Первый день Пасхи. Утро. У подъезда стоит щегольская двухместная карета. Кровные рысаки нетерпеливо ударяют подковами о камни. На козлах сидит жирный кучер с расчесанной бородой, на колесе примостился дворник и христосуется с ним. К подъезду подходит тщедушный чиновник в поношенном пальто и в зело помятой от времени треуголке.
-- Здравствуй, Микитушка, здравствуй! -- ласково кивает он кучеру.-- Христос воскрес! И похристосовался бы с тобой, да высоко сидишь... Ну, ничего... Считай, на парочку пивца за мной. Не уезжал еще сам-то?
-- Проклажается...-- отвечает кучер.
Чиновник входит в подъезд. Швейцар отворяет дверь.
-- Христос воскрес!
-- Воистину...
До крови выбритое лицо чиновника прикладывается к жирным щекам швейцара. Шелестит рублевая бумажка.
-- Извини, голубчик, что уж без красненького яичка... В мундир-то положить некуда... Того и гляди раздавишь. Где у вас расписываются-то? Не внизу разве?..
-- Наверх пожалуйте! Илья камардин нынче у себя принимает. На наши доходы, изволите видеть, позарился и захотел сам рубли обирать, а от генерала со своей стороны потачка...-- отвечает швейцар.
-- Эх, Терентий Кузьмич! Не осуждай и не осужден будеши! Ведь и Илье Васильичу тоже питаться надо, а потому все мы люди и человеки...-- говорит чиновник, снимает пальто и со вздохом лезет в тощий кошелек за вторым рублем для камердинера.-- Вот у меня дома ребятишки: один говорит, папенька дай, другой говорит, папенька дай... Кому сапожонки, кому рубашонку... Ох, трудно жить на свете!..
-- Это вы действительно. А фулярчик-то мне к празднику обещали?
-- Повремени, голубчик... Вдруг нельзя... Все справлю, все отдам... Нынче тоже туда, сюда... и не видишь...
Чиновник начинает причесываться перед зеркалом. Плюет на пальцы и примазывает виски.
-- Ну что, встали сами-то? -- спрашивает он.
-- Теперь прочухался, а то до одиннадцатого часа сегодня против обыкновения дрых... От французинки евойной и то уж присылали...
-- Ах, Терентий Кузьмич, как это вы о такой особе и так выражаетесь. Дрыхнет! Ах, Боже мой!
-- Это он для вас особа, а для нас никакой разности не составляет. Отошел от места -- к другому пристал. С нашим видом и теперича при нашем росте мы завсегда нарасхват. Таких швейцаров ценят. Это вот вы, так действительно... Ну, он вам и страшен! Особа! Эта особа-то вот где у нас сидит!
-- Не кощунствуй, Кузьмич, не кощунствуй!
-- Пожалуйте наверх!
Чиновник взбирается по лестнице, но вдруг в это время раздается звонок. Двери квартиры распахиваются, и на пороге показывается "сам", в сопровождении камердинера, который несет какой-то сверток. Голова особы трясется, губы как бы пережевывают жвачку, ноги шагают как поленья, без сгибов. Другой лакей опережает особу и бежит вниз к карете. Швейцар выпрямляется. Чиновник как бы замер и прижался к стене. Особа наводит на него лорнет.
-- Ах, это ты, Ларионов? -- говорит она.
-- Никак нет-с, ваше превосходительство,-- Гвоздев! -- поправляет чиновник.-- Честь имею поздравить ваше превосходительство с великим праздником... Желаю вам в здравии и благоденствии навеки нерушимо священствовать... Виноват, ваше... Здравствовать и все эдакое...
-- Так, так... А ну, Христос воскрес!
-- Воистину, ваше...
Чиновник стискивает губы, затаивает дыхание и прикладывается к черствым щекам особы, но вдруг на третьем разе, потеряв равновесие, летит с лестницы затылком.
Наверху сдержанный старческий смех.
-- Экой ты какой! Ну, что, не ушибся? Петров? Так, кажется?
-- Гвоздев, ваше... Не извольте обо мне беспокоиться,-- говорит, подымаясь, чиновник.-- До свадьбы заживет.
-- А ты разве холост? В эдаких летах и холост!
-- Никак нет-с, ваше... Это только так, к слову-с... Имею законную жену и четверых младенцев, из коих старшему шестнадцать, а младшему три года... У старшего вы изволили осчастливить и быть восприемником, ваше превосходительство...
-- А, помню, помню... Варвара... Ну, пришли ее ко мне, пришли...
-- Никак нет-с, ваше... сын, Николай...
-- А, да, да... Николай... Это, кажется, на Песках было где-то...
-- Никак нет-с, ваше... Безвыездно на Петербургской живу...
-- Так, так... Ведь ты ко мне из военного ведомства переведен...
-- Изволили запамятовать, ваше... Я из духовного...
-- Да... да... А ну, Васильев, поди, поди, распишись там для порядка...
-- Гвоздев, ваше пр...
-- Ну все равно. Так что же, будем еще крестить?
-- Ежели осчастливите, ваше превосходительство... Жена и то восьмой месяц шестым беременна... Будем воссылать мольбы...
-- Могу, могу... Илья, напомни мне, что Петров...
-- Гвоздев, ваше...
-- Ну, Гвоздев...
Особа спускается с лестницы. Чиновник стоит, вытянувши руки по швам.
-- Со счастливой встречей честь имею поздравить, господин Гвоздев! -- раздается над его ухом возглас младшего лакея и при этом виднеется протянутая пригоршней рука.