Кукольник Нестор Васильевич
Боярин Федор Васильевич Басенок

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Историческая драма в пяти актах, в стихах.


СОЧИНЕНІЯ
НЕСТОРА КУКОЛЬНИКА.

Сочиненія Драматическія.
III

С.-ПЕТЕРБУРГЪ.
Печатано въ типографіи И. Фишона.
1852.

БОЯРИНЪ
Ѳедоръ Васильевичечъ
БАСЕНОКЪ.

Историческая драма въ пяти актахъ, въ стихахъ

Дѣйствующія лица:

   ВАСИЛІЙ ВАСИЛЬЕВИЧЪ ТЕМНЫЙ, Великій Князь Московскій.
   МАРІЯ, его супруга.
   ІОАННЪ, десяти лѣтъ, впослѣдствіи Великій Князь, прозванный Великимъ, сынъ ихъ.
   ЮРІЙ, восьми лѣтъ, второй сынъ ихъ.
   СОФІЯ ВИТОЛДОВНА, вдова Великаго Князя Василія Дмитріевича и мать Темнаго.
   ДМИТРІЙ ЮРЬЕВИЧЪ ШЕМЯКА, Князь Галицкій.
   КНЯЗЬ ИВАНЪ МОЖАЙСКІЙ, союзникъ Шемяки.
   ѲЕДОРЪ ВАСИЛЬЕВИЧЪ БАСЕНОКЪ, бояринъ и воевода московскій.
   НАТАЛІЯ СЕРГѢЕВНА, его жена.
   БОЯРИНЪ ОЩЕРА.
   БОЯРИНЪ СТАРКОВЪ.
   ГАЛКА, дуракъ Дмитрія Шемяки.
   ГРИША, тюремный приставъ.
   АКСИНЬЯ, молодая вдова новгородскаго посадника.
   КУЗЬМИНИШНА, няня Натальи Сергѣевны.
   ПЕРВЫЙ БОЯРНИНЪ, ВТОРОЙ БОЯРИНЪ, московскіе.
   Лица безъ рѣчей: Кн. Борисъ Тверской; Удѣльные Князья; московскіе, новгородскіе и галицкіе бояре; ливонскіе рыцари; Шведы; переметчикъ; стража великокняжеская; стража Шемяки; великокняжескіе отроки; факелоносцы; музыканты.

Дѣйствіе перваго, втораго четвертаго актовъ -- въ Москвѣ; третьяго -- въ Галичѣ; пятаго -- въ Новгородѣ Великомъ.

   

АКТЪ ПЕРВЫЙ

ЯВЛЕНІЕ ПЕРВОЕ.

Свѣтлица въ домѣ Басенка; ночь; нѣсколько лампъ; шлемъ и мечъ на столѣ.

НАТАЛЬЯ и КУЗМИНИШНА.

   НАТАЛЬЯ (у дверей прислушивается).
   НЯНЯ (вытянувшись у на цыпочкахъ и простирая къ ней руки, тихо).
             Боярыня! помилосердуй!..
   НАТАЛЬЯ.                     Тише!
             И такъ, не обманулъ меня Димитрій!..
             Онъ на Москвѣ... Ахъ, няня, я дрожу...
             Ушамъ моимъ не вѣрю...
   КУЗЬМИНИШНА.           Охъ, Наташа,
             Не вѣрь ушамъ; тебѣ лукавый шепчетъ;
             Ну, напримѣръ, скажи, что услыхала?..
   НАТАША. Кузьминишна! Ты неродная няня;
             Ты отъ пеленъ за мною не ходила,
             Не плакала со мною, не смѣялась...
             Покойница съ печали умерла,
             Когда мнѣ косу стали расплетать.--
             Охъ! Ключъ отъ сердца моего заброшенъ;
             Горитъ, -- а некому тушить пожара; --
             Наемница!-- Ты приставъ, а не другъ!!
   КУЗЬМ. Пускай и приставъ! Богъ съ тобой, Наташа!
             Ты бойкая такая! Ни за что
             Родную мать готова изобидѣть.
             "Кузьминишна!" бояринъ наказалъ:
             "Изволь смотрѣть за молодой женой,
             "Какъ за роднымъ дитей; не пей!" Не пью...
             "Не спи!.." Не сплю. Во снѣ забредитъ...
   НАТАША.                                         Няня,
             Я говорю во снѣ?
   КУЗЬМИНИШНА. Не говоришь,
             А дичь несешь про Дмитрія Шемяку...
   НАТАША. Кузьминишна! Ты слышала? Онъ слышалъ?
   КУЗЬМИННШНА. Куда ему! Какъ богатырь заснетъ,
             Такъ вѣдьма помѣломъ чеши усы,
             Колдунъ на лбу вертись на остромъ шилѣ, --
             Храпитъ себѣ и не чихнетъ ни раза...
             А все-таки про случай, чуть начнешь
             Про Дмитрія, я потихоньку встану
             И бережно бужу тебя...
   НАТАША.                     А я?
   КУЗЬМИН. А ты вздохнешь, съ закрытыми глазами
             Перевернешься, -- и уснешь спокойно.--
             Пускай и приставъ!.. Богъ съ тобой, Наташа!
   НАТАША. И ты ему ни слова не сказала...
   КУЗЬМИНИШНА.Нашла доносчицу! Что это, право;
             До горькихъ слезъ изволишь обижать...
   НАТАША. Прости меня, Кузьминишна, прости!
             Ребенокъ я, людей не разумѣю.
             Есть тайна у меня -- и я отъ всѣхъ
             Съ моимъ грѣхомъ, съ моей бѣдою прячусь...
   КУЗЬМИНИШНА. И отъ отца Ивана?
   НАТАША.                               И отъ Бога
             Тоску мою хотѣла бъ схоронить!
             Вотъ видишь, няня, нянюшка, мой ангелъ-
             Хранитель, ты журить Наташу станешь,
             Ты скажешь... О, я знаю, что ты скажешь...
             Отецъ и мать мнѣ то же говорили...
             Бранили, замужъ выдали насильно...
   КУЗЬМИНИШНА. Насильно!
   НАТАША.                     Да, я мужа не любила
             И не люблю...
   КУЗЬМИНИШНА. Наташа, цыцъ! молчи!
             Да этакого дива на Руси
             Не слыхано, не видано! Ты Богу,
             Наташа, солгала; ты хочешь, аль не хочешь,
             А Ѳедора Васильевича люби!
             Мужъ не иначе-что, а мужъ законный!
             До свадьбы не люби себѣ, пожалуй,
             А вышла замужъ -- бойся и люби!..
             Молись, Наташа, Богъ пошлетъ любовь...
   НАТАША. Послалъ, послала! На горе мнѣ, на муку...
             И вотъ ужъ больше года, каждый день,
             Во снѣ и на яву моя заноза
             Больное сердце пуще, пуще колетъ;
             Какъ знать, тоска моя отъ лѣтъ затихла бъ,
             И горькая слюбилась бы мнѣ доля,
             Да помнишь ли день Покрова?.. Мы спали...
             Вдругъ...
                       Няня, ты зажмурилась?
   КУЗЬМИНИШНА.                     Отъ страха;
             Морозъ, какъ вспомню! Этакого чуда...
             Куда!.. и старожилы не запомнятъ.--
             Я сплю и слышу: будто подо мной,
             Подъ самою кроватью вѣтеръ ходитъ;
             Вскочила... подъ землей гудитъ; хоромы
             Качаются! и бревна въ потолкѣ,
             И бревна подъ поломъ со скрипомъ ходятъ...
             "Мерещится!" подумала; такъ нить;*
             И ты проснулась, бросилась съ кровати...
             А тутъ и окна задрожали; двери
             Сами собой раскрылись, а со стѣнъ
             Посыпались рѣзные белендрясы...
             Я такъ и растянулась на полу...
   НАТАША. А я бѣжать куда, сама не знаю...
             На улицу!.. А тамъ толпа народа;
             Кричатъ, кладутъ поклоны на соборы;
             Гляжу, кругомъ дома и колокольни
             Качаются, что старыя деревья,
             Когда ихъ вѣтеръ съ ласкою колышетъ...
             Но это диво скоро миновалось.
             Вдругъ, слышу; кто-то за руку меня
             Взялъ бережно: "Наташа" молвилъ тихо...
             Тутъ женскій стыдъ мнѣ бросился въ лицо;
             Я руку вырвала, хочу бѣжать,
             А ноги будто приросли къ землѣ...
             "Наташа" молвилъ онъ: "скажи мнѣ слово,
             "Любъ я тебѣ?.." Молчу, дрожу отъ страха:
             "Любъ? такъ ступай за мной, твой мужъ далече;
             "Слѣдовъ твоихъ бояринъ не отыщетъ...
             "Не любъ;такъ Богъ съ тобой! Прощай навѣки!.." --
             "Любъ, любъ!" кричу. Я такъ перепугалась,
             Чтобъ съ горя онъ въ рѣкѣ не утопился,
             Рукъ на себя не положилъ...
   КУЗЬМИНИШНА.                     А онъ?
   НАТАША. А онъ кричитъ: "Клянусь тебѣ, Наташа,
             Ты будешь надъ московскимъ государствомъ
             Стоять звѣздой... У мужа твоего
             Куплю тебя за всю казну мою...
             Не то, какъ муху раздавлю..."
   КУЗЬМИНИШНА.                     А ты?
   НАТАША. Дрожала, няня, видитъ Богъ, дрожала
             И вѣрила...
   КУЗЬМИНИШНА. Кому, Наташа? Вору!
             Злодѣю и земли и Государя!!..
             Крамольнику Димитрію Шемякѣ!!..
   НАТАША. Не слушай, няня, городскія сплетни...
   КУЗЬМИНИШНА. Ну, что же ты, Наташа, отвѣчала?
             За этакіе честные посулы,
             Нашъ братъ, простой, вцѣпился бы въ загривокъ;
             Поволокла бъ его я, какъ салазки,
             Мальчишекъ бы на спину насадила
             И къ Чудову на паперть отвезла бъ;
             А полъ мужской по своему бы кончилъ.
             Ты, нѣженка, растаяла не бойсь?!
             Ну, что же ты, Наташа отвѣчала?..
   НАТАША. Молчала! Онъ взялъ за руку меня,
             Повелъ; а тутъ сбѣжалась наша дворня;
             Хотѣлъ онъ въ переулокъ, не успѣлъ...
   КУЗЬМИНИШНА. Воръ, окаянный!..
   НАТАША. "Такъ и быть'" сказалъ:
             "Уступимъ, только не пройдетъ недѣли,
             "Я изъ Кремля, съ московскаго престола,
             "Пришлю, Наташа, за тобой!.."
   КУЗЬМИНИШНА.                     Разбой!..
   НАТАША. Кузьминишна, помилуй!
   КУЗЬМИНИШНА.                     Воры, воры!!..
             Соблазнь, содомъ!
   НАТАША.           Умилосердись, няня!..
   

ТѢ ЖЕ И БАСЕНОКЪ.

   БАСЕНОКЪ. Что тутъ за крикъ?
   КУЗЬМИНИШНА (дрожа и запинаясь).
                                 Съ просонковъ, государь
             Бояринъ... Чортъ приснился, государь
             Бояринъ!.. И не чортъ, а князь Димитрій
             Шемяка, государь бояринъ!.. Силой
             Онъ на престолъ московскій умостился...
   БАСЕНОКЪ. Сидитъ, сидитъ!..
   ОБѢ.                               Шемяка на Москвѣ!!
   БАСЕНОКЪ. Великій князь у Троицы, по обѣту:
             Онъ молится за цѣлость государства,
             Онъ проситъ Божьей помощи на Тверь,
             На Новгородъ и Псковъ, Рязань и Вятку,
             И на Литву и на Татаръ казанскихъ...
             Держава Ярослава, будто стадо,
             Разогнанное хищными волками,
             Подъ крылія Москвы сбираться стала...
             Донской и сынъ его Василій, мудро
             Шли къ цѣли, шагъ за шагомъ, и Москва
             Стяжала первенство.. И Тамерланъ
             И Витолдъ злые зубы искрошили,
             А тутъ измѣной царь Махметъ Казанскій
             Беретъ въ полонъ московскаго владыку,
             Отца князей... И не князья, бояре,
             Мы, грѣшные, за Князя дали окупъ...
             Князья? Куда! Но русскимъ городамъ
             Шелъ пиръ горой, -- князья торжествовали.
             Косой, кривой, слѣпой, косноязычный,
             Гурьбой полезли на престолъ московскій,
             Народъ стоналъ отъ язвы и пожаровъ;
             Какъ будто нѣкій вѣтеръ ядовитый,
             Шелъ черный моръ, за нимъ грядами трупы
             Ложились, и разгнѣванное Небо
             Кремлевскими холмами потрясало...
             Никто не видѣлъ и не слышалъ Бога!
             Князья топили, рѣзали другъ друга,
             Насиловали женъ, ругались Церкви,
             Наслѣдье Ярослава продавали,
             Какъ собственность, Татарамъ и Литвѣ!
             Ты все стерпѣлъ, всемилосердый Боже!
             Вотъ и сегодня, -- страшно и подумать!--
             Какъ воры въ Кремль вошли князья съ Шемякой,.
             "Гоните прочь!" я говорилъ боярамъ:
             "Не дозволяйте почевать въ Кремлѣ:
             "У нихъ есть замыслъ." А бояринъ Старковъ
             Ихъ принялъ въ домъ, затѣялъ пиръ, послалъ
             Гостей сзывать -- и гости спятъ... Убиты,
             Зарѣзаны... Кремлевскія ворота
             Шемякины клевреты сторожатъ,
             Злодѣй послалъ и за Великимъ Княземъ
             Надежныхъ изверговъ, по позабылъ,
             Что Басенокъ въ Москвѣ, не спить, все видитъ..
                       Пируй, княжи, Шемяка, до зари!..
             Я лягу спать! Ко мнѣ не проберешься:
             Сто молодцевъ засѣли на дворъ!
             Они со мной твои жъ дружины били;
             Забылъ -- такъ мы тебѣ напомнимъ завтра...
             Пойдемъ, Наташа... Ты дрожишь...
   НАТАША.                               Ахъ, Ѳедоръ
             Васильичъ! За тебя...
   КУЗЬМИНИШНА (про себя).
                                 Прости ей, Боже!
   НАТАША. Мнѣ жизнь твоя такъ дорога, ты знаешь...
             И что ты сдѣлаешь одинъ?.. Погибнешь?
             Никто не вступится, не пожалѣетъ
             Василія; онъ брата ослѣпилъ
             Василія Косаго; у Шемяки,
             У Краснаго, поотымалъ удѣлы;
             Татарамъ кланялся... Его не любятъ...
             Побереги себя; мнѣ страшно, Ѳедоръ
             Васильичъ... Ты вдовой меня оставишь...
   КУЗЬМИНИШНА (про себя).
             Вретъ, не о томъ тужитъ! Прости ей, Боже!
   НАТАША. Я дѣлу не поможешь. Ты одинъ!
   БАСЕНОКЪ. Э, матушка! Теперь не время думать --
             Одинъ ли, не одинъ. Внукъ Дмитрія Донскаго --
             Законный и единый Государь.
             Другіе -- хищники законной власти;
             Враги отчизны, мать свою терзаютъ.
             Умру, а лже-князьямъ служить не стану...
   НАТАША. Но если и Василія захватятъ...
   БАСЕНОКЪ.Захватятъ! Нѣтъ, онъ знаетъ обо всемъ;
             Мой дворянинъ съ утра еще поѣхалъ,
             Какъ птица вѣсть къ Василію понесъ...
             Не бойся, все улажено на гибель
             Крамольному Димитрію Шемякѣ...
             Ну, спать пора! Пойдемъ, Наташа!
   НАТАША.                               Ѳедоръ
             Васильичъ, ты меня совсѣмъ не любишь,
   БАСЕНОКЪ. Я не люблю тебя. Наташа, я?
             Голубка Божія, мой чистый ангелъ!
             Я о любви нескладно говорю; _
             Но сколько разъ, когда ты спишь покойно
             И шепчешь неразгаданныя рѣчи --
             Я сяду надъ тобой, дохнуть не смѣю,
             Гляжу на красоту твою -- и плачу,
             И Бога за жену благодарю!..
             Наташа, я люблю тебя безумно!
             Въ походахъ, въ думѣ, гдѣ бы ни былъ я, --
             Твой образъ возлѣ... Стыдно говорить,
             А я тебя къ Кузьминишнѣ ревную...
             И только дома, на твоей груди,
             Покой и миръ душа моя находитъ.
             Что это? Стукъ! Кого Богъ шлетъ такъ поздно!..
             Ступай, Наташа: можетъ быть, чужой.
             Кузьминишна, веди въ опочивальну
             Боярыню... прости, моя Наташа!
   КУЗЬМИНИШНА (ведя подъ руку Наташу).
             Притворщица! Накажетъ Богъ, ей-Богу...

(Наташа останавливается).

             Еще есть время, дитятко... Покайся!..
             Признайся, онъ помилуетъ...
   НАТАША (съ досадой).
                                           Пойдемъ!
             Ахъ, дура! Грѣхъ сорокъ разсказала...
   

БАСЕНОКЪ, одинъ, одѣваясь во всеоружіе.

             Отчизна, Государь и ты, Наташа!...
             Три сердца у меня! Въ одномъ блаженство, --
             Съ тобой, жена! А въ тѣхъ и страхъ, и горе!
             Дождусь ли я конца твоимъ страданьямъ,
             Священный край! Увижу ль Государя
             Покойнымъ и счастливымъ Самодержцемъ!
             Услышу ли?
   

БАСЕНОКЪ и ГАЛКА.

   ГАЛКА.           Сейчасъ услышишь, Ѳедя...
   БАСЕНОКЪ. Ахъ, Галка, это ты...
   ГАЛКА.                                         Ужъ точно галка!
             Ворона! Нѣтъ ли птицы пострашнѣе?
             Такъ я та птица.
   БАСЕНОКЪ.           Что зашелъ такъ поздно?
   ГАЛКА. Ужъ точно поздно! Ѳедя, у тебя
             Измѣной пахнетъ. Духъ такой недобрый
             Въ троихъ покояхъ... Можно осмотрѣть?
   БАСЕНОКЪ. Что это значитъ, Галка?
   ГАЛКА.                                         Ничего!
             Иной косой, а совѣстно сказать:
             Ты косъ. Иной любовницу голубить,
             Поди скажи ему: твоя голубка
             Съ другимъ воркуетъ тайную любовь!..
             Все это притча, къ дѣлу не идетъ,
             А все лисѣ не грѣхъ поосмотрѣться...

(Подходитъ къ дверямъ опочивальни.)

             Вотъ видишь, тутъ подслушивалъ насъ кто-то...
   БАСЕНОКЪ. Наташа! Страхъ простительный!
   ГАЛКА.                                         Ну да!
             Подслушала и матушка моя,
             Какъ Дмитрій Юрьичъ, онъ же и Шемяка,
             Ударилъ въ темя моего отца...
             Тотъ взялъ и умеръ на смерть, на-повалъ;
             Что жъ матушка? Пошла благодарить...
             Шемяка молвилъ: "Не за что, красотка;
             Давно уже тебя любить хотѣлось,
             Да вотъ чурбанъ торчалъ мнѣ на нуги.
             Давай любиться!" И давай любиться;
             Перетащили матушку въ хоромы,
             Съ прикладомъ, то есть съ сундукомъ и съ сыномъ
             И подлинно, любовно жили, сладко
             Съ недѣльку; тамъ другая подвернулась,
             Лицемъ поглаже, тѣломъ подороднѣй,
             Лѣтами помоложе. Князь Димитрій
             Хотѣлъ съ двумя любиться; мать моя
             Какъ вскинется; повздорила за пиромъ,
             Ножемъ хотѣла прихватить сестрицу...
             "Ахъ, ты срамница!" закричалъ Шемяка,
             Схватилъ въ охапку, на крыльце, да въ прудъ,
             Бултыхъ! И поминай какъ звали...
   БАСЕНОКЪ.                               Извергъ!
   ГАЛКА. Что было, то прошло, -- не воротить!
             Меня ростилъ Шемяка для потѣхи
             И выростилъ. И тѣшу и потѣшу,
             Да вотъ не подберу себѣ подъ пару
             Такого жъ дурака. По всей Москвѣ
             Ты, Ѳедя, мнѣ по вкусу и по праву;
             Я, какъ зѣнницу ока, берегу
             Тебя, бояринъ. И теперь, какъ только
             Василія въ оковахъ привезли...
   БАСЕНОКЪ. Василія -- въ оковахъ?!..
   ГАЛКА.                                        Тише, тише!
             Боюсь, чтобы покойница моя
             Насъ не подслушала...
   БАСЕНОКЪ.                     Великій Князь,
             Глава Руси, отецъ князей -- въ оковахъ!
   ГАЛКА. Отецъ, или племянникъ, или дядя...
             Тугъ все равно... Въ оковахъ, на телѣги,
             Прикрытаго попонами, соломой,
             На Кремль втащили Князя въ тихомолку;
             Въ подвалъ свалили на дворѣ Старкова:
             А сами, съ грѣшной скверной на устахъ,
             Давай совѣтъ вести съ столѣтнимъ медомъ.
             Лихой совѣтчикъ!
   БАСЕНОКЪ.           Галка, замолчи!
             Ты лжешь! Тебя Шемяка подослалъ,
             Чтобъ выманить меня на пиръ къ Старкову...
             Ты хочешь...
   ГАЛКА.                     Ничего я не хочу.
             Иванъ Можайскій да Борисъ Тверской
             Василія у Троицы захватили,
             Въ Кремль привезли, въ темницу заключили
             И за боярами послали. Димитрій
             Велитъ себя Великимъ Княземъ ставить...
   БАСЕНОКЪ. Не согласятся...
   ГАЛКА.                               Согласились, Ѳедя!
             Дуракъ ли онъ -- звать Басенка въ совѣтъ?
             Все безъ тебя покойно обойдется;
             А ты еще пожалуй нашумишь;
             Другіе, глядя на тебя, замнутся;
             Пустымъ орѣхомъ свалится злодѣйство.--
             Такъ пусть себѣ сидитъ въ своемъ дворѣ;
             Какъ ежъ, пускай ерошится и злится;
             Шипя, стальными иглами поводить,
             А завтра онъ, какъ Государь законный,
             Заговоритъ, и голыми руками
             Возьметъ тебя, какъ чванную лягушку...
   БАСЕН. Нѣтъ, Галка, обожжется гость незванный!
             Отъ ужаса бояре онѣмѣли;
             Я разрѣшу трусливый ихъ языкъ...
             Какъ пламя изъ безчувственныхъ кремпей
             Я извлеку изъ нихъ сознанье долга!
             Изъ рукъ убійцъ -- Василія исторгну!
             За мной!

(Поспѣшно уходитъ.)

   ГАЛКА (медленно за нимъ уходя).
                       Ступай! Ты справишься одинъ!
             Въ открытомъ полѣ я плохой союзникъ...
   

ЯВЛЕНІЕ ВТОРОЕ.

Палата въ великокняжескихъ хоромахъ.

БОЯРЕ.

   ПЕРВЫЙ БОЯРИНЪ. Что слышно добраго?..
   ВТОРОЙ БОЯРИНЪ. Морозъ крѣпчаетъ...
             А у тебя Бояринъ?..
   ПЕРВЫЙ БОЯРИНЪ.           У меня?
             По старому... Ну, а того... какъ слышно...
   ВТОРОЙ БОЯРИНЪ. Не знаю. Какъ другіе... Отойди
             Пожалуй... неравно подмѣтятъ...
   ПЕРВЫЙ БОЯРИНЪ.                     Полно,
             Бояринъ, будто сродничамъ нельзя
             Между собой и слова перекинуть?..
             Ты зять, я тесть... ну, что моя Марфуша?..
   ВТОР. БОЯР. Въ деревнѣ, тестюшка, ты будь покоенъ,
             Сподобилъ Богъ укрыть ее отъ вора...
             Ей-Богу идутъ... Извини, бояринъ...

(Поспѣшно отходитъ въ сторону.)

   

ТѢ ЖЕ, СОФЬЯ (въ одеждѣ вишневаго цвѣта, съ желѣзнымъ костылемъ), ИВАНЪ МОЖАЙСКІЙ и СТРАЖА.

   ИВАНЪ МОЖ. Ступай, ступай, литовская-волчица!
             Отецъ твой, Витолдъ, съ поганью своей
             Не прибѣжитъ на помощь...
   СОФІЯ.                               И не нужно!
             Я ни себя, ни сына не жалѣю!
             Зачѣмъ васъ миловалъ! Зачѣмъ Косаго
             Злодѣя только ослѣпилъ! Все племя,
             Племянничковъ зачѣмъ не перевѣшалъ...
             Я говорила: съ корнемъ вонъ злодѣевъ!
             Внукъ Витолда и Дмитрія Допскаго,
             Коси ихъ, Вася, рѣжь, а подростутъ,
             Не справишься; а если бабье сердце
             За пазухой, такъ отними удѣлы,
             Не то, Москву у самого отнимутъ...
             Ну, сталось, правду каркала ворона.
             Поѣдемъ, Князь! Племяннику Шемякъ
             Проклятье оставляю; всѣхъ Князей,
             Сподвижниковъ злодѣя проклинаю;
             А ты, Иванъ, не стоишь и проклятья!
             Богъ съ вами, раболѣпные бояре!
             И не глядятъ на старую Княгиню,
             Какъ росомахи подъ стѣной снуются,
             А выползутъ къ Шемякинымъ йогамъ...
             Я буду ждать васъ въ ссылкѣ. До свиданья!
   

ТѢ ЖЕ, МАРІЯ И БОРИСЪ ТВЕРСКОЙ со стражей.

   МАРІЯ. Умилосердитесь! Гдѣ мой Василій,
             Гдѣ мой супругъ?.. Не разлучайте насъ!
             Молю васъ...
   СОФІЯ.                     Замолчи! Кого ты молишь?
             Рабовъ мятежныхъ, подданныхъ своихъ?
             И въ ссылкѣ ты -- Великая Княгиня,
             Ты и въ темницѣ мать Руси Восточной,
             А эти -- воры, хищники -- и только!
             Ты не забудь: твой дѣдъ -- Владиміръ Храбрый!
             Онъ брату старшему умѣлъ служить,
             Служилъ племяннику, служилъ бы внуку
             И этихъ мелкихъ, пряничныхъ злодѣевъ
             Держалъ бы за уши... Его не стало --
             И шайка грѣшниковъ пошла на Бога,
             Кто на престолъ Василія помазалъ;
             Великимъ Княземъ ставитъ Богъ, не люди.
   МАРІЯ. Мужъ, дѣти...
   СОФІЯ.                     Дѣти въ безопасномъ мѣстѣ.
             Ужъ будто на Руси не стало Русскихъ!
             Не все жъ одни крещеные Татары...
             А мужу -- подѣломъ: зачѣмъ щадилъ,
             Зачѣмъ изъ клѣтки коршунамъ далъ волю...
   МАРІЯ. И эти коршуны его замучатъ...
   СОФІЯ. Э, ничего не сдѣлаютъ худого,
             Сошлютъ, запрутъ въ темницу, Богъ увидитъ,
             И молніей темницу отопретъ...
   

ТѢ ЖЕ и БАСЕНОКЪ (вбѣгаетъ въ ужасѣ; всѣ окружаютъ его).

   СОФІЯ. Что Басенокъ? Что значитъ этотъ ужасъ?

(Басенокъ движеніями показываетъ, что онъ лишился голоса).

   МАР. Онъ умерщвленъ? Мои мужъ убитъ, зарѣзанъ?..
   БАСЕНОКЪ (съ усиліемъ, голосомъ прерывающимся отъ рыданій).
             Лишенъ очей... Великій Князь Василіи!

(Марія съ крикомъ, безъ чувствъ, падаетъ въ кресла, у Софіи изъ рукъ валится костыль; бояре, снявъ шапки, въ ужасѣ поднимаютъ руки къ небу; князья отворачиваются).

   БАСЕНОКЪ. Зачѣмъ не я!.. Зачѣмъ мнѣ эти очи?
             Чтобъ видѣть стыдъ отца моей отчизны
             И торжество коварнаго Шемяки?...
             Сюда, сюда, шипящее желѣзо!
             Не нужно мнѣ очей, мнѣ слезъ не нужно;
             Не нужно жизни... Боже! что я видѣлъ...
             Зачѣмъ я видѣлъ!.. Въ глубинъ подвала
             Я слышу крикъ пронзительный; къ окну, --
             Рванулъ за раму, -- дубъ не устоялъ;
             А тамъ желѣзо... за рѣшеткой свѣтъ...
             Прочь, прочь, я не хочу воспоминаній...
             Я обезпамятѣлъ, сталъ нѣмъ... Мой Боже,
             Зачѣмъ Ты возвратилъ языкъ и память!..
   

ТѢ ЖЕ и ГАЛКА.

   ГАЛКА. Великій Князь и Государь Москвы
             Владиміра, Коломны, Ярославля
             И разныхъ прочихъ городовъ и селъ
             Димитрій Юрьичъ -- жалуетъ бояръ
             Своимъ приходомъ... Кланяйтесь, бояре,
             А я вамъ кланяюсь и поздравляю!
             Софія. Вставай Марія, наша скорбь священна:
             Ее не долженъ видѣть окаянный;
             Ты взоры кроткіе облей величьемъ,
             Рѣчь преврати въ отравленныя стрѣлы...
             Не жалуйся словами, а казни!
             Подай костыль мнѣ, Басенокъ!.. Идетъ...
             Марія!..
   БАС. (поддерживая Марію). Государыня Княгиня
             На эту руку можешь опереться...
             Ни Князю, ни тебѣ не измѣнитъ!
   

ТѢ ЖЕ, ШЕМЯКА (въ великокняжеской одеждѣ). УДѢЛЬНЫЕ КНЯЗЬЯ, БОЯРИНЪ СТАРКОВЪ; слуги съ факелами и стража.

   ШЕМЯКА. Бояре, со слезами на очахъ,
             Я возвѣстить пришелъ печаль мою1
             Душа моя прискорбна, сердце въ смутѣ,
             Но я исполнилъ общее желанье...
             Презрѣвъ старѣйшинство, обычай предковъ,
             Василій завладѣлъ Москвой насильно,
             Годнаго дядю, нашего отца,
             Онъ опоилъ, какъ говорятъ, отравой;
             Василія Косаго ослѣпилъ;
             Другой мой братъ, Димитрій Красный, также
             Преставился сомнительной кончиной;
             Меня держалъ не разъ въ своихъ темницахъ,
             Не знаю, какъ оставилъ жизнь; навѣрно
             Казнь хитрую обдумывалъ мучитель;
             А между тѣмъ во всѣхъ Удилахъ нашихъ
             Хозяйничалъ, какъ собственнымъ наслѣдьемъ;
             И вотчины, и города, и села
             Но волъ отымалъ и раздавалъ;
             И русскія отвичныя владѣнья
             На кормъ дарилъ Татарамъ и Литвѣ;
             И русскимъ золотомъ поилъ невѣрныхъ...
             Исполнилась долготерпѣнья мѣра.
             Внимая нашей благости душевной
             И внука уважая въ немъ Донскаго,
             Василію мы подарили жизнь.
             Но... отняли завистливыя очи...
                       Какъ старшій между русскими князьями,
             Я ваши клятвы съ горестью пріемлю;
             Великокняжество не льститъ Шемякъ;
             Я испыталъ и знаю бремя власти;
             Да отказаться не имѣю права
             И долженъ вашимъ просьбамъ уступить...
             Марія, бѣдная! Я знаю, горько
             Тебѣ прощаться съ именемъ и съ саномъ;
             Но вѣрь, въ величіи соблазна много...
             Душа твоя иной достойна жизни;
             Ступай же въ Угличъ: тамъ душа твоя
             Найдетъ и миръ и для молитвъ сподвижницъ.
             А ты, совѣтчица злодѣйствъ ужасныхъ,
             Ты научила ослѣпить Косаго...
   СОФІЯ. Неправда, лжешь, Шемяка: я учила
             Повѣсить и Косаго, и тебя!
             Рабъ добрый сердца добраго достоинъ,
             А ты достоинъ былъ позорной плахи,
             Теперь -- уже проклятья! Проклинаю!
   ШЕМЯКА. Литовская волчица, замолчи!
             Отрѣжу я тебѣ языкъ змѣиный!
   СОФІЯ. Спасибо! Мнѣ языкъ теперь ненуженъ!
             Казнь для тебя я низведу молитвой;
             Громъ Божіи не пойдетъ на червяка;
             Велитъ, такъ воробей тебя проглотитъ...
   ШЕМЯКА. Гей! Въ Чухлому литовскую волчицу;
             А не уймется, на цѣпи держать...
             Московскіе бояре, что жъ стоите?
             Гдѣ ваши клятвы? Я ванѣ государь,
             Глава Князей и господинъ Москвы!
             Не мнѣ напоминать вамъ долгъ присяги,
   КН. ИВАНЪ. Старѣйшимъ признаемъ тебя, Димитрій!
   СТАРКОВЪ (становится на колѣна; за нимъ и другіе бояре).
             Прими отъ насъ присягу, Государь!
             Мы всѣ...
   ШЕМЯКА. Не всѣ! Вонъ Басенокъ стоитъ,
             И долгъ свои забываетъ...
   БАСЕНОКЪ.                     Никогда!
   ГАЛКА. Бояринъ, вѣдь не сломится колѣно;
             Ты хоть для шутки присягни; а послѣ
             Привыкнешь; слюбится. Другимъ слюбилось!
   БАС. Присяга -- честь! Въ присягѣ третій -- Богъ,
             Свидѣтель и блюститель вѣчной клятвы...
             Василій живъ, жива моя присяга,
             Не измѣню; онъ Государь и мнѣ
             И вамъ, бояре, и тебѣ, Димитрій;
             Ты рабъ мятежный, тать ночной, обманомъ,
             Соблазномъ и сообществомъ злодѣевъ
             Вползъ, тихомолкомъ, въ спящую Москву!
             Ты, какъ разбойникъ на большой дорогъ,
             Передъ лицемъ свидѣтелей святыхъ
             Василія схватить не убоялся?
             Сообщникъ добрый, Князь Иванъ Можайскій
             Своихъ бояръ, какъ птицъ домашнихъ жарилъ!
             Другой укралъ жену роднаго брата...
             Союзники, достойные тебя!
             Гдѣ на Москву нрава твои, Шемяка?
             Хотя бъ ты былъ какъ инокъ сердцемъ чистъ,
             Душой возвышенъ, какъ Владиміръ Храбрый,
             И доблестенъ какъ Витолдъ и Донской,
             Все былъ-бы добрымъ подданнымъ -- и только;
             Довольно этихъ безтолковыхъ споровъ;
             Отъ нихъ погибла Гусь; она возстанетъ!
             Удѣльные князья, по вашимъ трупамъ
             Она взойдетъ къ единству и свободъ!
             Священный край -- какъ мученикъ, лежитъ;
             Изъ ранъ его текутъ потоки крови;
             Враги -- его живое тѣло рѣжутъ.
             Вамъ мало -- вы терзаете остатки,
             И если бъ Бога не было, всю Русь
             Вы продали бъ за часъ кровавой власти!..
             Тебѣ ль, Шемяка, шапка Мономаха?
             Одумайся! Ты на игрушкахъ нашихъ,
             На смирной клячъ усидѣть не могъ;
             Ты богатырь на брагу и вино!
             Какъ будто-бы татарскіе улусы,
             Тѣ города, гдѣ княземъ ты сидѣлъ;
             Въ хоромахъ только жены, да боченки,
             Да грабленное серебро; злодѣйство --
             Твой богъ, твоя природа, промыслъ, право!
             Вотъ и теперь, ты предо мной стоишь,
             Сугубо крѣпкимъ медомъ отягченный,
             Обрызганный порочной, смрадной грязью,
             Въ глазахъ блистаетъ пламень Вельзевула,
             Уста твои кровавымъ паромъ дышатъ.
             Кровь на тебѣ проклятіемъ дымится!
             Цареубійца, прочь, цареубійца!..
   ШЕМЯКА. Гей! кандалы! сковать и бросить въ яму

(Воины съ цѣпями подходятъ.)

   БАСЕНОКЪ (вырвавъ у нихъ цѣпи).
             Цѣлую насъ, священныя оковы!
             Благословляю муки страшной пытки!..

(На колѣнахъ, собранъ и поднявъ вверхъ цѣпи).

             Не усомнись, Великій Князь Василіи!
             Предъ ликомъ Бога и Его Святыхъ,
             Передъ лицемъ великаго потомства,
             Предъ сонмищемъ клятвопреступныхъ братій,
             Вотъ этими почетными цѣпями,
             Женой, родителей священныхъ прахомъ,
             Тебѣ, Василій, и тебѣ, Марія,
             Тебѣ, Руси надежда, Іоаннъ,
             Вамъ, вамъ, отцы мои и Государи,
             Я присягаю!..
   

АКТЪ ВТОРОЙ.

ЯВЛЕНІЕ ВТОРОЕ.

Яма или подземная темница.

БАСЕНОКЪ и ПРИСТАВЪ.

   БАСЕНОКЪ (прикованный къ камню.)
             Такъ вотъ что пишутъ иноки честные,
             Наочные свидѣтели событій...
   ПРИСТАВЪ. Да, потрудились, нечего сказать,
             И Калита, и Дмитрій, и Василій,
             Да понапрасно...
   БАСЕНОКЪ Нѣтъ, не понапрасно;
             Теперь идетъ послѣдняя борьба;
             Какъ снопъ Шемяка свалится съ престола;
             Рязанскій и Тверской Москвѣ уступятъ;
             А мелкіе, какъ мыши, разбѣгутся
             Отъ дюжаго кота Повѣрь мнѣ, Гриша,
             Несчастіе, какъ счастіе, проходитъ;
             Несчастье дрозжи для счастливыхъ дней.
             Желѣзо жгутъ, желѣзо бьютъ, такъ что жъ?
             И выкуютъ булатъ.-- Его ни молотъ,
             Ни пламя не возьметъ. Ну, Гриша, полно,
             Усталъ тебѣ разсказывать... Чай поздно...
   ПРИСТАВЪ. Не зналъ ты устали Бояринъ Ѳедоръ
             Васильевичъ, когда мы Новгородцевъ
             Съ тобой въ снѣгу топили, словно зайцевъ;
             Когда Татаръ Казанскихъ провожали,
             И съ проводовъ, какъ съ пира, возвращались!
             Припомнишь ли въ Коломнѣ, на игрушкѣ,
             Безъ отдыха, ты семь богатырей
             Ссадилъ съ Сѣдла! Князь Оболенскій-Стрига,
             Одинъ съ тобой боролся, да недолго;
             Я лошадей ловить не успѣвалъ...
             Никто не шелъ играть съ тобой, а ты
             Коня дыбкомъ, какъ щепку, подымаешь...
             Тогда не зналъ ты устали, бояринъ;
             А кажется недавно, нѣтъ и года
             Изъ конюховъ я въ приставы назначенъ;
             И было хорошо; въ пустыхъ темницахъ
             Ни одного жильца; а вотъ въ три дни
             Пришлось сажать и трехъ въ одну палату...
             Богъ милостивъ! Ударитъ скоро полночь
             На боевыхъ часахъ нѣмецкихъ; молотъ,
             Пила, клещи... Стучатся! Государь
   БОЯРИНЪ... Можетъ-быть...
   БАСЕНОКЪ.                     Что можетъ-быть?
             Убійцы! Я готовъ.
   ПРИСТАВЪ.           Возьми-ка молотъ
             Про случаи! Онъ въ твоихъ боярскихъ ручкахъ
             За шестоперъ булатный постоитъ...
             Что разступался! Слышу! Погоди!..
   

БАСЕНОКЪ одинъ, взявъ въ руки молотъ.

             Пристукну. Даромъ жизни не продамъ.
             Какъ мертвецамъ, что ходятъ послѣ смерти,
             Я въ горло колъ вобью, чтобъ не ходили...
   

БАСЕНОКЪ, ГАЛКА и ПРИСТАВЪ.

   БАСЕНОКЪ. А Галка! Что ты съ вороромъ придумалъ.
   ГАЛКА. Какой онъ воронъ -- нѣжный голубокъ,
             А галка -- ласточка съ веселой вѣстью...
             Чортъ знаетъ! Не поймешь теперь людей;
             Изволилъ братцу выколоть глаза,
             И въ Чухлому сослалъ родную тетку;
             Бояръ кого сковалъ, упряталъ въ яму,
             Кого въ рѣкъ до смерти закупалъ...
             Купцы пришли на судъ. "Ну, ты истецъ?
             "А ты отвѣтчикъ? Хорошо. Товаръ,
             "Ты говоришь, что твой, а ты, что твой?
             "Тѣмъ лучше! Значитъ онъ ни твой, ни твои,
             "А мой! А васъ -- повѣсить обоихъ,
             "Впередъ не ссорьтесь. Я люблю порядокъ."
             Такъ разсудилъ Шемякинъ судъ.-- И этотъ
             Великій, справедливый судія
             Чужой жены не смѣетъ взять безъ спроса!
             "Поди, ступай, купи ее у мужа..."
             А что давать?-- "Да что тамъ торговаться!
             Купи ее за волю..." Ну, бояринъ!
             Что жъ, продаешь?...

(Басенокъ, схвативъ одною рукою Галку за горло, другою поднимаетъ надъ нимъ молотъ.)

   ПРИСТАВЪ. Бей на смерть, а не то онъ перескажетъ
   ГАЛКА. Бей, Ѳедя, бей товарища, а послѣ
             Изволь одинъ съ Шемякой управляться!
             Мсти за себя, и за меня прикинь!
   БАСЕНОКЪ. Нѣтъ, Галка, повтори! Ушамъ не вѣрю!
             Онъ былъ въ моемъ дому, Наташу видѣлъ,
   ГАЛКА (отходя отъ Басенка.)
             Я, Ѳедя, отъ тебя подальше стану;
             Спасибо, что желѣзныя веревки
             Надежны. Ну, теперь садись и слушай!...
             Да этотъ приставъ! Что ему за дѣло
             До нашихъ женъ и матерей; пускай
             Себѣ идетъ.
   БАСЕНОКЪ. Онъ старый мой товарищъ,
             Онъ добрый, честный человѣкъ...
   ПРИСТАВЪ.                               Спасибо,
             Бояринъ...
   БАСЕНОКЪ. Ну, разсказывай проворно!...
   ГАЛКА. Съ чего начать? начало далеко;
             Шемяка зналъ Наталію невѣстой,
             Хотѣлъ на ней, какъ говоритъ, жениться;
             Она его безъ памяти любила,
             Да за тебя Великій Князь засваталъ.
             Такому свату трудно поперечить...
             Насильно косу расплели...
   БАСЕНОКЪ.                     Насильно!
             Лжешь!
   ГАЛКА. Можетъ быть, да лгу не я,-- ІНемяка!
             Когда въ Москвѣ былъ трусъ земли, Шемяка
             На улицѣ поймалъ твою Наташу,
             Увелъ бы, да твоя наткнулась дворня;
             Ну, а теперь, въ твоей опочивальнѣ
             Онъ и она ждуть Галку, не дождутся...
   БАСЕНОКЪ. Дай Боже силы цѣпи разорвать...
             Убью его оковъ моихъ осколкомъ...
             Невѣрную жену на срамномъ ложъ,
             Периной задушу, а эту няню...
             Охъ! всѣхъ, тебя, себя... Умилосердись!
             Признайся Галка! Клевета! Нарочно
             Придумали, какъ Басенка помучить!
   ГАЛКА. И у меня Бояринъ есть душенка,
             Дурацкая, да все-таки душа...
             Наташа хочетъ кончить дѣло миромъ,
             Себя потѣшить давнишней любовью,
             Тебѣ дать волю... Знаю я Шемяку;
             Онъ уступилъ Наташѣ; говорить
             Она: "Люблю тебя, да мужъ въ темницъ.
             Дай мужу волю... я твоя..." -- "Изволь,
             Такихъ, какъ онъ, есть у меня довольно!--
             Поди скажи: пускай бѣжитъ къ Татарамъ,
             Въ Литву, куда изволитъ... Ну, Наташа,
             Довольно ли?.." Та прыгъ ему на шею,
             А я изъ дома твоего бояринъ...
   БАСЕНОКЪ. Пилите цѣпи, разбивайте крючья!
             Скорѣй, скорѣй умру, да не позволю
             Надъ честію боярскою ругаться!
             Что сердце? губка: кровью налилось,
             Слезами вспухло. Бѣдная жена!
             Покойница, ты умерла, Наташа!..
             Не ложе то любви и наслажденій...
             То гробъ.-- Въ цвѣтахъ, съ улыбкою невинной,
             Скрестивъ на персяхъ мраморныя руки,
             Блистаетъ замогильной красотой
             Твой хладный трупъ! Ты умерла, Наташа!
             Зачѣмъ ты умерла? Тебя такъ страстно,
             Такъ пламенно любилъ супругъ постылый...
             Ты цѣловала мужа и -- лгала...
             Клялась въ любви богатой и -- лгала...
             Ты за меня боялась, и -- лгала!!..
             Я ложь твою благословлялъ, Наташа,
             Я Бога за жену благодарилъ!..
             А ты... ты ненавидѣла меня;
             Слова мои ножемъ кололи сердце,
             И ласки, слезы моего блаженства,
             Мольбы мои... жена... ты проклинала!
             Ты не была женой, рабой татарской
             И Богу грѣшницей была неволей...
             Какъ я теперь, и ты сидѣла въ ямъ,
             И день и ночь безрадостное сердце
             Щемили кандалы... Охъ, больно, больно!..
   ГАЛКА. Кому не жаль красавицы жены?
             Да этого завѣтнаго товара
             Довольно на Руси; не оберешься;
             И знаешь ли, такому воеводъ
             Какъ ты -- жена обуза. Въ хомутъ
             И конь вскачь не пойдетъ; рысцей плетется;
             А возжи у жены. Чему другому,
             Добру жену ты злую не научишь!
             Занозу выймешь ты у дикой кошки;
             Звѣрь у тебя за то полижетъ руку;
             А вынь изъ сердца злой жены занозу
             Укуситъ, кинется въ глаза, а сердце
             Зальется кровью; смерть одна залечитъ...
             Ты правду молвилъ: умерла Наташа...
             Другой убилъ, пускай другой хоронить;
             А у тебя другая есть жена --
             Отчизна...
   БАСЕНОКЪ.           Что ты мнѣ напомнилъ, Галка!
             Я думать сталъ о собственной бѣдъ,
             Когда въ плѣну Василій, Русь въ пожаръ,
             Москва въ рукахъ злодѣя... Охъ, Наташа!
             Ты видишь ли, какъ я тебя любилъ...
             Прощай! Я больше о тебѣ не вспомню;
             Я овдовѣлъ... (Рыдаетъ).
   ГАЛКА.                     Опять за туже пѣсню...
   БАСЕНОКЪ. Прочь! Съ глазъ долой послѣдняя слеза!
             Ступай, скажи Шемякъ... Право стыдно,
             Какъ будто волю я за грѣхъ купилъ...
             Скажи: спасибо!.. Нѣтъ! Скажи злодѣю,
             Что даръ его постыдный отвергаю...
             И въ ямѣ до смерти сижу... Василій!!!
             Марія, Іоаннъ, не упрекайте!
             Иду! Пустите... Ты поди къ Шемякѣ...

(Шатаясь.)

             Нѣтъ не могу... не въ мочь!

(Въ изнеможеніи, падаетъ на камень.)

   ПРИСТАВЪ (разбивая оковы).
                                           Да и не нужно.
             Ступай, скажи Шемякъ, что за грѣхъ
             Онъ жизни не отдастъ... скажи Наташѣ...
   БАСЕН. Ни слова! Скрой, что я страдалъ, что плакалъ!
             Скажи, смѣялся надъ ея измѣной...
             И не хочу се ни знать, ни видѣть!..
   ПРИСТАВЪ. Бояринъ! ты свободенъ...
   БАСЕНОКЪ. Я свободенъ!!..
   ГАЛКА.Теперь въ Смоленскъ! Тамъ собираютъ войско
             Васильевы усердные друзья.
   БАСЕН. Здѣсь войско! Здѣсь идетъ смертельный бои!
             Побѣдный крикъ мѣшается со стономъ!
             Гляди, бѣжитъ разбитый супостатъ!
             Нѣтъ, не уйдешь! Подайте шестоперъ!

(Выхвативъ изъ рукъ пристава молотъ.)

             О, я прощусь съ Шемякой и съ Наташей...
             Цѣлуйтесь, я несу вамъ поцѣлуй...
             Любитесь, я васъ смертью сочетаю...
   ГАЛКА. Одумайся!
   ПРИСТАВЪ.           Бояринъ!
   БАСЕНОКЪ.                     Прочь съ дороги!
             Посторонитесь! Левъ ушелъ изъ клѣтки!
             Быкъ съ бойни сорвался! Посторонитесь!

(Уходитъ.)

   ГАЛКА. За нимъ! Онъ и себя и насъ погубитъ.

(Всѣ уходятъ.)

   

ЯВЛЕНІЕ ВТОРОЕ.

Большая палата въ домѣ Басенка; въ глубинѣ лѣстница въ свѣтлицу.

КУЗЬМИНИШНА, одна.

   КУЗЬМИН. Вишь, полуночница! Въ большой палатѣ
             Огни горятъ; какъ-будто не слыхала,
             Какъ деревянный Нѣмецъ на часахъ
             Вечернюю музыку проигралъ
             И спать улегся... Вся Москва за Нѣмцемъ
             Въ перинахъ утонула -- а Наташа
             Сидитъ одна въ своей опочивальнѣ.
             Чай, плачетъ... Нѣтъ, не плачетъ, а сидитъ
             На бархатной скамьѣ, перебираетъ
             Въ рукахъ зернистый жемчугъ и каменья,
             Сѣнныя дѣвушки вокругъ хлопочутъ...
             Что это значитъ? Заперто. Наташа...
   ГОЛОСЪ НАТАШИ. Кто тамъ?
   КУЗЬМИНИШНА. Кто тамъ! Кому же быть, Наташа,
             Какъ не Кузьминишнѣ... Ей, право, я!
   ГОЛ. НАТ. Сейчасъ, сейчасъ, я ужъ совсѣмъ готова!..
   кУЗЬМИНИШНА. Готова?.. Какъ готова!..
   

НАТАША и КУЗЬМИНИШНА.

   НАТАША.                               Здравствуй, няня!..
             Что, хороша ганзейская парча?
             А это полотно, какъ паутина;
             Не правда ли, ужъ намъ съ тобой не выткать!
             А жемчугъ новгородскій, погляди,
             Какъ-будто бобъ къ бобу, орѣхъ къ орѣху
             Подобраны: ну, а повязка, няня;
             Поворочусь, ослѣпнешь, такъ блеститъ.
             Вотъ видишь, ты зажмурилась...
   КУЗЬМИНИШНА. Отъ страха,
             Боярыня!-- Куда ты, собралась?
             Не въ церковь же, не въ гости...
   НАТАША.                               Жду гостей
             Къ себѣ, Кузьминишна.
   КУЗЬМИНИШНА.           Опять Шемяка!
   НАТАША. Опять, опять, и ввечеру и утромъ,
             Во снѣ и на яву, хоть цѣлый день
             Смотрѣть бы на него, его бы слушать...
             Старуха, гдѣ тебѣ понять любовь!
             Припомни, можетъ быть и ты любила!
   КУЗЬМИНИШНА.                               Э!...
   НАТАША. Можетъ быть, тебя насильно замужъ
             Не выдавали...
   КУЗЬМИНИШНА. Нѣтъ; не выдавали...
   НАТАША. Тебя съ постылымъ, няня, не вѣнчали?
   КУЗЬМИНИШНА. Пѣть, не вѣнчали, а любить любила
             Кожевника Тараса, дивный парень,
             Какъ сайка бѣлъ, дороденъ и румянъ;
             А краснобай, иной разъ такъ разскажетъ,
             Что ничего въ толкъ не возьмешь, а плачешь.
             Да какъ-то невзначай снесъ у сосѣда
             Сундукъ ли съ бѣлками или мъ шокъ,
             Перепугался и пошелъ въ Татары.
             Жаль! Слесарь Еремей ужъ былъ не то;
             Сухарь поджарый; правда, пилъ маленько;
             За то въ присядку прыгалъ, какъ лягушка;
             Затянетъ пѣсню, соловья не надо;
             Начнетъ козлинымъ тонкимъ голоскомъ,
             Потомъ пошелъ, ударитъ въ перекаты,
             Гдѣ пальцами прищелкнетъ, гдѣ присвиснетъ,
             А индѣ будто въ бочку загудитъ...
             Сталъ часто горло промывать и померъ;
             И много было разныхъ жениховъ,
             Да мнѣ уже любиться надоѣло;
             Махнула я на всѣхъ на нихъ рукою
             И стала въ людяхъ жить на полной волъ...
   НАТ. Вотъ видишь ли, Кузьминишна, ты многихъ...
   КУЗЬМИН. Что многихъ? Нѣтъ, боярыня, неправда;
             По одному, да въ очередь... И то
             Любить любила, да никто не зналъ;
             Отъ сверстницъ съ женихами я таилась;
             На сто шаговъ къ себѣ не подпускала;
             Тарасъ поближе захотѣлъ подъѣхать,
             Взялъ за руку меня, я размахнулась,
             Да какъ поздравлю... Чай теперь въ Татарахъ
             Щека горитъ, какъ вспомнитъ. Не замай!
             Стыдъ дѣвичій -- святое дѣло...
   НАТАША.                               Няня!..
   КУЗМИНИШНА. Что, няня! И жена живи дѣвицей!--
             Мужъ въ ямѣ, а жена пиры разводитъ,
             И наряжается въ парчи и жемчугъ.
             Не любишь? Сердце трудно приневолить,
             Да не позорься грѣшною любовью...
   НАТ. Въ бесѣдъ нѣтъ грѣха... Въ рѣчахъ невинныхъ
             Съ Димитріемъ мы убиваемъ время...
             Другая, казнь на мужа низвела бы;
             Преступникъ онъ, крамольникъ; по суду
             Могла бы я законно овдовѣть;
             Ну, а вдова живи-себѣ какъ хочешь,
             Что жъ я? И жизнь дарю ему, и волю;
             Пускай бѣжитъ въ Литву; онъ богатырь;
             Нѣтъ счета ратнымъ подвигамъ его;
             Литва -- Москвѣ сестрица; тамъ не мало
             Князей, бояръ московскихъ; пусть бѣжитъ;
             Пусть женится. Изгнанникъ, отчужденъ
             И отъ жены и отъ своей отчизны;
             Онъ воленъ, и жена его вдова
             Какъ-будто бы онъ умеръ...
   КУЗМИНИШНА (со смѣхомъ). Краснобай,
             Точь-въ-точь Тарасъ! Ахъ, бѣдная Наташа,
             Вѣдь это говоришь не ты -- Шемяка!
             Все это лесть, тутъ слова правды нѣтъ!
             Спроси объ этомъ у отца Ивана...
   НАТАША (съ досадой).
             Что спрашивать! Я сердцемъ понимаю,
             Что Дмитрій правъ... Ахъ, это онъ!

(Бросается къ дверямъ).

   

ТѢ ЖЕ и ШЕМЯКА.

   НАТАША.                               Димитрій!
   ШЕМЯКА. Наташа!

(Обнимаются).

   КУЗМИНИШНА (запирая двери).
                                 Запереть! Не отъ грѣха,
             По крайности, укрыть отъ пересудовъ.
   ШЕМЯКА. Что жъ, Галки нѣтъ?Торгуется, бояринъ,
             И знаешь ли Наташа, я жалѣю,
             Что отпустилъ боярина; Князья,
             Крамольные Васильевы клевреты,
             Сбираются въ Смоленскъ на меня...
             Да нѣтъ у нихъ начальника; шумятъ;
             О власти спорить: Басенокъ имъ нуженъ...
             Поступокъ мой бояре осуждаютъ;
             Но ты велѣла! За его свободу
             Блаженство... Рай!.. Охъ, Галка, жадный слухъ
             Шаги твои впередъ заслышать хочетъ...
             Что такъ печальна, милая вдовица?
             Прижмись ко мнѣ! Я разгоню тоску
             Живымъ привѣтомъ, жаркимъ поцѣлуемъ...
             Развеселись, нашъ праздникъ на дворѣ!
             Не праздникъ, пиръ съ похмѣльемъ неисходнымъ...
             Насъ развели, любовь опять свела;
             Забудь, забудь годину тяжкой скорби,
             Забудь, что ты моя невѣста, силой
             Была рабыней моего раба...
   НАТАША.Все къ лучшему... Ты зажилъ бы въ удѣлѣ;
             Забылъ бы о своей Москвѣ, престолѣ;
             Великимъ Княземъ хищникъ бы сидѣлъ.
             Къ чему-нибудь Наташа пригодилась,
             Не правда ли? Ты ревностью вскипѣлъ;
             Ты поклялся отмстить имъ за Наташу;
             Ты вспомнилъ о своихъ правахъ. Димитрій,
             Не нужны мнѣ вѣнецъ, и санъ, и титло,
             Ты только будь и счастливъ, и великъ...
             Будь славенъ, какъ Донской, твой соименникъ,
             Пусть всѣ тебя, какъ я, душей полюбятъ...
             Княжи! Я буду за тебя молиться!
             Веди побѣды на враговъ, а я, --
             Слезъ радостныхъ съ меня довольно будетъ!..
   ШЕМЯКА. Наташа! Не молитвъ твоихъ я жажду...
             Живой любви, медовыхъ поцѣлуевъ,
             Твоихъ объятій жаркихъ...

(Наташа бросается къ нему на грудь.)

   ГОЛОСЪ БАСЕНКА.                     Отворитѣ!..
   КУЗЬМИНИШНА.Ахъ, батюшка, боярскій голосокъ,
             Какъ нѣмецъ выпалилъ изъ самострѣла...
   ШЕМЯКА. Я безоруженъ... хитрая жена...
             Я въ западнѣ; ты продала меня...
   ГОЛОСЪ БАСЕНКА. Я выломаю двери! Отворите!
   НАТАША. Димитрій, непаглядной мой, бѣги...

(Шемяка бѣжитъ.)

             Сюда, по лѣстницѣ... Вотъ дверь въ свѣтлицу;
             Тамъ лѣсенка въ завѣтный мой цвѣтникъ...

(Падаетъ на нижнихъ ступенькахъ лѣстницы; ударъ молота въ дверь.)

             Черезъ заборъ, тамъ Ханскій переулокъ...
             Спаси меня и заступи Всевышній!
   БАСЕНОКЪ. Гдѣ онъ? Ушелъ! Ты не ушла, Наташа,
             И не уйдешь!

(Бѣжитъ на нее, поднявъ молотъ; Наташа, сложивъ руки, падаетъ передъ нимъ на колѣна, съ умоляющимъ видомъ; Басенокъ нѣсколько мгновеній стоитъ надъ нею неподвижный.)

                                 Живи!.. Тебя насильно
             Со мной вѣнчали; я не милъ тебѣ!
             Я твой палачъ... Жена, ты мнѣ чужая!..
             Но гдѣ твое сокровище, твой кладъ?
             Въ какомъ ларь твой богатырь запрятанъ?
             Подай сюда Шемяку; онъ, навѣрно,
             Какъ доблестный красавицы защитникъ,
             Оружьемъ отстоитъ свою покражу!..
             Кузьминишна!..

(Кузьминишна проворно показываетъ рукою на лѣстницу. Басенокъ хочетъ идти туда, Наташа не пускаетъ.)

                       Въ свѣтлицѣ?..
   НАТАША.                     Онъ ушелъ!
             Тамъ нѣтъ его!
   БАСЕНОКЪ. Найду! Какъ глыбу снѣга
             Я съ крыши сброшу въ твой цвѣтникъ Шемяку;
             Твой розанъ, твой подсолнечникъ махровый,
             Лелей и пестуй! Прочь!...
   

ТѢ ЖЕ и ПРИСТАВЪ.

   ПРИСТАВЪ.                     Тамъ нѣтъ его!
             Онъ кличетъ кличь, клевретовъ собираетъ...
             Огни я видѣлъ, стукъ оружья слышалъ...
   БАСЕН. Ну, что-жъ?.. Я здѣсь... Я дома... У жены!
             Она вѣрна мнѣ... Мужа страстно любитъ...
             Она меня въ своей свѣтлицѣ спрячетъ...
             Не правда-ли, Наташа?..
   НАТАША.                     Правда! Правда!
   БАСЕНОКЪ. И за оборвыши оковъ священныхъ
             Уцѣпится нечистыми руками;
             Бѣжать не пуститъ отъ любви, отъ страсти.
   ПРИСТАВЪ. Огни ужъ на дворъ...
   КУЗЬМИНИШНА.                     Бѣги, бояринъ...
   НАТАША. Прости! Спасайся!...
   БАСЕНОКЪ.                     Прочь! Ты мнѣ чужая!
             Была и у меня жена когда-то...
             Былъ домъ... Мой честный домъ -- гнѣздо соблазна!
             Жена -- измѣнница... Жену я проклялъ...

(Наташа съ крикомъ упадаетъ на руки няни; Басенокъ съ Приставомъ уходятъ).

   

АКТЪ ТРЕТІЙ.

Въ Галичѣ.

ЯВЛЕНІЕ ПЕРВОЕ

Палата въ княжескихъ хоромахъ.

ГАЛКА и КУЗЬМИНИШНА.

   ГАЛКА. Здорова, матушка?..
   КУЗЬМИНИШНА.                     Отстань, дуракъ.
             Съ тобой и говорить мнѣ непристойно...
             Я не шутиха, я не дура...
   ГАЛКА.                               Плакса!
             Тоскуешь о Москвѣ; нашъ бѣдный Галичъ
             Тебѣ пришелся не по вкусу; полно
             Печалиться; чай черезъ-часъ, другой,
             Придется и отсюда убираться...
   КУЗЬМИНИШНА. А что?
   ГАЛКА.                     Да такъ; со всѣхъ сторонъ Москва
             Обсыпала весь городъ, словно макомъ;
             Какъ Басенокъ вернулся изъ Смоленска
             Съ союзными полками и напалъ
             На насъ въ расплохъ; мы храбро уходили,
             Москву воткнули въ зубы воеводѣ,
             А сами въ лѣсъ ушли, давай Богъ ноги!
             Ты помнишь-ли, какъ мерзла ты съ Наташей,
             А я бобромъ и соболемъ васъ грѣлъ;
             Варилъ похлебку на сырой землѣ
             И бѣлый снѣгъ топилъ для васъ на пойло...
   КУЗЬМИНИШНА. Я говорила: убѣжимъ, Наташа!
             Назадъ въ Москву... Бояринъ насъ проститъ;
             Куда! Сухарь ржаной въ рукахъ Наташи;
             Отъ стужи посинѣла... а кричитъ:
             "Пускай умру, да на его глазахъ;
             Въ такой 6ѣдѣ я друга не покину..."
             Хотѣла я одна бѣжать въ Москву,
             Да къ вечеру дружина собралась;
             Насъ усадили на коней, что вьюки,
             Приставили мохнатыхъ сторожей,
             И чуть не въ скачь угнали въ этотъ Галичъ.
             Порастряслась. Всѣ кости изломало.
             Пускай еще я, человѣкъ простой,
             А то Великую Княгиню Софью
             Изъ Чухломы перевезли сюда
             Такимъ-же поѣздомъ... Помилуй Боже,
             Чѣмъ кончится вся эта кутерьма!
   ГАЛКА. Чѣмъ кончится? Кузьминишна, я знаю
             Чѣмъ кончится... Да ты болтунья...
   КУЗЬМИНИШНА.                     Галка,
             Велишь, я онѣмѣю на три дни,
             Пожалуй на недѣлю...
   ГАЛКА.                               На часокъ,
             Кузьминишна! Нельзя теперь Шемякѣ
             Бороться; надо уступить; уступитъ;
             Всѣ выходы изъ Галича бояринъ
             Надежнымъ людомъ осадилъ; осталась
             Одна дорога -- озеро... Шемяка
             Уже готовитъ лодки... Не поспѣетъ,
             И насъ возьмутъ Кузьминишна въ полонъ...
   КУЗЬМИН. Въ полонъ? Пускай себѣ берутъ, я рада;
             Да что-жъ съ моей Наташей?..
   ГАЛКА.                               Въ монастырь...
   КУЗЬМИНИШНА. И постригутъ...
   ГАЛКА.                               На покаянье только!
   Бояринъ безъ Наташи жить не можетъ,
             Надѣется: очистится молитвой,
             И будетъ снова милою женой...
   

ТѢ ЖЕ и НАТАША, съ большимъ узломъ.

   НАТАША. Голубчикъ, Галка, ты ужъ воротился!
             Ты былъ въ московскомъ станъ? Нѣтъ надежды
             На прочный миръ?..
   ГАЛКА.                     Московскіе бояре
             Василію въ соборѣ поклялись,
             Лишить Шемяку воли и удѣловъ.
   НАТАША. Ахъ, няня, у меня его отнимутъ!
             Я не снесу разлуки! Галка, Галка!
             Кто старшій у бояръ!..
   ГАЛКА.                     Бояринъ Ѳедоръ
             Васильевичъ!
   НАТАША.           О, этого не купишь!
             Другіе также власть имѣютъ, Галка?
             Нельзя ли ихъ подарками задобрить?
             Вотъ все, что мнѣ отъ мужа и Шемяки
             Досталось: жемчугъ, золото, каменья...
             Пять городовъ на этотъ узелъ купишь.
             Я знаю, какъ ты къ Дмитрію привязанъ...
             Все, все бери, неси къ боярамъ, больше
             Имъ обѣщай, торгуйся и клянись!
             Я, Галка, всѣ твои исполню клятвы;
             Я имъ пошлю парчи мои и шубы...
             Я... Галка... ты уменъ, хитеръ, придумай,
             Что имъ сказать, что обѣщать... Ну, что жъ ты?
             Спаси мнѣ Дмитрія... Ты вспомни, Галка,
             Онъ для тебя отецъ, и благодѣтель...
             Ты вспомни...
   ГАЛКА.           Помню я и не забуду...
   НАТАША. Такъ что-жъ стоишь ты, выпучивъ глаза?
             Со всѣхъ сторонъ Москва стѣснила Галичъ;
             На три часа остановили сѣчу;
             Исходитъ срокъ.-- Не выдержатъ ни стѣны,
             Ни воины; а брызнетъ кровь,-- тогда
             Месть Басенка какъ море изольется
             На бѣднаго Димитрія...
   КУЗМИНИШНА.                     А ты,
             Наташа...
   НАТАША.           О себѣ не хлопочу;
             Я стану у Шемякина плеча;
             Я буду стрѣлы подавать ему;
             Полонятъ, я отъ князя не отстаи;
             Въ темницу, въ пытку и на плаху -- вмѣстѣ!..
             Кузминишна, умѣла я любить --
             И умереть за Дмитрія съумѣіо...
   КУЗМИНИШ. Съ умѣешь-ли въ монастырѣ молиться?
             Съ умѣешь ли и стыдъ и грѣхъ оплакать?
             Ужъ для тебя и келью припасли...
   НАТАША (поблѣднѣвъ, въ раздуміи).
             Что, если я куплю за эту Цѣну?..
   

ТѢ ЖЕ И ШЕМЯКА.

   НАТАША (бросается къ Шемякѣ).
             Отдай меня, отдай меня, Димитрій!
   ШЕМЯКА. Кому Наташа?
   НАТАША.                     Басенку отдай!
             Онъ, можетъ быть, убьетъ меня, и жажда
             Кровавой мести жалостью зальется;
             Оцѣнитъ онъ любовь мою къ тебѣ;
             Я обѣщаю мужу покаянье,
             Святую жизнь: я вымолю, Димитрій,
             Тебѣ свободу, -- монастырь -- себѣ...
   ШЕМЯКА. Когда во снѣ приснится мнѣ разлука
             Съ тобой, Наташа, -- я дрожу и плачу;
             Проснусь, вскочу и, какъ мертвецъ ходячій,
             Бреду одинъ но темнымъ переходамъ
             Къ твоимъ дверямъ; Кузьминишну бужу
             И спрашиваю: тутъ-ли? Теремъ твой
             Двойною стражей окруженъ; ту стражу
             Въ ночь раза два я обхожу дозоромъ.
             Тебя отдать, отдать свое блаженство,
             Отдать свой рай... ужъ развѣ съ жизнью вмѣстѣ!..
             Но милый другъ, опасность далека;
             Два приступа я выдержалъ успѣшно;
             Готовъ на третій; камни и смола,
             Кипящая вода, огонь и бревна,
             Весь Галичъ: кто съ мечемъ, а кто съ дубиной,
             Стоитъ на стѣнахъ; ужъ не въ первый разъ
             Сходился я съ московскими полками...
             Побьютъ, уйдемъ по озеру на лодкахъ,
             Побьемъ, тогда Москвы жалѣть не станемъ,
             Состряпаемъ кровавую окрошку...
             Тебя отдать!.. Нѣтъ, погоди, Наташа!
             Кто знаетъ, можетъ быть ты овдовѣешь.
             Ужъ овдовѣла!

(оглядывается).

                                 Галка!..

(Галка показываетъ на няню).

   ШЕМЯКА.                               Съ Богомъ, няня!
             Ступай себѣ...
   КУЗМИНИШНА. Да, Князь....
   ШЕМЯКА.                               Ступай, старуха!
             Не то велю я стражѣ проводить...
   КУЗМИНИШНА (отходя).
             Спасибо за почетъ... Уйдемъ и сами;
             Нѣтъ, я на этой кухнѣ не стряпуха;
             Тутъ дѣло воровское заварилось...
   

ШЕМЯКА, НАТАША и ГАЛКА.

   ШЕМЯКА. Ну!
   ГАЛКА. Обыскали.
   ШЕМЯКА.          Ядъ нашли!
   ГАЛКА.                                         Нашли!
   ШЕМЯКА. Измѣнникъ! Я тебя велю повѣсить,
   ГАЛКА. Такъ что жъ? Я съ-молоду любилъ качели!
             И Басенокъ хотѣлъ меня повѣсить;
             И этотъ пузырекъ, что ты мнѣ далъ
             Съ кваскомъ смертельнымъ, Басенокъ хотѣлъ
             Мнѣ въ горло вылить...
   НАТАША.                     Боже милосердый,
             Ты отравитель!
   ШЕМЯКА.           Милая Наташа,
             Вѣдь я вдовецъ! Нѣтъ матери у сына...
             Слѣпая страсть къ тебѣ... Мнѣ страшно думать,
             Что онъ нрава имѣетъ на тебя;
             Сны о разлукѣ, и людскіе толки,
             И твои покои... Хотѣлъ все разомъ кончить,
             И утонуть въ моемъ блаженствѣ... Галка!
             Ну, что жъ сказали гордые бояре?
             галка. Изволили смѣяться надъ тобой!
             Меня благоволили больно высѣчь,
             Келейно, безъ свидѣтелей, и съ честью
             Къ тебѣ посломъ почетнымъ отпустили...
   ШЕМЯКА. Посломъ?
   ГАЛКА.                     Хотятъ пожаловать къ тебѣ!
   ШЕМЯКА. Просить! И пиръ и смерть имъ приготовить!
   ГАЛКА. Князь! Какъ изволишь, ядомъ иль ножемъ...
   ШЕМЯКА. Подумаемъ!.. Я что хотятъ сказать?
   ГАЛКА. Не знаю. Къ нимъ пришло большое войско;
             Хотятъ съ тобой о мирѣ перемолвить.
             А если ты готовъ принять бояръ...
             Изволь послать заложниковъ падежныхъ:
             Мать, сына, духовенство и бояръ...
   ШЕМЯКА.Послать, послать! Жаль матери, жаль сына,
             Но, можетъ быть...
   ГАЛКА.                     А сроку два часа...
   ШЕМЯКА.Чего-жъ ты мѣшкаешь! Бѣги за сыномъ,
             За матерью, за духовенствомъ... Галка,
             Постой, ты прежде къ Софьѣ забѣги!
             Проси ко мнѣ Великую Княгиню...
             Посредница! Она мнѣ все уладитъ...
             А тамъ -- заложниковъ! Скорѣе, Галка!
   

ШЕМЯКА И НАТАША.

   ШЕМЯКА. Тутъ что нибудь есть доброе Наташа!
             Не даромъ это странное посольство...
             А между тѣмъ мы проволочимъ время.
             Дуракъ былъ глупъ; быть можетъ, переметчикъ
             Удачнѣе исполнитъ мой наказъ...
   НАТАША. Какой наказъ?..
   ШЕМЯКА.                     Ступай, ступай, Наташа!
             Нельзя тебѣ здѣсь оставаться...
   НАТАША.                               Дмитрій!
             Не забывай и о своей Наташѣ!..
             Прощай, иду молиться въ образную...
   ШЕМЯКА. Прощай моя Наташа, до свиданья!
   

ШЕМЯКА, (одинъ. Глядя ей въ слѣдъ.)

             Какъ персикъ бархатный, благоуханный,
             Наташа, ты нѣжна, свѣжа, румяна;
             Душистымъ медомъ алыя уста
             Облиты, пухъ ланитъ твоихъ такъ нѣженъ,
             Какъ пыль на легкихъ крыльяхъ мотылька...
             Тебя отдать... Нѣтъ, волка и стрѣлой
             Согнать нельзя съ добычи... Власть, удѣлы
             Не стоятъ жизни... Можно ихъ отдать
             И воротить... Сообщники мои
             Устали, выбились изъ силъ; ихъ разумъ
             Въ моемъ сидитъ... Пускай поотдохнутъ,
             Придетъ пора, я кликну кличъ,-- Князья
             Пойдутъ гурьбой Москву Шемякѣ строить...
             Что изводить напрасно до остатка
             Сподвижниковъ и глупыхъ и отважныхъ...
             Пускай живутъ про случай. Пригодятся.-.
             А красота два раза не цвѣтетъ;
             Теперь пора для нашихъ брачныхъ узъ.
             Въ монастырѣ красавица моя
             Состарѣется въ годъ, тогда и мужъ
             Назадъ Наташи не захочетъ.
             А! вотъ ползетъ и Софья.............
             Съ чего начать?Какъ въ милость къ ней втереться?..
   

ШЕМЯКА и СОФІЯ.

   ШЕМЯКА (весело идетъ къ ней на встрѣчу).
             Миръ, тетка, миръ! (подаетъ ей руку).
                                           Пора окончить ссору;
             Мы всѣ одной семьи; должны по-братски
             Любовь держать и помогать другъ другу;
             Клеветники раздоръ зажгли межъ насъ..
             Я все узналъ и каюсь. Братъ Василій
             Сидитъ уже спокойно на Москвѣ;
             Я уступилъ ему Москву безъ боя...
             Чего жъ еще онъ хочетъ отъ меня?
             Зачѣмъ напалъ на мой несчастный Галичъ?
             Твой мужъ, Великій Князь Василій Дмитричъ,
             Самъ мнѣ въ удѣлъ назначилъ этотъ городъ.
             Будь между насъ посредницей, Княгиня!..

(Молчаніе).

             Ты вѣрила боярской клеветѣ!
             Вездѣ, въ великокняжескихъ хоромахъ,
             Въ соборахъ, на крестинахъ и на свадьбахъ,
             На съѣздахъ, на игрушкахъ боевыхъ,
             Гдѣ только случай былъ, Княгиня Софья
             Насъ, всѣхъ Князей, нещадно проклинала...
             Ты насъ принудила къ жестокимъ мѣрамъ.
             Князья твоей хотѣли смерти... Я
             Одинъ въ уздѣ держалъ ихъ месть и злобу;
             Изъ Чухломы увезъ тебя я въ Галичъ,
             Затѣмъ, что стало тамъ не безопасно...
             За зло твое, какъ могъ, добромъ платилъ...
             И вотъ теперь, когда въ осадъ Галичъ,
             Два приступа московскіе отбиты;
             Когда все войско просится на битву;
             Когда могу враговъ погнать, какъ стадо...
             Я крови не хочу, хочу я мира...
             Посредницей тебя я избираю...

(Презрительно улыбнувшись, Софья отходитъ въ сторону и садится).

   ШЕМЯКА. (Нѣтъ видно мало! Лесть не пронимаетъ)!
             Ты; славная умомъ и красотой
             И твердымъ нравомъ и великимъ сердцемъ!
             Ты многимъ зломъ Шемяку одарила!
             Но знай, Княгиня, въ горъ и въ досадѣ,
             Въ московскихъ ямахъ и въ своихъ удѣлахъ,
             Вездѣ, всегда я уважалъ тебя,
             Чтобъ не сказать: любилъ тебя Княгиня!..
   СОФЬЯ. Все лжешь!
   ШЕМЯКА.           И ты еще не вѣришь?..
   СОФЬЯ.                                                   Ложь
             Сначала до конца! Другую сказку,
             Придумывай, а эта не годится!
   ШЕМЯКА. Такъ я словамъ моимъ заставлю Вѣрить;
             Сама почувствуешь, увидишь правду.
             Но посмотрю я на завѣтъ Князей!
             Исполню то, чего желалъ такъ долго;
             Пускай друзей утрачу... Будь, что будетъ!
             Великая Княгиня! ты свободна!
   СОФЬЯ, (вставъ).
             Не лги, хитрецъ! Я не уйду отсюда!
             Мнѣ трупъ твой нуженъ; я хочу сама
             Своей рукой твои ощупать раны;
             Измѣрить всю ли кровь твою, убійца,
             Източитъ мечъ изъ проклятаго тѣла!
             Не въ храмъ Божьемъ и не въ Княжьихъ склепахъ,
             Тамъ, гдѣ нибудь, за городской оградой,
             Зароютъ трупъ крамольнаго Шемяки;
             И смерть твою почтятъ, не панихидой, --
             Молебствіемъ и радостью народной,
             Какъ-будто Богъ надъ прокаженнымъ краемъ
             Умилосердился и снялъ заразу...
             Ты живъ -- и на Руси не будетъ мира;
             Ты живъ -- пируетъ клятвопреступленье,
             Развратъ татарскій въ городахъ и селахъ;
             Засады на купцовъ по всѣмъ дорогамъ;
             Силки на женъ и дѣвъ... Твоя столица --
             Притонъ убійцамъ и ворамъ... Ты самъ...
             Чудовище, ты черный моръ, проказа...
             Проклятіе мое тебѣ настигло...
             Настигнетъ казнь... Я не уйду отсюда! (Садится.)
   ШЕМЯКА. Послушай, Софья...
   СОФЬЯ.                               Рабъ, не приближайся!...
   ШЕМЯКА, (хватаясь за ножъ.)
             Смерть или миръ.
   СОФЬЯ.                     Пугай своихъ шутовъ,
             И дураковъ! Ты вспомни, жалкій трусъ,
             Что у меня въ рукахъ костыль желѣзный!
   

ТѢ ЖЕ и ГАЛКА.

   ГАЛКА. Заложники сидятъ въ московскомъ станѣ...
             Бояре на крыльцѣ...
   ШЕМЯКА.           А гдѣ же стража,
             Союзныя Князья?.. Вотъ и они! Зови!

Князья, союзники Шемяки и стража; за ними московская стража ведетъ воина, окованнаго цѣняли; потомъ дворяне, наконецъ БАСЕНОКЪ съ тремя боярами.

   БАСЕНОКЪ, (про себя.)
             Нѣтъ словъ! Быть можетъ ядъ она варила,
             Убійцѣ моему сулила злато!
             А я пришелъ извлечь ее изъ бездны,
             Очистить, между ангеловъ поставить,
             И пить уже нелживое блаженство...
             Уймись ты сердце бѣдное! Затихни,
             Моя незаглушимая любовь!

(Взглянувъ на Шемяку презрительно.)

             Кто сотнями считаетъ злодѣянья,
             Того мои подарки не смутятъ;

(Вынимаетъ стклянку.)

             Вотъ ядъ, Шемяка, найденный у Галки,

(Показываетъ на скованнаго воина.)

             Вотъ твой клевретъ, подосланный съ ножемъ...
             Все на меня! Какъ будто я одинъ
             Помѣха гнуснымъ замысламъ твоимъ!
             Вся Гусь: Литва, Черниговъ, Красный-Галичъ,
             Псковъ, Новгородъ, Казань и Тверь -- вся Гусь
             Свои полки прислала за Шемякой...
             Ты нашъ! Велю -- и Галицкія стѣны
             Обрушатся; пожаръ обниметъ городъ,
             Живой сгоришь, никто не пожалѣетъ!
             Но, коршунъ, подъ твоимъ крыломъ широкимъ,
             Прижавшись съ трепетомъ, сидятъ міряне,
             Ихъ жены, дѣти. Ты согналъ лею область,
             Купцевъ и мирныхъ хлѣбопашцевъ;
             Покоя иноковъ ты не уважилъ;
             Въ твоихъ полкахъ не все одни злодѣи;
             Не перечтешь твоей лукавой лсстыо
             Обманутыхъ и обольщенныхъ... Стадо
             Заблудшихъ братій, узниковъ невольныхъ...
             Ихъ смерть намъ не нужна, ихъ жизнь священна,
             И Государь всея Руси, Василій,
             Спасая ихъ, помиловалъ тебя.
             Отдай назадъ московскую казну,
             И многоцѣнную соборовъ утварь,
             Отдай Великую Княгиню Софью
             И плѣнниковъ, захваченныхъ тобой!
             Смирись! Ступай къ святителямъ въ соборъ --
             И клятвою свяжи языкъ и душу...
             Тогда сиди на Галичѣ спокойно!
   СОФЬЯ. Сынъ робкій! Узнаю тебя, Василій!
             Теперь пролить боишься кружку крови,
             А послѣ рѣки потекутъ...
   ШЕМЯКА.                     Княгиня!
   СОФЬЯ. Молчи! Ручнымъ не сдѣлаешь ты волка!...
             Когда ты будешь клясться языкомъ,
             Душа ужъ будетъ замышлять измѣну...
             Посольство! Смѣхъ и горе! Божій судъ
             Хотите передѣлывать?.. Поймали?
             Такъ слушайтесь небеснаго глагола;
             Веревку -- и на казнь его ведите!
             Нѣтъ! Миру не бывать! Домой, послы!
   ШЕМЯКА. Бояре! Я не знаю правъ Княгини...
             Преступникъ я, не спорю, по Василій
             И ей и мнѣ верховный Государь!
             И ей и мнѣ его священна воля...
             Смиряюсь! Со слезами на глазахъ,
             Благодарю за милость! Вы, бояре,
             Примите клятвы грѣшнаго Шемяки...
   ОЩЕРА. Позволь! Не осердись, Димитрій Юрьичъ!
             Бояринъ позабылъ, не досказалъ
             Василіемъ назначенныхъ условій!
   ШЕМЯКА. Что повелитъ мой Государь, Василій?..
   ОЩЕРА. Отдай супругу Басенка, Наталью
             Сергѣевну...
   ШЕМЯКА. Боярыня Наталья
             Не плѣнница; она не любитъ мужа;
             Изъ-подъ ярма она ушла на волю;
             Пріютъ себѣ нашла въ моихъ палатахъ
             До времени; теперь къ отцу поѣдетъ --
             А тамъ, что Богъ ей на сердце положитъ...
   БАСЕНОКЪ. Помилосердуй и не лги въ глаза!
             Мой стыдъ по всей Руси давно извѣстенъ;
             Нѣтъ звуковъ для моихъ глубокихъ стоновъ;
             Нѣтъ словъ для повѣсти моихъ страданій!
             Жена моя -- поклонницей Шемяки!..
   ОЩЕРА.Какъ волишь Князь, но ты отдашь Наталью...
   ШЕМЯКА. О! Если такъ,-- прости, несчастный Галичъ!
             Пусть льется кровь; не будетъ миру...
   ГОЛОСЪ НАТАШИ (за сценой )
                                                     Будетъ...
   ГОЛОСЪ КУЗЬМИНИШНЫ. Куда ты?
   ГОЛОСЪ НАТАШИ.                     Прочь!
   ГОЛОСЪ КУЗЬМИНИШНЫ.                     Ей-Богу, не пущу,
             Передъ народомъ не срамись, Наташа!..
   

ТѢ ЖЕ, НАТАША и КУЗЬМИНИШНА, съ фатой въ рукахъ.

   НАТАША. Я здѣсь! Возьмите! Въ монастырь-ли въ яму;
             Мнѣ все равно, по только не къ нему!
             Я ненавижу Басенка; онъ воръ,
             Онъ на чужой женъ женился силой!!..
             Прости, Димитрій! Богъ тебѣ поможетъ
             Завистниковъ крамольныхъ одолѣть...
   БАСЕНОКЪ (вырвавъ изъ рукъ Кузьминишны фату.)
             Прикройся, грѣшница, фатой!... Мнѣ стыдно!...
   ШЕМЯКА. Не тронь! Пусть видятъ всѣ ея побѣду!
             Прочь изъ палатъ моихъ! Готовьтесь къ сѣчѣ!
             Друзья, ударьте въ боевой набатъ,
             На стѣны!
   БАСЕНОКЪ (про себя.)
                       Боже! Сѣча за меня...
             Кровь Христіанъ польется -- за меня!
             И миръ -- плодъ нашихъ жертвъ, трудовъ, лишеній,
             Мы купимъ жизнью многихъ, многихъ тысячъ!
             Ты слезы льешь изъ темныхъ глазъ, Василій,
             За Русь; -- убійцѣ своему прощаешь,
             Чтобы отчизну миромъ успокоить!...
             А я?!..

(Громко, съ принужденной улыбкой.)

                       Ну, Князь! Ты побѣдилъ меня!
             Одна отчизна, а красавицъ много!
             Пускай Святители нашъ бракъ расторгнутъ;
             А ты вари на свадьбу медъ и пиво;
             Пожалуй, (съ судорожнымъ смѣхомъ) позовешь, пріѣдемъ въ гости!
             Теперь въ Соборъ! Русь мирится навѣки!
             Вели въ соборный колоколъ ударить!
   ШЕМЯКА. Великодушный врагъ! Ты побѣдилъ!
             Всѣ клятвы мира соберу, и Богу
             Ихъ передамъ въ присутствіи твоемъ!
             Ты другъ мнѣ, братъ! Обнимемся, бояринъ...
   БАСЕНОКЪ (съ ужасомъ,)
             Тебя обнять!!.. (Мгновенно опомнясь) Обнимемся, Шемяка!
             Да процвѣтетъ держава Ярослава!
             Да здравствуетъ Великій Князь Василій!
   
   

ШЕМЯКА И ВСѢ, КРОМѢ СОФЬИ.

             Да здравствуетъ Великій Князь Василій!
             Въ Соборъ! въ Соборъ! (Всѣ, кромѣ Софьи, уходятъ.)
   СОФ. (глядя во слѣдъ Шемякѣи презрительно улыбаясь)
                                 Слѣпцы! Безумный миръ!
             Вы гадину пришибли, оглушили...
             Очнется!.. Злобу глубже затаитъ;
             Ядъ будетъ тотъ же, да змѣя хитрѣе.
   

АКТЪ ЧЕТВЕРТЫЙ.

ЯВЛЕНІЕ ШЕСТОЕ.

Золотая палата; тронъ; противу него обитыя бархатомъ скамьи.

БАСЕНОКЪ и ПРИСТАВЪ

   ПРИСТАВЪ. Раненько ты пожаловалъ, бояринъ;
             Великій Князь съ семействомъ у обѣдни.
             Чай дума соберется черезъ часъ...
   БАСЕНОКЪ. Я, Гриша, посижу, скучать не буду.
             Ступай себѣ!...
   

БАСЕНОКЪ (одинъ, садясь на скамью.)

   БАСЕНОКЪ.           Здѣсь любо, здѣсь свѣтло!
             Престолъ Владиміра и Ярослава,
             Ты снова твердъ; надъ православнымъ царствомъ
             Стоишь одинъ, какъ солнце! Всѣ Князья
             Склоняются передъ тобой покорно!
             Василій правитъ мудро и спокойно!
             Татаре въ страхѣ отъ твоихъ погромовъ,
             И миромъ дышетъ матушка моя
             Земля родимая, земля святая.
             Труды мои и жертвы не пропали!
             Годъ тишины... и все преобразилось!
             Всѣ счастливы... а я?-- Вдовецъ бездѣтный!..
             Забудешь-ли когда свою утрату!..
             Свинцевую тоску сними ты съ сердца,
             Будь счастливъ счастіемъ твоей отчизны...
             Забудь! забудь!.. (въ раздуміи) Не въ этой-ли палатѣ
             Князья на нашей свадьбѣ пировали,
             А, ты потупивъ очи голубыя,
             Сидѣла тутъ... Наташа! а Наташа!..
             Великій Князь пьетъ про здоровье наше,
             Привстань!

(Встаетъ и кланяется на тронъ.)

                       Благодаримъ, отецъ нашъ добрый,
             И молимъ Бога про твое здоровье...
             А вы, товарищи въ войнѣ и думѣ,
             Отцы-бояре, не кричите: горько!
             Я и безъ васъ Наташу поцѣлую...

(Дѣлаетъ движеніе будто хочетъ поцѣловать Наташу... Опомнясь.)

             Проснулся!.. Сладкій сонъ!.. Зачѣмъ проснулся!
   

БАСЕНОКЪ, ГАЛКА и ПРИСТАВЪ.

   ГАЛКА (въ дверяхъ.)
             Два слова только...
   ПРИСТАВЪ.           Отойдетъ обѣдня...
   ГАЛКА. Не бойся, Гриша!
   ПРИСТАВЪ.                     Ну, смотри жъ, проворнѣй!
   

БАСЕНОКЪ и ГАЛКА.

   ГАЛКА (глядя на боярина).
             Да это онъ-ли, полно? Году нѣтъ
             И сѣдина разсыпалась мукой
             По чернымъ кудрямъ; на лицѣ ухабы;
             Спина -- горбомъ; глаза какъ будто въ ямахъ..
             Усмѣшка -- словно раскусилъ кислицу...
             Былъ дубъ -- и въ годъ распался, словно ива..
             Бояринъ...
   БАСЕНОКЪ. Что?
   ГАЛКА.                     Да погляди на гостя!
   БАСЕНОКЪ (припоминая).
             Кто это? Право, не припомню!
   ГАЛКА.                                         Галка,
             Дуракъ надворный Дмитрія Шемяки,
             Привезъ въ Москву поклоны да гостинцы.
   БАСЕНОКЪ (въ сторону).
             Спросить бы про Наташу! А? Спросить?
             Жива ль моя несчастная голубка;
             И Басенка не поминаетъ лихомъ?!..
             Нѣтъ, промолчу; авось онъ самъ разскажетъ..

(Оборотясь къ Галкѣ)

             Давно ли на Москвѣ?
   ГАЛКА.                     Да третій день;
             Былъ у тебя разъ десять; не пускаютъ;
             То спитъ, то боленъ, то дѣлами занятъ...
             Что въ запертьи ты дѣлаешь, бояринъ?..
   БАСЕНОКЪ. Что дѣлаю? Молюся въ образной!
             Тутъ, нѣтъ; авось помилуютъ хоть тамъ
             Несчастную, молитвами моими...
             Тесть, теща съ горя умерли; такъ кто же
             За грѣшницу теперь молиться станетъ?..
             Пойдемъ ко мнѣ -- я покажу тебѣ
             Наташину свѣтелку; все въ порядкѣ;
             И рукодѣлье у окна, и четки,
             И столъ рѣзной; все чисто; ни пылинки!..
             Пойдемъ, пойдемъ, я покажу цвѣтникъ;
             Съ Казанцевъ дань -- себѣ я взялъ цвѣтами;
             Махровые, весь день благоухаютъ;
             Полью -- и будто слышу благодарный,
             Веселый лепетъ нѣжныхъ лепестковъ;
             И зелень разрослась, и тѣни много;
             Наташа ахнетъ, какъ увидитъ... Только
             Послушай, Галка, чуръ не проболтаться...
   ГАЛКА. И это, Ѳедя, ты отчизнѣ служишь!
   БАСЕНОКЪ. А то кому жъ? Великій Князь Василій
             Разумно правитъ; гордые Татаре
             Кричатъ себѣ, что жабы на болотѣ;
             Крикъ слышенъ, а самихъ давно не видно.
             Удѣльные Князья сидятъ въ удѣлахъ,
             Соборы строятъ, ходятъ съ калитой,
             И милостыню бѣднымъ раздаютъ;
             Въ Москву съ поклономъ и дарами ѣздятъ.
             И стало смирно на святой землѣ.
   ГАЛКА. На долго ли?
   БАСЕНОКЪ.                     На-Вѣки! Божій гнѣвъ
             Смягчился. Богъ -- далъ въ милости поруку...
             Уменъ десятилѣтній Іоаннъ;
             Растетъ -- и съ нимъ растетъ самодержавье;
             Учиться любитъ и научитъ землю.--
             Недавно мы помолвили Ивана
             Съ Тверской Княжной и Тверь съ Москвой сольется;
             И мысль моя, какъ будто вѣщій сонъ,
             Сбылась ужъ въ половину... Что же мнѣ?
             Вдовецъ, старикъ безвременный, на свѣтѣ
             Я за-урядъ живу; молюсь и плачу;
             Жду очереди... Скоро, скоро кликнутъ...
             Охъ, Галка, кто глаза вдовцу закроетъ!!
   ГАЛКА. Кто виноватъ? Шемяка былъ въ рукахъ!
             Какъ брата, я спасалъ тебя, бояринъ;
             Чуть-чуть тебя не захватилъ Шемяка,
             А я смѣкнулъ; кричу: Вотъ онъ, ловите!
             Вонъ въ переулокъ побѣжалъ!-- Шемяка
             По улицамъ за вѣдьмою гонялся;
             Поймалъ и плюнулъ; а тебя я спасъ...
   БАСЕНОКЪ. Спасибо, Галка, вѣчное спасибо!
             Далъ мнѣ пожить!
   ГАЛКА.                     Самъ отдалъ ядъ тебѣ,
             И выдалъ переметчика...
   БАСЕНОКЪ.                     Спасибо,
             Спасибо! Хочешь серебра, казны?..
             Изволь! Куницъ, бобровъ и соболей
             На десять шубъ!.. И на колпакъ дурацкій
             Боярской шапки я не пожалѣю...
   ГАЛКА. Опомнись, Ѳедя! Месть -- моя казна!
             За месть -- я продавалъ тебѣ Шемяку!
             Кто въ Галичѣ устроилъ западню
             На Князя? Этотъ лобъ и эти руки...
             Утопленница сыну помогала,
             На дно къ себѣ она звала злодѣя;
             Надъ озеромъ кричала но ночамъ,
             Сестрицъ своихъ, обманутыхъ Шемякой,
             На свадебку подводную скликала!
             Отецъ ходилъ съ разбитой головою,
             Съ пустымъ мѣшкомъ подъ окнами Шемяки;
             Просился въ сваты! Галка день и ночь
             Тебя, бояринъ, въ дружки зазывалъ...
             Ты обѣщалъ пожаловать на свадьбу...
             Пожаловалъ -- и выпустилъ Шемяку?..
             Гдѣ онъ теперь?..
   БАСЕНОКЪ.           Не знаю! Гдѣ нибудь
             Въ грѣхахъ своихъ приноситъ покаянье!
   ГАЛКА. Не онъ, а ты раскаешься, бояринъ!
             Не гдѣ нибудь, а въ Новгородъ-Великій
             Пришелъ съ союзнымъ войскомъ во сто тысячъ!
             И рыцари Ливонскіе и Шведы,
             И смирной братіи Князей удѣльныхъ
             Десятка два... Татаръ зазвалъ Казанскихъ;
             Татаре обѣщались быть къ Москвѣ,
             Какъ только слухъ онъ спуститъ къ нимъ по Волгѣ.
   БАСЕН. Гдѣ, Галка, пировалъ вчера? Съ просонковъ
             Болтаешь, что мерещилось во снѣ...
   ГАЛКА. Какой тутъ сонъ! Я, да Иванъ Можайскій
             Пріѣхали послами на Москву;
             Я -- подкупать Васильевыхъ бояръ;
             Иванъ -- поклонами слѣпаго тѣшить,
             Слухъ замутить угодливою лестью,
             Дать время изготовиться Шемякѣ...
   БАС. Мой бѣдный мечъ! Булатъ отъ слезъ заржавѣлъ;
             Я ржавчину твою благословлялъ!
             Не нуженъ былъ размахъ твой въ полѣ ратномъ;
             Жертвъ и враговъ не стало! Ты заржавѣлъ!...
             Обмою я тебя, мой мечъ, обмою!..

(Бросается къ престолу).

             Кто врагъ! Я здѣсь, на стражѣ у Престола!
             Снѣгъ старости стряхну съ моихъ волосъ,--
             И силой молодой нальются члены!
             Сюда, орлята! Къ старому орлу!
             Садитесь на священныя ступени!
             Здѣсь лягу я костьми, по злобный хищникъ,
             Ты трупа моего не переступишь!..
   ПРИСТАВЪ (къ дверямъ).
             Выходятъ!
   ГАЛКА (убѣгая). Я бѣгу. Прости Бояринъ!

Выходятъ Отроки, Бояре, СОФЬЯ, опять Отроки и Бояре; между- ними ІОАННЪ и ЮРІЙ, удѣльные Князья, Князь ИВАНЪ МОЖАЙСКІЙ, ВАСИЛІЙ ТЕМНЫЙ, съ посохомъ, руководимый МАРІЕЙ; БАСЕНОКЪ у Престола.

   БАСЕНОКЪ. Покойное величіе твое,
             Семейный праздникъ радостныхъ надеждъ,
             Невозмутимый миръ земли святой,
             И мудрой думы -- мудрую бесѣду...
             Все видѣлъ я -- и больше не увижу!
             На васъ опять возсталъ крамольникъ старый.
             Шемяка съ войскомъ въ нѣдрахъ государства!
   ВАСИЛІЙ. Кто говоритъ со мной?
   МАРІЯ.                               Бояринъ Ѳедоръ
             Васильевичъ!..
   василій. Дай руку, доблій мужъ!
             Я отъ тебя отчаянья не слышалъ.
             Не унывай и положи надежду
             На Господа. На дѣдовскомъ престолѣ
             Съ Господней помощью сижу я твердо...
             Я знаю о Шемякиной измѣнѣ
             И положу конецъ его крамоламъ.
             Жена! Гдѣ мой престолъ?

(Стоя на тронѣ).

                                           Царю небесный!
             Ты принялъ клятвы Дмитрія Шемяки!
             Твоею благостью руководимый,
             Я не казнить, по миловать желалъ,
             И предъ Тобой мое открыто сердце...
             Я и теперь готовъ простить Шемякѣ...
             Но за себя... А за покой народный,
             За счастіе державы православной
             И онъ и я -- мы отвѣчаемъ оба...
             Суди, карай, а я мой долгъ исполню.
             Князья, зону на брань въ послѣдній разъ!
             Подъ Клиномъ сборъ дружинамъ городскимъ!
             Никто да не посмѣетъ дня промедлить!
             Ослушникамъ опалу объявляю!
             Ни благодушіе мое, ни кротость
             Не помогли. Сталъ строгъ старикъ Василіи.

(Садится; всѣ занимаютъ мѣста на скамьяхъ).

   СОФЬЯ. Великій государь! Дозволь мнѣ слово...
   ВАСИЛІЙ. Прошу совѣта...
   СОФЬЯ (стоя).
                                 Кровь не даромъ льется!;
             Вели вождямъ не содрогаться въ битвахъ;
             Жертвъ не считать, на поле не смотрѣть;
             Вели имъ уши заковать въ желѣзо;
             Сражаться на мечахъ, не на словахъ!!..
             Цѣною жизни, обяжи вождей,
             Чтобы сюда поставили къ тебѣ
             Живаго или мертваго Шемяку;
             Но лучше мертваго... Тогда предлога
             Для милости ты не найдешь, Василій!
   ВАСИЛІЙ (помолчавъ).
             Я слѣпъ, я хилъ! У ногъ моихъ могила;
             Мнѣ нуженъ взоръ и молодость другаго;
             Есть случаи, гдѣ юношескій жаръ
             Нужнѣе опытной холодной думы...
             Чтобы пресѣчь всѣ распри о наслѣдствѣ; --
             Упрочить миръ и цѣлость государства; --
             Отъ пламени войны междоусобной
             Спасти престолъ, дарованный мнѣ Богомъ; --
             Не попущу, чтобы Баскакъ Татарскій
             Моей Руси -- Князей Великихъ ставилъ.
             Я -- Государь, моей земли хозяинъ!
             И за нее я -- Господу отвѣтчикъ!
             И мнѣ душеприказчики не нужны!
             Я самъ мое исполню завѣщанье...
             Сынъ милый Іоаннъ! Сюда, ко мнѣ!
             Сядь на престолѣ прадѣда Донскаго,
             Совлавствуй мнѣ! Вотъ вамъ Великій Князь!

(Іоаннъ идетъ къ престолу).

   ИВАНЪ МОЖАЙСКІЙ. Позволь помочь тебѣ...
   ІОАННЪ.                                         Князь, не трудись!
             Я самъ взойду на мой престолъ!...

(Посходитъ на престолъ.)

   ВАСИЛІЙ.                               Князья!
             Бояре! Вотъ мой юный соправитель!
             Мы разумъ нашъ сольемъ въ единый разумъ
             И волю пашу съ Божьей сочетаемъ!
   ИВАНЪ МОЖ. Дивимся мудрости твоей державной;
             То свыше Богъ послалъ тебѣ на мысль.--
             Мы нашей клятвой подтвердимъ...

(Преклоняетъ колѣно.)

   ІОАННЪ.                               Не надо!
             Безъ клятвъ вы будете повиноваться;
             И съ клятвой измѣнять, когда позволю...
   СОФЬЯ. Что, Князь Иванъ! Обжегся! Лесть твою
             По ниткамъ разобрали! Нѣжный отрокъ
             Взглянулъ орломъ, и помыслы твои,
             Какъ грамоту ученую прочелъ...
             Долой личину! На глаза улика!
             Зачѣмъ въ Москву пожаловать изволилъ?
             Что обѣщалъ ты Дмитрію Шемякѣ?...
             Какихъ бояръ ты подкупить успѣлъ?
             Немного ихъ, благодаренье Богу!...
             Всѣхъ знаю; вотъ Иванъ Кулебка, Старковъ,
             Да Жатый... Государь, читай на лицахъ
             Ихъ тайную крамолу... и казни!
   ИВАНЪ МОЖАЙСКІЙ. То клевета...
   ІОАННЪ.                               Умолкни! Никому
             Безъ розыска не будетъ казни! Князь,
             Бояре! Вы свободы лишены...

(Обращаясь къ отцу.)

             Благоизволишь, Государь!...
   ВАСИЛІЙ.                     Согласенъ.
             А Басенокъ московскую дружину
             На Дмитрія Шемяку поведетъ...
   БАСЕНОКЪ. Лить кровь моя рука давно привыкла!
             Мы съ смертію старинные знакомцы, --
             Встрѣчались; поглядимъ въ глаза другъ-дружкѣ; --
             Не я, а смерть отъ Басенка уходитъ...
             Размахъ его меча далече видѣнъ,
             И въ страхѣ поле цѣлое бѣжитъ...
             Давайте мнѣ враговъ, Татаръ давайте!
             Но не родныхъ и православныхъ братій...
             О! тамъ -- я богатырь; а здѣсь -- палачъ!
             Я побѣдить хотѣлъ бы ихъ любовью;
             Ихъ злобу выпить братскимъ поцѣлуемъ;
             Объятьями ихъ буйство оковать!...
             Держите въ шуйцѣ пламенникъ войны,
             Десницею любовно ихъ зовите...
             То ваши дѣти! Зашумитъ война --
             И ваши подвиги -- самоубійство!
   СОФЬЯ. Съ злодѣями стыдись хвалиться братствомъ!
             Земля его съ проклятіемъ отвергла,
             Онъ на отчизну созвалъ чужеземцевъ;
             Сокровища церковныя, казну,
             Запродалъ имъ впередъ! Мой сынъ и внуки
             Обѣщаны заложниками Фрягамъ!
             День смуты для него доходный день;
             Ему война богатое помѣстье,
             А миръ -- мгновенный отдыхъ отъ разбоя!
             Цѣлуйся съ нимъ, бояринъ, обнимайся!
             Онъ инока отравитъ поцѣлуемъ!
             О! дайте мнѣ начало и дружину!
             Пустыней ляжетъ край, по въ той пустынѣ
             Подъ трупами задохнется Шемяка...
   ІОАННЪ. Правдивъ совѣтъ!
   ВАСИЛІЙ.                     Остерегись, мой сынъ!
             Злыхъ съ добрыми не смѣшивай. Шемяку
             Не пощадимъ... Но слово увѣщанья
             Заблудшимъ дѣтямъ я послать обязанъ.

(Взявъ за руку сына, сходитъ съ престола.)

             Ступай къ нимъ, Басенокъ! Не воеводой,
             А миротворцемъ.-- Сердца моего
             Посломъ тебя я къ дѣтямъ назначаю.
             Неси имъ слово мира и любви!
             А не раскаются, я, противъ воли,
             Грозой войны безумцевъ образумлю.
   БАСЕНОКЪ. Благодарю, стократъ благодарю!
             Я радостно то слово понесу!
             Одинъ съ своими Фряжскими полками
             Останется Шемяка... А пока
             Пускай подъ Клинъ сбираются дружины...
             Краснорѣчивъ раскатъ далекій грома;
             На бурю глядя, люди помнятъ Бога...
             Благослови на путь!...
   ВАСИЛІЙ.                     Благословляю...
   БАСЕНОКЪ (про себя)
             Сказать ли имъ, что я иду на смерть!
             Что я ихъ лицъ священныхъ не увижу;
             Нѣтъ... Помыслъ мой смутитъ величье ваше!
             Вы презрите и Басенка, и жертву...
             Дай силы, Боже, мнѣ проститься съ ними!

(Падаетъ къ ногамъ Василія.)

             На-вѣки, Государь, прости на-вѣки!
             Дозволь обнять священныя колѣна!...
   ВАСИЛІЙ. Другъ, не слуга! Богъ помочь! До свиданья!..
   БАСЕНОКЪ. Прости, Княгиня!
   СОФЬЯ.                               Вотъ моя рука!
             Хвалю за ревность, не хвалю поступка...
   БАСЕНОКЪ. Марія!
   МАРІЯ.                     Богъ да сохранитъ тебя!
   БАСЕНОКЪ (къ Іоанну)
             Ты, во младенчествѣ, Самсонъ могучій!
             Ты, въ отрокахъ, премудрый Соломонъ!
             Въ твоихъ рукахъ сростется, оживетъ
             Разбитый трупъ державы Ярослава!
             Въ твоей Москвѣ воскреснетъ Византія,
             Имперія Восточная возстанетъ
             И третій Римъ законъ предпишетъ міру.
             Я, у преддверья подвиговъ твоихъ,
             Паду съ молитвой за тебя и царство!
             Я дѣлъ твоихъ безсмертныхъ не увижу;
             Я лягу камнемъ въ зданіе твое!
             Строй, зодчій, строй великую державу!
             Вбей подъ нее желѣзную основу,
             На-диво свѣту стѣны возведи
             И увѣнчай ихъ златомъ просвѣщенья!
   

АКТЪ ПЯТЫЙ.

Въ Новгородѣ Великомъ.

ЯВЛЕНІЕ СЕДЬМОЕ.

Кухня при хоромахъ Князя Дмитрія Шемяки.

   НАТАША (сидитъ пригорюнясь на скамьѣ)
             Слезы горькія, не истратить васъ!
             Много дней, много мѣсяцевъ!
             Много лѣтъ до могилоньки!
   
             Я постель мою, мать сыру землю,
             Обогрѣю, вами вымою,
             Слезы жаркія, слезы горькія!
   
             Не знавала я -- тихой радости;
             Не ласкала я -- друга милаго;
             Не была женой, ни матерью!
   
             На рукахъ моихъ, на бѣлешенькихъ,
             Не игралъ со мной, съ родимою,
             Божій ангелъ, улыбаючись...
   
             Прожила я жизнь, да безъ праздника.--
             Сиротой я жила, сиротой и умру...
             Только мнѣ и родни -- слезы горькія!--
   ГОЛОСЪ ЗА ОКНОМЪ. Старцу хилому, безпріютному.
             Хлѣба ломоть, кружку воды...
             Богъ за него разсчитается...

(Наташа молча беретъ кружку и хлѣбъ, и отворяя окно, подаетъ.)

   ГОЛ. ЗА ОКНОМЪ. Спасибо, голодъ истомилъ меня;
             Морозъ такой; окоченѣли руки
             И кости старыя трещатъ отъ стужи...
   НАТАША (отворяя дверь.)
             Взойди, старинушка; присядь къ огню;
             Погрѣйся!...
   

НАТАША и БАСЕНОКЪ, въ одеждѣ простолюдина и въ парикѣ.

   БАСЕНОКЪ. Боже мой! Наташа!
   НАТАША.                     Что?
             Кого зовешь?
   БАСЕНОКЪ.                               Покойницу жену...
             Въ бреду я съ ней бесѣдую частенько...
             (Тяжелая личина; я задохнусь;
             Что значитъ эта грубая одежда?
             Зачѣмъ она сидитъ на грязной кухнѣ?)
   НАТАША. Не хочешь ли, старинушка, хлѣбнуть
             Горячихъ штей...
   БАСЕНОКЪ.           Спасибо!... (Хриплый голосъ
             Слезами взмоченъ, вздохами взволнованъ...
             О Боже мой, за что казнить такъ рано!...)
   НАТАША (взявъ его за руку.)
             Пойдемъ, старикъ, ты не чинись со мною;
             Я рада гостю...
   БАСЕНОКЪ.           Боже мой! рука...
             Мое кольце?...
   НАТАША.           Ты весь дрожишь...
   БАСЕНОКЪ.                               Отъ стужи...
             Отъ старости., (кашляетъ) Дай мнѣ къ огню усѣсться;
             Дай мнѣ и кровь и мысли отогрѣть...
   НАТАША. Постой, прикройка ноги волчьимъ мѣхомъ:
             Полъ скверный, -- дуетъ...
   БАСЕНОКЪ.                     А кажись хоромы
             Богатыя.
   НАТАША. Да не для насъ съ тобой.
   БАСЕНОКЪ. А ты же кто?
   НАТАША.                     Работница Шемяки,
             Стряпуха! Шти варю на челядь Князя;
             А иногда и на Шемякинъ столъ...
   БАСЕНОКЪ. Наталія, боярская жена --
             Работница, стряпуха!!...
   НАТАША.                     Всемогущій!
   БАСЕНОКЪ. За грѣхъ, за стыдъ въ лохмотья нарядили,
             Съ насмѣшкой вытолкали изъ свѣтлицы
             И отдали рабой простымъ холопьямъ...
             И черный людъ за трапезой нетрезвой
             Бесѣду грубой шуткой заправляетъ,
             И нѣжный слухъ, что прежде голосъ вѣры
             И рѣчь любви такъ бережно ласкали, --
             Онъ заражаетъ смрадными словами;
             И сколько разъ нечистая рука,
             Въ чаду вина, ея хватала руку!...
   НАТАША. Старикъ! Кто ты? Ты знаешь все...
   БАСЕНОКЪ (отворачиваясь.)
                                                               Не знаю!
   НАТАША. Взгляни въ глаза...
   БАСЕНОКЪ (взглянувъ на нее грозно.)
                                           Не правда ли, чужія?.
             Не я одинъ, въ личинѣ цѣлый міръ!
             И небо часто шубу надѣваетъ,
             И солнце мѣднымъ шаромъ, безъ лучей,
             Сидитъ пятномъ на сѣрыхъ небесахъ...
   НАТАША. О чемъ ты говоришь?
   БАСЕНОКЪ.                               Я? объ личинѣ!
             А что? не любо? Ты спяла личину!
             Дай, подниму со дна души твоей
             Тяжелый гнётъ; позволь послушать сердца;
             Оно мнѣ скажется... Я добрый знахарь!...
   НАТАША. Ты знахарь! Ты! Врачуй меня, врачуй!
             Я презрѣла презрѣніе Шемяки!
             Съ смиреньемъ я служу моимъ холопьямъ!
             Живую Богъ казнитъ... Я не ропщу...
             Но есть змѣя; кольцемъ, какъ ледъ, холоднымъ
             Затиснула головушку мою;
             Къ моей подушкѣ не могу приникнуть!
             Ночь темная, а я какъ кошка вижу...
             Зеленымъ свѣтомъ гадина лоснится
             И огненнымъ, шипящимъ языкомъ
             Мою измученную память дразнитъ!
             Старикъ, ты прежде не знавалъ Наташи!
             Сама своей дивилась красотѣ;
             Весны свѣжей, между цвѣтовъ моихъ,
             Была я лучше всѣхъ и всѣхъ роскошнѣй...
             Что я теперь? Ковыль, избитый бурей!...
             Дай руку. Слышишь! Ледъ, не голова!...
   БАСЕНОКЪ (обѣими руками взявъ Наташу за голову и цѣлуя).
             Я отогрѣю милую головку, --
             Цѣлебнымъ поцѣлуемъ... Я сорву
             Змѣю твою...
   НАТАША.           Нѣтъ, знахарь, ты не можешь!
             Нѣтъ! Та змѣя -- проклятіе супруга!
   БАСЕНОКЪ. Долой! долой! Наташа, на колѣни!
             Во имя Бога и его святыхъ,
             Я грѣшное проклятіе снимаю!...
             Ты прощена, Наташа!...
   НАТАША.                     Прощена?
             Кто? Ты простилъ?...

(Качая отрицательно головою.)

                                 Не будетъ мнѣ прощенья!
             Проклятіе во гробъ со мною ляжетъ
             И на челѣ моемъ опять зазжется,
             Въ день страшный... Въ день суда и казни!...
   БАСЕНОКЪ.                                         Боже!...
             И духъ и плоть моя какъ буря стопутъ;
             Въ послѣдній разъ, быть можетъ повстрѣчались...
             Кто знаетъ?-- Я со смертью черезъ стѣну...
             Прощенья моего ты не услышишь...
             И въ часъ кончины на устахъ твоихъ
             Молитву окуетъ мое проклятье...
             Л я еще любовію хвалился...
             Молился Богу скудною молитвой...
             И милостыню щедро раздавалъ,
             Платилъ, чтобы молились за Наташу...
             А самъ? а самъ дитя, ребенка проклялъ..
             Гляди, твоя жена, съ твоимъ проклятьемъ;
             Безъ вѣры, безъ надеждъ, безъ покаянья!
             Все отнялъ -- ты! Все можно возвратить!
             Не умерла любовь моя къ несчастной...
             Земля не наша, такъ стяжаемъ небо..
   НАТАША (въ забытьи.) Слезы горькія -- не истратить васъ!
             Много дней, много мѣсяцевъ.
             Много лѣтъ до могилоньки...
             Я постель мою, мать сыру землю,
             Обогрѣю, вами вымою,
             Слезы жаркія,слезы горькія !
   БАСЕНОКЪ. Наталія, а если мужъ твой самъ
             Придетъ сюда...
   НАТАША.           Ты Басенка не знаешь;
             Нравъ у него, какъ мечъ, несокрушимъ;
             Онъ страшно повторитъ: "Жену я проклялъ!"
             Вотъ слышишь, онъ идетъ... О, спрячь меня!

(Прижимаясь къ Басенку, шепотомъ.)

             Онъ каждый день приходитъ съ укоризной...
             Надъ горестной стряпухой посмѣется,
             Потѣшится страданьями моими,
             И на прощанье скажетъ "Проклинаю!..."
   БАСЕНОКЪ. Неправда! Ты, безумная, клевещешь!
             Кровь въ сердцѣ Басенка давно изсякла,
             А образъ твой любовно тамъ живетъ...
   НАТАША. Прощенья жажду, одного прощенья!
             Земли не жаль, да Небо отнимаютъ!
             Клянусь, я въ монастырь пойду, уста
             Скую обѣтомъ вѣчнаго молчанья!
   БАСЕНОКЪ. Довольно! Собери воспоминанья!...
             Припомни ненавистныя черты;
             Припомни очи, что съ любовію тихой
             Наташей, словно небомъ, любовались...
             А кудри! ихъ посыпала кручина
             Печальнымъ инеемъ; я ихъ припряталъ...
   НАТАША (всматриваясь)
             Великій Боже, я глазамъ не вѣрю...
   БАС. Вглядись, всмотрись! Ты -- прощена, Наташа!..

(Съ жаромъ обнимаетъ Наташу; она вырывается и съ пронзительнымъ крикомъ надаетъ на землю.)

   

ТѢ ЖЕ, ШЕМЯКА и ГАЛКА.

   ШЕМЯКА. Ворона всѣхъ гостей перепугала!
             Я отучу тебя и выть, и хныкать...
             Велю съ двора согнать, языкъ отрѣзать...
   БАСЕНОКЪ. Князь, не трудись! Ворона онѣмѣла!
             Я выманилъ у ней обѣтъ молчанья;
             И на житье спровадилъ въ монастырь!
   ШЕМЯКА. Ты кто?...
   ГАЛКА (тихо Князю.)
                       Онъ первый знахарь новгородскій;
             Добромъ и зломъ торгуетъ, какъ товаромъ;
             Онъ гадовъ заговаривать умѣетъ;
             Со всякой чертовщиною знакомъ...
   Басенокъ (поднимаетъ Наташу.)
             Ступай! Твой путь теперь и прямъ и гладокъ;
             Ступай, храни святой обѣтъ молчанья;
             Я стану говорить и за тебя,
             И за себя! Ну, дочка, Богъ съ тобой;
             Копай могилку для двоихъ...

(Нагаша хочетъ что-то сказать.)

                                           Молчи!
             Не то иглой засядетъ въ горлѣ слово!

(Наташа бросается къ нему и цѣлуетъ руку.)

             Вотъ привязалась! Ну, изволь, изволь,
             Пожалуй, поцѣлую на дорогу!

(Съ жаромъ обнимая ее, тихо.)

             До сладкаго свиданья!

(Громко.)

                                 Прощай!

(Наташа убѣгаетъ.)

   
   ШЕМЯКА (со смѣхомъ)
             Счастливый путь, Наташенька, прощай!...
             Спасибо! Ай да знахарь! Я хотѣлъ
             Продать ее, -- никто не покупаетъ;
             Хотѣлъ въ село отправить на покой;
             Хотѣлъ... а ты и свелъ концы. Ну, знахарь!
   БАСЕН. Эхъ, Князь! Монастыремъ пугнуть нетрудно;
             Намедни я, за два боченка меду,
             Приговорилъ красавицу къ уроду,
   ШЕМЯКА. Что жъ, полюбила?...
   БАСЕНОКЪ.                     Какъ не полюбить,
             Когда велю?...
   ШЕМЯКА.           За два боченка меду!
             Три шубы дамъ, сто бѣлокъ, бочку меду,
             Когда приговоришь ко мнѣ Аксинью...
   БАСЕНОКЪ. Вдову посадника Луки, Аксинью?...
   ГАЛКА. Все знаетъ!
   БАСЕНОКЪ.                     Какъ не знать?! На то я знахарь!
             Лука Лукичъ былъ умный человѣкъ,
             Да не смѣкнулъ, что наша жизнь -- зима,
             Безъ снѣга, гололедица: -- такъ скользко,
             Что на полу иной разъ поскользнешься...
             Бѣжалъ, споткнулся, лобъ расшибъ и померъ;
             А кто толкнулъ, то ужъ не наше дѣло...
   ШЕМЯКА. Ну, вижу, знахарь, отъ тебя нѣтъ тайны.
             Толкнулъ я Лукича, да понапрасну:
             Аксинья про любовь не хочетъ слушать;
             Другую можно бы пугнутъ, принудить;
             Ну, а у этой сильная роденька;
             Весь Новгородъ Великій ей съ родни!
             Давно бы я стоялъ передъ Москвой;

(Басенокъ вздрагиваетъ.)

             Давно бы сжегъ съ посадами столицу
             И кончилъ бы, какъ я задумалъ кончить...
             Да не могу: стоскуюсь безъ Аксиньи...
             Любовь мутитъ всю душу. Ни подарки,
             Ни праздники, ни пышные пиры,
             Ни льстивыя, подкупленныя свахи,
             Ничто нейметъ. Упрямится Аксинья...
             Ну, знахарь, слишкомъ много я сказалъ...
   БАСЕНОКЪ. Довольно, государь Дмитрій Юрьичъ!
             Состряпаемъ любовишку на славу;
             Какъ жадная пчела къ цвѣтку прилипнетъ;
             Самъ у меня попросишь: отколдуй!
             Аксинья у тебя теперь въ гостяхъ;
             Такъ прикажи за дѣло приниматься...
   ШЕМЯКА. Что жъ надо дѣлать?
   БАСЕНОКЪ.                     Самъ ступай наверхъ,
             А мнѣ проводника пожалуй!
   ШЕМЯКА.                     Галка,
             Ты проведешь въ палату старика!

(Уходитъ.)

   ГАЛКА. Ну, что, бояринъ, ладится...
   БАСЕНОКЪ (озирается и бѣжитъ къ дверямъ.)
                                                     Наташа!
             Наташа, гдѣ ты? На одно мгновенье...
             И слѣдъ простылъ! Я снова овдовѣлъ!
             О неисходная любви кручина!...
             Ты мнѣ ярмо; -- будь пламенникомъ мести!

(Вынимаетъ пузырекъ.)

             Что, Галка? Узнаешь? Тотъ самый ядъ,
             Которымъ отравить меня хотѣли...
             Немного капель, -- каждая смертельна!!..
             Рядъ тяжкихъ жертвъ! Цѣпь горестныхъ лишеній!
             Жизнь! Не могу безъ отвращенья вспомнить!!...
             Съ какою жадностью вотъ эту смерть
             Я выпилъ бы до капли
   ГАЛКА.                               Но, бояринъ...
   БАСЕНОКЪ. Про Басенка, ты что ли, говоришь?
             Онъ умеръ! Рабъ остался, отравитель,
             Убійца!... Червь, но этотъ червь пожретъ
             Чудовище! Василій, Іоаннъ,
             Вы царственные очи отвратите!
             Вашъ богатырь -- теперь убійца тайный!
             Охъ, страшно! Кровь въ бояхъ я лилъ покойно;
             Но трепещу передъ злодѣйствомъ тайнымъ!
             Я видѣлъ станъ! Дружины неисчетны,
             Союзники его звѣрямъ подобны;
             Я слушалъ рѣчи; только и бесѣды:
             "Побьемъ, разграбимъ, плѣнницъ наберемъ.
             Всю Русь, какъ степь отравленную вызжемъ."
             Какъ бы не такъ! Не дамъ вамъ и песчинки!
             Сорву главу и распадутся члены...
             Вотъ я васъ! Гей! Гдѣ проводникъ! Впередъ!
   ГАЛКА. Опомнись, Ѳедя, ты ужъ больно молодъ,
             На колдуна; прикинься старикомъ!
   БАСЕНОКЪ (сгорбясь.)
             Такъ, что ли? О! я выпрямлюсь, Шемяка,
             Когда ты трупомъ ляжешь предо мной!
             Я выросту и возглашу съ восторгомъ:
             Свободна Русь! Да здравствуетъ Василій...
             Ну, Галка, побредемъ!
   ГАЛКА.                     Чтобъ не споткнуться...
             Ты выверни языкъ свой на изнанку;
             Покашливай, прихрамывай, да смѣйся...
   БАСЕНОКЪ (взявъ подъ руку Галку.)
             Подъ ручку съ дуракомъ ступай, бояринъ,
             Учись у вора воровскому Дѣлу!

(Идутъ. Басенокъ у дверей останавливается.)

   ГАЛКА. Впередъ, бояринъ!
   БАСЕНОКЪ.                     Господи помилуй?

(Уходитъ.)

   

ЯВЛЕНІЕ ПОСЛѢДНЕЕ.

Богато-убранная и блистательно-освѣщенная Палата.

ШЕМЯКА, АКСИНЬЯ, удѣльные князья, ливонскіе рыцари, Шведы, новгородскіе сановники и бояре; ихъ жены. Вдали: БАСЕНОКЪ, ГАЛКА и музыканты.

   ШЕМЯКА. Столы, вина, музыку, плясуновъ!
             Люблю я Новгородъ! Въ немъ жизнь кипитъ;
             Разнообразны и разгульны правы;
             Богатство, роскошь, словно рѣки льются;
             Но улицамъ веселіе шумитъ;
             И пить есть съ кѣмъ, и есть кого любить;
             Что женщина -- красавица; царица
             У нихъ посадница. На все порядокъ
             И строгій чинъ. Не будь я Князь старѣйшій,
             Посадникомъ хотѣлъ бы вашимъ быть;
             Москва моя на монастырь похожа;
             Да я ее переверну вверхъ дномъ
             И передѣлаю на ладъ ганзейскій!
             Спасибо вамъ, мои гостепріимны,
             И за казну, и за дружины ваши!
             Ливонскіе и Свейскіе сосѣди,
             И вамъ спасибо за участье ваше!
             Слѣпца спугнемъ мы съ теплаго гнѣзда;
             Погрѣемъ руки на его корыстяхъ,
             Что для Татаръ со всей Руси онъ собралъ!

(Вносятъ столы съ яствами).

             Столы, вина! Послѣдній пиръ; заутра
             Въ походъ!.. А! Гость еще! Почетный гость!
             Люблю его веселую бесѣду;,
             Старинушка, вотъ поклонись Аксиньѣ
             За красоту! А вотъ гостямъ нѣмецкимъ
             За дружбу къ князю твоему...
   БАСЕНОКЪ.                     Эхъ, князь!
             Отъ черныхъ глазъ Аксиньи я ослѣпъ;
             Не вижу Нѣмцевъ...
   АКСИНЬЯ.           Много дураковъ
             Ты держишь, Князь. А какъ зовутъ, вороной,
             Аль по другому?..
   БАСЕНОКЪ.           Коршуномъ зовутъ;
             А что дуракъ, такъ не моя вина:
             Кто отъ тебя кругомъ не одурѣетъ?
             Вотъ такъ тебя-и хочется засватать;
             И ты вдова, и я вдовецъ бездѣтный!
             Давай любиться!..
   АКСИНЬЯ.           Опоздалъ, старикъ!
             Тебѣ уже пора могилку сватать.
   БАСЕНОКЪ. Засваталъ, матушка, большую яму;
             Помѣстишься со всѣмъ твоимъ приданымъ!
             Въ землѣ просторно. Ни одинъ покойникъ
             На тѣсноту не жаловался...
   ШЕМЯКА.                     Коршунъ!
             Не кликай смерти! И сама придетъ...
   БАСЕНОКЪ. Пришла и межъ гостей украдкой бродитъ;
             Косой блеститъ, любуется на жатву,
             И молча выбираетъ лучшій колосъ...
   ГАЛКА. Дуракъ! Посадница сказала правду:
             Кто на пиру о смерти говоритъ?..
   БАСЕНОКЪ. Да гдѣ же пиръ? Ни пѣсень, ни вина,
             Ни доброй сказки...
   ШЕМЯКА.           Столъ готовъ! Садитесь!
             А ты веселую разскажешь сказку...
   БАСЕНОКЪ. Изволь! Да я съ мужчинами не сяду:
             Я баба, я старикъ, я женскій полъ;
             Прибавь -- женихъ: посадницу засваталъ;
             Такъ жениху сидѣть рядкомъ съ невѣстой...
   ШЕМЯКА. Ты отнимаешь мѣсто у меня...
             Да ужъ изволь; по, можетъ быть, Аксинья...
   АКСИНЬЯ (взявъ за руку Басенка).
             Я сяду лучше съ чертомъ, чѣмъ съ тобой...
   ШЕМЯКА (про себя).
             Попалась! Въ петлю бросилась сама!
             А нечего сказать, большой художникъ...--
             Вся кровь кипитъ; надежда на успѣхъ
             Туманитъ голову истомой страстной. (Вслухъ).
             Всѣ гости ждутъ... Садитесь! Коршунъ, сказку!
             Прислушаемъ...

(Всѣ садятся, мужчины отъ женщинъ особо).

   БАСЕНОКЪ.           Вели подать вина!..
             Не любитъ словъ сухихъ живая сказка;
             Умно, такъ скажешь; глупо, такъ проглотишь,
             Да и запьешь! Назадъ ужъ не вернется!
   ШЕМЯКА. Подайте флягу Фряжскаго вина!
   БАСЕНОКЪ (вливъ вино въ чару).
             Эхъ, горько! Пусть откушаетъ невѣста!
             За то я сказку въ лицахъ разскажу;
             Честныхъ гостей до смерти разутѣшу..
             Не откажи, невѣста дорогая!
   ГАЛКА (низко кланяясь).
             Посадница! Для общаго веселья
             Хлѣбни глотокъ; всѣ бьютъ тебѣ челомъ!
   ШЕМЯКА. Аксинья Павловна, уважь, пожалуй!

(Аксннья отвѣдываетъ вина изъ чары).

   БАСЕНОКЪ (потирая руки).
             Ай любо! Гей, музыка!

(Трубы).

   ВСѢ.                               Любо, любо!
   ШЕМЯКА (про себя).
             Мнѣ любо, мнѣ!-- Теперь моя Аксинья!
   БАСЕНОКЪ (поставя передъ собою чашу).
                                 Чара добрая,
                                 Чара гладкая,
                                 Ненаглядная.
                       Глубже моря Окіана,
                       Ярче солнца краснаго,
                       Ты звѣздою золотой
                       Стой себѣ, красуйся,
                       На гостей поглядывай,
                       Сказочкъ прислушайся:
                       Что скажу, а ты на дно
                       Бережно укладывай;
                       Пригодится сказочка...

(откашливается).

             Въ славномъ городѣ Антонѣ, въ Волчьемъ переулкѣ,
             Жилъ-былъ знахарь самовѣдъ, съ желтой бородою.
             Счетомъ звѣзды, и песокъ, и волну морскую
             Зналъ и Вѣдалъ самовѣдъ съ желтой бородою;
             Онъ на поясъ носилъ: дѣвичье сердечко,
             Черный глазъ, людской недугъ, воровскую совѣсть...
             Въ томъ же городъ Антонъ, въ томъ же переулкѣ,
             Проживалъ заѣзжій гость, молодой царевичъ;
             Въ сердцѣ у него была вострая заноза.
             Но ночамъ, по цѣлымъ днямъ, плакался царевичъ,
             На красавицу царицу, вдовую сосѣдку...
             Черныхъ купъ, да соболей онъ пригналъ къ ней стадо;
             Все живые, молодые, серебро на шерсти;
             Онъ досталъ и той парчи, что за бурымъ моремъ
             Выткалъ знахарь самовѣдъ изъ зари небесной;
             Вмѣсто пряника, принесъ кованое злато;
             Куль живаго жемчугу за мѣшокъ орѣховъ.
             Поглядѣла, посмотрѣла вдовая царица;
             Усмѣхнулась, отвернулась, не взяла подарковъ...
             Все узналъ, и осерчалъ знахарь на царицу.
             Снялъ онъ съ пояса недугъ, вдовье снялъ сердечко,
             Истолокъ ихъ въ порошокъ, заварилъ настойку.
             Той настойки (вынимаетъ стклянку) я досталъ малую толику,
             И въ зеленое вино лью мою приправу.

(Вливаетъ ядъ, разбиваетъ стклянку),

   Аксинья (вскакиваетъ).
             Князь, на меня ты западню поставилъ;
             Онъ злой колдунъ!
   ГОСТИ.                     Ловите колдуна!
   ШЕМЯКА. Не трогать! Онъ мой гость! Не дамъ въ обиду!
             Докончи сказку!
   БАСЕНОКЪ (вставъ).
                                 Сказка у конца!

(Несетъ чашу князю).*

             Отвѣдай Князь любовнаго недуга,
             И вдовье сердце забирай въ полонъ...
   ШЕМЯКА (взявъ чашу).
             Аксинья Павловна! Твое здоровье!
   АКСИНЬЯ (во сильномъ волненіи).
             Онъ выпьетъ! Я погибла! Что мнѣ дѣлать?
             Не пей, Димитрій Юрьичъ, то отрава!
             Колдунъ проклятый обманулъ тебя!
   ШЕМЯКА (поблѣднѣвъ).
             Какая мысль! Коварная Москва
             На жизнь мою еще не посягала...
             Теперь грозу военную завидя,
             Послала отравителя къ Шемякѣ...

(громко).

             Эй, знахарь! Виночерпій прежде самъ
             Отвѣдаетъ, потомъ ужъ мнѣ подносить!
             Откушай!..
   БАСЕНОКЪ (взявъ чашу).
                       Князь! Позволь поколдовать,
             Чтобъ не прилипъ ко мнѣ недугъ любовный:
             Аксиньей не хочу съ тобой дѣлиться...

(Выходя впередъ, про себя).

             Смерть, здравствуй! Пью за жизнь твою, отчизна!
             Пью радостно твой миръ, твое спасенье!
             Цвѣти, красуйся на моей могилѣ!
             О счастьи и величіи твоемъ
             Слухъ радостный въ мой темный гробъ проникнетъ,
             И мертвыя возрадуются кости...

(Взболтавъ чашу, громко).

             Князь, про твое любезное здоровье! (Пьетъ).
   ШЕМЯКА. Аксинья! Такъ злодѣй не пьетъ отравы;

(Беретъ чашу и тихо Басенку).

             А скоро ли подѣйствуетъ?
   БАСЕНОКЪ. Сегодня?..

(Князь пьетъ, Аксинья плачетъ, Басенокъ съ жадностью глядитъ на Князя. Когда Шемяка допиваетъ, Басенокъ сбрасываетъ парикъ и верхнее платье).

   БАСЕНОКЪ (громогласно).
             Да здравствуетъ Великій Князь Василій!
   ВСѢ. Бояринъ Басенокъ! (Шемяка роняетъ чашу).
   БАСЕНОКЪ.                     Мы разсчитались!
             Женой и смертью братски подѣлились,
             Судьбу Руси рѣшили поединкомъ!
             Чудовище! Я отравилъ тебя...

(Всѣ отступаютъ въ ужасѣ).

   ШЕМЯКА (поблѣднѣвъ и дрожа всѣмъ тѣломъ).
             Проклятіе! Судъ Божій!.. О, спасите!..

(Падаетъ передъ Басенкомъ безъ чувствъ).

   БАСЕНОКЪ. Столы, вина, музыку, плясуновъ!
             Докончимъ пиръ, пиръ общій, пиръ народный!
             Русь празднуетъ смерть Дмитрія Шемяки!
             Цѣлуйтесь люди, братски обнимайтесь!
             Съ побѣдою другъ дружку поздравляйте!
             Во прахъ врагъ, послѣдній Князь удѣльный!
             Свивайте, Нѣмцы, праздныя знамена
             И во-свояси съ миромъ возвращайтесь!
             Русь! по домамъ! Ступайте, веселитесь,
             Живите, братья милые... а я...

(Шатается).

             Наташа! Я къ тебѣ моя Наташа!

(Падаетъ безъ чувствъ).

   

 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru