Лейкин Николай Александрович
Земляк

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:

  
   Писатели чеховской поры: Избранные произведения писателей 80--90-х годов: В 2-х т.-- М., Худож. лит., 1982.
   Т. 1. Вступит. статья, сост. и коммент. С. В. Букчина.
   OCR Бычков М. Н.

[]

ЗЕМЛЯК

  
   Дворник Калистрат Григорьев только что разнес по жильцам дрова, пришел в дворницкую, сбросил с плеч соломенный тюфячок и хотел завалиться на койку, чтобы поразмять спину, как дверь дворницкой отворилась и на пороге показался корявый и тщедушный мужичонко в заплатанном полушубке, в стоптанных валенках и с котомкой за спиной.
   -- Калистрата Григорьева бы мне...-- начал он робко и, увидав дворника, воскликнул: -- Калистрат Григорьич! Да ты это сам и есть!
   -- Господи, боже мой! Дядя Анисим! Какими судьбами! -- удивленно раскрыл глаза дворник.-- Когда приехал?
   -- Да вот сейчас прямо с чугунки.
   -- Зачем это тебя сюда принесло?
   -- Ох, уж и не говори! -- махнул рукой мужик.-- На заработки сюда приехал.
   -- Какие теперь зимой здесь, в Питере, заработки! До Благовещенья дня никаких тут у нас нет заработков. Кто и жил-то в Питере, так и тот теперь мается.
   -- Что делать, друг милый, очень уж нас в деревне-то подкосило. То есть так подкосило, так подкосило, что и сказать невозможно.
   -- Ну, а здесь еще больше подкосит. Один приехал или с бабой?
   -- Бабу в Москву на заработки отправил.
   -- Вот дела-то! -- развел руками дворник.-- Ну, разоблакайся, снимай котомку, присаживайся, коли так.
   Мужик, кряхтя и охая, стал снимать котомку.
   -- Ты пристать-то где нее думаешь? -- спрашивал дворник.
   -- Да где пристать! Никого у меня в Питере нету... Будь другом-благодетелем, призри до места. Мне где-нибудь, я хоть в баньке какой ни на есть старенькой на ночлег приткнусь. Так, на задворках где-нибудь.
   -- Какие в Питере баньки! Ты никак угорел! Нет уж, видно, надо будет старшего попросить, чтобы дозволил тебе вот здесь у нас в дворницкой переночевать.
   -- Будь другом-благодетелем! Денег всего двугривенный да трешник осталось. Ну, как тут с эдакими деньгами?..
   -- Да, брат, с двадцатью тремя копейками в Питере немного напляшешь. С чего ж вы это из деревни-то с женой потянулись?
   -- С голодухи, друг любезный, с голодухи. Очень уж туго нам пришлось. Матушку старушку к дьячку из хлебов в пестуньи к детям поместил, а старик в земской больнице лежать остался. Не знаю уж, и выживет ли... Нутро у него попорчено. Уезжал я, так заходил к нему... Лежит и ничего не понимает.
   -- Что ж у вас, хлеба не хватило, что ли?
   -- Где хватит! У нас хлеба и до Покрова не хватило. Работали тут на кабатчика, на Митрия Николаича, а перед Филипповками лошадь пала. Что тут станешь делать! Продали корову, начали на коровьи деньги питаться, что было -- проели, а работы никакой... Бились, бились... Эх!
   -- Дмитрий-то Николаев здоров ли? -- спросил дворник.
   -- Это кабатчик-то? Что ему делается? В гору лезет, разбогател страсть! Нониче старостой церковным у Рождества. Вот озимь ему продали и приехали сюда,-- рассказывал мужик.
   -- Дети-то у тебя где?
   -- Дети-то? Да старшенького брат взял из жалости, дочку помещица Марья Кузьминишна у себя из жалости приютила...
   -- Ну, а еще-то? Ведь еще были дети?
   -- А двух младшеньких тут около Крещеньева дня бог прибрал... померли. По всей округе ребятишки-то мерли, и наши померли. Захватило, это, горло у них, понесли к фельдшеру... Одного-то донесли, а другой так на дороге и помер. Мальчика вот жалко... Уж такой был мальчик хороший да занятный... Принесли, это, его к фельдшеру, а фельдшер и говорит: "Несите, говорит, его обратно домой и кладите под образа, все равно, говорит, умрет".
   -- Похоронили, стало быть?
   -- Похоронили... Да что! Ангельские души... прямо в рай... Хорошо, что хоть матери-то руки развязали, а то куда бы она с ними? Вон кума Марья Тимофеевна Кузнечиха с ребенком на груди, так как мается -- страсть. Пошла бы тоже куда-нибудь на заработки, а с ребенком не берут,-- ну, ходит кругом да окрест да Христовым именем кусочки собирает.
   -- Кузнечиха... Да ведь у ней муж есть?
   -- Есть. Да где его сыщешь? Ушел, непутевый, на заработки в Москву, писем не отписывает, денег не присылает. Билась-билась баба, сначала у учителя стряпушенчала, потом Василий Герасимов, лавочник, из хлебов ее держал, а потом взял да и согнал от себя, так эдак около Спиридона Поворота... Что тут делать? Ну, и пошла побираться.
   -- Василий Герасимов-то как живет?
   -- Живет отлично. Он теперича первостатейному купцу не уступит. Дом новый под себя выстроил, шарманку завел.
   -- И все у крестьян лен скупает?
   -- Все скупает. И лен скупает, и шкуры скупает, и хлеб скупает. Все у него теперь в кабале. Помещики, которые остались, так и тех закабалил. Вот после поста дочь в город замуж выдавать хочет. Поп ему наш жениха высватал.
   -- Старик Петр Михайлов у вас жив ли?
   -- Это кривой-то, что пчелами хвастал?
   -- Ну, вот, вот...
   -- По осени в реке утонул. Разбило тут у нас барку с лесом. Начал он лес ловить, да и утонул.
   -- Царство ему небесное! Тетка Аграфена жива ли?
   -- Жива-то жива, да что -- лучше и не жить! На Михайлов день дотла погорела, три скотины у ней сгорели, а теперь по миру за кусочками пошла.
   -- Эки дела-то у вас в деревне! -- вздохнул дворник.
   -- Ох, уж и не говори! Кажись, к весне полдеревни сюда в Питер придет. Все сбираются, всем нутро подвело... Приюти ты меня, желанный, пока до заработки-то у себя.
   -- Да уж что делать! Делать нечего, оставайся покуда. Надо вот только будет старшему сказать! Паспорт у тебя с собой ли?
   -- С собой, с собой... Как возможно без паспорта.
   -- Ну, пойдем в трактир. Надо тебя с дороги чаем попоить. Там и потолкуем,-- сказал дворник и повел земляка в трактир.
  

КОММЕНТАРИИ

  
   Печатается по изданию: Н. А. Лейкин. Голубчики. Рассказы. СПб., 1889.
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru