Ладыженский Владимир Николаевич
Пассажир

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:

ПАССАЖИРЪ.

Разсказъ В. Ладыженскаго.

   Былъ тотъ вечерній часъ, когда понемноіу пустѣютъ трамваи. Спѣшатъ по домамъ запоздалые гости и послѣдніе посѣтители кинематографовъ, обмѣниваясь на ходу впечатлѣніями. И трамвай спѣшить тоже. Быстрѣе бѣжитъ вагонъ по мокрымъ и полутемнымъ улицамъ мимо мелькающихъ фонарей, мимо громадныхъ зданій съ неясными очертаніями. И кажется тогда, что ему хочется вырваться и въ эту хмурую ночь совсѣмъ убѣжать изъ города съ его неугомонной, ни на минуту не останавливающейся суетой. И точно отъ этого остановки его дѣлаются все короче. Выйдетъ пассажиръ, чуть не на ходу вскочитъ другой,-- и снова мчится спѣшащій вагонъ.
   Одинокій возвращался я отъ товарища. И впереди меня ждало одиночество. И здѣсь, въ вагонѣ, оно сопутствовало мнѣ среди чужихъ, незнакомыхъ людей. Молоденькая вагоновожатая прислонилась къ дверямъ и я могъ читать на ея лицѣ выраженіе равнодушія и безконечной усталости. Равнодушнымъ былъ и торговецъ напротивъ, приподнявшій воротникъ съ похвальной цѣлью вздремнуть. Дама, возвращавшаяся съ хорошенькой дѣвочкой, старалась разогнать ея скуку конфектами. Изъ противоположнаго угла вагона доносились отрывки лѣниваго разговора:
   -- Красота въ жизненной правдѣ, -- медлительно говорилъ женскій голосъ.
   -- Но будущее, будущее...
   Тутъ слѣдовать толчокъ вагона на поворотѣ съ неизбѣжной за нимъ паузой. И послѣ паузы:
   -- Будущее въ футуризмѣ. Объ этомъ и въ сегодняшней лекціи...
   Разговоръ обрывается. И опять молчаливый бѣжитъ вагонъ къ своей коротенькой остановкѣ. На этотъ разъ онъ что-то долго стоитъ. Проносится вѣяніе первой тревоги. Ужъ не испортился-ли механизмъ, не придется-ли всѣмъ намъ шагать по слякоти темныхъ улицъ.
   -- Кондукторъ, кондукторъ, почему мы стоимъ?-- спрашиваетъ встревоженный голосъ.
   И никто не ждетъ на него отвѣта. Вагоновожатая занята на платформѣ и оттуда доносятся ея совершенно дѣловитыя указанія:
   -- Да ты бокомъ-то не лѣзь! Этакъ уронишь. Ты прямо входи, вольно входи.
   Благодаря такимъ указаніямъ водворяется всѣмъ очевидный порядокъ и въ вагонъ входить городовой съ младенцемъ на рукахъ. Онъ тяжело спускается на скамейку, какъ человѣкъ уставшій отъ непривычной, стѣснительной ноши. Кругомъ просыпается любопытство. Въ и самомъ дѣлѣ -- фигура, интересная и чрезвычайно. Огромный солдатъ въ темной шинели, изъ-за обшлага которой торчитъ пачка бумагъ,-- угрюмый и неуклюжій,-- держитъ на колѣняхъ ребенка съ такимъ видомъ, точно боится сломать казенную вещь.
   И тотчасъ, едва трогается вагонъ, новый пассажиръ начинаетъ кричать. Кричитъ онъ безпомощно и пискливо, и крикъ этотъ сливается съ окружающей тьмой, точно стремясь распредѣлиться по всему городу и, кажется, никогда уже этотъ крикъ не прекратится и будетъ звенѣть вѣчно.
   -- Мужчина, если плачетъ младенецъ, всегда сидитъ истуканомъ и только удивляется. А женщина непремѣнно бы качать начала,-- справедливо замѣчаетъ одна изъ спутницъ.
   Пассажиръ кричитъ попрежнему.
   И попрежнему на встрѣчу намъ несется ночная тьма и неясныя очертанія громадныхъ зданій. кажущихся теперь фантастическими.
   -- Дай ему, мама, конфекту,-- совѣтуетъ хорошенькая дѣвочка.
   Никто, разумѣется, такихъ совѣтовъ не слушаетъ. А проснувшійся торговецъ, высовываясь изъ воротника, коротко спрашиваетъ:
   -- Въ шпитательный?
   -- А то куды-жъ!-- отвѣчаетъ городовой.
   Наступаетъ молчаніе. Даже нашъ новый пассажиръ перестаетъ кричать и только слабо всхлипываетъ, ежась подъ разноцвѣтными тряпками. Вагоновожатая смотритъ на него, улыбаясь. Точно онъ внесъ съ собой какую-то радость въ однообразную вагонную скуку.
   -- Вотъ и у насъ тоже,-- говоритъ она, сверкая улыбкой.-- У насъ дворъ огромадный, молодежь все живетъ. Вотъ и нашла я на-дняхъ также ребеночка. Лежитъ на лѣстницѣ, этакимъ же манеромъ въ тряпки завернутый и пищитъ. Развернула я его, а на немъ крестъ и записка: "Владимиромъ звать". Побѣжала я это сейчасъ ко всѣмъ нашимъ. Признавайтесь, говорю, чей ребеночекъ?
   -- Какъ же, признаются,-- замѣчаетъ торговецъ.
   -- Позвольте узнать, какая же участь постигла послѣ этого найденнаго вами ребенка?-- спрашиваетъ любознательный голосъ.
   -- Обыкновенно. Дали знать въ полицію.
   -- Въ шпитательный,-- раздѣльно и медленно произносилъ городовой, точно велѣніе непреложной судьбы.
   -- А скажите, пожалуйста, этотъ-то, пассажиръ нашъ, крещеный?
   -- Слыхать, что дѣвченка. А тамъ разберутъ. Это намъ неизвѣстно.
   -- Построже бы съ этими самыми, которыя ребенковъ родятъ да бросаютъ.-- Негодуетъ торговецъ.-- Тоже надо бы себѣ въ голову взять, что не кутята какіе. А по правилу такъ выводитъ, что ежели ты родишь, такъ ты и заботься, а по лѣстницамъ раскидывать нечего.
   -- Небось, стали бы заботиться, кабы можно,-- отвѣчаетъ вагоновожатая.-- А то народъ молодой, по фабрикамъ, ли по мастерскимъ работаетъ, самому прожитъ кое-какъ еле хватаетъ. Сами-то пополамъ со слезами да съ горемъ живутъ.
   И точно къ доказательство совершенной необходимости слезъ,-- немедленно заплакалъ нашъ пассажиръ. На этотъ разъ плакалъ онъ упорно и безутѣшно, крича и захлебываясь. Городовой сидѣлъ неподвижно, не зная, что предпринять, и медленно отдувался, краснѣя всѣ больше и больше. И нельзя было понять, отчего онъ краснѣетъ,-- отъ напряженія мысли или отъ усталости. Наконецъ, онъ не вытерпѣлъ и обратился къ торговцу:
   -- Возьми-ка его на минутку.
   Теперь городовой расправлялъ уставшія руки и отдувался по прежнему. Торговецъ наклонился къ плачущему ребенку и говорилъ бъ недоумѣніи:
   -- Ишь ты, шельма, за палецъ ручонкой хватаетъ.
   -- Да дайте его сюда Я его перепеленаю что-ли,-- предложила вагоновожатая.
   Теперь около молодой женщины, развертывающей и вновь завертывавшей въ тряпки ребенка, столпились пассажиры вагона. Дѣвочка тянулась черезъ скамейку къ ребенку, можетъ быть, принимая его за куклу, такъ же, какъ она тянулась дома къ своимъ кукламъ, принимая ихъ за дѣтей. Улыбаясь, смотрѣла молоденькая курсистка на нашего пассажира... Точно она, находившая, что красота въ жизненной правдѣ, любовалась теперь этой жизненной правдой, которая, впрочемъ, себя очень громко рекламировала.
   А вагонъ мчался дальше, унося впередъ съ холодную тьму и эту невѣдомую, начинающуюся жизнь, и столпившихся кругомъ людей, въ чью жизнь случайный пассажиръ принесъ какой-то интересъ и какую-то мимолетную радость.
   И когда пассажиръ угодилъ вмѣстѣ съ своимъ казеннымъ спутникомъ на одной изъ ближайшихъ остановокъ, мы всѣ пошли на площадку его проводить
   Онъ скрылся во тьмѣ ближайшаго переулка, а вагонъ, теперь странно молчаливый, съ грохотомъ опять помчался впередъ. Снова проносились неясныя, фантастическія очертанія огромныхъ зданій и снова казалось что вагонъ пытается на всегда убѣжать отъ нихъ на простора, на волю,-- туда, гдѣ нѣтъ огромныхъ каменныхъ зданій, создающихъ ужасъ и красоту человѣческой жизни, но сѣющихъ на ряду съ ней холодный ужасъ безпомощнаго одиночества.

ВЛ. ЛАДЫЖЕНСКІЙ.

"Приазовскій край". 1916. No 340. 25 декабря.

   
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru