Лейкин Николай Александрович
На выставке картин Верещагина

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:

  

Н. А. Лейкин

  

На выставке картин Верещагина

  
   Лейкин Н. А. Шуты гороховые: Повести. Рассказы
   М., "Русская книга", 1992.
  
   Выставка картин Верещагина. Отделение эскизов из жизни Индии. Вход на выставку бесплатный, а потому в залах много и простой публики. Есть чуйки, сибирки, солдаты, женщины, покрытые платками. Виднеется и "ундер" в отставном военном сюртуке и с нашивками на рукаве. При ундере жена, а с ней мальчик лет пяти. У ундера в руках каталог.
   -- "Женщина средних лет в Ладаке, имеющая пять мужей, родных братьев -- по обычаю полиандрии"...-- читает он перед картиной за No 1.
   -- Ах, чтоб ее! Вот греховодница-то! -- восклицает ундериха и плюет.-- Как ее зовут?
   -- Полиандрия.
   -- Вишь, подлая, и имя-то какое себе выбрала! Пять мужей и даже родных братьев. Срамница!
   -- Чего ты ругаешься? Вера такая у них индейская -- ничего не поделаешь. У турок, к примеру, чтоб не меньше пяти жен на одного мужчину, а у них наоборот: не меньше пяти мужей на каждую бабу,-- хладнокровно отвечает ундер.
   -- Вы говорите, служивый, что у этой шельмы пять мужей? -- спрашивает стоящая сзади чуйка.
   -- Пять. Так и в книжке пропечатано. Они народ бедный, ну и женятся в складчину.
   -- То-то рожа-то у ней!.. Будто горох молотила,-- негодует чуйка и прибавляет: -- Да и то сказать, один муж за косу поучит, другой -- по сусалам съездит, третий ребрам нравоучение сделает, так откуда красоты-то наберется! При пятерых мужьях наука тяжелая. От каждого по одной подмикитки в день -- так пять подмикиток, а по две -- так десять. Только уж и бабе же нужно быть пронзительной, чтоб от всех мужей отругаться! Много нужно словесности в себе содержать.
   -- Калина Калиныч, вы до этих самых мест походом доходили? -- спрашивает ундериха мужа.
   -- Семь верст только не дошли,-- отвечает тот.
   -- Это дальше Балкан, где этот самый башибузук зверствовал?
   -- Совсем в другой стороне. Индия -- это за Ташкентом, около Бухарского царства.
   -- Тут как-то в войну писали про Дели-бабу. Надо полагать, вот тут-то Дели-баба эта самая и царствует,-- делает догадку чуйка.
   -- Ну, пойдем далее,-- говорит ундер.-- Что около одного места стоять! Постой, что это такое? Номер двенадцатый... "Три главные божества (Троица) Буддистов"...
   -- Ах, страсти какие! Идолища поганые! -- восклицает ундериха.-- Плюнь, Васенька, плюнь! -- говорит она ребенку.-- Не гляди и плюнь. А уж ты, Калина Калиныч, и подвел же к картинке, нечего сказать! Сам в сторожах при церкви служишь, а никакого у тебе подозрения нет. Не гляди туда, Васенька. Вот сюда смотри. Калина Калиныч, вот эти черненькие-то картинки какой манер изображают? -- спрашивает ундериха.
   -- "Подземный храм на острове Елефанте" и "Подземный храм на острове Елоре"...
   -- Тоже по поганой вере?
   -- Само собой.
   -- Ну, что же это такое! Куда ни сунься -- идольская вера! Отвернись, Васенька, вот сюда на арапа смотри. Калина Калиныч, читай-ка в книжке-то про арапа.
   -- "Священник Парен, огнепоклонник".
   -- Опять. Тьфу ты, пропасть! Неужто и в самом деле они огню поклоняются?
   -- Коли написано, так, значит, верно. Ведь он не арап, а индеец белой масти, а закоптел до черноты оттого, что огню поклоняется. Ну-ко, всю жизнь над дымом-то... так какая хочешь прочная шкура на сига копченого смахивать будет.
   -- Тут уж у него лик на манер наваксенной голенищи,-- делает свое замечание чуйка и прибавляет:-- А ведь и по нашей вере на огонь грех плевать.
   -- Пойдем дальше, Калина Калиныч...-- говорит ундериха.
   -- Да куда же идти-то? Тут куда ни сунься, везде языческие образа, а ведь ты на них смотреть не хочешь. Ну, вот постой... Тридцатый. "Молитвенная машина Буддистов"...
   -- Как? Да разве у них машиной молятся?
   -- Постой, не перебивай... "Весь вал туго наполнен молитвенными листьями; когда он вращается, молитвы сообщаются воздуху и затем Богу",-- читает ундер и прибавляет:-- Вот такая оказия!
   -- Выдумают тоже! -- улыбается ундериха.
   -- "Чем более Буддист вертит вал, тем более молитв возносится от него к небесам",-- продолжает читать ундер.
   -- Калина Калиныч, кто это в красной-то шапке? -- указывает на картину ундериха.
   -- "Баниан. Секта, отличающаяся состраданием ко всем тварям, от слона до блохи включительно, но в то же время известна их слабость к обмериванию и обвешиванию". Купцы, значит. Ну, так мы и запишем.
   -- Значит, уж они жен своих не бьют? -- спрашивает какая-то женщина в шляпке.
   -- Кто ж их знает, сударыня! Жена не блоха и не слон. Отчего ж ее не бить? -- откликается чуйка.-- По торговому сословию ежели существуют, так уж как не бить. Без этого нельзя.
   -- Почтенный, вы говорите, это купец ихний в красной-то чалме? -- задает вопрос ундеру казинетовая сибирка с бородой клином.
   -- Купец индейский. И прибавлено, что очень любит обмеривать и обвешивать.
   -- Да ведь купец индейский только индейками и торгует, так какой же тут обмер или обвес? Нешто индейка четвериком или на фунты продается? Пустое.
   -- Блох, говорят, очень любят и всякую насекомую тварь,-- замечает чуйка.
   -- Блоха от бабы. Ее люби не люби, а она все равно перескочит,-- заключает сибирка.
   -- "Лама, наряженный божеством",-- читает ундер.
   -- Батюшки, с рогами! Не гляди, Васенька. Еще ночью сниться будет, -- заслоняет ундериха глаза мальчика. -- Это что ж лама-то значит? Черт ихний, что ли?
   -- Какое черт! Впрочем, пес их знает! А вот еще "Лама так называемой красной секты в полном облачении". Нет, значит, лама-то что-нибудь вроде татарской мурзы. Ну, мелкие-то картины мы пропустим, а вон там, в той комнате, большие картины виднеются, так мы туда.
   Вся партия переходит в другую залу и останавливается перед большой картиной "Процессия слонов английских и туземных властей в Индии".
   -- Вот так штука! -- вырываются восклицания.-- Ведь это, пожалуй, на четырех двухспальных простынях наворочено! А краски-то, гляди, с пуд пошло.
   -- Вон вверху на слоновой спине англичанский генерал в красном мундире сидит,-- указывает ундер жене.-- Этих птиц я уж по крымской кампании помню.
   -- А это что за картина, вот где пустое-то место? -- спрашивает ундериха про картину.
   -- "Утро до восхода солнца на озере Кашмире". Видишь: небеса, туман и вода.
   -- На кашемире, ты говоришь, эта картина нарисована? Ну, конечно, где же на кашемире рисовать. Оттого ничего и не вышло.
   -- Просто она еще не докончена,-- замечает чуйка.-- Видите, только еще грунтовка положена. А здесь он, наверное, тоже слона нарисует. Кто ж такую картину купит?
   -- А может, из-за рамки и из-за полотна. Пустого места гибель. Коли ежели сходно продается, то отчего же? Тут вывесочник из мордомазок какой хочешь тебе патрет намалюет и выйдет картинка, чтоб над диваном повесить.
   -- Господа, пять часов! Выставка закрывается! -- возглашает сторож.
   Публика начинает выходить из залы.
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru