С.-ПЕТЕРБУРГЪ Типографія д-ра М. А. Хана, Поварской пер., No 2 1880
"ЭКЗАМЕНТЪ".
Жена старшаго дворника, жирная женщина съ необычайно развитой грудью, только что вернулась изъ бани въ свою коморку, и красная какъ вареный ракъ, наставляла самоваръ около печки. Старшій дворникъ въ ситцевой рубахѣ и жилеткѣ лежалъ на кровати, наполовину скрытой за ситцевымъ пологомъ, протянутымъ отъ печки къ шкапу и потягиваясь зѣвалъ въ ожиданіи самовара. Въ коморку вошелъ подручный дворника, молодой парень въ толстой полосатой фуфайкѣ, выглядывавшей изъ-подъ жилетки, и снялъ фуражку съ бляхой.
-- Я, дяденька Егоръ Демьянычъ, за ключами...-- сказалъ онъ.-- Завтра въ двадцать первомъ номерѣ стирка, такъ прачешную отворять надо да дровъ наносить.
-- Бери, да какъ наносишь, то запри, а то какъ-бы баловства подъ вечеръ не было. Подозрительный человѣкъ въ ночевку не забѣжалъ-бы...-- отвѣчалъ дворникъ.
-- Само собой. Безъ запору какже.
-- Нѣтъ, я къ тому, что ты вновѣ еще, а отъ насъ тои кость требовается. Вонъ третьяго дня тамъ прачка Акулина съ неизвѣстнаго званія солдатомъ кофій пила.
Подручный взялъ ключи и сѣлъ на табуретку.
-- Хоть погрѣться маленько да окурочка пососать, сказалъ онъ, шаркая спичкой о штанину.
-- Доходишь-ли, Силантьюшка, по своей должности-то? Нонче охъ какъ трудно въ вашемъ дворницкомъ чинѣ! обратилась къ нему дворничиха.-- Поди, дико съ первоначалу-то изъ деревни на наши порядки?
-- Дико-то дико, но дохожу... При старательности можно...
-- А все-таки до настоящей струны еще не дошелъ, какъ слѣдоваетъ, ввернулъ свое слово дворникъ.-- Постой-ка вотъ я тебѣ экзаментъ этотъ самый сдѣлаю.
-- Что жъ, сдѣлай, мы въ лучшемъ видѣ...
-- Зачѣмъ фонарь на воротахъ съ номеромъ вывѣшенъ?
-- Само собою зачѣмъ. Для просвѣщенія улицы.
-- Врешь. Вотъ по первому пункту и врешь! Для просвѣщенія улицы особые фонари выставлены, тѣ газомъ освѣщаются и безъ номеровъ, а этотъ фонарь керосинный и выставленъ онъ для просвѣщенія дома, чтобъ всякій, даже и хмѣльной человѣкъ чувствовалъ свою праву, что онъ въ свой домъ идетъ, а не въ чужое мѣсто лѣзетъ. Теперь второй пунктъ. Что ты долженъ у воротъ на дежурствѣ дѣлать?
-- Сидѣть и по сторонамъ поглядывать, все-ли благополучно.
-- Врешь. Поглядывать мало. А вдругъ ты будешь безъ мыслевъ поглядывать? Ты долженъ поглядывать и думать: какой такой народъ мимо проходитъ? Идетъ къ примѣру барыня, а ты подпускай такую пронзительность, что, молъ, не баринъ ли это переодѣтый балуется?
-- А какъ-же ежели на святкахъ переряженные?
-- Все-равно. Опять ведутъ ночью въ ворота хмѣльнаго человѣка -- ты сейчасъ смотри: свой-ли онъ? Ежели чужой, то не допущай. А будутъ артачиться...
-- Въ загривокъ накласть?
-- По закону -- ни-ни. За это отвѣтишь, ежели при свидѣтеляхъ. Безъ свидѣтелей лупи сколько влѣзетъ, а при публикѣ нельзя. По закону ты ему можешь только уши натереть для вытрезвленія. Еще пунктъ... Какъ ты долженъ себя на дежурствѣ соблюдать?
-- Извѣстно, во всей своей ласковости, и чтобъ городовому почтительность.
-- Мало. Съ мастеровыми ты долженъ не якшаться, содержать себя гордо и разговоры не водить, а молъ: "проходите, господа, васъ честью просятъ". Вотъ и все. За водкой не посылать и не трескать винища, ежели тебя и проходящіе изъ своей посуды соблазнять будутъ.
-- Слушаю.
-- Ну, а когда ворота запирать, огонь на лѣстницахъ гасить?
-- Въ одиннадцать часовъ вечера этому препона...
-- Это ловко и даже въ центру. А какъ ты узнаешь, что одиннадцать часовъ? Вѣдь у тебя часовъ нѣтъ.
-- Когда кабакъ насупротивъ насъ запирать начнутъ, тогда и одиннадцать.
-- Вѣрно. А какіе еще есть признаки?
-- Дѣвицы изъ шестнадцатаго номера гулять въ клубъ поѣдутъ.
-- Дуракъ! А ежели дѣвицы въ клубъ не поѣдутъ? Ежели у нихъ гость дома сидитъ? Дѣвицы тутъ не причемъ! А окромя кабака, у тебя есть портерная и трактиръ подъ наблюденіемъ. Тамъ запорами зазвенятъ -- звени и ты. Понялъ?
-- Понимаю.
-- Теперь десятая аллегорія... Какъ ты долженъ съ извощикомъ разговаривать, который ночью подозрительнаго мазурика къ воротамъ привезъ?
-- Никакъ, дяденька. Обязанъ сидѣть и молчать.
-- Врешь. Ты долженъ подойти и спросить его: откуда взялъ.
-- Все это я, дяденька, буду чувствовать.
-- Ну, то-то. Теперь въ одиннадцатомъ пунктѣ...
-- Да что ты къ малому-то присталъ, Елизаръ Демьянычъ!-- остановила дворника жена.-- Дай ему передышку сдѣлать, а то съ однако напираешь.
-- Съ однако!.. Коли онъ новикъ у насъ, то я его долженъ обучать. Ему-же въ пользу... возразилъ дворникъ.
-- Да самъ-то ты много-ли знаешь! Подъ носомъ что у тебя дѣлается ты и то не видишь. По трактирамъ да портернымъ ты ходить гораздъ, такъ гдѣ-же тебѣ про жильцовъ наблюденіе дѣлать.
-- Анъ врешь! Я все до тонкости! крикнулъ дворникъ.-- Ну, дѣлай мнѣ сама экзаментъ!
-- Изволь. Только я про жильцовъ больше, потому дворницкихъ порядковъ вашихъ я не знаю, чтобы какъ тамъ въ караулѣ съ бляхой стоять, сказала дворничиха и подбоченилась. По какому виду у тебя кухарка Ульяна въ девятомъ номерѣ живетъ?
-- Извѣстно по адресному билету, а адресный выданъ по плокату.
-- Брешь. Она живетъ такъ безъ всего. Старый паспортъ и деньги она послала съ земляками въ деревню, а тѣ пропили и новаго паспорта не выслали. Вчера она какъ въ прачешной-то выла! "Хозяева, говоритъ, съ мѣста гонятъ". А барыня въ сорокъ четвертомъ номерѣ какимъ рукомесломъ занимается?
-- Учительша она.
-- Врешь.
-- Ну, повитуха.
-- Все не такъ. Ты вотъ разузнавалъ-разузнавалъ кто она такая, да и не разузналъ. А я знаю. Она гадалка. На картахъ да на кофейной гущѣ гадаетъ. И мнѣ гадала.
-- Ахъ, шельма!
-- Какой вѣры?
-- Русской.
-- Врешь. Лимонской. Стала я ее спрашивать какой она вѣры, потому образовъ у ней нѣтъ. А она мнѣ: "намъ, говоритъ, образовъ не полагается, потому мы изъ Лимоніи, латыши, и вѣра у насъ лимонская". Ахъ ты! А еще старшій дворникъ!
-- Да ну тя въ болото! огрызнулся дворникъ. Смотри, вонъ самоваръ ушелъ.
Дворничиха подняла съ пола ведерный самоваръ и поставила его на столъ.