Крылов Виктор Александрович
Угнетенная невинность

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Комедия-шутка с пением.

ДЛЯ СЦЕНЫ.

СБОРНИКЪ ПЬЕСЪ.

Томъ третій.

ИЗДАНІЕ ВИКТОРА АЛЕКСАНДРОВА.

Третье изданіе.

С.-ПЕТЕРБУРГЪ.
Типографія Шредера, Гороховая, 49.
1894.

   

ОТЪ ИЗДАТЕЛЯ.

   5) Комедія-штука "Угнетенная невинность" передѣлана изъ нѣмецкой пьесы "Eine verfolgte Unschuld",-- она къ своему подлиннику довольно близка, хотя номера пѣнія здѣсь подобраны свои. Выдающійся моментъ пѣнія есть дуэтъ Андрея Макарыча и Елены Степановны, на музыку извѣстнаго дуэта "Dites lui" изъ оперетты Офенбаха "Герцогиня Герольштейнская". Для хорошаго исполнителя куплетовъ роль Андрея Макарыча даетъ куплеты съ припѣвомъ: "у всѣхъ своя манера веселиться".

В. А.

   

УГНЕТЕННАЯ НЕВИННОСТЬ

КОМЕДІЯ-ШУТКА СЪ ПѢНІЕМЪ

Въ одномъ дѣйствіи.

Передѣлана съ нѣмецкаго.

Музыка набрана изъ Оффенбаха, Лекока, Страуса и др.

   

ДѢЙСТВУЮЩІЯ ЛИЦА.

   Андрей Макарычъ Ивановъ -- старый холостякъ.
   Николай Семенычъ Ивановъ -- его племянникъ.
   Елена Степановна -- молодая дама.
   Илья -- лакей у Андрея Макарыча.

Дѣйствіе происходитъ въ Петербургѣ, въ квартирѣ Андрея Макарыча.

   

Гостинная въ квартирѣ стараго холостяка. Дверь въ глубинѣ и слѣва. На авансценѣ слѣва диванъ и маленькій столикъ; справа піанино, стулья и кресла. Вечернее освѣщеніе.

1.
ИЛЬЯ, одинъ. Онъ лежитъ на диванѣ въ барскомъ халатѣ и спитъ. Музыка въ оркестрѣ продолжается. Немного полежавъ смирно, Илья быстро поворачивается, подушка выпадаетъ изъ подъ его головы. Онъ бредитъ.

   Полно драться, полно драться, полно... оставь!.. Какія права твои на это засвидѣтельствованы... а къ городовому хошь?.. не боюсь! вотъ испужалъ,-- не боюсь!.. (За сценой звонокъ.) Звони!.. Накладутъ тебѣ въ шею... (Звонокъ сильнѣе.) Ладно!! Увидишь... (Сильнѣйшій звонокъ, музыка смолкаетъ, Илья просыпается.) Что это? что это?.. А? это я пріуснулъ, -- да?.. Кто-жъ тутъ звонилъ-то? ужъ не баринъ-ли вернулся?.. (Звонокъ.) Такъ и есть; это онъ, это его звонокъ. (Зѣваетъ.) Что это рано принесло?.. (Звонокъ.) Ну, подождешь,-- загорѣлось! проснулся, слышу... (Звонокъ.) Да слышу; а! чтобъ-те... (Встаетъ.) Такъ и лети сейчасъ, сломя голову... халатъ ему надо первымъ дѣломъ приготовить, а то еще раскричится... да куда-жъ это я дѣвалъ халатъ-то? сейчасъ тутъ былъ... Фу, пропасть!.. Ахъ, это я давеча что-то смерзъ, такъ его на себя надѣлъ... (Сбрасываетъ халатъ. Звонокъ.) Да иду, ахъ господи, какъ раззвонился! что за бунтъ!
   Уходитъ тихо въ дверь въ глубину. Сцена на минуту остается пустой.
   

2.
Андрей Макарычъ. Входитъ изъ глубины веселыВ, элегантный, молодящійся старичекъ.

   (За кулисы -- Ильѣ.) Да скорѣй, смотри.

Выходитъ на авансцену, кладетъ шляпу и перчатки на піанино.

No 1.

             Я очень силенъ, крѣпокъ и румянъ,
             Ни разу въ жизни не бывалъ я боленъ;
             Я сохранилъ пріятный, гибкій станъ,
             И если сытъ, то всѣми я доволенъ...
             Все оттого, что я живу умно,
             Что въ мѣру всѣмъ умѣю насладиться;
             А тамъ, хоть лопни міръ, мнѣ все равно...
             У всѣхъ своя манера веселиться!
   
             Одинъ хоть старъ, все прыгаетъ козломъ,
             Какъ гимназистъ, танцуетъ неустанно;
             Другой всю жизнь за карточнымъ столомъ,
             Отъ юныхъ лѣтъ проводитъ постоянно.
             Одной дѣвицѣ любится читать,
             Другая такъ ужъ жаждетъ нарядиться,
             Что за тряпицу рада жизнь отдать...
             У всѣхъ своя манера веселиться!
   
             Вотъ золотая наша молодежь,
             Преславные червонные валеты,
             Вѣдь иногда, ей-богу, не поймешь,
             Какимъ огнемъ ихъ выдумки согрѣты.
             Про одного я слышалъ молодца,
             Что онъ въ гробу задумалъ прокатиться
             И заживо представить мертвеца...
             У всѣхъ своя манера веселиться!
   
   Да-съ... а моя манера самая лучшая: веселиться аккуратно и умѣренно!.. О, я умѣю жить!.. Начиная съ того, что я не женатъ. Что можетъ быть возвышеннѣе и лучше свободы холостяка?... Съ тѣхъ поръ, какъ наша праматерь Ева отвѣдала райскаго яблочка и до настоящихъ временъ, откуда, скажите, идетъ все зло, какъ не отъ женщинъ? Отчего мужчина кривитъ душой, унижается, подличаетъ?-- оттого, что жена его къ этому принуждаетъ... Я избѣжалъ такого несчастья. Я не женился по тремъ причинамъ: во первыхъ, по принципу, во вторыхъ, во имя нравственности и, въ третьихъ, изъ экономіи. По принципу -- оттого, что не хочу оскорблять моихъ предковъ, размножая нашу ужасную фамилію Ивановыхъ... "Ахъ, вы Ивановъ!? Ивановыхъ, какъ собакъ нерѣзаныхъ!.." Извините, я не могу, чтобъ моихъ родныхъ сопоставляли съ нерѣзаными собаками. Во имя нравственности... да,-- дѣло въ томъ, что я очень люблю посѣщать разныя такого рода -- назовемъ такъ -- "легкомысленныя" мѣста, гдѣ можно встрѣтить дамъ довольно сомнительнаго поведенія... Ну, холостому человѣку это совсѣмъ не предосудительно, а для женатаго оно было-бы безнравственно. Наконецъ, изъ экономіи,-- это ужъ всякій пойметъ: дорогая супруга въ наше время очень дорого стоитъ, тогда какъ я ограничиваю весь мой домашній обиходъ однимъ Ильею, которому плачу пятнадцать рублей съ харчами. Онъ, конечно, и глупъ, и грязенъ; но за то я не знаю никакихъ женскихъ дрязгъ... Онъ мой спаситель, и ужъ теперь, конечно, я никогда не женюсь.

Входитъ Илья.

   

3.
АНДРЕЙ МАКАРЫЧЪ и ИЛЬЯ.

   Андрей Макарычъ. Ну, заплатилъ извощику?
   Илья. Заплатить-то я заплатилъ, только онъ двугривеннаго не беретъ.
   Андрей Макарычъ. Да вѣдь я его нанялъ за двугривенный!
   Илья. А онъ не беретъ; тридцать копѣекъ требоваетъ.
   Андрей Макарычъ. Когда-же сговорено было съ нимъ!?.
   Илья. А онъ хочетъ тридцать копѣекъ... Да не огорчайтесь,-- я вѣдь васъ въ обиду не дамъ: пятачокъ выторговалъ, всего четвертакъ отдалъ.
   Андрей Макарычъ. Хорошо выторговалъ!.. Возьми сюртукъ, давай халатъ. (Илья подаетъ.) Уфъ! сласть какая!! Ну, чѣмъ не житье?.. чѣмъ мнѣ не житье?..
   Илья. (Осматривая сюртукъ.) Это что-жъ вы мнѣ на зло, что-ли, сюртукъ-то испачкали?.. Это вѣдь вы его какимъ-нибудь соусомъ облили.
   Андрей Макарычъ. На что мнѣ жена? ишь ты, какъ онъ обо мнѣ заботится!
   Илья. Четыре часа не ототрешь, какъ вы его обкрасили.
   Андрей Макарычъ. Илья! скажи ты мнѣ: любишь ты меня?
   Илья. Люблю; только сюртуковъ чистить не люблю.
   Андрей Макарычъ. Хорошо намъ жить съ тобой такъ!..
   Илья. Хорошо-то хорошо, только сюртуковъ не марайте.
   Андрей Макарычъ. Затвердилъ про сюртукъ!.. Я тебѣ что говорю?-- хорошее намъ житье съ тобой, что бабъ у насъ нѣтъ!?
   Илья. Съ бабами какой-же толкъ?
   Андрей Макарычъ. Ни барыни, ни кухарки, ни няньки, ни мамки.
   Илья. На что чудеснѣе!
   Андрей Макарычъ. Вѣрно, вѣдь, Илья! вѣрно я говорю?
   Илья. Кому-же вѣрнѣе вашего сказать?
   Андрей Макарычъ. Право, право такъ, что ни говори.
   

Дуэтъ.

I.

             Кто другъ порядка, тишины,
             Тотъ не бери себѣ жены.
   

Илья.

             Кто ходитъ по стезямъ прямымъ,
             Тотъ оставайся, холостымъ.
   

Андрей Макарычъ.

             Живешь одинъ: самъ господинъ!
             Ни слезъ, ни ссоръ,-- миръ и просторъ.
   

Илья.

             Ни руготни, ни дрызготни, --
             Просто вѣдь райскіе дни.
   

Андрей Макарычъ.

             И будь счастливъ ты хоть куда...
   

Илья.

                                                               Да, да!
   

Андрей Макарычъ.

             Чуть женщина въ домѣ, -- бѣда.
   

Илья.

                                                               Бѣда!
   

Вмѣстѣ.

                                                                         Бѣда, бѣда!
             Съ весельемъ простись навсегда!
   

II.

Андрей Макарычъ.

             Въ квартирѣ бабы просто срамъ:
             Чепцы да юбки,-- всякій хламъ!
   

Илья.

             Да башмаки, да утюги, --
             Хоть ты изъ дому вонъ бѣги!
   

Андрей Макарычъ.

             А какъ кричать въ кухнѣ пойдутъ,
             Только и жди: драться начнутъ!
   

Илья.

             Такъ сгоряча вѣдь у иной
             Бывалъ и мужъ подъ кочергой.
   

Андрей Макарычъ.

             И будь счастливъ ты хоть куда... и. т. д.
   
   Андрей Макарычъ. Да!.. А мы вотъ съ тобой знать ничего не хотимъ, любо!.. Что, былъ тутъ кто нибудь безъ меня?
   Илья. Какъ-же, были, -- кума моя съ мужемъ приходила, у меня чай пили.
   Андрей Макарычъ. Дуракъ! не все мнѣ равно, кто къ тебѣ приходилъ; я говорю: меня не спрашивалъ-ли кто?
   Илья. А кому нужно? интересъ какой!
   Андрей Макарычъ. Прошу покорно вѣжливѣй разговаривать, болванъ!.. Пошелъ, подавай самоваръ!
   Илья. Что? самоваръ?.. вы чай пить хотите?
   Андрей Макарычъ. Ну?
   Илья. А мы ужъ давно отпили, и кумъ, и кума... и самоваръ-то остылъ.
   Андрей Макарычъ. Поди, раздуй его опять.
   Илья. И съ чѣмъ вы будете чай питъ? ни кренделей, ни баранокъ, ничего нѣтъ.
   Андрей Макарычъ. Что-жъ ты не позаботился приготовить?
   Илья. А мнѣ чего заботиться? я ихъ не ѣмъ,: вашихъ кренделей.
   Андрей Макарычъ. Ну, пошелъ!.. надоѣлъ своÿ ими глупыми разсужденіями... Впрочемъ, нѣтъ, погоди, я не буду чай пить.
   Илья. Зачѣмъ-же самоваръ ставить, коли вы не будете пить?
   Андрей Макарычъ. Молчи, сперва выслушай. "Ступай лучше, -- тутъ рядомъ съ нашимъ домомъ, въ трактиръ...
   Илья. Спасибо, благодарствуйте; я сытъ, мнѣ, ничего не надо.
   Андрей Макарычъ. Молчи-же, дай сказать; кто объ тебѣ думаетъ?.. Принеси мнѣ изъ трактира хорошій бифштексъ и бутылку пива.

Ложится на диванъ и куритъ.

   Илья. Извольте, что-жъ? принесу... я для васъ схожу, ничего. Только лучше я вамъ солонины принесу,-- а?.. я солонину больше люблю.
   Андрей Макарычъ. Вѣдь не ты будешь ѣсть, а я.
   Илья. Это-какъ угодно; коли хотите, пожалуй, и я съѣмъ, мнѣ все равно.
   Андрей Макарычъ. Пошелъ, все пустяки болтаешь.
   Илья. Что-жъ вы развалились? встанѣте, двери за мной заприте.
   Андрей Макарычъ. Не нужно, ты сейчасъ вернешься; притвори такъ и довольно.
   Илья. А какъ воръ заберется?
   Андрей Макарычъ. Куда тутъ забраться, въ четвертый этажъ: вору выгоднѣе къ сосѣдямъ идти, въ нижніе этажи.
   Илья. (Про себя.) Все по своему хочетъ сдѣлать; экій спорщикъ... Иду ужъ, иду.

Уходитъ.

   Андрей Макарычъ. Ахъ! (Потягивается.) Блаженная минута, когда домой придешь, засядешь за газету, да за сигару... тихо, спокойно; ни жена тебя не пилитъ, ни дѣти не орутъ во всѣхъ углахъ... ни этого друга дома у тебя нѣтъ, подлеца, который глазки твоей женѣ дѣлаетъ, а у тебя наровитъ денегъ занять... Хорошо!!. И не понимаю, какъ это есть такіе олухи на свѣтѣ, которые этого видѣть не хотятъ. Вотъ взять хотя-бы моего племянника Николашку: жениться вздумалъ, сумасшедшій человѣкъ!.. Ужъ я-ли его не отговаривалъ: и сердился-то, и грозилъ,-- нѣтъ, все, какъ съ гуся вода. Ну, вотъ взглянулъ-бы онъ теперь на меня! я думаю, отъ меня такъ и свѣтитъ счастьемъ и довольствомъ., (Музыка -- вальсъ.). Что это? Словно кто-то бѣжитъ по лѣстницѣ... да, это ко мнѣ... какъ дверью хлопнулъ! (Вскакиваетъ. Въ это время вбѣгаетъ Елена Степановна.) Дама?!
   

4.
АНДРЕЙ МАКАРЫЧъ и ЕЛЕНА СТЕПАНОВНА.

No 3.

Елена Степановна.

             О, ради бога, защитите
             Отъ наглой дерзости меня!
             И пріютите, и скажите,
             Что вы мнѣ близкій и родня.
             Имѣйте каплю снисхожденья
             Къ моимъ безпомощнымъ лѣтамъ,
             Не допускайте оскорбленья,
             Обиды дерзкой мнѣ и вамъ.
                       Ахъ! какъ испугалась я,
                       Едва я убѣжала;
                       Чу, все-то мнѣ кажется,
                       Что онъ бѣжитъ за мной.
                       Нѣтъ! вѣдь ужъ не даромъ-же
                       Я къ вамъ сюда попала...
                       Вамъ! съ перваго взгляда я
                       Вамъ вѣрю всей душой!
             О, ради бога, защитите...
                                                               и т. д.
   
   Андрей Макарычъ. (Про себя.) Силы небесныя! Вотъ принесло!
   Елена Степановна. Благодарю васъ, благодарю за добрый привѣтъ.
   Андрей Макарычъ. Не за что, помилуйте... Я совсѣмъ не желаю, чтобъ...
   Елена Степановна. Позвольте разсказать вамъ...
   Андрей Макарычъ. Нѣтъ-съ, извините, мнѣ некогда... у меня занятія...
   Елена Степановна. Господи, боже мой! развѣ вы не видите, что я ищу у васъ пристанища?
   Андрей Макарычъ. Очень вижу-съ; но какое-же у меня пристанище для безпріютной дамы, ночью?! Я холостой, у меня въ квартирѣ нѣтъ ни одной женщины, и никогда не бывало, и не будетъ.
   Елена Степановна. Только на нѣсколько минутъ!
   Андрей Макарычъ. Госпожа, сударыня, дѣвица, мадамъ! кто васъ тамъ знаетъ... Вы меня извините, но я прямо вамъ скажу: я... я врагъ всѣхъ женщинъ! я ненавижу всѣхъ женщинъ! всѣхъ, всѣхъ рѣшительно; стало быть,-- ужъ не осудите за откровенность,-- стало быть, и васъ тоже я ненавижу.
   Елена Степановна. Развѣ я просила васъ. любить меня?
   Андрей Макарычъ. (Про себя.) Правда, объ этомъ она дѣйствительно не просила.
   Елена Степановна. Послушайте меня, ради бога, и потомъ говорите. Я -- сирота... Сегодня я немножко долго засидѣлась у моей подруги; спѣшу домой,-- на улицѣ какой-то дерзкій мужчина начинаетъ со мною разговаривать; я молчу и удвоиваю шаги, онъ не отстаетъ... Между тѣмъ, любезности его и предложенія дѣлаются до такой степени наглы, что я останавливаюсь у перваго встрѣчнаго подъѣзда и говорю: "милостивый государь, оставьте ваши преслѣдованія, я дома." Какъ-бы вы думали?-- вхожу въ подъѣздъ, онъ за мной; вбѣгаю на первый этажъ, онъ тоже начинаетъ взбираться; я на второй, онъ не останавливается; я на третій, на четвертый,-- дальше идти некуда; хватаюсь за первую ручку двери, дверь отворена... вхожу!-- и вотъ я у васъ.
   Андрей Макарычъ. И вотъ вы у меня! Это я вижу.
   Елена Степановна. Боже милосердый! такъ какимъ только ужасамъ не подвергается женщина, когда она одна и беззащитна!
   Андрей Макарычъ. Да коли это вамъ ужасно, что-жъ вы, беззащитная сирота, не приняли услугъ этого провожатаго? Вы были-бы не однѣ.
   Елена Степановна. Какъ? и вы меня хотите оскорбить? и вы?.. но за что-же? ради бога, за что? развѣ я сама себя сдѣлала одинокой? Я невинна въ томъ, что судьба меня такъ угнетаетъ.
   Андрей Макарычъ. Хорошо, хорошо, не волнуйтесь и не раздражайтесь. Стало быть, вы, такъ сказать, угнетенная невинность, -- прекрасно... А кромѣ этого званія, у васъ есть и еще какія-нибудь занятія?
   Елена Степановна. Я готовлюсь быть гувернанткой.
   Андрей Макарычъ. Ну-съ, неготовая гувернантка, почему-же это вы боитесь одного мужчину, а не боитесь другого?.. Вы вбѣгаете такъ прямо въ квартиру холостяка, остаетесь съ нимъ наединѣ...
   Елена Степановна. О, вы-то мнѣ нисколько не страшны.
   Андрей Макарычъ. (Обидчиво.) Позвольте, почему-же-съ? вѣдь я не совсѣмъ дряхлый старикъ,-- и тоже...
   Елена Степановна. О, вы еще очень молоды; но вы такой милый, добрый, деликатный... Я это увидала съ перваго взгляда: въ вашемъ лицѣ есть что-то такое великодушное, что-то поражающее, громадное, рыцарское!..
   Андрей Макарычъ. У васъ дѣйствительно очень вѣрный взглядъ. Чего-же вы хотите отъ меня, угнетенная невинность?
   Елена Степановна. Чтобъ вы мнѣ позволили побыть въ нашей квартирѣ, пока моему дерзкому преслѣдователю не надоѣстъ дожидаться.
   Андрей Макарычъ. (Про себя.) Не будетъ-же онъ тамъ всю ночь оставаться...
   Елена Степановна. Я васъ не стѣсню ничѣмъ: ложитесь себѣ на диванъ, читайте вашу газету, словомъ, будьте, какъ дома...

Снимаетъ шляпу и мантилью и кладетъ ихъ на стулъ.

   Андрей Макарычъ. Благодарю за позволенье... только все-таки, вотъ что...

Беретъ мѣлъ и проводитъ черту по полу, раздѣляя комнату на двѣ половины.

   Елена Степановна. Что вы дѣлаете?
   Андрей Макарычъ. Я дѣлю мои владѣнія. Если ужъ вамъ оставаться здѣсь у меня, такъ тамъ будетъ ваша половина, а здѣсь моя.
   Елена Степановна. Отлично! Стало быть, я здѣсь въ моей комнатѣ. Прощайте.
   Андрей Макарычъ. Вашъ покорный слуга.
   Елена Степановна. Желаю вамъ покойной ночи.
   Андрей Макарычъ. (Подлѣ дивана про себя.) Н-да... она меня не стѣснитъ?.. Напротивъ, она меня очень стѣсняетъ: я не могу читать газеты, когда у меня кто-нибудь торчитъ въ комнатѣ... (Усаживается на диванъ и куритъ.) Это что за книжонка? откуда взялась? (Беретъ со стола книгу.) А! Страшный романъ, производство толкучаго рынка... Это, должно быть, чтеніе моего болвана, Ильи.
   Елена Степановна. (Сидя къ нему спиной.) Милостивый государь!
   Андрей Макарычъ. Меня дома нѣтъ!
   Елена Степановна. Я васъ забыла спросить, какъ васъ зовутъ?
   Андрей Макарычъ. (Читая.) Ринальдо Ринальдини или...
   Елена Степановна. А ваше занятіе?
   Андрей Макарычъ. Кровавое злодѣяніе.
   Елена Степановна. Скажите, давно вы живете на этой квартирѣ?
   Андрей Макарычъ. (Читая.) Еще съ начала XVI-го столѣтія...

Читаетъ дальше, тихо бормоча себѣ подъ носъ.

   Елена Степановна. (Про себя.) А! онъ не хочетъ разговаривать,-- погоди-же...

Подходитъ къ піанино, открываетъ его; потомъ снимаетъ перчатки, кладетъ ихъ подлѣ перчатокъ Андрея Макарыча, садится и наигрываетъ.

   Андрей Макарычъ. (Прислушивается.) Каково! да эта неготовая гувернантка очень мило играетъ. (Прислушивается и подпѣваетъ.) Браво! браво! ай да угнетенная невинность! О! да если такъ, позвольте, я...
   Елена Степановна. (Вскакиваетъ, останавливаясь играть и оборачиваясь.) Что съ?
   Андрей Макарычъ. Вы прекрасно играете... и, такъ какъ ужъ вы сѣли за фортепіано, позвольте попросить васъ...

Идетъ къ ней.

   Елена Степановна. Стойте! не переходите черты! здѣсь моя комната.
   Андрей Макарычъ. А я постучусь.
   Елена Степановна. Это другое дѣло.
   Андрей Макарычъ. (Стуча въ полъ подлѣ черты.) Можно войти?
   Елена Степановна. Войдите.
   Андрей Макарычъ. (Переходя за черту и раскланиваясь.) Мое почтенье, сударыня. Я являюсь къ вамъ, чтобъ засвидѣтельствовать вамъ мою искреннюю благодарность: вы мнѣ доставили большое наслажденіе вашей игрой.
   Елена Степановна. Въ самомъ дѣлѣ?.. Вы такой любитель музыки?.. Садитесь, пожалуйста.
   Андрей Макарычъ. (Садясь.) Страстный любитель!.. Хоть самъ я ни на какомъ инструментѣ не играю, но, какъ изволите видѣть, даже завелъ піанино, чтобъ время отъ времени какой-нибудь благодѣтель услаждалъ меня... Сегодня вы ниспосланы мнѣ божественнымъ провидѣніемъ. Позвольте-же просить васъ сыграть мою любимую... Фантазію... ноты у меня тутъ... Да что вы такъ на меня въ упоръ глядите?
   Елена Степановна. Вамъ это непріятно?
   Андрей Макарычъ. Напротивъ, когда такіе прелестные глазки... но, можетъ быть, вы замѣтили во мнѣ что-нибудь... (Оглядываетъ себя.) О, о!!! извините, сударыня, что я къ вамъ являюсь въ такомъ восточномъ одѣяньи...
   Елена Степановна. Ничего, не безпокойтесь, -- я буду считать васъ какимъ-нибудь ташкентскимъ ханомъ.
   Андрей Макарычъ. О, сударыня, не напоминайте мнѣ о палящихъ страстяхъ поклонниковъ Магомета; у меня натура вулканическая, и въ эту минуту я могъ-бы забыть...
   Елена Степановна. Что? вашу ненависть къ женщинамъ?
   Андрей Макарычъ. Къ женщинамъ!! Нѣтъ, я это неправильно выразился: я совсѣмъ не ненавижу женщинъ, я даже ихъ очень люблю; я ненавижу только женъ... то есть, и то нѣтъ: чужихъ женъ я тоже очень люблю, я ненавижу только свою жену.
   Елена Степановна. Развѣ вы женаты?
   Андрей Макарычъ. Наше мѣсто свято! миловалъ господь... Я говорю про ту женщину, которая могла-бы сдѣлаться моей женой. (Она встаетъ и переходитъ, онъ за ней.) Понимаете: когда вы такъ вбѣжали, у меня какъ-то екнуло сердце... какъ какое-то предчувствіе сказало мнѣ: "берегись этой женщины"!.. Но теперь, когда я вижу, что вы дѣйствительно не авантюристка какая-нибудь, что вы просто только угнетенная невинность и гувернантка безъ дѣтей... Я очень люблю гувернантокъ...
   Елена Степановна. Отчего-же, скажите, васъ такъ страшитъ женитьба?
   Андрей Макарычъ. Оттого, что жена отравляетъ намъ всякое спокойствіе нашей жизни, вноситъ ссоры, споры, крикъ, брань!..
   Елена Степановна. Не всякая-же!.. Другая, наоборотъ, вноситъ вамъ радость... Вотъ вы любите музыку, такъ если-бы подлѣ васъ была женщина, которая могла-бы всегда сыграть вамъ вашу любимую фантазію...
   Андрей Макарычъ. Да, но... но сегодня она будетъ играть для меня, а завтра для какого-нибудь миленькаго друга дома.
   Елена Степановна. Если она васъ будетъ любить больше всѣхъ на свѣтѣ?...
   Андрей Макарычъ. О, самыя страстно влюбленныя жены, и тѣ мужьямъ измѣняютъ.
   Елена Степановна. Будто ужъ всѣ такъ вѣтрены? Какъ часто женскія заботы, ласки...
   Андрей Макарычъ. Не говорите мнѣ объ этомъ, нѣтъ! въ этомъ отношеніи вы меня не переспорите... Пока я свободенъ, я счастливъ; но какъ только я буду знать, что у меня есть жена, которая станетъ требовать, чтобъ я плясалъ по ея дудкѣ,-- я повѣшусь... Заботы! какія тамъ заботы?! въ этомъ отношеніи мой лакей, Илья, вполнѣ замѣняетъ мнѣ жену. Нѣтъ, нѣтъ!..
   Елена Степановна. Вы спорите и не даете возражать, стало быть, вы не увѣрены въ своихъ доводахъ.
   Андрей Макарычъ. О, я такъ увѣренъ, такъ... Извольте-съ, я молчу, я слушаю васъ, -- говорите.
   

No 4.

Елена Степановна.

             О, мой другъ, повѣрьте, никто никогда
             Вамъ вполнѣ жены не замѣнитъ,
             Хоть у женъ значенье заботъ и труда
             Рѣдкій мужъ по достоинству цѣнитъ.
   
                       Положимъ, многія изъ насъ
                       Безпечны, мелки и порочны,
                       Не спорю, можетъ быть, подчасъ
                       И страстные браки не прочны...
   
             Но, мой другъ! вѣдь женщина женщинѣ рознь,
             Въ мірѣ нѣтъ ни въ чемъ совершенства,
             И когда съ одною нѣтъ ладу, хоть брось,
             Такъ другая даритъ вамъ блаженство.
   
                       Хоть тѣломъ женщина слаба,
                       Но съ бодростью сноситъ страданье,
                       И какъ вѣрнѣйшая раба,
                       Вамъ служитъ въ часы испытанья.
   
             Все, что вамъ тревогу и радость даетъ,
             Услѣдятъ влюбленные глазки,
             И дадутъ восторженной страсти полетъ,
             Подаривъ вамъ небесныя ласки...
   
   Ну, что жъ? не такъ? не такъ-ли, милый другъ?
   

Андрей Макарычъ.

             Что за тонъ у нея? И какъ все это вдругъ!
   

Елена Степановна.

             Ну, что-жъ? дружокъ! къ чему-же тутъ смущенье?
             И вамъ понятно это наслажденье,
             И васъ, и васъ женить легко...
   

Андрей Макарычъ.

             Боже мой, даже страшно стало!
   

Елена Степановна.

                       Онъ совсѣмъ смущенъ.
   

Андрей Макарычъ.

             Ей смѣшно! ей и горя мало.
   

Елена Степановна.

                       Попадется онъ.
   

Андрей Макарычъ.

             А меня просто въ жаръ бросаетъ.
   

Елена Степановна.

                       Кто-бы думать могъ?
   

Андрей Макарычъ.

             Сердце такъ вотъ и замираетъ.
   

Елена Степановна.

                       Бѣдный старичекъ.
   

Андрей Макарычъ.

             Въ ней мило все и какъ-то характерно.
                       Заманчива она
                       И хитра, и умна!
             Останься съ ней я часъ еще -- и вѣрно
             Мнѣ будетъ очень, очень скверно!
   

Елена Степановна.

                                 Ну, что?
   

Андрей Макарычъ.

                                 Да что?
             Боже мой, даже страшно стало!
                                 и т. д.
   
   Андрей Макарычъ. (Про себя.) Русалка!! чистая русалка! вотъ что на рѣкѣ на донышкѣ живутъ... Уфъ!!
   Елена Степановна. Однако, я думаю, теперь ужъ мой преслѣдователь ушелъ, и я могу васъ освободить отъ себя. Благодарю васъ за гостепріимство...

Протягиваетъ ему руку.

   Андрей Макарычъ. А? что?.. да, вы хотите идти!.. идти вы хотите? (Лаская ея руку.) Какая... какая хорошенькая ручка. Много у васъ такихъ?
   Елена Степановна. Еще одна есть.

Подаетъ и другую руку.

   Андрей Макарычъ. Еще одна?! цѣлыхъ двѣ... Какія маленькія!.. и такими маленькими ручками вы такъ сильно можете колотить по клавишамъ?.. Но вѣдь эти ручки... онѣ у васъ не только для того, чтобъ играть на фортепіанахъ, а также и затѣмъ, чтобъ ихъ ласкать и цѣловать...

Цѣлуетъ руки.

   Елена Степановна. (Кокетничая.) Переставьте! что вы...
   Андрей Макарычъ. (Гладя руки ея.) Атласъ! муаръ-антикъ... бархатъ, лучшій ліонскій бархатъ, по пятнадцати рублей аршинъ... О, королева! Жизнь такъ хороша!!

Хочетъ притянуть ее къ себѣ.

   Елена Степановна. Что вы дѣлаете?
   Андрей Макарычъ. Несчастная сирота! бездѣтная гувернантка, угнетенная невинность! Одинъ поцѣлуй, одинъ крошечный поцѣлуй!!.
   Елена Степановна. Полноте... не надо...
   Андрей Макарычъ. Самый нравственный поцѣлуй, родственный, братскій!.. (Раздается сильный звонокъ.) Фу, чортъ,-- кто это?.. Неужели это болванъ Илья?
   Елена Степановна. Вашъ лакей?
   Андрей Макарычъ. Да вѣдь дверь отперта; чего онъ звонитъ?
   Елена Степановна. Я за собой заперла.

Сильный и продолжительный звонокъ.

   Андрей Макарычъ. Нѣтъ, это не онъ, онъ-бы не смѣлъ такъ звонить. Это кто-нибудь чужой... и застанетъ тутъ васъ со мной наединѣ, и я въ халатѣ,-- спрячьтесь скорѣй сюда, въ мою спальню.
   Елена Степановна. Въ спальню?
   Андрей Макарычъ. У меня другой комнаты нѣтъ. (Сильный звонокъ.) Да ну-же, идите скорѣе и забирайте ваши вещи. (Подаетъ ей шляпу и манитлью.) Пожалуйте!!.. (Она уходитъ, онъ затворяетъ за нею дверь.) Кого это принесло въ эту пору?.. (Звонокъ.) Да сейчасъ! провались ты!

Идетъ отпирать. Тотчасъ за симъ входитъ Николай Семенычъ въ пальто и шляпѣ, сильно взволнованный; онъ ходитъ по сценѣ, за нимъ Андрей Макарычъ.

   

5.
АНДРЕЙ МАКАРЫЧЪ и НИКОЛАЙ СЕМЕНЫЧЪ.

   Андрей Макарычъ. Племяничекъ, скажите!.. Зачѣмъ пожаловалъ ночью?
   Николай Семенычъ схватываетъ его за руку и насильственно подводитъ къ аван-сценѣ.
   Николай Семенычъ. Дядя! дядя! дядя!
   Андрей Макарычъ. Если тебѣ больше нечего сказать, такъ не стоило подымать такой содомъ.
   Николай Семенычъ. Чудесный, безподобный дядя! Я прихожу просить прощенья, умолять на колѣнахъ...
   Андрей Макарычъ. Ты съ ума спятилъ?
   Николай Семенычъ. Нѣтъ еще, но скоро, скоро... Вы меня отговаривали отъ женитьбы, я васъ не послушалъ и вотъ теперь... О!! вы были правы! правы! правы!-- я вижу: женщины лукавы, лукавы, лукавы,-- всѣ! всѣ! всѣ!!
   Андрей Макарычъ. Стало быть, твоя любовь...
   Николай Семенычъ. Кончена, кончена, кончена,-- навсегда, навсегда, навсегда!!
   Андрей Макарычъ. Онъ все по три раза повторяетъ. Этакъ будешь продолжать,-- далеко не уѣдешь.
   Николай Семенычъ. Теперь я ненавижу женщинъ, какъ и вы: онѣ тщеславны, какъ павлины; онѣ болтаютъ, какъ сороки; онѣ ядовиты, какъ змѣи; ихъ смѣхъ есть смѣхъ гіены,-- ихъ...
   Андрей Макарычъ. Остановись! довольно... Что ты, любезный, мнѣ весь зоологическій садъ пересчитываешь?
   Николай Семенычъ. О, Елена! Елена! Елена!
   Андрей Макарычъ. Что-жъ она такое сдѣлана, эта: Елена! Елена! Елена?
   Николай Семенычъ. Сегодня вечеромъ я возвращаюсь домой и застаю у нея... Нѣтъ, дядя, это невообразимо! застаю мужчину! мужчину! мужчину!
   Андрей Макарычъ. Трехъ мужчинъ?
   Николай Семенычъ. Нѣтъ, одного только, но какого?!
   Андрей Макарычъ. Ахъ, ты мнѣ надоѣлъ... говорить, такъ говори сразу, не то убирайся.
   Николай Семенычъ. Мужчину въ мундирѣ и съ каской!! Взбѣшенный подхожу къ нему, бросаю ему ~ убійственный взглядъ, -- вотъ такъ... ударяю себя въ грудь,-- такъ...
   Андрей Макарычъ. Онъ тоже??
   Николай Семенычъ. Нѣтъ! Тутъ произошла самая ужасная сцена! онъ схватываетъ меня за шиворотъ и спускаетъ внизъ по лѣстницѣ. Мнѣ пришлось пересчитать спиной всѣ ступеньки.
   Андрей Макарычъ. И ты стерпѣлъ?
   Николай Семенычъ. Не могъ-же я затѣвать скандала въ моей собственной квартирѣ?.. Но если, я его встрѣчу гдѣ-нибудь за угломъ, на улицѣ... (Схватываетъ Андрея Макарыча за грудь.) Я разнесу это до послѣдней косточки!

Трясетъ его.

   Андрей Макарычъ. Оставь меня!.. Бѣлены ты объѣлся, что-ли?
   Николай Семенычъ. Мнѣ нужно на чемъ-нибудь сорвать мою злобу... (Опрокидываетъ мебель, подсвѣчники и т. п.) О! страшись несчастья, женщина! наступилъ часъ моей мести!
   Андрей Макарычъ. Да полно-же, говорятъ! Я позову полицію, чтобъ тебя унять...
   Николай Семенычъ. (Замѣчая перчатки на піанино.) А -- а!!
   Андрей Макарычъ. Что тамъ еще? чего ты заржалъ?
   Николай Семенычъ. (Схватываетъ перчатку Андрея Макарыча и держитъ ее за спиной; другую перчатку, Клены Степановны, показываетъ дядѣ.) Дядя! Что это такое?
   Андрей Макарычъ. (Про себя.) Ахъ, дьявольщина! перчатка угнетенной невинности.
   Николай Семенычъ. Я васъ спрашиваю, что это такое?
   Андрей Макарычъ. Это, мнѣ кажется... это перчатка.
   Николай Семенычъ. Справедливо, перчатка, -- но чья?
   Андрей Макарычъ. Чья?.. моя! Я не фатъ, я не кичусь этимъ, но у меня очень маленькая ручка.
   Николай Семенычъ. Ваша?.. (Показываетъ другую перчатку.) Вотъ ваша перчатка, дядя. Не станете-же вы увѣрять, что эти двѣ перчатки составляютъ одну пару.
   Андрей Макарычъ. Двѣ, такъ конечно пара, а не тройка. Что присталъ?.. большія я ношу въ будни, а маленькія въ праздникъ; это вообще тебя не касается.

Отнимаетъ у него перчатки и прячетъ ихъ въ карманъ. За сценой стукъ опрокинутаго стула

   Николай Семенычъ. Что это?
   Андрей Макарычъ. Должно быть, стулъ упалъ.
   Николай Семенычъ. Какъ? самъ собой?
   Андрей Макарычъ. Что-жъ? вѣдь это бываетъ. Знаешь, я спиритъ, у меня часто духи опрокидываютъ всю мебель; а впрочемъ, можетъ быть, это и обезьяна.
   Николай Семенычъ. Какая обезьяна? вчера у васъ тамъ былъ попугай.
   Андрей Макарычъ. Онъ очень скучалъ, мой попугай, такъ я для его развлеченія прикупилъ обезьяну.
   Елена Степановна. (За сценой вскрикиваетъ.) Ай! батюшки!
   Николай Семенычъ. Кто это крикнулъ?
   Андрей Макарычъ. Это обезьяна.. Это особая порода говорящихъ обезьянъ... а можетъ быть, и попугай.
   Елена Степановна. (За сценой.) Проклятый попка! прокусилъ до крови.
   Николай Семенычъ. Нѣтъ-съ, такъ не разговариваютъ ни четвероногое, ни птица. Я долженъ видѣть.
   Андрей Макарычъ. Ни съ мѣста!
   Николай Семенычъ. Пустите!
   Андрей Макарычъ. Племянникъ, я запрещаю тебѣ!...
   Николай Семенычъ. Дядя, я васъ не слушаю.

Убѣгаетъ въ спальню.

   Андрей Макарычъ. Ну, пойдетъ потѣха.

Вынимаетъ изъ кармана перчатки, вмѣсто платка, и вытираетъ ими лобъ.

   

6.
АНДРЕЙ МАКАРЫЧЪ, НИКОЛАЙ СЕМЕНЫЧЪ, ЕЛЕНА СТЕПАНОВНА и ИЛЬЯ (изъ глубины съ посудой,).

   Николай Семенычъ. Пожалуйте на свѣтъ божій, говорящая обезьяна... Что это? Женщина?!. А! дядя,-- вотъ какіе предметы вы у себя прячете?
   Илья. Скандалъ на весь участокъ.
   Елена Степановна (Андрею Макарычу.) Защититt-же меня! что-же вы молчите?
   Николай Семенычъ. Онъ въ халатѣ!
   Илья. Она въ спальнѣ!
   Николай Семенычъ. А-а!!
   Илья. У-у!!
   Всѣ четверо. О-о!!
   Елена Степановна. Говорите-же!!
   Николай Семенычъ. Лицемѣръ!
   Илья. Влопались вы на старости лѣтъ.
   Андрей Макарычъ Молчать! тише, вы всѣ! (Про себя.) Мнѣ остается только одно средство, чтобъ поправить нашу репутацію... (Торжественно.) Милый мой племянникъ, Николашка, и ты, вѣрный мой слуга! вы не должны дѣлатm никакихъ глупыхъ заключеній; тутъ дѣло совсѣмъ особаго рода... я... я, конечно, ненавижу всѣхъ женщинъ... всѣхъ, всѣхъ, но только кромѣ одной,-- и на этой одной я хочу жениться.
   Илья. Что вы дурака-то валяете?
   Андрей Макарычъ. Молчать! ступай въ переднюю.
   Илья. Да что вы, развѣ въ самомъ дѣлѣ хотите жениться?
   Андрей Макарычъ Ступай въ переднюю!.. Это не потому, что я перемѣнилъ свое воззрѣніе, нѣтъ; а потому только, что моя невѣста существо неземное... это, такъ сказать, полное собраніе всѣхъ совершенствъ природы: ея руки бѣлы, какъ день; ея глазки черны, какъ ночь; словомъ, это даже не женщина, эта мечта, фантазія, это -- угнетенная невинность!
   Елена Степановна. Что вы говорите?..
   Андрей Макарычъ. Молчать! Ступай въ переднюю... Ахъ, виноватъ, я думалъ, что это не вы. (Ей тихо.) Какъ васъ зовутъ?
   Елена Степановна. Елена Степановна Иванова.
   Андрей Макарычъ. Иванова? тоже Иванова?!. да сколько-же насъ, господи?!. Ну, впрочемъ, если это и большое несчастіе, такъ все таки не порокъ. (Николаю Семенычу.) Представлю тебѣ Елену Степановну Иванову, твою будущую тетушку.
   Николай Семенычъ. Тетушку?
   Илья. Ну, если такъ, мнѣ пожалуйте разсчетъ, я больше вамъ служить не буду.
   Николай Семенычъ. Вы хотите жениться на этой дамѣ?
   Андрей Макарычъ. Кто же мнѣ запретитъ?
   Николай Семенычъ. Развѣ вы червонный валетъ, чтобы взять эту даму?
   Андрей Макарычъ. Что? что?
   Николай Семенычъ. Я васъ за это въ судъ... хочетъ на чужой женѣ жениться!-- это запрещено.
   Андрей Макарычъ. Какъ на чужой? (Еленѣ Степановнѣ.) Развѣ вы замужемъ?
   Елена Степановна. Да-съ, извините, пожалуйста.
   Илья. Вотъ такъ штука!
   Андрей Макарычъ. И кто же вашъ супругъ, смѣю спросить?
   Елена Степанова. (Указывая на Николая Семеныча.) Николай Семенычъ Ивановъ.
   Андрей Макарычъ. Этотъ негодяй!
   Илья. Господи!... вотъ начудили-то; я помру со смѣху.
   Николаи Семенычъ. Да-съ, милый дядюшка! она моя жена и, какъ вы сами сейчасъ сказали, полное собраніе всѣхъ совершенствъ природы; но Такъ какъ вамъ жениться на чужой женѣ невозможно...
   Илья. Эхъ, вы, какъ опростоволосились!
   Андрей Макарычъ. Какъ-же она попала ко мнѣ и все это?.. Требую объясненія.
   Николай Семенычъ. Что-жъ объяснять? вы мнѣ запретили жениться; я хотѣлъ вамъ показать, что вы сами, не смотря на вашу ненавистъ къ женщинамъ, способны сдѣлать тоже самое, и вотъ...
   Андрей Макарычъ. Такъ все это было?...
   Николай Семенычъ. Маленькая комедія, сочиненная мной.
   Андрей Макарычъ. Стало быть, не было никакого преслѣдованія, ни угнетенной невинности?
   Елена Степановна. Ни слѣда.
   Андрей Макарычъ. Ахъ, я оселъ!
   Илья. Вотъ она, правда-то, сама наружу выходитъ.
   Андрей Макарычъ. Молчать! ступай въ переднюю.
   Илья. Вы не сердитесь; коли вы не женитесь я у васъ останусь.
   Николай Семенычъ. Простите мнѣ, дядюшка, и помиримся.
   Елена Степановна. Простите, -- я буду любить; васъ, я буду приходить къ вамъ играть ваши любимыя фантазіи.
   Андрей Маварычъ. Чего я для васъ не сдѣлаю, русалка! Да и то сказать: на мѣстѣ моего племянника, я-бы точно также поступилъ. Правда, правда, самъ вижу: въ чемъ другомъ, а въ дѣлѣ женитьбы никто за себя ручаться не можетъ.
   

Всѣ.

   Конечно, конечно.
   

No 6.

Всѣ вмѣстѣ.

             Кто зарокъ далъ не жениться
             И кого пугаетъ бракъ,
             Кто отъ женщинъ сторонится,
             Тотъ навѣрное дуракъ!
             Если женщина пріятна
             И добра ея душа,
             То съ такой женой, понятно,
             Жизнь куда какъ хороша!
   

Елена Степановна.

1.

             Да, да, у насъ пороковъ много,
             Мы легкомысленны порой,
             Но объясните, ради бога, --
             Скажите: кто тому виной?
             Мы на кокетство очень мѣтки,
             Но отчего мы таковы?
             Хлопочете вѣдь сами вы,
             Чтобъ вѣчно были мы кокетки.
   

Всѣ.

             Кто зарокъ...
                                 и т. д.
   

Елена Степановна.

             Казнить насъ у васъ нѣтъ причины:
             Мы нѣжны, какъ бѣлѣйшій воскъ,
             Мы получаемъ отъ мужчины
             И нравовъ, и привычекъ лоскъ.
             Вы насъ лишаете разсудка,
             Про нашу вѣтренность трубя,
             Такъ ужъ не пеняйте на себя,
             Коль вамъ отъ насъ придется жутко.
   

Всѣ.

             Кто зарокъ...
                                 и проч
   

Добавочные куплеты къ No 1.

             Въ Москвѣ одинъ изящный ресторанъ
             Тѣмъ только жилъ и сильно наживался,
             Что купчикъ въ немъ, какъ напивался пьянъ,
             Посуду бить и стекла принимался.
             Накуралеситъ вдоволь и счастливъ,
             И втридорога радъ потомъ платиться,
             За свой отважно-буйственный порывъ...
             У всѣхъ своя манера веселиться.

* * *

             Какой курьезъ у насъ произошелъ:
             Къ намъ принесло германца-афериста;
             Съ однимъ онъ банкомъ крѣпко дружбу свелъ
             И въ кассѣ банка разомъ стало чисто.
             И его судили, и сказалъ герой:
             "Моимъ аферамъ не дали развиться, --
             Не то-бъ вы всѣ плясали предомной!.."
             У всѣхъ своя манера веселиться.

* * *

             "Она добра, кротка, какъ голубокъ",
             Такъ говорили объ одной старушкѣ, --
             "Не попадись ей только на зубокъ,
             "При ней держи ты ушки на макушкѣ".
             Какъ воздухъ, сплетня ей всегда нужна;
             И въ этомъ дѣлѣ чудо мастерица,
             Знакомыхъ всѣхъ разсорила она...
             У всѣхъ своя манера веселиться.
   
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru