Lib.ru/Классика: Лажечников Иван Иванович. Лажечников И. И.: биографическая справка

ЛАЖЕЧНИКОВ Иван Иванович [14(25).9.1790, г. Коломна Моск. губ. -- 26.6(8.7).1869, Москва; похоронен на Новодевичьем кладб.], ист. романист, драматург, мемуарист. Из среды богатого и образованного купечества (отец -- торговец солью и хлебом); под руководством гувернера (приглашенного по рекомендации Н. И. Новикова) получил основат. дом. подготовку (с детства читал по-французски и по-немецки). С 1806 (зачислен в 1802) служил в Моск. архиве Коллегии иностр. дел, а с 1810 -- в канцелярии моек, гражд. губернатора Н. В. Обрескова; брал уроки риторики у проф. Моск. ун-та П. В. Победоносцева, посещал лекции А. Ф. Мерзлякова. В сент. 1812, захваченный патриотич. подъемом Отеч. войны, тайно сбежал из дома и вступил (прапорщиком) в Моск. ополчение, с дек. 1812 -- в Моск. гренадерском полку, в составе к-рого участвовал в сражениях под Тарутином, Малоярославцем, Красным и др., заграничных походах; в 1813--14 был адъютантом принца Мекленбургского, ген. Полуэктова; в 1813 познакомился с С. Н. и Ф. Н. Глинками, Д. В. Давыдовым (см.: Пушкин в восп.), а в 1815 в Дерпте с А. Ф. Воейковым и В. А. Жуковским; по их предложению начал работать над "Историей города Дерпта" (отрывок вошел в "Походные записки...", с. 243--53). С 1818 Л. -- адъютант шефа л.-гв. Павловского полка А. И. Остермана-Толстого, в дек. 1819 уволен по состоянию здоровья в чине штабс-капитана. В том же году был избран чл. ВОЛРС и ОЛРС при Моск. унте. Еще с 1807 (лит. дебют -- подборка афоризмов "Мои мысли" -- ВЕ, 1807, No 23) Л. выступал в периодике как "карамзинист": его "рассуждения", стихи и проза -- все в сентименталист, вкусе -- в 1808--12 регулярно появлялись в ж. П. И. Шаликова "Аглая" (в т. ч. пов. "Спасская лужайка" -- 1812, No 3). Эти и др. произв., включая повесть "Малиновка, или Лес под Тулою", -- первое обращение Л. к ист. теме, в к-рой времена Бориса Годунова декорировались под "условную" вневременную старину, -- вошли в кн. Л. "Первые опыты в прозе и стихах" (М., 1817). Выход этой книги, не обнаружившей оригинальной писательской личности, совпал с публикацией (ВЕ, 1817, No 7, 9--16; СО, 1818, No 36; "Соревнователь", 1820, No 2) отрывков из навеянных недавним жизненным опытом "Походных записок рус. офицера 1812, 1813, 1814 и 1815 гг." [отд. изд.: СПб., 1820; положит, отзыв: "Соревнователь", 1821, No 2; иронич. отклик на переизд. (М., 1836): БдЧ, 1836, т. 17]. "Походные записки...", имевшие своим образцом "Письма рус. офицера" Ф. Н. Глинки, корректировали, однако, нарисованную Глинкой картину Отеч. войны: версия "рус. патриотизма" у Л. исключала элементы французофобии (присутствовавшие и в ром. "Рославлев" M. H. Загоскина), он отдавал, в частности, должное доблести защитников Парижа. Воен. проза Л., хотя и была построена по принципу дневника, перегружена, по позднейшему признанию автора, риторикой -- следствие откровенной литературности авт. установки; впоследствии свои первые книги Л. не включал в собр. соч.

После отставки (1819) Л. с нояб. 1820 до мая 1837 служил с перерывами по Мин-ву нар. просвещения: в 1820 получил место дир. уч-щ Пензен. губ. (в 1823, ревизуя Чембарское уч-ще, отличил и запомнил юного В. Г. Белинского; см.: Белинский в восп.), с конца 1823 дир. Казан, г-зии и вскоре дир. уч-щ Казан, губ. Его трудолюбие и уживчивость способствовали установлению (в первые годы) доброжелат. отношений с попечителем Казан, уч. округа М. Л. Магницким, о к-ром позднее оставил восп. Представив дис. по риторике (см.: Бобров Е., Неизд. рукопись Л. -- PC, 1904, No 10), в 1825 избран адъюнктом рос. словесности Казан. ун-та, где короткое время служит и инспектором студентов. В 1826 Л., "перекрестившись за избавление... из плена казанского" (PB, 1866, No 1, с. 146), уезжает в Москву. С этого времени начинаются усиленные занятия рус. историей; вкус к ист. разысканиям укрепился благодаря занятиям в семейной библиотеке и архиве Остермана-Толстого: в кон. 1820-х гг. Л. -- управляющий его имением [см. мемуары К. Н. Лебедева -- РА, 1910, кн. 2, с. 368--69]; Л. был женат на его воспитаннице, урожд. Е. А. Шуруновой (1803--52), к-рую "увез... из девичьей, из-за пялец, как-то через окно" (Пассек, II, 24); по восп. современников, Л. соединял восторж. пылкость характера с дет. простодушием (Панаев,

с. 300--02, см. также его письмо к Я. П. Толстому о ромаиич. увлечении француженкой -- ГИМ, ф. 445, No 86).

В 1830-е гг. он пишет самые известные свои соч., поев, сложным и трагич. периодам рус. истории, -- "Последний Новик...", "Ледяной дом", "Басурман" -- и приобретает славу "первого рус. романиста" (Белинский, I, 96). Л. -- первый ист. романист, для к-рого стремление к худож. правде, "поэтич." отношение к истории не поглотило интереса к ист. фактографии. Несмотря на изв. дилетантизм', недостаток науч, критики источников, Л. опирался как на доступные ист. труды, так и малоизученные или неизвестные документы. Ему удалось не только достоверно передавать нравы и быт, традиции и предания, предрассудки и заблуждения исторического прошлого, но воплотить самый образ и дух эпохи, создать живые и полнокровные характеры мн. ист. лиц. Именно драматизм и логика ист. событий, естеств. противоречивость образов движут -- наряду с любовными историями -- рома- нич. интригу, в то время как в ист. прозе до Л. "историческое" ограничивалось ист. названиями и именами, а ист. сюжет служил условным декоративным фоном любовных перипетий или представлял собой сплав фольклорно-сказочных и авантюрных мотивов, вышитых по ист. канве, --независимо от степени серьезности ист. интересов автора (М. Н. Загоскин, Ф. В. Булгарин, Н. А. Полевой).

В процессе работы над первым ист. романом "Последний Новик, или Завоевание Лифляндии в царствование Петра Великого" [отрывок в альм. "Сиротка", М., 1831; отд. изд.: ч. 1--4, М., 1831-- 33; то же: М., 1833; СПб., 1839; М., 1874; в собр. соч. 1858 с ценз, сокращениями и исправлениями; подлинный текст в осн. восстановлен, начиная с изд. 1962 (М.; см. ст. Н. Г. Ильинской в этом изд.)] -- романтизированной версии первых побед России в Северной войне (1702----03) -- Л. изучал работы о Петре I И. И. Голикова, Я. Штелина, Вольтера и др., собирал местные предания в Лифляндии, а также использовал свои архивные разыскания в Дерпте. В центре многопланового произв., испытавшего влияние "Шпиона" Ф. Купера, ист. прозы Вальтера Скотта (тайна рождения, подложное завещание, романтич. месть и

т. п.) и отчасти "готич." романа, -- вымышленный герой, порвавший с боярской оппозицией

ЛАЖЕЧНИКОВ

(из среды к-рой он вышел) и избравший роль тайного агента Петра I. Мифологизиров. образ императора -- державного строителя и одновременно великодушного отца своих подданных, отпускающего вину гл. герою, некогда замышлявшему цареубийство, -- отражал то коллективно сотворенное в 1820--30-е гг. представление о Петре, к-рое служило своеобразном наказом рус. общества Николаю I (ср. "Стансы" и "Пир Петра Первого" А. С. Пушкина).

Критика в осн. весьма высоко оценила это соч.: см. цитиров. выше оценку Белинского (I, 96--97) из "Лит. мечтаний", где критик отметил также "верную живопись лиц и характеров". О. М. Сомов назвал его "лучшим из рус. ист. романов доныне появившихся" (СП, 1833, 19 янв.), Н. А. Полевой, указав на нек-рые недостатки, нашел в нем "великие достоинства" (МТ, 1833, No 10, с. 328; см. также: "Телескоп", 1831, No 16; ОЗ, 1839, No 6). Песня из романа (ч. 2, гл. 5) -- "Сладко пел душа-соловушка", положенная на муз. А. А. Алябьевым и А. Е. Варламовым, включалась в рус. песенники 1850-х гг.

Уже в этом романе Л. создает тип своего излюбленного героя -- бескорыстного и благородного, возвышенного романтика, пламенного патриота, готового на самые тяжелые жертвы ради любви к отечеству: преданность ему -- гл. мера, по Л., человеческого достоинства, и писатель в равной степени применяет ее как к русским, так и лифляндцам, шведам и др. иноземцам.

Успех романа способствовал сближению писателя с окружением Белинского сер. 30-х гг.: "Человек не молодой, за 40... приятной наружности, небольшого роста, тихий, добрый, умный, но какой-то нерешительный в мнениях... он подался... за молодежью, хоть совершенно сравняться с нею ему было трудно" (Станкевич Н. В., Избранное, М., 1982, с. 129). С Белинским у Л. сохранялись дружеские отношения с 1823 до нач. 1840-х гг.; они встречались в Пензе, Москве, Петербурге, вели дом. беседы и лит. споры; Л. принимал участие в судьбе молодого критика [впоследствии послужившего прототипом эпизодич. героя ром. Л. "Немного лет назад" (1862) -- студента-разночинца

Ореста Лебединского (ч. 2, гл. 3)]. Кроме восп. о Белинском (см. ниже), известны И писем Л. к нему (в кн.: В. Г. Белинский и его корреспонденты, М., 1948; обратные же неизв.; см. также: Оксман Ю., Летопись жизни и творчества В. Г. Белинского, М., 1958, ук.).

В 1831--37 Л. --дир. уч-щ Тверской губ. В Твери написан ром. "Ледяной дом" [отрывки в альм. "Денница" (1834) и ж. "Телескоп" (1834, No 16; 1835, No 1); отд.

изд. -- М., 1835, 1838; в собр. соч. 1858 с ценз, купюрами и авт. исправлениями; подлинный текст в осн. восстановлен, начиная с изд. 1959 (М.; см. прим. Е. М. Шуб к этому изд.)].

В "Ледяном доме" Л. обратился к царствованию Анны Иоанновны и ее фаворита герцога Э. И. Бирона -- "бироновщине"; центр, эпизод -- антибироновский заговор 1740 во главе с кабинет-мин. А. П. Волынским.

Роману также предшествовала серьезная работа с источниками: мемуары и ист. труды Я. П. Шаховского, М. М. Щербатова, К. Г. Манштейна, И. Н. Болтина, А. И. Вейдемей- ера, кн. Г. В. Крафта "Подлинное и обстоят, описание построенного в С.-Петербурге в генваре месяце 1740 г. Ледяного дома" (СПб., 1741) и др., семейные предания Голицыных -- о князе-шуте М. А. Голицыне (изображен под именем Кульковского) и его свадьбе в ледяном дворце (см. письмо Л. к М. П. Погодину 12 апр. 1856 -- ГБЛ, Пог./П, 18, л. 18).

Сюжет романа построен на резком противопоставлении двух ист. деятелей эпохи: Волынского, бескорыстного патриота, и Бирона -- злодея-иноземца. Идеализи- ров. восприятие личности Волынского, закрепленное в думе К. Ф. Рылеева "Волынский" (1822; строки из нее взяты в эпиграф к эпилогу романа; Л. был также знаком, через Жуковского, с неопубл, запиской Екатерины II, оправдывающей Волынского), не соответствовало правде ист. характера. Писателю еще неизвестно было опубл, в "Чтениях ОИДР" (1858, кн. 2) следств. дело Волынского, повлиявшее на его позднейшую переоценку. Однако концепция Л. имеет нек-рое ист. основание: пружиной заговора Волынского была борьба за власть, а вместе с тем и за восстановление попранного нац. достоинства, против онемечивания государственной власти после Петра I.

Независимо от верности ист. оценок в "Ледяном доме" художественно правдиво воссоздана картина эпохи -- зловещая атмосфера интриг, жестоких шутовских потех, доносов, преследований и казней -- все "ужасы биронов- ского тиранского управления" (по выражению Л. -- Пушкин. Переписка, II, 345). Л. показал в действии "слово и дело" -- формулу произвольного и повсеместного полит, доноса, означавшего, как правило, смертную казнь и повергшего народ в страх.

Упрощенная интерпретация конфликта двух соперничающих при дворе партий была оспорена Пушкиным в письме Л. 3 нояб. 1835: на Бирона, имевшего "несчастие быть немцем", "свалили весь ужас царствования Анны, которое было в духе его времени и в нравах

274

народа"; возражая также против карикатурного портрета В. К. Тред ваковского, Пушкин констатировал нарушение "истины исторической" в романе, "многие страницы" к-рого "будут жить, доколе не забудется русский язык" (там же, с. 338--39).

В изд. 1858 Л. несколько смягчил характеристику Тредиаковского, в целом же не принял критич. замечаний Пушкина, отстаивал подробно свою позицию в письмах Пушкину (22 нояб. 1835) и М. Н. Лонгинову (16 нояб. 1858, опубл, в кн.: Модзалевский Б. Л., Пушкин, Л., 1929, с. 115--20).

"Ледяной дом" имел широкий успех у публики (см. письмо Л. к Белинскому от 12 нояб. 1835, в указ, кн.: В. Г. Белинский и его корреспонденты, с. 177), но насмешливо-холодный прием в критике: отмечались ист. погрешности, отсутствие к.-л. идей и "глубокой" мысли и т. д. (БдЧ, 1835, т. 12, <О. И. Сенковский>; СО, 1838, No 9, <Н. А. Полевой)). Белинский, полагая, что роман "не представляет собою целого здания", все же относил его к числу "самых замечательных явлений в рус. лит-ре" (III, 18). Полемика вокруг ист. романистики Л. возобновилась в связи с выходом его собр. соч. в 1858. В ответ на апологетич. рец. Лонгинова ("Атеней", 1858, No 32) А. Н. Афанасьев в ст. "Об ист. верности в романах Л." ("Атеней", 1858, No 41 ; то же -- в его кн. : Народ-художник, М., 1986, с. 81--94), как бы развивая замечания Пушкина, упрекнул Л. как в неверном распределении света и тени при обрисовке Волынского, Бирона, Долгорукого, так и в "невыдержанности" этих худож. образов.

Ап. Григорьев в ст. "Взгляд на рус. лит-ру со смерти Пушкина" (1859), оспаривая правомерность научно-ист. подхода Афанасьева к ром. Л., назвал "Ледяной дом" "полнейшим выражением рус. романтизма": Волынский -- "это поэтич. образ русского человека в трагическом положении... а не обследование уголовно-полит. процесса" (Григорьев. Критика, с. 228).

Романтизм ист. прозы Л. в разной степени проявляется на разных уровнях: минимально он присущ изображению среды и эпохи в целом (с неизменным акцентированием черт брутальности, непросвещенности нравов),

больше -- самому типу героя, исключительной, часто одинокой личности, страдающей и страстной натуре, способной на необыкновенные, подчас безрассудные поступки. Романтич. печатью в той или иной мере отмечены характеры Петра I, главы раскольников Андрея Дени- сова-Мышецкого (в "Последнем Новике"); в традиции романтич. злодеев обрисованы Бирон и его подручные, романтически недостоверны мн. герои "Басурмана". Издержки "эффектного" романтич. стиля (позволяющие критике говорить о "неровности", "вычурности" слога Л.) сильнее всего сказались в любовной линии романов: мелодраматизм, неестеств. напряженность или преувеличенность чувства. Поэтика "Ледяного дома", впитавшая опыт франц, романистики, соединила роман-

ЛАЖЕЧНИКОВ тизм "неистовых страстей" с тяготением к символич. контрастности (один из сквозных символич. образов -- ледяной дворец): "Сен- Мар" А. де Виньи и "Собор Парижской Богоматери" В. Гюго.

Третий ист. ром. Л. "Басурман" [М., 1838; с авт. купюрами по ценз, соображениям: М., 1841 (ч. 1--3) -- 1850 (ч. 4); подлинный текст восстановлен, начиная с изд. 1963 (т. 2; см. прим. Н. Г. Ильинской к этому изд.)] описывает суровый колорит эпохи создания централизов. Моск, гос-ва в кон. 15 в. Опираясь на H. М. Карамзина (т. 6 "Истории государства Российского"), Л. вывел Ивана III, объединителя рус. земель, как дальновидного политика, незаурядного человека и вместе с тем мрачного деспота, утолявшего свою подозрительность казнью и заточением невинных. Одна из гл. проблем -- отношение Руси к Европе -- сюжетно реализуется в судьбах "басурман", чужеземцев, прибывших на Русь по приглашению вел. князя ("врач-немчин" Антон, гл. герой романа, казненный по наговору, мастер-итальянец Аристотель Фиораванти, строитель Успен. собора, "жидовин" Схария); именно они предстают здесь носителями идей гуманизма и благородства; через этих героев (и Афанасия Никитина) раскрывается авт. пафос нац. взаимопонимания и веротерпимости; в художественном же отношении эти образы остались, что отмечалось и в критике, "бесхарактерными", "бесцветными" в отличие от героев рус. старины, с трудом одолевающих традиц. недоверие к чужеземному, замкнутость нац. бытия. В "Басурмане" Л. вновь прибег к излюбленному мотиву преодоления нац. розни через любовь -- Антон и рус. боярышня Анастасия (ср. ранее сюжетные линии И. Р. фон Паткуля и швейцарки Розы, Волынского и молдаван. княжны Мариорицы).

Как бы отвечая на нападки критики и предупреждая их, Л. в прологе к последнему роману сформулировал свое кредо: ист. романист "должен следовать более поэзии истории, нежели хронологии ее. Его дело не быть рабом чисел: он должен быть только верен характеру эпохи и двигателя ее" (Соч., т. 2, 1986, с. 303). Выступив с казенно-патриотич. позиций, Булгарин (СП, 1839,28 февр. -- 2 марта) обвинил Л. в искажении "величавой" картины Руси ("какая-то дикая орда") и образа Ивана III ("основатель самодержавия не мог быть эгоистом"); по сути, присоединился к этой оценке ж. "Сын

отечества" (1839, No 1, Н. А. Полевой?). В защиту Л., хотя и отмечая недостатки, выступили Сенковский (БдЧ, 1839, т. 32),

A. Д. Галахов (ОЗ, 1839, No 2),

B. С. Межевич ("Галатея", 1839, No 1, 2) и Д. Протопопов ("Совр.", 1839, т. 14) -- все критики запад- нич. ориентации. Белинский (МН,

1839, No 1), поставив "Басурмана" ниже др. романов Л., выделил образ вел. князя ("лучшее лицо" в романе) и "описания приема послов, казней, полит, операций Иоанна, разных рус. обычаев того времени" (Белинский, III, 22). Критика единодушно отвергла новую орфографию, предложенную автором с целью приблизить написание к произношению, приняв лишь нек-рые новации (см. ст. Л. "Предложение новова правописания" -- Л ПРИ, 1837, 24 апр.; указ. рец. Галахова и его же ст. "Мнение о новом правописании г-на Лажечникова..." -- СО, 1839, No2); в собр. соч. 1858 Л. отказался от нововведений. По мотивам романа Ап. Григорьев написал "драм, представление... в прозе и стихах" (рукопись -- ЛГТБ), пост, в Москве и Петербурге в 1848--49.

Незавершенный ром. "Колдун на Сухаревой башне" (единств, сохранившийся отрывок, знакомящий с любимцем Петра I, кн. И. А. Долгоруким, опубл.: ОЗ,

1840, No 6), символич. центром к-рого, судя по заглавию, мыслился прослывший чернокнижником фельдмаршал Я. В. Брюс, оказался последним опытом Л. в ист. романистике.

В 1840-е гг. Л. осваивал новый для него драм, род: стихотв. трагедии "Хрнстнерн II н Густав Ваза", из истории Дании 16 в. (отрывок -- ОЗ, 1841, No 3, полностью в сб. "Дагеротип", 1842, тетр. 3--6; отд. изд.: СПб., 1842; отрицат. рец. Белинского -- VII, 638), и "Опричник", из эпохи Ивана Грозного (завершена в 1842, но запрещена цензурой; опубл.: РСл, 1859, No И; отд. изд.: М., 1867 -- с посвящением памяти Белинского; по ее мотивам написана одноим. опера П. И. Чайковского), к-рая хотя с успехом распространялась в списках, по выходе "не возбудила к себе никакого сочувствия -- и вдруг оказалась совершенно устарелою" (Григорьев. Эстетика, с. 227). Др. пьесы Л. --драмы "Дочь еврея", развивающая важную для автора идею веротерпимости (ОЗ, 1849, No 1; в собр. соч. 1858 под назв. "Вся беда от стыда"), и "Горбун" (СПб., 1858), водевиль "Окопировался" ("Репертуар и Пантеон", 1855, No 5), стихотв. трагедия "Матери сопер-

275

ницы" (по мотивам пролога из "Басурмана") ("Всемирный труд", 1868, No 10) -- также не снискали автору славы; основанные преим. на ходячих мелодраматич. эффектах, они ставились в Александрийском и Малом т-рах, как правило, в бенефисы и быстро сходили со сцены.

С 1843 Л. вновь поступает на службу (выйдя в отставку в 1837, он поселился в небольшом приобретенном имении -- с. Коно- плино Старицкого уезда Тверской губ., где были написаны "Басурман", "Опричник" и др. соч.), став вице-губернатором в Твери; в 1853--54 в той же должности в Витебске. Не прижившись на новом месте, в 1854 подает в отставку и переселяется в Москву. В 1853, через год после смерти жены, Л. вторично женился на 23- летней М. И. Озеровой (1830?-- 1906), от к-рой имел двух дочерей и сына Ивана (1860--95), впоследствии журналиста и поэта (см. некрологи 1895: "Новости дня", 14 июня, НВ, 12 июня; см. также РО, No 4, с. 886--87). В сер. 1850-х гг. благополучие семьи было сильно подорвано: человек непрактичный и крайне доверчивый, Л. еще в Твери был обманут чиновниками, просмотрел недостачу и по суду обязывался выплатить 17 тыс. руб., для чего пришлось продать имение (Ж изневский А. К., Памяти Л., Тверь, 1895, с. 7; там же письма Л. к автору кн.). Обстоятельства вынудили Л. в 1856 переехать в Петербург, где он поступил на службу в Ценз, комитет: с дек. 1856 по апр. 1857 Л. цензурировал ж. "Современник", проявляя неизменно свойственную ему терпимость к радикальным воззрениям; позднее он напоминал Н. А. Некрасову: "когда, в мое цензорство, хотели запретить "Современник", я взял его на свое поручительство" (ЛН, т. 51--52, с. 354; ср. отзыв И. И. Панаева от 3 янв. 1857 -- в кн.: Тургенев и круг "Современника", М. -- Л., 1930, с. 70, и ретроспективную оценку М. Е. Салтыкова- Щедрина: "самая сочувственная молодому поколению личность из всей фаланги старых литераторов" -- V, 308). "Отличный и знаменитый старикашка Л." (Дружинин А. В., Повести. Дневник, М., 1986, с. 366) был в этот период радушно принят в лит. салонах; среди его знакомств -- Тургенев, П. В. Анненков, А. Ф. Писемский и др. В 1858, выслужив полный пенсион, Л. окончательно уволился от службы (в чине стат, сов.) и поселился в Москве.

С нач. 1850-х он обратился к мемуарной и автобиографии.

ЛАЖЕЧНИКОВ

прозе (см. изд. 1989). Эпохе Отеч. войны посвящены очерки "Новобранец 1812 года" ("Пантеон", 1853, No 7), в к-ром даны выразит, портреты С. Н. Глинки, моек, губернатора Ф. В. Ростопчина и "Несколько заметок и воен, по поводу ст. <М. П. Погодина) "Материалы для биографии А. П. Ермолова"" (PB, 1864, No 6), где, характеризуя знаменитых рус. генералов, автор любовно описывает колоритную фигуру своего покровителя Остермана-Толстого. Значит, ист.-лит. ценность представляют восп. "Знакомство мое с Пушкиным" (PB, 1856, No 4; то же: собр. соч. 1858), из к-рых стало известно о предотвращенной Л. дуэли Пушкина с майором Денисевичем в 1819, и "Заметки для биографии Белинского" (МВ, 1859, No 17), осн. на долговрем. отношениях с критиком [некорректные возражения А. Надеждина (СПбВед, 1859, 29 июня) отведены Л. в "Моск, вест." (1859, No 32)]. Своеобразной панорамой культурной жизни 1820-х гг., "запечатленной", как пишет Л., "религ. и полит, мистицизмом" (с. 124), является очерк "Как я знал М. Л. Магницкого" (PB, 1866, No 1), в к-ром содержится беспристрастная и одновременно со- чувств. характеристика одной из наиб, одиозных фигур Александровской эпохи.

В последние 25 лет Л. лишь трижды выступает с прозаич. худож. соч., написанными в традициях нравоописат. лит-ры (все герои четко делятся на добродетельных и порочных) и одновременно в духе совр. обличит, беллетристики -- малоудачная попытка стареющего писателя попасть в ногу со временем. В пов. "Беленькие, черненькие, серенькие" (PB, 1856, No 9, И--13; в основу легли семейные предания и детские восп.), до нек-рой степени предвосхищающей "Губернские очерки" Салтыкова-Щедрина, сати- рич. описание провинц. городка Холодни (прообразом был город Коломна, в к-ром писатель жил до 1812, а позднее часто гостил неподалеку -- в наследств, имении Кривякино, доставшемся брату Николаю) невыгодно оттеняет резонерство положит, персонажей и сентиментальность авт. тона. После романа (из дореформ. провинц. жизни) "Немного лет назад" (ч. 1--4, М., 1862; одобрит,

отзывы 1863: "Совр. слово", приб. No 42, "Илл.", No 261) радикал, критика заявила об исчерпанности худож. и идейного потенциала Л.: Салтыков-Щедрин связал упадок его дарования с отменой крепостного права ("Совр.", 1863, No 1--2; то же -- V, 309--10), а "Рус. слово" советовало ему "оставить лит. деятельность" (1863, No 1, с. 109). Последний ром. Л. "Внучка панцирного боярина" (ВТ, 1868, No 1--4, отд. изд. -- СПб., 1868), построенный по шаблонам тривиальной антинигилистической литературы, был попросту высмеян критикой (ОЗ, 1868, No 12; то же -- Салтыков-Щедрин, IX, 292--97, ср. BE, 1868, No10).

В мае 1869 в зале Моск, думы состоялось организованное Артистич. кружком чествование Л., на к-ром больной писатель не присутствовал (см.: Празднование юбилея). В откликах печати 1869 (МВед, 2, 6 мая; "Искра", No 16; "Совр. известия", 3, 4 мая, 27 июня, 2 июля; и др.) это событие было использовано как очередной повод для полемики между консерват. партией, противопоставившей "успокоительного" Л. совр. "раздражающей" лит-ре, и радикалами (позиция консерват. кругов была тогда же закреплена в ст. Л. Нелюбова "И. И. Лажечников" -- PB, 1869, No 10). Иной тон был задан в речи А. Н. Островского (ПСС, т. 10, М., 1978, с. 62--63) и приветств. письме А. Ф. Писемского ("Письма", М.--Л., 1936, с. 236--37), отмечавших толерантный, гуманный характер личности и творчества Л., незапятнанность его имени.

Лит. известность Л., в 1830-е гг. делившего с Загоскиным славу "русского Вальтера Скотта", падала так же быстро, как когда- то возросла, однако уже при жизни писателя определилось значение его ист. прозы: романы Л., к-рые читала и к-рыми "восхищалась" "вся грамотная Россия" (ВИ, 1869, No 22, с. 343; многократно переиздававшиеся в 19 и 20 вв. в России, в 1830--50-е гг. они были переведены на слав, и европ. языки, в т. ч. "Ледяной дом" -- А. Дюма-отцом, 1859), "были фактом эстетич. и нравств. образования рус. общества" (Белинский, VI, 31; см. также: V, 564--65). "Чувство, господствующее в моем романе, -- писал Л. в гл. "Вместо введения" к "Последнему Новику", -- есть любовь к отчизне". Патриотизм Л., одушевляющий и др. его романы, неотделим от всеохватывающего гуманистич. содержания. Л., писателя умеренно-либеральной ориентации, не ставящего под сомнение осн. устои самодержавия, возмущает и ужасает, как и его лучших героев, всякая жестокость, насилие, социальная несправедливость и зло -- грехи, к-рыми изобиловали изображаемые им ист. эпохи; патриотизм Л., помимо непосредств. чувства любви к отеч. истории, был одновременно орудием в борьбе против всех форм тирании. Именно органичность сплава патриотич. и нравств. чувства оградила его от офиц., казенного патриотизма: в Николаевскую эпоху "у одного Лажечникова" патриотич. чувство было "простым и искренним, без апофеозы кулака и бараньего смирения" (Григорьев. Эстетика, с. 228--29; ту же тему подробно развивает С. А. Венгеров). Но и самый подход Л. к истории может быть назван нерассуждающе-этическим: ист. целесообразность, абстрактные интересы гос-ва не воспринимаются Л. вне судьбы самоотверженно служащих ему героев, нередко -- жертв и мучеников на этом пути; самые ист.-эпохальные события он оценивает с т. з. естеств. человечности и добра.

Дата рожд. Л. долгое время оставалась спорной: 1792, 1794, 1790. Последнюю дату, указанную в послужных списках (опубл.: "Тр. Витебской ученой арх. комиссии", кн. 1, 1910, с. 1--2; Журнал 118-го заседания Твер. ученой арх. комиссии, 1913, с. 13; ЦГИА, ф. 733, оп. 40, д. 70,1823; ф. 777, оп. 2. д. 83.1856 г.). неоднократно оспаривал сам Л., называя в разных вариантах автобиографии 1792 ("Рус. худож. листок", 1858, No 7; "Изв. книжных магазинов т-ва М. О. Вольф", 1899, No 9--10. стб. 177) или 1794 год, ссылаясь на то, что в п. с. ему было "прибавлено несколько лет, вероятно, потому, что я зачислен был на службу... малолетним мальчиком" (из письма 1869 Б. Н. Алмазову -- РО, 1894, No 9, с. 374; та же дата -- всоставл. со слов Л. автобиографии, опубл. в кн.: Празднование юбилея..., с. 11; возражение М. Н. Лонгинова см. -- РА, 1869, стб. 2101--03). В лит-ре о Л. до наст, времени наиб, авторитетной датой признавался 1792 год -- т. з., обоснованная С. А. Венгеровым в предисл. к "Соч." Л. (т. 1, 1883, с. 1--V). Точная дата -- 1790, подтверждающая ф. с. устанавливается по метрич. записи (ЦГИАМ, ф. 203, оп. 745, д. 791, л. 19). (См.: Викторович В., Утраченный юбилей. -- "Независимая газета". 1992. 25 сент.) "Самоомоложение" Л. м. б. объяснено разницей в 40 лет со второй женой и необычно поздним рождением (с 1859 по 1862) детей.

Др. произв.: "Нек-рые поверья Мордвы" (сб. "Радуга", М., 1830).

Изд.: Собр. соч., т. 1--2, СПб., 1858; Соч., т. 1--12, СПб. -- М.. 1883--84 (вступ. ст. и библ. С. А. Венгерова); ПСС, т. 1--2, СПб. -- М., 1899--1900 (критико-биогр. очерк Венгерова); Соч., т. 1--2, М., 1963 (вступ. ст. Г. С. Литвиновой, прим. Н. Г. Ильинской); Соч., т. 1--2, M., 1986 (вступ. ст. Н. Н. Петруниной, прим. Ильинской); Последний Новик, М., 1962; М., 1983; М., 1987 (везде -- послесл. Д. Д. Благого, сг. Ильинской); Ледяной дом, М., [1928] (предисл. и прим. Ю. В. Готье); М., 1956; М., 1958 (оба изд. -- вступ. ст. М. В. Нечкиной, прим. Е. М. Шуб); М., 1988 (послесл. А. Б. Рогинского); Пушкин в вост., т. 1; Белинский в восп. современников, М., 1977; Песни и романсы; "России верные сыны...", т. 2, Л., 1988, с. 156-- 230 (фрагменты "Походных записок...", "Новобранец 1812 г."); Басурман. Колдун на Сухаревой башне. Очерки-восп., М., 1989, М., 1991 (оба изд. -- вступ. ст. и прим. Ильинской); Внучка панцирного боярина, СПб., 1992.

Биогр. мат-лы: Письма: Муратова (1); PC, 1896, M 12 (А. В. Никитенко); РА, 1912, кн. 3 (Ф. А. Кони); ЛН, т. 53--54 (А. В. Старчевскому); Письма к А. В. Дружинину(1850--1863), (М, 1948] (ук.). Панаев (ук.); Пассек (ук.); Кони А. Ф., Собр. соч., т. 7, М., 1969 (ук.); Празднование юбилея 50-летней лит. деятельности Л., М., 1869; Старчевский А. В., Восп. старого литератора -- ИВ, 1892. No 11, с. 323--29: Бобров Е. А., Из истории рус. лит-ры XVIII и XIX столетий, СПб., 1910; Год рождения Л. -- "Нива", 1894, M 41; Когда родился Л? -- НВ, илл. прил., 1894, 17 сент.; Россиев П., Дом Л. близ Москвы. -- ИВ. 1910, M 3: Языков Д. Д., И. И. Лажечников. М., 1894; Арсеньев B.C., Л в Витебске. Витебск. 1910; [Смирнов-Кутачевский А. М.]. В поисках худож. правды. -- В кн.: Писатели в Твер. губ., Калинин. 1941: Нечаева B.C., И. И. Лажечников. Пенза. 1945: Опульский А. И., И жизнь и перо на благо отечества, [М.]. 1968 (есть библ.); Максяшев П. Ф., Неизв. автографы Л. -- В кн.: Поиски и находки, [кн. 1). Саратов. 1984.

Лит.: Белинский (ук.): Пушкин (ук.); Пушкин. Переписка (ук.); Григорьев. Критика (ук.); Григорьев. Эстетика (ук.); Добролюбов (ук.); Дружинин А В., Собр. соч., т. 6. СПб.. 1865, с. 26--27, 236--37; Достоевский (ук.); Пыпин А. Н., Новейшие иссл. рус. народности. -- ВЕ. 1883. M 2; Скабичевский А.. Наш ист. роман в его прошлом и настоящем, гл. 5--6. -- Соч., 2-е изд., т. 2. СПб., 1895; Гаршин Е., Л. как ист. романист, СПб., 1895; Модзалевский Б. Л, Пушкин и Л. -- В его кн.: Пушкин, Л.. 1929; Ильинская Н. Г., Роман Л. "Ледяной дом". -- "Уч. зап. Ленингр. гос. пед. ин-та им. Герцена", т. 184, в. 6, 1958; ее же. Творчество Л. и проблема рус. ист. романа 1830-х гг . Л., 1969 (автореф. дне.); Литвинова Г. С, Роман Л. "Ледяной дом" и его место в истории лит-ры. -- "Уч. зап. Моск. гор. нед. ин-та", т. 107, М., 1960; ее же, Творч. путь Л.. М., 1960 (автореф. дне); Щеблыкин И. П., Л. и А. С. Пушкин (к вопросу о творч. параллелях в освещении ист.-полит. тематики). -- В кн.: Проблемы фольклористики, истории лит-ры и методики ее преподавания. Куйбышев, 1972; Петрунина H. H. Фридлендер Г. М., Над страницами Пушкина, Л., 1974, с. 138--49; Тартаковский; Бухштаб Б. Я., Адресат эпиграммы Баратынского. -- В его кн.: Литературоведч. расследования, М., 1982; Сахарова Е. М., Семибратова И. В., Энциклопедия рус. жизни. Ром. и пов. в России 2-й пол. XVIII -- нач. XX в. Рекомендат. библ. указатель. М., 1981 (2-е изд. с подзаг.: Рекомендат. библ. справочник, 1988); Троицкий В. К.)., Л. и его ром. "Ледяной дом". -- "Лит-ра в школе". 1992. No 2; ЛН. т. 55--57 (ук.); Tworog L. T., The Soviet revival of ihe 19-th century historical novelist: I. I. Lazhechnikov. -- "Harvard Slavic Sludics", 1957, v. 4, p. 107--26. * Геннади; РБС: Брокгауз Венгеров (Сл. и Источ.); Мезьер; Театр, энц. ; Иванов; БСЭ; КЛЭ; Лерм. энц.; Черейский; Рус. писатели, 1990; Муратова (1); Масанов.

Архивы: ГПБ, ф. 416, ф. 391, No 37, 473 (письма А. А. Краевскому, там же неопубл. ст. "Анти-Бюффоновский слог", направл. против Н. А. Полевого), ф. 173, оп. 2, No 539 (восп. Р. Ф. Гардина, внучатого племянника Л., родословная Л.); ЦГАЛИ, ф. 283, ф. 141.on. 1.M303 (письма Ф. Н. Глинке), ф. 195, on. 1, M 2146 (письма П. А. Вяземскому); ИРЛИ, 27338 (письма В. И. Далю), 4745 (письма M. H. Каткову); ЦГИА, ф. 772, 776, 777, 780 -- о прохождении через цензуру романов и пьес Л., в ф. 733 -- о службе Л. по Мин-ву нар. просвещения; ГИМ, Путеводитель по фондам..., М., 1967 (ук.); ЛГТБ (рукопись неизд. пьесы "Новобранец 1812 года").

В. А. Викторович.

Русские писатели. 1800--1917. Биографический словарь. Том 3. М., "Большая Российская энциклопедия", 1994

Оставить комментарий Лажечников Иван Иванович (yes@lib.ru) Год: 1994 Обновлено: 17/02/2023. 33k. Статистика. Статья: Справочная Об авторе	Скачать FB2 Ваша оценка:

Лажечников Иван Иванович Лажечников И. И.: биографическая справка

Лажечников Иван Иванович
Лажечников И. И.: биографическая справка