Лейкин Николай Александрович
Певчий-любитель

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:

Н. А. Лейкинъ.

Мученики охоты.

Юмористическіе разсказы.

С.-ПЕТЕРБУРГЪ.
Типографія д-ра М. А. Хана, Поварской пер., No 2
1880.

   

ПѢВЧІЙ-ЛЮБИТЕЛЬ.

   Утро. Весело сіяетъ солнышко, радостно чирикаютъ воробьи, поклевывая навозъ на дорогѣ. День праздничный.
   У воротъ одной изъ дачъ съ тѣнистымъ садомъ стоитъ дворникъ въ новой ситцевой рубахѣ, покуриваетъ папиросу, свернутую изъ газетной бумаги, и щурясь, безцѣльно смотритъ въ даль на поднятое проѣзжающими чухнами облако пыли. Къ нему вышелъ изъ воротъ кучеръ въ сѣрой нанковой безрукавкѣ) молча взялъ у него изъ рукъ окурокъ, пососалъ, выпустилъ изъ рта струю дыма, и плюнувъ, сказалъ:
   -- Который-то теперь часъ? Поди ужъ закладать пора.
   -- Куда сегодня трафите?
   -- Все туда-же, въ городъ. Вѣдь онъ у насъ тамъ церковный староста. Сегодня, говорятъ, онъ, окромя пѣнія, апостола за обѣдней читать будетъ. Большая охота у него къ церковному.
   -- Что-жъ, это хорошо, это для души пользительно. А то вонъ иные изъ купечества больше къ кутежамъ, да къ пьянству охоту чувствуютъ и чтобъ съ цыганами...
   -- Насчетъ хмѣльнаго баловства и онъ чувствителенъ, только не съ цыганами, а ему безпремѣнно, чтобъ пѣвчіе, дьячки, попы или дьяконы были. Тутъ вотъ дьячокъ обучалъ его, чтобъ верха на апостолѣ брать, такъ такія хмѣльныя происшествія у насъ происходили, что Боже упаси! Сначала битый часъ по книжкѣ ревутъ, а потомъ карусель насчетъ пунша. Маменька евонная набожная старушка, а ужъ и она молила Бога, чтобъ онъ на него сипоту наслалъ, потому не въ терпежъ стало. А соберутся къ нему пѣвчіе на спѣвку, такъ меньше полуведра и посуды на столъ не ставятъ. Нарочно и на дачу его увезла, чтобъ отъ пѣвчихъ удалить. Эво, какъ онъ дикуется!
   Дѣйствительно въ это время въ саду около рѣшетки кто-то во все горло рявкнулъ басомъ "и всѣхъ и вся". Проходившая мимо рѣшетки дѣвочка съ кринкой молока въ рукахъ такъ и шарахнулась въ сторону, расплескавъ молоко.
   -- Ага! Испугалась? послышался изъ сада возгласъ.-- Вотъ, маменька, вы все говорите, что у меня и голоса нѣтъ и чтобъ я этотъ пѣвческій механизмъ бросилъ. Анъ выходитъ совсѣмъ напротивъ. Сейчасъ подкараулилъ дѣвочку, рявкнулъ, изволите видѣть -- ни жива, ни мертва отъ страха. На, милая, тебѣ гривенникъ на ягоды.
   Въ рѣшетку просунулась рука и подала дѣвочкѣ деньги. Та, робко озираясь, взяла монету и тотчасъ-же прибавила шагу, удаляясь отъ рѣшетки.
   -- Дѣвчонку подкараулилъ, продолжалъ кучеръ.-- Большое это у него удовольствіе, чтобъ испугать кого-нибудь голосомъ. Онъ и меня пугаетъ. Идемъ мы это по шоссе, я лошадью правлю, а енъ сзади. Все сидитъ молча, а потомъ ни съ того ни съ сего какъ рявкнетъ голосомъ изъ божественнаго... Сначала я и взаправду пугался, а потомъ какъ попривыкъ къ этой музыкѣ то хоть и не обробѣю, а все дѣлаю видъ, что какъ будто обробѣлъ, потому за этой сейчасъ двугривенный въ руки суетъ на манеръ какъ-бы въ утѣшеніе.
   -- А лошадь не пужается? спросилъ дворникъ.
   -- Какъ не пужаться! Разъ даже понесла и опрокинула, потому на тумбу наѣхали. Экипажа на четырнадцать рублевъ попортили, да переносье ему о телеграфный столбъ повредили, но для него вѣдь все какъ съ гуся вода. Пріѣхалъ домой съ нашлепкой на носу и смѣется передъ матерью. "Вотъ, говоритъ, маменька, у меня какая зычность въ голосѣ: не токма что человѣкъ, а даже жеребецъ моего вопля испугался".
   -- Ну, а она что?
   -- Она въ слезы. "Погубишь ты, говоритъ, себя, Герасинька, погубишь черезъ свое пѣніе. Лучше-бы, говоритъ, ты птицами на счетъ голубиной охоты занялся." У ней теперь такія мысли, что онъ въ умѣ повредился. И вѣдь что удивительно: теперь церковное, а допрежъ того все съ актерами возился и даже самъ хотѣлъ на сценѣ представлять.
   -- Вавило! Ты что тамъ лясы-то точишь? Закладай сѣраго. Пора ужъ. Сегодня у насъ архимандритъ служить въ церкви будетъ, такъ надо къ встрѣчѣ поспѣть! раздался изъ сада голосъ и тотчасъ-же затянулъ: "прокименъ гласъ пятый"...
   Кучеръ отправился въ конюшню. Черезъ полчаса онъ выѣхалъ изъ воротъ въ шарабанѣ и остановился около калитки садовой рѣшетки. У калитки, между тѣмъ, разыгралась слѣду ющая сцена: стояла пожилая купчиха въ фуляровомъ платкѣ на головѣ и полный, румяный молодой купецъ съ бѣлокурой бородкой, которая еле росла на жирныхъ щекахъ. Купецъ былъ въ фуражкѣ съ глянцевымъ козыремъ и имѣлъ въ рукахъ боль шую книгу въ кожаномъ переплетѣ съ цвѣтными закладками и свертокъ нотъ. Купчиха держала ковшикъ съ квасомъ.
   -- Да хлебни ты, дурашка. Ну, что себя мучить, говорила она, суя ему ковшикъ съ квасомъ -- Шутка-ли съ утра съѣсть двѣ селедки и не пить ничего!
   -- Зато черезъ это се мое голосъ будетъ на манеръ какъ-бы труба, отвѣчалъ сынъ.
   -- Да вѣдь стомитъ тебя на жарѣ. Поѣдешь по солнопеку, а до города десять верстъ.
   -- Для голоса я всякія истязанія готовъ претерпѣть. Поймите вы, что сегодня отецъ архимандритъ обѣщался благословить меня на чтеніе апостола. Развѣ пріятно вамъ будетъ, ежели я пищальнымъ гласомъ начну и при всей публикѣ осрамлюсь? Церковный староста взялся апостола читать и вдругъ теноровое козлогласованіе! Ну, что за краса? Таранина знаете? Вотъ у него оттого такая и октава бархатная, что онъ наѣстся всякаго соленья да и томитъ себя часа три безъ пойла, а передъ тѣмъ какъ пѣть, хватитъ пару пива -- ну, черезъ это самое у него и раскатъ въ голосѣ на манеръ какъ-бы львиное рычаніе. Будьте покойны, отъ жажды въ обморокъ не упаду, не барышня субтильная. А я теперь вотъ что: я поѣду и всю дорогу буду солодковый корень жевать. Черезъ это верховый басъ пріобрѣтается.
   -- Да неужто пять глотковъ-то тебя попортятъ?
   Сынъ выпрямился во весь ростъ и на распѣвъ протянулъ:
   -- О, мати моя! Не соблазняй и не соблазнена будеши!
   -- Совсѣмъ дуракъ, совсѣмъ! сказала она, выплескивая изъ ковша квасъ.
   -- Прелестныя словеса изъ устъ изрыгаются! Сынъ о благолѣпіи храмоваго служенія печется, а мать евонная дурака ему посылаетъ. Однако, не задерживайте и прощайте! Ктитору подобаетъ раньте прихожанъ быть во храмѣ. А ежели къ тому-же у меня охота къ церковному пѣнію и чтенію, то слѣдуетъ на спѣвку поспѣть, ибо я бассъ уставщикъ.
   -- Какой ты уставщикъ! Конечно, самъ староста, своя рука влздыко, такъ можешь и регентомъ себя назвать, а ты прислушайся къ прихожанамъ-то -- ропщутъ.
   -- Совсѣмъ не въ ту жилу попали! Не только не ропщутъ, а даже комплименты моему голосу говорятъ.
   -- Съ тобой не сговорить! махнула рукой мать.-- Ну, прощай, Христосъ съ тобой!
   Она обняла сына за шею и хотѣла поцѣловать, но тотъ вдругъ вскрикнулъ и оттолкнулъ ее отъ себя.
   -- Что вы за шею-то меня хватаете! Вишь обрадовались! Вѣдь у меня затылокъ то булавкой наколотъ. Развѣ можно такъ трогать! Словно ножомъ полыснули!
   -- Да для чего-же ты это булавкой затылокъ-то накалываешь? Первый разъ слышу.
   -- Для чего! Тоже для голоса. Черезъ это свирѣпость...
   Этотъ совѣтъ мнѣ одинъ солдатъ-пѣсенникъ далъ, вотъ я и хочу попробовать. Ну, прощайте! Да цѣлуйте акуратнымъ манеромъ, а рукамъ воли не давайте.
   Сынъ разцѣловался съ матерью, сѣлъ въ шарабанъ и поѣхалъ. Лихой рысакъ помчался по дорогѣ и тотчасъ-же скрылъ его въ облакахъ пыли. Мать стояла и смотрѣла на пыль. До слуха ея доносился голосъ сына и слова: "на многія лѣта-а".
   
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru