, с первого же слова согласился на мое посвящение, мало того, Преосвященный был настолько добр и внимателен, что продиктовал мне список свободных вакансий в его епархии, предложив выбрать из них; сделать выбора я не мог, а согласились мы в том, что когда я приеду в Вильно, то тогда же можно будет и выбрать. Во всяком случае, он несколько раз повторял, что сделает все, что от него зависит и постарается устроить меня получше. Кстати он сообщил, что недавно он рукоположил во священники одного кандидата Варшавского университета и одного штаб-ротмистра. Поговорили мы с Преосвященным немного и об Вас, причем он высказал свое восхищение Вашими сочинениями, благодарил Вас за память и велел передать Вам его приветствие. Поднес я ему в следующее свидание один экземпляр своей брошюрки, за что он благословил меня небольшим образом Спасителя. Тертию Ивановичу я тоже поднес брошюрку в переплете, и он мне подарил свою книгу с хорошей надписью.
   Остается мне теперь только покончить свои дела в Губернском правлении, получить поскорее отставку и ехать в Вильно; чем скорее это совершится, тем лучше.
   Очень хотелось бы мне побывать перед отъездом в Оптиной для того, чтобы лично поблагодарить Вас, Константин Николаевич, за Ваше отеческое попечение о мне и моей судьбе, а затем, чтобы получить благословение старца, но... придется отложить эту поездку до более удобного времени. Дело в том, что я очень спешу поехать в Вильно, ибо Преосв<ященный> Алексий сказал, что посвящение будет сейчас же, когда я приеду; понимаете ли теперь мое нетерпение; так что, если 1-го июня я получу по службе отставку, то мы уедем из Москвы со всем имуществом числа 3-го-5-го; если же отставку получу позже, то тогда еще более буду спешить. Затем уж очень хочется мне приехать к Вам в цветной рясе, а не в черном пиджаке, так что уж лучше подожду к Вам приезжать. Даст Бог, устроюсь как следует, "облекусь в одежды новые", тогда будет приятно и полезно приехать в Оптину не на три дня, а на три недели.
   А теперь попрошу Вас, Константин Николаевич, еще об одном. Когда будете у отца Амвросия, сообщите, конечно, мою радость и передайте ему, что горячо, от всего сердца благодарен ему я за его советы, помощь, указания и благословение и что я, как признательный сын, буду всегда поминать в недостойных молитвах своих отца моего духовного Амвросия, да даст ему Господь здравие и благоденствие. А у него прошу благословение на мое посвящение, на будущую мою деятельность, да поможет мне Господь твердо и неуклонно нести на плечах с любовью поднимаемое бремя.
   Поздравляю Вас, уважаемый Константин Николаевич, с днем Вашего Ангела и желаю Вам доброго здоровья и спокойной жизни на много лет. Жена моя поздравляет Вас также и шлет Вам тысячи хороших пожеланий, а семейство Ваше поздравляет с дорогим именинником. Приношу Вам свою искреннюю благодарность, добрейший Константин Николаевич, за Вашу помощь в моем деле и прошу принять уверение, что признателен и горячо благодарен буду Вам всегда и везде. В письме, конечно, не выскажешь одушевляющих чувств, могу только сказать, что искренней любовью постараюсь отплатить Вам за Ваше отеческое попечение о мне.
   Крепко обнимаю Вас и желаю всего лучшего.

Горячо признательный и уважающий Вас Осип Фудель.

   
   P. S. Смею надеяться, что до 3 июня получу от Вас весточку; перед отъездом же я напишу Вам письмо и сообщу в нем свой адрес.

Ваш Фудель.

   17-го мая 1889 года.
   

39
ЛЕОНТЬЕВ -- ФУДЕЛЮ
19 мая 1889 г., Оптина Пустынь

19 мая; 89; Опт<ина> П<устынь>

Осип Иванович,

   Получил ваше открытое письмо, которое меня, конечно, в высшей степени обрадовало, и, не дожидаясь второго, подробного, посылаю Вам 23 р. с<еребром>, с настоятельной просьбой приехать ко мне до отъезда в Вильно на несколько дней. -- Если можно, на неделю. -- Приглашаю Вас по благословению Отца Амвросия, и даже деньги эти он сам мне дал взаймы, чтобы Вас выписать. -- Он знает мои обстоятельства и знает, почему Вы мне лично очень нужны... Именно Вы, а не кто другой. -- Некоторые Ваши личные свойства располагают меня к этому выбору, и От<ец> Амвросий одобряет его. -- Здесь вы узнаете все подробно, но пока могу Вам только сказать, что это свидание с Вами желательно мне для самых близких сердцу моему посмертных дел и поручений.
   Думаю, что Вы не откажетесь успокоить меня этим. -- Хорошо бы Вам пробыть у меня не менее недели; иначе -- я не сумею, быть может, досказаться -- до настоящего успокоения. -- Относительно потери двух недель и более позднего приезда в Вильну, позвольте Вас просить довериться моему личному разнообразному опыту; ни на какой службе, раз Вам уже велели подать прошение и даже назначили куда-нибудь -- недели 1 1/2 или 2 просрочки повредить не могут -- вначале поступления. -- Это не отпуск, с определенным сроком -- всякое начальство понимает, что у каждого человека есть свои личные хлопоты, с которыми он вдруг справиться не может. -- Я начал свою службу в 54 году при Никол<ае> Павл<овиче>; -- продолжил при Алек<сандре> Н<иколаеви>че и кончил при Александре III, и на разных поприщах, начиная от должности военного лекаря во время войны и потом Консулом и цензором, и все то же. -- Это повредить не может, разве если прямо назначен срок -- явиться к 1 июню. -- Если Преосв<ященный> Алексий Вам не сказал именно так, то все равно, что Вы приедете 5-го или 1-го июня. -- К тому же Вам -- все равно из Москвы в Вильну надо ехать на Вязьму и Смоленск; поэтому Вам стоит только свернуть из Вязьмы на Калугу и опять вернуться в Вязьму.
   Не думайте, что сворачивая ко мне уже тогда, когда Вы будете ехать в Вильно совсем и вместе с Евгенией Сергеевной, и для двоих 25 руб. вам будет мало; -- едва ли; прошлого года Вы, вероятно, для двоих прибавили от себя; но ведь тогда Вы должны были и взад и вперед платить за железн<ую> дорогу за 2-х от Москвы до Вязьмы, т. е. за 4 билета -- рублей по 4 (15--16?); а теперь за это самое пространство от Москвы до Вязьмы вы должны будете и так заплатить за двоих собственными Вашими деньгами; а эти мои 25 р. у Вас останутся только для проезда от Вязьмы до Калуги и Оптиной и обратно до Вязьмы.
   Это в том случае, если Вам удобнее будет свернуть ко мне при окончательном отъезде в Вильно. -- Если же Вам удобнее приехать прежде одному и опять вернуться в Москву -- на эти 25 р. с<еребром>, то вам это лучше знать.
   Разумеется, что мы очень будем рады видеть еще раз Евг<ению> Серг<еевну>, но вопрос тут не об удовольствиях, но о важных для обоих нас делах и об ограниченности как Ваших, так и моих средств. -- Эти 25 р. с<еребром> я даже и не в виде долгосрочного займа Вам предлагаю, а просто -- без отдачи, ибо, если Вы приедете, то прямо для моих, крайне существенных интересов, а не для ваших. -- Ясно?
   Ну, прощайте. -- Ответьте по-прежнему аккуратно открытым письмом скорее. Я вас превозношу за вашу благородную эту точность...
   А Грингмут -- все ни гу-гу! Чудно!

Ваш К. Леонтьев.

   

40
ФУДЕЛЬ -- ЛЕОНТЬЕВУ
26 мая 1889 г., Москва

26-го мая 1889 г.

   Получил Ваше денежное письмо, Константин Николаевич, и очень вам за него благодарен. Приедем к Вам по дороге в Вильно. Но когда именно -- не могу сказать определенно. Если получу отставку 1-го, то приедем числа 7--10 июня, если же меня выпустят отсюда не раньше 20-го, -- то приедем числа 24--26-го июня; последнее вернее; во всяком случае к 8-му числу пришлю об этом известие.
   Шлем Вам и семейству Вашему искренний привет и тысячи благих пожеланий.

Искренно преданный Вам Иосиф Фудель.

   

41
ФУДЕЛЬ -- ЛЕОНТЬЕВУ
7 июня 1889 г., Москва

7 июня 1889

Достоуважаемый
Константин Николаевич!

   Приедем к Вам числа 16-го--20-го, если, Бог даст, будем здоровы. Выгоднее и удобнее мне приехать в Оптину вместе с женой, ибо этим сохраняется время. Из Оптиной мы прямо в Вильно проедем. Простите за то, что остановиться предполагаем не у Вас, а в гостинице; жена больна (в тяжелом положении), оттого очень нервна и после продолжительного путешествия ей придется несколько дней пролежать в спокойном положении. Это обстоятельство все-таки не помешает тому, чтобы мне целый день быть у Вас и для Вас. Надеемся прожить в Оптиной одну неделю и, если удастся, поговеть.
   Жму крепко Вашу руку и с нетерпением жду дня, когда можно будет обнять Вас.

Искренно Вас уважающий
Ваш Осип Фудель.

   

42
ФУДЕЛЬ -- ЛЕОНТЬЕВУ
10 июля 1889 г., Вильно

Вильно 10-го июля 1889 г.

   Вчера удостоился я, добрейший Константин Николаевич, рукоположения в диакона. Рукоположение в священника предполагается в воскресение 16-го числа. Назначен я в г. Белосток, Гродненской губ<ернии> в собор. Напишите мне, есть ли какие-нибудь результаты моего письма к В. А. Грингмуту?
   Адрес мой: г. Белосток, Гродненской г<убернии>, до востребования. Его Благосл<овению> И<осифу> Ив<ановичу> Фуд<елю>. Нет ли у Вас чего нового? Жена моя шлет Вам и семейству Вашему тысячи приветствий. И от меня примите пожелания всего лучшего.

Крепко обнимаю Вас.
Ваш недостойный молитвенник Иосиф Фудель.

   

43
ЛЕОНТЬЕВ -- ФУДЕЛЮ
18 июля 1889 г., Оптина Пустынь

18 июля; 89. Опт<ина> П<устынь>

Дорогой батюшка От<ец> Иосиф!

   Оба мы с Александровым (и со всеми домашними нашими) спешим поздравить Вас с принятием Священного сана; радуемся и желаем Вам милости Божией, здоровья и сил для службы Олтарю Господню и общему нашему Православному отечеству. -- Досточтимой Евгении Сергеевне также все посылаем наше почтение, привет и поздравление.
   Грингмут прислал гранки "Осипова" и свои замечания. Статья Осипова очень хороша; хотя вначале есть одно весьма обидное для меня обвинение в любви к парадоксам. -- Я этого решительно не признаю за собою и даже этого слова не понимаю. -- Завтра гранки возвращаю в Москву. -- По-видимому -- статья будет напечатана.

К. Леонтьев.

   P. S. Жду более подробных известий.
   

44
ФУДЕЛЬ -- ЛЕОНТЬЕВУ
25 июля 1889 г., Вильно

25 июля 1889, Вильно.

Добрейший Константин Николаевич!

   Наконец-то я у цели! Рукоположение мое в священника совершено 16 июля в Духовом монастыре. Совершилось все это так быстро, весь промежуток времени от выезда моего из Оптиной до посвящения пролетел так незаметно, что иной раз мне все это кажется одним сном; впрочем, это только иной раз, а когда я у алтаря приношу бескровную жертву, то сердце мое наполняется безграничной благодарностью к Создателю, призвавшему меня на это служение и мольбой за тех, дорогих мне людей, которые помогли мне в этом великом деле.
   Об ощущениях и чувствах, испытываемых мною на первых шагах моей новой жизни, не стану Вам писать, так как для этого необходимо хоть немножко прожить в своем приходе, а до сих пор я все еще живу в Вильне. В течение двух недель меня "обучали" в Духовом монастыре; все это время служил я все монастырские службы; вчера в последний раз совершил литургию в присутствии архиепископа в его загородном доме. Завтра мы уезжаем в Белосток, куда я назначен вторым священником в собор. Когда устроюсь там и обживусь -- напишу Вам поподробнее.
   Если уже переведена статья "Чернова" в "Nouvelle Revue" о Вас и сделаны печатные оттиски ее, то, пожалуйста, пришлите мне, если можно, 2 оттиска; буду ждать с нетерпением.
   Напишите мне, пожалуйста, Константин Николаевич, как Вы теперь поживаете и что у Вас нового, что "Московские Ведомости" и Грингмут? Если Александровы еще в Оптиной, то передайте, пожалуйста, от нас им привет. От И. И. Кристи я получил письмо; он теперь в Кишиневе и пишет свое сочинение магистерское об апост<оле> Павле.
   На днях я пришлю Вам открытое письмо с адресом своей квартиры.
   А пока я и жена желаем Вам тысячи благ и просим принять от нас уверения в искренней к Вам преданности. -- Добрый привет Вашему семейству.
   Обнимаю Вас крепко, дорогой Константин Николаевич и остаюсь недостойный о Вас молитвенник

иерей Иосиф Фудель.

   

45
ФУДЕЛЬ -- ЛЕОНТЬЕВУ
4 августа 1889 г., Белосток

4 авг<уста> 89, Белосток.

Добрейший Константин Николаевич!

   Письмо Ваше открытое получил. Напишу Вам подробно, когда окончательно устроюсь и разберусь; успел только нанять квартиру. Адрес мой: г. Белосток, Гродн<енской> губ<ернии>, Старошоссейная улица, дом Васильковской.
   Я и жена шлем привет Вам и Вашему семейству. Благодарим Вас и Александровых за добрую память и поздравление. Желаем Вам всего лучшего.

Искренно Вас любящий свящ<енник> Иосиф Фудель.

   

46
ЛЕОНТЬЕВ -- ФУДЕЛЮ
9 августа 1889 г. Оптина пустынь

(Приписка к письму А. А. Александрова
от 8 августа 1889 г.)

9 августа. --

   Да, милое благословение наше, это с моего разрешения; Вам теперь не до того; а он (Александров) начал теперь работу по поводу одной статьи в "Revue Nouvelle", где отзываются обо мне даже слишком лестно; но не всегда точно. -- Не опоздайте, голубчик. -- Евг<ении> Серг<еевне> мой привет; -- а Вас я обнимаю и прошу Вашего благословения и молитв.

Грешн<ый> К. Леонтьев.

   NB; Правду он говорит. -- "Не забывайте старых друзей". -- Не только меня; но и товарищей: Вы, Кристи и Александров только трое и мне до сих пор верны остались, и в деле оказались надежными. -- Умоляю Вас, для пользы общей не прекращайте и друг с другом переписки. -- Смиряйтесь перед Богом, но в отношении призвания и важности идей Ваших все трое придавайте и сами себе и друг другу -- побольше значения, и тогда и заочная связь ваша не легко порвется. -- Я тотчас же по получении от Вас известия о том, что Кристи вам писал, благодарил и хвалил его больше, чем бы за письмо ко мне.
   

47
ФУДЕЛЬ -- ЛЕОНТЬЕВУ
14 августа 1889 г., Белосток.

14-го августа 1889

Добрейший Константин Николаевич!

   Только что послал ценной посылкой Александрову сборник отзывов. -- Прошу Вас, если только возможно, прислать мне хоть какой-нибудь перевод французской статьи о Вас в "Nouvelle Revue". Буду ждать с нетерпением. -- Осмеливаюсь напомнить Вам о Вашем обещании прислать мне Ваш фотографич<еский> портрет. И его буду ждать с нетерпением.
   Крепко обнимаю Вас и призываю на Вас благословение Божие.
   Жена шлет Вам искренний привет.

Недостойный иерей И. Фудель.

   

48
ЛЕОНТЬЕВ -- ФУДЕЛЮ
19 августа 1889 г., Оптина Пустынь

19 августа; 89 г. Оптина Пустынь.

   Дорогой батюшка от<ец> Иосиф! Перевода нет лишнего (извините!); но у меня есть 2 экз<емпляра> "Revue Nouvelle". -- Посылаю Вам один в дар; с моими заметками; посылаю не под бандеролью, которую терпеть не могу; а ценной посылкой и с портретом. -- Статья невелика, и вы с ней, я надеюсь, и так справитесь. -- Она, с одной стороны, уж слишком лестна для меня; -- не стою; а с другой -- много ошибок в событиях и годах.
   Пора бы Вам уж осмотреться и написать мне письмецо хорошенькое и длинное, предлинное! Не отбивайтесь от меня, как отбились Уманов, Денисов и Замараев. У меня теперь только троица: Вы, Кристи, Александров. -- Больно мне будет думать, что я более прочной памяти не заслужил.

К. Леонтьев.

   Евг<ении> Серг<еевне> общее почтение.
   
   Я теперь очень занят, оттого и молчу.
   

49
ЛЕОНТЬЕВ -- ФУДЕЛЮ
20 августа 1889 г., Оптина Пустынь

20 авгу<ста>, 89 г. Опт<ина> П<устынь>

   В бытность здесь Александрова посетила меня Княгиня Вяземская, женщина молодая, очень красивая и, хотя и кокетка, но очень добрая и не лишенная религиозных наклонностей.
   Она упрашивала меня подарить ей портрет мой (такой же, как и прилагаемый) и непременно с надписью.
   Я не мог придумать никакой подходящей надписи и просил Ал<ександро>ва написать на ее имя -- Мария Вяземская -- за меня и от меня акростих, в котором были бы и комплименты, -- вполне ею заслуживаемые, и совет от религии не отбиваться, Бога не забывать.
   Ал<ександро>в написал, по моему мнению, прелестный акростих, который Вы и найдете на следующей страничке.

К. Леонтьев.

   31 июля 89 г.
   
   Мой друг! Вы молоды, богаты красотою;
   А я -- старик... Мой путь уж недалек...
   Ребенок милый вы, ласкаемый судьбою;
   Июньских дней душистый вы цветок!
   Я -- бедный, старый дуб, надломленный грозою...
   Вам от меня не стыдно взять урок. --
   Я знаю свет давно; я видел скоротечность
   Земной красы, кипенья юных сил,
   Ему я сам дань сердца заплатил. --
   Минует все, и юность, и беспечность,
   Сияние померкнет красоты,
   Как облетают пышные цветы...
   А в жизни есть одно, что прочно, неизменно...
   Я вам скажу его: то Веры свет нетленной!
   

50
ЛЕОНТЬЕВ -- ФУДЕЛЮ
6 сентября 1889 г., Оптина Пустынь

6 сентября; 1889 год; Опт<ина> П<устынь>.

   Дорогой Осип Иванович, нашелся здесь один очень любезный монах, который взялся переписать для вас перевод статьи Чернова. -- Посылаю Вам его, и, если книжка теперь не нужна, то возвратите мне ее просто под бандеролью. -- Авось-либо не пропадет; -- если же почему-нибудь желаете ее сохранить, то и это можете сделать. -- У меня есть другой экз<емпляр>.
   Мы все в семье моей ждем с нетерпением известия о благополучном разрешении Евг<ении> Сергеевны; а я сверх того жду не дождусь какого-нибудь откровенного и подробного рассказа "молодого Иерея" о первых месяцах его служения. -- Это и помимо дружбы нашей любопытно и поучительно.
   Сообщу Вам еще две вести, которые Вас порадуют; -- одна, что Бобарыкину и Церетелеву журнал разрешен и начнет выходить с 1-го января. -- Конечно -- все ваше будет там принято с удовольствием. -- Жаль только, что редактором не Кристи, а Цертелев. -- Он не Христианин, а какой-то Буддист по наклонностям; -- а во-2-х -- он умен, учен, но безжизнен. -- Одна надежда на более страстные влияния Астафьева.
   Я теперь торгуюсь с Бобарыкиным об романе из русской жизни 70-х годов, где пессимист à la Гартман перейдет в искреннее Православие. -- Не буду писать, если на мои условия не согласятся. -- Так и От<ец> Амвросий благословил. -- Не сойдемся насчет этого -- буду для этого журнала другого рода статьи писать.
   Другое известие, которое Вас порадует, -- это то, что "нашего полка" все понемножку прибывает. -- Теперь здесь гостит и говеет 20-летний юноша Погожев, -- очень живой, энергический и, кажется, способный; сильно увлечен религией, хотя и очень светский мальчик. -- Я даю ему рекоменд<ательные> письма к Александрову и Кристи. -- Прочно ли все это только? В отдельных лицах, вкусивших отраду веры, -- да; -- в обществе -- не знаю...
   Сильно все-таки и прежнее противоположное течение. -- Как один из многих примеров этого посылаю Вам копию краткого возражения журнала "Историч<еский> Вестн<ик>" (августовская книжка) -- моему "Чернову". -- Видите -- какая либеральная злоба, какое искусное "ехидство"... Нет -- они еще сильны сами по себе; а наши начала держатся только тем, что Правительство теперь за нас.
   Ну, разве Мещерский, напр<имер>, не обязан бы был заступиться хоть небольшой, но сильной заметкой за Чернова, против "Истор<ического> Вестн<ика>". -- Чернов, может быть, и преувеличивает мое значение; но в общих чертах ведь он думает обо мне то же, что думает давно сам Кн<язь> Мещерский. -- Отчего же он не велит кому-нибудь написать хоть один столбец в этом роде.
   Эти небольшие заметки очень важны, когда они своевременны. -- И таких примеров -- бездна -- примеров нашей несвязности, так сказать.
   Вся надежда на Вас -- людей 80-х годов. -- Вчера получил небольшое письмо от Ал<ександро>ва; он между прочим пишет, что видел Грингмута и что ваша статья опять отложена, потому что вышла недавно брошюра Славянофила А. А. Киреева "Народная политика как основа порядка" (Ответ К. Н. Леонтьев<у>). -- Грингмут об обеих брошюрах разом хочет добавить. -- Спрашивается -- кто же ему мешает -- самому вторую свою написать, -- а зачем он вашу хочет усовершенствовать? -- Может быть -- он этим исказит вашу мысль... Заплатил ли он вам, по крайней мере, деньги за ваш труд?
   
   Когда будете писать мне -- скажите -- какие у Вас книги мои даны на прочтение? -- Я забыл. -- Подарки -- это само собою; -- но мне кажется, что какие-то я вам дал только на прочтение. -- Кажется; а верно не помню.
   Прощайте, друг мой; благословите меня вашим молодым и честным благословением и не забывайте, когда предстоите алтарю Господню, вспоминать в пастырских молитвах вашего старого и очень грешного друга.

К. Леонтьев.

   
   P. S. Здесь все благополучно; -- но мои прогулки и хождения в Церковь по мере приближения к зиме становятся все реже и реже; уже начались домашние всенощные в холодные вечера. -- Не ленитесь почаще писать.
   Неужели вы не догадались поздравить Т. И. Филиппова Государственным Контролером. -- Это очень важно и для нас всех.
   Евг<ении> Сергеевне от всех нас привет. -- Сегодня мы с Варей об ее обстоятельствах и ожиданиях говорили.
   

Выписка

   из августовской книжки "Исторического Вестника", 1889 года (стр. 440--441). -- Прислано мне Княз<ем> Никол<аем> Никол<аевичем> Голицыным, бывшим редактором "Варшавск<ого> Дневника"; 1880 г.).

-----

   "Трудно сказать, с какою целью сотрудник "Nouvelle Revue" А. Чернов вздумал познакомить французов с русским писателем, очень мало интересующим русскую публику. -- Мы убеждены, что прочтя заголовок статьи "Русский литерат<урный> портрет -- г. Константин Леонтьев" -- многие спросят, что это за господин, которого так необходимо было рекомендовать французским читателям? -- В статье г. Чернова десять страниц; но из них половина занята рассуждениями о Востоке, о Гошене, приехавшем в Константинополь устраивать турецкие финансы и встретившем везде апатию и противодействие, потому что Восток страна синтеза и фатализма, что там человек, чувствуя величие окружающей его природы, покоряется ей, а не борется с ней, как на Западе. -- Все это говорится только по поводу того, что г. Леонтьев писал о Востоке и оканчивает свою литературную карьеру, "не приобретя ни фортуны, ни известности". -- И все это оттого, что он не хотел примириться с идеями Запада и его настроением. -- Г. Чернов сравнивает г. Леонтьева с Евгением Сю только потому, что оба писателя были сначала медиками. -- Г. Леонтьев начал писать, когда русская литература отрицала эстетику, а он был эстетик, хотя и начал писать в либеральном духе. {Ложь! Никогда! К. Леонтьев.} -- Но достигнув зрелого возраста, он начал служить по Консульской части в Адрианополе, Салониках, Тульче. -- Г. Чернов говорит, что писатель обратился к прелестям Византизма, пораженный величием его преданий. -- Другие объясняют этот переход в консервативный лагерь гораздо проще: неуспехом на поприще либерализма. {Решительно клевета! К. Леонтьев.}
   В 1866 году (т. е. в 1873 г.) в журнале Каткова явилась статья г. Леонтьева "Панславизм и греки", в которой, по поводу отделения болгарской Церкви от Константинопольской, автор высказывает мнение, что "придет время, когда Россия будет согласна с греками и мадьярами, а не восточными и западными славянами". -- Византиец высказался слишком явно против Славянства -- и Катков перестал помещать его статьи в своем журнале. -- Собранные в одну книжку, его повести вышли под названием "Рассказы из жизни Восточных Христиан". Г. Чернов сознается, что они очень монотонны, но хвалит его капитальное произведение "Одиссей Полихрониадес". -- Г. Леонтьев симпатизирует грекам, героини его повестей -- гречанки, он сам женился на гречанке простого звания, прибавляет Чернов. -- К болгарам он применяет слова Суллы о Цезаре: "в этом молодом человеке -- десять Мариев".
   Теперь он живет аскетом, проводя целые годы в монастыре, куда приводит его "искреннее верование или оскорбленное тщеславие" -- этого вопроса не решает г. Чернов, но видит почему-то в г. Леонтьеве -- "точную физиогномию русского народа в миниатюре", -- что уже совершенно дико, также как и уверение, что "в печати слышится прожект против направления, заставившего Россию потерять два века, во время которых, под вдохновением своего национального гения, она могла бы написать мечом не одну славную страницу своей прерванной истории". -- Свои туманные и напыщенные фразы г. Чернов оканчивает утверждением, что -- "Россия стремится вернуться к синтетическим идеям Востока, отвечающим ее мистическим потребностям". -- И как развязно подобные господа заявляют о стремлениях России; точно она их на это уполномочивала!"
   

51
ФУДЕЛЬ -- ЛЕОНТЬЕВУ
17 сентября 1889 г., Белосток

Добрейший Константин Николаевич!

   Получил я от Вас и книжку "Nouvelle Revue", и перевод статьи, и портрет Ваш.
   Но прежде всего прошу у Вас прощения себе за то, что так долго заставил Вас ждать моего письма; простите великодушно. Молодой друг Ваш совсем закружился в вихре новых впечатлений, наблюдений, радостей, тревог и т. п. Сколько я пережил за последние два месяца, -- просто страшно подумать; а иной раз случается, когда посмотрю я в церкви на себя в епитрахили и фелони, -- и вспомню, что только три-четыре месяца назад я в безобразном вицмундире писал в губернском правлении "резолюции" -- то думается -- уж не сон ли это?
   Поистине "пути Господни неисповедимы".
   Систематически связать свои впечатления -- не в состоянии; это возможно будет только в далеком будущем. Но насколько могу, постараюсь разобраться.
   Первое время, т. е., когда меня "учили" в Духовом монастыре в Вильне, -- все мое внимание было обращено лишь на то, чтобы "не спутать", "не пропустить чего-либо", "в тоне произнести возглас" и т. д. При таких заботах, конечно, от моего внимания ускользало общее, целое, так сказать "душа" моего нового служения. Но в одном отношении мое двухнедельное учение в монастыре останется навсегда для меня памятным; там я ясно понял и "увидел" -- какую жалкую и ничтожную роль играет в религии образование и как умаляется знание перед верой. -- Мой учитель, простой грубый монах из мужиков, во время Божественной Литургии так проникался весь святой службой, так просветлялось в это время и преображалось его некрасивое лицо, так задушевно и трогательно звучал его грубый голос, что я смиренно преклоняясь пред ним (грешный человек), завидовал ему.
   Совсем иное стал чувствовать я, когда начал безошибочно совершать службу; особенно, когда приехал в Белосток, в свой приход. Здесь уже внимание стало устремляться на общий смысл священнодействия, а не на частности его и это уже дало возможность испытать все действительное, реальное счастие, которое доступно только священнодействующему во время совершения бескровной жертвы. -- Не знаю, чем я угодил Господу Богу и за что Он так милостив ко мне, ибо мое вступление в иерейский сан есть величайшая и безмерная Его милость мне. -- Трудно, да и невозможно описать то умилительное и высокое, и спокойное, и вместе страшное состояние духа во время служения Божественной Литургии. -- О степени того счастия, которое я ощущаю во время священнодействия, можете судить по одному тому, что если я в этой жизни потеряю все самое дорогое для меня, то и тогда не буду несчастлив, ибо при мне остается самое главное: служение Господу Богу. В этом служении заключается высший смысл жизни; оно есть источник и личного эгоистического блаженства, ибо в соединении с Господом Богом есть высшее личное счастие, и в то же время оно дает удовлетворение всевозможным идеалистическим порывам, давая им известную окраску и направление, ибо кто более священника может принести добра ближним, добра действительного, существенного, а не призрачного и притом известным, определенным лицам, а не какому-то туманному человечеству!
   Но насколько в данное время доступна мне первая сторона священнослужения -- личное наслаждение и вдохновение -- настолько теперь пока недоступна мне вторая сторона -- идеально-практическая деятельность. Происходит это оттого, что я не хозяин в своем приходе, а только лишь помощник; поэтому никакое благое начинание от меня не может исходить; к этому тормозу присоединяется еще то, что к несчастию, прихожане меня не понимают (в буквальном смысле этого слова). Большинство богомольцев в нашем храме составляют крестьяне ближайших деревень; по-русски говорить они не умеют; речь их наполовину польская, наполовину малороссийская; понятное дело, что когда говорю я к ним своей московской речью, они из десятка слов понимают два-три; проповеди говорить я еще не собрался, но на исповеди приходится кое-как объясняться с своими духовными детьми. Это тоже тормоз немаленький. Но я этим доволен. Я почему-то думаю, что не навсегда же Господь Бог судил мне священствовать в Белостоке, быть может попаду куда-нибудь в другое место, где потребуется совсем особого рода деятельность, а теперь пока мне предстоит совсем другая задача. Когда владыка Алексий отпускал меня в Белосток, он просил меня заняться прежде всего своим богословским образованием, дабы заполнить пробелы в этом. Недавно я получил письмо от прот<оиерея> Иванцова-Платонова, который также усиленно советует мне заняться духовным образованием, дабы оно нисколько не уступало полученному мною общему светскому. -- С этими мыслями я совершенно согласен и теперь уже начал я в свободное время заниматься; начал прежде всего читать Св. Писание с толкованиями епископа Михаила. Затем надо будет познакомиться с некоторыми теоретическими предметами: догматикой, нравственным богословием и т. д. и т. д.
   В водовороте новых ощущений, забот, стремлений я совершенно забыл о политике; настолько забыл, что до сих пор не выписал себе никакой газеты. Злоба дня потеряла для меня свой былой интерес; она как-то отодвинулась на задний план. И писать о чем-нибудь "политическом" ужасно не хочется. Как все это кажется бесполезным и мелочным сравнительно с открывающимися необъятными горизонтами религиозной жизни, веры, Богопознания -- какая здесь жизнь, полная, разумная, "свободная", какое там прозябание мелочное, бессмысленное, вечно чего-то ищущее, вечно на что-то жалующееся!.. Нет, не писать мне хочется, а петь, ибо только в песне можно выразить все, что переживаешь и только песней можно тронуть сердце человека.
   Ну, а Вы, Константин Николаевич, что теперь пишете? Вы намекали в открытом письме, что заняты теперь большой работой? Какой? Нельзя ли мне узнать? Кончили ли Вы свою статью "Анализ и стиль"? Где ее предполагаете поместить?
   Тертия Ивановича Филиппова я поздравил государственным контролером вскоре после его назначения; только смущает меня мысль -- получил ли он мое письмо; дело в том, что адресовал я его на Невский проспект, дом No 75/1, но живет ли теперь там Т<ертий> Ив<анович>, не переехал ли на новую квартиру? Будьте так добры, напишите мне об этом.
   Жена моя шлет тысячи приветствий Вам и всему Вашему семейству. Она теперь все еще "ходит", но ждем "на днях" разрешения ожиданий.
   Очень благодарен я Вам, Константин Николаевич, за присланный Ваш портрет; сходство замечательное. Завтра пойду искать подходящих рамок для портретов Вашего и отца Амвросия. Благодарю Вас также за перевод статьи Чернова. Книжку "Nouvelle Revue" я Вам возвращу в скором времени вместе с одним томом Ваших повестей, которые я получил от Вас на прочтение; это единственная книга, которую я Вам должен был возвратить, потому что другую книгу, тоже данную "на прочтение" -- сборник отзывов о Ваших сочинениях, я давно отослал к Александрову. -- Пока до свидания, дорогой Константин Николаевич. Крепко обнимаю Вас и желаю вам всяких благ. Призываю Божие благословение на Вас и Ваше семейство и остаюсь недостойный молитвенник о Вас

иерей Иосиф Фудель.

   г. Белосток.
   17 сентября 1889 года.
   

52
ФУДЕЛЬ -- ЛЕОНТЬЕВУ
23 сентября 1889 г., Белосток

23 сентября 1889, Белосток.

   Вчера 22-го числа, в 4 часа утра Господь Бог послал мне дочь (Наталию). Все благополучно. Жена поправляется и от всего сердца благодарит Вас за память и заботливость о ней. Шлем искренний привет Вам и всему семейству. Напишите, как у Вас.

Ваш о. Иосиф Фудель.

   

53
ЛЕОНТЬЕВ -- ФУДЕЛЮ
8 октября 1889 г., Оптина Пустынь

8 окт<ября> 89; Оп<тина> П<устынь>

Милое и дорогое благословение Вы наше, --
милый От<ец> Иосиф!

   Против обычая моего опоздал ответить на оба Ваши письма -- большое и открытое (с радостным извещением о благополучном разрешении Евг<ении> Серг<еев>ны). -- В течение всего сентября, и даже раньше, со дня отъезда Алек<сандро>ва в Москву -- я был в каком-то несносном унынии и запустил надолго все свои дела. -- Со мной такое состояние случается очень редко, и я наконец догадался, что это духовное испытание или наказание за то, что я от лени или рассеянности нарушил Успенским Постом мой обычай говеть 4 раза в год. -- От<ец> Амвросий подтвердил мою догадку, и на прошлой неделе я причастился Св. Тайн, повеселел и стал снова заниматься понемногу. -- Вот отчего и Вам -- я опоздал ответить. -- Но все это не помешало всем нам порадоваться Вашему прекрасному духовному настроению. -- Вы, конечно, не посетуете на меня, что я послал Ваше письмо на прочтение старцам О. о. Амвросию и Анатолию. -- Оно доставило им большое удовольствие. (Я же при этом, как человек суетный и "литератор" -- наслаждался еще и тем, как Вы хорошо пишете и думал, вот -- что значит -- талант и образованность -- при них и благодать и самому, и другим понятнее!) Помоги Вам Бог! Помоги Вам Бог! Помоги Вам Бог!!!
   Конечно, -- та первая духовная радость, которой Вы теперь наслаждаетесь, со временем несколько остынет. -- Явятся разные препоны и искушения; но следы этой радости -- неизгладимы на всю жизнь; ее испытывают и многие монахи, при поступлении или пострижении, -- испытал и я при обращении моем на Афоне. -- Следы эти благотворны, и Св. Отцы советуют и монахам при позднейшем охлаждении "разогревать" в себе живость духовных чувств воспоминанием об этом первоначальном горении духа. --
   По поводу предстоящих Вам богословских занятий и проповедей батюшка От<ец> Амвросий убедительно советует Вам -- приобрести все сочинения Се. Димитрия Ростовского. -- Он находит, что они чрезвычайно будут Вам полезны, особенно для проповедей. -- Послушайтесь его, если даже и купить бы пришлось.
   Я же с моей стороны -- намерен при первой денежной возможности -- выписать и подарить Вам все проповеди Еп<ископа> Никанора Одесского. -- Они слишком иногда тяжелы и обременены ученостью (не столько богословской, сколько мірской и современной) -- но зато до чего они всегда верно и широко указывают на все главные иллюзии и глупости современного прогресса!.. В этом -- он у нас первый! -- Если бы его мысль (отрицательное отношение к прогрессу) облечь в более легкую, краткую и приятную формы -- то для образованного человека (а они важнее) польза была бы неисчислимая!...
   Вы пишете, что не хотите теперь заниматься "политикой". -- И прекрасно! Повремените; пока горит в Вас очистительный пламень высшего богомудрия; -- но -- я (простите!) про себя все-таки втихомолку надеюсь, что Вы позднее и об ней вспомните!
   У нас-то -- в России в особенности -- она до того тесно связана с религией, что рано или поздно такой живой, даровитый и сильный человек, как Вы -- непременно так или иначе в нее ввяжется...
   Не оставляйте переписки с Вашими сверстниками и общими нашими друзьями. -- В теперешнем Вашем сане Вы будете им очень полезны; ибо они все сердечно уважают Вас. -- Кристи пишет мне, что сношения с Вами для него душеспасительны (это его выражение). -- Уманов в Пензе малодушествует, и ваши примеры, ваше мужество и смелость -- будут полезны ему не только в духовном, но и в житейском отношении. -- Он пишет мне, что "перепугался" за Вас, узнавши, что Вы уже Священник! Жаль, что он такой пугливый и неустойчивый. -- В нем много хорошего и надо его поддерживать. -- Я дал о нем небольшой "mémorandum" одному весьма влиятельному по юридической части лицу -- П. И. Соломону -- первоприсутствующему) Сенатору. -- (Пока это секрет, чтобы не повредить ему -- кто знает! -- в Пензе.)
   Александров твердо идет своим путем -- и с женой его даже я волей-неволей начинаю мириться; -- лучше всего -- то, что она охотно учится, как себя вести, и принимает советы без глупой гордости. -- Этим летом я много ее "пробирал", стараясь только его не огорчить, и, кажется, не без успеха. -- Хорошо бы Вам и с ним -- не прерывать совсем письменных отношений.
   О себе не говорю. -- Вы человек надежный и умный; -- не нужно -- я думаю -- Вам и объяснять много, до чего мне, старому Оптинскому Отшельнику, было бы скучно и обидно, если бы моя хорошая молодежь меня забыла!
   А по совести сказать -- только на Вас и на Александрова и надежда.
   Уманов перестал было вовсе через уныние мне писать; -- но ответил очень мило и откровенно лишь тогда, когда я, узнавши об этом его состоянии -- сам написал ему.
   Кристи, человек духом не слабый и меня, видимо, очень любит; -- но он очень неаккуратен, медлен, вечно в каком-то внутреннем волнении, и к тому же у него множество светских и богатых -- теток, дядей, отцов, братьев и т. д. ... Это очень приятно для него; -- но, должно быть, они очень его отвлекают и от дела, и от людей, родственных ему не по плоти, а по духу.
   Вы спрашиваете, кончил ли я статью мою "Анализ и стиль"... Нет еще! -- Она меня очень замучала, и я до того стал сомневаться в ее достоинстве, что по окончании хочу послать на прочтение психологу -- Астафьеву и еще лучше на суд -- целого Психологического общества (там ведь основы психологические и мои, и Толстого). -- Если скажут -- плохо -- то и подарю ее на память (моих ошибок) Александрову и печатать не стану.
   В политике -- я самоуверен; -- ибо все советы мои и предсказанья уже 20 раз оправдывались жизнью. -- А это -- все-таки личный вкус; -- может быть -- эта строгость моя есть своего рода "психоз".
   Ну, целую Вас, молюсь за Вас и ваших молитв прошу; -- а Евг<ении> Серг<еевне> прошу передать сердечный привет как от меня, так и от "блаженной Елисаветы" и от Вари; она тоже благополучно родила мальчика; -- назвали его Сережей.
   Пока оба, и мать и сын, здоровы...

Ваш К. Леонтьев.

   P. S. Здесь до сих пор очень тепло и даже пошло после Покрова (т. е. совсем не вовремя) множество белых грибов. Народная примета: не вовремя, слишком рано или поздно -- белые грибы в обилии -- к войне.
   Есть что-то подобное -- в 75 и 76 году было так -- и вот осенью 75 -- Герцеговинское восстание, потом вмешательство Черногории; потом избиение болгар и Черняевская экспедиция -- и наше объявление войны Султану!
   Радуюсь! И даже -- готов в Царьград едва живой переселиться после его взятия!.. Прости мне Господи...
   

54
ФУДЕЛЬ -- ЛЕОНТЬЕВУ
11 октября 1889 г., Белосток

11 октября 89, Белосток.

Добрейший Константин Николаевич!

   Девочка наша на восьмой день своей жизни волею Божией скончалась. Мы опять остались одни, и жена очень скучает; здоровьем она, слава Богу, поправилась. Ну, а как и что в Вашем семействе? Давно от Вас нет известий.
   Крепко обнимаю Вас и желаю всего лучшего.

Ваш Иосиф Фудель.

   

55
ЛЕОНТЬЕВ -- ФУДЕЛЮ
22 октября 1889 г., Оптина Пустынь

22 окт<ября>; 89 г.; Опт<ина> П<устынь>

   Боюсь Вас сглазить, От<ец> Иосиф -- до того я вашей аккуратностью доволен!!!! Да здравствуют Православные немцы! Сейчас -- хоть 2 словами -- да отзоветесь! -- Я отправил Вам 10 октября довольно большое письмо; а Вы уж, не дождавшись его, 11-го октября сами вспомнили о старом, больном и уединенном друге. -- В вас-то, наконец, я с этой стороны нашел идеал друга. -- Любви у нас немало; но и в ней, как и во всем, много лени, небрежности, неустойчивости, и мало внимания, твердости и порядка. -- Очень рад, что здоровье Евг<ении> Сергеевны хорошо. -- Это главное; -- ну, а грусть по девочке пройдет скоро. Господь других деток пошлет. -- За вопросы о моей семье -- всем сердцем благодарю. -- У нас -- все так же: благополучно; я осенью, конечно, стал больше хворать и до весны в затворе. -- Все мои свидетельствуют Вам и супруге свое почтение и просят благословенья и молитв.

К. Леонтьев.

   А Грингмут-то ясно, что заробел чего-то!
   

56
ЛЕОНТЬЕВ -- ФУДЕЛЮ
16 ноября 1889 г., Оптина Пустынь

16 ноября; 89 г., Опт<ина> П<устынь>

   Дорогой мой От<ец> Иосиф! Аккуратность переписки нашей, которая меня восхищала, -- испортилась не через Вас, а через меня. -- Виною этому -- не столько ухудшение моего здоровья (которое-таки было само по себе; теперь лучше), а то, что я начал один новый труд, большой довольно, {По особому благословению.} и он на первых порах поглотил все мое внимание. -- Теперь я почти справился с началом; дал себе небольшой умственный отдых и могу позволить себе удовольствие написать Вам два слова. -- Прежде всего -- простите -- я до того рассеялся этим новым литературным) предприятием своим -- и углубился в него, что совсем сбился -- и теперь не помню даже, ответил ли я Вам или нет на ваше извещение о смерти вашей Наташи? -- Трудно предположить мне в себе такую невежливость, но -- увы!.. Закон природы сильнее нас: я начинаю замечать и у себя ослабление когда-то прекрасной памяти! Давнее -- помню отлично; вчерашнее -- все больше и больше начинаю забывать.
   Точно во сне мне помнится, что я будто утешал (не столько Вас, сколько Евг<ению> Серг<еевну>) -- говоря, что "Бог еще деток пошлет", а подумал я это только или написал -- вот хоть убейте, не помню.
   И теперь -- одна из главных целей этого письма -- та, чтобы Вы, мой друг, теперь до Нового Года хороших, прежних, подробных писем от меня не ждали. -- На днях я опять должен буду весь погрузиться в эту работу, движимый разом тремя сильными чувствами: желанием окончить то, что мне (по приказанию От<ца> Амвросия и после молитвы) выпало по жребию начать; -- это раз; -- потом -- страстное желание -- получить от "Русск<ого> Вестн<ика>" или от "Русск<ого> Обозр<ения>" (Бобар<ыкин> и Церт<елеев>) сумму, достаточную для уплаты двух долгов -- 1200 р. с<еребром> в Банк (для большей свободы располагать вперед своим временем и ни о %-х, ни о погашении не думать) и 300 р. с<еребром> одному небогатому человеку (который не может даже предъявить ко мне формального иска, ибо 10-летний срок прошел). -- А меня именно поэтому совесть жестоко иногда угрызает. -- И наконец -- конечно -- и самолюбие авторское -- чтобы получше свое дело сделать, похудожественнее...
   Итак, вы видите, милый отче мой, -- даже не три, а вернее четыре струны душевные напряжены и звучат при этой работе: и религиозная (благосл<овение>, жребий), и хозяйственная (Банк), и моральная (бедный кредитор), и эстетическая.... Поневоле -- сделаешься рассеянным и забывчивым вопреки натуре своей и помимо условий возраста.
   Поэтому -- не пеняйте, если я долго буду молчать; -- но сами платите добром за невольное... зло хоть и не зло..., а, ну... хоть просто -- молчание. -- Пожалоста, пишите хоть раз в месяц и подробнее, чтобы мне знать, что вы делаете и что думаете теперь. -- Позднее, обещаюсь на все ответить -- подробно. -- Уговор лучше денег.
   Грех Вам-то будет без причины забывать меня. -- С вашей солидности и живой, так сказать, твердости -- надо строже взыскивать... Многие из прежних московск<их> молодых друзей давно перестали мне писать: Денисов, Волжин, Замараев; даже Уманов пишет неохотно и все продолжает пребестолково малодушествовать. -- Только и остались верными мне: Вы, Кристи и Александров. Да и то с Кристи я все ссорюсь то за неаккуратность, то за излишнюю его медленность в исполнении предприятий.
   Александров (вы, может быть, не знаете), уехал в Ярославль в учителя к сыну миллионера Леонида Ник<олаевича> Пастухова (купца). Условия очень выгодные, кажется; сто или более даже -- рубл<ей> в м<еся>ц; жить в доме на всем готовом; а Тарасовну свою несносную он поместил на квартирку около. -- Утро все свободно. -- Эти условия жизни, при возможности кратковременных поездок в Москву, дадут ему средства покойнее сдать экз<амены> и написать диссертацию. -- Дай ему Бог!.. Кристи -- тоже, кажется, придется на будущий год -- поступить доцентом чего-то (не знаю еще) в Одессу... (Все отец его путает!) Все это и недурно, и всем Вам дай Бог успеха, конечно... Однако -- невольно и вздохнешь иногда, когда подумаешь, что все мои молодые избранники рассеиваются по разным концам России и удаляются все более и более от меня!
   Что делать! -- Жаловаться мне грех; а погрустить -- можно...
   Жена моя очень часто вспоминает " Куколку-Фудельку" и выпросила у меня для отделки ее фотографии прекрасную рамку с васильками.
   А Вам бы не мешало, когда деньги будут лишние, прислать мне большую свою фотографию -- в рясе и круглой шляпе; так красивее; меньше похоже на обыкновенные нынешние портреты. -- В заключение: пора Вам возвратить мне посылкой (не иначе) мои Греческ<ие> повести. -- Вдруг умрешь; -- наследники мои по этой части слабы -- надо, чтобы книги-бумаги мои были в порядке.
   Ну прощайте! Обнимаю, целую Вас, люблю, уважаю и прошу пастырского благословения Вашего и молитв за меня грешного и за всю мою полудикую, но любящую Вас и Евг<ению> Сер<геевну> -- семью.

Ваш К. Леонтьев.

   Как занятия богословием?
   

57
ФУДЕЛЬ -- ЛЕОНТЬЕВУ
          23 ноября 1889 г., Белосток

23 ноября 89, Белосток.

Добрейший Константин Николаевич!

   Виновник некоторого перерыва в нашей аккуратной переписке я, а не Вы. Утешить нас в смерти Наташи Вы не забыли, и мы за это Вам были искренно и глубоко благодарны. Но я, как "раб лукавый и ленивый", со дня на день собирался писать Вам это письмо, пока наконец Ваше не прозвучало для меня горьким упреком. Спешу исправить свою неаккуратность.
   Прежде всего скажу Вам, что время летит для меня так незаметно, как никогда прежде. Работы по горло. Работа моя разделяется на производительную и непроизводительную (выражаясь научно) или же на приятную и неприятную. Неприятная лично для меня работа -- это присутствие в мировых съездах для привода к присяге и законоучительство в трех мелких школах; последняя работа отнимает у меня все утро. Приятная работа: 1) совершение Богослужения (8 раз в месяц); 2) совершение треб (из которых наиболее приятная -- напутствие умирающего, почему это?); 3) чтение необходимых книг и 4) письма к разным лицам. О последнем виде моих занятий надо сказать несколько слов. Переписка моя уже теперь становится велика и с каждым годом увеличивается. На переписку я смотрю как на один из главных видов моего пастырства; на первый взгляд это странно, но на самом деле это имеет глубокое основание. Я с каждым днем все более и более чувствую, что призвание мое есть пастырство "интеллигентных овец", здесь моя сфера и моя жизнь, а так как действовать словом лично я по дальности расстояния не могу, то отсюда является потребность в усиленной переписке. С некоторыми переписываюсь ради своей личной духовной пользы (иеромонах Антоний, Иванцов-Платонов, Астафьев...), с другими -- ради сохранения с ними духовной связи (Александров, Уманов и многие другие Вам неизвестные). В переписке же с Вами, дорогой Константин Николаевич, я душевно отдыхаю; причиною тому наша единая мысль и единое стремление, одним словом, духовное родство. Недавно послал я Уманову пастырское послание; вот уж именно заблудшая овца, которую надо идти отыскивать, оставив стадо свое. Сердится ли он на меня или малодушествует; со времени моего посвящения ни одного письма мне не написал, точно будто я ему нанес оскорбление своим рукоположением!..
   Мои занятия богословием постепенно подвигаются вперед. Занимаюсь изучением Священного Писания. Читаю Фаррара, толковое Евангелие еп<ископа> Михаила, библейскую историю, выписал и читаю "Избранные места из творений св<ятителя> Дмитрия Ростовского"t собираюсь к Новому Году выписать "Иоанна Златоустого". Жаль только, что за приходской деятельностью мало остается времени для чтения.
   Вы грустите о том, что все мы, ученики Ваши, рассеиваемся по разным концам России.... Позвольте по этому поводу высказать Вам одну мою тайную мечту, один мой секрет... Тянет меня, Константин Николаевич, в родную Москву и даже не просто в Москву, а туда именно, где центр жизни молодежи, туда, где молодые силы кипят и бесплодно перегорают, туда, поближе к университету... Вот бы где закинуть свою сеть... Вот какие бы рыбы ловить!.. Удостоюсь ли я когда-либо такой чести, найдет ли Господь Бог меня достойным того?.. Вопроса этого я не решаю, но по слову Божию: "ищите и обрящете", -- я начинаю искать. Ведь священство было прежде недосягаемо далеко от меня, однако по милости Божией достиг я его; быть может достигну и звания "пастыря интеллигентных овец"?.. Средства для этого я думаю употребить такие: если Бог даст здоровья и если к августу месяцу мы с женой будем еще одни, то отпрошусь у владыки Алексия в Петербург и поступлю в академию вольным слушателем; посвящу на изучение богословия год, два, сколько позволят средства и обстоятельства, напишу кандидатское сочинение и тогда... всеми правдами и неправдами буду хлопотать о допущении меня к кандидатскому экзамену; если выхлопочу и экзамен выдержу, то этим почти все будет сделано; если буду кандидатом, то по примеру Кристи буду искать доцентуру в университете, которая дала бы возможность мне читать студентам с кафедры проповеди; в крайнем случае, буду искать себе место настоятеля в университетской церкви и т. п. ... Одним словом, все это возможно с кандидатским дипломом в руках; и на достижение этой последней цели будет употреблена моя энергия. -- Само собой разумеется все это пока еще только "pia desideria" и все эти мечты я высказываю Вам, как своему лучшему другу, и никому другому высказывать их не желаю (пока).
   Отчего же и не помечтать иногда? Это так возвышает наш дух, так окрыляет нашу энергию!.. А если моя мечта исполнится, тогда можно будет соединить около себя Александрова, Денисова, Кристи и многих других из "новых" молодых людей. Вот Вам и ядро новой жизни и нового духа в Московском Университете.
   Как Вы думаете обо всем этом?...
   Греческие повести Ваши я вышлю Вам посылкой через неделю, потому что завтра я еду к родным в Варшаву и вернусь дня через четыре, пять... А в следующем письме напишу Вам, какое впечатление произвели на меня Ваши повести. Кстати, здесь среди академиков-священиков я пропагандирую Вас; замечательные люди эти академики; образованы философски, а между тем, в вопросах жизни, политики, эстетики -- просто дети. Заинтересовались сильно Оптиной пустынью и Вами; книгу Вашу "Восток, Россия и Слав<янство>" отдал я одному на прочтение.
   Вы не поверите, как я обрадовался, когда узнал, что Вы начали один большой труд и теперь его продолжаете. Искреннюю радость и утешение доставляет мне это. Да поможет Вам Господь Бог кончить с успехом начатое дело.
   Жена моя шлет Вам и семейству Вашему искренний привет.
   Я крепко обнимаю Вас и призываю на Вас и Ваше семейство Божие благословение.

Искренно Вам преданный
священноиерей Иосиф Фудель.

   

58
ФУДЕЛЬ -- ЛЕОНТЬЕВУ
7 декабря 1889, Белосток

Дорогой Константин Николаевич!

   Знаю я, что Вы теперь заняты спешной работой, в которой да поможет Вам Господь Бог, и не смею поэтому ожидать от Вас длинных писем, тем не менее напоминаю Вам, что и коротенькие Ваши открытые послания всегда меня несказанно радуют. (А давно уже не получал я этих открытых писем.) Сам я напишу большое письмо перед праздниками. А пока я и жена шлем Вам с семейством Вашим искренний привет и тысячи благих пожеланий.
   Призываю Божие благословение на Вас и остаюсь искренно Вас любящий

священник Иосиф Фудель.

   7-го декабря 89 г., г. Белосток.
   

59
ЛЕОНТЬЕВ -- ФУДЕЛЮ
17 декабря 1889 г., Оптина Пустынь

17 дек<абря>; 89. Опт<ина> П<устынь>

   Дорогой бат<юшка> Иосиф Иванович! Книжку получил. -- Письма большого жду. -- Мыслям Вашим в предыдущем письме сочувствую. -- Сам действительно теперь очень занят и сверх того претерпеваю одну совершенно неожиданную домашнюю скорбь, последствия которой могут стать весьма серьезными с течением времени. -- Пожалоста, помолитесь за меня. -- Поздравляю Вас и Евг<ению> Серг<еевну> с наступающими праздниками. -- О скорби со временем узнаете.

Ваш К. Леонтьев.

   

60
ФУДЕЛЬ -- ЛЕОНТЬЕВУ
28 декабря 1889 г., Белосток

Белосток. 28-го декабря 89 г.

Дорогой Константин Николаевич!

   Ожидали Вы, наверное, письма от меня еще к празднику, но очень мне хотелось послать Вам портрет, который только теперь готов. Фотографии у нас здесь очень скверные, поэтому не решился я "портить" себя на большом "портрете", а пока снял маленький.
   Поздравляю Вас и Вашу семью с наступлением нового года; не стану желать Вам нового счастия, потому что истинный христианин не станет даже думать о счастии на земле. Пожелаю Вам лучше крепости душевной и обновления физических сил на пользу нам, Вашим ученикам.
   Ваше последнее письмо (открытое) сильно смутило меня. Не зная, какая скорбь у Вас, вижу только, что Господь еще посылает Вам испытание. Да пошлет же Он Вам и крепость, не падая духом перенести новую невзгоду жизни. Впрочем, Господь не посылает испытаний не по силам, стало быть и эта новая скорбь в результате принесет Вам новую духовную пользу.
   Тем не менее, теперь, не зная, в каком Вы положении, я немного стесняюсь писать "большое" письмо. Обещал я Вам написать, какое впечатление произвело на меня чтение Ваших повестей. Литературный критик я плохой; но если мой взгляд интересует Вас, то скажу, что в вопросе о литературном достоинстве Ваших повестей я совершенно согласен с В. А. Грингмутом, который в своей статье очень метко указал характерные черты Вашего таланта. К этому прибавлю я еще свое замечание: никто, кажется, не сказал, что Вы, Константин Николаевич, лирик и по преимуществу лирик; и там, где Вы даете волю своему лирическому чувству, -- там Вы бесподобно велики. В "Одиссее" много таких лирических страниц -- и я зачитывался ими. -- Если бы Вы собрались написать небольшое чисто лирическое произведение -- то это было бы венцом всего написанного ранее. Не знаю -- что Вы теперь пишете и как? Но прошу Вас давать побольше свободы лирическому чувству; а если Вы пишете роман, то дневник будет наиболее пригодная для этого форма.
   В частности об "Одиссее" скажу, что вторая часть произвела на меня очень сильное впечатление; столько в ней правды, психологического анализа и такая увлекательная картина рисуется ею; увлекательность здесь зависит оттого, что картина одна и внимание не рассеивается; наоборот, первая часть "Одиссея" слабее второй потому именно, что внимание читателя утомляется слишком большим обилием разнообразных картин, очень скоро сменяющих друг друга. Это калейдоскоп, который радует глаз блестящими красками, но твердого впечатления не может оставить. В общем, "Одиссей" ожидает еще своего критика и ценителей; думаю только, что первые оценят красоту Ваших повестей французы; стоит только появиться переводу. Когда и где напечатаете третью часть "Одиссея"? Очень желал бы знать продолжение записок этого наивного, простого, боязливого и мечтательного грека.
   Не хотите ли, Константин Николаевич, познакомиться с моей лирикой? Да, не удивляйтесь. Хоть еще никто не знает меня с этой стороны, но все-таки я сам считаю себя лириком (ив этом еще одно сродство наших душ). Пять лет тому назад написал я два лирических этюда в прозе; с тех пор несколько раз поправлял их, а теперь уж надоело поправлять; думаю, что можно будет напечатать их. Впрочем, как Вы скажете. Один этюд пришлю Вам в следующем письме, другой не совсем готов. Быть может, Вам по семейным обстоятельствам теперь совсем не до того, чтобы читать мои лирические излияния; в таком случае не сочтите за труд поскорее известить меня открытым письмом -- посылать ли Вам теперь этюд?
   Будьте здоровы, дорогой Константин Николаевич, и укрепляйтесь духом. Жена моя шлет Вам и семье Вашей искренний привет и тысячи благих пожеланий.
   Обнимаю Вас крепко и призываю на Вас Божие благословение

Недостойный молитвенник Иосиф Фудель.

   

61
ЛЕОНТЬЕВ -- ФУДЕЛЮ И Е. С. ФУДЕЛЬ
30 декабря 1889 г. Оптина пустынь

30 дек<абря>

   Я тоже пользуюсь случаем при этих Вавилонских гвоздеобразных надписях блаженной Елисаветы, поздравить Вас с Новым Годом. -- Дай Бог -- войну и Царьград.
   

62
ЛЕОНТЬЕВ -- ФУДЕЛЮ
12--13 января 1890 г.

12 янв<аря>, 90-го года; Оп<тина> П<устынь>

   Милый отче! Я не оттого медлил отвечать Вам на ваше новогоднее письмо, что "домашние скорби", которые я Вам мельком упомянул, были уж очень длительны и велики; нет, -- слава Богу -- дело скоро обошлось; а просто потому, что хотел прежде всего избавиться от статьи о Толстом (эстетической), которая начата была чуть не два года тому назад и утомила меня до невероятия. -- Надо же было, однако, кончить ее; -- хотя бы для того, чтобы раз навсегда отделаться от тех более или менее своеобразных взглядов о русск<ой> лит<ературной> школе, которые преследовали меня постоянно вот уже скоро 30 лет! (В 91-м году будет ровно 30 лет как я напечатал в "Отеч<ественных> Зап<исках>" 61-го года статью о Сочин<ениях> Марка Вовчка все в том же духе; статья эта, как почти все писанное мною, прошла незамеченною; но несмотря на сравнительную слабость и незрелость ее доводов, я и теперь остался верен ее основным мыслям.) Вот почему, друг мой, я опоздал ответом. -- Но дума моя о Вас, -- можно смело сказать, ежедневная и самая искренняя и добрая! -- Благодарю Вас, что Вы меня ободряете вашими похвалами и участием. -- И вы напрасно называете себя плохим литер<атурным> критиком. -- Я сам всегда думал, что лиризма, о котором Вы говорите, -- в "Одиссее" много; критики же наши самые лучшие до того привыкли говорить все только о типах, характерах, объективности и т. д., что, даже и впечатлеваясь сами при чтении лиризмом того или другого автора, при печатном разборе забывают упомянуть о нем... Еще благодарю Вас (и даже очень) за ваш совет писать роман в форме дневника или Воспоминаний. -- Я сам думал об этом и чувствую к этой форме большую склонность; но колебался, опасаясь слышать еще раз, что мои романы скучны.
   Я действительно надеюсь с февраля взяться за роман или большую повесть в Правосл<авном> духе. -- Знаю, что будет много борьбы и что в мои года романы писать трудно по многим причинам; а мне, между прочим и потому, что я матерьялом огромным подавлен! -- Матерьялом и личного разнородного опыта, и знанием слишком большого количества разнообразных людей... Одно с другим путается; одно другому мешает, и поставить своей мысли пределы, и утвердить для них (для мыслей) художественный центр тяжести -- очень трудно. -- Помогают мне в этом случае, однако, две вещи, совершенно противоположные; хотя, быть может, внутренно и очень тесно связанные: одна духовная: -- это жребий писать роман, жребий, который выпал мне по благослов<ению> старца и после усердной молитвы; а другая вещественная: страстное желание уплатить сразу старый долг в 1200 р. с<еребром> в Калужск<ом> Общ<естве> Взаим<ного> Кредита. -- Статьями этого не добьешься; а романом можно.
   Пока я был на службе, я чувствовал себя в тюрьме и цепях; теперь с 87 года из тюрьмы меня выпустили и цепи с рук сняли; -- но банковы<й> долг этот остался как ядро на цепи на одной ноге (как в Европе на галерах). -- Снимут это ядро, и тогда мне совсем свободно будет писать или не писать более для печати. -- Последнего -- очень жажду! -- И надеюсь, что как Бог помог без скорби мне отказаться от мяса (которое и до сих пор, однако, люблю больше всякой другой пищи), так и от публичного писательства Он поможет мне избавиться.
   Не противоречьте этому, друг мой; -- мне очень бы хотелось, чтобы Вы-то мое чувство это поняли. -- Вы пишете -- учить младших. -- Положим, что это хорошо. -- Но если это так, то пусть по нескольку раз перечитывают мой Сборник ("В<осток>, Р<оссия> и С<лавянство>") и пусть сами мыслят дальше там, где я успел сделать только намек или указать путь. -- А мне очень хочется испытать перед смертию нечто еще неиспытанное мною: полное отрешение от практических забот жизни. -- И теперь -- к этому было бы весьма близко, если бы не эти ничтожные 1200 р. -- в Банк!
   Довольно, однако, говорить о своей старой душе и о своих делах; -- лучше поговорим о Вашем плане. -- Я ведь еще не ответил Вам толком на этот вопрос. -- Хвастаюсь и хвастаюсь! -- Я вам давно предсказывал, что Вы рано или поздно сами поймете -- как важно действовать на образованный класс. -- На низшие классы -- особых надежд никогда возлагать не нужно. -- И за язычество дольше всех классов, как вам, вероятно, известно, держались крестьяне в Римской Империи (pagani, деревенщина; отсюда -- русское слово -- поганый). А позднее и они крестились. -- И наш мужик за 30 лет "благодетельных" реформ -- во многом стал более "европейцем", чем был прежде. -- Евангельская проповедь и та недолго удержалась в руках рыбаков и мытарей, а поднималась все выше и выше по общественной лестнице -- и уже оттуда, сверху очень скоро начала распространять свое влияние все шире и шире...
   Дай Бог Вам успеха в мечте вашей действовать в Московском) Универс<итете>! -- Разбросанность лучших наших сил -- очень вредна.
   Лирические отрывки Ваши присылайте мне скорее; и будьте уверены, что Вы услышите от меня правду, даже и в том случае, если они мне не понравятся. -- Вас щадить критически не надо. -- Года -- малы, -- способности велики. -- Поэтому такого человека как вы -- щадить -- значит вредить ему. -- Писать мне длинные письма никогда не стесняйтесь; -- они могут только оживить и утешить меня даже и в минуты неизбежных во всякой жизни скорбей. -- Кстати -- скажу два слова и о той прошедшей неприятности, которая Вас за меня обеспокоила. -- Бедная моя Лиз<авета> Павл<овна> от скуки и слабоумия своего привыкла "юродствовать" с монахами и держала себя так вольно с ними, что ее, несмотря на возраст ее, обвинили, или точнее -- оклеветали (вообразите!!!) прямо в прелюбодеянии с одним послушником! -- Архимандрит потребовал ее удаления, и я принужден был уступить и продержал ее 2 недели в Козельске; после чего дело обошлось и ее вернули. Теперь мы с Варей за ней смотрим построже; -- и все идет по-прежнему; но -- беда в том. что с человеком слабым, ничем незанятым и легкомысленным, как она -- нельзя ни на что рассчитывать. -- Соскучится и примется опять за то же; -- а так как на два дома и здесь, и в городе жить постоянно по многим, а не по одним только денежным причинам -- нельзя; то и страшно несколько при мысли, как бы не пришлось рано или поздно через ее "юродство" покинуть эту милую усадьбу, к которой мы все так привыкли! Помните, Ос<ип> Ив<анович>, -- как мы с вами сидели прекрасным днем у меня на балконе и почти в один голос оба сказали, что "моя старость еще очень хорошая и приятная"?.. -- Ведь усадьба -- при этом, конечно, много значит... И вдруг придется или всем в Козельск переезжать; или разделиться -- им в Козельск, мне в Скит; который я тоже очень люблю, но которого воздух вреден мне своей излишней сыростью (лихорадка там легче делается; -- а у меня от лихорадки открываются на ногах и вообще на теле -- раны)... Видите, голубчик, как "все в Поднебесной

Изменой грозит!"

   Теперь ничего еще; -- все почти по-прежнему; -- но не скрою, что мысль о подобных возможных переворотах и переездах смущает меня. -- Я сказал -- почти по-прежнему.
   Да -- почти -- а не совсем. -- Есть и другая история; -- пока она еще сносна, но может тоже со временем повлечь за собою ряд горьких последствий. -- Мой солидный, твердый, верный, умный, осторожный -- Саша Пронин -- вдруг, после стольких лет примерного поведения, -- прорвался совсем по-Великороссийски. -- Увез горничную молоденькую от Князя Вяземского (из имения), устроил ее в Козельске на свой счет, собрал компанию кутил; начал пренебрегать всеми моими делами и, наконец, наделал долгов... Варя была очень огорчена; -- вмешались мы с От<цом> Амвросием и убедили его уехать на несколько месяцов к отцу (под Москву), чтобы отвыкнуть, перебить чувства, так сказать. -- Он очень умен и вовсе не бесхарактерен, так что можно надеяться, что он обуздает себя, хоть на время. -- Мне он сам не нужен ни для хозяйства, ни для сердца; и для того, и для другого мне нужна Варя; -- его можно будет устроить на должность где-нибудь поблизости здесь. -- Но за ее будущее мне страшно; -- раз молодой и красивый муж решился на подобный первый шаг, -- захочет и второй, и третий раз развлечься. -- Она же, Варя, -- женщина хотя и умная, и очень добрая и благородная, и набожная, но не из тех ловких жен, которые умеют с этого рода делами мириться и через снисхождение и ловкость эту сохраняют навсегда дружбу мужей. -- Она, вопреки всем моим просьбам и советам, не может воздержаться, чтобы не наскучать ему укорами. -- А это -- увы -- самое верное средство удалить от себя и самого доброго мужа.
   Видите, голубчик, -- и с этой стороны -- "почва" под моими ногами колеблется!.. И по поводу всех этих неожиданностей -- приходится подивиться и с ужасом подумать: "Как это столькие люди живут без религии и особенно в старости, когда уже нет утешения ни в житейской борьбе, ни в тех страстях, которые увлекают людей помоложе..."
   А при вере -- все-таки и на этой обманчивой земле -- много легче...
   -- "Богу так угодно!" "Бог милостив!"
   И легче!..
   Неужели я этим летом не подойду под Ваше благословение!.. Пожалоста, постарайтесь, чтобы это случилось!..
   Здесь все будут рады видеть вас Священником; -- начиная с От<ца> Амвросия. -- Я посылал племянницу-монахиню спрашивать у него, почему Вам особенно приятно напутствовать умирающих (помните -- вы писали?). -- От<ец> Амвросий полагает, что Вашему духовному чувству утешительно видеть людей, очистившихся от грехов предсмертным покаянием.

------

   Еще -- вы выразили желание видеть в печати 3-ю часть "Одиссея". -- Она давно существует в печати; -- была напечатана в "Русск<ом> Вестн<ике>" 78--79 года под особым заглавием -- "Камень Сизифа" и с маленьким особым прибавлением -- "Я купец". -- Отдельно -- вместе всё -- я не нашел средств издать. -- Но у меня есть для себя книжка; -- единственная; но так как вы человек надежный и аккуратный, то я вам ее пришлю для прочтения с возвратом не слишком поздним.
   Евгении Сер<геевне> мой искренний привет, я ее очень люблю за то, между прочим, что она никогда, кажется, вашим планам не мешает. -- Это дорогое свойство в супруге!..

Ваш К. Леонтьев.

   NB NB
   13 янв<аря> день моего рождения; -- 59 лет; а по статистике только 1 чел<овек> на 500 доживает до 60 лет.
   
   13 янв<аря>.
   За портретик благодарю. Он очень мил, хотя и мал. -- Но почему же у Вас в Белостоке фотогр<афическая> мастерская называется ателье? Вот халуёвина-то!
   

63
ФУДЕЛЬ -- ЛЕОНТЬЕВУ
31 января 1890 г., Белосток

31 янв<аря> 90, Белосток.

   Простите, добрейший Константин Николаевич, за мое долгое молчание. Но теперь перед постом так много накопилось работы (в Церкви и в школе), что большое письмо и "обещанное" могу прислать Вам не ранее, как недели через полторы.
   Как Ваше здоровье и как Ваши домашние? Жена моя все хворает нервами от скуки по родине. Вам шлет искренний привет.
   Крепко обнимаю Вас.

Ваш Иосиф Фудель.

   

64
ЛЕОНТЬЕВ -- ФУДЕЛЮ
11 февраля 1890 г., Оптина Пустынь

11 февраля; 1890 г. -- Оптина Пустынь.

   Дорогой От<ец> Иосиф, -- еще раз спаси-бог (спасибо) за маленькое открытое письмецо от 31 января. -- Я очень хорошо понимаю, что Вам теперь некогда написать такое большое письмо, какое бы Вам хотелось. -- Но как только удосужитесь -- утешьте меня. -- Еще раз повторяю, вы прекрасно делаете, что хоть краткими письмами поддерживаете со мной сношения. -- Это входит в привычку, а при этой привычке, очень легко написать и длинное письмо тогда, когда явится к тому душевная потребность. Александров тоже так делает; но от Кристи -- решительно не могу этого добиться. -- Вот и теперь; -- после Святок он должен был ехать в Кишинев на сватьбу сестры; а оттуда заехать ко мне в конце января; теперь половина февраля; и я даже до сих пор не знаю, где он? Вернулся он в Петерб<ург> или нет? -- Не понимаю -- как можно так поступать с человеком, которого любишь! -- Досадно, но он, видимо с этой стороны неисправим!
   Я тоже на этот раз буду краток. -- Ничего нового у нас здесь нет. -- В моей жизни никаких пока особых перемен. -- Завтра начинаю говеть; -- дома, конечно.
   Есть, впрочем, одно новое и утешительное: Двое молодых людей из хорошего дворянства: Шидловский и двоюродный брат его Черепанов поступили недавно в Скит. -- Они оба женаты; жены их молоды и хороши собой; жили согласно, как слышно; но решились отказаться от міра и друг от друга. -- Их одели (т. е. надели с молитвой ряски) всех 4-х в один день; -- на гостинице прощались, и даже от<ец> Петр, известный Вам и Евгении) Сергеевне -- гостинник, мужичок скорее хитрый, чем чувствительный, -- и тот заплакал, глядя на слезы Черепановой. -- Другая (Шидловская) посуше, кажется, и с "душком".
   Дамы после этого уехали в Воронежскую Губ<ернию> в общину, которую Шидловская устроила в своем имении; а мужья остались в Скиту. -- Помоги им Господь!
   Мне От<ец> Амвросий благословил написать для "Гражд<анина>" небольшую статью об отрадном современном религиозном движении в высших умственны<х> и общественн<ых> слоях русского общества; -- с указанием главным образом на факты или примеры; -- поэтому там нельзя будет обойти ни Кристи с его богословией, ни Вас, ни Веригина, ни этих Шидловских... Все только будут обозначены буквами: Ф.; Кр., Ш-ские и т. п. Замечательно в самом деле, что никто еще до сих пор прямо на это не указал. -- Статью мою (критическую) я послал Бергу еще 10 января; -- и вообразите, не только ответа нет до сих пор, но даже и "Русск<ий> Вестн<ик>" мне с января перестали высылать. -- Понять причины не могу. -- Ссоры никакой не было. -- Поручил одной знакомой даме съездить к Бергу и узнать, что случилось! "Русское обозр<ение>" (Цертелева и Бобарыкина) 1-й No получил. -- Хорошо; не скучно; но, кажется, слишком похоже на "Русский Вестн<ик>", чтобы иметь особый успех. -- Ходят слухи об отставке Бисмарка... Дай Бог! Император очень жив и опрометчив и без тормоза его мудрости -- наделает ошибок нам на пользу... Вот -- и люби всечеловечество это по рецепту Достоевск<ого> и Соловьева... Я не умею! -- И без тени покаяния даже буду очень рад таким невзгодам Германии, от которых долготерпеливая Россия наша попользуется для разрешения Восточ<ного> вопроса. -- (Т. е. хочу и сам дожить до взятия Царьграда. Это -- главное.)
   Евг<ении> Серг<еевне> мой дружеский привет; обоим Вам желаю -- душеспасительно перенести Вел<икий> Пост. -- Это ведь 1-й для вас, как Священника?

Ваш К. Леонтьев.

   

65
ФУДЕЛЬ -- ЛЕОНТЬЕВУ
19 февраля 1890 г., Белосток

Белосток. 19-го февраля 90.

Дорогой мой Константин Николаевич!

   К сожалению, и это письмо пишу Вам наскоро. Раньше Пасхи должно быть не придется Вам написать "по душе" большое письмо, почему -- Вам понятно. Ваше письмо с известием о Шидловских -- крайне обрадовало меня и жену мою. Это -- очень яркий факт нашей новой общественной жизни. Когда я буду в Оптиной -- непременно познакомлюсь с двумя новыми послушниками. Но замечательна судьба Ваша, Константин Николаевич! На старости лет Бог привел Вас поселиться у самого родника новой русской жизни и на Ваших глазах совершается то, что способно воодушевить молодежь и утешить Вас. На склоне жизни Вы видите новые всходы. Разве это не награда Вам от Бога?
   И как Вы можете удивляться тому, что еще никто не написал о новом религиозном движении нашего общества? Да кто ж другой, кроме Вас, видит это движение, кто ж другой удостоен знать об этом? Вы один только и можете писать об этом. И пишите. И Господь утешит Вас (за Ваше долготерпение) еще большим.
   Отчего это теперь Вы не присылаете мне те NoNo "Гражданина", в которых Вы что-либо свое печатаете? Или Вы думаете, я уже перестал интересоваться Вашими мыслями?.. А мне скучно, не читая ничего Вашего; а когда читаю -- мне кажется -- я с Вами разговариваю.
   И. И. Кристи был у меня и подходил под благословение. Был он в 20-х числах января проездом в Кишинев; я его и встретил, и проводил; свидание наше длилось три часа. Он сильно исхудал и сильно изменился по характеру; стал какой-то грустный и неразговорчивый; из Кишинева он предполагал в начале февраля вернуться в Москву.
   "Русское Обозрение" я выписал; оно мне нравится. Получаете ли Вы "Русское Дело"? Шарапов просит меня написать свои впечатления на новом моем поприще. Думаю написать два очерка "На аванпосте Православия" -- в которых беспристрастно опишу здешнюю церковную жизнь и взаимное положение двух церквей. Очерки должны быть кратки и поверхностны. Но вместе с тем заготовляется у меня материал для более солидных статей в будущем (для толстого журнала). Одним словом, опять я чувствую сильный "зуд писательства". Св. Дмитрий Ростовский писал: "Моему сану надлежит Слово Божие проповедовати не точию языком, но и пишущею рукою; то мое дело, то мое звание, то моя должность..." Слова эти я хорошо запомнил, тем более, что моя устная речь не так сильна и убедительна, как письменная. А теперь, я чувствую, настает такое время, когда и камни должны возопить. Теперь Россия остановилась между двух дорог.... Куда она повернет, куда пойдет? Кажется, одно малое усилие, одно дружное действие в состоянии перевесить чашки весов в ту или другую сторону.
   Оставлю в стороне политику, в письме всего не выскажешь; при личном свидании наговоримся.
   Великий Пост, благодарение Богу, проходит для нас с женой, как и в прошлом году незаметно. И нынешний пост мы проводим так же, как и в прошлом году. Разница та, что в Москве мы видели со всех сторон поддержку и сочувствие себе, здесь же мы подняли целую бурю, произвели целый переворот в здешнем мирно дремавшем обществе и вызвали яростные крики против "нашего" поста. Вообразите и... ужаснитесь! Каковы здесь обычаи, можно судить потому, что большинство священников в этом крае не знают, что такое пост и даже Великим Постом едят мясо! А те, которые хотят поститься, -- едят молочное, ибо молочное считается здесь постной пищей. В оправдание такого порядка вещей указывают здесь на недостаток и дороговизну рыбы и т. п. Вообразите, сколько нам здесь приходится выслушивать со всех сторон сожалений по поводу того, что "мы разрушаем постом свое здоровье, которое и так слабо, что при таком здоровье грешно поститься" и т. д. Так как я знаю, что все эти крики поднялись по научению врага человеческого, -- то теперь выслушиваю их хладнокровно. Тем не менее, есть уже и утешение; вижу я, что кое-кто стал тоже поститься, поахали, поохали, да и неловко стало. Все-таки надо еще сказать проповедь о посте. А первую свою проповедь я говорил 4-го февраля в "Неделю о Страшном суде". Когда готовился к проповеди, вспомнил Ваши советы -- почаще брать темой для проповеди кончину міра.
   От великопостных мотивов переход к лирическим мотивам -- немножко странен и неловок. Но что ж делать? Ведь под рясой у меня тоже бьется сердце и сердце, кажется, довольно чувствительное. Соединение эстетики с религией, казавшееся для меня невозможным, осуществляется теперь в том, что я -- священник, во вторую неделю Великого Поста посылаю Вам свои "Лирические мотивы". Прочтите их со вниманием и скажите свое мнение с свойственной Вам прямотою. Много ли искр поэзии в этих прозаических стихотворениях -- не знаю, но что много в них оригинальности, в этом я твердо убежден; затем, другой вопрос: достаточно ли этого одного последнего качества для того, чтобы их напечатать. А почему-то уж очень мне хочется их напечатать. Но о печати вопрос другой; там мы еще можем сговориться об этом. Важнее мне теперь узнать Ваше мнение и о характере моего лиризма вообще, и о двух этих первых опытах в частности. Буду ждать Вашего письма с понятным нетерпением. Первое свое впечатление сообщите в открытом письме, второе -- в закрытом большом.
   Вообще пишите чаще, Константин Николаевич; Ваши письма приносят мне большое утешение, они возбуждают мысль, навевают что-то родное. А то здесь в Белостоке около 50 тысяч жителей, бываю я во всех почти "интеллигентных" семьях и между тем буквально не с кем душу отвести в разговоре. Все или "безмыслие" или "недомыслие". Или узкая специальность, съевшая человека, или просто хамство. "Обязательно заяц", -- помните?
   Ну вот, уж почти все написал, что хотелось высказать. Кстати: если Вы еще не кончили статьи о фактах нового движения (религиозного) в нашем обществе, -- то имейте в виду еще два факта: не знаю, сообщал ли я Вам, что я недавно получил письмо от одного офицера Николаевской Инженерной Академии, кончающего в этом году Академию, который собирается принять священный сан и просил меня сообщить, какой экзамен и где требуется для этого. Стало быть новое веяние проникает и в среду военной молодежи. Еще факт: недавно в Петербургской Духовной Академии принял монашество один врач.
   Ну, пока до свидания, дорогой Константин Николаевич. Желаю Вам бодрости душевной и доброго здоровья. Жена Вам и Вашему семейству шлет тысячи приветствий. Она очень рада была письму Елизаветы Павловны и все собирается ей ответить.
   Призываю Божие благословение на Вас и остаюсь

недостойный иерей Иосиф Фудель.

   

66
ФУДЕЛЬ -- ЛЕОНТЬЕВУ
27 февраля 1890 г., Белосток

27 февр<аля> 90.

Добрейший Константин Николаевич!

   22-го февраля в Петерб<ургской> Духовной Академии происходило пострижение в монашество уездного врача Тамбовской губ<ернии> Ив<ана> Ив<ановича> Оболенского. Новопостриженный инок Тихон кончил курс в Казанском университете; теперь ему 35 лет и он вольнослушатель Петерб<ургской> Дух<овной> Академии. Новый факт.
   Получили ли Вы мое большое письмо, посланное Вам 22-го февраля? Обнимаю Вас крепко. Жена шлет Вам привет.

Искренно Вам преданный
Иосиф Фудель

   Когда же я дождусь прочитать 3-ю часть "Одиссея"?
   

67
ЛЕОНТЬЕВ -- ФУДЕЛЮ
28 февраля 1890 г., Оптина Пустынь

28 февраля; 1890 г.; -- Оптина Пустынь.

   Дорогой От<ец> Иосиф! Милое письмо 3-го дня получил и исполняю желание Ваше откр<ытым> письмом. -- Лирич<ескими> опытами Е. С. (?) Ф. не особенно доволен. -- Теперь до конца Поста очень занят и более подр<обной> критик<ой>, вероятно, опоздаю. -- Простите. -- Но, впрочем, если эти буквы Е. С. очутились там не случайно, то -- можно быть и снисходительнее. -- Непременно отвечу подробнее.
   Не хотите ли строго вытребовать от предателя Гр<ингму>та вашу статью о Нац<иональной> Пол<итике> и отдать даром Шар<апо>ву? -- У него денег нет; а в статьях он нуждается. -- (Ведь "Русск<ое> Д<ело>" возобновилось.) Он пишет мне, что желал бы иметь разбор моей "Нац<иональной> Пол<итики>". -- Не знаю, подойдет ли к его духу. -- Впрочем, он неразборчив и противоречия допускает охотно.
   Через два часа.
   Сейчас ушел от <меня> Гр<аф> Л. Н. Толстой. -- Был ужасно любезен; -- но 2 часа спорил. -- Он неисправим.

К. Л<еонтье>в.

   Е. С. Ф. -- мое почтение.
   

68
ЛЕОНТЬЕВ -- ФУДЕЛЮ
15 марта 1890 г., Оптина Пустынь

15 марта; 1890 г., Опт<ина> П<устынь>

   Ну вот, милый мой иерей, я удосужился, наконец, толком ответить Вам на ваш вопрос об "Элегии" и "Флейте". -- Вчера окончил для "Гражд<анина>" статью на 4 No-ра "Добрые вести" (религ<иозное> движ<ение>) и отправил. -- Если добьюсь от этого беспорядочного человека (т. е. от Мещер<ского>) NoNo -- то вам 1-му вышлю.
   Итак -- Ваши лирические опыты. -- Они не хороши, и так писать впредь не надо. -- Когда я был еще не старше Вас и написавши не помню что -- отнес Каткову, он тоже не одобрил и печатать не советовал; -- я, не огорчившись особенно (ибо верил почему-то в свою будущность), сказал ему: "Однако -- у меня в душе были такие сильные образы, когда я писал!" Он на это ответил мне: "Свежесть этих образов в душе вашей и останется; но пока писатель не уловил той формы, которая нужна, -- его чувства читателям не передадутся".
   Не знаю до сих пор, конечно, кто из вас писал это, Вы сами или Евг<ения> Серг<еевна>. (Эти буквы Е. С. не ускользнули от меня; и если Вы хотели оба задать мне загадку -- и испытать мою внимательность, -- то вот, видите -- я внимателен и догадлив; не случайно же под обоими тетрадками подписано: Е. С. Ф., а не О. И. Ф.?). -- Во всяком случае -- это не настоящий личный лиризм; это именно то, что зовется риторикой. -- Готовые, чужие, где-то читанные и где-то слышанные слова, ничуть не выражающие того, что автор в самом деле чувствует. -- Элегия (4 врем<ени> года) не очень далеко ушла от тех стихов, которые я писал 16-ти лет, тоже о 4-х временах года. -- Осень я с ранних лет любил (подобно Пушкину) больше всех времен года, и стихотворение мое кончалось так:
   
   Но вот уже ветры завыли!..
   Дрожит запоздалый? листок; --
   Дубравы зелены? -- унылы;
   И льдом уж покрылся лужок.

* * *

   И тут-то мечты живое стремленье
   Находит себе беспредельный приют --
                                 (!!!хорош -- приют!)
   И в сладкое будто впадаешь забвенье --
   И дни незаметно бегут...
   
   Ну, разве я в самом деле чувствовал такую чепуху? Я чувствовал именно то, что чувствовал Пушкин (заметьте -- еще не зная его стихотворения "Осень") -- я любил осень, но не умел еще найти форму для передачи моих (чувств) другим.
   Я не хочу этим сказать, что "Элегия" (Е. С. Ф.) тоже чепуха. -- О, нет! Я не равняю ее с моими детскими опытами; -- я говорю только, что в меньшей степени, но это произведение также ложно и напыщенно, как и мои стихи.
   Тот же, кто и чувствует сильно, и форму эту личную нашел, тот наложит свою личную печать на произведение и в том случае, если тема была уже испробована и прежде его лучшими поэтами. -- Фет и Тютчев писали об осени после Пушкина, и стихи их, несмотря на это, прекрасны. -- Вообще же и темы лучше выбирать поновее. Я даже Александрову, у которого несомненный лирический дар, -- говорил, чтобы он о природе, по возможности, бросил писать; ибо после такого периода, как наш русский стихотворный период -- от Батюшкова, Жуковского и Пушкина до Фета, Полонского, Майкова и Тютчева -- что можно сказать о природе нового! -- Никакого нет сомнения, что и содержание исчерпывается надолго после богатых периодов во всяком роде литературы. -- Воз<ь>мем пример из другой сферы; -- что можно теперь сказать нового в повестях и стихах об разных "Оскорбленных и угнетенных" после Гоголя, -- Достоевского, Некрасова, отчасти и Тургенева? -- Уже и роман Достоевского) "Оскорбл<енные> и Униженные" -- в 62-м или 63 году показался и мне, и многим несносной старой песнью. -- И только страстная тенденциозность Вл<адиміра> Сер<геевича> Соловьева могла побудить его вспомнить через 20 лет в публичной речи об этом плохом произведении писателя на столь избитую тему. -- Жизнь не искусство; и искусство не жизнь. -- Роды искусств -- их приемы и само содержание изнашивается гораздо прежде жизни. -- Изнашиваются идеи и формы самой жизни, но много позднее. -- Пример -- Римская жизнь дотла износилась к IV и 6-му веку (в IV -- воцар<ение> Христианства, перенесение столицы в Византию; в VI -- Одоакр и т. д.); а сколько времени жило римское общество (еще прежде этих событий) -- перебиваясь, так сказать, прежними старыми поэтами Горацием, Виргилием, Овидием, Ювеналом и т. д. ... Все они явились друг за другом -- в течение сравнительно короткого времени, от Августа разве-разве до Адриана (Ювенал?). И для предметов поэзии, и вообще искусства -- нужен роздых какой-то, нужно времен<ное> забвение. -- Писал по-своему хорошо Жуковский -- о 12 годе -- современник события ("Певец во стане русских воинов"); -- через 20--30 лет написал Пушкин "Бород<инскую> Годовщину" и "Клеветн<икам> России", а Лермонтов свое "Бородино"; -- а через 50 только лет явился человек, который, вспомнив о 12 годе -- сумел иначе, но прекрасно осветить эту эпоху -- Лев Толстой. -- Нынче слишком много пишут, слишком много печатают; -- и это очень вредно; -- ну -- публицистика, наука, религия -- что делать -- нельзя не писать об них -- борьба за жизнь самую идет везде. -- Но стихи, повести, романы... На что это? Или прекрасно -- оригинально, сильно, или ничего! -- Но это я отвлекся.
   "Флейта" -- лучше; -- тут по крайней мере хочется узнать, чем же это кончится? -- Но и здесь тоже, -- что-то знакомое (Одоевский будто бы? Некрасов ли? Или Достоевский? Скорее Одоевский); -- знакомое, напыщенное и холодное потому, что не свое. Ничего такого именно -- автор не испытал... Ребенок у автора (того или другого -- все равно), действительно -- умер. -- Но зачем же музыкант? Зачем эта флейта. -- Хотя дети грудные у всех умирают; и хотя для самих родителей, если они молоды, это не может с первого случая стать глубоким сокрушением; -- но все-таки я убежден, что простой, краткий и точный рассказ Евг<ении> Сер<геевны> о том, как она горевала о своей девочке, произведет больше впечатления своей правдой, чем это сочинение.
   Вы хотели суда искреннего; -- ну, теперь не гневайтесь на меня грешного. -- Впрочем, вы оба слишком умны и слишком молоды, чтобы обидеться. -- Огорчиться можно немного, но не обидеться на меня. -- Как же учиться? Как же совершенствоваться -- если с этих лет -- да бояться строгой правды в критике. -- Впрочем -- я и еще прибавлю кой-что, когда узнаю -- кто из вас это написал. -- И тогда не поленюсь объяснить, в чем тут разница. -- К Вам -- я буду гораздо строже, чем к Евг<ении> С<ергеевне>. -- Оставим это; -- гораздо больше, чем об этих неудачных опытах, я думаю -- о ваших планах и о богословских занятиях ваших.
   Вы сделаете большую ошибку -- если не употребите всех усилий, чтоб провести и это лето неделю здесь, со мной и с От<цом> Амвросием. -- Именно по случаю этих планов. -- Я не в силах -- изложить Вам в письме все то, что я передумал об этом. -- Будущность мне ваша очень дорога! Верьте! -- И мы с От<цом> Амвросием можем Вам быть, каждый по-своему, очень полезными. -- Как попасть в Петерб<ург>, не оставляя должности? Хорошо ли лишиться такого прекрасного Архипастыря, как Алексей? Как быть с этим грубым Иоанникием? -- Вы об этом ленитесь мне подробно писать. -- Ия все думаю и беспокоюсь за Вас, может быть и напрасно. -- Надо же Вам, наконец, собраться с духом и написать мне листах на 8--10!... Не откладывайте; а для облегчения пишите письмо не за один присест, а в течение целой недели; тогда и вы будете облегчены душою, и <я> буду сыт -- вашей беседой... А то знаете, понемножку, понемножку, будете все сокращать письма, некогда да некогда; и отвыкнете от меня. -- Мне будет это больно, -- а Вам тоже не особенно полезно, я думаю. -- Очень рад, что Вы говорили проповедь о "Конце света"; -- это не мешает. -- Но вы меня, кажется, не поняли... Я говорил о том, чтобы вы приготовляли свою мысль заранее для борьбы против прогресса посредством указания на то, что благоденствия общего и вечного не будет уже потому, что -- всему будет конец. -- Я имел в виду будущие Ваши статьи и сочинения для высших умств<енных> сфер. -- А в Церкви поневоле, ввиду смешанной паствы, приходится говорить полегче и попроще; -- да и текстов необходимее держаться.
   Ну пока прощайте. -- Будьте оба здоровы и нас не забывайте. -- У нас все слава Богу. -- Алекс<андр> к Страстной возвращается из своего изгнания. -- Варя без него все время была очень весела и к измене его отнеслась очень покойно и умно; -- лучше, чем я ожидал. -- Она только и желала, чтобы на время избавиться от него; и От<ец> Амвросий поддержал ее в этом. -- От Кристи недавно получил письмо из Киева; он очень был болен; теперь лучше. -- Но, вообще, для человека, обреченного работать умом, страдание мозга -- вещь очень опасная. -- Боюсь я за него сильно! Об бедном Уманове ни слуху, ни духу!

Ваш К. Леонтьев.

   

69
ФУДЕЛЬ -- ЛЕОНТЬЕВУ
26 марта 1890 г., Белосток

26 марта 1890, Белосток.

   Письмо Ваше получил, дорогой Константин Николаевич, и искренно благодарен Вам за него. Буквы "Е. С." под лирическими мотивами попали туда случайно. Подробно напишу Вам после Пасхи, когда освобожусь от великопостного и праздничного труда. Желаю Вам встретить праздник в добром здоровье.

Искренно любящий Вас
священник Иосиф Фудель.

   P. S. О Вашей "Национальной политике" думаю после Пасхи писать статью особую для Шарапова.
   

70
ЛЕОНТЬЕВ -- ФУДЕЛЮ
3 апреля 1890 г., Оптина Пустынь

Опт<ина> П<устынь>. 1890 г.; 3 апр<еля>

   Воистину Воскресе!
   Благодарю за поздравление и за новое обещание подробного и большого письма! Авось-либо и дождемся когда-нибудь! -- Вместе с этим получил еще 2 No "Гражд<анина>" под бандеролью. -- А позднее еще 2 -- и конец.
   Статью для Шар<апова> о "Нац<иональной> полит<ике>" пишите, когда будете свободнее; но посылать ее подождите, пока не прочтете возражения моего Астафьеву (теперь кончаю и напечатаю где придется) или же пока не получите от меня именно об этом предмете письма; -- вопрос этот не какой-нибудь скоропреходящий; ввиду важных перемен на Западе -- важность его -- и опасность -- возрастает...

К. Леонтьев.

   

71
ФУДЕЛЬ -- ЛЕОНТЬЕВУ
25 апреля 1890 г., Белосток

25 апреля 90, Белосток.

   Простите, дорогой Константин Николаевич, за то, что редко Вам пишу. Искренно сожалею, что этим я невольно вызываю в Вас темные мысли о моей забывчивости, рассеянности, о том, что я отбиваюсь от Вас и т. д. Поверьте мне, дорогой Константин Николаевич, что положительно не проходит ни одного дня, чтобы мы с женой хоть раз не вспомнили бы о Вас и об Оптиной. И если бы даже я не любил бы Вас, как люблю теперь, то и тогда бы простое чувство благодарности привязывало бы меня к Вам очень крепко; в этом ручается Вам моя немецкая честность и аккуратность.
   Ваше последнее большое (сравнительно) письмо по поводу моих лирических опытов я несколько раз читал и перечитывал. В первый же раз по прочтении его я сказал себе: "Да, все это сущая правда..." Я нисколько не; смутился и не огорчился той правдой, которую Вы высказали; выслушал я ее так, как будто бы ожидал именно этого, а не другого. Да на самом деле я особенным иллюзиям насчет своих опытов не отдавался, но, чтобы быть Вам более понятным, расскажу историю своих лирических стремлений. А это, я думаю, будет Вам интересно, да на основании этого Вы и мне поможете разобраться в хаосе моих молодых ощущений.
   С пятнадцатилетнего возраста я воспитывался вне родительского дома, среди тяжелой обстановки провинциального закрытого заведения. По своему характеру я не подходил к общему складу товарищеской кружковой жизни и за это терпел множество неприятностей и преследований; это заставило меня замкнуться в самого себя; мальчик я был в высшей степени впечатлительный, нервный, сознание мое проснулось и стало работать в высшей степени рано; когда товарищи мои думали только о том, как бы покурить незаметно от начальства, я уже умел критически относиться ко всему и писал длиннейшую статью о женском вопросе. Замкнутая духовная жизнь не осталась без последствий; я привык постепенно и думать, и чувствовать одиноко, а так как некому было поверять мои мысли и чувства, то я все это записывал в особых тетрадях. Развился отсюда субъективизм. Каждое мое ощущение выливалось на бумагу и выливалось очень страстно. Образов свежих, ясных никогда никаких в моей душе не было. Были одни только внутренние ощущения и болезненные идеи. В это-то время я зачитывался Генрихом Гейне, Гоголем и Некрасовым. Эти три писателя положили (к несчастию) на меня неизгладимую печать. Одоевский в то время промелькнул только мимо меня, но промелькнул тоже не бесследно. Положительных поэтов я не знал вовсе. И вот в это-то время -- пять лет тому назад, я написал свою "Флейту", "Элегию" и еще один такой этюд.
   Это было, повторяю, пять лет тому назад. Многое с тех пор изменилось; я сам в это время рос и изменялся; о быстроте этого роста Вы сами уже можете судить за время нашего знакомства. Написал я за это время несколько порядочных статеек. Но странное дело! Все это время я питал самую нежную любовь к своим "лирическим мотивам". Всякий раз, когда бывало много свободного времени (особенно летом), я доставал из портфеля эти "мотивы", перечитывал их, оставался всегда недоволен формой, исправлял ее, несколько изменял. Так бывало раз шесть или семь; каждый раз я старался подыскать более подходящую форму, но никогда не смущался содержанием, не думал, что у меня нет лирического чувства и что это все иллюзии. Наконец, в последний раз просмотрев "мотивы" в этом году, я хоть и опять остался недоволен формой, но все-таки рискнул их послать Вам.
   Вот Вам история моих "опытов". И все-таки я опять к Вам обращаюсь по тому же предмету. Отнесясь критически справедливо и правдиво к моим опытам, как к законченным произведениям, Вы и не могли, конечно, не выругать меня хорошенько. И это справедливо и (повторяю) я отчасти заранее предчувствовал это. Но ведь для меня дело не в этом. Что мне теперь до "Элегии" или "Флейты"? Они мне не дороги. Не "Элегия" и "Флейта" -- так что-нибудь другое. А вот это "что-нибудь другое" -- возможно ли??? Вот где центр вопроса. Вы мне скажите, отчего я так страстно, горячо относился к своей лирике, отчего я ее люблю так глубоко? Разве можно любить предмет несуществующий, иллюзию? Разве можно обманываться в собственном чувстве? А мне иногда так хочется выразить свои чувства, чтобы другие поняли их. А как их выразить? Скажите мне, пожалуйста, на основании моих опытов или на основании чего-либо другого -- есть ли у меня то, что я называю "лиризмом" или нет? Это для меня главное и существенное. Если он есть, то в чем же проявляется и когда я найду форму для его выражения? Если нет, то неужели то горячее чувство, которое иногда прорывается в моих публицистических статьях, есть не более не менее как пустая риторика и только?
   Не откажитесь ответить мне и на эти мои вопросы, и ответить также прямо, справедливо и беспристрастно, как и в предыдущем письме. -- Искренно поблагодарю Вас за это.

* * *

   Теперь поговоримте о другом предмете, одинаково интересующем Вас и меня. Как попасть мне в Петербург? Как мне заниматься богословскими предметами? Где? Эти вопросы давно меня мучают, но теперь я стал к ним относиться более хладнокровно под влиянием большей, противу прежней, покорности воле Божией. Но рассуждая по-человечески, я имею теперь в виду следующее. 1) Прежде всего я намерен относительно своих богословских занятий переговорить и посоветоваться с владыкой Алексием, и потому, что он опытен, и потому, что без его согласия нельзя оставить службу в его епархии. С ним я буду откровенен и расскажу ему все мои затруднения от недостатка специальных знаний. Думаю, что он согласится отпустить меня в Петербург на время с тем, чтобы я вернулся обратно к нему же. Но об отдаленном будущем я теперь совсем не думаю. Это грешно. 2) Получив согласие арх<иепископа> Алексия на продолжительный отпуск или на отчисление от должности (это уже от него зависит) -- я тогда думаю ехать в Петербург и там похлопотать себе на время (на год, на полтора) что-нибудь, что дало бы средства существования; ну, например, служить где-нибудь ранние обедни, заменять кого-либо и т<ому> под<обное>. Достаточно мне с женою (пока еще только вдвоем) 600 руб<лей> в год, не более; а это, надеюсь, добуду, если примут во мне участие в Петербурге также, как приняли во мне прошлый год. 3) Преодолев эти практические затруднения, устроив все это в свою пользу, я тогда уже приеду в Оптину, помимо свидания с Вами, чего я нетерпеливо жду, с целью совета с от<цом> Амвросием и благословения на дальнейшую деятельность. Это благословение старца есть для меня главное условие для переезда в Петербург. Таким образом в Оптину я надеюсь попасть после того, как практически почва мною будет подготовлена, потому что тогда решение принципиального вопроса о выезде в Петербург и о моих занятиях будет не так трудно. Это решение я и обусловливаю личным свиданием с Вами и благословением старца.
   Итак, если Господу угодно, я в это лето надеюсь побывать в Оптиной. Когда же именно? Теперь ехать не могу вследствие занятий в училищах; когда же кончатся все экзамены, настоятель мой сам пойдет в отпуск на два месяца, я остаюсь в соборе один до 1-го августа; стало быть могу проситься в отпуск только с 1-го августа. Так и думаю сделать. Тем более, что в августе уже возвращаются в столицы из отпусков "нужные люди", в Академии начинается работа и т. д. Таким образом, если Господь пошлет здоровья, надеюсь после Успеньева дня лично Вас обнять и наговориться с Вами вдоволь, а поговорить есть о чем.
   О далеком будущем я не загадываю; если удастся мне устроиться с осени при Петерб<ургской> Академии на год, на полтора, то это для меня будет великое наслаждение. Дальше что будет, не знаю. Сознаюсь теперь кстати, что кроме идеальных моих стремлений к Академии, -- есть еще причины несколько практические, заставляющие меня хоть на время выехать из этого края; причины эти таковы: жена страшно тоскует по родине и тоска эта грозит превратиться в серьезную болезнь. Это в свою очередь приносит мне скорбь, которая хоть полезна моей душе (как всякая скорбь), но все-таки отражается на моей практической деятельности. -- Тоска жены вполне естественна в ее положении одинокой великорусски среди сплошного жидовства; я постоянно на работе, она постоянно одна в чуждой атмосфере. И выезд на время в Петербург и с практической стороны весьма полезен и желателен мне. Вот все, что теперь могу сказать Вам о своих планах. Одобряете ли Вы их? Как на это дело смотрите? Быть может что-нибудь лучшее придумали?
   Теперь в свою очередь буду ждать от Вас длинного, длинного письма.

* * *

   "Добрые вести" Ваши очень обрадовали меня, прежде всего как "вести" того человека, который вообще не любит относиться доверчиво к первым и единичным признакам чего-либо нового и свежего. Ваш общий пессимизм прежде меня удивлял; с течением времени я его стал понимать и не стал удивляться; теперь я сам стал пессимистом в христианском смысле слова; так, познание христианства дается не сразу и это познание нелегко. Только теперь я к этой мысли пришел. Но вообразите, дорогой мой друг, я замечаю, что многие священники, передовые по своему образованию и уму (академики), не совсем ясно представляют себе дух христианства. Все это у них сводится к деятельности общественной, к благу общему и т. д. Все у них "польза, благо, любовь"..., те именно принципы, которыми сильны Лев Толстой и штундисты, и другие подобные сектанты. Не оттого ли нам так трудно бороться с этими сектантами, что мы сами стоим иногда на их почве и "не ведаем коего духа есмы". Иеромонах Антоний пишет мне (из Петербурга) по поводу борьбы с Католицизмом: "Если бы мы только сами вжились в Православие, то конечно пропаганда не имела бы успеха"... Это самое можно сказать обо всем. Мы сами познаем дух Православия, тогда никакие секты не будут страшны. Просил я своего отца выслать мне из Петербурга несколько экземпляров "Гражданина" с Вашей статьей; когда получу, разошлю их некоторым своим здешним собратьям, не имеющим истинного понятия о монашестве.
   Появилось ли окончание "Добрых вестей" в "Гражданине"? В каких номерах? Замечательно, что я собирался писать о белом духовенстве и его недостатках то же самое, что Вы написали о недостатках монашества. Не только мысли те же должны были бы быть, но даже и некоторые подходящие выражения. Удивляюсь этому единомыслию и радуюсь.
   Читаете ли Вы "Церковный Вестник"? Последнее время там были хорошие статьи Иер<омонаха> Антония о Влад<иміре> Соловьеве. Я теперь читаю Варсануфия Великого, Лествичника и письма старца Макария -- одновременно. Варсануфий нравится мне гораздо более Лествичника; у первого гораздо более терпимости и ширины взгляда. Жаль только, что мало времени у меня для чтения.
   Написали ли Вы возражение Астафьеву о "Национальной политике"? Меня это крайне интересует. -- Хотелось мне очень прочесть Киреева "Народная политика -- основа порядка"; выписывал из Петербурга, но оказалось, что в продаже нет. Нет ли у Вас?
   Не знаете ли, где теперь Александров и Кристи? Я известий от них не имею. Вот все, что хотелось мне на первых порах высказать Вам. Думаю, что теперь переписка наша будет более регулярна, потому что работы у меня летом уменьшается. Буду ждать Вашего ответа и тогда сейчас же напишу Вам.
   Жена шлет Вам и семейству Вашему тысячи приветствий.
   Крепко обнимаю Вас и желаю тысячи благ.

Любящий Вас священник Иосиф Фудель.

   

72
ЛЕОНТЬЕВ -- ФУДЕЛЮ
1--2 мая 1890 г., Оптина Пустынь

1 мая; 1890 г,; Опт<ина> П<устынь>

   Голубчик Вы мой -- Отец Иосиф! -- Долго я воздерживался от прямой просьбы -- чтобы непременно этим летом ко мне приехали; -- но, наконец, -- решился это написать. -- В жизни часто что-нибудь случается, и внешнее дает окончательный толчок -- для выражения того, что в нас давно назревало. -- Так случилось и теперь. -- Вчера была у меня Игуменья Екатерина (Графиня Ефимовская) и говорила об Вас. -- И вот -- точно она этим "толкнула" меня...
   Деньгами я на этот раз едва ли могу Вам пособить; (я не говорю, не могу, а только едва ли могу). -- Не скрою от Вас, что и прошлогодние 25 р. с<еребром> дал мне с этой целью От<ец> Амвросий из жертвованных ему на разные богоугодные дела сумм; -- и он и не спрашивает об них; вероятно, считает и помощь на Ваш сюда приезд тоже весьма богоугодным делом. -- И не только не спрашивает; но даже, когда я, получивши недавно 100 р. от Мещерск<ого>, спросил благословения, как ими распорядиться, то он велел их роздать туда-то и туда-то; а своих 25 р. с<еребром> не спросил все-таки.
   Это о деньгах. -- Но кроме того вы теперь не свободны; дадут ли Вам отпуск хоть на 2 недели? И это вопрос.
   Во всяком случае -- хочу сказать Вам, что я в Вас очень теперь нуждаюсь -- нравственно. -- И если Вы, оперившись теперь сами, уже менее прежнего обо мне помните умом и сердцем, то я-то зато -- наоборот: чем Вы зрелее, тем более добра может сделать свидание с Вами.
   Что -- такое именно? Почему? Не стану писать; а буду ждать ответа.
   Обещанного длинного письма, видно, не будет.
   Александров держит в Москве экзамен, и я об нем теперь с самой Пасхи ничего не знаю.
   О Кристи думаю с печалью. -- Должно быть, он очень болен (мозг не в порядке!) и для дела, бедный, нежданно, негаданно погиб!
   Сам же я очень этот год слаб. -- Помолитесь за меня и доброй Евгении Серг<еевне> передайте мой сердечный привет.
   Последние два No "Добрые вести" как получу от беспутной редакции "Гражд<анина>", так сейчас и вышлю. А также и новое издание Страхова "Борьба с Западом" (2-й том). Он мне прислал; но у меня все это уже есть; поэтому -- подарю Вам.

Ваш К. Леонтьев

   P. S. Статья моя "Анализ, стиль и веяние" пойдет в "Русск<ом> Вести <ике>" в июне и июле. -- Если добьюсь оттисков -- вышлю. -- Она, кажется, очень "дерзновенна"!
   Теперь пишу еще большую статью (куда не знаю) -- "Культурный идеал и племенная политика". -- Старая песня; -- старые погудки на новый лад! -- Но что же делать, когда не только многие не понимают до сих (пор) в чем тут разница, но даже (трудно поверить!) Астафьев в "Русск<ом> Обозр<ении>" (март) сказал, что я нападаю на национальный идеал!..
   Ведь это 2-жды 2 = стеариновая свечка!.. Вот куда "метафизика" эта может завести!
   Повесть (Православную) опять забросил; -- не дают обстоятель<ства> ею заняться.
   

2-го мая; 90

   Вчера утром запечатал конверт; а сегодня пришлось разорвать его; -- потому что вчера же принесли с почты Ваше письмо, мой дорогой Иосиф Иваныч. -- Буду в ответе следовать Вашему порядку.
   1, О лиризме Вашем. -- Критикуя так строго ваши отрывки "Элегия" и "Флейта", я совсем не хотел сказать, что у Вас вовсе нет и не будет того лиризма, который есть плод сильного чувства вообще и может быть чрезвычайно полезен и публицисту, и проповеднику. -- Лиризм -- понятой в таком, самом общем, смысле, несомненно у Вас силен; -- он был заметен и в Ваших "Письмах о молодежи". -- Не лиризм вообще я отрицал в вас самих; я строго отнесся только к этим двум образчикам "художественного" вашего лиризма. -- Вы говорите, что в то время, когда Вы только пробовали писать (лет 5 тому назад) -- "образов свежих, ясных, никогда в душе вашей не было". -- Для лиризма даже и художественного вовсе не нужно тех ярких и слишком ясных образов, которые нужны для объективных повествований. -- Я нахожу даже, что истинный и пламенный лиризм всегда избирает образы более туманные именно потому, что чувство так сильно, что ему не до образов (Шиллер, Жуковский; и сам Байрон, исполин лирики и субъективности в великом своем произведении "Чайльд-Гарольд" -- и картины природы изображает широкими и мощными чертами больше так, как они действуют на душу его, чем так, каковы они на самом деле при созерцании спокойном и более объективном). -- И так, не в том была бы беда, если бы в "Элегии" и "Флейте" не было бы ясных образов; эти образы у вас достаточно даже ясны. -- Но чувствуется, что они не ваши; а какие-то навеянные и вычитанные; детски-подражательные; чувство сильно; -- но оно еще не выучилось находить себе свое выражение, а говорит о себе какими-то чужими, холодными образами.
   Конечно, очень жаль, что вы долго были под исключительным влиянием Гейне и Некрасова. -- Это поэты ломаные, коверканные, противные; у которых именно лиризма-то пламенного, искреннего и нет. -- В них бездна лживого натянутого и изысканного. -- И заметьте, изысканность их не в том, чтобы выразиться полюбезнее или покрасивее, как было у поэтов XVII и XVIII века, а напротив, в том, как бы произвести более болезненное, тяжелое и противное впечатление. -- Еще Гейне тем искреннее, что он сам был человек больной, который пролежал не знаю сколько лет на диване в параличе, продолжая писать свои коверканные стихи! Ну, а наш Некрасов -- просто был подлец, который эксплуатировал наши модные чувства, наши демократические наклонности, 40--50 и 60-х годов, нашу зависть к высшим, нашу лакейскую злость; и писал обо всем этом -- за немногими исключениями "деревянными виршами", как прекрасно выразился о нем Евгений Марков. -- И у Гейне, и у Некрасова (и тем более у Гоголя, о котором вы тоже помянули) образы очень ярки, очень выпуклы, нередко до грубости выпуклы; не в недостатке образности вина этих стихотворцев (Гоголя пока оставим), а в исковерканности одного (Гейне) и в лживой какофонии и притворствах другого. -- Не то беда, что Некрасов писал "о мужике"; а то беда -- как он о нем писал! Прежде всего и нескладноt и неискренно... Ведь и Кольцов писал и о мужике, и о бедности... Но как!! Ведь это прелесть.
   Впрочем, я отвлекся. -- Дело не в них; дело в вас. -- Будьте покойны -- они оставили на Вас очень мало следа. -- Если бы Вы мне теперь не сказали, что и вы увлекались Некрасовым и Гейне, я бы никогда и не догадался бы сам об этом. -- В вашей натуре гораздо более чистого лиризма, чем в натурах Гейне и Некрасова. -- Вам по естественному складу вашему были бы всех других поэтов сроднее: Шиллер, Жуковский и Тютчев. -- Знаете ли Вы их хорошо? Они и к Христианству всех ближе. -- Великие Байрон и Гёте {Пушкин по духу -- середина между ими.} -- оба глубоко развратны и в высшей степени чувственны (особенно Гёте). -- Они оба на эстетическое чувство (в самой жизни, на развитие истинно эстетического -- міровоззрения, а не то что журнальной критики какой-нибудь!) действуют неотразимо! -- Гордость, отвага, страстность, сила воли, физическая красота и физическая сила; тонкое сладострастие; какое-то скрытое во всем языческое богословие -- прекрасного в реальной жизни; -- глубокий аристократизм міровоззрения -- вот -- положительная сторона у Гёте и Байрона. -- Это, конечно, гораздо лучше и выше этой пром<о>зглой позднейшей музы -- "скорби и печали", столь некрасивой и хамской (надо сознаться!); но -- и Гёте, и Байрон для Христианства истинного очень вредны. -- Они могут -- пожалуй, к нему привести человека путем психических антитез, -- как привела к нему языческая эстетика -- весь Рим и всю Грецию. -- Но не иначе. -- Я знаю по опыту моего собственного многогрешного сердца -- каким горьким способом такая поэзия приводит к Богу и Христу. -- Вам -- это вовсе не сродно; -- и вы должны благодарить Бога, что это так. -- Вашей честной, чистой, прямой и твердой натуре не сродны ни демоническая муза Байрона и Гёте; ни ломаная блядь и стерва, муза mauvais-genre Гейне и Некрасова.
   Ваш лиризм, в чем бы он ни выразился -- в проповедях ли (для образован<ного> класса), в публицистике ли -- должен естественно принять Христианский характер.
   Это о будущем; ну а об "Элегии" и "Флейте", уж извините -- и говорить больше не стоит. -- В ваши года -- пять лет -- это -- пятнадцать! Вот в мои и 10 -- едва-едва на 1 год по глубине изменений похожи. -- Это уж физиология, и бороться даже против этого нельзя; да и ненужно. -- Для молодости полезны многие скорые изменения; для годов преклонных хорошо постоянство вкусов и мнений.
   Вы спрашиваете -- неужели в вашей публицистике одна риторика; а не истинный лиризм? Что за вздор!! Конечно, в публицистике-то у Вас и виден лиризм истинный, а в "Элегии" и "Флейте" чужая риторика...
   С этой стороны -- будьте покойны! И давайте ему полную волю в делах духовных и гражданских. -- Смотрите только за языком вашим; надо, чтобы он был безукоризнен; -- привыкнете к хорошему языку -- и простому, и высокому -- слова хорошие сами собою будут напрашиваться и не нужно будет их "искать", когда созреете больше. -- И теперь у Вас язык весьма хорош; -- но избегайте каких-то грубо- или пошло-изысканных, нынешних слов и оборотов. -- Хорошо действительно оригинальное слово; но оно должно быть или остроумно, или чрезвычайно верно, или по крайней мере, неизбежно. -- А то вот, напр<имер>, я в этом же письме вашем встретил ненужное словечко, которое меня покоробило. -- "Жена моя великорусска и ей здесь скучно". -- "Жена моя великороссиянка, малороссиянка, хохлушка даже; москвичка (это можно сказать про уроженку всякой из средних губерний); жена моя выросла во внутренних великорусских губерниях..." -- Но "великорусска; мало-росска; бело-русска!..." Ужасно -- нескладно и неблагозвучно... Не следует гоняться непременно за сокращением в одно нескладное и новое слово -- нескольких слов. -- Лучше не полениться -- сказать или написать два слова: "передовая статья"; чем выдумывать какую-то литературную халуёвину; вроде: "передовица!" И т. п. Избегайте этого. -- (Кстати, моя статья в "Русск<ом> Вести<ике>" будет для Вас, я думаю, по этой части не без пользы.) Довольно об этом.
   2). О ваших планах, Петерб<ург>, Оптина и т. д. -- Что ж. -- Все это хорошо. -- Я подумал только, что не хорошо прежде действовать в Петерб<урге>, а потом благословляться у От<ца> Амвросия. -- Разумеется, -- он, вероятно, благословит вас на это предприятие; -- но, если бы, предположим, он бы не благословил; то пришлось бы выбирать один из двух нехороших путей; или, поднявши открыто в Петерб<урге> вопрос о Вашем туда перемещении, -- вдруг отказаться; -- или идти против благословения старца. -- В первом случае, -- вы повредите себе практически в глазах разных влиятельных людей, которые, не давая себе труда вникнуть серьезно в дело духовное, скажут: "Нет, Фудель не надежен; он фантазёр; то хочу в Пет<ербург>, то не хочу". -- Во втором случае, чтоб избегнуть этого, вы сделаете большой грех; ибо лучше уж действовать просто по своему разуму, чем "играть", так сказать, духовным авторитетом святого человека. -- Или совсем не надо у От<ца> Амвросия спрашиваться; или надо спрашиваться прежде; заранее; а практическую почву, как вы говорите, -- приготовлять в Петерб<урге> после. -- Я думаю, что, подумавши немного, Вы со мной согласитесь. -- Впрочем, эта "предварительная", так сказать, ошибка ваша не важна. -- Так как раньше 1-го августа Вы отпуска получить не можете; то -- дело очень просто: прежде напишите От<цу> Амвросию или мне разрешите все передать ему подробно и Вам ответить -- благословляет ли он ваше предприятие. -- А потом поезжайте себе, и после 15 августа милости просим сюда уж не для благословения, а для молитв и бесед со старцем и со мною.

-----

   3) О Христианск<ом> пессимизме. -- Отчего же Вы тогда, когда я говорил о нем, не сознавались, что это вас "удивляло"? Надо возражать; надо спорить... Иначе -- не разъяснится дело. -- Спорить "хорошо" и не бесплодно могут только те, которые на 1/2 уже согласны. -- Иначе -- и не следует; ибо кроме гнева и злобы из спора ничего не выйдет.
   Вы говорите, что многие Священники (из Академиков) думают всё только об "обществен<ной> пользе, о любви" и т. д. Я же вам скажу, что я со многими монахами воюю за то, что они зато вовсе не хотят об этом думать. -- (От<ец> Амвросий думает, но он "алмаз среди грубых гранитов", по выражению Гоголя). -- Да -- это беда наша русская, что одни создают свои собственные Христианские идеалы не на аскетической сущности; -- а другие, служа лично по совести аскетическому идеалу -- знать не хотят обществен<ной> жизни. -- Знаете что? Я знал одну великую Игуменью (из дворянок); она 2 года тому назад умерла всего 43-х лет. -- Она говорила: "Нам нужны новые монашеские ордена, которые бы могли больше влиять на мір. -- Единственный у нас орден Св. Василия не должен быть "разжижаем" или изменяем. -- Молитва, телесные подвиги в общежитии, богослуженье... вот назначение этого ордена. -- Избави Боже ослаблять его разными тесными отношениями с міром; -- но и для міра женатое духовенство недостаточно. -- Нужны новые ордена!" -- Великая мысль; и я впервые от нее это услышал. -- Но ведь для этого нужно "творчество"! А способна ли к нему русская и вообще славянская кровь? Боюсь, что неспособна! А, впрочем -- Господь, когда захочет, то не только "из камней", как сказано в Писании, но из этого подлого славянского теста, воздвигнет Пророков... (Взятие Царьграда! Взятие Царьграда: Правосл<авные> греки, Православные) турки; Правосл<авные> черкесы, Правосл<авные> немцы... даже искренно Православные) евреи -- все будет лучше этой скверной славянской, отрицательной крови, умеренной и средней во всем, кроме пьянства и малодушия!) Люблю Россию как Государство, как сосуд Православия, как природу даже и как красную рубашку... Но за последние года -- как племя решительно начинаю: своих ненавидеть... Ну, какая у них "любовь". -- Ни одного дела любви до конца выдержать не умеют; как выдержит англичанин, немец, турок, испанец, а иногда даже и француз!..

-----

   Статьи От<ца> Антония о Влад<иміре> Соловьеве читал. -- Не удовлетворен. -- Я нуждаюсь во внешнем, видимом авторитете.... Да и плохо понимаю -- его способ рассужденья. -- Не согласен и с тем, что духовенству Правосл<авному> не нужно вовсе влиять на Государственную жизнь. -- Надо возвысить духовенство, сосредоточить его, облагородить его и дать ему -- больше влиять. -- Что-то есть такое в статьях этих "недостаточное"... Пока другого выражения не придумал. -- У Соловьева ясно; -- тут -- темно. -- Неужели это я так слаб умом? Может быть; -- пойму От<ца> Антония позднее.
   Вообще сказать, Соловьев и все противники его напоминают мне борьбу Наполеона I-го со всеми европейскими полководцами. -- Никто отдельно взятый, ни Веллингтон, ни Блюхер, ни Брауншвейгский Герцог, ни Мелас и Шварценберг австрийские, ни наши Кутузовы и Багратионы -- не могли с ним равняться; но история их совокупными усилиями низложила его. -- Я уверен, что с Римскими выводами Соловьева (вовсе из основ его не вытекающими неизбежно) Россия справится через посредство Страховых, Астафьевых, Бестужевых, Иер<омонахов> Антониев и т. д. ... несмотря на <то>, что Соловьев истинный орел умом, а они все, начиная с Петра Евг<еньевича> и кончая лукавым Страховым -- не много выше петухов и гусей взлетают.
   Я бы еще мог что-нибудь -- я очень ясно вижу, где Соловьев) прав и где нет; -- но разница огромная -- видеть самому и уметь другим открыть глаза! -- Сил, физических прямо -- сил, нет вступить с ним в серьезную и открытую борьбу. -- Мы оба с ним одни; -- но ему 35 лет и он ничем другим не связан; а мне 59; я постоянно болен и связан -- многим побочным. -- Перед публикой надо выходить во всеоружии фактической подготовки; -- а мне эта работа уже потому не под силу, что я постоянно занят -- другими мыслями; -- эти мысли хоть и близки к тому вопросу (или лучше сказать -- к тем вопросам), о которых препирается Соловьев с противниками своими; но все-таки и особливы настолько, что поглощают все мои досуги.
   Боже! Как бы я хотел бы вас, молодого, сделать моим умственным наследником! -- Изо всех "ребят" моих я вас считаю наиболее надежным. -- Это между нами!
   От Александрова получил вчера тоже письмо. -- Главный экзамен ("Русск<ая> литер<атура>") он уже выдержал. -- Другие предметы его не пугают. -- Слава Богу. -- Жаль только, что он едва ли этим летом в Оптину удосужится.
   Окончание "Добр<ых> Вестей" появилось в "Гражд<анине>" давно; -- III-ю статью при сем прилагаю. -- А IV (в No 95) до сих (пор) мне особыми экз<емплярами> для роздачи не выслали.
   Астафьеву не следовало бы и возражать; до того его ошибка глупа; -- и непостижима даже; -- но согрешил, каюсь; раздражился даже и пишу теперь... (Впрочем -- я забыл, что об этом уже сказано на 1-м листике письма).
   Очень понимаю, что ваша милая Великорусска скучает на чужбине. -- И жалею ее. -- Хотя, признаюсь, думаю, что этого рода скука много зависит и от нашего умения или неумения найти людей.
   Простите и благословите меня. -- А я вас целую и обнимаю.
   Помози Вам Господи!

Ваш К. Леонтьев

   

73
ЛЕОНТЬЕВ -- ФУДЕЛЮ
13 мая 1890 г., Оптина Пустынь

   (Секретно)

13 мая; 1890; Опт<ина> П<устынь>

   Дорогой мой Иосиф Иванович, -- Вы теперь не просто юноша, который меня любит и понимает; -- Вы теперь Священник, имеющий за собой уже целый год духовнического опыта. -- Стыдно мне моей немощи, -- моей грусти, с которой не могу справиться. Духовное и то все как-то стало не то!
   Конечно, это временно; я знаю, что это пройдет; -- Бог утешит и успокоит меня. Но хочется сократить время этого испытания и, быть может, сам Господь же внушил мне с этой целью мысль еще хоть два слова написать Вам.
   Я не чувствую себя в силах (и даже стыжусь) объяснить Вам -- подробно, что именно меня теперь так огорчило и смутило (это продолжается уже более месяца); -- но сознаюсь Вам как духовнику (помните это) только в том, что причина этой скорби -- литературная. -- Оттого-то мне и досадно на себя и стыдно; -- будь это болезнь или какое-нибудь домашнее дело, я бы не стыдился. -- Больше я ничего пока не скажу. Но чтобы Вы поняли, до чего мне дорого было бы свидание с Вами, то я Вам скажу, что будь у меня теперь "вольных" рублей полтораста, я бы взял благословение от От<ца> Амвросия и Вы бы вдруг увидали меня у дверей дома Васильковской на Старо-Шоссейной улице. -- На утомление даже не посмотрел бы.
   Но так как даже совесть не позволяет уже мне в 59 лет тратить такие деньги для своих сердечных и умственных потребностей, то это невозможно. -- И так как Вы раньше августа отлучиться из Белостока не можете, то прошу Вас, хоть пишите мне почаще.
   Вы не можете вообразить себе, как глубоко иногда я чувствую мое умственное одиночество! Именно -- умственное. -- Я говорю не об "отшельничестве" моем; -- то одиночество, о котором я говорю и от которого я иногда жестоко (исповедуюсь со стыдом) скорблю, -- возможно испытывать и живя в столице... Равнодушие людей к моим идеям, к моим сочинениям и превратное их понимание -- иногда уж и нестерпимо становится.
   Только и слышишь: "оригинальный", "талантливый", "блестящий", -- да ведь этого мало -- нужно сочувствие этим идеям, которых изложение они находят талантливым; нужно ясное понимание этих идей, которые они зовут оригинальными: -- что мне эти похвалы способностям -- мне нужно влияние моей проповеди на жизнь России.
   А тут видишь, что и близкие по взглядам люди -- Бог знает, как всё понимают. -- Я даже не скрою, что и вашей статьи о "Национ<альной> политике" боюсь. -- Боюсь, что она меня доконает, если и Вы не захотите меня понять так, как я хочу быть понятым. На днях -- я Вам вышлю посылкой обещанную книгу Страхова; брошюру Киреева против меня (всё против, всё против!), небольшой отзыв прошлогоднего "Русского Вестника" и брошюру П<етра> Ев<геньевича> Астафьева, где он тоже против меня (и гораздо более Киреева против) -- написал одну страничку такую, что середки нет, или я ничего не понимаю, или у него вышло 2-жды 2 = стеариновая свечка. -- Посмотрите! Вникните! И вы ужаснетесь, до чего умный человек может спутаться...
   Сверх того я по благословению батюшки написал ему краткое возражение или вернее оправдание, в защиту от его выдумки на меня. -- При том волнении, в котором я долго был, это изложение моих мыслей несколько успокоило меня (хотя и ничуть не развеселило); -- но буду ли я печатать это -- не знаю... Если решу не печатать (на днях же решу), то хоть Вам вместе со всеми этими книжками вышлю и эту рукопись. -- А если она пойдет в "Гражданине", то я пришлю Вам позднее нумера.
   А пока и не дожидаясь моей посылки -- не поленитесь уделить часок-другой на скорый мне ответ.
   Очень грущу!

К. Леонтьев.

   

74
ЛЕОНТЬЕВ -- ФУДЕЛЮ
16--17 мая 1890 г. Оптина Пустынь

16 мая; 1890 г. Опт<ина> П<устынь>

От<цу> Иос<ифу> Ив<ановичу> Фуделю;

   Посылаю книги:
   1. Борьба с Западом; Н. Н. Страхова.
   2. -- Брошюру П. Е. Астафьева (Национ<альное> Самосознание)).
   И то, и другое в полную собственность; -- и то, и другое у меня есть.
   3. Брошюру А. А. Киреева (Народная политика).
   Только на прочтение; -- она очень мне нужна.
   4. -- Один экз<емпляр> моей брошюры: Националь<ная> политика. -- На тот случай, если при переездах мой прежний экземпляр где-нибудь забыт или потерян.
   5. -- Моего возражения Астафьеву -- в рукописи не посылаю, потому что еще не окончилась моя тягостная борьба; -- рукопись сегодня вечером будет переписана набело; -- и я то решаюсь с большою сердечной скорбью послать ее Мещерскому; то опять говорю себе: "На что это? Все прах и все суета! {17 мая. Решился! Послал Мещ<ерскому>. Смягчил, как только мог -- и послал; заметьте -- по благословению старца! -- Неприятно!!.} И в моих мнениях, видимо, никто не нуждается!.." Зачем я буду огорчать своим обличением этого доброго человека (Астафьева). -- Если решусь послать Мещерск<ому>, то Вы получите своевременно 2 No "Гражд<анина>", -- если не пошлю, вышлю Вам (и только Вам) рукопись заказным письмом.
   Не могу выразить, как мне этот год что-то грустно и тяжело.
   4-й статьи "Добрые вести" до сих <пор> не дождусь из Конторы "Гражд<анина>". -- Вы не поверите, до чего все это иногда утомительно!
   Александров давно не пишет. -- О Кристи ни слуху ни духу. -- Об остальных и говорить нечего. -- Я для них не существую.

К. Леонтьев

   P. S. Мне очень грустно еще и тогда, когда я вспоминаю, что даже и Вы (с Вашей независимостью) почему-то нашли нужным назвать "парадоксами" мои мнения -- в той статье Вашей, которую в гранках высылал мне прошлого года предатель Грингмут. -- Что такое парадокс? Это значит: мысль странная, новая, удивительная и больше ничего. -- Но у нас, в робкой литературе нашей, -- это название "парадокс" есть почти порицание; -- все привыкли соединять с ним представление о чем-то непрактическом, причудливом, ненужном и даже почти безумном. -- Киреев прав, защищая меня с этой стороны. -- Всякая великая мысль сначала кажется толпе парадоксом. -- Но Вы не толпа.
   

75
ФУДЕЛЬ -- ЛЕОНТЬЕВУ
16 мая 1890 г., Белосток

16 мая 90, Белосток.

Добрый мой Константин Николаевич!

   От души поздравляю Вас с днем Вашего Ангела; призываю Божие благословение на Вас и прошу Его, да подаст Вам еще крепости физической и душевной на многие годы.
   В этот день помолюсь за Вас, если приведет Бог, в стенах Леснинского монастыря. Там престольный праздник и давно уже хочется мне побывать там. Кстати, теперь игуменья Екатерина может поделиться со мной своими Оптинскими впечатлениями. -- Благодарю Вас за Ваше большое письмо, но как бы ни были велики наши письма, -- никогда они не заменят устную беседу; в письмах всегда недомолвки, да и разрешение одного вопроса влечет за собой множество новых вопросов. Вот теперь, например, как бы мне хотелось поговорить с Вами специально о Вл. Соловьеве. Вы говорите, что Римские выводы Соловьева вовсе из основ его не вытекают. А я думаю наоборот, что к этим выводам он пришел совершенно последовательно; если 1-я посылка есть "всемірное счастие на земле", -- 2-я посылка -- "для этого необходимо соединение государства с Церковью в лице Царя и Папы" -- отсюда уже неизбежен вывод: "поклонитесь Папе". Я так думаю и вижу силу Соловьева, между прочим, в его страшной логической последовательности, чего не хватает всем его противникам. В статьях о. Антония вы видите что-то "недостаточное". Это верно. Когда я буду у Вас, я расскажу, отчего эта "недостаточность" является. О. Антония я знаю лично. Не забывайте, что ему всего только 27 лет и в политическом міровоззрении он еще не может перешагнуть через Достоевского и Славянофилов. Оттого он туманен; с Л. Толстым ему не трудно бороться, но для борьбы с В. Соловьевым нужна иная почва, здесь нужна в противовес ему такая же ясность мысли и желаний. Этим не обладает ни о. Антоний, ни Астафьев, ни тем более Страхов. Мало кроме того знать, в чем ошибка В. Соловьева; надо еще противопоставить ложному идеалу Соловьева -- такой же ясный свой идеал. А у кого из нас он есть? В этом вся беда. А то ведь Соловьев выждал критику о. Антония да в ответ спросил его: "А каков же ваш Церковно-религиозный идеал, если мой ложен?" И на это о. Антоний не ответит. А это грустно. Мало нападать на Соловьева, надо так сделать, чтобы он вышел из положения обороняющегося и сам напал бы. Тогда будет иное положение.

-----

   По Вашему совету я поеду сперва в Оптину и возьму благословение старца, а потом уже проеду в Петербург; так будет действительно лучше. -- Лишь бы только отпуск получить; всеми силами буду хлопотать, а в деньгах теперь я не стесняюсь и на дорогу хватит.
   Жена моя все хворает. Шлет Вам свое поздравление и искренний привет. Семейству Вашему от нас приветствие.

Искренно Вас любящий Иосиф Фудель.

   

76
ФУДЕЛЬ -- ЛЕОНТЬЕВУ
23 мая 1890, Белосток

23 мая 1890, Белосток.

Дорогой Константин Николаевич!

   Пришлите мне скорее брошюры Астафьева, Киреева и Вашу статью против Астафьева. Я хочу ответить Астафьеву, да вообще разъяснить им всем, чего Вы хотите. Это будет лучше, чем Вам отвечать. Пришлите скорее. До завтра.

Ваш И. Фудель.

   

77
ЛЕОНТЬЕВ -- ФУДЕЛЮ
23 мая 1890 г., Оптина Пустынь

23 мая; 1890 г.; -- Опт<ина> П<устынь>

   Ваше письмо, полученное мною третьего дня, в самые имянины мои, меня очень утешило. -- Особенно приятна надежда на свидание с Вами. -- Но каким очаровательным сюрпризом была ваша сегодняшняя телеграмма -- я уж описать не могу! Много, много я Вам скажу об этом, при свидании. -- Но теперь прошу Вас подумать только вот о чем. -- Ведь и люди, обремененные славой, под старость чувствуют потребность найти истинных способных и ближайших продолжателей своего дела -- ибо слава -- еще не есть успех самого дела. -- Вот Влад<имір> Соловьев в короткое время и в молодых еще годах -- приобрел уже славу. -- Собственно говоря, его значительная известность началась с 82 (или 83) года, когда он напечатал в "Руси" (Аксакова)) "Великий спор". -- Восемь-семь лет тому назад. -- И с тех пор росла. -- Но -- успеха его главное дело в России до сих пор не имеет, да едва ли будет иметь. -- Оттого он так и раздражен; -- так злобно пишет и так до недобросовестности стал беспощаден с противниками своими. -- Его теперешняя политика -- это хороший пример -- для неподражания...
   Видите, и слава -- без успеха дела -- одна удовлетворить и успокоить человека не может. -- Вообразите же себе мое положенье -- мое то давнее "умственное одиночество", о котором я упомянул, посвящая мою книгу Филиппову (он меня всегда понимал не только с Церковной стороны, с этой стороны меня еще, слава Богу, многие понимают в России, и даже Преосвященный Платон Киевский рекомендовал печатно моего "Отца Климента" для чтения приходским Священникам своей Епархии; -- но Филиппов понимал и одобрял меня как политика, тогда как Катков и Аксаков морщились оба при одной мысли о моих политических и культурных взглядах на Славянство; а другие игнорировали; а Суворин, напр<имер>, уже в 80-м году, когда я уже многое серьезное напечатал -- упоминая изредка обо мне, начинал не иначе как так: "некто" или "некий" г. Леонтьев, и насилу-насилу теперь -- в 89 году решился сказать в своей газете, что только "один человек умел понимать болгар еще в 70-х годах -- это К. Н. Леонтьев". -- И т. д. и т. д.).
   Итак -- я уже давно почти что только сам себе критик, и порицатель, и одобритель... Я никогда нс знаю даже приблизительной ценности моих трудов. -- И вынужден постоянно колебаться между -- превозношением ("не поняли еще -- я для них слишком велик умом") и уничижением (-- Нет! Я ошибся! Я не так взялся... Труды мои ровно никакого значения не имеют). -- Согласитесь, -- что "вариться так долго (лет 20) в своем соку" -- утомит -- наконец! -- Еще в Москве меня поддерживали опытные люди, то Астафьев, то Грингмут. -- Астафьев в глаза называл меня гениальным человеком; -- а Грингмут "учителем своим" и не без пренебрежения даже говорил иногда о Катковских взглядах, сравнивая их "оппортунизм" -- с моими, которые он называл "вековыми". -- "Катков важен для злобы дня, -- говаривал он, -- а вы для злобы века!" (Это он даже и письму осмелился предать в 87 году; -- сюда писал после смерти Каткова.) -- Кристи там часто радовал меня тем, что на общей со мною почве говорил свое, новое, свежее, но такое, под чем бы и я с радостью подписался. --- Александров подносил мне известные Вам стихи... Влад<имір> Соловьев посещал меня очень часто и не только любовно спорил, но и советовался со мной; видимо искал во мне себя проверить... Он мое мнение ценил гораздо больше, напр<имер>, чем Аксаковское, и основательно) находил, что с лично-духовной стороны я много ближе к нему, чем к Аксакову, которого Православие, как там ни толкуй, слишком пахло и Протестанством, и славянским национализмом... И это все правда!
   В Москве моя домашняя и вообще личная жизнь была несравненно тяжелее и хуже, чем здесь... Здесь мне не только для "души", но и со стороны житейских нужд и эстетических потребностей неизмеримо -- лучше. -- И для занятий полная свобода и великий досуг... Но... (Как же можно не быть "пессимистом" не за себя, а за всю историю земного человечества -- везде это "но"...). -- Но... если здесь посетит меня сомнение в литературной и политической правоте моей или настанет утомление ума -- то уж -- кончено -- не услышишь ни одобрения (ценного, авторитетного, подкрепляющего), ни доброжелательной, хотя бы и строгой критики, которая идет на пользу впредь. -- В газетах и журналах за последние года, правда, все чаще и чаще -- стало попадаться мое имя -- но как? -- "Оригинальный", "всегда оригинальный" -- "блестящий беллетрист (!!)"; -- или "политические парадоксы"; или "новый Оптинский отшельник"... "художник слова"... А насчет самой сути дела -- скользнут кой-как. -- Не знают как и взяться! -- Ну, разве это критика?! Разве это серьезный разбор серьезного или, положим, только претендующего на серьезность и самобытность учения?... "Докажите, что никакого вторичного упростительно<го> смешения не бывает; -- докажите, что эта основная социальная гипотеза вздор. -- Докажите, что Панславизм какой бы то ни был безопасен для той самой русской национальности, которой и вы, и я одинаково хотим служить". -- Вот что я могу сказать и Страхову, и многим другим. -- Нет -- почитатели молчат или пишут частные письма (как напр<имер> Фет, который выразился в письме про мою брошюру "Национ<альная> Политика" так -- "назвать эту книгу хорошей -- нельзя; -- это мало; -- как нельзя назвать Эйфелеву башню -- просто высокой"). -- А прежние союзники не узнают меня или сами путаются в своей метафизической паутине, как Астафьев... И т. д. и т. д. ...
   Вот почему Ваша телеграмма не только меня, но даже и Варю восхитила. -- Она, узнавши ее содержание, воскликнула: "Экой малый-то деловой! Вот так человек! Помози ему Господи!" (Она уж привыкла понимать сердцем мои литературные скорби; и я стараюсь ей понагляднее -- иногда объяснить и сущность дела.) -- Ну, довольно -- об этом. -- Посылаю Вам вырезку из "Моск<овских> Вед<омостей>" -- статью Юр<ия> Николаева. -- Ведь он слово в слово почти то же говорит, что я давно говорю; что же Астафьев его тоже не пожаловал в противники национального идеала? Вот нашло затмение; -- и все от метафизики, от "начал" этих; от "отвлечений"...
   Заметьте также, что Юр<ий> Николаев, говоря почти слово в слово то, что я сказал (еще в 74-м году) о Наполеоне III (T. I Сборника моего; стр. 106) и об Никол<ае> Павловиче и Славянофилах почти то же, что я сказал об этом года 1 1/2 тому назад в "Гражд<анине>", в статьях моих "Плоды национальных движений" и т. д. -- ни слова тоже не упомянул обо мне... Сам ли нашел удобным приписать эту "новость" мысли себе; или Петровский по личной вражде не позволил ему помянуть меня добром -- не знаю. -- Но прошу Вас, если у Вас целы те вырезки ("Плоды" и т. д.), поищите там и увидите. -- О Никол<ае> Павл<овиче> и Славянофилах.
   Не посылать никакого протеста против Астафьева мне было нельзя; сам От<ец> Амвросий нашел, что я должен "оправдаться". -- И я, как вы увидите -- перенес вопрос с литературной почвы на гражданскую, говоря -- что противником национального) идеала никто не имеет права меня (назвать), а могут считать, если угодно, плохим писателем, не умеющим выражать своих мыслей. -- Отправлено мое возражение мая 18-го; и, вероятно, скоро появится. -- Подождите, если можно -- этих 2-х NoNo-в. -- Вероятно -- можно "Гражд<анин>" где-нибудь достать в Белостоке? А впрочем -- это не так важно для цели. -- Гораздо важнее статья Юр<ия> Николаева и брошюра Киреева, который находит меня прямо защитником культурно-национального) идеала, а возражает совсем на другое (главное -- оправдывает не совсем кстати Славянофилов. Я на них не нападал). -- Вопрос -- где Вы напечатаете? В "Гражд<анине>" наверное примут; особенно безденежно... А насчет "Русск<ого> Обозр<ения?" не знаю. -- "Русск<ое> дело" прекратилось. -- О "Моск<овских> Вед<омостях>" и не помышляйте более, когда дело идет о сочувствии мне. -- Петровский враг; Грингмут -- предатель.
   Ну; прощайте. -- Буду ждать с нетерпением.
   Очень теперь занят своей повестью, но все-таки удосужусь непременно послать ряд самых кратких заметок о Соловьеве.
   Что касается до его "страшной последовательности", то ведь это очень обманчиво. -- Скрытая последовательность жизни гораздо извилистее и сложнее самой гениальной философии. -- Эти люди только и стараются брать последовательностью и перепрыгивают через жизнь, иногда удачно, а иногда и неудачно.
   И с ним случилось то же; иногда так, а иногда этак.
   Об этом после.
   Обнимаю; прошу любить и ценю все как следует.

К. Леонтьев.

   "Матушке" Евгении Сергеевне -- от жены и от Вари, и от меня -- нижайшее почтение и привет сердечный. Все будем очень рады ее видеть здесь. -- Не знаю только -- почему мы ей домом нашим не угодили? На что бы ей гостиница? -- Если что-нибудь -- неудобно -- надо сказать; хоть Варе по секрету; и все будет сделано, как "Ее благословению" благоугодно. -- Я немножко этим "обижен", по правде сказать.

-----

NB.

   Вырезку Юр<ия> Николаева сохраните мне с немецкой аккуратностью!
   

78
ФУДЕЛЬ -- ЛЕОНТЬЕВУ
25 мая 1890 г., Белосток

Белосток 25-го мая 90 г.

   Что с Вами, дорогой Константин Николаевич! Приехал я из Лесной и нашел Ваше письмо, которое меня и удивило и взволновало. Отчего это Вы так загрустили? И почему Вы думаете, что Вы теперь умственно -- одиноки? Не потому ли, что Астафьев не понял Вас?1 Как Вы могли думать, что я доконаю2 Вас своей статьею? Разве Вы не знаете моего мнения о Вашей "Национальной политике"? Ведь в прошлом году Вы читали мою статью, находящуюся в руках Грингмута и до сих пор не напечатанную: она Вам, кажется даже понравилась.3
   Одним словом, грусть Ваша мне все-таки непонятна, потому что она (признаться) неожиданна. Я почему-то думал, что Вы стали уж хладнокровно4 относиться к своим литературным неудачам5. Я думал, что Вы побороли уже грех самолюбия6 и более или менее успокоились7. Но все это с моей стороны ошибка.8 После Вашего письма я решил возражать Астафьеву открытым письмом. Это было бы очень хорошо, потому что я спокойнее смотрю на предмет. Жалею очень, что мысль эта не пришла мне в голову тогда же, когда появилась заметка Астафьева. Теперь Вы меня извещаете, что опровержение Ваше послано уже в "Гражданин"; я же буду ждать этого опровержения или Вашей рукописи, для того чтобы определить ту форму, в которой должна быть выражена моя мысль; эта форма зависит и от сущности Вашего опровержения, и от органа печати, в который пошлю статью. Во всяком случае, жажду получить скорей тот материал, который Вы мне выслали, -- особенно статью Киреева.
   
   Относительно же Вас, скажу Вам, что если тоска не прошла и Вы страдаете, то приезжайте лучше к нам;9 мы Вас успокоим. Только думаю, что Вам теперь лучше; не правда ли?10 А вот наступает Петров пост -- и Вы поговейте в начале поста; это будет хорошо. А я буду писать теперь Вам чаще.11
   
   Когда напишу статью, пришлю Вам; быть может, мы и не единомысленны с Вами12, но уж в одном не можете упрекнуть меня: в непонимании Вас.13
   Пока до свидания, дорогой Константин Николаевич. Подкрепитесь духом. Да даст Господь Вам силы переносить все скорби и злострадания на этой грешной земле.
   От жены искренний привет.

Искренно Вас любящий Иосиф Фудель.

   1 (Тут много другого. Целая сумма!)
   2 Не скрою; холодности отношения боялся; а не то; что не поймете.
   3 (Так себе; -- в "Московских) Вед<омостях>" и нельзя было писать еще тверже в мою пользу; и так не приняли.)
   4 (На все есть предел и мера; и святые удобопреклонны, а [то, что] я грешный!)
   5 Не выношу этого слова! Больно слышать.
   6 (Не строго ли слишком) Грех-то грех; -- да одно ли тут самолюбие? А гражданское чувство -- вы забыли? Я его, кажется, не чужд.
   7 Все это относительно.
   8 И да, и нет; вообще покоен; и благодарю Бога; но я не каменный ведь и пределы терпению всякому есть. И день на день, и год на год не приходится!
   9 (Увы! приехал бы с радостью; -- нельзя!)
   10 (Да получше; после ваших писем и отсылки возражения.)
   11 (Буду говеть, позднее.)
   12 Это и значит -- почти "доканать".
   13 Понимания от вас мне мало; и Астафьев, и Грингмут, и многие понимают меня; это они что-то случайно на этот раз затмились; -- мне сочувствие идее нужно. -- Ия привык видеть, что Вы и Кристи (Вы двое особенно) необыкновенно быстро совпадали со мной почти во всем. -- У Данилевского, которого при жизни знали в публике несравненно меньше, чем знают меня, -- был, однако, H. Н. Страхов, который даже и не критиковал его, а только проповедовал его взгляд; -- не прибавляя даже от себя и шага к дальнейшему развитию. -- Я же очень рад, если люди более молодые [делают] пускают эти новые свои ветви на моем корню; -- но -- как же Вы хотите, чтобы человек на краю гроба не [пришел] приходил бы хоть иногда в ужас или уныние, видя, что после 20-летней деятельности, столь самобытной -- никто привиться откровенно и прямо к его корню не решается? -- Кристи, действительно в своих письмах о Церк<овных> делах лет 5 тому делал это (свои ветви на моем корню). А теперь -- он болен -- и Бог знает, бедный, поправится. -- Болезнь мозга!!!
   

79
ЛЕОНТЬЕВ -- ФУДЕЛЮ
30 мая -- 1 июня 1890

30 мая; 90 г., Опт<ина> П<устынь>

   Теперь Вы, дорогой мой От<ец> Иосиф, получили уже весь посланный Вам матерьял. -- Краткий протест мой (на два No-ра) был уже послан в "Гражд<анин>" ранее, чем Вы посоветовали мне не возражать... Вчера (144 No от 26 мая) здесь получилась 1-я статья; -- я просил Мещерского не расставлять далёко, и, быть может, сегодня придет и 2-я. -- Теперь утро, а почту приносят мне не раньше 4-х часов; -- если получится и 2-я, я и ее сюда же вложу. -- Слава Богу, я сумел воздержаться и от раздражения, и от подробного спора, как видите.
   Ваше желание заступиться за меня очень меня утешает, ободряет и трогает, как я уже Вам писал; но -- боюсь, что Ваш труд пропадет опять даром! Я никак не могу вообразить, где Вы его напечатаете? Вы об этом молчите. -- А я не знаю, что подумать. -- Лучше бы в "Русск<ом> же обозр<ении>"; вернее же в "Гражд<анине>".
   Много, много можно бы по этому поводу наговорить; -- и все-таки всего, а может быть -- и самого главного чего-нибудь не выскажешь... Поэтому -- умолкну на этот раз.
   Для личной жизни -- здесь очень хорошо. -- Но для литературных дел это долгое и постоянное ожидание очень затруднительно; -- особенно теперь, когда ни в Москве, ни в Петербурге -- у меня не осталось никого надежного и готового для меня практической стороной этого дела заняться. -- И, конечно, чем дальше, тем хуже будет, потому что я сам слабею.
   Оттого-то я теперь и хочу употребить все усилия, чтобы к осени окончить 1-ю часть начатого мною романа "Подруги". Я надеюсь, что будет не менее как на 7--8 листов -- и что я продам его по 200--250 р. с<еребром> за лист. -- Это с избытком покроет мой давний долг в Калужск<ом> Общ<естве> Взаимного) Кредита (1200 р. с<еребром>), и тогда уж увидим, что делать.
   Роман этот, не помню, писал ли я Вам, выпал мне по жребию, который я бросил с молитвой, по благословению От<ца> Амвросия.
   Теперь -- это дело для меня главное!
   Прощайте; целую Вас и прошу вспоминать меня грешного, унылого, усталого и раздраженного -- на Ваших молитвах. -- Евг<ении> Серг<еевне> сердечный мой привет.

Ваш К. Леонтьев.

   (5 час<ов> вечера.) Принесли почту (ваше письмо и газету); в "Гражд<анине>" сегодня нет 2-й статьи, вероятно, она будет завтра. -- Как получу, так сейчас же отправлю ее уже без письма, но заказным же.
   Здесь прилагаю 1-ю статью мою; -- из которой Вы увидите, что я возражаю в ней не "по существу". -- Во 2-й почти то же, хотя несколько более по существу. -- Возвращаю также последнее письмо Ваше с небольшими заметками и возражениями на нем самом для сокращения труда.
   Если Вы хотите, чтобы Ваша статья была посолиднее (т. е. по содержанию, а по объему -- не беда и краткая), то послушайте моего совета: не пишите открытого письма к Астафьеву по поводу его сумасшедшей заметки (NBвчера была у меня жена Бобарыкина, изд<ателя> "Русск<ого> обозр<ения>"; она, услыхав от меня, что он написал 2.2 = стеариновая свечка -- сделала предположение, что он был пьян, когда писал это; так как он опять стал сильно пить). А поставьте дело в таком роде: "Что, мол, вопрос о нашей национальной) независимости от Запада -- теперь так важен и т. д. ... и т. д. И вот -- передо мною-де (à la Катков-де!) три брошюры: Киреева, Астафьева, Леонтьева. Все о той же русской национальности..."
   В таком виде и с такой более серьезной задачей, вероятно, воз<ь>мут охотно и в "Русск<ий> Вестник", и в "Русск<ое> обозр<ение>". И деньги даже заплатят. -- Что касается краткого возражения на одну всего страницу -- Астафьевской брошюры, еще гораздо менее, чем моя и Киреевская -- распространенной или известной -- то для этого, по-моему, время решительно упущено. -- И мое возражение порядком опоздало, с точки зрения редакторского оппортунизма (статья -- Астафьева) появилась в марте; а брошюра в апреле). -- Солидная статья для журнала (хотя бы в ней и не было более 2 1/2--3-х листов) не пропадет, вероятно, при нынешнем настроении; а летучая заметка как бы не осталась у Вас на руках.
   [Если успею, то сделаю для вашего облегчения несколько строк выписок из прежних изданий того же Петра Евг<еньевича>, {Передумал отчасти из лени и посылаю самую книжку.} где он моей теории (или гипотезе) вторичного смешения придает] серьезное научное значение, а ведь все последующее развитие моих политических и социальных взглядов -- есть не что иное, как приложение этой гипотезы.
   Верность этой теории и есть, мне кажется, главная причина -- почему я так часто был пророком в текущих социально-политических вопросах. -- Налегать особенно на эту гипотезу Вам -- собственно -- не советую; потому что Вы недостаточно еще вооружены исторической начитанностью; -- но указать на это место у Астафьева -- не мешает. -- За его сведения в истории -- Вы не отвечаете. А это лучшее ему опровержение. -- Я сам просто из небольшой гордости под "видом скромности" -- не захотел этим оружием воспользоваться...
   Советуя Вам поставить это дело так: "передо мной три брошюры все о том же" -- я имею в виду не то, чтобы Вы все три одинаково подробно разбирали; -- это как Бог на сердце положит, я же имею в виду этим путем облегчить Вам доступ в журналы. -- Так -- охотнее воз<ь>мут; -- ибо вопрос этот -- о нашем национализме или своей культуре -- очень, очень долго не уляжется -- поверьте -- и в ХХ-м веке. -- Он будет разрастаться, напротив; успех дела будет только усиливать жар; -- а потушит его только полная неудача, то есть: на Западе везде атеистические республики и на Востоке -- тоже -- Всеславянская безбожная республика. -- А как мы ни плохи (ужасно все-таки плохи!) все-таки до этого дойти, не испытавши хоть тени культурного обособления, русским трудно!.. Вот либеральной буржуазностью кой-как перебиваться -- это у нас много охотников; -- но для такого конца -- нужно еще хоть 1/2 века, я думаю, и после взятия Царьграда -- прожить! -- Ну, прощайте. -- Спасибо!!!
   NB. А каково Вам кажется уверение Астафьева, что русские не любят исполнять мелких обязанностей, но любят исполнять долг! Не замечал что-то -- а 59 лет живу на свете.
   И, наконец, если бы и так; -- да разве и англичане, и французы, и немцы -- мало проявляли в своей истории примеров истинно геройского исполнения долга!
   Беда это мне, что у нас всё обманывают себя воображением, будто моралью мы европейцов превосходим!
   Это вредная ошибка! Вредное самообольщение!
   Совокупностью признаков религиозных, государственных и бытовых и можно, и надо отличаться; -- а на почве высшей этики -- как бы не осечься, самообольщаясь. -- Стремиться к ней, конечно, надо; но именно потому, что она у нас ужасно слаба...
   Об этом мы в августе поговорим -- побольше!
   
   1 июня.
   И вчера в No 146 -- не было еще моей 2-й статьи (или главы). -- Чтобы дело не затягивать (и чтобы даже перестать на некоторое время думать о нем), -- я завтра -- во всяком случае и это письмо отправляю заказным и сверх того посылку, которую Вы, конечно, несколькими днями позднее письма получите. -- В посылке будет -- 1, книжка Астафьева {(С отметками на стр. 82, 18, 19 и т. д.)} и 2, Превосходная! книга И. С. Аксакова о Тютчеве. Едва ли она Вам знакома? Книга -- довольно редкая; вышла она в 74-м году -- и пользуется гораздо меньшей известностию, чем заслуживает по своим первоклассным достоинствам. -- В 74-м году -- сколько Вам было лет? Вы были еще совсем дитя? -- Если теперь Вам, наприм<ер>, 26 лет (наверное -- не помню), то в 74 -- было 10 только. -- А говорили о ней мало. -- Она несомненно и удовольствие Вам большое доставит и пользу принесет. -- Я в предисловии отметил для вас нечто особенно важное, на стр. 77. И. С. Акс<аков>, этот чистокровный Славянофил, сознается, что, развиваясь, учение о духовной самобытности нашей должно претерпеть глубокие изменения. -- Одним из таких неизбежных изменений -- я считаю те сословные наклонности, которые свойственны мне, Пазухину ("Сосл<овный> вопр<ос> в России"), покойному Гр<афу> Дм<иттрию> Андр<еевичу> Толстому (Мин<истру> Вн<утренних> Д<ел>) и даже, по всем признакам, самому Государю. -- Стремления же поддержать сословия или восстановить, есть не что иное, как одно из частных приложений моей теории триединого процесса (с 61 года -- уравнительное смешение; с 81 -- реакция против этого смешения).
   Прилагаю в посылку еще сверх этого и отрывок (не напечатанный еще нигде) из моей статьи "Славянофильство теории и Сл<авянофильст>во жизни"; -- она была начата еще на Фоминой для Шарапова; но "Русск<ое> Дело" прекратилось; -- а тут Астафьев с своей пьяной заметкой, и друг<ие> обстоятельства отбили. -- Ее можно будет переделать немного со стороны внешней и напечатать позднее в "Гражд<анине>", когда успею; -- но Вам я посылаю ее как есть -- в виде обращения к самому Шарапову.
   Мне бы хотелось, чтобы в вашей благословенной головке -- все это -- и мое, и не мое -- вступило в органическую и ясную связь. -- А будете ли теперь писать статью или нет -- это Ваше дело.
   Обо мне, т. е. о возражении собственно Астаф<ьеву>, не тревожьтесь более. -- Я совершенно успокоился; время -- раз; -- мой краткий протест в "Гражд<анине>" -- два и ваше горячее и осмысленное участие -- три; -- все это -- вместе -- подействовало успокоительно. -- Не знаю, что я буду чувствовать, если он прочтет мою заметку и вздумает вступить в полемику... Но постараюсь -- все-таки или промолчать вовсе, или ответить два слова -- так -- чтобы спор сразу прекратить.
   В посылку вложу еще несколько экземпл<яров> моей 3-ей главы "Добрые вести". -- У меня есть лишние. -- Так как эта глава имеет более общее значение, то -- не пригодится ли кому-нибудь? -- Роздайте.
   Экземпл<яров> 4-й главы (о религ<иозном> движ<ении> женщин) я до сих пор от Мещерск<ого> не добился; -- с этой стороны редакция "Гражд<анина>" -- истинный бич! Деньги вышлют; но уже ничего больше толком не добьешься.

К. Леонтьев.

   NB. Книги обе (Астаф<ьева> и Аксак<ова>) больше 2-х ме- сяцов не держите; -- они мне очень дороги и нужны. -- Если приедете 1-го августа, привезите сами. -- Под бандеролью не возвращайте, избави Боже, зарежете; надо посылкой. -- Рукопись мою тоже можно продержать до 1 августа. -- Только Вам, немцу, и доверяю.
   

80
ФУДЕЛЬ -- ЛЕОНТЬЕВУ
8 июня 1890 г., Варшава

8 июня 90, Варшава.

Добрейший Константин Николаевич!

   Пишу к Вам из Варшавы по особенному случаю. Жена моя гостила у моих родных и внезапно расхворалась. Теперь она, Слава Богу, поправляется, но я уже два дня живу здесь. Если все будет благополучно, то завтра ночью уеду обратно домой. Последнее время вообще жена очень часто хворает и довольно серьезно; или климат на нее плохо действует, или же какие-либо другие причины.
   Будьте так добры, попросите батюшку о. Амвросия помолиться о здравии болящей Евгении.
   Посылку Вашу с книгами получил и искренно благодарен Вам за них. С нетерпением прочел брошюру Киреева и ужасно обрадовался. Во всей брошюре нет ни одного слова, опровергающего основную мысль Вашей "Национальной политики". Это мне на руку. Думаю в своей статье немножко "задеть" Киреева. Это будет полезно. Кстати: статью о Вас начал я, но теперь случился маленький перерыв; по возвращении домой буду продолжать. Не сердитесь, что я долго ее пишу. Я вообще всякую статью пишу очень долго, тем более такую серьезную, как эта. Предупреждаю Вас, что статью эту я пишу так, как бы она появилась в толстом журнале. Для нашего дела надо во что бы то ни стало выхлопотать, чтобы она была помещена или в "Русском Обозрении", или в "Русском Вестнике". Печатать ее в "Гражданине" не имеет смысла; для кого? Читатели "Гражданина" Вас знают; повторять им Ваши мысли -- незачем. Нужно перенести вопрос на более обширную почву; Вам это неудобно, я могу. Быть может Вы согласитесь заранее "позондировать" почву и спишетесь с Бергом и Цертелевым. Статья моя "К. Леонтьев и племенная политика" -- будет самая беспристрастная, никого не затрогивающая. Согласен я ее отдать даром без всяких условий. Если не примут Цертелев или Берг -- то я уж и не знаю, что и делать; больше печатать негде. -- Не написать ли мне об этом обстоятельстве -- Астафьеву; из справедливости к Вам он может содействовать помещению статьи в "Р<усском> Обозрении". Как Вы думаете?
   Жена от всей души благодарит Вас и семью Вашу за добрую память и за приглашение. Только вряд ли ей удастся в этом году побывать в Оптиной. Она так соскучилась по своим родителям, что по получении отпуска прямо проедет в Москву, тем более, что срок отпуска будет небольшой; я же заеду к Вам. Впрочем, к тому времени еще многое может измениться. И если удастся нам вместе быть в Оптиной, то, конечно, остановимся у Вас. В прошлом году жена была в особом положении.
   Кланяемся мы Вашему семейству. От жены Вам искренний привет, а от меня пожелание мира и спокойствия душевного. Обнимаю Вас.

Искренно Вас любящий сын Иосиф.

   

81
ЛЕОНТЬЕВ -- ФУДЕЛЮ
18 июня 1890 г., Оптина Пустынь

18 июня, 90-го г., Опт<ина> П<устынь>

   Милый и дорогой мой батюшка по благодати и сану, сынок по возрасту и умственному сродству -- получил я Ваше письмо из Варшавы и немедленно послал к От<цу> Амвросию записочку с просьбой поминать на молитвах болящую р<абу> Б<ожию> Евгению -- Не дай Бог, не дай Бог -- ей серьезно хворать; не скоро найти такую хорошую, согласную и милую жену и всякому человеку! А молодому Священнику -- беда!
   Известия эти о недугах ее меня очень за Вас и за нее самоё огорчают; -- но есть другой пункт, касающийся ваших семейных дел, который меня порадовал. -- Вы пишете, что Евг<ения> Серг<еевна> "соскучилась по родителям своим". Не по матери только, а "по родителям". -- Из этого я заключил, что тесть Ваш, видно, преложил гнев на милость и принимает теперь у себя дочь... Так ли я это место понял? Если так, то это, конечно, большое облегчение для свиданий с любимой матерью. -- (Я ведь всю историю Вашу знаю от добрых людей; ибо Вы сами не удостоили мне все это рассказать, полагая, верно, что я живу лишь одними "идеями общими", а сердечных дел по неприличной дряхлости моей, -- уже не в силах понимать!)
   Теперь о вашей статье. -- Мне Астафьев писал, что Цертелев меньше 80 р. с<еребром> за статьи вообще не платит. -- Поэтому, если он статью найдет интересной -- то, вероятно, недурно заплатит. -- Слышно, что "Русск<ое> Обозр<ение>" вообще тароватее "Р<усского> В<естника>"; да оно и понятно -- Церт<елев> платит Морозовскими деньгами, а Берг своими.
   Но -- вопрос весь в том, примет ли Церт<елев> вашу статью? Боюсь, чтобы и с вами не случилось того, что случилось с Александровым; -- перед которым теперь я считаю себя виноватым в том, что не спохватился вовремя охладить его дружеское усердие. -- Он долго трудился над статьей обо мне, по поводу "Литер<атурного> портрета" Чернова (Портье), и я по слабости человеческой помогал ему кой-какими указаниями и советами. -- Затмение. Прозрел я тогда, когда Берг, без объяснений, отказался ее напечатать. -- Алекс<андров> послал ее в "Русск<ое> Обозр<ение>", и тут уже я успел приостановить дело тем, что послал А<лександро>ву немного денег на телеграмму Цертелеву и на пересылку рукописи обратно к автору в Ярославль. -- Этим я избавил и его и себя от нового щелчка! При свидании объясню Вам все это потолковее. -- Я не говорю, чтобы Вы не кончали статьи; -- пишите; это и для дела, и для Вашей собственной зрелости в высшей степени полезно. -- При ваших способностях, -- напряжение мысли в определенном направлении -- не может пройти без глубокого следа на вашем же собственном внутреннем міре. -- Сверх того, это напряжение может навести почти неожиданно вашу же мысль, по мере ее созревания -- на новые пути, которых ни вы, ни я не предвидели. -- Все это говорю по личному опыту. -- Но если вы хотите достичь цели (т. е. обнародования и некоторого рода пропаганды), то вспомните еще раз то, что я Вам говорил: "перенесите центр тяжести Вашего мышления и вашей работы на общий вопрос -- на вопрос о национальной культуре и о племенной политике; с более частного вопроса о моей или Астафьевской правоте". -- Чтобы сразу было видно, что Вы заботитесь не о восстановлении "попранных прав" некоего Леонтьева; {Так меня и теперь еще нередко честят в печати.} а хотите самому себе дать ясный и полный отчет о национализме русском во всех его проявлениях. -- (По возможности во всех.)
   Тогда совсем другое дело! Не пристрастие умственное и сердечное ко мне люди увидят тогда в вашем труде, а только то, что, исследуя равно и Киреева, и Астафьева, и Леонтьева -- вы пришли поневоле к тому, что -- у Леонтьева все яснее по основам и практичнее по выводам.
   Избави Вас Боже от такого заглавия "Г. Л<еонтье>в и племенная политика"! Этим Вы все дело испортите. -- Не надо так "налегать" на мое непризнанное имя... Вот лучшее заглавие: "Три брошюры о русском национализме". -- Киреева имя ставьте прежде (он -- генерал военный! и я это чту и вам рекомендую!), мое -- вторым, Астафьева последним ("Не философствуй, мол, так, что ничего не поймешь!"). -- Вот так, есть надежда, что и волки будут сыты, и овцы целы. Спешить совсем не нужно. -- Если она и к зиме только будет готова, то это еще и лучше. -- Я затем Вам и послал столько матерьяла; и когда здесь увидимся -- прочтем вместе, поспорим и решим всё. -- Предмет -- думаю, и на 50--100 лет, неистощимый. -- Не скоро с этим вопросом Россия расстанется; -- разве тогда, когда станет только Славянской частью общеевропейской безбожной и эгалитарной республики.
   Я не только прошу, но почти что считаю себя вправе требовать, чтобы Вы не спешили и чтобы Вы ни к Бергу, ни к Астафьеву, ни к Цертелеву не обращались бы прежде свидания со мною в августе, в Оптиной. -- Почему -- вправе требовать? Потому -- во 1-х, что дорожу в высшей степени Вашей будущей литературной репутацией и Вашим положением в журнальном (анафемском все-таки!) міре. -- Я в 10 раз опытнее Вас и сочту за малодушие, непростительное с моей стороны, если не буду контролировать вашего юношеского выступления на мою защиту. -- Довольно одного случая с Алекс<андровы>м! Тогда, по крайней мере, я был в затмении; а теперь у меня нет и этого печального оправдания. -- Собственно Астафьеву -- на его одну страничку возражать и не стоит серьезно; -- человек зарапортовался и сказал: 2-жды 2 = стеариновая свечка. -- Довольно с него моего краткого протеста в "Гражданине".
   Мое имя -- в заглавии -- поверьте -- ни Берга, ни Цертелева в пользу вашего труда ничуть не расположит! -- Скорее напротив! -- Мое положение, или моя роль в русск<ой> литературе -- совсем особая и даже непонятная. -- То там, то сям мелькают (именно только мелькают) весьма ободрительные слова вроде: "великий ум, великая мысль; -- удивительный слог; удивительные замечания; -- самобытный мыслитель; тонкий художник; -- глубоко; -- остроумно; -- блестящее изложение; -- образцовый язык..." (Все это -- я даже помню, кто и где сказал.) В совокупности взятые эти мелкие цветочки могут составить такой букет похвал, что самое взыскательное самолюбие удовлетворилось бы... Но букета этого никто не хочет связать и собрать, и очень многие из тех людей, которые готовы не только -- сочувствовать, но и восхищаться некоторыми идеями моими, -- остерегаются -- выступить в печати с основательным изучением моих особенностей. -- Быть может -- это у иных происходит еще и оттого, что не знают, в какую "клетку" меня поместить? -- В Славянофильскую не помещаюсь; в Катковскую не влезаю; в либеральную -- конечно -- нельзя... за Влад<иміром> Соловьевым -- в Рим не хочу лететь... По части Православия, конечно, проще всего. -- "Человек этот стоит за старое, Церковное Правосл<авие>; ученик монахов; -- никаких новейших сентиментальностей не хвалит -- и т. д." -- И только... А во всем остальном, куда его деть? Разумеется -- остается только два пути: или доказать, что Л<еонтье>в говорит вздор, или уже решить, что есть особая клетка: Леонтьевская. -- Первое сделать немножко трудно, ибо лет через 10--15 позднее все не-либералы начинают говорить то же, что он заранее говорил; -- а второго сделать не хочется. -- И вот -- книги мои лежат в ящиках; брошюры б<олее> или менее замалчиваются; издатели -- не хотят покупать у меня прав на издание...
   Редакторы и критики -- сами, должно быть, не знают, что обо мне подумать и написать... При таких условиях, -- конечно, вам, человеку еще начинающему, -- вовсе не целесообразно -- выставлять сразу мое имя на вашем знамени слишком крупными буквами. -- Слишком многим оно неизвестно и ничего им не скажет. -- Говорю -- "нецелесообразно" -- не с точки зрения ваших собственно практических интересов (хотя и об них, Вы знаете, я не забываю); я понимаю хорошо, как много у Вас идеализма и как он счастливо сопряжен в характере вашем с твердостью воли, независимостью и смелостью; -- я понимаю, что вы, проникшись идеей и согласившись с нею, готовы всегда перенести нападки, насмешки и матерьяльные невыгоды... "Нецелесообразно" -- выставлять вперед мое имя -- для самого дела. {Другое дело -- если бы редакт<ором> журн<ала> были Вы сами; или Кристи; или Александров.} -- Труд, не столь специально мне посвященный -- вернее получит доступ в "Русск<ое> Обозр<ение>, и мои начала в смеси с началами менее самобытными -- легче переварятся. -- (Киреев -- просто обыкновенный либеральный Славянофил; -- у Астафьева его взгляд на психич<еский> строй -- русских -- еще сильно отзывается Достоевским; -- стремление к "святым" или к "святости" -- он называет стремлением -- к гармонии душевной...
   Ну -- что за натяжка! От "святых" русские ждут просто помощи для достижения загробного блаженства (трансцендентный эвдемонизм); а -- какая же это гармония на земле у русских? Вечное смятение и беспорядок в чувствах; даже и у многих мужиков. -- И т. д.) И где это он видел, что русские вообще, не любя исполнять обязанностей, любят исполнять высший долг. У него самого есть в характере эта симпатичная черта; -- но можно ли назвать ее -- национальной! 59 лет живу не свете -- не замечал! -- Увы! Большинство русских не любят ни долга, ни обязанностей! А любят увлекаться зря движениями сердца, как добрыми и высокими, так и подлыми и жестокими. -- Я не вижу пользы в национальном самоослеплении.
   Не хотите ли, я вышлю Вам еще -- 1, "Россию и Европу" Данил<евского>; 2) 1-й том Страхова "Борьба с Западом"; -- 3) Кой-что подберу Вам из Вл. Соловьева (он весь у меня, даже и запрещенные) и 4) Книжку с наклейками изо всех моих статей за последние три года? -- Едва ли Вам приходилось читать все это в связи и с руководящей, определенной целью? -- Если хотите, сейчас ответьте мне телеграммой; пожертвуйте копеек 50--70. -- (По-европейски -- быстро, верно.) Я немедленно вышлю Вам посылкой; у Вас все будет цело; -- я на вас как на каменную гору полагаюсь!
   Не пренебрегите, ради Бога, тем местом в предисл<овии> Аксакова, которое я отметил (что Славянофильство должно иногда до неузнаваемости перерождаться). -- Об этом, кажется, никто не напоминал; а это нам с вами весьма на руку! -- Целую Вас и прошу Вашего благословения и молитв.

Грешн<ый> К. Леонтьев.

   

82
ФУДЕЛЬ -- ЛЕОНТЬЕВУ
22--23 июня 1890 г., Белосток

Белосток 22-го июня 90 г.

Дорогой Константин Николаевич!

   Вчера кончил я свою статью о Вас. Небольшая это будет статья, очень небольшая; писал я ее долго, потому что совершенно отвык от литературной работы; вот уже почти полтора года, как я ничего серьезного не писал и не печатал. Не знаю, понравится ли Вам эта статья (пришлю ее Вам через несколько дней посылкой), потому что принципиального, существенного значения она не имеет; в ней я излагаю Ваши мысли и выводы из "Национальной политики" ввиду "важности для нашего времени" и ввиду того, что взгляды Ваши не оценены и не опровергнуты. Указываю затем недомолвки А. Киреева и в заключение ставлю вопрос об опасностях Панславизма на открытую почву для обсуждения и критики. Своих взглядов пока не высказываю; это потом. Цель статьи -- вызвать на полемику Киреева и других панславистов.
   Когда я сотрудничал в "Русск<ом> Деле", многие (и в том числе Н. П. Аксаков) сознавались, что у меня особая способность "ставить вопросы". Шарапова я действительно часто вызывал на объяснение (не к выгоде его) -- не знаю -- удастся ли теперь вызвать на то же "славянофильствующих" публицистов.
   Вопрос теперь весьма важный -- где печатать статью? Я писал уже Вам, что хотелось бы мне печатать или в "Р<усском> Вестнике", или в "Р<усском> Обозрении". А между тем я не знаком ни с Бергом, ни с Цертелевым; я думаю прислать Вам статью и, если Вы не найдете в ней искажения Ваших мыслей, то быть может согласитесь Вы же и отослать в редакцию. Как Вы думаете -- хорошо ли так? Если же найдете какие-либо неточности или искажения, то сейчас же пришлите обратно для исправления.
   А жаль будет, если статью не напечатают. Потому что она, в сущности, есть только "начало". Если возникнет полемика и панслависты выскажутся, я написал бы продолжение статьи, в котором уже поговорил бы о славянском вопросе специально. Но об этом мы еще с Вами переговорим лично.
   Как Вам понравилась последняя статья Вл. Соловьева ("Русск<ое> Обозр<ение>", июнь)? Мне она очень понравилась именно потому, что в ней В. Соловьев как будто сделал шаг назад и во всяком случае, в ней он свободен от всех своих резких крайностей. Теперь я понял ту связь, которая соединяет В. Соловьева с славянофилами; связь эта органическая, также как и Ваша связь с ними же. Только Вы стали развивать одну сторону этого учения -- государственно-культурную, Соловьев -- другую: о всемірно-историческом призвании России. Между Вами как будто непримиримое противоречие, но в сущности работа Ваша одинакова; вы оба очищаете славянофильство и развиваете это учение. -- Думаю я, что можно будет в будущем органически соединить славянофильство старое (очищенное), Ваше учение и В. Соловьева стремления. Теперь только смутно сознаю я форму этого соединения, но верю, что в будущем это будет и будет.

* * *

   23 июня.
   
   Только что получил Ваше письмо и возвращаюсь к прежнему.
   Искренно благодарен отцу Амвросию за молитвы о "болящей Евгении"; молитвы помогли; жена поправилась и более недели уже здесь -- у меня. Здоровье ее теперь, слава Богу, хорошее. Вам она очень благодарна за память и заботу.
   Относительно моей статьи, скажу еще раз вот что: написал я начало с тою целью, чтобы (если будет напечатана) вызвать "националистов" на объяснение. Это мне очень нужно, потому что пока еще я не все как следует перевариваю. Говорить теперь подробно и критически о трех брошюрах (Кир<еев>, Леонтьев и Аст<афьев>), как Вы хотите -- нельзя уже потому, что предметы, о которых трактуют брошюры, слишком разные: Вы говорите о Племенной Политике, Киреев говорит: "Нельзя не признаться, хотя трудно сознаться и т. д. ..." А Астафьев просто 2x2 = стеариновая свечка. Как же сравнивать эти разнородные величины? По моему мнению невозможно. Иное дело, если взглянуть на предмет или шире, или уже. В первом случае надо сравнивать: 1) старое Славянофильство; 2) Данилевского;
   3) Вл. Соловьева и 4) К. Леонтьева ("Восток, Россия и Слав<янство>"). И эти четыре величины сравнить в одном только вопросе -- "о национальной задаче России и Славянства". Это была бы работа и серьезная и весьма нужная. А так как время терпит, то я думаю, что Господь сподобит меня в будущем заняться этой работой. (Синтез главных течений нашей мысли.) Но это в будущем. Эпиграфом этого тогда можно поставить слова Ив. Аксакова о славянофильстве (в биографии Тютчева). Но это, повторяю, в будущем. А загадывать я всегда боюсь.
   Я предпочитаю теперь взглянуть на тот же предмет несколько уже, чем Вы предлагаете. Не касаясь пока вопроса о национальных задачах -- обратить внимание на Славянский вопрос и наше отношение к нему; 1) прежде всего указать на результаты племенных движений на Западе; затем 2) показать, что наши Славянские симпатии -- это тоже племенное движение, и показать, как избавиться от подражания в этом случае Европе. Первый вопрос я разработал в статье, которую скоро пришлю Вам; второй вопрос думаю разработать осенью; прежде всего потому, что хотелось бы мне слышать чьи-либо возражения на мою статью, а затем, теперь разрабатывать этот вопрос физически не могу; чувствую себя последнее время физически усталым должно быть оттого, что живу в душном городе, а отчасти оттого, что нравственно мое положение здесь (2-го священника) очень тяжело (об этом расскажу лично). Во всяком случае, писать и читать по этому вопросу ничего не могу. Постараюсь июль месяц отдохнуть, чтобы потом мысль моя была более свежа. Поэтому книг мне более не присылайте; когда буду у Вас, тогда захвачу. Во всяком случае, посылаю Вам статью как начало. Почитайте и решите, можно ли печатать так? Хорошо было бы печатать ее теперь. -- Нельзя ли при этом объяснить редактору, что это "начало"; и если не согласятся печатать ее не "по принципу", а потому что она не самостоятельный труд, ну, тогда можно будет переделать ее и докончить так, как я хочу.
   Во всяком случае почитайте и скорее напишите мне Ваше решение. А попытаться напечатать не беда; "попытка -- не пытка, спрос -- не беда".
   Спешу закончить, чтобы скорее послать Вам письмо. На днях еще напишу. Призываю Божие благословение на Вас и Вашу семью.

Искренно Вас любящий Иосиф Фудель.

   Все-таки статью свою, ввиду Вашего последнего письма, я несколько изменяю (смягчаю). Заглавие переменю. Пришлю дней через 10.
   

83
ЛЕОНТЬЕВ -- ФУДЕЛЮ
11 июля 1890 г., Оптина Пустынь

11 июля, 90 г.; Опт<ина> П<устынь>

   Надеюсь -- 76-го августа ехать на месяц в Москву. Нельзя ли Вам употребить все усилия, чтобы быть сюда ранее Успеньего Дня?
   Побыли бы тут вместе и вместе могли бы до Москвы ехать. -- Чего же лучше?
   Жду свидания с Вами как манны небесной!
   Благословите любящего Вас и грешного

К. Леонтьева.

84
ФУДЕЛЬ -- ЛЕОНТЬЕВУ
10--14 июля 1890 г., Белосток

Белосток 10-го июля 90 года.

Дорогой мой Константин Николаевич!

   Наконец-то вчера дописал статью о племенной политике; написал я ее еще в конце прошлого месяца, но когда получил Ваше письмо (последнее), то решил статью переделать; а так как я не умею переправлять старого, то написал статью совершенно новую. В прежней я очень много говорил о Вашей брошюре и вообще стоял на почве защиты Ваших идей; в новой статье я почву изменил и о Вашей брошюре говорю холодно беспристрастно. Это сделано мною с единственною целью во что бы то ни стало пробраться в журнал. Это необходимо; не из личного самолюбия говорю это (Вы понимаете), а чтобы только пропагандировать Ваш взгляд на Восточный вопрос; это настоятельно нужно -- время не терпит. И если бы удалось мне вызвать на полемику А. Киреева, С. Шарапова и других панславистов, то я был бы бесконечно рад; к тому времени можно бы подготовить новую статью "Самобытность или панславизм?", в которой окончательно можно бы установить Вашу поправку в славянофильское учение по внешним вопросам. Но об этом лично поговорим, а пока прежде всего поскорее сообщите Ваше мнение о статье. Поскорее и поскорее -- об этом усиленно прошу Вас, хотя бы даже в открытом письме.

-----

   Вместе с сим посылаю Вам:
   1) Книгу П. Астафьева (Публичные лекции). Эта книга мне очень пригодится для моих будущих работ (если Господь сподобит).
   2) Брошюру А. Киреева; брошюра интересна по недосказанности и запутанности мысли; в противоположность Вам он сам не знает, чего хочет и только повторяет "зады".
   3) Книгу Ив. Аксакова о Тютчеве; книгу эту я читал еще в Москве и она у меня даже есть. Очень много из нее я попользуюсь, если удастся когда-либо написать статью о тех поправках, которые внесены в славянофильство последующими писателями (Тютчев, К. Леонтьев, Вл. Соловьев).
   4) Вашу недоконченную статью "Славяноф<ильство> теории и сл<авянофильство> жизни". С искренним удовольствием читал и перечитал статью. Много из нее почерпнул для себя. Пожалуйста, докончите ее и непременно напечатайте. Пожалуй можно будет напечатать и не в "Гражданине"; из нее будет прекрасная статья для журнала. Хочется мне, чтобы она была напечатана именно потому, чтобы потом воспользоваться Вашими поправками в славянофильство, так ясно и прямо выраженными.
   5) Письмо к Вам Т. И. Филиппова. В принципе я согласен с мнением Тертая Ивановича, но вижу недоразумение между вами в понимании слова "влияние". Как Вы понимаете это слово? По моему мнению, влияние бывает видимое и невидимое. Видимое влияние очень близко граничит с популярностью; но основываясь на одних только исторических соображениях, я, правду говоря, не желал бы для Вас влияния "видимого". И вот почему: видимое влияние на современников имели все публицисты и критики, служившие духу времени; Белинский, Писарев, Некрасов и им подобные не жаловались на равнодушие публики; их влияние было видимое, потому что временное. Писатели же, вырабатывавшие мысль "будущего", обречены были всегда на "одиночество". Стоит только припомнить Славянофилов. А кто знал Данилевского? А между тем, ведь Вы сами находились под его влиянием и его идеи легли в основу Ваших убеждений. И я, моложе Вас на 30 лет, в свою очередь тоже находился под влиянием славянофилов и Данилевского и т. д. Таково влияние вечной идеи, влияние тех убеждений, которые имели в себе частицы вечной Правды. А где дым Некрасова и Писарева? И Достоевский дымил, и Лев Толстой дымит (своей философией, конечно). Истинное влияние поэтому мне кажется невесомо и неопределимо. Идеи Данилевского распространяются незаметно, но внушительно; влияние же этого писателя становится все более и более заметно по мере восприятия общественным сознанием его идей. Одним словом, мысль моя такова, что чем более шуму, тем хуже; и чем менее признания писателя современниками, тем более влияния окажет он в будущем на жизнь общества и государства. Все это Вы давно уже знаете, но пишу я это только для того, конечно, чтобы Вы знали, как я смотрю на этот предмет.
   Добавлю к этому еще вот что: думаю, что уже началось влияние Ваше (невидимое) на общество наше. Вы сами некоторые признаки видите. Что касается меня, то я очень, очень многое воспринял от Вас. В чем Вы поправляете славянофильство, в том я с Вами согласен. (1) Взгляды на Церковь и Православие. -- 2) Сословность. -- 3) Восточный вопрос.) Не согласен я с Вами только во взгляде на культуру и призвание России; в этом я несколько поддаюсь Вл. Соловьеву. Но только поддаюсь, а самостоятельного взгляда на это еще не установилось.
   Ну, об этом еще поговорим лично. Кстати, предполагаю числа 29 или 30 ехать в Вильно к Владыке проситься в отпуск; если задержки не будет, то числа 9--11 думаю быть уже у Вас. Но к тому времени еще напишу. Вы же напишите по получении этой посылки. Рукопись мою сохраните до моего приезда; если думаете, что можно будет печатать это "начало", то я сам отвезу его к Цертелеву; попытаюсь и щелчка не боюсь в случае чего-нибудь; без риска ничего не делается.
   А пока крепко обнимаю Вас и призываю Божие благословение на Вас и Вашу семью. Жена шлет Вам искренний привет.

Весь Ваш Иосиф Фудель.

   14-го июля 90 г.
   

85
ЛЕОНТЬЕВ -- ФУДЕЛЮ
24 июля 1890 г., Оптина Пустынь

24 июля; 1890 г., Опт<ина> П<устынь>

   Милый От<ец> Иосиф! Вчера получил Вашу статью (и книги); -- а сегодня исполняю Ваше желание знать мое мнение. -- Очень хорошо; ясно, просто. -- А ясность в наше время туманных патриотических "слов" -- важнее всего. -- Вы еще не знаете, что Петр Евг<еньевич> напечатал против меня в "Моск<овских> Вед<омостях>"! -- В высшей степени неделикатно, невеликодушно и неблагородно!.. Я при наших столь искренних личных сношениях и от его благородного сердца и не ожидал. -- Думаю, что и в литературу необходимо вносить ту самую "мораль", которую он всегда проповедует. -- Мне даже стыдно за него! -- Вот -- приедете, прочтете. -- Я же, как сказал, так и сделал. -- В полемику не вступил; -- ничего на это не ответил. -- И вообразите -- до чего у него все туманно; он опять настаивает на том, что моя брошюра есть нападение на национальный идеал; -- уверяет, что выражение "национальная политика" вовсе не сбивчиво; -- а ясно -- и наконец -- что вся моя деятельность состояла издавна в отвержении национального идеала. -- И сверх того, будто бы я отвергал всегда значение племени для культуры... Остается -- только руками развести и сказать себе: "Стоит ли в самом деле писать, когда и от умных людей приходится выслушивать такие мнения?" Ну довольно об этом!...
   Буду ждать Вас 9--И августа; -- с такою радостью, какую Вы, пожалуй, и вообразить еще не можете в 25--26 лет. -- У меня много друзей, так сказать, "сердечных", но "умственных" друзей очень мало. -- И теперь -- в 60 почти лет; -- я только и могу указать на Т. И. Филиппова да на вас двоих с Александровым. -- (На Кристи (не могу) вследствие болезненности его и отчасти вследствие скверного влияния на него родных.) Как же мне не радоваться свиданию с Вами!
   Вы ничего не пишете, однако, о моем последнем открытом письме, где я предупреждал Вас, что поеду, вероятно, вместе с Вами в Москву. Неужели Вы его не получили? На всякий случай, повторяю, что мне хотелось бы провести здесь с Вами несколько досужных дней; а ехать в Москву я бы предпочел 16-го августа, т. е. провести здесь весь Пост; чтобы по слабости сил моих не быть вынужденным дорогой оскоромиться. -- Это мне будет очень неприятно! Хотя, если необходимо, то я как человек свободный буду соображаться с Вашими обстоятельствами. -- Так как Вы намереваетесь на этот раз быть здесь без Евг<ении> Серг<еевны>, то до Калуги я Вас довезу даром в карете или коляске. -- И кстати сказать, хотя Вы знаете, что Евг<ению> Серг<еевну> я очень полюбил, но вообще нахожу, что человеку, имеющему высшие цели в жизни, необходимо просто отучать себя от потребности сердца "влачить" за собою жену (и детей! тем более). -- Иногда -- быть одному именно в дороге даже для работы ума в высшей степени освежительно!
   И только -- о делах.
   Подумавши -- решаюсь послать Вам и ту грубую статью Астафьева, о которой пишу в этом письме. -- NBУ Вас не пропадет; хотя, к сожалению, среди присланных Вами теперь книг и бумаг -- я не нашел вырезки статьи Ю. Николаева о племенной политике Наполеона III-го. -- А она мне тоже очень нужна. -- По жало ста, не забудьте отыскать мне ее и привезти.NB
   Обнимаю Вас и прошу Вашего благословения.
   Евг<ению> Серг<еевну> прошу во имя высших целей -- не сердиться на меня за то, что я советую Вам путешествовать почаще "без жены"... Ничего! Свидание после небольшой разлуки живее!

Ваш К. Леонтьев.

   

86
ФУДЕЛЬ -- ЛЕОНТЬЕВУ
31 июля 1890 г., Белосток

31 июля 90, Белосток.

Дорогой Константин Николаевич!

   Пишу наскоро. Завтра еду в Вильну проситься в отпуск. Если не будет какой-либо задержки, то предполагаю быть у Вас числа 10--11 августа; затем 16-го числа вместе с Вами поедем в Москву. Я очень рад, что и Вы поедете. -- И Вам будет полезно, и свидание наше продлится лишним днем. До личного свидания более я Вам уж не напишу, а если что-либо особенное задержит меня, то тогда уж я извещу Вас.
   Получил я Ваше письмо с возражением П. Е. Астафьева. Грустное впечатление вынес я из этого возражения; слишком уж много в нем злости совсем не "философской", хотя весь вопрос он очень ловко обошел и поставил на почву философскую, в высшей степени спорную.
   Хорошо Вы сделали, что не ответили теперь ему. Лично с Вами мы еще поговорим об этом.
   Вырезка из "Моск<овских> Ведом<остей>" со статьей Юр<ия> Николаева сохранена у меня в целости, я ее привезу.
   Пока, до свидания. Призываю Божие благословение на Вас и крепко обнимаю Вас. От жены искренний привет.

Весь Ваш Иосиф Фудель.

   

87
ФУДЕЛЬ -- ЛЕОНТЬЕВУ
16 сентября 1890 г., Белосток

16 сент<ября> 90, Белосток.

Дорогой Константин Николаевич!

   Благополучно ли доехали? Как теперь себя чувствуете? Владыка Алексий желает иметь оттиск Вашей последней статьи (о романах Л. Толстого). Хорошо бы Вы мне прислали несколько экземпляров оттиска, есть много интересующихся ею.
   Искренний привет Вам и семье Вашей от меня и жены.

Ваш иерей Иосиф Фудель.

   

88
ЛЕОНТЬЕВ -- ФУДЕЛЮ
20 сентября 1890 г., Оптина Пустынь

20 сентября; 1890; -- Опт<ина> П<устынь>

   В прошлый понедельник (17-го) возвратился благополучно под "сень струй". Радость моя невыразима! И здоровье (сравнительно) недурно. На днях вышлю Вам свои оттиски "Анализ, стиль и веяние". -- (Исправ<лю> предвар<ительно> опечатки), к<ото>рых бездна.) Слава Богу -- слышу, отдают в Петерб<урге> справедливость (и все-таки -- больше по секрету). -- А вас прошу великодушно мне простить, если я попрошу возвратить мне один из подарков моих: Абб<ата> Гетте. Очень мне нужен теперь. Но я закажу разыскать для Вас в Москве другой экз<емпляр> и выслать.
   Бат<юшка> От<ец> Амвросий до сих пор в Шамордине.

К. Леонтьев.

   Евг<ении> Серг<еевне> наш общий привет.
   

89
ФУДЕЛЬ -- ЛЕОНТЬЕВУ
13 октября 1890 г., Белосток

13 октября 90, Белосток.

Дорогой Константин Николаевич!

   Будьте так добры, попросите у отца Амвросия (при случае) для меня один экземпляр книги "Отец Климент Зедергольм". Свой экземпляр я пожертвовал в библиотеку Леснинского монастыря. Сделайте еще одолжение -- купите в монастырской лавочке брошюрку "О последних событиях, имеющих совершиться в конце міра" иеромонаха Платона. Очень она мне теперь нужна. Если пришлете, буду крайне благодарен!
   От жены Вам искренний привет. Обнимаю Вас крепко.

Ваш Иосиф Фудель.

   

90
ЛЕОНТЬЕВ -- ФУДЕЛЮ
14 октября 1890 г., Оптина Пустршь

14 окт<ября>; 1890 г.; Опт<ина> П<устынь>

   Дорогой мой от<ец> Иосиф! Абб<ата> Гетте получил. Брошюру (оттиски из "Р<усского> В<естника>") на днях Вам отправляю. А вас убедительно прошу, разыщите у себя в бумагах и пришлите посылкой или заказным вырезки из "Гражд<анина>" -- моей второй политич<еской> статьи "Плоды национальнвых движений на Правое а <авном> Востоке". -- Книгу с наклейками я должен был на время доверить Вл. С. Соловьеву (нужно); -- а сам теперь пишу к сроку для "Русск<ого> Обозр<ения>" статью все о том же (о национальности), и мне необходимо снестись на эту статью ("Плоды"), а ее у меня нет. -- Я надеюсь, что скоро издам 3-й т<ом> Сборника, в который она войдет и к<ото>рый Вы, конечно, немедленно получите. -- Здесь кн<язь> Туркестанов (от<ец> Трифон); он видел на Кавказе бедного Ив<ана> Ив<ановича> Кристи и говорит, что он безнадежен... В разговоре все больше и больше путается, в Церкви, бедный, все плачет. -- Вот судьба!

К. Леонтьев.

   Е<вгении> С<ергеевне> мой привет.
   

91
ЛЕОНТЬЕВ -- ФУДЕЛЮ
18 октября 1890 г., Оптина Пустынь

NB

   Под бандеролью отправить -- без обложки общей -- 3 брошюры страшно; -- растеряются; замараются.
   В конверте заказным -- дорого.
   Посылкой -- уж очень мало что-то.
   Поэтому прибавляю еще 1 экз<емпляр> Сборника; -- подарите кому-нибудь поумнее.

К. Леонтьев.

   Я очень занят теперь: тяжба (625 р. с %); статья; роман; хозяйство... и т. д. ...
   
   18 окт<ября> 1890. -- Опт<ина> П<устынь>.
   
   От Алекс<андрова> ни слуху ни духу вот уже 2 месяца; -- о Кристи есть еще известия, но ужасные: он, кажется, неизлечим; путается в разговорах. -- Ужасная судьба!
   
   Через три часа.
   Сейчас получил Ваше открытое письмо. -- Брошюрку От<ца> Платона прилагаю; а насчет "От<ца> Климента" -- надо писать в Шамордино, так как батюшка остался там на всю зиму.
   У меня много разных "осложнений"; но я, слава Богу, довольно) бодр и во всем "спешу медлительно"!
   От Алекс<андрова> тоже пришло письмо, из Яросл<авля>; он вернулся туда, выдержавши почти все экзамены с большим одобрением. -- Осталось только 3: языки русский, польский, сербский. -- Я очень рад. -- А все моск<овские> друзья и почитатели там на руках носили; а теперь -- ни гу-гу!
   Пишу теперь письма Вл. С. Соловьеву о "национальном) вопросе", чтобы он рассудил нас с Петр <ом> Евг<еньевичем> Аст<афьевым>. -- Будут печатать в "Русск<ом> обозр<ении>".

К. Леонтьев.

   

92
ФУДЕЛЬ -- ЛЕОНТЬЕВУ
18 октября 1890 г., Белосток

18 октября <18>90, Белосток.

Дорогой Константин Николаевич!

   Посылаю Вам "Гражданин" с Вашей статьей "Плоды нац<иональной> пол<итики>" и посылаю вместе с этим несколько No нового журнала "Благовест", на всякий случай, если его Вам не высылают; в No 5-м есть моя небольшая заметка "Преемство от отцов", в которой я о Вас помянул.
   Из Вашего открытого письма я знаю, что Вы пишете в "Р<усское> Обозр<ение>" статью о национальности -- и это меня очень радует; а моя статья "К вопросу о национальном" -- должно быть погибла; послал я ее давно уже к В. А. Грингмуту, но от него ни слуху, ни духу.
   Вижу также из Вашего письмеца, что Вл. Соловьев пишет о Вас статью -- и это меня очень радует; стало быть Вы с ним виделись? Как виделись? О чем говорили? Что нового вынесли из этого разговора? Не поссорились ли? Все эти вопросы меня теперь очень сильно волнуют и, если Вы меня жалеете, то пожалуйста, хоть кратко ответьте на них.
   Точно также, кто будет издавать III-й том Вашего сборника? Когда он выйдет?
   Если Вы теперь интересуетесь вопросом -- что я делаю, -- могу ответить только одно: "благодушествую". Отказался я от преподавания в двух училищах и благодаря этому получил в свое распоряжение довольно много свободного времени. Читаю Священное Писание, Лествичника и еще кое-что из духовных книг, собираюсь писать кое-что из своих священнических впечатлений и собираю для этого материал. Если так сравнительно свободен буду я еще долго, то буду очень рад, потому что и здоровьем я теперь еще окреп.
   На следующей неделе поеду я в Петербург на неделю к своим родным; кстати побываю у Тертая Ивановича и схожу к Суворину поговорить об издании Вашего "Одиссея". Поеду я туда числа 22--25 и, если Вам нужно что-нибудь еще поручить мне в Петербурге, то пишите прямо туда по следующему адресу: С.-Петерб<ург>, 4-ая улица, дом No 29, кв. No 10.
   Жена моя все хворает; едет она со мной в Петербург и там обратится к хорошему врачу. Развилось у ней отчего-то сильное малокровие, а от этого и другие болезни. Но скучать она теперь стала гораздо меньше и более привыкла к будничной Белостокской жизни. Благодарит она Вас за память и шлет искренний привет Вам и всей Вашей семье.
   Длинного письма от Вас теперь я не жду, потому что работы у Вас много, но на небольшое все-таки рассчитываю. Сам напишу Вам по приезде из Петербурга.
   Кланяюсь Вашей семье и всем святым отцам Оптиной обители, которые знают и помнят меня. Особенно привет мой отцу Трифону. Надолго ли он в Оптиной?
   Обнимаю Вас и призываю Божие благословение на Вас и Ваши труды.

Искренно любящий Иосиф Фудель.

   

93
ЛЕОНТЬЕВ -- ФУДЕЛЮ
20 октября 1890 г., Оптина Пустынь

20 окт<ября> 1890 г.; Опт<ина> П<устынь>

Святый Отче!

   Вчера вечером получил Вып<уск> 3 "Благовеста". (Лучше бы назвать "Вой" -- Панславистический.) Обрадовали Вы меня! Спаси Вас, Господи! Вы так меня утешили геройством, с которым Вы ворвались в самую середину псарни и оскалили зубы, что я, несмотря на то, что так занят, как давно не был, и на то, что только что послал Вам записочку в посылке с книгами (мои оттиски из "Р<усского> В<естника>" и брошюра От<ца> Платона и т. д.), все-таки сел за это письмецо.
   Ну -- не робейте же и впредь! -- Ошибетесь -- не беда; "еггаге humanum est", и помните, что Дж<он> Ст<юарт> Милль сказал: "Ошибки людей, самобытно мысливших, сделали больше пользы, чем общие места, повторяемые бездарными устами".
   Правду говорит Астафьев: "Натура! батюшка, нужна натура!" Вот у Вл<адиміра> Андр<еевича> Грингмута очень много ума и познаний, -- но настоящей смелости нет, и он говорит одно, а пишет другое. -- В области мысли он давно обогнал Каткова, в области же "печати" не смеет ни на одно слово выйти из его предания. -- И добро бы у Каткова были бы неоконченные глубокие взгляды и теории, которые нужно бы было развивать и дополнять... А то кроме оппортунизма сначала весьма либерального, а потом почти славянофильского -- ничего!..
   А Вы прямо именем полным!
   Они дразнят вас; вызывают; -- это хорошо для молодого писателя...
   Но где же они нашли у меня "вражду к Славянофильству"? Да что они, глупы, что ли? К "среднему европейцу", -- да! К пошлости "Славянск<ой> интеллигенции" -- да; -- и поэтому -- к сентиментальному ихнему Панславизму -- да! Но к культурному Славизму -- где же? Это разница. Соловьев -- наоборот: тому не панславизмы мешают; лишь бы приблизиться к Папству -- ему и Панславизм ничего; -- ему-то наоборот, культурное обособление России -- ненавистно, как помеха слиянию с католиками.
   Ну, прощайте! Евг<ении> Сер<геевне> наш общий привет. В Москве я узнал, что политические статьи в "Русск<ом> Обозр<ении>" под псевдонимом "Spectator" пишет дипломат Ионин; короткий знакомый мне, бывший консулом в Эпире, Посланник в Черногории и Бразилии... Вам они, я помню, понравились, и действительно, они очень дельны.

К. Леонтьев.

   

94
ЛЕОНТЬЕВ -- ФУДЕЛЮ
24 октября 1890 г., Оптина Пустынь

24 окт<ября>; 1890 г. Оп<тина> П<устынь>

   (Вчера получ<ил> письмо; -- жалею настолько, насколько можно (или точнее сказать -- так, как можно....) жалеть человека, который нравится и к<ото>рого очень уважаешь. -- И немедля отвечаю на тревожные вопросы.)
   1. Не поссорился ли я с Соловьевым?
   О<твет>. Не только не поссорились, но всё обнимались и целовались. -- И даже больше он, чем я. -- Он все восклицал: "Ах, как я рад, что Вас вижу!" -- Обещал приехать ко мне зимою. -- Да не надеюсь: до глупости увлекается своими писаниями. -- Поседел. -- Безумие!
   2. -- Что вынес нового из беседы его?
   От<вет>. Первое то, что я угадал, что он отчасти и хитрит. -- Не все то пишет, что думает. -- Наприм<ер>. -- Я говорю: "Во всяком случае и для того, чтобы ваше соединение Церквей осуществилось, русские захотят прежде всего испытать централи<за>цию Вост<очной> Церкви в Царьграде; иначе, без этого опыта -- всё будут чувствовать, что чего-то не доделали и в Рим труднее пойдут. -- Нужно, чтобы эту Вост<очную> централиз<ацию> испытали на деле -- и разочаровались бы; тогда пойдут и в Рим". -- А он: "Я против этого опыта ничего не имею. -- Мое мнение теперь то, что вы правы относительно Царьграда; -- его надо взять и перевести туда Папу. -- Это тем более осуществимо, что Царьгр<ад> зовут Новый Рим". -- (А сам о Вост<очном> вопросе и о том национализме, который для его разрешения необходим, не только не пишет, но и бранит его!)
   И еще: "Я очень рад буду, если Россия завоюет и всю Европу и всю Азию". -- Ведь это вовсе не похоже на т<у> "чувствительную" Христианскую будто бы политику, о которой он пишет? -- За что же тогда бранит он Англию? Все ухищренья!
   3. Статьи собственн<о> он обо мне не пишет, но мы уговорились так: я пишу для "Русск<ого> обозр<ения>" письма к нему (Вл. С<оловье>ву), в к<ото>рых прошу рассудить меня с Астафьев<ым> (не взирая ничуть на то, признает ли Астафь<ев> его суд или нет; я признаю). -- Он будет отвечать. -- Статью Аст<афьева> в "Моск<овских> Вед<омостях>" (No 177. Июня 29) он называет хамством за ее бешенство и грубость. -- (В самом деле, она так подловата, что я от благородн<ого> сердца П<етра> Евг<еньевича> и не ожидал.)
   4. Вл<адимір> Серг<еевич> сознался мне, что, хотя он находит меня "умнее Данилевского, оригинальнее Герцена, и лично-религиознее Достоевского" (шуточка!), он потому до сих пор не собрался писать обо мне особой статьи, что теоретически он со мной все-таки во многом не согласен, а практического побуждения нет, потому что мои мысли не в ходу, как мысли старого Славянофильства. -- "Думал сделать это по чувству справедливости и начал даже (хотите привезу Вам начатые листы) да побоялся оскорбить резкостью; побоялся -- потому что сами знаете, как я вас люблю. {Что я, помните, и предвидел.} -- А вот дайте мне повод сами, и я найду возможность и вообще об вас поговорить".
   Посмотрим -- достанет ли у него справедливости или прямоты напечатать -- то, что он на словах и в лицо говорит.
   Нравств<енное> чувство мало практикуется в нашей литер<атуре>, хотя все трещат о морали больше прежнего. -- Заметьте, что все с первого слова прямо за подробные возражения, т. е. за неприятное; -- а похвалят и отдадут справедливость только мимоходом, в начале статьи. -- Один только Страхов (к<ото>рого лично я терпеть не могу, впрочем) умеет подробно и доказательно хвалить Данилевского, Ап. Григорьева и Толстого. -- Ну, да я -- люблю похвалить в критике, даже и тех, с кем не могу вполне согласиться. -- Делал это часто и Астафьев), но на моем сорвался вдруг так, что срам! (Я не помню -- читали вы его 2-ю статью в "Моск<овских> Вед<омостях>" или нет; -- прочитайте; возмутитесь тоном и, вероятно -- ничего не поймете, как и я 1/2-ны вовсе не понимаю; сознаюсь в своем бессилии!)
   5. "Благовест" мне высылают почему-то. -- Пусть высылают: знать полезно; -- но я бы назвал не "Благовест", а "Вой" (Либерально-Панславистический); -- заметка ваша доставила мне, конечно, удовольствие и за себя, и за вас. -- А все-таки и вы с первых слов признаете, что у двух писателей, к<ото>рых вы больше других видимо цените (у меня и у Соловье<ва>), есть нелепости. -- На что эта уступка ихней нелепости?
   6. -- За издание III-го Т<ома> Сборника взялись люди мало надежные: Грингмут и Денисов. -- Первый очень занят и находит, что мои мысли -- мысли XX-го века и что им время еще не пришло (и потому -- он и прав, что таит свои симпатии); а Денисов -- в высшей степени эгоист и вдобавок, видимо, перестал верить в прочность нашего консерватизма и обособления.
   7. От Грингмута вообще толку ждать нельзя. -- Его и не поймешь. Ведет себя лично, как приверженец самый пламенный; а больше -- ни шагу!

К. Леонтьев.

   Хотел -- короче; -- не смог.
   Дай Бог "Куколке" нашей поправиться от малокровия.
   

95
Леонтьев -- Фуделю
6 ноября 1890 г., Оптина Пустынь

6 ноябр<я> 90. Оп<тина> П<устынь>

   Дорогой мой от<ец> Иосиф! Какая мне досада, что последнее письмо мое пошло в Петерб<ург> по адр<есу> ваших родителей! Неужели они еще не переслали его Вам!? Прежде всего радуемся все, -- что раба Божия Евгения поправилась. Что это она такая свеженькая, да все стала хворать?! Как это грустно слышать!!
   Статья ваша напечатана (НАКОНЕЦ) в No 293 "Московских) Вед<омостей>" от 23 октябр<я>. -- Неужели Вы не видите ни "М<осковских> Вед<омостей>", ни "Гражданина)"? Вам так нельзя; публицисту надо хоть близкие по духу газеты читать; -- особенно молодому. -- Вашим публицистическим даром шутить нельзя и чужое масло в огонь своих природных дарований подливать понемножку необходимо! -- Отчего вы не условитесь так: по 1-й небольшой статейке в год в "Гражд<анин>" и в "Моск<овские> В<едомости>" и за это газету? Это с радостью обе редакции согласятся. Постарайтесь предупред<ить> меня заранее о сроке отъезда в С<анкт->П<етер>-б<ург>; напишу о Суворине и кой о чем еще.

Ваш К. Леонтьев.

   

96
ФУДЕЛЬ -- ЛЕОНТЬЕВУ
11 ноября 1890 г., Белосток

11 ноября 90, Белосток.

Дорогой Константин Николаевич!

   Скорбная весть, которая вчера совершенно меня подкосила, наверное дошла теперь и до Вас. Владыка Алексий призван к Господу Богу.
   Вы, конечно, понимаете мою скорбь; описывать Вам, что я чувствую теперь, не стану. Вам, более, чем кому-либо другому, известно, что я лишился в арх<иепископе> Алексие не только умного архипастыря, но такого человека, который был мне и благодетелем, и другом личным (с ним я был откровенен, как с другом), и наставником, и руководителем, и, самое главное, защитником.
   Факт этой потери для меня настолько велик, что значение его определить теперь нет возможности. Потом результаты скажутся. Думаю, что это окажет влияние на направление моей деятельности. К лучшему или худшему -- одному Господу Богу известно.
   Ваше письмо, посланное мне в Петербург; я давно уже получил. Не знаю теперь, когда мне придется поехать в Петербург; надо будет, пожалуй, ждать нового архиерея, чтобы проситься у него в отпуск. Во всяком случае пред отъездом сообщу Вам заранее.
   Сейчас только что достал тот No "Московск<их> Ведом<остей>", в котором напечатана моя статья. Благодарю Вас за это сообщение, а то я так бы и не знал. -- Попрошу теперь В. А. Грингмута высылать мне газету на будущий год, как вознаграждение за напечатанную статью.
   Очень хотелось бы мне, чтобы кто-либо из панславистов возразил бы на мою статью; тогда я имел бы повод написать еще дальше о том же вопросе. Только вряд ли это можно ожидать. А. Киреев и П. Астафьев не пойдут на полемику, а гг. Васильевы и Шараповы будут упорно отмалчиваться.
   Во всяком случае, будьте так добры, если попадется Вам где-либо заметка по поводу моей статейки -- сообщите мне об этом. Вам виднее.
   Пожалуйста только, пришлите мне те NoNo "Гражданина", которые я Вам недавно выслал, если, конечно, теперь не нуждаетесь в них. А мне они очень и очень нужны будут.
   Искренно благодарен за присланный Вами оттиск: "Анализ, стиль и веяние". Когда жена лежала больной, я ей читал это и мы оба восхищались и от души радовались за Вас.
   Кстати о болезни жены. В открытом письме было неудобно писать, а теперь сообщу, что 19-го октября у нас случилось несчастие: жена выкинула на пятом месяце мальчика. От какой причины, неизвестно. Видно Богу неугодно, чтобы у нас были дети. -- Да будет воля Его святая.
   Крепко обнимаю Вас и кланяюсь всем Вашим. От жены искренний привет.

Весь Ваш Иосиф Фудель.

   

97
ЛЕОНТЬЕВ -- ФУДЕЛЮ
14 ноября 1890 г., Оптина Пустынь

14 ноября; 1890; Опт<ина> П<устынь>

Дорогой мой от<ец> Иосиф!

   Вчера с больш<им> огорчением узнал из газ<ет>, что Преосв<ященный> Алексей скоропост<ижно> скончался. Много думаю и об Вас по этому поводу. -- Не откажитесь -- написать мне побольше. Вы знаете, как я уважал и любил Владыку и как ваше дальнейшее меня сильно озабочивает. Буду ждать.
   Мне ужасно будет досадно, если Ваши родные не переслали Вам того письма, которое я по вашему желанию адресовал в Петерб<ург>.
   О себе пока ничего особого не имею сказать. Пост; мороз: -- очень занят.

Ваш К. Леонтьев.

   

98
ЛЕОНТЬЕВ -- ФУДЕЛЮ
4 декабря 1890 г., Оптина Пустынь

4 дек<абря>, 1890 г., Опт<ина> П<устынь>

   Когда ж это бывало, чтобы я-то -- да вам-то почти целый месяц не отвечал на ваше письмо? А теперь случилось. -- Ваше письмо от 11 ноября, а до 11 декабря осталось только 7 дней! Из этого одного Вы можете видеть, до чего я был все это время занят! -- И это еще не кончено. -- Но сегодня -- я хоть немного успокоился сознанием, что вся работа моя уже наилучшим образом и до конца обдумана и 1-я ее половина на днях послана в Москву. -- И за первое удовольствие досуга я почел -- удовольствие Вам, наконец, ответить! -- Из открытого письмеца моего Вы уже знаете, как я был сам поражен и огорчен внезапной кончиной Влад<ыки> Алексея! И за Церковь Русскую, и за вас; и просто по-человечески мне было его жалко; тем более, что я лично ему был, по особенному случаю, обязан более, чем вы думаете. -- Так как (насколько помню) об этом у нас разговора не было, то при свидании -- когда-нибудь расскажу. -- Добрый был человек; и мужественный при том же. -- В "Гражд<анине>" -- была об нем статья Т. И. Филиппова (без подписи). Там, между прочим, указано на одну великую заслугу покойного; в 70-х годах он почти что один спас нашу Церковь от одной из нелепейших либеральных реформ; -- от реформы духовных судов, по образцу наших светских, французских судов.
   Думаю я теперь об вас ежедневно и даже вчера еще согрешил, заставил Лиз<авету> Павл<овну> гадать на Вас. -- Вышло не особенно для вас дурно, скорее хорошо. -- Но вот что странно: вышло, что, собираясь в Петербург, вы думаете и у меня будто бы побывать? -- (Вы -- бубновый король; Евг<ения> Сер<геевна> -- трефовая дама; а я -- червонный; -- и все выходит около Вас червонный король и червонная шестерка; т. е. дорога в червонный дом.) Вы знаете, я по суеверию моему -- верю-таки порядочно в гадание Лиз<аветы> Павл<овны> (вообще -- во всех этих "блаженных" и полуюродивых есть что-то таинственное). -- Но -- на этот раз не могу поверить! Зима; дорого; в сторону совсем и т. д. ... Дай Бог, впрочем!
   Тем лучше! Влад<имір> Солов<ьев> тоже собирался ко мне по зимнему пути; не знаю, не передумал ли (нынче и молодые люди так избалованы желез<ными> дорогами, что их ужасают каких-нибудь 60 верст в возке, который вдобавок очень дешево стоит!). -- Вот бы хорошо -- Вам с ним здесь вместе пробыть -- с неделю! -- Мечта! -- Оставим мечты и поговорим о более возможном. -- NoNo-ра "Гражд<анина>" ("Плоды национ<альных> движений") мне действительно были очень нужны до сих пор. -- Но на днях я их Вам возвращу.
   Что касается до ваших сомнений насчет того, возразят ли Вам Панслависты "Благовеста" или Киреев (об Астафьеве я не говорю; -- он прямо напуган и, кажется, сам не знает, как из этого выйти; Соловьев и Юрий Николаев (Говоруха-Отрок) -- оба говорят, что он спутался); -- то я не знаю, зачем Вы с этих лет и уж требуете непременно, чтобы Вам сейчас возражали и т. п. Не надо через "замалчивание" терять веру ни в себя, ни в идею. -- Не забывайте ни на минуту моего примера. -- Я с 73 года (в 42 года!) начал писать статьи по вопросам политическим, религиозным и культурным. -- И только теперь, когда мне 60 лет и я одной ногой в могиле, начали добросовестные люди поминать при случае мое имя добром. -- (Так сделал, напр<имер>, и не раз -- наш Посланник Ионин, который пишет в "Русск<ом> Обозр<ении>" статьи о текущей политике, под псевдонимом "Spectator"). -- Ия вот до сих пор, как видите, не унываю. -- Хотя, конечно, перечувствовал многое -- в свое время, -- что говорить!
   А вы в 25--26 лет уже имеете более имени (в публицистике), чем я имел его в 40! -- Не робейте! Я знаю, знаю хорошо, что Вы вовсе не робкого десятка, а настоящий молодец; -- но если найдет горькая минута, вспомните только судьбу старого друга вашего, и все просветлеет... А без препятствий и даже без "свинства" или "благоглупости" {Прекрасное выражение -- Щедрина.} со стороны людей -- сами знаете, нельзя ни одного дела кончить. -- "Благовест" сделал Вам прямо вызов написать, что именно мы с Соловьевым прибавили полезного к Славянофильск<ому> "Наследству отцов". -- Да -- это повод писать превосходный; это лучше, удобнее возражений; ибо в таком вызове -- нет ничего раздражающего, и не видно пока в нем еще ничего кроме любопытства -- узнать, что Вы такое скажете. -- Только уж я вам по душе напрямки скажу: если будете писать, отвечая на этот вызов (по-моему очень любезный даже) -- то прежде пишите обо мне, а потом об Соловьеве; иначе я обижусь жестоко. -- Соловьев, во-1-х, и без вашей защиты, давно сам со всеми чуть не грызется; он это любит; -- а я терпеть не могу сам за себя, так сказать, вступаться. -- Много ли вы найдете в моих сочинениях такого рода прямой полемики? Раза два -- по крайней нужде; да и то без злости. -- О другом писать похвально; за другого вступиться (напр<имер> за Филиппова я вступался) -- это совсем другое дело. -- Bo-2-x, я все-таки несравненно ближе к Славянофилам, чем Соловьев. -- В-3-х, вы сами ко мне, по вашим умственным сочувствиям, все-таки много ближе, чем к нему (к Соловьеву); -- в-4-х, я гораздо больше, чем Соловьев, пострадал от неправды, от замалчивания и т. д. В-3-х, наконец, обо мне вы можете писать смело в вашем звании Прав<ославного> иерея; можете все сказать; -- об Соловьеве -- писать (благоприятно, в защиту его) в вашем звании и при ваших Православных убеждениях надо с большим разбором, чтобы и самому не погрешить и чтобы не возбудить неудовольствия противу себя в сферах высшего Церковн<ого> Управления нашего. -- Вы не знаете, напр<имер>, что он говорит против Синода нашего и даже против Восточной Церкви вообще в своем французском сочинении "La Russie et TEglise Universelle"! В высшей степени дерзко даже. -- Но мы с вами люди "Православные"; пусть он "дерзает", как хочет; пусть за это отвечает перед Судом Божиим, как знает! Мы же с вами должны чтить и ту, быть может, и весьма несовершенно организованную Церк<овную> власть, которую нам дал Господь. -- (Т. е. Синод.) А уж соглашаться с ним в том, что в разделении Церквей было решительно неправо Греческое духовенство времен Фотия и Михаила Керрулария -- мы вовсе не имеем права. -- Мы с вами можем желать -- чтобы власть Русской Духовной Коллегии, Св. Синода, -- заменилась более незави<си>мой и более канонической властью постоянного) Вселенского Синода на Босфоре, с привилегированным Патриархом во главе. -- Но пока этого нет, мы должны чтить Синод, хотя бы дайке и знали, что Саблер какой-нибудь имеет больше весу, чем Архиереи. -- Архиереи все-таки решают дело; а не Саблер. -- Бог не допустил бы их решить так или иначе, если бы это было слишком вредно. -- Как же -- обойтись без мысли о "смотрении Господнем"?
   Что касается до соединения Церквей и до вины Греч<еского> дух<овенства> 1000 лет тому назад; то мы с вами, как люди мыслящие -- (Православно) -- имеем, может быть, право, не согрешая сильно, -- думать, что при известных исторических) условиях на Востоке и на Западе, может быть, и произойдет в какой-нибудь форме это соединение; может быть, и Папу тогда, -- когда-то -- признают наши. -- Но пока само Восточное высшее духовенство не выступило на этот путь, мы с Вами оба, как сыны Восточн<ой> Церкви (а тем более Вы как Священник) -- не имеем права по духовной совести и по страху Божию поддерживать Соловьева в его папизме. -- К тому же, не знаю, -- взяли ли Вы в расчет одну глубокую между мной и Соловьевым разницу; -- даже противоположность. -- Ему не Панславизм претит; ему неприятно настоящее культурное Славянофильство (ваше слово -- Культуро-фильство -- некрасиво). -- Панславизму Соловьев, напротив того -- благоприятен; ибо он надеется, что общение наше с Католи<ками>-славянами облегчит соединение Церквей под Папою. -- У него в этой фр<анцузской> книге ("La Russie" и т. д.) есть весьма горячее обращение к славянам (или к словенам): "О! вы, народы Слова, ваше слово (т. е. призвание) -- это всемірная и свободная Теократия, истинная солидарность (!?) всех наций и всех классов, -- это Христианство, практикуемое в общественной жизни; это христианизованная (!) политика; -- свобода -- всех угнетенных (!), покровительство всем слабым, -- это социальная правда (?) и благой мир Христианский. -- Открой же им (т. е. всем славянам) путь, Ты -- Ключеносец Христа (Римск<ий> Папа), и пусть врата истории будут для них и для всего міра вратами Царствия Божия!" (т. е. на земле). -- Вот видите, что он за границей печатает?! Догматически совершенно неправильно (и Царств<ие> Божие на земле еще гораздо более неправ<ильно>, чем Папа!) и при осуществлении на действительной практике -- это самый простой либерализм и самый крайний. -- Вместо Царствия Божия или анархия -- или тихая пошлость!
   Что он гений, это несомненно; -- и мне самому -- нелегко отбиваться от его "обаяния"; {Тем более, что мы сердечно друг друга любим.} -- но все-таки надо отбиваться. -- Надо признавать всякую гениальность, но не всякой надо подчиняться... Обдумайте-ко все это! -- У вас при последнем свидании нашем проскользнуло одно мнение, которое мне не понравилось; вы сказали мне, что в религиозном отношении -- вы более сочувствуете ему, чем мне. -- Как это понять? -- Если это было даже одно из тех неточных выражений, которыми люди в устной беседе часто обходятся, и Вы хотели этим сказать, что верите больше в чисто религиозное призвание России, чем в ее культурную оригинальность; то это, конечно, не беда; с этим и я почти {Последнее время и в этом Соловьев повлиял на меня.} согласен. -- Я говорю -- почти -- ! Но не совсем.
   Ибо не надо забывать (а Сол<овьев> забывает или знать не хочет) -- того, что и для исполнения Россией через 200--100--50 лет своего (какого бы то ни было, Восточн<ого> или Западн<о>-Римск<ого>) религиозного призвания, -- необходимо особое, крепкое Государство; -- и потому, если и не выйдет той 4-хосновной, полной и новой Славян<ской> культуры -- в которую верил Данилевский (я сам теперь думаю, что не выйдет; хамства у нас слишком много), то все-таки и для сохранения той вещественной силы нашей, без которой и религиозное) призвание при новейших условиях неосуществимо, необходимо все-таки очень многим -- отличаться от Запада; необходимо не только сохранять многое изо всего того нелиберального, неравенственного, не гуманитарного даже, что осталось нам от нашей прежней -- крутой и деспотической истории; но и создать кой-что небывалое в подробностях (изгнать решительно евреев, сделать собственность менее свободной, а более сословной и государственной) и т. п.; сосредоточить Церк<о>в<ную> власть; причем, конечно -- она станет деспотичнее)...
   Я -- враждебен либер<альному> Панславизму; "Благовест" его жаждет. -- (Катол<ицизм> лучше -- по-моему, в 1000 раз.) Я хотя бы в вышесказанной мере стою за особенности России; -- "Благовест" от них тоже не прочь, но не понимает даже где искать этих особенностей -- и ищет их в "моральных" фразах и т. д.
   Сол<овьев> Панславизму благоприятен; он резким особенностям России враждебен; и допустить их готов лишь настолько, насколько они Католицизму не мешают. (Насчет либер<ализма> и гуманности его -- это у него отчасти притворство, чтоб угодить передовым, которые сильны; отчасти нечто вроде апокалипсического бреда; -- я знаю его тайные мысли; дома он их высказывает; а в печати -- осторожен.) И т. д. И т. д. И т. д. ...
   Довольно; всего в письме не выразишь; довольно только намеков и указаний; особенно для такого даровитого человека, как вы. -- Я вам, в заключение, вот что скажу: готовьтесь пока, читайте, думайте. -- Пишите понемногу; -- но подождите посылать в "Благовест" месяц, или два. -- Не помню, говорил ли я вам, что мы с Солов<ьевым> уговорились так: я обращаюсь к нему письмом (в "Русск<ом> Обозр<ении>") с просьбой рассудить меня с Астафьевым (конечно, теоретически, а не морально). -- Он отвечает. -- Первая 1/2-на моей работы послана ему на днях. -- 2-я кончается. -- Озаглавлено: "О важном и великом по поводу малого и неважного". (Неважное -- это наше недоразумение с Аст<афьевым>.) Но так как я этими письмами не очень доволен и к тому же затруднил Соловьеву ответ тем, что его самого (судью-то!) беспрестанно вынужден был затрогивать и даже обвинять; то на меня нашли сомнения, и я просил его решить по совести (с точки зрения моих интересов) печатать ли их или бросить это дело. -- На днях жду от него телеграммы. -- Если он решит не печатать, то все-таки я прошу его по дружбе сделать для меня на белых оборотах листов подробные возражения и замечания и возвратить мне рукопись. -- То же будет и со 2-й 1/2-ой, к<ото>рую я хотя бы только для своего удовольствия, но непременно допишу до конца и тоже пошлю ему для таких же надписей. -- Во всяком случае -- вы все это прочтете -- или в печати, или в рукописи, и это облегчит вам ваши дальнейшие труды.
   Довольно об этом; да и обо всем.
   Лиз<авета> Павл<овна> просила меня написать Евг<ении> Серг<еевне>, что она ее крепко целует и очень жалеет, что "большая куколка" не смогла сделать "маленькую куколку".
   И я, и Варя (именинница сегодня), все мы посылаем Вам обоим приветы и поклоны от всей души; все любим вас, все ценим и все желаем опять видеться с вами обоими.
   Да! Еще одно очень грустное сообщение: получил от Кристи письмо из Киева; три листа мелкого почерка, почти сплошь наполненные пустяками. -- Какая-то болтовня 14-летней девочки, не особенно даже умной. -- Один гостящий здесь иеромонах (Князь Туркестанов) видел его летом в Тифлисе и был печально поражен -- запутанностью его речей и каким-то почти детством их! -- Вот судьба! Едва ли это поправимо; это, кажется, не что иное, как тончайшее сифилитическое худосочие, павшее на мозг! -- Не жалко ли, что такой человек пропал и для дела и для жизни --! Слава Богу -- говорят, что он хоть молится очень усердно! -- Спаси его Господи, бедного!
   Обнимаю Вас крепко и прошу Ваших пастырских молитв за грешного

К. Леонтьева.

   P. S. Напишите -- не нужно ли Вам книг? Я подарю Вам. Данилевского? Еще что? -- Деньги для этого найдутся. -- Ради Бога, в этом-то не стесняйтесь.
   Евг<ению> Сер<геевну> прошу не осудить меня строго за то, что я запачкал маслом 3-й листок. -- И письмо спешил окончить и очень проголодался в то же время: ел икру масляную с хлебом; замарал руки и не остерегся; это, чтобы "смирить" меня, верно, случилось; так как я всегда осуждал многих монахов за то, что они книжки и бумаги всё маслом заливают...
   

99
ФУДЕЛЬ -- ЛЕОНТЬЕВУ
10 декабря 1890 г., Белосток

10 дек<абря> 90, Белосток.

Дорогой мой Константин Николаевич!

   На Ваше последнее милое дружеское письмо отвечу Вам пока очень кратко, потому что спешу. Завтра утром еду с женой в Петербург, надеюсь пробыть там до 21-го числа; какие нужно для Вас поручения, исполню с удовольствием; пишите, что нужно, скорей в г. С.-Петербург, Пески, 4-ая улица, дом No 29, кв. No 10. Побываю у Тертия Ивановича; посоветуюсь с ним насчет своего положения. Кстати: игумения Екатерина (гр<афиня> Ефимовская) употребляет все усилия, чтобы склонить меня на перевод в их монастырь. Не знаю, удобно ли для нас это (по практическим соображениям) и возможно ли? Является много новых обстоятельств, о которых раньше я и не думал; например: болезнь моего горла, хроническая, застарелая болезнь; поеду к специалисту, что он скажет; можно ли еще мне продолжать служение в большом храме, да еще холодном? Вообще это меня немножко пугает по человеческой слабости; когда же вспоминаю, что "все к лучшему" и "ни один волос не упадет без воли Божией", то успокаиваюсь и смотрю без страха на темное будущее.
   По приезде из Петербурга напишу Вам большое письмо. Отвечу по поводу панславистов и Вл. Соловьева.
   Искренно, от всей души благодарю Вас за предложение прислать книги. Не стесняясь по-дружески скажу Вам, что очень мне нужен теперь Данилевский, особенно с Вашими заметочками и подчеркиваниями. Мечтаю я также о каком-нибудь "отце-аскете"; например Исаака Сирина или что-нибудь подобное, полезное для моей души. Лествичника я уже не только прочитал, но и "проштудировал", как теперь говорят. Варсонофия Великого читаю с умилением; когда прочитаю, нечем будет питаться.
   Занимаюсь постепенно богословием; кругозор мой расширяется. За политикой все-таки слежу; читаю "Московские Ведомости", которые мне теперь высылают бесплатно, и "Русское Обозрение", которое выписываю сам. Ионина готов расцеловать за его замечательные статьи.
   Не знаю, есть ли что-нибудь у Хомякова относительно славян и Славянского единства; если есть, то будьте так добры, вышлите мне на время этот том; мог бы достать в другом месте, да опять таки важны мне Ваши заметочки и значки на полях книги. Зачем это мне -- напишу после.
   Теперь спешу. Жена низко кланяется Вам и Вашей семье; она сама теперь очень желает иметь маленькую "куколку"; очень скучно так.
   Крепко обнимаю Вас и призываю Божие благословение.

Искренно любящий Вас Иосиф Фудель.

   

100
ФУДЕЛЬ -- ЛЕОНТЬЕВУ
23 декабря 1890 г., Белосток

23 дек<абря> 90, Белосток.

Дорогой мой Константин Николаевич!

   Неожиданно вследствие болезни жены должен был выехать из Петербурга раньше предполагаемого срока; 19 числа утром мы уже выехали домой, пробыв в Петербурге всего только 6 суток. Так что и письма Вашего не дождался и не успел ничего сделать для Вас; накануне выезда пошел к Суворину, но тот (точно нарочно) оказался больным; так мне это досадно и так совестно перед Вами, что и сказать трудно. Одно только еще утешает меня, что, быть может, Бог даст мне в скором времени заняться Вашим делом, живя в самом Петербурге. А это может случиться, если Господу Богу угодно.
   Под самым Петербургом на Малой Охте есть Ремесленное Училище на 120 мальчиков; при Училище есть и Церковь. Заведует теперь Училищем граф Ефимовский, брат известной Вам игумении Екатерины (в Леснинском монастыре) Эта игумения со своим братом сильно хлопочут о том, чтобы перевести меня на открывающуюся вакансию законоучителя этого Училища. С практической стороны они уже сделали кое-что в этом отношении; так например, без моего ведома даже, игумения говорила об этом Победоносцеву, и он, кажется, согласен на это. Все это, повторяю, задумано без моего ведома и явилось для меня сюрпризом неожиданным. Теперь вопрос заключается в том, согласиться ли мне на этот перевод? С одной стороны все для меня заманчиво: во-1) церковь, в которой служить, теплая, стало быть для моего здоровья удобная; во-2) требоисправлений там нет никаких, стало быть тоже очень хорошо для моего здоровья; здесь в Белостоке приходится очень много сил своих тратить на это дело, иногда даже до полного изнеможения; в-3) вследствие несложности обязанностей, там будет в моем распоряжении очень много свободного времени, которое я могу употребить и для чтения полезных мне книг и для литературных работ; здесь у меня почти нет свободного времени; множество мелких обязанностей отнимают все время, и мне это приносит иногда даже скорбь. Так, последнее время я очень сильно тосковал вследствие того, что не могу по недостатку времени написать что-либо порядочное; тем более, что теперь настало для меня замечательно плодовитое время; впечатления и мысли так и просятся на бумагу. А Вы, конечно, хорошо знаете, как тяжело бывает, когда нельзя почему-либо высказать того, что желаешь.
   Вот в этом отношении для меня очень соблазнительно получить место в Ремесленном училище; там более покоя для здоровья и более свободы для занятий и в тоже время сохраняются пастырские обязанности и права.
   С другой стороны, останавливает меня опасение за здоровье жены. Не будет ли для нее губительным климат Петербурга, хотя, правду говоря, она и здесь при хорошем климате постоянно хворает и к этому мы оба уже привыкли, а все-таки... {Не всем Петерб<ургский> климат вреден. Гагарина поправилась. -- Мать моя тоже всегда получала от Петерб<урга> пользу. (Помета Леонтьева. -- Ред.)}
   Все это, добрейший Константин Николаевич, прошу сообщить отцу Амвросию и попросить у него для меня благословение на перевод в Петербург. Если благословит, то и перевод скоро состоится, и жена не будет хворать по его святым молитвам (как это уже раз было). Если не благословит, то я от этого перевода откажусь и останусь здесь.
   Вопрос этот решить надо как можно скорее, потому что, быть может, скоро от меня и ответа потребуют. Поэтому спешу Вам писать, поэтому же откладываю до следующего раза ответ на Ваше последнее ко мне письмо. Ответ батюшки сообщите мне сейчас же, как получите от него.
   Поздравляю Вас и Вашу семью со Светлым Праздником и заранее поздравляю Вас с Новым Годом. Дай Бог Вам здоровья еще на многие лета для спасения души и для утешения тех, кто Вас любит.
   Жена Вам и семье Вашей шлет тысячи приветствий и пожеланий всего лучшего.
   Призываю Божие благословение на Вас и крепко обнимаю.
   Искренно любящий Вас священник Иосиф Фудель.
   

101
ЛЕОНТЬЕВ -- ФУДЕЛЮ
3 января 1891 г., Оптина Пустынь

3 (января) 1891 г. Опт<ина> П<устынь>

   Все эти дни, дорогой мой От<ец> Иосиф, я был болен; -- с самого Рождественского Сочельника, и только дня три-четыре тому назад стал немного поправляться. -- Поэтому (т. е. потому, что не мог писать письмо) я и поспешил успокоить Вас телеграммой; надеюсь, что она понятна, несмотря на свою преднамеренную туманность для посторонних. -- Теперь прилагаю записку племянницы моей Катер<ины> Васильев<ны> Самбикиной, которой, как человеку вполне надежному, были поручены мною переговоры с батюшкой. -- Будьте уверены, что она передает всегда слова От<ца> Амвросия с величайшей точностью; я уже давно пользуюсь ее услугами в подобных случаях, и лучшего пути, в случае невозможности самому говорить со старцом, -- не найти. Все монахи, которые его окружают и помогают ему, гораздо глупее, невнимательнее и бестолковее ее. Поэтому -- руководитесь этой запиской без сомнений!
   На этот раз -- довольно! Голова слаба и есть другие дела.
   Приготовляю Вам Хомякова (не-богословские сочинения)); -- но делать заметки основательные на полях невозможно; -- поэтому я обозначил что нужно цифрами и др<угими> значками, а примечания сделаю на особых листах и Вам со временем вышлю. -- Страхову написал, чтобы он прислал мне экземпляр) Данилевского для вас собственно. -- Вероятно -- он исполнит мою просьбу.
   Ну, прощайте, обнимаю Вас; -- и прошу Вашего благословения. Очень рад, что батюшка пророчит Евг<ении> Серг<еевне> поправку здоровья. Петерб<ург>, действительно, не всем одинаково вреден; есть люди, которым его влажный воздух полезен. -- Дай Господи, и ей поправиться, и Вам устроиться. И для вас этого желаю; да и мне вы там кой в чем легче поможете, чем из Белостока!
   Помолитесь, голубчик, за меня у Престола Господня; -- мне очень грустно!

Ваш К. Леонтьев.

   Церковь наша все несет утраты: сперва Алексей, а теперь Никанор! Печально. -- А Исидор жив! -- что в нем?!
   

Записка Е. В. Самбикиной:

   Батюшкин ответ: "Бог благословит переходить в Петербург, если получит предложение; Фудель сам об этом не хлопотал, все сделалось помимо его -- это промыслительно; для занятий удобно, а, может быть, и здоровье будет лучше". {Это относится к Евгении Сергеевне, так как письмо Ваше батюшка читал.}
   Батюшка благословил его большим крестом и Вам посылает свое благословение.

Екат<ерина> Самбикина.

   31 дека<бря>.
   

102
ФУДЕЛЬ -- ЛЕОНТЬЕВУ
4--8 января 1891 г., Белосток

Белосток. 4 янв<аря> 91 года.

Дорогой Константин Николаевич!

   Телеграмму Вашу получил и очень обрадовался, благословение батюшки есть залог несомненного успеха задуманного дела. От всей души благодарен Вам за Вашу помощь в этом деле и доброжелательное сочувствие. С нетерпением жду письма с подробностями об ответе батюшки.
   А пока отвечу Вам на то последнее Ваше письмо, которое получил перед самым отъездом в Петербург. Главная мысль Вашего письма та, чтобы я не торопился отвечать панславистам "Благовеста" на их вызов и чтобы я поостерегся защищать печатно В. Соловьева.
   Отвечать "Благовесту" я совсем не предполагал, да и не в силах был бы это сделать теперь. Для того, чтобы указать, что именно внесли Вы и В. Соловьев в славянофильство, -- нужно опять перечитать со вниманием всех славянофилов от И. Киреевского и кончая Вами. Тогда только можно было бы подвести итоги. А разве теперь в моем положении приходского пастыря это возможно? Поэтому я на задорный вызов "Благовеста" только и мог сказать: "Не теперь, а если Бог даст сил, то после".
   Точно также я теперь и не ожидаю особенно себе возражений. Конечно, приятней было бы, если бы возражали. А если нет, то я много об этом не думаю. Я пока не забываю, что публицистика для меня не цель, а только средство для проповеди. И если в этой области деятельности я найду неблагодарность или "благоглупость", то это пустяки, потому что в других областях своей же деятельности я нахожу громадное нравственное удовлетворение и духовное наслаждение. Тем-то и велико и хорошо священство, что оно не замыкает дух в одну узкую область, а дает ему свободу воплощаться в самых разнообразных видах. Богослужение, разумное требоисправление, проповедь церковная, школьная деятельность, публицистика, духовное воспитание своих овец, врачевание их словом и примером и т. д. и т. д. -- все это только виды одной деятельности -- пастырства. И неудачи одного вида перевешиваются удачами другого, а в результате спокойствие духа. Так ли это всегда бывает -- не знаю, но так я чувствую, по крайней мере теперь. И думаю, что в будущем, если получу в литературе огорчение, то постараюсь только усилить какой-либо другой вид деятельности и найти в нем утешение. Дай Бог, чтобы это всегда так было.
   А теперь о злополучном В. Соловьеве. В этом отношении мои недомолвки ввели Вас в заблуждение. Когда я говорил Вам, что в религиозном отношении я более сочувствую В. Соловьеву, чем Вам, то это, действительно, имело тот смысл, что я верю в чисто религиозное призвание России (и желаю только одного его), другого смысла оно не имело.
   В. Соловьев прежде на меня производил очень сильное впечатление; меня всегда подкупала его смелость и его самобытность мышления. Широта его идеалов оказала сильное влияние на склад моих стремлений. Будучи полным профаном в богословии, я сначала относился хладнокровно к его "папистическим увлечениям". И поэтому я от всей души симпатизировал ему. Так было недавно. Увлекаясь русскими писаниями Соловьева, я стал усиленно читать все возражения ему и мало-помалу знакомиться, во-1-х, с Православным учением о Церкви и догматах, а во-2-х, с полемическими приемами Соловьева. В результате получилось то, что теперь я не могу относиться к нему иначе как к еретику. Могу о нем сожалеть, могу даже любить, как заблудшую овцу, но и обязан бороться с ним всеми силами, поскольку он вносит в Церковь ересь и смятение. Это с богословской стороны. А с нравственной -- В. Соловьев ужасно много теряет в глазах всех благородных людей своими некрасивыми поступками в публицистике. И это ведь с недавнего времени. Ничем оправдать его в этом случае нельзя. Передержки, подтасовки, замалчивания, сознательная и ловкая ложь -- все это всегда были и будут считаться низостью. Мне это очень и очень больно. В публицистике я больше всего ценю честность и искренность. За это я любил славянофилов, за это прежде всего полюбил и Вас (когда еще не был знаком с Вами). Каковы убеждения писателя -- это для меня не особенно важно; больше имеет значение его прямота, искренность, рыцарская смелость. А где же эти качества у В. Соловьева? Если он считает себя пророком и думает, что все его некрасивые средства служат одной божественной цели соединения Церквей -- то ведь он забывает, что никогда нравственное дело не совершилось безнравственными средствами и что для того, чтобы быть сосудом Духа Святого, надо прежде быть чистым сосудом.
   Пока поборниками соединения Церквей являются люди, подобные Штроссмайеру и В. Соловьеву -- соединения этого не может быть и не будет. Орудием соединения послужат не гениальный ум и ученая гордость, а святая жизнь, соединенная с простотой ума и сердца, не В. Соловьевы, а простые отцы Амвросии и Иоанны Кронштадтские... Увлекаться поэтому его папизмом я не могу. Единственное, что мне теперь нравится у В. Соловьева, это его вера в религиозное призвание России и его критика нашего действительно недалекого национализма; в этом он продолжатель дела первых славянофилов и по этой дороге следует идти всем истинным преемникам славянофильства. Если Россия имеет всемирное призвание и задачу, то основу этой всемірности она найдет только в Православии. Все остальные основы более узки, менее оригинальны и конечно не вселенски.
   Так я думаю. Может быть удастся на эту тему написать статейку, но для этого поджидаю от Вас Н. Данилевского.

* * *

   8 января 91 года.
   
   Получил Ваше письмо и записочку Екатерины Васильевны. Бесконечно рад такому благоприятному благословению отца Амвросия. Буду теперь спокойно ждать хода событий, которые укажут мне, скоро ли состоится перевод. Ремесленное училище на М<алой> Охте принадлежит Министерству Народного Просвещения -- это хорошо. Заведующий училищем предполагает в будущем оставить это место и, если мой перевод состоится, то передать в мои руки училище. Согласится ли на это Министерство и исполнится ли все это -- одному Господу Богу известно.
   Отчего это Вы, дорогой Константин Николаевич, опять загрустили? Что с Вами? Получили ли Вы ответ от В. Соловьева? Будете ли печатать свое открытое письмо к Соловьеву? Будет ли он отвечать?
   Когда я был в Петербурге, зашел к Тертию Ивановичу. Он много расспрашивал меня о Вас и сказал, что нескоро еще будет в состоянии написать Вам письмо, так как для него настала "бюджетная пора". Когда рассказал я ему о Вашей болезни и о путешествии в Москву, он очень сожалел, что не был в то время в Петербурге. Предлагает он Вам замечательное, по его словам, лечение по способу барона Вревского. Но для этого лечения надо непременно самому больному видеться с бароном Вревским; поэтому предлагает Тертий Иванович весной или летом приехать в Петербург Вам. Как Вы это найдете?
   Жена шлет Вам и Вашей семье тысячи приветствий и пожеланий всего лучшего.
   Желаю Вам крепкого здоровья, бодрого духа, о чем и молю Господа Бога и призываю Его благословение на Вас и Ваш дом.

Искренно Вас любящий Иосиф Фудель.

   

103
ЛЕОНТЬЕВ -- ФУДЕЛЮ
19 января -- 1 февраля 1891 г., Оптина Пустынь

Послание

Грешного Оптинского послушника
Константина Леонтьева --
Всечестнейшему Отцу Иосифу
Фудель!

   

"Благослови, Владыка!"

   1891; янв<аря> 31
   Оптина Пустынь.
   

19 янв<аря>; 1891
Опт<ина> П<устынь>

Милое мое и неоцененное Благословение --

   радуйся! -- Мы, конечно, должны благодарить Бога за все; даже и за страдания и скорби наши; и, разумеется, -- долголетняя привычка к аскетическим размышлениям -- способствует утверждению в сердце нашем и аскетических чувств; -- действительно можно привыкнуть (по опыту знаю) до известной степени и лишениям радоваться; -- можно благодарить Бога и за испытания, особенно по окончании их; но куда как приятнее все-таки благодарить Бога за утешения и радости!.. А их и в старости человеку посылает Господь!
   Вот и мое сердце знает и выразить с трудом может -- сколько приятного я получил от милости Его -- за последние года! -- Даже и страшно иногда, когда остановишься мыслью на глубокой и неискоренимой греховности своей. -- "Откуда мне сие?!"
   Конечно -- и теперь скорби есть. -- Болезни, хотя и давно привычные, а все-таки беспокоят; умирать, все-таки, не особенно что-то хочется; -- а время близится. -- Как там ни толкуй, а "все люди смертны, Кай человек; следовательно, он смертен". -- А тут еще литература и "гражданские" эти убеждения; -- Астафьев сказал не то, что бы я желал от него слышать, -- другой не сказал того, чего бы я мог ждать от него. -- И т. д. И т. д. -- Но все эти небольшие тени -- для мудреца (а я ведь на "мудрость" немножко претендую) -- должны только способствовать лучшему рассмотрению тех сторон его жизни, на которые ярко изливается Свет -- милости Христовой...
   Моя независимость, моя обеспеченность, мой просторный дом, зимою теплый, летом веселый в зелени; -- поддержка старца; -- любовь моя к моей милой Варе и ее обо мне сердечные (хотя и не всегда толковые) заботы; свежесть ума моего в полуразрушенном этом теле; возможность делать кой-какое, хотя бы и мелкое добро и многое другое... Это все свет моей старости... Я счастливее многих, очень многих стариков...
   И вот в числе этих приятных поводов -- благодарить Бога -- один из самых приятных и значительных -- это ваша дружба и ваше со мной единомыслие (почти), -- мой голубчик, Осип Иваныч!..
   Вот вам, душенька, какой сегодня "документ"! (Это моя Варя -- раз так сказала вместо "комплимент"!)
   Да, я, право, все больше и больше к вам привязываюсь и даже прошу вас не изменять мне хоть сердцем, если мне даже суждено дожить до той горькой минуты, когда вы мне мыслью измените...
   Все почти близкие ко мне прежде юноши -- отвыкли от меня и оставили меня; -- Денисов, Уманов, Замараев, Волжин, Озеров, братья Нелидовы и т. д. Остаются верными только: Кристи, Александр<ов> и вы. -- Но Кристи теперь болен (быть может, и неисцелимо), -- да и прежде был нестерпимо неровен и неаккуратен. -- То три огромных письма подряд, и прелестных по уму и чувствам; -- то почти год -- молчит....
   Александров, как я более и более убеждаюсь, -- менее вас вообще способен; к тому же пишет письма всегда краткие и мало интересные; хотя и согретые в высшей степени добрыми ко мне чувствами. -- Сверх того, мне мешает как-то эта женщина, которая наросла на нем, как огромная какая-то шишка, и которую -- я "любить" могу только в случае нужды самым сухим христианским состраданием; а физиологически, по естественному чувству -- едва-едва выношу ее как вредный нарост на любимом мною и в высшей степени благородном человеке. -- Потом -- он будет Профессором; -- а вы иерей в рясе; -- "хамства" -- все-таки меньше. -- А ведь -- я с этой стороны не только неисправим, -- но даже и не желаю исправляться! -- Любя его и уважая глубоко, я буду извинять ему "профессорство"; -- а вам, "Священнику" с этой стороны что извинять?
   Так что я и объективно, и субъективно Вами доволен более, чем всеми другими моими молодыми приятелями.
   Объективно -- потому: что -- вы очень умны, очень тверды, верны и достаточно смелы; потому что вы религиозны; -- потому что на вас не "полу-пердунчик", а ряса. -- Пишете очень хорошо; ясно; прямо; решительно и с чувством; -- потому, наконец, что вы сумели выбрать себе жену умную, которая не мешает вам делать дело, не корячится как другие чертовки нашего времени....
   Субъективно -- потому -- что вы меня, как человека искренно любите и как писателя смело, независимо и талантливо, готовы поддерживать, когда есть малейшая возможность и повод.
   Просто сказать и коротко: на вас -- моя главная надежда! И пожалуй, что ни на кого больше! Не дай мне Бог дожить до какого-нибудь между нами охлаждения или разрыва! "Враг силен"; -- а так как даже и личная наша дружба зародилась и выросла прежде всего на почве религиозного единомыслия; то дьяволу -- едва ли она может нравиться... Боюсь -- его действий; -- и, разумеется, за молодого человека больше, чем за себя. -- NB! NB!

-----

   Письмо это, вероятно, будет не письмо, а целая рукопись разнообразного содержания; -- и будет писаться несколько дней. -- Сегодня воскресенье (20 января). -- Приходил молодой монах читать мне на дом часы; -- я помолился и был вообще в приятном настроении; -- пришла Варя и села у окна в кабинете. -- А я говорю ей: "Варюша-мол, -- благослови, кому мне прежде писать: Фуделю -- письмо огромное и вообще приятное или Ник<олаю> Ник<олаевичу> Страхову (я на днях от него получил) довольно краткий, колкий и обличительный ответ? -- Я в нерешительности, с чего начать, и вместе с тем за статью для "Гражд<анина>" не в силах приняться, пока Фуделю любезностей, а Страхову (прости -- Господи!) колкостей не напишу. -- Разреши-ко ты?". -- А Варя говорит: "Ну -- его, Страхова! Не стоит он того, чтобы ему скоро отвечать. -- Пишите Фуделю. -- И приятнее будет, и греха меньше!" Вот я и начал. -- Продолжение же отлагаю до завтра.

-----

   24 января.
   
   20-го не мог продолжать: собралось много мелкого дела и своего, и чужого. -- Переписка с Банком (сроки платежа близки; а денег нет); переписка по поводу известной вам тяжбы в Москве; -- разные рекомендации и ходатайства за разных страждущих людей. -- И т. д. -- Наконец -- освободился, -- хотя с истинным огорчением вижу, что большого, задуманного письма исполнить теперь не могу. -- Я хотел разом послать Вам большую посылку -- в подарок -- авву Дорофея или Петра Дамаскина; -- или Исаака Сирина, которых у вас нет; -- а на подержание разом: Киреевского 2 т<ома>, Хомякова 1 т<ом> (самый Вам нужный) и Данилевс<кого>. -- (Самарин для вопросов социальных Вам не нужен; -- в тех томах, которые у меня -- только статьи о религии и Церкви.)
   На полях у Хомякова давно уже выставил NoNo-ра, с тем, чтобы на особых листах сделать соответственные замечания; -- и так как это работа все-таки нешуточная; то я надеялся, что вы "засадите" вашу "Женичку" без церемонии -- переписать все это и 1 экз<емпляр> вернете мне; -- (ибо одно замечание может вам занадобиться, а другое мне; ведь два раза одно и то же делать -- для себя и для вас, согласитесь, было бы ужасно!). -- У Киреевского сделал только небольшие примечания карандашам) прямо на полях; -- потому что из его книг вам могут пригодиться только 2 статьи ((оставлено место для названий".
   Книгу Данилевск<ого> не хотелось мне вам свою посылать; -- она вдруг может мне занадобиться самому; -- просил Страхова выслать даром 2 экз<емпляра> (другой для одного здесь гостящего и обращенного юноши). -- Этот противный человек извинился и отказал; и вообразите (не фатум ли опять?) -- этот сравнительно не важный случай будет, вероятно, причиной нашего окончательного с ним разрыва. (Астафьев -- раз; Страхов -- два; -- пожалуй -- при некоторых условиях, которые я почти предвижу -- и Соловьев... 91-й год...). -- При отказе Страхова прислать книги были в письме его еще и вопросы -- о том, что я думаю об его споре с В. Соловьевым и о том, кто из них двух правее, обвиняя другого в фальшивости. -- Если бы Страхов не упомянул слова "фальшивость", то, может быть, дело как-нибудь и обошлось; но тут -- мое чуть не 30-летнее с ним (и с его противу меня прямо -- подлостью) -- долготерпение -- не выдержало. -- И я после усердных молитв и 3-х дневной борьбы послал ему очень краткий ответ открытым письмом; -- я говорю в нем, что нездоров и рассуждать теперь не могу о серьезных вопросах; -- * а что касается до "фальшивости" или "искренности" того или другого рус<с>к<ого> писателя, то я предпочитаю молчать; ибо откровенность завела бы меня далеко; -- а я желаю "прочее время живота моего в мире и покаянии скончати". -- Поэтому нахожу в этом случае более приличным напомнить слова Царя-Псалмопевца: "Уклоняющегося от меня лукаваго не познах" (т. е. я не стал с ним водиться, связываться). -- ** Начиная с * до ** -- все слово в слово. -- Так как он очень умен и к тому же "знает кошка, чье мясо съела" -- то разумеется -- он поймет, что это я его считаю "лукавым", "уклоняющимся" вот уже более 20 лет от долга поддержать меня литературно и что это я с ним не хочу более водиться.
   Прошу вас вообразить, какую борьбу духовного чувства с литературным самолюбием -- (по-"человечески" говоря справедливо оскорбленным) я перенес в эти несколько дней. -- Я принял очень серьезно к сердцу и то, и другое. -- Я написал ему три письма, одно за другим; и всякий раз с усердной молитвой, с просьбой, чтобы Господь наставил меня -- как поступить? -- Дать ли волю накопившемуся негодованию (у Соловьева сучок видит, а у себя бревна не видит!) -- или "положить дверь ограждения на уста мои"? -- Варсонофий Великий учит в подобных трудных случаях до 3-х раз искренно помолиться и потом -- уже следовать туда, куда после 3-ей молитвы склоняется сердце наше. -- Все три 1-е письма были слишком откровенны, грубы, и отчасти длинны. -- Сверх того, я находил, что несколько унижаю себя тем, что указываю ему слишком прямо на то, как я нуждался в его отзывах; -- а бесполезное унижение своего достоинства перед кем попало -- вовсе не то духовное смирение, которое состоит в ежеминутном сознании своей греховности, иногда даже едва-едва уловимой. -- Вот -- и кончилась эта борьба -- тем, что я отправил ему упомянутое открытое, где только все "тонкие намеки на толстое обстоятельство" его против меня писательской несправедливости; а прямого ничего нет. -- И теперь успокоился. -- Все 3 первые письма я не разорвал; а хочу сохранить их вместе с его письмом в особом конверте. -- (Есть и копия с посланного открытого.) В сущности -- я очень рад, что наши личные сношения прекратятся. -- Эти сношения (личные) при всем том, что мы с ним на 2/3 единомышленники -- были издавна натянуты и ложны. -- Если он вздумает мне ответить в конверте, то я, конечно, не стану распечатывать, а верну в другом конверте. -- Я уже это не раз в жизни делал с людьми, которых письма меня тревожили, и таким путем заставлял их замолчать.
   Так как я не отчаиваюсь еще увидаться с вами, на "старой земле" и "под старым небом", -- то тогда и прочту или покажу вам всю эту пачку.
   Есть там, между прочим, и о Соловьеве и как раз -- ответ мой на те самые обвинения его (Соловьева) во лжи и подтасовках, в которых и вы не без основания его обвиняете. -- При всем моем личном пристрастии к Влад<иміру> Сергеичу и при всем даже почтительном изумлении, в которое повергают меня некоторые из его творений ("Теократия"; некотор<ые> места из критики "отвл<еченных> Начал" и "Религиозн<ых> Основ", напр<имер>), я сам ужасно недоволен им за последние 3 года. -- То есть с тех пор, как он вдался в эту ожесточенную и часто действительно недобросовестную полемику против Славянофильства. -- Недоволен самим направлением; недоволен злорадным и ядовитым тоном; несомненной наглостью подтасовок. -- Не согласен даже с тем, что -- Соединению Церквей так сильно может мешать своеобразное, национальное развитие России, как он думает. {Испанцы, поляки, французы, южные немцы, итальянцы -- лет 300, 400 тому назад (и даже много ближе) все одинаково и единовременно исповедовали Римский Католиц<изм>; а разница государствен<ного> строя, общественн<ого> духа, вкусов и умственн<ой> жизни была между ними очень большая.
   Я ему писал об этом.} -- Если бы он не находил, что самобытность национального духа нашего и утверждение наших от Запада Государственных и бытовых особенностей -- помешает его главной цели -- Соединению Церквей с подчинением Риму, то он и не нападал бы на культурное Славянофильство {Что ж это А. В. Васильев -- ("Благовеста") так глуп, что ли, что, указывая вам в своей заметке на наши с Соловьевым отношения к старому Славянофильству, не может понять глубокой между нами разницы в том, что Соловьев враг не политического Панславизма, на который он даже не прочь надеяться, для Католицизма. -- Он ненавидит именно особый культурный Руссизм. -- Я же наоборот. -- Суются -- судить; -- а глупы!} с такою яростью и с таким ослеплением. -- Но я нахожу, что он в этом-то и ошибается; Россия, проживши век или 1/2 века (а может быть, и меньше) -- в некотором насыщении -- своим национализмом и чувствуя все-таки, что и этого как-то недостаточно -- для достижения исторической апогеи ее, -- легче после этого, чем до этого -- может пожелать главенства Папы. -- Вспоминаю при этом добродушного, но умного пустозвона нашего Шарапова. -- Он мимоходом в "Русск<ом> Д<еле>" сказал: "На что и самому Папе будет -- Россия слабая, вялая, -- ничтожная" (наверное -- эпитета не помню?). -- Верно! На что и самому Папству -- Россия две капли воды похожая на ту самую либеральную Европу, которая вот уже 100 лет, как гонит Папство!
   (На сегодня -- довольно).
   
   26 янв<аря>. -- Подумавши, решил отправить Вам всю пачку с письмом Страхова и моими ему 4-мя ответами, из коих послан только последний. -- Держите их у себя -- до случая. -- Это избавит меня, между прочим, от необходимости повторяться. -- В первых (неотправленных) моих ему ответах было кой-что такое, что может служить отчасти ответом и на некоторые весьма важные мысли вашего последнего письма.
   Обратите внимание, наприм<ер>; -- на то место, где я говорю ему об Имп<ератрице> Ирине. -- Да! Много в Четьи-Минеях вы найдете Святых, несравненно более безукоризненных с "нынешней" точки зрения; -- но -- они не сделали того для Церкви (и для нас с вами лично), что сделала эта великая Женщина. -- Св. Олимпиада, ученица и друг Иоанна Златоуста -- всю жизнь свою посвящала благотворениям и была безукоризненной личной жизни. -- Но все-таки -- она сделала для учения Церковного меньше, чем эта Ирина, быть может и честолюбивая, желавшая сама царствовать женщина. -- (Я говорю, заметьте, все-таки "быть может", ибо если мы про знакомых и близких говорим не без основания: "чужая душа потемки"; то как браться 1000 лет спустя решить, что именно чувствовала и какую борьбу переживала Византийская Царица, приступая к низложению и ослеплению сына-иконоборца!)
   "Дары" разные, говорится; -- ну и "заслуги" разные. -- Олимпиада -- поучительный пример частной -- Православной жизни. -- Ирина -- пример Православной твердости -- на государственном поприще и при тяжких условиях -- догматической неурядицы. -- Благодаря низвержению и ослеплению иконоборческ<ого> Царя -- Константина, -- стал возможен 7-й Вселенский Собор, на котором иконопочитание возведено в догмат. -- Хороши бы мы были теперь с вами, мой друг, -- без икон и без всей той -- "внешности", в которой до тонкости воплощены и догматы Восточной Церкви, и вся история Правоверия от Адама до наших дней!
   Вот видите, как же быть-то?? Так ли это, что только простые умы и сердца могут осуществить такое великое дело, как Соединение Церквей? -- Я, заметьте, спорю об основной только мысли вашей (и Страхова тоже), что великие религиозные плоды даются только -- тем людям, которые кажутся нам добродетельными, искренними или "простыми" (как вы выражаетесь; -- прибавлю, что это слово "простой" имеет в нашем языке такое множество значений, что его употреблять надо весьма осторожно, если хочешь быть ясным; -- простой -- значит: 1, глупый; 2) щедрый; 3) откровенный; 4) доверчивый; -- 5) необразованный; -- 6) прямой; -- 7) наивный; -- 8) грубый; 9) не гордый; -- 10) хоть и умный, да не хитрый. -- Изволь -- понять это словечко в точности! За это я его не люблю.).
   Я спорю здесь только против основной мысли -- об исключительном призвании простых людей к решению великих религиозных вопросов; -- а не о том, нужно ли Соедин<ение> Церк<вей> и возможно ли оно. -- Надо на этот раз этот собственно, более частный вопрос, по возможности устранить. -- Как слишком трудный и сложный для частного письма. -- Помнить -- только не мешает, что пока все наше Вост<очное> Дух<овенство> и все наши известные Богословы понимают и признают только один вид -- подобного Соединения: полное отречение Католиков -- от filioque, от единоличной непогрешимости Папы и т. д. -- Правдоподобно ли это? -- А если так, то мы с вами, "послушники" Вост<очной> Иерархии -- имеем ли мы право даже и в сердце желать иного соединения? -- Конечно -- не имеем, говоря строго. -- Но я не скрою от вас -- моей "немощи": мне лично Папская непогрешимость ужасно нравится! -- "Старец Старцов!" -- Я, будучи в Риме, не задумался бы у Льва XIII-го туфлю поцеловать, не только что руку; ибо руку-то у Папы и порядочные Протестанты целуют; -- а либеральная сволочь -- конечно -- нет. -- Уж на что Т<ертий> И<ванови>ч Филипп<пов> строгий защитник "старого" Православия; но и тот говорит всегда: "искренно-верующий Правосл<авный> не может не сочувствовать Католикам во многом и не может не уважать их и вынужден даже нередко из усердия к своей вере завидовать им". -- Сверх того, что Римский Катол<ицизм> нравится и моим искренно-деспотическим вкусам, и моей наклонности к духовному послушанию; и по многим еще другим причинам привлекает мое сердце и ум; -- сверх этого я еще думаю, что такой оригинальный (для русских) взгляд, как Влад<иміра> Соловьева и при тех ресурсах, которыми его одарила судьба, не может пройти бесследно. -- Я уверен даже, что не пройдет. -- "Богобоязненность" и послушание своему духовенству -- вы знаете, у нас слабы; а жажда нового, и в особенности жажда ясного и осязательного у нас в обществе неутолима. -- Разлюбивши простой, утилитарный прогресс, разочаровавшись в нем, грядущие поколения русских людей не накинутся ли толпами на учение Соловьева не только благодаря его таланту (или вернее -- гению), но и благодаря тому, что самая мысль -- "идти под Папу" -- ясна, практична, осуществима и в то же время очень идеальна и очень крупна.
   В его учении много сторон; -- но не распространяясь здесь, предложу вам поискать об этом в письмах моих к Страхову; -- там есть кратко об этом. -- Не знаю, право, насчет земного благоденствия после Соединения Церквей под Папой, -- как решить: хитрит Соловьев или верует сам в эту химеру? Иезуитизм ли это (весьма умный и целесообразный в наше дурацкое время) или та "духовная прелесть", о которой я упоминал (в письме)? "Чужая душа потемки!" -- Из уважения к его уму -- желал бы думать, что он весьма ловко и даже как бы вдохновенно -- иезуитствует; -- но не верит, ибо это глупо. -- Из желания же верить его сердечной совестливости -- (так как я его крепко люблю) -- хотел бы предпочесть -- искреннее и глупое заблуждение.
   Но допустим, что это иезуитизм -- в том смысле, что он говорит сам себе: "Нынешнему народу -- скажи просто -- Церковь, Папа, спасение души -- они отворотятся; -- а скажи, что при посредстве Церкви и Папы -- на земле воцарится на целое 1000-<лет>ие та любовь, та гармония и то благоденствие, о которых вы вот уже более 100 лет всё слышите от прогрессистов, а без Церкви и Папы -- это невозможно, ибо только через них действует Бог, Которого признать необходимо и Которого очень многие теперь ищут и жаждут... Скажи так -- (мечтательно и ложно) -- они примут во имя этой лжи и этой мечты и то, что в моем учении возможно, правильно, реально, осуществимо" и т. д. ...
   Допустим, что он так думает; -- разве с практической стороны он не прав? -- Допустите еще, что лет через 10, 20 -- его учение (при слабой по-прежнему организации нашей "учительствующей" Церкви и т. п.) -- приобретет множество молодых, искренних и энергических прозелитов, подобно нигилизму (тоже ясному) 60 и 70-х годов. -- Из общества идеи просачиваются понемногу и в духовные училища и ко Двору (NB!). -- Мы видим, что в настоящее время -- Хомяковские оттенки (по-моему неправильные и в некоторых отношениях -- полу-Протест<антские>) просочились уже в Духовные Академии. -- А ведь Соловьевская мысль несравненно яснее и осязательнее Хомяковской... {Потрудитесь прочесть внимательно и строго в "Благовесте" (Выпуск) 6 и 7, 1 ноября 90 г. и 16 ноября) статью -- "Ал<ексей> Ст<епанович> Хомяков как богослов".
   Понимаете вы что-нибудь, кроме отдельных и высоких слов? -- Я ничего не понимаю!
   Напр<имер>, Вып<уск> 6-й, стр. 167. "Церковь -- это сам человек в его высшем нравственном определении"!? Можно ли представить себе что-нибудь живое на основании такой фразы! Это ужасно!} ("Любовь", "любовь" у Хомякова; -- "Истина, истина!"; -- и только; -- я у него в Богословии, признаюсь, ничего не понимаю, и старое Филаретовское и т. д. ... более жесткое -- мне гораздо доступнее, как более естественное.) -- Вообразите, что в Духовных Академиях не удовлетворяются более "сладким" туманом Хомякова и спрашивают себя: Ну, а дальше что?... Вообразите -- при этом все большее и большее сближение -- с Католическими) славянами; вообразите, что осуществился тот Панславизм, которого я так боюсь (не с Католич<еской>, конечно, а с либеральной стороны) -- ; -- а как удержаться от этого Панславизма надолго -- в случае всеобщей войны и прямой невозможности сохранить более единство Австрии? -- Вообразите -- в то же время -- и на Западе возврат к религии, после ужасов социалистической анархии. -- Не забудьте при этом и наш Импер<аторский> Двор. -- Это дело первейшей важности! Уже Алекс<андра> Иосифовна, как я слышал, -- раз входила в совещание с Вл. Соловьевым об унии; -- но он эту внешнюю унию отвергает и говорит, что теперь нужно общую почву только приготовлять. -- А вот наш здешний предводитель Оболенский от сочинений Влад<иміра> Серг<еевича> без ума. -- А младший его брат Николай Дмитриевич избран Государем в спутники и товарищи путешествующему ныне Наследнику Российского) Престола. -- Вообразите -- только как пример -- передачу -- впечатлений -- и мыслей -- от брата брату; а от брата -- спутнику молодому... И т. д. ... и т. д. ... И т. д. ...
   И если, таким образом, через 20--25 лет те семена, которые Соловьев сеет теперь с такой борьбой, с такой, допустим -- хитростью и даже -- несимпатичной злобой, -- начнут приносить обильную жатву (реальными и здоровыми сторонами учения), -- то разве не простят ему -- все его извороты, или его мечтательные бредни?
   "Гармонии" (à 1а Достоевский); -- "всеобщей любви", конечно не будет; (для этого, как справедливо сказал в "Р<усском> Об<озрении>" Ионин и как я давно думал -- надо нам "химически" {Впрочем, Соловьев, кажется и до этого домечтался (или -- "дохитрил" -- не знаю). -- Астафьев еще в 83 году рассказывал мне следующее. -- Он спросил у Вл<адиміра> Серг<еевича>: "что такое будет у Вас в вашем предполагаемом третьем отделении, в Теургии? (Теософия, Теократия, Теургия; Богомудрие (Крит<ика> отвл<еченных> начал); Боговластие; Бого-творчество). Соловьев отвечал, напр<имер>: "Там будет о семи Таинствах, под влиянием которых, после примирения Церквей, весь мір переродится не только нравственно, но и физически и эстетические. -- Вот как далеко он поднялся! Поэтому ему и известный Фурье нравится; у него тоже предсказывается 40 000 лет апогеи блаженства на земле, под влиянием приятной и любвеобильной организации общества не против страстей, а по страстям и влечениям. -- Изменится даже вкус моря на приятный; разовьются новые органы у людей. -- И т. д. (Консидеран, ученик Фурье, продолжал эту теорию в 40-х годах).} переродиться); "молочные реки" и тогда не потекут в "кисельных берегах" -- это все чушь, противная и здравому смыслу, и Евангелию, и естеств<енным> наукам даже. -- И если совокупность -- всех выше перечислен <ных> условий -- приведет (например, все это например) к Соединению Церквей под Папой, -- то скорее может случиться, что русские, в одно и то же время -- столь расположенные к мистическому подчинению, и столь неудержимые в страсти разрушать, столь бешеные, когда они одушевлены, -- скорее, говорю я, может случиться, что эти русские Паписты не только не будут кротки, как советует им зря Вл<адимір> Серг<еевич>, -- а положут лоском всю либеральную Европу к подножию Папского престола; дойдут до ступеней его через потоки европейской крови (тогда уже и немецк<ой> и франц<узской>, и итальян<ской> и т. д. Всё вместе).
   И тогда разве не простится ему и ложь его?? Простится, мой друг! Да еще скажут: "Великий человек! Святой мудрец! Он сулил журавля в небе; -- но он знал, что даст этим нам возможную синицу в руки!" И если кто (предполагаем в случае успеха) скажет тогда: "Он не хитрил, -- он сам заблуждался и мечтал о невозможном";... на это ответят: "Тем лучше! Это трогательно". -- От деятельности всех истинно великих умов и характеров остается нечто прочное; а то, что имело более косвенное и преходящее назначение, -- скоро пропадает. -- Победы Наполеона I-го имели косвенное и преходящее значение, ибо цель его, господство Франции над всей Западной Европой, не была достигнута; но знаете, благодаря чему -- вот уже скоро 100 лет как будничная жизнь Франции (полиция, суд, отношений) к собственности, торговля, промышленность, весь административный) строй) считается образцовой с точки зрения порядка? -- Благодаря тому, что во время Консульства и Империи (т. е. в течение каких-нибудь 15 лет) Наполеон между двумя войнами находил время устраивать эту ежедневную жизнь на новых, данных революцией, началах всеобщего гражданского равенства. -- Этого равенства в то время нигде, кроме Франции не было; -- и на этом "песке" равенства (как Наполеон сам говаривал) -- приходилось все утверждать. -- Он это сделал; и какова бы ни была дальнейшая будущность Запада и человечества) вообще, -- приходится признать, что с его времени ни одна другая держава не может у себя производить эгалитарных реформ без сознательных заимствований и невольных подражаний демократичес<ким> порядкам Франции. -- И у нас тоже -- все "благодетельн<ые>" реформы, за незначительными оттенками -- суть реформы Наполеоновской Франции. -- (Значительно у нас только то, что крестьянские земли сделаны не то что совсем неотчуждаемыми; а трудно-отчуждаемыми; -- и теперь -- государственная мысль колеблется между риском постепенного обезземелив<ания> мужиков и слепой решимостью объявить их земли раз навсегда государственными и неотъемлемыми; это действительно своеобразно; -- остальное же в реформах наших почти все чужое и более или м<енее> французское. -- Увы!)
   Так и от Соловьева нечто большое должно остаться. -- Останется ли столь поразительная и простая идея развития Церкви, против которой тщетно сгорят и, вероятно, будут еще до поры до времени спорить -- наши .Правосл<авные> Богословы; воображая почему-то заодно с самим Соловьевым, что идея эта непременно ведет в Рим. -- Тогда как, напротив того, она скорее может подавать нам надежды на дальнейшее самобытное развитие Восточ<ной> Церкви (Кристи очень хорошо об этом писал, хотя и мимоходом; -- мысли эти мои, но он, спаси его Господи, кстати и очень ловко ими воспользовался в "Гражд<анине>" (84--85--86???). Я был рад, потому что вы знаете, какое у меня дурацкое обилие мыслей; сам же он физически не в силах уже их распространять; кстати же сказать -- и вы воруйте на здоровье что понравится и с чем сердце ваше согласится. -- Это мне будет лестно и только. -- Иначе ведь и нельзя развивать учение).
   Останется ли от Соловьева только это, идея развития Ц<еркви>, или нечто еще более общее, -- только истинно великий толчок, данный им русской мысли в глубоко мистическую сторону. -- Ибо -- он, будучи несомненно самым блестящим, глубоким и ясным философом-писателем в современной Европе, посвятил свой дар религии; а ничему-нибудь другому. Небывалый у нас пример! Да и нигде в XIX веке. -- Или произойдет действительно соединен<ие> Церквей, ПОД Папой ли, или напротив того, благодаря Соборно-Патриаршей Централизации на Босфоре; -- (причем, "Кисельные берега" отвалятся сами собой и будет по-прежнему на земле стоять стон от скорбей, обид и лишений); -- как бы то ни было -- след будет великий...
   Это кончено! -- А о том, прав ли он чисто догматически -- что сказать? Теперь. конечно, не прав; -- потому что все Восточное духовенство с ним несогласно. -- Но вот -- в чем вопрос -- всегда ли он будет не прав? -- Всегда ли наше Духовенство будет несогласно? Ведь это правда, что Католики не названы еще еретиками ни на каком Восточном Соборе. -- А раз этого не было; -- взгляд можно изменить со временем, не впадая в прямое противоречие ни с одним из 7 Вселен<ских> Соборов. -- Есть большая разница между взглядами Вост<очных> Иерархов на Римc<кий> Католиц<изм>. -- Греческ<ие> Патриархи считают его прямо Ересью (хотя и Собора не было). -- А у нас многие подобно Филарету -- не решаются считать их таковыми, ибо только у одних Католико<в> изо всех отклонившихся от Греческ<ого> Православия -- не нарушены ни благодать Апостольск<ого> преемства в иерархии, ни предание Св. Отец, -- ни ученее о 7 таинствах. Вот и разберитесь, мой друг, во всем этом. -- Другое дело -- теперь; -- и другое дело -- будущее.
   Довольно бы о Соловьеве, я и так отвлекся. -- Но в заключение скажу: печатные политические воззрения его просто поражают меня, не знаю только чем: ребячеством своим или наглым притворством. -- "Никого не обижай; у поляков проси прощения; евреям дай равноправность; -- Данил<евский> проповедывал ненависть к Европе.... Он безнравственный писатель" -- и т. д. Боюсь, что -- притворство! Ибо не далее, как в последнее свидание со мной в Москве он говорил мне: "Если для соединения Церквей необходимо, чтобы Россия завоевала постепенно всю Европу и Азию -- я ничего против этого не имею". -- Отчего же не печатать этого? -- А все противоположное?..
   Вернее, что Вы оба со Страховым правы -- обвиняя его во лжи и иезуитизме; -- только по-моему иезуитизм с определен<ной> міровой целью гораздо понятнее и простительнее -- той личной и ненужной фальшивости, которой дышит сам Страхов. -- Он тоже печатно и за всеобщий мир ведь стоит как будто; а посмотрите, как будет рад нашим победам, при случае... Тут какая же цель -- лгать? -- Ведь он не дипломат; не обязан присягой и пристойностью -- скрывать свои политические) чувства. -- А уж его со мной поведение (литературн<ое>) это верх предательства и свинства!.. Дело не в том, чтобы хвалить, -- а в том, чтобы человек, печатающий такие вещи, к<ото>рые всеми признаются за самобытные, -- понял бы, наконец, с помощию честной критики, в чем он правее, в чем он слабее и т. д. ... А ведь я до сих пор этого не понимаю; в частных письмах и на словах восторги с разных сторон; -- в печати -- или молчание, или краткие заметки: "великие заслуги"; "остроумный К. Н. Л<еонтье>в"; -- "оригинальный талант"....; "великий, но взбалмошный ум"; -- "мистик на хищной подкладке"; "фанатик-фанариот"; -- "вздорные парадоксы"; -- "блестящие картины". -- "Глубокие мысли" (Аст<афьев>); "несерьезный писатель" (он же!) и т. п. -- Ну -- может ли все это служить школой для публициста? А я, который от серьезной школы и в 60 лет не прочь -- вот уже с 73 года -- жарюсь в своем собственном соку! -- И Страхов-то мне на 2/3 единомышленник. -- Бог с ним. -- Довольно. -- Письмо -- это обратилось -- в дневник; и вдобавок, в дневник только меня утешающий; -- а для вас мало полезный; -- ибо замечаний-то к Хомякову, Данилев<скому> и Киреевск<ому> я все-таки -- не сделаю. -- Боюсь труда!
   
   28 янв<аря>.
   Хочется, впрочем, возразить вам еще кой-что насчет простоты ума и сердца, о которой вы пишете, как о необходимом условии для всякого великого религиозного дела. -- Ох -- ох! Заблуждаетесь -- вы, мой голубчик!
   Примеры из истории. Солов <ьев> считает Патр<иарха> Фотия преступником за то, что он не послушался Папы и отложился. А Греко-Российс<кая> Церковь зовет его "Блаженный Фотий" и восхваляет за то же самое. -- (И даже столь "моральный" Хомяков, считая его человеком лично (NB) нечистым, честолюбцем и называя его "похитителем" Патриар<шего> Престола, за стойкость в борьбе с Папизмом -- отдает ему справедливость). Значит -- по мнению Св<ятой> Собор<ной> Апост<ольской> Церкви -- этот честолюбец ей (Св<ятой> Соб<орной> Ап<остольской> Церкви) сделал великую пользу! Это раз.
   А потом. -- Святой Кирилл, Патр<иарх> Александр<ийский> на Ефесск<ом> Соборе спас Православие в союзе со Святою же Имп<ератрицей> Пульхерией (она в то время не была еще Имп<ератрицей>; Имп<ератором> был ее брат Феодосий младший; -- она сперва была вроде регентши; -- а когда брат вырос, то сохраняла большое влияние; и так как он рано умер бездетным, то Императрицей избрали ее и уговорили ее выйти замуж за благочестивого полководца Маркиана, с которым она по взаимному согласию и прожила как сестра с братом).
   В то время ересь, вводимая Констан<тинопольским> Патриархом Несторием {Он до некоторой степени продолжал дело Ария; -- как бы умалял Божественность Христа; и Богородицу даже называл "Христородицей".} до того поколебала умы, что огромное большинство духовенства и сам Импер<атор> Феодосий Младший были на его стороне.
   Вот если бы вы, мой друг, могли прочесть (по-франц<узски>; перевода нет) -- Историю Амедея Тьерри об Ефесском Соборе -- вы бы не стали больше никогда говорить об исключитель<ной> ценности "простых" умов и "простых" сердец! -- Любя всей душой Православие и веруя в него как в Святыню, вы бы, читая этого светского, и даже легкого, но понимающего дело, историка, пришли бы в ужас за Церковь, когда увидали бы в какие крайности могли бы завести одинаково и умаление Божественности, и умаление человечности в Христе. -- Уменьшая Божественность Христа -- можно было шаг за шагом уничтожить в Хр<истианстве> "духовный страх" и почтение; -- умаляя же человечность Его (по Евтихию) -- и сохраняя за Ним только Божественность -- можно было подсечь в корне ту любовь к человеку-Христу, которую мы чувствуем теперь, веруя, что Он, как мы, алкал и жаждал, уставал, спал, огорчался; -- даже смерти боялся в последние часы ("моление о Чаше" и т. п.).
   Вы бы поняли, читая Ам<едея> Тьерри, -- как нужен тут был человек прежде всего энергический и даже на средства неразборчивыйL...
   И этот человек нашелся -- в лице крутого и неразборчивого (по свидетельству светской истории) -- Кирилла Александрийского. -- Ам<едей> Тьер<р>и говорит, что он набрал с собою на корабли сверх лихих матросов еще толпу полудиких египетских монахов и много баньщиков и, воспользовавшись попутным ветром, прибыл в Ефес на день (или на два, не помню) раньше Иоанна, Патр<иарха> Антиохийского, который был вождь Евтихианцев, самый сильный, ибо -- его епархия в то время была очень обширна и многолюдна, и, сверх того, имел за себя сочувствие Императора со множеством всегдашних человекоугодников. -- Св. Кирилл, прибывши в Ефес и не дожидаясь Иоанна (что было, конечно, весьма не простосердечно), быстро собрал все бывшее налицо духовенство хорошего направления и занял председательское место на Соборе. -- Партизанов ереси было тоже в городе уже много; но, вероятно, не без согласия (Святого) Кирилла -- матросы, баньщики, полунагие египетские монахи начали бегать по городу и кричать: "Смерть Несторианам!" Духовные лица, бывшие на стороне новой ереси, -- испугались и не выходили из жилищ своих. -- И еще: для правильного открытия Собора нужен был особый указ Императора; -- чиновник был уже прислан с полномочиями, но этого особого указа ad hoc -- он еще не получал. -- Кирилл, воспользовавшись, видимо. некоторою неопытностью этого тогдашнего "комиссара" и "действит<ельного> статск<ого> Советника" -- сказал ему, что достаточно и полномочий (или, мож<ет> б<ыть>, просто декрета об его назначении в Ефес для Собора) -- и самовольно открыл Собор.
   Обсудили дело скоро и прокляли как раз ересь Нестория и его самого, и всех его сообщников. -- Через пять только дней Иоанн (Патр<иарх> Антиох<ийский>) въехал сухим путем в город с огромной свитой духовенства. -- Но везде уже по городу висели (или были наклеены -- не знаю) воззвания Кирилла с Собором -- проклинавшие противников. -- И вот, несмотря на сопротивление Иоанна со множеством влиятельных и властных пособников, несмотря на сочувствие Императора, несмотря ни на что -- Правоверие восторжествовало, на этот раз вовсе не наивными, не "любвеобильными", не "кроткими" и не "прямыми" средствами, как видите. -- Ловкому и отважному Кириллу сочувствовала и содействовала тайно, не забудьте, во всем этом деле безукоризненная, честная девственница Пульхерия. {Читал я это в 73 году; -- теперь книги не имею; -- и могу ошибиться в частностях; но за дух события -- ручаюсь. -- 31 янв<аря>. Справился в истории Церкви и кой-что выправил сегодня.}
   И вот -- когда мы с вами теперь молимся на чудотворную икону Иверской Божией Матери -- и с любовью глядим на Младенца Бого-Человека, на руках Ее; то этой возможностью, этим утешением, этой простою и возвышенною радостью -- мы обязаны в высшей степени двум людям вовсе не простым -- ни умом, ни сердцем -- Св. Ирине (иконозащитнице) и Св. Кириллу (восстановителю двух естеств во Христе). -- Нет, голубчик, не пытайтесь "морализировать" историю Церкви -- больше, чем сама Церковь того требует! -- "Сила Божия и в немощах наших познается". -- Церковное дело требует своего "домостроительства" (т. е. политики); а домостроительству этому не довлеют в отдельности своей ни одни чисто-идеальные, ни одни грубо-практические средства. -- А смотря по обстоятельствам (точнее, смотря -- по указанию и избранию Божию {Единство Божеств<енной> цели в разнообразии -- средств и путей. Или: Единство Божьей благодати в разнообразии человеческих натур. -- (Мое домашнее -- для собств<енного> употребления Богословие.)}). -- Жаль, что вы незнакомы с той частию "Теократии" Соловьева (изд<анной> за границей), где он объясняет как характеры Авраама, Исаака и Иакова; -- так и отношение Божьей Воли к этим характерам их. {Непременно попытаюсь добыть Вам 1 экз<емпляр> из Аграма (где издано) через друга моего в Вене, Генер<ального> Консула -- Губастова. -- Авось, и даром -- добудем!} -- Я ничего подобного не читал в этом роде! И до чего Хомяковский туман против этого -- слаб -- я выразить не могу. -- Конечно, мораль Нового Завета и мораль Ветхого -- огромная разница; -- но Бог все Бог; и человек, сколько ни смягчайся нравами, все-таки человек! -- И если в Ветх<ом> Завете -- Господь пользовался -- так сказать -- разнообразным<и> человеческими ресурсами для божественных целей своих, то из того, что мораль Нового Зав<ета> неизмеримо строже (к себе) и мягче (к другим), чем было в Ветхом, -- не следует еще, чтобы только одни "чистые сердца" и "добрые люди" имели право и назначение служить -- дальнейшему делу Церкви.
   Факты Церковной истории противоречат такому воззрению. -- Еще примеры -- наш Владимір был, положим, простой и добрый человек; -- но Константин Царь (которого дело как инициатора в 100 раз важнее, чем дело Владиміра -- только последователя) -- разве не был прежде всего великий политик, который вовремя понял, что сила политическая -- в Империи начинает переходить на сторону Христиан? -- И какая же в этом беда? -- Это соображение ничуть не исключает -- и сердечного влечения. -- Философия Греч<еская> уже подготовила образован<ный> класс и к Единобожию и к метафизической Троичности основ. -- Религия и Греч<еская>, и Римск<ая> приучили, с другой стороны, людей к антропоморфизму, т. е. не к чудовищному воплощению богов, {Как у египтян, индусов и, вероятно у ассириан, финикийц<ев> и т. д. -- Полу-быки; птичьи головы на человеч<еском> туловище; -- полу-львы; -- огромные размеры -- кровожадность -- и т. д.} как в других политеистич<еских> исповеданиях, а к человекообразной их красоте, и вообще к человекообразию. -- Христианство растет и растет.... Оно говорит: Бог один; -- но Троичен в лицах и явился тогда-то и там-то -- в виде обыкновенн<ого> человека такого-то. -- И т. д. Константин) все это знает, все это понимает и чувствует; -- его это привлекает; -- ни личное честолюбие или желание утвердить свою власть на сочувствии Христиан; ни сознание государственного долга, требующего соображ<ения> с обстоят<ельствами>; -- не только не могли мешать этому естественному) влечению; -- но, напротив того, усиливали его. -- И вот он издал указ о прекращении гонений; а потом созвал 1-й Никейский Собор, с которого собственно началось существование той самой Церкви, которой мы с вами повинуемся, поклоняемся и служим. -- А этот Равно-Апостольный Царь -- пролил довольно много крови в междоусобных бранях и казнил еще вдобавок жену свою и сына!..
   Значит -- оказалось, что и вопреки немощам его -- Сила Божия могла самым поразительным образом -- обнаружиться -- через него, -- благодаря его дарованиям, его энергии; его уму, и его (не без Бога же) высокому положению. -- Помните также, умоляю вас, раз навсегда, что -- ни жестокосердие, ни лукавство личной натуры -- ничуть не исключают -- искренности убеждений и верований. -- Другое дело -- мировоззрение, и другое дело -- характер. -- Согласитесь -- с этим и не сбивайте сами себя вперед -- смешением этих двух сторон этого человека, которого вы судите.
   Вы сами человек прямой, честный, искренний и меня, грешного, считаете тоже таковым. -- Пусть будет по-вашему (я сам думаю, что я до известной степени таков, за исключением честности в деньгах, ибо как должник и заемщик я много и сознательно даже в жизни нагрешил {И только теперь стал исправляться.}). -- Хорошо; мы с вами оба довольно искренны и прямы (а вы, по-видимому, вдобавок, и честны всячески) -- ; -- останемся таковыми; но не будем пристрастны к тому психическому типу, к которому мы более или менее принадлежим -- и которому, естественно, сочувствуем. -- Будем -- пообъективнее в суде нашем и воздадим suum cuique... И для высших целей -- нужны не только Св. Павел Препростой (сподвижник Антония Вел<икого>), не только кроткая и невинная Св. Олимпиада, не только простой сердцем и неученый Св. Спиридон, Еп<ископ> Тримифунтский, не только мудрая, но честная и безукоризненная Св. Пульхерия-Царица; -- но нужны и хитрый политик и во многом жестокий Св. Константин; -- и Св. Кирилл, столь страстный и столь изворотливый; и Св. Ирина, не пожалевшая сына для Церкви. -- Пороки при них, и пусть их судит как Ему угодно Господь; -- а исполинские их заслуги при нас остались и в нас живут, ибо благодаря им -- мы то, что мы семы теперь -- Православные люди, верующие в Троицу, в Бого-человечность Христа и в Святость икон.
   А Филарет -- Светильник Московский -- разве был прост умом (!?) и сердцем? -- Едва ли!
   И почему вы говорите, наконец, что От<ец> Амвросий человек простой умом и сердцем? -- Вы упоминаете также по тому же поводу имя От<ца> Иоанна Кронштадтского. -- Его я лично не знаю; в молитвенность великую и чудодейственность его верю; и даже в 87 году из М<осквы> писал ему больной, прося молиться за раба Бож<ия> К<онстанти>на и получил очень скоро исцеление. -- Это особый дар; а вот проповеди его из рук вон слабы и рутинны; -- особенно если вспомнить о великолепных проповедях Амвросия (Харьк<овского>) и Никанора покойного (тоже не из "невинных" был, кажется, покойник!). -- Судя по проповедям От<ца> Иоанна -- ума в нем, действительно), особого не видно. -- Но, что касается до ума От<ца> Амвросия, то уж это мы знаем. -- Это удивительно-тонкий ум, и именно в практическом направлении, а не в собственно мыслительном. -- Мудрость, скажу просто даже ловкость -- батюшки Отца Амвросия изумительны и в способе духовного руководства; и в хозяйственных делах (напр<имер>, создание Шамордина в 4 1/2 года); -- и, наконец, и в политике даже, которую он по своему положению и значению вынужден вести между Архиереями (которые всё меняются), между требованиями разнообразной паствы своей, претензиями монахов -- и простодушной, но жесткой тупостью От<ца> Архимандрита нашего и т. д. ... Это удивительно! Какая тут простота ума! В высшей степени сложная его (ума т. е.) изворотливость и быстрая находчивость! -- Твердость характера, справедливость, прямота веры и добрых целей -- да! Чистота намерений -- да! -- простота же средств -- и приемов -- нет. -- Не могу -- признать этого! -- Здесь были и есть -- духовники -- которые проще его сердцем; напр<имер>, От<ец> Анатолий, Скито-Начальник. -- Это, как зовет его один из его почитателей -- огромное дитя (сердцем, характером). -- Увлекающийся, жалостливый, бесконечно добрый, доверчивый до наивности; без всякой природной хитрости и ловкости; -- при этом не только не глупый и даже не простой умом; но очень мыслящий, любит пофилософствовать и побогословствовать серьезно. -- Понимает прекрасно (по-моему -- лучше Отца Амвросия {Может быть и потому только, что его практическое старчество позднее расширилось, чем у от<ца> Амвросия, и прежде он имел много времени для постоянного чтения и рассуждения; -- а у Отца Амвросия давно уже этого времени нет. -- А может быть, и по природному более метафизическому складу ума.}) теоретические вопросы вообще. -- Однако... однако... все мы руководство практическое отца Амвросия несравненно предпочитаем. -- А был еще здесь, ныне умерший От<ец> Пимен; духовник же, необычайный подвижник, простак, добряк, смиренный; сам От<ец> Амвросий очень любил и ценил его и всегда у него сам исповедовался. -- Однако -- его детская простота, соединенная с резкой грубостью, подчиняла больше всего деревенских баб; -- а мы все уважали и любили его, а советоваться не к нему шли, а к мудрому и вовсе уж не столь простому -- Амвросию.
   У монахов даже есть особого рода отзыв про таких-то людей: "Свят, да не искусен!" -- То есть: "для своего спасения хорош; -- а другим-то мало полезен!"
   Да если я не остановлюсь, то я еще несколько страниц только примерами живыми испишу.
   Все это, повторяю, я написал не собственно с целью защитить Влад<иміра> Соловьева (к<ото>рым, вы знаете, я сам теперь очень недоволен); -- а с целью горячо возразить Вам на вашу неосторожную, по-моему, теорию простоты и искренности. -- Искренность -- есть большая и у врагов Церкви, у нигилистов, -- и т. д. Искренность искренности рознь; -- за другую искренность -- казнить смертью нужно. -- И изворотливость -- изворотливости рознь; -- за другую изворотливость прославлять следует. А вы пишете, что для вас искренность -- важнее направления! Голубчик! Что с вами?.. -- Это проклятое это студенчество ваше в вас "отрыгнуло", с позволения сказать, на минутку! -- Симпатично? в личном отношении? И то не всегда! За другую искренность по морде ударишь. -- Искренность + хорошее направление. -- Так скажите. -- Это совсем другое дело. -- (Вот мне вчера случайно попалась в "Русск<ом> Деле" 88 года горячая искренняя статья студента-юриста (Гм!) -- против военной дисциплины в Университете; -- и вообще против палки. -- Я ей и обрадовался (по личной любви и даже спрятал ее), и головой покачал. -- Да разве в России -- можно без принуждения и строгого даже что бы то ни было сделать и утвердить?
   
   29 янв<аря>
   У нас что крепко стоит? -- Армия, монастыри, чиновничество и -- пожалуй -- крестьянский мір. -- Все принудительное. -- Да и сам этот студент-юрист, недавно еще поклонник и приверженец неопределенного морального идеализма, теперь запрёгся по своей охоте в оглобли и хомут -- строжайшей и очень определенной спиритуалистической и обрядовой дисциплины... И теперь -- в случае нужды (по примеру самих Св. Отцов), конечно, готов будет допустить даже и "палку", не какую-нибудь аллегорическую, но настоящую деревянную палку. (Тоже -- некрасивое средство -- для прекрасных нередко целей.) Для юноши живого и даровитого -- 88-й год и 91-й -- это 10 лет! -- На что же эта студенческая "отрыжка" à la Достоевский, à la Лев Толстой и т. п. ... "Простота ума и сердца"! "Искренность" дороже направления... и т. д.
   И. С. Аксаков был гораздо прямее, искреннее и благороднее Каткова. -- А кто из них больше сделал не только для Государства, но даже и для веры нашей? -- "Русь" Акс<акова> очень часто (по признанию людей, достойных доверия) лежала неразрезанной даже у единомышленников и друзей его; -- а "Московские) Вед<омости>" читались с жадностью всеми добрыми и толковыми гражданами России, начиная с Зимнего Дворца и кончая Оптинскими келльями, в которых имя его прославлялось до небес. -- Архимандрит наш, который ничего современного не знает и не читает, и тот, бывало, восклицал: "У нас только Катков и есть; спаси его Господи!" -- А когда Тертий Ив<анович> Фил<иппов> сделал известный промах, т. е. на другой день смерти Каткова напечатал в "Гражд<анине>" неблагоприятный о нем отзыв, то я сам слышал как один здешний добродушный, почтенный и простой иеромонах называл за это Филиппова -- "Чертий Иваныч". -- Говорю все это вопреки моему личному нерасположению к пок<ойному> Каткову и вопреки моей личной же преданности Филиппову (которого, вдобавок, я считаю в некоторых важных пунктах Церковных Дел -- правым, а Каткова -- неправым). -- Катков лично производил на меня впечатление самого не прямого, самого фальшивого и неприятного человека; но, как я уже говорил, -- фальшивость характера ничуть не исключает глубокой искренности общих убеждений. -- Я не сомневаюсь ни на минуту, что Катков положил бы героем на плаху голову свою за Россию; если бы оказалось это нужным. -- А прежние моск<овские> бояре на что уж были хитрецы, интриганы и даже часто мошенники, а разве они не были искренни и в вере и в патриотизме своем??...

-----

   Варя, увидавши, что я все Вам это пишу, а не статью для "Гражд<анина>", -- бранит меня: "Как Вы мне, право, надоели -- в доме денег нет; в Банк надо платить, а вы вместо статьи все Осип Иванычу пишете!.." Увы! С "утилитарной" точки зрения она совершенно права. -- Я эту зиму -- ничего еще за литературу не получал, а 400 рубл<ей> сер<ебром> у Берга и Цертелева набрал вперед. -- Но что ж делать -- если мне частная беседа с вами несравненно приятнее, чем беседа с "публикой" нашей. -- И не только с вами, но и с другими людьми, которые по почте обращаются ко мне с вопросами и за советами. -- Недавно -- я три утра с лишком пожертвовал на длинный ответ одному из молодых сотрудников "Гражд<анина>" (г-ну Колышко); -- он умолял сказать ему правду об его романах и повестях (его псевдоним -- Райский) и я, по совести -- исполнил его желание. -- Разобрал -- очень строго и беспощадно, рискуя создать себе врага. -- Но он оценил это как нельзя благороднее и теперь (судя по ответу его) и служить мне в Пет<ербурге> всячески готов, и ужасный стиль свой собирается исправить по-моему, и даже в Оптину собирается. -- Это немедленные плоды, -- это, -- конечно, вознаграждение нравственное за прямоту, за понимание и за труд. -- А вам писать -- и в 10 раз более. -- А чем вознаграждает меня печать? -- Тем, что восхищающиеся на словах и в письмах молчат перед публикой; -- а другие понимают меня так превратно, так обидно и так даже ужасно (для кончающего свое поприще человека -- конечно, это ужасно!) -- как понял меня Астафьев или редакция "Благовеста", указывающая на мою "вражду" к Славянофильству. -- (!!!) {В письмах моих к Страхову вы найдете противоположение: Слав<янского> идиотропизма и Слав<янского> Соединизма. -- Последнее весьма оригинальное по составу слово принадлежит не мне, а болгарам. -- Они стали у себя звать "Соединистами" людей той партии, которые еще раньше 85-го года добивались соединения Княжества Болгарского с Восточной Румелией, которая, будучи населена тоже болгарами, по Берлинскому Трактату была отделена в особую автономическую провинцию Турции с Христианским Генерал-Губернатором. -- Что касается до названия идиотропизм, идиотропист, то я сам придумал его для обозначения тех (немногих еще) людей, которые понимают, что своеобразие (хоть какое-нибудь, хоть такое, какое даже и вы обязаны желать для России и Сла<вянст>ва) -- России и Сла<вянст>ва вовсе с Панславизмом (Соединизмом) не солидарно; а скорее напротив. -- (Греч<еское> ἰδιὸ-τροπος -- своеобразный).
   Почему же "Благов<ест>" не в силах понять, что предпочитая идиотропизм -- соединизму я больше всякого другого приближаюсь к Хомяк<ову> и Данилевскому. -- Соединизм -- средство, а не цель. Это непонимание того, что я говорю -- большинством и ослабило мою веру в то, что желаю для России. -- "Видно, так и нужно", думаю, чтобы одни (Славянофилы) не понимали; а другие (Соловьев и либеральные прогрессисты) -- ненавидели бы этот Идиотропизм.}
   Утешительно! -- Ведь дело тут не в одном же "самолюбии" (хотя и от него не отказываюсь, я не дух!); -- дело -- в добросовестном желании, при конце поприща, самому понять: что я сделал? На какой полке, так сказать, я стою? -- В чем я сделал действительно -- свой шаг и в чем -- нет? И т. д.
   Я ни к какой партии, ни к какому учению прямо сам не принадлежу; -- у меня свое учение; но я положил ему только основание; а другие должны проверять и разрабатывать его. -- А где они, эти другие? -- Раз, два и только!.. -- Так пусть -- так и скажут, и докажут, что я ничего ни нового, ни правдивого, ни остроумного, ни полезного -- не сказал... Я буду знать и покорюсь моей участи... Нет -- и этого никто не говорит; да едва ли и может сказать...
   Помешают этому: определение характера всех нерусских славян; теория "смешения" и наконец -- настаивание на "страхе Божием", настаивание, про которое Влад<имір> Соловьев сказал мне в Москве: "Я хочу напечатать в "Руси" Аксакова, что -- "нужно большое бесстрашие, чтобы в наше время говорить о страхе религиозном, а не об одной любви"". -- Сказал и не напечатал этого; -- а напечатал совершенно неосновательные мне возражения в защиту Достоевского и не только его, но и Льва Толстого; a через 1/2 года или год отступился от последнего и эту часть возражений в отдельном издании выбросил; -- понявши довольно давно, что я прав.
   А ведь человек, кажется, смелый и лично меня любит -- несомненно....
   Поневоле предпочтешь -- частную переписку, и в печать -- разве Банк да Варины уговоры загонят...
   Она все-таки права! Писать для "Гражд<анина>" не избегнешь. -- Послезавтра начну. И когда будет напечатано -- пришлю Вам. -- Так -- мелочь кой-какая... Большого и боюсь начинать.
   Надо -- наконец, расстаться мне с вами и с этим неслыханным письмом. -- Отвечу еще вам на ваш давний вопрос о том: что мои письма к Соловьеву по поводу нападок Астафьева? -- Вот что: в конце декабря я справился -- только с 1-й 1/2-ной (1. Вступление; 2). Как я понимаю слово революция; 3). Можно ли назвать меня противником национального идеала? -- 4). Можно ли назвать XIX-й в<ек> веком торжества национального начала? Я и увлекся общими вопросами, и во множестве случаев от-влекся, ибо нельзя же было мне и самому судье не объявить, что я в том-то и в том-то несогласен с ним; иначе сказали бы, что я в угоду ему от того-то и от того-то отрекаюсь). -- Кончил; послал по желанию самого Соловьева в Редакцию) "Русск<ого> Обозр<ения>", но... (Fatum!) я-то столь аккуратный -- ! погрешил рассеянностью и сделал ошибку в адресе. -- Сол<овьев> был в Петерб<урге>; -- потом 10 дней в Москве; ждал; -- но Почтамт Цертелеву не выдал, и я узнал об этом только в 1/2 января; -- тогда здешняя почтовая Контора по моему заявлению написала в Почтамт, чтобы Цертелеву выдали. -- Вероятно, теперь уже выдали, {1 февр<аля>. Выдали; но Церт<елев> пишет, что Соловьев ему не только на письма, но даже и на телеграммы не отвечает. -- Однако -- о моей рукописи хочет телеграфировать ему.} но Соловь<ев>, по-видимому, опять в Петерб<урге>; я его петерб<ургского> адреса не знаю и сегодня, достаточно выждавши, послал телеграмму об этом одному общему знакомому; -- чтобы Солов<ьев> мне телеграфировал: что произошло и что будет? -- Надо заметить, что я отправил рукопись не просто и безусловно для печати; а при ней письмо Соловь<еву>, с горячей просьбой предпочесть личное -- литературному; -- т. е. не печатать этих писем в двух случаях: 1) Если они слабы, многословны и т. д. -- чтобы меня без нужды не ронять и 2) Если мои ему возражения, довольно резкие и идущие вперемежку с докладами против Астафьева -- покажутся ему оскорбительными и будут раздражать его; -- ибо, сказал я, я дружбой с Вами гораздо больше дорожу, чем одной какой-нибудь своей статьей сомнительного достоинства. -- Но я прошу его в случае возврата рукописи -- не полениться сделать на полях свои заметки, возражения, одобрения и т. д. -- На этом пока дело и стало. -- Если все ограничится только рукописными этими примечаниями; -- я вам непременно рукопись вышлю. 2-я 1/2-на писем этих -- уже давно переписана набело; и как только я получу известие, что 1-я будет печататься, то приступлю к окончательному исправлению этой 2-й 1/2-ны. -- Всё вместе -- будет, я думаю -- 5 или 6 листов; -- Цертелев дает мне по 100 р. за лист; -- за вычетом 200 (задатка) -- все-таки придется много, и Варя в отчаянии, что я готов и не печатать из-за высших соображений (хотя надо сказать, что это она только так говорит; -- на практике же сама гораздо больше моего идеалистка).
   
   Послать я вам на этот раз решил только Данилевского (совсем -- в дар; я куплю себе позднее другой экз<емпляр>). -- Исаака Сирина -- в виде только опыта, на прочтение. -- Язык ужасно труден; -- и, если будете понимать плохо, то верните. -- Есть другой перевод совсем гражданским наречием. -- Здесь его не продают; а в Москве -- он недорог. -- Я могу после его для вас добыть. -- Сверх того, посылаю свою статью "Плоды национ<альных> движений". А при ней еще одну недавнюю статью "Моск<овских> Вед<омостей>" под буквами Ю. Г. (вероятно, Юрий Николаев, Говоруха-Отрок). -- Посмотрите, сравните!.. Ведь по-моему это чуть не выписки из моей статьи ("Плоды Нац<иональных> движ<ений>"); и о Напол<еоне> III, {О Наполеон<е> III из "Виз<антизма> и Славянс<тва>". -- T. I, стр. 106.} и о либерализ<ме> Славянофилов и о Ник<олае> Павл<овиче>... {Сравните, прошу Вас, с тем, что я говорю там же в статье "Плоды нац<иональных> движен<ий>". Моя -- статья -- 88 года!!} А об моих трудах ни слова! -- Ну -- не всё ли то же и то же?? Как вы это находите? -- Прав я, что утомился -- наконец -- или не прав?..
   Я забыл спросить в Москве, чья это статья, но вероятно -- Юрия Николаева; -- и заметьте, что этот человек, являясь ко мне в 1-й раз с Грингмутом и Назаревским, рекомендуется: "ваш ученик!" И потом, рассказывает мне, как он мне обязан; как он на основании одного (неизвестного мне) отзыва обо мне Профессора истории Бестужева-Рюмина, -- еще будучи в Харькове выписал и добыл (с великим трудом, как редкость) отдельную мою брошюру "Визант<изм> и Сл<авянст>во" и какое влияние она на него имела. -- И этот человек -- почти списывая мои слова о Национ<альной> Политике -- обо мне ни слова! -- Хорошо -- если он не читал "Плоды Нац<иональной> Поли<тики>"; хорошо -- если это случайное совпадение мыслей. -- Дай Бог!!! {Я люблю видеть хорошее в людях -- и был бы рад за Николаева, если бы это было случайное совпадение, а не бесстыдство.}
   По поводу же "Анализа, стиль и веяния" -- пишет статью нарочно, -- но ничего не находит сказать, кроме порицаний и почти что пренебрежительных двух-трех похвал, да вовсе неосновательной нападки на то, что я не понял взглядов Толстого на смерть. -- Статью не окончил; -- и сам сознался мне в Москве; -- что он ошибся, что начал писать по прочтении только начала в "Русск<ом> В<естнике>"; а мои рассуждения о взглядах Толстого на смерть -- появились только в следующем No-ре. -- Не нужно ли было -- тем более продолжать -- и оговориться; -- а он бросил свою статью... (я и эту статью его посылаю; -- судите -- сами).
   Киреевского и Хомякова (политич<еские> и т. п. статьи) вышлю немного позднее. -- Нужно сделать для своих работ две-три выписки.
   Вышлю их, не прилагая (увы!) тех листиков с примечания<ми>, которых и вы желали, и которые я сам сделал бы с удовольствием бы (и не без пользы даже для себя); -- но теперь до лета необходимо -- трудиться для денег....
   Так как я этих книг теперь подарить не могу, то отчего бы Евг<ении> Серг<еевне> не потрудиться сделать для Вас про запас нужные выписки с обознач<ением> статей и страниц,; так чтобы после Вы могли безбоязненно цитировать и не имея книг? -- Советую.
   NB. В заключение присовокупляю к моей переписке со Страховым только что полученный от него открытый ответ. -- Надо вам объяснить, что после получения мною от него не всех и не совсем тех книг, которые я у него просил для вас и для одного здесь живущего юноши (Чуффрина), я послал ему открытое письмо с ответным бланком: "Что-мол это значит? Почему?" -- Это мое письмо разошлось в пути с тем его закрытым, в котором он бранит Соловьева и требует моего мнения (т. е. с поднявшим во мне бурю). -- Обратите, пожалоста, внимание на место, отмеченное голубыми чернилами; -- поймите сами, и как поймете эту загадку (не трудную, конечно) -- так и напишите мне.
   На Данилевского постараюсь тоже сделать и без книги примечания.
   Но пока замечу только вот что:
   1) Хотя Соловьев весьма нападает на самую теорию культурных типов, но я думаю, что с этой стороны Страхов и Бестужев-Рюмин (защищающие ее) оба правее его.
   Культурные типы были и есть (хотя и везде более или менее тают на наших глазах).
   Соловьев, кажется, прав в одном обвинении: Культ(урные) типы не связаны с одной национальностью, и если весь тип во всецелости действительно другой, уже сложившейся национальности, непередаваем, то по кускам, так сказать, легко передается (религия -- сполна; -- государственные законы; моды и обычаи; философия; -- стиль искусства и т. д. -- Примеров бездна).
   2) Особые культурные типы были; но из этого еще не следует, что они всегда будут; человеч<ество> легко может смешаться в один общий культурный тип. -- Пусть это будет перед смертию -- все равно.
   3) И если даже допустить, что Ром<ано>-Герм<анский> тип, несомненно разлагаясь, уже не может в нынешнем состоянии своем удовлетворить все человечество, то и из этого вовсе еще не следует, что мы, славяне, в течение 1000 лет не проявившие ни тени творчества, вдруг теперь, под старость дадим полнейший, 4-хосновный культурный тип, как мечтает и даже верит Данилевский?
   Вот главные мои несогласия с Данилев<ским>; мои поправки.
   Я понимаю, что вы тоже плохо верите во все другие назначения России, кроме религиозного, но почему вы пишете -- не только не верю, но и не желаю -- это странно! Отчего -- не желать добра и силы отчизне своей, -- хотя бы и сомневаясь в исполнении желаний этих?
   Я сам плохо верю в это (ив этом -- мы согласны; не понимаю -- откуда вы взяли, что мы в этом не сходимся? Даже досадно на вас!). -- Но и сильные сомнения наши могут быть ошибочны; это не математика, и не догмат веры. -- Ошибиться можно и по недоверию точно так же, как и по доверию.
   Напр<имер>, обоим нам с вами не мешает помнить, что и для исполнения особого и великого религиозного призвания, Россия должна все-таки значительно разниться от Запада и государственно-бытовым строем своим. -- Иначе она не главой религиозной станет над ним, а простодушно и по-хамски срастется с ним ягодицами {Вы знаете -- что это значит: "ягодица"? -- надеюсь.} демократического прогресса (родятся такие уроды -- ягодицами срослись).
   Конец!
   Обнимаю; жму руку милой попадье нашей. -- Прошу благословенья и молитв и не отчаяваюсь еще увидаться на белом свете.

К. Леонтьев
30 янв<аря>; 91.

   Нет, еще -- не конец!
   Приготовляя посылку, я увидал, что Ис<аак> Сирин гораздо толще Данил<евско>го, и через это на посылке с одной стороны будет яма. Я этого выносить не могу, и эта вещественная причина принесет -- быть может, Вам случайно (по-видимому -- но едва ли в самом деле случайно) -- невещественную пользу. -- Я решился послать Вам еще 3 сборника брошюр. -- Рекомендую: 1) Статью Пазухина о сословиях и особенн<о> о дворянстве и советую сравнить эту ясность, деловитость, простоту с воплями и туманными фразами Ник<олая> Петр<овича> Аксакова (в "Русск<ом> Д<еле>" и "Благовесте"), с неопределенностью взглядов на дворянство -- И. С. Аксакова и т. д.
   Не мешает также вспомнить о моем смешении; -- сословные перегородки -- главное ему препятствие.
   2) Вл. С. Соловьева неосновательную защиту Достоевского) против меня; в конце 3-х речей о Достоевском. -- (Замечу, что я после этой странной защиты издал 2-й Т<ом> Сборника моего и после нее вставил в мою статью -- против речи Достоевского все то место, где говорю, что "иные видят в этой речи что-то апокалипсическое". (См. T. II, стр. 307--308). {Прим(счание). Катков дал Достоевскому за помещение Пушкинской речи в "Моск<овских> Вед<омостях>" 600 р. по назначению самого Достоевского, но близким своим сказал: "Достоевский уверен, что все называют его речь событием; я никакого события в ней не вижу; -- а 600 р. отчего ж ему не дать".}
   3) Весьма полезно будет тотчас после уверений Достоевского) и Солов<ьева>, что "небесный Иерусалим" сойдет на землю, прочесть взгляды Еп<ископа> Феофана ("Отступление" и т. д., стр. 9--10--11--13 и 14 NB). Он говорит -- совершенно другое и, разумеется, под этими его рассуждениями подписались бы как покойные Еп<ископы> Алексей и Никанор и т. д., так и все Оптинские и Афонские старцы. -- А когда Дост<оевский> напечатал свои надежды на земное торжество Христианства в "Братьях Карамазовых", то Оптинские иеромонахи, смеясь, спрашивали друг друга: "Уж не вы ли, От<ец> такой-то, так думаете?" Духовная же Цензура наша прямо запретила особое издание учения От<ца> Зосимы; и нашей было предписано сделать то же. -- ("Ибо, сказано было -- это может подать повод к новой ереси).
   Вот в чем уже вовсе не прав Вл. Соловьев (вместе с Достоевским)) -- в этой явной ереси; а в стремл<ении> к Католичеству -- гораздо меньше вины.
   4) Советую также перечесть -- "О развитии (догматическом)) Церкви" -- Соловьева же. -- Вот где его торжество! Это, согласитесь, верх совершенства по силе, ясности и правде. -- Католичество отличается достаточно от Прав<ославия> количеством весьма резких и известных признаков; и нет нужды докапываться до какой-то особо<й> общей сущности, ни по-Славянофильски натягивать все на рационализм, ни по-Стояновски лишать права Православие на живое развитие. -- (Может быть, не будет; а может быть, и будет; -- это другое дело!)
   Весьма бы вы хорошо сделали, если бы и из этих 3-х брошюр и изо всего того, что пришлю еще на подержание, вы не поленитесь сами (или Евг<ению> Сер<геевну> попростите) сделать нужные выписки.
   Весьма пригодится и избавит раз навсегда от новых перечитываний и разыскиваний "текстов".
   И вы долго еще не будете в силах покупать много книг, и я все -- не могу отдать вам -- теперь, так как при всем моем желании бросить мое неутешительное писательство -- нельзя еще этого сделать. -- Нет; сейчас нельзя. -- Это после.
   Исходите всегда мыслию из идеи развития, осложнения и смешения -- и вы редко будете ошибаться. -- Ибо это реальнее всего -- и дает мало простора пристрастиям и несбыточным мечтам.
   Как видите -- идею эту можно с успехом и к религии приложить, не рискуя ни погрешить, ни согрешить. -- Ибо и религия -- вещь вполне естественная.
   

104
ФУДЕЛЬ -- ЛЕОНТЬЕВУ
4 февраля 1891 г., Белосток

4 февраля 91

Дорогой Константин Николаевич!

   Ваше продолжительное и непонятное молчание смущает меня и заставляет скучать. Здоровы ли Вы? Как себя чувствуете? Дело мое о переводе еще не двигается вперед. Нахожусь пока в ожидании. Жду также с нетерпением посланных Вам NoNo "Гражданина" с "Племенной политикой на Востоке". Крайне нужны мне.
   Крепко обнимаю Вас и прошу не забывать

любящего Вас Иосифа Фуделя.

   

105
ЛЕОНТЬЕВ -- ФУДЕЛЮ
9 февраля 1891 г., Оптина Пустынь

9 февр<аля> 91. Оп<тина> П<устынь>

   До глубины сердца тронут вашим обо мне беспокойством. -- Здоровье мое и так, и сяк. -- Теперь -- Вы, вероятно, уже получили большую мою посылку и убедились, что я еще дышу кой-как! -- Очень любопытно было бы знать, как Вам понравился мой "Дневник"? -- Не ленитесь ответить попространнее по всем пунктам. -- Длинные письма от друзей -- большая отрада в уединении. -- Если можете без вреда для ваших занятий прежде всего заняться статьей Пазу хина (советую еще раз засадить известную Вам "особу" за выписки), -- то верните мне поскорее эту книжку. -- Я сделал ошибку; поспешил послать ее Вам; а сам 3-го дня начал для "Гражд<анина>" статью "Над свежей могилой" (Пазухина), и теперь нужны цитаты, а их нет! Статью намереваюсь послать 1-го, 2-го марта, не позднее. -- Если заранее книжка (посылкойNB), не может поспеть сюда, так и совсем не надо. -- Кроме Пазухина в этом сборнике -- кажется, ничего стоющего нет. -- Статьи Соловьева тут самые слабые, приторные, насколько помню.
   (Милой особе привет.)

Ваш К. Леонтьев.

   

106
ФУДЕЛЬ -- ЛЕОНТЬЕВУ
18 февраля 1891 г., Белосток

18 февраля 91, Белосток.

   Простите, дорогой Константин Николаевич, за то, что не высылаю Вам теперь Пазухина: "Сословный вопрос". Вышлю непременно в субботу или в воскресенье 24-го числа; получите стало быть числа 28, 1-го. Тогда же напишу Вам подробный ответ на Ваше большое послание. Получил я на днях набедренник по представлению консистории. Хвалюсь и делюсь с Вами радостью. Искренний привет Вам от "особы".

Крепко обнимает Вас любящий Вас И. Фудель.

   

107
ФУДЕЛЬ -- ЛЕОНТЬЕВУ
20 февраля 1891 г., Белосток

20 февр<аля> 91, Белосток.

Дорогой Константин Николаевич!

   Большое и искреннее Вам спасибо за Ваше большое послание ко мне, которое доставило мне много наслаждений. Вижу теперь, что мы с Вами пока расходимся во мнениях гораздо меньше, чем это кажется, и очень часто спорим в письмах только из-за слов. Буду отвечать на Ваше послание по пунктам и не торопясь.
   1) Прочел с удовольствием статью Пазухина. В выводах я с ним согласен, в аргументации его не согласен; его объяснение русской исторической жизни слишком поверхностно, необоснованно и (выражаясь научно) априорно. Вряд ли его исторический взгляд выдержит научную критику. -- Иное дело его объяснение современного состояния России, здесь он совершенно прав и стоит на твердой почве. С выводами его я согласен; стало быть и в этом я не расхожусь с Вами. Хотя аргументация моя совершенно иная; я и здесь стою на своей (духовной) точке зрения. Для Православной Церкви необходимо опираться на крепкую империю; для крепости монархии необходима сословная организация; стало быть я с своей стороны поддерживаю сословную организацию государства. Видите, какая моя логика. Нравится она Вам или не нравится, но в этом я по существу с Вами не расхожусь.
   И в этом силлогизме выражены мною и цель, и средство. Цель -- прославление и укрепление на земле Православной Церкви; остальное все -- только средства. Вот почему я и писал Вам, что верю в религиозное призвание России и этого одного желаю; конечно, этого одного, потому что выше этого призвания нет ничего; исключительно военное могущество России, или исключительно философское ее призвание (как этого хочет П. Е. Астафьев) -- все это так мелко в сравнении с религиозной задачей, предстоящей России. Старые славянофилы недостаточно разработали эту сторону вопроса, новые националисты совсем упустили ее и засели в мелочах; оттого-то слово Вл. Соловьева разразилось громом среди не ожидавших его. И велика его заслуга в том, что он повернул наше самосознание в ту сторону, откуда мы уже было отвернулись.
   Призвание России религиозное; другого, как любящий сын России, не могу ей желать, потому что велик дар Божий -- служить ему -- и отказываться от этого дара -- преступление.
   Но из этого не следует, чтобы я был противником государственной мощи России или ее культурного своеобразия. Совсем нет. Государственной мощи России желаю по вышеприведенному силлогизму -- для блага и спокойствия Церкви, как средства (хотя боюсь, как бы эта мощь не обратилась бы у нас в цель). С другой стороны, желаю и культурного своеобразия, но не верю в возможность этого до тех пор, пока мы все не проникнемся религиозными стремлениями и задачами. Ну разве можно теперь верить в нашу культурную своеобразность? На какой почве она разовьется? На настоящей почве, разрыхленной шатаниями из стороны в сторону и общественной мысли, и правительственных реформ? Или на почве будущего соединения славян? Для возможности культурного своеобразия необходимо прежде подготовить почву, твердую, свежую, новую; тогда только будут новые всходы. Чем мы теперь удивим Европу? Сословным строем жизни? Но ведь это там было и лучше нашего предполагаемого еще устройства. Сельской общиной? Решением социального вопроса? Община разлагается, фабрики строятся тысячами, является городской пролетариат, мы медленно, но верно и в этом идем за Европой и остановить этого потока нельзя, пока почва остается старая. Искусством, науками? Где они? Опять почвы нет и для развития искусства. Надо ли говорить еще о быте? В этом вопросе Вы лучше меня понимаете полную нашу немощь и бессилие.
   Иначе представляется мне вопрос, когда я воображу себе Россию на иной почве, на религиозно-церковной. Когда все образованные люди станут ездить в Оптину, когда духовенство получит руководящую роль, когда общество не будет смотреть на Церковь издали, а будет жить в ней, тогда на этой почве получатся новые культурные всходы, точно также, как в Средние века католичество было основой культурного своеобразия Западной) Европы. Тогда и быт наш изменится, и науки получат новый толчок в известную сторону (Вами проповедуемый пессимизм в науке), и искусство будет иметь почву (религиозный характер музыки, развитие церк<овных> песнопений, новые виды Богослужений, новые темы для живописи, новые темы для романов, трагедий и т. д.). Строй жизни тогда может принять оригинальный характер (монашество -- как новое сословие, проповедуемое Церковью послушание и смирение, как основы сословной организации, ею же проповедуемая любовь, как основа отношений между сословиями и т. д.). Благоденствия, желаемого В. Соловьевым, не будет, но оригинальный, своеобразный строй жизни, желаемый Вами, будет. Но для этого ищите прежде всего решения нашего церковно-религиозного вопроса, а остальное все приложится само собою. Так я думаю и верю и, кажется, в этом мы с Вами почти не расходимся. Разве только в оттенках мысли?
   2) О Страхове могу сказать, что одобряю Ваше открытое письмо к нему; оно и кратко и ясно. Непосланные письма слишком резки. Неискренность Страхова действительно возмутительна и удивляюсь я только, как Вы не порвали с ним сношений раньше. Одно только нехорошо теперь: не подумал бы Страхов, что Вы порываете сношения с ним теперь лишь потому, что он не выслал Вам желаемых книг. Так выходит, а между тем желательно было бы уличить его в фальшивости, как следует.
   Что Розанов интересуется Вашими статьями, это хорошо, что Страхов сообщает Вам об этом -- это дурно, потому что имеет вид какого-то утешения взамен собственной искренности. -- Так я это понял.

-----

   3) Теперь по поводу Вл. Соловьева. По вопросу о "простоте сердца и ума" неясные выражения моего предыдущего письма заставили Вас подробно возражать мне, а неясность выражений была следствием неясности понимания. Теперь, благодаря Вам, я уяснил себе вопрос. Оказывается тоже отчасти спор о словах. Слово "простой", действительно неудобное слово; Вы пересчитали 10 его значений, а я употребил его в одиннадцатом его значении -- "святой".
   В этом вопросе я различаю две стороны; первый случай, когда человек является орудием Божественной воли, тогда не имеет никакого значения нравственный характер или ум этого человека; в Ветхом Завете и осел однажды был избран явным орудием воли Божией. Другой случай -- когда человек проявляет свою свободную волю. Здесь уже я настаиваю на своей мысли, что для совершения великого, святого дела нужна и великая по святости душа; особенно, если человек считает себя Боговдохновенным пророком; нельзя представить себе пророка или апостола нравственно нечистого; можно представить их себе со всякими человеческими слабостями или страстями (малодушие, гнев и т. п.), но только не с сознательно извращенной волей, не с ложью на устах, ибо отец лжи есть диавол. Приведенные Вами примеры из истории Церкви нисколько не опровергают этого. Когда я перечитывал эти примеры, то повторял про себя великий завет Иисуса Христа: "Будьте цели яко голубие и мудри яко змии". Поступки Св. Кирилла и Св. Ирины доказывают не лукавство их, а мудрость, также необходимую христианину, как и чистота сердца. Эта мудрость не всякому дается (свят, да не искусен), а у батюшки отца Амвросия она есть. Тем не менее это не мешает мне называть его простым (чистым сердцем) в противоположность лукавству Вл. Соловьева.
   А разница между мудростью и лукавством заключается в разности их оснований; мудрость от Бога, Божий дар, а лукавство от лукавого. Быть может Вы скажете, что Вл. Соловьев не лукав, а мудр -- ну, в этом спорить я не могу; здесь слишком мало оснований и сколько бы Вы ни говорили о чистоте сердца Вл. Соловьева, я все-таки буду думать, что действия его "от лукавого".
   А действия Св. Ирины и Св. Кирилла -- от Бога. Вообще очень трудно разобраться в вопросах нравственного порядка; правильный Судья здесь один Сердцеведец Бог, но постоянный и довольно определенный критерий в этих вопросах для меня дает положение: будьте чисты как голуби и мудры как змеи. Этой меркой, кажется, можно мерить с большим удобством.
   Стало быть я признаю не-простоту средств, лишь бы только эта не-простота соединялась с голубиной чистотой сердца.
   Вот почему, когда отец Амвросий употребляет непростые средства, я спокоен, когда же В. Соловьев употребляет средства, не разбирая их, я сомневаюсь в их законности и чистоте их основания.

-----

   Когда были написаны предыдущие страницы, я прочел случайно в статье Вл. Соловьева "Христианство и еврейский вопрос" прекрасные строки: "По истинному христианскому, также как и по еврейскому понятию, пророческое призвание требует высокой степени праведности и особых нравственных подвигов". Sapienti sat.
   Много хотел Вам писать все о том же В. Соловьеве, но не могу; неожиданные требы нарушили мой трехдневный покой; пора отправлять Вам и книгу, и письмо. Допишу после -- в свободное время.
   Жена шлет Вам тысячи приветствий и всем Вашим домашним поклон. Обнимаю Вас крепко.
   Призывает Божие благословение на Вас

недостойный иерей Иосиф Фудель.

   

108
ЛЕОНТЬЕВ -- ФУДЕЛЮ
23 февраля 1891 г., Оптика Пустынь

23 февр<аля> 1891; Опт<ина> П<устынь>

   Все мы (то есть: я, Лиз<авета> Павл<овна> и Варя) -- поздравляем Вас и милую "особу" с набедренником. -- Все радуемся и ликуем!
   Прошу простить, что Хомякова и Киреевского еще не выслал. Не удосужусь никак заняться этим. Пишу теперь для "Гражд<анина>" ряд статей. NoNo-ра с ними непременно вышлю.

К. Леонтьев.

   

109
ФУДЕЛЬ -- ЛЕОНТЬЕВУ
28 февраля 1891 г., Белосток

28 февр<аля> 91, Белосток.

Дорогой Константин Николаевич!

   Продолжаю свое неоконченное письмо, посланное Вам недавно в посылке.
   Продолжаю о Вл. Соловьеве.
   Из всех его сочинений Вам особенно нравится "Догматическое развитие Церкви". Это сочинение мне, напротив, особенно не нравится.
   Вообще я замечаю, что в политических вопросах между нами нет разногласия, здесь мы единомышленники и я Ваш ученик, но в вопросах богословских мы очень часто расходимся и будем расходиться. Впрочем, это для Вас не может иметь значения, так как Вы -- политический мыслитель, а не богослов; для меня имеет больше значения, так как мне хотелось бы, чтобы и в этом разногласия между нами не было.
   В сочинении "Догм<аттическое> развитие Церкви" я вижу только: ловкую диалектику, иезуитскую софистику и очень прискорбное "дерзновение". К несчастию для Соловьева и в этом вопросе он не нашел себе достойного противника; потому что возражения, подобные возражению Стоянова, способны только провалить правое дело и дать основание Соловьеву думать, что действительно он прав и поэтому непобедим.
   В вопросе о развитии Церкви Вас особенно привлекает ясность Соловьева и самая идея развития, приложенная к Церкви. Попробую, насколько могу, возразить на то и другое. Ясность речи, указывающая и на ясность мысли, прекрасное качество писателя, сильно подкупающее в его пользу; но не надо при этом забывать, о чем ясно говорит писатель: о сословном вопросе, о таможенных пошлинах или о тайнах Божественного домостроительства. Это главное. Возьмите, например, догмат о Пресвятой Троице. Был ли когда-нибудь хоть один человек, который мог бы проникнуть умом этот догмат и уяснить себе его. Даже апостолы и те говорили о догматах, как о тайнах. А вот нашелся один В. Соловьев, который не признает в догматах тайн и очень просто и очень ясно растолковал нам догмат Пр<есвятой> Троицы. Есть ли эта ясность залог его правоты?
   Истины Божественного Откровения даны нам в известных формах, проникнуть же в сущность этих истин для человека есть безумие; это положение признается всею Церковью на пространстве всех веков, а между тем Соловьев теперь глумится над этим положением: "С каких же это, однако, пор истины Откровения закрылись для Христианского ума и стали для него тьмою египетскою, в которой ничего разобрать нельзя?.. Странное откровение, состоящее из тайн, навеки закрытых!.." ("Догм<аттическое> разв<итие>", стр. 83). Кто это пишет? Верующее смирение или неверующее дерзновение?
   Все еретики первых веков имели временное торжество и успех на земле благодаря своей общепонятной ясности. История арианства очень поучительна; положение, что Иисус Христос сотворен Богом Отцом гораздо яснее и понятнее положения, что Иисус Христос рожден прежде век Богом Отцом; и эта ясность Ария многих погубила и привела Церковь в замешательство, но победила не ясность, а правота.
   Таким образом, не будет преувеличением сказать, что в догматических вопросах -- излишняя и дерзновенная ясность есть качество, служащее не в пользу писателя, а во вред ему... Согласны ли Вы?
   Теперь о развитии; вопрос этот очень спорный и трудный, познания мои в богословии не велики, и потому ограничусь несколькими замечаниями. Сильно я подозреваю, что многие русские противники Соловьева и даже Вы сами в этом вопросе смешиваете два различных понятия: догматическое развитие Церкви и каноническое развитие ее. Для В. Соловьева это смешение очень выгодно, для противников -- пагубно. В деле веры нужно очень осторожно обращаться с словом "развитие". Церковь ведь не государство и не простое общество; в жизни Церкви принимают участие Божественные силы. И вот то именно, что дано нам и дается Божественным Откровением -- то, облеченное известной формой, и называется догматом. Говорить об его развитии я боюсь, потому что для правильного решения этого вопроса надо выяснить себе условия этого развития (т. е., что такое Церковь, какое отношение земной части Церкви к небесной и т. п.). Иное дело совсем развитие человеческой стороны в жизни Церкви; здесь без боязни можно говорить и должно говорить; каноническое устройство Церкви, организация ее земной части, затем формы нашего отношения к Богу -- все это дело рук человеческих, результат свободной воли -- и к этой области понятие "развития" совершенно приложимо. Развивайте сколько угодно организацию земной Церкви, устраивайте патриархаты, централизацию власти в лице Вселенского Патриарха, устраивайте Вселенский синод, изменяйте отношения между духовенством и народом, придумывайте новые монашеские ордена, увеличивайте обряды, изменяйте их, улучшайте формы Богослужения, придумывайте новое Богослужение -- все это будет "формальное и каноническое развитие Церкви". К догматическому развитию оно не имеет никакого отношения и ничем с ним не связано. Земная часть Церкви может развиваться и оставаясь на догматической почве 7-ми Вселенских Соборов. И этого развития не отрицают лучшие русские богословы.
   А Вы, Константин Николаевич, какого развития хотите: догматического или канонического?
   Напрасно Вы еще думаете, что теория догмат<ического> развития Церкви не ведет в Рим; да ведь она на римской почве развилась; ведь не В. Соловьев ее творец, а отцы иезуиты. Правда, что признание догмат<ического> развития еще не обязывает нас принять догматы, выдуманные католиками; в этом отношении теория не ведет нас в Рим; с этим я согласен; но ведь это неважно. Главное то, что эта теория неразрывно и органически связана с католическими (римскими) взглядами на Церковь и на непогрешимого Папу, так что, как бы мы ни отрекались от Рима, но раз принявши теорию догм<атического> развития -- мы невольно придем на католическую почву. Всему этому есть подтверждение в статье В. Соловьева, но в письме я очень не люблю приводить цитаты. Укажу здесь только еще на следующее: заметили ли Вы, что В. Соловьев нигде, говоря о Церкви, ни словом не упоминает о небесной части Церкви... потому что она мешает Соловьевскому определению Церкви. Еще: с этим его определением Церкви неразрывно связана теория догмат<ического> развития, так что, отвергающий одно, должен отвергнуть и другое; приведу собственные слова В. Соловьева: "Если не видеть во Вселенской Церкви такого самостоятельного Богочеловеческого существа, тогда, конечно, нельзя говорить о развитии Церкви и ее учения" (стр. 79). Если Вы отрицаете Соловьевское определение Церкви, то должны отрицать и его теорию догматич<еского> развития.
   Довольно об этом. Поговорим теперь немного о предполагаемых Вами хитростях В. Соловьева в распространении своего учения. Здесь по вопросу о земном благоденствии, проповедуемом В. Соловьевым, Вы становитесь в тупик и высказываете гипотезу, извиняющую его. Позвольте же и мне по этому вопросу высказать свою тоже гипотезу.
   Не вспомните ли Вы, что В. Соловьев и в начале своего писательства, когда он не отделялся от Славянофилов и не приставал к "прогрессистам", и тогда еще он заикался о земном счастии, о Царствии Божием на земле и т. д. Тогда ему незачем было хитрить, проповедь поклонения Папе еще не начиналась, а между тем и тогда он уже, хотя намеками, а все-таки упоминал о Новом Иерусалиме на земле. На основании этого я подозреваю, что искренняя вера в земное благоденствие, выраженная им очень определенно лишь в последнее время, была у него изначала всегда основным камнем всех его стремлений. Если бы было свободное время, можно бы подтвердить это цитатами из его сочинений. А если это верно, то тогда понятны и его стремления к Папе, и его ненависть к нашему монашеству и восточному аскетизму. Все, что способствует торжеству идеи всемірного счастия, -- то благо, что противодействует этому, -- то зло. Папа с его властью на земле и всемірным владычеством -- более всех способен устроить на земле рай, поэтому приидите, поклонитесь Папе. Такова логика Вл. Соловьева. Это, положим, моя гипотеза, -- но вот что достоверно -- это то, что взгляды В. Соловьева находятся до сих пор еще в периоде развития и что направление этого развития крайне нехорошее и ложное; он как бы спускается постепенно по наклонной плоскости; ведь Вы сами это замечаете и крайне этим недовольны. По какому же направлению он спускается? Думаю, что по направлению философского пантеизма и неверия; свою гипотезу основываю и на словах прот<оиерея> Лебедева, который говорит, что в последнем труде В. Соловьева видно "скрытое неверие". -- Развитию этого неверия нисколько не противоречит то, что раньше Соловьев был искренним христианским мыслителем, но раз он стал на путь гордости и самомнения, -- этим он стал на путь падения, это очень естественно. Политика для него перевесила веру и истину, а это не проходит безнаказанно. Ради политики (стремление к земному благоденствию) -- все; надо ради политики проповедовать соединение Церквей -- проповедует; надо для той же цели оправдывать богословские грехи католиков -- оправдывает; надо для той же цели доказать, что Дух Святый исходит и от Сына -- и на этом не останавливается -- доказывает, ничтоже сумняся, не по Св. Писанию, а по выводам своего разума!!. Дерзновение и кощунство служат все той же цели... Я уж не говорю о тех неблаговидных поступках, которыми он замарал себя в полемике (клевета, подтасовка, ложь и т. д.). Все это пустяки в сравнении с общим духом и направлением его трудов. Предположим, что цель оправдывает средства. Предположим по-Вашему, что цель Соловьева -- соединение Церквей, т. е. торжество Божьего дела на земле. Зачем же в таком случае он употребляет средства такие, какие употребил бы только тот человек, который равнодушно относится к Божественной Истине, к религии, к Церкви... Зачем же тогда между средствами он употребляет такие, как кощунство, насмешка над Вселенскими Соборами и Св. Отцами, насмешка над Восточной Церковью, глумление над личной святостью и тому подобные антихристианские языческие средства? Не вернее ли предположить, что Божественную истину он легкомысленно приносит в жертву земной политике. Легкомысленное отношение к предметам высоким, Божественным и строгое, серьезное отношение к мысли о Царствии Божием на земле -- указывают ясно, где у В. Соловьева цель, а где -- средства.
   Таким образом, Ваша гипотеза о святой хитрости В. Соловьева (слишком почетная для него) немножко хитра и искусственна. Я более верю своей гипотезе о том, что философская, пантеистическая (и хамская) идея всемірного благоденствия перевесила у В. Соловьева идею религиозную и теперь он сознательно и искренно служит первой. С каждым годом он все более и более идет по этому пути и, когда окончательно выскажется, тогда увидим, чья гипотеза вернее.
   Подобное мое отношение к В. Соловьеву нисколько не мешает мне видеть заслуги его в русской литературе. Заслуги эти -- неизмеримы и относятся всецело к области национального самосознания. Так, например, он очистил наше самосознание от мелкого национализма разных Шараповых, Васильевых, Киреевых и т. д. Он указал нам нашу культурную немощь в сравнении с Западом и этим перенес центр тяжести на почву религиозную; он расширил наш горизонт и наш кругозор, указывая нам такие исторические задачи, которых еще никто не указывал; он напомнил нам о вселенском характере христианства. Он возбудил в обществе нашем интерес к религиозным вопросам; он разбудил нашу спящую богословскую мысль по слову ап<остола> Павла: "Подобает и ересям быти, да искусный явлены бывают в вас". Трудно перечислить все эти заслуги, жаль только одно, что все эти заслуги -- отрицательного характера. Труд В. Соловьева -- преимущественно труд Геркулеса, очистившего Авгиевы конюшни. И за это большое спасибо.

-----

   Слишком много я в этих двух письмах занимался В. Соловьевым. Но это хорошо для меня самого. Я выразил свой взгляд, составленный на основании подробного чтения и самого Соловьева, и его противников. Высказал все это я в письме, и самому легче стало: когда пишешь, тогда больше уясняешь себе собственную мысль.
   Благодарю Вас искренно за присланные книги; когда прочитаю их, то пришлю Вам обратно (кроме Данилевского); к сожалению, и Исаака Сирина пришлю Вам, так как славянский язык я плохо знаю и много времени уходит на подобное чтение, притом еще многое непонятное и пропускается.
   Жена делает мне выписки из присылаемых Вами книг. Писание статьи о национальном вопросе я отложил до поры до времени; наступает В<еликий> Пост; некогда заниматься светскими вопросами; кстати, подожду появления в печати Вашей статьи о том же.
   Желаю Вам с бодрым духом провести наступающий пост и радостным сердцем встретить Светлый Праздник.
   Благодарю Вас за поздравление с набедренником; милость Божия не оставляет меня немощного и возбуждает мой падающий дух. Помолитесь о мне.
   Жена шлет Вам искренние приветствия и семье Вашей добрые пожелания.
   Призываю Божие благословение на Вас и семью Вашу.

Искренно любящий Вас Иосиф Фудель.

   

110
ЛЕОНТЬЕВ -- ФУДЕЛЮ
19 марта 1891 г., Оптина Пустынь

От<цу> Иосифу Фу делю.

19 марта; 1891 г. Опт<ина> П<устынь>.

Из Догмат<ического> Богословия --
Митр<ополита> Макария. --

(Сочинение классическое).

   Посылаю Вам сверх этого <пока> следующее:
   I т. Сочинений Хомякова; {Цифры на полях Хомяк<ова> я выставлял в благой надежде, что приложу тетрадку с моими для вас примечаниями. -- Прошу вас верить, что теперь мне гораздо приятнее помогать вашему "развитию" и способствовать вашему выступлению на поприще Православно-русской публицистики (более чем на поприще богословия в тесном смысле), чем печатать самому. -- Наскучило ужасно! -- Но веществ<еиные> условия требуют насильно, чтоб я печатал; -- (долги, нужды и удовольст<вия> близких и т. д.) и вот сразу накопилось так много дела, что я при одних цифрах и знаках и остался. -- Очень жалею!} -- я сделал необходимые для себя выписки и потому, -- вы можете держать его долго; но разумеется -- очень бережно; -- 2-й том Соч<инений> Киреевского. -- В 1-м его томе -- ничего важного нет. -- (Во 2-м особ<енного> вним<ания> заслуж<ивают>: "О хар<актере> просвещ<ения> Европы", "О новых нач<аллах> философии" и "Отрывки".)
   И еще брошюру Кристи "О развитии догмата", писанную в защиту Соловьева (с этой только стороны).
   Относ<ительно> развития этого надо заметить, во-1-х; что -- еще из того, что, может быть, впредь и не нужно будет раскрытия (или развития) догматов -- никак не следует, что этого развития и прежде не бывало (до остановки в 9--10 и т. д. столетиях) и на Востоке.
   Bo-2-x) Если созвать <Восточно->Вселенский Собор прямо с целью определить яснее отношения к Католичеству -- может быть, и не найдут полезным по каким-нибудь духовно-практическим соображениям; -- то это будет только вопрос -- домостроительства; а не оттого, что по существ<у> нельзя дальше развивать ни так, ни этак.
   В-3-х) Кристи в другой своей статье (в прежнем "Гражд<анине>") выразился про Соловьева прекрасно: "Он (Сол<овьев>) прав по вопросу о развитии и т. п.; но он предрешает форму отношении и т. д. Восточная Церковь может избрать три пути: или действительно соединиться с Римской; или предать ее окончательно анафеме; или оставив все это как было в преднамеренной неопределенности -- развиваться дальше по-своему". -- Я цитату в точности не помню; но смысл ее верен; и это одна из тех мыслей, к которым, по-моему, прибавить уже нечего.
   Прибавлю, впрочем -- постороннее соображение, а именно, что в том застое, в который впала Восточная Церковь с 11 века (приблиз<ительно>) и до XIX-го, могло быть и Высшее Смотрение или Промышление.
   Нужно было -- приостановить до поры до времени движение религиозной мысли на Востоке; -- и вот -- греки подпадают под власть народа почти дикого и совсем не философского; -- а сила вся переходит в руки другого Православного народа -- русского -- по существу своему -- не творческого, а только охранительного.
   Этот умственный застой -- и был причиной правильного охранения. -- Но, пугаясь слова "развитие" -- обрекать весь Правосл<авный> Восток на застой -- вечный, -- не знаю, хорошо ли?!
   Впрочем, я очень хорошо понял ту разницу между развитием каноническим, "жизненным", административн<ым> и т. п. и развитаем собственно догматическим, о котором Вы пишете; -- или лучше сказать -- я сам давным-давно это различал и радуюсь, что Вы так скоро выучились все это разбирать так умно и ясно.
   А все-таки -- не думаю -- чтобы идея развития -- даже и догматического была бы по существу вредна; -- и ничуть в Рим неизбежно не ведет. -- Ведь, напр<имер>, предать все-соборной анафеме: единоличную непогрешимость Папы; вставку filioque; -- причащение под одним видом для мірян -- и т. д. -- было бы тоже дальнейшее раскрытие Православного учения (развитие догмата); -- ибо до сих <пор> все это так еще туманно, что Греческие Епископы и наши -- глубоко по отношению к Католикам между собою расходятся.
   Аминь! Перестаньте об этом пункте спорить. -- Вы неправы. -- Даже досадно мне на Вас.

К. Леонтьев

   NB I; Напечатал в "Гражд<анине>" -- статью об Антихристе, Самодержавии и сословиях. -- Мин<истр> Внутр<енних> Дел привлек, пишут мне, на нее внимание Государя.
   Как получу No-ра, так вышлю Вам.
   NB 2-е) Получил вчера телеграмму от Вл. Соловьева; -- он не хочет ввязываться в наш спор с Астаф<ьевым>; рукопись возвратит и письмо с объяснениями пришлет. -- Я очень рад. -- Я так недоволен его гнусным и все более и более тесным союзом с прогрессом, что страдал от мысли некотор<ым> обр<азом> обязаться ему. -- Теперь у меня руки на всякий случай -- развязаны; -- и я, конечно, уже не пощажу его, когда придется кстати; -- не за Рим, не за "развитие", конечно! А -- за хамство....
   NB. Кристи -- видимо, поправляется; он у отца в Кишиневе (собственный) дом) и прислал мне очень здравое письмо. -- Слава Богу! -- Что бы Вам, как Священнику, написать ему какое-нибудь милое письмо? Алекс<андров> в Москве; -- читает пробные лекции в Универ<ситете> "о Слове о полку Игореве" и "о Макс<име> Греке". -- И это, слава Богу! -- Надеется -- устроиться в Москве.
   А когда же Вы в Петерб<ург>? -- Какие слухи? -- За длинных 2 письма обнимаю крепко! Хотя за частности кой-какие и гневаюсь на вас.
   Всечестней Матушке Евг<ении> Сергеевне от всего дома нижайший, Великопостный поклон.
   Варя у нас на сносе -- ходит.
   

Выписки из "Православно-Догматического Богословия" -- докт<ора> Богосл<овия> Архимандр<ита> (впоследствии Митрополита Моск<овского>) Макария; изд<ание> 1849 года. -- Санкт<-Петербург>. Т. 1-й

   1.) "Догматами, в строгом смысле, на языке церковном называются только истины веры, в отличие от всех истин деятельности Христианской (нравственных, обрядовых и канонических). Это видно из примера самых вселенских Соборов, которые догматами называли исключительно одни свои вероопределения, называя все прочие постановления свои канонами или правилами".

(стр. 9-я)

-----

§ 3-й

   2.) Происхождение и раскрытие догматов в Церкви: -- источники и образцы православно-догматического Богословия (стр. 11-я).
   
   "Из представленного понятия о Христианских догматах открывается, что они все имеют происхождение Божественное. След<овательно> ни умножать, ни сокращать их в числе, ни изменять и превращать, каким бы то образом ни было, никто не имеет права: сколько их открыто Богом в начале, столько и должно оставаться их на все времена, пока будет существовать Христианство. Но, пребывая неизменными в самом Откровении как по числу, так и по существу своему, догматы веры тем не менее должны раскрываться и раскрываются в Церкви по отношению к верующим.
   С тех самых пор, как люди начали усвоять себе догматы, преподанные в Откровении, и низводить их в круг своих понятий, эти священные истины неизбежно стали разнообразиться в понятиях разных неделимых (так бывает со всякою истиною, когда она становится достоянием людей {NB. Реалистическая сторона дела.}), -- неизбежно должны были явиться и явились разные мнения, разные недоумения насчет догматов, разные даже искажения догматов или ереси, намеренные и ненамеренные. Чтобы предохранить верующих от всего этого, чтобы показать им, чему именно и как они должны веровать на основании Откровения, Церковь с самого начала предлагала им, по преданию от самих св. Апостолов, краткие образцы веры или символы.
   Здесь в немногих словах излагалась совокупность всех коренных догматов Христианства, и каждый член имел двоякое значение: с одной стороны указывал истину Откровения, которую верующие должны были принимать за догмат веры, а с другой предохранял их от какой-либо ереси, против которой был направлен.
   Так было в продолжение трех первых веков Христианства: в Церкви существовал не какой-либо один, а употреблялось несколько символов, которые, будучи сходны между собою по духу, были различны по букве, имея почти каждый некоторые особенности, направленные против заблуждений, какие возникали в том или другом месте, где известный символ употреблялся. Из числа этих символов доселе остается в особенном уважении в Православной Церкви символ св. Григория чудотворца, излагающий учение о личных свойствах и совершенном равенстве всех Лиц Пресвятой Троицы против Савеллия и Павла Самосатского.
   С четвертого века, когда явились гибельнейшие ереси Ария и потом Македония и когда еретики начали особенно злоупотреблять словами, доселе употреблявшимися для означения разных истин веры, и начали издавать собственные символы по образцу православных, Церковь увидела необходимость составить и обнародовать для руководства всех верующих один определенный символ, неизменный даже по букве, и вообще установить значение священных слов и церковно-богословский язык.
   Такой символ, действительно, и составлен на первом вселенском Соборе, и, будучи дополнен на втором, под именем никео-цареградского, по правилам третьего и последующих вселенских Соборов, соделался непреложным образцем веры для христианского міра и на все веки.
   Символ этот содержит в себе то же самое учение, какое было и в прежних, но с тою разностию, что некоторые члены веры раскрыты в нем с большею определенностию {NB} против разных новых ересей, особенно члены о Божестве второго Лица Св. Троицы против Ария, Фотина и Аполлинария и о Божестве третьего Лица Св. Троицы против Македония. В следующем веке возникла ересь Монофизитов, и четвертый вселенский Собор (в 451 г.) составил вероопределение о двух естествах во едином лице Господа нашего Иисуса Христа, {(Божеское и человеческое; -- спиритуалистический матерьялизм (по-моему); -- так и жизнь Церкви; -- существенное духовное неизменно; -- человеческое развивается.)} которое вероопределение есть не что <иное>, как точнейшее изложение смысла, заключающегося в третьем члене никео-цареградского символа. Около того же времени появился символ так называемый Афанасиев, в котором, кроме учения о Пресвятой Троице, со всею точностию изложено учение о соединении двух естеств в Господе Иисусе, символ, хотя составленный не на вселенских Соборах, но принятый и уважаемый всею Церковию.
   Возникла потом ересь Монофелитов {(Т. е. одна воля у Христа.)} и шестой вселенский Собор (в 681 г.) составил вероопределение о двух волях и действиях в Господе нашем Иисусе Христе, {(Божеской воле и человеческой) (Мистической и реальной; -- 2-е лицо Св. Троицы неизменно; человек Иисус Назарянин -- рос и развивался и плотью даже умер).} которое можно назвать дальнейшим раскрытием вероопределения халкидонского.
   Возникла ересь иконоборцев, и седьмой вселенский Собор (в 787 г.) составил вероопределение об иконопочитании. Все эти вероопределения вселенских Соборов, четвертого, шестого и седьмого, составляют необходимое дополнение к никео-цареградскому символу, хотя и не внесены в него вследствие правил самих же вселенских Соборов о совершенной его неприкосновенности и неизменности. Кроме главнейших догматов, вошедших с самого начала в символы веры и раскрывавшихся на Соборах вселенских, некоторые другие догматы в то же время раскрываемы были, по поводу возникавших ересей, на соборах поместных, утвержденных потом шестым вселенским, трулльским, например: догматы о первородном грехе, о действиях благодати, о необходимости крещения и для младенцев (в правилах 123--130 собора карфаг<енского> и о таинстве миропомазания; в 48 правиле собора лаодикийского; а также и частными св. Отцами в их многочисленных писаниях, между которыми достойны особенного уважения поименованные и одобренные во 2-м правиле тем же самым Собором, трулльским. -- Так совершился второй, важнейший, период раскрытия или развития христианских догматов в Церкви, {(Неужели и Пр<еосвященный> Макарий Соловьев? -- Что за странная боязнь -- у многих этого понятие "развитие" -- в приложении к догмату!!)} важнейший и потому, что здесь раскрываемы и определяемы были догматы на Соборах вселенских непогрешимых; и потому, что были определены догматы коренные, заключающие в себе или под собою и все прочие; утвержден был окончательно на все веки один неизменный образец веры, как основание всего Догматического Богословия; определен и установлен с точностию самый церковно-богословский язык. Поэтому-то православная Церковь восточная ясно исповедует: наши догматы и учение нашей восточной Церкви еще древле исследованы, правильно и благочестиво определены и утверждены святыми и вселенскими Соборами; прибавлять к ним, или отнимать от них что-либо непозволительно. Посему желающие согласоваться с нами в божественных догматах православной Веры должны с простотою, послушанием, без всякого исследования и любопытства, последовать и покориться всему, что определено и постановлено древним преданием Отцев, утверждено святыми и вселенскими Соборами, со времени Апостолов и их преемников, богоносных Отцев нашей Церкви.
   Это, однако ж, не значит, будто с прекращением вселенских Соборов прекратилось дальнейшее раскрытие догматов в православной Церкви. Оно не прекратилось: потому что не прекратились заблуждения и ереси. Главнейшие из таковых заблуждений были: во-первых, заблуждения церкви римской, отделившие ее от Церкви вселенской, и на православном Востоке не раз составлялись против них соборы и писались точнейшие вероизложения; а во-вторых, заблуждения протестантов в их различных сектах, не раз также подвергавшиеся в православной Церкви восточной соборному рассмотрению пастырей, которые в то же время издавали против этих заблуждений, в охранение чистоты Православия, точнейшие вероизложения. -- Таким-то образом составились два обстоятельнейшие исповедания православной Церкви восточной, в которых вероопределения {(Т. е. -- догматы.)} древних вселенских Соборов развиты в подробностях, применительно к заблуждениям и ересям, возникшим впоследствии. Разумеется: -- "Православное исповедание Кафолической и апостольской Церкви восточной" и "Послание Патриархов православно-кафолической Церкви о православной вере". -- По образцу этих исповеданий и особенно по образцу первого из них, как на православном Востоке, так и в России, с той же целию в последующее время составлялись и другие изложения веры или катихизисы, между которыми в нашем отечестве первое место занимает: "Пространный христианский катихизис православной каофлической восточной Церкви, рассмотренный и одобренный св. правительствующим Синодом". -- Нельзя утверждать, чтобы раскрытие христианских догматов прекратилось даже теперь: оно не прекратится дотоле, пока не прекратятся заблуждения против догматов, следовательно -- пока не прекратится в Церкви потребность, применительно к новым заблуждениям, определять и объяснять свои догматы в охранение Православия. Что ж сказать вообще о значении этого развития или раскрытия догматов в Церкви? Оно не есть какое-либо умножение числа догматов; нет, догматов и теперь остается в православной Церкви столько, сколько их открыто Самим Богом в начале. Не есть также какое-либо изменение догматов, которые и теперь православная Церковь соблюдает и преподает во всей их неприкосновенности и неизменяемости. Все это развитие есть собственно одно только точнейшее определение и объяснение одних и тех же неизменных в существе своем догматов, совершающееся постепенно в продолжение веков, по поводу разных заблуждений и ересей, возникавших и не престающих существовать в недрах Христианства. И кем совершалось и совершается это определение и объяснение догматов? Не иначе, как на основании того же самого Божественного Откровения, т. е. св. Писания и св. Предания, в котором преподаны Богом еще в начале самые догматы. След<овательно>, при развитии догматов не привносится в состав Христианского вероучения ничего нового, а только, по поводу ересей, точнее определяется и объясняется для православно-верующих то, что и прежде исповедовали они на основании Откровения, хотя не так раздельно. И, значит, как самые догматы, так и все подробнейшее развитие их в Церкви достойны всего нашего уважения: ибо как догматы, так и развитие их равно основываются на Божественном Откровении; как догматы, так и развитие их равно извлекаются из Откровения Церковию, учительницею непогрешимою".
   
   (Конец выписок стр. 20-я т. I изд<ания> 49 года, т. е. когда Влад<имір> Соловьев -- сам еще не был даже и в утробе матери; а только подразумевался в "чреслах отца своего". -- Ибо ему и теперь едва-едва -- 35 лет; или немного более).
   Списано вполне верно: К. Леонтьев
   
   Не в нем тут и расходиться со мной!
   Развитие (всякое) -- есть усиление сложности в единстве. -- И то, и другое (и сложность и единение) растет при процессе развития. -- Так было и с догматом. -- Догматика -- есть метафизика Христианства; -- почему же и ей не развиваться -- реальной и рациональной (человеческой) своей стороной? -- Чем же это мешает внутренному руководству благодати.
   Метафизика не-церковная -- простой белый хлеб.
   Метафизика церковная -- просфора, над которой совершено Таинство; -- "вынутая".
   И то и другое просто же пекли из муки?
   Развивался От<ец> Амвросий (всячески и физически и умственно) -- и развивался какой-нибудь сукин сын -- прогрессист европейский. -- Но -- на От<це> Амвросии почила благодать Господня; -- а европеец так "бисовым" отродьем и остался!
   "Расходиться" тут нам в мнениях -- не к чему. -- Разве -- из желания непременно хоть в чем-нибудь да разойтись. -- У меня -- этого желания нет; -- конечно!

К. Леонтьев

   

111
ФУДЕЛЬ -- ЛЕОНТЬЕВУ
26 марта 1891 г., Белосток

26 марта 1891

Дорогой Константин Николаевич!

   Вчера получил я из Петербурга от моего отца вырезку из газеты "Новое время", -- в которой некто А--т очень глупо и очень самоуверенно говорит о Ваших последних статьях. Быть может Вы уже и читали эту "критику" -- но на всякий случай посылаю ее Вам.
   Не знаю, как Вы отнесетесь к ней, но я не мог даже рассердиться на эту выходку самонадеянного убожества. Для каждого, даже не читавшего Ваши последние статьи (и я их еще не читал), даже по той выписке, которую делает А--т из Вашей статьи, -- видно и ясно, как Божий день, что А--т не понял того, что прочел. Ну, это еще простительно; быть может, он и понял, да захотелось ему, привязавшись к Вам, поглумиться над воображаемым "крепостничеством". Ну и притворился неверно понявшим, и начал разрушать самим построенный вывод. Это у нас часто бывает. Иногда называют это "диалектикой", иногда -- "блестящим и ловким пером", -- никто не решается назвать это подлостью.
   Но вот что возмутило меня более всего: это мерзкое, пакостное, "либеральное" отношение к догматам христианства. Для А--т не существует смирения, как христианской добродетели, он не верит и в Христа. И над всем этим глумится!.. Какое нахальство и какая чудовищная в нашем обществе путаница понятий?..
   Как эти люди не поймут, что нельзя же возражать человеку одной насмешкой над его верованиями, если стоишь с ним на совершенно различных почвах?..
   "Все это было бы смешно", -- сказал бы я, да уж слишком возмутительно. Меня всегда приводит в негодование та самоуверенность и та наглость, которая вносит в наше и до сих пор младенчествующее общество путаницу понятий. Но об этом довольно.
   Вы, конечно, не будете возражать этому своему "новому" критику, потому что не стоит. Вы и волноваться даже не будете; слишком уж наивна для всякого непредубежденного читателя эта новая "пальба" по Вас.
   Жена моя, когда прочитала эту "критику", сказала: "Вот уж видно, что хам писал!" Думаю -- это лучшая и верная оценка.
   Жду от Вас письма и NoNo "Гражданина". О себе скажу, что последнее время здоровье мое немного пошатнулось, горло все болит, начались головные боли, очень мне надоедающие, нервы немножко утомились. Быть может, все это оттого, что строй моей жизни еще не таков, как я желаю; не остается времени для литературных занятий, для писания, а ведь я теперь, как долго застоявшаяся лошадь, -- рвусь на печатное поле. Впрочем, все не без пользы; укрепляется мое терпение и привычка жить не так, как хочется, а так, как Бог велит. Да будет его Святая воля.
   Если есть у Вас сношения с батюшкой, попросите его помянуть меня в молитве своей. Какие новости у Вас в Оптиной? Какие там перемены? Как поживают Ваши домашние? Обо всем этом Вы напишите. Не знаю, когда Бог приведет нам с Вами видеться; если скоро состоится мой перевод в Петербург, то я сейчас же возьму отпуск и приеду к Вам; да вообще из Петербурга можно будет раза два в год к Вам приезжать, гораздо ближе. Если перевод нескоро состоится, то летом возьму отпуск на месяц и приеду к Вам, но, к сожалению, отпуск дадут мне не ранее августа месяца. -- Загадывать вперед не стану. Что Бог даст.
   А вот есть у меня к Вам большая и очень большая просьба. Думаю только, что Вы не откажете мне в ней.
   Часто Вы рассказывали мне многие эпизоды из своей прошлой жизни, но все это рассказывали Вы иногда отрывочно, иногда к слову, рассуждая о чем-нибудь отвлеченном. Многое из этого рассказанного и не удержалось в моей довольно слабой памяти. (Я вообще усваиваю всегда дух, общий тон, а отдельные фразы и эпизоды сохранять в памяти мне не по силам.)
   Часто Вы были откровенны со мной, и основание этой откровенности, если не ошибаюсь, Ваша любовь ко мне и доверие. Если эта любовь и доверие и до сих пор соединяют Вас со мною, как прежде, то будьте так добры, расскажите мне опять главные моменты Вашей жизни -- только письменно. Быть может, эта работа будет Вам неприятна, но прошу об этом потому, что, по Вашим словам, Вам гораздо приятнее беседовать в письме со мною одним, чем где-нибудь в газете с "непонимающей" и бестолковой публикой. А времени свободного у Вас для этого найдется. Самое главное для меня -- иметь в руках точную хронологию Вашей внешней жизни и знать главные моменты Вашей внутренней жизни, Вашего духовного перерождения. Последнее, конечно, главное. Ведь Ваша внутренняя духовная жизнь -- это поучительнейшая и трагическая история, которая объясняет многое, если не все, в Ваших взглядах и стремлениях.
   Зачем мне эта Ваша автобиография (хотя бы даже краткая), не буду говорить; ведь Вы сами называете меня своим "литературным наследником". Во всяком случае, исполнением этой просьбы Вы доставите мне громадное удовольствие, если, конечно, это Вам не в тягость и не опечалит Вас.
   Жена шлет Вам тысячи приветствий. Домашним Вашим также.
   Я крепко обнимаю Вас и призываю Божие благословение на Вас и Ваш дом.
   Не забывайте меня. NoNo 38 и 63 "Гражданина", в которых есть статья Филиппова, приберегите до моего приезда; приеду прочитаю.
   
   Искренно и глубоко Вас любящий священник Иосиф Фудель.
   

112
ЛЕОНТЬЕВ -- ФУДЕЛЮ
2 апреля 1891 г., Оптина Пустынь

2 апреля; 91. Опт<ина> П<устынь>

   Ваше письмо, отче и друже мой! такое для меня утешение, что я Вам и выразить не могу! Благодарю Вас за то, что Вы часто мне его доставляете!
   NoNo -ра "Гражд<анина>", разумеется, пришлю. -- Сам еще не получил. I только экз<емпляр> есть. Послана еще 1 статья. -- Пишу и еще. -- Время для меня весьма заботное! -- Дела много. -- Вл. Сол<овьев> разошелся с Цер<телевым> по вопросам убеждений, и потому мои к нему (огромные!) письма по поводу национ<ализма>; Христ<ианства>, Византизма, Астафьева и т. д. в "Русск<ом> Обозр<ении>" с его ответами не могут быть напечатаны. -- Он готовит зато к маю, июню статью "Идейный консерватизм" (какой же еще бывает?), в к<ото>рой речь будет более всего обо мне. -- (Куда? В "Русскую) Мысль"; в "Новости", не знаю наверное.) Свои письма я возвращаю назад, и так как всего труда будет листов на 5 нав<ерное> (!), то бросить жаль и постараюсь изменить только форму для того же "Русск<ого> Обозр<ения>". -- Видите -- сколько дела?.. А тут тяжба, известная Вам, -- а там, -- обещан роман Бергу к сентябрю. И т. д. И т. д.

Ваш К. Леонтьев.

   

113
ЛЕОНТЬЕВ -- ФУДЕЛЮ
3 апреля 1891 г., Оптина Пустынь

3-го апреля; 91. Опт<ина> П<устынь>

   Вчера все, что я хотел сказать Вам, на одном откр<ытом> п<исьме> не уместилось. -- Чтобы поместить больше, буду сокращать слова. -- Поним<аете>, досуга-то и нет. -- Иначе -- то, о чем Вы просите (автоб<иография>) -- было бы для меня наслажд<ением>. От вещ<ественных> заб<от> я, увы! еще не свобод<ен>! Не для себя, так для друг<их>, прих<одится> думать о таких занят<иях>, к<ото>рые оплач<ивают>ся. -- Молюсь, молюсь об осво<бо>жд<ении>. -- Видно -- недостоин! -- Надежд<е> увидаться ужасно рад. -- Получили ли посылку? Беспокоюсь. -- За "Нов<ое> Вр<емя>" благодарю. Приму к сведению. -- Это полезно; -- надо, знач<ит>, писать еще яснее. "Ку<кол>ке" -- большое спасибо за добрые к нам чувства. Спаси ее Господи. -- О. Ам<вросию> -- передам. -- Боюсь, нам всем предстоит ломка большая... Молодой человек совсем опустился. -- Как бы от должности не отказали. -- Со дня на день ждем. -- Вынужден будет уехать к отцу. -- Надолго ли тогда у меня В<аря>? А без нее я разве проживу 1 месяц -- домом?? Конечно -- нет! -- Все вдруг разрушится. -- Что делать?.. Имею приятную весть об Александрове. -- Читает пробные лекции. -- Студент Погожев пишет, что хвалят. (О полку Игореве и о Максиме Греке).

К. Леонтьев.

   

114
ФУДЕЛЬ -- ЛЕОНТЬЕВУ
6 апреля 1891 г., Белосток

6 апреля 91, Белосток.

Дорогой Константин Николаевич!

   Посылку Вашу давно получил, но не отвечал Вам, потому что ездил в Леснинский монастырь. Искренно благодарен за присланные книги; возвращу их Вам, по всей вероятности, лично -- летом. Здоровьем я, слава Богу, поправился; чувствую себя бодрее и крепче.
   Крепко обнимаю Вас и от души желаю мирного разрешения Вашего семейного кризиса.

Ваш И. Фудель.

   

115
ЛЕОНТЬЕВ -- ФУДЕЛЮ
11 апреля 1891 г., Оптина Пустынь

11 апреля; 91. Опт<ина> П<устынь>

   С книгами моими, дорогой от<ец> Иосиф, не стесняйтесь, держите их сколько угодно. Напишите поскорее, что Петерб<ург>? Радуюсь, Радуюсь и паки реку: радуюсь! -- возможности свидания. -- А "ку<кол>ка" приедет? -- мы ее все любим? -- Семейный наш "кризис" -- in statu quo. -- Сердца наши (с В<аре>й) понемногу привыкают к его удалению надолго; -- она, конечно, за ним не поедет. Он и сам этого, раздраженный и потерянный, не захочет. -- Соловьев готовит, отчасти против меня, отчасти обо мне какую-то статью для газеты "Новости". (Заглавия будущего не понимаю: "Идейный консерватизм"!?) Мою статью (Письма с вопросами об Аст<афье>ве) -- придется изменить в форме. -- Она не пропадет (6 листов -- я думаю). -- Радуюсь, что (Ваше здоровье) лучше; -- я беспокоился. Печатаю теперь ряд статей в "Гражданине" (о дворянстве) и очень занят.
   С будущим Св<етлым> Праздником!! Адрес Александрова: Москва, Остоженка; 3-й Ушаковский пер. д. Истоминой, кв. No 1-й.

Ваш К. Леонтьев.

   

116
ФУДЕЛЬ -- ЛЕОНТЬЕВ
17 апреля 1891 г., Белосток

   Поздравляю Вас, дорогой Константин Николаевич, с наступающим Светлым днем Христова Воскресения; дай Господи дождаться нам с Вами и будущего года. Вашей семье желаю тишины, и спокойствия, и мира. Жена шлет Вам всем и поклон, и поздравление.
   Относительно Петербурга известий никаких у меня нет. Терплю и жду. На все Божья воля. "В терпении Вашем стяжите души Ваша".
   Крепко Вас обнимает и целует любящий Вас священник Иосиф Иванович Фудель.
   
   Белосток 17 апреля 1891 года.
   

117
ЛЕОНТЬЕВ -- ФУДЕЛЮ
25 апреля 1891 г., Оптина Пустынь

25 апреля; 91; Опт<ина> П<устынь>

   Воистину Воскресе, дорогой батюшка Осип Иванович, простите, что отвечаю так кратко на Ваш милый привет. -- Очень занят все. -- Время такое пришло; "втянулся" в статью для "Гражд<анина>"; -- есть и хозяйствен<ные> заботы, и другие. -- Увидимся, Бог даст, тогда надеюсь оправдаться. -- Вместе с этим Вы получите под бандеролью новую статью мою; -- а потом, вторую и третью. -- В другой раз напишу обо всем подробнее. Евг<ению> Серг<еевну> мы все благодарим за память и поздравления. -- Полка нашего все прибывает. -- Помоги Господи!

Ваш К. Леонтьев.

   

118
ФУДЕЛЬ -- ЛЕОНТЬЕВУ
7 мая 1891 г., Белосток

7 мая 1891.

   Вашу статью и письмо маленькое получил. На днях еду в Вильно проситься в отпуск; если разрешат, то надеюсь в июне обнять Вас. Сообщу об этом еще после. Пока обнимаю заочно -- крепко. Что значит "полка нашего все прибывает"?

Любящий Вас Иосиф Фудель.

   До 17-го мая пишите еще в Белосток.
   

119
ЛЕОНТЬЕВ -- ФУДЕЛЮ
13 мая 1891 г., Оптина Пустынь

13 мая; 91; Опт<ина> П<устынь>

   Благодарю Вас, добрый друг мой, -- за обещание побывать у меня в июне; разумеется, чем раньше, тем лучше. Меня все беспокоит петербургский вопрос. -- Хотел даже писать об этом Игум<енье> Екатерине, да не знаю, в какой губ<ернии> Леснинский монастырь.
   Здесь узнаете от меня и обо мне одну серьезную новость, о к <ото> рой сегодня писать не буду. Предполагаю, что она скорее обрадует Вас, чем огорчит. -- А впрочем, кто знает? -- Чужая душа -- потемки! -- Есть новости и менее важные. -- Например), Вл<адимір> Сер<геевич> Соловьев пишет мне, что скоро не то в "В<естнике> Евр<опы>", не то в "Русск<ой> Мысли" появится статья обо мне; разумеется главн<ым> обр<азом> против, но, зная его приватные мысли и личные ко мне чувства, не сомневаюсь, что будут и одобрения. -- "Нашего полку прибывает" -- значит -- число правосл<авно> мыслящих -- и т. д. увеличивается. Очень просто.

К. Леонтьев.

   "Куколке" -- всего лучшего.
   Письмо открытое вчера получил.
   

120
ФУДЕЛЬ -- ЛЕОНТЬЕВУ
16 мая 1891 г., Белосток

16 мая 91.

   Поздравляю Вас, дорогой Константин Николаевич, с днем Вашего Ангела; молю Бога "о еже умножити дни живота Вашего". Надеюсь в начале июня обнять Вас; отпуск разрешен на месяц; если что вам нужно, то пишите в Москву до востребования. Еду 20-го числа через Петербург; в Москве пробуду неделю.
   "Куколка" поздравляет Вас с днем Ангела и шлет искренний привет; ей и в этот раз не удастся видеть Вас и Вашу семью, слишком мал отпуск.

Искренно любящий Вас Иосиф Фудель.

   

121
ФУДЕЛЬ -- ЛЕОНТЬЕВУ
18 июня 1891 г., Санкт-Петербург

   Пожалуйста пришлите. Керчи еще не читал. 10 оттисков будут.

Ваш сердечно Ф<удель>.

   Жаль, что Ваш приятель не хотел еще зайти. Я очень интересовался его видеть.

Фудель.

   

122
ФУДЕЛЬ -- ЛЕОНТЬЕВУ
6 июля 1891 г., Белосток

Дорогой Константин Николаевич!

   Приехал я домой давно уже, но сейчас же по приезде меня опять охватила суета приходской жизни, и до сих пор не собрался Вам написать. А сам с нетерпением жду известий от Вас: был ли у Вас Тертий Иванович, был ли Александров, как Ваш переезд в Сергиев Посад и т<ому> под<обное>. Сам я здоров, жена тоже, шлем Вам тысячи приветствий.

Искренно Вас любящий Иосиф Фудель.

   г. Белосток, 6-го июля 1891 года.
   

123
ЛЕОНТЬЕВ -- ФУДЕЛЮ
10 июля 1891 г., Оптина Пустынь

10 июля; 91; Опт<ина> П<устынь>

   А знаете ли, милый мой "Православный немец", что Вы Вашим долгим молчанием немножко испугали меня? Я уже собирался сам сделать 1-й шаг, как вдруг вчера был обрадован -- вашим открытым письмецом.
   Испугался я потому, что Вы сами избаловали меня такой немецкой аккуратностью в корреспонденции, что я было стал думать: "Уж не рассердился ли он на меня за то, что я назвал бесполезным "упрямством" его нежелание сознаться, что ему-то именно никак не следует мой "Византизм" называть "крайностью", ибо во-1-х, он сам этому самому Виз<антиз>му гораздо больше моего на практике служит; а во-2-х -- из статьи моей (об Астаф<ьеве>) он должен был наконец, -- понять, что в термине моем "Византизм" нет даже никакого нового содержания, а только несколько новое освещение давно знакомых фактов русской жизни (Православие, Самодержавие и т. п.). Это должно быть видно между прочим и из того, что это слово "Византизм" употреблено мною изо всех статей моих только в одной ("Византизм) и Сл<авянст>во"); опасаясь (тогда, в 72--73 г.) каких-то туманных и обманчивых либерально-славянских новшеств на старой Греко-Российской Церковной почве, -- я захотел пояснее указать на то, что даже и помимо сферы личной веры того или другого из нас, -- Православие (Греками-Виз<антийца>ми развитое) имеет для России и культурно-государственное основное значение (просветительно-обособляющее и утверждающее). И только!.. После этого я нигде ни разу не говорил "Византизм" (поищите-ка!), а всегда уже говорил "Православие", "Самодержавие" и т. д., просто и как все.
   За что ж он (От<ец> Иосиф, Византиец даже и по одежде) на меня будет сердиться? Скорее уж мне немножко досадовать на ту юношескую гордость, которая помешала ему, прощаясь со мной, к сказанным им словам ("Ну, на счет "развития" Соловьевского я еще колеблюсь... Вы спрятались за Макария, Кристи за Горского; а Соловьев о Макарии не упоминал... Почему это?") -- прибавить еще: "Что касается до моего выражения, что Ваш "Виз<антиз>м" крайность, каюсь, что это обмолвка и lapsus calami. -- Против этого термина могут говорить действительно только те, которым (под<обно> Гилярову, Аксакову, Юрьеву) хотелось бы изменить самую сущность нашего Церковного строя, сочинить либеральную ново-Славянскую Церковь". -- Однако он что-то видно погордился этим меня утешить; а сам молчит теперь и не пишет!!" -- вот что я за эти последние 2--3 недели передумал и даже жаловался
   Александрову, который протестовал горячо и говорил: "Не могу поверить, чтобы Фудель, который Вас так искренно любит, стал бы сердиться на Вас только за то, что Вы укорили его в небольшом упрямстве. -- Он слишком серьезен для этого". Меня его слова значительно успокоили; -- ну, а вчера письмо ваше доказало уже ясно, что он (Ал<ександро>в) был правее меня и что я был виноват, поддавшись внушениям старческой мнительности. (Поживите-ка с наше -- таки станете мнительны и вопреки самому доверчивому по природе сердцу!) Очень рад, что виноват я, а что Вы правы! Аминь! О сем довольно.
   О новостях, вас интересующих --
   Александров пробыл здесь дней шесть в начале июля; -- мы много и хорошо беседовали. -- Отсюда он третьего дня уехал через Белёв к отцу; везет на показ ему в первый раз свою "Тарасовну". Едва ли старик восхитится!.. Баба, конечно, сердца хорошего и старается, видимо, исправиться; -- а все-таки едва ли кому она может понравиться. В сущности -- она не проста сердцем и вовсе не естественна; а все наивничает и выставляется: "я, К<онстантин> Н<иколаевич>, так делаю; -- я, Толюша, эдак делаю" и т. п. Только одна моя блаженная Елисавета -- не нарадуется на нее. -- Вот ведь что случается с человеком! -- А ведь, Вы не поверите, -- какой у нее (у Лиз<аветы> Павл<овны>) до затемнения был тонкий вкус, для простолюдинки даже удивительный!
   С Министр<ом> Народ<ного> Просвещ<ения> Ал<ександро>в виделся в Москве; он принял его как нельзя лучше и обещал оклад (кажется в 2000 р.)... Я очень этому радуюсь.
   Говорили мы и об Вас; -- он сказал, что изо всех сверстников и товарищей -- больше всего Вас любит. -- И этому я очень радуюсь (несмотря на вашу возмутительную несправедливость к моему "Византизму").
   Филиппов еще вчера был в Калуге. -- Все мы здесь ждем его с часу на час. -- Вероятно, сегодня вечером будет.
   Влад<имір> Соловьев также сбирается на целый месяц не в Оптину собственно, а к Оболенскому (8 верст). -- На днях будет. Прислал Обол<енскому> письмо, в котором просит его передать мне, что статья его обо мне готова, но не знает еще, где будет, в "Новостях" или в "Вестнике Европы". -- Любопытно, как он примирит личное, доброе ко мне чувство, -- с ненавистью к моим "свирепым" (с его точки <зрения>) принципам?..
   С Розановым (о котором, конечно, я Вам рассказывал? -- Неужели -- нет??) мы в переписке. Он прислал мне начало своей обо мне статьи для "Русск<ого> В<естника>". Читая ее и предполагая, что она вся будет кончена в том же духе, остается только воскликнуть: "Ныне отпущаеши с миром раба Твоего, Владыко!.." Большего я не могу и желать! Статья самая прямая и смелая.
   Боюсь чтобы мой fatum не убил бы его... Серьезно, -- в иные дни и часы боюсь этого!..
   Что же Вам еще сказать? Взял у батюшки благословение ничего не писать пока сильно не захочется; и не пишу, ибо ничуть не хочется. Слаб необычайно; -- едва хожу в иные дни; правая нога грозит параличом; спинной мозг болит; сужение канала ничуть не лучше. -- Приучаю понемногу поэтому мысль свою и к лютой кончине живота; -- хотя, соображаясь с обещанием, -- "просите и дастся Вам" -- беспрестанно и дома, и в церкви, и в лесу на маленькой прогулке молю о 3-х вещах: о Христ<ианской> безболезненной кончине живота; -- о пострижении {NB Помните, что это тайна.} и об устранении житейских попечений (главное -- об уплате в Банк и через это о полном прекращении иной раз нужды и к сроку напечатать). -- Не волнуюсь, не отчаиваюсь, слава Господу! Но не скрою от Вас как от Священника и друга, что животное чувство устранить еще ничем не могу и в глубине души часто тоскую сильно, предвидя разумом скорое приближение рокового часа! И верьте -- этой глупости -- не суда боюсь, а страданий здесь, да и с жизнью земной больно расстаться. -- Верю -- невыразимо -- почему-то (не по заслугам же, конечно) в прощение Божие; -- а задержание когда-нибудь все-таки неотвратимое (по всем признакам) -- страшит. Знаю, что это грех, понимаю, что надлежит духовному страху превозмогать плотскую болезнь. -- Но дорасти до того, чтобы идея эта стала чувством -- не могу! Да простит мне Господь!..
   Варя, по-прежнему, великая мне опора и утешение! Многие ли старики и старухи так счастливы и так благоустроены как я? Очень немногие, -- если взять все стороны жизни в расчет. -- Благодарю, благодарю Бога и день и ночь; -- а животное чувство все-таки где-то там шевелится и причиняет тонкую и тихую, но постоянную душевную боль.
   Досадно даже, зачем это так!?..
   Насчет переезда в Троицу-Сергию -- все зависит от лишних 300 р. сер<ебром> к 15 августа. -- А то будет поздно. А я нигде их не ищу и не буду искать; -- положился на Волю Божию и на счастливое стечение обстоятельств, которое, конечно, и невозможно без Божия изволения. -- А не будет 300 р. серебром) от 15 августа до 1 сентября -- так и останусь здесь на зиму и пойму тогда, что, видно, лютого рода смерти не избежать... ("Смерть грешника люта"); -- ведь если уж воздаяние или искупление неизбежно, так может быть такой смертью и выразится -- тоже благость Божия... Здесь, а не Там?
   Увы! мой друг, что делать!..
   "Бог любы есть" -- конечно; но "Он же и Бог отмщений" и ап<остол> Павел сказал: "Страшно впасть в руки Бога Живаго!"
   -- Ну, прощайте; прощайте; прощайте...
   В алтаре служа, постарайтесь вспоминать о старом и грешном друге Вашем

К. Леонтьеве.

   Милой Куколке все мы кланяемся; -- Лиз<авета> Павл<овна> и Варя обе велели сказать, что жалеют, -- что этим летом она у нас не была.
   NB. Вперед в открытых письмах о переезде в Троицу не пишите; я здесь публично пока до поры, до времени, от этого отнекиваюсь...
   

124
ФУДЕЛЬ -- ЛЕОНТЬЕВУ
26 июля 1891 г., Белосток

26 июля 1891.

Дорогой Константин Николаевич!

   Хотел было написать Вам большое письмо, но не могу; собирался давно и придется отложить еще надолго.
   Недели три уже чувствую себя больным, привязалась ко мне очень упорная инфлюенца, хотя выхожу и обязанности свои исполняю, насколько могу, но в общем чувствую недомогание, усталость, даже раздражительность. Кашель уменьшается, но нескоро еще я поправлюсь, как следует, приду в норму...
   Посылаю Вам половину своего долга Вам. Эти 25 р. теперь мне не нужны, а Вам очень нужны. Я очень скорбел, что не могу послать Вам так нужных теперь трехсот руб<лей>. Теперь же я успокоился и положился во всем на благой Промысел Божий. Если нельзя будет выехать Вам, то так угодно Богу. А так как все совершается нам на пользу, то благодарение Богу за все.
   В молитвах своих пред Престолом прежде всего поминаю Вас, но что значит моя молитва?
   Простите, что мало пишу, и не сомневайтесь в моей искренней любви к Вам. Пишите. Куколка шлет привет Вам и семье Вашей.
   Призываю Божие благословение на всех вас. Крепко обнимаю.

Ваш Иосиф Фудель.

   Не знаете ли, где теперь Ф. П. Чуфрин?
   

125
ЛЕОНТЬЕВ -- ФУДЕЛЮ
4 августа 1891 г., Оптина Пустынь

4 августа 91, Опт<ина> П<устынь>

   Сегодня, дорогой от<ец> Иосиф, получил письмо и тотчас же отправил батюшке в Шамардино.
   Сами судите, как оно меня огорчило... Буду и я особенно молиться.
   Не оставляйте извещениями и <о> дальнейших переменах. -- Прошу и Евг<ению> Серг<еевну> усердно о том же.
   В начале сентября буду в Москве. -- Быть может, там встретимся.

Ваш К. Леонтьев.

   

126
ЛЕОНТЬЕВ -- ФУДЕЛЮ
8 августа 1891 г., Оптина Пустынь

8 августа, 91. Опт<ина> П<устынь>

   25 р. с<еребром> получил, дорогой от<ец> Иосиф, и очень тронут Вашим участием.
   Нужные 300 р. сер<ебром> Бог послал.
   Надеюсь выехать 2 или 3 сентября...
   Если вы вспомните при этом все то, что я Вам говорил, то легко вообразите, до чего я буду занят и утомлен эти 2--3 недели! Но это не беда. -- Дай Бог только, чтобы Ваше здоровье -- устояло и чтобы недуги Ваши были преходящими! Вы не можете себе и представить, как я дорожу и горжусь Вами, мой милый. -- "Куколке" всего наилучшего от всей семьи.

Ваш К. Леонтьев.

   Хомякова и Киреевского держите у себя сохранно, пока я не потребую.
   Заметили Вы, что "Моск<овские> Вед<омости>" опомнились, наконец. "Чаю видеть правду Господню на земле живых!" -- И наконец -- вижу!
   

127
ФУДЕЛЬ -- ЛЕОНТЬЕВУ
19 августа 1891 г., Белосток

19-го авг<уста> 91 года

   Вчера я пришел в восторг от статьи В. Розанова в "Моск<овских> Вед<омостях>", в которой он отдает должное Вам. Честь и слава ему! Радуюсь и за Вас и за него.
   Я сам теперь почти здоров; с 14-го числа чувствую заметное и большое облегчение; кашель совсем уменьшился! Благодарение Господу Богу.
   Благодаря улучшению, я в Петербург, кажется, не поеду. Сообщите мне о Ваших делах, хоть в открытом письме. "Куколка" Вам кланяется; она в свою очередь, теперь нездорова; простудилась.

Искренно Вас любящий Иосиф Фудель.

   

128
ЛЕОНТЬЕВ -- ФУДЕЛЮ
24 августа 1891 г., Оптина Пустынь

24 августа; 1891. Опт<ина> П<устынь>

   Вы очень обрадовали меня, дорогой от<ец> Иосиф, -- известием, что здоровье Ваше лучше. -- Это главное! Я завтра (25-го) уезжаю в М<оскву> и на Троицк<ий> Посад с известными Вам намерениями. -- Впрочем, старец благословил мне возвратиться назад после 15 сент<ября>, если я не найду себе там устройства, по духу и по карману. -- Что касается до статьи Розанова, то я был уверен, что она Вас обрадует и удовлетворит. -- И на меня она подействовала весьма успокоительно; ибо он дерзнул коснуться самого щекотливого и самого существенного.
   "Куколку" мы все благодарим за память. -- Из Посада напишу, что и как!

К. Леонтьев.

   

129
ЛЕОНТЬЕВ -- ФУДЕЛЮ
5 сентября 1891 г., Сергиев Посад

5 сент<ября> 91; Троиц<кий> Посад.

   (Секретно).
   Помните, дорогой и милый мой От<ец> Иосиф, я говорил Вам -- о моих роковых 10-летиях? В 41 -- отдан в 1-й раз в училище; -- в 50--51-м -- пять-шесть очень важных и тяжких переломов; {1-я серьезная любовь; -- впадение в атеизм -- нестерпимая боль; разного рода новые юношеские скорби и обиды; -- болезни; -- знакомство с Тургеневым и его ободрение и т. д.} в 61-м женюсь, испытываю 1-ю жестокую неудачу на литер<атурном> пути; в 60-м, начале 61 решаюсь оставить практическую) медицину и задумываю ехать в Турцию; -- в 71-м еду на Афон; вступаю навеки в духовную связь с монашеством; начинаю думать об отставке и о возвращении на родину; -- здоровье мое, дотоле хорошее, решительно расстроивается; в семейных делах тоже резкий перелом (я не развелся, напр<имер>, с женой тогда только потому, что боялся лишить ее прав на пенсию; забота об куске хлеба этой доброй и когда-то столь дорогой мне женщине заставила меня отказаться от той полной свободы, на которую, заметьте, даже и От<ец> Иероним меня благословлял, и нынешний Посланник в Афинах -- Ону, в то время 1-й драгоман Посольства в К<он>с<тантино>п<о>ле и мне друг, брался выхлопотать мне без труда развод у Вселенского Патриарха). -- В конце 80-го (в конце декабря) вступаю цензором опять на службу в Москве; -- в 80-м же привозят жену из Крыма совершенно помешанную и в ужасном виде! -- В 80-м же и в 81 -- начинается 1-е улучшение моих литерат<урных> дел. -- (Передовые статьи "Варш<вского>Дневника" и т. д.) В домашних и сердечных делах тоже очень важные перемены и новости (помимо отношений к жене, которая с этих же самых пор могла быть только предметом сострадания и живым укором за мою прежнюю в высшей степени не-христианскую жизнь и т. д.).
   Теперь -- 91-й. -- И что ж? Опять несколько поворотных пунктов разом. -- Bo-1-x, 18-го августа -- совершилось надо мною то, о чем я вам говорил; -- с семьей я во всяком месте решился жить врозь; -- 16-го авг<уста> появилась та статья Розанова, которая Вас так утешила (она и меня до того успокоила, что моск<овские> друзья, не зная другой причины (той!), заметили во мне что-то особенно благодушное и приписали всё этой статье; -- кстати сказать -- Юр<ий> Николаев сознался Александрову, что после статьи Розанова и он будет смелее обо мне писать; тоже перелом!); а 25-го августа -- я уехал из Оп- тиной с тем, чтобы поселиться здесь навсегда, если возможно. -- Больше мне в жизни, конечно, нечего ждать, и я молюсь лишь о Христианской, -- безболезненной кончине живота и о том, чтобы "прочее время скончати в мире и глубочайшем покаянии".
   В Москве я пробыл всего 2 1/2 суток, никуда вследствие утомления и дурной погоды не выходил; -- но у меня были многие, и я был очень тронут всеобщей радостью меня видеть и нелицемерным участием. -- Здесь я с 31-го августа; на гостинице и весь погружен в хозяйственные заботы, нескончаемые и мелкие, но в высшей степени важные даже по своим нравственным и религиозным последствиям. -- Отец Амвросий благословил мне попытаться и в самую Лавру и в Гефсиманский Скит поступить; но по всем наведенным здесь справкам об Лавре и думать нельзя, как по недостатку помещения, так и потому, что Наместник терпеть не может допускать в ограду -- NB) "мірян". -- Что касается до Гефсимании, то в этом истинно поэтическом и живописном Скиту было бы мне очень приятно жить; -- но люди, заслуживающие полного доверия, предостерегают меня насчет алчности и дурного характера настоятеля Отца Даниила, который достаточно независим от Наместника, чтобы притеснять из расчетов, если вздумает, и т. п. Поэтому я, быть может, не скоро еще пойму -- где мне жить, на частной квартире или на гостинице; -- а также и то, когда мне жену с Варей сюда выписать, в октябре или по санному пути. -- Я беспрестанно сижу с карандашом в руке и считаю; -- ибо здесь все условия для меня новы и одна ошибка в расчетах отзовется после и на душевном настроении.
   Уезжая, я благословился у старца, возвратиться в Оптину {Замечу, однако, кстати, что старец как-то особенно настойчиво выпроваживал меня к Троице. -- Почему -- не понимаю. -- Явный повод, -- конечно, близость специалистов по моей болезни, могущей причинить слишком лютую смерть; -- но что-то подозревается и тайное, а что -- не знаю.} около 15-го сентября (пока еще не слишком холодно), в том случае, если у Троицы мне покажется уже слишком и не по духу, и не по средствам. -- Но 15-е еще не настало; а я уже чувствую решимость -- остаться здесь и испытать себя хоть в течении зимы; -- а в мае -- что Бог даст. -- "По духу" я ничего, доволен; -- Троица уже давно была для меня после Оптиной наиболее приятным местом: город мал (я это люблю); -- кругом лес; -- близок тот "запах ладона" и видна та "чорная ряса", без которых я уже и жить не могу и которые люблю даже и тогда, когда вижу все несовершенства людей, облеченных в эту рясу и с кадилом в руке. -- Но -- не скрою, очень боюсь -- хозяйственной стороны; боюсь запутаться и войти в новые долги, -- после 4-хлетнего наслаждения платить старые! -- Боюсь-то боюсь; -- но утешаю себя и той мыслью, что, не проживши на квартире хоть 1/2 года, -- на новом месте -- ничего не поймешь. -- Может быть, опасения и напрасны. -- Вот хоть бы стол; я неожиданно устроился здесь помесячно так дешево, что хоть бы в Оптиной. -- За 16 р. с<еребром> в месяц -- обед и ужин -- по 2 блюда: рыбное 4 дня в неделю; -- а в понед<ельник>, среду и пятницу -- грибное. -- В Оптиной -- когда я в 87 году жил один; Катер<ина> Вас<ильевна> кормила меня (менее вкусно) -- на 18--20 р. с<еребром> в месяц. -- И т. д. И т. д. Поняли теперь мое положение? Т. е. пока ни худо, ни хорошо; -- а надо ждать, что Бог пошлет за молитвами старца. -- Я говорю -- я успокоиваюсь за "молитвами" его о том, чтобы Господь помиловал меня; -- а не потому, что он "благословил" сюда переселиться, так все и в денежном отношении пойдет хорошо. -- Вы знаете, что я не так верю; -- я верю только в душеспаситсльность, в духовную нам пользу этого благословения; а вовсе не в неизбежно-приятный и с житейской стороны результат. -- Я думаю, что, поехавши с благословения в путь, можно и на мосту провалиться; но верю, что и это будет мне душеспасительно.
   Главная трудность моя даже и не в деньгах пока, а в плохом здоровье и в неимоверной слабости ног и дыхания; -- смотреть квартиры надо пока могу еще выходить на воздух; -- а ходить и поблизости -- задыхаюсь; -- и вот вчера, чтобы осмотреть 5--6 квартир -- проездил 2 руб. сер<ебром> в карете. -- И сегодня будет то же. -- А помощника нет; -- со мной молодой прысковский крестьянин, который дальше оптинских гостиниц свету не видал. -- Все это я говорю Вам, голубчик, зная истинно сыновнее участие, которое Вы во мне принимаете; а не в виде безусловных жалоб. -- Мне -- жаловаться -- большой грех! Моя старость, хоть и очень недужная и преждевременная, но очень счастливая! Вы это сами говорили. -- "Не по грехам нашим воздал еси нам!" И даже могу сказать, что Господь неимоверно милостив ко мне и рано или поздно -- исполняет даже все главные желания мои; но в такое время, когда эти исполнения для "души" моей представляют уже менее духовного риска. -- (Напр<имер>, событие 18-го авг<уста>; или хоть бы этот Розанов -- который в 91-м году вдруг откуда-то явился!)
   Вот все, что я могу пока сказать о себе... Все еще на весу! -- Прибавлю, что мне как-то немножко жаль Лиз<авету> Павловну, да и без Вари грустновато... Но -- это, конечно, не беда. -- Перетерпим; -- подождем!...
   Теперь -- Ваша очередь написать длинное письмо; давно уже Вы меня "таковым" не утешали! Давным-давно! -- Да вот -- что еще: так как Вы избавились от необходимости ехать в Петербург, -- отпроситесь ко мне дня на 2--3? -- Нумер у меня в две большие комнаты; поэтому Вы можете ночевать у меня, ничуть меня не стесняя; "харчи" тоже мои. -- А Вы истратитесь только на два конца дороги, если Протоиерей отпустит?.. Отвели бы душу!
   Милую и дорогую Евгению Сергеевну не только сердечно приветствую, но даже и целую, по "вольности" не "дворянства", а "дряхлости" и дружбы... Имею удовольствие сообщить ей, что она произвела в Москве весьма выгодное впечатление. -- Это говорил мне Фед<ор> Павл<ович> Чуффрин, который с ней вместе где-то обедал (кажется -- у Александрова).

Ваш неизменный, но грешный К. Леонтьев.

   

130
ЛЕОНТЬЕВ -- ФУДЕЛЮ
14 сентября 1891 г., Сергиев Посад

14 сент<ября>, 91;
Тр<оице->Сергиевск<ий> Посад.

   Не до меня не дошло ваше письмо, дорогой от<ец> Иосиф! А одно мое -- до вас не дошло. -- Ваше письмо с просьбой От<цу> Амвр<осию> (о здор<овье> извест<ного> человека) пришло в Оптину, когда я уже ехал в Калугу. -- Варя догадалась послать его мне вдогонку с другим извозчиком, который отдельно вез багаж. -- Я, получивши его в Калуге, с тем же извозчик <ом> отправил его в Шамордино -- Катер<инее> Вас<ильевне> с просьбой показать батюшке. -- Так что с этой стороны -- будьте покойны. -- До От<ца> Амвросия дошло. -- Но почему -- Вы не получили от меня извещения обо всем этом -- не знаю. -- Или письмо в самом деле пропало; или, быть может, и то, что я, озабоченный и утомленный, только подумал, что надо Вас известить -- да и забыл; благо само-то дело было сделано. -- Быть может -- и так. -- Не помню. -- А Вы снизойдите к моей старости и дорожным трудностям, которые я едва-едва выношу.
   Адрес мой верен. -- Новая Гост<иница>, No 24.
   

131
ЛЕОНТЬЕВ -- Е. С. ФУДЕЛЬ
20 сентября 1891 г., Сергиев Посад

20 сент<ября> 1891.
Тр<оице->Серг<иевский> Посад

   Многоуважаемая Евгения Сергеевна! Сию минуту только получил Ваше письмо с известием о том, что у от<ца> Иосифа оспа! -- Боже мой! -- Да что же это за горе!
   Сам я давно уже не выхожу и потому не могу быть у Черниговской Божией Матери. -- Но завтра же утром будет отслужен там перед Чудотворной иконой молебен другим лицом за здравие нашего дорогого батюшки.
   Весьма огорченный и сочувствующий Вам всей душою

К. Леонтьев.

   

132
ЛЕОНТЬЕВ -- Е. С. ФУДЕЛЬ
24 сентября 1891 г., Сергиев Посад

24 сент<ября>; 91.
Тр<оице->Серг<иевский> Посад

Многоуважаемая Евгения Сергеевна!

   Известите, пожалоста, как здоровье Отца Иосифа? У Черниг<овской> Б<ожией> Матери был отслужен молебен сперва другим лицом, по моему поручению; -- а 3-го дня, пользуясь возвратом теплой погоды, я ездил туда сам молиться за выздоровление дорогого нам обоим человека.

Душ<евно> пред<анный> Вам К. Леонтьев.

   

133
ЛЕОНТЬЕВ -- ФУДЕЛЮ
28 сентября 1891 г., Сергиев Посад

28 сент<ября> 91.
Тр<оице->Серг<иевский> Посад.

   Ну и слава Богу! Слава Богу!
   Не забывайте теперь, что за Вами большое письмо. -- Рассуждения, намерения, -- планы, мечты и т. д.
   Не отвыкайте от такой переписки со мной. -- Меня это огорчит.
   Евг<ении> Серг<еевне> низкий поклон. -- У меня -- ничего особенного пока.

Ваш К. Леонтьев.

   

134
ЛЕОНТЬЕВ -- ФУДЕЛЮ
11 октября 1891 г., Сергиев Посад

11 окт<ября> 91.
Тр<оице->Сергиев Посад.

   Батюшка От<ец> Амвросий скончался третьего дня (9-го). -- Отслужите -- панихиду.

К. Леонтьев.

   

ПРИЛОЖЕНИЕ 1

ЗАПИСКА И ДАРСТВЕННЫЕ НАДПИСИ К. Н. ЛЕОНТЬЕВА

Разные стороны учения
Влад<иміра> Соловьева;
их надо различать

   Не доказательн<о>. Грешно и грубо.
   1. Его те догматические взгляды, -- (специальные), которые нашим духовенством отвергаются. -- Напр<имер>: особенное значение Ап<остола> Петра и Гор<ода> Рима; -- "filioque" и т. д. ...
   Сюда же можно отнести исторические) его взгляды на разделение Церквей.
   
   2. Его недоброжелательное отношение к Патриархатом Русскому и Восточным. -- Его грубое презрение к Св. Синоду и т. п.
   3. Теорию развития Церкви. -- (Весьма верно и неоспоримо, но в Рим еще не ведет.)
   4. Отрицание Русск<ой> культуры. -- Возражение двояко: -- 1, весьма даже особые нравы и в особ(енности) Государственный) строй -- не исключают религиозного) единства (Испания -- и Польша). -- 2). Русск<ой> культуры -- нет -- один вопрос; Русск<ой> культуры особой -- не нужно и в будущем: другое дело. -- Что ее почти нет -- можно согласиться; -- что ее не будет и по разреш<ении> вост<очного> вопроса -- еще неизвестно. -- А нужна ли она или нет -- дело опять другое.
   3. -- Гуманитарность его пресности и пошлости. -- Евреи, Польша, -- глупые просто нападки на великих государств<енных> деятелей, кроме тех, которые ему нужны для его теории (Петр -- хорош, а Лорд Клейв -- позор... и вероят<но> Муравьев).
   Против войн и завоеван<ий>. -- А если Царь и Папа -- согласились бы лоском положить всю рациональн<ую> демократию -- он бы или должен признать Папу погрешимым или возрадоваться?..
   6. Религиозны<е> основы. -- Прекрасны и кажется (?) -- вовсе -- правильны. -- Впрочем, не решаю последнего.
   7. -- Объясне<ния> Ветхого Завета. -- Удивительно хороши. -- Гениальны! О согласии же с учением Св. Отцев -- не берусь судить. -- В Оптиной -- судьи -- не внимательны и спросить не у кого... Мнения высших богословов не знаю.
   8. В спорах недобросовестен... (Ярош).
   9. -- Видимо не богобоязнен и в самом деле вообразил себя помазанником каким-то!
   Все это надо отличить и разобрать.

К. Леонтьев

   

Надписи К. Н. Леонтьева на книгах, подаренных отцу Иосифу Фуделю

(Надпись на шмуцтитуле книги Н. Я. Данилевского "Россия и Европа")

Слабые стороны его учения. --

   1. Начало: Россия представляется в каком-то вечно-праведном и невинно-политическом виде.
   2. -- Слишком благоприятный взгляд на реформы -- 60-х годов. -- Но эти реформы пока оказались более вредными для его же идеала, чем полезными; -- впрочем из примечаний видно, что Дан<илевский> сам позднее стал это понимать.
   3. -- Слишком большая и необдуман<ная> вера в культурное значение Панславизма. -- Не Панславизм может способствовать Культурному обособлении<ю> России, -- а постепенное переселение Русской жизни из немецк<ого> Петерб<урга> -- в греко-турецк<ий> Царьград.
   Царьград есть шанс для культуры, -- а Панславизм есть опасность для ней.
   4. Непонимание Культур<ного> значения сословий.

-----

(Надпись на титульном листе книги "Преподобного отца нашего Аввы Дорофея душеполезные поучения")

   Прошу между прочим обратить внимание на то, как во всем этом и подобном мало того рода приторной сентиментальности, которую предлагает нам Достоевский -- в речах небывалого старца Зосимы. К. Леонтьев.
   

КОММЕНТАРИИ

   Письма печатаются по автографам (РГАЛИ. Ф. 290. Оп. 1. Ед. хр. 54, 88, 100, 101; Оп. 2. Ед. хр. 64; Ф. 2980. Оп. 1. Ед. хр. 1026, 1037--1039; ГЛМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед. хр. 68, 272) и копиям С. Н. Дурылина (РГАЛИ. Ф. 2980. Оп. 1. Ед. хр. 1026, 1027) с сохранением авторских орфографических и пунктуационных особенностей. Авторские подчеркивания одной чертой переданы курсивом, двумя чертами -- полужирным курсивом, тремя -- прямым полужирным шрифтом. Пометы и подчеркивания, сделанные адресатами писем, воспроизводятся в комментариях. Здесь же приведены и зачеркнутые варианты. Примечания К. Н. Леонтьева к письмам И. И. Фуделя печатаются в основном тексте в постраничных сносках, как и авторские примечания. Отсылки к ним даются астериском (исключение представляет собой письмо 78). Если примечание адресата сопровождается подчеркиванием в тексте, это выделение передается обычным подчеркиванием. Примечания Дурылина включены в преамбулы, предваряющие комментарий к конкретным письмам. Письма 131 и 132 (от 20 и 24 сентября 1891 г.) адресованы Е. С. Фудель, поскольку о. Иосиф в те дни был болен; новогоднее поздравление 30 декабря 1889 г (письмо 61) адресовано обоим супругам.
   

1
Фудель -- Леонтьеву. 2 апреля 1888 г.

   Автограф: РГАЛИ. Ф. 290. Оп. 1. Ед. хр. 54. Л. 1--4 об. Печатается впервые по автографу.
   О брошюре Фуделя "Письма о современной молодежи..." и о предыстории этого письма см. во вступ. статье (с. 24--30).
   С. 63. ...находился в полном умственном одиночестве... -- Эти слова перекликаются с леонтьевским посвящением Т. И. Филиппову сборника "Восток, Россия и Славянство": "в знак невыразимой признательности за неизменную поддержку в долгие дни моего умственного одиночества" (82, 781).
   С. 63. ...Ваше письмо к Уманову по поводу моей брошюрки... -- См. во вступ. статье (с. 28--29).
   С. 63... .от формализма Православия не отказываюсь ~ не отделяю в религии моральную сторону от мистической. -- Под "формализмом" подразумевается "обрядовая" сторона религиозного исповедания. По-видимому, это слово прозвучало в письме Леонтьева к Н. А. Уманову, о котором говорится выше. В приписке к следующему письму Леонтьев замечал: "А Фуделев верно рассердился на мой "формализм", что не хочет войти со мной в "общение"" (см. с. 29--30 во вступ. статье). Уманов откликался в письме от 4 апреля 1888 г.: "Понял теперь я вполне и тот формализм, о котором Вы так часто говорили" (ГЛМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед. хр. 268. Л. 2--2 об.).
   С. 64. В 8-м классе Гимназии... -- Фудель учился в Рязанской гимназии.
   С. 64. Вы ~ пережили то же в свой молодости... -- Леонтьев и в молодости был далек от "омута нигилистического отрицания", но увлечения "социалистическими измышлениями" пережил. Первый умственный переворот совершился в нем в начале 1860-х гг. при ближайшем соприкосновении с петербургским либерализмом средней руки, деятели и идеи которого вызвали у Леонтьева глубокое, прежде всего эстетическое, а затем и "идеологическое" отторжение. От Уманова Фудель мог знать и о занятиях Леонтьева естественными науками, о том, что он был выпускником медицинского факультета Московского университета.
   С. 64. ...действительно был на пути Достоевского... -- Фудель отвечает на слова из несохранившегося письма Леонтьева к Уманову. Но и в его брошюре встречается сходное место. Ср.: "Надо вступить на тот путь самоопределения, которым шел Достоевский, который отрекся от этого языческого начала (индивидуализма. -- О. Ф.), и тогда только нам будет возможно уразуметь общинное міровоззрение народа" (N. N. <Фудель И. И.> Письма о современной молодежи и направлениях общественной мысли. М., 1888. С. 155).
   С. 64. ...встретился с одним простым человеком... -- Фудель говорит здесь о своей жене, Е. С. Фудель (урожд. Емельяновой). См. о ней в письме 10 (от 18 августа 1888 г.).
   С. 64. ...согласен с Вами ~ что "добрый ответ на страшном суде по воскресении этой плоти должен быть все-таки главною целью нашей религиозной жизни"... -- Одно из наиболее глубоко воспринятых Леонтьевым молитвословий православного богослужения -- прошение просительной ектении "Христианския кончины живота нашего, безболезненны, непостыдны, мирны и добраго ответа на Страшнем Судищи Христове просим". Міровосприятие, полагающее основной жизненной целью следование этому прошению, т. е. ставящее превыше всего другого заботу о спасении души и "добром ответе на Страшном Суде", Леонтьев называл "трансцендентным эгоизмом". Ср. в письме к Н. Я. Соловьеву от 4 февраля 1877 г.: "Молюсь "о Христианской кончине живота и о добром ответе на страшном судилище Христове"; а прежде больше о земном молился. -- Этим новым для меня чувством успокоения и равнодушия -- я чрезвычайно дорожу..." (цит. по: 5, 870). В написанной позднее статье "Добрые вести" (1890) Леонтьев утверждал: "...Как бы мы дурны ни были <...> мы <...> при боязни согрешить, при памяти о Страшном Суде Христовом, станем все-таки и по отношению к другим людям хоть сколько-нибудь справедливее и добрее" (81, 417).
   С. 65... ."форма есть деспотизм внутренней идеи, не дающий материи разбегаться". -- Цитата из гл. VII ("О государственной форме") книги Леонтьева "Византизм и Славянство" (71, 383).
   С. 65. ..."вера без дел мертва есть". -- Иак. 2: 17. Ср. в письме Леонтьева к Уманову (март 1888 г.): ""Вера без дел -- мертва". -- Но дела не в одной милостыни, как многие думают и в любви к ближнему. -- Они и в любви к Богу. -- Земное же, доступное нам, выражение любви к Богу есть любовь к Его заповедям" (РГАЛИ. Ф. 2980. Оп. 1. Ед. хр. 1021. Л. 7--8).
   С. 65. ...что "христианство есть прежде всего учение мистико-материалистическое, а потом уже в высшей степени моральное"... -- Фудель цитирует несохранившееся письмо Леонтьева к Уманову. К размышлению о соотношении "мистики" и "морали" в христианском учении Леонтьев возвратился в статье "Добрые вести": "...Ясное понимание мистики христианской и сердечная ей преданность неизбежно повлечет за собой улучшение и морали" (81, 441--442).
   С. 65. ...что "у религии нет такого злейшего врага, как мораль без мистики"... -- Ср. в другом письме к Уманову: "...Нравственность самочинная, как у честных атеистов и т. п., ни малейшей цены для загробного спасения не имеет..." (РГАЛИ. Ф. 2980. Оп. 1. Ед. хр. 1021. Л. 1). См. об этом также в "Четырех письмах с Афона" (1872, 1884): 71, 144--145.
   С. 66. Особенно ценю я вторую часть "Писем о молодежи". -- Имеются в виду гл. V--X ("Идеалы молодежи", "Признаки времени", "Лже-народничество", "Значение народничества", "Западничество и славянофильство", "Православное народничество").
   С. 66. Н. Уманов давно не пишет к Вам ~ у нас обоих дела по горло... -- Уманов не писал Леонтьеву с 15 марта 1888 г.; тогда он послал открытку, где, помимо сообщения о текущих делах, упомянул о ходе полемики с Вл. Соловьевым и о своем посещении Л. Н. Толстого, в чьем "глубокомыслии" после этого стал "совсем разочарован" (ГЛМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед. хр. 268. Л. 1). Поскольку до этого Уманов писал очень часто, Леонтьев был обеспокоен, не получая полмесяца от него никаких вестей; не приходило ответа и на большое "вероучительное" послание, написанное в начале Великого поста по благословению старца Амвросия. На него Уманов ответил только 4 апреля (Там же. Л. 2--3 об.). О предэкзаменационной поре, переживаемой Умановым и Фуделем, в этом письме говорилось: "У нас теперь самая горячая пора экзаменов, в голове невообразимая путаница всяких прав: торговых, международных, канонических... На душе страх и трепет перед ожидаемыми экзаменами" (Там же. Л. 3--3 об.).
   

2
Леонтьев -- Фуделю. 22 апреля 1888 г.

   Автограф: РГАЛИ. Ф. 290. Оп. 1. Ед. хр. 100. Л. 2--5 об.
   Впервые (не полностью и с неточностями): ИП. С. 352--355.
   Печатается по автографу.
   
   Ответ на письмо Фуделя от 2 апреля 1888 г. и несохранившееся открытое письмо "о перемене адреса". Написанию и отправке предшествовало открытое письмо Леонтьева, объясняющее задержку с ответом (не сохранилось).
   
   С. 67. В брошюре Вы являетесь одним... -- Было: "Если Вы в брошюре являетесь только одним..."
   С. 67. ...когда утверждал, что влияние Достоевского очень полезно, для начала... -- См. примеч. на с. 470.
   С. 67. ...поэт Алмазов, -- в предисловии своем к переводу поэмы о Роланде ~ не впало еще в обрядность. -- Ср.: "Песнь о Роланде сложена до крестовых походов, т. е. до того времени, когда рыцарство уже сделалось каким-то, так сказать, официальным учреждением <...>. ...Когда воины Христианского Запада, еще не облеченные чином рыцарства, были рыцарями в душе; когда -- повторяем -- рыцарство не сложилось в учреждение, когда еще не образовались рыцарские ордена, не составился кодекс рыцарства, формулировавший в законы и обряды все его высокие, задушевные стремления" (Роланд (La chanson de Roland). Древняя французская поэма / Вольный пер. Б. Н. Алмазова. М., 1869. С. VI). Б. Н. Алмазов -- первый переводчик "Песни о Роланде" на русский язык.
   С. 67. ...то идея его... -- После "то" зачеркнуто: "оно".
   С. 67. ...нельзя не уважать дуэли... -- Леонтьев неоднократно и в письмах, и в беллетристике высказывал этот свой взгляд на дуэль. Ему близка позиция капитана русского пассажирского парохода (вероятно, это был хорошо знакомый Леонтьеву А. М. Сухомлин), заявлявшего: "Я не знаю никаких судов чести, не признаю и не понимаю их. И не нахожу их нужным. А если меня кто-нибудь оскорбит жестоко, так я знаю, что я буду делать... И что будет -- будет!.. Вот мой суд!" (очерк "Поединок", 1885; 61, 634). "Почти с радостью" соглашается на поединок герой романа "Две избранницы" Матвеев (5, 103). Ср. также эпизод в незавершенном романе "Пессимист" (5, 571).
   С. 68. ..."подставить ланиту"... -- Ср. Мф. 5: 39.
   С. 68. ..."в полицию тащить", как советует Молотов у Помяловского... -- Молотов, герой одноименной повести Н. Г. Помяловского (1861), говорит своей невесте: "У нас свой гонор, особенный; например, иного труса вызовут на дуэль, и он долгом считает принять его, не откажется ни за что, а я откажусь, хоть не трус вовсе; скажут, что это бесчестно, я не обращу на то никакого внимания; пристанут сильно, стащу в полицию -- вот и все" (Помяловский Н. Г. Полн. собр. соч. / Под ред. и с коммент. И. Ямпольского. М.; Л., 1935. T. I. С. 271). См. также в письме 5 (с. 79).
   С. 68. ...важно... -- Перед этим зачеркнуто: "и".
   С. 68. Этому же условию ~ несравненно больше его. -- Предложение вписано между строк и на полях.
   С. 68. ...Бог и я; мое спасение... -- Ср. в письме Леонтьева к С. Ф. Шарапову от 4 мая 1888 г.: "Бог и я -- как говорят монахи; -- а остальное "Все (и национальное, и гуманность) приложится Вам"" (Переписка с Шараповым. С. 124).
   С. 68. Мария ~ или Марфа... -- Сестры прав. Лазаря, Мария и Марфа, олицетворяют жизнь созерцательную и деятельную.
   С. 68. Симеон столпник или Филарет Милостивый. -- Мария Египетская или Св. Олимпиада... -- Здесь пустынники, удалившиеся от міра, противопоставлены святым, прославившимся своими делами милосердия в міру. Преп. Симеона Столпника Леонтьев упоминал до этого в незавершенном очерке "Князь Алексей Церетелев" (1883; 61, 396) и позднее в статье "Кто правее?" (1890--1891; 8-1, 151, 153). Житие преп. Марии Египетской относилось к любимому духовному чтению Леонтьева. В преп. Марии он, возможно, узнавал свои черты: "...Страстная по природе <...>. Она не по природному темпераменту стала чиста и строга, а по страху Божию" (61, 278). В первой редакции книги "Отец Климент Зедергольм..." житие этой святой было названо среди тех житийных повествований, которые особенно хороши тем, что в них "видны в одно и то же время и святые, и люди" (6-1, 299; 62, 194).
   С. 68. ...Христианское учение есть учение прежде всего мистико-материалистическое... -- Ср. в письме к В. В. Розанову от 24--27 мая 1891 г.: "...в том, что я с метафизической точки зрения позволяю себе называть материалистическим спиритуализмом (например, Христос -- вполне Бог, но и вполне человек, за исключением греха: т. е. воплощение; наше воскресение плоти после общего суда; все таинства: вода (крещ<ение>), миро (мирропом<азание>), вино и хлеб (причащ<ение>), елей (елеосв<ещение>), брачное соединение плоти (брак), руко-положение (священство), человеческая беседа (исповедь), поклоны, крест, просвирка, икона, даже и чудотворные мощи, свечи, лампады и т. д. Разве все это не вещество, мистически одухотворенное?" (Литературные изгнанники. С. 348).
   С. 69. ...кого мы имеем более права назвать Христианином -- изверга Иоанна IV или Роберта Оуена, -- добродетельного человека? -- Ср. со спором, который вел еще в 1874 г. Леонтьев с И. С. Аксаковым и Н. П. Гиляровым-Платоновым о том, "кто больше христианин". См. об этом: Фетисенко О. А. К. Леонтьев и Ив. Аксаков о двух типах христианства // РЛ. 2008. No 3. С. 129-- 140. О Р. Оуэне Л. упоминал в книге "Средний европеец как идеал и орудие всемірного разрушения" (81, 177, 188).
   С. 69. ...называя ~ добродетельного атеиста или деиста Христианином, я могу начать ~ мало-помалу вослед за ним и учение Церкви отвергать... -- Леонтьев твердо придерживался этой позиции. Ею объясняется и то негодование, с которым он встретил в октябре 1891 г. известный реферат Вл. С. Соловьева "Об упадке средневекового міросозерцания" (см. примем, на с. 677). Леонтьева больше всего задела в этом выступлении (знакомом ему, впрочем, только по газетным пересказам: реферат тогда еще не был опубликован) именно апология "добродетельного атеизма", смешение идеалов христианства и прогресса.
   С. 69. "Все грехи прощаются, кроме хулы на Духа Святаго"... -- Ср. Мф. 12: 31--32.
   С. 69. У одной моей родственницы умер такой отец... -- Далее рассказывается о смерти В. Н. Леонтьева и о молитве, полученной М. В. Леонтьевой от старца Амвросия. "Умер" написано над зачеркнутым "был".
   С. 69. ...одна соседка (набожная)... -- Речь идет о Е. В. Раевской. Эта сцена вошла в автобиографический роман Леонтьева "Подруги" (5, 484--485). Семья Раевских описана здесь под именем Судогдиных (см. 5, 894--895); Леонтьевы -- Львовы.
   С. 69. ...просила со слезами у От<ца> Амвросия благословения молиться за отца, который ее обожал. -- Ср. в письме к А. А. Александрову от 23 октября 1891 г.: "Моей племяннице, Марье Влад<иміровне>, просившей у От<ца> Амвросия разрешения молиться за отца (который, умирая, торжественно отказался принять Священника) -- (старец) дал особую молитву, где испрашивается пощада у Бога в том, что она по личному чувству -- дерзает за безбожника молиться..." (Александров. С. 124; уточнено по автографу). Преп. Амвросий сообщил М. В. Леонтьевой молитву, которой еще преп. Леонид Оптинский благословлял келейно молиться за тех, кого невозможно поминать литургически. Впервые ее записал послушник старца Леонида П. П. Тамбовцев, отец которого покончил с собой: "Взыщи, Господи, погибшую душу отца моего; аще возможно есть, помилуй. Неисследимы судьбы Твои. Не постави мне во грех сей молитвы моей. Но да будет святая воля Твоя" (Житие Оптинского старца иеромонаха Леонида (в схиме Льва). Изд. Введенской Оптиной пустыни, 1994. С. 181). Отношение В. Н. Леонтьева к дочери носило именно характер обожания, что нашло отражение и в романе К. Леонтьева "Подруги": "Отец Софьи не нравился ей <...>.
   Но он-то сам любил ее страстно и самоотверженно. -- В последние года он жил только для нее и пожертвовал ей всем, чем только может пожертвовать дочери человек самолюбивый, мужественный и пожилой.
   Бывали в жизни Софьи минуты, когда она даже тяготилась отцовскою преданностью..." (5, 476).
   С. 70. ...2-х имен. -- Подчеркнуто Фуделем синим карандашом и отчеркнуто на полях.
   С. 70. ...письме ко мне ~ нем в брошюре... -- То же.
   С. 70. ...чтобы ваши сверстники не назвали его "казенным"... -- Определение "казенное православие" Леонтьев услышал в редакции "Московских ведомостей". Ср. в письме к Т. И. Филиппову от 24--26 февраля 1882 г.: "В редакции Каткова про Вас иные говорят так: "Умный человек с большим талантом и познаниями, но, жаль, представитель казенного православия" (какое же это такое не казен- ное-то?)" ("Брат от брата помогаем..." (Из неизданной переписки К. Н. Леонтьева и Т. И. Филиппова) / Подгот. текста, вводи, ст. и коммент. О. Л. Фетисенко // Нестор. 2000. No 1. С. 173).
   С. 70. И я только приготовление, вторая ступень (после Достоевского) к отцам Варнаве, Амвросию, Иоанну Кронштад(т)- скому -- к чтению Иоанна Лествичника, Варсонофия Великого, Левы Дорофея и т. д. -- Ср. в письме к Александрову от 24-- 27 июля 1887 г.: "...A все-таки О.о. Амвросий и Варнава и в таком вопросе полезнее меня. (Подразумевается: и в житейских вопросах; выше шла речь о достижении профессорства в университете. -- О. Ф.) -- Я млеко; они твердая пища" (Александров. С. 6; уточнено по автографу). Далее в том же письме Леонтьев советовал: "Но надо доходить скорее до того, чтобы Иоанн Лествичник больше нравился, чем Ф. М. Достоевский" (Там же. С. 9). Леонтьев перечисляет в письме к Фу делю наиболее почитаемых в то время русских священников и старцев. Ныне все трое прославлены в лике святых. Первых двух Леонтьев знал лично (упоминания о старце Варнаве в автобиографических документах см.: 62, 35, 42). Св. Иоанну Кронштадтскому он в 1887 г. посылал телеграмму с просьбой о молитве во время своей тяжелой болезни (см. письмо 103, с. 278). Книги названных далее трех святых отцов ("Лествица", "Руководство к духовной жизни, в ответах на вопрошения учеников" преп. Варсануфия Великого и Иоанна Пророка, "Душеполезные поучения" Аввы Дорофея) входят в круг традиционного аскетического чтения. Эти книги Леонтьев активно цитировал; "Лествицу" и Авву Дорофея, например, -- в книге "Отец Климент Зедергольм, иеромонах Оптиной пустыни".
   С. 70. Письмецо ваше о перемене адреса получил... -- Местонахождение неизвестно.
   С. 70. Его действия утонченны, и он пользуется тем, что в его личное существование нынче ~ не хотят верить. -- Ср.: 71, 144, 475. Подробно о необходимости для христиан веры в "личное существование демона" Леонтьев писал в цензорском докладе от 26 августа 1881 г. о книге харьковского проф. Н. Ф. Сумцова "История западноевропейской и русской демонологии" (ЦИАМ. Ф. 31. Оп. 3. Ед. хр. 2172. Л. 244--247).
   С. 71. Явись -- он, пойдут и к Иверской! -- Иверская икона Пресвятой Богородицы -- одна из главных московских святынь. Точный список с чудотворной иконы, находящейся в Иверском монастыре на Афоне, был привезен в Москву 13 октября 1648 г. и помещен в специально для нее построенной часовне у Воскресенских ворот Кремля. Леонтьев часто приходил в эту часовню. Характерно, что даже гостиницы в Москве он выбирал поближе к Иверской.
   

3
Фудель -- Леонтьеву. 14 мая 1888 г.

   Автограф: РГАЛИ. Ф. 290. Оп. 1. Ед. хр. 54. Л. 5--5 об.
   Печатается впервые по автографу.
   
   Ответ на письмо Леонтьева от 22 апреля, полученное адресатом 26 апреля (см. об этом в следующем письме, с. 72).
   

4
Фудель -- Леонтьеву. 22 июня 1888 г.

   Автограф: РГАЛИ. Ф. 290. Оп. 1. Ед. хр. 54. Л. 6--8 об.
   Печатается впервые по автографу.
   
   С. 72. ...отчего я в письме ~ трояко. -- Подчеркнуто карандашом Леонтьевым.
   С. 72. ..."страха ради иудейская... -- Ин. 19: 38.
   С. 72. ..."метание бисера перед свиньями". -- Ср. Мф. 7: 6.
   С. 72. В данном случае ~ буду у Вас. -- Этот фрагмент отмечен Леонтьевым: заключен в квадратные скобки. Обычно таким образом Леонтьев выделял фрагменты писем, которые прочитывал или пересказывал о. Амвросию.
   С. 73. Вы указываете на то ~ о недостаточности этого. -- Подчеркнуто карандашом Леонтьевым; "о недостаточности этого" подчеркнуто двумя чертами.
   С. 73. Я пожалуй согласен, что я стою под знаменем Аксакова... -- О знакомстве Фуделя с И. С. Аксаковым см. в его воспоминаниях (с. 434--436). См. также Приложение 1.
   С. 73. ...где он говорит не о всемірном счастии ~ а о необходимости смирения русскому интеллигенту... -- Фудель вспоминает два известных фрагмента Пушкинской речи Ф. М. Достоевского (1880). Ср.: Достоевский. Т. 26. С. 147--148, 139. В своей брошюре Фудель цитировал слова "незабвенного учителя" (Достоевского) "Смирись, гордый человек", поясняя их так: ""Смирись, гордый человек, смирись", ибо только в этом начале смирения лежит разгадка народного строя жизни. -- "Смирись, гордый человек", должен повторять себе каждый интеллигент наш, "смирись -- в этом твое главное обновление" и к этому обновлению, верим мы -- способна более всего молодежь. А сатанинская гордость, обуявшая каждого интеллигента, до сих пор мутит его, словно яд, до сих пор заставляет бродить вокруг да около; эта гордость и самомнение присущи и лже-народникам, и оттого заставляет их до сих пор сидеть между двух стульев, витать между двух миров... <...> "Смирись, гордый человек, смирись", ибо в этом твое обновление и спасение" (N. N. <Фудель И. И.> Письма о современной молодежи... С. 155--156).
   С. 73. ...это только эффектные "слова"... -- Подразумевается шекспировское "Слова, слова, слова" ("Гамлет", акт второй, сцена вторая).
   С. 73. А знаток русского общества он был такой, каких больше не было и нет. -- Леонтьев подчеркнул это предложение карандашом и заключил его в скобки. Он выделил эту фразу потому, что был с ней категорически не согласен. Ср. в его позднейшей статье "Достоевский о русском дворянстве" (1891): "Про таких людей, как Рудин и Лаврецкий, Печорин и Вронский, не только думается, что сами авторы знали их лично, но иногда читатель воображает даже, что он сам с ними был в действительной жизни знаком и близок. Не знаю, как другие, а я по крайней мере так чувствую, когда вспоминаю о лицах Толстого, Писемского, Тургенева, Островского, Маркевича и даже многих других, менее знаменитых, писателей. Из главных же лиц Достоевского я не помню ни одного, которого я мог бы вообразить действительным знакомым моим. <...> Тургенев, Писемский, Толстой, Маркевич, Островский ясно и верно отражают русскую жизнь. Достоевский глубоко преломляет ее, сообразно своему личному устроенью. По романам первых четырех писателей и по комедиям Островского иностранец, например, может весьма верно воображать себе самую действительность русскую; по романам Достоевского -- он не узнает правды о самом обществе русском второй половины нашего века; он поймет только известное течение чувств и мыслей. По другим писателям можно изучать нормальную жизнь; по Достоевскому можно изучать только ее психопатию, ее крайние уклонения, быть может <...> а главное -- можно изучать самого автора, его идеалы, его собственные душевные извороты, его собственные горести, борьбу и мечтания.
   От лиц Достоевского не веет правдой жизни; от них веет только правдой собственного сердца автора, его пламенеющей искренностью" (81, 476--477).
   С. 73. ...напирал... -- Подчеркнуто Леонтьевым как просторечное слово. Леонтьев всегда старался исправлять речь своих молодых друзей (с той же страстью он обличал ненужные грубые шероховатости в языке современной литературы). Но еще больше, чем просторечных, не терпел он "хамских", по его выражению, новомодных слов вроде "обязательно", "психозный", "интеллигентно" и т. п. Ср. в дневнике И. Л. Леонтьева-Щеглова из записей беседы с "оптинским отшельником" 27 июня 1891 г.: "Обязательно, Нервно, Интеллигентно -- хамские слова" (ИРЛИ. 1419, ч. 1. Л. 24 об.). О слове "обязательно" см. также: Александров. С. 16.
   С. 74, С осени я думаю ~ биографических данных. -- Подчеркнуто Леонтьевым.
   С. 74. ...из тех материалов, которые приложены к первому тому его сочинений... -- Речь идет о подробном биографическом очерке Н. А. Елагина "Материалы для биографии И. В. Киреевского", вошедшем в первый том "Полного собрания сочинений Ивана Васильевича Киреевского" в двух томах (М., 1861), изданного А. И. Кошелёвым.
   С. 74. Не может ли мне помочь П. Бартенев... -- Леонтьев был знаком с П. И. Бартеневым, писал для его журнала "Русский архив" мемуарный очерк "Мои воспоминания о Фракии" (1878), но из-за несогласия с редактором, опубликовал его в другом журнале -- "Русском вестнике" (см.: 62, 360--361). В "Русском архиве" позднее был напечатан другой очерк Леонтьева -- "Рассказ смоленского дьякона о нашествии 1812 года" (62, 447). К моменту переписки с Фуделем Леонтьев уже давно не поддерживал отношений с Бартеневым.
   С. 74. Впрочем, я надеюсь ~ побывать в ней. -- Подчеркнуто Леонтьевым.
   С. 74. ...собираетесь в августе посетить Москву. -- Эта поездка не состоялась.
   С. 74. ...безденежье... -- подчеркнуто Леонтьевым двумя чертами.
   С. 74. ...с Умановым ездил к Преподобному Сергию и ~ познакомился с Ив<аном> Ив<ановичем> Кристи. ~ всего только полчаса. -- В Сергиев Посад Уманов и Фудель поехали в мае 1888 г. Встреча с Кристи, действительно, была очень короткой. Тот даже не успел не то что составить какое-либо впечатление о своем новом знакомом, но даже запомнить фамилию. Вот как сам Кристи рассказал об этом эпизоде в письме к Леонтьеву от 31 мая: "Был здесь также Уманов, с Ф... не помню -- автором Писем о Молодежи. Они меня не застали, и я ездил к ним на вокзал и хотя -- как знаете -- лично особенной к Уманову симпатии не питаю, но был с ним любезен, вполне ценя его способности и его добродетели в их мере. Но повторяю, он мне и лицом и улыбкой и компилятивным складом ума и добротой сердца ужасно напоминает Грингмута. Только дума<ю> Уманов честнее и мужествен<ее> первого" (ГЛМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед. хр. 158. Л. 21--21 об.).
   С. 74. ...рад я, что основывается новый журнал в Москве... -- И. И. Кристи, Я. А. Денисов и H. М. Горбов планировали издавать с 1889 г. журнал "Московский вестник", для чего намеревались привлечь и кн. Д. Н. Цертелева. Об этих планах Кристи сообщал Леонтьеву в письме от 2--8 февраля 1888 г. (Ед. хр. 158. Л. 17). См. также письмо Леонтьева к Александрову от 2 марта 1888 г. (Александров. С. 35).
   С. 74. ...что Лев Толстой, прочитав мою брошюру, страшно разозлился на меня... -- Уманов побывал у Толстого в марте 1888 г. (см. примем, на с. 471). Кроме того, эта новость могла прийти к Уманову от Александрова, некоторое время бывшего домашним учителем Андрея Львовича Толстого.
   

5
Леонтьев -- Фуделю. 6--23 июля 1888 г.

   Автограф: ГЛМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед. хр. 68. Л. 1--15 об.; машинописная копия: ДРЗ. Ф. 8. Оп. 5. Ед. хр. 1.
   Цитировалось в статье Фу деля "Культурный идеал К. Леонтьева" (РО. 1895. Янв. С. 262--275).
   Впервые в сокращении опубликовано: К. Леонтьев о Владиміре Соловьеве и эстетике жизни. (По двум письмам). М., 1912. С. 31--40.
   Печатается по автографу.
   
   Ответ на письмо от 22 июня.
   
   С. 75. ...это ослабление... -- После "эта" зачеркнуто: "та, что".
   С. 75. Намерение Ваше... -- Перед этим слева синим карандашом на полях: *)
   С. 75. ...яснее выразиться... -- Далее после тире зачеркнуто: "не".
   С. 75. ...остановившимся... -- Перед этим начато и зачеркнуто: "заст<ывшим?>".
   С. 76. ...во-1-х... -- Вписано над зачеркнутым: "не только"; было: "изучить не только Данилевского, который несравненно определеннее..."; "во-2-х ~ Данилевский" вписано между строк и на полях. О Данилевском в сравнении со славянофилами см.: 72, 204, 503.
   С. 76. ...не любовь к славянам... -- Далее зачеркнуто: "и цель его стремлений -- не благоденствие Славянского племени".
   С. 76... .нравственного характера. -- Далее зачеркнуто: "Ибо Эст<етика>".
   С. 76. ...сердцем желаем... -- Далее зачеркнуто: "(напр<имер>".
   С. 76. ...ждать... -- Далее зачеркнуто: "того".
   С. 76. ...оригинальное... -- Вставка над зачеркнутым: "животное".
   С. 76. ...приблизительный чертеж... -- Внизу листа зачеркнуто: "См. на след<ующей> страниц<е>". Возможно, зачеркнуто Фуделем, готовившим фрагменты этого письма к публикации. В таблице нижняя строка, прочерченная Леонтьевым, оказалась лишней, в ней написано: "Эта графа не нужна; -- это я ошибся; нужно было 4, а не 5". Во втором столбце "только" вписано над тем же зачеркнутым словом без подчеркивания.
   С. 77. ...хоть бы... -- Вставка после зачеркнутого: "напр<имер>".
   С. 77. ...а все остальное ~ "приложится"... -- Аллюзия на Мф. 6: 33. Ср. в письме к Александрову от 5 февраля 1888 г.: "Слушайтесь меня в этом, а остальное "приложится Вам"" (Александров.
   С. 34)
   С. 77. ...разбирать... -- Далее зачеркнуто: "в них".
   С. 77. ...воплощении... -- Перед этим зачеркнуто: "общем".
   С. 77. Естественная ~ мораль... -- Было: "Естественная (т. е. тоже Богом данная) натура и благоприятная мораль".
   С. 78. ...обречена вступать... -- Перед этим зачеркнуто: "состоит беспрест<анно>".
   С. 78. ...многих современных нам "честных тружеников"... -- Расхожее клише либеральной публицистики "честный труженик", восходящее к очерку Е. П. Гребенки (1812--1848) "Петербургская сторона" (1844), Леонтьев всегда употреблял в ироническом переосмыслении. Ср.: 72, 222; 81, 77; 82, 88, 201 и др. Ср. с любопытным замечанием (по поводу С. А. Петровского) в его письме к Александрову от 21 ноября 1888 г.: "Нет ничего злее этих скромных, тихих тружеников!" (Александров. С. 57). Отметим также, что Леонтьев к концу жизни так не любил обессмысленное печатью и обросшее в значительной степени "политическими" коннотациями слово "честный", что просто опасался его. Говоря о себе как бы от лица воображаемого критика, он однажды и начал было писать это слово, но на первых же двух буквах прервался и заменил его эпитетом "добросовестный": "Леонтьев дальновидный и добросовестный патриот, но писатель он прескверный и темный" (82, 260 и 696; варианты статьи "Культурный идеал и племенная политика").
   С. 78. . ..эстетическое чувство... -- Перед этим зачеркнуто: "сильное".
   С. 78. ...в Цезаре и Скобелеве -- в 1000 раз больше поэзии, чем в Акакие Акакиевиче... -- Ср.: 61, 693, 747.
   С. 78. ... ."Сельских учителей", которых Вы нам в вашей брошюрке рекомендуете... -- В последней главе брошюры Фуделя "Письма о современной молодежи..." ("Православное народничество") о сельском учительстве говорится, действительно, как о новом пути служения народу, пути христианского идеала. Здесь приводится пример H. М. Горбова, уехавшего после окончания университета (1884) в Татевскую школу С. А. Рачинского.
   С. 79. Человек, отказавшийся от поединка... -- Перед этим зачеркнуто: "Трус".
   С. 79. ...как в подобн<ом> случае ~ и самолюбивого... -- Было: "как борьба храброго человека".
   С. 79. ...победит... -- Перед этим начато и зачеркнуто: "осл<абит>".
   С. 79. ...(60-х годов)... -- Вписано над начатым и зачеркнутым: "По<мяловского>".
   С. 79. ...говорит (басит -- небось)... -- Подобные приметы ложно понимаемого "реализма" Леонтьев высмеял впоследствии в статье "Анализ, стиль и веяние". Упомянута им и такая деталь испорченного стиля, как не к месту отмечаемое автором говоренье эпизодического персонажа басом: "Нужно, например, сказать, что раздумье героини было прервано тем, что ее позвали к чаю. <...> "-- Барышня, пожалуйте кушать чай, -- басисто проговорил вошедший слуга".
   И хорошо, если еще только так -- басисто! А то бывает и подробнее" (СС, VIII, 320). И далее: "Когда мне автор рассказывает <...> не так:
   "Она сидела в раздумье у окна, когда ее позвали пить чай"...
   А так:
   -- Барышня! Пожалуйте чай кушать, басисто и глупо ухмыляясь... и т. д.
   Я могу повиниться, что, отвращаясь от второй манеры, -- я эстетический мономан, художественный психопат <...> но и тут я не колеблюсь, а чувствую и чувствую сильно разницу" (Там же. С. 331--332).
   С. 79. ..."меня если кто ударит, я стреляться с ним не стану, о потащу в полицию!" -- См. примеч. к письму 2 на с. 473.
   С. 79. Эстетика жизни гораздо важнее... -- Ср.: 62, 632; 81, 232.
   С. 80. ...Питерщика (Писемского)... -- Герой очерка А. Ф. Писемского "Питерщик" (1852) упоминается Леонтьевым в статье "Несколько воспоминаний и мыслей о покойном Ап. Григорьеве" (61, 10), в книге "Византизм и Славянство" (71, 315), в статье "Анализ, стиль и веяние" (СС, VIII, 346).
   С. 80. Будет жизнь пышна... -- Предложение начато между строк; до этого после "и т. д. ..." в новой строке было начато и зачеркнуто: "Ну". Эпитет "пышный" один из частых у Леонтьева, когда речь идет о его излюбленной идее "единства в разнообразии". Ср.: 81, 33.
   С. 80. ...признаю большой талант и у Зола и у Доде... -- Леонтьев упоминал романы "Проступок аббата Мурэ" (1875) Э. Золя, "Набоб" (1877) и "Нума Руместан" (1881) А. Доде.
   С. 80. ...спросил у одного весьма начитанного духовника-монаха... -- Скорее всего, речь идет об афонском старце Иерониме (Соломенцеве).
   С. 81. ... .напомнить... -- Вписано над зачеркнутым: "сказать".
   С. 81. Итак... -- Далее начато и зачеркнуто: "оте<чество?>, если".
   С. 81. ...хотя бы ~ и с грехами... -- Вписано между строк.
   С. 81. ...более высокого... -- Перед этим зачеркнуто: "прекрасно<го>".
   С. 81. ...мистических чувств... -- Далее зачеркнуто: "и".
   С. 81. ...непростительнее их;... -- Далее зачеркнуто: "а во-вторых --".
   С. 82. ...или две... -- Вписано над зачеркнутым: "Ну"; было: "Ну, хоть Калужскую".
   С. 82. ...у других русских писателей. -- Перед "других" начато и зачеркнуто: "м<еня?>" (или "м<ногих?>").
   С. 82. ...а все... -- Далее зачеркнуто: "что".
   С. 82. Признаюсь... -- Далее зачеркнуто: "вам".
   С. 82. ...даже говорит, что прежние Славянофилы -- напрасно впадали в излишнюю "гуманитарность". -- Возможно, Леонтьев подразумевал следующее место в гл. XV ("Всеславянский союз") книги "Россия и Европа": "...Те ревнители и друзья Славянства, которые для укрепления славянского общения желали бы ограничиться чисто нравственным образом действия <...> утверждают свой взгляд на том, что славянские идеи еще мало проникли как в наше, так и в западнославянские общества. По их мнению, общение научное, литературное, так сказать, союз славянских душ и сердец заключается в высшей, сверхполитической сфере, и к нему только и дожно стремиться. <...> Такое эфирное общение и единение душ и сердец может действительно существовать в одной сфере человеческих отношений <...> в сфере религиозной. Но интерес народный <...> есть все-таки интерес вполне и совершенно земной и должен быть достигаем и средствами более положительного, земного и материального свойства" (Данилевский. С. 366--367).
   С. 82. Итак... -- Перед этим зачеркнуто: "2".
   С. 82. ...что он теперь ближе к Славянофильскому, чем к какому-либо другому воззрению. -- Было: "что он теперь ближе к Славянофилам, чем кто-нибудь".
   С. 82. В книге Страхова "Борьба с Западом" (Т. 1-й) ~ в прекрасном изложении. -- Первую книгу "Борьбы с Западом в нашей литературе" (СПб., 1882) H. Н. Страхов открыл своей обширной статьей "Герцен", впервые опубликованной в 1870 г. в журнале "Заря" (1870. No 3, 4) под названием "Литературная деятельность Герцена". Эту статью Леонтьев цитировал в книге "Отец Климент Зедергольм..." (61, 282). Говоря о близости Герцена к славянофильскому воззрению, Леонтьев неточно цитирует приведенный Страховым фрагмент статьи из "Колокола" от 15 января 1861 г., который заканчивается словами: "...время, история, опыт сблизили нас, не потому, чтобы они нас перетянули к себе, или мы их, а потому, что и они и мы ближе к истинному воззрению теперь" (Страхов H. Н. Борьба с Западом в нашей литературе: Историч. и критич. очерки. Изд. 2-е. СПб., 1887. Кн. 1. С. 118).
   С. 82. Герцен... -- Далее начато и зачеркнуто: "бы<л>".
   С. 82. ...что Православию еще предстоит историческая жизнь... -- См.: Страхов H. Н. Борьба с Западом в нашей литературе. Кн. 1. С. 116..
   С. 83. ...вероятно... -- Вписано над зачеркнутым: "конечно".
   С. 83. ...на среднего европейца. -- О понятии "средний европеец" см. коммент.: 72, 881--884.
   С. 83. ...что этот... -- Было: "что эта".
   С. 83. ...европейского рабочего... -- Перед этим зачеркнуто: "Париж<ского>".
   С. 83. ...как только... -- Далее начато и зачеркнуто: "поня<л>".
   С. 83. ...понял ясно, что ~ рабочий Западный борется на жизнь и смерть ~ чтобы самому стать таким же средним буржуа... -- Ср. в статье "Грамотность и народность": "Наконец и он, сам Герцен, разочаровался в европейском простолюдине; он понял, что ему, этому рабочему, хочется стать средним буржуа и больше ничего" (71, 100). Cp. 72, 364, 882 (цитаты из книг Герцена); 8-1, 182--183, 561; 82, 155.
   С. 83. ...социализм... -- Вписано над зачеркнутым: "социалисты".
   С. 84. ...станет лишним. -- Перед этим начато и зачеркнуто: "буд<ет>".
   С. 84. ...Прудоновской "Justice"... -- Имеется в виду книга П.-Ж. Прудона "De la Justice dans la Revolution et dans l'Eglise" ("O справедливости в революции и Церкви", 1858).
   С. 84. ...в своем только кажущемся... -- Было: "в своей только кажущейся".
   С. 84. ...сказал... -- Перед этим зачеркнуто: "и".
   С. 84. ..."здесь чувствуешь, что стучишься головой о потолок міра завершенного"... -- Неточная цитата из XXIX гл. ("Наши") четвертой части "Былого и дум" Герцена. Упомянув о "специальности" и "односторонности" "западного человека" Герцен заметил: "...Так и стучишь головой о предел міра завершенного" (Герцен А. И. Собр. соч.: В 30 т. М., 1956. Т. 9. С. 112--113; приведенная Леонтьевым цитата -- на с. 113).
   С. 84. ...чем он... -- "чем" вписано над зачеркнутым: "в чем / чем".
   С. 84. ...некстати... -- Перед этим зачеркнуто: "нам" (?).
   С. 84. ...чутье времени и срока... -- Аллюзия на Деян. 1: 7; 1 Фес. 5: 1.
   С. 84. Катков, сам вначале стоявший за большую свободу печати... -- В этой связи можно вспомнить, например, эпизод, подробно изложенный в книге Н. П. Барсукова "Жизнь и труды М. П. По- гоина", -- ответ М. Н. Каткова в Московский цензурный комитет в июле 1858 г. о невозможности печатать в журнале материалы, навязываемые редактору цензурным комитетом и министром народного просвещения. См.: Барсуков Н. П. Жизнь и труды М. П. Погодина. Кн. XVI. М., 1899. С. 261--266.
   С. 85. Катков был похож ~ наступающего неприятеля... -- Было: "Катков был похож на знающего удобопревратную натуру человека; на энергического Капитана, который в виду наступающего неприятеля..." Удобопревратный -- переменчивый, непостоянный (ц.-сл.). Леонтьев заимствовал это слово у преп. Исаака Сирина.
   С. 85. ...даже и Вера Православная не только пришла к нам по указу Владимира... -- Ср. 82, 152.
   С. 85. ...наша "казенная"... -- "Наша" вписано над зачеркнутым: "Европа".
   С. 85. ...почти ничего... -- После "почти" зачеркнуто: "было".
   С. 85. ...юношей... -- Перед этим начато и зачеркнуто: "так<их>".
   С. 86. ...Парижскую выставку 89 года. -- Речь идет о всемірной выставке 1889 г., проходившей с 6 мая по 31 октября в садах Трокадеро.
   С. 86. ...его друг Н. А. Любимов написал противу этого очень хорошую книгу ("Против течения, Варфоломея Кочнева")... -- Под псевдонимом "Варфоломей Кочнев" Н. А. Любимов помещал в "Русском вестнике" очерки "Против течения. Беседы о революции. Наброски и очерки в разговорах двух приятелей" (PB. 1880. No 8, 9; 1881. No 3, 6, 10; 1882. No 1, 7, 12; 1883. No 1, 5; 1884. No 1; отд. изд.: Вып. 1--3. М., 1880--1882). Т. И. Филиппов, познакомившийся с началом этой книги, писал Е. М. Феоктистову 7 октября 1880 г.: "...Очень бы желал знать, кто такое Варфоломей Кочнев <...>. Это зрело образованный в политическом смысле человек" (цит. по: 82, 824).
   С. 86. ...во всех весьма европейских новшествах покойного Государя Алекс<андра> II-го видели почему<-то> "дух благочестивых древних Царей". -- Ср. в статье "Плоды национальных движений на Православном Востоке": "...Другие <...> радовались потому, что в этих ничуть не оригинальных "новшествах" они сумели как-то распознать "дух древнего благочестия" (!!)" (81, 594). В том и другом случае присутствует отсылка к известному адресу дунайских старообрядцев Императору Александру II, в котором говорилось о "старине", что слышится в царских "новизнах" (реформах). И. С. Аксаков неоднократно, начиная еще с передовых газеты "День" (1864), цитировал эту, действительно неординарную, формулу, включил ее и в передовую статью, открывшую издание "Руси" (1880), повторял эту цитату и в дальнейшем. Ср. в передовой от 23 мая 1881 г., где, между прочим, появляется и часто высмеиваемый Леонтьевым штамп "благодетельные реформы": "Реформы Александра II были истинно благодетельны <...> создали основания для свободной деятельности жизни внутренней, земской, -- но, к сожалению, самое понимание России и ее государственного идеала было еще слишком слабо в правящих и руководящих сферах. <...> В новизнах царствования действительно слышалась старина -- по выражению старообрядцев, -- это выражение верно, -- но еще только слышалась и вскоре затем заглушена новизною или, точнее: Петровскою недавнею стариною в ее последовательном развитии, в ее новом фазисе. <...> Существует мнение, что благодетельные реформы прошлого царствования <...> ослабили <...> необходимый авторитет власти. Это мнение не лишено основательности" (Аксаков И. С. Сочинения. М., 1887. T. V. С. 61--62).
   С. 87. ...распространите... -- Перед этим начато и зачеркнуто: "дай<те>".
   С. 87. ...из его направления вышел Пазухин... -- С А. Д. Пазухиным, автором статьи "Сословный вопрос в России" (PB. 1885. No 1) и одним из ведущих деятелей "контрреформы" гр. Д. А. Толстого, Леонтьев познакомился в октябре 1886 г. в Петербурге, в доме кн. К. Д. Гагарина, товарища министра внутренних дел. 7 ноября 1887 г. он писал Гагарину: "Что планы Пазухина? Вы знаете, как я интересуюсь и им самим и его начинаниями; -- мне очень жаль, что я только раз его видел..." (РГАЛИ. Ф. 290. Оп. 1. Ед. хр. 27. Л. 42). В идеях Пазухина он увидел сходство со своими представлениями о сословном устройстве общества. (Пазухин при этом, как выяснилось, до встречи с Леонтьевым не был знаком с его трудами.) Раннюю смерть этого государственного деятеля Леонтьев считал огромной потерей для России: "Умер Пазухин, которого имя так неразрывно связано с великим исправительным движением 80-х годов" ("Над могилой Пазухина"; 81, 445).
   С. 87. ...о разнообразии в единстве и против смешения в последних главах... -- Имеются в виду последние шесть глав книги "Византизм и Славянство". "Единство в разнообразии" -- одно из основных положений леонтьевской философии, восходящее к античной эстетике.
   С. 87. ...больше в атомы, чем в Св. Троицу. -- Cp.: 72, 13.
   С. 87. ...в вопросе -- Церковно-Болгарском. -- Национально-освободительное движение в Болгарии проявилось, в частности, в стремлении обрести церковную независимость от Константинопольского Патриархата. Движение к автокефалии шло не каноническим путем и основывалось на национально-политических стремлениях, что и позволило Вселенской Патриархии обличить на Поместном Соборе 1872 г. ересь филетизма (построения Церкви на национальных началах). (Впрочем, как справедливо отмечалось историками, греческое духовенство не в меньшей степени, чем болгарское, было подвержено своему, греческому, филетизму.) Греко-болгарский вопрос, которому Леонтьев посвятил несколько статей, автор "Византизма и Славянства" считал пробным камнем для понимания всего Восточного вопроса и национальной политики второй половины XIX в. "Московские ведомости" занимали в этом вопросе проболгарскую позицию.
   С. 87. Здесь Т. И. Филиппов (книга: Современные Церковные вопросы) абсолютный авторитет... -- В первую часть книги Филиппова "Современные церковные вопросы" (СПб., 1882) вошли статьи о греко-болгарской распре, написанные во время наибольшего обострения церковных дел на Востоке. Сборник был уже сверстан в 1874 г., но тогда не вышел. По собственному признанию Леонтьева, статьи Филиппова, в 1873--1874 гг. указанные ему в Константинополе К. А. Губастовым, повлияли на формирование позиции публициста в Болгарском вопросе (об этом он писал Филиппову 16 февраля 1887 Г.; РГАЛИ. Ф. 2980. Оп. 1. Ед. хр. 1024. Л. 61).
   С. 87. ...полезны многие мои статьи. -- Статьи Леонтьева на эту тему ("Панславизм и греки", "Панславизм на Афоне", "Храм и Церковь", "Письма отшельника") вошли в первый том сборника "Восток, Россия и Славянство".
   С. 87... .полезно... -- Далее начато и зачеркнуто: "над<еясь?>".
   С. 87.. ..проверять их... -- "Их" вписано над зачеркнутым: "Славянофилов".
   С. 87. ...не столько Славянофильства, сколько... -- Вписано над начатым и зачеркнутым: "Славя<нофильства>".
   С. 87. Филиппов... -- Далее зачеркнуто: "и я".
   С. 87. ...о Вселенском (пока греческом) Патриархате... -- Ср.: 71, 515--516.
   С. 87. О Влад<иміре> Соловьеве. -- Было: "Еще о Влад. Соловьеве".
   С. 87. В этом великом русском мыслителе -- надо различать две стороны... -- Позднее Леонтьев составил для Фуделя краткую записку "Разные стороны учения Влад. Соловьева...". См. с. 331--332.
   С. 87. ...опять... -- Вписано над зачеркнутым: "еще".
   С. 88. ...я напомнил, что Данилев<ский> забыл о Византийской культуре... -- В статье "Владимір Соловьев против Данилевского" (1888) Леонтьев писал: "Даже сам Данилевский, перечисляя все культурные типы, забыл Византию. <...> ...культурных типов у Данилевского перечислено десять <...>.
   Не могу понять, почему одиннадцатый тип, византийский, им пропущен?" (8-1, 348).
   С. 88. ...чтоб заслужить... -- Перед этим зачеркнуто: "насколько".
   С. 88. Действительное... -- Перед этим начато и зачеркнуто: "Т<ипы?>".
   С. 88. ...другого призвания России, исключительно религиозного -- стать орудием и почвой примирения... -- Эту идею Соловьев стал высказывать в своих статьях с 1882--1883 гг. Сохранился, между прочим, листок со сделанной Леонтьевым выпиской на тему "идеального призвания" России -- осуществления "в исторической жизни Вселенского христианства" -- из брошюры "Догматическое развитие Церкви в связи с вопросом о соединении Церквей" (М., 1886. С. 4). См.: РГАЛИ. Ф. 290. Оп. 2. Ед. хр. 79. Л. 16.
   С. 88. ...и своя ясная... -- Вписано над зачеркнутым: "ясная".
   С. 89. Книгу Данилевского ~ я приветствовал только, как хорошее оправдание моих собственных (не выраженных еще в печати) мыслей. -- Ср.: 82, 222. "Россию и Европу" Данилевского Леонтьев читал в Янине. М. В. Леонтьева вспоминала в 1883 г.: "...Дядя сам прочел ее, заставлял меня ее вслух себе читать и находил, что в ней почти все истина" (62, 88). Ср. в письме к Страхову от 12 марта 1870 г.: "Статья Данилевского превосходна; я ее прочел раза три и еще буду читать; нельзя же успокоиться на ней <...>. Главная заслуга Данилевского <...> то, что он первым в печати смело поставил своеобразие культуры как цель" (цит. по: 62, 686). В то самое время, когда в журнале "Заря" печаталась книга Данилевского, Леонтьев заканчивал для этого издания статью "Грамотность и народность" (начата в 1868, опубл. в 1870), в которой подходил к теме культурного своеобразия (в начале статьи, к примеру, выражено упование на "великую, назревающую славяно-русскую культуру, которая одна только в силах обновить историю"; 71, 93). "Статья Данилевского убедила меня, что я ничуть не отличаюсь от направления Зари", -- писал он Страхову 26 октября 1869 г. (72, 533). Тогда же им была задумана статья "о Дж<оне>-Стюарте Милле и России" (62, 553; возможно, одно и то же с замыслом статьи "о женщине в России"; Там же. С. 552). Но эта работа не была написана, поскольку Леонтьев столкнулся с нежеланием Страхова печатать его воспоминания об Ап. А. Григорьеве, да и статья о грамотности появилась в журнале лишь после многочисленных настояний автора.
   С. 89. ...понял напр<имер>, что он во многом еще бессознательно либерален... -- Ср.: "Правда, Данилевский в некоторых местах сбивается еще на нечто почти общепринятое у нас в 60-х годах; он не в силах отрешить вполне свою мысль от впечатлений того эмансипационного периода, в котором он сам жил, развивался и писал свою книгу. <...> Реформами и он был доволен; с европейскими судами он мирился <...>. Рискованное освобождение от власти помещиков он еще не различал глубоко от спасительного прикрепления народа к земле <...>. Он говорил, что, пройдя сквозь вековое и необходимое воспитание крепостничества, народ теперь созрел для "гражданской свободы". Это все, конечно, остатки современного "европеизма"..." (81, 353).
   С. 89. ...с 83--84 года... -- Было: "с 82--84 года". Леонтьев познакомился с Вл. Соловьевым раньше, в 1878 г., но здесь он называет время наиболее тесного общения с философом.
   С. 89. ...в Св. Апо<сто>л<ьскую> Церковь... -- формула из девятого члена Символа Веры.
   С. 89. ...соединения Св. Божиих Церквей... -- Ср. с прошением великой ектении: "О мире всего міра, благостоянии Святых Божиих Церквей и соединении всех, Господу помолимся".
   С. 89. ...есть основания... -- Перед этим зачеркнуто: "быть <может>".
   С. 89. Сильный Русский Царь ~ нужен как вещественная опора будущей Вселенской воссоединенной Церкви. -- Эту идею Вл. Соловьев проповедовал с середины 1880-х гг. и окончательно сформулировал в книге "Россия и Вселенская Церковь". Подобное представление о новом устройстве общества Леонтьев назвал "грандиозным" (82, 244).
   С. 90. ...с Европой 89-го года... -- Имеется в виду 1789 г.
   С. 90. Было время, когда... -- Далее зачеркнуто: "при".
   С. 90... .когда европеизм был нужен как дрожжи... -- Ср.: 62, 51--52; 82, 44.
   С. 90. Соловьев слишком "крылат"... -- Отсылка к статье Соловьева "Россия и Европа" (1888), в начале которой противопоставлялись "крылатые" и "ползучие теории". На обыгрывании этих эпитетов строил свою полемику Леонтьев в статье "Владимір Соловьев против Данилевского", написанной в том же году.
   С. 90. ...смелой, суровой... -- Было: "смелой и суровой".
   С. 90. ...фанариотского, как выражался про меня И. С. Аксаков... -- "Фанатиком-фанариотом" Аксаков назвал Леонтьева в письме к издателю выходившей в Берлине газеты "Русский гражданин" B. Ф. Пуцыковичу от 25 июня 1880 г.: Леонтьев "способен написать подчас такую защиту веры и народности, что только компрометирует истину. Это фанатик-фанариот". Это письмо впервые опубликовал C. Ф. Шарапов в своем "Московском сборнике", где и прочитал его Леонтьев (Московский сборник. М., 1887. С. 41; сборник вышел как приложение к газ. "Русское дело"). Фамилия Леонтьева была сокращена издателем до "Л***". Фанар -- квартал в Константинополе, где размещается Вселенская Патриархия. Слово "фанариот", означающее греков, занимавших часто крупные посты на турецкой службе, стало в либеральной и славянофильской публицистике олицетворением реакционеров, притеснителей угнетенных славянских народов. Занимавший прогреческую позицию в церковном споре греков и болгар Леонтьев безапелляционно причислялся Аксаковым к стану "фанатиков - фанариотов".
   С. 90. ...пока все Восточное духовенство не велит нам... -- Ср.: 81# 320--321.
   С. 90. ...поцеловать у Льва XIII туфлю... -- О происхождении этого обычая см.: Карсавин Л. П. Католичество. Брюссель, 1974. С. 115--116; Беляев Д. Ф. Byzantina: Очерки, материалы и заметки по византийским древностям. СПб., 1893. Кн. II. С. 20, примеч. 2 (указано Г. Б. Кремневым).
   С. 91. "История и будущность Теократии" была задумана автором как трехтомное исследование (общий его подзаголовок: "Исследование всемірно-исторического пути к истинной жизни"). Первая часть этой книги (1886) выросла из статьи о "догматическом развитии", напечатанной в "Православном обозрении" и вышедшей также отдельным изданием (см. примеч. на с. 606), и рассматривалась Соловьевым как вступление ко всему труду. Издание книги в России оказалось невозможным из-за цензурного запрета. Первый том "Истории и будущности теократии" вышел в Загребе в 1887 г. 15 января 1888 г. Леонтьев "убедительно" рекомендовал "достать и прочесть внимательно" эту книгу Александрову (Александров. С. 30). См. также примеч. на с. 605.
   С. 91. Оба мы с Соловьевым вышли из Славянофильства... -- Здесь важно подчеркнутое Леонтьевым слово "вышли", обозначающее дальнейшее движение. В старших славянофилах Леонтьев признавал своих учителей, но ученики, считал он, идут дальше своих учителей, и между ними открывается "бездна": "Добрый ученик продолжает чтить учителя, не уступая своих новых и часто неожиданных выводов, но учитель негодует на эти выводы, может быть, именно потому, что он полусознательно улавливает логическую нить, которая ведет к этим неприятным ему результатам от его же собственных начал" (61, 115). Филиппову Леонтьев писал об этом 1 октября 1885 г.: "...я славянофилов старых люблю и уважаю, а они никак не могут понять, что мы из них вышли. Это для них неприятный сюрприз и наша последовательность их раздражает" (РГАЛИ. Ф. 2980. Оп. 1. Ед. хр. 1023. Л. 114). В письме к Александрову от 12 мая 1888 г. Леонтьев заявляет: "...я Славянофил на свой салтык" (Александров. С. 42; уточнено по автографу), а Шарапову 3 июля 1890 г. замечает, что тот едва ли ставит себе задачей разобраться, почему он ""вышел" из Славянофильства" (Переписка с Шараповым. С. 140). Между прочим, в этом же письме сформулированы и "слабые стороны" славянофильства, отдалившие от него Леонтьева: "непонимание революционерства и европеизма славян; пристрастие к бессоловному смешению; туманность идеи "Земства" какого-то; оттенки слишком либеральные в Православии и т. п." (Там же. С. 139). Что касается Соловьева, то он писал о себе: "Славянофилы, -- с которыми у меня общая идеальная почва и которых я считаю невольными пророками церковного соединения..." (Соловьев Вл. История и будущность теократии. Т. 1. С. 8).
   С. 91. ...изображал... -- Вписано над зачеркнутым: "говорил".
   С. 91. ...там и сям разбросано. -- Далее зачеркнуто: "Скажу так и быть кратко и Вам..."
   С. 91. ...прозвал мою патриотическую мечту Эптастилизмом (учением о Семистолбии). -- Далее зачеркнуто: "Вот она: Прилагаю схематический чертеж на другом листе". Следующие два предложения вписаны между строк и на полях. Имеется в виду нереализованный замысел Леонтьева, о котором он неоднократно говорил и упоминал в своих письмах, -- книга о новой культуре. Леонтьев собирался озаглавить ее строкой царя Соломона: "Премудрость созда себе дом и утверди столпов седмь" (Притч. 9: 1). Ср. в письме к Филиппову, начало которого утрачено (датируется по содержанию концом 1885 г.): "Я хочу, до смерти хочу -- написать хоть для рукописного распространения в высших кругах наших: мои реальные пророчества будущей культуры -- "Премудрость созда себе дом и утверди столпов седмь"" (РГАЛИ. Ф. 2980. Оп. 1. Ед. хр. 1025. Л. 35). По всей вероятности, это один и тот же замысел с тем, что был одобрен и благословлен старцем Амвросием, о чем Леонтьев сообщил Филиппову 26 марта 1888 г.: "От<ец> Амвросий, когда я у него просил благословения на выбор следующей работы и перечислял предметы, сказал мне: "Пишите прежде то, что Вы называете историческим пророчеством об России"" (Там же. Л. 38). Ср. в воспоминаниях Г. И. Замараева: "...Себя и нас, т. е. свою "школу", Константин Николаевич называл иногда "анатолистами" (т. е. буквально: "восточниками". -- О. Ф.), иногда "гептастилистами", указывая последним названием на те главные семь положений, на которых должна, по его мнению, основываться и развиваться славяно-русская культура" (Pro et contra. Кн. 1. С. 207). В письме к Я. А. Денисову от 8 ноября 1887 г. Леонтьев, перечисляя начатые для цикла "Записки отшельника" статьи, называет и статью о Н. Я. Данилевском, которая, впрочем, осталась незавершенной. В ней он намеревался уже совсем близко подойти к своей идее "гептастилизма": "6-я будет озаглавлена "Гипотезы Данилевского и мои мечты". Я, впрочем, чувствую, что все хожу вокруг да около главного -- и все не решаюсь еще выставить прямо свои 7 столпов... Покажу один немного и смолкну! Сам я не знаю, почему это? Разумеется -- не от умственной робости, которой слава Богу не страдаю, а вернее от желания выразить как можно яснее и убедительнее дорогую мысль" (Два письма К. Н. Леонтьева // Мирный труд. 1905. No 2. С. 212).
   С. 92. ...до свирепости. -- Ср.: "Государство обязано всегда быть грозным, иногда жестоким и безжалостным..." (7£, 15).
   С. 92. Церковь должна смягчать Государственность... -- Современный исследователь видит здесь параллель с "Ниневитскими песнями" преп. Ефрема Сирина. См.: Гоголев Р. А. "Ангельский доктор" русской истории: Философия истории К. Н. Леонтьева: опыт реконструкции. М., 2007. С. 129.
   С. 92. Наука должна развиваться в духе глубокого презрения к своей пользе. -- Cp.: 72, 13--14; 81, 12--13.
   С. 92. ...Россия... -- Вписано над зачеркнутым: "мы".
   С. 92. ...указанному мною... -- Далее зачеркнуто: "и".
   С. 93. ...наши Романовы... -- Перед этим зачеркнуто: "сами".
   С. 93. ...всю Азию -- даже Мусульманскую... -- Было: "и даже".
   С. 93. ...пробужденными китайцами... -- Подчеркивание эпитета наводит на мысль, что перед нами, возможно, переосмысление (применительно к эпохе) строки "До стен недвижного Китая" из стихотворения А. С. Пушкина "Клеветникам России", которое часто цитировал Леонтьев.
   С. 93. ...Шарапов и многие из сотрудников его... -- т. е. сотрудники газеты "Русское дело", выходившей в Москве с 1886 г.
   С. 93. ...посмотрите его собственное примечание о судах либеральных... -- Данилевский сделал примечание к собственному благоприятному отзыву о судебной реформе в главе XI книги "Россия и Европа" (его примечания Страхов опубликовал впервые в третьем издании книги в 1889 г.): "Все написанное мною здесь -- вздор. Реформа только что началась, и хотелось верить, а потому и верилось, что она примет разумный характер; на деле она обратилась в иностранную карикатуру. При большей трезвости мысли это можно и должно бы предвидеть". А ниже начало предложения "Суд присяжных по совести..." он так окончил в примечании: "Есть вздор, -- форма, соответствующая лишь первобытному эпическому строю народности, а не усложненности государственной" (Данилевский. С. 235). Два других "посмертных примечания" о суде присяжных см.: Там же. С. 236.
   С. 93. Возражения Страхова Вл. Соловьеву... -- Имеется в виду статья Страхова "Наша культура и всемирное единство" (PB. 1888. No 5. С. 200--256).
   С. 93. Страхов ~ не понимает. -- Предложение вписано между строк, когда было задумано и примечание к этому месту. Ср. о Страхове как апологете Данилевского в письме к Губастову от 1 июля 1888 г.. (82, 1228--1229).
   С. 93. ...мои фельетоны в "Гражд<анине>" -- "Влад<имір> Соловьев против Данилевского"... -- Незавершенная статья Леонтьева, опубликованная в "Гражданине" (1888. 8 апр. -- 2 июня. No 99--152). См.: 82, 1021.
   С. 94. ...о том, что "Красота есть духовная сторона материи". -- Эти слова Данилевского Страхов поставил эпиграфом к 3-му изданию его книги "Россия и Европа" (СПб., 1888).
   С. 94. Хотя... -- Далее зачеркнуто: "понятия".
   С. 94. ...характеры ~ и т. д. ... -- Было: "характеры и подвиги и низости... и т. д. ..."
   С. 94. ...а культура... -- После "а" зачеркнуто: "его".
   С. 94. ...красоты, поэзии. -- Далее зачеркнуто: "При разнообразной".
   С. 94. ...мораль ~ коррективная... -- Здесь Леонтьев остается верен философии своего раннего героя Милькеева из романа "В своем краю": "Не в том дело <...> чтобы отеческими заботами предупредить возможность всякого зла... А в том, чтобы усилить творчество добра. <...> Не в том дело, чтобы никто не был обманут, но в том, чтобы был защитник и судья для обманутого; пусть и обманщик существует, но чтобы он был молодец, да и по-молодецки был бы наказан..." (2, 45--46). Это и есть принцип коррективной морали.
   С. 95. ...окажется... -- Перед этим начато и зачеркнуто: "оказывается)".
   С. 95. ...тебе неизвестно... -- Перед этим зачеркнуто: "даже".
   С. 95. Чаадаева письма я не читал... -- Речь идет о первом "Философическом письме к г-же ***" П. Я. Чаадаева, впервые опубликованном в журнале "Телескоп" (1836. No 15). Упоминаний о Чаадаеве в публицистике Леонтьева не встречается.
   С. 95. Аксаков сам допускает, что Славянофильство может глубоко перерождаться. -- Леонтьев имеет в виду нравившееся ему (он неоднократно указывал на него и цитировал в своих статьях) место из III главы книги И. С. Аксакова "Федор Иванович Тютчев (биографический очерк)" (1874), в 1886 г. посмертно переизданной под названием "Биография Федора Ивановича Тютчева": "Самое прозвище "славянофильство" может быть покинуто и забыто; может потеряться из виду преемственная духовная связь между первыми деятелями и новейшими; многое, совершающееся под общим воздействием Славянофильских мнений, но совершающееся в данную, известную пору, при известных, исторических условиях, будет даже уклоняться, по-видимому, от чистоты и строгости некоторых Славянофильских идеалов. Без сомнения отжиты также те крайние увлечения, которые органически, так сказать, были связаны с личным характером первых проповедников или вызывались страстностью борьбы; некоторые, слишком поспешно определенные формулы, в которых представлялось иным Славянофилам будущее историческое осуществление их любимых мыслей и надежд, оказались или окажутся ошибочными, и история осуществит, может быть, те же начала, но совсем в иных формах и совсем иными, неисповедимыми своими путями... Но тем не менее раз возбужденное народное самосознание уже не может ни исчезнуть, ни прервать начатой работы, и оправдает, конечно, со временем многие высказанные Славянофильством положения, кажущиеся теперь мечтательными" (Аксаков И. С. Биография Федора Ивановича Тютчева. М., 1886 (репр. изд.: М., 1997). С. 62--63). См.: 81, 329, 406 ("Владимір Соловьев против Данилевского"), 468--469, 471 ("Славянофильство теории и славянофильство жизни", 1890).
   С. 93. ...(книга: Ф. И. Тютчев). -- Далее зачеркнуто: "Страницы: --". Леонтьев позднее, в статье "Славянофильство теории и славянофильство жизни" (1890--1891), приводил это место (начиная цитату чуть выше) по изданию 1874 г. (оттиски из "Русского архива"): Аксаков И. С. Федор Иванович Тютчев. М., 1874. С. 77--78. См.: 82, 469.
   С. 95. Данилевский сокрушается об унижении Берлинского Трактата. -- Имеются в виду "посмертные примечания" к книге "Россия и Европа". Например, к гл. XIII: "...Заслуги России [для] Германии не повторились ли в 1870, в 1871 гг.? -- и отплатились Берлинским конгрессом" (Данилевский. С. 283). В примеч. к гл. XV: "...Россия <...> приняла постыдный Берлинский мир..." (Там же. С. 364). См. еще: Там же. С. 252, 270, 273, 277, 301. Берлинским трактатом, подписанным 1 (13) июля 1878 г., были подведены итоги русско-турецкой войны. См. подробнее: 82, 864.
   С. 95. ...мы бы всё там испортили... -- Леонтьев повторяет мысль, уже высказанную им в статье "Храм и Церковь" (71, 517) и незавершенной работе "Средний европеец как идеал и орудие всемірного разрушения": "...Мы не присоединили Царьграда в 1878 года; мы даже не вошли в него. -- И это прекрасно <...>. Ибо тогда мы вступили бы в Царьград этот (во французском кепи?) с общеевропейской эгалитарностью в сердце и в уме; -- а теперь мы вступим в него (именно в той шапке-мурмолке, над которой так глупо смеялись наши западники)..." (8-1, 231).
   С. 95. Думаю, что... -- Далее зачеркнуто: "это".
   С. 95. ...не безусловно мешает. -- Далее в новой строке зачеркнуто: "6.*) Когда хотите заняться Славянофильством; то".
   С. 95. Не знаю, насколько каноничны в глазах нашего духовенства все мнения Хомякова; не мог добиться... -- Леонтьева, по-видимому, волновала эта мысль. По его просьбе еще в 1870-е гг. было записано "оптинское мнение" о богословских статьях А. С. Хомякова. См.: Фетисенко О. А. Преподобный Амвросий Оптинский о "богослов- ствовании мирян" (Старец Амвросий и о. Климент (Зедергольм) о богословских сочинениях А. С. Хомякова и Т. И. Филиппова) // Христианство и русская литература. Сб. 5. СПб., 2006. С. 264--267.
   С. 95. ...думаю... -- Перед этим зачеркнуто: "знаю".
   С. 95. Катехизис его "Церковь одна", впрочем, лучше других писем и статей его о Вере... -- Речь идет о богословском сочинении Хомякова "Церковь одна" (1844 или 1845; впервые под названием "О Церкви. Из неизданных сочинений А. С. Хомякова" опубл.: Православное обозрение. 1864. Т. 13), его статьях о "западных вероисповеданиях" на французском языке и "Письмах к В. Пальмеру" на английском. Все эти работы вошли во второй том сочинений Хомякова, изданный в Праге в 1867 г. На русский язык они были переведены Ю. Ф. Самариным, Н. П. Гиляровым-Платоновым и кн. Е. А. Черкасской. В собрании сочинений "катехизис" Хомякова издан под названием "Опыт катехизического изложения учения о Церкви". В своих статьях и книгах Леонтьев цитировал (называя автора, но не указывая название работы) статьи "Англия" (7-1, 57), "Письма к В. Пальмеру" (61, 283) и "Еще несколько слов Православного Христианина о западных вероисповеданиях" (82, 165; скрытое указание на эту статью см.: 61, 421). По-видимому, он был знаком и с незавершенным трудом Хомякова, озаглавленным А. Г. Гильфердингом "Записки о всемірной истории" (cp.: 81, 84). Знал Леонтьев и стихи Хомякова: дважды цитировал стихотворение "Беззвездная полночь дышала прохладой..." (2, 447; 61, 201).
   С. 95. У Самарина превосходна диссертация о Стеф<ане> Яворском и Феоф<ане> Прокоповиче. -- Леонтьев говорит об этой книге под свежим впечатлением от нее: магистерскую диссертацию Самарина "Стефан Яворский и Феофан Прокопович" (1844) он перечитал, а скорее всего прочитал, впервые весной 1888 г. (см.: Александров. С. 34--35). В 1844 г. была издана лишь третья часть диссертации, в полном виде книга впервые опубликована в V томе сочинений Самарина, вышедшем в 1880 г.
   С. 95. ...и даже местами к добродетельному безбожию... -- См. прим, на с. 474.
   С. 96. С мая я перестал совсем писать для печати. -- Леонтьев в то время прервал работу над статьей "Владимір Соловьев против Данилевского", которую впоследствии так и не завершил. См. 82, 1028.
   С. 96. ...это письмо... -- Перед этим зачеркнуто: "мне".
   

6
Фудель -- Леонтьеву. 21 июля 1888 г.

   Автограф: РГАЛИ. Ф. 290. Оп. 1. Ед. хр. 54. Л. 9--10 об.
   Печатается впервые по автографу.
   
   Письмо послужило Леонтьеву стимулом к написанию статьи "Национальная политика как орудие всемірной революции" (1888).
   
   С. 96. ...написал недавно письмо к Шарапову о панславизме. -- См.: РД. 1888. 16 июля. No 29. С. 2--4 (подпись: Осипов). "...B моем духе", -- сказал об этой статье Леонтьев в письме к Александрову от 30 июля 1888 г. (Александров. С. 46).
   С. 96. ...в передовой статье ~ "Русского Дела"... -- Газета "Русское дело", задуманная как преемница аксаковской "Руси", издавалась Шараповым с 1886 г.; неоднократно подвергалась цензурным прещениям.
   С. 97. ...большую статью "Панславизм и Восточный вопрос". -- Замысел остался нереализованным.
   С. 97. ...необходимо прежде устранить ~ с просьбой о помощи... -- отчеркнуто карандашом на полях Леонтьевым. Слова "замечательною" и "замечательно оригинальную" Леонтьев взял в скобки и зачеркнул, исключив их впоследствии при цитировании в своей статье "Национальная политика...". Начало этого фрагмента обозначено также на полях звездочкой и отточием. Далее после слов "крайне благодарен" Леонтьевым поставлены закрывающая круглая скобка и две звездочки.
   С. 97. "Идея национальностей в том виде, в каком ее ввел в политику Наполеон III ~ над разрушением великих культурных ларов Запада". -- Цитата из книги Леонтьева "Византизм и Славянство". См.: 71, 333. Впервые "принцип национальностей" как универсальный, определяющий будущее устройство Европы, был сформулирован в брошюре "L'Empereur Napoléon III et la question roumaine" ("Император Наполеон III и румынский вопрос", 1857).
   С. 97. ...так необходимой мне в данном случае. -- Зачеркнуто Леонтьевым.
   С. 97. ...в сущности ~ Почему же? -- Подчеркнуто Леонтьевым; "упрощению" зачеркнуто Леонтьевым и сверху написано: "смешению".
   

7
Леонтьев -- Фуделю. 26 июля 1888 г.

   Автограф: РГАЛИ. Ф. 290. Оп. 1. Ед. хр. 100. Л. (7 а).
   Печатается впервые по автографу.
   
   Открытое письмо, посланное одновременно с письмом 5. Ответ на письмо Фуделя от 21 июля 1888 г.
   
   С. 98. ...отправил Вам большое заказное письмо... -- Имеется в виду письмо 5.
   С. 98. ...замолчал было совсем об этом важном вопросе... -- Имеется в виду: замолчал со времени "Писем о Восточном вопросе" (1882--1883).
   

8
Леонтьев -- Фуделю. 10 августа 1888 г.

   Автограф: РГАЛИ. Ф. 290. Оп. 1. Ед. хр. 100. Л. 6--7 об.
   Впервые (с неточностями): ИП. С. 399--401.
   Печатается по автографу.
   
   С. 99. ...прямо отвезти... -- Далее зачеркнуто: "в".
   С. 99. ...поезжайте в гостиницу "Рига". -- Ср. в письме к Александрову от И июня 1888 г.: "...вещи оставьте у хозяйки в гостинице Рига (в Калуге) и уговоритесь переслать их сюда. Она мне приятельница. Елена Филипповна Давингоф, крещеная еврейка" (Александров. С. 44). В этой же гостинице, вероятно, по совету Леонтьева, остановился на обратном пути из Оптиной пустыни (точнее, уже из Руднева, где он побывал вместе с Константином Николаевичем у старца Амвросия) И. Л. Леонтьев-Щеглов. Ср. запись в его дневнике от 2 июля 1891 г.: "Гост<иница> "Рига" на Облуковской улице. (Девингова). Его же баня" (ИРЛИ. Ед. хр. 1419, ч. 1. Л. 34).
   С. 99. ...принимал денежные одолжения от И. С. Тургенева. -- Об этом Леонтьев упоминал в записках "Моя литературная судьба" (61, 54). Ср. в письме к Александрову от 8 декабря 1887 г.: "...Церемониться нечего; если от Мещерск<ого> к тому времени получу рублей 200 -- то на обратный билет я Вам дам. -- А не пришлет -- не могу. -- Напрямки говорю. -- Я смолоду брал просто <...> надо знать, у кого брать" (Александров. С. 22; исправлено по автографу).
   С. 99. ...недавно в Москве... -- Далее зачеркнуто: "я ино<гда>".
   С. 99. ...прямо ко мне; на Оптинском пароме Вам покажут. -- Дом Леонтьева был виден с переправы через реку Жиздру.
   С. 99. Может быть, он... -- "Он" вписано над зачеркнутым: "у него".
   

9
Леонтьев -- Фуделю. 12 августа 1888 г.

   Автограф: РГАЛИ. Ф. 290. Оп. 1. Ед. хр. 100. Л. (7 б).
   Печатается впервые по автографу.
   Ответ на открытое письмо Фуделя, полученное 11 августа (утрачено).
   
   С. 100. ...для розыска этого письма. -- Речь идет о затерявшемся на почтамте письме 5.
   С. 100. ...я напишу... -- Далее начато и зачеркнуто: "чт<о>".
   

10
Фудель -- Леонтьеву. 18 августа 1888 г.

   Автограф: РГАЛИ. Ф. 290. Оп. 1. Ед. хр. 54. Л. 11--12 об.
   Печатается впервые по автографу.
   
   Ответ на письмо Леонтьева от 10 августа.
   
   С. 101. ...я женат и даже два года уж женат. -- См. во вступительной статье (с. 22--23).
   С. 101. ...книгу Вашу перечитала не один раз... -- Речь идет о сборнике статей Леонтьева "Восток, Россия и Славянство".
   С. 101. ...выедем отсюда не раньше, как числа 21, 22-го. -- Фудель приехал в Оптину с женой в конце августа 1888 г. Ср. в его воспоминаниях, с. 442.
   С. 102. Уманова в Москве нет. Он еще не приезжал. -- Уманов после окончания университета уехал к родным в имение Владыкино Пензенской губернии, там оставался до осени, писал кандидатское сочинение; затем он поступил на службу в Пензенский Окружной суд. В Москву он приехал ненадолго в ноябре.
   

11
Леонтьев -- Фуделю. 19 августа 1888 г.

   Автограф: РГАЛИ. Ф. 290. Оп. 1. Ед. хр. 100. Л. (7 в).
   Печатается впервые по автографу.
   
   Открытое письмо. Просит разрешение посвятить статью Фуделю.
   
   С. 102. ...согласны ли Вы, чтобы я на письмах о национальной политике и космополитизме ~ выставил Ваше имя... -- См. подробнее во вступ. статье.
   С. 102. Насчет того письма... -- Речь идет о письме от 6-- 23 июля 1888 г.
   

12
Леонтьев -- Фуделю. 14 сентября 1888 г.

   Автограф: РГАЛИ. Ф. 290. Оп. 1. Ед. хр. 100. Л. (18).
   Печатается впервые по автографу.
   
   Открытое письмо.
   
   С. 102. ...книгу Мих<аила> Петр<овича> Погодина о Славянских делах. -- Имеется в виду книга М. П. Погодина "Историко-политические письма и записки в продолжение Крымской войны. 1853--1856" (Сочинения. Т. 4. М., 1874).
   С. 102. ...в конце приложен мемуар Графа Нессельроде, на французском языке. -- Защита политики России и положения, принятого ею в Европе (Там же. Приложение. С. 3--10; перевод Е. П. В.: С. 10--16). Записка представляет собой ответ на письма Погодина о Восточном вопросе (1854--1855). Перевод впервые опубл.: РСт. 1873. No 11. С. 800--805. Здесь говорилось, что мемуар лишь приписывается К. В. Нессельроде.
   С. 103. ...одной из лучших глав 2-й статьи (о Панславизме). -- Речь идет о статье "Плоды национальных движений на Православном Востоке".
   

13
Леонтьев -- Фуделю. 18 сентября 1888 г.

   Автограф: РГАЛИ. Ф. 290. Оп. 1. Ед. хр. 100. Л. 8--8 об.
   Печатается впервые по автографу.
   
   Дата исправлена, было: "19". На обороте чистого листа (Л. 9 об.) карандашные записи Фуделя, представляющие собой конспект ответа на письмо 6, которое он получил с большим опозданием (о морали и эстетике). Это фактически набросок к письму 18, поэтому и приводим мы его в соответствующей преамбуле (с. 501).
   
   С. 103. ...на покупку книги Погодина о славянах ~ мемуар Гр<афа> Нессельроде. -- См. примеч. к письму 12.
   С. 103. Первую статью ~ уже начал "Граждан<ин>" печатать. -- К этому времени вышли первые главы статьи: Гр. 1888. 14 сент. No 256. С. 1; 16 сент. No 258. С. 1.
   С. 103. ...не в фельетоне, а передовой с моим именем. -- Статья печаталась на первой странице (в отличие от цикла "Записки отшельника", который помещался обычно на третьей или четвертой странице) за подписью "К. Леонтьев".
   С. 103. ...скверно, малодушно... -- Было: "скверно и малодушно".
   С. 103. От Александрова нет известий; от Кристи тоже уже давно! -- От Кристи Леонтьев вскоре получил письмо из Сергиева Посада (ответ на свое большое), датированное 21 сентября 1888 г. (ГЛМ. Ед. хр. 158. Л. 24--27 об.). Кристи сообщал, что его экзамены отложены до весны, а задуманное издание журнала (см. примеч. на с. 478), видимо, преобразуется в сборник. Александров написал Леонтьеву только 30 сентября (см. примеч. к письму 17, с. 500), получив от него открытку, датированную 23 сентября (Александров. С. 46). Перед "От Александрова" зачеркнуто: "Об".
   С. 104. Вашей "Куколке"...-- прозвище Е. С. Фудель, данное Е. П. Леонтьевой. С. Н. Дурылин, хорошо знакомый с семьей Фуделей, писал позднее о происхождении этого прозвища: "Как все жены его (Леонтьева. -- О. Ф.) учеников, она боялась, по ее рассказу мне, идти к нему на суд. Когда о. И[осиф Фудель] впервые привез ее к нему в Оптину, она была в светлом бумажном платье <...>.
   И ее румяную, счастливую, робкую, увидела первая Лизавета Павловна <...> увидя Е. С., она всплеснула руками от радости и воскликнула:
   -- Куколка!
   И бросилась ее целовать.
   Это: "Куколка" -- т. е. прелесть! радость! красавица! -- так радостно, так решительно и неопровержимо вырвалось у бедной Лизаветы Павловны, что прозвище было тотчас же принято всеми как сама правда, -- и Константин Николаевич иначе не называл Евг<ению> Сергеевну в глаза и за глаза, в письмах к о. И., как "Куколка!" -- ив суровой грусти, в усталом одиночестве его последних лет, с такою мягкою нежностью звучит это слово, воспринятое суровым эстетиком из уст полубезумной жены. <...>
   "Куколка" -- и как лицо, и как характер, и как спутница жизни ближайшего его ученика, -- выдержала требовательную эстетико-онтологическую экспертизу Леонтьева" (Дурылин С. Н. В своем углу. М., 2006. С. 392--393).
   

14
Леонтьев -- Фуделю. 23 сентября 1888 г.

   Автограф: РГАЛИ. Ф. 290. Оп. 1. Ед. хр. 100. Л. (19).
   Печатается впервые по автографу.
   
   Открытое письмо.
   
   С. 104. ...дело о ките Погодина... -- См. примеч. на с. 497. С. 104. На Девичьем Поле есть дом Михаила Петровича Погодина... -- Современный адрес: Погодинская ул., д. 12 а.
   

13
Леонтьев -- Фуделю. 25 сентября 1888 г.

   Автограф: РГАЛИ. Ф. 290. Оп. 1. Ед. хр. 100. Л. (20).
   Печатается впервые по автографу.
   
   Открытое письмо.
   
   С. 104. Вчера получил книгу Погодина... -- См. примеч. к письму 12, с. 497.
   

16
Леонтьев -- Фуделю. 2--4 октября 1888 г.

   Автограф: РГАЛИ. Ф. 290. Оп. 1. Ед. хр. 100. Л. 10--И об.
   Печатается впервые по автографу.
   
   4 октября Леонтьев отвечает на открытое письмо Фуделя, полученное накануне (утрачено).
   Сохранился конверт (Там же. Л. 12) с почтовым штемпелем от 4 октября и надписью рукой Леонтьева:
   
   Денежное.
   В Москву; около Пречистенки; -- Больш<ой> Афанасьевский пе<реулок,> д. Шрамченко; кв. Телешовой; --

Его Благородию
Осипу Ивановичу
Фудель.

   Три руб. (3 р.) сер<ебром>.
   От К. Н. Леонтьева
   (Калужск<ой> Г<убернии>. Гор. Козельск).
   
   С. 105. ...комиссионные росписки... -- Перед этим зачеркнуто: "мои".
   С. 105. ...книжн<ой> лавки Карбасникова... -- Н. П. Карбасников (его книжный магазин размещался на Моховой ул., в доме Кох) взял на комиссию брошюры Леонтьева и его сборник "Восток, Россия и Славянство". 2 ноября 1888 г. Леонтьев поручал Александрову переслать в Оптину пустынь 5 экземпляров сборника, которые Фудель должен был забрать у Карбасникова (Александров. С. 55).
   С. 105. ...получил от одного друга из Вены письмо, в котором он просит прислать ему несколько экземпляров. -- Речь идет о письме Губастова от 23 сентября 1888 г.: "Здесь лежит больной Хитрово. (Речь идет о старом друге Леонтьева, М. А. Хитрово. -- О. Ф.) У него вечная его экзема. Он очень постарел телом и духом. У него нет Вашего: "Восток, Россия и Славянство". У меня тоже нет более свободн<ых> экземпляров. Вышлите ему это сочинение. Он очень желает его иметь" (ГЛМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед. хр. 112. Л. 12--12 об.).
   С. 105. Года 1 1/2 тому назад я туда же посылал 20 экземпляров)... -- См. цитату из письма Губастова от 5 марта 1887 г.: 83, 815--816.
   С. 105. ...Шереметьевский пер<еулок>; дом Княгини Мещерской... -- Шереметевский (Шереметьевский) -- старое название Леонтьевского переулка, дом 4 по которому, построенный в сер. XVIII в. и перестроенный в 1817--1823 гг., принадлежал кн. Мещерским.
   С. 105. ...иначе ему...-- "Ему" вписано над зачеркнутым: "он".
   С. 105. Вот уже и "Покров"... -- Праздник Покрова Пресвятой Богородицы (1 (14) октября).
   С. 105. 1-я Статья моя в "Гражд<анине>" приходит к концу, -- 2-ю я задержал... -- Статья "Национальная политика..." окончена печатанием 7 октября (Гр. 1888. No 279. С. 1), статья "Плоды национальных движений..." начата в номере от 3 ноября (No 306. С. 1).
   С. 106. За Погодина еще раз благодарю Вас... -- См. примеч. к письму 12.
   С. 106. ...Кривоблоцкий ~ Залётов; оба премилые люди, о которых я сохранил самую лучшую память. -- С H. С. Кривоблоцким и С. В. Залетовым Леонтьев переписывался некоторое время после выхода в отставку. 6 сентября 1889 г. Леонтьев, отправляя к ним Александрова со своими портретами, писал: "Оба они -- секретари Цензурного Комитета, и обоих я их люблю гораздо больше, чем цензоров" (Александров. С. 68; фотографии, впрочем, тогда Леонтьев вложить забыл и отправил их 12 сентября; Там же. С. 72).
   С. 106. ...повидаться... -- Далее зачеркнуто: "и".
   С. 106. Очень бы приятно и от них получить весточку! -- Переписка с сослуживцами в этот период уже почти затихла. Письма Кривоблоцкого к Леонтьеву хранятся в ГЛМ (Ф. 196. Оп. 1. Ед. хр. 156), письма Залетова -- там же (Ед. хр. 124) и в РГАЛИ (Ф. 2980. Оп. 1. Ед. хр. 1026).
   С. 106. ...получил Ваше открытое письмо... -- См. в преамбуле.
   

17
Леонтьев -- Фуделю. 6 октября 1888 г.

   Автограф: РГАЛИ. Ф. 290. Оп. 1. Ед. хр. 100. Л. (21).
   Печатается впервые по автографу.
   
   Открытое письмо, посланное вдогонку письму 16.
   
   С. 107. ...вчера получил, наконец, от него письмо... -- Имеется в виду письмо от Александрова, датированное 30 сентября 1888 г. (предыдущее было написано задолго до него, 23 июля), в котором, в частности речь шла и о состоявшемся знакомстве с Фуделем: "С Фуделем я познакомился: и он у меня был и я у него. Рассказывал о своем пребывании в Оптиной и у Вас и, между прочим, как Вы пробирали его за женитьбу. До сих пор еще не вполне пришел в себя и далеко еще не разобрался в том водовороте новых и неожиданных идей, в который Вы ввели его" (ГЛМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед. хр. 75. Л. 26 об.--27). Тогда же Александров сообщил о своем венчании с Авдотьей Тарасовной. Леонтьев ответил Александрову 7 октября (Александров. С. 46--53). На известие о знакомстве с Фуделем Леонтьев откликнулся так: "Очень рад, что Вы познакомились с Фуделем. Это и мне и делу выгодно. Кланяйтесь ему много" (Там же. С. 51).
   

18
Фудель -- Леонтьеву. 11--14 октября 1888 г.

   Автограф: РГАЛИ. Ф. 290. Оп. 1. Ед. хр. 54. Л. 13--18 об.
   Печатается впервые по автографу.
   
   Сохранился (без начала, видимо, написанного на отдельном листке) черновой план-набросок этого письма, сделанный карандашом (кроме евангельской цитаты) на обороте чистого листа в письме Леонтьева от 18 сентября 1888 г. (Там же. Ед. хр. 100. Л. 9 об.). Порядок пунктов был изменен. Печатаем по последней редакции, правка показана в тексте в квадратных скобках. Пункт 4 (наиболее конспективный) написан вверху листа и обведен синим карандашом.
   
   1. [5.]) Мораль и эстетика. -- Что такое эстетика? Одинакова ли она у всех? Для меня не эстетично то, что для другого эстетично (примеры).
   У меня мораль не побеждает эстетику, а только покрывает ее, ибо [где] эстетика вступает у меня в свои права там, где [мораль безразлично?)] мораль отсутствует. -- Я не хочу раздвоения, поэтому и к общественному прилагаю религиозную мерку; думаю, что в этом я подражаю всем учителям веры (я думаю, потому что верно не знаю).
   "Кто не со Мною, тот против Меня".
   2 [6.]) Я не могу остаться при всем том, при чем [оста<лись>] были старые Славянофилы. Необходимо отбросить временное и [случ<айное>] "личное".
   3 [7.]) Как отличить [его] во взглядах [чел<овека>] писателя "личное" от общего, т. е. истинного?
   Будь самим собою, а там Господь примирит эти противоречия. --
   4. (Адрес переменить.)
   1.) Национализм и народность.
   2.) (Номера Гражданина.)
   3.) Религиозное побуждение "писать". --
   4.) Кристи. --
   [5)] Книги куда послать? (Вена)
   
   С. 107. ...о поступлении на службу... -- См. во вступительной статье (с. 18--19).
   С. 107. ...разобраться в той массе впечатлений... -- Ср. с. 443-- 444.
   С. 108. Ваше большое письмо... -- Письмо от 6--23 июля 1888 г.
   С. 108. ...всегда споры происходят только оттого, что вкладывается различное содержание в одни и те же термины. -- Ср. в статье Фуделя "К вопросу о национальном" (с. 345).
   С. 108. ..."единство в разнообразии"... -- См. примеч. на с. 485.
   С. 110. ...над решением экономической задачи на религиозной почве. -- Фудель идет здесь вслед за Н. Я. Данилевским и Н. П. Гиляровым-Платоновым.
   С. 111. ...не только Истина, но и Жизнь... -- Аллюзия на Ин. 14: 6.
   С. 111. ...очень глупо поступают те ученики ~ увеличить его или подновить. -- Фудель здесь близок самому Леонтьеву. См. примем, на с. 488--489.
   С. 112. Благодарю Вас за присланные экземпляры "Гражданина". ~ Ваши письма ко мне... -- Леонтьев послал Фуделю номера Гр со своей статьей "Национальная политика...".
   С. 112. В "Русском Деле" я буду писать о Ваших статьях... -- Свой замысел Фудель исполнил только в январе 1889 г.
   С. 112. Толичеев рвет и мечет... -- Речь идет о литераторе А. Д. Тиличееве (см. о нем и его семье: Алексеев Д. "Но, пожалуйста, не верь...": Пять поколений одной семьи в литературных прототипах и ассоциациях // Историк и художник. 2007. No 2 (12). С. 78-- 102). Ср. в письме Александрова от 30 сентября 1888 г.: "Слышал о Ваших новых статьях в "Гражданине"; производят, по-видимому, сильное впечатление: в тех литературных кружках, где мне доводилось за это время быть, одни чуть не с пеной у рта бушуют против них, другие -- горой за них. Непременно достану и прочту" (ГЛМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед. хр. 75. Л. 26 об.). На что Леонтьев отвечал 7 октября: "Мне приятно слышать, что в Москве моя статья производит впечатление; только моя странная судьба такова, что ни те, у которых, по Вашим словам, "пена у рта", ни заступники не позаботятся ни за что поднять о ней печатный спор, и из "кабинетов" это на свет Божий опять не выйдет" (Александров. С. 52). Ср. в письме от 2 ноября: "Читайте же мои статьи в "Гражданине"; а то Вы уподобитесь Тиличееву; он раздражается; а Вы небось сочувствуете, оба не читавши" (Там же. С. 55; исправлено по автографу).
   С. 112. ...заглавие как нарочно такое, которое дает повод кривотолкованию. -- Такому "кривотолкованию" заглавие брошюры подверглось впоследствии в статьях П. Е. Астафьева "Национальное самосознание и общечеловеческие задачи" (РО. 1890. Март. С. 277-- 278) и "Объяснение с г. Леонтьевым" (см. примеч. на с. 579).
   С. 112. ...окончание второй статьи... -- Имеется в виду статья "Плоды национальных движений на Православном Востоке".
   С. 112. Поручение Ваше о пересылке книг в Вену... -- См. с. 105.
   С. 112. Не имеете ли Вы известий о Кристи? Он недавно приезжал сдавать магистерский экзамен... -- Последним "известием" о Кристи было его письмо от 21 сентября из Сергиева Посада (ГЛМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед. хр. 158. Л. 24--27 об.). Среди прочего Кристи сообщал, что К. Н. Станишев (директор Катковского лицея) предложил ему "быть тутором Универ<ситетского> Отделения" Катковского лицея, т. е. занять место П. Е. Астафьева (старшего тутора), от чего молодой человек отказался, согласившись, однако стать "просто тутором", воспитателем (Там же. Л. 25 об.). Пробыл он в этой должности, возможно, неофициально, некоторое время в начале 1889 г.
   С. 112. ...идея нового журнала... -- См. примем, к письму 4 (с. 478). В сентябре 1888 г. идея журнала претерпела некоторые трансформации, о чем сообщал Леонтьеву Кристи: "...у нас было свидание с Цертелевым и Горбовым о журнале, к нам присоединился еще один некто Лясковский, человек литературный. Мы решили начать с сборника, так как менее риска и можн<о> познакомить публику. На этом мы остановились с тем, чтобы окончательно сговориться в Орле у Лясковского, причем каждый должен был привести свой profession de foi. Предваритель<но> также предоставив мне церков<ный> отдел и его направление, они стали меня как бы допытывать в смысле терпимости; допущу ли я буддийские поэмы, исследования о буддизм<е> и т. д. Я конечно согласился с оговоркою, чтобы каждый раз однако видел бы вещь. Так было, когда я Вам начал писать, вдруг получ<ил> письмо от Горбова <...> что все они идут с оговоркам<и> и что кто-нибудь должен взять на свой страх, что может быть, это я" (ГЛМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед. хр. 158. Л. 26 об.--27). Дальше Фудель проявляет большую активность и, видимо, советует Кристи обойтись без "буддистов" (Цертелева и других). Ср. в более позднем письме Уманова к Леонтьеву (от 23 ноября 1888 г.): "Фудель и Александров, пока скажу Вам это по секрету, замышляют издать сборник исключительно молодыми московскими силами. Надеются на Горбова, а главное на Ив. Ив. Кристи. Не знаем только, как с ним списаться по этому вопросу, и боимся, что он откажется от участия в нем. Пока еще эта мысль не созрела и более мечта, чем прожект. Но авось! Фудель -- энергичен. На него положиться можно" (Там же. Ед. хр. 268. Л. 16 об.). В письме к Фуделю от 8 декабря Уманов осведомляется о сборнике как о начатом: "Что же наш начатый сборник? Продвинулся ли сколько-н<и>б<удь> вперед? Что Вы ничего об этом не пишете?" (РГАЛИ. Ф. 290. Оп. 1. Ед. хр. 100. Л. 1 об.). В феврале 1889 г. Уманов обещал прислать свою статью к лету (Там же. Л. 8). См. также примеч. к письму 22, с. 509.
   

19
Леонтьев -- Фуделю. 28 октября 1888 г.

   Автограф: РГАЛИ. Ф. 290. Оп. 1. Ед. хр. 100. Л. 13--14.
   Впервые (не полностью и с неточностями): ИП. С. 408--409.
   Печатается по автографу.
   
   Ответ на письмо от 11--14 октября.
   
   С. 113. ...очень занят окончанием 2-й статьи моей... -- Имеется в виду статья "Плоды национальных движений на Православном Востоке". Работу над ней Леонтьев завершил уже в следующем году. См.: 82, 1160.
   С. 113. ...последняя статья "Осипова" в "Русском Деле"... -- Имеется в виду статья: Осипов (Фудель И. И.). Интеллигент о крестьянских делах (Письмо к редактору "Русского Дела") // РД. 1888. 15 окт. No 42. С. 7--8. Фудель возражал в этом письме на первые части статьи, в которой доказывалось, что причины неурядиц в деревне коренятся в бедности и необразованности: Крестьянин Т***. Письмо крестьянина о крестьянских делах И Там же. 9 июля. No 28. С. 5--9; 18 сент. No 38. С. 8--10; 24 сент. No 39. С. 4--5; 1 окт. No 40. С. 4--5. "...Мысль это не новая; -- отвечал Фудель "крестьянину Т***", -- <...> она возникла среди того же лже-либерального направления, которое по преимуществу любит мыслить a priori, на основании готовых рецептов и формул, привозимых вместе с последними модами из-за границы. Проверять эти готовые формулы с действительностью подобные господа не любят; действительность может и не подтвердить ходячей мысли, а отказаться от нее не хватит мужества" (Там же. 15 окт. No 42. С. 7).
   С. 113. Статья... -- Было: "В статье".
   С. 113. ...для крестьян нужна любовь деспотическая и забота принуждающая. -- Близки Леонтьеву (и не исключено, что были навеяны общением с ним в Оптиной пустыни) рецепты, предлагаемые Фуделем в противовес "готовым формулам" "лже-либерального направления": "...всякое распространяющееся бедствие необходимо прежде всего энергично остановить, а затем уже обратить внимание на то, чтоб оно не повторилось, т. е. мало-помалу уничтожить корень зла, причину бедствия. Прежде всего, положите некоторый предел распространившейся деморализации деревни. Можно ограничить разделы, можно и должно стеснить переход недвижимой собственности из рук в руки, ограничить питейную торговлю и т. д. <...> К этим первым действиям относится и восстановление в деревне одной живой власти, все равно, будет ли то земский начальник, или мировой посредник, или волостной старшина, хотя бы из господ. Власть эта (личная и популярная) нужна как единственный охранительный устой деревенской жизни. В данное время в деревенской жизни дана полная свобода развитию всех дурных, злых начал этой жизни, и нет никакой защиты для добрых. На бесчинство пьяного схода нет суда и расправы, ибо существующее многовластие однозначуще с безвластием. Горланы, міроеды, кулаки пользуются полной свободой бесчинства и производят этой "свободой" гнусное насилие над трезвыми, честными и консервативными элементами деревни, потому что нигде нет поддержки этим элементам <...> ...нужно охранить в деревне еще то немногое хорошее, что осталось там от деморализации, оградить нужно это, остановить болезнь, ограничить район ее действия. Этого требует благоразумная и практическая политика" (Там же. С. 8). Только после этого, доказывал Фудель, и настанет черед "просвещать" деревню, как того просит "крестьянин Т***". Далее следует совершенно уже "леонтьевский" пассаж:
   "А главное, нельзя смущаться тем, что при такой политике придется употреблять "насилие". К чему выдвигать вперед это одно из "жалких" слов? Не достаточно ли оно испошлено? <...> Отчего же этому повсеместному и ежедневному насилию подлых инстинктов не противупоставить известную преграду в охрану хороших элементов жизни?" (Там же).
   С. 113. И прекрасно сделали Вы, что именно у либерального Аксакова отыскали такую нелиберальную цитату. -- Статья Фуделя завершалась словами: "Заканчивая это письмо, считаю весьма нелишним напомнить слова великого знатока народной души, слова, близко касающиеся нашего вопроса: "Русский народ любит чувствовать над собой деятельность власти, непременно бодрой, а не вялой, непременно сильной, а не слабой, непременно грозной на злодеев, неусыпно пекущейся над ним отечески-властно и любовно. Народу и именно нашему, как живущему преимущественного коллективным, или, пожалуй, соборным, общинным умом и духом, такая власть нужна, необходимо нужна, как живое личное, двигающее начало, и этой его потребности никак не следовало бы забывать".
   Это сказал величайший и благороднейший либерал, Иван Сергеевич Аксаков" (Там же. С. 8). Цитата взята из передовой статьи Аксакова в "Руси" от 1 ноября 1884 г. (Аксаков И. С. Сочинения. T. V. М., 1887. С. 171), полемической по отношению к "Московским ведомостям", провозгласившим "возврат" правительства после его почти двадцатилетнего "упразднения". По мысли Аксакова, правительство никуда не исчезало, но его задачи не только в "силе", что и доказала катастрофа Крымской войны (см.: Там же. С. 159--163). Верховная же власть же для русского народа олицетворяется не правительством, а Царем (Там же. С. 171). После этих рассуждений и следует фрагмент, приведенный Фуделем с небольшой необозначенной купюрой. У Аксакова подчеркнуто слово "коллективным".
   С. 113. Уманов пишет то же об Вас... -- Уманов писал Леонтьеву 17 октября 1888 г.: "Получил я письмо от Фуделя. С восторгом описывает мне свое путешествие в Оптину и монастырскую жизнь. Завидую ему, завидую с досадой, что не удалось самому побывать там.
   Какое впечатление он произвел на Вас? Если хорошее, то я буду несказанно рад: я его очень люблю. Сердце у него доброе и ум интересный. И мне, и Александрову, и Денисову далеко, далеко до него. Правда, он немного буржуазен и либерален в Аксаковском и Самаринском роде. (Не знаю, посмел ли он Вам отысповедоваться; наверно робел и больше молчал, чем говорил.) Но все это должно пройти: за этот год и то много изменилось" (ГАМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед. хр. 268. Л. 11 об.--12).
   С. 113. ...посредством которой... -- Далее зачеркнуто: "мы".
   С. 114. ...с моей статьей... -- Далее зачеркнуто: "я".
   С. 114. ...русскую аккуратность Мещерского... -- Жалобами на неаккуратность Мещерского в редакционных делах наполнены письма Леонтьева к Филиппову.
   С. 114. Не люблю я нашу чистую русскую кровь! -- См. во вступ. статье (с. 16).
   С. 114. От "блаженной" нашей поклон. -- Леонтьев говорит о своей жене. Перед "поклон" начато и зачеркнуто: "др<ужеский?>".
   

20
Леонтьев -- Фуделю. 2 декабря 1888 г.

   Автограф: РГАЛИ. Ф. 290. Оп. 1. Ед. хр. 100. Л. (22).
   Впервые (с неточностями): ИП. С. 412.
   Печатается по автографу.
   
   Открытое письмо.
   
   С. 114. ...статью в "Русск<ом> Деле" об Арх<имандрите> Антонии и Льве Толстом... -- Речь идет о подписанной криптонимом "Ф." статье без названия (Шарапов нередко печатал присылаемые ему тексты просто как письма в редакцию, в данном случае письмо Фуделя "встроено" в передовую статью): РД. 1888. 28 нояб. No 48. С. 2--3. Она посвящена полемическим беседам иеромонаха Антония (Храповицкого) "О нравственном превосходстве православного понимания Евангелия сравнительно с учением Л. Толстого", опубликованным в "Церковном вестнике" (1888. No 32--37). Эти беседы Фудель оценивает как "дивное, великое и многознаменательное явление в нашей духовной литературе": "Веет от них чем-то таким, к чему мы совсем не привыкли и чего уж, правду говоря, перестали ждать от того холодного формального міра, который не балует нас словами действенной любви". Его поразил тон духовного писателя -- "спокойный, теплый, и в то же время непоколебимо-твердый", лишенный полемической задорности (РД. 1888. 28 нояб. No 48. С. 2). Во второй части своей статьи Фудель пытается объяснить причины всеобщей увлеченности учением Толстого: "Не потому идеи Льва Толстого имеют такое громадное влияние на умы, что идеи эти -- истина, а потому, что Лев Толстой первый из писателей западнического лагеря высказал слово, оживляющее высохшую в западных формулах и рамках душу русского общества. Это слово -- есть нравственный идеал. Общество наше только теперь <...> стало освобождаться от ига европейских понятий, налагающих на живую человеческую личность ярмо социальных и политических рамок и заменяющих душу -- цифрой, нравственность -- механизмом отношений. Душно было под этим ярмом, и вот наша интеллигенция в лучшей своей части жадно стала внимать нравственной проповеди Льва Толстого. К сожалению, наше общество так давно уже оторвано от родной почвы, что неспособно было сразу уразуметь истину того нравственного идеала, который во всей его чистоте сохранила нам наша православная церковь" (Там же. С. 3).
   Уманов так откликнулся на эту статью в письме к Фуделю от 8 декабря 1888 г.: "Читал Вашу статью об Иеромонахе Антонии. -- Хороша и очень, по моему, полезна. Антоний умница великая. Его мысли должны бы не только других направить на путь истинный, но и самого Толстого, если только он человек искренний, должны бы сбить с толку. -- Посмотрим, что как-то он отнесется к ней. -- Если не обратит внимания, это будет значить только то, что всему Толстому грош цена" (РГАЛИ. Ф. 290. Оп. 1. Ед. хр. 110. Л. 2--2 об.).
   С. 114. Прав Уманов, возлагая на Вас большие надежды. -- См. примеч. к письму 19 (с. 505).
   С. 115. ...то, что Вы обо мне мимоходом сказали, я считаю искусным выбором; -- ибо в этих словах моих самая сущность моего взгляда на заблуждение Толстого... -- Леонтьев имеет в виду следующий фрагмент, где появляется цитата из его статьи "Два графа: Алексей Вронский и Лев Толстой" (1888): "Личного Бога, как начала всего, автор новой веры заменяет каким-то разумением жизни. Это разумение, и более ничего, есть основание всяких добродетелей. Одним словом, как метко выразился К. Леонтьев, "для Льва Толстого не Бог -- любы есть, а собственная его любы, его мгновенные добрые движения -- суть Бог". Не трудно понять, что получается в результате, если смысл жизни заключать в тесную рамку только временного расположения духа" (РД. 1888. No 48. С. 2). У Леонтьева эти слова относились к Левину, за которым, конечно, угадывался и настоящий "адресат" -- автор "Анны Карениной".
   С. 115. ...множество доказательств тому, что Граф вовсе не добр. -- Ср.: 81, 305. Леонтьев долго не мог забыть поразившую его сцену: когда он вместе с Вл. Соловьевым зимой 1883--1884 гг. пришел к Толстому с просьбой принять участие в сборе денег для полунищего поэта В. М. Эбермана, тот отказал. Леонтьев писал о недоброте Толстого Филиппову 14 марта 1890 г. (РГАЛИ. Ф. 2980. Оп. 1. Ед. хр. 1025. Л. 79) и Розанову в июне 1891 г. (Литературные изгнанники. С. 359).
   

21
Леонтьев -- Фуделю. 12 декабря 1888 г.

   Автограф: РГАЛИ. Ф. 290. Оп. 1. Ед. хр. 100. Л. (23).
   Печатается впервые по автографу.
   
   Открытое письмо.
   
   Ответ на письмо Фуделя, которое не сохранилось, поскольку было послано на прочтение о. Амвросию (см. с. 116).
   
   С. 115. В Вашем экз<емпляре> выправлены опечатки... -- Леонтьев всегда старался при дарении оттисков и брощюр исправлять опечатки.
   С. 115. ...длинное закрытое письмо. -- См. ниже письмо 22 (с. 118).
   С. 115. Киреевского я сам очень люблю... -- Ср. с отзывом об И. В. Киреевском в статье "Г. Катков и его враги на празднике Пушкина" (1880): "...этот удивительный по добродетелям и уму человек..." (72, 202).
   С. 115. За "самовольную" цитату Вашу не только не сержусь, но и очень рад. -- См. примеч. к письму 20 (с. 507).
   

22
Леонтьев -- Фуделю. 14 декабря 1888 г.

   Автограф: РГАЛИ. Ф. 290. Оп. 1. Ед. хр. 100. Л. 16--17 об.
   Впервые (с купюрами и неточностями): ИП. С. 412--415.
   Печатается по автографу.
   
   Ответ на то же утраченное письмо, на которое отвечал в письме 21.
   
   С. 116. ...через одно монашествующее лицо... -- Речь идет об о. Эрасте (Вытропском), с апреля 1888 г. -- рясофорном послушнике Оптиной пустыни.
   С. 116. ...к Московскому) Митрополиту... -- Им был в то время Иоанникий (Руднев). О неудачной встрече с ним см. письмо 33 (с. 137--138).
   С. 116. ...пространный Катехизис Филарета... -- Имеется в виду "Пространный христианский катихизис православной кафолической восточной Церкви..." -- творение св. Филарета Московского; впервые составлен им в 1822 г., затем дважды редактировался (последняя редакция -- 1837 г.).
   С. 117. ...многих, очень многих... -- Перед этим зачеркнуто: "нескольких".
   С. 117. Я ее сам, разумеется, пережил и понимаю... -- "Народнические" мечты молодого Леонтьева отражены в его повести "Лето на хуторе" и в романе "В своем краю".
   С. 117. ...несовременного... -- Далее зачеркнуто: "духа".
   С. 117. Sapienti Sat! -- умному достаточно (лат.)
   С. 117. ...на то место ~ где он приводит мнение Св. отца (Максима Исповедника?!), что любовь (к Богу, конечно) состоит из вожделения и страха. -- В письме И. Киреевского к преп. Макарию Оптинскому (<Елагин Н. А.> Материалы для биографии И. В. Киреевского // Киреевский И. В. Полн. собр. соч. М., 1861. T. I. С. 101; 1-я паг.) приводится цитата из "Толкования на Молитву Господню" преп. Максима Исповедника.
   С. 118. ...тем местом, где он говорит о "сети монастырей" (стран<ица> 220; т. 2: Библиография. Лука да Мария.) -- Леонтьев вспоминает следующее место из рецензии И. В. Киреевского на "народную повесть" Ф. Н. Глинки "Лука да Марья": "Монастыри наши, раскинутые частою сеткою по всей земле Русской, наполненные выходцами из всех классов народа, находились в таком отношении к умственному просвещению всей земли, в каком находятся университеты Европейские к народам Западным: они составляли центр и определяли характер народного мышления" (Киреевский И. В. Полн. собр. соч. T. II. С. 220).
   С. 118. ...ознакомиться с Хомяковым, Аксаковым и некоторыми Католиками... -- Известно о чтении Леонтьевым Ф.-Р. де Шатобриана и Ж. де Местра. Кроме того, в одной из тетрадок Леонтьева сохранились сделанные им выписки из книги аббата де Рансе "De la sainteté et des devoirs de la vie monastique" ("О святости и обязанностях монашеской жизни", 1685). См.: РГАЛИ. Ф. 290. Оп. 2. Ед. хр. 79. Л. 3--3 об. Ср. в письме 28 (с. 129).
   С. 118. ...мне даже и к повиновению Отцу Амвросию трудно было привыкнуть. Помог человек моего круга Констант<ин> Карлович Зедергольм, в монашестве О. Климент! -- Ср. в письме к Л. А. Тихомирову от 18 октября 1891 г.: "И если бы не Климент, -- то не знаю, к чему привели бы меня поездки в Оптину. -- Климент за Отца Амвросия рассуждал со мной, спорил, учил, приучал постепенно к методе от<ца> Амвросия -- и к его характеру; был посредником между нами; и благодаря его посредничеству я мало-по мало начинал верить, что и от<ец> Амвросий понимает меня и то, что мне нужно" (Записки Отдела рукописей. Вып. 53 / Рос. гос. б-ка. М., 2008. С. 452; уточнено по автографу).
   С. 118. ...послал Кристи заказное письмо в Кишинев о Вашем сборнике. Как получил от него из Москвы, от 6 декабря. -- О сборнике см. примеч. к письму 18 (с. 503). Местонахождение писем Леонтьева к Кристи неизвестно. Письмо Кристи см.: ГЛМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед. хр. 158. Л. 36--42 об.
   С. 118. Спиридоновка; д. Аксакова... -- Спиридоновка, д. 17 -- усадьба, приобретенная в 1842 г. H. Т. Аксаковым, а в 1893 г. проданная его наследниками З. Г. Морозовой, жене С. Т. Морозова.
   С. 118. ...а в январе ко мне. -- Кристи, действительно, побывал в это время в Оптиной. Ср. в письме Александрова к Леонтьеву от 5 февраля 1889 г.: "Кристи привез мне Ваш поклон, и я Вам за него очень благодарен" (ГЛМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед. хр. 76. Л. 1).
   С. 118. ...какую статью Александров готовит -- для Сборника? -- Ср. в письме Уманова из Пензы от 11 декабря 1888 г. (год установлен по содержанию): "Я же хочу отдать в сборник свое кандидатское сочинение "О древнейшем быте славян", которое скоро пришлю Вам <...>
   Фудель хочет писать об Иване Киреевском. --
   Александров -- о Л. Толстом, о Вас и о Гоголе. -- Кажется еще и о Достоевском. -- О всех вместе. Затем хотим перевести статью Шеллинга об искусстве и Лавеле о Парламентаризме. <...> Помощь Ивана Ивановича и Горбова нужна. -- Очень бы было хорошо поместить статью богословскую и статью о школах" (Там же. Ед. хр. 268. Л. 42 Об.--43).
   

23
Фудель -- Леонтьеву. 23 декабря 1888 г.

   Автограф: РГАЛИ. Ф. 290. Оп. 1. Ед. хр. 54. Л. 19--19 об.
   Печатается впервые по автографу.
   
   Ответ на письма от 12 и 14 декабря.
   
   С. 119. ...посылку получил... -- В посылке были экземпляры "Гражданина" со статьей Леонтьева "Плоды национальных движений на Православном Востоке" (см. с. 115).
   С. 119. ...обещанную мне, фотографическую карточку... -- Этот портрет воспроизведен на фронтисписе в первом томе ПССиП Леонтьева.
   С. 119. Кристи приехал в Москву... -- Интересно, что в тот же день, 23 декабря, Кристи и сам написал Леонтьеву, отвечая сразу на два его письма (ГЛМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед. хр. 158. Л. 43--44). Именно в этом письме подробно обсуждается план издания статей Леонтьева о национальной политике в виде брошюр. Издана была лишь первая ("Национальная политика...").
   С. 119. ...соглашается уже писать о двух "художниках мысли". -- Т. е. о Толстом и Леонтьеве (см. примеч. к письму 22).
   С. 119. ...последние статьи Осипова? -- Имеются в виду статьи в 42 и 48 номерах "Русского дела". См. примеч. на с. 504--506. Последней же публикацией Фуделя в "Русском деле" в 1888 г. стало его второе письмо о панславизме (24 дек. No 52. С. 5--6).
   С. 119. ...обратят ли внимание на Осиповские статьи консервативные газеты? -- Отзывы на эти статьи в настоящий момент не выявлены.
   

24
Леонтьев -- Фуделю. 12 февраля 1889 г.

   Автограф: РГАЛИ. Ф. 290. Оп. 1. Ед. хр. 100. Л. (24).
   Печатается впервые по автографу.
   
   Открытое письмо.
   
   С. 120. ...от Кристи об Вас несколько очень хороших слов... -- В самом конце января Кристи приезжал в Оптину пустынь.
   С. 120. ...получите от Кристи мою брошюру ("Нац<иональная> политика") -- пожалуйста, пошлите одну Умарову. -- Кристи издал на средства своего отца брошюру Леонтьева. Уманову ее послал не Фудель, а Александров. 1 марта 1889 г Уманов отвечал ему: "Благодарю Вас очень, Многоуважаемый Анатолий Александрович, за присылку мне статей и брошюрки Леонтьева. -- Был очень рад получить их как доказательство того, что старик еще не особенно на меня сердится за мое долгое, неучтивое молчание" (РГАЛИ. Ф. 2. Оп. 1. Ед. хр. 756. Л. 4).
   С. 120. Об нем тоже давно не слыхать. -- Уманов не писал Леонтьеву после 28 декабря 1888 г. Ср. в цитированном выше письме к Александрову: "Я не писал к нему с декабря месяца и думал [было], что это дело непоправимое, что теперь уже поздно писать. -- Но что будете делать? Все это время я так хандрил сильно и злился на все, что было на глазах и за глазами, что решительно не был в состоянии приняться за какое-либо дело, кроме того, которое давали в Суде и которое приходилось делать уже по необходимости" (Там же. Л. 4--4 об.). Еще до этого, 15 февраля, Уманов спрашивал Фуделя: "Продолжаете ли Вы переписку с Оптинским отшельником и как он поживает. Я к нему не писал так же давно, к<а>к и к Вам и от него ни строчки не получал давно" (Там же. Ф. 290. Оп. 1. Ед. хр. 110. Л. 9). Позднее Леонтьев сам послал Уманову письмо и фотографию, на что тот откликнулся 8 сентября подробным и сердечным посланием (ГЛМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед. хр. 268. Л. 18--28).
   

25
Фудель -- Леонтьеву. 24 февраля 1889 г.

   Автограф: РГАЛИ. Ф. 2980. Оп. 1. Ед. хр. 1037. Л. 2.
   Печатается впервые по автографу.
   
   Открытое письмо
   
   С. 120. ...получил от Кристи Вашу брошюрку... -- см. примеч. на с. 510.
   С. 120. ...я написал статью ~ и отдал ее Шарапову. -- Местонахождение рукописи неизвестно.
   С. 120. ..."Русское Дело" закрыто! Ну не fatum ли это? -- Газета была закрыта из-за резких выступлений против земской реформы. Фудель употребляет слово "fatum", характерное для леонтьевского лексикона.
   С. 120. Уманов тоже прислал было от себя статью о Ваших письмах м тоже неудача. -- Ср. в письме Уманова к Фуделю от 8 декабря 1888 г.: "Как только устроюсь в Пензе я по просьбе Леонтьева буду писать в Рус<ское> Дело возражения на его письма к Вам, конец к<ото>рых он прислал" (РГАЛИ. Ф. 290. Оп. 1. Ед. хр. 110. Л. 1 об.) и к Леонтьеву от 28 декабря того же года (год установлен по содержанию): "Только теперь вот удалось мне исполнить Ваше желание -- отправить к Шарапову для Русского Дела письмо о Вашей статье. -- Написано оно было давно, но я никак не решался посылать его и колебался все, боясь за каждую строчку. -- Думаю, что он напечатает его без особого замедления вопреки своей дурной привычке -- задерживать по целым месяцам присланные статьи" (ГАМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед. хр. 268. Л. 44--44 Об.).
   С. 120. ...попробую отнести свою статью в "Моск<овские> Вед<омости>", но плохая надежда на помещение ее. -- Действительно, эта статья так и не была напечатана в "Московских ведомостях".
   С. 120. На третьей или четвертой неделе В<еликого> поста я предполагаю съездить в Петербург. -- Поездка, планируемая на конец февраля -- начало марта (Пасха в 1889 г. приходилась на 7 апреля), состоялась не в это время, а позже.
   

26
Леонтьев -- Фуделю. 1 марта 1889 г.

   Автограф: РГАЛИ. Ф. 290. Оп. 1. Ед. хр. 100. Л. 27--28 об.
   Впервые (с купюрами и неточностями): ИП. С. 421--423.
   
   Печатается по автографу.
   
   С. 121. ...две рекомендательные карточки Кн<язю> Мещерскому и Тертию Ивановичу Филиппову. -- О карточке к Филиппову упоминается в письме к последнему от 7 апреля 1889 г.: "...Я ему дал к Вам карточку, но ему пришлось отложить поездку в Петербург" (РГАЛИ. Ф. 2980. Оп. 1. Ед. хр. 1025. Л. 54). Местонахождение писем Леонтьева к Мещерскому неизвестно.
   С. 121. Впрочем... -- Перед этим зачеркнуто: "Чтоб<ы>".
   С. 121. Если Господь присудит ему кончить жизнь Обер-Прокурором Св. Синода... -- Это было давней мечтой Леонтьева. Еще в 1879 г., поздравляя Филиппова с назначением на должность товарища государственного контролера, он писал: "Я очень обрадовался Вашему повышению, но все-таки я желал бы, чтобы Вам были поручены высшие церковные дела, а не "бирки! Для бирок и кроме Вас нашлись бы, а Обер-Прокурор или комиссар для церковных дел Востока кроме Вас в России нет" (Нестор. 2000. No 1. С. 171; письмо от 28 апреля 1879 г.). Ср. в письме к нему же от 7 сентября 1881 г.: "Думая об Вас очень часто, я иногда просто прихожу в отчаяние, что Вы до сих пор не Обер-Прокурор Св. Синода. Я бы сделал так: Мин<истр> Внутр<енних> Дел -- Шувалов, Мин<истр> Иностр<анных> Дел -- Игнатьев, Мин<истр> Нар<одного> Просв<ещения> -- Пошедших, цев, Обер-Прокурор -- Вы. Дай-то Бог!" (РГАЛИ, ф. 2980. Оп. 1. Ед. хр. 1023. Л. 53). Когда Филиппова назначили сенатором, Леонтьев и в новом поздравлении не приминул повторить все то же пожелание: "...Очень порадовался за Вас, хотя Вы знаете, что я жду не дождусь для Вас другой должности, на которой Вас никто бы заменить не мог, т. е. Обер-Прокурорства Св. Синода" (Там же. А. 78; письмо от 10 февраля 1883 г.). Надежды на "обер-прокурорство" Филиппова Леонтьев связывал с мечтами о завоевании Царьграда. Ср. в новогоднем поздравлении 1889 г.: "Константин Николаевич Леонтьев имеет честь поздравить Тертия Ивановича со днем ангела и с Новым 89 годом. Молит Бога дожить, чтобы увидеть Царьград русским и Вас Обер-Прокурором" (Там же. Ед. хр. 1025. Л. 53--54).
   С. 121. ...они ~ с Победоносцевым сильно рассорились (все за Церковные же вопросы)... -- Современник вспоминал: "Он (Победоносцев. -- О. Ф.) был непримиримым врагом Филиппова, и, смешно сказать, причиною этой вражды было то, что французы называют jalousie du métier (профессиональная ревность, фр.). Филиппов считался, и не без основания, лучшим знатоком церковных вопросов и, как говорится, мозолил глаза Победоносцеву, как соперник, про которого нередко говорили: вот кому быть обер-прокурором синода" (Глинский Б. Б. Период твердой власти // ИВ. 1912. T. СХХХ, окт. С. 319). Одной из главных причин расхождений было отношение Филиппова к старообрядчеству, неодобряемое Победоносцевым. О взаимоотношениях и взаимооценках двух государственных деятелей см.: Алексеева С. И. К. П. Победоносцев в оценке Т. И. Филиппова // Константин Петрович Победоносцев: мыслитель, ученый, человек: Материалы Междунар. юбилейной науч. конф., посвящ. 180-летию со дня рождения и 100-летию со дня кончины К. П. Победоносцева. СПб., 2007. С. 120--126; Фетисенко О. А. Столп Церкви или новый Копроним? К. П. Победоносцев sub oculis Т. И. Филиппова и К. Н. Леонтьева // Там же. С. 109--119.
   С. 121. ...непосредственное... -- Вписано над зачеркнутым: "прямого".
   С. 121. ...без определенных... -- Исправлено, было: "без определенного".
   С. 122. ...моей пенсией я более всех обязан ему. -- См. об этом: 62, 626--637.
   С. 122. "ne quid nimis!" -- ничего лишнего! (лат.). Крылатые слова из комедии Теренция "Andria" (I, 1). Восходит к греческой поговорке, приписываемой Хилону или Солону.
   С. 122. ...не забудьте спросить у него ~ "Что значит для него 10 февраля?" Он в газете благодарил тех, кто 10 февраля об нем вспомнил. -- "Что значит для него" вписано над зачеркнутым: "с чем это поздравляли его люди". Леонтьев прочитал в "Гражданине" объявление: "Т. И. Филиппов искренно благодарит тех, кто благоволил вспомнить о нем по поводу 10 февраля" (Гр. 1889. 21 февр. No 52. С. 2). Поскольку поездка Фуделя в Петербург была отложена, Леонтьев 7 апреля адресовал свой вопрос непосредственно Филиппову: "...что значит это 10 февраля: ни вспомнить, ни иначе сообразить не могу. <...> ...что такое случилось 10-го февраля? Печальное или приятное? Очень важное или среднее? Новое или старое? Скажите" (РГАЛИ. Ф. 2980. Оп. 1. Ед. хр. 1025. Л. 54). Филиппов 16 апреля ответил на эти вопросы: "10 февраля исполнилось 25 лет моей службы в Г (осу дарственном) Контроле. Я юбилея не справлял, так что моя старшая дочь узнала об этом двадцатипятилетии только из газет 11 ф<евраля>; но тем не менее из многих мест и от многих лиц получил приветствия за которые и благодарил. Теперь снова приходят ко мне поздравления с получением Д<ействительного> Т<айного> С<оветника>, которое и Вас, без сомнения, порадует" (Там же. Ед. хр. 1035. Л. 9).
   С. 122. ...не забыл бы поместить отзыв о моей брошюре.... -- В "Гражданине" вскоре была помещена рецензия на леонтьевскую брошюру, состоящая в основном из цитат. См.: Гр. 1889. 13 марта. No 72. С. 4.
   С. 122. "Жестоко слово сие!" -- Немного измененная цитата: Ин. 6: 60 ("...Жестоко есть слово сие...").
   С. 122. А то только и слышишь, что "оригинально!" -- сР. в письме к Александрову от 14 ноября 1889 г.: "Опять одни скажут -- безумие, фанатизм, "оригинальность"" (это ведь тоже порицание), а другие -- à la Грингмут и Ко -- предадут тебя молча..." (Александров. С. 80). Перед "слышишь" зачеркнуто: слышать.
   С. 123. Петровский -- личный враг, упрямый, хитрый, ограниченный. -- О С. А. Петровском, возглавившем "Московские ведомости" после смерти Каткова, Леонтьев писал Филиппову 17 октября 1887 г.: "Петровский человек очень твердый, очень осторожный, в Каткова безусловно верующий, нас с Вами терпеть не может, Вас только идеально за "Фанариотов", а меня сверх того и лично (и даже не без основания, за одну мою дерзкую и презрительную с ним выходку) ..." (цит. по: 82, 976).
   С. 123. ...поместить в "Севере" (еженед<ельник>) Всеволода Соловьева (он со мной когда-то был хорош)... -- Со Вс. С. Соловьевым Леонтьев познакомился в 1876 г., тесно общался в Петербурге в 1878 гг. (см.: Фетисенко О. А. Из области таинственных совпадений (забытый обитатель дома 57 по Офицерской) И Труды Гос. музея истории Санкт-Петербурга. СПб., 2007. Вып. 14: Музей-квартира А. А. Блока: Материалы конф. по краеведению "Коломенские чтения" (2002--2006). С. 100--102), до и после этого переписывался с ним (фрагменты этой переписки см.: Достоевский в неизданной переписке современников / Публ. Л. Р. Ланского // АН. Т. 86: Ф. М. Достоевский: Новые материалы и исслед. М., 1973. С. 471, 473, 483--484). Отношения разладились после того, как Вс. Соловьев негативно отозвался в письме от 18 июня 1879 г. о романе Леонтьева "Одиссей Полихрониадес" (см.: 4, 960--962). "Север" -- еженедельный литературно-художественный журнал, выходивший в Петербурге в 1886--1914 гг.; Вс. Соловьев был его редактором до 1891 г. (совместно с П. П. Гнедичем).
   С. 123. ...или в "Свете" Комарова, он тоже ко мне полу-благоволил... -- В. В. Комаров еще в 1880 г. приглашал Леонтьева принять участие в "Санкт-Петербургских ведомостях" (ГЛМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед. хр. 147; см. также: 82, 829). В 1886 г. в газете "Свет" Комаров поместил рецензию М. В. Леонтьевой на сборник "Восток, Россия и Славянство" (Русская женщина (Леонтьева М. В.). Женщина женщине о новой книге // Свет. 1886. 2 мая. No 96. С. 3). Но позднее, когда в газете стал сотрудничать не терпевший Леонтьева Н. А. Любимов, в "Свете" стали появляться статьи о Леонтьеве, написанные в откровенно издевательской манере (см.: 82, 1096--1097). Одна из них вышла очень скоро после этого письма к Фуделю. См. примеч. к письму 34 (с. 526).
   С. 123. ...либеральные Славянофилы гораздо более, чем настоящие культурофилы... -- Имеется в виду: поборники племенного единства, а не своеобразной славянской культуры.
   С. 123. ...в "Московск<ий> листок" попробовать? -- "Московский листок" -- газета, издававшаяся с 1881 г. Н. И. Пастуховым, одним из родоначальников русской "бульварной" печати; фактическим редактором ее был Ф. К. Иванов. О Пастухове см.: Щетинин Б. А., кн. Легендарный издатель: (Памяти Н. И. Пастухова) И ИВ. 1911. Сент. С. 1038--1043. О "Московском листке" Леонтьев 26 февраля 1889 г. писал Александрову: "Слышал, что Московский Листок облагородился. Не знаю, правда ли" (Александров. С. 61).
   С. 123. Грингмут раз в "Гражд<анине>" даже и печатно... -- Речь идет о статье В. А. Грингмута "К. Н. Леонтьев как беллетрист (По поводу одной странной ошибки Тургенева)", подписанной криптонимом "Р. К." (Гр. 1887. 5 февр. No 11. С. 4--7). В ней, в частности, говорилось о несправедливости русской публики к Леонтьеву. См.: 62, 573.
   С. 123. Александр мой... -- А. Т. Пронин.
   С. 123. ...что и Вы, и Александров, с супругами Вашими думаете провести все лето в Оптикой вместо дачи. -- Ср. в письме к Александрову от 15 марта 1889 г.: "...Мечтаем, что Вы выполните тот план, о котором я слышал от Александра (Пронина. -- О. Ф.), -- план приехать сюда на все лето. Это было бы очень умно! <...> ...комнату в гостинице и недурной стол мы можем устроить Вам всего на 25 рублей или около того в месяц" (Александров. С. 62). Но, видимо, Александров не сразу пришел к этому решению, потому что в письме от 28 апреля Леонтьев еще уговаривает его приехать (Там же. С. 66).
   С. 123. Но сверх того ~ здесь протекции... -- Было: "Но уверяю Вас, что при моей помощи и некоторой здесь протекции..."
   С. 123. Скоро докончат новую гостиницу... -- Перед этим зачеркнуто: "К<ончают> / Стро<ят>".
   С. 124. ...начиная от Сановников и придворных... -- Из хорошо знакомых Леонтьеву лиц этого круга Оптину пустынь постоянно посещали семья кн. Д. П. Оболенской, сенатор П. И. Саломон с семьей, шталмейстер Хрущов (62, 405) и др.
   С. 124. ...я говорю. -- Далее начато и зачеркнуто: "Оп<тина>".
   

27
Фудель -- Леонтьеву. 5 марта 1889 г.

   Автограф: РГАЛИ. Ф. 2980. Оп. 1. Ед. хр. 1037. Л. 3--6 об. Пометы Леонтьева красными чернилами.
   Печатается впервые по автографу.
   
   Ответ на письмо от 1 марта, полученное Фуделем 4 марта.
   
   Это письмо Фуделя Леонтьев 8 марта 1889 г. передал на прочтение старцу Амвросию (см. об этом в письме 28), сопроводив его своими пометами. Абзац "Не писал я ~ по этому делу" взят в скобки и отчеркнут на полях красными чернилами, над ним помета Леонтьева: "Бат<юшке> Отцу Амвросию отсюда".- От слов "Предложение это..." до "...наказания Божия"" перечеркнуто. Далее подчеркнуто и отчеркнуто справа на полях: "...так слаб ~ если только". От слов "А в деревне..." до конца следующего абзаца -- перечеркнуто. Далее сделаны множественные подчеркивания ("Моя мать ~ такое письмо...", "Страшными заклинаниями", "то ей ксендзы ~ Причастия", "у меня не первый ~ всеми силами", "мой отец ~ "в принципе"", "Хотел было", "пустынь ~ с отцом", "какой-нибудь ~ рассчитывая", "сочувственное отношение ко мне", "об отношении ~ пустыни"). От слов "Но... все мои планы..." до "...Вы его получите" отмечено звездочками. От слов "неопределенного положения" отчеркнуто поперек страницы и перечеркнуто.
   С. 124. ...как получил от Вас радостное известие... -- Имеется в виду письмо Леонтьева от 1 марта.
   С. 124. ...обратился за советом к протоиерею Иванцову-Платонову... -- Прот. А. М. Иванцов-Платонов был одним из самых уважаемых московских духовников (он был, например, духовником семьи Аксаковых). Вл. Соловьев писал в его некрологе: "...Это был человек необыкновенно впечатлительный к нравственным мотивам, с большим чувством собственного достоинства соединявший редкую внимательность к чужим потребностям и нуждам. Затем он отличался такою живою сердечною религиозностью, какая далеко не всегда встречается у людей его положения -- ученых представителей столичного духовенства. К евангельской истории у него было внутреннее личное отношение. <...> Личная мягкость характера и добродушие в соединении с твердостью убеждений и глубокою религиозностью естественно производили у покойного А. М. Иванцова ту истинную терпимость, которая позволяет, не поступаясь ничуть безусловною правотой своей веры, признавать относительные права чужого мнения" (Соловьев Вл. С. Собр. соч. СПб., (1903). T. VIII. С. 436--437).
   С. 124. ...на Масляную неделю... -- В 1889 г. Масляная неделя приходилась на 10--16 февраля.
   С. 124. ...стать священником в Лесной женской пустыни... -- Речь идет о Леонинской женской общине, учрежденной в 1884 г. в с. Лесна Яновского уезда Седлецкой губ., на месте явления чудотворной иконы Богородицы (1683). В октябре 1885 г. сюда прибыла настоятельница (см. след, примеч.) и первые насельницы. К моменту письма Фуделя община готовилась к переходу в новый статус: с 26 октября 1889 г. она стала именоваться Леснинским первоклассным Богородицким монастырем. В 1915 г. монастырь был эвакуирован на петербургское подворье и в Понетаевский монастырь Нижегородской епархии, а впоследствии в монастырь Жабки в Бессарабии. После присоединения Бессарабии к Румынии в 1921 г. леснинские монахини перебрались в сербский монастырь Хопово, а в 1944 г. -- во Францию, в местечко Фуркё. С 1967 г. монастырь находится вблизи деревни Провемон. Фудель писал об этой обители в статьях "Наши задачи" и "Леснинский монастырь", вошедших в его брошюру "Наше дело в Северо-Западном крае" (М., 1893. С. 21--38).
   С. 125. ...мать Екатерина, предложила свое содействие... -- Имеется в виду первая настоятельница монастыря игуменья Екатерина (Ефимовская). См. о ней: Н. К. Светлой памяти игумении Екатерины // Путь. No 4. Июнь-июль 1926. С. 129--133; Евлогий (Георгиевский), митр. Путь моей жизни: Воспоминания. М., 1994. С. 104-- 107 (Материалы по истории Церкви. Кн. 3).
   С. 125. ...заставить кого-либо "для самого себя веровать, не стыдиться страха наказания Божия" и т. д., как Вы мне писали... -- Цитируется письмо Леонтьева от 14 декабря 1888 г. (письмо 22, с. 117).
   С. 125. ...заручилась согласием архиепископа Леонтия... -- Леснинский монастырь находился в Варшавской и Холмской епархии, и именно архиепископ Леонтий (впоследствии митрополит Московский) назначил настоятельницей Леснинской общины гр. Е. Б. Ефимовскую, будущую игум. Екатерину. Впоследствии Фудель написал некролог Леонтия (Лебединского): С. И. Ф. <Фудель И., свящ.> Высокопреосвященный Леонтий, митрополит Московский (Некролог) // РО. 1893. Авг. С. 891--893.
   С. 126. ..."все, аще просите с Верою, дастся вам"... -- Контаминация цитат: Мк. 11: 24 ("вся елика аще молящеся просите, веруйте, яко приемлете") и Мф. 7: 7 ("Просите, и дастся вам...").
   С. 126. ...если приеду к Вам, то не ранее мая месяца. -- Фудель приехал в Оптину в июне (см. письмо 41).
   С. 127. ...он стал аккуратен... -- Действительно, с января 1889 г. Кристи писал Леонтьеву часто, но это было связано с подготовкой и выходом брошюры "Национальная политика...", а с 4 февраля в их переписке наступил перерыв. 5 марта, как до того 23 декабря 1888 г. (см. с. 510), Кристи пишет Леонтьеву в один день с Фуделем. См.: ГЛМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед. хр. 159. Л. 9--11.
   С. 127. Не знаю, послал ли Ив<ан> Ив<анович> Кристи Вашу брошюру В. А. Грингмуту... -- Как раз в письме от 5 марта Кристи сообщил о том, что раздавал брошюру знакомым, и более подробно остановился именно на отзыве Грингмута: "Грингмут мне читал целую лекцию, как революционное (со времен Фр<анцузской> револ<юции>) и национальное (как реакция Наполеоновских войн) шли параллельно и встречались, но что национальная политика не орудие революции. Он говорит: нет большей пропасти [как] между Леонтьевым и Соловьевым, а выходит, что Соловьев против национальной политики и Леонтьев" (Там же. Л. 10 об.--11).
   

28
Леонтьев -- Фуделю. 9 марта 1889 г.

   Автограф: РГАЛИ. Ф. 290. Оп. 1. Ед. хр. 100. Л. 29--32 об.
   Впервые (с неточностями): ИП. С. 424--428.
   Печатается по автографу.
   
   Ответ на письмо Фуделя от 5 марта.
   
   С. 127. ...третьего дня получил Ваше письмо... -- Было: "вчера получил только Ваше письмо".
   С. 127. ...за опытным и хорошим врачом... -- Речь идет о докторе Бабушкине, постоянно лечившем старца. См.: Четвериков С., прот. Описание жизни блаженной памяти оптинского старца иеросхимонаха Амвросия в связи с историей Оптиной Пустыни и ее старчества. Изд. Оптиной Пустыни (репр. изд.: М., 1998). С. 326.
   С. 127. ...приближенное к нему лицо... -- Вероятно, имеется в виду Е. В. Самбикина.
   С. 128. Старцу... -- Вписано над зачеркнутым: "Ему".
   С. 128. "Кто любит отца или матерь больше Меня, несть Меня достоин". -- Мф. 10: 37.
   С. 128. Климент Зедергольм против воли отца перешел в Православие... -- Об этом подробно рассказано в книге Леонтьева "Отец Климент Зедергольм...", с использованием писем о. Климента к отцу.
   С. 128. Н. И. Субботин напечатал потом позднее и подробнее о переходе его матери в Православие. -- В статье Н. И. Субботина (без подписи) "Назидательный пример для православных и мнящихся "древлеправославных"" в числе других писем о. Климента (Зедергольма) было напечатано и его письмо к одному из братьев (по нашему предположению -- к Максимилиану) с рассказом о переходе их матери в Православие. См. Братское слово. 1885. T. 1, No 7. 1 апр. С. 445--459). Присоединение матери о. Климента к Православной Церкви с наречением имени Елена было совершено в июне 1866 г. в с. Нефедьеве.
   С. 128. ...заботитесь... -- Перед этим начато и зачеркнуто: "име<ете> / гов<орите>".
   С. 128. ...когда поехал в 71 году на Афон, то мне было не до влияния ~ само собою пришло... -- На Афон Леонтьев поехал в июле 1871 г., а затем, после краткого пребывания в Салониках, вновь отправился на Св. Гору, где пробыл около года, лишь изредка совершая поездки по окрестностям. Поселившись в 1873 г. на о. Халки и бывая постоянно в русском посольстве, Леонтьев, действительно, обретает слушателей и слушательниц своей "проповеди православия".
   С. 128. ...пришло... -- Далее зачеркнуто: "и".
   С. 129. Чичерин ~ называет монашество -- идеализмом Христианства. -- Было: "называет, однако, в своей книге". Леонтьев верно передает мысль Б. Н. Чичерина. В первой части книги "История политических учений" (1868), в главе о разделении церквей, тот отмечает, что Восточная церковь "более приближается к идеалу Христианства", чем Западная, а затем, выделяя основные "элементы церковного устройства и управления" в каждой из церквей, для Востока называет преобладающим элементом "монашество, представляющее идеальную сторону Христианства". См.: Чичерин Б. История политических учений. М., 1869. Ч. I: Древность и средние века. С. 134.
   С. 129. Если современное русское монашество плоховато, то это ~ зависит более всего от того, что люди в него теперь идут не лучшие, а кое-какие. -- Ср. в более поздней статье "Добрые вести": 8|, 420--423.
   С. 129. ...среднего уровня монахи не могут... -- Далее зачеркнуто: "хорошо влия<ть>".
   С. 129. ...старо-оскольский купец -- образования 20-х и 30-х годов!... -- Ср. в очерке "Воспоминание об архимандрите Макарии..." об о. Иерониме: "Родом из не особенно важных старо-оскольских купцов <...> не получивши почти никакого образования, он чтением развил свой сильный природный ум..." 61, 760).
   С. 129. ...и крестьяне наши боль<шей> частью очень порочны (вы сами это говорите в брошюре вашей)... -- Ср.: "Трактирная цивилизация со всей ее подлостью и мерзостью совершает свое победоносное шествие по деревням и трудно представить себе все гибельные результаты этого шествия" (N. N. <Фудель И. И.> Письма о современной молодежи... С. 171). О "деморализации" деревни Фудель говорил и в статье "Интеллигент о крестьянских делах" (см. примеч. на с. 504--505).
   С. 130. Я всегда так говорю: "Учреждения пусть будут суровы -- человек должен быть добр". -- Леонтьев включил этот свой афоризм в статью "Плоды национальных движений на Православном Востоке": "Православие жаждет личной гуманности, но на общественную свободу оно взирает в высшей степени недоверчиво еще со времен Апостольских. -- "Учреждения пусть будут суровы; человек должен быть добр" -- вот Христианство!" (81, 582).
   С. 130. ...фыркает... -- Словцом "фырканье" у Леонтьева обозначается "модная демократическая гордость" (5, 122). Он еще называл ее гордостью "снизу вверх". Ср. в письме к Губастову от 15 марта 1887 г. о "правовом фырканье" современных женщин (РГАЛИ. Ф. 290. Оп. 1. Ед. хр. 28. Л. 153 об.).
   С. 130. ...и даже... -- Вписано над зачеркнутым: "тем, что".
   С. 130. ...даже постоянно смолоду зря даже воевал за них с матерью. -- В записках "Моя литературная судьба" Леонтьев признавался, что был в молодости "помешан" на "так называемой гуманности" (61, 28). В автобиографическом романе "От осени до осени" (его черновик -- единственное, что уцелело от сожженного в 1871 г. цикла "Река времен") подобные "войны" с матерью-помещицей ведет Андрей Львов (5, 9--12). Возможный отголосок пререканий Леонтьева с матерью из-за крестьян -- ироничный ее отклик в письме к М. В. Леонтьевой от 6 июля, вероятно, 1863 г. на известие от почтмейстера о том, что сын выписал в Кудиново журнал "Народное богатство": "...Может быть он, как плебей в душе, выдумывает средство обогатить народ; но только не ему это проповедывать" (РГАЛИ. Ф. 2980. Оп. 1. Ед. хр. 1064. Л. 11 об.).
   С. 130. ...что и господ оскорбителей -- был с большою опасностью... -- Было: "и господ оскобителей -- был с риском и опасностью". Самый известный эпизод: с французским консулом Дерше на Крите.
   С. 131. В брошюре моей есть несколько очень грубых опечаток... -- Даря свои книги и статьи друзьям, Леонтьев всегда старался сам исправить опечатки. Из брошюр "Национальная политика..." с исправленными им опечатками сохранился экземпляр, подаренный Б. П. Туркестанову, будущему митрополиту Трифону. См.: 82, 1123.
   

29
Леонтьев -- Фуделю. 14 марта 1889 г.

   Автограф: РГАЛИ. Ф. 290. Оп. 1. Ед. хр. 100. Л. 34--37.
   Впервые (с неточностями): ИП. С. 429--434.
   Печатается по автографу.
   
   С. 131. ...дорогой Осип Иваныч мой... -- Вписано над зачеркнутым: "ответить".
   С. 131. Доверенный его инок... -- О. Эраст (Вытропский).
   С. 131. ...благодаря моему неизменному зимнему затворничеству... -- С октября по апрель Леонтьев старался не выходить из дому из-за катара гортани. В это время он был лишен возможности бывать в храме, и из монастыря к нему для служения воскресной всенощной присылали иеромонаха с послушником-чтецом. С. Н. Дурылин сохранил в памяти услышанный им в 1917--1918 гг. рассказ одного из таких послушников: "О. Феодоту запомнилось: Вошли они с иеромонахом. Итальянское окно -- Леонтьев, седой, в поддевке, сидит в глубоком кресле у стола; читает какую-то толстую книгу, -- но не читал, когда они вошли, -- а, откинувшись на спинку кресла, смотрел на человеческий череп, лежавший тут же на столе, около книг и бумаг. Молодого послушника поразил и череп, и бесконечно грустное лицо Леонтьева, и прикованность его взгляда к черепу, придавившему какие-то бумаги.
   Всенощную он не любил, чтобы затягивали, но требовал, чтоб чтение было четко и совершенно внятно. Терпеть не мог бытовых, обычных "одному кивнул, другому моргнул" <...>. Слушая службу, он стоял неподвижно, по-монашески: крестился редко, но четко, такой же сосредоточенный и молчаливый, как перед черепом" (Дурылин С. Н. В своем углу. М., 2006. С. 587).
   С. 131. ...перейдет в Православие. -- Так впоследствии и произошло. "Она приняла православие лишь в угоду сыну, на склоне дней" (Тихомиров А. А. Тени прошлого. Отец Иосиф Фудель // ДРЗ. Ф. 8. Оп. 1. Ед. хр. 16. Л. 3 об.--4).
   С. 131. ...18 уж лет состою недостойным учеником практически -- духовных старцов. -- Подразумеваются афонские старцы Иероним и Макарий и преп. Амвросий Оптинский.
   С. 132. Жена "сосуд слабый"... -- Неточная цитата: 1 Пет. 3: 7.
   С. 132. ...линия тангенс ~ линия секанс... -- Тангенс (лат. tangens, касающийся), секанс (лат. secans, секущий) -- тригонометрические функция угла.
   С. 133. ...деревянного... -- Cp.: 81, 484.
   С. 133. ...на Страстном бульваре... -- На Страстном бульваре находилась редакция "Московских ведомостей".
   С. 133. ...сотрудников, профессоров. -- Далее зачеркнуто: "Их нужно не".
   С. 133. ...от московской жизни... -- Перед "Московской" начато и зачеркнуто: "об<стоятельств?>".
   С. 133. ...в "Славянском Базаре"... -- известная гостиница с рестораном в Москве на Никольской улице, д. 17 (1872, арх. А. Е. Вебер).
   С. 133. ...мои привычки другие; я избалован, испорчен даже... -- Ср. в очерке "Майносские староверы" (1884): "Я человек ужасно избалованный" (61, 525).
   С. 134. ...это другое... -- Перед этим зачеркнуто: "оно".
   С. 134. ...будешь покойнее... -- Перед этим зачеркнуто: "не".
   С. 134. ...того до ребячества литературного исступления, которым страдал Достоевский... -- Возможно, Леонтьев имел в виду рассказанную ему Тургеневым историю о писательском самолюбии Достоевского: "Вот как, например, случилось с этим несчастным Достоевским. Когда он отдавал свою повесть Белинскому для издания, так увлекся до того, что сказал ему: "Знаете, -- мою-то повесть надо бы каким-нибудь бордюрчиком обвести!" Зачем же делать себя смешным..." (6-1, 741; комментарий см.: 62, 582).
   С. 134. ...Фет ~ не был только писателем. -- Леонтьев ценил и то, что был в молодости "кирасиром и, как слышно, отличным наездником" (81, 631), и его практичность хозяина-помещика. Ср. в письме к Александрову от 24 июля 1887 г.: "...Наши все лучшие поэты были или чиновники (Грибоедов, Майков, Полонский), или офицеры (Лермонтов, Ден. Давыдов, Фет смолоду), или просто помещики (Пушкин, тот же Фет, Ал. Толстой)" (Александров. С. 6).
   С. 134. ...лихим уланом и кирасиром... -- В записках "Моя литературная судьба" Леонтьев сказал о Фете поэтической строкой: "Улан лихой, задумчивый и добрый" (61, 70).
   С. 134. ...противополагании... -- Вписано над зачеркнутым: "противоположности".
   С. 134. "Царствие Божие внутрь нас". -- Измененная цитата: Лк. 17: 21.
   С. 134. "Будьте чисты, как голубь и мудры, яко змий". -- Измененная цитата: Мф. 10: 16.
   С. 134. ...ни слова о том, что... -- Далее зачеркнуто: "вы".
   С. 135. "Есть время молчати и есть время глаголати". -- Еккл. 3: 7.
   С. 135. ..."бисера" метать... -- Аллюзия на Мф. 7: 6.
   С. 135. ...все-таки в них большею частию немножко Лютер сидит. -- Подразумеваются склонность к реформированию Церкви, богословское сближение с протестантизмом и т. п.
   С. 135. ...Самарин ~ предпочитал Феоф<анна> Прокоповича Стефану Яворскому... -- См. примеч. на с. 493.
   С. 135. ...Хомяков к Протестантам обращался любовно, а к Папству с ненавистью. -- А из двух зол -- лучше наоборот... -- В письме к Шарапову от 4 мая 1888 г. Леонтьев подчеркнул, что, если выбирать между штундизмом (здесь может быть рассмотрено как синоним протестантизма вообще) и Католичеством, нужно выбрать последнее: "Католицизм вера все-таки с непрерванной нитью Апостольской благодати; имеет все 7 Таинств; -- Иерархию, иконы и т. д. -- Отношение сердца к Католицизму -- есть прекрасное мерило для распознании в человеке русском рода его веры. -- Настоящее лично-религиозное чувство предпочтет Папу даже и весьма национальному нашему староверчеству <...>. Предпочтет не в патриотическом смысле, а в смысле личной душеспасительности" (Переписка с Шараповым. С. 124--125). Еще до этого, в книге "Отец Климент Зедергольм...", Леонтьев признавался, что питает к Католичеству "некоторое пристрастие, не в смысле догматическом <...> но, так сказать, в культурно-политическом" (61, 330).
   

30
Фудель -- Леонтьеву. 19 марта 1889 г.

   Автограф: РГАЛИ. Ф. 2980. Оп. 1. Ед. хр. 1037. Л. 7.
   Печатается впервые по автографу.
   
   Открытое письмо. Ответ на письмо 29.
   
   С. 135. Статью мою о Вашей брошюре... -- Около этого времени, 17 марта 1889 г., Леонтьев через Александрова передавал совет Фуделю, как поступить со статьей: "Кстати скажите также Фуделю, что если Грингмуту не удастся заставить Петровского напечатать его статью о моей брошюре, то пусть он пошлет ее <...> в Гражданин со следующей необходимой оговоркой наверху: "М. Г. Князь Владимір Петрович! Хотя у Вас и была довольно большая заметка о брошюре Леонтьева "Национальная политика", или, точнее сказать, было подробное изложение ее содержания, но позвольте, мол, еще... в виду серьезности вопроса"... Или начать так статью, или сказать то же в приватном, препроводительном письме.
   Разумеется, это возможно только в том случае, если Фудель не только излагает, но и рассуждает, ибо изложение, как я сказал, уже было в Гражданине.
   И еще передайте Фуделю, чтоб он о гонораре молчал; пусть только Мещерский напечатает, а потом уж я сам с него для Фуделя хоть по 5 коп. потребую" (Александров. С. 64--65).
   

31
Леонтьев -- Фуделю. 20 марта 1889 г.

   Автограф: РГАЛИ. Ф. 290. Оп. 1. Ед. хр. 100. Л. (25).
   Печатается впервые по автографу.
   
   Открытое письмо с оплаченным ответом.
   

32
Леонтьев -- Фуделю. 15 апреля 1889 г.

   Автограф: РГАЛИ. Ф. 290. Оп.1. Ед. хр. 100. Л. (26).
   Впервые (с неточностями): ИП. С. 441.
   Печатается по автографу.
   
   Открытое письмо. Ответ на поздравительную пасхальную телеграмму (утрачена).
   
   "Искушение", о котором идет речь в письме, связано с тем, что в "Московских ведомостях" так и не появилась статья Фуделя.
   

33
Фудель -- Леонтьеву. 15 апреля 1889 г.

   Автограф: РГАЛИ. Ф. 2980. Оп. 1. Ед. хр. 1037. Л. 8--13 об.
   Печатается впервые по автографу.
   
   С. 137. На пятой неделе Великого Поста... -- 5-я седмица Великого Поста приходилась в 1889 г. на 18--23 марта.
   С. 137. ...в Семинарское правление... -- Семинарские правления, возглавляемые ректорами, заведывали духовными училищами епархии.
   С. 138. ...уж лучше к какому-нибудь Алеутскому епископу пойду за советом и помощью... -- Фудель выбирает самого удаленного от Москвы епископа. Алеутская и Аляскинская епархия была образована в 1870 г.; в 1887--1891 гг. эту кафедру занимал епископ Владимір (Соколовский-Автономов).
   С. 138. Вспомните Ив<анна> Ив<ановича> Кристи и его недавнюю историю с Духовной Академией. -- Кристи после окончания университетского отделения Лицея был с 1884 г. вольнослушателем Московской духовной академии. При сдаче магистерского экзамена академическая корпорация припомнила ему его приятельство с Вл. Соловьевым, и экзамен был "провален". Об этом сообщал К. П. Победоносцеву С. А. Рачинский 2 октября 1888 г. (РГБ. Ф. 230. Карт. 4413. Ед. хр. 3. Л. 55 об.).
   С. 139. Целью ее устройства было поддержание Православия среди обращенных униатов... -- Униаты Холмской Руси воссоединились с Православной Церковью в 1875 г., тогда же православным был передан Леснинский костел б. монастыря паулинов. В 1881 г. он был освящен епископом Леонтием Варшавским.
   С. 139. В Лесной пустыни состоят два священника: один старый, другой молодой. -- Из позднейших воспоминаний известно только имя одного из первых священников обители -- о. Матфей.
   С. 140. ...для имеющего очи, "да видит". -- Иер. 5: 21; Иез. 12: 2.
   С. 140. ...родители мои живут в Варшаве: там же и братья мои. -- Полк, где служил отец Фуделя, с конца 1887 г. был расквартирован в Новоминске под Варшавой.
   С. 140. ...отец мой написал мне, чтобы делал все, что найду для себя удобным... -- Местонахождение писем И. Д. Фуделя к сыну неизвестно; возможно, они не сохранились.
   С. 140. ...Леонтий, архиеп<ископ> Варшавский, находится в Петербурге. -- Он был вызван к присутствию в Синоде.
   

34
Леонтьев -- Фуделю. 22 апреля 1889 г.

   Автограф: РГАЛИ. Ф. 290. Оп. 1. Ед. хр. 100. Л. 39--40.
   Печатается впервые по автографу.
   
   Ответ на письмо от 15 апреля 1889 г.
   
   С. 141. Филиппову я уже писал об <этом> при другом случае... -- Имеется в виду письмо к Филиппову от 7 апреля, в котором Фудель рекомендовался так: "...Один из "моих" юношей <...>. Он Вам еще неизвестен: "новый", приезжал летом сюда ко мне знакомиться и с тех пор стал руководиться у от<ца> Амвросия. Он тоже собирается в священники, и вероятно гораздо скорее, чем Кристи, достигнет этого; так как он на богословие не претендует, а готовится к простому экзамену и сверх того у него нет того множества сопротивления и помех, которые приходится одолевать Кристи. Фамилия его Фудель..." (РГАЛИ. Ф. 2980. Оп. 1. Ед. хр. 1025. Л. 54). Окончание этой характеристики см. во вступительной статье (с. 16).
   С. 141. ...с вами пошлю ему письмо по моим делам. -- Леонтьев передумал и послал письмо Филиппову по почте (см. с. 143).
   С. 141. Для Саблера, с котор<ым> я знаком... -- Леонтьев познакомился с В. К. Саблером летом 1887 г., о чем писал Александрову 24--27 июля: "Саблер был здесь три дня и сам пожелал познакомиться со мною; но мы виделись за обедом у Архимандрита мельком... <...> Саблер был чрезвычайно здесь ко мне любезен, целовал и <...> убедительно звал в Петерб<ург> "послужить Церкви", как он выразился..." (Александров. С. 10, 12; уточнено по автографу). См. также примеч. к письму 35 (с. 527).
   С. 141. Победоносцеву самому напишу прямо об Вас; он еще недавно доказывал мне свою благосклонность... -- Речь идет, вероятно, о приобретении, по распоряжению Победоносцева, 60 экземпляров двухтомника "Восток, Россия и Славянство" для духовных учебных заведений (см.: 62, 23, 638--638).
   С. 141. ...он друг Епископу Виленскому Алексею, который был Викарным в Москве и ко мне расположен лично. -- Владыка Алексий (Лавров-Платонов), действительно, был душевно расположен к Леонтьеву хотя, как выяснилось, и не успел, по крайней мере на момент 1881 г., прочитать ни одного из его сочинений (см. письмо к Филиппову от 14 мая 1881 г.: 82, 830).
   С. 141. Но Арх<иепископу> Варшавскому Леонтью обо мне без нужды особой не говорите. ~ Я против него очень виноват. -- Вероятно, эта вина восходит ко времени пребывания Леонтьева в Варшаве (январь-апрель 1880 г.).
   Есть свидетельство, что архиепископ Леонтий сам высказал желание познакомиться с приехавшим в Варшаву публицистом, -- письмо кн. H. H. Голицына от 14 января 1880 г., в котором говорилось: "Прилагаю письмо Высокопреосвященного, заявляющего желание поскорее с Вами познакомиться" (ГЛМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед. хр. 106. Л. 9).
   С. 142. ...слишком надолго замолчал... -- Кристи написал Леонтьеву 24 апреля 1889 г. (ГЛМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед. хр. 159. Л. 19--21 об.) после месячного перерыва.
   С. 142. Только "Свет" бестолковым психопатом меня назвал... -- В передовой статье этой газеты, посвященной румынскому вопросу, автор припомнил леонтьевскую брошюру "Национальная политика..." как "дикую по своей бестолковости", отмечая и в личности писателя "болезненно настроенное воображение, объясняющее его психопатические парадоксы" (П. С.-Петербург, 13 апреля // Свет. 1889. 14 апр. No 84. С. 1).
   

35
Леонтьев -- Фуделю. 26 апреля 1889 г.

   Автограф: РГАЛИ. Ф. 290. Оп. 1. Ед. хр. 100. Л. 42--43 об.
   Печатается впервые по автографу.
   
   С. 143. ...два рекомендательных письма -- Победоносцеву и Саблеру... -- Местонахождение этих писем неизвестно.
   С. 143. Филиппову я сегодня же послал по почте, потому что там много писано о другом. Но и об Вас я напоминаю ему вторично... -- Имеется в виду письмо к Филиппову от 27 апреля (по-видимому, и Фуделю, и Филиппову Леонтьев писал с вечера 26-го, отсюда разница в датировках, на письме к Филиппову выставлен уже следующий день), начинающееся сразу с рекомендации Фуделю (РГАЛИ. Ф. 2980. Оп. 1. Ед. хр. 1025. Л. 56--57). Другие темы письма -- смерть гр. Д. А. Толстого и ее последствия, слухи о перемещениях в правительстве, отношения с редактором "Гражданина", семейные дела (Там же. Л. 57--62). "Вторично" потому, что в предыдущем письме (от 7 апреля) также содержалась рекомендация Фуделя (Там же. Л. 54; см. примеч. на с. 525), теперь Леонтьев подробнейшим образом излагал все положение дел своего молодого друга: "В начале мая едет по своим делам в Петербург Фудель, о котором я уже Вам писал. Он явится к Вам с моей карточкой, помеченной еще в феврале или марте. Пожалуйста, не потяготитесь его принять и наставить его отечески. С Вами одним я советовал ему говорить совершенно откровенно и руководиться безусловно Вашими советами. Я предупредил его также, что если вследствие каких-либо неблагоприятных обстоятельств Вам нельзя будет прямо ему содействовать, то одни советы и указания Ваши стоят другой протекции. Митрополит Иоанникий видимо не желает допустить его до священства в Московской епархии, и теперь Фудель возлагает все надежды свои на преосвященного) Леонтия Варшавского (тем более, что его родные в Польше и мать его даже католичка, которую он не отчаивается обратить). Я же написал ему, что пр<еосвященный> Алексей, который теперь в Петербурге, в Синоде пожалуй будет ему полезнее. Впрочем, Вы все это лучше моего знаете.
   Победоносцеву я, впрочем, написал сам рекомендательное письмо, пусть с ним идет. Вам известно, что Победоносцев еще недавно <...> был очень благосклонен ко мне, писал мне очень любезно <...> и говорил Елизавете Степановке Кротковой обо мне с сочувствием <...>.
   Из всего этого я имел право заключить, что нет еще данных думать, что моя рекомендация Фуделю пользы не принесет. Написал и Саблеру, который в бытность свою здесь летом 87 года был ко мне чрезвычайно внимателен.
   Но я все-таки советую Фуделю прежде всего к Вам явиться. Ему предлагают уже заранее место в Лесном монастыре (женском) <...> помощником игуменьи для борьбы с католичеством" (Там же. Л. 56--57).
   С. 143. ...потому что там много... -- После "потому что там" зачеркнуто: "было".
   С. 143. ...с ним говорите... -- Перед этим зачеркнуто: "и".
   С. 143. Саблер представляется мне человеком довольно мелким... -- Ср. в письме к Филиппову от 27 апреля: "...Здесь в Оптиной на днях прошел <...> очень неприятный слух <...> будто бы Саблер будет обер-прокурором Св. Синода, потому что Победоносцев назначается Министром Внутренних Дел! Второе, по-моему, еще ничего <...>. Но Саблер обер-прокурором -- вот что мне кажется мелким и ужасным. Он не произвел на меня серьезного впечатления. Константин Петрович во всяком случае человек серьезный, который и смолоду был лично религиозен. Но Саблер! Верить не хочется.
   Он именно правитель канцелярии и больше ничего" (Там же. Л. 58).
   С. 143. ...довольно мелким... -- Перед "довольно" начато и зачеркнуто: "неск<олько>".
   С. 143. ...разорвите письмо... -- "Письмо" вписано над зачеркнутым: "его".
   С. 143. ...при объяснительной записке... -- Перед этим зачеркнуто: "и".
   

36
Фудель -- Леонтьеву. 28 апреля 1889 г.

   Автограф: РГАЛИ. Ф. 2980. Оп. 1. Ед. хр. 1037. Л. 14--15.
   Печатается впервые по автографу.
   
   Ответ на письмо от 26 апреля.
   
   С. 144. Рукописи не взял... -- Фудель говорит о своей статье по поводу брошюры Леонтьева.
   С. 145. ...Вознесенская, дом No 10, кв. No 3. -- Имеется в виду Вознесенский проспект. Но дом 10 -- это не доходный дом, а гостиница "Англия" (с 1911 г. -- "Англетер"), существовавшая в доме, построенном в 1845--1846 гг. арх. А. Робеном, а под гостиницу перестроенном в 1876 г. Кристи, остановившийся у В. Д. Кузьмина-Караваева, сообщал свой петербургский адрес в письме к Леонтьеву от 24 апреля 1889 г.:
   "Адрес в Петерб<урге>
   Вознесенский Проспект
   No 10 кв. Караваевых" (ГЛМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед. хр. 159. Л. 19).
   

37
Фудель -- Леонтьеву. 10 мая 1889 г.

   Автограф: РГАЛИ. Ф. 2980. Оп. 1. Ед. хр. 1037. Л. 16.
   Печатается впервые по автографу.
   
   Открытое письмо.
   
   С. 145. ...согласился меня посвятить... -- Фудель пришел к архиепископу Алексию, жившему тогда на Ярославском синодальном подворье (см.: Извеков Н. Д., пресв. Высокопреосвященный Алексий архиепископ Литовский и Виленский // РО. 1896. Июль. С. 297), с рекомендательным письмом от Филиппова и сразу получил согласие на посвящение (см. в письме 38, с. 147).
   

38
Фудель -- Леонтьеву. 17 мая 1889 г.

   Автограф: РГАЛИ. Ф. 2980. Оп. 1. Ед. хр. 1037. Л. 18--21 об.
   Печатается впервые по автографу.
   
   С. 146. ...вследствие своей неудачи у Митрополита... -- Имеется в виду митрополит Иоанникий (см. письмо от 15 апреля).
   С. 146. ...в Духовной Академии ректор ее, епископ Антоний, инспектор архимандрит Михаил и известный иеромонах Антоний -- это такой триумвират... -- С этим "триумвиратом", особенно же с двумя близкими друзьями, о. Антонием (Храповицким) и о. Михаилом (Грибановским), связано возрождение ученого монашества в России.
   С. 146. ...с Иваном Ивановичем Кристи пошел к В. К. Саблеру... -- Кристи помог Фуделю и в этом случае, и вообще опекал его и Петербурге. Ср. в его письме к Леонтьеву от 10 июня 1889 г.: "Я очень рад, что когда я получил Ваше письмо, я 2 раза уже написал (Пуделю <...> с тех пор я Фуделя свел к Саблеру, нашел ему меблированные комнаты, а главное наслаждался его обществом. <...> ...ходил к (Пуделю, свез его к Горбовым, где его очень любезно принял старик Горбов, очень умный человек. У Т. И. (Филиппова. -- О. Ф.) я тоже был; но не застал" (ГЛМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед. хр. 159. Л. 22--22 об.).
   С. 147. ...он мне подарил свою книгу... -- Имеется в виду сборник статей Филиппова "Современные церковные вопросы" (см. примеч. на с. 487).
   С. 147. ...уж очень хочется мне приехать к Вам в цветной рясе... -- Фудель напоминает о словах Леонтьева из письма от 14 декабря 1888 г.: "Дай Бог мне дожить до того, чтобы Вы в цветной, хорошей рясе меня посетили здесь..." (с. 118).
   С. 147. ..."облекусь в одежды новые"... -- Ср.: Ис. 52: 1; Кол. 3: 9.
   С. 148. ...с днем Вашего Ангела... -- День свв. равноап. Константина и Елены -- 21 мая (3 июня н. ст.).
   

39
Леонтьев -- Фуделю. 19 мая 1889 г.

   Автограф: РГАЛИ. Ф. 290. Оп. 1. Ед. хр. 100. Л. 44--45 об.
   Впервые (в сокращении): ИП. С. 454.
   Печатается по автографу.
   
   Ответ на открытое письмо от 10 мая (письмо 37).
   
   С. 149. Именно Вы, а не кто другой. -- Леонтьев хотел оставить Фуделю распоряжения на случай своей смерти (ср. с. 463). В июле 1889 г. им было составлено новое (по сравнению с написанным летом 1882 г.) завещание. Но в январе 1890 г. завещание было переписано вновь. См.: 62, 670--671.
   С. 149. ...сказать... -- Перед этим зачеркнуто: "объяснить".
   С. 149. ...позднего... -- Перед этим зачеркнуто: "поздней".
   С. 149. ...начал свою службу в 54 году... -- Леонтьев состоял на службе с 20 июня 1854 г. См.: 62, 292.
   С. 149. ...потом дипломатом и цензором... -- См. примеч. на с. 655 и 656.
   С. 149. Не думайте, что... -- Вписано над зачеркнутым: "Правда, что если".
   С. 149. ...рублей по 4 (15--16?)... -- Было: "рублей по 5--6 (20 или 24 р.?)".
   С. 150. ...но о важных... -- Перед этим зачеркнуто: "а".
   С. 150. А Грингмут -- все ни гу-гу! -- Речь идет о промедлении в печатании статьи Фуделя в "Московских ведомостях".
   

40
Фудель -- Леонтьеву. 26 мая 1889 г.

   Автограф: РГАЛИ. Ф. 2980. Оп. 1. Ед. хр. 1037. Л. 17.
   Печатается впервые по автографу.
   
   Открытое письмо.
   
   С. 150. Если получу отставку 1-го... -- Фудель был уволен по прошению 6 июня 1889 г. (см.: ДРЗ. Ф. 8. Оп. 1. Ед. хр. 14. Л. 1).
   

41
Фудель -- Леонтьеву. 7 июня 1889 г.

   Автограф: РГАЛИ. Ф. 2980. Оп. 1. Ед. хр. 1037. Л. 22.
   Печатается впервые по автографу.
   
   Открытое письмо.
   

42
Фудель -- Леонтьеву. 10 июля 1889 г.

   Автограф: РГАЛИ. Ф. 2980. Оп. 1. Ед. хр. 1037. Л. 23.
   Печатается впервые по автографу.
   
   Открытое письмо.
   
   С. 151. Назначен я в г. Белосток, Гродненской губ<ернии> в собор. -- Собор во имя св. Николая Чудотворца, построенный в 1843--1846 гг., был в то время единственным православным храмом в Белостоке. О. Иосиф был назначен на освободившуюся вакансию. 20 июня священник Белостокского собора Александр Кендыс был "перемещен, согласно прошению, на место священника к Березской церкви, Кобринского уезда" (Литовские епархиальные ведомости. 1889. No 26. 28 июня. С. 219) и тогда же было напечатано оповещение об открытии вакансии (Там же. С. 220). Назначение Фуделя датировано 6 июля (т. е. до рукоположения, так было принято) (Там же. No 27/28. 9 июля. С. 227). Сообщение о рукоположении, совершившемся 16 июля, см.: Там же. No 31. 30 июля. С. 259.
   С. 151. ...есть ли какие-нибудь результаты моего письма к В. А. Грингмуту? -- Обеспокоенный "молчанием" "Московских ведомостей", Грингмуту написал за это время и Кристи. Вот как он рассказывал об этом в письме к Леонтьеву от 10 июня 1889 г.: "Еще раньше Вашего письма я решил написать Грингмуту обличительное письмо, и сделал его скоро по получении.
   Я написал, что это меня удивляет с двух сторон, с общественной и личной. С общественной, что газета национального направления не может игнорировать брошюру с таким названием и принадлежащую такому писателю. "Вы мне скажете, что Катков игнорировал Леонтьева, но Катков мог игнорировать и Ле<онтьева> и других, потому что он всегда знал что сказать и чего он хочет, но если бы кто-нибудь из нас захотел ему в этом подражать, то это было бы самомнение. <...> С личной (точки зрения,) я думаю что К. Н. заслужил больше внимания. Если он любит отзывы, то это понятно в виду той несправедливости, жертвой которой он был всегда, и никто это не изобразил так хорошо, как Вы в Гражд<анине>. С другой стороны, может быть Вы скажете К. Н. парадоксальным, во всяком случае мы все ему очень обязаны нашими взглядами, потом: если дружба к К. Н. побуждает меня написать это то мое уважение к Вам дает мне смелость это сделать".
   Ответа конечно нет, а помещена ли статья, не знаю (ГЛМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед. хр. 159. Л. 22 об.--23 об.).
   

43
Леонтьев -- Фуделю. 18 июля 1889 г.

   Автограф: РГАЛИ. Ф. 290. Оп. 1. Ед. хр. 100. Л. (56 а).
   Печатается впервые по автографу.
   
   Открытое письмо.
   
   С. 152. ...мы с Александровым... -- Александров с женой приехал в Оптину в июне и пробыл здесь до конца августа 1889 г.
   С. 152. Грингмут прислал гранки "Осипова"... -- Т. е. гранки статьи "Самообман и ошибки".
   С. 152. ...одно весьма обидное для меня обвинение в любви к парадоксам. -- Подобные "обвинения" Леонтьев встречал постоянно. Даже в комплиментарной рецензии "Правительственного вестника" на "Восток, Россию и Славянство", авторство которой Леонтьев приписывал А. П. Милюкову, он встретил все те же расхожие рассуждения о своей "парадоксальности": "Самая же резкость и парадоксальность некоторых приговоров автора объясняется только его искренностью и горячим участием к делу православия..." (Правительственный вестник. 1886. 13 нояб. No 250. С. 2). Тем неприятнее было Леонтьеву встретить тот же штамп и в статье Фуделя.
   

44
Фудель -- Леонтьеву. 25 июля 1889 г.

   Автограф: РГАЛИ. Ф. 2980. Оп. 1. Ед. хр. 1037. Л. 24--25 об.
   Печатается впервые по автографу.
   
   С. 153. ...в Духовом монастыре. -- Имеется в виду необщежительный Виленский Свято-Духов мужской монастырь на Островоротной ул., основанный в 1597 г. Виленским Троицким братством.
   С. 153. ...в присутствии архиепископа в его загородном доме. -- Загородный дом виленских архиепископов находился в Тринополе, в бывшем католическом монастыре тринитариев.
   С. 153. Если уже переведена статья "Чернова" в "Nouvelle Revue" о Вас... -- Речь идет о статье: Tchemoff A. (Portier d'Arc А.) Un portrait littéraire russe: M. Constantin Léontieff // La Nouvelle Revue. 1889. T. 58, juin. P. 754--764 ("Русский литературный портрет: г. Константин Леонтьев"). Позднее она вошла в книгу Портье д'Арка (Чернова) "L'esprit national en Russie sous Alexandre III" (Paris, 1890; "Национальный дух в России при Александре III"), вышедшую под псевдонимом "A. Dovérin (Tchemoff)". В 1897 г. книга вышла вторым изданием. Вырезку из июньской книжки французского журнала Леонтьеву прислал кн. H. Н. Голицын (она сохранилась: ГЛМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед. хр. 20), сообщив в письме от 6 июня 1889 г. некоторые сведения об авторе статьи: "Вчера послал к Вам последний выпуск "Nouvelle Revue", со статьею, трактующею специально о Вас. Автор ее (псевд<оним> "Чернов") некто: М-г Alexandre Portier d'Arc, преподаватель фр<анцузского> языка в Институте (прежде -- в Лицее), жил долго на Востоке, по профессии, собственно -- журналист (издавал l'"Abeille de la Roumanie"), был изгнан из Румунии, и т. д. Теперь постоянно корреспондирует в "Nouvelle Revue" о России, в смысле политики национальной" (ГЛМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед. хр. 106. Л. 12). 18 июля кн. Голицын отвечал на расспросы Леонтьева о Чернове: "Автор статьи называется M-r Portier d'Arc (примеч.: Descendant de Jeaune d'Arc, à ce qu'il assure). Он теперь на выставке в Париже. Вернется в августе и я передам ему и Ваш отзыв и замечания. Это постоянный сотрудник "Nouvelle Revue", под псевдонимом "Чернова", о русских и петербургских делах, собственно учитель французского языка в Лицее, институтах, журналист, топограф и что хотите. Долго жил в Константинополе. В Бухаресте издавал какую-то "Abeille de la Rumanie", которую закрыли и его прогнали. В Петербурге уже 14 лет. <...> Я никак не мог добиться у Портье -- откуда он почерпнул сведения о Вас?" (Там же. Л. 13--13 об., 14 об.). Наконец, в августе кн. Голицын сообщал: "Портье д'Арк именуется Monsieur Alexandre; по батюшке -- не знаю как. Его еще нет в Петербурге; на днях возвращается, и как только приедет тотчас будет у меня. Не угодно ли Вам передать что желаете через мои руки? Адрес его двоякий: живет он в доме Ганзена, на Невском, угол Конюшенной, 5-й этаж. Кроме того, он завел на бойком месте, продажу французских газет -- "Agence de la Presse Entrangère", нечто вроде книжной лавочки, на Большой Морской, дом гр<афа> Зубова, угол Невского просп<екта> ("Агентство иностранной прессы")" (Там же. Л. 16 об.--17). Фудель, когда навестил Леонтьева в Оптиной пустыни, уже видел полученную им книжку журнала. Статью Чернова, вернее ее третью главу (см. примеч. на с. 537), переводил Александров, начав работу еще в Оптиной пустыни под руководством самого Леонтьева. Мнение Леонтьева о статье Чернова см.: Александров. С. 78. В феврале 1890 г. Чернов (Портье д'Арк) послал свою книгу Леонтьеву "с почтительной надписью" (Там же. С. 88).
   С. 153. Если Александровы еще в Оптиной... -- См. прим, к письму 43.
   С. 153. От И. И. Кристи я получил письмо; он теперь в Кишиневе... -- Местонахождение писем Кристи к Фуделю неизвестно. 9 июня он сдал в Петербурге магистерские экзамены (см.: ГЛМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед. хр. 159. Л. 23 об.). Леонтьеву он послал открытку из Кишинева 15 августа (Там же. Л. 25).
   

45
Фудель -- Леонтьеву. 4 августа 1889 г.

   Автограф: РГАЛИ. Ф. 2980. Оп. 1. Ед. хр. 1037. Л. 26.
   Печатается по автографу.
   
   Открытое письмо. Ответ на утраченное открытое письмо Леонтьева.
   

46
Леонтьев -- Фуделю. 9 августа 1889 г.

   Приписка к письму А. А. Александрова к Фуделю от 8 августа.
   
   Автограф: РГАЛИ. Ф. 290. Оп. 1. Ед. хр. 88. Л. 1 об.--2.
   Печатается впервые по автографу.
   
   Александров в своем письме поздравил о. Иосифа со священнической хиротонией и по просьбе Леонтьева сообщил, что тот получил два последних письма о. Иосифа. "Он просит пока меня передать Вам его поклон и благодарность за память, а на днях, как только выберет время, напишет Вам сам" (Там же. Л. 1). "С разрешения Конст<антина> Ник<олаевича> очень прошу Вас, в возможно скором времени, выслать мне в Москву ценной посылкой сборник с наклейками отзывов о нем, если можно с доставкою на дом, -- по адресу: Москва, Хамовники, д. гр(афа) Толстого Ан. Александрову" (Там же. Л. 1 об.). Слова "с наклейками" -- вставка Леонтьева. Слова "ценной бандеролью" подчеркнуты им же красными чернилами дважды, "отзывов" -- подчеркнуто им же. После этого места отчеркнуто и начинается приписка Леонтьева, законченная на л. 2 под окончанием письма Александрова.
   С. 154. ...милое благословение наше... -- Обыгрывается принятое тогда адресование писем к священникам: "его благословению" (ср. с. 260).
   С. 154. ...начал теперь работу по поводу одной статьи в "Revue Nouvelle"... -- См. примеч. на с. 532.
   С. 154. Правду он говорит. -- "Не забывайте старых друзей". -- Александров закончил письмо словами: "Пишите о себе. Не забывайте старых друзей. Ваш Ан. Александров" (РГАЛИ. Ф. 290. Оп. 1. Ед. хр. 88. Л. 2).
   С. 155. ...придавайте и сами себе и друг другу побольше значения... -- Ср.: Рим. 12: 10.
   С. 155. ...тотчас же по получении от Вас известия, о том, что Кристи вам писал, благодарил и хвалил его... -- На это письмо Кристи отвечал 15 августа (см. письмо 44 и примеч. на с. 533).
   

47
Фудель -- Леонтьеву. 14 августа 1889 г.

   Автограф: РГАЛИ. Ф. 2980. Оп. 1. Ед. хр. 1037. Л. 27.
   Печатается по автографу.
   
   Открытое письмо. Ответ на письмо Александрова с припиской Леонтьева (письмо 46).
   
   С. 155. Только что послал ценной посылкой Александрову сборник отзывов. -- 2 сентября 1889 г. Александров сообщал Леонтьеву: "Дописываю свою статью о "Чернове". Напишите, пожалуйста, отсылать ли ее прямо Бергу или лучше прислать предварительно на Ваше рассмотрение. Книгу отзывов о Вас Фудель мне прислал, и она теперь у меня" (ГЛМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед. хр. 76. Л. 10 об.). Статью Александров послал Леонтьеву 25 сентября (Там же. Л. 11 об.). Напечатана она была только в 1892 г. (Александров А. К. Н. Леонтьев (По поводу статьи о нем в "la Nouvelle Revue") // PB. 1892. No 4. С. 250--285). Один из ранних вариантов перевода с карандашной правкой Леонтьева см.: РГАЛИ. Ф. 290. Оп. 2. Ед. хр. 90.
   С. 155. ...перевод французской статьи о Вас в "Nouvelle Revue". -- См. примем, на с. 532.
   С. 155. ...прислать мне Ваш фотографич<еский> портрет. -- Последняя фотография Леонтьева работы В. Ф. Мейснера (известный портрет в шляпе и пенсне), после которой он уже не снимался, считая, что в старости этого делать не следует (см. письма к Фету от 11 июля (Письма к Фету. С. 262) и к Губастову от 17 августа 1889 г.).
   

48
Леонтьев -- Фуделю. 19 августа 1889 г.

   Автограф: РГАЛИ. Ф. 290. Оп. 1. Ед. хр. 100. Л. (56 б).
   Печатается впервые по автографу.
   
   Открытое письмо (ответ на письмо от 14 августа), посланное вместе с ценной посылкой, в которую было вложено и написанное на следующий день письмо 49.
   
   С. 155. Посылаю Вам один в дар с моими заметками... -- Этот экземпляр с пометами Леонтьева сохранился: ГЛМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед. хр. 20. К последнему абзацу сделано примечание: "Подобные преувеличенные восхваления -- чисто -- медвежья услуга!" (Л. 6).
   С. 156. Не отбивайтесь от меня, как отбились Уманов, Денисов и Замараев. -- Г. И. Замараев, поступивший на службу в Туркестане, не писал Леонтьеву несколько лет, до весны 1889 г. (письмо от 7 марта см.: ГЛМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед. хр. 125. Л. 47--49 об.). Леонтьев отвечал ему пасхальным поздравлением 12 апреля: "Вы называете сами, милый Григ<орий> Ив<анович>, ваше долгое молчание "непростительным". -- Я же этого не скажу, а назову его только "незаслуженным", кажется, с моей стороны. -- Вы несколько лет не писали; если не ошибаюсь с 86-го года! -- Впрочем, сознаюсь Вам, что я не разу не усомнился за всё это время в ваших добрых ко мне личных чувствах. -- И не раз, когда Варя наша во время службы Вашей в Туркестане, поминала Вас и говорила мне: "Забыл нас Григ<орий> И<ванови>ч. -- Уж не съел ли его там тигр; он ведь охоту любит". -- Я говорил: "Бог милостив и тигр не съел и нас он не забыл; -- а "сказано -- русский человек! Лень и невыдержка -- у всех или беспорядок или легкомыслие!.. Русские люди -- не созданы для свободы! Без страха и насилия -- у них всё лучшее прахом пойдет..."" (РГАЛИ. Ф. 1661. Оп. 1. Ед. хр. 14. Л. 5). В этом же письме говорится и о пропавшем "Дениске", т. е. Я. А. Денисове.
   С. 156. Я теперь очень занят, оттого и молчу. -- Занят Леонтьев был статьей о Толстом.
   

49
Леонтьев -- Фуделю. 20 августа 1889 г.

   Автограф: РГАЛИ. Ф. 290. Оп. 1. Ед. хр. 100. Л. 46, 47.
   Печатается впервые по автографу.
   
   Письмо и приложенный к нему акростих М. В. Вяземской (см. Александров. С. 67) были вложены в ценную посылку. Сохранился и приложенный к этой посылке листок с надписью рукой Леонтьева: "Прошу на почте этого листика не снимать; он нужен для защиты письма от приклейки. --

К. Леонтьев"

   (Там же. Л. 48).
   Дневниковую запись Леонтьева от 31 июля 1889 г. см.: Памяти Леонтьева. С. 161--162.
   

50
Леонтьев -- Фуделю. 6 сентября 1889 г.

   Автограф: РГАЛИ. Ф. 290. Оп. 1. Ед. хр. 100. Л. 50--51, 89--90.
   Печатается впервые по автографу.
   
   К письму приложена копия рукой Леонтьева -- выписка из заметки в разделе "Заграничные исторические новости" (ИВ. 1889. Авг. С. 440), представляющей собой отклик на статью А. Чернова (см. примеч. на с. 532).
   В тот же день Леонтьев написал и Александрову (Александров. С. 67--69), это письмо доставил адресату Е. Н. Погожев (о нем см. ниже). Александрову была послана не копия, а вырезка из "Исторического вестника", но с просьбой позднее вернуть ее (Там же. С. 69). Позднее (в 1890 г.) эту вырезку разорвал Вл. Соловьев со словами: "Не хочу, чтобы этот хам (библиограф) поддерживал в вас своею несправедливостью духовную гордость" (приведено в письме к Розанову от 14 августа 1891 г.; Литературные изгнанники. С. 376).
   
   С. 157. ...нашелся здесь один очень любезный монах, который взялся переписать для Вас перевод статьи Чернова. -- Этим переписчиком был о. Эраст (Вытропский). Ср. в письме к Александрову от 4 ноября 1889 г.: "Понукать слишком переписчика Вашей статьи (пожилого монаха, из дворян и весьма образованного) нельзя. Получит он всего-то 3 руб. сер.!" (Александров. С. 77). В том же деле, где хранится вырезка из "Nouvelle Revue" с пометами Леонтьева, содержится и рукопись перевода третьей главы, также с пометами Леонтьева, в частности -- с примечанием, объясняющим, почему переведена только эта глава: "I-я и II-я главы не переведены, потому что в них слишком общие рассуждения, -- о синтетическом духе Восточных народов" (ГЛМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед. хр. 20. Л. 1 об. 2-я паг.). Сохранился и другой экземпляр перевода, также с пометами и редакторской правкой Леонтьева: РГАЛИ. Ф. 290. Оп. 2. Ед. хр. 89.
   С. 157. Бобарыкину и Цсретслеву журнал разрешен... -- Речь идет о журнале "Русское обозрение".
   С. 157. ...об романе из русской жизни 70-х годов, где пессимист à la Гартман перейдет в искреннее Православие. -- Речь идет о романе "Пессимист" (вариант названия: "Против течения"), начатом еще в 1878 г. См.: 5, 906--912.
   С. 158. ...20-летний юноша Погожее... -- О знакомстве с Погожевым см.: 82, 1078. Александрову Леонтьев писал о Погожеве: "Рекомендую Вам, милый поэт мой, еще одного, тоже весьма милого, юношу и совсем почти готового единомышленника: Евгения Николаевича Погожева. Он напечатал в "Московских Ведомостях" и издал особой брошюркой рассказ о своем богомолье к преподобному Сергию. Много религиозного чувства и поэзии. У него вообще много энергии и способностей. Помоги ему Бог не сбиться с доброго пути!
   Мне было бы очень приятно, если б Вы подружились. Он-то очень экспансивен..." (Александров. С. 67--68). Александров же отвечал коротко: "Погожев очень-очень мил" (ГЛМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед. хр. 76. Л. 12; письмо от 25 сентября 1889 г.).
   С. 158. ...посылаю Вам копию краткого возражения журнала "Историч<еский> Вестн<ик>" ~ моему "Чернову"... -- См. выше в преамбуле.
   С. 158. Эти небольшие заметки... -- Далее зачеркнуто: "иногда".
   С. 158. ...письмо от Ал<ександро>ва ~ пишет, что видел Грингмута и что Ваша статья опять отложена ~ вышла недавно брошюра Славянофила А. А. Киреева "Народная политика как основа порядка" (Ответ К. Н. Леонтьеву). -- 2 сентября 1889 г. Александров писал Леонтьеву: "Был недавно у Грингмута. Просит Вам кланяться; говорит, что он, по недостатку времени, написал Вам очень кратко, и потому Вы не точно поняли его возражение: парламентаризм он понимает гораздо шире и общее, начало французской революции видит гораздо раньше проявления ее в кровавых действиях. Уверяет, что статья Фуделя будет скоро напечатана, и что задержка теперь лишь в том, что им придется печатать ее в связи с отзывом о брошюре Киреева" (ГЛМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед. хр. 76. Л. 10). Брошюра Киреева "Народная политика как основа порядка (Ответ г. Леонтьеву)" представляла собой отдельное издание его статьи, вышедшей сначала в "Славянских известиях". См. о ней: 82, 1137--1141.
   С. 159. ...вашего старого... -- Далее начато и зачеркнуто: "унывающего?)".
   С. 159. ...поздравить Т. И. Филиппова Государственным Контролером. -- Это очень важно и для нас всех. -- Фудель сделал это и без напоминаний Леонтьева (см. в Приложении его письмо к Филиппову от 10 августа 1889 г.). Точно так же поступил и Кристи. Ср. в его открытом письме к Леонтьеву от 15 августа 1889 г.: "...как я необычайно радуюсь за Т. И. Филиппова, радуюсь за "тенденцию". Я кончил ему телеграмму "и большим надеюсь влиянием на ход дорогих нам интересов"" (ГЛМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед. хр. 159. Л. 25). Филиппов служил в Государственном контроле с 1864 г., с 1879 г. был товарищем государственного контролера. Его новое, высшее, назначение представлялось Леонтьеву и его ученикам особенно важным потому, что должность, равная министерской, открывала Филиппову возможность более частого и более прямого доступа к Государю.
   С. 159. ...об ее обстоятельствах и ожиданиях... -- Имеется в виду первая беременность Е. С. Фудель.
   С. 159. Прислано мне Княз<ем> Никол<аем> Никол<аевичем> Голицыным... -- Сопроводительное письмо в подборке писем кн. Голицына в ГЛМ не сохранилось.
   С. 160. ...в Адрианополе, Салониках, Гульче. -- См. примеч. на с. 669.
   С. 160. ...статья ~ "Панславизм и греки"... -- Текст в скобках -- исправления, сделанные Леонтьевым. Статья, подписанная псевдонимом "Н. Константинов", напечатана в "Русском вестнике" (1873. No 2. С. 904--934).
   С. 160. ...под названием "Рассказы из жизни Восточных Христиан". -- На самом деле трехтомное собрание повестей Леонтьева называется "Из жизни христиан в Турции" (М., 1876).
   С. 160. ..."Одиссей Полихрониадес". -- Роман "Одиссей Полихрониадес (Воспоминания загорского грека)" (1872--1878) -- Наиболее крупное беллетристическое произведение Леонтьева; впервые опубликовано в PB (1875--1876, 1877--1878, 1882). В ПСС впервые опубликовано полностью в последней авторской редакции (Т. 4). Сведения о первой публикации см.: 4, 945. Леонтьев относил этот роман наряду с книгой "Византизм и Славянство" к своим лучшим вещам (ср.: Александров. С. 9).
   С. 160. К болгарам он применяет слова Суллы о Цезаре... -- Ср.: 1Ь 442.
   

51
Фудель -- Леонтьеву. 17 сентября 1889 г.

   Автограф: РГАЛИ. Ф. 2980. Оп. 1. Ед. хр. 1037. Л. 28--32 об.
   Печатается впервые по автографу.
   
   Ответ на письма 49 и 50 и посылку.
   Перед получением этого письма Леонтьев уже начинал тревожиться: "...от Фуделя даже, от аккуратного Фуделя -- давно нет слухов..." (письмо Александрову от 12 сентября 1889 г.; Александров. С. 73). Обрадованный известиями, он счел нужным познакомить с письмом молодого батюшки старца Амвросия, тем более, что нужно было прочитать ему и письмо Филиппова. Леонтьев, по обыкновению, прибег к помощи о. Эраста (Вытропского), которому писал 24 сентября:
   

Всечестный и многоуважаемый Отец Эраст.

   Посылаю Вам 2 письма -- от Т. И. Филиппова и другое от Отца Иосифа Фуделя из Белостока.
   Прочтите 1-е батюшке, так как Т<ертий> И<ванови>ч просит его св<ятых> молитв.
   Что касается до письма Фуделя, то так как оно велико; -- то если нельзя батюшке всё прочесть, то хоть главное. -- Фудель тоже его духовный сын, и батюшку, вероятно, утешит рассказ о его духовных радостях.
   Очень приятно это читать!

Ваш греш<ный> К. Леонтьев

   

Очень

   желательно было бы, чтобы письма не были помяты.
   Простите Христа ради -- мою грешную страсть к порядку. -- Это, я знаю, своего рода "мшелоимство". {Мшелоимство -- излишняя привязанность к вещам.} -- Виноват.
   (РГАЛИ. Ф. 2980. Оп. 1. Ед. хр. 1011. Л. 20--21).
   
   С. 161. ...в епитрахили и фелони ~ в безобразном вицмундире... -- Епитрахиль и фелонь -- части священнического облачения. Фудель созвучен здесь Леонтьеву, любившему рассуждать о безобразии современной европейской одежды.
   С. 161. ..."пути Господни неисповедимы". -- Выражение восходит к Рим. 11: 33.
   С. 161. ..."в тоне произнести возглас"... -- Т. е. в тоне, соответствующем тону хора.
   С. 162. ...проповеди говорить я еще не собрался... -- О первой проповеди о. Иосифа см. примеч. на с. 554.
   С. 162. ...получил письмо от прот<оиерея> Иванцова-Платонова... -- Местонахождение этого письма неизвестно.
   С. 163. ...начал прежде всего читать Св. Писание с толкованиями епископа Михаила. -- Речь идет о книгах ёпископа Михаила (Лузина) "Толковое Евангелие" (Кн. 1--3. М., 1870--1874; выдержала несколько изданий, Фудель мог пользоваться, например, следующим: "Евангелие от Матфея, Марка, Луки и Иоанна на славянском и русском наречии. С предисловием и подробными объяснительными примечаниями епископа Михаила" (Кн. 1--3. Киев, 1887--1889)), "Деяния и послания святых апостолов с Апокалипсисом на славянском и русском наречии с предисловием и подробными объяснительными примеч. архимандрита Михаила" (Кн. 1--2. М., 1876), "Соборные послания святого апостола и евангелиста Иоанна с объяснительными примечаниями" (М., 1887), "Соборные послания святого апостола Петра с объяснительными примечаниями епископа Михаила" (М., 1887).
   С. 163. Кончили ли Вы свою статью "Анализ и стиль"? -- См. примеч. на с. 543.
   С. 163. Тертия Ивановича Филиппова я поздравил государственным контролером вскоре после его назначения... -- См. примеч. на с. 538.
   С. 163. ...адресовал я его на Невский проспект, дом No 75/1... -- Адрес верный; Филиппов оставался жить в прежней квартире, в доме на углу Пушкинской улицы.
   С. 163. ...рамок для портретов Вашего и отца Амвросия. -- Эти портреты, как видно на фотографии 1910-х гг. (вклейка, с. 8), у Фуделя помещались рядом и на самом почетном месте.
   С. 163. ...вместе с одним томом Ваших повестей... -- "Из жизни христиан в Турции".
   С. 163. ...сборник отзывов о Ваших сочинениях, я давно отослал к Александрову. -- См. примеч. на с. 534.
   

52
Фудель -- Леонтьеву. 23 сентября 1889 г.

   Автограф: РГАЛИ. Ф. 2980. Оп. 1. Ед. хр. 1037. Л. 33.
   Печатается впервые по автографу.
   
   Открытое письмо.
   

53
Леонтьев -- Фуделю. 8 октября 1889 г.

   Автограф: РГАЛИ. Ф. 290. Оп. 1. Ед. хр. 100. Л. 52--55.
   Печатается впервые по автографу.
   
   Ответ на письма Фуделя от 17 и 23 сентября.
   
   С. 164. ...со дня отъезда Алек<сандро>ва в Москву ~ мой обычай говеть 4 раза в год. -- Т. е. с конца августа. Ср. в письме к Александрову от 20 октября 1889 г.: "С самого Вашего отъезда до начала октября на меня нашел какой-то странный и вообще непривычный мне упадок духа: я чувствовал, что продолжать занятия надо, а между тем решительно заниматься не мог -- ни светским, ни духовным; я не мог найти этому состоянию духа моего никакой внешней причины, потому что ничего особенного не случилось. Наконец, напал на причину -- внутреннюю и религиозную: я всегда говею все 4 поста, а в этот год Успенским постом обленился и не говел. От. Амвросий одобрил мое намерение поговеть в начале октября; я исполнил это, -- и с тех пор стал заниматься" (Алекандров. С. 74).
   С. 165. ...послал Ваше письмо на прочтение старцам... -- Речь идет о письме от 17 сентября.
   С. 165. ...и самому... -- Перед этим зачеркнуто: "сама".
   С. 165. Св. Отцы советуют ~ воспоминанием об этом первоначальном горении духа. -- Подобный совет дает, например, преп. Исаак Сирин в Слове 2 "О благодарности Богу...": "Во время своего поражения, расслабления и лености, связуемый и содержимый врагом в мучительном томлении и в тяжком деле греха, представляй в сердце своем прежнее время рачительности своей <...> какой показал подвиг, как с ревностию противился желавшим воспрепятствовать твоему шествию. Сверх же сего, помысли <...> и о том, как во всех этих случаях получал ты победный венец. Ибо всеми таковыми воспоминаниями душа твоя возбуждается как бы из глубины, облекается пламенем ревности, как бы из мертвых восстает от потопления своего, возвышается, и горячим противоборством диаволу и греху возвращается в первобытный свой чин" (Творения Аввы Исаака Сириянина. Сергиев Посад, 1911 (репр. изд.: Иже во святых отца нашего Аввы Исаака Сириянина Слова подвижнические. М., 1993) С. 9--10).
   С. 165. ...приобрести все сочинения Св. Димитрия Ростовского. -- На то время последнее собрание сочинений св. Димитрия (изд. 7-е) выходило в Москве 1843--1849 гг., но существовало большое количество изданий отдельных его творений.
   С. 165. ...подарить Вам все проповеди Еп<ископа> Никанора Одесского. -- Имеется в виду издание: Никанор (Бровкович), еп. Беседы и поучения: В 4 т. Одесса, 1884--1887. Чуть позже вышло полное собрание его проповедей и поучений: Никанор (Бровкович), архиеп. Поучения, беседы, речи, воззвания и послания: В 5 т. Изд. 3-е в нов. составе. Одесса, 1890--1891. Леонтьев ценил этого епископа за глубокую философскую образованность и смелость в обличении прогресса, цитировал его книгу "Позитивная философия и сверхчувственное бытие" (T. I--III. СПб., 1875--1888) и его "Поучение при освящении новых зданий вокзала железной дороги в Одессе" (Православное обозрение. 1884. T. III, No 10. С. 326--343; см.: 81, 150--157). Ср. в письме к Александрову от 3 мая 1890 г.: "...Столь смелый епископ Никанор" (Александров. С. 95).
   С. 165... .очистительный пламень... -- Перед этим зачеркнуто: "тот".
   С. 166. Кристи пишет мне, что сношения с Вами для него душеспасительны (это его выражение). -- Ср.: "Был ли у Вас Кристи? <...> Коротенькое письмо от него получил недавно" (Александров. С. 76; письмо от 20 октября). Как раз накануне, 19 октября, Кристи закончил уже следующее, длинное, письмо к Леонтьеву, которое писал с 6 октября. Слова о Фуделе содержатся в открытке от 15 августа (отклик на известие о его рукоположении): "Очень благодарю Вас за Ваше письмо о Фуделе, это очень душеспасительно и для меня" (ГАМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед. хр. 159. Л. 25).
   С. 166. Уманов в Пензе малодушествует... -- Уманов служил в пензенском Окружном суде. О своей службе и других домашних обстоятельствах он написал Леонтьеву (после долгого перерыва) 8 сентября 1889 г. (ГЛМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед. хр. 268. Л. 18--28; на этом письме есть пометы Леонтьева).
   С. 166. Он пишет мне, что "перепугался" за Вас, узнавши, что Вы уже Священник! -- Имеется в виду то же письмо (Л. 26 об.--27 об.). Фуделю Уманов отвечал 22 июня 1889 г., недоумевая, как можно было оставить Москву (РГАЛИ. Ф. 290. Оп. 1. Ед. хр. 110. Л. 11--13 об.; см. в примеч. на с. 545--546). Леонтьеву он писал 8 сентября уже после получения еще одного письма от Фуделя.
   С. 166. memorandum -- здесь: памятную записку
   С. 166. ...весьма влиятельному по юридической части лицу П. И. Соломону... -- С семьей Саломонов, часто приезжавшей к старцу Амвросию, Леонтьев был знаком еще с 1870-х гг.; П. И. Саломон, кроме того, был ему известен и как друг и бывший (по Синоду) сослуживец Филиппова.
   С. 166. Александров твердо идет своим путем... -- Ср. в чуть более позднем (от 19 ноября) письме к Александрову: "Устройство Ваше (за Вас) мне очень нравится" (Александров. С. 82).
   С. 166. ...как себя вести... -- Вписано над зачеркнутым: "всему".
   С. 166. ...принимает советы без глупой гордости. -- Позднее, 8 февраля 1890 г., Александров писал Леонтьеву о своей жене: "Я ею очень доволен. Спасибо батюшке. Я думаю, Вам приятно будет узнать, что и она любит Ваши "укоры" и очень слушается Ваших советов; она все больше и больше начинает ценить их и даже весьма энергично их пропагандирует" (ГЛМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед. хр. 76. Л. 30).
   С. 166. ...перестал было вовсе... -- Далее зачеркнута вставка: "писать мне".
   С. 166. ...ответил очень мило и откровенно лишь тогда, когда я ~ сам написал ему. -- 8 сентября Уманов отвечал на письмо Леонтьева от 27 августа 1889 г.
   С. 166. ...кончил ли я статью мою ~ Нет еще! -- Речь идет о статье "Анализ, стиль и веяние". 20 октября 1889 г. Леонтьев писал Александрову: "Бьюсь все еще (именно бьюсь!) над статьей о Толстом; зашел в такие эстетические и психологические дебри, что никак не могу выйти на свет Божий" (Александрову. С. 74). За окончание статьи он взялся лишь во второй половине ноября. "На днях принимаюсь решительно, наконец, за рукопись "Анализ и т. д.". Очень она меня тяготит; недоволен ею и не рад, что начал!" (письмо к Александрову от 19 ноября 1889 г.; Александров. С. 82).
   С. 166. ...хочу послать на прочтение психологу Астафьеву и еще лучше на суд целого Психологического общества. -- См.: Александров. С. 74 и др. Московское психологическое общество было создано в 1885 г. при Императорском Московском университете. С 1887 г. его председателем был Н. Я. Грот, с 1889 г. издававший журнал "Вопросы философии и психологии". На суд этого общества Леонтьев и собирался представить свой труд по эстетике. Александрову он писал об этом 19 ноября 1889 г.: "...Попрошу прямо решить: стоит ли она вообще обнародования или не стоит. Если "да" -- в журнал как есть, со всеми недостатками; если "нет" -- подарю Вам..." (Александров. С. 82). Впоследствии он передумал и послал рукопись "прямо Бергу (т. е. в "Русский вестник". -- О. Ф.), минуя Московских психологов" (письмо к Александрову от 11 января 1890 г.; Александров. С. 82). Астафьев же, не дождавшись посылки, 19 марта писал Леонтьеву: "Около месяца ждал я присылки статьи Вашей, о которой Вы писали <...>. Не помещена ли уже Ваша статья в "Русском Вестнике"? и потому мне не присылается? Если это так, то будьте добры дать мне знать о том, так как я "Русского Вестника" не получаю, но ради Вашей статьи конечно достану" (ГЛМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед. хр. 82. Л. 17).
   С. 167. ...благополучно родила мальчика... -- Ср. в письме к Александрову от 20 октября: "У нас Варя <...> родила очень легко мальчика (Сергея), -- и оба, мать и сын, здоровы" (Александров. С. 77).
   С. 167. Герцеговинское восстание ~ Черняевская экспедиция... -- Было: "Герцеговинская война". Речь идет о важнейших событиях 1875--1876 гг., предшествовавших русско-турецкой войне.
   С. 167. ...наше объявление войны Султану! -- Война была объявлена 12 (24) апреля 1877 г.
   

54
Фудель -- Леонтьеву. И октября 1889 г.

   Автограф: РГАЛИ. Ф. 2980. Оп. 1. Ед. хр. 1037. Л. 34.
   Печатается впервые по автографу.
   
   Открытое письмо. Написано до получения письма от 8 октября.
   

55
Леонтьев -- Фуделю. 22 октября 1889 г.

   Автограф: РГАЛИ. Ф. 290. Оп. 1. Ед. хр. 100. Л. (56 в).
   Печатается впервые по автографу.
   
   Открытое письмо. Ответ на открытое письмо Фуделя от 11 октября.
   
   С. 168. ...до весны в затворе. -- См. примем, на с. 520--521.
   

56
Леонтьев -- Фуделю. 16 ноября 1889 г.

   Автограф: РГАЛИ. Ф. 290. Оп. 1. Ед. хр. 100. Л. 57--60.
   Печатается впервые по автографу.
   
   С. 168. ...начал один новый труд... -- Речь идет о романе "Подруги".
   С. 169. ...у себя...-- Вписано над зачеркнутым: "за собой".
   С. 169. ...для уплаты двух долгов -- 1200 р. с<еребром> в Банк ~ и 300 р. с<еребром> одному небогатому человеку... -- Леонтьев до самой смерти выплачивал долг Калужскому обществу взаимного кредита и тяготился невыплаченным долгом янинскому кавассу Тодори. Ср. об этом у Розанова: "Не на меня одного эти тревоги, среди болезней и страшной собственной бедности, производили впечатление необыкновенной душевной чистоты Л-ва" (Литературные изгнанники. С. 385).
   С. 169. ...конечно...-- Вписано над зачеркнутым: "третье".
   С. 170. Уманов пишет неохотно и see продолжает пребесгпол- ково малодушествовать. -- Имеется в виду письмо Уманова от 12 октября 1889 г. (ГЛМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед. хр. 268. Л. 29--34 об.), ответе на леонтьевское письмо от 23 сентября.
   С. 170. Александров ~ уехал в Ярославль в учителя к сыну миллионера Леонида Ник<олаевича> Пастухова (купца). -- Леонтьев передает новость, сообщенную Александровым в письме от 31 октября. Протекцию ему составил П. Е. Астафьев (ГЛМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед. хр. 76. Л. 13 об.). См. также: Александров. С. 77 (письмо от 4 ноября 1889 г.).
   С. 170. ...средства... -- Вписано над зачеркнутым: "возможность".
   С. 170. ...поступить доцентом чего-то ~ в Одессу... -- Имеется в виду Новороссийский университет.
   С. 170. ...мои Греческ<ие> повести. -- Речь идет о трехтомнике "Из жизни христиан в Турции" (1876).
   

57
Фудель -- Леонтьеву. 23 ноября 1889 г.

   Автограф: РГАЛИ. Ф. 2980. Оп. 1. Ед. хр. 1037. Л. 35--38 об.
   Печатается впервые по автографу.
   
   Ответ на письмо от 16 ноября.
   
   С. 171. ...как "раб лукавый и ленивый"... -- Аллюзия на Мф. 25,
   С. 171. ...законоучительство в трех мелких школах... -- 1 сентября о. Иосиф был назначен законоучителем церковно-приходской школы при соборе, а 19-го -- в училище и школе при Старосельских железнодорожных мастерских (см.: ДРЗ. Ф. 8. Оп. 1. Ед. хр. 15. Л. 2 об.).
   С. 171. ...иеромонах Антоний, Иванцов-Платонов, Астафьев... -- К 1892 г. к этому ряду корреспондентов прибавился еще И. Ф. Романов (Рцы), с которым Фудель вел "оживленную переписку": "горячо ломаем копья из-за Леонтьева" (письмо к Александрову от 8 июня 1892 г.; РГАЛИ. Ф. 2. Оп. 1. Ед. хр. 771. Л. 19 об.).
   С. 171. Недавно послал я Уманову пастырское послание... -- Обыгрывается богословский термин ("пастырскими посланиями" называют послания св. ап. Павла к Тимофею и Титу).
   С. 171. ...заблудшая овца, которую надо идти отыскивать, оставив стадо свое. -- Аллюзия на Мф. 18: 12--13.
   С. 172. ...со времени моего посвящения ни одного письма мне не написал, точно будто я ему нанес оскорбление своим рукоположением!.. -- Уманов, действительно, был просто озадачен рукоположением Фуделя. Последним письмом, полученным Фуделем от Уманова, была эпистола от 22 июня 1889 г., приведенная ниже почти целиком. По прочтении этого письма не вполне ясно, сообщил ли Фудель о готовящемся рукоположении или только о переезде. Скорее всего, сообщил, но Уманов старается, по-видимому, отгородиться от этой новости, повергшей его в недоумение.
   

"Мокшань 22 июня 89

   И удивили, и опечалили Вы меня очень своим последним письмом, дорогой мой Осип Иванович! Для меня Ваш переезд в Вильно значит только то, что мы с Вами больше уже никогда не увидимся, для Вас же? Вы и сами еще наверно не знаете, что будет значить для Вас этот переезд. -- Дай Бог, от всей души желаю, чтобы Вам было лучше, чем в Москве, но вряд ли это будет. -- По-моему Вы сделали непростительную ошибку. -- Я на своей собственно шкуре испытываю теперь все прелести этой так наз<ываемой> провинциальной жизни и на каждом шагу проклинаю "консерватизм" моей натуры, в силу которого никак не могу подняться с того места, на котором сижу.
   Вы же будете горько плакаться на Ваш врожденный "либерализм", повинуясь которому никак не можете пригвоздить себя к одному месте.
   Ну, что за необходимость была, скажите пожалуйста, выкинуть такое salto mortale? Силком что ли Вас перетащили из Московского Губернского Правления в Вильно? Ведь нет? По доброй воле.
   Жду с большим нетерпением обстоятельных и подробных разъяснений этой загадки.
   Я помню, что шла речь о Западе и Юге, когда мы виделись с Вами в последний раз в Москве. Но тогда были и причины на то. Жить было не на что, денег не откуда было брать. Тогда все было понятно. А теперь? Ведь Вы же получали 60 рублей в месяц и сами же много раз говорили, что на эти деньги жить можно...
   Я ничего не понимаю. -- Разъясните, разъясните скорее. -- Адрес мой в г. Мокшань, Пензенской Губернии. -- Я пребываю пока в этом богоспасаемом граде командированный в помощь к Судебному Следователю и умираю от тоски и абсолютного безделья. <...> Скучаю, злюсь, ничего не делаю. -- В карты не играю, не танцую, книг не читаю, газет тоже, много сплю и ем, но несмотря на это не чувствую себя здоровым. -- Часто думаю о том, чтобы перебраться в Москву, мечтал о том, что будем опять вместе, каждый день видеться и пить чай с пуншевой карамелькой. Но все это мечта, дым. -- Я впрочем и сам всегда знал, что это дым.
   Не судьба видно с Вами быть. Против рожна не попрешь. -- А никогда, надеюсь, жне забудете прошлогодней весны. -- Сколько волнений, тревог, радостей пережили вместе. -- Да, пережили, потому что жили, а не прозябали.
   Еще раз желаю Вам полного счастья на новоселье, радостей и успеха в делах. <...>

Ваш Н. Уманов.

   Виделись ли с Констант<антином> Николаев<ичем>. Очень ли он сердит на меня?" (РГАЛИ. Ф. 290. Оп. 1. Ед. хр. 110. Л. 11-- 13 об.).
   На "пастырское послание" Фуделя Уманов ответил из Владыкина 13 ноября. Видимо, письмо шло долго, раз к 23 ноября еще не пришло в Белосток. Уманов отвечал уже довольно смягченным тоном, но опять же несколько отстраненно, как будто его друг просто переехал в захолустный город: "Мне все кажется, что Вы поторопились, что следовало бы немного подождать, послужить в гражданской службе, как и советовал о. Амвросий, для того, чтобы убедиться в том, как скверна и подла эта служба и никогда не жалеть о ней. -- Вы слишком мало послужили для того, чтобы понять и почувствовать все это. <...> Довольны ли Вы жизнью в уездном городе? Нравится ли Вам тип захолустных жителей? Я в восторге от некоторых уездных городов Пензенской Губернии -- особенно от Мокшаня, в котором провел нынешнее лето. Столько здесь патриархальности и умилительного добродушия, столько сплетен и курьезов, столько наивности и старомодности, что, право, подчас казалось, будто Александр 2-ой не царствовал никогда. <...> Скажите, что Вы читаете теперь и не собираетесь ли чего написать в новом Цертелевском журнале? Я ничего не читал, а об писании и не помышляю. Нет на то ни время, ни охоты. -- Не знаете ли где теперь Шарапов и что делает? Переписываетесь ли с Александровым и чем он занят?
   Ничего ни об ком не знаю, -- хотя и часто вспоминаю" (Там же. Л. 30--30 об., 32 об.--33 об.).
   С. 172. Читаю Фаррара, толковое Евангелие еп<ископа> Михаила, библейскую историю... -- Имеются в виду книги: Фаррар Ф.-В. 1) Жизнь Иисуса Христа: В 2 ч. / Пер. с англ. А. П. Лопухина. СПб., 1885; 2) Жизнь и труды св. апостола Павла / Пер. с англ. А. П. Лопухина. СПб., 1887 (в том же году книга вышла и в Москве в пер. и с предисл. Ф. М. Матвеева); Библейская история при свете новейших исследований и открытий. Ветхий Завет: В 2 т. / Сост. А. П. Лопухин. СПб., 1889. T. 1: От сотворения міра до пророка Самуила. О "Толковом Евангелии" см. прим, к письму 51 на с. 539.
   С. 172. ...читаю "Избранные места из творений св<ятителя> Дмитрия Ростовского"... -- Речь идет о неоднократно выходившем сборнике: Избранные места из творений святителя Димитрия, митрополита Ростовского. С изм. и объясн. некоторых выражений. 1-е изд. СПб., 1863. Очередное переиздание выходило и в 1888 г., возможно, именно его и читал Фудель.
   С. 172. ..."ищите и обрящете"... -- Мф. 7: 7.
   С. 172. pia desideria -- благое намерение (лат.).
   С. 173. Греческие повести Ваши я вышлю Вам посылкой через неделю... -- Обещание было выполнено (см. с. 174).
   

58
Фудель -- Леонтьеву. 7 декабря 1889 г.

   Автограф: РГАЛИ. Ф. 2980. Оп. 1. Ед. хр. 1037. Л. 39.
   Печатается впервые по автографу.
   
   Открытое письмо.
   

59
Леонтьев -- Фуделю. 17 декабря 1889 г.

   Автограф: РГАЛИ. Ф. 290. Оп. 1. Ед. хр. 100. Л. (76 а).
   Печатается впервые по автографу.
   
   Открытое письмо. Ответ на письма от 23 ноября и 7 декабря.
   
   С. 174. Книжку получил. -- Имеется в виду один из томов трехтомника "Из жизни христиан в Турции".
   С. 174. ...очень занят и сверх этого претерпеваю одну совершенно неожиданную домашнюю скорбь... -- Объяснение дано в письме от 12--13 января 1890 г. (с. 177, 179--180).
   С. 174. ...стать... -- Вписано над зачеркнутым: "быть".
   

60
Фудель -- Леонтьеву. 28 декабря 1889 г.

   Автограф: РГАЛИ. Ф. 2980. Оп. 1. Ед. хр. 1037. Л. 40--42 об.
   Печатается впервые по автографу.
   
   Ответ на письмо от 17 декабря.
   
   С. 174. ...снял маленький. -- Такая же фотография сохранилась в фонде Фуделей в ДРЗ. См. вклейку, ил. 1.
   С. 175. ...согласен с В. А. Грингмутом, который в своей статье очень метко указал характерные черты Вашего таланта. -- Речь идет о статье "К. Н. Леонтьев как беллетрист" (см. примеч. на с. 516). По мнению Грингмута, произведения Леонтьева "поражают вас обилием живых до реальности, живых и вместе с тем до идеальности типических характеров". "Одна из наиболее ярких выдающихся особенностей творческого таланта Леонтьева заключается именно в том, что всякое лицо, до которого он коснется в своих рассказах <...> тотчас же оживает и вырастает перед вашим воображением с животрепещущею плотью и кровью. <...> ...слишком зоркому и придирчивому критику иной раз эти лица могут показаться как бы все стоящими на первом плане без должной перспективы" (Гр. 1887. 5 февр. No 11. С. 5). "Леонтьев не беллетрист, а поэт, одаренный высоким эстетическим чутьем и удивительною способностью оживлять для нас до полной осязаемости свои поэтические образы" (Там же. С. 6).
   С. 175. ...вторая часть произвела на меня очень сильное впечатление ~ первая часть "Одиссея" слабее второй... -- Первые части романа после журнальной публикации вошли в т. II и III трехтомника "Из жизни христиан в Турции", первая часть при этом была разделена на две, выделена новая -- "Наш приезд в Янину", но Фудель здесь под "второй частью" подразумевает не ее, а то, что вошло в т. III -- "Мои первые испытания и успехи, соблазны и дела", где повествование становится более динамичным. (Как вторую ее рассматривает и Леонтьев, ср. письмо 62.)
   С. 175. Когда и где напечатаете третью часть "Одиссея"? -- См. примеч. к письму 62 на с. 551.
   

61
Леонтьев -- Фуделю и Е. С. Фудель. 30 декабря 1889 г.

   Автограф: РГАЛИ. Ф. 290. Оп. 1. Ед. хр. 101. Л. 1. Приписка на письме Е. П. Леонтьевой к Е. С. Фудель. Адрес на конверте -- рукой Леонтьева.
   Печатается впервые по автографу.
   
   Год устанавливается по почтовому штемпелю: 31 декабря 1889 г. Козельск.
   

62
Леонтьев -- Фуделю. 12--13 января 1890 г.

   Автограф: РГАЛИ. Ф. 290. Оп. 1. Ед. хр. 100. Л. 70--73 об.
   Фрагмент письма впервые опубликован (с неточностями): ИП. С. 483--484.
   Печатается по автографу.
   
   Ответ на письмо от 28 декабря 1889 г.
   
   С. 176. ..."домашние скорби", которые я Вам мельком упомянул... -- В автографе ошибочно: "на которые я Вам мельком упомянул" (вероятно, Леонтьев собирался написать: "на которые я Вам мельком намекнул"). Речь идет о намеке в письме 59.
   С. 177. ...избавиться от статьи о Толстом... -- Имеется в виду статья "Анализ, стиль и веяние". Леонтьев закончил ее 9 января 1890 г. Ср. в письме к Александрову от 11 января: "Статью о Толстом третьего дня "стряхнул с плеч", как Вы прекрасно выразились (она очень утомила меня)..." (Александров. С. 82).
   С. 177. ...статью о сочин<ениях> Марко Вовчка... -- Имеется в виду статья "О сочинениях Марко-Вовчка" (03. 1861. No 3; см.: СС, VIII, 17--63).
   С. 177. ...опасаясь... -- Далее начато и зачеркнуто: "то>го>".
   С. 177. ...слышать еще раз, что мои романы скучны. -- Леонтьев вспоминает отзывы о романе "Одиссей Полихрониадес" В. М. (В. В. Маркова) в "Санкт-Петербургских ведомостях" (1876. 21 авг. No 230. С. 2), Е. Л. Маркова в "Голосе" (1878. 28 янв. No 29. С. 1) и, главным образом, обидевший его эпистолярный отклик Вс. С. Соловьева от 18 июня 1879 г. (см.: 4, 957--958, 961--962).
   С. 177. ...надеюсь... -- Перед этим начато и зачеркнуто: "д<умаю?>".
   С. 177. ...взяться за роман ~ в Православном) духе. -- Речь идет о романе "Подруги".
   С. 177. ...по многим причинам... -- Перед этим зачеркнуто: "уж".
   С. 177. ...своей мысли... -- Вписано над зачеркнутым: себе "и".
   С. 177. ...очень трудно. -- Далее зачеркнуто: "На".
   С. 177. ...жребий писать роман... -- С разрешения старца Амвросия Леонтьев иногда прибегал в трудных (но только относящихся к так называемым "средним", не влияющим на спасение души и т. п.) случаях к жребию: за икону прятались бумажки с разными вариантами ответов, вынутый после троекратной молитвы ответ и считался выпавшим жребием. Весной 1889 г. Леонтьев не мог сделать выбор -- рассказать об истории своего обращения в форме автобиографических записок или в форме романа. Жребий указал на роман, и старец благословил это решение. См. об этом в письме к Филиппову от 7 апреля 1889 г. (5, 886). См. также письмо к Александрову от 20 октября 1889 г. (Александров. С. 75),
   С. 178. Пока... -- Вписано над зачеркнутым: "Когда".
   С. 178. ...не писать более для печати. -- О своем желании отказаться от текущей публицистики Леонтьев писал 30 мая 1889 г. О. А. Новиковой (см.: Оптинский альманах. Оптина пустынь, 2008. Вып. 2. С. 125), неоднократно -- Розанову и другим корреспондентам.
   С. 178. ...Бог помог без скорби мне отказаться от мяса... -- В письме к Губастову от 17 августа 1889 г. Леонтьев рассказывал: "...я с разрешения старца с последней масляницы вовсе отказался от мяса <...>. ...как только помолился, решился и благословился обходиться без мяса, по-монашески -- так и привык со внезапностью, которая меня самого удивляет! -- Точно будто бы и никогда его не было. -- Хотел и курить бросить попытаться, но От<ец> Амвросий не велит, потому что это труднее и борьба помешает мне писать" (РГАЛИ. Ф. 290. Оп. 1. Ед. хр. 28. Л. 202 об.--203). Для сравнения (чтобы оценить трудность отказа от мясной пищи для Леонтьева) см.: 82, 846.
   С. 178. pagani -- язычники (лат.)
   С. 178. А позднее... -- Перед этим зачеркнуто: "И".
   С. 178. ...за 30 лет "благодетельных" реформ... -- См. примеч. на с. 484.
   С. 178. ...поднималась все выше... -- Перед этим зачеркнуто: "скоро".
   С. 178. Года -- малы... -- Было: "И года -- малы".
   С. 179. Архимандрит потребовал ее удаления... -- Об этой же истории Леонтьев сообщил 11 января Александрову. В отличие от письма к Фуделю, здесь Леонтьев уточнил, что вернули Лизавету Павловну "с уговором -- испытать до мая" (Александров. С. 84).
   С. 179. ...при мысли... -- Далее зачеркнуто: "что".
   С. 179. ...открываются на ногах и вообще на теле -- раны... -- См.: Александров. С. 17.
   С. 179. ..."все в Поднебесной Изменой грозит!" -- Цитата из романса А. Л. Гурилева на стихи H. М. Коншина (1793--1859) "Век юный, прелестный...". Леонтьев цитировал его в романе "Две избранницы" (5, 161).
   С. 179. ...смущает... -- Перед этим начато и зачеркнуто: "несколько?)".
   С. 179. ...Саша Пронин ~ от Князя Вяземского (из имения)... -- Накануне, 11 января, Леонтьев писал об этом же Александрову. См.: Александров. С. 84--85. Интересна реакция на эту новость другого ученика, Кристи. После встречи с Фуделем, рассказавшим о домашних скорбях Леонтьева, он писал в Оптину пустынь: "...Вам это конечно больно, но признайтесь, что именно по Вашим же вкусам не мог же Сашка Красавец остаться верным Варе" (ГЛМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед. хр. 159. Л. 32). Позднее Кристи глубоко раскаивался в этих словах, объясняя их своим болезненным состоянием (Там же. Л. 35; письмо от 22 марта 1890 г.). Имение Вяземских -- село Попелёво Козельского уезда Калужской губернии.
   С. 179. ...наделал долгов... -- Далее зачеркнуто: "Но он".
   С. 179. ...к отцу (под Москву)... -- В деревню Мазилово, уроженцем которой был А. Т. Пронин.
   С. 180. ...устроить на должность... -- Леонтьев по протекции кн. А. Д. Оболенского устроил Александра Пронина урядником. См.: Александров. С. 100, 110. Готовиться к экзамену на эту должность он начал в мае (Там же. С. 98), поступил на службу в августе 1890 г.
   С. 180. ...по поводу всех этих... -- Перед "поводу" начато и зачеркнуто: "эт<ому>".
   С. 180. ...племянницу-монахиню... -- Имеется в виду Е. В. Сам- бикина.
   С. 180. ...напутствовать умирающих (помните -- вы писали?), _ См. с. 171.
   С. 180. ...напечатана в "Русск<ом> Вестн<ике>" 78--79 года под особым заглавием -- "Камень Сизифа" и с маленьким особым прибавлением -- "Я купец". -- Леонтьев не точен вторая половина эпопеи ("Камень Сизифа (Еще и воспоминаний Одиссея Полихрониадеса, загорского грека") печаталась в PB в 1877--1878 гг. (1877. No 8, 10, 11, 12; 1878. No 7, 8, 9, 10). Последняя, незавершенная, часть ("Я купец! (Отрывок из воспоминаний Одиссея Полихрониадеса, загорского грека)", забытая Леонтьевым и обнаруженная им в 1882 г., опубликована в августовской книжке "Русского вестника" того же года. См.: 4, 945, 955--956.
   С. 180. ...не нашел средств издать. -- Об отдельном издании романа Леонтьев думал еще в 1886--1887 гг. Издание должно было выйти с исправлениями, для чего в 1888 г. Леонтьев послал "Одиссея..." своему бывшему сослуживцу дипломату М. К. Ону с просьбой уточнить реалии, цитаты, оттенки переводов. Поиски издателя не увенчались успехом (см. подробнее: 4, 963--969). Любопытно, что за два дня до письма Фуделю Леонтьев писал об этой нерешенной проблеме Филиппову: "Я не смею даже надеяться найти издателя для полного издания "Одиссея Полихрониадеса"!" (Там же. С. 967). Хлопоты продолжались буквально до последних дней жизни Леонтьева (см. примеч. на с. 580--581).
   С. 180. ...есть для себя книжка -- единственная... -- Эта книжка (переплетенные оттиски из "Русского вестника") с авторской правкой сохранилась в коллекции А. Ф. Маркова, которым и была предоставлена для публикации в ПСС. См. Т. 4.
   С. 181. За портретик благодарю. Он очень мил, хотя и мал. -- См. примем, на с. 548.
   С. 181... .почему же ~ фотографическая) мастерская называется) ателье. Вот халуёвина-то! -- Фотография была снята в бе- лостокском "ателье Соловейчика". О нелюбви Леонтьева к "хамским" словам см. примем, на с. 477--478.
   

63
Фудель -- Леонтьеву. 31 января 1890 г.

   Автограф: РГАЛИ. Ф. 2980. Оп. 1. Ед. хр. 1038. Л. 2.
   Печатается впервые по автографу.
   
   Открытое письмо.
   

64
Леонтьев -- Фуделю. 11 февраля 1890 г.

   Автограф: РГАЛИ. Ф. 290. Оп. 1. Ед. хр. 100. Л. 75--76 об.
   Фрагмент впервые (с неточностями) опубликован: ИП. С. 486.
   Печатается по автографу.
   
   Ответ на открытое письмо Фуделя от 31 января 1890 г.
   
   С. 182. ...ехать в Кишинев на сватьбу сестры ~ заехать ко мне в конце января... -- Речь идет о поездке Кристи на свадьбу сестры Александры. Ср. в письме к Александрову от 12 февраля: "А Кристи обманул меня <...> обещал заехать на обратном пути в Петербург из Кишенева, куда он ездил на сватьбу сестры, -- и вот уже два месяца скоро -- ни слуху ни духу!" (Александров. С. 90). Последняя на тот момент весточка от Кристи -- открытка, отправленная из Петербурга 9 января 1890 г. (ГЛМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед. хр. 159. Л. 27). По пути в Кишинев в двадцатых числах января Кристи навестил Фуделя в Белостоке (см. письмо 65 и примем, на с. 554). Перенесенные в конце 1889 г. личные потрясения и болезни (в том числе второй инсульт), едва оправившись после которых Кристи погрузился в семейные хлопоты, стали толчком к его душевному недугу.
   С. 182. Завтра начинаю говеть; -- дома, конечно. -- Говеть -- готовиться ко св. причащению. См. также примем, на с. 520--521.
   С. 182. Двое молодых людей ~ поступили недавно в Скит. -- Не называя их имен, Леонтьев сообщил о том же событии Александрову (Александров. С. 89).
   С. 182. Их одели (т. е. надели с молитвой ряски)... -- Возможно, речь идет о совершении малого пострига (последовании облачения в рясу и камилавку).
   С. 182. ...уехали ~ в общину, которую Шидловская устроила в своем имении... -- Николо-Тихвинская женская община была устроена в 1889 г. в имении Пятницкое Бирючинского уезда Воронежской губернии (сейчас -- Белгородская область), а в 1899 г. получила статус монастыря с названием Николо-Тихвинский. По-видимому, в документах основательница общины именовалась по своей девичьей фамилии -- Шабельская. См.: Православные русские обители: Полн. илл. описание всех православных русских монастырей в Российской Империи и на Афоне. СПб., 1994 (репр.: СПб., 1910). С. 488. По другим источникам, община была основана Василием Николаевичем Шабельским, братом В. Н. Шидлов- ской.
   С. 182. ...благословил написать для "Гражд<анина>" небольшую статью... -- Имеется в виду статья "Добрые вести".
   С. 183. ...поэтому там... -- Перед этим начато и зачеркнуто: "та<м>".
   С. 183. Статью мою (критическую) я послал Бергу еще 10 января... -- Речь идет об отправленной в "Русский вестник" статье "Анализ, стиль и веяние" (опубл.: PB. 1890. No 6. С. 245--277; No 7. С. 234--268; No 8. С. 205--244). См. также: Александров. С. 86.
   С. 183. Поручил одной знакомой даме... -- "Литературные" поручения Леонтьева в Петербурге выполняла О. М. Кошевская. По словам М. В. Леонтьевой, она "много полезна была дяде по некоторым литератур<ным> делам, почему дядя и был с ней в переписке" (62. 649).
   С. 183. ...слишком похоже на "Русский Вест<ник>", чтобы иметь особый успех. -- Состав сотрудников нового журнала почти совпадал с кругом постоянных авторов "Русского вестника". См. примеч. 124 на с. 37.
   С. 183. Ходят слухи об отставке Бисмарка... -- Бисмарк вышел в отставку 20 марта 1890 г.
   С. 183. ...и без тормоза... -- Перед "тормоза" зачеркнуто: "его". Подразумевается сдерживающее влияние Бисмарка.
   С. 183. ...по рецепту Достоевск<ого> и Соловьева... -- Речь идет об идее построения Царства Божия на земле. Ср. со словами из речи Соловьева на могиле Достоевского 1 февраля 1881 г., приведенными им в предисловии к "Трем речам в память Достоевского": "Действительность Бога и Христа открылась ему во внутренней силе любви и всепрощения, и эту же всепрощающую благодатную силу проповедовал он как основание и для внешнего осуществления на земле того царства правды, которого он жаждал и к которому стремился всю свою жизнь" (Соловьев Вл. Три речи в память Достоевского (1881--1883 гг.). М., 1884. С. 4; то же: Соловьев Вл. С. Собр. СОЧ. СПб., (1905). Т. III. С. 170).
   

65
Фудель -- Леонтьеву. 19 февраля 1890 г.

   Автограф: РГАЛИ. Ф. 2980. Оп. 1. Ед. хр. 1038. Л. 3--7 об.
   Печатается впервые по автографу.
   Ответ на письмо от 11 февраля.
   
   С. 184. И. И. Кристи был у меня... -- Кристи писал Леонтьеву из Киева 1 марта: "Проездом из Петербурга в Кишинев, я остановился у Фуделя на четыре часа, видел, как он любим и как он там нужен и вместе с тем ему трудно, т. е. он подчинен соборному протоиерею, которого не любит" (ГЛМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед. хр. 159. Л. 32).
   С. 184. ...два очерка "На аванпосте Православия"... -- Вероятно, замысел не был реализован.
   С. 184. Св. Дмитрий Ростовский писал: "Моему сану надлежит Слово Божие проповедовати не точию языком ~ то моя должность..." -- В предисловии к указанному выше (в примеч. на с. 541) изданию избранных творений св. Димитрия цитировались его письма к иноку Чудова монастыря Филологу, в частности и фрагмент, приведенный здесь Фуделем. Ср. в современном переиздании: Жизнь Святителя Димитрия Ростовского // Св. Димитрий Ростовский и его избранные творения, переведенные на русский язык. СПб., 1998. С. 16.
   С. 184. ...и камни должны возопить. -- Ср. Авв. 2: 11; 3 Езд. 5: 5; Лк. 19: 40.
   С. 185. ...первую свою проповедь я говорил 4-го февраля в "Неделю о Страшном суде". -- Неделя о Страшном суде -- в православном церковном календаре -- название предпоследнего воскресения перед началом Великого поста. Проповедь, аккуратно переписанная Е. С. Фудель набело в тетрадь, сохранилась вместе с другими первыми гомилетическими опытами о. Иосифа: ДРЗ. Ф. 8. Оп. 1. Ед. хр. 2. Л. 23 об.--26 об.
   С. 186. "Обязательно заяц", -- помните? -- См. в воспоминаниях Фуделя (с. 444). "Обязательно" и "безразлично" -- слова, с которыми Леонтьев особенно боролся.
   С. 186. ...от одного офицера Николаевской Инженерной Академии... -- Сведений о нем найти не удалось. Николаевская инженерная академия -- высшее военное учебное заведение, созданное в 1855 г. на базе офицерских классов Николаевского инженерного училища.
   С. 186. ...недавно в Петербургской Духовной Академии принял монашество один врач. -- Речь идет об И. И. Оболенском. "Вчера, 22 февраля <...> в домовой церкви с.-петербургской духовной академии за всенощным бдением преосвященным ректором академии Антонием, епископом Выборгским, был совершен обряд пострижения в монашество над вольно-слушателем академии врачом И. И. Оболенским" (Гр. 1890. No 54. 23 февр. С. 3). См.: 82, 1082--1083.
   

66
Фудель -- Леонтьеву. 27 февраля 1890 г.

   Автограф: РГАЛИ. Ф. 2980. Оп. 1. Ед. хр. 1038. Л. 8.
   Печатается по автографу.
   
   Открытое письмо.
   
   С. 186. ...пострижение в монашество уездного врача Тамбовской губ<ернии> Ив<ана> Ив<ановича> Оболенского. -- См. примеч. к письму 65.
   

67
Леонтьев -- Фуделю. 28 февраля 1890 г.

   Автограф: РГАЛИ. Ф. 290. Оп. 1. Ед. хр. 100. Л. (76 б).
   Фрагмент письма впервые опубликован (с неточностями): Летописи ГЛМ. М., 1948. Кн. 12. С. 164; см. также: ИП. С. 488.
   Печатается по автографу.
   
   Открытое письмо. Ответ на письмо Фуделя от 19 февраля 1890 г.
   
   С. 187. ...до конца Поста очень занят... -- Подразумевается: романом "Подруги" и статьей "Добрые вести".
   С. 187. ...вашу статью... -- Речь идет о статье по поводу брошюры Леонтьева о национальной политике.
   С. 187. ..."Русск<ое> Д<ело>" возобновилось. -- Газета возобновилась после почти годичного закрытия.
   С. 187. Он пишет мне, что желал бы иметь разбор моей "Нац<иональной> Пол<итики>". -- Шарапов писал об этом Леонтьеву 8 февраля 1890 г. Он ожидал такого разбора от И. Ф. Романова-Рцы (Переписка с Шараповым. С. 135--136; 82, 1143).
   С. 187. Сейчас ушел от <меня> Гр<аф> Л. Н. Толстой. -- Подробнее о встрече с Толстым Леонтьев рассказал в письме к Филиппову от 14 марта 1890 г. (см.: Трибуна русской мысли. 2002. No 3. С. 120--127; публ. Г. Б. Кремнева) и к Губастову от 10 декабря 1890 г. (РГАЛИ. Ф. 290. Оп. 1. Ед. хр. 28. Л. 216 об.--217).
   

68
Леонтьев -- Фуделю. 15 марта 1890 г.

   Автограф: РГАЛИ. Ф. 290. Оп. 1. Ед. хр. 100. Л. 77--78 об.
   Фрагмент письма впервые опубликован (с неточностями): ИП. С. 489--490.
   Печатается по автографу.
   
   С. 188. Вчера окончил для "Гражд<анина>" статью на 4 No-ра "Добрые вести"... -- Статья опубликована в "Гражданине": 1890. 22 марта. No 81. С. 1--2; 24 марта. No 83. С. 2; 28 марта. No 87. С. 2; 7 апр. No 95. С. 2.
   С. 188. ...написавши не помню что -- отнес Каткову, он тоже не одобрил... -- Речь идет о 1850-х гг. С Катковым Леонтьев познакомился через гр. Е. В. Салиас де Турнемир. Возможно, здесь Леонтьев вспоминает тот же отзыв Каткова, что приведен в несколько другом варианте в записках "Моя литературная судьба" (61, 47) и касается, скорее всего, одного из фрагментов будущего романа "Подлипки".
   С. 188. ...верил почему-то... -- Далее начато и зачеркнуто: "чт<о>".
   С. 188. ...под обоими тетрадками... -- Перед "обоими" зачеркнуто: "двумя".
   С. 188. Осень я с ранних лет любил (подобно Пушкину) больше всех времен года... -- Отсылка к стихотворению Пушкина "Осень" (1833).
   С. 189. ...тот наложит... -- Перед этим зачеркнуто: "у того и".
   С. 189. ...даже Александрову ~ говорил, чтобы он о природе, по возможности, бросил писать... -- Леонтьев, видимо, неоднократно давал подобные советы Александрову. 8 декабря 1887 г. он призывал его написать о Бисмарке (сам воспев при этом настоящий гимн его личности; Александров. С. 23--24). В письме от 15 января 1888 г. он наставлял молодого поэта: "Я говорил Вам, что только посвящения Ваши (Астафьеву, Каткову, Фету и мне) носят особую печать уже по самому предмету своему: никто этим 4 лицам до Вас посвящений не писал; -- здесь действовала на Вас сама жизнь <...>. Когда же Вы пишете о любви или о природе, или о Ваших молодых сомнениях и грусти -- то все слышно что-то слишком знакомое (30 и 40-х годов). <...> Что касается до моря, природы и т. п. -- то я убежден, что после Гёте, Victor Hugo, Пушкина, Фета, Майкова, Лермонтова, Жуковского и т. д. едва ли и можно в течение 50 лет, по крайней мере, что-нибудь сказать хорошее... Не могу и вообразить! <...> Религия, общественная жизнь, культ сильных личностей, пожалуй (ну, хоть Бисмарка, Скобелева)... Отпор демократическому прогрессу... Вот богатое поприще... Будьте резкой антитезой Некрасову, Плещееву, Минскому -- и будет физиогномия. -- "Голенищевы" эти нынешние все -- все-таки 40-е года, не более!.." (Александрову. С. 27--29; исправлено по автографу). Наконец, 3 мая 1890 г., после рассуждений о христианском пессимизме и философии Э. фон Гартмана, Леонтьев восклицает: "Вот, кстати сказать, о чем надо писать теперь стихи; а не о том, как волны Чорного моря плещут у Ланжероновой дачи в Одессе и не о "русалках"... милый мой..." (Там же. С. 95; уточнено по автографу). Но Александров, как показало время, не сумел воспользоваться советами своего учителя и остался третьеразрядным лириком. Что же касается его попыток "гражданской поэзии", то и эти стихи не выбивались из общего ряда журнально-газетной поэзии.
   С. 189. ...сказать нового... -- Далее зачеркнуто: "и хоро<шего>"; "в повестях и стихах" вписано над зачеркнутым.
   С. 189. ...роман Достоевского "Оскорбл<енные> и Униженные" -- в 62-м или 63 году показался и мне, и многим несносной старой песнью. -- Роман "Униженные и оскобленные" (1860--1861) напечатан в журнале "Время" (1861. No 1--7).
   С. 189. ...страстная тенденциозность Вл<адиміра> Сер<геевича> Соловьева могла побудить его вспомнить через 20 лет в публичной речи об этом плохом произведении писателя на столь избитую тему. -- Леонтьев имеет в виду фрагмент из "Первой речи в память Достоевского" (1861), где роман упомянут лишь вскользь вместе с повестью "Бедные люди" (Соловьев Вл. Три речи в память Достоевского. С. 13--14).
   С. 189. ...искусство не жизнь. -- Далее зачеркнуто: "И".
   С. 189. ...их приемы... -- Перед этим зачеркнуто: "или".
   С. 189. ...а сколько... -- Далее зачеркнуто: "еще".
   С. 190. ...короткого времени... -- Далее зачеркнуто: "в 1-м веке".
   С. 190. ...Жуковский ~ современник события ("Певец во стане Русских воинов"); через 20--30 лет написал Пушкин "Бород<инскую> годовщину" и "Клеветн<икам> России" и Лермонтов свое "Бородино"... -- Упомянуты стихотворения В. А. Жуковского (1812), А. С. Пушкина (1831) и М. Ю. Лермонтова (1837).
   С. 190. ...иначе, но прекрасно осветить... -- Ср. в статье "Анализ, стиль и веяние" (СС, VIII, 221).
   С. 190. Но и здесь... -- Было: "Но и это да<же?>".
   С. 190. ...и хотя... -- Вписано над зачеркнутым: "и рассказ и".
   С. 190. ...хотели суда... -- Перед этим зачеркнуто: "хотит<е>".
   С. 191. Я не в силах...-- Далее зачеркнуто: "вам всего".
   С. 191. ...8--10! -- Перед этим зачеркнуто: "7" ("7" было перед зачеркиванием исправлено на: 8).
   С. 191. ...чтобы вы... -- Далее зачеркнуто: "посредством".
   С. 191. ...ввиду смешанной паствы... -- Перед этим зачеркнуто: "при<ходится?>".
   С. 191. ...возвращается из своего изгнания. -- Т. е. из Мазилова; см. с. 179.
   С. 191. От Кристи недавно получил письмо из Киева... -- Имеется в виду письмо от 1 марта 1890 г. (ГЛМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед. хр. 159. Л. 28--33 об.). Ср. в письме к Александрову от 25 марта 1890 г.: "И. И. Кристи очень был болен" (Александров. С. 91). Ср. также: "От Кристи и слухов нет с весны" (Там же. С. 103; И июля 1890 г.).
   

69
Фудель -- Леонтьеву. 26 марта 1890 г.

   Автограф: РГАЛИ. Ф. 2980. Оп. 1. Ед. хр. 1038. Л. 9.
   Печатается впервые по автографу.
   
   Открытое письмо. Ответ на письмо от 15 марта.
   

70
Леонтьев -- Фуделю. 3 апреля 1890 г.

   Автограф: РГАЛИ. Ф. 290. Оп. 1. Ед. хр. 100. Л. <79>.
   Печатается впервые по автографу.
   
   Открытое письмо. Ответ на открытое письмо от 26 марта.
   
   С. 192. ...получил еще 2 No "Гражд<анина>" под бандеролью... А позднее еще 2 и конец. -- Речь идет о статье "Добрые вести" (см. примеч. на с. 556).
   С. 192. ...пока не прочтете возражения моего Астафьеву (теперь кончаю и напечатаю, где придется)... -- Речь идет о статье "Ошибка г. Астафьева" (Гр. 1890. 26 мая. No 144. С. 3; 29 мая. No 147. С. 4), возражении на его работу "Национальное самосознание и общечеловеческие задачи". После "не прочтете" зачеркнуто: "или". С. 192. ...письма...-- Перед этим зачеркнуто: "большого".
   С. 192. ...ввиду важных перемен на Западе... -- Подразумеваются политические последствия отставки Бисмарка.
   

71
Фудель -- Леонтьеву. 25 апреля 1890 г.

   Автограф: РГАЛИ. Ф. 290. Оп. 1. Ед. хр. 1038. Л. 10--17 об.
   Печатается впервые по автографу.
   
   С. 193. ...среди тяжелой обстановки провинциального закрытого заведения. -- Фудель окончил Рязанскую мужскую гимназию (см. во вступительной статье, с. 20), но до этого, из-за перемещений отцовского полка, "переменил целых четыре гимназии" (Тихомиров А. А. Тени прошлого. Отец Иосиф Фудель // ДРЗ. Ф. 8. Оп. 1. Ед. хр. 16. Л. 4 об.).
   С. 196. ...надеюсь после Успеньева дня лично Вас обнять... -- т. е. после 15 августа, дня Успения Пресвятой Богородицы.
   С. 197. ...штундисты... -- последователи "Штунды" (от нем. Stunde, час), религиозного течения протестантского характера.
   С. 197. ..."не ведаем коего духа есмы". -- Измененная цитата: Лк. 9: 55.
   С. 197. ...что Вы написали о недостатках монашества. -- Темы "несовершенства" современного монашества Леонтьев коснулся во второй главе статьи "Добрые вести" (81, 419--423).
   С. 197. ...хорошие статьи Иер<омонаха> Антония о Влад<иміре> Соловьеве. -- Речь идет о статье: Антоний (Храповицкий), иером. Превосходство православия над учением папизма в его изложении Вл. Соловьевым // Церковный вестник. 1890. No 10. С. 172--174; No 11. С. 192--195; No 12. С. 209--210; No 13. С. 226--229 (отд. изд.: СПб., 1890).
   С. 197. ...читаю Варсануфия Великого, Лествичника... -- См. примеч. на с. 475.
   С. 197. ...письма старца Макария... -- Речь идет об изданиях Оптиной пустыни: Собрание писем блаженныя памяти Оптинского старца иеросхимонаха Макария. Письма к монашествующим. М., 1862; Собрание писем блаженныя памяти Оптинского старца иеросхимонаха Макария. Письма к мірским особам. М., 1862.
   С. 197. ...возражение Астафьеву о "Национальной политике"? -- См. примеч. на с. 558.
   С. 197. ...прочесть Киреева "Народная политика -- основа порядка"... -- См. примеч. на с. 537--538.
   С. 197. ...где теперь Александров и Кристи? -- Александров находился в Ярославле, Кристи (с февраля) -- в Киеве. Последнее на тот момент письмо от него отправлено из Киева 22 марта 1890 г. (ГЛМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед. хр. 159. Л. 34--35 об.).
   

72
Леонтьев -- Фуделю. 1--2 мая 1890 г.

   Автограф: ГЛМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед. хр. 68. Л. 16--25 об. Копия С. Н. Дурылина: РГАЛИ. Ф. 2980. Оп. 1. Ед. хр. 1027. Л. 1--17.
   Впервые с ошибками и неправильной датировкой опубликовано Ю. П. Иваском: Вестник Русского Христианского Движения. 1977. No 121. С. 338--346.
   Печатается по автографу.
   
   Продолжение письма (от 2 мая) -- ответ на письмо Фуделя от 25 апреля 1890 г.
   
   С. 198. Вчера была у меня Игуменья Екатерина (Графиня Ефимовская)... -- Игуменья Екатерина была духовной дочерью преп. Амвросия Оптинского. О ее первом приезде к старцу см.: Евлогий (Георгиевский), митр. Путь моей жизни. С. 104--105.
   С. 198. Александров держит в Москве экзамен... -- Ср. в письме к Александрову от 3 мая: "Радуюсь, радуюсь и паки реку: радуюсь, милый мой поэт и профессор, что Господь помог сдать Вам главный экзамен!" (Александров. С. 92). Леонтьев отвечал на полученное 2 мая письмо Александрова от 27 апреля 1890 г. (ГЛМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед. хр. 76. Л. 25--26 об.).
   С. 199.. ..новое издание Страхова "Борьба с Западом" (2-й том). -- Страхов H. Н. Борьба с Западом в нашей литературе: Историч. и критич. очерки. Изд. 2-е. СПб., 1890. Кн. 2. В эту книгу вошли статьи "Ход нашей литературы, начиная от Ломоносова" (1873), "Роковой вопрос" (1863), "Ряд статей о русской литературе" (1864), "Герцен о Париже и старой Польше" (1867), "Наша культура и всемірное единство" (1888), "Последний ответ г. Вл. Соловьеву" (1889), "Дарвин" (1872--1873), "Полное опровержение дарвинизма" (1887), "Всегдашняя ошибка дарвинистов" (1887), "Суждение Андр. С. Фаминцына о "Дарвинизме" Н. Я. Данилевского" (1889), "Спор из-за книг Н. Я. Данилевского" (1889).
   С. 199. "Культурный идеал и племенная политика". -- Оставшаяся незавершенной статья Леонтьева, впервые опубликованная Г. Б. Кремневым (Леонтьев К. Н. Восток, Россия и Славянство. М., 1996. С. 600--625). В другом текстологическом решении см.: 8-2, 21--56, 230--260.
   С. 199. Астафьев в "Русск<ом> Обозр<ении>" (март) сказал, что я нападаю на национальный идеал!.. -- Имеется в виду фрагмент в статье Астафьева "Национальное самосознание и общечеловеческие задачи": "Не страшны для национального идеала и такие нападения, как сделанное на него не так давно К. Н. Леонтьевым в брошюре "Национальность как орудие всемирной революции", брошюре замечательно талантливой по художественной яркости нарисованной картины нашего века, но или ничего не доказывающей против начала национальности, или доказывающей гораздо больше, чем автору нужно. <...> То же обстоятельство, что национальным началом было возможно воспользоваться как орудием революции, против этого начала решительно ничего не говорит или же говорит против всех начал и сил жизни вообще, ибо все они могут быть и бывали орудиями и революции, и эволюции" (РО. 1890. Март. С. 277--278).
   С. 199. ...2-жды 2 -- стеариновая свечка!.. -- Цитата из романа Тургенева "Рудин" (1856): "...Мужчина может, например, сказать, что дважды два -- не четыре, а пять или три с половиною; а женщина скажет, что дважды два -- стеариновая свечка" (гл. II).
   С. 199. Вот куда "метафизика" эта может завести! -- Ср.: 82, 136--137.
   С. 199. Не лиризм... -- Вместо "Не" было: "Я не о".
   С. 199. ...только... -- Перед этим зачеркнуто: "к".
   С. 199. ...в то время... -- Перед этим зачеркнуто: "при начале".
   С. 199. .......в душе вашей не было". -- Далее зачеркнуто: "Вот в том-то и дело. -- Положим, что".
   С. 200. ...и сам Байрон, исполин лирики... -- Было: "даже и сам Байрон, как исполин лирики".
   С. 200. ...в великом своем произведении "Чайльд-Гарольд"... -- Поэму Байрона (1800--1811) Леонтьев неоднократно упоминал в своей художественной прозе. См., например: 4, 638, 651--653.
   С. 200. ...каковы они... -- Перед этим зачеркнуто: "как они".
   С. 200. ...не в том была бы беда, если бы в "Элегии"... -- Было: "не в том беда, что в "Элегии"".
   С. 200. ...именно лиризма-то... -- Было: "именно-то лиризма".
   С. 200. ...за немногими исключениями "деревянными виршами", как прекрасно выразился о нем Евгений Марков. -- Цитата из статьи Е. Л. Маркова "Поэзия Некрасова" из его цикла "Критические беседы" (Голос. 1878. 11 февр. No 42. С. 1). Эту же цитату Леонтьев приводит в статьях "Не кстати и кстати" (81, 625) и "Анализ, стиль и веяние" (СС, VIII, 247--248). К "немногим исключениям" Леонтьев относил стихотворения "Тройка", "Внимая ужасам войны...". Ср.: "Иной вздох на немазаной телеге Некрасова <...>. Иной вздох у Фета <...> Или у Пушкина <...> Или у Кольцова..." (Александров. С. 28; письмо от 15 января 1888 г.)
   С. 200... .нередко... -- Перед этим зачеркнуто: "он(и)".
   С. 200. ...вина этих стихотворцев... -- Было: "их вина".
   С. 200. Ведь и Кольцов писал и о мужике, и о бедности... Но как!! Ведь это прелесть. -- Леонтьев неоднократно высказывал восхищение стихами Кольцова (примеры см.: 82, 933).
   С. 201. Пушкин по духу -- середина между ими. -- Т. е. между "языческой" и "христианской" поэзией, олицетворяемой здесь Гёте и Шиллером.
   С. 201. Они оба... -- "Оба" вписано над начатым и зачеркнутым: "мог<ли?>".
   С. 201. ...этой пром<о>зглой... -- Перед этим зачеркнуто: "всей".
   С. 201. ...позднейшей музы -- "скорби и печали"... -- Аллюзия на стихотворение Н. А. Некрасова "Замолкни, муза мести и печали..." (1855).
   С. 201. ...и Гете, и Байрон для Христианства истинного очень вредны. -- Ср. в письме к Филиппову от 18 апреля 1886 г.: "...Знаете, кого я всей душой теперь ненавижу? Не угадаете. -- Гете. -- Да, от него заразились и все наши поэты и мыслители, на чтении которых я имел горькое несчастие воспитаться и которые и в жизни меня столько руководили! "Рассудочный блуд, гордая потребность развития какой-то моей личности"... и т. д. Это ужасно! Нет, тут нет середины! Направо или налево! Или христианство и страх Божий, или весь этот эстетический смрад блестящего порока!..." (РГАЛИ. Ф. 2980. Оп. 1. Ед. хр. 1024. Л. 21--22). 24--27 июля 1887 г. Леонтьев писал о том же Александрову: "Гёте, Байрон, Беранже, Пушкин, Батюшков, Лермонтов, самый этот теперь столь дряхлый Аф. Аф. Шеншин и даже древние поэты <...> в высшей степени развратили меня. -- Да и почти все (самые лучшие именно) поэты за исключением разве Шиллера и Жуковского (надо Христианину иметь смелость это сказать) -- глубокие развратители в эротическом отношении и в отношении гордости!" (Александров. С. 7; исправлено по автографу).
   С. 201. ...каким горьким... -- Было: "каким это горьким".
   С. 201. ...стерва... -- Далее зачеркнуто: "(т. е. муза)".
   С. 201. mauvais-genre -- дурного тона (франц.).
   С. 201. ...а в "Элегии"... -- Было: "а не в "Элегии"".
   С. 202. ...встретил... -- Перед этим начато и зачеркнуто: "на<шел>".
   С. 202. ...всякой из средних... -- Было: "всех средних".
   С. 202. ...моя статья в "Русск<ом> Вест<нике>" будет для Вас ~ не без пользы. -- Подразумевается статья "Анализ, стиль и веяние".
   С. 202. Что ж. -- Было: "Что ж? -- Чт<о>".
   С. 203. ...благословит вас... -- Было: "благословит вам".
   С. 203. ..."алмаз среди грубых гранитов", по выражению Гоголя... -- Неточная цитата из пьесы Н. В. Гоголя "Театральный разъезд после представления новой комедии" (1836; 1842): "Да хранит тебя Бог, наша малознаемая нами Россия! В глуши, в забытом углу твоем, скрывается подобный перл, и, вероятно, он не один. Они, как искры золотой руды, рассыпаны среди грубых и темных ее гранитов" (Гоголь Н. В. Собр. соч.: В 9 т. М., 1994. Т. 4. С. 424).
   С. 203. ...что одни... -- Далее начато и зачеркнуто: "аскети<ческого?>".
   С. 203. Я знал одну великую Игуменью... -- Речь идет о настоятельнице Шамординского монастыря схиигуменье Софии (Болотовой). Ср. с отзывом о ней в письме Леонтьева к Филиппову от 26 июля 1886 г.: "...Настоятельница там удивительная! Светская женщина, большого ума и огненной энергии, и хотя она очень больна (ее даже вчера в схиму постригли), но она не унывает и говорит: "я и 20 лет еще проживу, это воля Божия, чтобы двое безногих и больных, от<ец> Амвросий и я создали бы эту общину почти из ничего. При нашей телесной слабости виднее будет покровительство Божие!" Дай Бог ей пожить! Я такой монахини еще не видел. Духовна, но не тупа, не формалистка... Я без ума от нее" (РГАЛИ. Ф. 2980. Оп. 1. Ед. хр. 1024. Л. 28). См. также несколько беллетризованное описание Евг. Поселяниным беседы Леонтьева с матушкой Софией: Pro et contra. Кн. 1. С. 188.
   С. 203. Единственный у нас орден Св. Василия... -- Православное монашество, в отличие от католического, не имеет делений на ордена и основано на уставе св. Василия Великого.
   С. 203. ...не только "из камней", как сказано в Писании... -- Ср. Втор. 18: 15, 18; Мф. 3: 9; Лк. 3: 8; Деян. 3: 22.
   С. 203. ...как красную рубашку... -- Цветная рубашка навыпуск -- у Леонтьева служит одним из символов русской национальной культуры.
   С. 204. Статьи От<ца> Антония... -- См. примеч. на с. 559.
   С. 204. Не согласен, и с тем... -- После "Не согласен" зачеркнуто: "чт<о>".
   С. 204. ...с тем, что духовенству Правосл<авному> не нужно вовсе влиять на Государственную жизнь. -- Этот вопрос рассматривался в главе "Церковь и царства мірские" статьи иером. Антония "Превосходство православия над учением папизма..." (Церковный вестник. 1890. No 11. 15 марта. С. 192--195). Церковь, по мысли о. Антония, может оказывать влияние на государство и общество только благодатью, примером, но не прямым вмешательством. "Христианское благочестие вносит такую полноту содержания в жизнь, что помимо всякого законодательства и сам собою складывается христианский быт вовсе не как индивидуальное личное благочестие, но как сила общественная, в свою очередь воздействующая на каждую личность, но не карами, а свободно отрезвляя ее совесть" (Там же. С. 195).
   С. 204. Соловьев и все противники его напоминают мне борьбу Наполеона II-го со всеми европейскими полководцами. -- Это сравнение Леонтьев употребил и в черновом варианте статьи "Кто правее?" (82, 269), и в письме к В. М. Эберману от 1 мая 1890 г. (см.: Христианство и русская литература. СПб., 2002. Сб. 4. С. 401).
   С. 204. ...Страховых, Астафьевых, Бестужевых... -- Перед этим зачеркнуто: "всех". Речь идет о статье К. Н. Бестужева-Рюмина "Теория культурно-исторических типов" (PB. 1888. No 5; переиздана в кн.: Данилевский Н. Я. Россия и Европа. Изд. 5-е. СПб., 1895; см.: Данилевский. С. 432--462).
   С. 204. ...истинный орел умом... -- Ср. в письме к Эберману: "Мало ли что он "орел" умом и талантом..." (Там же).
   С. 204. ...мне 59... -- Далее зачеркнуто: "и".
   С. 205. От Александрова получил вчера тоже письмо. -- См. примем, на с. 560.
   С. 205. ...пишу теперь... -- В автографе: "пишу теперь "..."; очевидно, Леонтьев сначала хотел указать здесь название статьи.
   

73
Леонтьев -- Фуделю. 13 мая 1890 г.

   Автограф неизвестен. Копия С. Н. Дурылина: РГАЛИ. Ф. 2980. Оп. 1. Ед. хр. 1027. Л. 18--21.
   Печатается впервые по копии С. Н. Дурылина.
   
   На л. 21 примечание Дурылина: "Приписано карандашом рукою о. Иосифа: "Я ответил телеграммой, что сам буду отвечать Астафьеву"".
   
   С. 206. ...мое умственное одиночество... -- Автоцитата; см. прим, на с. 471--472.
   С. 206. Только и слышишь: "оригинальный" ~ да ведь этого мало... -- Ср. в письме 26 (с. 122).
   С. 206. ...небольшой отзыв прошлогоднего "Русского Вестника"... -- Имеется в виду анонимная рецензия на брошюру "Национальная политика..." в рубрике "Новости литературы" (PB. 1889. No 6. С. 296--299). См.: 82, 64--66.
   С. 206. ...написал ему краткое возражение... -- См. примем, на с. 558.
   

74
Леонтьев -- Фуделю. 16--17 мая 1890 г.

   Автограф: ГЛМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед. хр. 68. Л. 26--26 об. Копия С. Н. Дурылина: РГАЛИ. Ф. 2980. Оп. 1. Ед. хр. 1027. Л. 22--23; машинописная копия: ДРЗ. Ф. 8. Оп. 5. Ед. хр. 1.
   Впервые (в сокращении и с неточностями): ИП. С. 507--508.
   Печатается по автографу.
   
   Приписка-примечание от 17 мая написано красными чернилами.
   
   С. 207. Моего возражения Астафьеву... -- См. примем, к письму 70.
   С. 208. ...из Конторы... -- Перед этим зачеркнуто: "от".
   С. 208. Александров давно не пишет. -- Александров написал после этого очень скоро -- 23 мая (ГЛМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед. хр. 76. Л. 27--27 об.). Леонтьев отвечал ему 11 июня (Александров. С. 99--103).
   С. 208. ...нашли нужным назвать "парадоксами" мои мнения -- в той статье Вашей... -- См. примем, на с. 531--532.
   С. 208. Что такое... -- Перед этим начато и зачеркнуто: "К<акие?>".
   С. 208. ...в робкой литературе нашей... -- О "робости" русской мысли и литературы см.: 5, 619; 72, 53, 61--62, 117; 82, 40.
   С. 208. ...ненужном и даже почти безумном. -- В автографе описка: "ненужным ... безумным".
   С. 208. Киреев прав, защищая меня с этой стороны. -- Статья Киреева начинается словами: "В начале нынешнего года появилась, за подписью г-на Леонтьева, интересная брошюра, озаглавленная "Национальная Политика, как орудие всемірной революции". Автор ее известен как "прямолинейный", смелый, и, по мнению некоторых, -- чересчур парадоксальный мыслитель; последнее обвинение, правда, не лишено основания, но нельзя не заметить, что выбранить его "византийские" парадоксы гораздо легче, нежели опровергнуть.
   "Парадоксы"! Что за беда, что "парадоксы"!? Все величайшие истины, начиная с истин христианских, когда-то были парадоксами. Ведь и теперь мы видим, чуть не ежедневно, превращение самых смелых парадоксов во всеми признаваемые догматы, -- в особенности в области политики. Парадоксальность не недостаток в писателе. Дело в том -- верны ли его парадоксы" (Киреев А. А. Народная политика как основа порядка (Ответ г. Леонтьеву). СПб., 1889. С. 3).
   

75
Фудель -- Леонтьеву. 16 мая 1890 г.

   Автограф: РГАЛИ. Ф. 2980. Оп. 1. Ед. хр. 1038. Л. 18--19 об.
   Печатается впервые по автографу.
   
   Ответ на письмо от 1--2 мая.
   
   С. 208. Там престольный праздник... -- Имеется в виду либо 21 мая -- в 1890 г. на него приходился день Св. Троицы (престольный праздник Троицкой церкви, б. часовни паулинов), либо Фудель собирался приехать чуть заранее на праздник 23 мая, день св. Леонтия Ростовского (ангела епископа Леонтия), в честь которого был освящен правый предел главного монастырского храма, Воздвиженского собора (во имя преп. Сергия Радонежского и Леонтия Ростовского).
   С. 209. ...не может перешагнуть через Достоевского и Славянофилов. -- Владыка Антоний (Храповицкий) и в позднейшие годы оставался верен этим воззрениям.
   

76
Фудель -- Леонтьеву. 23 мая 1890 г.

   Телеграмма: РГАЛИ. Ф. 2980. Оп. 1. Ед. хр. 1038. Л. 20.
   Печатается впервые.
   
   В этот же день Леонтьеву написал и Александров (ГЛМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед. хр. 76. Л. 27--27 об.).
   

77
Леонтьев -- Фуделю. 23 мая 1890 г.

   Автограф: РГАЛИ. Ф. 2980. Оп. 1. Ед. хр. 1026. Л. 1--4; машинописная копия: ДРЗ. Ф. 8. Оп. 5. Ед. хр. 1.
   Впервые (с лакунами, по неточной машинописной копии): ЛУ. 1996. Кн. 3. С. 148--151.
   Печатается по автографу.
   
   Ответ на письмо Фуделя от 16 мая, полученное 21 мая, и телеграмму от 23 мая.
   
   С. 210... .в самые имянины мои... -- 21 мая.
   С. 210. ...сюрпризом... -- Далее зачеркнуто: "что я".
   С. 210. ...истинных способных и ближайших продолжателей... -- Было: "истинных и способных продолжателей".
   С. 210. ...уже...-- Вписано над зачеркнутым: "теперь".
   С. 210. ...когда он напечатал в "Руси" (Акс<акова>) "Великий спор". -- Статья Вл. Соловьева "Великий спор и христианская политика" печаталась в "Руси" в 1883 г. (No 1--3, 14, 15, 18, 23) и тогда же вышла в виде брошюры. Экземпляр этого отдельного издания с пометами Леонтьева сохранился: РГАЛИ. Ф. 2980. Оп. 1. Ед. хр. 1256.
   С. 210. ...его главное дело... -- Подразумевается: способстовать соединению Церквей.
   С. 210. ...так до недобросовестности стал беспощаден с противниками своими. -- Речь идет о статьях, позднее вошедших во второй выпуск книги Соловьева "Национальный вопрос в России".
   С. 211. ...положенье... -- Перед этим зачеркнута вставка: "давн<ее>".
   С. 211. ..."умственное одиночество", о котором я упомянул, посвящая мою книгу Филиппову... -- См. примеч. на с. 469--470. После "Филиппову" начато и зачеркнуто: "ко<торый>".
   С. 211. ...рекомендовал печатно моего "Отца Климента" для чтения приходским Священникам своей Епархии... -- Эта рекомендация воспроизводилась в статье без подписи: По поводу статьи "Русского вестника" "Отец Климент" // Руководство для сельских пастырей. 1880. No 12. 16 марта. С. 341--362; No 13. 23 марта. С. 375--389. См.: 62, 400.
   С. 211. ...Суворин ~ начинал не иначе как так: "некто" или "некий" г. Леонтьев и насилу-насилу теперь ~ решился сказать в своей газете, что только "один человек умел понимать болгар ~ это К. Н. Леонтьев". -- Леонтьев имеет в виду статью: П. (Прокофьев В. А.) Россия и греко-болгарская распря // НВр. 1889. 12 июля. No 4801. С. 2. Вспоминает он здесь и заметку в рубрике "Среди газет и журналов" (отклик на его статью из "Варшавского дневника" "Г. Катков и его враги на празднике Пушкина"), начинавшуюся словами: "Некто г. К. Леонтьев помещает в "Варшавском Дневнике" уже вторую длинную статью о г. Каткове..." (НВр. 1880. 24 июля. No 1581. С. 2). Для мелкой прессы, сотрудники которой самого Леонтьева не читали, а упоминали о нем уже "из вторых рук", т. е. в пересказах того же "Нового времени", он и подавно являлся в то время только "неким": "Некий г. Леонтьев, где-то и что-то пишущий..." (72, 749). Для Леонтьева это всегда было болезненно. Не случайно он и в статье "Церковного вестника" (1890. 12 апр. No 15) подчеркнул ее начало: "Некий К. Леонтьев в "Гражданине" помещает ряд писем из Оптиной пустыни".
   С. 211. ...критик... -- Перед этим зачеркнута вставка: "и".
   С. 211. ...поддерживали... -- Далее начато и зачеркнуто: "др<угие>".
   С. 211. Астафьев в... -- Вписано над зачеркнутым: "Он в".
   С. 211. Это он даже и письму осмелился предать в 87 году... -- Это письмо Грингмута не сохранилось.
   С. 211. Александров подносил мне известные Вам стихи... -- Речь идет о стихотворении Александрова "Чародей" (1884), впервые опубликованном в "Гражданине" после смерти Леонтьева (см. примеч. на с. 10). См.: Памяти Леонтьева. С. 157--158.
   С. 211. ...и не только любовно спорил, но и... -- Вписано над зачеркнутым: "и".
   С. 211. Он мое мнение ценил гораздо больше, напр<имер>, чем Аксаковское... -- Ср. с известным письмом Соловьева 1885 г.: "Ваши слова действительно имеют для меня более значения, чем чьи бы то ни было. <...> ...потому <...> что никто кроме Вас не соображает своих советов с Варсонофием Великим" (ГЛМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед. хр. 227. Л. 1--1 об.; см. также: Владимир Соловьев (из несобранного). Церковные дела. Письмо первое (Разыскания Н. В. Котрелева) // Вестник РХД. 1990. No 158. С. 149).
   С. 212. ...сомнение... -- Далее зачеркнуто: "или".
   С. 212. "Оригинальный" ~ "блестящий беллетрист (!!)" ~ "новый Оптинский отшельник"... "Художник слова"... -- Ср.: "...Симпатичный и оригинальный талант..." (В. Г. Авсеенко; Русский Mip. 1877. 17 апр. No 101. С. 1); "...Широкий и блестящий взгляд г. Леонтьева" (в статье Ф. А. Гилярова о "Майносских староверах"; Вестник литературный, политический, научный, художественный. 1884. 3 окт. No 24. С. 1); "один из весьма заметных беллетристов художников" (Ф. Гиляров; СИ. 1882. 13 апр. No 100. С. 2). "Новым оптинским отшельником" Леонтьев назван в отклике журнала "Церковный вестник" на его статью "Добрые вести" (1890. 12 апр. No 15. С. 255).
   С. 212. ...насчет самой... -- Вписано над зачеркнутым: "самую суть".
   С. 212. ...вторичного у простительного смешения... -- Историософский термин Леонтьева, введенный им в книге "Византизм и Славянство".
   С. 212. Фет, который выразился в письме про мою брошюру ~ "Назвать эту книгу хорошей -- нельзя, этого мало, как нельзя назвать Эйфелеву башню просто высокой". -- Местонахождение письма Фета неизвестно. Ср. с оценкой леонтьевской брошюры в письме Фета к Вл. Соловьеву от 26 июля 1889 г.: "Не знаю, прочли ли Вы прекрасную брошюру К. Н. Леонтьева "Народная политика как орудие революции". Чрезвычайно тонко и умно" (Фет А. А. Сочинения: В 2 т. М., 1982. Т. 2. С. 325). В письме к Филиппову от 29 марта 1891 г. Леонтьев вспоминал: "Года должно быть полтора тому назад я получил от Фета-Шеншина восторженное письмо по поводу моей брошюры "Национальная политика". Он приравнивал ее (по размеру задачи) к Эйфелевой башне и прибавил следующие слова: "так как Вы, вероятно, пишете не для нас дураков (т. е. публики русской), а для людей власть имеющих, то сообщаю Вам то-то и то-то..."" (РГАЛИ. Ф. 2980. Оп. 1. Ед. хр. 1025. Л. 105).
   Фет получил брошюру сначала не от самого автора, а от одного из своих друзей, шталмейстера И. П. Новосильцова, который "был всегда в восхищении" от сочинений Леонтьева и даже на первых порах горячо взялся за "пропагандирование" его новой работы в самых высших сферах. "Любезный друг Афанасий Афанасьевич, -- писал он Фету 17 июня 1889 г. -- Посылаю тебе брошюрку, которую я только что прочитал, заглавие этой брошюры меня соблазнило, и я ее выписал сюда, прочел и воспылал желанием пропагандировать ее. Экземпляр, мною прочтенный, я дал Королеве (Речь идет о приехавшей тогда в Петербург королеве эллинов Ольге Константиновне. -- О. Ф.), она же передаст Государю, которому во время плавания в шхерах финляндских будет досуг прочесть хорошие добрые мысли; ну купил еще экземпляра 3 и посылаю тебе..." (ИРЛИ. Архив А. Фета. 20 288, ч. 4. Л. 202). Около середины августа Новосильцов послал Фету в Воробьевку и брошюру Киреева, которую находил слабой (Там же. Л. 204--204 об.).
   Фет, которому "Национальная политика..." весьма понравилась, сам написал Леонтьеву. В этом-то несохранившемся письме и было сделано сравнение с Эйфелевой башней (не совсем удачное в глазах адресата, для которого Эйфелева башня -- объект эстетического презрения). Но главное, здесь сообщалось о том, что брошюра должна лечь на стол Государя. Леонтьев, оправдываясь за долгое молчание и за то, что сам не догадался подарить книжку Фету ("Думал, что Вы ко внешней политике нашей равнодушны"), отвечал 11 июля, обещая вскоре отправить в Воробьевку экземпляр с исправленными опечатками (Письма к Фету. С. 262). Не мог Леонтьев не выразить радость о новосильцовском предприятии (ни Фет, ни он не сомневались, что оно состоялось (ср. в письме от 14 августа: "...Государь, судя по Вашему письму, -- теперь, должно быть, только что прочел мою "Национальную Политику"" (Там же. С. 265)). Леонтьев же, несомненно, помнил об удачном опыте с поднесением Государю сборника ВРС с закладками на важнейших местах, положенными Филипповым (см.: 62, 631--632): "Разумеется -- я очень рад, что Государю поднесли брошюрку. -- Но я ею в отдельности не совсем доволен: она только отрицательна. -- Вот -- если бы удалось осенью издать и продолжение ее (тоже было в "Гражд<анине>") -- Плоды национальных движений на Православном) Востоке -- то дело стало бы еще яснее. -- А если бы еще Бог судил бы мне напечатать и практические заключения вроде: "Что же делать? -- Как нам быть?" -- то я был бы спокойнее" (Там же. С. 262). Но надеждам Леонтьева на то, что его брошюра будет прочтена Александром III, оказалось не суждено сбыться. Королеве эллинов "показалось скучным чтение и потому она и не давала читать Царю!" Новосильцев, сообщивший эту, неприятную для Леонтьева, новость Фету, оправдывал решение Ольги Константиновны тем, что Леонтьев "политически пишет умно, но тяжело для чтения всякого" (письмо от 2 сентября 1889 г.; ИРЛИ. 20 288. Л. 210 об.).
   С. 212. ...вырезку из "Моск<овских> Вед<омостей>" -- статью Юр<ия> Николаева. -- Имеется в виду статья: Ю. Г. (Говоруха-Отрок Ю. Н.) Эпизод из истории славянофильского учения. Сочинения Ю. Ф. Самарина, том 7-й. Москва, 1889 года // МВед. 1890. 2 марта. No 60. С. 3--4. Вырезка этой статьи с пометами Леонтьева, которые носят отчасти полемический характер, была послана с этим же письмом Фуделю, возвращена им и сохранилась до нашего времени. Внизу под статьей Леонтьев написал, адресуясь к Фуделю: "Это всё что такое -- случайное совпаденье мыслей Ю. Г. со мною, не читая меня или недобросовестное умалчиванье? Если Ю. Г. -- есть никто иной <как> Юрий Н. Г.оворуха-Отрок, то он сам сознаётся, что давно уже читал мои книги и много им обязан? -- Псевдонимы свои по свидетельству Страхова он любит разнообразить" (РГАЛИ. Ф. 2980. Оп. 1. Ед. хр. 1043).
   С. 212. ...и все от метафизики, от "начал" этих, от "отвлечений"... -- Ср. в статье "Кто правее?": 82, 121--122. См. также: 82, 1339.
   С. 213. ...Юр<ий> Николаев, говоря почти слово в слово то, что я сказал (еще в 74-м году) о Наполеоне III ~ и об Никол<ае> Павловиче и Славянофилах почти то же, что я сказал об этом ~ в статьях моих "Плоды национальных движений" и т. д. -- ни слова тоже не упомянул об ней... -- Указывая на совпадения, Леонтьев имеет в виду фрагменты из своей книги "Византизм и Славянство" (71, 333) и из статьи "Плоды национальных движений на Православном Востоке" (81, 576--579), особенно фрагмент, посвященный объяснительной записке Аксакова 1849 г. и помете Николая I на ней -- о сочувствии славянофилов "мнимому утесению славянских племен". Говоруха-Отрок приводил эту же цитату и пояснял: "Надо хорошо понять эти слова Императора Николая, потому что в них ясно указана слабая сторона славянофильства, теперь для многих уже очевидная <...>.
   Император Николай угадал верно. Действительно, уже на наших глазах, славянофильство, этою частью своего учения, взглядом своим на Восточный вопрос более как на национальный, чем на вероисповедный, как бы примкнуло, хотя и помимо своей воли, к революционному учению о принципе национальности, который провозглашен был Наполеоном III. Император Николай как бы предвидел такой логический исход славянофильского учения о национальности. Он смотрел на Восточный вопрос как на дело Божие, он думал, что, например, православный грек ближе нам, чем инославный славянин, что связь духовная крепче связи кровной, что, наконец, Восточный вопрос, т. е. вопрос объединения всего православного міра должен быть разрешен не "восстаниями народов", а волею, властью и силою Русского Самодержца <...>, которая законно может быть противопоставлена "власти соседних государств". <...> ...если бы, освобождая болгар, мы не увлеклись националистическою идеей, то, быть может, и все дело повернулось бы иначе, и болгарская "интеллигенция" не взяла бы верх над болгарским народом и духовенством, как взяла теперь" (МВед. 1890. 2 марта. No 60. С. 4). Леонтьев не мог не узнать здесь своих излюбленных мыслей. Он, по-видимому, и познакомившись лично с Говорухой-Отроком, не стал задавать ему вопроса об этом совпадении. Тем не менее, он вклеил вырезку этой статьи в тетрадь с отзывами о себе, а 1891 г. сопроводил эту вклейку развернутым примечанием для Розанова: "Эту вырезку, которая прямо до моих сочинений ничуть не касается, я поместил здесь вот почему. В 88 или 89 г., не помню -- я напечатал в "Гражд<анине>" длинную статью (чуть ли не в 16 No-х) под заглавием: "Плоды национальных движений на Православном Востоке". (Плоды всех этих движений, восстаний, агитаций и т. п. движений Греческих, Болгарск<их>, Сербских и Румынских оказались демократ<ическими>, эгалит<арными>, безбожн<ыми>, анти-Правосл<авными> и даже анти-русскими.)
   В этой статье (которая есть продолжение и приложение к Православному) Востоку общих мыслей (о революционности -- племенной политики XIX в.), выраженных в брошюре "Национ<альная> политика и т. д.") было сказано о Государе Николае Павлов<иче> и о старых Славянофилах почти точь-в-точь то же самое, что говорится здесь г-ном Ю. Г. -- Вопрос: Bo-1-x. Кто такое это Ю. Г.? Не Юрий ли Говоруха?
   А во-2-х. Читал ли г. Ю. Г. мои Плоды в Гражд<анине>? (В Ред<акции> М<осковских> В<едомостей> Гражданин получается и за ним следят.)
   Если это Юрий Говоруха и если он читал "Плоды" -- то -- semper idem (все то же, лат.) -- и semper idem -- ! Говоруха-Отрок -- пришедши ко мне прошлой весной в М<оскве> с Грингмутом, с первых слов рекомендовался: "я ваш ученик!" А потом рассказывал, как еще живя в Харькове -- он выписал себе "Виз<антизм> и Слав<янство>" и как он много этому труду моему обязан. -- Почему же он не указал на Плоды, которые гораздо раньше этого были обнародованы?
   Конечно, -- Юр<ий> Ник<олаевич> писатель очень полезный и весьма практический и сам человек весьма приятный, и я полюбил его; -- но тем и удивительнее, если и т. д.
   А может и не он; -- или он да не читал "Плоды".
   Как гражданин, -- разумеется, я радуюсь искренно -- если и умалчивая обо мне, проповедуют то же, что я проповедывал ("в пустыне") -- около 20 лет, -- но В<асилий> В<асильеви>ч Р<озанов> желал иметь более ясное понятие о моем прошлом и о судьбе моей; так вот и приходится признаваться опять: "Как патриот я, положим, и очень рад; ну а лжи и притворства не люблю и потому должен по совести сказать -- что всё-таки и как писатель я не каменный, а чувствую и правду, и кривду!..."" (частная коллекция).
   С. 213. ...или Петровский по личной вражде не позволил ему помянуть меня добром... -- Дело могло обстоять именно так. Кроме личной неприязни, свою роль в замалчивании Леонтьева играли и стратегические соображения редактора: "Московские ведомости" в это время находились в состоянии затяжной войны с "Гражданином".
   См.: МВед. 1890. 15 февр. No 45. С. 2; 22 февр. No 52. С. 2--3; 24 февр. No 54. С. 3. Буквально за несколько дней до появления упомянутой статьи Говорухи-Отрока в передовой статье под названием "Уважение "Гражданина" к Русской Церкви" подверглись резкой критике уже не только издатель "Гражданина", но и Филиппов и Леонтьев (Там же. 28 февр. No 58. С. 2).
   С. 213. ...И я... -- Перед этим зачеркнуто: "Но --".
   С. 213. ...на другое... -- Перед этим начато и зачеркнуто: "о др<угом>".
   С. 213. Очень занят... -- Перед этим начато и зачеркнуто: "Соб<ираюсь?>".
   С. 213. ...ряд самых кратких заметок о Соловьеве. -- Перед этим зачеркнуто: "кратк<ие>". Это намерение было исполнено в заметках "Разные стороны учения Влад<иміра> Соловьева..." (см. с. 331--332).
   

78
Фудель -- Леонтьеву. 25 мая 1890 г.

   Автограф: ГЛМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед. хр. 272. Л. 1--2 об. Копия С. Н. Дурылина: РГАЛИ. Ф. 2980. Оп. 1. Ед. хр. 1038. Л. 21. Копия Г. В. Постникова: ГЛМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед. хр. 66. Л. 1--7.
   Печатается впервые по автографу.
   
   Ответ на письмо от 13 мая.
   К копии приложены следующие примечания Дурылина: "Замечания Л<еонтье>ва, писанные в подлиннике красными чернилами, переданы чернильным карандашом, за искл<ючением> 1-й страницы, где они писаны чернилами же, но отчеркнуты черн<ильным> карандашом. Письмо о. Иосифа -- ответ на письмо Л<еонтье>ва от 13 мая 1890 г. с пометой "секретно". Очевидно, Л<еонтье>в, получив письмо о. Иосифа и снабдив его своими замечаниями, отослал его в таком виде о. Иосифу. Письмо о. Иосифа -- это второй его ответ на грустное письмо Л<еонтье>ва: первым ответом была телеграмма с обещаньем отвечать Астафьеву. См. карандашную помету о. Иосифа на письме Л<еонтье>ва от 13 мая 1890 г.".
   
   С. 214. Не потому ли... -- подчеркнуто Леонтьевым.
   С. 214. ...понравилась. -- То же.
   С. 214. ...хладнокровно... -- подчеркнуто двумя чертами.
   С. 214. ...неудачам. -- Слово зачеркнуто Леонтьевым.
   С. 214. ...грех самолюбия... -- подчеркнуто Леонтьевым.
   С. 215. ...успокоились. -- То же.
   С. 215. ...в своих письмах о Церк<овных> делах... -- Речь идет о незавершенном цикле статей Кристи "Письма из Москвы", напечатанном под псевдонимом "П. Сергиевский" в "Гражданине" в 1885--1886 гг.
   

79
Леонтьев -- Фуделю. 30 мая -- 1 июня 1890 г.

   Автограф: РГАЛИ. Ф. 2980. Оп. 1. Ед. хр. 1026. Л. 5--10 об. Копия Г. В. Постникова: ГЛМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед. хр. 66. Л. 8--13; машинописная копия: ДРЗ. Ф. 8. Оп. 5. Ед. хр. 1.
   Впервые (с лакунами, по неточной машинописной копии): ЛУ.
   1996. Кн. 3. С. 151--154.
   Печатается по автографу.
   
   Ответ на письмо Фуделя от 25 мая 1890 г.
   
   С. 216. Краткий протест мой... -- Речь идет о статье "Ошибка г. Астафьева".
   С. 216. ...очень меня утешает... -- Было: "меня очень утешает".
   С. 216. ...вернее же... -- Перед этим зачеркнуто: "только".
   С. 217. ...посолиднее... -- Далее зачеркнуто: "и".
   С. 217. ...в таком роде... -- Вписано над зачеркнутым: "так".
   С. 217. ...передо мною-де (a la Катков-де!)... -- Пародируется известная деталь катковского стиля -- злоупотребление частицей "де". См. об этом в письме H. С. Лескова к А. С. Суворину конца октября 1886 г. (Revue des études slaves. T. 58, fasc. 3: Nicolaj Semenovič Leskov, 1831--1895. Paris, 1986. P. 444).
   C. 217. ...чем моя... -- Перед этим зачеркнуто: "еще".
   С. 217. ...известной... -- Далее зачеркнуто: "до".
   С. 218. ...летучая заметка... -- Жанровое определение, примененное некогда Леонтьевым и к одной из своих статей. См.: 7-1, 552.
   С. 218. Если успею ~ придает... -- Зачеркнуто Леонтьевым; печатается в основном тексте, поскольку окончание этого периода (на обороте листа) не зачеркнуто.
   С. 218. ...выписок из прежних изданий того же Петра Евг<еньевича>... -- Имеются в виду брошюры Астафьева "Симптомы и причины современного настроения" и "Смысл истории и идеалы прогресса" (обе -- М., 1885), включившие в себя публичные лекции, прочитанные им весной 1885 г.
   С. 218. ...под "видом... -- Вписано над зачеркнутым: "и отчасти и под".
   С. 218. ...я же... -- Перед этим зачеркнуто: "а д<оступ?>".
   С. 218. ...успех... -- Перед этим зачеркнуто: "и".
   С. 218. А каково... -- Далее начато и зачеркнуто: "уве<рение>".
   С. 218. ...что русские не любят исполнять мелких обязанностей, но любят исполнять долг! -- Леонтьев имеет в виду следующее место из статьи Астафьева "Национальное самосознание и общечеловеческие задачи": "Русский дух "моральность" свою, личную совесть ставит всегда выше безличной легальности, вовне организованной и отвне поддерживаемой. Если отсюда вытекает некоторая наша беспорядочность, халатность и неряшливость в исполнении житейских обязанностей, некоторый недостаток того, что К. Н. Леонтьев назвал "вексельною честностью", составляющею высшую гордость и славу заправского западного буржуа, -- то все эти недостатки наши <...> связаны именно с тем, что для нас навсегда моральность выше легальности, душа дороже формальной организации, в которую мы никогда и не полагаем эту душу" (РО. 1890. Март. С. 290).
   С. 219. ...книга И. С. Аксакова о Тютчеве. -- См. примеч. на с. 491. Было: "о Тютчеве; -- до<вольно>".
   С. 219. Я в предисловии... -- Перед этим зачеркнуто: "В особ<енности>".
   С. 219. И. С. Акс<аков> ~ сознается, что развиваясь, учение о духовной самобытности нашей должно претерпеть глубокие изменения. -- См. примеч. на с. 491--492.
   С. 219. ...Пазухину ~ Толстому... -- См. примеч. на с. 485.
   С. 219. ...теории триединого процесса развития... -- Термин, установленный в книге "Византизм и Славянство".
   С. 220... .отрывок ~ из моей статьи "Славянофильство теории и Сл<авянофильс>тво жизни"... -- Перед "отрывок" зачеркнуто: "одну главу". См.: 82, 1103--1104.
   С. 220. ...она была начата еще на Фоминой для Шарапова... -- Было: "она начата была для Шарапова".
   С. 220. ..."Русск<ое> Дело" прекратилось... -- См. подробнее: Переписка с Шараповым. С. 137--138.
   С. 220. ...Астафьев с своей пьяной заметкой... -- Ср. с. 217 и примеч. на с. 579.
   С. 220. ...главы... -- Перед этим начато и зачеркнуто: "ст<атьи>".
   С. 220. Экземпл<яров>... -- Перед этим зачеркнуто: "4-ю главу".
   

80
Фудель -- Леонтьеву. 8 июня 1890 г.

   Автограф: РГАЛИ. Ф. 2980. Оп. 1. Ед. хр. 1038. Л. 26--27 об.
   Печатается впервые по автографу.
   

81
Леонтьев -- Фуделю. 18 июня 1890 г.

   Автограф: РГАЛИ. Ф. 2980. Оп. 1. Ед. хр. 1026. Л. И--16 об. Копия Г. В. Постникова: ГЛМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед. хр. 66. Л. 14--19; машинописная копия: ДРЗ. Ф. 8. Оп. 5. Ед. хр. 1.
   Впервые (с лакунами, по неточной машинописной копии): ЛУ. 1996. Кн. 3. С. 154--157.
   Печатается по автографу.
   
   Ответ на письмо Фуделя от 8 июня. Надпись на конверте: "Гродненской Губ<ернии> в Гор<од> Белосток. -- На Старо-Шоссейную улицу; в д. Васильковской. --

Его Благословению
Отцу Иосифу Ивановичу
Фудель"

   (Л. 17). Почтовый штемпель Козельска: 20 июня 1890 г.
   
   С. 222. ...всю историю Вашу знаю от добрых людей... -- Возможно, от Александрова.
   С. 222. ...ибо... -- Вписано над зачеркнутым: "хотя".
   С. 222. ...дряхлости моей... -- Перед этим зачеркнуто: "уже".
   С. 223. Мне Астафьев писал, что Цертелев меньше 80 р. с<еребром> за статью вообще не платит. -- Ср. в письме Астафьева от 19 марта 1890 г.: "В Ник<олае> Михайловиче (Бобарыкине. -- О. Ф.) и кн. Цертелеве я, по крайней мере с денежной стороны, совершенно уверен..." (ГЛМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед. хр. 82. Л. 17 об.).
   С. 223. ...платит Морозовскими деньгами... -- Речь идет о фабриканте-меценате Д. И. Морозове.
   С. 223. ...Церт<елеев>... -- Вписано над зачеркнутым: "он".
   С. 223. ...долго трудился над статьей обо мне, по поводу "Литер<атурного> портрета" Чернова (Портье)... -- см. примеч. на с. 532 и 534.
   С. 223. ...Берг, без объяснений, отказался ее напечатать. -- 25 сентября Александров послал Леонтьеву на просмотр свою статью о "портрете" Чернова (ГЛМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед. хр. 76. Л. 11 об.). Леонтьев ее одобрил, подправил и вернул назад переписанной набело о. Эрастом (Вытропским), оставляя на усмотрение Александрова выбор журнала -- "Русское обозрение" или "Русский вестник" (см. письмо от 14 ноября: Александров. С. 78--79). Но поскольку Александров колебался, Леонтьев сам сделал выбор в пользу "Русского вестника": "Если Вы, голубчик, непременно хотите, чтобы я решил, куда ее отдать, так уж, я думаю, пошлите (Федору Николаевичу) Бергу. От него я видел сочувствие, -- а что думает этот скучный Цертелев, не знаю. Не забудьте только две вещи: 1) в препроводительном письме упомяните, что Вы от меня слышали, что он первый, по приезде моем из Турции, протянул мне руку приязни и помощи: а
   2) выговорите себе оттисков (20 что ли)" (Там же. С. 81). Александров так и сделал в конце ноября -- начале декабря: "Статью свою я послал Бергу с препроводительным письмом, составленным в том смысле, как Вы мне советовали. Жду ответа" (письмо от 7 декабря; ГЛМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед. хр. 76. Л. 18 об.). Берг ответил после очень долго промедления, только 22 января 1890 г. Александров в письме к Леонтьеву от 8 февраля привел этот короткий ответ целиком:

22 янв<аря>
<18>90

Милостивый Государь!

   Статья Чернова, из коей Вы сделали извлечение, вошла в книгу недавно вышедшую этого Чернова "L'esprit national russe". Из этой книги у нас будут извлечения и отзыв, и между прочим о Леонтьеве. Ваша рукопись сохраняется в Конторе.

Готовый к услугам Ф. Берг.

   (Там же. Л. 22 об.).
   Леонтьев 12 февраля писал: "Я почти предчувствовал, что Берг ее не возьмет. Но предчувствие это явилось у меня поздно, и я виноват перед Вамий в том, что не посоветовал Вам ее переделать. Доброжелатель мой, г. Портье д'Арк (т. е. Чернов) -- писатель слабый и крайне опрометчивый. <...> В Гражданине над его фразами, ошибками и легкомыслием уже смеялись. И в Русском Вестнике, вероятно, к его книжке отнесутся строго. <...> Мне было неловко, совестно, жалко посоветовать Вам быть построже к человеку, который, как умел, потрудился в мою пользу. <...> Если бы я убедил Вас прежде всего побранить автора за то, что он берется писать свысока о том, чего хорошо не знает, то, может быть, та часть Вашей статьи, которая была для меня выгодна, и нашла бы себе место в хорошем журнале" (Александров. С. 87--88).
   С. 223. ...тут уже...-- Перед этим зачеркнуто: "я".
   С. 223. ...послал ~ немного денег на телеграмму Цертелеву и на пересылку рукописи... -- Деньги Леонтьев выслал Александрову 3 мая 1890 г., прося его забрать рукопись из редакции "Русского обозрения", куда Александров отправил ее в марте (ГЛМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед. хр. 76. Л. 24). "Я уже писал Вам, -- объяснял Леонтьев, -- что считаю себя весьма виноватым перед Вами в том, что поддался прошлого года движению самоуверенности или тщеславия -- и сразу не охладил Вашего дружеского, молодого и пристрастного усердия. Не следовало писать этой статьи: или, даже и написав ее, надо было ее прибрать в ящик, а не посылать по редакциям" (Александров. С. 92).
   С. 223. ...некоего Леонтьева... -- См. примеч. на с. 567.
   С. 224. ...я это чту и вам рекомендую! -- Было: "чту!". Материалом к характеристике леонтьевского "культа" военных может служить передовая "Варшавского дневника" от 21 февраля 1880 г. (72, 62--66) и статья "Два графа..." (81, 297--316).
   С. 224. ..."великий ум ~ образцовый язык....... -- Ср. с. 212.
   С. 224. ...помню... -- Перед этим начато и зачеркнуто: "з<наю>".
   С. 224. ...эти мелкие цветочки... -- Вписано над зачеркнутым: "ведь это".
   С. 225. ...не знают, в какую "клетку" меня поместить? -- Аллюзия на статью Страхова "Наша культура и всемірное единство": "Недавно г. Модестов очень жалел, что никак не может дать мне определенной клички <...>. Какое поистине праздное любопытство и какое обидное невнимание. Г. Модестов наготовил много разных клеток и занят вопросом, в какую меня посадить..." (PB. 1888. No 6. С. 250; указано Г. Б. Кремневым).
   С. 225. ...не помещаюсь... -- После этого над строкой было обведено место для вставки, затем перечеркнутое.
   С. 225. ...вздор... -- Далее зачеркнуто: "который".
   С. 225. Слишком... -- Вписано над зачеркнутым: "Очень".
   С. 225. ...я понимаю... -- Перед этим зачеркнуто: "а я знаку".
   С. 225. ...у Астафьева его взгляд на психический строй русских еще сильно отзывается Достоевским; стремление к "святым" или к "святости" он называет стремлением к гармонии душевной... -- Ср.: РО. 1890. Март. С. 292--293.
   С. 226. ...трансцендентный эвдемонизм... -- Термин Леонтьева для обозначения такого подхода к жизни, который возводит все чаяния к блаженной жизни в вечности (за гробом).
   С. 226. ...где это он видел ~ высший долг. -- См. примеч. на с. 573. Ср. с высказыванием Вл. Соловьева в статье "Самосознание или самодовольство?": "Если в самом деле наша "моральность" колеблется между святостью и нечестностью, избегая той необходимой нравственной средины, которая определяется добросовестным отношением к своим обязанностям и к чужим правам, если в самом деле у нас легче встретить святого, чем просто честного человека (как я это слыхал от некоторых славянофилов), то ведь это есть национальный недостаток, в котором должно сознаться, а не преимущество, которым можно хвалиться" (Соловьев Вл. Национальный вопрос в России. Изд. 3-е. СПб., 1891. Вып. 2. С. 282).
   С. 226. ..."Россию и Европу" Данилевского; 2. 1-й том Страхова "Борьба с Западом"... -- Обе книги были Фуделю подарены (см. с. 284).
   С. 226. ...книжку с наклейками... -- Было: "Мою книжку с наклейками / Книжку с моими наклейками". В особые тетради большого формата Леонтьев наклеивал газетные вырезки со своими статьями, на полях исправлял опечатки, иногда делал примечания. Имелись и тетради с вырезками отзывов о Леонтьеве (в 1891 г. он дополнил их развернутыми маргиналиями для Розанова; тетради сохранились в частной коллекции). Здесь речь идет о посланных позднее Соловьеву (см, с. 237) тетрадях с вырезками статей Леонтьева по национальному вопросу, напечатанных в "Гражданине" (хранились в архиве H. С. Фуделя, сейчас в ДРЗ).
   С. 226. ...с руководящей... -- Было: "при руководящей".
   С. 226... .тем местом в предисловии) Аксакова, которое я отметил (что Славянофильство должно иногда до неузнаваемости перерождаться). -- См. примеч. на с. 491--492.
   

82
Фудель -- Леонтьеву. 22--23 июня 1890 г.

   Автограф: РГАЛИ. Ф. 2980. Оп. 1. Ед. хр. 1038. Л. 28--31 об.
   Печатается впервые по автографу.
   
   23 июня Фудель отвечал на письмо от 18 июня.
   
   С. 227. Шарапова я действительно часто вызывал на объяснение... -- Имеется в виду: в редакционных предисловиях к публикуемым в "Русском деле" статьях Фуделя.
   С. 227. ...последняя статья Вл. Соловьева ("Русск<ое> Обозр<ение>", июнь)... -- Речь идет о статье "Самосознание или самодовольство?" (PO. 1890. Июнь. С. 671--685), полемически направленной против Астафьева и Страхова; вошла во 2-й выпуск книги "Национальный вопрос в России".
   С. 228. ...слова Ив. Аксакова о славянофильстве. -- См. примем. на с. 491--492.
   

83
Леонтьев -- Фуделю. 11 июля 1890 г.

   Автограф неизвестен. Копия С. Н. Дурылина: РГАЛИ. Ф. 2980. Оп. 1. Ед. хр. 1027. Л. (25).
   Печатается впервые по копии С. Н. Дурылина.
   
   Открытое письмо. Почтовые штемпели: Козельск -- 12 и 13 июля, Белосток -- 16 июля 1890 г.
   
   В тот же день Леонтьев послал открытку и Александрову, от которого давно не получал писем (Александров. С. 103), и вскоре получил его письмо от 8 июля (ГЛМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед. хр. 76. Л. 28--30 об.).
   
   С. 230. ...вместе могли бы до Москвы ехать. -- Желание Леонтьева осуществилось. См. с. 459, 461--463.
   

84
Фудель -- Леонтьеву. 10--14 июля 1890 г.

   Автограф: РГАЛИ. Ф. 2980. Оп. 1. Ед. хр. 1038. Л. 32--35.
   Печатается впервые по автографу.
   
   С. 230. ...Ваше письмо (последнее)... -- Имеется в виду письмо от 18 июня.
   С. 231. Книгу П. Астафьева (Публичные лекции). -- См. примем. на с. 573.
   С. 231. ..."Славяноф<ильство> теории и сл<авянофильство> жизни"... -- См. примеч. на с. 574.
   С. 231. Письмо к Вам Т. И. Филиппова. -- Леонтьев переслал на прочтение о. Иосифу Фуделю письмо Филиппова от 29 мая 1890 г. (РГАЛИ. Ф. 2980. Оп. 1. Ед. хр. 1035. Л. 31--32 об.), сопроводив его пометой красными чернилами:
   

"От Т. И. Филиппова. --

   Прочтите, скажите ваше мнение о роде предлагаемых утешений? И возвратите" (Там же. Л. 31).
   С. 231. ...вижу недоразумение между вами в понимании слова "влияние". -- Филиппов писал Леонтьеву: "Поверьте, лучше два, три, пол дюжины действительных, подлинных единомышленников, чем 40 000 признающих Сувориных". К этому месту Леонтьев сделал примечание для о. Иосифа: "Невозможное требование от автора! Тем более от публициста. Если веришь в свои идеи, как же не желать им влияния? -- А если не веришь -- не надо и писать" (Там же. Л. 32).
   С. 232. ...щелчка не боюсь... -- Ср. с. 223.
   

85
Леонтьев -- Фуделю. 24 июля 1890 г.

   Автограф: РГАЛИ. Ф. 2980. Оп. 1. Ед. хр. 1026. Л. 18--18 об. Копия Г. В. Постникова: ГЛМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед. хр. 66. Л. 20--21; машинописная копия: ДРЗ. Ф. 8. Оп. 5. Ед. хр. 1.
   Впервые (с лакунами, по неточной машинописной копии): ЛУ. 1996. Кн. 3. С. 157--158.
   Печатается по автографу.
   
   Ответ на письмо от 10--14 июля.
   
   С. 232. ...получил Вашу статью (и книги)... -- См. письмо 84.
   С. 233. ...напечатал против меня в "Моск<овских> Вед<омостях>"! -- Имеется в виду статья Астафьева "Объяснение с г. Леонтьевым" (МВед. 1890. 29 июня. No 177. С. 4; переиздание см.: Астафьев П. Е. Философия нации и единство міровоззрения. М., 2000. с. 58--64). См.: 82, 1216--1217.
   С. 233. ...настаивает на том, что моя брошюра есть нападение на национальный идеал; -- уверяет, что выражение "национальная политика" вовсе не сбивчиво... -- Астафьев в своей статье писал, что брошюра Леонтьева является "несомненною попыткой подорвать значение национального начала в политике и жизни".
   С. 233. ...вовсе не сбивчиво... -- Перед этим зачеркнуто: "очень ясно".
   С. 233. ...но "умственных"... -- Перед этим зачеркнуто: "а".
   С. 233. ...О моем последнем открытом письме... -- Имеется в виду открытое письмо от 11 июля 1890 г. (письмо 83).
   С. 234. ...не нашел вырезки статьи Ю. Николаева... -- См. примеч. на с. 569.
   

86
Фудель -- Леонтьеву. 31 июля 1890 г.

   Автограф: РГАЛИ. Ф. 2980. Оп. 1. Ед. хр. 1038. Л. 36--36 об.
   Печатается впервые по автографу.
   
   Ответ на письмо от 24 июля.
   

87
Фудель -- Леонтьеву. 16 сентября 1890 г.

   Автограф: РГАЛИ. Ф. 2980. Оп. 1. Ед. хр. 1038. Л. 37.
   Печатается впервые по автографу.
   
   Открытое письмо.
   
   До этого, 3 сентября, Фудель виделся с Леонтьевым в Москве. На другой день Леонтьев писал об этом Александрову: "Фудель вчера был у меня, проездом из Петербурга, и сегодня вечером едет в Вильно" (Александров. С. 104).
   
   С. 235. Владыка Алексий желает иметь оттиск... -- Леонтьев исполнил это желание и послал в Вильно оттиск своей статьи, сопроводив его письмом. См.: Письмо К. Н. Леонтьева к архиепископу Алексию (Лаврову-Платонову) / Публ. 3. Н. Ивановой, вступ. ст., подгот. текста и примеч. О. Л. Фетисенко // РА. 2002. No 4. С. 157--166.
   

88
Леонтьев -- Фуделю. 20 сентября 1890 г.

   Автограф неизвестен. Копия С. Н. Дурылина: РГАЛИ. Ф. 2980. Оп.1. Ед. хр. 1027. Л. (26).
   Печатается впервые по копии С. Н. Дурылина.
   
   Открытое письмо. Ответ на письмо от 16 сентября. Почтовые штемпели: Козельск -- 21 и 22 сентября, Белосток -- 24 сентября.
   В этот же день Леонтьев написал и Александрову (Александров. С. 104--108).
   
   С. 235. ...под "сень струй". -- Цитата из комедии Гоголя "Ревизор" (действие IV, явл. XIII; "Мы удалимся под сень струй").
   С. 235. ...отдают в Петербурге) справедливость... -- Ср. в письме к архиепископу Алексию: РА. 2002. No 4. С. 164.
   С. 235. ...один из подарков моих: Абб<ата> Гетте. -- Возможно, речь идет о книге о. Владиміра Гетте "Изложение учения Православной Церкви и других Христианских Церквей" ("Exposition de la doctrine de l'Eglise et de autres Eglise chrétiennees", 1868; Леонтьев цитировал ее в книге "Отец Климент Зедергольм..."; 61, 282) или же об одной из его статей о Вл. Соловьеве.
   С. 236. ...выслать. -- Далее, указывает Дурылин в своем примечании, две строки зачеркнуты. "Можно прочесть: первая строка: "У нас в Опт<иной> готовятся как кажется важные перемены."... из 2-ой строки начало -- не знаю, конец: "бат<юшка> от<ец> Амвросий"". Важные перемены, о которых передумал писать Леонтьев -- это возможная смена настоятеля, о которой заговорили в связи с тяжелой болезнью архим. Исаакия. В тот же день, 20 сентября, Леонтьев сообщал Александрову: "У нас здесь важная новость: от<ец> Исаакий (архимандрит) умирает, -- вчера первый удар, сегодня -- еще хуже. Переворот большой для обители. Все изменится" (Александров. С. 107--108).
   С. 236. Бат<юшка> От<ец> Амвросий до сих пор в Шамордине. -- Далее зачеркнуто: "Что-то будет!? Впрочем, воля Божия!" Старец Амвросий так и не вернулся в Оптину пустынь.
   

89
Фудель -- Леонтьеву. 13 октября 1890 г.

   Автограф: РГАЛИ. Ф. 2980. Оп. 1. Ед. хр. 1038. Л. 38.
   Печатается впервые по автографу.
   
   Открытое письмо.
   
   С. 236. ...один экземпляр книги "Отец Климент Зедергольм". -- Речь идет о втором отдельном издании книги Леонтьева (Оптина пустынь, 1882).
   С. 236. ...брошюрку "О последних событиях, имеющих совершиться в конце міра" иеромонаха Платона. -- Речь идет об издании: О последних событиях, имеющих совершиться в конце міра / Сост. И. П. (иером. Платон). Изд. Козельской Введенской Оптиной пустыни. 2-е изд. М., 1889. (1-е изд.: М., 1884). Современная исследовательница безоговорочно атрибутирует эту брошюру епископу Петру (Екатериновскому), не объяснив -- как же в этом случае расшифровывается первая буква криптонима (см.: Каширина В. В. Литературное наследие Оптиной пустыни. М., 2006. С. 325--326). По нашему мнению, составителем брошюры был оптинский иеромонах Платон (Покровский), друг и духовник старца Амвросия Оптинского. Ср. его ранние брошюры "Размышления о вечном блаженстве праведных при воспоминании видений о сем св. Андрея, Христа ради юродивого" (М., 1862) и "О вечных мучениях грешников" (М., 1862). Криптонимом "И. П." подписана также брошюра: Об аде и мучениях адских / Сост. И. П. М., 1882.
   

90
Леонтьев -- Фуделю. 14 октября 1890 г.

   Автограф неизвестен. Копия С. Н. Дурылина: РГАЛИ. Ф. 2980. Оп. 1. Ед. хр. 1027. Л. (27).
   Печатается по копии С. Н. Дурылина.
   
   Открытое письмо. Почтовые штемпели: Козельск -- 15 октября, Белосток -- 18 октября. В тот же день, 18 октября, Фудель ответил письмом.
   
   С. 236. Абб<ата> Гетте получил. -- См. примеч. на с. 580.
   С. 236. ...оттиски из Р<усского> В<естника> на днях Вам отправляю. -- Оттиски Леонтьев послал 18 октября.
   С. 237. Книгу с наклейками... -- См. примеч. к письму 81 (с. 577).
   С. 237. ...пишу статью все о том же. -- Речь идет о статье "Кто правее?".
   С. 237. ...издам 3-й т<ом> Сборника... -- О намерении издать еще один том сборника "Восток, Россия и Славянство", в который вошли бы поздние статьи и мемуарные очерки, см.: 82, 816--817.
   С. 237. ...он видел на Кавказе бедного Ив<ана> Ив<ановича> Кристи... -- См. также письмо к Александрову от 26 октября 1890 г.: Александров. С. 110.
   

91
Леонтьев -- Фуделю. 18 октября 1890 г.

   Автограф: РГАЛИ. Ф. 2980. Оп. 1. Ед. хр. 1026. Л. 19. Копия С. Н. Дурылина: Там же. Ед. хр. 1027. Л. (27--28).
   Печатается впервые по автографу.
   
   Написано красными чернилами на распрямленном листе писчей бумаги, свернутом как обертка брошюры (переплетенные оттиски из PB статьи "Анализ, стиль и веяние"). Продолжение написано черными чернилами после получения открытого письма Фуделя от 13 октября 1890 г., когда к посылке были сделаны прибавления.
   
   С. 237. ...3 брошюры... -- Сброшюрованные оттиски из "Русского вестника" со статьей "Анализ, стиль и веяние".
   С. 237. ...1 экз<емпляр> Сборника... -- "Восток, Россия и Славянство".
   С. 237. Тяжба... -- Имеется в виду тяжба с И. И. Пашковым, новым владельцем журнала "Россия", где в 1885 г. была напечатана первая часть романа "Две избранницы". См. об этом: 5, 808--813.
   С. 237. ...статья; роман... -- "Анализ, стиль и веяние" и "Подруги".
   С. 237. От Алекс<андрова> ни слуху, ни духу вот уже 2 месяца... -- Вскоре Леонтьев получил письмо Александрова от 14 октября 1890 г. (см. примем, ниже), предыдущее письмо было датировано 31 августа.
   С. 237. ...о Кристи есть еще известия, но ужасные... -- Ср. с. 237.
   С. 238. Брошюрку От<ца> Платона... -- См. примем, на с. 581.
   С. 238. ..насчет "От<ца> Климента" -- надо писать в Шамордино... -- Леонтьев пожертвовал весь тираж Оптиной пустыни, и преп. Амвросий сам раздавал книги паломникам.
   С. 238. ...разных "осложнений"... -- Взято в кавычки как слово из чуждого Леонтьеву "интеллигентского" ("хамского", по его выражению) языка.
   С. 238. ...во всем "спешу медлительно"! -- Леонтьев любил и часто употреблял эту поговорку, приписываемую Императору Августу.
   С. 238. От Алекс<андрова> тоже пришло письмо из Яросл<авля>... -- Письмо, датированное 14 октября 1890 г. (ГЛМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед. хр. 76. Л. 33--34).
   С. 238. ...выдержавши... -- Перед этим зачеркнуто: "почти".
   С. 238. ...письма Вл. С. Соловьеву о "нац<иональном> вопросе"... -- Имеется в виду статья "Кто правее?".
   

92
Фудель -- Леонтьеву. 18 октября 1890 г.

   Автограф: РГАЛИ. Ф. 2980. Оп. 1. Ед. хр. 1038. Л. 39--40 об.
   Печатается впервые по автографу.
   
   Ответ на письмо от 14 октября.
   
   С. 238. ...нового журнала "Благовест"... -- Журнал "Благовест" издавался с 1884 г. в Харькове Н. Филипповым, с 1888 г. в Петербурге, а с ноября 1889 г. в г. Нежине Черниговской губернии Григорием Кулжинским. Выходил редко и нерегулярно, последний номер вышел 1 января 1890 г.; затем сменилась редакция. С 15 августа 1890 г. до 1894 г. журнал выходил в Петербурге, редактором был Ф. В. Четыркин, издателем и неофициальным редактором -- А. В. Васильев. Розанов писал об этом журнале в 1902 г.: "Это было скромное издание, без подписки, читателей и без гонорара, но со статьями самого Аф. В. Васильева и большею частью контрольных чиновников по предметам богословия и славянского единения" (PB. 1902. No 10. С. 608). См. также примеч. на с. 585.
   
   С. 238. ...в No 5-м есть моя небольшая заметка "Преемство от отцов"... -- см. во вступ. статье и в преамбуле на с. 656.
   С. 239. ...кто будет издавать III-й том Вашего сборника? -- Имеется в виду план издания третьего тома сборника "Восток, Россия и Славянство".
   С. 239. ...отказался от преподавания в двух училищах... -- См.: ДРЗ. Ф. 8. Оп. 1. Ед. хр. 15. Л. 2 об.
   С. 239. ...писать кой-что из своих священнических впечатлений... -- Ср.: позднее, в Москве, Фудель написал "Дневник священника пересыльной тюрьмы".
   С. 239. ...схожу к Суворину поговорить об издании Вашего "Одиссея". -- В поисках издателя для "Одиссея..." Леонтьев думал об А. С. Суворине еще в 1889 г. Ср. в его письме к Александрову от 7 сентября 1889 г.: "Об издании "Одиссея" я еще отложил попечение. -- Лучше всего будет через Кристи или через кого-нибудь еще -- обратиться сначала к Суворину" (4, 967). Когда летом 1890 г. Фудель приехал в Оптину, Леонтьев перепоручил эти переговоры ему, для чего составил 12 августа записку "Об издании "Одиссея"" (опубл.: 4, 852). 15 августа он подписал свою визитную карточку для представления Фуделя Суворину: "Отец Иосиф Иванович Фудель от Константина Николаевича Леонтьева. -- 1890 г.; 15 Августа Оптина Пустынь" (4, 1038). Поездка состоялась только в декабре, к Суворину Фудель не попал, поскольку "тот (точно нарочно) оказался больным" (письмо 100). Позднее по просьбе Леонтьева с Сувориным встретился Губастов, незадолго до того навестивший друга в Сергиевом Посаде. Его письмо датировано 4 ноября 1891 г. Леонтьев мог прочитать его в самом начале своей предсмертной болезни. Губастов рассказывал: "С Сувориным имели специальное, но непродолжительное свидание. Вот resume нашего разговора:
   "Передайте от меня К<онстанти>ну Ник<олаеви>чу, что я его очень ценю и уважаю. Статью его "Анализ и Стиль" нахожу самою лучшею из всего сказанного у нас о Толстом. Издательскую деятельностью мою я теперь сокращаю насколько возможно. Недавно мы сводили счеты по изданиям, и оказалось недобора 180. 000 руб.! Из них вряд ли 50--60 т<ысяч> удастся вернуть, остальное безвозвратно потеряно. Книжная торговля в большом теперь в России упадке. Идут только самые дешевые издания или очень дорогие (в 100 р. 200 р.), печатаемые в 200--300 экземплярах. Я намерен приступить в непродолжительном времени к изданию "Русской библиотеки Романов" по 50 к. за том, и тогда я с удовольствием издам "Одиссея" (в библиотеку войдет по 1 или 2 романа каждого автора), а теперь издавать его отдельно я затрудняюсь. К<онстанти>н Ник<олаеви>ч не должен видеть в этом отказе какого-либо с моей стороны к нему недоброжелательства, но отказ мой основывается на выше приведенных причинах. Русская публика романов не требует, их ей подносят вдоволь ежемесячные журналы".
   Суворин, кажется, "Одиссея" не читал, а если и читал, то совершенно его забыл. Он записал название Романа с продолжением.
   Я Вам советую, как Вы увидите из газет о появлении первых Книжек "Библиотеки Романов", напомнить Суворину (письмом или через кого-нибудь) о его разговоре со мною и его обещании относительно "Одиссея"" (РГАЛИ. Ф. 290. Оп. 2. Ед. хр. 45. л. 5 об.--7). С. 239. 4-ая улица... -- Фудель в этом письме забыл уточнить, что речь идет о 4-й Рождественской улице на Песках (ср. письмо 99), но Леонтьев, вероятно, понял адрес правильно, поскольку сам зимой 1868--1869 гг. жил на этой петербургской улице у брата В. Н. Леонтьева, переехавшего на угол Греческого и 4-й Рождественской в августе 1868 г. Ср. описание этих мест, сделанное М. В. Леонтьевой: "...живем мы на Лиговке, близ Итальянской, наискось от греческой церкви, вид из окон (мы в третьем этаже) -- прелестный и главное на Петербург не похоже: греческая церковь, пруд, лужок, зелень; даже, когда ветер, слышно, как деревья шумят. Квартира хорошая <...> все комнаты высокие <...>. Только лестница и плоха..." (из письма от 1 сентября 1868 г.; РГАЛИ. Ф. 2980. Оп. 1. Ед. хр. 1032. Л. 112)
   

93
Леонтьев -- Фуделю. 20 октября 1890 г.

   Автограф неизвестен. Копия С. Н. Дурылина: РГАЛИ. Ф. 2980. Оп. 1. Ед. хр. 1027. Л. (30--31).
   Печатается впервые по копии С. Н. Дурылина.
   
   С. 240. Лучше бы назвать "Вой" -- Панславистический. -- То же в письме к Александрову от 26 октября (Александров. С. 110). Ср.: 82, 572. Ср. с отзывом о новом журнале в статье Вл. Соловьева "Идолы и идеалы" (1891): "В прошлом году была сделана замечательная, хотя совершенно незамеченная попытка воскресить этот труп (славянофильство. -- О. Ф.). Я разумею журнал "Благовест", несколько месяцев тому назад издававшийся (а может быть и доселе издаваемый) маленькой фракцией петербургского славянского общества с г. Афанасием Васильевым во главе. Этот последний в нескольких руководящих статьях дал превосходное изложение подлинного славянофильства. Но изложить еще не значит оживить. Вместо невозможного воскрешения вышла весьма поучительная аутопсия. <...> Достаточно сказать что в качестве эпиграфов этой profession de foi рядом с текстами апостола Павла о христианской любви стоят слова генерала Скобелева о том, что всех немцев нужно истребить. <...> Благовест мнимого воскресения оказался на деле похоронным звоном, притом столь запоздалым и несильным, что лишь немногие его услышали и пожелали покойнику царствия небесного" (Соловьев Вл. С. Собр. соч. СПб., <1905>. T.V. С. 356--357).
   С. 240. ...только что послал Вам записочку в посылке... -- См. письмо 91.
   С. 240. ...errare humanum est... -- человеку свойственно ошибаться (лат.); крылатые слова, восходящие к "Контроверсиям" Сенеки Старшего (4, 3).
   С. 240. Дж<он> Ст<юарт> Милль сказал: "Ошибки людей, самобытно мысливших, сделали больше пользы, чем общие места, повторяемые бездарными устами". -- Цитата из третьей главы книги Дж.-Ст. Милля "О свободе" (1859). Ср. в пер. М. И. Ловцовой: "Истина выигрывает больше даже от заблуждений того человека, который <...> самостоятельно вырабатывает свои убеждения, нежели от безукоризненно правильных убеждений тех, которые придерживаются этих мнений только потому, что эти люди не дают себе труда сами додуматься до иных убеждений" (Милль Дж. Ст. О свободе. СПб., 1906. С. 69).
   С. 240. ...прямо именем полным! -- Статья была подписана "И. Фудель (Осипов)".
   С. 240. Они дразнят Вас; вызывают... -- см. с. 656.
   С. 240. Но где же они нашли у меня "вражду к Славянофильству"? -- См.: Там же.
   С. 241. ...узнал, что политические статьи в "Русск<ом> Обозрении)" под псевдонимом "Spectator" пишет дипломат Ионин, короткий знакомый мне, бывший консулом в Эпире... -- Леонтьев, который интересовался статьями в "Русском обозрении", подписанными псевдонимом "Spectator", был кем-то неправильно информирован. Он обрадовался, услышав, что за псевдонимом скрывается его давний знакомый, предшественник по консульству в Янине -- А. С. Ионин. Он сообщил об этом Губастову (10 декабря 1890 и 25 марта 1891 г.), М. К. Ону (10 января 1891 г.), Розанову (13 июня 1891 г.). Подробнее см.: 82, 1261--1262. На самом же деле псевдоним принадлежал В. А. Грингмуту, также хорошо и давно известному Леонтьеву.
   

94
Леонтьев -- Фуделю. 24 октября 1890 г.

   Автограф: РГАЛИ. Ф. 2980. Оп. 1. Ед. хр. 1026. Л. 20--22 об. Копия С. Н. Дурылина (окончание письма): Там же. Ед. хр. 1027. Л. 23--24 (ошибочно присоединено к письму от 16--17 мая); машинописная копия: ДРЗ. Ф. 8. Оп. 5. Ед. хр. 1.
   Фрагмент впервые: РМ. 1917. No 11/12. С. 25, 26. Впервые (с лакунами, по неточной машинописной копии): ЛУ. 1996. Кн. 3. С. 158--159.
   Печатается по автографу.
   
   Ответ на письмо Фуделя от 18 октября, полученное 23 октября. Конверт с почтовым штемпелем от 25 октября. Надпись:

"Заказное.

   С. Петербург. --
   Пески; 4-я улица; д. No 29; кв. No 10. --

Его Благословениею
Всеч<естнейшему> Отцу Иосифу Ивановичу
Фудель"

   (Л. 23).
   С. 241. ...очень... -- Перед этим зачеркнуто: "ст<оль?>".
   С. 241. Не поссорился ли я... -- Было: "Не поссорились ли".
   С. 241. ...всё обнимались и целовались... -- Ср. в письме к Александрову от 20 сентября: "...все обнимает и целует, и говорит: "ах! как я рад Вас видеть!"" (Александров. С. 105).
   С. 241. От<веет>. -- Перед этим зачеркнуто: "Во 1-х".
   С. 241. ...русские захотят... -- Вписано над зачеркнутым: "нужно".
   С. 241. ...централи<за>цию Вост<очной> Церкви в Царьграде... -- По мысли Леонтьева, в Царьграде как столице Великого Восточного Союза должен пребывать Вселенский Синод всех Православных Церквей-сестер, возглавляемый Константинопольским Патриархом, который может занимать человек любой национальности.
   С. 241. Мое мнение... -- Было: "Но мое мнение".
   С. 242. ...это вовсе не похоже... -- Было: "это не похоже".
   С. 242. ...христианскую будто бы политику... -- О "христианской политике" (противопоставленной "политике интересов"), способствующей переходу из "дурной действительности" в "царство Божие" и служащей "делу Божию на земле", Соловьев писал еще в статье "Великий спор и христианская политика" (1883), включенной позднее в книгу "Национальный вопрос в России". См., например: Соловьев Вл. Национальный вопрос в России. Изд. 3-е. СПб., 1891. Вып. 1. С. 2, 21.
   С. 242. За что же тогда бранит он Англию? -- Имеется в виду следующее место из статьи Соловьева "Великий спор и христианская политика": "...Плоды же английского национализма суть всемірный грабеж, подвиги Варен Гастингса и лорда Сеймура, разрушение и убийство" (Соловьев Вл. Великий спор и христианская политика. М., 1883. С. 15). Рядом с этим местом в подаренном ему автором экземпляре Леонтьев написал на полях: "О чем же было бы им писать, е<сли> бы не было Гастин<г>са" (цит. по: 82, 1268). Варен Гастингс (Уоррен Хейстингс) -- первый генерал-губернатор Индии (1774--1785), в 1785 г. преданный суду Парламента по обвинению в жестокости и коррупции (в 1795 г. оправдан).
   С. 242. ...письма к нему... -- См. примеч. на с. 582.
   С. 242. Статью Аст<афьева> ~ он называет хамством... -- Ср. в письме к Александрову от 20 сентября 1890 г.: "Его статья против меня <...> была до того бешеная, ядовитая, не великодушная, а по мнению Вл. Серг. Соловьева и прямо хамская (это не мое обычное слово, а в самом деле Соловьеве) <...>. Соловьев особенно "хамским" находит укор его мне в том, "что я не особенно известен"... И правда, что это некрасиво" (Александров. С. 106). Ср. также с надписью Леонтьева на экземпляре газеты с этой статьей, посланном Фуделю: "П. Е. Астафьев. ("Глупая статья" по мнению Юрия Н<иколаевича> Говорухи-Отрока. "Хамство" по выражению Вл. Соловьева.) Для меня просто непонятная" (РГАЛИ. Ф. 290. Оп. 1. Ед. хр. 13. Л. 5).
   С. 242. ...оригинальнее... -- Перед этим зачеркнуто: "и".
   С. 242. ...лично-религиознее Достоевского... -- Перед этим зачеркнуто ошибочно начатое: "Даниле<вского>". Ср. в письме Вл. Соловьева к Леонтьеву (конец февраля -- нач. марта 1885 г.): "В этом отношении я Вас гораздо более ценю, нежели Достоевского: для него религия была некой новой невиданной страной, в существование которой он горячо верил, а иногда и разглядывал ее очертания в подзорную трубу, но стать на религиозную почву ему не удавалось; Вы же давно на ней стоите по крайней мере одной ногой (другая помещается в области эстетики)" (цит. по: 82, 1268; письмо впервые опубл. Н. В. Котрелевым: Вестник РХД. 1990. No 158. С. 149--150).
   С. 242. Один только Страхов ~ умеет ~ хвалить Данилевского, Ап. Григорьева и Толстого. -- Ср. в письме к Розанову от 24 мая 1891 г.: "У него есть три кумира: Аполл. Григорьев, Данилевский и Лев Толстой. Об них он писал давно, много и настойчиво, о двух первых даже он один, и писал постоянно и весьма мужественно. И даже нельзя сказать, что он критиковал их: он только излагал и прославлял их. Их он считает выше себя и честно исполняет против них свой литературный долг" (Литературные изгнанники. С. 343).
   С. 243. Не "Благовест", а "Вой"... -- Ср. в письме 93 (с. 240).
   С. 243. ...заметка ваша... -- Леонтьев переслал вырезку из "Благовеста" Александрову в Ярославль. Тот отвечал 14 ноября: "Заметка Фуделя в "Благовесте" очень умна и хороша. Надеюсь, что он сумеет как следует ответить и на вызов редакции. Недавно получил от него письмо и сейчас собираюсь ему отвечать" (ГЛМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед. хр. 76. Л. 36).
   С. 243. ...есть нелепости. -- Леонтьев имеет в виду следующие строки Фуделя: "...Я имею в виду, конечно, не крайности и увлечения названных писателей; ведь каждая истина может быть доведена до нелепости, каждый писатель может увлечься слишком далеко в сторону; это зависит от темперамента страсти и условий борьбы" (с. 357 наст, изд.).
   С. 243. ...ихней... -- Вписано над зачеркнутым: "ихнему".
   С. 243. За издание III-го Т<ома> Сборника... -- См. примеч. на С. 584.
   С. 243. ...перестал верить... -- Перед этим зачеркнуто: "не верить".
   

95
Леонтьев -- Фуделю. 6 ноября 1890 г.

   Автограф неизвестен. Копия С. Н. Дурылина: РГАЛИ. Ф. 2980. Оп. 1. Ед. хр. 1027. Л. (32).
   Печатается впервые по копии С. Н. Дурылина.
   
   Открытое письмо. Почтовые штемпели: Козельск -- 7 и 8 ноября, Почтовый вагон -- 10 ноября.
   
   С. 243. ...последнее письмо мое... -- Письмо от 24 октября 1890 г. (письмо 95).
   С. 243. Статья ваша напечатана... -- См. примеч. на с. 654.
   

96
Фудель -- Леонтьеву. 11 ноября 1890 г.

   Автограф: РГАЛИ. Ф. 2980. Оп. 1. Ед. хр. 1038. Л. 41--42 об.
   Печатается впервые по автографу.
   
   Ответ на письма от 24 октября и 6 ноября.
   
   С. 244. Владыка Алексий призван к Господу Богу. -- Преосвященный Алексий (Лавров-Платонов) скончался в ночь на 10 ноября 1890 г. Фудель поместил в журнале "Благовест" некролог, в котором помимо заслуг почившего в церковно-научной и административной деятельности отмечены и его высокие душевные свойства. См.: Фудель И. Памяти архиепископа Алексия // Благовест. Вып. 8. 1 дек. 1890. С. 116--117.
   

97
Леонтьев -- Фуделю. 14 ноября 1890 г.

   Автограф неизвестен. Копия С. Н. Дурылина: РГАЛИ. Ф. 2980. Оп.1. Ед. хр. 1027. Л. (33).
   Печатается впервые по копии С. Н. Дурылина.
   
   Открытое письмо. Почтовые штемпели: Козельск -- 15 и 16 ноября, почтовый вагон -- 18 ноября, Белосток -- 19 ноября.
   
   С. 245. ...узнал из газ<ет>, что Преосв<ященный> Алексей скоропостижно) скончался. -- Леонтьев узнал о кончине архиепископа Алексия из следующих сообщений: <Филиппов Т. И.> Печальное слово! // Гр. 1890. 12 нояб. No 314. С. 1; Кончина архиепископа Алексия // МВед. 1890. 13 нояб. No 314. С. 2.
   С. 245. ...не переслали Вам того письма... -- Имеется в виду письмо от 24 октября 1890 г.
   

98
Леонтьев -- Фуделю. 4 декабря 1890 г.

   Автограф: РГАЛИ. Ф. 2980. Оп. 1. Ед. хр. 1026. Л. 26--33; машинописная копия: ДРЗ. Ф. 8. Оп. 5. Ед. хр. 1.
   Впервые (с лакунами, по неточной машинописной копии): ЛУ. 1996. Кн. 3. С. 159--164.
   Печатается по автографу.
   
   Ответ на письмо Фуделя от 11 ноября. Конверт с почтовым штемпелем от 6 декабря. Адрес:
   "Гродненской Губ<ернии>; в Г. Белосток. -- На Старо-Шоссейной улице; -- в д. Васильковской. --

Его Благословению
Всеч<естнейшему> Отцу Иосифу Ивановичу
Фудель"

   (Л. 24).
   На другой стороне конверта есть пометы Фуделя. Сверху карандашом: "О Соловьеве". Ниже чернилами: "В письме 4-го декабря признание о влиянии Вл. Соловьева на изменение взгляда о призвании России".
   С. 246. ...чтобы я-то да вам-то почти целый месяц не отвечал... -- Было: "что я -- вам почти целый месяц не отвечал бы".
   С. 246. ...1-я половина на днях послана в Москву. -- Рукопись (три главы) была отправлена в редакцию "Русского обозрения" 1 декабря 1890 г. (см.: 82, 1244).
   С. 246. Из открытого письмеца... -- См. письмо 97.
   С. 246. В "Гражд<анине>у> была об нем статья Т. И. Филиппова (без подписи). -- Имеется в виду статья без подписи: Архиепископ Виленский и Литовский Алексий // Гр. 1890. 13 нояб. No 315. С. 1. О ней говорится в письме Филиппова к Леонтьеву от 22 ноября 1890 Г. (ГЛМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед. хр. 271. Л. 51--51 об.).
   С. 246. ...указано на одну великую заслугу покойного; в 70-х годах он почти что один спас нашу Церковь ~ от реформы духовных судов... -- См. подробнее: 62, 333--335 (здесь же приведена и развернутая цитата из упомянутой выше статьи Филиппова).
   С. 246. ...великую заслугу... -- Перед этим зачеркнуто: "его".
   С. 247. ...собирался ко мне по зимнему пути... -- Это намерение Соловьев высказал Леонтьеву еще при встрече в августе или начале сентября в Москве. Ср. в письме Леонтьева к Александрову от 20 сентября 1890 г.: "Многие зимою сбираются: Соловьев, Тихомиров, Говоруха-Отрок на Святки непременно, студентик Погожев... Увидим -- кто исполнит..." (Александров. С. 107).
   С. 247. ...их ужасают и... -- Вписано над зачеркнутым: "и 60 верст".
   С. 247. ...с 73 года... -- Леонтьев не упоминает здесь о статье "Грамотность и народность" (1870).
   С. 247. ...начал писать статьи... -- Было: "я начал писать политические статьи и".
   С. 247. ...начали добросовестные... -- Перед этим зачеркнуто: "то".
   С. 247. Так сделал напр<имер> и не раз -- наш Посланник Ионин ~ под псевдонимом "Spectator"... -- В одной из статей обозрения "Текущие вопросы международной жизни" упоминалась "великая заслуга" Леонтьева в верном понимании "наших "братушек"" и "истинной сущности славянского вопроса". См.: Spectator (Грингмут В. А.). Текущие вопросы международной политики // РО. 1890. No 9. С. 419. О неправильной атрибуции этих статей Леонтьевым см. примеч. на с. 586.
   С. 247. И я вот... -- Перед этим зачеркнуто: "до / до 1 (?)".
   С. 247. ...или "благоглупости"... -- Слово "благоглупость" введено в русский речевой обиход М. Е. Салтыковым-Щедриным (употребляется в его циклах "Невинные рассказы. Деревенская тишь", 1865; "За рубежом", 1880). Леонтьев использовал его в первой редакции "Писем о Восточных делах" (1882; 82, 328) и в очерке "Польская эмиграция на Нижнем Дунае" (1883; 61, 467). "Или "благоглупости"" вписано над зачеркнутым: "даже".
   С. 247. "Благовест" сделал вам прямо вызов... -- См. преамбулу на с. 656.
   С. 247. ..."Наследству Отцов". -- "Наследству" вписано над зачеркнутым; было: "учению Отцов".
   С. 248. Много ли вы найдете в моих сочинениях такого рода прямой полемики? Раза два -- по крайней нужде... -- Ср. в письме к Розанову от 18 октября 1891 г.: "Я никогда полемикой с отдельными лицами не занимался, а теперь и тем более мне не до нее..." (Литературные изгнанники. С. 385). Полемический характер (помимо глав об о. Д. И. Склобовском в "Письмах о Восточных делах", о которых см. след, примеч., и ряда статей "Варшавского дневника") носили статьи Леонтьева "Позднее, но необходимое возражение" и "Вооруженные монахи". В обоих случаях необходимо было защитить русское монашество и, конкретно, Оптину пустынь. Единственным эпизодом "прямой полемики", когда Леонтьев отстаивал самого себя, можно назвать фрагмент статьи "Панславизм на Афоне", где он отвечал либеральным греческим газетам. Но, во-первых, статья была подписана псевдонимом (Н. Константинов), а во-вторых, речь там шла не о "Леонтьеве", а о неназванном по имени "солунском консуле".
   С. 248. ...за Филиппова я вступался... -- В 1882 г. в "Православном обозрении" была помещена статья острогожского священника Д. И. Склобовского "Заметки на книгу Т. Филиппова: "Современные церковные вопросы"" (Православное обозрение. 1882. No 9. С. 104--137; No 10. С. 318--354; No 12. С. 726--793). В это же время кн. В. П. Мещерский начал печатать в "Гражданине" леонтьевские "Письма о Восточных делах". 28 октября он попросил Леонтьева откликнуться на статью "Православного обозрения", обещая за нее даже отдельный гонорар. Леонтьев, хоть и с досадой (см. 82, 860), но и с пониманием необходимости защитить Филиппова, отвлекся от наметившегося хода цикла и посвятил полемике с о. Склобовским два письма. Впоследствии, при включении "Писем о Восточных делах" в сборник "Восток, Россия и Славянство", он изъял эти два письма из текста, помещенного в первом томе, и перенес их во второй том, разместив среди критических статей.
   С. 248. ...в своем французском сочинении "La Russie et l'Eglise Universelle"! -- Речь идет о книге Соловьева "La Russie et l'Eglise Universelle" ("Россия и Вселенская Церковь", 1887--1888), вышедшей в мае 1889 г.
   С. 248. ...что в разделении Церквей было решительно неправо Греческое духовенство времен Фотия и Михаила Керрулария... -- Ср.: Соловьев Вл. Россия и Вселенская Церковь / Пер. Г. А. Рачинского. М., 1911. С. 45, 55--56.
   С. 248. ...хотя бы даже и знали, что Саблер какой-нибудь имеет больше весу, чем Архиереи. -- Ср. отзыв о Саблере в примеч. на с. 527.
   С. 248. ...если бы это было... -- Далее зачеркнуто: "так".
   С. 248. ...о "смотрении Господнем"... -- Смотрение Господне (ц.-сл.) -- промысел Божий о міре и человеке.
   С. 249. ...Соловьев... -- Вписано над зачеркнутым: "он".
   С. 249. ..."О! вы, народы Слова ~ вратами Царствия Божия". -- В первом франц. издании: P. LXVII. Ср. в переводе Г. А. Рачинского: Соловьев Вл. Россия и Вселенская Церковь. С. 72--73.
   С. 249. ...нелегко отбиваться от его "обаяния"... -- Ср. в письме к Губастову от 1 июля 1888 г.: "Мне очень трудно устоять противу его "обаяния" -- и не объявить себя открыто почти его учеником. -- Возражая ему, -- я все-таки почти благоговею" (цит. по: 82, 1033).
   С. 250. Ибо... -- Вписано над зачеркнутым: "Но".
   С. 250. ...того, что... -- Перед этим зачеркнуто: "и".
   С. 250. ...той 4-хосновной ~ культуры... -- Четыре основы культурно-исторических типов, по Данилевскому, это -- религия, наука, политика (государственное устройство) и экономика.
   С. 250. ...что осталось... -- Вставка после зачеркнутого: "что кой-как завещано".
   С. 250. ...от них тоже не... -- Вписано над зачеркнутым: "не".
   С. 251. ...с Астафьевым... -- Далее начато и зачеркнуто: "ответить?)".
   С. 251. ...послана ему на днях. -- Три главы новой статьи были отправлены Цертелеву "для доставления В. С. Соловьеву" 1 декабря (см.: 82, 1244).
   С. 251. "О важном и великом по поводу малого и неважного". -- Ср. с названием статьи Говорухи-Отрока "Нечто о довольно важном по поводу совершенных пустяков" (МВед. 1890. 26 мая. No 143. С. 3--4).
   С. 251. ...я хотя бы только... -- Вписано над зачеркнутым: "я".
   С. 251. ...получил от Кристи письмо из Киева... -- Имеется в виду письмо от 17 ноября 1890 г. (ГАМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед. хр. 159. л. 36--41).
   С. 251. ...видел его летом в Тифлисе... -- См. примеч. на с. 582. О посещении Тифлиса Кристи рассказывал в письме к Леонтьеву от 17 ноября (ГАМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед. хр. 159. А. 38--38 об.).
   С. 252. ...не нужно ли Вам книг? ~ Данилевского? -- Подаренный Фуделю экземпляр книги "Россия и Европа" сохранился. См. примеч. на с. 646.
   С. 252. ...замарал... -- Перед этим зачеркнуто: "и".
   

99
Фудель -- Леонтьеву. 10 декабря 1890 г.

   Автограф: РГАЛИ. Ф. 2980. Оп. 1. Ед. хр. 1038. А. 43--44 об.
   Печатается впервые по автографу.
   
   Ответ на письмо от 4 декабря.
   
   С. 252. ...еду ~ в Петербург ~ до 21-го числа... -- См. письмо 100.
   С. 252. ..."ни один волос не упадет без воли Божией"... -- Ср.: Мф. 10: 30; Деян. 27: 34.
   С. 253. ...Исаака Сирина... -- см. примеч. на с. 599.
   

100
Фудель -- Леонтьеву. 23 декабря 1890 г.

   Автограф: РГАЛИ. Ф. 2980. Оп. 1. Ед. хр. 1038. А. 45--47 об.
   Печатается впервые по автографу.
   
   С. 253. ...пошел к Суворину... -- Фудель должен был встретиться с Сувориным, чтобы просить его об издании "Одисеея Полихрониадеса".
   С. 254. ...на Малой Охте есть Ремесленное Училище на 120 мальчиков,... -- Двухклассное Ремесленное училище памяти вел. кн. Александра Владиміровича (Сергиевская ул., 39) было основано в конце 1870-х гг. (с 1897 г. превращено в четырехклассное учебное заведение с названием Охтинское механико-техническое училище). В 1878--1879 гг. для него была выстроена церковь во имя св. блгв. кн. Александра Невского, приписанная к малоохтинской приходской церкви св. Марии Магдалины.
   С. 254. Гагарина поправилась. -- Речь идет о кн. Е. А. Гагариной.
   С. 255. ...как это уже раз было... -- См. с. 228 (письмо 82).
   С. 255. ...на Ваше последнее ко мне письмо. -- Имеется в виду письмо от 4 декабря (письмо 98).
   

101
Леонтьев -- Фуделю. 3 января 1891 г.

   Автограф неизвестен. Копия С. Н. Дурылина: РГАЛИ. Ф. 2980. Оп. 1. Ед. хр. 1027. Л. (34--36).
   Печатается впервые по копии С. Н. Дурылина.
   
   Конверт с почтовым штемпелем от 4 января 1891 г. сохранился в другой архивной единице (Ед. хр. 1026. Л. 25). Адрес рукой Леонтьева:

Заказное. --

Гродненск<ой> Губ<ернии> в Г. Белосток. --
На Старо-Шоссейной улице; -- в д. Васильковской. --
Его Благословению
Всеч<естнейшему> Отцу Иосифу
Фудель.

   Письмо ошибочно датировано 3 декабря 1891 г., но правильная датировка легко устанавливается и по содержанию письма, и по почтовому штемпелю на конверте. Дурылин сделал в своей копии примечание: "Так как 1) из письма ясно, что оно писано после рожд<ественско>го сочельника, 2) из записки Самбикин<ой видно>, что это было после 31/XII 1890, 3) а в дате письма стоит a) 3-е число, и b) 1891 г., -- то ясно, что письмо писано 3 января 1891 года и что Л<еонтьев> ошибочно поставил декабрь. Это же подтверждается штемпелем конверта: 4/1 1891 Козельск" (Л. (36)). Выше (Л. (35)) Дурылин привел и карандашное примечание Фуделя: "(янв<аря>?). "3 дек<абря>" 91г. явная описка: Л<еонтьев> умер в ноябре 91 г.".
   Записка Е. В. Самбикиной переписана Леонтьевым. Об этом -- еще одно примечание Дурылина: "Приписка и выноска писаны рукою К. Н. Леонтьева. Записка обращена очевидно к К. Леонтьеву" (Л. (36)).
   С. 255. ...успокоить Вас телеграммой... -- Телеграмма не сохранилась.
   С. 256. Приготовляю Вам Хомякова (небогословские сочин<ения>)... -- Речь идет о первом томе собрания сочинений Хомякова (ср. с. 263, 301) одного из двух изданий: М., 1861; 2-е изд. М., 1878.
   С. 256. Страхову написал, чтобы он прислал мне экз<емпляр> Данилевского для Вас собственно. -- 20 декабря 1890 г. Леонтьев писал Страхову: "Пожалоста исполните мою просьбу; -- есть двое молодых людей -- один Священник (26 лет) из дворян, -- а другой -- из разночинцов и не имеет высшего образования, но очень способен и серьезен <...>. Что касается до первого -- то его фамилия Фудель -- и он уже печатал весьма живые статьи в "Русск<ом> Деле" (Шарапова), "Моск<овских> Вед<омостях>" и "Благовесте".
   Они оба очень нуждаются в книге Данилевского "Россия и Европа" и в вашей "Борьбе с Западом" (оба тома). Будьте так добры, вышлите мне по два экземпляра и того и другого. <...>
   Пожалоста -- не откажите! Я уверил их, что непременно добуду для них gratio; -- так как средства их невелики; да и сам я не могу слишком много тратить на книги" (PHБ. Ф. 747. Ед. хр. 17. Л. 60--60 об.). Страхов выслал второй том своей книги (в двух экземплярах), Леонтьев отдал один из них Ф. П. Чуфрину, а свою просьбу повторил в открытом письме с оплаченным ответом от 15 января 1891 г.: "Но есть юноша No 1-й (Священник 25 л<ет>) и уже писатель хороший. -- Ему из ваших сочин<ений> не совсем то нужно. -- Ему нужны 2 т<ома> прежнего издания (Герц<ен>, Милль, Коммуна, Фейербах и т. д.!). -- Возражения С<оловье>ву у него есть. <...> 2 тома (1-й 82-го года; 2-й 83-го). -- Вот что ему нужно для его занятий. -- Пожертвуйте!
   Данилевского не получал; -- а он об его книге убивается. -- Нельзя ли? <...>
   Зная, что Вы из числа тех людей, которые не охотно пишут письма; пишу на открытом бланке с ответом. -- Это физически облегчает. -- (Прогресс!!)" (Там же. Л. 61).
   Страхов, вместо того, чтобы выслать книгу Данилевского, приглашал Леонтьева к философскому разговору (в контексте длящейся уже несколько лет полемики с Вл. Соловьевым). Нежелание выслать книги и обвинение Соловьева в "фальшивости" глубоко рассердили Леонтьева, напомнив о неискренности и фальшивости по отношению к нему самого Страхова; он отправил в Петербург весьма резкую открытку, написанную 23 января ("Ну, что ж, Н<иколай> Н<иколаеви>ч, не хотите жертвовать книги молод<ым> люд<ям>. -- Это воля ваша"; Там же. Л. 62), на следующий день написал несколько еще более резких писем, которые послал не самому Страхову, а Фуделю, для ознакомления.
   С. 256. ...сперва Алексей, а теперь Никанор! ~ А Исидор жив! -- что в нем?! -- Митрополит Исидор (Никольский), по-видимому, представлялся Леонтьеву бесцветным, ничем не примечательным церковным деятелем, в отличие от архиепископа Алексия (Лаврова-Платонова) и скончавшегося 27 декабря 1890 г. архиепископа Никанора (Бровковича).
   

102
Фудель -- Леонтьеву. 4--8 января 1891 г.

   Автограф: РГАЛИ. Ф. 2980. Оп. 1. Ед. хр. 1039. Л. 2--7.
   Печатается впервые по автографу.
   
   Ответ на несохранившуюся телеграмму.
   
   С. 257. ...жду письма с подробностями... -- См. письмо 103.
   С. 257. ...на то последнее Ваше письмо... -- Имеется в виду письмо от 4 декабря 1890 г.
   С. 257. ..."благоглупость"... -- см. примеч. к письму 98 (с. 591).
   С. 259. ...записочку Екатерины Васильевны. -- Имеется в виду Е. В. Самбикина. См. с. 256.
   С. 259. Получили ли Вы ответ от В. Соловьева? ~ Будет ли он отвечать? -- См. с. 303 (письмо от 19 марта).
   С. 259. ...нескоро еще будет в состоянии написать Вам письмо... -- Филиппов написал Леонтьеву только 8 марта, прочитав его статью "Над могилой Пазухина" (см.: 82, 1092--1093).
   С. 259. ...лечение по способу барона Вревского. -- Филиппов способствовал популяризации целителя барона Н. И. Вревского. См. его письма к кн. Мещерскому от 23 и 29 января 1891 г. (РГАДА. Ф. 1378. Оп. 2. Ед. хр. 9. Л. 5, 6). Ср. в письме Леонтьева к Филиппову от 27 января 1891 г.: "Писал мне Фудель о свидании своем с Вами и о том, что Вы советуете мне весной приехать в Петербург лечиться у Вревского" (РГАЛИ. Ф. 2980. Оп. 1. Ед. хр. 1025. Л. 103).
   

103
Леонтьев -- Фуделю.
19 января -- 1 февраля 1891 г.

   Автограф: РГАЛИ. Ф. 290. Оп. 1. Ед. хр. 16. Машинописные копии: ГЛМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед. хр. 67; ДРЗ. Ф. 8. Оп. 5. Ед. хр. 2 (в последнюю вошли примеч. Фуделя; обложка с надписью рукой Фуделя: "Письмо К. Леонтьева ко мне 31 янв<аря> 1891 г.").
   Впервые в сокращении и с неточностями опубликовано прот. И. Фуделем в брошюре: К. Леонтьев о Вл. Соловьеве и эстетике жизни. (По двум письмам). М., 1912. С. 5--30.
   Переиздания этой публикации: 1) Начала. 1992. No 2. С. 41--62; 2) В. С. Соловьев: pro et contra: Личность и творчество Владимира Соловьева в оценке русских мыслителей и исследователей: Антология: В 2 т. / Сост. В. Ф. Бойков, Ю. Ю. Булычев. СПб., 2002. Т. 2. С. 238--264. (составителям этого сборника осталось неизвестным имя адресата и издателя леонтьевского письма).
   Печатается по автографу.
   
   Письмо вложено в обложку, на которой написано его название. Внизу помета о. И. Фуделя красным карандашом: "Преимущественно о Bлaд<имipe> Соловьеве".
   Публикуя в 1912 г. большую часть этого письма в брошюре, вышедшей в книгоиздательстве "Творческая мысль", о. И. Фудель предпослал тексту следующее примечание: "Письмо писано было в 1891 г. в Оптиной Пустыне, где в то время жил К. Леонтьев. Писал его К. Л. несколько дней, как в дневник занося свои мысли главным образом о Влад. Соловьеве. Это было время горячего выступления Вл. Соловьева в печати против Н. Данилевского и нашего национализма. Ему возражали Н. Страхов и другие. Я в своем письме к К. Л--ву высказал свое негодование по поводу полемических приемов Вл. Соловьева. Это и вызвало настоящий обширный ответ К. Леонтьева. Письмо печатается здесь впервые, но с необходимыми пропусками, которые не мешают следить за мыслями автора, крайне оригинальными и интересными. И. Ф." (К. Леонтьев о Вл. Соловьеве и эстетике жизни. С. 5).
   Появление брошюры вызвало ряд откликов (о рецензии Н. О. Лернера см. с. 426 и примеч. на с. 689). В феврале 1912 г. М. К. Морозова посылала брошюру Е. Н. Трубецкому, пояснив в письме: "Посылаю тебе сейчас вышедшие только что 2 письма К. Леонтьева о Соловьеве и эстетике жизни. Я эти дни читаю о Леонтьеве и захвачена обаянием и силой его личности. Как многое мне близко в его душе. Как он по-настоящему многое понимает. <...> У Леонтьева есть важная, одна из основных его мыслей, как раз та, что составляет мой крик с тобой..." (Взыскующие града: Хроника частной жизни русских религиозных философов в письмах и дневниках ... / Сост., подгот. текста, вступ. ст. и коммент. В. И. Кейдана. М., 1997. С. 440; датировано по содержанию). См. также письмо прот. И. В. Арсеньева (с. 417--420 наст. изд.).
   
   С. 260. "Благослови, Владыка!" -- Возглас диакона перед началом Божественной литургии.
   С. 260. Милое мое и неоцененное Благословение -- радуйся! -- Далее зачеркнуто: "В числе". "Радуйся" -- калька с лат. приветствия "vale". См. также примеч. к письму 46 (с. 534).
   С. 260. ...должны благодарить Бога за все... -- Ср.: "За все благодарите..." (1 Фес. 5: 18).
   С. 260. ...способствует ~ чувств... -- Было: "способствует и утверждению в сердце нашем аскетических чувств".
   С. 260... .куда как приятнее... -- Перед этим зачеркнуто: "по".
   С. 261. "Откуда мне сие?" -- Слова св. прав. Елизаветы, матери Иоанна Предтечи (Лк. 1: 43).
   С. 261. ...умирать...-- Далее начато и зачеркнуто: "са<мому?>".
   С. 261. ...а время близится ~ смертен". -- Было: "а время близится, -- как там ни толкуй -- : А "все люди ~ смертен"".
   С. 261. ..."все люди смертны, Кай человек; следовательно, он смертен". -- Классический силлогизм.
   С. 261. ...Астафьев сказал не то, что бы я желал от него слышать, -- другой не сказал того, чего бы я мог ждать от него. -- Речь идет о полемике с Астафьевым и о замедлении Соловьева в выступлении в ней в задуманной для него Леонтьевым роли третейского судьи.
   С. 261. ...этом теле... -- Далее зачеркнуто: "и мног<ое>".
   С. 261. Все почти ~ юноши... -- Было: "Все до одного из близких ко мне прежде юношей".
   С. 261. ...Волжин, Озеров, братья Нелидовы... -- См.: Ежегодник Рукописного отдела Пушкинского Дома на 2007--2008 гг. С. 312.
   С. 261. Остаются верными только: Кристи... -- Кристи послал письмо Леонтьеву 19 декабря 1890 г. из Киева (ГЛМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед. хр. 159. Л. 42--43, 42 об.).
   С. 262. Сверх того... -- Вписано над зачеркнутым: "К тому же".
   С. 262. ...эта женщина... -- Речь идет об А. Т. Александровой.
   С. 262. ...а физиологически ~ человеке. -- Было: "а физиологически, <нрзб>, как отвратительный ненужный нарост на любимом мною и хорошем человеке..."
   С. 262. Приходил молодой монах читать мне на дом часы... -- См. примеч. на с. 520.
   С. 262. ...вообще... -- Вписано над зачеркнутым: "больше".
   С. 262. ...Страхову (я на днях от него получил) довольно краткий, колкий и обличительный ответ... -- Страхов ответил Леонтьеву на письмо от 15 января 1891 г. (см. примеч. на с. 595). Местонахождение его ответа неизвестно.
   С. 263. ...за статью для "Гражд<анина>" не в силах приняться... -- Возможно, речь идет о статье "Чужим умом" для цикла "Записки отшельника", которая так и не была завершена.
   С. 263. ...Страхову...-- Перед этим зачеркнуто: "с<укину> сыну / гадко<му> / или по<длецу>".
   С. 263. Разреши-ко ты? -- Перед этим зачеркнуто: "Разрешить".
   С. 263. 20-го... -- Было: "22-го".
   С. 263. ...переписка по поводу известной вам тяжбы в Москве... -- См. примеч. к письму 91 (с. 582).
   С. 263. ...ходатайства за разных страждущих людей. -- Возможно, имеется в виду племянник В. В. Леонтьев.
   С. 263. ...хотел разом послать Вам ~ авву Дорофея или Петра Дамаскина; -- или Исаака Сирина ~ а на подержание разом: Киреевского 2 т<ома>, Хомякова 1 т<ом> ~ и Данилевс<кого>. -- Перечислены оптинские издания святых отцов (ср. замечание Леонтьева о творениях Аввы Дорофея и Исаака Сирина в книге "Отец Климент Зедергольм...": 61, 295), двухтомник Киреевского (см. примеч. на с. 478), 3-е издание "России и Европы" Данилевского и первый том Хомякова, в который вошли его философские и критические статьи.
   С. 263. Самарин ~ статьи о религии и Церкви. -- Имеются в виду пятый и шестой тома собрания сочинений Ю. Ф. Самарина. Перед "в тех томах" зачеркнуто: "он".
   С. 263. На полях у Хомякова ~ выставил NoNo-ра... -- Речь идет о первом томе Полного собрания сочинений Хомякова в изданиях: М., 1861 или М., 1878.
   С. 263. ...из его книг вам могут пригодиться только 2 статьи... -- Далее оставлено место для названий, скобка в автографе не закрыта.
   С. 263. ...занадобиться... -- Далее начато и зачеркнуто: "дл<я>".
   С. 263. ...просил Страхова выслать даром 2 экземпляра) (другой для одного здесь гостящего и обращенного юноши)... -- См. примеч. на с. 595.
   С. 264. ...причиной... -- Далее зачеркнуто: "теперь".
   С. 264. ...разрыва... -- Далее начато и зачеркнуто: "О".
   С. 264. ...и Соловьев... -- Леонтьев предполагал, вероятно, что причиной разрыва с Соловьевым может стать все большее сближение последнего с либеральным лагерем.
   С. 264. ...91-й год... -- Объяснение см. в письме от 5 сентября 1891 Г. (с. 324--325).
   С. 264. ...о том, что я думаю об его споре с В. Соловьевым... -- Имеется в виду печатная полемика Соловьева и Страхова о теории культурно-исторических типов Данилевского.
   С. 264. ...мое чуть не 30-летнее с ним (и с его противу меня прямо -- подлостью) -- долготерпение... -- Имеется в виду поведение Страхова начиная еще с периода его редакторства в журнале "Эпоха" и позднее "Заря" (присылаемые Леонтьевым статьи то терялись, то откладывались в долгий ящик, то просто не печатались без объяснения причин -- как очерк "Несколько воспоминаний и мыслей о покойном Ап. Григорьеве").
   С. 264. ...послал ему очень краткий ответ открытым письмом... -- Речь идет о письме от 23 января 1891 г. (РНБ. Ф. 847. Ед. ХР. 17. Л. 62).
   С. 264. ...желаю "прочее время живота моего в мире и покаянии скончати". -- Цитата из просительной ектении. См. примеч. на с. 473.
   С. 264. ...слова Царя-Псалмопевца: "Уклоняющагося от меня лукаваго не познах"... -- Пс. 100: 4.
   С. 264. ...с ним... -- Далее зачеркнуто: "вообще".
   С. 264. Прошу вас... -- Перед этим начато и зачеркнуто: "Вооб<разите>". В начале этого листа (Л. 5): "[Он] поймет".
   С. 264. ...какую... -- Далее зачеркнуто: "я".
   С. 264. Я написал ему три письма, одно за другим... -- Все эти письма были пересланы вместе с этим большим "Посланием..." Фуделю. См. с. 266.
   С. 264. ..."положить дверь ограждения на уста мои"... -- Измененная цитата: Пс. 140: 3.
   С. 264. Варсонофий Великий учит в подобных трудных случаях до 3-х раз искренно помолиться ~ следовать туда, куда после 3-сй молитвы склоняется сердце наше. -- Леонтьев пересказывает ответ сподвижника св. Варсонофия Великого, Иоанна Пророка, на вопрос о том, "сколько раз надобно молиться, чтобы помысл получил извещение": "Когда не можешь вопросить оного Старца, то надобно трижды помолиться о всяком деле, и после сего смотреть, куда преклоняется сердце, хотя на волос, так и поступить; ибо извещение бывает заметно и понятно сердцу" (Преподобных отцев Варсануфия Великого и Иоанна руководство к духовной жизни, в ответах на вопрошания учеников. Изд. 4-е. СПб., 1905 (репр. изд.: М., 1993). С. 248; вопрос 362).
   С. 264. Сверх того... -- Перед этим зачеркнуто: "я".
   С. 264. ...тем, что... -- Далее зачеркнуто: "как".
   С. 265. ...несправедливости... -- Вписано над зачеркнутым: "подлости".
   С. 265. ...на "старой земле" и "под старым небом"... -- Эти слова должны были напомнить стих Апокалипсиса: "И увидел я новое небо и новую землю..." (Откр. 21: 1).
   С. 265. ...при всем даже почтительном изумлении, в которое повергают меня некоторые из его творений ("Теократия", некотор<ые> места из критики "отвл<еченных> Начал" и "Религиозн<ых> Основ"... -- Cp. 81, 106, 300, 356 409; 82, 245. "Некоторые из" вписано над зачеркнутым: "некоторые стороны". "История и будущность теократии" -- см. примеч. на с. 488. "Критика отвлеченных начал" (1880) -- докторская диссертация Соловьева; "Религиозные основы жизни" (1882--1884) -- книга, получившая позднее (в 3-м издании) название "Духовные основы жизни".
   С. 265. ...с тех пор, как он вдался в эту ожесточенную и часто действительно недобросовестную полемику против Славянофильства. -- Т. е. с 1885--1886 гг.
   С. 265. ...ядовитым тоном... -- Далее зачеркнуто: "и".
   С. 265. ...Соединению Церквей... -- Далее зачеркнуто: "и даже".
   С. 265. Я ему писал об этом. -- Местонахождение письма неизвестно.
   С. 265. ...то он... -- Далее зачеркнуто: "бы".
   С. 265. ...указывая вам в своей заметке на наши с Соловьевым отношения к старому Славянофильству... -- Редакционная заметка А. В. Васильева приведена в преамбуле на с. 656. Перед "указывая" начато и зачеркнуто: "спр<ашивая>".
   С. 266. ...враг... -- Перед этим зачеркнуто: "не".
   С. 266. ...добродушного... -- Перед этим зачеркнуто: "этого".
   С. 266. Он мимоходом ~ "На что и самому Папе будет -- Россия слабая, вялая, -- ничтожная"... -- Имеется в виду фрагмент передовой статьи Шарапова, посвященной книге Соловьева "L'idée russe": "Неужели для этой великой міровой задачи (соединения Церквей. -- О. Ф.) необходима Россия обезличенная, Россия -- мягкое тесто, вступающая в новый мір только в качестве материала?" (РД. 1888. 20 авг. No 34. С. 1).
   С. 266. ...моими... -- Перед этим зачеркнуто: "моим".
   С. 266. ...приступая к низложению и ослеплению сына-иконоборца! -- Речь идет об имп. Константине VI. Перед "низложению" зачеркнуто: "низвержен<ию>".
   С. 267. "Дары" разные, говорится... -- Аллюзия на: "Дары различны, но Дух один и тот же..." (1 Кор. 12: 4).
   С. 267. ...стал возможен...-- Вписано карандашом и обведено над зачеркнутым: "был созван".
   С. 267. ...7-й Вселенский Собор, на котором иконопочитание возведено в догмат. -- Седьмой Вселенский Собор был созван в Никее в 787 г.
   С. 267. ...Правоверия... -- Перед этим зачеркнуто: "Христианства".
   С. 267. ...до наших дней... -- После "до" зачеркнуто: "Св".
   С. 267. ...осуществить... -- Перед этим начато и зачеркнуто: "прив<ести?>".
   С. 267. ...основной... -- Перед этим зачеркнута вставка: "это<й>".
   С. 267. ...что великие религиозные плоды даются... -- Было: "что религиозное дается".
   С. 267. ...добродетельными, искренними... -- Было: "добродетельными и искренними".
   С. 267. ...такое множество значений... -- Фудель сделал на полях примечание карандашом: "Я употребил в смысле "святой"". Такого рода пояснительное примечание есть и в брошюре 1912 г. См.: К. Леонтьев о Вл. Соловьеве и эстетике жизни. С. 8.
   С. 267. ...против основной мысли... -- Было: "об основной мысли".
   С. 267. ...полное отречение Католиков -- от filioque, от единоличной непогрешимости Папы и т. д. -- Слова об исхождении Св. Духа "и от Сына" были введены католиками в Символ Веры в XI в.; догмат о непогрешимости Папы "с кафедры" принят в 1870 г. на I Ватиканском Соборе.
   С. 267. ...моей "немощи"... -- Леонтьев употребляет здесь это слово в аскетическом его смысле (ср.: "немощь", как любят выражаться монахи..."; 81, 431; см. еще: 61, 377) -- слабость человеческой природы, но не намеренное отступление от Бога и его заповедей. Ср. у преп. Иоанна Карпафийского: "Ведать надлежит иноку, что есть немощь, как в словах: помилуй мя, Господи, яко немощен есмь (Пс. 6, 3), и что есть отступление от Бога, -- сия болезнь диавола и аггелов его" (Добротолюбие в русском переводе, дополненное. Изд. 2-е. М., 1900. Т. 3. С. 96).
   С. 268. ...не может... -- Далее зачеркнуто: "во многом".
   С. 268. ...моей наклонности... -- "Моей" вписано над зачеркнутым: "моим".
   С. 268. ...бесследно. -- Далее зачеркнуто: "Почем<у>".
   С. 268. ...утилитарный... -- Далее начато и зачеркнуто: "ли<беральный?>".
   С. 268. ...Соловьева... -- Далее зачеркнуто: "уж".
   С. 268. ...предложу вам...-- Вписано над зачеркнутым: "укажу".
   С. 268. Не знаю, право... -- Далее зачеркнуто: "как решить".
   С. 268. ...Соловьев... -- Вписано над зачеркнутым: "он".
   С. 268. ...или та "духовная прелесть", о которой я упоминал (в письме)? -- В брошюре 1912 г. Фудель привел это место из неотправленного письма Леонтьева к Страхову: "Монахи зовут "духовной прелестью" то состояние, в котором строгий аскет начинает, забывшись, воображать себя святым, свыше на что-то особое призванным и т. д. Пожалуй, что построение Соловьева больше похоже на это, чем на рассчитанное притворство" (К. Леонтьев о Вл. Соловьеве и эстетике жизни. С. 9--10).
   С. 268. ...иезуитствует ~ совестливости... -- Было: "иезуитствует; -- из уважения к его сердечной совестливости".
   С. 268. ...отворотятся... -- Перед этим начато и зачеркнуто: "скаж<ут>".
   С. 268. ...на целое 1000-<лет>ие... -- Речь идет о хилиазме (от греч. χῖλιάς, тысяча), еретическом (хотя и не осужденном Вселенскими Соборами) учении, согласно которому перед концом міра на земле воцарится тысячелетнее Царство Божие.
   С. 268. ...та любовь, та гармония... -- Было: "та любовь и та гармония".
   С. 269. ...нашей "учительствующей" Церкви... -- Имеется в виду духовенство. Противопоставление учительствующей и учимой Церкви заимствовано из католической экклезиологии.
   С. 269. ...молодых, искренних... -- Было: "молодых и искренних". Слово "искренних" подчеркнуто как намек на запомнившийся Леонтьеву пассаж из ранней книги Фуделя. Ср. с. 25 и 29.
   С. 269. ...и осязательнее... -- Далее зачеркнуто: "даже".
   С. 269. ...статью -- "Ал. Ст. Хомяков как богослов". -- См.: <Васильев А. В. (?)> А. С. Хомяков как богослов // Благовест. 1890. Вып. 6. 1 нояб. С. 161--167; Вып. 7. 15 нояб. С. 177--181.
   С. 269. "Церковь -- это сам человек в его высшем нравственном определении". -- Цитата из указанной выше статьи. Ср.: "...Церковь не есть что-либо внешнее по отношению к человеку, но сам человек, в его высшем нравственном определении. <...> ...Церковь -- это человек не индивидуальный, но субстанциональный, т. е. человек в самоопределении святости" (Там же. Вып. 6. С. 167).
   С. 269. ...старое Филаретовское... -- В статье "Кто правее?" Леонтьев противопоставил "филаретовское" и "хомяковское" ("видоизмененное") Православие (82, 149--150). См. также след, примечание.
   С. 269. ..."сладким" туманом Хомякова... -- Ср. в письме к Шарапову Леонтьев от 5 ноября 1890 г.: "...Нужно Православие Филаретовское (без лакрицы), а не Хомяковское (с лакрицей; вроде того, что "Христианин утратил под влиянием Византийства всякое представление о настоящем Христ<ианском> Государстве". -- Это лакрица, от которой меня рвет)" (Переписка с Шараповым. С. 143). Сладкий корень лакрицы (солодки) применяется в отварах как отхаркивающее средство. Сравнение богословских мнений Хомякова с лакрицей, как и примененный к нему же эпитет "сладкий", позволяет увидеть, что Леонтьев причисляет старшего славянофила к "розовым христианам" ("на розовой воде").
   С. 269. ...первейшей важности! -- Далее зачеркнуто: "В".
   С. 269. Уже Алекс(андра) Иосифовна, как я слышал, -- раз входила в совещание с Вл. Соловьевым об унии... -- Информантом Леонтьева, скорее всего, послужил кн. Алексей Дмитриевич Оболенский, о котором см. след, примечание. Ср. в письме Соловьева к иезуиту о. Павлу Пирлингу, отправленном ок. 26 февраля 1887 г.: "Из Петербурга пишут мне о некотором благоприятном (для соединения Церквей) движении в самых высоких сферах" (Письма Владимира Сергеевича Соловьева / Под ред. Э. Л. Радлова. СПб., 1911. T. III. С. 141).
   С. 269. ...наш здешний предводитель Оболенский от сочинений Влад<иміра> Серг<еевича> без ума. -- О дружбе кн. А. Д. Оболенского с Вл. Соловьевым см.: Межуев Б. В. Вл. С. Соловьев и петербургское общество 1890-х годов И Соловьевский сборник: Материалы междунар. конф. "В. С. Соловьев и его философское наследие". 28--30 авг. 2000 г. / Под ред. И. В. Борисовой, А. П. Козырева. М., 2001. С. 412--413, 415. В дополненном варианте этой статьи (2004), получившем подзаголовок "К предыстории "имперского либерализма"", см. цитату из письма кн. Оболенского к невестке (жене брата Александра) кн. А. А. Оболенской, в котором он говорит о своих глубоких впечатлениях от "Теократии..." и "России и Вселенской Церкви" (http://archipelag.ru/geopolitics/nasledie/antropology/12.html). Леонтьев ценил в кн. Оболенском то, что он "очень умен, образован и со вкусом", и прибегал к его литературному суду, когда хотел проверить себя: "...Его возражения вынуждают меня все на большую и большую к себе строгость" (письмо к Александрову от 20 октября 1889 г.; Александров. С. 74).
   С. 270. ...Николай Дмитриевич избран Государем в спутники и товарищи путешествующему ныне Наследнику Российск<ого> Престола. -- Речь идет о кругосветном (по замыслу) путешествии Цесаревича Николая Александровича на крейсере "Память Азова", которое началось в октябре 1890 г. и завершилось в августе 1891 г. Штаб-ротмистр лейб-гвардии Конного полка кн. Н. Д. Оболенский сопровождал Цесаревича в качестве его адъютанта.
   С. 270. ...Соловьев сеет... -- "Соловьев" вписано карандашом.
   С. 270. ...допустим... -- Далее зачеркнуто: "даже".
   С. 270. ...учения...-- Перед этим карандашом зачеркнуто: "его".
   С. 270. "Гармонии" (a la Достоевский); -- "всеобщей любви", конечно не будет; (для этого, как справедливо сказал в "Р<усском> Об<озрении?" Ионин ~ надо нам "химически" переродиться... -- Леонтьев полемизирует здесь с Пушкинской речью Достоевского (cp.: 81, 157, 337, 479) и отсылает к обозрению "Текущие вопросы международной политики", которое вел в "Русском обозрении" В. А. Грингмут, подписывавшийся здесь псевдонимом Spectator. Фудель в своем примечании пояснял: "К. Леонтьев ошибочно думал, что под псевдонимом Spectator в "Русском Обозрении" пишет наш бывший посланник в Бразилии Ионин" (К. Леонтьев о Вл. Соловьеве и эстетике жизни. С. 11). (См. также примеч. на с. 586.) В ноябрьской книжке журнала за 1890 г. помещена VII глава обозрения под названием "Лазуревые фантазии". Основную часть здесь занимает диалог с "г. В.", помещиком "одной из наших центральных губерний", сторонником фритредерства, "высоких идеалов" и "широкого міросозерцания" (РО. 1890. Нояб. С. 393, 395). В ходе беседы В. выражает надежду на "альтруистическую этику": "она-то и улучшит человечество", на что обозреватель отвечает: "Полноте! Неужели вы серьезно думаете, что какая-нибудь философская теория, даже более серьезная, чем детски наивный "альтруизм", может пересоздать все человечество? Все это одни лишь сладостные "мечты, мечты" <...>. Пока вы не найдете средства химически и физиологически переделать природу человека, пока вы не сделаете из него какое-то неземное существо, какого-то ангела, или, как выразился Виктор Гюго, пока вы его не "пропитаете лазурью", все ваши мечты о всемірном братстве, или, вернее, о всемірной коммуне будут лишь упоительно-прекрасною, лазуревою, но, извините за выражение, глупою фантазией, какою переполнены, например, все поэтические бредни об обновлении человечества того же самого Виктора Гюго" (Там же. С. 397--398). Эпиграфами к "Лазуревым фантазиям" стали строки из "Le Vingtième Siècle" В. Гюго и "Мечты, мечты, где ваша сладость? / Где рифма вечная к ней, младость?" из "Евгения Онегина".
   Вопрос о возможности (невозможности, по Леонтьеву) "вceмipнoй гармонии" -- основной пункт расхождений Леонтьева с Достоевским. Ср. в примечаниях к статье Розанова: "...Когда я <...> прочел эту речь о "гармонии", то ужасно удивился и огорчился; я считал его настоящим православным, а настоящее православие даже права <...> не имеет ждать "всепримирения", "всепрощения", "вселюбви" и вообще моральной гармонии (здесь), а может допускать только временные улучшения и ухудшения" (Литературные изгнанники. С. 358--359). Ср. также в адресованной И. Л. Леонтьеву-Щеглову записке "<Список верующих?": ""Гармонии" никакой на земле все-таки не будет никогда; -- а все кончится "светопреставлением", -- но при таких условиях -- во-1-х, может войти в Царство Небесное наибольшее число душ; а во-2-х, Россия может культурно и государственно процвести и стать во главе человечества. -- (Конечно -- на время; -- а потом разрушение)" (Ежегодник Рукописного отдела Пушкинского Дома на 2007--2008 годы. С. 315).
   С. 270. ...в вашем предполагаемом третьем отделении, в Теургии? (Теософия, Теократия, Теургия; Богомудрие (Крит<ика> отвлеченных) начал)... -- "История и будущность теократии" задумывалась как философская трилогия. Первый том посвящен "философии библейской истории", второй (не вышедший) -- "философии церковной истории". Общей задачей своего труда Соловьев видел осмысление "теократических судеб человечества, как они открываются в Слове Божием и в истории христианской Церкви": "Оправдать веру наших отцов, возведя ее на новую степень разумного сознания; показать, как эта древняя вера, освобожденная от оков местного обособления и народного самолюбия, совпадает с вечною и вселенскою истиною..." (Соловьев Вл. История и будущность теократии (Исследование всемірно-исторического пути к истинной жизни). Загреб, 1887. Т. 1. С. III).
   С. 270. Там будет о семи Таинствах... -- Е. Н. Трубецкой подтвердил это свидетельство Леонтьева в своей книге "Міросозерцание В. С. Соловьева" (T. II. М., 1913. С. 329--330).
   С. 270. ...известный Фурье ~ у него тоже предсказывается 40000 лет апогеи блаженства на земле ~ Изменится даже вкус моря на приятный... -- См.: 81, 901--902.
   С. 270. ...наукам даже. -- Далее начато и зачеркнуто: "Д".
   С. 270. ...русские...-- Далее зачеркнуто: "столь".
   С. 270. ...кротки...-- Далее зачеркнуто: "с Европой". "Как советует им зря Вл. Серг." вписано над зачеркнутым.
   С. 270. ...положут лоском всю либеральную Европу к подножию Папского престола... -- Положить лоском -- наповал. Ср.: в день похорон Александрова, 16 марта 1930 г., М. М. Пришвин записал в дневнике переданные ему, по-видимому., А. Т. Александровой слова Леонтьева: "...если только мужики попадут в католичество, то за папу они всю либеральную Европу расплющат" (Пришвин М. М. Дневник. 1930--1931. СПб., 2006. С. 52).
   С. 271. "Великий человек! ~ сулил журавля в небе ~ даст этим нам возможную синицу в руки!" -- Ср.: 81, 338; 82, 1043--1044.
   С. 271... .предполагаем в случае успеха... -- Было: "в таком предполагаемом случае успеха".
   С. 271. ...всех ~ характеров... -- Было: "всех великих людей".
   С. 271. ...весь административ<ный> строй... -- Было: "административные порядки".
   С. 271. ...во время Консульства... -- Перед этим зачеркнуто: "пр<и>".
   С. 271. ...Наполеон... -- Далее зачеркнуто: "в течении<е>".
   С. 271. ...на этом "песке" равенства (как Наполеон сам говаривал)... -- "Наполеон" вписано над зачеркнутым: "он". Ср. в статье "Над могилой Пазухина": "Тьер уверяет, будто что еще Наполеон I жаловался на то, что эгалитарная почва Франции -- песок, на котором ничего прочного построить невозможно" (81, 456).
   С. 271. ...утверждать. -- Вписано над зачеркнутым: "создавать".
   С. 271. ..."благо детелън<ые>" реформы... -- См. примеч. на с. 484.
   С. 271. ...неотчуждаемыми... -- Было: "неотчуждаемы".
   С. 271. Это ~ французское. -- Вписано между строк карандашом и обведено.
   С. 271. ...столь поразительная и простая идея развития Церкви... -- Имеется в виду развиваемая Вл. Соловьевым теория "догматического развития Церкви". Сам термин "догматическое развитие" предложен кардиналом Дж.-Г. Ньюманом (1801--1890) для обозначения постепенного раскрытия истин Божественного Откровения. Статья Соловьева "Догматическое развитие Церкви в связи с вопросом о соединении Церквей" (Православное обозрение. 1885. No 12. С. 727--798; отд. изд.: Догматическое развитие богословия. М., 1886) стала введением в книгу "История и будущность теократии". Эту часть наследия философа Леонтьев считал верной и неоспоримой (ср. с. 331).
   С. 271. ...еще до поры до времени... -- Вписано над зачеркнутым: "спорить".
   С. 272. ...Кристи очень хорошо об этом писал ~ в "Гражд<анине>"... -- Ср.: "И если теперь на очереди вопрос <...> о создании единой независимой, но и не насильственной духовной власти, и если он и в связи с вопросом о соединении Церквей, то во всяком случае это было бы вполне новой работой, которая легла бы на Православную Церковь, и если бы Россия захотела и смогла сделать подвиг, к которому призывает ее г. Соловьев, то не Рим представлял бы ту ограду, которая бы все и вся соединяла, а секрет этого единения лежал бы в силе России нравственной, церковной или политической. <...> Иначе говоря, я вовсе не возражаю против необходимости развития в ЖИЗНИ истинно-христианской деятельности, я вовсе не отрицаю, что наша Церковь еще очень не совершенна в этом отношении; что Западная Церковь в этом направлении проявила более энергии; но я не вижу, что может в этом смысле дать соединение двух этих Церквей, одной не создавшей самостоятельной христианской культуры, другой -- допустившей в своих недрах создание враждебной христианству культуры..." (Сергиевский П. <Кристи И. И.> Письма из Москвы. VI // Гр. 1886. No 36. 4 мая. С. 4).
   С. 272. Ибо... -- Далее зачеркнуто: "несомненно, что".
   С. 272. ...благодаря... -- Вписано под зачеркнутым: "под".
   С. 272. ...названы...-- Перед этим, начато и зачеркнуто: "про<кляты?>".
   С. 272. ...Соборов. -- Далее зачеркнуто: "И".
   С. 272. ...не названы еще еретиками ни на каком Восточном Соборе. -- Ср. с рассуждением Кристи в III-м "Письме из Москвы": "Действительно, пропасть, легшая между нашей и Западной Церковью, -- громадная <...> отношение нашей Церкви ко всему католическому Mipy в высшей степени неопределенно. Он не представляет из себя схизматиков, так как Западная Церковь никогда не была в иерархическом подчинении Восточной, католики не еретики и такими их не называл ни один из авторитетных учителей Церкви, хотя многие указывали на еретичность их учения. Дело в том, что еретиками признаются те, кто держится догматических заблуждений после того, как эти последние отвергнуты авторитетом Вселенской Церкви, не захотевши подчинить свои мудрования этому авторитету. Можно ли сказать это про массу католических мірян, оставшихся в полном подчинении своей иерархии, сохранившей по преемственности благодать Святаго Духа в своих таинствах, как это признает, судя по некоторым фактам, русская Церковь" (Там же. 9 янв. No 3. С. 7). См. также: 82, 1047--1048.
   С. 272. Греческ<ие> Патриархи считают его прямо Ересью (хотя и Собора не было). -- А у нас многие подобно Филарету -- не решаются считать их таковыми... -- Имеются в виду воззрение на "папизм" и присущее ему исповедание сошествия Св. Духа "и от Сына" как на ересь и, соответственно, на Католическую Церковь как "сообщество еретическое", сформулированное в "Окружном послании единой, святой, соборной и апостольской Церкви ко всем православным христианам" (1859; подписано четырьмя восточными патриархами и их Синодами), и противоположное этому суждение, высказанное в брошюре св. Филарета Московского, в ту пору ректора Санкт-Петербургской духовной академии, "Разговор между испытующим и уверенным о Православии Вселенской Кафолической Церкви" (1815). На слова св. Филарета о невозможности суда Восточной Церкви над Западной неоднократно ссылался Вл. Соловьев (например, в статье "Славянский вопрос", 1884). В предисловии к "Истории и будущности теократии" он охарактеризовал взгляд Филарета как "самый справедливый и практичный" на настоящий момент, но подчеркнул, что его нельзя признать за "окончательный" и на том успокоиться (Соловьев Вл. История и будущность теократии. T. 1. С. XI).
   С. 272. ...ибо... -- Далее зачеркнуто: "кроме Православны<х>".
   С. 272. ...учение... -- Перед этим зачеркнуто: "1 (таинств)".
   С. 273. ...поражают меня... -- Далее зачеркнуто: "просто".
   С. 273. "Никого не обижай; у поляков проси прощения; евреям дай равноправность; -- Данил<евский> проповедывал ненависть к Европе.... Он безнравственный писатель"... -- Ср.: 82, 245. Леонтьев суммирует воззрения Соловьева, выраженные в его книге "Национальный вопрос в России" и предшествовавших ей статьях. Примирение с поляками, возможное, как считал Соловьев, только на религиозной почве, он рассматривал как начало примирения "Востока и Запада в богочеловеческом единстве вселенской церкви" (Соловьев Вл. С. Собр. соч. СПб., (1905). T. V. С. 18--19, 51). О "вреде" Данилевского ср. в статье "Мнимая борьба с Западом" (1890): "Я охотно верю, что сам Данилевский был тем кротким, справедливым и веротерпимым человеком, каким его представляет H. Н. Страхов. Тем хуже и вреднее, значит, то теоретическое заблуждение, которое заставило даже такого человека проповедывать вещи, прямо противоположные духу кротости, справедливости и веротерпимости. <...> Наивная безнравственность общего взгляда соединяется у Данилевского с видимым отсутствием политической сообразительности. <...> ...H. Н. Страхов упорно закрывает глаза на проповедь насилия и обмана в книге Россия и Европа..." (Там же. С. 274, 276, 277). См. также в статье "Немецкий подлинник и русский список" (1890): Там же. С. 293--294.
   С. 273. ...в последнее свидание со мной в Москве... -- В сентябре 1890 г. (см. с. 242).
   С. 273. ...міровой целью... -- Подчеркнуто карандашом, возможно, Фуделем.
   С. 273. Он тоже печатно и за всеобщий мир ведь стоит как будто... -- Cp.: 81, 486.
   С. 273. А уж... -- Перед этим зачеркнуто: "Ну".
   С. 273. ...в частных... -- Перед этим зачеркнуто: "не".
   С. 273. ..."остроумный К. Н. Л<еонтье>ву"; -- "оригинальный талант...." ~ "блестящие картины". -- Ср.: "...Писатель умный и остроумный" (Ю. Н. Говоруха-Отрок; МВед. 1890. 15 сент. No 255. С. 3). Слово "остроумный" четыре раза повторяется в рецензии М. Южного (М. Г. Зельманова) на "Анализ, стиль и веяние", там же эпитеты "яркий и блестящий" (Гр. 1890. 8 июля. С. 4; 13 июля. С. 4). См. также примеч. на с. 567--568.
   С. 273. ...талант... -- Вписано над зачеркнутым: "ум".
   С. 273. ..."блестящие картины". -- Было: "блестящие картины"...
   С. 273... ."мистик на хищной подкладке"; "фанатик-фанариот"; -- "вздорные парадоксы"... -- "Мистиком на хищной подкладке" Леонтьева назвал Л. 3. Слонимский в рецензии без подписи на сборник "Восток, Россия и Славянство" (BE. 1885. No 12), "фанатиком-фанариотом" -- И. С. Аксаков (см. примеч. на с. 488). Мотив "парадоксальности" Леонтьева характерен для большинства откликов на его сочинения, а слово "вздор" многократно повторяется в полемической заметке "Московских ведомостей" (1887. 1 дек. No 331).
   С. 273. "Глубокие мысли" (Аст<афьев>); "несерьезный писатель" (он же!)... -- "Глубокими" мысли Леонтьева названы в статье "Смысл истории и идеалы прогресса" (1885; см.: 82, 1204). Прямо "несерьезным писателем" Астафьев Леонтьева не называл, но глубоко оскорбил его замечанием в статье "Объяснение с г. Леонтьевым" о том, что у "национального начала" есть много "противников сериознее и известнее г. Леонтьева".
   С. 273. А я...-- После "А" начато и зачеркнуто: "шк<ола>".
   С. 273. ...жарюсь... -- Вписано над зачеркнутым: "варюсь".
   С. 274. Солов<ьев> считает Патр<иарха> Фотия преступником за то, что он не послушался Папы и отложился. -- Ср. с. 592.
   С. 274. И даже столь "моральный" Хомяков, считая его человеком лично (NB!) нечистым, честолюбцем и называя его "похитителем" Патриаршего Престола ~ отдает ему справедливость. -- Имеется в виду следующее место из статьи Хомякова "Несколько слов православного христианина о западных вероисповеданиях. По поводу брошюры г. Лоранси" (1853): "...Совесть папы, делателя фальшивых актов, едва ли была чище совести патриарха, похитителя престола" (Хомяков А. С. Сочинения. T. II). "Честолюбцем" патриарха Фотия назвал не Хомяков, а П. Я. Чаадаев (Философические письма. Письмо первое). О "морализме" старших славянофилов см.: 61, 34.
   С. 274. ...считая... -- Вписано над зачеркнутым: "называя".
   С. 274. ...справедливость. -- Далее зачеркнуто: "Это раз". --
   С. 274. Святой Кирилл, Патр<иарх> Александ<рийский> на Ефесск<ом> Соборе спас Православие... -- При участии св. Кирилла на III (Ефесском) Вселенском Соборе в 431 г. была осуждена ересь несторианства.
   С. 274. ...брат... -- Перед этим зачеркнуто: "младший".
   С. 274. В то время... -- Перед этим начато и зачеркнуто: "Ер<есь>".
   С. 274. ...вводимая Констан<тинопольским> Патриархом Несторием... -- Вписано над зачеркнутым; было: "В то время ересь Евтихия (противоположная Арианству и Несторианству, умалявшая не божественность, а человечность Христа)".
   С. 274. ...огромное большинство духовенства и сам Император) Феодосий Младший были на его стороне. -- Было: "были на стороне Евтихия. -- За утвержденную с тех пор "человечность" -- Христа стояли почти, что только Пульхерия (без власти в то время) и Св. Кирилл".
   С. 274. Историю Амедея Тьерри об Ефесском Соборе... -- Отдельные главы многотомного труда А. Тьерри "Récits de l'histoire romaine au Ve siècle" ("Рассказы из римской истории V века"; первый том вышел в Париже в 1860 г.) печатались на протяжении многих лет в "Revue des deux Mondes". Главы о Ефесском соборе, вошедшие впоследствии в изданный посмертно, в 1878 г., шестой том ("Nestorius et Eutichès, les grandes hérésies du V-e siècle") Леонтьев прочитал также по журнальной публикации: Revue des deux Mondes. 1871. T. 96, nov. et déc.
   C. 274. ...увидали бы, в какие крайности могли бы завести одинаково и умаление Божественности, и умаление человечности в Христе. -- "В какие крайности ~ в Христе" вписано над зачеркнутым; было: "увидали бы, в какую своего рода ужасную крайность завела ее только (?) борьба и реакция против Ария и Нестория".
   С. 275. ...чувствуем... -- Перед этим зачеркнуто: "имеем".
   С. 275. ...даже смерти боялся в последние часы ("моление о Чаше" и т. п.)... -- См.: Мф. 26: 38--42.
   С. 275. Ам<едей> Тьерри говорит ~ раньше Иоанна, Патр<иарха> Антиохийского... -- Слева на полях рядом с дальнейшим описанием есть помета Фуделя синим карандашом: "Змииная мудрость".
   С. 275. ...вождь Евтихианцев... -- должно быть: несториан.
   С. 275. ...быстро собрал все...-- Было: "он собрал все".
   С. 275. Партизанов ереси... -- Перед этим начато и зачеркнуто: "Евти<хиа>н". "Ереси" вписано после зачеркнутого "Ереси", исправленного из: "Евтихи<я>".
   С. 275. ...вероятно, не без согласия... -- Вписано над зачеркнутым: "К<и>р<илл> / К / по наущению".
   С. 275. ...Несторианам... -- Вписано над зачеркнутым: "Евтихианам".
   С. 275. Духовные лица...-- Далее зачеркнуто: "и".
   С. 275. ad hoc -- на случай (лат.).
   С. 275. ...Нестория... -- вписано над зачеркнутым: "Евтихия".
   С. 275. Через пять только дней... -- Вписано над зачеркнутым: "На другой день".
   С. 275. ...по городу... -- Вписано над зачеркнутым: "было".
   С. 276. И вот... -- Перед этим начато и зачеркнуто: "Н<есмотря>".
   С. 276. ...не "любвеобильными", не "кроткими"... -- Было: "не "любвеобильными" и не "кроткими"".
   С. 276. ...Пульхерия. -- Далее зачеркнуто: "Дядя ее <нрзб> (забыл имя, а справиться лень) не колеблясь принял сторону Кирилла и подтвердил его решение за весь Запад.*".
   С. 276. Читал я это в 13 году... -- Книгу А. Тьерри Леонтьев читал в Константинополе во время работы над "Византизмом и Славянством". Цитируется: 71, 312--313.
   С. 116. ...за дух события -- ручаюсь. -- Было: "дух события верен".
   С. 276. ...молимся на чудотворную икону Иверской Божией Матери... -- Перед "чудотворную" зачеркнуто: "икону". Об Иверской иконе см. примеч. на с. 476.
   С. 276. ...обязаны... -- Перед этим зачеркнуто: "и в".
   С. 276. ...двух естеств... -- Вписано над зачеркнутым: "человечества".
   С. 276. ...историю... -- Вписано над зачеркнутым: "законы".
   С. 276. ...больше, чем сама Церковь того требует! -- Было: "больше, чем она сама того требует!"
   С. 276. "Сила Божия и в немощах наших познается". -- Ср.: 2 Кор. 12: 9. Далее зачеркнуто: "Ни".
   С. 276... .своего "домостроительства"... -- Домостроительство (калька с греч. "экономия") -- промысел Божий о міре; здесь: способ действия, применяющийся к внешним обстоятельствам.
   С. 276. ...одни грубо-практические... -- "Одни" вписано над зачеркнутым: "чисто".
   С. 276. ...с той частию "Теократии" Соловьева ~ где он объясняет как характеры Авраама, Исаака и Иакова; -- так и отношение Божьей Воли к этим характерам их. -- Речь идет о книге второй ("Праотцы") первого тома "Истории и будущности теократии".
   С. 276. ...попытаюсь добыть Вам 1 экз<емпляр> из Аграма ~ через друга моего в Вене, Генер<ального> Консула -- Губастова. -- Книга Соловьева отпечатана в "Акционерной типографии" в Загребе. Аграм -- немецкое название этого города. Губастов, служа в Вене, постоянно снабжал Леонтьева запрещенными в России книгами и редкими новинками европейской литературы.
   С. 276. ...из того... -- Перед этим зачеркнуто: "и".
   С. 211. ...Константин Царь (которого дело как инициатора в то раз важнее, чем дело Владимира -- только последователя)... -- Ср.: 82, 152.
   С. 277. ...основ... -- Перед этим зачеркнуто: "начал".
   С. 277. ...он издал указ о прекращении гонений... -- Речь идет о Миланском эдикте (313), установившем свободу вероисповеданий.
   С. 277. ...созвал 1-й Никейский Собор... -- Первый Вселенский Собор (325).
   С. 277. ...существование той самой Церкви... -- Ср.: 82, 165--166.
   С. 211. ...казнил еще вдобавок жену свою и сына!.. -- По ложному навету своей второй жены Фаусты Константин казнил в 326 г. своего сына Криспа, а через несколько месяцев -- и саму наветчицу.
   С. 277. ...обнаружиться... -- Далее зачеркнуто: "в не<м>".
   С. 278. ...как должник ~ много и сознательно в жизни нагрешил... -- Получив в 1887 г. пенсию, Леонтьев начал отыскивать даже очень давних своих кредиторов, стремясь успеть расплатиться со всеми долгами.
   С. 278. ...воздадим suum cuique... -- каждому свое (лат.).
   С. 278. ...в 87 году из М<осквы> писал ему больной, прося молиться за раба Бож<ия> К<онстанти>на и получил очень скоро исцеление. -- Это единственное свидетельство об обращении Леонтьева к св. Иоанну Кронштадтскому.
   С. 279. ...удивительно-тонкий ум, и именно в практическом направлении. -- Ср. в письме к Розанову от 13 августа (Литературные изгнанники. С. 379) и к Тихомирову от 18 октября 1891 г. (Записки Отдела рукописей. Вып. 53. С. 452).
   С. 279. ...создание Шамордина в 4 1/2 года... -- Ср.: 81, 437.
   С. 279. ...между Архиереями (которые всё меняются)... -- В бытность преп. Амвросия старцем Оптиной пустыни на Калужской и Боровской кафедре сменилось четыре епископа: Григорий (Миткевич) (1851--1881), Владимір (Никольский) (1881--1888), Анастасий (Добрадин) (1888--1890), Виталий (Иосифов) (1890--1892).
   С. 279. ...претензиями... -- Перед этим начато и зачеркнуто: "спо<рами>".
   С. 279. ...простодушной, но жесткой тупостью От<ца> Архимандрита... -- Характерен ответ Леонтьева на просьбу Филиппова передать поклон отцу настоятелю: "...я сам-то вовсе не поклонник его и нахожу такой тип начальника в наше время более вредным, чем полезным (для обители столь прославленной)..." (РГАЛИ. Ф. 2980. Оп. 1. Ед. хр. 1025. Л. 99).
   С. 279. ...изворотливость... -- Было: "изворотливость!"
   С. 279. Твердость... -- Было: "А твердость".
   С. 279. Здесь... -- Далее зачеркнуто: "есть". К этому фрагменту о "духовниках" есть примечание Фуделя карандашом: "да есть и я о том же говорю, и конечно согласен с этим".
   С. 279. ...От<ец> Пимен ~ простак, добряк, смиренный... -- В 1877 г., по словам С. А. Толстой, он особенно понравился посетившему Оптину пустынь Л. Н. Толстому: "Во время этих разговоров особенно понравился Льву Николаевичу своим искренним смирением старец, отец Пимен, тихо, как ребенок, заснувший в своем уголке" (Из записок графини Софии Андреевны Толстой под заглавием "Моя жизнь". Четыре посещения гр. Льва Николаевича Толстого монастыря "Оптина Пустынь" // Толстовский ежегодник 1913 года. (СПб., 1914). С. 4. 3-я паг.).
   С. 279. ...сам От<ец> Амвросий... -- Перед этим зачеркнуто: "он".
   С. 279. У монахов... -- Перед этим зачеркнуто: "Здесь".
   С. 279. "Свят, да не искусен!" -- русская пословица. Ср. в "Лествице" противопоставление "святого" и не святого, а только "благоискусного".
   С. 280. ...примерами живыми испишу. -- К этому месту относится примечание Фуделя карндашом: "О простоте ума я не говорю".
   С. 280. И то не всегда! -- Далее зачеркнуто: "Мало ли что".
   С. 280. ...горячая искренняя статья студента-юриста (Гм!) -- против военной дисциплины в Университете; и вообще против палки. -- Речь идет о статье Фуделя, подписанной его псевдонимом "Студент-юрист": Под красную шапку (По поводу статьи "О дисциплинировании университетов") // РД. 1888. 23 янв. No 4. С. 3. Фудель откликался на статью "Московских ведомостей" "Дисциплинирование наших университетов" (МВед. 1887. 22 дек. No 352. С. 4--5), в которой излагалась идея Каткова "о введении добровольного отправления воинской повинности студентами во время прохождения университетского курса" (Там же. С. 4), для чего предлагалось создать одну или несколько рот при каждом университете из студентов под управлением штаб-офицера. Добровольное прохождение службы в этих подразделениях в дальнейшем должно было бы освободить молодых людей от обычного порядка несения всеобщей воинской повинности. Тема была продолжена еще одной статьей: Студент-юрист <Фудель И. И.>. Порядок и "беспорядки": (Письма из университета) // РД. 1888. 6 февр. No 6. С. 5--6. Слово "искренний" Леонтьев подчеркивает здесь намеренно -- как принадлежащее к лексикону самого Фуделя (в своей брошюре много говорившего об "искренности" молодежи).
   С. 280. ...студент-юрист... -- Далее зачеркнуто: "когда-то".
   С. 281. "Русь" Акс<акова>... -- газета, выходившая в Москве (с разной периодичностью) с 15 ноября 1880-го по 9 февраля 1885 г. и с 17 августа 1885-го до кончины издателя, И. С. Аксакова (27 января 1886).
   С. 281. ...т. е. на другой день смерти Каткова напечатал в "Гражданине)" неблагоприятный о нем отзыв... -- Речь идет о статье: Филиппов Т. Памяти М. Н. Каткова // Гр. 1887. No 60. 26 июля. С. 2. Это выступление Филиппова вызвало бурю негодования в МВед. См.: Нестор. 2000. No 1. С. 191--200. "Т. е." вписано над зачеркнутым: и; перед "о нем" зачеркнуто: "про".
   С. 281. ...слышал, как один здешний ~ почтенный... -- Было: "слышал от одного добродушного и почтенного, но". Далее, после "и", зачеркнуто: "за".
   С. 281. 400 руб. сер<ебром> у Берга и Цертелева набрал вперед. -- Имеются в виду авансы в "Русском вестнике" за роман "Подруги" и в "Русском обозрении" за статью "Кто правее?".
   С. 281. ...на длинный ответ одному из молодых сотрудников "Гражд<анина>" (г-ну Колышко); -- он умолял сказать ему правду об его романах и повестях ~ и я, по совести, исполнил его желание. -- Местонахождение писем Леонтьева к И. И. Колышко неизвестно. Его письма 1890--1891 гг.: ГЛМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед. хр. 148; РГАЛИ. Ф. 290. Оп. 2. Ед. хр. 52. 23 ноября 1890 г. Колышко послал Леонтьеву свою только что вышедшую книгу "Записки юнкера" с просьбой подвергнуть ее строгой критике. Леонтьев сначала ответил коротким письмом, а в январе -- подробным разбором книги, настоящей критической статьей (так оценил присланное молодой автор в письме от 15 января 1891 г.; ГЛМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед. хр. 148. Л. 5 об.). Фрагмент этого письма-разбора Колышко привел в посвященной Леонтьеву статье "Поэт-воин" (Гр. 1891. 30 нояб. No 332. С. 4).
   С. 282. ...теперь ~ и служить мне в Пет<ербурге> всячески готов, и ужасный стиль свой собирается исправить по-моему, и даже в Оптину собирается. -- Предложение "располагать" им Колышко высказал еще в письме от 13 декабря 1890 г. (ГЛМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед. хр. 148. Л. 12) и подтвердил 15 января 1891 г. (Там же. Л. 6 об.). Обещание исправить стиль и не печатать повестей и рассказов отдельным изданием "до коренного выправления их "в трех водах и щелоках"" высказано в том же январском письме (Там же. Л. 5 об., 6 об.). Намерение приехать в Оптину высказано в самом начале письма: "В заголовке этого письма мне хотелось бы написать "Мой добрый, мой дорогой" -- вообще, отнестись к Вам с той теплотой и благодарностью, которые вызвало во мне Ваше письмо. Но боюсь, что этот скороспелый пыл Вам не понравится и, до личного свидания, (а оно непременно состоится) ограничусь -- "Милостив<ым> Государем"" (Там же. Л. 5).
   С. 282. А чем... -- Было: "А что".
   С. 282. ...восхищающиеся... -- Далее зачеркнуто: "в".
   С. 282. ...молчат... -- Далее начато и зачеркнуто: "публ<ично?>".
   С. 282. ...редакция "Благовеста"... -- Далее зачеркнуто: "утверждающая".
   С. 282. ...противоположение: Слав<янского> идиотропизма и Слав<янского> Соединизма. -- Слово "идиотропизм" можно перевести как "своеобычность".
   С. 282. ...еще раньше 85-го года добивались соединения Княжества Болгарского с Восточной Румелией, которая ~ по Берлинскому Трактату была отделена в особую автономическую провинцию Турции.. -- Восточная Румелия (южная Болгария) была присоединена к Болгарскому Княжеству в 1885 г. О Берлинском трактате см. примеч. на с. 492.
   С. 282. ...ослабило... -- Перед этим начато и зачеркнуто: "заст<авило>". После -- зачеркнуто: "мою в то, чего".
   С. 282. ...у меня свое ~ основание... -- Было: "у меня свое -- и последователь<ное> учение; которому я положил только основание".
   С. 283. Помешают... -- Перед этим зачеркнуто: "Одн<о?>".
   С. 283. ...определение характера всех нерусских славян; теория "смешения" и наконец -- настаивание на "страхе Божием"... -- Примеч. Фуделя: "Культурно-историческая теория "смешения" или "триединого процесса" подробно разработана К. Леонтьевым в его статье "Византизм и Славянство" (К. Леонтьев о Вл. Соловьеве и эстетике жизни. С. 26). Ср. с леонтьевской оценкой главных своих заслуг как публициста: 62, 23--26.
   С. 283. ...напечатал совершенно неосновательные мне возражения в защиту Достоевского и не только его, но и Льва Толстого, а через 1/2 года или год отступился от последнего и эту часть возражений в отдельном издании выбросил... -- Речь идет о статье Соловьева "Заметка по поводу новых христиан ("Наши новые христиане" и т. д. К. Леонтьева. Москва. 1882 г.)" (Русь. 1883. 1 мая. No 9. С. 39--43; подпись: Влад. Соловьев; в оглавлении: "Несколько слов о брошюре г. Леонтьева "Наши новые христиане""). Под названием "Заметка в защиту Достоевского от обвинения в "новом" христианстве" в измененном и сокращенном виде вошло в приложение к брошюре "Три речи в память Достоевского" (М., 1884. С. 49--55). Соловьев изменил фрагмент: "...Обличая заблуждения псевдохристианства, автор брошюры приурочил их к именам двух русских писателей, из которых один (Достоевский) решительно свободен от этих заблуждений, а другой (гр. Л. Толстой) не подавал достаточного повода к таким обвинениям" (Русь. 1883. No 9. С. 40) и исключил весь финал статьи, включая и абзац о Достоевском: "Не должно было за гуманистом забывать мистика и осуждать как ересь то, что есть лишь прямое применение православного христианства" (Там же. С. 42). В финале заметки Соловьев доказывал, что говорить о Толстом "как об одном из представителей новой ереси -- сентиментального христианства, кажется, не было повода". Рассматриваемый Леонтьевым рассказ "Чем люди живы" "есть прекрасное художественное переложение народной легенды и ничего более". "Вот если бы кто-нибудь стал проповедывать такую бессодержательную мораль в качестве нового религиозного учения с отрицанием всего положительного содержания христианства, -- такая проповедь была бы в самом деле уже не только бессодержательною, но и совершенно ложною" (Там же). Но именно проповедь "бессодержательной морали" и увидел в новейшем творчестве Толстого Леонтьев. "Отступление" Соловьева от Толстого могло быть связано с отказом последнего принять участие в сборе денег для нуждающегося В. М. Эбермана (см. примеч. на с. 507) Но, возможно, что исключение фрагмента о Толстом объясняется тем, что заметка включалась в брошюру о Достоевском, а значит, эта часть была бы отступлением от основного предмета книжки.
   С. 283. ...отступился... -- Перед этим начато и зачеркнуто: "оста<вил?>".
   С. 283. Отвечу... -- Перед этим зачеркнуто: "Скажу".
   С. 283. ...в конце декабря я справился -- только с 1-й 1/2-ной половиной... -- См. с. 251.
   С. 283. ...национального начала? -- Далее зачеркнуто: "я) / пола<гал?>".
   С. 283. ...самому судье... -- Т. е. Соловьеву. Ср. 82, 268--272.
   С. 283. ...я-то столь аккуратный -- Р --... -- Вписано над зачеркнутым: "сдела<л>".
   С. 283. ...Почтамт Цертелеву не выдал, и я узнал об этом только в 1/2 января... -- См.: 82, 1247 (примеч. 14).
   С. 284. ...пишет, что Соловьев ему не только на письма, но даже и на телеграммы не отвечает. -- Местонахождение писем Д. Н. Цертелева к Леонтьеву неизвестно.
   С. 284. ...послал телеграмму об этом одному общему знакомому, чтобы Солов<ев> мне телеграфировал: что произошло и что будет? -- Возможно, речь идет о Е. Н. Погожеве. Было: "что произошло?"
   С. 284. ...меня без нужды не ронять... -- "Меня" вписано над зачеркнутым: "себя".
   С. 284... .покажутся... -- Перед этим зачеркнуто: "и".
   С. 284... .сомнительного достоинства. -- Далее зачеркнуто: "На этом де<ло>".
   С. 284. ...сама... -- Было: "сама же".
   С. 284. Данилевского -- см. с. 646.
   С. 284. Язык ужасно труден... -- О языке оптинского издания преп. Исаака Сирина (М., 1854): 61, 294--295.
   С. 284. ...другой перевод совсем гражданским наречием. -- Речь идет о переводе, подготовленном Троице-Сергиевой Лаврой (вышел одновременно с оптинским изданием). См. о нем: 62, 428.
   С. 284. ...недавнюю статью "Моск<овских> Вед<омостей>" под буквами Ю. Г. -- Леонтьев забыл, что уже писал об этом Фуделю. См. письмо 77 и примеч. на с. 569--571. Было: "Ю. Н.".
   С. 285. ...о Ник<олае> Павл<овиче>... -- Многоточие исправлено из "!!.".
   С. 285. ...из "Виз<антизма> и Славянс<тва>". -- Т. I, стр. 106... -- Леонтьев ссылается на сборник "Восток, Россия и Славянство". См. примеч. на с. 570.
   С. 285. ...с тем, что я говорю там же в статье "Плоды нац<иональных> движен<ий>". -- См. с. 213. После "в статье" зачеркнуто: "под".
   С. 285. ...являясь ко мне в 1-й раз с Грингмутом и Назаревским... -- Речь идет о визите в августе или начале сентября 1890 г.
   С. 285. ...еще будучи в Харькове ~ отдельную мою брошюру "Визант<изм> и Сл<авянст>во"... -- Оттиск из "Чтений в Обществе истории и древностей российских" (1875. Кн. III). В харьковской газете "Южный край" Говоруха-Отрок в 1888 г. поместил несколько статей о Леонтьеве, подписанных криптонимом "Г." (Граф Л. Н. Толстой и граф А. К. Вронский // Южный край. 1888. 23 янв. No 2429. С. 1; 24 янв. No 2430. С. 1; 27 янв. No 2433. С. 1; 28 янв. No 2434. С. 1; 30 янв. No 2436. С. 1; 31 янв. No 2437. С. 1; 4 февр. No 2440. С. 1--2; 5 февр. No 2441. С. 2; По поводу "воспоминаний" К. Н. Леонтьева ("Тургенев в Москве", К. Леонтьев, "Русский вестник", февраль) // Там же. 26 февр. No 2462. С. 1; Новый историк греко-болгарской церковной распри: (Ф. Стоянов-Бурмов. "Греко-болгарская распря в шестидесятых годах" -- Исторический очерк. "Вестник Европы", август, 1888 г.) II Там же. 30 авг. No 2634. С. 1--2; указано А. П. Дмитриевым).
   С. 285. ...был бы рад... -- Перед этим зачеркнуто: "будь".
   С. 285. По поводу же "Анализа, стиль и веяния" ~ ничего не находит сказать, кроме порицаний ~ да вовсе неосновательной нападки на то, что я не понял взглядов Толстого на смерть. -- Речь идет о статье: Николаев Ю. (Говоруха-Отрок Ю. Н.) Литературные заметки. Нечто о жизни и смерти. По поводу статьи К. Н. Леонтьева "Анализ стиль и веяние". "О романах графа Л. Н. Толстого". Русский Вестник, июнь 1890 // МВед. 1890. 16 июня. No 164. С. 3-5. СР. в статье Говорухи-Отрока: "...г. Леонтьев упустил из виду самую сущность дела <...>. Он особенно подчеркивает второстепенное, а потому упускает из виду главное: все более и более углубленное, так сказать, отношение графа Толстого к смерти".
   С. 285. ...ничего не находит сказать... -- Вписано на полях слева от зачеркнутого: "Но".
   С. 285. ...порицаний... -- Перед этим зачеркнуто: "почти что".
   С. 285. ...неосновательной нападки... -- Было: "неосновательного возражения".
   С. 285. ...на смерть. -- Далее зачеркнуто: "В".
   С. 285. ...мои рассуждения о взглядах Толстого на смерть -- появились только в следующем No-ре. -- См.: СС, VIII, 265--279.
   С. 285. Киреевского и Хомякова... -- Далее зачеркнуто: "и". "Киреевского и" -- вставка.
   С. 285. Нужно сделать ~ две-три выписки. -- Эти выписки на отдельных листах в обложке с надписью "Выписки из Хомякова и Киреевского 1891 г." сохранились. См.: РГАЛИ. Ф. 290. Оп. 2. Ед. хр. 79. Л. 18--24.
   С. 286. ...только что полученный от него открытый ответ. -- Местонахождение этой открытки неизвестно, она была переслана Фуделю (ср. в письме 107, с. 293).
   С. 286. ...не всех и не совсем тех книг... -- См. с. 595.
   С. 286. ...у него... -- "У" вставка после зачеркнутого: "от".
   С. 286. ...как поймете... -- "Как" вписано над зачеркнутым: "что".
   С. 286. На Данилевского постараюсь тоже сделать и без книги примечания. -- См. примеч. на с. 646--647.
   С. 286. ...Страхов и Бестужев-Рюмин ~ оба правее его. -- Ср.: 82, 712.
   С. 286. Соловьев ~ прав в одном обвинении: Культ<урные> типы не связаны с одной национальностью... -- См. об этом в VI--VIII главах статьи "Россия и Европа".
   С. 286. ...если весь тип... -- Перед этим начато и зачеркнуто: "переда<ются>"; "весь" вписано над зачеркнутым: "не целы<й>".
   С. 286. ...сложившейся национальности... -- Далее зачеркнуто: "(и даже племени)".
   С. 286. ...не проявившие ни тени творчества... -- Ср.: 71, 340--342.
   С. 287. ...родятся... -- Вписано над зачеркнутым: "бывают".
   С. 287. ...3 сборника брошюр. -- Перед этим зачеркнуто: "2". После этого предложения зачеркнуто: На сло<вах>.
   С. 287. Статью Пазухина о сословиях... -- См. примеч. на с. 485.
   С. 287. ...с воплями и туманными фразами Ник<олая> Петр<овича> Аксакова (в "Русск<ом> Д<еле>" и "Благовесте")... -- Леонтьев подразумевает статью Н. П. Аксакова "Что надлежит сделать Госуд<арственному> Совету в вопросе о земских начальниках" (РД. 1889. 11 февр. No 6. С. 1--4), из-за которой газета была запрещена до конца года (см.: 82, 1107). В первых выпусках "Благовеста" Леонтьев прочитал статью Аксакова "О причинах современного юродничества" (Вып. 2. 1 сент. 1890. С. 42--45; Вып. 3. 15 сент. С. 73--77; Вып. 4. 1 окт. С. 110--113).
   С. 287. ...с неопределенностью взглядов на дворянство -- И. С. Аксакова... -- Аксаков, с одной стороны, как писал Леонтьев, "признавал за дворянством нашим большое значение" (8-1, 461), с другой же стороны, восставал против понимания дворянства как "корпорации".
   С. 288. ...Вл. С. Соловьева неосновательную защиту Достоевского против меня, в конце 3-х речей о Достоевском. -- См. примем. на с. 614. "Неосновательную" исправлено; было: "неосновательного вы<пада?>". Соловьев доказывал в своей заметке, что "гуманизм Достоевского не был тою отвлеченною моралью, которую обличает г. Леонтьев", и что "та всемірная гармония, о которой пророчествовал Достоевский, означает вовсе не утилитарное благоденствие людей на теперешней земле, а именно начало той новой земли, в которой правда живет" (Соловьев Вл. Три речи в память Достоевского. С. 51, 54; то же: Соловьев Вл. С. Собр. соч. Т. III. С. 202, 204).
   С. 288. ...после этой странной защиты... -- Было: "после этого возражен<ия>)". После "защиты" зачеркнуто: "в моей статье".
   С. 288. ...после нее...-- Перед этим начато и зачеркнуто: "т<ам?>".
   С. 288. ...вставил в мою статью ~ все то место, где говорю, что "иные видят в этой речи что-то апокалипсическое". (См. т. II, стр. 307--308). -- Леонтьев имеет в виду "Примечание 1885 года" к статье "О всемірной любви" во втором томе сборника "Восток, Россия и Славянство": "Есть люди, весьма почтенные, умные и Достоевского близко знавшие, которые уверяют, что он этою речью имел в виду выразить совсем не то, в чем я его обвиняю; они говорят, что у него при этом были даже некие скрытые мечтания апокалиптического характера. Я не знаю, что Ф. М. думал и что он говорил в частных беседах с друзьями своими; это относится к интимной биографии его, а не к публичной этой речи, в которой и тени намека нет на что-нибудь не только "апокалиптическое" (т. е. дальше определенного учения идущее), но и вообще очень мало истинно-религиозного <...>. Если Достоевский имел в виду все-таки что-то другое, так надо было прямо это сказать и хоть намекнуть на это..." (СС, VIII, 213).
   С. 288. Катков дал Достоевскому за помещение Пушкинской речи в "Московских) Ведомостях)" 600 р. по назначению самого Достоевского... -- Речь была напечатана в "Московских ведомостях" (1880. 13 июня. No 162) под названием "Пушкин (Очерк)".
   С. 288. ...но близким своим сказал: "Достоевский уверен, что все называют его речь событием: я никакого события в ней не вижу, -- а 600 р. отчего ж ему не дать". -- Эти слова могли быть переданы Леонтьеву В. А. Грингмутом или секретарем редакции К. А. Иславиным, который в июне 1880 г. вел с Достоевским переписку по поводу публикации Пушкинской речи. Тот же эпизод Леонтьев вспоминал в примечаниях к черновому варианту статьи Розанова "Эстетическое понимание истории": "...Он, воображавший со слов Аксакова и других, что его речь -- великое "событие" (Катков заплатил ему за эту речь 600 р., но за глаза смеялся, говоря: "Какое же это событие?"" (Литературные изгнанники. С. 359).
   С. 288. ...после уверений Достоевск<ого> и Солов<ьева>, что "небесный Иерусалим" сойдет на землю... -- Имеются в виду Пушкинская речь Достоевского, третья речь Соловьева в его память, а также заметка Соловьева о брошюре Леонтьева "Наши новые христиане".
   С. 288. ...прочесть взгляды Еп<ископа> Феофана... -- Речь идет о слове св. Феофана Затворника "Отступление в последние дни міра" (Душеполезные размышления. Вып. 7. 1881). Леонтьев цитировал его в статье "Над могилой Пазухина" (81, 451--453).
   С. 288. ...Оптинские иеромонахи, смеясь, спрашивали друг друга: "Уж не вы ли, От<ец> такой-то, так думаете?" -- Ср. в письме к Розанову от 8 мая 1891 г. (Литературные изгнанники. С. 337).
   С. 288. "О развитии (дог<матическом>) Церкви"... -- См. примеч. на с. 606.
   С. 288. ...известных признаков;... -- Далее зачеркнуто: "чтобы".
   С. 288. ...по-Славянофильски натягивать все на рационализм... -- Е. Н. Трубецкой так писал об этом: "Соблазн, которому они (славянофилы. -- О. Ф.) беспрестанно поддавались, заключается в отождествлении вселенского и русского. И отсюда -- та ложная антитеза, в которой противоположность западно-европейского и русского отождествляется с противоположностью рассудочного, рационалистического, с одной стороны, и религиозного, христианского -- с другой. Для всего славянофильского мышления эта антитеза имеет роковое значение, так как благодаря ей искажаются подлинные, исторические черты как западного, так и своего: особенности русской национальной физиономии тут ускользают от исследования, потому что за русское принимается христианское вообще; а с другой стороны, вселенски-христианское заслоняется от умственного взора специфически-русским" (Трубецкой Е. Н. Міросозерцание Вл. С. Соловьева. М., 1913. T. I. С. 61).
   С. 288. ...по-Стояновски... -- Т. Стоянов (псевд. К. Е. Истомина) активно полемизировал с Соловьевым в харьковском журнале "Вера и разум": 1) Наши новые "философы и богословы" // Вера и разум. 1885. Янв. Кн. I. Отд. церковный. С. 46--64. Кн. И. С. 98--118. Февр. Кн. I. С. 171--191. Апр. Кн. I. С. 432--459. Июль. Кн. I. С. 688--728. 1886. Апр. Кн. II. Отд. церковный. С. 524--546. Май. Кн. И. С. 670--701. Июнь. Кн. II. С. 782--826. Нояб. Кн. I. С. 523--550. 1888. Янв. Кн. И. Отд. церковный. С. 417--452; 2) Несколько мыслей по поводу замечаний г. Соловьева на статьи "Наши новые философы и богословы" // Там же. 1885. Май. Кн. I. Отд. церковный. С. 592--607; 3) Несколько слов о "заметке" Соловьева на наш ответ ему // Там же. 1885. Авг. Кн. I. Отд. церковный. С. 171--206. Кн. И. С. 224--253; 4) Суждения г. Соловьева в хорватской римско-католической газете "Katolicky List" о восточной Церкви // Там же. 1886. Дек. Кн. II. Отд. церковный. С. 700--750. (Более поздние статьи не указываем.)
   С. 289. ...нельзя еще этого сделать. -- Далее зачеркнуто: "Еще прилагаю 2--3 выписочки мои из Дж<она> Стюарта Милля и Спенсера, которые, полагаю, вам пригодятся". Вероятно, это были выписки из книг "О личности" Милля и "Грядущее рабство" Спенсера, совпадающие с теми, что сохранились в так называемых "голубых тетрадках" (в авторизованной копии М. В. Леонтьевой; 1889). Эти тетрадки в настоящее время хранятся в частной коллекции.
   С. 289. ...к религии приложить... -- Перед "религии" зачеркнуто: "истории".
   С. 289. ...вещь вполне естественная. -- К этому месту Фудель карандашом сделал примечание: "да, религия. А вера христианская?".
   

104
Фудель -- Леонтьеву. 4 февраля 1891 г.

   Автограф: РГАЛИ. Ф. 2980. Оп. 1. Ед. хр. 1039. Л. 8.
   Печатается впервые по автографу.
   
   Открытое письмо.
   
   С. 289. ...с "Племенной политикой на Востоке". -- Не ясно, имеется ли в виду статья "Плоды национальных движений на Православном Востоке" или новый вариант заглавия статьи "Национальная политика как орудие всемірной революции" (сохранился экземпляр с исправленным рукой Леонтьева заглавием -- "Племенная политика...").
   

103
Леонтьев -- Фуделю. 9 февраля 1891 г.

   Автограф: РГАЛИ. Ф. 290. Оп. 1. Ед. хр. 100. Л. (80).
   Печатается впервые по автографу.
   
   Открытое письмо. Ответ на открытое письмо от 4 февраля.
   
   С. 290. Получили большую мою посылку... -- Имеется в виду письмо 103, две книги и три сборника брошюр (см. с. 287--288).
   С. 290. ...как Вам понравился мой "Дневник"? -- Речь идет о письме "Послание грешного..." (письмо 103).
   С. 290. ...заняться статьей Пазухина... -- См. примеч. на с. 485.
   С. 290. ...начал для "Гражд<анина>" статью "Над свежей могилой" (Пазухина)... -- Статья из цикла "Записки отшельника", получившая название "Над могилой Пазухина", напечатана в "Гражданине" 5--8 марта 1891 г. (No 64--67).
   С. 290. ...в этом сборнике... -- Имеются в виду переплетенные оттиски.
   

106
Фудель -- Леонтьеву. 18 февраля 1891 г.

   Автограф: РГАЛИ. Ф. 2980. Оп. 1. Ед. хр. 1039. Л. 9.
   Печатается впервые по автографу.
   
   Открытое письмо. Ответ на письмо от 9 февраля.
   
   С. 290. Получил я на днях набедренник по представлению консистории. -- "Набедренник -- первая награда, даваемая священнику как знамение меча духовного, т. е. слова Божия, которым должен быть вооружен священник. Н<абедренник> имеет вид четыреугольного несколько продолговатого плата, на котором изображен крест..." (Полный православный богословский энциклопедический словарь. М., 1992. T. II. Стб. 1610--1611; репр. изд.). Указ об этом награждении датирован 24 января 1891 г. (об этом -- в формулярном списке о. Иосифа; см.: ДРЗ. Ф. 8. Оп. 1. Ед. хр. 15. Л. 2 об.).
   

107
Фудель -- Леонтьеву. 20 февраля 1891 г.

   Автограф: РГАЛИ. Ф. 2980. Оп. 1. Ед. хр. 1039. Л. 10--16.
   Печатается впервые по автографу.
   
   Ответ на письмо от 19 января -- 1 февраля.
   
   С. 292. На настоящей почве, разрыхленной шатаниями... -- Фудель использует один из частых у Леонтьева образов "разрыхленной почвы". См, например: 81, 187, 523; 82, 14.
   С. 292. ...Вами проповедуемый пессимизм в науке... -- См. примеч. на с. 490.
   С. 293. ...ищите прежде всего ~ приложится... -- Ср.: Мф. 6: 33.
   С. 293. ...одобряю Ваше открытое письмо к нему... -- Речь идет об открытом письме Леонтьева к Страхову от 23 января 1891 г.: "Ну, что ж, Н<иколай> Н<иколаеви>ч, не хотите жертвовать книги молод<ым> люд<ям>. -- Это воля ваша. -- И толковать нечего. -- О "материях же важных", о к<ото>рых Вы упомянули, желая знать мое мнение, -- я теперь рассуждать не могу: недуги; слабость и т. д. Да и вообще, когда у нас с вами дело дошло до вопроса об "искренности" и "фальшивости" того или другого русского писателя, то я предпочитаю не отвечать. -- Откровенность завела бы меня далеко. -- А я желаю "прочее время живота моего в мире и покаянии скончати".
   Поэтому мне в данном случае приличнее всего вспомнить слова Царя-Псалмопевца: "Уклоняющегося от меня лукаваго не познах" (Т. е. я не стал -- с ним водиться, связываться). -- "А bon entendur

-- Salut!"
Ваш К. Леонтьев" (РНБ. Ф. 747. Ед. хр. 17. Л. 62).

   Леонтьев познакомил (в копии) Фуделя и с этим своим письмом к Страхову.
   С. 293. Непосланные письма слишком резки. -- См. примеч. на с. 600.
   С. 293. Что Розанов интересуется Вашими статьями, это хорошо, что Страхов сообщает Вам об этом -- это дурно... -- Фудель комментирует пересланное ему Леонтьевым письмо Страхова. Розанов впервые узнал Леонтьева, прочитав в июне 1890 г. начало его статьи "Анализ, стиль и веяние". Он сообщил о своих впечатлениях Страхову. Тот 12 декабря писал о Леонтьеве: "Это -- эстетический славянофил, который увлекается и религиею, и народностью, и гордостью, и смирением, и всем на свете" (Литературные изгнанники. С. 75). Розанов на это отвечал: "Что же это за умница, так бы и поцеловал его в голову. <...> Когда я читал его "Византизм и славянство", мне ужасно хотелось написать о нем статью под названием "Эстетическое понимание истории" и, быть может, я это сделаю со временем" (Там же. С. 249). Вот об этом розановском письме Страхов и сообщил Леонтьеву.
   С. 293. ...в Ветхом Завете и осел однажды был избран явным орудием воли Божией. -- Имеется в виду Валаамова ослица (Чис. 25).
   С. 294. ...отец лжи есть диавол. -- Ср.: Ин. 8: 44.
   С. 294. "Будьте цели яко голубие и мудри яко змии". -- Измененная цитата: Мф. 10: 16.
   С. 294. ...свят, да не искусен... -- См. примеч. к письму 103 (с. 612).
   С. 294. ...прочел случайно в статье Вл. Соловьева "Христианство и еврейский вопрос" ~ "По истинному христианскому, также как и по еврейскому понятию, пророческое призвание требует ~ нравственных подвигов". -- Цитируется статья Соловьева "Еврейство и христианский вопрос", впервые напечатанная в "Православном обозрении" (1884. No 8. С. 755--772; No 9. С. 76--114; отд. отт.: М., 1884; цитируемый фрагмент: С. 43). По-видимому, оттиск входил в один из "сборников брошюр", посланных Фуделю Леонтьевым.
   С. 295. Sapienti sat. -- Разумеющему достаточно (лат.).
   

108
Леонтьев -- Фуделю. 23 февраля 1891 г.

   Автограф неизвестен. Копия С. Н. Дурылина: РГАЛИ. Ф. 2980. Оп. 1. Ед. хр. 1027. Л. (37).
   Печатается впервые по копии С. Н. Дурылина.
   
   Открытое письмо. Почтовые штемпели: Козельск -- 24 и 25 февраля, Белосток -- 27 февраля. Ответ на открытое письмо Фуделя от 18 февраля, в котором сообщалось о награждении набедренником.
   
   С. 295. Пишу теперь для "Гражд<анина>" ряд статей. -- Речь идет о статьях "Над могилой Пазухина", "Славянофильство теории и славянофильство жизни" и "Достоевский о русском дворянстве" (см. примеч. к письму 115, с. 631).
   

109
Фудель -- Леонтьеву. 28 февраля 1891 г.

   Автограф: РГАЛИ. Ф. 2980. Оп. 1. Ед. хр. 1039. Л. 17--24 об.
   Печатается впервые по автографу.
   
   Ответ на письмо 103, продолженный по получении открытого письма Леонтьева от 23 февраля.
   
   С. 296. ...возражения, подобные возражению Стоянова, способны только провалить правое дело... -- См. примеч. на с. 619.
   С. 296. Даже апостолы и те говорили о догматах, как о тайнах. -- Cp.: 1 Кор. 2: 7; Еф. 1: 9, 3: 9; Кол. 1: 26--27.
   С. 296. ...растолковал нам догмат Пр<есвятой> Троицы. -- Скорее всего, имеется в виду X глава "Русской идеи", в которой идея "социальной троицы" (Церковь -- государство -- общество) проецируется Соловьевым на Ипостаси Пресвятой Троицы. Более подробно эта концепция раскрыта в третьей части книги "Россия и Вселенская Церковь" "Троичное начало и его общественное приложение".
   С. 296. "С каких же это однако пор истины Откровения закрылись ~ из тайн, навеки закрытых!.." ("Дог<матическое> развитие Церкви)", стр. 83). -- Цитата приводится с купюрой по оттиску из "Православного обозрения".
   С. 298. "Если не видеть во Вселенской Церкви такого самостоятельного Богочеловеческого существа, тогда, конечно, нельзя говорить о развитии Церкви и ее учения" (стр. 79). -- У Соловьева: "Если же не видеть..."
   С. 298. ...упоминал о Новом Иерусалиме на земле. -- Имеется в виду, скорее всего финал "Заметки в защиту Достоевского от обвинения в "новом" христианстве". См.: Соловьев Вл. Три речи в память Достоевского. М., 1884. С. 53--55.
   С. 299. ...ненависть к нашему монашеству и восточному аскетизму. -- С особой силой неприятие "византийского благочестия" и восточного аскетизма выразилось у Соловьева впервые во французской статье "Saint Vladimir et l'Etat Chrétien" ("Владимир Святой и христианское государство", 1888), которая едва ли могла быть известна Фуделю. Он основывается, вероятно, на полемических пересказах соответствующих пассажей из первой части книги "Россия и Вселенская Церковь". Соловьев говорил в первой главе этой части о двух идеалах христианской жизни, западном и восточном: "Для восточного христианства религия, вот уже тысячу лет, как отождествилась с личным благочестием, и молитва признана за единственное религиозное дело. Западная Церковь, не отрицая важности индивидуального благочестия, как истинного зачатка всякой религии, хочет, чтобы этот зачаток развился и принес плоды в общественной деятельности, направленной во славу Божию на всеобщее благо человечества. Восточный человек молится, западный молится и работает. Кто из двух прав?" (Соловьев Вл. Россия и Вселенская Церковь. С. 80).
   С. 299. ...приидите, поклонитесь... -- Словосочетание "приидите, поклонимся...", восходящее к Пс. 94: 6, используется в ряде молитв и песнопений.
   С. 299. ...на словах прот<оиерея> Лебедева, который говорит, что в последнем труде В. Соловьева видно "скрытое неверие". -- Речь идет о статье прот. А. А. Лебедева "О признаках истинной Церкви (по поводу книги Вл. Соловьева "La Russie et eglise universelle")" (чтение в собрании Санкт-Петербургского братства во имя Пресвятой Богородицы 6 мая 1890 г.), изданной в виде отдельной брошюры (СПб., 1890). Говоря о критике Соловьевым Восточной Церкви, прот. А. Лебедев заключает, что Соловьев не способен "к восприятию истины и благодати православия, какую обличал Христос в неверующих иудеях" (Там же. С. 16). В конце чтения делается вывод: "...г-н Соловьев <...> утратил не только национальное чувство, но и самую веру..." (Там же. С. 55).
   С. 299. ...цель оправдывает средства. -- Лозунг иезуитов.
   С. 299. ...насмешка над Вселенскими Соборами ~ глумление над личной святостью... -- "Глумление над личной святостью" можно усмотреть также в статье Соловьева "Русский национальный идеал" (Новости и Биржевая газета. 1891. 23 янв. No 23. С. 2; 26 янв. No 26. С. 2), сразу вызвавшей новый виток полемики в "Московских ведомостях".
   С. 300. "Подобает и ересям быти, да искуснии явлени бывают в вас". -- 1 Кор. 11: 19 (цитируется с небольшими неточностями).
   

110
Леонтьев -- Фуделю. 19 марта 1891

   Письмо -- автограф; выписка -- рукой о. Эраста (Вытропского); примечания и подчеркивания -- рукой Леонтьева: РГАЛИ. Ф. 290. Оп. 1. Ед. хр. 17; машинописная копия: ДРЗ. Ф. 8. Оп. 5. Ед. хр. 1.
   Впервые (фрагмент с неточностями): ИП. С. 559--560.
   Большая цитата приведена: Леонтьев К. Н. Восток, Россия и славянство. М., 1996. С. 727--728.
   Печатается по автографу.
   
   Выписки из "Православно-догматического богословия" Макария (Булгакова), которые должны были убедить о. Иосифа в том, что теория "догматического развития" не чужда православному богословию, сделаны по изданию: Православно-догматическое богословие д-ра богословия архимандрита Макария, инспектора и ординарного профессора С.-Петербургской духовной академии: В 5 т. СПб., 1849. T. 1.
   
   Об отношении Леонтьева к митрополиту Макарию почти ничего неизвестно. Возможно, он не вполне разделял взгляд Т. И. Филиппова, видевшего в Московском митрополите богослова-компилятора и даже "миниатюрное изображение" Феофана Прокоповича и считавшего, что "некоторые черты его деятельности" заслуживают "вечного осуждения" (письмо к Леонтьеву от 1 июля 1882 г.; ГЛМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед. хр. 271. Л. 27--28). Процитированное письмо написано всего через несколько дней после смерти митрополита Макария.
   
   С. 301. 1 т. Сочинений Хомякова... -- См. примеч. на с. 599.
   С. 302. 2-й том Соч<инений> Киреевского. -- См. примеч. на с. 510.
   С. 302. ...особ<енного> вним<ания> заслуж<ивают> "О хар<актере> просвещ<ения> Европы", "О новых нач<алах> философии" и "Отрывки". -- Было: "О хар<актере> просвещ<ения> Европы" и "О новых нач<алах> философии). Ср. с. 263. Названы самые известные произведения И. В. Киреевского.
   С. 302. ...брошюру Кристи "О развитии догмата"... -- Речь идет об отдельном оттиске статьи: Кристи И. Чему учит теория развития догматов? // Православное обозрение. 1887. No 2. С. 286--314.
   С. 302. ...надо заметить, во-1-х... -- Было: "надо во-1-х заметить, что...".
   С. 302. ...раскрытия (или развития)... -- Ср. у Соловьева: "...Если кому-нибудь не нравится учение о догматическом развитии, тот пусть говорит о многостороннем раскрытии христианских истин в догматических определениях вселенской церкви..." (Соловьев Вл. Догматическое развитие Церкви в связи с вопросом о соединении церквей. М., 1886. С. 29). См. также: 82, 215.
   С. 302. Если созвать... -- "Если" вписано над зачеркнутым: "Что".
   С. 302. Домостроительство -- см. примеч. на с. 610.
   С. 302. Кристи ~ (в прежнем "Гражданине") выразился про Соловьева прекрасно: "Он (Сол<овьев>) прав по вопросу о развитии и т. п.; но он предрешает форму отношений ~ развиваться дальше по-своему". -- Ср.: "Меня с первого раза поразило со стороны г. Соловьева не желание его соединения Православной Церкви с Католической, не вера в возможность этого, но уверение этой возможности, предрешение путей этого соединения. Можно рисовать в воображении очень красивые и даже правдоподобные картины будущего; но из них нельзя выводить исторических законов и ими обусловливать необходимость того или другого шага в настоящем. Такую ошибку сделал г. Соловьев в своих статьях "Великий Спор", где для восполнения двух односторонностей Востока и Запада, предлагает Восточной Церкви принять и признать всецело то орудие для развития церковной деятельности, которое выработала Римская Церковь со всеми историческими ошибками по-видимому, потому что не разобрал вопроса -- можно ли его очистить от этих ошибок, не составляют ли они самой сущности орудия Западной Церкви, со всеми догматическими новшествами, не рассмотрев еще вопроса, не представляют ли новые догматы противоречия основным догматам Церкви" (Сергиевский П. <Кристи И. И.> Письма из Москвы. VI // Гр. 1886. No 36. 4 мая. С. 4). Ср.: 82, 206. "Прежний "Гражданин"" -- не ежедневный, а выходивший два раза в неделю.
   С. 302. ...религиозной мысли... -- Вписано над зачеркнутым: "умов".
   С. 303. Напечатал в "Гражданине)" -- статью об Антихристе, Самодержавии и сословиях. -- Мин<истр> Внутр<енних> Дел привлек, пишут мне, на нее внимание Государя. -- Речь идет о статье "Над могилой Пазухина" (Гр. 1891. No 64. 5 марта. С. 1--2. No 65. 6 марта. С. 1. No 66. 7 марта. С. 2. No 67. 8 марта. С. 1). Леонтьев не совсем точен (как и в письме к Александрову от 15 марта; Александров. С. 113): он опирается только на сообщение Филиппова в письме от 8 марта 1891 г. о своем намерении написать министру внутренних дел И. Н. Дурново, чтобы тот привлек на статью Леонтьева внимание Государя. См.: 82, 1092.
   С. 303. Получил вчера телеграмму от Вл. Соловьева... -- Телеграмма не сохранилась.
   С. 303. ...не пощажу его, когда придется кстати... -- В этой реплике уже содержится объяснение того гнева, с которым Леонтьев встретит в октябре 1891 г. появление реферата Соловьева.
   С. 303. ...прислал мне очень здравое письмо. -- Имеется в виду письмо от 8 февраля 1891 г. (ГЛМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед. хр. 159. Л. 44--45). Приведем фрагмент из него, по которому можно судить и о содержании письма Леонтьева, на которое Кристи отвечал: "Я вовсе не отрицаю ту большую пользу, которую приносят и Говоруха-Отрок и Тихомиров. Но лично они мне не симпатичны, и про Тихомирова я сказал, с больной головы на здоровую, что он все сваливает на либералов. Что касается статьи Астафьева, то это такое хамство, которого я даже себе и представить не мог. <...> Я сам думаю, что он был пьян, потому что у самого никакой логики нет и половины не поймешь, а Ваши статьи очень хороши и никак не могли вызвать таких помоев. Прочел эту статью и вполне понимаю, что Вы его не приняли в Москве" (Там же. Л. 44--44 об.). 26 мая Леонтьев писал Александрову: "Думаю часто о бедном Ив. Ив. Кристи. Последнее письмо его (в феврале) было довольно ясно и умно; но с тех пор не пишет вовсе..." (Александров. С. 116). В февральском письме Кристи сообщал о своем намерении отправиться к двоюродному брату Д. А. Нелидову: "...собираюсь в Бухарест к Дмитрию, который там второй секретарь..." (ГЛМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед. хр. 159. Л. 44 об.). Следующее же письмо было отправлено из Одессы, где Кристи находился в лечебнице, И июня 1891 г. (Там же. Л. 46--49 об.). Оно оказалось последним в его переписке с Леонтьевым.
   С. 303. ...читает пробные лекции в Университете) "о Слове о полку Игореве" и "о Макс<име> Греке". -- Александров сообщил об этом в письме от 10 марта 1891 г. (ГЛМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед. хр. 76. Л. 40). См. также: Александров. С. 111.
   С. 304. Варя у нас на сносе... -- Позднее, 3 мая, Леонтьев сообщал Александрову: "Варя третьего (или четвертого) дня родила еще мальчика; Николаем окрестили. Теперь у них трое детей: Маша, Сережа (2-й год) и этот. Ничего -- здорова; только очень слаба; сама кормить не может" (Александров. С. 115). Всего у Вари, по сообщению ее внучки Лидии Николаевны Прониной (т. е. дочери того самого Николая, которого младенцем видел Леонтьев), было тринадцать детей. См.: Бибихин Вл. Розанов, Леонтьев и монастырь // http://religion.russ.ru/culture/20020404-bibihin.html.
   С. 305. ...символ св. Григория-чудотворца... -- Имеется в виду Символ веры св. Григория Неокесарийского, утвержденный на I Вселенском Соборе.
   С. 306. ...спиритуалистический матерьялизм (по-моему)... -- См. примеч. на с. 473.
   С. 306. ...символ так называемый Афанасиев... -- Символ веры, приписываемый св. Афанасию Великому, но, возможно, написанный в V в.
   С. 306. ...вероопределения халкидонского. -- Т. е. принятого на IV Вселенском Соборе (Халкидонском) в 451 г.
   С. 306. ...трулльским... -- Трулльский Собор, называемый иначе Пято-шестым, состоялся в 691--692 гг. в сводчатом зале (отсюда, от лат. trulla, свод, и происходит название Собора) императорского дворца в Константинополе.
   С. 306. ...собора карфаг<енского>... -- Карфагенский Поместный Собор 419 г. подвел итог ряду Карфагенских Соборов, проходивших с 393 г.
   С. 306. ...собора лаодикийского... -- Лаодикийский Поместный Собор прошел в конце IV в.
   С. 307. ..."Православное исповедание Кафолической и апостольской Церкви восточной" и "Послание Патриархов православно-кафолической Церкви о православной вере", -- Имеются в виду два вероучительных послания, соответственно -- 1662 и 1723 гг. Второе ("Послание патриархов восточно-кафолическия церкви о православной вере") подписано Константинопольским патриархом Иеремией, Антиохийским Афанасием, Иерусалимским Хрисанфом и адресовано "Сущим в Великобритании достоуважаемым и возлюбленным во Христе Архиепископам и Епископам и всему почтеннейшему их Клиру". См.: Догматические послания православных иерархов XVII--XIX веков о православной вере. Свято-Троицкая Сергиева Лавра, 1995.
   С. 308. ..."Пространный христианский катихизис православной кафолической восточной Церкви..." -- См. примеч. на с. 508.
   С. 308. ...ему и теперь едва-едва -- 35 лет; или немного более. -- Вл. Соловьеву было в это время 37 лет.
   С. 309. Развитие (всякое) -- есть усиление сложности в единстве. -- Cp.: 71, 374.
   С. 309. ...просфора, над которой совершено Таинство; -- "вынутая". -- Во время проскомидии из просфор (греч. προσφορὰ, приношение) вынимаются при поминовении имен живых и усопших частицы, которые затем погружаются в потир (евхаристическую чашу) с молитвой об отмытии грехов тех, чьи имена поминались.
   

111
Фудель -- Леонтьеву. 26 марта 1891 г.

   Автограф: РГАЛИ. Ф. 2980. Оп. 1. Ед. хр. 1039. Л. 25--28 об.
   Печатается впервые по автографу.
   
   С. 309. ...вырезку из газеты "Новое время", -- в которой некто А--т очень глупо и очень самоуверенно говорит о Ваших последних статьях. -- Речь идет о статье: А--т <Петерсен В. К.>. Заблуждение отшельника // НВр. 1891. 20 марта. No 5408. С. 2--3. См.: 82, 1093--1094.
   С. 310. ...поглумиться над воображаемым "крепостничеством". -- В. К. Петерсен увидел в статье Леонтьева проповедь возвращения "к старому крепостному праву" и начал с этим полемизировать, "глумясь" не столько над крепостничеством, сколько над самим автором.
   С. 310. ...Для А--т не существует смирения ~ он не верит и в Христа. И над всем этим глумится!.. -- Ср.: "...люди, мечтающие о возможности и ныне привинтить народ для укрепления в нем идей смирения, которых давно в нем не было (если и вообще это пресловутое смирение когда-либо существовало на самом деле)..." (НВр. 1891. 20 марта. No 5408. С. 2). "Глумится" А--т (Петерсен) на протяжении всей статьи над леонтьевской мыслью о возможности рождения антихриста в России.
   С. 310. "Все это было бы смешно"... -- Крылатые слова из стихотворения Лермонтова "А. О. Смирновой" ("Без Вас хочу сказать Вам много...", 1840).
   С. 310. ...жить не так, как хочется, а так, как Бог велит... -- пословица, давшая название одной из пьес А. Н. Островского ("Не так живи, как хочется").
   С. 311. NoNo 38 и 65 "Гражданина", в которых есть статья Филиппова... -- Имеются в виду заметки без подписи в рубрике "Дневник", посвященные 1000-летнему юбилею св. патриарха Фотия: Гр. 1891. 7 февр. No 38. С. 3; 6 марта. No 65. С. 3. Во второй заметке автор полемизирует с газетой "Московские новости". Указание Фуделя особенно ценно, потому что ранее эти тексты не были атрибутированы Филиппову.
   

112
Леонтьев -- Фуделю. 2 апреля 1891 г.

   Автограф неизвестен. Копия С. Н. Дурылина: РГАЛИ. Ф. 2980. Оп. 1. Ед. хр. 1027. Л. (38); машинописная копия: ДРЗ. Ф. 8. Оп. 5. Ед. хр. 1.
   Впервые (по неисправной машинописной копии): ЛУ. 1996. Кн. 3. С. 164.
   Печатается по копии С. Н. Дурылина.
   
   Открытое письмо. Ответ на письмо Фуделя от 26 марта 1891 г.
   Адрес: "Гродненск<ой> Губ<ернии>, в г. Белосток. На Старо-Шоссейной улице, в д. Васильковской. Его Благословению Всечестнейшему отцу Иосифу Ивановичу Фудель".
   
   С. 312. Послана еще 1 статья. -- Пишу и еще. -- Речь идет о статьях "Славянофильство теории и славянофильство жизни" и "Достоевский о русском дворянстве".
   С. 312. Вл. Сол<овьев> разошелся с Цер<телевым> по вопросам убеждений и потому мои к нему (огромные!) письма ~ в "Русск<ом> Обозр<ении> с его ответами не могут быть напечатаны. -- Причиной разрыва послужили расхождения Соловьева и Цертелева в отношении к еврейскому вопросу. См.: 82, 1248--1249.
   С. 312. ...статью "Идейный консерватизм"... -- Статья под таким названием не была опубликована.
   С. 312. ...тяжба, известная Вам ~ обещан роман Бергу к сентябрю. -- См. примеч. на с. 582--583.
   

113
Леонтьев -- Фуделю. 3 апреля 1891 г.

   Автограф неизвестен. Копия С. Н. Дурылина: РГАЛИ. Ф. 2980. Оп. 1. Ед. хр. 1027. Л. (39); машинописная копия: ДРЗ. Ф. 8. Оп. 5. Ед. хр. 1.
   Впервые (с лакуной, по неисправной машинописной копии): ЛУ. 1996. Кн. 3. С. 164--165.
   Печатается по копии С. Н. Дурылина.
   
   Открытое письмо. Продолжение письма 112.
   
   С. 312. ...то, о чем Вы просите ~ было бы для меня наслажд<ением>. -- В последние годы жизни Леонтьев неоднократно говорил о своих планах заняться "посмертными воспоминаниями". Первым шагом к исполнению этого намерения стал пересмотр и правка автобиографических записок "Моя литературная судьба".
   С. 313. Получили ли посылку? -- См. с. 301--302.
   С. 313. Молодой человек совсем опустился. -- Речь идет об А. Т. Пронине.
   С. 313. ...от должности... -- Леонтьев помог Александру получить должность урядника.
   С. 313. Студент Погожев пишет, что хвалят. -- 27 марта 1891 г. Е. Н. Погожев писал о пробной лекции Александрова: "Что-то новое, с небес всеявшее, слышалось вчера в его вступительной лекции в Университете ("Слово о полку Игореве"). Он читал по записке. Интересно; разнообразно, полно, художественный, образный язык. А для нас главное -- что везде теплое упоминание о летописце, об иноке, о соли земли русской. -- Народу было очень немного, но иного и ждать было нельзя. Словесное отд<еление> филол<огического> факул<ьтета> -- самое маленькое. Студенты к тому же работают дома к экзамену. Бывшие же слушали внимательно. Аплодировали громко и искренно. Я слышал вскользь: "язык хороший!" Дай Бог, дай Бог!" (ГАМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед. хр. 207. Л. 21).
   

114
Фудель -- Леонтьеву. 6 апреля 1891 г.

   Автограф: РГАЛИ. Ф. 2980. Оп. 1. Ед. хр. 1039. Л. 29.
   Печатается впервые по автографу.
   
   Открытое письмо. Ответ на письма 112 и 113.
   

115
Леонтьев -- Фуделю. 11 апреля 1891 г.

   Автограф неизвестен. Копия С. Н. Дурылина: РГАЛИ. Ф. 2980. Оп. 1. Ед. хр. 1027. Л. (40); машинописная копия: ДРЗ. Ф. 8. Оп. 5. Ед. хр. 1.
   Печатается впервые по копии С. Н. Дурылина.
   
   Открытое письмо. Ответ на открытое письмо Фуделя от 6 апреля. Почтовые штемпели: Козельск -- 12 и 13 апреля, Белосток -- 15 апреля.
   
   С. 314. Радуюсь, Радуюсь и паки реку: радуюсь! -- Аллюзия на Флп. 4: 4 ("Радуйтеся выну (всегда) о Господе и паки реку: радуйтеся...") и задостойник Св. Пасхи ("Ангел вопияше Благодатней: Чистая Дева, радуйся, и паки реку: радуйся...").
   С. 314. in statu quo -- неизменно (лат.).
   С. 314. ...к его удалению... -- В копии ошибочно: "удивлению".
   С. 314. ...статью для газеты "Новости" ~ "Идейный консерватизм"...-- Леонтьев повторяет известие, сообщенное в письме от 2 апреля (с. 312). "Новости" ("Новости и биржевая газета") -- либеральная по направлению газета, издававшаяся в Петербурге О. К. Нотовичем; в 1876 г. он приобрел газету "Новости", в 1880-м -- "Биржевую газету", и с 1 июля 1880 г. они были объединены под новым названием.
   С. 314. Мою статью... -- Речь идет о статье "Кто правее?".
   С. 314. Печатаю теперь ряд статей в "Гражданине" (о дворянстве)... -- Речь идет о статьях цикла "Записки отшельника" "Славянофильство теории и славянофильство жизни" (Гр. 1891. 9 апр. No 99; 10 апр. No 100) и "Достоевский о русском дворянстве" (Там же. 25 июля. No 204; 26 июля. No 205; 27 июля. No 206). Вторая была завершена в мае.
   С. 314. ...3-й Ушаковский пер., д. Истоминой... -- Владельцем земельного участка в этом переулке (с 1922 г. -- Турчанинов пер.) идущем от Пречистенской наб. к Остоженке, с 1872 г. была Е. А. Истомина. В том же доме Истоминой в 1878 г. жил В. М. Васнецов.
   

116
Фудель -- Леонтьеву. 17 апреля 1891 г.

   Автограф: РГАЛИ. Ф. 2980. Оп. 1. Ед. хр. 1039. Л. (29 а).
   Печатается впервые по автографу.
   
   Записка на визитной карточке Фуделя. Ответ на письмо от 13 апреля.
   
   С. 314. "В терпении Вашем стяжите души Ваша". -- Лк. 21: 19.
   С. 315. ...священник Иосиф Иванович Фудель -- текст, напечатанный на визитной карточке.
   

117
Леонтьев -- Фуделю. 25 апреля 1891 г.

   Автограф неизвестен. Копия С. Н. Дурылина: РГАЛИ. Ф. 2980. Оп. 1. Ед. хр. 1027. Л. (41); машинописная копия: ДРЗ. Ф. 8. Оп. 5. Ед. хр. 1.
   Печатается впервые по копии С. Н. Дурылина.
   
   Открытое письмо. Ответ на письмо от 17 апреля. Почтовые штемпели: Козельск -- 27 апреля, Белосток -- 1 мая 1891 г.
   
   С. 315. ..."втянулся" в статью для "Гражд<анина>"... -- Речь идет о статье "Достоевский о русском дворянстве".
   С. 315. ...получите под бандеролью новую статью мою, а потом вторую и третью. -- Речь идет о статье "Славянофильство теории и славянофильство жизни". В этот же день Леонтьев послал открытку и бандероль с экземплярами "Гражданина" и Александрову: "Посылаю под бандер<олью> свою новую и дерзновенную статью" (Александров. С. 113; уточнено по автографу).
   

118
Фудель -- Леонтьеву. 7 мая 1891 г.

   Автограф: РГАЛИ. Ф. 2980. Оп. 1. Ед. хр. 1039. Л. 31.
   Печатается впервые по автографу.
   
   Открытое письмо. Ответ на открытое письмо Леонтьева от 25 апреля.
   

119
Леонтьев -- Фуделю. 13 мая 1891 г.

   Автограф неизвестен. Копия С. Н. Дурылина: РГАЛИ. Ф. 2980. Оп. 1. Ед. хр. 1039. Л. (42); машинописная копия: ДРЗ. Ф. 8. Оп. 5. Ед. хр. 1.
   Печатается впервые по копии С. Н. Дурылина.
   
   Открытое письмо. Ответ на открытое письмо Фуделя от 7 мая. Почтовый штемпель: Козельск, 14 мая 1891 г.
   
   С. 316. ...узнаете от меня и обо мне одну серьезную новость... -- Леонтьев намеревался при встрече сообщить Фуделю о готовящемся своем пострижении в монашество.
   С. 316. Соловьев пишет мне, что скоро ~ появится статья обо мне... -- Об этом Соловьев сообщил в письме от 7 мая 1891 г. См.: Соловьев Вл. Письма / Под ред. Э. Л. Радлова. Пг., 1923. С. 177. Ср. в письме Леонтьева к Розанову от 24 мая того же года: "Интересно! Ожидаю и одобрений, и порицаний самых резких (за ненависть к Европе, за излишество эстетики во взгляде на жизнь, за неподвижность в старом православии и т. д.)" (Литературные изгнанники. С. 342).
   

120
Фудель -- Леонтьеву. 16 мая 1891 г.

   Автограф: РГАЛИ. Ф. 2980. Оп. 1. Ед. хр. 1039. Л. 30.
   Печатается впервые по автографу.
   
   Открытое письмо.
   
   С. 316. ..."о еже умножити дни живота Вашего". -- Измененная цитата из сугубой ектении ("о еже умножити им лета живота их").
   С. 316. Надеюсь в начале июня обнять Вас... -- Об этом последнем свидании см. в воспоминаниях, с. 463--466.
   

121
Фудель -- Леонтьеву. 18 июня 1891 г.

   Автограф: РГАЛИ. Ф. 290. Оп. 2. Ед. хр. 64.
   Печатается впервые по автографу.
   
   Открытое письмо. Датируется по почтовому штемпелю. Адрес написан рукой Леонтьева (т. е. он послал Фуделю открытку с оплаченным ответом).
   
   С. 317. Керчи еще не читал. -- Речь идет об очерке Леонтьева "Сдача Керчи в 55 году (воспоминания военного врача)", напечатанном в "Современных известиях" (1887. 25 февр. -- 17 апр. No 54--103). См.: 61, 621--698.
   С. 317. 10 оттисков будут. -- О чем идет речь, установить не удалось. Возможно, по просьбе Леонтьева Фудель осведомлялся об оттисках в редакции "Гражданина".
   С. 317. Жаль, что Ваш приятель не хотел еще зайти. -- Речь идет о Ф. П. Чуфрине. По рекомендации Леонтьева, Чуфрин посетил в Москве Александрова (см.: Александров. С. 114), по-видимому, успел повидаться и с о. Иосифом. В открытом письме к Александрову от 30 июня 1891 г. Фудель спрашивал: "Были ли Вы в Оптиной Пустыни <...> где теперь Ф. П. Чуфрин?" (РГАЛИ. Ф. 2. Оп. 1. Ед. хр. 771. Л. 2). То же и в открытке от 1 сентября 1891 г.: "Видели ли К. Н. Леонтьева в этот его приезд в Москву? Где теперь Ф. П. Чуфрин?" (Там же. Л. 3).
   

122
Фудель -- Леонтьеву. 6 июля 1891 г.

   Автограф: РГАЛИ. Ф. 2980. Оп. 1. Ед. хр. 1039. Л. 32.
   Печатается впервые по автографу.
   
   Открытое письмо.
   
   С. 317. ...был ли у Вас Тертий Иванович...-- См. примеч. к письму 123 (с. 635).
   С. 317. ...был ли Александров, как Ваш переезд в Сергиев Посад... -- О приезде Александрова см. в письме 123 (с. 319). См. также примеч. к письму 121.
   

123
Леонтьев -- Фуделю. 10 июля 1891 г.

   Автограф неизвестен. Копия С. Н. Дурылина: РГАЛИ. Ф. 2980. Оп. 1. Ед. хр. 1027. Л. (43--50); машинописная копия: ДРЗ. Ф. 8. Оп. 5. Ед. хр. 1.
   Впервые (с лакуной, по неисправной машинописной копии): ЛУ. 1996. Кн. 3. С. 165--168.
   Печатается по копии С. Н. Дурылина.
   
   Ответ на письмо от 6 июля.
   
   С. 318. ...ему-то именно никак не следует мой "Византизм" называть "крайностью"... -- Леонтьев вспоминает беседу с Фуделем в Оптиной пустыни.
   С. 318. ... должен был наконец, понять, что в термине моем "Византизм" ~ только несколько новое освещение давно знакомых фактов русской жизни (Православие, Самодержавие и т. п.). -- Ср. в статье "Кто правее?": "Назвал же я и Православие и Православием освященное Самодержавие наше "Византизмом" -- во-первых, потому, что оно Греко-Российское; во-вторых, потому, что я хотел сделать поправку к книге Данилевского..." (82, 159).
   С. 318. Вы спрятались за Макария, Кристи за Горского... -- Выписки из "Догматического богословия" митрополита Макария (Булгакова) Леонтьев послал Фу делю 19 марта (см. с. 304--308). На дневник прот. А. В. Горского, пожалуй, единственного из русских богословов, интересовавшегося до Вл. Соловьева проблемой догматического развития, Кристи ссылался в статье "Чему учит теория развития догматов?" (Православное обозрение. 1887. No 2. С. 314).
   С. 319. lapsus calami -- описка (лат.).
   С. 319. ...под<обно> Гилярову, Аксакову, Юрьеву... -- Всех троих Леонтьев в то время относил к представителям русского "Полуправославия". См. в статье "Кто правее?": 82, 144--149, 151, 165--166.
   С. 319. "Я, Толюша, эдак делаю" и т. п. -- "Далее идут 4 с половиной зачеркнутых строки. Над зачеркнутым надписано: Что это зачеркнуто, когда-нибудь объясню" (примеч. С. Н. Дурылина; Л. (46)).
   С. 319. С Министр<ом> Народ<ного> Просвещ<ения> Ал<ександро>в виделся в Москве... -- В открытом письме от 25 апреля 1891 г. Леонтьев намеком предупреждал Александрова о приезде в Москву И. Д. Делянова и других государственных лиц, с которыми необходимо повидаться для получения приват-доцентуры в университете: "Вам необходимо побывать к осени в Петербурге. Постараюсь пригодиться Вам. Но может быть и то, что полезные нам люди будут в Москве на французской выставке еще раньше. Понимаете, какие люди? Следите за этим. Это лучше всего" (Александров. С. 113). В письме от 3 мая Леонтьев мог уже свободнее написать об этом (Там же. С. 114).
   С. 319. Филиппов еще вчера был в Калуге. ~ Вероятно, сегодня вечером будет. -- Сохранилось письмо Филиппова к Леонтьеву от 6 июля 1891 г., в котором он предупреждает о своем приезде, намеченном на 9 июля (РГАЛИ. Ф. 290. Оп. 2. Ед. хр. 63). Ср. в открытом письме к Александрову от 4 августа: "Филиппов был, но всего сутки" (Александров. С. 118).
   С. 319. Влад<имір> Соловьев также сбирается на целый месяц ~ к Оболенскому (8 верст). ~ Прислал Обол<енскому> письмо, в котором просит его передать мне, что статья его обо мне готова, но не знает еще, где будет... -- Поездка Соловьева была перенесена на сентябрь (Александров. С. 118; 4 августа), а потом и вовсе не состоялась. Письмо к Оболенскому неизвестно.
   С. 320. Он прислал мне начало своей обо мне статьи для "Русского) В<естника>". -- Эпистолярное знакомство Розанова
   с Леонтьевым началось благодаря посредничеству Говорухи-Отрока. Розанов в это время уже работал над большой статьей о Леонтьеве, с первым вариантом которой тот успел познакомиться, но опубликована эта работа ("Эстетическое понимание истории") была уже в 1892 г. (PB. 1892. No 1--3; со 2-го номера под заглавием "Теория исторического прогресса и упадка"). (См. преамбулу А. П. Козырева: Pro et contra. Кн. 1. С. 440--443.) Черновой вариант своей статьи Розанов прислал Леонтьеву, по-видимому, в конце мая 1891 г.
   С. 320. "Ныне отпущаеши с миром раба Твоего, Владыко!.." -- Измененная цитата: Лк. 2: 29. См.: Литературные изгнанники. С. 364, 382.
   С. 320. Взял у батюшки благословение ничего не писать пока сильно не захочется, и не пишу... -- Осенью Леонтьев стал переделывать отложенную большую статью "Кто правее?".
   С. 320. ...сужение канала... -- Сужение мочевого канала, одна из болезней Леонтьева. В Москву он собирался поехать прежде всего для консультаций с врачами.
   С. 320. ...к лютой кончине живота... -- Аллюзия на Пс. 33: 22 (см. ниже на с. 321).
   С. 320. ...соображаясь с обещанием "просите и дастся Вам"... -- Мф. 7: 7; Лк. 11: 9.
   С. 320. ...о Христ<ианской> безболезненной кончине живота ~ об устранении житейских попечений... -- Слова из просительной ектении и Херувимской песни ("Всякое ныне житейское отложим попечение...").
   С. 320. ...а задержание ~ страшит. -- Леонтьев опасался мучительной смерти от задержания мочи.
   С. 321. ..."смерть грешника люта"... -- Измененная цитата: Пс. 33: 22 ("Смерть грешников люта...").
   С. 321. "Бог любы есть" -- конечно; но "Он же и Бог отмщений" и ап<остол> Павел сказал: "Страшно впасть в руки Бога Живаго!" -- 1 Ин. 4: 8; Пс. 93: 1 ("Бог отмщений Господь..."); Евр. 10: 31.
   

124
Фудель -- Леонтьеву. 26 июля 1891 г.

   Автограф: РГАЛИ. Ф. 2980. Оп. 1. Ед. хр. 1039. Л. 33--33 об.
   Печатается впервые по автографу.
   
   Ответ на письмо от 10 июля.
   
   С. 322. ...где теперь Ф. П. Чуфрин? -- Чуфрин находился в это время в Москве.
   

125
Леонтьев -- Фуделю. 4 августа 1891 г.

   Автограф: РГАЛИ. Ф. 290. Оп. 1. Ед. хр. 100. Л. (81).
   Печатается впервые по автографу.
   
   Открытое письмо. Ответ на письмо, которое не сохранилось, поскольку было передано старцу Амвросию.
   

126
Леонтьев -- Фуделю. 8 августа 1891 г.

   Автограф: РГАЛИ. Ф. 290. Оп. 1. Ед. хр. 100. Л. (82).
   Печатается впервые по автографу.
   
   Открытое письмо. Ответ на письмо от 26 июля.
   
   С. 323. Нужные 300 р. сер<ебром> Бог послал. -- Этой суммой, по благословению старца Амвросия, Леонтьева снабдил о. Эраст (Вытропский). См. в его письме к Филиппову (датируется по содержанию концом ноября -- декабрем 1891 г.): "Усопший, в мире, К. Н. Леонтьев в последнее время особенно смирил себя. -- Переезд его в Лавру был в мое отсутствие, но, по странному недоразумению, снабдил его деньгами, на переезд, я (из средств о. Амвросия). Несогласие счел я за согласие" (ГАРФ. Ф. 1099. Оп. 1. Ед. хр. 1599. Л. 1а об.).
   С. 323. Заметили Вы, что "Моск<овские> Вед<омости>" опомнились, наконец. -- Речь идет о статьях Говорухи-Отрока и о начале сотрудничества Розанова в "Московских ведомостях".
   С. 323. "Чаю видеть правду Господню на земле живых!" -- Измененная цитата: Пс. 26: 13 ("Верую видети благая Господня на земли живых").
   

127
Фудель -- Леонтьеву. 19 августа 1891 г.

   Автограф: ГЛМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед. хр. 272. Л. 3.
   Печатается впервые по автографу.
   
   Открытое письмо. Ответ на письмо от 8 августа. Адрес: "В г. Козельск -- Калужской губ. В Оптину Пустынь. Его Высокородию Константину Николаевичу Леонтьеву". Постовые штемпели: Белосток -- 19 августа, Калуга -- 21 августа, Козельск -- 22 августа 1891 г.
   
   С. 323. ...пришел в восторг от статьи В. Розанова... -- Речь идет о только что прочитанной Фуделем статье Розанова "Европейская культура и наше к ней отношение" (МВед. 1891. 16 авг. No 225. С. 2--3), в которой самым благожелательным образом упоминался Леонтьев.
   

128
Леонтьев -- Фуделю. 24 августа 1891 г.

   Автограф: РГАЛИ. Ф. 290. Оп. 1. Ед. хр. 100. Л. (83).
   Печатается впервые по автографу.
   
   Открытое письмо. Ответ на открытое письмо Фуделя от 19 августа.
   
   С. 324. ...до статьи Розанова... -- См. примеч. к письму 127. Леонтьев был настолько растроган розановской статьей, что после нее даже прекратил ведение тетрадей с наклейками отзывов о себе, завершив и адресованные Розанову примечания. Вторая тетрадь заканчивается записью "21 августа (После прочтения статьи "Европ<ейская> культура и наши к ней отношения")": "Вот и я как дурак обрадовался Вашей статье. <...> Статью Вашу я получил поздно, а она была здесь у своего хозяина уже с 17--18 (кажется); а я за эти именно дни занимался этими приписками и NB-ми. -- Прочти я вашу статью двумя-тремя днями раньше, я бы, вероятно, и не стал бы всего этого писать. -- Не захотелось бы вспоминать о неприятном; ибо ваша статья всё это вдруг загладила и покрыла! (И согласие Моск<овских> Вед<омостей> напечатать ее меня изумило и, конечно, утешило.) Ибо дело не в одних похвалах; -- хвалили, как видите, и другие. -- Главное утешение видеть, что другой человек понимает меня так, как я желал быть понятым; находит у меня главным и важным именно то, что я находил таковым. -- И т. д.
   Вас я благодарить не буду; не следует человека искреннего благодарить за то, что он высказывает свои мнения; он делает это не мне в угоду, а по любви к тому, что он находит истинным.
   Но я имею полное основание благодарить Бога за то, что я дожил до сближения с Вами или вернее до вашего знакомства с моими трудами. <...> "Благослови, душе моя, Господа и не забывай всех воздаяний его!"
   Баста!" (частная коллекция). В тот же день Леонтьев писал Розанову: "Сейчас только окончил чтение вашей статьи <...>. Опять приходится сказать еще раз: "Ныне отпущаеши"" (Литературные изгнанники. С. 382).
   

129
Леонтьев -- Фуделю. 5 сентября 1891 г.

   Автограф: ГЛМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед. хр. 68. Л. 27--28 об. Копия С. Н. Дурылина: РГАЛИ. Ф. 2980. Оп. 1. Ед. хр. 1027. Л. <51--58>; копия Е. С. Фудель: ДРЗ. Ф. 8. Оп. 5. Ед. хр. 1.
   Впервые (с купюрами и неточностями): ИП. С. 591--594.
   
   Печатается по автографу.
   
   С. 324. ...о моих роковых 10-летиях? -- Впервые Леонтьев сказал об этом в записках "Моя литературная судьба": "...У меня очень тяжелые года приходились всё через 10 лет ровно" (61, 30). 11 мая 1888 г. он писал кн. К. Д. Гагарину: "...B моей жизни удивительно резко с самого начала ее обозначались десятилетия какими-нибудь важными для меня событиями и переворотами..." (цит. по: 62, 279). Ср. в письме к Александрову от 11 января 1890 г.: "...роковые в моей жизни цифры -- 89, 90, 91 (49, 50 и 51; 61 и 62; 70 и 71; 79, 80, 81 -- все эти годы были для меня очень жестоки и тягостны), о которых я Вам говорил (или нет -- не помню), уже сильно дают себя чувствовать. Если не смерть близится, то надо ждать какой-то новой, тяжелой и значительной в моей жизни перемены. Уже признаки начала конца и обнаружились один за другим" (Александров. С. 84). 3 мая 1891 г. Леонтьев вновь писал об этом Александрову: "...Мне все что-то грустно последнее время; если Вы не забыли, что я Вам говорил о значении в моей жизни годов 40--41, 50--51, 59--61, 70--71, 80--81, то Вам будет понятно то подавляющее действие, которое имеет на меня цифра 91! Жду все какого-то события, перелома в жизни моей -- быть может, и смерти..." (Там же. С. 115). Перед "моих" начато и зачеркнуто: то<м>.
   С. 324. ...В 41 -- отдан в 1-й раз в училище... -- В 1841 г. Леонтьев поступил в Смоленскую гимназию, но проучился там только один год, потому что скончался дядя В. П. Карабанов, у которого он жил. См.: 62, 28.
   С. 325. ...1-я серьезная любовь; -- впадение в атеизм ~ болезни; -- знакомство с Тургеневым и его ободрение... -- Об этом подробно рассказано в записках "Моя литературная судьба" (1874) и в незавершенной статье "Тургенев в Москве. 1851--1861 гг." (1886--1887). См. в "Хронологии моей жизни" о событиях ноября 1849 г.: "NB. Зинаида Яковлевна Кононова. NB. Георгиевский; атеизм" (62, 29). См. коммент.: 62, С. 278--283, 293.
   С. 325. ...в 61-м -- женюсь... -- Венчание состоялось 19 июля 1861 г. (см.: 62, С. 30).
   С. 325. ...испытываю 1-ю жестокую неудачу на литер<атурном> пути... -- Возможно, Леонтьев подразумевает здесь замалчивание критикой его первого романа "Подлипки" и холодное отношение к этому произведению у Тургенева, Страхова и др.
   С. 325. ...задумываю ехать в Турцию... -- Осуществление последнего намерения было отложено до 1863 г., когда Леонтьев поступил на службу в Азиатский департамент МИД.
   С. 325. ...в 71-м еду на Афон... -- см. примем, на с. 519.
   С. 325. ...вступаю на веки... -- Перед этим зачеркнуто: "начинаю".
   С. 325. ...куске хлеба... -- Перед этим зачеркнуто: "ея".
   С. 325. ...вступаю цензором опять на службу в Москве... -- Леонтьев поступил в Московский цензурный комитет в ноябре 1880 г., утвержден в должности цензора в 1883 г.; вышел в отставку в феврале 1887 г.
   С. 325. ...привозят жену из Крыма совершенно помешанную и в ужасном виде! -- См.: 62, 662--663.
   С. 325. Передовые статьи "Варш<авского> Дневника"... -- см. 72, 7--107.
   С. 325. В домашних и сердечных делах тоже очень важные перемены... -- Возможно, подразумевается окончательный отъезд из Кудиново (по благословению преп. Амвросия) М. В. Леонтьевой и ее подруги Л. О. Раевской. После "делах" зачеркнуто: помимо.
   С. 325. ...18-го августа совершилось надо мною то, о чем я вам говорил... -- Даже в письме Леонтьев говорит о совершившемся постриге только намеком, поскольку он был тайным.
   С. 325. ...появилась та статья Розанова... -- См. примем, к письму 127 на с. 638.
   С. 325. ...заметили во мне что-то особенно благодушное... -- См. примем. 187 во вступительной статье (с. 55--56).
   С. 325. Юр<ий> Николаев сознался Александрову, что после статьи Розанова и он будет смелее обо мне писать... -- Познакомиться с Говорухой-Отроком Леонтьев посоветовал Александрову еще в письме от 15 марта 1891 г. (Александров. С. 115). Слова критика, по-видимому, были сообщены Леонтьеву Александровым при встрече в Москве.
   С. 325. ...лишь о Христианской, -- безболезненной кончине живота и о том, чтобы "прочее время скончати в мире и глубочайшем покаянии". -- Измененные цитаты из просительной ектении.
   С. 326. ...но у меня были многие... -- Леонтьева в Москве посетили Ю. Н. Говоруха-Отрок, В. А. Грингмут. Е. Н. Погожев, Л. А. Тихомиров и др.
   С. 326. Здесь я с 31-го августа; на гостинице... -- Леонтьев поместился в трехэтажной Новой Лаврской гостинице на Красногорской площади, построенной в 1862--1864 гг.
   С. 326... .попытаться и в самую Лавру и в Гефсиманский Скит... -- Гефсиманский скит Троице-Сергиевой лавры был основан св. Филаретом Московским в 1844 г. Уместно вспомнить, что Леонтьев еще в 1886 г. думал о пострижении именно в этих обителях. Ср. в "Хронологии моей жизни": "При смерти. -- Три болезни. Попытка пострижения. От. Леонид (Кавелин) и От. Варнава" (62, 35).
   С. 326. ...Наместник терпеть не может допускать в ограду -- "мірян"... -- Леонтьев знал это еще по опыту 1873 г.: когда он, еще живя на о. Халки, обратился к о. Леониду с просьбой поселиться в ограде Ново-Иерусалимского монастыря "в виде постоянного полу-мірского поклонника", тот строго ответил 27 июля, что нужно выбрать что-то одно -- либо монастырь, либо занятия литературой. См. подробнее: 62, 336. Перед "допускать" зачеркнуто: помещать.
   С. 326. ...люди, заслуживающие полного доверия... -- "Информантом" Леонтьева в этом вопросе могла быть, скорее всего, Е. С. Кроткова, начальница лаврского Дома призрения, находившегося вблизи Гефсиманского скита.
   С. 326. ...насчет алчности и дурного характера настоятеля Отца Даниила... -- Игумен Даниил (Соколов), настоятель Гефсиманского скита с 1882 г., происходил из дворовых людей помещиков Сушковых. Грамоте учился дома, в 1857 г. поступил в Гефсиманский скит, где проходил разные послушания, в том числе -- келейника св. Филарета Московского, проводившего летнее время в этом скиту. Подробнее см.: О. игумен Даниил, настоятель Гефсиманского скита и пещер // Жизнеописания отечественных подвижников благочестия 18 и 19 веков. Февраль. Изд. Введенской Оптиной пустыни, 1996 (репр. изд.: М., 1906). С. 156--171.
   С. 326. ...в том случае... -- Перед этим зачеркнуто: "если".
   С. 326. ...Троица уже давно была для меня после Оптиной наиболее приятным местом... -- Еще в 1883--1884 гг. Леонтьев выбирал, где ему поселиться по выходе в отставку -- в Оптиной или в Сергиевом Посаде, близ старца Варнавы Гефсиманского. Перед "уже давно" начато и зачеркнуто: "во".
   С. 327. ...утешаю... -- Перед этим начато и зачеркнуто: "каж<ется?>".
   С. 327. ...что я... -- Далее начато и зачеркнуто: "в<ерю>".
   С. 327. ...в неизбежно-приятный... -- Далее начато и зачеркнуто: "резуль<тат>".
   С. 327. ...и дыхания... -- Далее зачеркнуто: "не".
   С. 327. ...со мной молодой прысковский крестьянин, который дальше оптинских гостиниц свету не видал. -- Речь идет о Егоре, слуге, который последовал за Леонтьевым из Оптиной. Ср. в письме к Александрову от 8 сентября: "Мой Егор ничего еще не знает и может быть полезен только для услужения и мелких покупок" (Александров. С. 119). Прыски -- деревня близ Оптиной пустыни.
   С. 327. "Не по грехам нашим воздал еси нам!" -- Измененная цитата: Пс. 102: 10 ("Не по беззаконием нашим сотворил есть нам, ниже по грехом нашим воздал есть нам").
   С. 327. ...но в такое ~ эти исполнения... -- Было: "и в такое время, когда они".
   С. 327. ...пока сказать... -- Перед этим начато и зачеркнуто: "теп<ерь>".
   С. 328. Нумер ~ в две больше комнаты... -- No 24 на втором этаже гостиницы. Здесь Леонтьев жил до 10 или 12 октября 1891 г. (см.: 82, 1255).
   С. 328. ...по "вольности" не "дворянства"... -- Шутливая отсылка к Манифесту "О вольности дворянства", данному 18 февраля 1762 г. Императором Петром III (официальное название: "О даровании вольности и свободы всему российскому дворянству") и освобождавшему дворянство от обязательной гражданской и военной службы.
   

130
Леонтьев -- Фуделю. 14 сентября 1891 г.

   Автограф: РГАЛИ. Ф. 290. Оп. 1. Ед. хр. 100. Л. (84).
   Печатается впервые по автографу.
   
   Открытое письмо. Ответ на письмо Фуделя, которое не сохранилось, поскольку было переслано Е. В. Самбикиной для прочтения старцу Амвросию.
   
   С. 328. ...о здор<овье> извест<ного> человека... -- Подразумевается Е. С. Фудель.
   

131
Леонтьев -- Е. С. Фудель. 20 сентября 1891 г.

   Автограф: РГАЛИ. Ф. 290. Оп. 1. Ед. хр. 100. Л. (85).
   Печатается впервые по автографу.
   
   Открытое письмо.
   
   С. 329. ...давно уже не выхожу... -- Ср. в письме к Александрову от 8 сентября: "Погода испортилась, видимо, надолго; кашель мой хуже; я даже и в Церковь уже не могу ходить, -- и, по всем признакам, зимний "затвор" уже начался раньше обычного" (Александров. С. 119).
   С. 329. ...у Черниговской Божией Матери. -- Т. е. в подземной церкви св. Архистратига Михаила в Гефсиманском скиту Троице-Сергиевой лавры, где хранилась чудотворная Черниговско-Гефсиманская икона, прославившаяся в 1869 г.
   С. 329. ...другим лицом... -- Речь, несомненно, идет о Чуфрине. Установлено по его письму к Филиппову от 28 ноября 1891 г. (см. в примеч. на с. 55--56). Чуфрин приезжал к Леонтьеву в сентябре и сопровождал его в Гефсиманский скит, а до этого мог, по его просьбе, съездить туда и один.
   

132
Леонтьев -- Е. С. Фудель. 24 сентября 1891 г.

   Автограф: РГАЛИ. Ф. 290. Оп. 1. Ед. хр. 100. Л. (86).
   Печатается впервые по автографу.
   
   Открытое письмо. В дате "24" исправлено из "23".
   
   С. 329. У Черниг<овской> Б<ожией> Матери... -- См. примем, к письму 131.
   С. 329. ...был отслужен... -- Перед этим зачеркнуто: "сперва".
   С. 329. ...3-го дня...-- Вписано над зачеркнутым: "вчера".
   

133
Леонтьев -- Фуделю. 28 сентября 1891 г.

   Автограф: РГАЛИ. Ф. 290. Оп. 1. Ед. хр. 100. Л. (87).
   Печатается впервые по автографу.
   
   Открытое письмо.
   

134
Леонтьев -- Фуделю. И октября 1891 г.

   Автограф: РГАЛИ. Ф. 290. Оп. 1. Ед. хр. 100. Л. <88>.
   Печатается впервые по автографу.
   
   Открытое письмо.
   
   Леонтьев считал датой кончины старца Амвросия 9 октября. По официальным сведениям, преп. Амвросий скончался в половине 12-го дня 10 октября. Не ясно, откуда происходит эта разница в датах. В МВед первоначально также было названо 9-е. Возможно, из Шамордина поспешили разослать телеграммы еще до смерти старца.
   Трагическое событие поразило Леонтьева не так глубоко, как можно было ожидать. 11 октября он писал племяннику, В. В. Леонтьеву: "Смерть старца -- положим -- не поразила меня; -- при его давней слабости надо было ожидать этого каждый день, и мысль моя к этому неизбежному горю давно привыкла. -- Я еще не знаю, как он скончался; -- но уверен, что он угас как догоревший светильник!.." (62, 598). Ср. в письме к нему же от 20 октября: "...Поразить меня эта весть не могла; -- ему было 79 лет, и я готовил мысль мою и чувства к этой разлуке давно" (Там же). Об этом же -- в письме к Александрову от 17 октября (Александров. С. 121--122) и в письмах к Тихомирову и Розанову от 18 октября (Записки отдела рукописей. Вып. 53. С. 451; Литературные изгнанники. С. 385).
   Леонтьев намеревался по прошествии времени написать житие старца (62, 598--599), а последним опубликованным при жизни его произведением стал некролог "Оптинский старец Амвросий (Из письма к редактору "Гражданина")" (Гр. 1891. 3 нояб. No 305. С. 2; 11 нояб. No 313. С. 2; СМ. 61, 805--816).
   Письмо от 11 октября -- последнее из известных нам в публикуемом эпистолярном комплексе. До болезни Леонтьева оставалось еще около трех недель, следовательно, была и возможность обменяться еще несколькими письмами. Трудно представить, что о. Иосиф никак не отреагировал на известие о кончине старца Амвросия или что Леонтьев не поинтересовался мнением о. Иосифа о "реферате" Вл. Соловьева (Фудель считал, что вызванный этим выступлением гнев омрачил последние дни Леонтьева и даже послужил одной из причин его смерти), но каких-либо сведений о существовании или местонахождении писем от второй половины октября 1891 г. найти не удалось.
   

ПРИЛОЖЕНИЕ 1

ЗАПИСКА И ДАРСТВЕННЫЕ НАДПИСИ К. Н. ЛЕОНТЬЕВА

РАЗНЫЕ СТОРОНЫ УЧЕНИЯ ВЛАД<ИМІРА> СОЛОВЬЕВА; ИХ НАДО РАЗЛИЧАТЬ

   Автограф: РГАЛИ. Ф. 290. Оп. 2. Ед. хр. 28.
   Впервые с небольшими неточностями опубликовано А. П. Козыревым: Pro et contra. Кн. 1. С. 439--440.
   Печатается по автографу.
   
   Эту записку можно датировать 1890 г. В письме от 25 мая 1890 г. Леонтьев высказывает намерение прислать Фуделю краткие заметки о Соловьеве (с. 213). Ни в одном из следующих писем, где всегда подробно перечислены все посылаемые рукописи, вырезки, книги, мы не встретим упоминания об этих заметках. Можно предположить, что они написаны во время очередного гощения о. Иосифа в Оптиной -- в августе 1890 г. Для сравнения вспомним врученный также именно во время пребывания гостя (И. Л. Леонтьева-Щеглова) в монастыре записки "<Список верующих>". Обе записки не датированы, в отличие от бумаг, отправляемых Леонтьевым как письмо. О необходимости "отделить" разные стороны учения Соловьева Леонтьев писал Фуделю еще в июле 1888 г. (см. с. 95).
   
   С. 331. ...недоброжелательное отношение к Патриархатом... -- Исправлено, было: "Патриархату". Соловьев считал упразднение патриаршества в России "делом <...> положительно полезным для будущего России" (Соловьев Вл. История и будущность теократии. Загреб, 1887. T. 1. С. IX; то же, слово в слово: Соловьев Вл. С. Несколько слов в защиту Петра Великого // Соловьев Вл. С. Собр. соч. T. V. С. 156).
   С. 331. ...можно согласиться... -- После "можно" зачеркнута вставка: "почти".
   С. 331. А нужна ли она или нет -- дело опять другое. -- Предложение вписано карандашом.
   С. 331. ...Петр -- хорош... -- Двумя величайшими событиями в исторической судьбе России Вл. Соловьев считал призвание варягов и реформы Петра Великого. См., например, его статью "Несколько слов в защиту Петра Великого" (1888).
   С. 331. ...лоском положить... -- См. примеч. на с. 605.
   С. 332. Прекрасны и... -- Далее зачеркнуто: "в".
   С. 332. Впрочем, не решаю последнего. -- Вписано карандашом.
   С. 332. Объясне<ния> Ветхого Завета. -- Подразумевается книга "История и будущность теократии". См. примеч. на с. 488. Ср. в письме 103 (с. 276).
   С. 332. (Ярош). -- Вписано карандашом. Леонтьев имеет в виду полемику Вл. Соловьева с К. Н. Ярошем. Ярош в своей статье "Иностранные и русские критики России" (PB. 1889. No 1. С. 97--124; вошла в сб. "Параллели. Собрание статей", Харьков, 1892) возражал на статью Соловьева "Россия и Европа". Не отвечая прямо, Соловьев в статьях "Очерки из истории русского сознания" (BE. 1889. No 11, 12) и "Новая защита старого славянофильства (ответ Д. Ф. Самарину)" (НВр. 1890. 20 марта. No 5049. С. 2--3; обе вошли во 2-й выпуск книги "Национальный вопрос в России", первая -- под заглавием "Славянофильство и его вырождение") пересказывал и цитировал с язвительными комментариями статью Яроша, выбрав ее как характерный пример "умственного и нравственного одичания в современной русской печати": "возведенное в принцип отрицание всех объективных понятий о добре и истине -- с апофеозом Ивана Грозного в виде живописной иллюстрации к этому принципу -- вот последнее слово нашего национализма" (Соловьев Вл. С. Собр. соч. СПб., (1905). T. V. С. 200, 203). Ярош поместил в "Новом времени" "Письмо в редакцию", в котором обвинил Соловьева в клевете (НВр. 1890. 6 апр. No 5064. С. 3), на что Соловьев возразил заметкой "Г. Ярош и истина" (РО. 1890. No 4). Леонтьеву категорически не нравился тон полемических выступлений Соловьева, его ироничные "передергивания". Ср., например, в статье "Г. Ярош и истина": "Мнения г. Яроша <...> содержат в себе действительно нечто предосудительное. Но ведь с точки зрения самого этого писателя, отрицающего в принципе человеческую этику, его предосудительные (по такой этике) идеи превращаются в похвальные" (Соловьев В. С. Собр. соч. СПб., (1904). T. VI. С. 281).
   

НАДПИСИ К. Н. ЛЕОНТЬЕВА НА КНИГАХ, ПОДАРЕННЫХ ОТЦУ ИОСИФУ ФУДЕЛЮ

   (НАДПИСЬ НА ШМУЦТИТУЛЕ КНИГИ Н. Я. ДАНИЛЕВСКОГО "РОССИЯ И ЕВРОПА")
   Автограф: РГАЛИ. Ф. 2980. Оп. 1. Ед. хр. 1053.
   Печатается по автографу.
   
   Надпись сделана красными чернилами на шмуцтитуле книги (Данилевский Н. Я. Россия и Европа. 3-е изд. СПб., 1888), первоначально подаренной Леонтьеву H. Н. Страховым. На титульном листе в верхнем правом углу есть дарительная надпись последнего:

Константину Николаевичу
Леонтьеву
от Н. Страхова

   Название книги подчеркнуто карандашом, ниже -- надпись Леонтьева:

От Леонтьева
в дар любви
От<цу> Фуделю
1891.

   В книге множество подчеркиваний, помет и маргиналий Леонтьева, часть которых, к сожалению, оказалась повреждена (срезаны края при изготовлении переплета). Есть здесь также закладки и пометы С. Н. Дурылина, которому книга досталась от о. Иосифа. Приведем лишь три более развернутые записи Леонтьева на полях, связанные со сквозными темами эпистолярного диалога с Фуделем:
   1) На с. 521 (см.: Данилевский. С. 403--404) рядом с отчеркнутым абзацем о "религии греков":
   Вер<ное> и ново<е> подтвер<ждение> тому, ч<то> мораль чистая эс<те>тике не <в> силах противодействовать у богатых {Далее зачеркнуто: "и высоко".} натур и высоко развитых умов; -- догматическая ре<лигия> и мистика может обуздат<ь> эстетик<у>.
   2) На с. 522 внизу (к словам: "Но и в Риме, так же как и в Греции, рабство составляет основной, фундаментальный факт общественного строя"; Данилевский. С. 404):
   Я смею подозревать, что какой-нибудь вид рабства -- необходим) для свершения полного государств<енно->культурного цикла; -- "Грядущее рабство". {Отсылка к книге Г. Спенсера "The man versus the state" (1884), получившей в русском переводе название "Грядущее рабство" (СПб., 1884). Леонтьев постоянно ссылался на эту работу "либерала Спенсера" в своей поздней публицистике.}
   3) На с. 557 (к подчеркнутым словам: "На Русской земле пробивается новый ключ: справедливо обеспечивающего народные массы общественно-экономического устройства"; Данилевский. С. 431):
   NB
   На это отцу Иосифу советую обратить особое внимание, когда ему думается, что призвание России чисто-религиозное.
   С. 332. Но эти реформы... -- Перед этим зачеркнуто: "Они".
   С. 332. ...сам позднее стая это понимать. -- Ср. примеч. на с. 490.
   С. 332. ...переселение Русской жизни... -- Далее зачеркнуто: "в Царь (град)".
   

<НАДПИСЬ НА ТИТУЛЬНОМ ЛИСТЕ КНИГИ "ПРЕПОДОБНОГО ОТЦА НАШЕГО АВВЫ ДОРОФЕЯ ДУШЕПОЛЕЗНЫЕ ПОУЧЕНИЯ">

   Автограф: РГАЛИ. Ф. 2980. Оп. 1. Ед. хр. 1054.
   Впервые цитировалось в докладе С. Н. Дурылина в Государственной академии художественных наук (ГАХН) "К. Леонтьев и Лесков о Достоевском" (1925): РГАЛИ. Ф. 2980. Оп. 1. Ед. хр. 163. Л. 133.
   Печатается по автографу.
   
   Надпись, датируемая летом 1891 г., сделана на титульном листе книги: Преподобного отца нашего Аввы Дорофея душеполезные поучения и послания с присовокуплением вопросов его и ответов на оные Варсануфия Великого и Иоанна Пророка. 6-е изд. М., 1888.
   Маргиналии Леонтьева приведены в статье: Фетисенко О. Л. Окрест Оптиной: Достоевский и спор о "сентиментальном христианстве" в пометах К. Н. Леонтьева на книге "Преподобного отца нашего Аввы Дорофея душеполезные поучения" // Достоевский: Материалы и исслед. СПб., 2005. Т. 17. С. 145--161.
   Книга, вероятно, была подарена о. Иосифу в июне 1891 г.
   
   С. 333. ...в речах небывалого старца Зосимы... -- См. в письме к Розанову от 8 мая 1891 г.: "...Старец Зосима ничуть ни учением, ни характером на отца Амвросия не похож. <...> У от. Амвросия прежде всего строго церковная мистика и уже потом -- прикладная мораль. У от. Зосимы (устами которого говорит сам Фед. Мих.!) -- прежде всего мораль, "любовь", "любовь" и т. д., ну а мистика очень слаба" (Литературные изгнанники. С. 337).
   

ДОПОЛНЕНИЯ К КОММЕНТАРИЮ

   С. 118. Он сбирается на короткое время в Петербург по своим делам; а в январе ко мне. -- В Петербурге Кристи собирался узнать условия сдачи магистерских экзаменов в СПбДА. 14 января он выехал из Москвы в Оптину (ср. в его письме к С. А. Рачинскому от 13 января 1889 г.: "Завтра я еду в Оптину Пустынь к Леонтьеву, а вернувшись, переселюсь в Лицей, где у меня жизнь пойдет совершенно правильно" (РНБ. Ф. 631. Ед. хр. 44. Л. 293).
   С. 153. ...он теперь в Кишиневе и пишет свое сочинение магистерское об апост<оле> Павле. -- В Кишинев Кристи приехал в самом конце июня 1889 г. План его магистерского сочинения изложен в письме к Рачинскому от 21 июня, посланном еще из Петербурга: "После экзаменов я оставался здесь, чтобы собирать материал для апостола Павла, и собрал довольно много. В общем у меня столько набралось материала по вопросу об еврейском быте и религии, и так как в России этого рода сочинений нету, а с другой стороны я хочу и написанные главы переделать, дополнить и снабдить цитатами из подлинников, я решил представить на магистерскую степень лишь первый том.
   

Жизнь Св. Ап. Павла.

   T. 1. "Я иудей из колена Вениаминова".
   Т. 2. "Проповедуем Христа распята".
   

Введение

   Глава 1. Происхождение ап. Павла. 2. Общая характеристика еврейской религии. Идея возмездия; заслуга -- и вознаграждение. На земле и на небе. Первое послужило формальности закона, вторая -- лжемессианскому ожиданию. 3. Жизнь С<авла>. Детство: обрезание, обучение до 13 лет, обучение ремеслу (гордость Павла). 4. Жизнь в семье: суббота, одежды, молитвы. 5. Ж<изнь> в сем<ье>: законы чистоты и глубокомыслен<ное> каббалистическое объяснение 6. Жизнь под закон<ом>: Синагога. 7. Учение в обязательной школе с 13 лет (Павел в Тарсе). Формальный характер. 8. Павел в Иерусалимском) Храме. Гамалиил. 9. Влияние Гамалиила: 1) внешний метод толкования. 2. Более возвышенное толкование Закона. Личность ап. Павла: 10. Его года, вопрос о его женитьбе, его характеристика. 11. Специальный вопрос об его "жале в плоть" (2 Кор. 12). 12. Общие его идеалы, лжемессианские ожидания. Павел гражданин. 13. Синедрион и его отношение к нему. 14. Его роль в гонении арх<идиакона> Стефана. 15. Его обращение.
   У меня на все это уже собран в большом количестве материал; первые 5, 11 и 15 написаны, хотя я хочу их переделать.
   Завтра я уезжаю в Москву на несколько дней и потом в Бессарабию, где, однако, буду продолжать занятия..." (РНБ. Ф. 631. Ед. хр. 46. Л. 162 об.--163 об.).
   С. 182. ...ехать в Кишинев на сватьбу сестры... -- 23 декабря 1889 г. Кристи выехал из Сергиева Посада в Москву "на 10 дней" (Там же. Ед. хр. 49. Л. 278 об.). 31 декабря до вечера был в Посаде (Там же. Ед. хр. 50. Л. 35), Новый год встретил у брата Григория в Москве, а 5 января 1890 г. писал Рачинскому из Петербурга, упоминая о предстоящей через 20 дней поездке на свадьбу сестры Александры (Там же. Л. 36 об.). Выехал он немного раньше, после 12 января (Там же. Л. 50). 5 февраля -- после свадьбы сестры -- Кристи был уже в Киеве, куда приехал лечиться у И. А. Сикорского (Там же. Л. 226).
   С. 237. ...он видел на Кавказе ~ Кристи... -- Кристи до этого побывал с сестрой Екатериной на Принцевых островах, затем (в июле) снова посетил Сикорского, который и направил его лечиться на Кавказские минеральные воды. После курсов лечения в Пятигорске и Кисловодске Кристи совершил путешествие по Кавказу. Иеромонах Трифон (Туркестанов) встретил его во Владикавказе.
   С. 422. ...у ~ Ю. Н. Щербачева ~ несколько писем. -- Ю. Н. Щербачев приходился двоюродным братом художнице, оставившей карандашный портрет Леонтьева (1884), Е. С. Селивачевой. По всей вероятности, оба они входили в круг общения С. П. Хитрово.
   С. 427. ...благодарю Вас за скорый и любезный отклик. -- Имеется в виду открытое письмо о. Иосифа от 30 июля 1912 г., которое было написано еще до получения письма Лернера от 29 июля:
   

Многоуважаемый Николай Осипович!

   Откликнитесь, где Вы теперь находитесь? Пока не получу от Вас вести, подожду высылать Вам 1-й том, чтобы не пропал он.

Ваш Прот. И. Фудель.

   30 июля 912 г.
   (РНБ. Ф. 124. Собр. П. Л. Вакселя. Ед. хр. 4572).
   С. 632. Автограф неизвестен. -- T. Н. Резвых удалось установить, что автограф открытого письма от 13 мая 1891 г. был подарен С. Н. Дурылиным Н. К. Гудзию в начале января 1930 г. В недатированном письме, относящемся к этому времени, Дурылин писал: "Хочется мне послать Вам маленький подарочек. Это -- автограф К. Н. Леонтьева. И открытка эта -- очень типическая для него по почерку, стилю и пр. -- не случайная и летучая. В ней он намекает на великий переворот в своей жизни: "одна новость" -- это тайный постриг, принятый летом 91 г. в Оптинском скиту. "Петербург<ский> вопрос" -- вопрос о переезде Фуделя из Белостока в Петербург. Статья Вл. Соловьева, к<отор>ой Л<еонтьев> так ждет, так и не появилась при его жизни. Соловьев написал о нем лишь некролог в "Рус<ском> Обозр<ении>". "Личные чувства" С<оловье>ва к Л<еонтье>ву были самые высокие, горячие и хвальные.
   "Куколка" -- жена Фуделя, Евгения Сергеевна (ум. 1927), -- действительно, прекрасная и умная женщина.
   Итак, "володейте" этой замечательной открыткой, писанной из места, дорогого русской литературе (в этом месте только что виделись Леонт<ьев> и Л. Толстой)" (РГБ. Ф. 731. К. 6. Ед. хр. 35. Л. 55-- 55 об.).
   

СПИСОК СОКРАЩЕНИЙ

АРХИВОХРАНИЛИЩА И УЧРЕЖДЕНИЯ

   ГАРФ -- Государственный архив Российской Федерации (Москва)
   ГАМ -- Отдел рукописей Государственного литературного музея (Москва)
   ДРЗ -- Дом русского зарубежья им. А. И. Солженицына (Москва)
   ИРЛИ -- Институт русской литературы (Пушкинский Дом) Российской Академии наук (Санкт-Петербург)
   МДА -- Московская духовная академия
   РГАДА -- Российский государственный архив древних актов (Москва)
   РГАЛИ -- Российский государственный архив литературы и искусства (Москва)
   РГБ -- Российская государственная библиотека (Москва)
   PHБ -- Российская национальная библиотека (Санкт-Петербург)
   СПбДА -- Санкт-Петербургская духовная академия
   

ПЕЧАТНЫЕ ИЗДАНИЯ

   Александров -- Александров А. I. Памяти К. Н. Леонтьева. II. Письма К. Н. Леонтьева к Анатолию Александрову. Сергиев Посад, 1915
   BE -- "Вестник Европы"
   Данилевский -- Данилевский Н. Я. Россия и Европа: Взгляд на культурные и политические отношения славянского мира к германо-романскому. СПб., 1995
   Достоевский -- Достоевский Ф. М. Полн. собр. соч.: В 30 т. Л., 1971--1990
   ИВ -- "Исторический вестник"
   ИП -- Леонтьев К. Н. Избранные письма / Публ., предисл. и примем. Д. В. Соловьева, вступ. статья С. Н. Носова. СПб., 1993.
   Литературные изгнанники -- Розанов В. В. Собр. сом. / Под общ. ред. А. Н. Николюкина. М., 2001. (Т. 13:) Литературные изгнанники. H. Н. Страхов. К. Н. Леонтьев. Переписка В. В. Розанова с H. Н. Страховым. Переписка В. В. Розанова с К. Н. Леонтьевым.
   ЛУ -- "Литературная учеба"
   МВед -- "Московские ведомости"
   НВр -- "Новое время"
   Памяти Леонтьева -- Памяти Константина Николаевича Леонтьева. Ум. 1891. Литературный сборник. СПб., 1911
   Переписка с Шараповым Переписка К. Н. Леонтьева и С. Ф. Шарапова (1888--1890) / Вступ. ст., подгот. текста и коммент. О. Л. Фетисенко // Русская литература. 2004. No 1. С. 110--114
   Письма к Фету -- Письма К. Н. Леонтьеву к А. А. Фету (1883--1891) / Публ. О. Л. Фетисенко // А. А. Фет: Материалы и исслед. М.; СПб., 2010. Вып. 1. С. 236--290 РД -- "Русское дело"
   РЛ -- "Русская литература"
   РМ -- "Русская мысль"
   РО -- "Русское обозрение"
   СИ -- "Современные известия"
   СС -- Леонтьев К. Н. Собр. соч.: (В 9 т.) М., 1912--1913
   Pro et contra -- К. Н. Леонтьев: pro et contra: Личность и творчество Константина Леонтьева в оценке русских мыслителей и исследователей: Антология: В 2 кн. / Изд. подгот. А. П. Козырев, А. А. Корольков. СПб., 1995
   
   
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru