Кузьмина-Караваева Елизавета Юрьевна
Основы новых идеологий

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:

   Мать Мария (Скобцова; Кузьмина-Караваева, Е.Ю.)
   Россия и эмиграция: Жития святых; Религиозно-философские очерки; Ранняя публицистика; Письма и записные книжки
   Москва: Русский путь; Париж: YMCA-Press, 2019.
   

ОСНОВЫ НОВЫХ ИДЕОЛОГИЙ

   В номере 2510 "Последних новостей" напечатана передовая, чтение которой не может не вызвать чувства удовлетворения. Посвящена она опять психологии детей, но на этот раз вопрос рассматривается более углубленно и в статье не чувствуется стремления свести все к приклеиванию правых или левых ярлычков. Удовлетворение вызывает не только это углубление вопроса, но и та реальная тревога, которая чувствуется в признании "Последними новостями" симптоматического значения за идеологическими бурлениями молодых.
   Попытаюсь разобрать основные моменты непонимания "отцов и детей".
   У тех, кто говорит сейчас от имени отцов всех толков и всех направлений, слабо выражено ощущение пережитой грани, мало чувства того, что они присутствовали при историческом срыве целой эпохи. Они, -- органические эволюционисты и не склонны воспринимать русскую революцию как революцию, проникшую во все стороны русской жизни и русского духа. Для "Последних новостей" "толстый слой новых идеологических споров похоронил идеологически споры славянофилов и западников", "человеческая мысль вообще не остается стоять на одном месте", а "человеческая наука постепенно меняет самые основы тех или других идеологий". Другими словами, -- постепенно меняясь в течение всего XIX века и в первой половине XX века, мы так же постепенно будем меняться и в дальнейшем.
   Тут одна основная историческая ошибка. В XIX веке мы могли меняться постепенно, потому что так же постепенно менялся и объект нашего наблюдения -- русский исторический процесс. Но революция совершенно исключила возможность такой "постепенности" в идеологических процессах. Она выдвинула все вопросы во всей их остроте заново, и она образовала и еще образует колоссальные сдвиги и разрывы в эволюционном ходе русской общественной мысли. Все, кто созрел именно в этот период, совершенно иначе подходят к идеологическим вопросам. В этом отношении молодые начинают с состояния "не помнящих родства" и только некоторыми усилиями восстанавливают свою генеалогию, в большинстве случаев более связанную с дедами и даже прадедами, чем с отцами.
   Несмотря на поправку, внесенную в мое построение "Последними новостями", я все же думаю, что определение идеологических основ мышления более характерно для XIX века, чем для XX. В самом деле, что можем мы тут сравнить с обостренными идеологическими спорами славянофилов и западников, с историософскими построениями Соловьева и Достоевского?
   Ведь в XX веке в этой области мы имеем только "Вехи" и "Проблемы идеализма", влияние которых хотя и доказательно, но во всяком случае и по теме, и по отклику на нее, -- достаточно ограниченно. В свое время участники "Вех" были "белыми воронами", и, может быть, только сейчас они имеют возможность жать то, что сеяли тогда. Все, что характерно для поколения отцов, не было заражено пафосом идеологических тем. Они были слишком втянуты в реальную политику, чтобы делать ударение на чем-нибудь другом. И чтобы уничтожить всякое подозрение в том, что я тенденциозно стремлюсь бросить тень на отцов, утверждая их историософскую закостенелость, я приведу пример двух общественных деятелей, принадлежащих к поколению отцов и сумевших найти новый язык и преодолеть эту закостенелость. Характерно, что оба они принадлежат к левому лагерю русской общественности. Это Фондаминский и Степун. Вот два человека, которых не надо переводить детям и которые не нуждаются в переводчике, чтобы понимать детей. И любопытно, что "не в порядке самообразования", а в порядке подлинного созвучия они обращены к тем идеологическим спорам, которые, по мнению "П<оследних> н<овостей>", похоронены под грузом новых споров, -- к славянофилам, западникам, Достоевскому, Герцену, Соловьеву.
   Попробуем по существу разобраться в основных противоречиях психологических типов отцов и детей. Попробуем определить, что отвергают дети и в чем их связь с XIX веком.
   В первую очередь для детей сейчас совершенно не убедительны все утверждения позитивизма, рационализма и материализма. Это то, что для них никак и ни в какой мере "не звучит". И тут приходится признать коренной разрыв с господствующей частью русской дореволюционной мысли, которая, как правило, была несомненно позитивистична, рационалистична и материалистична.
   Дети если не всегда имеют точно оформленный религиозный фундамент своего миросозерцания, то вообще, как правило, гораздо ближе к идеалистическим направлениям философской мысли, чем к материалистическим. Они чаще метафизики, чем позитивисты. Их душевный склад эмоционален и интуитивен, а не рационалистичен. Зачастую же дети просто религиозны, более того, -- осознают свою принадлежность к Церкви, легко и свободно определяют себя как православные. Тут разрыв с отцовской традицией очевиден. И тут неизбежно говорить о возврате к славянофильским поискам "целостного мировоззрения", -- видимо, не похороненного под грудой других споров и миросозерцании, -- и тем более не похороненного, что на протяжении всего XIX века такое целостное миросозерцание было именно только у славянофилов. (С другой стороны, оно есть, конечно, у русских коммунистов.)
   Надо признать, что эти поиски детей не всегда увенчиваются успехом. Этим объясняется правильное наблюдение "П<оследних> н<овостей>", что "у евразийцев сильно побледнела религиозная сторона их конструкций. Тактика отодвинула на второй план идеологию". Другими словами, им не удалось создать целостного миросозерцания, связанного органически, а пришли они только к механическому соединению разных его частей. Но задача эта стоит перед современной молодежью и сообщает пафос ее исканиям.
   Второе положение, характерное для них, -- это утверждение абсолютной и максимальной самобытности русского исторического процесса. Опять-таки коренное различие с отцами. Не всегда это утверждение самобытности является утверждением чего-то положительного, но всегда -- утверждением неизбежного.
   Для отцов, например, русская Государственная дума была хоть плохеньким, а все же западным парламентаризмом, который мог доэволюционировать и до хорошего западного парламентаризма. Для них Таврический дворец на Шпалерной был реальностью, а Распутин на Гороховой был искажением этой подлинной реальности. Так же большевицкий марксизм был для них реальностью, а большевицкая разиновщина -- искажением этой реальности и т.д.
   У детей не слишком определенное восприятие подлинной реальности и распутиновщины и разиновщины, чтобы они могли чувствовать себя хоть и отставшими, но все же на широкой европейской дороге.
   Вот, значит, второе коренное различие.
   И наконец, -- третье.
   Это вера в мессианство русского народа. Тут традиции очень точные. Идут они от Достоевского и через Блока. И конечно, противоречат настроениям отцовского большинства, которое всегда чувствовало свой народ и себя только как второсортных европейцев.
   Из всего сказанного можно вывести, какие направления русской мысли же имеют сейчас наследников в так называемых новых течениях. Это главным образом две разновидности русского крайнего западничества, -- позитивистичного, -- материалистичного и рационалистичного, -- это русский классический либерализм и умеренный марксизм, меньшевизм.
   И в разных сочетаниях возрождаются сейчас все учения русских мыслителей, направленные к раскрытию русского религиозного пути, к поискам целостного миросозерцания, к встрече с самобытным и несущим мессианское задание русским народом. Другими словами, сейчас совершенно актуальны и современны многие положения славянофилов и многие положения русских народников. Сейчас молодежь празднует именно их праздник.
   Если же, по традиции, говорить о правизне и левизне, -- то тут существуют различные комбинации: одни могут считать правильными традиции московской теократии (правые), другие могут увлекаться, вслед за Герценом, идеями Новгородского веча (демократы), третьи -- видеть самобытность и мессианство русской культуры в грандиозном размахе русского коммунизма (большевиствующие).
   Но все это признаки вторичные, еще до конца не выявленные. Выявлено же, -- религиозное обоснование миросозерцания, утверждение самобытности русского исторического процесса и вера в мессианскую роль русского народа.
   Чтобы уничтожить всякий повод к недоразумению и к чтению в сердцах, я должна оговориться, что все, написанное мною, является лишь сводкой наблюдений. Никаким "гидом" для детей в страну отцов или отцов в страну детей я не собираюсь быть.
   Но, подчеркивая прежний свой вывод, -- что это идеологическое бурление может лечь в основу и очень правых и очень левых программ, -- я лично высказываю полную уверенность, что одною из таких программ будет программа, утверждающая основы народоправства в полном их объеме и тесно связанная с идеями народничества, программа, стоящая под знаком идеи человеческой личности и свободы.
   Для этого утверждения имеются следующие данные: трудно тем, кто утверждает мессианское предназначение русского народа, -- лишать его и права на решение собственной судьбы и устроение собственной жизни. И трудно тем, кто считает русскую историю самобытной, идейно не связаться с такими же утверждениями народников.
   Конечно, этим не исчерпывается возможность образования программ и на других началах. Я знаю, что диктаториальные настроения новых (евразийцы) очень сильны. Так же сильна некоторая зачарованность могуществом большевизма.
   Но мне думается, что если "Последние новости" правы и в своем существе каждое мировоззрение несет обыкновенно возможность какого-нибудь одного "предпочтительного политического толкования", -- то таковым и будет в конечном счете толкование, связанное с идеями народничества и народоправства.
   

ПРИМЕЧАНИЯ

   Впервые: Д. 1928.11 февр. No 1326. С. 3. Подпись: Е. Скобцова. Статья является откликом на передовицу "Последних новостей" (см.: Б.п. Ни правое, ни левое // ПН. 1928. 5 февр. No 2510. С. 1), ставшую, в свою очередь, полемическим ответом на статью Е.Ю. Скобцовой "По поводу" (см. выше).
   Отклики: Б.п. Молодежь и национализм // ПН. 1928. 16 февр. No 2521. С. 1; Талин В.И. Деды, отцы и дети // Там же. С. 2.
   В номере 2510 "Последних новостей" напечатана передовая, чтение которой не может не вызвать чувства удовлетворения. Посвящена она опять психологии детей, но на этот раз вопрос рассматривается более углубленно и в статье не чувствуется стремления свести все к приклеиванию правых или левых ярлычков. -- Тема "отцов и детей", поднятая статьями Е.Ю. Скобцовой, вызвала оживленную газетную дискуссию между "Днями" и руководимыми П.Н. Милюковым "Последними новостями", ярче всего представляющими лагерь "отцов" и, естественным образом, реагирующими на предъявленное "отцам" обвинение в "закостенелости". В передовице "Последних новостей" (см: Б.п. Ни правое, ни левое. С. 1), с отсылки к которой начинается данная статья, полемический выпад предварялся согласием с тем, что "госпожа Скобцова углубляет вопрос и доказывает, что суть не в политических программах, а в "идеологических настроениях"".
   Для "Последних новостей" "толстый слой новых идеологических споров похоронил идеологически споры славянофилов и западников", "человеческая мысль вообще не остается стоять на одном месте", а "человеческая наука постепенно меняет самые основы тех или других идеологий". Другими словами, -- постепенно меняясь в течение всего XIX века и в первой половине XX века, мы так же постепенно будем меняться и в дальнейшем. -- Методологическая отсылка к позитивистской науке как единственному способу познания мира, характерная для позиции П.Н. Милюкова, станет одним из принципиальных оспариваемых моментов не только в этой, но и в других дискуссиях Е.Ю. Скобцовой с "Последними новостями". Так же как и противопоставление живой "пореволюционной" реальности идеологической картине "отцов", в своей эволюционистской "постепенности" нечувствительных к пережитому страной историческому срыву, отделяющему пореволюционное от дореволюционного.
   Ведь в XX веке в этой области мы имеем только "Вехи" и "Проблемы идеализма", влияние которых хотя и доказательно, но во всяком случае и по теме, и по отклику на нее, -- достаточно ограниченно. -- Сборники, обозначившие переход целой группы талантливых русских философов с позиций марксизма на позиции религиозно-философской направленности, положившие начало расцвету русской религиозной мысли XX в. Сборник "Проблемы идеализма" был издан Московским психологическим обществом в 1902 г., в него вошли статьи С.Н. Булгакова, E.H. Трубецкого, П.Б. Струве, H.A. Бердяева, С.Л. Франка, С.Н. Трубецкого, П.И. Новгородцева и др. Сборник "Вехи" вышел в Москве в 1909 г., посвящен теме русской интеллигенции; в него вошли статьи М.О. Гершензона, H.A. Бердяева, С.Н. Булгакова, П.Б. Струве, С.Л. Франка и др.
   Это Фондаминский и Степун. -- О И.И. Фондаминском и Ф.А. Степуне см. примеч. на с. 686 и 656 соответственно.
   ...на протяжении всего XIX века такое целостное миросозерцание было именно только у славянофилов. -- См. выше работу Е.Ю. Скобцовой "А. Хомяков", в основу которой легла как раз идея цельности мировоззрения A.C. Хомякова, целостного взгляда на жизнь.
   Для них Таврический дворец на Шпалерной был реальностью, а Распутин на Гороховой был искажением этой подлинной реальности. -- Таврический дворец, расположенный в Санкт-Петербурге по адресу: ул. Шпалерная, 47 (архитектор И.Е. Старов), был местом заседания Государственной думы. Г.Е. Распутин жил по адресу: ул. Гороховая, 64.
   Это вера в мессианство русского народа. Тут традиции очень точные. Идут они от Достоевского и через Блока. -- Связь идей о мессианстве русского народа с именем А. Блока обусловлена в представлении матери Марии даже не столько высказанными поэтом мыслями о судьбах России и пути ее народа, сколько самой фигурой поэта, не отделившего своей судьбы от трагической судьбы всей России, добровольно "сгоравшего" вместе с ней и за нее и такой жертвой приобщившегося к искупительным страданиям России и искупительным страданиям самого Христа. Подробнее о таком восприятии поэта матерью Марией см. в ее воспоминаниях "Встречи с Блоком" в первой книге этой серии (ММ, К-К, 2012. С. 73-93). См. также об этом: Ликвинцева Н.В. Воспоминания и художественная проза матери Марии. Начало пути // Там же. С. 24-26.
   ...я должна оговориться, что все, написанное мною, является лишь сводкой наблюдений. Никаким "гидом" для детей в страну отцов или отцов в страну детей я не собираюсь быть. -- См. в указанной передовице: "Нам остается только обратить внимание этих "детей" на то, что, судя по разобранной здесь статье, г-жа Скобцова -- плохой гид в тех потемках, куда они забрались".
   
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru