Максимъ Леоновъ. Стихотворенія. Изданіе второе дополненное. Москва. 1898 г. Ц. 75 к. "Изданіе второе" -- для современнаго поэта нѣчто незаурядное и уже по этому одному заслуживающее вниманіе. Признаемся въ нашемъ грубомъ невѣжествѣ, -- имя г. Леонова намъ совершенно незнакомо, и тѣмъ пріятнѣе сдѣлать открытіе -- узнать новаго для себя поэта, печатающагося уже "вторымъ изданіемъ". Знакомство облегчается, кстати, и небольшой біографіей, приложенной къ сборнику, изъ которой мы прежде всего узнаемъ, что г. Леоновъ -- "молодой поэтъ изъ такъ-называемыхъ самоучекъ". Открытіе -- не совсѣмъ пріятное. Съ легкой руки Дрожжина, у насъ завелся особый родъ поэтовъ-"самоучекъ", которые, не обладая ни образованіемъ, ни даже простой грамотностью, пускаются кропать глупые вирши во вкусѣ приснопамятнаго Тредьяковскаго и страшно гордятся тѣмъ, что они -- "самоучки". Какъ будто есть какая-то особая поэтическая академія, въ которой обучались и обучаются поэты не-самоучки, въ родѣ гг. Бальмонта, Мережковскаго, Минскаго, П. Д. и другихъ просто-поэтовъ. Критика въ періодъ народническаго увлеченія имѣла неосторожность похвалить эти опыты пеевдо-народнаго творчества, расхваливъ безъ мѣры нелѣпую стряпню нѣсколькихъ подражателей Дрожжина, и вслѣдъ затѣмъ, какъ изъ рога изобилія, полились вирши самоучекъ. "Гусли звончаты" Панова, "Перепѣвы", "Звуки и мечты" и прочая дребедень разныхъ Ивановъ -- непомнящихъ родства такъ и сыплются, встрѣчая и теперь одобреніе со стороны народнической критики.
Г. Леоновъ, какъ повѣствуетъ его біографъ, представляетъ образцовый типъ поэта-самоучки. Еще въ тѣ годы, когда поэты -- обыкновеннаго типа предпочитаютъ самую незамысловатую прозу самой возвышенной поэзіи,-- "лѣтъ пятнадцати не болѣе", г. Леоновъ пустился въ поэзію, руководимый... сапожникомъ Тихономъ Иванычемъ. "Риѳмой не звучитъ, одначе попытать можно", -- такими словами благословилъ этотъ надежный руководитель своего воспитанника, и послѣдній превзошелъ всѣ его ожиданія Въ 17 лѣтъ онъ уже выпустилъ цѣлый томикъ плодовъ своей музы -- "Первые звуки", за подписью Максима Горемыки, спустя десять лѣтъ дополнилъ и издалъ новый томикъ. "Такимъ образомъ,-- съ гордостью заканчиваетъ его біографъ,-- первымъ литературнымъ критикомъ М. Л. Леонова былъ сапожникъ Тихонъ Ивановичъ. Онъ первый указалъ ему путь, первый сказалъ: "одначе попытать можно".
Увы, не даромъ еще двѣ тысячи лѣтъ назадъ было сказано: "сапожникъ, знай свои колодки!" Правда этихъ словъ сбылась всецѣло на злополучномъ воспитанникѣ Тихона Ивановича, который, можетъ быть и превосходный сапожникъ, но выказалъ себя критикомъ весьма недалекимъ. Говорить сколько-нибудь серьезно о жалкихъ до глупости стихотворныхъ подвигахъ г. Леонова -- мы не беремся. Нужно быть, поистинѣ, сапожникомъ, чтобы въ этой скверной, рубленой прозѣ съ хромыми риѳмами усмотрѣть "стихи" и даже принять ихъ за поэзію. Надо замѣтить еще, что нашъ "самоучка" массу выраженій, эпитетовъ и даже цѣлыхъ стиховъ заимствуетъ, не стѣсняясь, у настоящихъ поэтовъ. Весь его томикъ -- это потѣшная мозаика "отсебятины" во вкусѣ Тихона Ивановича и литературныхъ позаимствованій. Какъ образецъ такого самостоятельнаго творчества, приводимъ пѣсню г. Леонова, склеенную изъ позаимствованій у Кольцова и Некрасова, передѣланвыхъ имъ истинно по-сапожнически: