Куприн Александр Иванович
В наши дни: Генерал Пфуль

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:

   
   Куприн А. И. Пёстрая книга. Несобранное и забытое.
   Пенза, 2015.
   

В НАШИ ДНИ: ГЕНЕРАЛ ПФУЛЬ

   Странное явление происходит на наших глазах. Вчера еще мало кому известный человек, писатель, знакомый лишь узким партийным кругам и весьма ограниченному числу читателей -- вдруг, в каких-нибудь три-четыре дня становится центром внимания всей грамотной и полуграмотной России, вырастает в громадную, чуть ли не в историческую величину, и заботливая торопливая молва уже плетет вокруг его имени вязь слухов, сплетен и небылиц.
   Ленин, ленинизм, ленинцы, ленинята... Запломбированный вагон... Секретное поручение Вильгельма... Предательство... Продажа России... Провокация... Миллион, два миллиона...
   Особенно здесь характерен для обывательского воображения миллион: "Як бы я был царем, то всё ел бы сало, а потом украл бы мильонт и утек".
   Но в том то и беда, что все эти устные басни -- праздная выдумка пугливых, смятенных умов. Газета "Правда" весьма спокойно и здраво раскрыла загадочную причину свободного и даже предупредительного пропуска через Германию Ленина с присными его.
   Причина проста и логична. Вильгельм, который однажды, когда демократы уперлись против нового военного кредита, сказал, указывая на рейхстаг: "Я прикажу моим гренадерам разогнать этот курятник" (Октав Мирбо). Вильгельм, глубоко верящий в божественное начало своей власти и в сильное обожание народа, этот Вильгельм по внутреннему складу -- умный и хозяйственный немец. "Зачем -- рассудил он, -- буду я держать у себя под боком, во время суматохи в доме, подозрительную бомбу? Отошлю-ка ее враждебному соседу. Он дурак еще рад будет".
   Совсем не страшен Ленин обывательского воображения. Но опасен кабинетный теоретик, Ленин -- шахматист, Ленин -- генерал Пфуль. Вспомните в романе "Война и мир" военный совет по поводу Дрисской позиции. Припомните и генерала Пфуля, написанного Толстым так кратко и поразительно ярко, как он умел обрисовывать второстепенные мимоходные лица: неуклюже сшитый мешковатый русский мундир, кисточки волос на затылке, костлявый палец, стучащий по карте, и самоуверенный немецкий бас: "Одна колонна марширует налево, другая марширует направо". Этот Пфуль был замечателен тем, что под его командованием войска терпели неизбежные поражения, но виною тому был вовсе не бумажный гений безупречного Пфуля, а то, что Пфуля не поняли или Пфуля не послушались -- и вот, все полетело к черту. Вместе с жалким и смешным впечатлением, которое он производил на князя Андрея, он все-таки внушал ему и уважение фантастической верой в теорию, безграничной преданностью идее.
   Вот также и Ленин. Он сидит в тиши кабинета и передвигает шахматы на доске. Что из того, что ход конем стоит сотни, а в будущем и тысячи человеческих жизней? Этого требует великолепно обдуманный план игры. Правая колона марширует! Неужели его оставят мысли о том, что Россия и без его шахмат истекает кровью? По его теории, человечество выше родины, а идея выше человечества. Максимум его утопических стремлений -- социал-демократическое равенство вселенной со всеми обитаемыми мирами. Остальное -- к черту.
   И, пока учение Ленина не выходило из пределов математических выкладок -- все было прекрасно, и сам Ленин начинал заслуживать уважение. Но генералу Пфулю место в военной академии, а не на поле битвы. Ведь он не первый из русских генералов Пфулей. Шигалев в "Бесах" страстно уверял, что достаточно в России отрубить только пятьдесят тысяч голов и наступит идиллическая эпоха. И делал при этом рукой такой короткий жест, как будто бы рубит голову. Бог избавил нас от практической шигалевщины. Когда-то Маркс, пророчески, отгораживаясь от крайностей грядущих своих последователей, сказал:
   -- Извините, я не марксист.
   Не пора ли и Ленину сказать в свою очередь:
   -- Я не ленинец.
   Потому что за его учением, озаренным сухим и жестким пламенем теоретической нетерпимости, бежит самая желторотая, святая молодежь, всегда падкая на эксцентричность. Но правда и то, что под его честным знаменем толпятся и пронырливые ловители момента.
   Кстати. Кончая эту статью, я позволю себе остановить внимание просвещенных читателей на следующих, заранее обдуманных позициях, выбранных генералами Пфулями.
   1) Конец войне во что бы то ни стало.
   2) Братание.
   3) Оборонительная война.
   4) Оборонительная с криком: "Наступаем!"
   5) Приготовление к войне наступательной. Наступление. Победа. Реверансы.
   6) Возвращаемся условно на старые позиции.
   7) Кушайте нас. Мы нагишом.

1917 г.

   

ПРИМЕЧАНИЯ

   Статья из цикла "В наши дни" впервые опубликована в газете "Свободная Россия", Петроград. -- 1917. -- No 12.
   -- Генерал Пфуль -- второстепенный персонаж из романа Л. Н. Толстого "Война и мир". В генерале Пфуле, с его фанатичной верой в теорию и преданностью идее, Куприн находит общее с Лениным -- теоретиком-"шахматистом". Позже, в эмигрантской статье "Утверждение" и в ответе на анкету "К 3-летию большевизма", Куприн писал, что доктрины Ленина лишены истинного человеческого содержания -- "суть лишь схемы"; говорил о "холодном теоретическом пренебрежении Ленина к человеку и человечеству".
   -- Дрисская позиция -- русский укрепленный лагерь, устроенный перед началом войны 1812 г. в местечке Дрисса (ныне Верхнедвинск).
   
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru