С.-ПЕТЕРБУРГЪ. Типографія д-ра М. А. Хана, Поварской пер., д. No 2, 1879.
НА ПЕРЕВОЗѢ.
Легкій ледоходъ на Невѣ. Вечерѣетъ. Отъ плота перевозной пристани только что отвалилъ пароходъ. На плотъ, между тѣмъ, то-и-дѣло спускаются желающіе переѣхать черезъ Неву, жалѣютъ, что опоздали на пароходъ и садятся въ ялики. Тутъ чиновники, мастеровой народъ, охтянки съ кувшинами и корзинками на коромыслѣ и неизбѣжный солдатъ. На плоту топчется, между прочимъ, не то купецъ, не то артельщикъ, не то мастеровой-чистякъ; просторное пальто съ "запашкой", картузъ съ широкимъ дномъ и сапоги раструбой. Онъ пощипываетъ бородку, смотритъ на отходящій пароходъ и говоритъ:
-- Отошелъ! Ахъ, чтобъ тя мухи съѣли! Вотъ оказія-то! А ужъ какъ мы торопились въ этотъ сельдяной боченокъ попасть -- бѣда!
-- Невозможно-съ... Коли ежели въ яликъ -- аминь!.. Потому мы, изволите видѣть, хмѣльные... Были у кумы Варвары Митрофановны на кофіѣ и, по нашему молодушію, семь стакашковъ этого самаго стеклярусу засобачили!
-- Вы не очень пьяны... Сидите только смирно, и ничего...
-- Невозможно этому быть съ... Сейчасъ балансъ могу потерять. Чуть маленько что -- и сковырнулся: намъ тоже безъ покаянія не приходится, потому христіане. Нѣтъ, ужъ лучше пароходика подождемъ... Дозвольте ваше благородіе, на скамеечку присѣсть, а то какъ будто ужъ и на плоту качаетъ...
Купецъ садится.
-- Вы парохода напрасно будете ждать... Очень можетъ быть, что онъ послѣдній рейсъ дѣлаетъ.
-- Ну, тогда только отдохнемъ, а потомъ кругомъ... А на яликѣ -- ни Боже мой, потому сейчасъ балансъ потеряешь. Мы тоже свою препорцію знаемъ... А вотъ посидимъ, цигарочки покуримъ... Семь стаканчиковъ... Вотъ оказія-то!
-- Зачѣмъ-же вы пили столько?
-- Нельзя, ласковость... Все младенцы подносили. Подходитъ это крестнца: "тятенька-крестный, выкушайте" -- саданули! Потомъ другая, и отъ земли-то младенца не видать, а тоже стакашекъ въ ангельскихъ ручкахъ несетъ -- тяпнули! Кума въ поясъ... Ахъ ты Господи!.. Опять двинули!.. Яичкомъ закусили, цигарочки покурили -- крестничекъ подходитъ... стаканчикъ такъ и блеститъ радостно -- опять опрокинули, Четверо младенцевъ... сами учтите... Ну, сама пятая. Потомъ посошекъ на дорожку, а послѣ посошка -- чтобъ не хромать... Я бы и кругомъ, на мостъ проѣхалъ, баринъ, это намъ наплевать! Да по сухопутной дорогѣ соблазна много: куда ни взглянешь -- вездѣ красная вывѣска... А мы по нашему молодушію сейчасъ это всѣ капернаумы изслѣдовать начнемъ... Гдѣ пивца поклюешь, гдѣ бальзамчику дербалызнешь.
-- Садитесь въ яликъ и сидите смирно, я васъ благославляю. Вы не очень пьяны...
-- Нельзя этому быть-съ... А вдругъ среди этой самой Невы мнѣ фантазія въ голову вступитъ, ну и давай безобразничать... Вѣдь у насъ младенцы въ деревнѣ.
-- Коли такъ, значитъ поѣзжайте кругомъ.
-- И поѣдемъ. Будьте покойны... Вы генерала Вахрамѣева не изволите знать?
-- Нѣтъ, а что?
-- Я такъ къ слову... Душа, а не генералъ... Мы имъ песокъ поставляемъ. Какъ только придешь къ нимъ на фатеру,-- сейчасъ это они въ серебряномъ стаканчикѣ и подносятъ. А полковницу Скоромину не знаете? У нихъ сынъ банный арендатель.
-- Не знаю.
-- Чудесно! Эхъ баринъ, ты мнѣ по нраву пришелся! Нѣтъ-ли у васъ тутъ чего выпить?
-- Окромя воды ничего нѣтъ.
-- Такъ можетъ можно перевозчика въ погребокъ послать? Я-бъ тебя мадеркой попотчивалъ. Свисни-ка молодца-то?.. Мы и ему пятачекъ на шкаликъ прожертвуемъ.
-- Нѣтъ, нѣтъ, это строго запрещено. Иди ужъ лучше домой.
-- И пойду. Эхъ, ужъ больно мнѣ похороводиться-то хочется, а не съ кѣмъ! Я теперича не токма что съ тобой, баринъ, а даже съ лягавымъ псомъ путаться готовъ, потому въ голову вступило! Ѣдемъ къ купцу Самолетову на танцы -- ледеру выставлю! Настоящаго ледеру!
-- Нельзя, мнѣ здѣсь распоряжаться надо.
-- Ну коли такъ,-- прощенья просимъ! Давай руку на счастье! А загуляю, ей Богу съ какимъ хочешь стракулистомъ загуляю!
Купецъ взбирается по лѣстницѣ на набережную и кличетъ извозчика.