Кузьмина-Караваева Елизавета Юрьевна
Религия и демократия

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:

   Мать Мария (Скобцова; Кузьмина-Караваева, Е.Ю.)
   Россия и эмиграция: Жития святых; Религиозно-философские очерки; Ранняя публицистика; Письма и записные книжки
   Москва: Русский путь; Париж: YMCA-Press, 2019.
   

РЕЛИГИЯ И ДЕМОКРАТИЯ

   В рядах русской демократии за рубежом {Зная, что не только за рубежом, но и в самой России много думают сейчас на религиозные темы, мы помещаем эту интересную статью, которая может дать повод к изложению других точек зрения по тому же предмету (примеч. ред. "Дней").} приобрел большую остроту вопрос о возможности сочетания религиозной настроенности с демократическими политическими взглядами.
   И в постановке, и в самом существе его лежит целый ряд противоречий и соблазнов.
   Для позитивиста требования, предъявляемые демократии, -- стать религиозной -- являются проявлением какого-то внутреннего процесса духовной пореволюционной реакции, для мистика, -- антирелигиозная демократия упирается в тупик большевизма.
   А между тем можно сказать, что всякий теизм, так же как и всякий атеизм, -- может быть воспринят религиозно и антирелигиозно.
   Дело не в системе, а в том, где воспринимающий ее человек ставит ударение.
   Нерелигиозный христианин с точки зрения религиозного это тот, о котором сказано: "блажени еже естеством законное творят".
   Теперь о социализме. Социализм, как и всякая другая система мышления, может восприниматься научно и религиозно.
   Можно считать социализм только наиболее целесообразной системой разрешения вопроса человеческого общежития.
   Можно, с другой стороны, подходить к социализму с точки зрения религиозной. И сделать пафос социализма пафосом религиозным, истинность его, -- не истинностью соотношений, а истиной безотносительной, абсолютной.
   Тут подлинное острие вопроса: является ли социализм религией, при воплощении своем дающей социалисту подлинное "ныне отпущаеши", или же возможен и правилен для социалиста подход к нему не религиозный, а философско-научный.
   Если социализм, -- религия, -- то естественно, что в одном человеке немыслимо сосуществование двух религий. Если социализм, -- научная рабочая гипотеза политического и социального строительства, -- то он может уживаться в одном человеке с религиозным отношением к материалистической философии, в другом -- с религиозным отношением к христианству и т.д.
   Но могут ли религиозные социалисты психологически примириться с -- нерелигиозными, решить вместе с христианством, что они "естеством законное творят"?
   Для этого необходима уверенность, что никакая религия не обеспечивает соответственный подход к политико-социальным вопросам. То есть православие не делает человека ни реакционером, ни радикалом; позитивизм не синоним либерализма, а может сочетаться с реакционностью и т.д.
   Примеры этому дает жизнь: Победоносцев был христианин, Каляев был христианин. И обратно -- какой-нибудь Муссолини не менее чужд христианству, чем революционер-позитивист.
   Таким образом, отсутствие внутренней связи любой религии с любой политико-социальной доктриной совершенно очевидно. А из этого с неизбежностью вытекает необходимость для религиозного социалиста принимать социалиста, имеющего другую религию, на основе положения, что "блажени еже естеством законное творят".

* * *

   Это принципиальное разрешение вопроса. Но практически дело этим не исчерпывается.
   Во-первых, практически, анализируя все выступления лиц, призывающих русскую демократию стать религиозной, надо заметить, что вообще "стать религиозным" -- без объекта этой религиозности, -- нельзя. Следовательно, нам приходится говорить о призывах примкнуть к какой-то определенной религии.
   Отсутствие у призывающих внимания к "социалистической религиозности", столь характерной для русской демократии, говорит за то, что подлинным пафосом этих призывов является не социалистическая религиозность. И я думаю, что тут, не останавливаясь даже на более глубоком анализе, можно смело говорить не только о христианской, но и конкретнее, -- о православной религиозности.
   К этому приводит и сочетание прилагательных: "национальный и религиозный" -- то есть оба понятия не вновь создаются, а даны историческим прошлым; в этом центр борьбы, начатой "Современными записками" за идею равенства; наконец, в этом заключается единственно возможное толкование теории Степуна о путях демократии в будущем.
   А говоря о православии, надо включать в это понятие воспоминание о всех исторических навыках, сопутствующих ему. Это подчеркивает многие трудности и соблазны, стоящие перед православным социалистом.
   Православие, как совершенно стройная и законченная система догматов, верований и обрядов, является чем-то абсолютно самодовлеющим, может воспринимать себя только безотносительно, как полноту божественного откровения.
   Вступив на путь христианства, придя далее к необходимости своего во-церковления, человек ни психологически, ни догматически, ни логически не может толковать православия и Церкви по-своему. Ни одна йота Писания не может быть изменена. Православие не допускает никакого ревизионизма со стороны отдельных верующих, так как оно воспринимает себя как божественное откровение, а толкование этого откровения относительно церковного авторитета принадлежит по праву, -- не человеческому, а божественному, -- только всей Церкви, Телу Христову в лице Вселенских соборов. Преемство благодати принадлежит исключительно в полной мере рукоположенному священству.
   Все остальное, все высказывания, близкие по духу православию, -- все же являются чем-то "около" православия, а не православием.
   С точки зрения православного догматизма неоспоримо, что православие молчит со времен последнего церковного собора, фактически оно может повторять только то, что было тогда, много веков тому назад, сказано. Мистическая истина его целиком исчерпывается Символом веры.
   Исторически же неоспоримо, что многовековое отсутствие общения всего Тела Христова, а еще более, -- двухсотлетнее пребывание Русской церкви в параличе, секуляризация ее Петром Великим, в виде создания Синода, обер-прокурора и т.д., -- прервало внутренний процесс церковного развития, ввело церковную жизнь сначала в состояние окостенения, а потом в летаргический сон, подменило церковную практику, -- чрезвычайно рискованными и соблазнительными заданиями светской власти.
   Из исторического нашего прошлого нельзя выкинуть ни того, как покорно подчинилась Православная церковь надругательству над нею Петра Великого, ни служебной ее роли при самодержавии, ни, наконец, позорного отношения Синода к Распутину, ни епископа Варнавы, ни многого другого, достаточно всем известного, чтобы не повторять.
   Замалчивать и забывать этого тоже нельзя.
   Церковь, -- Тело Христово, -- замолчав, оказавшись в параличе, -- в исторической практике своей приняла и разделила грехи всех действующих на исторической арене сил, -- и этим поставила каждого церковного человека в положение соблазнительное и безвыходное.
   Нельзя думать, что церковное обновление 1917 года сразу не только залечило все раны, но и заполнило исторически мертвый период двух веков или персонально переродило всех носителей церковного авторитета.
   Можно только сказать, что начался обновляющий процесс, что многие грехи осознаны и неповторимы, что 1917 год был только начальной датой возрождения.
   А так как Церковь по природе своей абсолютна и церковное тело есть Тело Христово, а вне его православному человеку быть нельзя, -- то православный человек только и может быть в данной эмпирической церкви, со всеми ее историческими недостатками, за двести лет отставшей от исторического пути русского народа.
   Все это соблазн, -- соблазн и внешний, и внутренний. Внешний, -- потому что со стороны не понять сочетания православного общественника и Карловацкого собора, внутренний, -- потому что это несоответствие ведет все наше неоправославие по излишне поспешному пути, заставляет его новаторствовать по правилам мирской, а не церковной жизни.

* * *

   Но эти практически возникающие противоречия связаны с двумя основными ошибками, данными нам историей.
   Со стороны религиозного православия ошибка заключается в том, что многовековое подчиненное государству состояние церкви заставило ее срастись с целым рядом чисто государственных и политических задач русского самодержавия. Если сейчас самодержавия нет, а в России, под влиянием новой политической обстановки, церковная жизнь сумеет окончательно освободиться от светских заданий, -- (об этом я судить не берусь), -- то здесь, за границей, остались у носителей церковного авторитета старые политико-государственные навыки, известное злоупотребление церковной авторитетностью в пользу подкрепления общественно-политических позиций.
   Собор в Карловцах, провозгласивший необходимость монархии в России, -- самый тому яркий пример. Да и вообще за примерами дело не станет.
   Но это, -- не тема данной статьи. Я ограничусь только указанием, что для истинного церковного сознания все попытки оправдать любой светский меч силою церковного авторитета кажутся не только кощунственными, но и направленными прямым ударом против церкви.
   Уже история создала огромную трудность в проведении грани между тем, что говорит Православная церковь как таковая, так сказать ex cathedra, и что говорят отдельные ее представители, приписывая церкви свое мнение в вопросах, ей органически чуждых.
   Практика заграничного православия, вместо того чтобы избегать этих трудностей, стремится продолжить миновавший двухсотлетний период и связать церковь с известной политической идеологией.
   Со стороны социалистической общественности ошибка заключается также в известном историческом навыке. Многолетняя борьба, требовавшая колоссальных жертв, полного отречения от личной жизни, крови и смерти, способствовала в высшей мере религиозному восприятию социализма.
   Историческая обстановка, способствовавшая созданию этого религиозного отношения к политической и социальной борьбе, вскормила совершенно естественную ревность, потребовала от человека, идущего на общую работу, его всего целиком.
   И в этом отношении говорить о нерелигиозности русской демократии совершенно невозможно. Сама революция была воспринята русской демократией как самое подлинное религиозное "ныне отпущаеши".

* * *

   Таким образом, ошибки как бы заходили одна на другую. Религия была слишком общественно-политична, а общественность была слишком религиозна.
   Дальнейшие пути церкви и общественности, несмотря на неопределенность современного положения вещей, все же как будто намечаются с достаточной ясностью.
   Отмежевание церкви от задач современного русского государства и полоса церковных гонений в Советской России дает право надеяться на окончательное очищение церкви от чуждых ей политико-общественных заданий. Ни грехов самодержавия, ни грехов советской власти церковь разделять не захочет.
   В области общественной, если истории суждено идти путем нормального развития, несомненен выход социализма на широкую дорогу государственного строительства.
   В Европе социализм живет уже трезвой, -- пусть и полной борьбы, -- жизнью.
   Каков бы ни был оборот вещей в России, сколько бы лет еще ни пришлось большевикам владеть ею и какая бы новая реакция ни явилась на смену -- трудно допустить мысль, что исторический путь русского народа так или иначе не выпрямится и не остановится на планомерном развитии демократических начал.
   Доказывать это положение не входит в задачу данной статьи. Во всяком случае лишь нормальное развитие русской истории в недалеком будущем может вывести русский социализм на путь планомерной работы, а не срывов, не подвигов, не гибели.
   Путь же нормальной работы, -- это путь, лишенный религиозного пафоса подпольного периода, это путь защиты своих очередных позиций, трезвого взвешивания сил и обстановки, учета реальных возможностей, -- стратегии и тактики, а не жертвы и подвига.
   В этом залог разделения и обособления, -- очищения двух чуждых друг другу областей.
   И говорить о религиозной демократии, как говорит Степун, нельзя уж потому, что наше прошлое, -- это именно религиозная общественность и занятая общественно-политическими заданиями церковь.

* * *

   Мне кажется, что все современные споры о религиозной общественности вполне <разрешимы:> в каждой отдельной человеческой личности должны найти себе полное развитие все способности, заложенные в человеческом духе.
   Каждый человек должен уметь возвыситься до религиозного пафоса и религиозного проникновения в жизнь. Каждый человек должен найти в себе силу и цепкость для планомерной общественной работы. И наконец, каждый человек должен трезво и осторожно войти в мир научного восприятия жизни.
   Но это относится только к каждому отдельному человеку.
   В жизненном строительстве всех отдельных областей должно быть какое-то очень тщательное расчленение, иначе кроме неудачного исполнения чужих заданий ни одна область ничего не даст.
   Таким образом, выводом из всего сказанного должно быть положение: не следует вносить корректив религии в общественную работу как таковую. Положение это обосновывается, с одной стороны, интересами Церкви, приниженной и профанируемой заданиями человеческого общежития. С другой стороны -- интересами общественности, совершенно не сочетаемыми со всегда абсолютными и непререкаемыми положениями Церкви.
   Не надо думать, конечно, что общественная работа тем самым низводится до степени какого-то ремесла и лишается своего внутреннего стержня. У общественности есть свой пафос, ей органически присущий и от нее неотделимый. Дело тут в разнице путей, а не достижений.
   Образно пояснить эту мысль можно было бы ссылкой на два ряда понятий, -- церковных и общественных: задача человечества с точки зрения Церкви, -- "соборная работа людей -- братьев для воплощения Богочеловечества". В переводе на язык общественности это звучит немного иначе: "коллективная работа людей единомышленников для создания подлинной демократии".
   

ПРИМЕЧАНИЯ

   Впервые: Д. 1925. 9 окт. No 822. С. 2-3. Подпись: Юрий Данилов. Переизд.: ММ 1, 1992. С. 275-285. Текст дан по рук.
   Другие источники: рук. (автограф), б.д. (БАР. Mother Maria Papers. Box 1); авторизованная маш., со следами авторской правки. Подпись: Юрий Данилов. Внизу приписка рукой автора с расшифровкой подписи и адресом: М-те Scobtsoff, Villepreux (S et O), France. Заголовок: Православие и демократия (первоначальный вариант названия "Религия и демократия" зачеркнут и исправлен рукой автора) (ГАРФ. Ф. 5878. Оп. 1. No 89, из архивных материалов газеты "Дни"). Дата получения редакцией "Дней": 23 марта 1925 г.
   Текст существует в трех вариантах: первичном -- рук., по которой статья была переиздана в двухтомнике "YMCA-Press"; несколько сокращенный и обработанный автором текст, посланный в марте 1925 г. в редакцию газеты "Дни" (маш.); и окончательный вариант текста, опубликованный в газете (значительно сокращенный, но вместе с тем обладающий более четко выверенной композицией и более емкими формулировками, выражающими основную мысль автора). Мы печатаем текст по первопубликации; но все значимые отрывки текста, не вошедшие в окончательный вариант статьи и имеющиеся в маш. и в рук., приводятся в примечаниях.
   Статья написана как реакция на доклад Ф.А. Степуна "О старых грехах и новых задачах русской демократии", прочитанный им 5 марта 1925 г. в Республиканско-демократическом объединении, и вызванные им прения с участием H.A. Бердяева, И.А. Бунина, М.А. Вишняка, П.Н. Милюкова и др.
   О прениях по докладу см. передовицу "Последних новостей": Б/п. Демократия и религия // ПН. 1925.6 марта. No 1492. С. 1. Статья изначально написана в полемическом стиле и содержит критический разбор как заявленной в докладе позиции Ф.А. Степуна, так и позиции его главного оппонента в состоявшихся прениях H.A. Бердяева. В окончательном варианте статьи вместо полемического тона звучат уже взвешенные авторские размышления о соотношении политики и религии и о разграничении между двумя этими сферами.
   Вместо: В рядах русской демократии за рубежом ~ целый ряд противоречий и соблазнов. -- в маш. было: Эта зима в Париже характеризуется повышенным интересом к вопросам религиозным. Очень показательны в этом отношении доклады, прочитанные Ф.А. Степуном, и вызванные ими прения с участием Бердяева, Бунина и др. Один из этих докладов, -- "Грехи демократии в прошлом и пути ее в будущем", -- вызывает особенный интерес. По мнению Степуна, грехи демократии, -- это ее антирелигиозный и антинациональный подход к революции, соответственно с этим и пути ее в будущем должны быть окрашены религиозным и национальным восприятием жизни.
   Как бы в доказательство, что такое отношение к своим задачам у многих демократов уже существует, имел место на следующий день после степуновского доклада спор о возможности сочетания православия и социализма. Спорили: с одной стороны, социалист старого позитивного направления, для которого религия, православие, -- это воинствующий клерикализм, поповщина, -- с другой стороны, социалист, считающий, подобно Степуну, что будущее русской демократии в сочетании ее с религиозным, православным началом.
   Нечего говорить, что основным в этом споре была разница языков.
   Но не только то, что люди говорят на разных языках и не могут до конца понять друг друга, создает остроту и болезненность вопроса, айв существе его лежит ряд противоречий и соблазнов.
   Эта зима в Париже характеризуется повышенным интересом к вопросам религиозным. -- Посвященная полемике по докладу передовица "Последних новостей" также начинается с характеристики сезона: "Заметной чертой текущего русского сезона в Париже является выступление течения, ранее здесь не представленного. Это течение -- религиозно-философское, представители которого, H.A. Бердяев и другие, раньше выступали в Берлине" (В/п. Демократия и религия. С. 1).
   По мнению Степуна, грехи демократии, -- это ее антирелигиозный и антинациональный подход к революции, соответственно с этим и пути ее в будущем должны быть окрашены религиозным и национальным восприятием жизни. -- Безымянный автор статьи в "Последних новостях" так передает позицию Степуна: "По Степуну... демократия может исправиться и наполнить демократические формы новым национально-религиозным содержанием. В русской современности г. Степун даже усматривает положительные признаки наступающего переворота. Он видит их в 1) чувстве ответственности русской интеллигенции, 2) в традиции идеалистического творчества (тут, разумеется, очевидно, славянофильская традиция) и 3) в демократическом стиле теперешней русской жизни" (Там же).
   После: Нечего говорить, что основным в этом споре была разница языков, -- в рук. было: точно такая же разница, как на докладе Степуна разница языков у Степуна и Бердяева, с одной стороны, и Милюкова и Вишняка, -- с другой.
   Подробно тему разницы языков мать Мария развивает в статье "Два языка" (см. ниже).
   Вишняк Марк Вениаминович (1883-1976) -- юрист, публицист, правый эсер, член и секретарь Учредительного собрания. Один из издателей крупнейшего эмигрантского литературного журнала "Современные записки". В эмиграции с 1919 г.
   Вместо: А между тем можно сказать, что всякий теизм, так же как и всякий атеизм, -- может быть воспринят религиозно и антирелигиозно. -- в маш. было: И на этом основании, прежде чем говорить о том, какой путь правильнее, необходимо вскрыть некоторые внутренние предпосылки вопроса.
   Я подойду к вопросу религии сначала извне, чтобы быть точнее. Путь к религии извне, -- это путь философии. Каждая философская система покоится на известной недоказуемой предпосылке. Примерами таких недоказуемых предпосылок могут служить: "кратчайшее расстояние между двумя точками есть прямая линия", "я мыслю, следовательно, я существую", "в начале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог".
   Любую философскую систему, религию или науку можно свести к одной или нескольким таким недоказуемым предпосылкам. Иными словами, всякая философия определяется первым высказыванием философа. Вся дальнейшая система -- только логический вывод из этого первоначального высказывания.
   В этом смысле слова всякая наука может стать религией и всякая религия может быть воспринята как научная система. Религия не всегда предполагает Бога, -- от пантеизма переход к атеизму очень легок.
   Можно религиозно-фанатически проводить в своей внутренней жизни положение, что кратчайшее расстояние между двумя точками -- прямая линия, можно быть натуралистом чисто религиозным, -- ас другой стороны, можно принять евангельские истины рационалистично, наукообразно, -- быть антирелигиозным христианином.
   ..."я мыслю, следовательно, я существую"... -- "Cogito ergo sum" (лат.), утверждение французского философа Рене Декарта (1596-1650), появляющееся в его "Рассуждении о методе" (1637). Декарт считал эту истину первичной и самоочевидной достоверностью, составляющей фундамент любого позитивного знания.
   После: "я мыслю, следовательно, я существую", -- в рук. было: "я знаю, что я ничего не знаю"...
   "Я знаю, что я ничего не знаю" -- выражение, приписываемое древнегреческому мудрецу и философу Сократу (ок. 469 - 399 до н. э.).
   ..."в начале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог". -- См.: Ин 1:1.
   Вместо фразы в маш.: можно быть натуралистом чисто религиозным, -- а с другой стороны, можно принять евангельские истины рационалистично, наукообразно, -- быть антирелигиозным христианином. -- в рук. было: можно быть натуралистом, чисто религиозным, верящим в первоначальный атом, в протоплазму, как религиозный христианин верит в то, что "в начале было Слово". И с другой стороны, к евангельским истинам можно подойти рационалистично, считать христианскую мораль истинным законом моральных взаимоотношений людей, Христа -- величайшим человеком, мыслителем, новатором и философом, -- быть антирелигиозным христианином.
   ..."блажени еже естеством законное творят". -- Церковнославянская цитата: "егда бо языцы, не имуще закона, естеством законная творят, сии, закона не имуще, сами себе суть закон" (Рим 2:14). В синодальном переводе: "ибо когда язычники, не имеющие закона, по природе законное делают, то, не имея закона, они сами себе закон..."
   После: системой разрешения вопроса человеческого общежития, -- в маш. было: наукой устроения человечества.
   Вместо: Можно, с другой стороны, подходить к социализму с точки зрения религиозной. -- в маш. было: Можно, с другой стороны, воспринимать социализм как религию человечества, как Царство Божье на земле, при наличии которого никакого Царства Божьего на небе не нужно.
   ...является ли социализм религией, при воплощении своем дающей социалисту подлинное "ныне отпущаеши"... -- "Ныне отпущаеши..." -- приводимая в Евангелии молитва Симеона Богоприимца, произнесенная им в Иерусалимском храме в день Сретенья. См.: Лк 2: 29-32. Вошла в состав богослужебных песнопений христианской церкви, в частности, используется в составе православной Вечерни.
   Вместо: Если социализм, -- научная рабочая гипотеза политического и социального строительства, -- то он может уживаться в одном человеке с религиозным отношением к материалистической философии, в другом -- с религиозным отношением к христианству и т.д. -- в маш. было: Если социализм научная рабочая гипотеза политического и социального строительства, то он в различных людях может уживаться с любой религией.
   Говоря, что к каждой философской системе можно подойти религиозно и научно, я тем самым утверждаю, что и подход к социализму может быть тоже и религиозный, и научный.
   Пример отношения русской социалистической демократии к революции говорит именно о религиозном восприятии социализма. В этом отношении Степун не прав, утверждая, что демократия была антирелигиозна и потому легкомысленно отнеслась к революции. Для демократии революция была подлинным "ныне отпущаеши", подлинным сретеньем, -- которое, по существу, не может омрачаться даже предвиденьем грядущей Голгофы. Когда Мережковский говорил о революции как ипостаси Божества, то и в этом отражалось религиозное восприятие ее русской демократией.
   Когда Мережковский говорил о революции как ипостаси Божества... -- Мережковский Дмитрий Сергеевич (1865-1941) -- писатель, религиозный философ, один из организаторов петербургских Религиозно-философских собраний и журнала "Новый путь". Автор романных трилогий "Христос и Антихрист", "Царство Зверя", других романов и исторических эссе. Эмигрировал в конце декабря 1919 г. через Вильно в Польшу, с конца 1920 г. жил в Париже. Вместе с женой, З.Н. Гиппиус, инициатор и активный участник литературно-философского общества "Зеленая лампа" (1927-1939).
   Одна из книг Д.С. Мережковского называется "Тайна трех" (1925). По мысли философа, тайна трех -- это тайна Св. Духа, тайна единства в духе всех трех ипостасей; это также тайна общества, тайна Царства Божьего. В такой парадигме Мережковский развивает свою идею "революции духа", т.е. того духовного переворота, к которому должна привести политическая революция в России. Поскольку сращенная с самодержавным государством церковь возвела царя в статус земного божества, то через революцию как антитезис православию (а именно таким антитезисом и является, по Мережковскому, коммунистическая Россия) можно прийти к синтезу, к истинно религиозной, теократической России.
   ...Каляев был христианин. -- Каляев Иван Платонович (1877-1905) -- революционер-террорист. Приводя в действие смертный приговор, вынесенный Боевой организацией эсеров, в 1905 г. в Москве убил бомбой московского генерал-губернатора вел. кн. Сергея Александровича, дядю императора Николая П. Личность Каляева и обстоятельства убийства легли в основу повести "Конь бледный", написанной организатором убийства -- Б.В. Савинковым. Был судим и казнен.
   Муссолини Бенито (1883-1945) -- итальянский политический деятель, лидер фашистской партии, диктатор, вождь ("дуче"), возглавлявший Италию (как премьер-министр) с 1922 по 1943 г., основатель итальянского фашизма. После оккупации Италии нацистами в 1943 г. возглавлял марионеточную Итальянскую социальную республику на севере страны. Был захвачен партизанами-антифашистами и расстрелян 28 апреля 1945 г.
   После: Таким образом, отсутствие внутренней связи любой религии с любой политико-социальной доктриной совершенно очевидно. -- в маш. было: А отсутствие этой связи уничтожает обязательность для демократа быть позитивистом, для реакционера, -- православным и т.д.
   Вместо: Во-первых, практически, анализируя все выступления лиц, призывающих русскую демократию стать религиозной ~ может воспринимать себя только безотносительно, как полноту божественного откровения. -- в маш. было: Я говорю не только о тех исторических навыках, которые в большей степени способствовали восприятию православия в сочетании с самодержавием, -- я говорю о многих трудностях и соблазнах, стоящих перед православным социалистом.
   Тут я уже буду говорить изнутри, т.е. из православия. Замечу только, что переход от религии вообще к православию я сделала, следуя тому, как идет сейчас мысль наших политико-богословов, почти без исключения подразумевающих под словом "религия" именно "православие". Степун был бы точнее, если бы говорил не о религиозной, а о православной демократии.
   Но и к православию может быть два подхода: чисто церковный подход, приемлющий до конца и только то, что официально дает Православная церковь, и подход, окрашенный гнозисом, воспринимающий и церковь как одну из мистических величин этого гнозиса.
   В первом, -- православие, как совершенно стройная и законченная система, является чем-то абсолютно самодовлеющим.
   Ни одна йота Писания не может быть изменена. -- Ср.: "Ибо истинно говорю вам: доколе не прейдет небо и земля, ни одна йота или ни одна черта не прейдет из закона, пока не исполнится все" (Мф 5: 18). См. об этом также рассказ Е.Ю. Скобцовой "Йота" (ММ, К-К, 2012. С. 323-329).
   Из исторического нашего прошлого нельзя выкинуть <...> ни, наконец, позорного отношения Синода к Распутину, ни епископа Варнавы... -- Распутин Григорий Ефимович (1869-1916) -- крестьянин Тобольской губернии, приобретший репутацию "старца" и целителя и ставший близким к семье Николая И, несмотря на то, что его религиозное учение оказалось вульгарной смесью хлыстовской восторженности и декларируемого аморализма.
   Случай с епископом Варнавой (в миру Накропин Василий Александрович; 1859-1924) стал одним из ярких примеров влияния, оказываемого Распутиным на Синод. В 1916 г. Варнава, тогда епископ Тобольский, возбудил пред Синодом ходатайство о прославлении бывшего митрополита Тобольского Иоанна Максимовича в лике святых. Не дождавшись ответа, поминал Иоанна как святого, что повлекло разбирательство дела в Синоде, где еп. Варнава, заручившись поддержкой Распутина, резко и непочтительно разговаривал с обер-прокурором А.Д. Самариным. Синод постановил уволить еп. Варнаву от управления епархией, однако Николай II по внушению Распутина отказался утвердить постановление Синода, в результате чего обер-прокурор А.Д. Самарин вынужден был подать в отставку.
   ...церковное тело есть Тело Христово... -- См.: 1 Кор 12:12-27.
   Вместо: потому что это несоответствие ведет все наше неоправославие по излишне поспешному пути, заставляет его новаторствовать по правилам мирской, а не церковной жизни. -- в маш. было: потому что это несоответствие заставляет православного человека излишне торопиться, новаторствовать, уходить на путь нецерковного гнозиса.
   Перед: Но эти практически возникающие противоречия связаны с двумя основными ошибками, данными нам историей. -- в маш. было: Граница же измененной йоты Писания неуловима. Гностически окрашенное неохристианство может оказаться не органическим ростом церковного сознания, а кощунством и ересью.
   Когда я слышу, что Бердяев говорит: "Христос андрогин", то я чувствую, что это светское жонглирование словами, что это измененная йота, что это еще больший соблазн, чем Распутин и Варнава. Когда Вячеслав Иванов сближает Христа и Диониса, то опять-таки, с точки зрения православия, это кощунство, потому что Христос, -- Бог, а Дионис, -- ложный кумир. Когда Степун утверждает, что "вот этот стул реален только в Боге", то, может быть, с точки зрения философии это и так, но с точки зрения православия это кощунственная словесность, сочетающая два несовместимых понятия. И с этой точки зрения одинаково недопустимо религиозное оправдание республики, как религиозное оправдание монархии. Когда слово "религиозная" применяется к такому общему понятию, как демократия, несоответствие сразу не бросается в глаза. Но скажите, -- "религиозная кооперация", и вам сразу станет ясно, как это нелепо и разномасштабно.
   Мне пришлось слышать рассказ о сильном церковном обновлении, идущем в России, и мнение, что этот процесс будет иметь своим результатом появление патриарха во главе русского государства. Этим будет покрыта и республика, и монархия, это будет оцерковлением государства. Я не буду останавливаться на этой мысли, -- скажу только, что она одинаково неприемлема и для антирелигиозного общественника, и для православного христианина. Для общественника это худший вид клерикализма, а для православного это унижение церкви, потому что именем патриарха нельзя вытрезвлять пьяных в каталажке.
   А по существу в этом нет разницы с мечтой о религиозной демократии. "Религиозная" не может тоже вытрезвлять пьяных.
   Какие же выводы можно сделать из этих примеров? Кажется, что совесть человеческая становится в непреодолимое противоречие, желая сочетать подлинное церковное православие и демократическую общественность.
   Если бы церковь не отставала на двести лет от русской общественной жизни, это противоречие не бросалось бы так в глаза, но в данных условиях сочетать передовую общественную мысль с отсталой церковной практикой является задачей почти невыполнимой.
   Значит ли это, что принципиально возможное сочетание становится практически невыполнимым и вводит человека в целый ряд неразрешимых противоречий? Нет, это, конечно, не так.
   Перед: Граница же измененной йоты Писания неуловима. -- в рук. было: Если же в области мирской жизни мы все достаточно привыкли не бояться слов, то в деле православия новаторство на почве жонглирования словами недопустимо.
   Когда я слышу, что Бердяев говорит: "Христос андрогин"... -- Идеи H.A. Бердяева об андрогинности Христа, т.е. о соединении в совершенном человеке мужского и женского начала, см. в его книге "Смысл творчества (Опыт оправдания человека)" (1916), гл. VIII "Творчество и пол. Мужское и женское. Род и личность".
   Когда Вячеслав Иванов сближает Христа и Диониса... -- Тема поиска мистической связи, соединяющей Христа и Диониса, поиск точек соприкосновения дионисийства с христианством в качестве ориентира для современной культуры характерны для творчества символистского поэта и мыслителя Вяч. Иванова (1866-1949). См., например, его статьи: "Спорады" (1908), в том числе ее части "О Дионисе и культуре" (Иванов Вяч. Родное и вселенское. М.: Республика, 1994. С. 81-83) и "О любви дерзающей" (Там же. С. 87-90); "Ты еси" (1907) (Там же. С. 91-95). Окончательное оформление эти идеи Вяч. Иванова получили в его докторской диссертации "Дионис и прадионисийство" (1923), где дионисийство рассматривается как некое "упреждение" христианства в его самых существенных чертах, причем типологическое сходство прослеживается, начиная с "прадионисийства" -- совокупности античных обрядов, давших начало культу бога Диониса.
   Вместо фразы в мат.: Мне пришлось слышать рассказ о сильном церковном обновлении, идущем в России, и мнение, что этот процесс будет иметь своим результатом появление патриарха во главе русского государства. -- в рук. было: Мне как-то случилось встретить одну очень неглупую и талантливую даму, приехавшую из России. Встретились случайно в поезде. Она говорила, что в России идет сильное церковное обновление и несомненно, что в результате этого процесса во главе русского государства окажется патриарх.
   Вместо фразы в мат.: А по существу в этом нет разницы с мечтой о религиозной демократии. "Религиозная" не может тоже вытрезвлять пьяных. -- в рук. было: И если этот пример разителен, то остальные пусть не такие наглядные, но достаточно убедительные. Вот отлучение от церкви Толстого. Русская общественность была оскорблена, возмущена этим фактом, для многих общественников-православных он был соблазном. А с точки зрения Православной церкви акт этот вполне закономерен, это то же, что учение Толстого не православие, а если <нрзб.>, то Православная церковь считает себя адекватной христианской церкви, т.е. христианству, и к другому противоположному толкованию христианства не может отнестись как к чему-то законному, следовательно, учение Толстого -- ересь, и он еретик, и ему как таковому не место в церкви. Все остальное в этом деле -- элементы привходящие, и не в них суть церковного отношения к вопросу.
   После: желая сочетать подлинное церковное православие и демократическую общественность. -- в рук. было: С одной стороны, общественно-демократическая часть человека восстает на необходимость подчиняться целому ряду категорических императивов церкви, с другой стороны, религиозное начало не мирится с целым рядом требований.
   Вместо: Собор в Карловцах, провозгласивший необходимость монархии в России, -- самый тому яркий пример. -- в маш. было: Собор в Карловцах, провозгласивший необходимость монархии в России, или исключение Демидова из приходского совета в Париже достаточно тому яркие примеры.
   Собор в Карловцах, провозгласивший необходимость монархии в России, или исключение Демидова из приходского совета в Париже достаточно тому яркие примеры. -- Речь идет о соборе в Сремских Карловцах 1921 г. Подробнее см. в примеч. к блоку "РСХД: лицом к России".
   Вот как вспоминает об исключении Игоря Платоновича Демидова (1873-1946) из приходского совета кафедральной Александро-Невской церкви митр. Евлогий (Георгиевский): "Поначалу была надежда найти опору в Церковноприходском совете, но и она, к сожалению, не оправдалась. Он организовался на основании постановления Московского Церковного Собора, допускавшего участие мирян в управлении церковными делами. В состав его вошли (за немногими исключениями) бывшие сановники, генералы, чиновная интеллигенция -- люди народной массе далекие, а по политической окраске почти все одинаковые -- крайне правые. Когда в "Последних Новостях" появился рассказ Минцлова "Тайна", в котором разработана тема об Иуде-предателе в евангельской традиции, небезызвестная в богословии, в Церковном совете поднялась буря, -- и члена совета, бывшего члена Государственной Думы (кадета) И.П. Демидова, помощника редактора "Последних Новостей", исключили как левого из состава Совета большинством голосов против одного -- д-ра И.И. Манухина, выступившего с особым мнением в защиту Демидова и вскоре из протеста покинувшего Приходской совет" (Путь моей жизни: Воспоминания митрополита Евлогия (Георгиевского), изложенные по его рассказам Т. Манухиной. М.: Московский рабочий; ВПМД, 1994. С. 376).
   ...что говорит Православная церковь как таковая, так сказать "ex cathedra"... -- Ex cathedra -- букв.: с кафедры (лат.); первоначально имелась в виду церковная кафедра в Риме, откуда папы выступали с посланиями (энцикликами); в католичестве термин обозначает высказывания папы, произносимые им официальным образом, от имени церкви.
   Вместо: способствовала в высшей мере религиозному восприятию социализма. -- в маш. было: способствовала в высшей мере укреплению религиозного восприятия социализма. Без такого религиозного восприятия своей конечной цели люди не могли бы легко идти на каторгу и виселицу.
   Вместо: Дальнейшие пути церкви и общественности ~ В этом залог разделения и обособления, -- очищения двух чуждых друг другу областей. -- в маш. было: В дальнейшем, если истории суждено идти путем нормального развития, эти ошибки могут быть сглажены.
   В самом деле, -- происшедшее в России отделение церкви от государства и период гонений на православие, которое несомненно должно было оказать на церковную жизнь исключительно очищающее влияние, -- а с другой стороны, всеми признанный выход европейского социализма на широкую дорогу общественного и государственного строительства, обещающий как будто в недалеком будущем и русскому социализму тот же путь планомерной работы, а не срывов, не подвигов, не гибели, -- все это говорит за какое-то конечное очищение каждой из этих областей от несвойственных им задач.
   После: это именно религиозная общественность и занятая общественно-политическими заданиями церковь. -- в маш. было: Можно говорить о желательности наличия среди демократии большого количества религиозно настроенных людей или желательности пребывания в церкви большого количества демократов, но дальше этого, помня историческую практику России, идти нельзя. Ведь это всего-навсего стремление воздавать Богу Божье, а кесарю кесарево. И на этом в одинаковой степени настаивают и церковь, и общественность.
   Исторический опыт смешения задач настолько для нас привычен, что все же все эти доказательства не кажутся чем-то воплощенным, как бы опровергаются жизнью.
   Поэтому мне хотелось бы привести пример из другой области. Помимо религиозного и общественно-научного восприятия жизни можно воспринимать ее эстетически, от искусства. Это восприятие, свойственное очень многим людям, ввиду своей индивидуалистичности, никогда не восходило до стройных систем, пронизывающих общественную или религиозную жизнь человечества. На этом основании ни для кого не является спорным, что эстетический подход к религии или общественности незаконен. Ведь историческая легенда о приятии св<ятым> Владимиром православия лишь оттого, что православная служба благолепнее других, -- только легенда. Точно так же любование шапкой Мономаха или царскими бармами не создавало монархизму кадров борцов.
   Мне пришлось слышать рассказ об одном из заседаний Московского Государственного совещания. Рассказывал писатель, именно эстетически воспринимающий мир. С его слов можно было заключить, что только три оратора Совещания говорили то, что говорить надлежит, -- это Шульгин, Маклаков, и Керенский, особенно Шульгин, -- прямо пушкинский русский язык. Тут уж, видимо, мой собеседник был уверен, что пушкинским языком можно говорить только самое истинное и соответствующее. О чем говорилось, он как-то не заметил.
   Принцип эстетики, -- не что, а как, -- наглядно неприменим к другим категориям жизни. Думается, что в такой же мере неприменим каждый другой принцип, -- общественный и религиозный, -- не в своих непосредственных заданиях.
   ...стремление воздавать Богу Божье, а кесарю кесарево. -- Евангельская реминисценция, см.: Мф 22: 21.
   Ведь историческая легенда о приятии св<ятым> Владимиром православия лишь оттого, что православная служба благолепнее других, -- только легенда. -- В "Повести временных лет" летописец передает легенду о выборе веры св. Владимиром: к князю пришли представители различных религий; чтобы проверить истинность их слов, были отправлены посольства в их страны, и послы посоветовали выбрать греческую веру, красотою храмового убранства и служб превосходившую все остальные.
   Мне пришлось слышать рассказ об одном из заседаний Московского Государственного совещания. -- 12-15 (25-28) августа 1917 г. в Москве состоялось созванное Временным правительством Государственное совещание. На нем присутствовало около 2500 человек: депутаты Государственной думы всех созывов, представители от Советов крестьянских депутатов, от Советов рабочих и солдатских депутатов, от городских дум, от армии и флота, от кооперативов, от торгово-промышленных кругов и банков, от профсоюзов, от земств, от интеллигенции, от национальных организаций, от духовенства и т.д. Совещание было созвано по инициативе А.Ф. Керенского, с целью ограничить влияние Советов, покончить с ситуацией двоевластия и упрочить положение Временного правительства.
   Шульгин Василий Витальевич (1878-1976) -- политический деятель, публицист, депутат II, III и IV Государственной думы, в описываемый период крайне правый политик, националист. Входил в состав Временного комитета Государственной думы и присутствовал при подписании Николаем II манифеста об отречении от престола. Участник Белого движения, в эмиграции с 1920 г., журналист; несколько раз тайно посещал СССР, написал об этом книгу "Три столицы" (1925) с похвалами нэповской России и лишь позднее узнал, что вся история с переходом границы и книгой была провокацией ГПУ. Переехал в Югославию, где в 1944 г. был арестован советскими войсками, приговорен к 25 годам заключения, отсидел 12 лет во Владимирском централе, амнистирован в 1956 г. Жил и умер во Владимире. Автор множества художественных, исторических и мемуарных книг и статей.
   Маклаков Василий Алексеевич (1869-1957) -- политический деятель, адвокат, депутат II, III и IV Государственной думы. С 1906 г. член ЦК кадетской партии. Во время Февральской революции был комиссаром Временного комитета Государственной думы в Министерстве юстиции. Планировалось назначить его на пост министра юстиции, но эту должность во Временном правительстве получил А.Ф. Керенский. В 1917-м был послом России во Франции. В эмиграции занимался литературной деятельностью, автор книг по истории и мемуаров.
   Вместо: Мне кажется, что все современные споры о религиозной общественности ~ войти в мир научного восприятия жизни. -- в мат. было: Естественно, что каждый отдельный человек, являясь носителем всех этих трех принципов, или только двух, синтезирует их в себе и не может быть персонально определен без упоминания о всех своих преломлениях. И даже, может быть, чем богаче и полнее облик человека, тем полнее сочетается в нем все многообразие проявлений жизни.
   Текст: Таким образом, выводом из всего сказанного ~ "коллективная работа людей единомышленников для создания подлинной демократии". -- в маш. отсутствует.
   
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru