Ладыженский Владимир Николаевич
Стихотворения

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    "Нет, я не радостно встречаю новый год..."
    "Сменяясь быстрой чередой..."
    Памяти Надсона
    "Прости! Он близок, час разлуки..."
    "В простых речах поэзия темна..."
    Из Библии
    "От шума города я радостно бежал..."
    На берегу
    На могиле Лермонтова
    Из не отосланного письма

   

* * *

             Нѣтъ, я не радостно встрѣчаю новый годъ,
             Онъ жадной смерти кличъ надъ бездною могилы.
             Рѣдѣетъ строй бойцовъ. За кѣмъ теперь чередъ?
             Падетъ-ли юноша, въ разцвѣтѣ гордой силы,
             Иль лавры старика, добытые въ бою
             За правду и любовь,-- сомнутся безпощадно,--
             Грядущее сильнѣй томитъ печаль мою,
             И новый годъ идетъ съ тоскою безотрадной!
             Какъ радостный напѣвъ въ день грустныхъ похоронъ,
             Какъ пира скучнаго тяжелое похмѣлье,
             Противенъ мнѣ заздравный кубка звонъ
             И въ этотъ мигъ людей привычное веселье.
                                                                                   Вл. Ладыженскій.

"Сѣверный Вѣстникъ", No 1, 1890

   

* * *

             Смѣняясь быстрой чередой,
             Проходятъ дни, проходятъ годы,
             И жаль мнѣ жизни молодой --
             Какъ заключенному свободы.
             А жизнь не ждетъ. За ней толпой
             Бѣгутъ вопросы безъ отвѣта:
             Уже-ли пѣснь моя пропѣта
             И конченъ путь мой трудовой?..
             Подъ гнетомъ пошлости пустой
             Замрутъ-ли робкіе напѣвы --
             Какъ чахнутъ раннею весной
             Едва всходящіе посѣвы?
                                                     Вл. Ладыженскій.

"Сѣверный Вѣстникъ", No , 1890

   

ПАМЯТИ НАДСОНА.

(19 января 1887 г.).

             Свершился жребій твой суровый!
             Какъ рано смерть въ тебѣ пришла
             И сорвала вѣнецъ лавровый
             Съ спокойно-гордаго чела.
   
             Замолкли скорбныхъ пѣсенъ звуки
             Надъ стороной твоей родной,
             Которой несъ ты сердца муки,
             Какъ дань души твоей больной.
   
             И помню я, былъ день ненастный,
             Когда въ могилѣ дорогой
             Послами родины несчастной
             Сошлись мы съ горькою тоской.
   
             Но, расходясь, мы обѣщали
             Снести, какъ кладъ, въ своихъ сердцахъ
             Все тѣ же пѣсни, что звучали
             На смертью порванныхъ струнахъ.
                                                                         В. Ладыженскій.

"Міръ Божій", No 2, 1897

   

* * *

             Прости! Онъ близокъ, часъ разлуки...
             Я уношу съ собою вдаль
             Тобой осмѣянныя муки,
             Тобой зажженную печаль.
             И знаешь ты, что я, тоскуя,
             Въ тиши родныхъ моихъ степей
             Все буду жаждать поцѣлуя
             И лжи ласкающихъ рѣчей.
             Такъ иногда,-- мечты созданье,--
             Приноситъ призракъ роковой
             Непобѣдимое страданье
             Непобѣдимой красотой.
                                                               Вл. Ладыженскій.

"Міръ Божій", No 11, 1897

   

* * *

             Въ простыхъ рѣчахъ поэзія темна:
             Всплакнетъ ли робкое въ нихъ горе,
             Сверкнетъ ли радости волна,--
             Все тонетъ въ безразличномъ хорѣ.
   
             Поэтъ куетъ изъ этихъ словъ простыхъ
             Вѣнокъ изъ золота и стали:
             Звено изъ радостей земныхъ
             Паяетъ пламенемъ печали/
   
             И человѣкѣ идетъ, судьбой влекомъ,
             Смѣясь и плача въ самомъ дѣлѣ --
             Идетъ, играя тѣмъ вѣнкомъ,
             Къ невѣдомой, но вѣчной цѣли.
   
             И путь его и труденъ, и далекъ,
             И въ мракѣ бъ сталъ путемъ страданій,
             Когда бъ не яркій огонёкъ
             Любви и творческихъ исканій.
                                                               Вл. Ладыженскій.

"Русское Богатство", No 5, 1913

   

ИЗЪ БИБЛІИ.

                                                     Се царь твой грядетъ тебѣ кротокъ.
                                                                         Ев. Матѳ. 21, V.
   
             Народный кликъ, дѣтей молитвы
             И старцевъ гордыя хвалы...
             Ужель въ пылу кровавой битвы
             Склонились римскіе орлы?
   
             Ужель свободна Іудея,
             И царь, вождями окруженъ,
             Идетъ возсѣсть на праздный тронъ,
             Святымъ восторгомъ пламенѣя?
   
             Но нѣтъ, мечтамъ синедріона
             Смѣются римскіе полки:
             Онъ нищъ и кротокъ -- царь Сіона,
             И съ нимъ простые рыбаки.
   
             Греми жъ, хвалебное "осанна",
             Греми въ сердечной простотѣ,
             Рѣшеньемъ злобы и обмана
             Онъ будетъ распятъ на крестѣ.
   
             Но и на немъ, томясь, страдая,
             Онъ будетъ жить въ дали вѣковъ,
             И въ міръ, любя и всепрощая,
             Умчится слава рыбаковъ.
                                                                         Вл. Ладыженскій.

"Міръ Божій", No 4, 1894

   

* * *

             Отъ шума города я радостно бѣжалъ
             Къ степямъ роднымъ, какъ узникъ изъ темницы,
             Покоя я молилъ, забвенья я искалъ...
             И замеръ гулъ покинутой столицы,
             И снова предо мной синѣющая даль,
             Лазурь небесъ; просторъ ихъ безграничный,
             Но въ душу крадется знакомая печаль,
                       Какъ старый другъ, какъ гость привычный.
             И шепчетъ мнѣ она: не вѣрь, просторъ полей
             Не дастъ тебѣ желаннаго забвенья,
             Любовь безумная давно въ душѣ твоей
             Зажгла тоску,-- и нѣтъ ей исцѣленья!
             На муки обреченъ, свой жалкій приговоръ
             Съ собою ты принесъ къ степямъ отчизны,--
             Вотъ отчего тебѣ тяжелъ ея просторъ,
                       Какъ слово горькой укоризны.
                                                                                   Вл. Ладыженскій.

"Русская Мысль", кн.III, 1890

   

НА БЕРЕГУ.

1.

             Какой просторъ! Вся даль горитъ!
             Кипитъ, волнуется и блещетъ.
             По гребнямъ вѣтеръ ли бѣжитъ,
             Крыло ли чайки тамъ трепещетъ?
             Въ единомъ свѣтѣ красоты
             Слились всѣ дальнія примѣты:
             Огнями волны повиты,
             Волной огни лучей одѣты.
             И волны мысли, сердца жаръ,
             Въ душѣ забвенная отвага,--
             То даръ тебѣ, случайный даръ,
             Усталый путникъ Карадага.
             Острѣй и радостнѣй твой взоръ,
             Яснѣетъ мысль и слухъ твой тонокъ.
             Смотри: овецъ по склонамъ горъ
             Пасетъ лѣнивый татарченокъ
             И пѣснь поетъ. Но отчего
             Она грустна, полна печали?
             Вѣдь и въ простои напѣвъ его
             Влились сверкающія дали,
             Завороживъ, зовутъ къ себѣ...
             Его тоска грызетъ и гложетъ,
             Давно знакомая тебѣ --
             Тоска по вѣчности, быть можетъ.
             Въ порывахъ творчества, въ любви
             Вѣдь всѣ идутъ одной тропою:
             Земля -- въ грязи, въ тоскѣ, въ крови,
             А вѣчность манитъ красотою.
   

2.

             Волна кочуетъ за волной
             И льнетъ къ землѣ жемчужной пѣной,--
             Непрерываемой чредой
             И неразгаданною смѣной.
             Потомъ, отхлынувъ, вновь бѣжитъ
             Къ своей невѣдомой отчизнѣ,
             И грустно пѣснь ея звенитъ,
             Подобно тайной укоризнѣ.
             Пустынный берегъ тихъ и нѣмъ.
             Къ скалѣ вдали прильнули дѣти.
             Другіе жили раньше нихъ
             И улыбалися, какъ эти.
             И всѣ прошли, и всѣ ушли,
             Порвавъ, тоскуя, цѣпи жизни,
             Какъ эти волны отъ земли
             Къ своей невѣдомой отчизнѣ.
             Земля и небо тайнъ полны:
             Стою и жду, готовясь къ смѣнѣ,
             Напѣвовъ ласковой волны
             Въ непостижимой перемѣнѣ.
                                                     Вл. Ладыженскій.

"Русское Богатство", No 11, 1912

   

На могилѣ Лермонтова.

             Какъ море, гладь степей раскинулась кругомъ,
             Лишь изрѣдка мелькнетъ убогое селенье,
             И церковь бѣдная съ сіяющимъ крестомъ
             На мирныя поля зоветъ благословенье...
             Такъ вотъ куда, пѣвецъ, всевластною мечтой
             Такъ часто мысль тебя, тоскуя, уносила,
             Загубленный пророкъ страны моей родной --
             Великій Лермонтовъ, такъ вотъ твоя могила!
             Цвѣтущія поля ласкаютъ жадный взоръ,
             Вотъ старый домъ и садъ, и милыя Тарханы,
             И роща вдалекѣ, а тамъ -- опять просторъ,
             Гдѣ вечеромъ въ степи синѣются туманы,
             Какъ стая птицъ, на югъ несутся облака,
             И если твой привѣтъ съ собой, въ страну изгнанья,
             Казбеку вѣчному снесутъ издалека,
             То скажутъ, что поэтъ давно забылъ страданья,
             Что горе спитъ въ землѣ, и что могильный сонъ
             Ни клевета друзей, ни зависть не встревожитъ,
             Что роемъ свѣтлыхъ грёзъ покой твой окружонъ,
             И злоба самая развѣять ихъ не сможетъ.

-----

             Но еслибъ иногда страны своей родной
             Ты могъ бы видѣть жизнь,-- проснулось бы мученье:
             Печально-бъ ты глядѣлъ, съ щемящею тоской
             На племя жалкое, на "наше поколѣнье".
             Напрасно протекли привычной чередой
             Полвѣка долгаго томительные годы,
             Безславенъ, какъ и встарь, нашъ скучный путь земной,
             И сами мы бѣжимъ отъ счастья и свободы.
             Лишь наглой дерзостью твой слухъ бы поразилъ
             Разнузданныхъ страстей пиръ далеко не новый,
             И съ головы "вѣнецъ пѣвца, вѣнецъ терновый"
                                 Ты самъ сорвалъ бы и разбилъ!
                                                                                   Вл. Ладыженскій.

"Русская Мысль", кн.II, 1891

   

Изъ не отосланнаго письма.

             ...Зачѣмъ я вамъ пишу? Не правда ли, смѣшно
             Будить мечты, которымъ нѣтъ возврата?
             Но ночь томитъ меня, стучась въ мое окно;
             Такъ холодомъ душа моя объята,
             Что вы простите мнѣ желанье поболтать
             Хоть издали съ давно забытымъ другомъ...
             Не бойтесь, о любви не стану я рыдать,
             Не ждите-жь слезъ съ презрительнымъ испугомъ!
             Любовь свободная,-- безъ рабства и цѣпей,
             Гдѣ нищихъ нѣтъ и, значитъ, подаяній,--
             Какъ сонъ, вы помните, жила въ душѣ моей,
             И свѣтлый рой моихъ воспоминаній
             Не долженъ васъ смутить. Я помню кроткій взоръ,
             Вашъ милый взоръ, гдѣ я читалъ участье,
             Да ласково тогда звучавшій мнѣ укоръ
             За то, что я не могъ повѣрить въ счастье.
             Вѣдь, вы не сердитесь? Не правда ли, смѣшно
             Встрѣчать теперь холодною улыбкой,
             Что въ нѣдрахъ прошлаго безъ слезъ погребено,
             Что, можетъ быть, признали вы ошибкой?
             Мнѣ просто хочется сказать вамъ, что всегда,
             Гдѣбъ ни былъ я, о васъ воспоминанья
             Зовутъ меня къ труду, какъ путника звѣзда
             Зоветъ опять на долгій путь скитанья,
             И хочется сказать спасибо вамъ за все:
             За счастья мигъ, блеснувшій предо мною,
             За я тотъ краткій мигъ, сознаніе мое
             Зажегшій вновь надеждою святою.
             За это прошлое -- еще спасибо вамъ...
             Я вамъ пишу, и сердцу легче стало,
             И мысль моя летитъ въ далекимъ берегамъ,
             Гдѣ, вѣроятно, вы -- царицей бала.
             И кстати ночь прошла. Надъ дремлющимъ селомъ
             Разсвѣтъ встаетъ чуть видной полосою
             И тѣни по степи расходятся кругомъ
                                 Какой-то странной синевою.
             Еще мгновеніе -- и яркій блескъ лучей
             Зальетъ снѣга, алмазами усѣетъ,
             И ночи скучный мракъ и боль въ душѣ моей
             На цѣлый день властительно развѣетъ...
   
             И онъ пришелъ ко мнѣ, желанный мой разсвѣтъ!
             Мнѣ стыдно, что рука моя солгала:
             Я знаю, безъ тебя мнѣ въ мірѣ счастья нѣтъ,
             Мнѣ въ эту ночь лишь гордость диктовала
             Слова намѣренно-небрежнаго письма,
             И я имъ самъ не вѣрилъ ни мгновенья:
             жизнь безъ тебя пуста, какъ мрачная тюрьма,
             Гдѣ каждый новый день -- звено мученья...
             Жить только для тебя, и жить тобой одной,
             Дѣлиться всѣмъ, что жизнь бы намъ послала,
             И вмѣстѣ-бъ пошутить надъ ревностью -- змѣей,
             Которая мнѣ душу истерзала!
             Прости мнѣ, милая: я дольше лгать не могъ,
             Мнѣ въ эту ночь такъ тягостно и больно,
             Что тщетно я борюсь съ собой и -- видитъ Богъ --
                       Признанье вырвалось невольно.
                                                                                             Вл. Ладыженскій.

"Русская Мысль", кн.III, 1893

   
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru