Кузьмина-Караваева Елизавета Юрьевна
Окраинная психология и люди центра

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:

   Мать Мария (Скобцова; Кузьмина-Караваева, Е.Ю.)
   Россия и эмиграция: Жития святых; Религиозно-философские очерки; Ранняя публицистика; Письма и записные книжки
   Москва: Русский путь; Париж: YMCA-Press, 2019.
   

ОКРАИННАЯ ПСИХОЛОГИЯ И ЛЮДИ ЦЕНТРА

   Недавно мне пришлось слышать рассказ о том, как русский человек и партийный работник, к тому же попав в свое время на Кавказ и желая там вести общественную работу, отвечал на все стремления осветить ему сложную национальную обстановку: "У нас в Саратовской губернии национальных вопросов нет".
   А вслед за этим общественный деятель более правого толка высказывался по поводу критики "Казачьего союза": "Все что угодно, -- республика, демократия, -- но только не федерация. Федерация, -- развал России, продолжение процесса распада".
   Обе фразы напомнили мне афоризм одного из наших кубанских щирых самостийников: "с москвичом можно начать говорить, когда он перестанет чувствовать себя "хозяином"".
   И действительно, оба заявления, несмотря на разницу в общем мировоззрении авторов их, являются заявлениями хозяев, людей центра, не всегда могущих понять те настроения, которые доминируют на окраинах.
   Можно смело утверждать, что центральная психология сыграла решающую роль в росте сепаратистских устремлений русских окраин, так как отпугивала от общерусской идеи не только отдельные национальности, но и отдельные бытовые образования окраин, как, например, казаков.
   В период вооруженной борьбы на Юге России программные разногласия по социальным и общеполитическим вопросам в казачьей среде стушевывались перед основным вопросом ориентации. И ориентация на будущую федеративную Россию слабела не от органической силы сепаратистских групп Быча и т.д. (так называемых "самостийников") -- а от чрезмерно выраженной централистской психологии добровольческих генералов, считавших, что им принадлежит патент на государственное мышление и на выступление от имени России. Хозяин из Москвы давал себя знать. Их позиция, не ослабляемая выступлением других общерусских партий и групп, создавала впечатление полного бессилия тех, кто говорил о федерации с Россией, и отбрасывала массу в ряды самостийников.
   Люди центра ухитрились проглядеть достаточно поучительное для них явление, имевшее место в момент признания Деникиным Колчака. В то время как представители общерусских партий, до п<равых?> с<оциалистов?> включительно, торжественным заседанием праздновали объединение всех русских сил, -- казачество, насчитывающее 80% армии, от этого торжества уклонилось. Русские общественные деятели не придали этому факту большого значения и только недоуменно пожимали плечами.
   Вторым примером исключительного значения центральной психологии в росте сепаратистских настроений может служить восстание в Грузии. Самый элементарный политический расчет говорит за то, что восстание это было бы гораздо целесообразнее поднимать не под флагом грузинской национальной идеи, а под лозунгом общей борьбы с большевизмом. Расчет этот подкрепляется фактами одновременно происходящего брожения на Кубани и в Дагестане. Но все выгоды объединения сил в глазах грузинских руководителей, видимо, не могли перевесить страха перед централистскими устремлениями огромной части русских общественных сил. И эти устремления не находили решительного отпора ни в одном из общерусских политических лагерей.
   По мнению окраин, -- в том числе и казачьих окраин, -- за федеративное устройство будущего государства Российского должна вестись такая же открытая сильная борьба, как и за республику, за демократию.
   Вопрос о федерации будет одним из самых острых и боевых вопросов в будущей России. И поскольку окраинные группы будут видеть основной стержень этого вопроса в борьбе с централизмом и в возможности широкого развития культурной, экономической и политической жизни своих краев, -- постольку для людей, психологически связанных с великорусским центром, -- борьба за федерацию явится главным образом борьбой против сепаратистских устремлений окраинных национальностей и групп России. Таким образом, по разным мотивам федералисты центра и окраин могут быть в этой борьбе союзниками.
   Национальный вопрос, столь остро ставимый даже в эмиграции, совершенно потеряет свою остроту, если русская демократия в вопросе федеративного устройства будущей России проявит больше активности и сделает его одним из кардинальных вопросов своей программы.
   С точки зрения казачьей, -- в полной мере разделяющей психологию окраинных национальностей и вместе с тем крепко связанной с общерусской идеей, благодаря национальному единству с русским народом, -- ив этом смысле являющейся мостом между центром и окраинами, -- вопрос федерации, -- вопрос решающий.
   Правые круги, стремящиеся всячески овладеть зарубежным казачеством, говорят много о казачьих вольностях, о выборности казачьей власти, о законодательных по местным делам учреждениях, -- словом, о всем, что является признаком федерирующей части. Но казакам ясно, что все эти привилегии могут существовать лишь при наличии их и у всех других частей русского государства, -- иначе казачество будет поставлено в необходимость борьбы с русским народом для защиты своих прав, чего оно не хочет и не может делать.
   Казачьи официальные заграничные круги тоже глухо говорят о федерации, ссылаясь на волю всего русского народа (см. программу "Казачьего союза", о котором уже писалось в "Днях").
   Но демократическая часть казачества, а на родине казачьи представительные учреждения (что является моментом решающим), определенно высказались за федеративное устройство будущей России.
   И если это абсолютно неприемлемо для правых, если это является случайным и второстепенным вопросом для умеренных русских политических кругов, -- то демократия в ее целом должна отвести вопросу о федерации подобающее место.
   Этим самым она укрепит свою связь с окраинными демократиями, разрушив угрозу дальнейшего развития сепаратизма, и чисто практически подойдет к решению принципиальной задачи наиболее полного раскрепощения народных масс.
   

ПРИМЕЧАНИЯ

   Источник: авторизованная маш. Подпись: Ю.Д. Внизу приписка рукой автора с расшифровкой псевдонима и адресом: Скобцова. Villepreux (1 et 0), France (ГАРФ. Ф. 5878. On. 1. No 471, из архивных материалов газеты "Дни"). Дата получения редакцией "Дней": 28 октября 1924 г. Публикуется впервые.
   И ориентация на будущую федеративную Россию слабела не от органической силы сепаратистских групп Быча и т.д. (так называемых "самостийников")... -- Казачий политик и общественный деятель Лука Лаврентьевич Быч (1870-1945) был первым председателем Кубанского правительства 1917-1918 гг.; принадлежал к той части деятелей Рады, которые являлись сторонниками автономии Кубани.
   Люди центра ухитрились проглядеть достаточно поучительное для них явление, имевшее место в момент признания Деникиным Колчака. В то время как представители общерусских партий, до п<равых?> с<оциалистов?> включительно, торжественным заседанием праздновали объединение всех русских сил, -- казачество, насчитывающее 80% армии, от этого торжества уклонилось. Русские общественные деятели не придали этому факту большого значения и только недоуменно пожимали плечами. -- В ноябре 1918 г. адмирал Александр Васильевич Колчак (1874-1920) был провозглашен Верховным правителем России и Верховным главнокомандующим ее вооруженными силами, что знаменовало собой, с одной стороны, консолидацию антибольшевистских сил, с другой стороны, трансформацию широкого антибольшевистского движения в более узкое Белое движение. Ген. Антон Иванович Деникин, главнокомандующий Добровольческой армией (1918-1919), а затем Вооруженными силами Юга России (1919-1920), в 1919 г. признал Колчака в этом качестве и был назначен его заместителем. Об А.И. Деникине см. также примеч. на с. 736.
   Что касается реакции казачества, то речь здесь идет, по всей видимости, не о рядовом казачестве, а о казачьем правительстве. Вот как вспоминает о реакции на это событие К.Н. Соколов в своих мемуарах "Правление генерала Деникина": "В воскресенье, 2 июня, было торжественное молебствие на площади перед войсковым собором и затем парад войскам. На молебне поминали богохранимую державу Российскую и Верховного правителя ее. Это производило радостное и волнующее впечатление. Кубанские власти отсутствовали на этих торжествах. Но войсковой атаман А.П. Филимонов заезжал к главнокомандующему и выразил надежду, что генерал Деникин будет верным хранителем казачьих вольностей" (Белое дело: Кубань и Добровольческая армия. Избр. произв.: в 16 кн. М.: Голос, 1992. Кн. 8. С. 126-127).
   Вторым примером исключительного значения центральной психологии в росте сепаратистских настроений может служить восстание в Грузии. Самый элементарный политический расчет говорит за то, что восстание это было бы гораздо целесообразнее поднимать не под флагом грузинской национальной идеи, а под лозунгом общей борьбы с большевизмом. -- Антисоветское восстание в Грузии в конце августа и начале сентября 1924 г. возглавил Комитет независимости Грузии (КНГ). Восстание было жестоко подавлено, в Грузии после этого начались массовые репрессии и была окончательно установлена власть большевиков.
   Казачьи официальные заграничные круги тоже глухо говорят о федерации, ссылаясь на волю всего русского народа (см. программу "Казачьего союза", о котором уже писалось в "Днях"). -- Эту тему Е.Ю. Скобцова уже пыталась поднимать в своих "казачьих" статьях, посланных в газету "Дни". Так, в неопубликованной, но сохранившейся в архиве газеты статье "Организационная горячка среди казачества", подписанной псевдонимом Ю.Д. и полученной редакцией 23 сентября 1924 г., она писала: "Приступлено к организации "Казачьего союза".
   Перед нами проект программы этого Союза. Большинство пунктов этой программы вполне определяются целью Союза, создаваемого ad hoc.
   Отмежевавшись в 10-м пункте от обвинения в самостийничестве, программа во 2-м, 3-м, 4-м и 5-м пунктах говорит о дальнейшем устройстве казачьих краев, неразрывно связанных с Россией; говорит о широком самоуправлении, об избираемых войсковых атаманах, об ответственности власти перед законодательными учреждениями, о неприкосновенности казачьих земель, недр, лесов и угодий.
   Если перевести все это на язык более точный, не боящийся страшных слов, то вся программа формулировалась бы следующим образом: в будущей России казачество должно быть одной из федерирующих частей, а управление этой части должно быть построено на началах республиканских. А отсюда уже неизбежен вывод, что и вся Россия должна быть федеративной республикой, потому что без этого предположения нелепо думать, что какая-либо часть нефедеративного государства может находиться в федеративной зависимости от него и существовать как республика в нереспублике.
   Но составители программы, указав, что казачество желает русскому народу того же, чего желает себе, в дальнейшем уклонились от уточнения этих понятий, видимо, желая оставить за собой право истолковать недоговоренное иначе, если обстановка несколько изменится и наметится известный контакт с более правыми кругами.
   Эта недоговоренность и двусмысленность создает странное впечатление, будто программа Союза основана не на принципах федерации и республики, а на каком-то болезненном местном шовинизме, отстаивающем в свою пользу права, недоступные для других равноценных частей государства Российского" (ГАРФ. Ф. 5878. Оп. 2. No 143).
   См. развитие темы в еще одной, на этот раз уже опубликованной в "Днях" статье Е.Ю. Скобцовой под пседонимом Ю.Д. "Двусмысленная позиция (Среди казаков)" (Д. 1924. 4 окт. No 581. С. 1-2): "Выступления официальных представителей казачества, принявших на себя инициативу организации "Казачьего союза" (донской атаман генерал Богаевский, Н. Мельников и др.) и выпустивших небольшую брошюру с проектом программы этого союза, носят несомненный характер двойственности. Некоторыми нарождающийся союз воспринят как новое демократическое объединение, причем они не заметили или не хотели заметить многих черт программы, с демократизмом ничего общего не имеющих.
   Всякий, прочитавший проект программы "Казачьего союза", остается в полном недоумении: отчего люди, стремящиеся обосновать свои позиции на основе народоправства, никак окончательно не могут договориться до этих основ, избегают слов "республика" и "федерация", соединяют "коммунистические" и "социалистические" опыты в одно целое, начинают с приглашения поддерживать выборную и ответственную власть и кончают призывом поддержки атаманов, только "как символов единства и носителей традиций славного прошлого". "Информационный листок" Объединенного Совета донцов, кубанцев и терцев в значительной степени рассеивает эти недоуменные вопросы. В No 8 "Информационного листка" напечатано письмо донского атамана ген<ерала> Богаевского "Его Императорскому Высочеству"" (С. 1).
   
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru