Кузьмина-Караваева Елизавета Юрьевна
Парадоксы церковного сознания

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:

   Мать Мария (Скобцова; Кузьмина-Караваева, Е.Ю.)
   Россия и эмиграция: Жития святых; Религиозно-философские очерки; Ранняя публицистика; Письма и записные книжки
   Москва: Русский путь; Париж: YMCA-Press, 2019.
   

ПАРАДОКСЫ ЦЕРКОВНОГО СОЗНАНИЯ

   Прошло почти полтора года со времени обнародования послания митрополита Сергия, и теперь можно до известной степени учесть его результаты.
   Церковная политика митрополита Сергия вызвала самую разнообразную оценку не только в эмиграции, но и внутри России.
   Здесь, за границей, митрополиту Евлогию удалось с большим трудом, тактом и осторожностью наметить свое отношение к этой политике, подтвердить свою верность патриаршей Церкви и вместе с тем объединить вокруг себя даже многих из тех, кого явно коробила провозглашенная митрополитом Сергием лояльность по отношению к советской власти.
   Если не считать Карловацкую группу епископов, еще ранее отпавшую от общения с патриаршей Церковью и поставившую во главу угла своей церковной деятельности правую политику, то можно смело утверждать, что в результате очень большого напряжения внутреннее единство зарубежной церкви достигнуто, и ее неполитичность подтверждена столь же решительно, как и ее верность патриаршему Престолу.
   В России политика митрополита Сергия вызвала также бурю сомнений и смятений.
   По существу, вопрос об отношении к власти стоит там гораздо ответственнее и серьезнее, так как он определяет собою жизнь каждого дня, пронзает собою каждый шаг.
   Мы уже знаем, что в тихоновской церкви образовался правый раскол, что некоторая часть духовенства и мирян отказалась от общения с митрополитом Сергием.
   Любопытно проанализировать позицию этой группы.
   По существу, видимо, не отказываясь от внеполитической позиции тихоновской церкви, они не приемлют тех выводов, которые делает из этой позиции митрополит Сергий. Принципиальное противление даже не власти, а богоборческим принципам власти они противопоставляют лояльности митрополита Сергия.
   Церковь в катакомбах, церковь в гонении, -- вот, собственно, как они мыслят возможное существование церкви при богоборческой власти.
   И легко себе представить, что психологически такая героическая позиция может быть для многих очень приемлема, так как удовлетворяет известной потребности подвига, которая сейчас очень сильна у церковных людей в России.
   Можно спорить, конечно, на каком пути подвиг труднее: на пути ли смиренного уничижения митрополита Сергия или на пути открытого неприятия его противников. Но это спор лишь принципиальный.
   По существу, позиция оппозиционеров приводит к исключительно парадоксальному положению.
   Вот неприятие лояльности, вот вызов, вот готовность на подвиг и на жертву...
   На самом же деле вызов остается до сих пор незамеченным, подвиг неосуществленным, жертвенность невоплощенной.
   В Воскресенском соборе Петербурга идут торжественные службы оппозиционеров. И в других городах они имеют свои церкви, существуют открыто, одним словом, демонстрация их как бы повисла в воздухе.
   В чем тут дело? На этот вопрос лица, непосредственно знакомые с положением церкви в России, дают такой ответ:
   Дело в противоестественности их положения.
   Искренне и открыто не идя на компромисс с богоборческой властью, по существу, они самым фактом своего существования, самым фактом оформившегося раскола в недрах тихоновской церкви, приносят этой богоборческой власти гораздо больше пользы, чем вреда своим неприятием ее.
   Собственно, если бы их не было, большевикам следовало бы их создать, потому что самый большой успех власти в ее церковной политике заключается в создании все новых расколов и дроблении Тела церковного.
   И немудрено, что сейчас все многочисленные обновленческие "вестники" с восторгом раздувают раскол, -- именно он им и нужен. Любая позиция, законопослушная или нет по отношению к власти, катакомбы или официально признанный Синод, но позиция, принятая всей тихоновской церковью, в одинаковой степени неприемлема для власти. Точно так же и обратно: любой раскол, даже раскол по вопросу об отношении к этой власти, во всяком случае и при всех условиях для власти нужен и полезен.
   Если лояльность митрополита Сергия уничтожила возможность применять чекистские методы в борьбе с церковью, то раскол дал в руки власти новые способы разделения и расслоения своего противника.
   Таким образом, с несомненностью выясняется, что неприятие позиции митрополита Сергия вместо того, чтобы подкреплять позицию противления власти, подкрепляет эту власть самым фактом своего существования.
   Можно сейчас утверждать, что многие представители церковного сознания, фактически принявшие послание митрополита Сергия, по существу, далеко не разделяют его положения. Они просто сознательно взвешивают возможности и идут на выбор: с одной стороны, основная нравственная и духовная сила церковного организма, единство его перед лицом власти и единство несмотря на многие внутренние трудности и непримиримые противоречия, с другой стороны, устранение этих трудностей и противоречий, абсолютная четкость и совершенная непримиримость позиций, но рассыпанное единство, раскол и отказ от всеобъединяющей воли.
   И они, во имя единства, выбирают первое.
   Таков парадокс церковного единства в современной России...
   Выход из него требует исключительной внутренней дисциплины и подчинения своих непосредственных восприятий трудному учету действительности.
   Тихоновская-сергиевская церковь ведет сейчас борьбу не за свое внешнее положение в советском государстве и отнюдь не за отвлеченные принципы, кому-то и как-то более близкие. Борьба, по существу, идет за душу народную, за самое мистическое Тело церковное, за освоение им новых кадров рабочих и крестьян, так или иначе причастных к революции и совершенно непричастных к прежнему историческому опыту церкви. И только в этой плоскости вопрос может быть решен правильно.
   Церковь ничья, церковь принимает в себя исторически данный состав верующих, и ни одно церковное поколение не может навязывать другому свои историко-политические навыки...
   

ПРИМЕЧАНИЯ

   Впервые: Д. 1928. 30 дек. No 17. С. 9-10. Подпись: Е. Скобцова.
   Статья написана как попытка еще раз оценить церковную политику митр. Сергия (Страгородского) и принятую им Декларацию (подробнее о ней см. в примеч. на с. 682). Признавая возможность неоднозначных оценок Декларации, автор поддерживает линию, выбранную митр. Евлогием (Георгиевским).
   Прошло почти полтора года со времени обнародования послания митрополита Сергия, и теперь можно до известной степени учесть его результаты. -- Декларация митр. Сергия была обнародована 29 июля 1927 г.
   Мы уже знаем, что в тихоновской церкви образовался правый раскол, что некоторая часть духовенства и мирян отказалась от общения с митрополитом Сергием. <...> Церковь в катакомбах, церковь в гонении, -- вот, собственно, как они мыслят возможное существование церкви при богоборческой власти. -- Церковная политика митр. Сергия, последствия которой до сих пор далеко не однозначно оцениваются историками, действительно вызвала в Русской церкви новый раскол. Он был связан не только с текстом самой Декларации и с принципиальным несогласием части клира и мирян выказать безоговорочную лояльность богоборческой власти, но и с последующими за Декларацией новыми уступками этой власти: указами сергианского Синода о поминовении властей за богослужением, об увольнении на покой сосланных архиереев, о перемещении вернувшихся из лагерей архиереев в отдаленные епархии. Поэтому часть духовенства, в том числе и весьма авторитетные епископы, и два Патриарших Местоблюстителя митрополиты Кирилл (Смирнов) и Агафангел (Преображенский) оказались в оппозиции к митр. Сергию (Страгородскому). Некоторые из архиереев (подобно митр. Агафангелу) прервали канонические отношения с митр. Сергием и отказывали ему в безусловном административном подчинении; другие (подобно митр. Кириллу) перестали поддерживать с ним не только каноническое, но и евхаристическое общение, хотя и не ставили под сомнение благодати Таинств, совершаемых сергианским духовенством, третьи (подобно епископу Виктору [Островидову]) считали митр. Сергия еретиком.
   Начавшийся раскол, а также тот факт, что оппозиционное сергианству духовенство в первую очередь подвергалось арестам (многие из них прославлены Русской церковью в числе новомучеников и исповедников российских), вызвал явление, получившее название "Катакомбная церковь", когда оставшееся на свободе "оппозиционное" духовенство нередко переходило на нелегальное положение и тайно совершало богослужения в частных домах.
   В Воскресенском соборе Петербурга идут торжественные службы оппозиционеров. -- Санкт-Петербургский собор Воскресения Христова, или храм Спаса на Крови (на канале Грибоедова), с конца 1927 г. и вплоть до закрытия храма был центром "иосифлянства" -- последователей ленинградского митрополита Иосифа (Петровых), отвергавшего Декларацию митр. Сергия. Настоятелем храма был один из лидеров иосифлянского движения прот. проф. Василий Верюжский (1874-1955). 30 декабря 1927 г. он был запрещен в служении епископом Петергофским Николаем (Ярушевичем), но запрещения не признал и продолжал служить в соборе. О. Василий был арестован 3 декабря 1929 г. (т.е. через несколько дней после появления этой статьи), приговорен к 10 годам лишения свободы, в 1932 г. оставшийся срок был заменен ссылкой. В октябре 1930 г. президиум ВЦИК постановил закрыть храм.
   
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru