Крылов Виктор Александрович
Отрава жизни

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Комедия в пяти действиях.

   

ОТРАВА ЖИЗНИ.

Комедія въ пяти дѣйствіяхъ.

ДѢЙСТВУЮЩІЯ ЛИЦА:

   Глазовъ, Николай Ивановичъ, губернаторъ.
   Глазова, Марья Яковлевна, его жена.
   Зуринъ, Павелъ Кондратьичъ, вице-губернаторъ.
   Утроцкій, Александръ Алексѣйчъ, губернскій предводитель дворянства.
   Аргунинъ, Артемовъ Сергѣичъ, адвокатъ.
   Софья, его дочь.
   Прощалимъ, Антонъ Саввичъ, директоръ городскаго банка.
   Прощалина, Любовь Андреевна, его жена.
   Савицкій, Семенъ Ѳедоровичъ, ея племянникъ.
   Рощинъ, Иванъ Тимоѳеичъ, служитъ при желѣзной дорогѣ.
   Текстовъ, докторъ.
   Николаевъ, Павелъ Дмитріевичъ, молодой адвокатъ.
   Марьяновъ, частный повѣренный.
   Сысоева, Анна Савишна.
   Желявика, Вѣра Павловна.
   Кротовъ.
   Актоновъ, Илья, мѣщанинъ.
   Жигулева, Авдотья Даниловна, мѣщанка.
   Судебный приставъ.
   Курьеръ у губернатора.
   Оля, горничная. Слуга, у Аргунина.
   Публика въ судѣ, гости у губернатора.

Дѣйствіе происходитъ въ большомъ губернскомъ городѣ, въ наши дни.

   

ДѢЙСТВІЕ ПЕРВОЕ.

Зала въ окружномъ судѣ.

При поднятіи занавѣса группа дамъ и мужчинъ. По залѣ, время отъ времени, проходитъ разнообразная публика и служащіе въ судѣ. Оживленный говоръ.

1.

Желявина, Рощинъ и другіе, потомъ Сысоева, позже Прощалина и Прощалинъ.

   Желявина.-- Надо Павла Дмитріевича спросить, я вѣрю только одному Павлу Дмитріевичу.
   Рощинъ.-- Тутъ всякому ясно...
   Желявина.-- Ну, на судѣ всякіе сюрпризы бываютъ. Кажется, вотъ-вотъ иначе и быть невозможно, а судъ рѣшаетъ по-своему. Но Павелъ Дмитріевичъ всегда вѣрно угадываетъ... Гдѣ онъ?... (Входитъ Сысоева.) Ахъ, вотъ и Анна Савишна... bonjour. Опоздали, все кончено: оба адвоката кончили свои рѣчи и теперь перерывъ засѣданія; судъ пошелъ совѣщаться.
   Сысоева.-- Стало быть, самый страшный моментъ наступилъ?
   Желявина.-- Самый рѣшительный... Кому-то ликовать придется, кому-то плакать...
   (Проходитъ адвокатъ).
   Рощинъ.-- Вонъ адвокатъ Прощалиной-то ужь и носъ повѣсилъ.
   Сысоева.-- Въ самомъ дѣлѣ, и не здоровается... должно быть, чувствуетъ, что проиграетъ дѣло.
   Желявина.-- Воображаю, какъ Прощалина злится теперь.
   Сысоева.-- Ахъ, душечка, и вы бы злились!... Надѣяться на полученіе такого громаднаго наслѣдства и если всѣ надежды лопаются...
   Рощинъ.-- Она идетъ сюда.

(Входятъ Прощаинъ и Прощалина).

   Прощалина.-- Не могу я успокоиться, вѣдь, я живой человѣкъ: они взводятъ на меня такіе ужасы!... Послѣ этого скажутъ, что я и уморила моего брата, что я отравила его, что хотите скажутъ...
   Сысоева.-- Здравствуйте, Любовь Андреевна!... Ну, вашъ процессъ близится къ концу.
   Прощалина.-- Слышали, что было говорено?
   Сысоева.-- Нѣтъ, я только что пріѣхала.
   Прощалина.-- Что же не поинтересовались послушать, какъ мой племянникъ меня аттестовалъ?
   Сысоева.-- Дурно?
   Прощалина.-- А вы какъ думаете? Судиться съ теткой затѣялъ и хвалить ее станетъ? Да что я, коли ужь отца сумасшедшимъ выставляетъ!... (Съ особеннымъ удареніемъ) Родной сынъ доказываетъ, что его отецъ былъ сумасшедшимъ, когда писалъ свое духовное завѣщаніе... Сумасшедшимъ!-- потому только, что все состояніе оставилъ мнѣ, сестрѣ, а не ему, достойному сынку... Слыхали вы что-нибудь подобное? Сынъ противъ воли отца уѣхалъ въ Москву, жизнь тамъ такую прожигалъ, что стѣны бы покраснѣли, еслибъ разсказать, а отецъ не смѣй его за это лишить наслѣдства.
   Сысоева.-- Вы про Москву-то справлялись?
   Желявина.-- Что значитъ -- жизнь прожигалъ?
   Прощалина.-- Ужь объ этомъ вы его самого спросите. Отецъ тутъ при смерти, а онъ въ Москвѣ оргіи ведетъ... Я, какъ сестра, старика къ себѣ въ деревню взяла, успокоила, утѣшила, и я же оказалась разлучница.
   Прощалинъ.-- Любочка, на судѣ было достаточно выяснено...
   Рощинъ.-- Вотъ сейчасъ судъ вынесетъ резолюцію.
   Прощалина.-- Да, очень любопытно, что судъ скажетъ: сумасшедшій былъ братъ или нѣтъ? Признаютъ его завѣщаніе или нѣтъ? И находятся же такіе услужливые адвокаты, что берутся вести подобныя дѣла!
   Желявина.-- Ну, послушайте, Аргунинъ говорилъ очень убѣдительно.
   Прощалина.-- Чѣмъ же онъ васъ убѣдилъ? Тѣмъ, что здѣсь, въ провинціи, его считаютъ лучшимъ адвокатомъ? Такъ, вѣдь, на то мы провинція.
   Желявина.-- Прежде вы сами его хвалили... Еслибъ Аргунинъ говорилъ не противъ васъ, и вы бы нашли, что онъ былъ неопровержимъ.
   Прощалина.-- Да что же онъ такого неопровержимаго сказалъ? Повторите хоть что-нибудь.
   Желявина.-- Нѣтъ-съ, я сегодня съ вами спорить не берусь,-- вы слишкомъ сердиты.

(Уходитъ).

   Прощалина.-- Всегда такъ: скажетъ слово и не знаетъ, что сказала. Болтаетъ, какъ сорока... Неопровержимъ!... Да, ужь Аргунинъ сегодня открылъ свои карты, показалъ передъ лицомъ всѣхъ, на что онъ способенъ ради денегъ.

(Входитъ Савицкій).

   Сысоева.-- Ахъ, вотъ и виновникъ всего....(Савицкій раскланивается). Какъ же это, monsieur Савицкій, вы рѣшились такъ оскорблять вашу добрую тетушку?
   

2.

Прощалинъ, Прощалина, Рощинъ, Сысоева, Савицкій и публика.

   Савицкій.-- Добрую?!
   Прощалина.-- Избавьте вы меня отъ этого родства... (Савицкому) Истинно, Семенъ Ѳедоровичъ, увѣнчалъ ты свое поведеніе: роднаго отца послѣ смерти позоришь... Ну, да ужь какъ тамъ продажный юристъ въ твою пользу ни хлопочи, а срѣжется. Я не оставлю дѣла: что бы ни рѣшили, я до послѣдней крайности пойду...

(Уходитъ).

   Савицкій.-- Что-жь? Идите-съ... Дяденька, послушайте, я вотъ скажу: что судъ противъ меня рѣшитъ, я приму какъ кару Божію, заслуженную, за мои вины передъ отцомъ... Отецъ у меня добрый былъ, только, конечно, слабый и характеромъ, и здоровьемъ... Мнѣ бы его холить, а я по трактирамъ разбился, да по веселымъ мѣстамъ; можетъ быть, этимъ смерть отца ускорилъ... Я знаю, какъ я виноватъ.
   Прощалинъ.-- Что за покаянье такое?...
   Савицкій.-- По чтобъ отецъ могъ меня наслѣдства лишить -- никогда. Хоть я и блудный сынъ, а сердце его ко мнѣ лежало...
   Прощалинъ.-- Оставь меня, пожалуйста!...
   Савицкій.-- Нѣтъ, пускай же и тетушка признается, что это она противъ меня дѣйствовала, а не отецъ мой... Она меня нищимъ хотѣла пустить, а не онъ... Она...
   Прощалинъ.-- Прошу тебя воздержаться, любезный. Хоть я въ это дѣло совсѣмъ не вмѣшиваюсь, а, все-таки, рѣзкостей про мою жену говорить не позволю... Отецъ твой тебя любилъ и былъ добрый, честный человѣкъ, но, можетъ быть, оттого-то онъ и завѣщалъ все твоей теткѣ, зная, что въ твоихъ рукахъ все состояніе прахомъ пойдетъ и что мы бы тебя голодать не допустили.
   Савицкій.-- Да, какъ же!... А когда я сюда пріѣхалъ и къ теткѣ пошелъ, она меня выгнала... Она мнѣ ста рублей дать не хотѣла...
   Прощалинъ.-- Съ тобой не узнаешь никогда, сколько ты и въ чемъ нуждаешься, особенно съ твоею рѣзкостью; какъ ты настойчиво всегда требовалъ... и бранился... да, главное, ко мнѣ ты не обращался, а передъ теткой безобразничалъ. Я былъ въ Москвѣ, когда ты сюда пріѣхалъ...

(Уходитъ).

   Сысоева.-- Не можетъ быть, чтобъ она вамъ не дала сотни рублей, вѣдь, она сама богата.
   Савицкій.-- Не можетъ быть, а было.

(Входятъ Утроцкій, Аргунинъ, Софья, Николаевъ, Карьяковъ и другіе).

   

3.

Утроцкій, Аргунинъ, Софья, Николаевъ, Карьяковъ, Сысоева, Савицкій, Рощинъ и другіе.

   Утроцкій.-- Понимаете, мнѣ вамъ льстить не изъ чего, я всегда говорю, что думаю: я на этотъ процессъ смотрю, какъ на подвигъ гражданина. Вы можете его записать въ свой формуляръ.
   Карьяковъ.-- Пріятно этакое дѣльцо заполучить.
   Сысоева.-- Позвольте васъ поздравить, Артемовъ Сергѣичъ, вы, говорятъ, опять являетесь побѣдителемъ...
   Аргунинъ.-- Судъ еще не постановилъ резолюціи.
   Сысоева.-- Но ужь вы ее чувствуете. Sophie такъ и сіяетъ, милка моя. Да когда же васъ-то кто-нибудь одолѣетъ? Вы постоянно все выигрываете, -- это, наконецъ, становится скучно; вамъ все удаетсц.
   Аргунинъ.-- Хорошо, кабы такъ.
   Сысоева.-- Вы ненасытны, дорогой. Вы-то ужь, кажется, ни на что не можете жаловаться. Ваша рѣчь убѣдила многихъ.
   Утроцкій.-- И безъ всякаго фразерства убѣдила... Вы подобрали доводы и ударяете ими, какъ семипудовымъ молотомъ.
   Сысоева.-- Артамону Сергѣичу это было не трудно: онъ близко зналъ покойнаго Савицкаго. (Аргунину) Правда?
   Аргунинъ.-- Я бы даже могъ явиться свидѣтелемъ его сумасшествія, еслибъ не велъ процесса. Онъ ночевалъ у меня за три дня до смерти...
   Сысоева.-- Отецъ Савицкій? Какъ же такъ? Разскажите.
   Аргунинъ.-- Убѣжалъ изъ деревни ко мнѣ плакаться на свое горе... взволнованный, съ воспаленными глазами... путалъ всякій вздоръ и все умолялъ меня спасать Семена Ѳедоровича отъ какихъ-то несчастій... Насилу мы бѣднягу успокоили и уложили спать...
   Савицкій.-- А я-то злодѣй!...
   Аргунинъ.-- Ночью, однако, старикъ исчезъ, и когда потомъ и его разыскалъ у Прощалиныхъ, онъ лежалъ въ агоніи.
   Николаевъ.-- Это было послѣ подписанія духовной?
   Аргунинъ.-- Послѣ, и онъ объ духовной ни слова не говорилъ. Въ здравомъ умѣ онъ не могъ оставить наслѣдства никому, кромѣ сына.
   Утроцкій.-- Вы съ честью выполнили его послѣднюю просьбу: то, что вы сдѣлали для этого юноши, мало бы кто сдѣлалъ...
   Аргунинъ (шутливо).-- Пожалуйста, этого вопроса не подымайте, а то онъ сейчасъ плакать начнетъ.
   Савицкій.-- Пускай заплачу... не чурайтесь моихъ слезъ... я, можетъ, и болѣзненный, какъ отецъ былъ, но я сознаю, что вы...
   Аргунинъ.-- Сознавайте про себя.
   Савицкій.-- Зачѣмъ? Я хочу, чтобъ всѣ знали, что вы для меня... Хоть бы и проигралъ я процессъ, все-таки, я въ выигрышѣ буду отъ знакомства съ вами... Вы меня въ моей душѣ подняли...
   Утроцкій.-- Да, да, благодарите его, благодарите...
   Савицкій.-- Если я моей благодарности когда измѣню, пускай меня ниже всякой грязи считаютъ.
   Аргунинъ.-- Вы поменьше говорите, да побольше дѣлайте, лучше будетъ.
   Савицкій.-- Увидите... какъ родному вамъ...
   Софья (беретъ его подъ руку).-- Пойдемте на воздухъ; въ залѣ было такъ душно, у меня голова закружилась.
   Савицкій.-- Пожалуйте.

(Оба уходятъ).

   Сысоева (глядя имъ вслѣдъ, Утроцкому).-- Какіе они добрые, и отецъ, и дочь... дѣйствительно, какъ родные, съ нимъ носятся.

(Отходитъ съ Утроцкимъ въ глубину).

   Николаевъ (Аргунину).-- Артамонъ Сергѣичъ, нельзя ли васъ это-рвать у общества?
   Аргунинъ.-- Что вамъ угодно?
   Николаевъ.-- Хочу ужь васъ просить... я, какъ вамъ извѣстно, адвокатъ молодой, начинающій, а въ наше время куда труднѣе пробивать себѣ дорогу, чѣмъ прежде было, когда вы себѣ дѣлали карьеру. Не грѣхъ бы вамъ, право, принять во мнѣ маленькое участіе.
   Аргунинъ.-- Научите, какъ?
   Николаевъ.-- Да на тысячу ладовъ можете, при вашей-то репутаціи,-- вѣдь, вы нашъ мѣстный Гамбетта! Я за честь почту быть вашимъ сотрудникомъ... Понадобится вамъ, напримѣръ, помощникъ въ какомъ-нибудь дѣлѣ... Случаются такіе процессы, что много хлопотъ и разъѣздовъ, а вамъ некогда... я охотно готовъ для васъ...
   Аргунинъ.-- Не знаю, право, что бы такое...
   Николаевъ.-- За то и съ моей стороны... Позвольте тоже съ вами подѣлиться... если мнѣ попадется какое-нибудь выгодное дѣло. Я увѣренъ, что каждый мой трудъ выиграетъ, когда вы рукой художника пройдетесь по работѣ ученика.
   Аргунинъ.-- Моя дверь для всѣхъ отворена.
   Рощинъ (подходя).-- Что вы пристали, не дадите другому слова сказать... Уступите мнѣ его.
   Николаевъ (Рощину).-- Сдѣлайте одолженіе... (Аргунину) Все-таки, смѣю надѣяться, Артамонъ Сергѣичъ, что мой разговоръ не совсѣмъ лишенъ для васъ интереса... Право, подумайте объ этомъ.

(Отходить и Сысоевой).

   Рощинъ (Аргунину).-- Какой назойливый.
   Аргунинъ.-- И наглый.
   Рощинъ.-- Гоните вы такихъ отъ себя... Вы слишкомъ съ ними церемонитесь... А мнѣ вотъ что отъ васъ надо, Артамонъ Сергѣичъ: вы при деньгахъ?
   Аргунинъ.-- То-есть?
   Рощинъ.-- Просто, батенька, чистый срамъ... Одолжите еще тридцать рублей... (Смѣясь) я пользуюсь моментомъ: вашимъ хорошимъ расположеніемъ духа, что процессъ у васъ удаченъ... Нѣтъ, въ самомъ дѣлѣ, сегодня жена именинница; ну, кое-кто придетъ, а у меня ни гроша, бутылки вина не на что купить... Такъ я къ вамъ, какъ къ моему постоянному банкиру... Что я вамъ долженъ?...
   Аргунинъ (смѣясь).-- Сами не помните?
   Рощинъ.-- Вы не посмѣивайтесь... хорошо вамъ, у васъ всегда сотенъ пять, шесть, расхожихъ денегъ въ карманѣ... Не всѣмъ фортуна такъ благопріятствуетъ.
   Аргунинъ.-- Вотъ вамъ тридцать рублей.
   Рощинъ.-- Спасибо. Да приходите сегодня вечеркомъ посидѣть; поболтаемъ, поужинаемъ.
   Аргунинъ.-- Не обѣщаю.

(Отходитъ и наталкивается на Карьякова).

   Карьяковъ.-- Стибрили у васъ?
   Аргунинъ.-- Наблюдательный; а лучше бы за собой наблюдали.
   Карьяковъ.-- Что мнѣ за собой?Мое званіе ничтожное -- жалкій частный повѣренный! Тяжелымъ трудомъ хлѣбъ добываю...
   Аргунинъ.-- Ну, вашъ трудъ очень сомнительнаго свойства...
   Карьяковъ.-- Не нищенствую, какъ этотъ всѣми уважаемый либералъ, получающій прекрасное жалованье на желѣзной дорогѣ за то, что ничего не дѣлаетъ.
   Аргунинъ.-- Охъ, наблюдайте лучше за собой... Вы сегодня подъ присягой дали такое показаніе въ пользу Прощалиной, что вы за него могли бы угодить и подъ судъ, и въ ссылку. Благодарите Бога, что васъ не уличили... Наблюдайте за собой...

(Уходитъ).

   Карьяковъ.-- Какъ испугалъ!... Съ твоими доходами-то и я бы былъ благороденъ. Еще не такія бы наставленія читалъ...
   Утроцкій (выступая, Николаеву).-- Полноте, этакъ вы скажете, что Аргунинъ совсѣмъ и не талантливъ.
   Николаевъ.-- Ни мало я не отрицаю таланта Артамона Сергѣича, но для дѣла Савицкаго никакого таланта не нужно.
   Сысоева.-- Вотъ и Иванъ Тимоѳеичъ обвиняетъ Аргунина.
   Карьяковъ (про себя).-- Деньги съ него взялъ -- и обвиняетъ. Рощинъ.-- Я только на то, что онъ вообще довелъ дѣло до суда... Не красиво, господа, не чисто какъ-то, когда сынъ доказываетъ, что его отецъ не въ своемъ умѣ. Впрочемъ, какъ хотятъ... (Смѣется), у меня именинница дома.

(Уходитъ).

   Николаевъ.-- Я даже не понимаю, какъ Прощалинъ допустилъ свою жену до процесса...

(Входитъ Желявина).

   Желявина.-- Ахъ, вотъ Павелъ Дмитріевичъ!
   Николаевъ.-- Кто же не знаетъ, что старый Савицкій былъ сумасшедшій? Онъ одинъ разъ мужику подарилъ брилліантовый перстень, принца заподозрилъ.
   Желявина.-- Такъ, такъ...
   Николаевъ.-- Аргунину съ его именемъ даже бы и неловко браться за такой процессъ. Тутъ всякій выиграетъ, гимназистъ третьяго класса, и тотъ выиграетъ.
   Карьяковъ.-- И замѣтьте, онъ безпрестанно за такіе процессы берется.
   Николаевъ (посмѣиваясь).-- Валитъ удача ему... Хоть бы кого-нибудь изъ насъ себѣ въ помощники взялъ, чтобъ и другимъ отъ его счастья перепадало.
   Карьяковъ.-- Удача -- удачей, а есть и нюхъ. Конечно, Артамонъ Сергѣичъ не серьезный ученый, не научный человѣкъ.
   Утроцкій.-- Знаете, милый мой, чтобъ судить объ этомъ, надо самому чѣмъ-нибудь себя заявить.
   Николаевъ.-- Иной бы и заявилъ себя, да случая нѣтъ.
   Карьяковъ.-- Ужь какъ будто коли я самъ не спою по-соловьиному, такъ мнѣ чижика отъ соловья не отличить?... Аргунинъ -- талантъ, это несомнѣнно, но талантъ коммерческій... Его главная задача въ томъ, чтобы найти выгодный денежный процессъ; у него на это чутье, какъ у лягавой собаки: подниметъ тетерева, такъ самаго крупнаго.
   Николаевъ.-- На него птица сама летитъ.
   Карьяковъ.-- И потомъ ловокъ онъ обставлять дѣла, задними ходами все подготовить. Вотъ хоть бы сегодня: судьи всѣ ему пріятели, знаетъ, на кого чѣмъ дѣйствовать...
   Утроцкій.-- Однако, вы себѣ позволяете...

(Входятъ Глазова и Тенетовъ).

   

5.

Тѣ же, Глазова и Тенетовъ.

   Карьяковъ.-- Изволите видѣть: сама губернаторша; никогда въ судѣ не бываетъ, а на его процессъ пожаловала.
   Сысоева.-- Марья Яковлевна, и вы сдѣлали честь суду! Что значитъ дружба съ Аргунинымъ!
   Утроцкій (подойдя).-- Кто только теперь свое мнѣніе громко высказываетъ, -- это Богъ знаетъ что!
   Тенетовъ.-- А напримѣръ?
   Утроцкій.-- Безграмотный кропатель кляузъ и поддѣльныхъ паспортовъ. Изъ милости его частнымъ повѣреннымъ сдѣлали и онъ объ Аргунинѣ отзывается, какъ о какомъ-нибудь своемъ братѣ-проходимцѣ.
   Глазова.-- Охота вамъ съ ними разговаривать!
   Тенетовъ.-- Я его сейчасъ пошпыняю. (Карьяжову) Здравствуйте, широкая совѣсть! Что? Не даетъ вамъ покоя Артамонъ Сергѣичъ? Завидно, небось, какъ у него дѣла клеятся...
   Карьяковъ.-- Умѣетъ всѣхъ ловко обойти, оттого и клеятся.
   Тенетовъ.-- Ну, я думаю, вы бы не отказались такъ же умѣть... обойти... У него, чай, отъ одного процесса Савицкаго тысячъ сорокъ останется.
   Глазова (тихо Тенетову).-- Зачѣмъ вы дразните?
   Тенетовъ (ей).-- Пускай у нихъ слюньки текутъ.
   Желявина.-- Неужели онъ по стольку получаетъ? Такъ онъ очень богатъ?
   Николаевъ.-- У него чудесное имѣніе въ Тамбовской губерніи.
   Тенетовъ.-- У Аргунина? Да не одно, а нѣсколько имѣній. У него правило: какъ процессъ выигралъ, деньги получилъ, сейчасъ домъ покупается или имѣніе. У него и зовутся они по процессамъ: апелляціонное, кассаціонное.
   Желявина.-- Это все имѣнія такъ называются?
   Тенетовъ.-- Да. Онъ такъ и рекомендуетъ, что масло у него самое лучшее уголовное, а окорока кассаціонные.
   Глазова.-- Какой вздоръ вы говорите!
   Тенетовъ (Николаеву).-- А вы вотъ наживите-ка еще этакое-то состояніе.
   Николаевъ.-- Легко тому нажить, кому бабушка ворожитъ.
   Карьяковъ.-- Да что и толку наживать, когда не проживаешь? Какая радость Артамону Сергѣичу отъ богатства при его феноменальной скупости?
   Глазова.-- Откуда это берется, что онъ скупъ?
   Тенетовъ.-- Какъ же не скупъ? Вѣдь, онъ никакихъ оборванцевъ шампанскимъ не угощаетъ, съ шантажистами не якшается, пировъ не устраиваетъ...
   Карьяковъ.-- Зачѣмъ для шантажистовъ, хоть бы для дочери какія-нибудь вечеринки устраивалъ, веселилъ бы молодую дѣвицу. Чай, не въ монастырь ее прочить.

(Уходитъ).

   Глазова (Тенетозу).-- Вы ихъ только злите и ничего тутъ хорошаго нѣтъ. Прошу васъ, перестаньте.

(Отходитъ на встрѣчу входящему Аргунину).

   Николаевъ (Сысоевой).-- Прикажете васъ усадить?
   Утроцкій.-- Возьмите мое мѣсто.
   Сысоева.-- Merci.
   Желявина.-- Да, вѣдь, осталось прослушать одну резолюцію.
   Тенетовъ.-- Почемъ вы знаете? Можетъ, на счастье, какой-нибудь скандалъ случится -- madame Прощалина драться станетъ.

(Всѣ уходятъ кромѣ Аргувина и Глазовой).

   

6.

Аргунинъ и Глазова.

   Глазова.-- Скажите, добрый мой другъ, отчего у васъ такъ иного недоброжелателей?
   Аргунинъ (смѣясь).-- Это ужь вы ихъ спросите.
   Глазова.-- Отбитъ подойти къ какому-нибудь кружку, гдѣ говорятъ про васъ, и непремѣнно услышишь, что вы и аферистъ, и скряга. Сколько разъ я вступалась за васъ, доказывала моимъ давнишнимъ знакомствомъ съ вами, почти съ дѣтскихъ лѣтъ, приводила примѣры,-- ничего не беретъ...
   Аргунинъ.-- Этого не избѣжишь.
   Глазова.-- Конечно, это зависть. Люди ищутъ къ чему-нибудь придраться, потому что не выносятъ вашего успѣха... Но, простите, и вы, мой другъ, даете имъ иногда пищу... Вы слишкомъ добрый человѣкъ; излишняя доброта перестаетъ быть добротой и дѣлается слабостью... хуже простоты, говоритъ поговорка.
   Аргунинъ.-- Что это вамъ вздумалось дѣлать теперь мою характеристику?
   Глазова.-- Потому что я очень внимательно слѣдила за процессомъ, приглядывалась къ публикѣ, прислушивалась къ разговорамъ.
   Аргунинъ.-- И что же вы замѣтили?
   Глазова.-- Васъ поздравляютъ, въ глаза осыпаютъ любезностями... вы процессъ выиграете... но наше общество не будетъ этимъ довольно.
   Аргунинъ.-- Тѣмъ хуже для общества.
   Глазова.-- Можетъ быть, тѣмъ хуже и для васъ... Прощалинъ, какъ директоръ банка, нуженъ всѣмъ... Хоть и бранить его за многое, но когда кто нуженъ, вы знаете, какъ это примиряетъ. Его племянникъ, Савицкій, никому не нуженъ, будетъ ли онъ богатъ, или нѣтъ... Вы справедливо отстаиваете Савицкаго, но сочувствіи вашей справедливости вы не встрѣтите ни въ комъ...
   Аргунинъ.-- Стало быть, надо отстаивать несправедливость?
   Глазова.-- Вѣдь, эта нервность у васъ -- тоже нехорошая черта. Когда васъ задѣнутъ за живое, вы сердитесь, не дослушавши. Я совсѣмъ не хочу, чтобы вы потакали обществу, я хочу, чтобы вы не вѣрили тѣмъ, кто вамъ льститъ въ глаза, не считали бы людей друзьями по первому любезному слову. Теперь это для васъ особенно опасно.
   Аргунинъ.-- Почему?
   Глазова.-- Прощалинъ хитеръ и мстителенъ; онъ былъ увѣренъ, что вы не рѣшитесь выступить противъ него, иначе не довелъ бы ссору съ племянникомъ до процесса... Когда это случилось, ему ужь было неловко отступить... Онъ все сваливаетъ на жену, выставляетъ ее оскорбленной за брата, но онъ золъ на васъ и вамъ не проститъ... Общество нуждается въ Прощалинѣ, общество завистливо къ вамъ, онъ съумѣетъ этимъ воспользоваться и вамъ съ этимъ придется считаться...
   Аргунинъ.-- Право, Марья Яковлевна, лучше объ этомъ и не размышлять.
   Глазова.-- Все-таки, будьте осторожны.
   Аргунинъ.-- Все-таки, у меня есть истинные друзья, моя дорогая, такіе, какъ вы... и моя глупая довѣрчивость, и моя пятидесятилѣтняя нервность не помѣшали этой дружбѣ...

(Входить Савицкій,-- взволнованъ).

   

7.

Тѣ же и Савицкій, потомъ судебный приставъ, публика, Желявина, Прощалина и прочіе.

   Савицкій.-- Артамонъ Сергѣичъ, вообразите... (Главовой) Виноватъ, ваше превосходительство... (Аргунину) Вообразите, она тутъ" я ее видѣлъ.
   Аргунинъ.-- Кого?
   Савицкій.-- Дуню... ну, мою Дуню: Авдотью Даниловну... Господи! зачѣмъ она сюда пріѣхала, что ей надо?
   Аргунинъ.-- Чего же вы такъ растерялись?
   Савицкій.-- Это она меня отыскиваетъ; вѣрно, прослышала про наслѣдство. Выгнала меня сама, когда ни копѣйки не осталось, а теперь пріѣхала... что такое?... Я, слава Богу, отвыкъ отъ нея.
   Аргунинъ.-- Дайте себѣ слово съ ней не говорить и не видаться. Можно ли такъ малодушествовать?

(Входитъ судебный приставъ).

   Судебный приставъ.-- Пожалуйте въ залу засѣданія, господа, для выслушанія резолюціи... (Входитъ кое-кто изъ публики. Онъ проходитъ дальше). Пожалуйте въ залу...

(Уходитъ. Проходитъ публика, между прочими и Прощалина со своимъ адвокатомъ).

   Аргунинъ (Савицкому).-- Пойдемте. Значитъ, наше дѣло рѣшено. (Желявина возвращается изъ залы засѣданія).
   Желявина.-- Марья Яковлевна, пожалуйте!... Сейчасъ будутъ читать...Вотъ минута!... Ухъ, душа замираетъ!
   Глазова.-- Вамъ-то что? Вамъ, во всякомъ случаѣ, ничего не достанется.
   Желявина.-- Все-таки, невозможно не волноваться.

(Обѣ уходятъ).

   Савицкій.-- Теперь ужь я и не понимаю, и не знаю, чего мнѣ желать?
   Аргунинъ.-- Точно маленькій, розги боится...

(Оба уходятъ).

   Кротовъ.-- Жаль будетъ, если Прощалины не выиграютъ процесса... Какой бы они намъ праздникъ устроили!
   Одинъ изъ публики.-- Еще бы не жаль!

(Уходятъ. Всѣ разошлись. Судебный приставъ прошелъ обратно. На сцену входятъ Жигулева и Антоновъ).

   

8.

Жигулева, Антоновъ, потомъ Прощалинъ, позже Софья.

   Антоновъ.-- Что-жь ты остановилась?Нѣшто нѣтъ интересу въ залу идти?
   Жигулева.-- Интересъ у меня большой. Кабы не было интересу, я бы изъ Москвы сюда трепаться не поѣхала... Только все равно этимъ не измѣнишь, коли раньше узнаешь.
   Антоновъ.-- Любопытно.
   Жигулева.-- Да мнѣ не сподручно тамъ его встрѣтить. Ступай ты, я здѣсь посижу. Какъ узнаешь, платкомъ махни, я ужь догадаюсь, что, значить, въ нашу пользу рѣшено.

(Входитъ Прощалинъ).

   Прощалинъ.-- Начали читать?
   Антоновъ.-- Должно быть. (Уходитъ въ залу засѣданія).
   Прощалинъ.-- Ну, Авдотья Даниловна, теперь держи ухо востро,-- не выпускай его изъ рукъ; что бы ни вышло, въ накладѣ не останешься. Змѣемъ обернись, въ мелкія кольца вся изгибайся, а его заворожи.
   Жигулева.-- Ученаго учить -- портить.
   Прощалинъ.-- Знаю, что ловка; отчего-нибудь я тебя и отыскалъ въ Москвѣ. Смотри же, привезъ я тебя сюда, направилъ на это,-- помни уговоръ: идти со мной объ руку, безъ моего согласія чтобъ ни на шагъ.
   Жигулева.-- Какъ же можно.
   Прощалинъ.-- Вдвоемъ-то мы съ тобой горы перевернемъ, а въ одиночку-то, пожалуй, и срѣжешься... понимаешь?
   Жигулева.-- Что-жь не понять, не младенецъ грудной. За дуракомъ пойдешь, такъ заплутаешься, а за умнымъ человѣкомъ отчего не пойти?
   Прощалинъ.-- То-то. Чтобъ отъ слова не отступаться.
   Жигулева.-- Ишь ты, баринъ, какой жмотикъ?... Что ты все жмешься, оговариваешься? Запалилъ чужую избу, а самъ ходишь, переминаешься, какъ бы своя не загорѣлась! Коли огня боишься -- огня не разводи. Самъ меня на это поднялъ, да и закачался. Ты меня просьбами не умасливай; я на просьбы не жалостлива; а коли знаешь за мной такую повадку -- чужаго не беречь, гляди въ оба, чтобъ я тебя за носъ не провела.
   Прощалинъ.-- Я-то гляжу, у меня не увернешься... Только такъ, на всякій случай предупредилъ...
   Жигулева.-- Да ладно ужь...

(Входитъ Софья).

   Софья (Протвину).-- Что это, развѣ ужь призывали въ залу?
   Прощалинъ.-- Давно. Вы гдѣ же были?
   Софья.-- Стало быть, читаютъ резолюцію? Какъ же это вы не пошли слушать?
   Прощалинъ.-- Мнѣ не зачѣмъ. И жена-то моя кипятится больше потому, что негодуетъ за брата, а по мнѣ провались все это наслѣдство,-- говору меньше и тревогъ.
   Софья.-- Въ самомъ дѣлѣ?
   Прощалинъ (посмѣиваясь).-- А вы не допускаете, чтобъ можно было малымъ довольствоваться и не желать лишняго? Неужто Артамонъ Сергѣичъ и васъ ужь такъ пристрастилъ къ деньгамъ?
   Софья (вспыхнувъ негодованіемъ).-- Пристрастилъ къ деньгамъ?! (Сдерживая себя) Ахъ, какія у васъ злыя мысли, какія злыя!...

(Уходитъ).

   Прощалинъ.-- Видно, жжется.
   Жигулева.-- Кто такая?
   Прощалинъ.-- Аргунина дочь.
   Жигулева.-- Этого адвоката, что Савицкаго дѣло обрабатываетъ?
   Прощалинъ.-- Ну, да. Чего ты?
   Жигулева.-- Молодая. Дѣвица, конечно.
   Прощалинъ.-- Не замужемъ.,
   Жигулева.-- И жениха нѣтъ?
   Прощалинъ.-- Почемъ я знаю?
   Жигулева.-- Какъ, чай, не быть?... Недурна, свѣженькая. И глаза такіе... блеснули... и вся вспыхнула до слезы... Зачѣмъ она сюда прибѣжала?
   Прощалинъ.-- Въ публику, процессъ послушать.
   Жигулева.-- Изъ пустаго ротозѣйства?
   Прощалинъ.-- Ну, ей-то оно ближе къ сердцу: она своего папеньку за бога считаетъ, отъ каждаго его дѣла ее лихорадка трясетъ, больше чѣмъ самого Аргунина.
   Жигулева.-- Такъ не безъ того, что и она съ Савицкимъ дружка съ дружкой знакомы.
   Прощалинъ.-- Очень даже. Аргунинъ пригрѣлъ его, какъ роднаго.
   Жигулева.-- Роднаго?
   Прощалинъ.-- Ты что же?

(Дверь зала засѣданія отворяется).

   Жигулева.-- Дверь отворили.

(Публика выходить).

   

9.

Тѣ же и постепенно всѣ находившіеся въ залѣ засѣданія.

   Кротовъ.-- Ничего не подѣлаешь; много доводовъ представилъ.

(Антоновъ появился и махнулъ шаткомъ).

   Жигулева (про себя). Платкомъ махнулъ!-- Паша взяла!
   Прощалина (подходя къ мужу).-- Мы проиграли.
   Прощалинъ.-- Я не сомнѣвался.
   Желявина.-- Я говорила, что онъ все знаетъ. Павелъ Дмитріевичъ, вы пророкъ.
   Сысоева.-- Не пророкъ, а угадчикъ.
   Николаевъ.-- Это бы и вы угадали... Везетъ Артамонъ Сергѣичу счастье, такъ везетъ, что я бы даже не хотѣлъ быть на его мѣстѣ.
   Желявина.-- Почему?
   Николаевъ.-- Потому, что за всѣ эти удачи придется когда-нибудь расплачиваться...
   Карьяковъ.-- О! онъ отовсюду выйдетъ сухъ изъ воды.
   Прощалина (мужу).-- Пойдемъ, я не выдержу; я скажу громко что-нибудь такое, за что противъ меня новый процессъ начнутъ...
   Прощалинъ.-- Погоди, можетъ, еще и посмѣешься...

(Выходитъ Савицкій, на нимъ Тенетовъ).

   Карьяковъ.-- Отпраздновать слѣдуетъ.

(Входятъ Аргунинъ и Софья).

   Савицкій.-- Нѣтъ, господа, теперь кутежамъ конецъ... остепениться надо... и отъ лукавыхъ искушеній бѣжать...
   Жигулева (выступая).-- Позвольте ужь и мнѣ проздравить съ новымъ благополучіемъ, Семенъ Ѳедорычъ.
   Савицкій (смущенъ).-- Ахъ, Дуня... ты?... зачѣмъ ты?... Благодарю васъ, Авдотья Даниловна... Артамонъ Сергѣичъ, это Авдотья Даниловна.
   Жигулева.-- Чего вы испужались, словно какъ бы и вздрогнули?... Али совѣсть зазрила, что бросили меня въ горѣ, да въ несчастьи?
   Савицкій.-- Когда же я бросилъ? Напротивъ, я всегда къ тебѣ... я отъ васъ никогда бы, если бы ты... Артамонъ Сергѣичъ... (Говоръ: "Кто это"? "фаворитка его бившая... она ему скандалъ устроите... интересно").
   Аргунинъ.-- Ну, что-жь вы остановились? Раскланяйтесь и домой пойдемте.
   Жигулева.-- Что вы, сударь, все за господина адвоката хватаетесь, помощи просите? Я на васъ не посягаю; мы сюда пріѣхали не за вами гоняться,-- по своему дѣлу пріѣхали вотъ съ братцемъ.
   Савицкій (Антонову). Ахъ! здравствуйте...

(Пожимаетъ руку).

   Жигулева.-- По торговому, хлѣбъ закупать... и не знали, что вы здѣсь, не токмо про наслѣдство. Неужто вы думаете, мы изъ-за этого унижаться передъ вами рѣшимся?...
   Аргунинъ.-- Пропустите, пожалуйста.
   Софья (останавливая его).-- Погоди, отецъ... чего она хочетъ?...
   Жигулева.-- Никогда-съ... только коли къ слову сказать, Семенъ Ѳедоровичъ... дай вамъ Богъ, и разживаться не надо; сразу озолотились родительскою кончиной... такъ смотрите, чтобъ въ прокъ оно вамъ пошло, золото-то... не губите имъ нашу сестру легковѣрную, которая, можетъ, повѣрить любви вашей, какъ я вѣрила...
   Савицкій.-- Дуня, развѣ я когда-нибудь... Ты сама...
   Жигулева.-- Извѣстно, сама... не подорожала собой для васъ... Что теперь передъ людьми скрывать? По Москвѣ всѣ видѣли, какъ мы съ вами на тройкахъ ѣзжали, какъ при всей публикѣ цѣловались... не знали, не вѣдали, какъ въ душѣ я любила васъ.
   Савицкій.-- Дунюшка...
   Жигулева.-- Нѣтъ, оставьте... прочь отъ меня отойдите! Это время прошло и золотомъ вашимъ не вернете... Кто меня кинулъ, тотъ отъ меня ласки не жди... и на порогъ мой не смѣйте показываться... Пойдемъ, Илья...

(Уходить съ Антоновымъ).

   Савицкій.-- Да за что же, за что?

(Говоръ, въ одно время всѣ вмѣстѣ).

   Аргунинъ.-- Опомнитесь, что съ вами? Идемте.
   Тенетовъ.-- Баба козырь.
   Сысоева.-- Этого инцендента Артамонъ Сергѣичъ не предчувствовалъ.
   Кротовъ.-- И этакій-то будетъ теперь наслѣдствомъ распоряжаться... невозможно!
   Желявина.-- Изъ Москвы пріѣхала, когда?... а какъ они тамъ познакомились?... мѣщанка она?... странный вкусъ!...

(Голоса другихъ сливаются въ общемъ гулѣ).

   

ДѢЙСТВІЕ ВТОРОЕ.

Комната въ мѣщанскомъ домѣ,-- смѣсь нищета и роскоши. Савицкій у двери, въ которую входитъ Тенетовъ.

1.

Савицкій и Тенетовъ.

   Савицкій.-- Ахъ, это вы?
   Тенетовъ.-- Ахъ, это я... Струсилъ, небось?... Такъ вотъ ты гдѣ прячешься?
   Савицкій.-- Какими судьбами попали вы сюда?
   Тенетовъ.-- Конечно, не тебя искалъ, -- много чести будетъ. За городомъ прогуливался, да прохожу мимо этого домишки, вдругъ въ окнѣ твоя физіономія... а еще вчера о тебѣ разговоръ былъ съ Артамономъ Сергѣичемъ; такъ оно кстати. Я тебя ругать зашелъ... Здѣсь, что-ль, живетъ твоя Дульцинея?
   Савицкій.-- Авдотья Даниловна? Здѣсь... я ей скажу про васъ...
   Тенетовъ.-- Не смѣть! Ахъ ты, лоботрясъ, лоботрясъ! Что-жь это ты? опять на старую дорогу, въ лапы этой дурищи?... Что рукой машешь? Артамонъ Сергѣичъ отъ твоего дѣла совсѣмъ отступиться хочетъ... Куда это ты пропалъ, провалился, къ нему ее идешь?... Даже просто невѣжей сталъ: на два письма его неотвѣтилъ.
   Савицкій.-- Стыдно мнѣ передъ нимъ.
   Тенетовъ.-- Такъ, вѣдь, чѣмъ гаже дѣлаешь, тѣмъ стыднѣе... Какой тебя лѣшій обошелъ, что ты опять съ этою бабой связался? Вѣдь, ты зарокъ давалъ?...
   Савицкій.-- Ничего не подѣлаешь!
   Тенетовъ.-- Причина основательная.
   Савицкій.-- Все съ этого дня пошло, какъ въ окружномъ судѣ жы дѣло выиграли... Жиды сейчасъ деньги предлагать стали въ заемъ... такую вѣру пріобрѣли, что Артамонъ Сергѣичъ во всѣхъ инстанціяхъ мое наслѣдство отстоитъ... пріятели завелись... ну, никакъ не осилить... а, главное, все она: куда ни пойдешь -- встрѣтится, и все старается, какъ бы досадить, отвернется... шли издѣваться станетъ... злитъ...
   Тенетовъ.-- А ты бы плюнулъ.
   Савицкій.-- Гдѣ ужь!... Когда знаешь, что была она моей... тутъ ужь ни о чемъ не думаешь, только-бъ вернуть... самъ за ней ходить сталъ, умолять, чтобъ пустила... плакалъ... сжалилась, позвала... и что вышло?-- вамъ этого не понять, никому не понять... Сижу я передъ ней, и впилась она въ меня своими глазищами, и страхъ такой на меня напалъ,-- ну, точно сейчасъ на смерть меня поведутъ... И что же вы думаете? Этотъ самый страхъ такое чувство блаженное! Подъ этою дрожью-то задыхаешься... да какъ послѣ поцѣловала... Ахъ, вы этого не поймете.
   Тенетовъ.-- Стало быть, ты теперь, какъ муха въ сметанѣ, въ полномъ счастьѣ обрѣтаешься?
   Савицкій.-- Какое! Вы думаете, для чего она меня къ себѣ яу стала, для чего?
   Тенетовъ.-- Ну?
   Савицкій.-- Чтобъ мучить... Вы знаете... только, ради Бога, ни слова никому, ради Бога... Этотъ Антоновъ, онъ совсѣмъ ей не братъ... Онъ только съ ней, какъ защитникъ, потому что силенъ очень... Такъ она чѣмъ забавляется: передо мной, да къ нему ластится, и я уйти не смѣй... Ей очень весело, какъ я, бѣшенный, кулаками но столу бью или головой объ стѣну...
   Тенетовъ.-- Чего-жь ты не убѣжишь отъ нея?
   Савицкій.-- Тише! Ради Господа, тише... Не могу. Какъ обниметъ меня, каждый разъ думается: ну, теперь все пойдетъ лучше лучшаго... и не могу.
   Тенетовъ.-- Тьфу, что за человѣкъ!
   Савицкій.-- Счастье, счастье!... Дымъ коромысломъ! То въ огнѣ, то во льду... Пьянство разливанное, хохотъ этотъ злой надъ тѣмъ, что вотъ вертитъ она мною, какъ хочетъ... и пѣсни!... Господи, не знаю что -- цѣлый адъ...Зачѣмъ меня Артамонъ Сергѣичъ не заперъ?... Насильно бы заперъ куда... Я ему говорилъ, что я ея боюсь.
   Тенетовъ.-- Только ему и дѣла, что надъ тобой кудахтать... цыпленокъ какой!... Довольно съ тебя и того, что онъ для теби сдѣлалъ. Какъ еще съ тобой няньчиться?
   Савицкій.-- Спасти меня!
   Тенетовъ.-- Ты будешь корёжиться, а тебя уламывать? Сдѣлайте милость, Семенъ Ѳедорычъ, за все ваше невѣжество позвольте васъ на рукахъ носить.
   Савицкій.-- Пропалъ я..
   Тенетовъ.-- Ну, ладно. Коли ты ужь такъ глупъ, самъ надъ собой не властенъ, бери шапку, поѣдемъ.
   Савицкій.-- Куда?
   Тенетовъ.-- Совсѣмъ вонъ отсюда, и никогда не возвращаться.
   Савицкій.-- Что вы, что вы?... Нѣтъ, ужь оставьте меня!... Видно, это моя судьба.
   Тенетовъ.-- Неужто въ цѣломъ мірѣ другой бабы не найдешь? Вотъ болванъ!... Иди!...

(Дверь быстро отворяется, входить Антоновъ.)

   

2.

Тѣ же и Антоновъ, потомъ Жигулева.

   Антоновъ.-- Кто пустилъ? Здравствуйте, господинъ. Вамъ чего угодно здѣсь?
   Тенетовъ.-- Не тебя, разумѣется.
   Антоновъ.-- А не меня, такъ пожалуйте вонъ!... Потому здѣсь моя квартира.
   Тенетовъ.-- Вотъ переговорю и уйду.
   Антоновъ.-- Переговаривать гдѣ угодно извольте, а въ мое£ квартирѣ я хозяинъ, такъ я и командую: вонъ пожалуйте.
   Тенетовъ.-- Какъ ты смѣешь? Мужикъ! (входить Жигулева) Или на васъ, разбойниковъ, управы не найдется?
   Жигулева.-- Что такъ кричать изволите?
   Тенетовъ.-- Ну, ты, дьяволъ, баба, уйми своего пса!
   Жигулева.-- Спасибо на добромъ словѣ, господинъ честной.
   Тенетовъ.-- Какъ съ вами разговаривать? Вонъ ужь онъ съ кулаками на меня лѣзъ.
   Жигулева.-- Не смѣетъ онъ этого... горячъ немножко братецъ, не обезсудьте... Слышала я у двери вашъ разговоръ; простите, застыдилась прямо-то идти, такъ подслушала. Вы Семена Ѳедорыча у меня отнимать пріѣхали?... Что-жь, Семенъ Ѳедорычъ, одѣвайтесь, поѣзжайте, что ли!
   Савицкій. Я не хочу... Вѣдь, это не я..
   Жигулевъ.-- Такъ попросили бы гостя въ угловую закусить; что тутъ въ прохожей комнатѣ бесѣдовать?.... Тамъ х вино поставлено всякое, и рыба... Позвольте просить... за закуской все какъ будто ловчѣе переговоры вести.
   Тенетовъ.-- Что-жь это ты и меня опутать хочешь?
   Жигулева.-- Я никого не путаю; кто хочетъ -- самъ путается.
   Тенетовъ (смягчась).-- Правда! Вотъ и я ему это самое толковалъ.
   Жигулева.-- Ахъ, толковали... да онъ непонятливъ, Семенъ Ѳедорычъ, ему не втолкуешь.
   Тенетовъ.-- И то не втолкуешь!... Ишь плутоватая, отвѣтитъ тоже.
   Жигулева.-- Что-жь не отвѣтить?
   Тенетовъ.-- А глаза у тебя хороши.
   Жигулева.-- Пондравились?
   Тенетовъ.-- Только ничего въ нихъ страшнаго нѣтъ... что онъ говоритъ, что страшны?
   Жигулева.-- Вѣдь, это какъ кому! Вонъ воробью и пугало гороховое страшно, а что въ ёмъ?
   Тенетовъ.-- Вѣрно! Да, я вижу, съ тобой можно сговориться.
   Жигулева.-- Въ лучшемъ видѣ можно. Пожалуйте къ закускѣ; чай, еще не закусывали сегодня; сдѣлайте одолженіе.
   Тенетовъ.-- И то развѣ сдѣлать одолженіе. Только коли идти, такъ всѣмъ вмѣстѣ. Какъ же безъ хозяйки къ бутылкамъ подступать?
   Жигулева.-- Я сейчасъ, батюшка... (Тихо ему) Только братца поругаю за невѣжество, для порядка надо.
   Тенетовъ.-- Это хорошо! Этотъ порядокъ всегда соблюдай.
   Жигулева (смѣясь).-- Ужь и соблюдаю, батюшка... какъ могу, соблюдаю.
   Тенетовъ.-- Да ты пресмѣшная, право! А ты знаешь ли, кто я такой?
   Жигулева.-- На что мнѣ знать?... Пока не подрались, друзьями будемъ.
   Тенетовъ.-- Ха, ха, ха... А коли я у тебя и впрямь Сеньку-то увезу?
   Жигулева.-- Да сдѣлай милость, увози! Нужна мнѣ эта слякоть!
   Савицкій.-- Я, Авдотья Даниловна, ей-Богу...
   Тенетовъ.-- Нѣтъ, ты молодецъ, ей-Богу молодецъ!... Ну, пойдемъ къ закускѣ... тамъ за рюмками и сговоримся, что и какъ... Ишь ты бархатная... чистый бархатъ, право!...
   Жигулева.-- Которымъ гробъ окалачиваютъ.
   Тенетовъ.-- Ужь и гробъ! Есть и лучше, что въ бархатъ завертывать.
   Жигулева.-- Не зѣвай по сторонамъ-то, глаза растеряешь.
   Савицкій.-- Пожалуйте...
   Тенетовъ.-- Молодецъ!... Ей-ей, молодецъ!

(Оба уходятъ.)

   

3.

Жигулева и Антоновъ, потомъ Прощалинъ.

   Жигулева.-- Чего ты налетѣлъ? Обрадовался, что кулачищи наросли? Подведешь когда-нибудь подъ полицію!
   Антоновъ.-- Чего они шляются? Кто ихъ зоветъ?
   Жигулева.-- Такъ ты сейчасъ и въ драку? Зачѣмъ рукамъ волю давать, пока языкомъ болтать можно? Милости просимъ всякаго, пожалуйте!... Захоти, такъ всякаго вокругъ пальца обернуть можно.
   Антоновъ.-- Чего они мѣшаются?
   Жигулева.-- Снесъ письмо Аргунину?
   Антоновъ.-- Доставлено въ руки; обѣщалъ заѣхать...

(Входитъ Прощалинъ).

   Прощалинъ.-- Здравствуйте.
   Жигулева. (Антонову).-- Ступай, угощай ихъ тамъ. Да чтобъ безъ ссоры, слышь?

(Антоновъ уходитъ).

   Прощалинъ.-- Авдотья Даниловна, я далекаго разговора не поведу, я напрямки: ты, кажись, плутуешь.
   Жигулева.-- Ну, что-жь? Я всю жизнь плутую.
   Прощалинъ.-- Ты не отводи рѣчь-то. Я про настоящее говорю, про наше дѣло. Ты къ Аргунину посылала съ письмомъ отъ своего недомысла?
   Жигулева.-- Посылала.
   Прощалинъ.-- Чего-жь ты хочешь?
   Жигулева.-- А ты какъ полагаешь?
   Прощалинъ.-- Полагаю, что ты противъ меня хочешь идти: хочешь, чтобы адвокатъ дѣло дальше повелъ, чтобы Савицкій окончательно получилъ наслѣдство, тогда, молъ, все изъ его рукъ можно выцѣдить.
   Жигулева.-- Ахъ, миленькій баринъ, вотъ ты догадливый какой! Любо съ тобой хороводиться... сейчасъ догадаешься...
   Прощалинъ.-- Такъ, стало, я тебя сюда на свою же шею выписалъ? Ты отъ меня же и вѣсть получила, на мои же деньги и пріѣхала, и меня же хочешь обойти?... Все забыла, и уговоръ забыла?
   Жигулева.-- Гдѣ мнѣ забыть? У меня память хорошая.
   Прощалинъ.-- Такъ совѣсть переметчивая.
   Жигулева.-- Объ моей совѣсти что ужь говорить! Меня совѣстью всякій попрекнетъ.
   Прощалинъ.-- И ты воображаешь, что такъ тебѣ выгоднѣе будетъ?
   Жигулева.-- На счеты положить, такъ сколько отъ васъ ни получи, все меньше придется, чѣмъ коли все наслѣдство.
   Прощалинъ.-- Все?...Ты затѣяла все взять?... Ну, вижу, дѣвка, ты воровской совѣсти не нюхивала... Воръ хоть украдетъ, да дружно подѣлится, а ты, какъ акула, все живьемъ хочешь глотать. Смотри, не ошибись -- подавишься.
   Жигулева.-- На комъ грѣха не бываетъ!
   Прощалинъ.-- Умна-то ты умна, да не вдумчива; прежде обдумай, право... неужто Аргунинъ станетъ тебѣ въ руку работать, вѣдь, ужь вырвалъ однова Семена изъ твоихъ рукъ, неужто затѣмъ, чтобъ тебѣ же отдать, да богатаго?... Аргунинъ до пера не дотронется, пока тебя вонъ не вытолкаетъ...
   Жигулева.-- Не онъ одинъ адвокатъ.
   Прощалинъ.-- Ну, пускай... пускай Сенька Савицкій процессъ выиграетъ и все наслѣдство получитъ... Нѣтъ, что ли, тогда надъ нимъ закона? Или людей не найдется за него вступиться, чтобъ отогнать тебя, чтобъ ты его не обглодала? Сообрази-ка, сообрази... для такихъ-то, какъ онъ, особый законъ есть. Кто слабъ душой да расточителенъ, того подъ опеку берутъ. Вѣдь, намъ, чай, его жаль, племянникъ, своя кровь... расшибемся, а подъ опеку подведемъ... и ужь у опеки тебѣ ничѣмъ не поживиться, будь покойна... развѣ въ провожатые тебѣ жандарма дадимъ, чтобъ тебя въ мѣста не столь отдаленныя доставилъ...
   Жигулева.-- За что?
   Прощалинъ.-- За добродѣтель, за что больше?
   Жигулева (усмѣхаясь).-- Сердитый какой... какъ разъершился!
   Прощалинъ.-- Да ужь коли на споръ пойдетъ, ты еще меня не знаешь. Я справедливый: кто противъ меня, такъ мнѣ мало его одолѣть, я безъ расплаты не отстану... Вотъ Аргунинъ-то... погоди... спохватится, да ужь поздно... Нѣтъ, онъ у меня почувствуй, что значитъ меня задѣть... Такъ-то и ты...
   Жигулева.-- Ну, полно... ехъ, смѣхота съ тобой... вѣдіг, я пошутила... не понялъ? Нужда мнѣ возжаться, кислое тѣсто мѣсить, имѣніе продавать, да бумаги выхлопатывать! Мнѣ лучше прямо въ руки, что мое, то мое, и прощай... А ты думалъ вправду? Эхъ, погляжу я, не умнѣе вы одинъ одного.
   Прощалинъ.-- Пошутила?
   Жигулква.-- Истинно. Я за Аргунинынъ посылала, надо-жь съ нимъ, какъ ни на есть, прикончить... Семена къ нему пустить, такъ, пожалуй, не вернешь... вцѣпится, а тутъ я буду говорить.
   Прощалинъ.-- Такъ сейчасъ Аргунинъ и поѣхалъ къ тебѣ.
   Жигулева.-- Обѣщалъ пріѣхать... Семенъ писалъ, чтоболѣнъ, въ постели лежитъ...
   Прощалинъ (смѣясь).-- Ахъ, будь ты проклята... шельма какая!...
   Жигулева.-- Какая есть...
   Прощалинъ.-- Стало быть, мы съ тобой не поспоримъ?
   Жигулева.-- Сколько бишь на мою-то долю выдетъ?
   Прощалинъ.-- Не помнишь? что-жь памятью хвалилась?
   Жигулева.-- Все-жь таки...
   Прощалинъ.-- Сто тысячъ.
   Жигулева.-- Такъ, такъ... изъ рукъ въ руки чтобы...
   Прощалинъ.-- Чистоганомъ, любыми процентными бумагами внесу.
   Жигулева.-- Я, вѣдь, на все согласна... (Утвердительно) Ну, ну.
   Прощалинъ.-- Стало быть, мѣшкать тебѣ нечего... Обрабатывай дѣло и конецъ.
   Жигулева.-- Ужь и ты же ловокъ... Охъ, ловокъ!... Кабы мнѣ да за тобой замужемъ быть, чтобъ мы натворили! Ни одинъ бы сенаторъ не распуталъ... право... что-жь... ну, ну, жди.

(Уходить).

   

4.

Прощалинъ, потомъ Николаевъ.

   Прощалинъ.-- Пошутила!... Да за этакія шутки-то знаешь что бываетъ?... Шути, шути, какъ же!...

(Входить Николаевъ).

   Николаевъ.-- Такъ и зналъ, что вы здѣсь.
   Прощалинъ.-- Здравствуйте.
   Николаевъ.-- Спѣшимъ порадовать... Какую мы штуку надумали, расцѣлуете!
   Прощалинъ.-- Скажите-ка.
   Николаевъ.-- Я сейчасъ съ имениннаго пирога, у купца Рахманина, и былъ тамъ редакторъ здѣшней газеты Вѣстникъ. Такъ что намъ въ голову пришло: всю эту исторію Савицкаго наслѣдства пропечатать, а?
   Прощалинъ.-- Зачѣмъ?
   Николаевъ.-- Не безпокойтесь, васъ не задѣнемъ, но Аргунина раздѣлаемъ подъ орѣхъ; чудо какъ блестѣть будетъ. Надо же, наконецъ, этого афериста вывести на свѣжую воду: въ чемъ его талантъ, отчего ему удача?... Какими путями онъ себѣ блага мірскія зарабатываетъ?
   Прощалинъ.-- Скажите, почтеннѣйшій, чего я не пойму. Вы вотъ съ недѣлю все около меня вертитесь... даже здѣсь меня отыскали, все наускиваете меня на вражду къ Аргунину... Что онъ вамъ сдѣлалъ?
   Николаевъ.-- Какъ что? Во-первыхъ, я возмущенъ за васъ... Какъ смѣть начать такой процессъ?
   Прощалинъ.-- А во-вторыхъ?
   Николаевъ.-- Развѣ этого мало?
   Прощалинъ.-- Очень мало, потому что это вздоръ... Я вамъ не родня, не другъ, что вамъ за меня возмущаться? Положимъ, разсчитываете отъ меня какой-нибудь благодати...
   Николаевъ.-- Нисколько не разсчитываю.
   Прощалинъ.-- Пустяки, разсчитываете... Но, вѣдь, Аргунинъ вамъ скорѣе можетъ быть полезенъ: вы оба -- адвокаты, общее у васъ дѣло...
   Николаевъ.-- У Аргунина ни съ кѣмъ общаго дѣла нѣтъ. Тѣмъ-то онъ и гадокъ, что у всѣхъ работу перебиваетъ, а, кажется, пора бы ему отъ иного дѣла и отказаться... и другимъ адвокатамъ ходъ давать...
   Прощалинъ.-- А! такъ вы ужь пробовали около него поживиться и обижены, что не удалось?
   Николаевъ.-- Никогда я ничего отъ Аргунина не желалъ. У меня глубочайшая антипатія къ нему. И лица его видѣть не ногу: это спокойное, всегда довольное; когда всѣ кругомъ мечутся, дерутся, изныли, онъ себѣ спокойно долбитъ, долбитъ свою дорожку... Отвратительный человѣкъ!
   Прощалинъ.-- Что же вы хотите про него въ Вѣстникѣ напечатать?
   Николаевъ.-- Сорвать маску съ этого интригана, показать, что процессъ Савицкаго для Аргунина одна доходная статья... Вѣдь" онъ все дѣло ведетъ на свой счетъ, да еще даетъ деньги на прожитіе вашему племяннику, все, чай, въ виду будущихъ благъ...
   Прощалинъ.-- Вы полагаете, надѣется большіе проценты содрать съ Семена?
   Николаевъ.-- Содрать проценты! какъ ростовщикъ!-- мѣткое выраженіе.
   Прощалинъ.-- Наше общество этому не поддастся; оно слишкомъ уважаетъ Аргунина.
   Николаевъ.-- Никого никакое общество никогда не уважаетъ, полноте...преклоняется передъ успѣхомъ, только, но... втайнѣ, выскочекъ ненавидитъ.
   Прощалинъ.-- Да, вотъ еслибъ съ Аргунинымъ какой-нибудь скандалъ случился, который бы прямо билъ въ глаза...
   Николаевъ.-- Дайте только статьѣ появиться...
   Прощалинъ.-- Во всякомъ случаѣ, Павелъ Дмитріевичъ, я услуги цѣнить умѣю.
   Николаевъ.-- Я ужь обдумалъ...

(Вбѣгаетъ Жигулева, на ней Тенетовъ к Слицкій).

   

5.

Тѣ же, Жигулева, Тенетовъ, Савицкій, потомъ Антоновъ.

   Жигулева.-- Попробуй! тронь только!
   Тенетовъ.-- Какъ же хозяйку не поблагодарить? (Увидя прощалина и Нижолаева). Ахъ! Мое почтеніе! (Здоровается)... А мы тутъ расшалились... Хозяюшка черноглазая насъ угощала, я и говорю, что поблагодарить надо: прошу поцѣлуя.
   Жигулева.-- Радость мнѣ большая съ овсянымъ кулемъ цѣловаться!
   Прощалинъ.-- Какъ вы тутъ очутились?
   Тенетовъ.-- Я вездѣ бываю.
   Жигулева.-- Онъ отъ имени Артамона Сергѣича пришелъ меня ссорить съ Сеничкой.
   Тенетовъ.-- Ну, этого не ври. Аргунинъ ничего объ этомъ не знаетъ.
   Жигулева.-- Только меня съ Сеничкой никто въ мірѣ не поссоритъ -- Вотъ вамъ. Поди ко мнѣ, Сеня!... (Савицкій подходитъ). Меня съ нимъ сама нечистая сила цѣпочкой сковала, да и цѣпь-то эту въ самой преисподней рогатые кузнецы выколотили.
   Тенетовъ.-- Что скажетъ, шутиха!
   Жигулева.-- Любишь меня, Сеня?
   Савицкій.-- Люблю...
   Жигулева.-- Ну, и я тебя люблю...
   Савицкій.-- Эхъ, кабы всегда-то ты такая была: ласковая, да веселая, да хохотливая... не рвала бы меня, не хмурилась... изъ меня, какъ изъ воску, лѣпи... умирать бы не надо... Что бы наша жизнь была!...
   Жигулева.-- Вправду?
   Савицкій.-- Ей-ей!... Кабы всегда-то ты такъ...
   Жигулева.-- Ну, всегда такъ и будетъ.
   Савицкій (радостно).-- Нѣтъ?...
   Жигулева.-- Никого для меня на свѣтѣ милѣе нѣтъ тебя. Ты мой золотой, драгоцѣнный, ни въ жизнь больше тебя ни дразнить, ни мучить не стану... Ласкай меня, да балуй меня, вотъ тебѣ и вся задача... ни на кого тебя не промѣняю.
   Савицкій.-- Да коли такъ-то, я въ огонь за тебя пойду!
   Тенетовъ.-- Фу, нѣжности какія, патока по всей комнатѣ, того гляди всѣ увязнемъ.
   Жигулева.-- Ха, ха, ха... и то, пожалуй, увязнете.
   Савицкій.-- Пропадай весь міръ, только бы мы съ тобой вдвоемъ оставались!...
   Жигулева.-- Вотъ выдумалъ!... Мнѣ съ тобой съ однимъ-то, чай, скучно будетъ... легко ли, невидаль какая... ты и впрямь подумалъ, что я тебя ни на кого не промѣняю? Ишь сокровище!... Пошелъ, пошелъ...
   Савицкій.-- Какъ же клялась сейчасъ, что ужь теперь всегда...
   Жигулева.-- Сейчасъ клялась, а сейчасъ и вонъ изъ головы, такая голова... Да я отъ тебя съ первымъ встрѣчнымъ убѣгу...
   Савицкій. (злобно).-- Авдотья...
   Жигулева.-- Павелъ Дмитріевичъ, хочешь я съ тобой отъ него убѣгу?
   Николаевъ.-- Еще бы не хотѣть!
   Прощалинъ.-- Понадѣйся вотъ на этакую-то...
   Жигулева (въ дверь).-- Илья, неси, сюда стаканы!
   Тенетовъ.-- Вотъ это нравъ, такъ нравъ, настоящій; за минуту сама не знаетъ, чего захочетъ...

(Антоновъ внесъ стаканы, всѣ берутъ).

   Жигулева (подавая стаканъ).-- Выпьемъ, Сеня, на прощанье...
   Савицкій (бросаетъ стаканъ объ полъ).-- Вѣдьма!
   Жигулева.-- Люблю я смотрѣть, какъ онъ посуду бить начнетъ.
   Тенетовъ.-- Милый, ты бы, вмѣсто стакана-то, ее бы самое треснулъ...
   Жигулева.-- Ха, ха... ой, баринъ! Вотъ онъ понимаетъ! И то бы тебѣ, Сеня, размахнуться бы, да меня, можетъ, я бы и угомонилась...
   Савицкій.-- Ахъ кабы... да...
   Жигулева.-- Что мнѣ въ тебѣ проку?...Ты вонъ говоришь, что ты восковой, а самъ въ огонь за меня собираешься, такъ что отъ тебя, отъ восковаго-то, останется?-- и дыму не увидишь...
   Савицкій.-- Прежде чѣмъ ты отъ меня уйдешь, я самъ уйду, въ омутъ головой кинусь.
   Жигулева.-- Да иди... хоть сейчасъ иди... Что-жь стоишь, переминаешься?... Иди... иди же... (Савицкій дѣлаетъ шагъ) Да не комнѣ иди, а въ омутъ ты хотѣлъ, въ омутъ...

(Савицкій разражается рыданіемъ).

   Тенетовъ.-- Дожгла!
   Жигулева.-- Ну, полно, полно... ишь младенецъ разревѣлся... Охъ, глупъ ты, куда глупъ, несмышленъ... Выпей вотъ, выпей, проглоти... Сеничка, буйная я баба, а все-жь мнѣ тебя жалко, вѣрно слово -- жалко. Женись ты на мнѣ, вотъ и будешь командовать,-- жена какъ посмѣетъ мужа ослушаться? И убѣжать тогда нельзя, отовсюду меня съ полиціей по этапу вытребовать можешь.
   Савицкій.-- Что ты говоришь? что ты говоришь-то? Словно я не просилъ, не умолялъ тебя сто тысячъ разъ, чтобъ ты за меня замужъ вышла,-- ты же отказывала.
   Жигулева.-- Какъ же мнѣ, Сеничка, за тебя замужъ идти, вѣдь, у меня ни двора, ни полѣна... совсѣмъ я безприданница; а ты, вишь ли, теперь въ богачи собираешься, мы съ тобой не ровни... мнѣ, чай, стыдно... Развѣ кто надо мной сжалится?... Господа честные, не хочетъ ли мнѣ кто приданое подарить?
   Тенетовъ.-- Полѣно-то я тебѣ, пожалуй, подарю, чтобъ либо ты его зашибла, либо онъ тебя; по крайности, долго маяться вмѣстѣ не будете.
   Жигулива.-- Спасибо, вотъ ужь какъ спасибо -- чудесно!
   Савицкій.-- Я тебѣ приданое дамъ. Бери векселей на какую хочешь сумму.
   Жигулева.-- Ноньче наплачешься съ векселями-то; не признаютъ ихъ суды у нашей сестры.
   Савицкій.-- Процессъ выиграю,-- все твое будетъ.
   Жигулева.-- Много ли всего-то?... Ну, будетъ намъ балагурить. Вотъ, господа честные, судите насъ съ нимъ: клянутъ меня, зачѣмъ я его тираню, а за что мнѣ къ нему доброй быть, коли юнъ меня въ Сибирь тянетъ?

(Общее недоразумѣніе.)

   Что такое? Откуда взялось? Отчего такъ?
   Жигулева.-- Спросите-ка его, какіе онъ документы съ Аргунинымъ въ судъ представлялъ? Письма отца поддѣлывалъ! Фальшивыя бумаги... подлогъ учиняли...
   Савицкій.-- Что ты, что ты?... Я эти письма по почтѣ получалъ, въ Москвѣ.
   Жигулива.-- Отъ кого? Кабы отецъ твой посылалъ ихъ, нѣшто бы тетка не знала? Всѣ письма отъ Аргунина шли, и свидѣтели ямъ же куплены... Спроси дядю-то, коли не знаешь,-- его адвокатъ открылъ.
   Прощалинъ.-- Никакъ ужь не мой; я самъ впервые слышу.
   Жигулква.-- Того, кто эти письма-то писалъ, ужь подъ замокъ засадили; вчера Илья самъ видѣлъ.
   А нтоновъ.-- Двоихъ арестовали.
   Жигулева.-- И вамъ то же будетъ... сгноятъ въ тюрьмѣ... И хотѣлъ ты, чтобъ я за арестанта замужъ шла?... Неволя!...
   Тенетовъ.-- Что ты плетешь такое... вздоръ какой...
   Савицкій.-- Я не отвѣчаю, я здѣсь не былъ, когда отецъ хворалъ, всѣ знаютъ... я откажусь.
   Жигулева.-- Такъ безъ твоего вѣдома Аргунинъ распоряжался? Какъ же такъ? Господа... Семенъ не виноватъ,-- вы свидѣтели: онъ объявляетъ, что Аргунинъ его подбилъ... (Прощалину) Баринъ! ты ему дядя, неужто его до уголовщины доведешь?
   Прощалинъ.-- Онъ меня не спрашиваетъ.
   Жигулива.-- Сеня! да ты о двухъ головахъ, что ли?
   Савицкій.-- Что же мнѣ теперь, по-твоему, дѣлать? Приказывай... приказывай ужь прямо.
   Жигулева.-- Проси дядю... (Николаеву) Господинъ адвокатъ, можно это дѣло покончить?
   Николаевъ.-- Очень легко. Пускай онъ откажется отъ наслѣдства въ пользу дяди и на судѣ заявитъ, что былъ введенъ въ заблужденіе...
   Тенетовъ.-- Нѣтъ, постой, это ужь не самъ ли дядюшка подговорилъ напугать въ свою пользу?
   Прощалинъ.-- Я?... Могутъ про меня сказать, когда я все время и жену отговаривалъ... и все... Такъ вотъ же объявляю: если племянникъ сейчасъ нотаріально откажется отъ наслѣдства, я также нотаріально даю его невѣстѣ сто тысячъ приданаго.
   Жигулева.-- Сто тысячъ!... (Савицкому) Слышалъ? Безъ споровъ, безъ раздоровъ, безъ суда!...
   Тенетовъ.-- Опять несообразное. Его же отъ тюрьмы спасать, да ему за это сто тысячъ?...И отчего невѣстѣ?...Какой тамъ къ чорту невѣстѣ? Отчего не ему прямо?
   Николаввъ.-- Вамъ-то что за дѣло? У васъ, что ли, эти деньги взять хотятъ?
   Тенетовъ.-- И то въ самомъ дѣлѣ, мнѣ все едино.
   Жигулева (Тенетову).-- Мы еще васъ попросимъ свидѣтелемъ быть.
   Тенетовъ.-- Изволь, красавица... Провались онъ, коли самому дураку хочется... и на свадьбу я пировать пріѣду. Только этой свадьбѣ, кажется, не бывать, очень сомнительно. Какъ эта невѣста свои сто тысячъ получитъ?
   Жигулева.-- Остановитесь, позвольте попросить... баринъ вы хорошій, весь день меня обижаете, а я все къ вамъ съ почтеніемъ... почему же вы меня такъ хорошо знаете, что подозрѣваете какую-нибудь низость во мнѣ?
   Тенетовъ.-- Мнѣ все равно.
   Жигулева.-- Нѣтъ-съ, очень вы ошибаетесь... Торжественную клятву даю, что коли Семенъ Ѳедорычъ будетъ чистъ отъ этого дѣла и всѣ каверзы Аргунина отстранитъ, то я съ нимъ подъ вѣнецъ пойду... и деньги, коли дяденька какія, по милости, намъ дадутъ,-- тѣ деньги всѣ ему отдамъ. Есть у меня, Сеня, завѣтное колечко,-- сейчасъ я его тебѣ принесу,-- обручимся съ тобой при друзьяхъ... Не такой у меня характеръ... еще никто моего характера не зналъ и не видалъ, а у меня характеръ такой: коли благословитъ Богъ жить тихо, скромно, въ любви да согласіи, ничего мнѣ больше не надо.

(Уходитъ.)

Тѣ же, безъ Жигулевой.

   Тенетовъ.-- Что это у насъ за парламентъ, все торжественныя обѣщанія даются?
   Савицкій.-- Дядюшка, берите меня въ руки, дѣлайте какъ знаете... коли Дунюшка хочетъ, я слабый человѣкъ... для Дунюшки все какъ угодно.
   Тенетовъ.-- Да ужь возьмутъ въ руки, возьмутъ, не проси.
   Антоновъ (у окна).-- Аргунинъ подъѣхалъ.
   Савицкій.-- Артамонъ Сергѣичъ?

(Входитъ Жигулева.)

   Жигулева.-- Чья это лошадь остановилась у крыльца?
   Антоновъ.-- Аргунинъ пріѣхалъ.
   Савицкій.-- Я уйду... я спрячусь. Что мнѣ съ нимъ разговаривать?

(Уходитъ).

   Тенетовъ.-- Вѣдь, онъ меня выругаетъ, что я тутъ съ вами.
   Жигулева.-- Ступайте всѣ ко мнѣ въ спальню; я его встрѣчу, переговорю.
   Прощалинъ (тихо Жигулевой).-- Устрой ему скандальчикъ какой-нибудь, мы рядомъ будемъ... (Тенетову) Пойдемте, охота встрѣчаться и спорить!...
   Тенетовъ.-- Впрочемъ, весь міръ не исправишь,-- ну, ихъ совсѣмъ!

(Уходитъ съ Прощалинымъ).

   Жигулева (Антонову).-- Отвори дверь-то,-- слышишь, стучатъ? (Антоновъ уходип. Жигулева быстро прибираетъ къ сторонкѣ оставшееся вино. Входитъ Аргунинъ).
   

6.

Жигулева и Аргунинъ.

   Жигулева.-- Милости просимъ, Артамонъ Сергѣичъ, пожалуйте, съ утра васъ жду... Не узнали-съ?... Авдотья Даниловна Жигулева,-- въ судѣ еще познакомились,-- прошу покорно садиться.
   Аргунинъ.-- Что такое случилось съ Семеномъ Ѳедорычемъ? онъ захворалъ?
   Жигулева.-- Никакъ нѣтъ... все слава Богу, благодаримъ покорно.
   Аргунинъ.-- Онъ мнѣ писалъ, что болѣнъ.
   Жигулева -- (любовно подсмѣиваясь).-- Это нарочно... Мы очень боялись, что иначе-то вы сюда не пріѣдете...
   Аргунинъ.-- А!
   Жигулева.-- Ужь извините, схитрили немножко... Необходимо было васъ видѣть... а Семену Ѳедорычу никакъ невозможно, такъ онъ мнѣ поручилъ съ вами переговорить...
   Аргунинъ.-- Поблагодарите Семена Ѳедорыча за доставленное мнѣ пріятное знакомство съ вами, только у меня этой привычки нѣтъ: чрезъ посредниковъ разговаривать...
   Жигулева.-- Отчего же-съ? Развѣ вы думаете, я такая дура, что не понимаю дѣловъ?
   Аргуяинъ.-- Напротивъ, я вполнѣ увѣренъ, что вы всякія дѣла понимаете, и гораздо лучше Семена Ѳедорыча, только я себѣ никогда не позволю въ ваши дѣла вмѣшиваться...
   Жигулева.-- Я не про свои...
   Аргунинъ.-- Во всякомъ случаѣ, онъ можетъ написать мнѣ, что ему нужно,-- вѣдь, онъ грамотѣ-то еще не разучился...
   Жигулева.-- Что ему отъ васъ нужно, это я скажу. Семенъ Ѳедорычъ очень васъ благодарятъ за всѣ ваши услуги, только теперь они совсѣмъ иначе хотятъ... Они васъ просятъ возвратить имъ довѣренность и коли какіе документы еще у васъ на рукахъ, а не при дѣлѣ, всѣ бумаги возвратить,-- они предполагаютъ свое дѣло другому адвокату передать.
   Аргунинъ.-- Онъ вамъ поручилъ это сказать?
   Жигулева.-- А вы не ожидали? Нѣшто ужь на этотъ случай ему слишкомъ здоровую неустойку въ условіе вписали?...
   Аргунинъ.-- Ай, ай, Авдотья Даниловна, къ чему такія слова? Вамъ Семенъ Ѳедоровичъ довѣряетъ говорить за себя, такъ вамъ должно быть извѣстно, что никогда я никакихъ неустоекъ никому не назначаю.
   Жигулева.-- Чего тамъ извѣстно, онъ слабоумный; иной разъ самъ не понимаетъ, что подписываетъ. А вамъ, чай, выпускать изъ рукъ выгодное дѣло не очень-то пріятно.
   Аргунинъ (взявъ шляпу).-- Передайте, любезнѣйшая Авдотья Даниловна, Семену Ѳедорычу, чтобъ онъ прислалъ мнѣ письменное заявленіе о возвращеніи ему его бумагъ, да чтобъ приложилъ свой адресъ, гдѣ его теперь найти...
   Жигулева.-- Зачѣмъ вамъ адресъ? Вы все еще хотите упросить его, чтобъ онъ васъ не бросалъ?
   Аргунинъ (посмѣиваясь).-- Дайте же договорить!... Я нотаріальнымъ порядкомъ передамъ ему бумаги; безъ его адреса этого сдѣлать нельзя... Или пускай онъ вамъ дастъ засвидѣтельствованную довѣренность, тогда и пожалуйте ко мнѣ...
   Жигулева.-- Вы меня-то еще, того гляди, прогнать велите.
   Аргунинъ.-- Какъ же мнѣ васъ прогнать? Вы по дѣлу придете. Надо же мнѣ кому-нибудь бумаги сдать.
   Жигулева.-- Очень я вамъ поперекъ горла стала, что Сеничка опять мной совсѣмъ плѣнился.
   Аргунинъ.-- Прощайте.
   Жигулева.-- До чего я вамъ противна, минутки со мной побыть не хотите!... Ужь сознайтесь, что кипитъ у васъ сердце на меня...
   Аргунинъ.-- Почему же вы такъ думаете?
   Жигулева.-- Потому что вы хоть и мягкимъ прикидываетесь, а тоже не промахъ: сразу поняли, что Сеня женихъ завидный: и глупъ, и богатъ... Не токмо, что мнѣ, мѣщанкѣ низкой, а хоть бы и вашей дочкѣ-барышнѣ пригодится.
   Аргунинъ (схватываетъ ее за руку).-- Слушай ты, баба, если когда-нибудь...
   Жигулева.-- Оставьте!...Какъ вы смѣете?...
   Аргунинъ.-- Если ты когда-нибудь какой-нибудь намекъ на ною дочь скажешь... смотри... не ровенъ часъ... я терпѣливъ... шипи, какъ змѣя, сколько хочешь,-- на мнѣ свое жало притупишь, но дочь мою не тронь... тутъ я...
   Жигулева (кричитъ).-- Подите сюда! Кто тутъ рядомъ есть? Подите сюда!... (Вбѣгаютъ Прощалинъ, Антоновъ и Николаевъ). Отгоните его, онъ на меня съ кулаками шелъ.

(Плачетъ).

   Аргунинъ.-- Ахъ, вотъ къ чему была вся эта комедія!...
   Прощалинъ.-- Артамонъ Серіѣичъ, придите въ себя... можно ли такъ со слабою женщиной...
   Аргунинъ.-- Да, да, да... я знаю, что вы скажете... Это все было заранѣе подстроено... я недогадливъ... простите... Кто въ вертепъ попадаетъ, долженъ быть ко всему готовымъ...

(Уходитъ. Жигулева смѣется).

   

ДѢЙСТВІЕ ТРЕТІЕ.

Гостинная у губернатора.

1.

Глазова, Сысоева, Прощалина, Желявина, Кротовъ, Рощинъ въ сторонѣ.

Оживленный споръ, говоръ: нѣсколько голосовъ говорятъ въ одно время (Прощалина, Сысоева, Кротовъ); ничего не разобрать; слышны только недоумѣвающія восклицанія.

   Желявина.-- Позвольте, позвольте сказать!... (Все стихаетъ). Ну, пускай по-вашему: я идеализирую Аргунина; такъ, вѣдь, это прекрасно, значитъ, я обо всѣхъ стараюсь думать хорошо.
   Сысоева.-- Она останется наивна до могилы.
   Прощалина.-- Да вы-то о немъ думайте хорошо; отъ этого Аргунинъ лучше не будетъ.

(Смѣхъ; восклицанія: "конечно, конечно!")

   Глазова.-- Любовь Андреевна, все-таки, нельзя же отрицать, что вы на Аргунина озлоблены и неможко пристрастны къ нему.
   Прощалина.-- Я и не отрицаю... послѣ всего, что Аргунинъ со мной сдѣлалъ, я имѣю полное право быть и озлобленной, и пристрастной... но не я одна радуюсь, когда съ него сбиваютъ его фальшивую славу.
   Кротовъ.-- Онъ такъ самообольщенъ, такъ...
   Глазова.-- Въ чемъ вы видите?...

(Входитъ Николаевъ).

   

2.

Тѣ же и Николаевъ.

   Николаевъ (раскланиваясь).-- Ваше превосходительство!
   Сысоева.-- Вотъ и живой свидѣтель всего происшествія; онъ разрѣшитъ наши споры.
   Глазова.-- Ахъ, господа, какъ мнѣ этотъ разговоръ непріятенъ!
   Сысоева.-- Дорогая Марья Яковлевна, мы живые люди и насъ волнуетъ то, что вокругъ насъ дѣлается. Въ сегодняшнемъ Вѣстникѣ напечатана статья, гдѣ Аргунинъ выставленъ въ самомъ неприглядномъ видѣ. Это интересный вопросъ дня; какъ объ этомъ не разговаривать?
   Прощалина.-- Я прошу Павла Дмитріевича повторить, что онъ видѣлъ... Мнѣ, вѣдь, не вѣрятъ, что я отъ мужа слышала,-- мы заинтересованная сторона.
   Желявина (Николаеву).-- Вы только скажите: ударилъ Аргунинъ эту женщину или нѣтъ?
   Николаевъ.-- Я думаю, что ударилъ.
   Глазова.-- Что значитъ: я думаю? Стало быть, вы сами этого не видали?
   Желявина.-- Ага!
   Николаевъ.-- Мы были въ сосѣдней комнатѣ, когда онъ разговаривалъ съ Жигулевой... Разговоръ у нихъ вышелъ очень крупный.
   Прощалина.-- Ну, а дальше, что же? Разсказывайте все, что знаете.
   Николаевъ.-- А дальше вдругъ слышимъ, она кричитъ: "спасите, спасите!"... вбѣгаемъ и видимъ сцену: онъ схватилъ ее за руку съ угрозой, съ проклятіями, она отчаянно вырывается... насилу мы его оттащили.
   Желявина.-- А еще что было? (Прощанной) Вы не подсказывайте, онъ самъ скажетъ. Что при этомъ говорилъ Аргунинъ?
   Николаевъ.-- Бранился, и довольно рѣзко бранился, я не помню.
   Желявина.-- Вотъ вамъ и разногласіе. Любовь Андреевна утверждаетъ, что онъ говорилъ: "Ты у моей дочери жениха отбиваешь".
   Николаевъ.-- Очень можетъ быть... въ этой свалкѣ... я такъ былъ пораженъ всѣмъ... я слышалъ крикъ, я къ словамъ не прислушивался.
   Глазова.-- Это совершенно невозможная вещь.
   Прощалина.-- Мой мужъ слышалъ собственными ушами.
   Глазова.-- Никогда Артамонъ Сергѣичъ этого не желалъ... я навѣрное знаю.
   Сысоева.-- Ну, желать-то онъ могъ; оно очень понятно.
   Прощалина.-- Да ужь что бы онъ ни говорилъ, довольно и того, что онъ съ ней дрался. А это теперь вполнѣ доказано: посторонній свидѣтель видѣлъ,-- Павелъ Дмитріевичъ.
   Глазова.-- Онъ не говоритъ, что Аргунинъ дрался, онъ говоритъ, что Аргунинъ держалъ ее за руки. Можетъ быть, она хотѣла драться, и онъ ее только удержалъ.
   Желявина.-- Да хотя бы и ударилъ ее, если эта мѣщанка наговорила ему дерзостей?
   Николаевъ.-- Поднять руку на женщину 1... Помилуйте!...
   Желявина.-- Какова женщина...
   Сысоева.-- Отчего же вы, Вѣра, сейчасъ такъ выходили изъ себя, доказывая, что этого не было?
   Прощалина.-- Вотъ вы и договорились. Защищаете Аргунина, я сами подтверждаете все, что про него сказано въ газетѣ.
   Глазова.-- Зачѣмъ вы спорите, Вѣра? Вы хуже дѣлаете.
   Желявина.-- Чѣмъ, Марья Яковлевна? Въ сущности, я даже не нахожу ничего особенно дурнаго, если и дѣйствительно дѣло было такъ, какъ напечатано...
   Многіе.-- О-о-о!
   Прощалина.-- Такъ о чемъ же вы спорили?
   Сысоева.-- Ай, какъ вы попались, какъ вы попались!...
   Желявина.-- Ничуть не попалась... Пускай все правда...
   Глазова.-- Довольно, довольно, Вѣра! Вы въ своихъ словахъ запутаетесь. По мнѣ, господа, я опять повторяю: про Аргунина напечатана пасквиль.
   Николаевъ.-- Марья Яковлевна, извините, вы ужь слишкомъ строги... статья эта встрѣчена сочувствіемъ во всемъ городѣ. "ЯГ перебывалъ сегодня въ десяткѣ домовъ, всѣ негодуютъ на поступокъ Артамона Сергѣича.
   Глазова.-- Жалѣю тѣхъ, кто вѣритъ клеветѣ.
   Николаевъ.-- Однако, въ числѣ такихъ довѣрчивыхъ есть люди далеко не легкомысленные... Да вотъ... (Рощину) Иванъ Тимоѳеичъ, пожалуйте сюда; скажите намъ ваше мнѣніе...
   Рощинъ (подходя).-- Я не могу; я его пріятель.
   Сысоева.-- Такъ по-пріятельству будете мирволить?
   Рощинъ.-- Никогда я этого не дѣлаю... и коли говорить правду...
   Прощалина.-- Правду, правду, непремѣнно!
   Рощинъ.-- Разумѣется, Аргунинъ самъ подалъ поводъ къ этимъ толкамъ; не нужно было вообще связываться съ Савицкимъ... Какъ хотите, этотъ полоумный съ его сомнительною претензіей и эта гадкая женщина... я не хочу знать, что у нихъ танъ происходило: ударилъ ее Аргунинъ или нѣтъ, и что онъ говорилъ... но все это отзывается трущобой, куда человѣку, уважающему себя, идти не слѣдъ.
   Глазова.-- Вотъ съ этимъ я отчасти соглашусь: дѣло Савицкаго недостойно Аргунина.

(Входятъ Утроцкій).

   

3.

Тѣ же и Утроцкій.

   Утроцкій.-- Мое почтеніе, господа... (здоровается). Марья Яковлевна, къ вамъ пріѣхалъ Аргунинъ съ дочкой. Я поспѣшилъ войти впередъ, пока Софья Артамоновна разоблачается, предупредить... потому что, если вы тутъ разговариваете объ этой газетной статьѣ, можетъ выйти неловкость.
   Глазова.-- Merci. Очень кстати, мы именно сейчасъ о немъ спорили.
   Прощалина.-- И я вамъ благодарна: меня избавляете отъ этой встрѣчи. Пойдемте, Иванъ Тимоѳеичъ, въ красную гостиную.
   Кротовъ.-- И я съ вами, если позволите.
   Глазова.-- Къ чему это, господа?
   Прощалина.-- Я не могу, Марья Яковлевна, я не могу; я правдивая женщина и нервная, я скрывать ничего не умѣю... я ему не поклонюсь, и это вамъ же будетъ непріятно. Я приду, когда здѣсь будетъ больше гостей; тогда можно его не замѣтить.

(Уходятъ съ Рощинымъ и Кротовымъ, Николаевъ за ними).

   Глазова (ему).-- И вы убѣгаете?
   Николаевъ.-- И я-съ.

(Уходятъ. Глазова, пожавъ плечами, ждетъ въ глубину).

   Сысоева (Утроцкому).-- Какіе щепетельные! Ужь сторониться его начинаютъ, а разбери-ка ихъ самихъ...
   

4.

Глазова, Утроцкій, Сысоева, Желявина и Софья.

   Глазова.-- Здравствуйте, дитя мое. (Цѣлуетъ ее). Вы меня совсѣмъ забыли... А папа?
   Софья.-- Онъ здѣсь.
   Сысоева.-- Вѣрно, прошелъ къ вашему супругу. У него всегда есть какія-нибудь просьбы къ губернатору.
   Глазова.-- Вы похудѣли, mon enfant... что съ вами?
   Софья.-- Ахъ, мнѣ всѣ эти дни не по себѣ! Ужасно меня папа безпокоитъ. Все хмурится чего-то, совсѣмъ не такой, какъ прежде... часто скученъ... я боюсь, не боленъ ли?-- говоритъ, что нѣтъ, а кто его знаетъ!...
   Сысоева.-- Ахъ, ma chère, нравственныя тревоги точатъ иногда пуще всякой болѣзни.
   Софья.-- Чего ему тревожиться? Кажется, ничего нѣтъ такого... Онъ бы сказалъ мнѣ, если-бъ было.
   Сысоева.-- Какъ чего? Развѣ сегодняшняя газетная статья ничего? Меня всю въ жаръ бросило за него, когда я прочитала.
   Глазова.-- Я просила не говорить объ этомъ.
   Софья.-- Какая статья?
   Желявина.-- Вы не читали? Сегодня въ здѣшнемъ Вѣстникѣ.
   Софья.-- Нѣтъ. Мы съ папа эту ночь спали въ деревнѣ; пріѣхали всего часъ назадъ; дома были только, чтобъ переодѣться, и газетъ не брали въ руки... Тамъ что-нибудь напечатано про моего отца?
   Сысоева.-- Гадкая клевета.
   Софья.-- Стало быть, и въ самомъ дѣлѣ онъ мнѣ чего-то не договариваетъ?... Да, да... еще третьяго дня обмолвился о какихъ-то сплетняхъ... потомъ махнулъ рукой. Я не хотѣла разспрашивать, чтобъ не раздражать... Марья Яковлевна, покажите мнѣ газету.
   Глазова.-- Съ условіемъ, чтобы вы не волновались.
   Утроцкій.-- Вы должны понимать, Софья Артамоновна, что на общественномъ поприщѣ надо всегда быть готовымъ ко всему.
   Сысоева (Глзовой).-- Уведемте ее въ вашъ кабинетахъ... вдругъ она тутъ еще расплачется при всѣхъ...
   Глазова (Сысоевой).-- Да... (Софьѣ) Пойдемте ко мнѣ, газета тамъ. (Желявиной) Вѣра, вы съ нами не ходите, (ей тише) у васъ доброе сердце, но у васъ такту нѣтъ; вы иногда сами не подозрѣваете, какъ вы безпощадны къ чувствамъ другихъ.

(Уходятъ съ Софьей).

   Сысоева (Утроцжому).-- Любопытно, какое это произведетъ на нее впечатлѣніе...

(Уходитъ за ними).

   

5.

Утроцкій и Желявина, потомъ Аргунинъ.

   Желявина.-- Я безпощадна къ чувствамъ другихъ! Не то что эта вотъ, Сысоева... видѣли?-- она ужь заранѣе радуется, какъ Софа будетъ страдать и плакать надъ газетой... Она не безпощадна, она тактична! А утѣшать начнетъ, такъ только раны растравляетъ...

(Входятъ Аргунинъ).

   Утроцкій (Желявиной).-- Артамонъ Сергѣичъ... (Подавая руку Аргунину). Здравствуйте.
   Желявина.-- Какъ бы мало ни было у меня такту, Артамонъ Сергѣичъ, но ужь такъ искренно васъ защищать, какъ я, никто не станетъ, никто.

(Уходятъ).

   

6.

Аргунинъ и Утроцкій.

   Аргунинъ.-- Должно быть, у насъ разбойники завелись, что она меня защищать собирается?
   Утроцкій.-- Трещотка пустоголовая.
   Аргунинъ.-- Кто тамъ у губернатора? Я было хотѣлъ къ нему въ кабинетъ, но мнѣ сказали, что онъ заперся съ кѣмъ-то.
   Утроцкій.-- Кажется, Прощалинъ тамъ... Зуринъ и еще кто-то.
   Аргунинъ.-- Секретное совѣщаніе... съ Прощалинымъ?
   Утроцкій.-- Я этому очень радъ... Пока до другихъ гостей я могу съ вами одинъ на одинъ переговорить... Я лучше буду васъ прямо спрашивать.
   Аргунинъ.-- Лучше, чѣмъ что?
   Утроцкій.-- Чѣмъ за спиной про васъ болтать всякую всячину... Артамонъ Сергѣичъ, вы знаете, какъ я къ вамъ всегда былъ расположенъ... Отвѣтьте же мнѣ откровенно, просто, какъ доброму знакомому: что у васъ была за исторія въ квартирѣ Жигулевой? За что вы на нее такъ напустились?
   Аргунинъ.-- Какъ напустился?
   Утроцкій.--Да говорятъ, вы просто не владѣли собой, такъ увлеклись, что даже ударили ее.
   Аргунинъ.-- Какіе пустяки!
   Утроцкій.-- Нѣтъ, серьезно: рѣшительно ничего такого не было, а?... ну, можетъ быть?-- припомните-ка... Вѣдь, такъ легко раздражиться: этакая назойливая баба... Толкнули вы ее, что ли, или что-нибудь такое...
   Аргунинъ.-- Смѣшной вы человѣкъ!... Коли я говорю -- нѣтъ, такъ, стало быть, нѣтъ, чего переспрашивать?... До меня доходили какіе-то слухи въ этомъ родѣ, но я никакъ не думалъ, чтобы вы...
   Утроцкій.-- Я единственно въ вашихъ интересахъ; потому что разъ вы допустили такую неосторожность -- взялись за это дурацкое дѣло Савицкаго...
   Аргунинъ.-- Вы мнѣ сами говорили, что дѣло Савицкаго съ моей стороны подвигъ гражданина.
   Утроцкій.-- Я и теперь этого не отрицаю... если бы не былъ замѣшанъ Прощалинъ... Какъ можно было забыть, что Прощалинъ -- директоръ здѣшняго банка?... Идти противъ директора городскаго банка, это значитъ идти противъ всего города. Хотите моего душевнаго совѣта: бросьте вы это дѣло, верните Савицкому его довѣренность и умойте руки... Ну, пропадетъ вашъ гонораръ -- на другомъ наживете.
   Аргунинъ.-- Вотъ, вѣдь, какъ... добрый знакомый, а все маленькую каверзу про гонораръ ввернулъ... какъ будто я такъ надъ гонораромъ и трясусь... Успокойтесь, милый мой, я вижу, что самъ Савицкій не хочетъ дальнѣйшаго веденія дѣла. Я бы давно передалъ ему всѣ бумаги, да никакъ не могу его разыскать; я ужь къ полиціи обратился за его адресомъ.
   Утроцкій.-- И прекрасно дѣлаете.
   Аргунинъ.-- Ну, положимъ, совсѣмъ не прекрасно. Коли по совѣсти-то дѣлать, не надо бы его бросать. Мнѣ искренно жаль этого полоумнаго. Мнѣ все представляется, какъ будто передо мной звѣри рвутъ на части беззащитнаго человѣка, а я равнодушно прохожу мимо... Тутъ безъ прокурорскаго надзора не обойдется... Да ничего не подѣлаешь...
   Утроцкій.-- А ну его! что вамъ за другихъ распинаться? Берегите себя.
   Аргунинъ.-- Отъ какихъ невзгодъ?

(Входить Тенетовъ).

   

7.

Тѣ же и Тенетовъ.

   Тенетовъ (здороваясь съ Аргуниымъ).-- Ага!... обличенный!... попался!
   Аргунинъ.-- Какъ ты говоришь?
   Тенетовъ.-- Обличенный... Вѣдь, тебя обличили, въ газетѣ, стало быть, ты обличенный.
   Аргунинъ.-- Что?
   Тенетовъ.-- Ну, можно ли такую мерзость писать? но какъ ловко, собака, придрался! Съязвилъ на твой счетъ.
   Аргунинъ.-- Да гдѣ? что такое?
   Тенетовъ.-- Неужто не читалъ?-- сегодня въ нашемъ доморощенномъ Вѣстникѣ. Я и номеръ съ собой въ карманѣ ношу; сейчасъ мы въ клубѣ перечитывали, такъ и покатывались со смѣху, какъ это онъ все подвернулъ. Прочитай-ка, батюшка, прочитай...

(Даетъ ему газету. Аргунинъ читаетъ).

   Утроцкій.-- Глупый и пошлый вздоръ, недостойный вниманія.
   Тенетовъ.-- А, все-таки, знаете, нельзя не сказать: кто это писалъ, у того бойкое перо; онъ не безъ таланта... Вздоръ это все, конечно, но пресмѣшно написано. Особенно, какъ этотъ Савицкій выставленъ: все влюбляется, все влюбляется; гдѣ увидѣлъ женщину, тамъ и влюбился... Увидѣлъ кухарку чумазую -- ужь она ему предметъ; барышню -- и отъ нея амуръ... мѣщанка, торговка площадная или принцесса -- ему все хлѣбъ. Вѣдь, онъ дѣйствительно такой... И дьяволы же эти писаки журнальные: все подберутъ, да разцвѣтятъ...
   Аргунинъ.-- Этакое произведеніе тебѣ можетъ нравиться?
   Тенетовъ.-- Съ точки зрѣнія чисто-литературной.
   Аргунинъ.-- Ты его называешь литературой?
   Тенетовъ.-- А тебя оно, кажется, огорошило! Есть изъ-за чего! Кто же не видитъ, что это мерзость?... Писалъ какой-нибудь завистникъ... Твой успѣхъ злитъ; надо же и тебѣ отравить немножко существованіе.
   Аргунинъ.-- Въ чемъ же тутъ талантъ писателя?
   Тенетовъ.-- Именно въ томъ, чтобы этакую пакость -- и написать какъ будто съ благородствомъ... Да, вѣдь, я только съ внѣшней стороны хвалю, я атому не сочувствую.
   Аргунинъ.-- Еще бы ты сочувствовалъ! Да ты перечти; ты, шѣрно, не вдумался въ то, что здѣсь напечатано... Ну, если еще говорятъ, что я затѣваю всякія кляузы ради крупной наживы,-- это ужь такъ рѣшено въ обществѣ, что у адвоката никакихъ цѣлей ни въ чемъ не можетъ быть, кромѣ денежныхъ; а у меня тѣмъ паче,-- я жаднѣе всѣхъ... Если тамъ разсказываютъ, что я подрался съ этою наглою бабой, это только глупо... Но когда намекаютъ, что я заботился о Савицкомъ, чтобы женить его на моей дочери, это... это такое... (Задыхается). И ты знаешь, что для меня моя Софья, а носишься съ этою статьей?
   Тенетовъ.-- Душенька, эта статья недостойна, чтобъ ты сердился на нее; ты долженъ стоять выше этого.
   Аргунинъ.-- Мою жизнь задѣваютъ, мою дочь, все мое самое дорогое... да что я -- каменный, что ли?!
   Тенетовъ.-- Кто задѣваетъ-то?
   Аргунинъ.-- Всѣ. Ты же говоришь, что по клубамъ радуются этой статьѣ.
   Утроцкій.-- Не слѣдовало начинать процесса.
   Аргунинъ.-- И безъ него нашелся бы поводъ разнуздаться гнуснымъ страстишкамъ, коли ужь такъ Хотѣлось на меня накинуться... развѣ дорога кому-нибудь Жигулева?-- сами на нее плюнутъ.
   Тенетовъ.-- Стало быть, и надо отъ нихъ отвернуться.

(Входятъ Желявина и Кротовъ, за ними Рощинъ).

   

8.

Тѣ же, Желявина, Кротовъ и Рощинъ.

   Кротовъ (пожимая руку Аргунину).-- Артамонъ Сергѣичъ, докажите вотъ барышнѣ, что она совсѣмъ за васъ заступаться не умѣетъ.
   Желявина.-- Я заступаюсь за правду. Артамонъ Сергѣичъ, какъ и всякій другой, обязанъ заботиться о своихъ родныхъ...
   Кротовъ.-- Послушайте-ка ее, послушайте...
   Желявина.-- И еслибъ Артамонъ Сергѣичъ хотѣлъ изъ Савицкаго устроить хорошую партію своей дочери, это очень естественно.

(Отходитъ въ глубину на встрѣчу входящему Глазову; Кротовъ тоже).

   Утроцкій (Аргунину).-- Вотъ еще этакая дура-заступница выищется -- пуще врага насолитъ!

(Входятъ Глазовъ и Зуринъ, за ними Прощалинъ, который нѣкоторое время остается въ глубинѣ).

   

9.

Тѣ же, Глазовъ, Зуринъ и Прощалинъ, потомъ Прощалина и Николаевъ.

   Глазовъ.-- Артамонъ Сергѣичъ здѣсь?-- Bonjour... О чемъ вы бесѣдуете?
   Аргунинъ.-- О вещахъ довольно жгучаго свойства, Николай Ивановичъ.
   Глазовъ.-- А-а?!
   Аргунинъ.-- Читали вы сегоднюшнюю статью въ Вѣстникѣ про меня?
   Глазовъ.-- Ахъ, ату... да, какъ же... Зачѣмъ они печатаютъ, не понимаю.
   Аргунинъ.-- Мнѣ бы хотѣлось знать, Николай Ивановичъ... вотъ вы лично со мной знакомы лѣтъ пять, а чрезъ вашу супругу и гораздо больше... считаете ли вы, что хоть единое слово въ этомъ писаньи справедливо?
   Глазовъ.-- Охота вамъ обращать вниманіе на эти печатныя разоблаченія... Завтра напечатаютъ что-нибудь другое и объ этомъ забудутъ.
   Аргунинъ.-- Да вы-то признаете ли, что все здѣсь сказанное -- ломъ и клевета?
   Глазовъ.-- Я?... Я признаю, разумѣется, что въ этой статьѣ* есть... неправильности...
   Аргунинъ.-- Скажите же это господину вице-губернатору.
   Зуринъ.-- Мнѣ?
   Аргунинъ.-- Вѣдь, вы цензуровали Вѣстникѣ; какъ же вы могли пропустить такую завѣдомую, такую наглую ложь?
   Зуринъ.-- Артамонъ Сергѣичъ, это меня не касается, я не обязанъ слѣдить за частными распрями.
   Аргунинъ.-- А если въ частной распрѣ станутъ убивать на улицѣ?
   Тенетовъ.-- Опять ты съ твоею горячкой!
   Глазовъ (Аргунину).-- Эхъ, дорогой! да про кого не пишутъ въ газетахъ?... Вы думаете про меня не пишутъ? Не хотите ли я вамъ, пока му статьи, какія нелѣпицы про меня городятъ?
   Рощинъ.-- Артамонъ Сергѣичъ, позвольте мнѣ вставить словечко... Меня-то ужь вы никакъ не заподозрите въ недружелюбіи къ вамъ... Простите... Вы этими требованіями прямо даете вашимъ врагамъ причину васъ унижать, и причину, право, основательную... это вамъ скажетъ всякій, кто желаетъ вамъ добра. Вы -- независимый человѣкъ и просите цензуру васъ охранять?
   Аргунинъ.-- Я не прошу... я только удивляюсь, что это не дѣлается помимо меня, и не для меня только, а для всѣхъ... никто не застрахованъ.
   Рощинъ.-- Нельзя этого... потому что сегодня, скажемъ тамъ, вы дѣйствительно несправедливо задѣты; но завтра и всякій плутъ пожелаетъ, чтобъ скрывали его шашни, и на тѣхъ же основаніяхъ. Гдѣ же предѣлъ цензурѣ? что же это будетъ за пресса?
   Зуринъ.-- Вы, Артамонъ Сергѣичъ, предписываете цензурѣ быть строже?
   Аргунинъ.-- Недоставало, чтобъ еще и это обо мнѣ толковали.
   Рощинъ.-- Не давайте возможности толковать... Вы -- жертва, согласенъ, и гордитесь тѣмъ, что вы -- жертва... во имя свободы прессы... во имя высшихъ идей...
   Тенетовъ.-- Какія идеи? Просто, не стоитъ объ этомъ говорить: никто не придаетъ значенія этимъ газетнымъ статьямъ.
   Аргунинъ.-- Никто не придаетъ значенія, но питаются ими всѣ; только бы про кого-нибудь было сказано дурно... словно всякій боится, чтобъ кто другой не былъ лучше его, словно воображаетъ оправдать свои грѣхи тѣмъ, что ищетъ ихъ у другаго... вѣдь, большаго праздника нѣтъ, какъ осквернить то, что считается хорошимъ; такова-то природа человѣка: "Я, молъ, самъ въ грязи, зачѣмъ ты хочешь быть чистымъ? Марай ужь всѣхъ за одно, чтобъ всѣ въ одномъ болотѣ купались".
   Утроцкій.-- Ну, не до такой степени.

(Входятъ Николаевъ и Прощалинъ).

   Аргунинъ.-- Когда я начиналъ процессъ Савицкаго, я кругомъ слышалъ одобренія за него, а теперь меня упрекаютъ, зачѣмъ я началъ этотъ процессъ. Знаютъ, что я былъ правъ, и, все-таки, упрекаютъ.
   Прощалинъ.-- Отчего же такъ, Артамонъ Сергѣичъ? Можетъ быть, просто, многіе перемѣнили взглядъ на это дѣло... Тогда вы въ судѣ такъ прекрасно говорили, такъ блестяще,-- могли увлечь многихъ, вамъ повѣрили; но теперь выясняются причины, почему вы взялись за процессъ, и...
   Аргунинъ.-- Слышите?... Стоило напечатать сплетню въ газетѣ и ужь во мнѣ извѣрились.
   Николаевъ.-- Прошу васъ не продолжать разговора въ этомъ тонѣ... Если ужь на то пошло, эту статью, господа, написалъ я, я беру на себя отвѣтственность за нее.
   Аргунинъ (вспыльчиво).-- Вы? вы осмѣливаетесь...
   Глазовъ (останавливая его).-- Артамонъ Сергѣичъ, ради меня...
   Аргунинъ (пожимая ему руку).-- Правда... (Спокойно) Не ждалъ я" чтобы авторъ такого сочиненія имѣлъ смѣлость открыто признать его.
   Николаевъ.-- Отчего же? Я развязываю вамъ руки. Вы можете преслѣдовать меня судомъ за клевету... можетъ быть, вамъ удастся засадить меня въ тюрьму.
   Аргунинъ.-- То-есть вы хотѣли бы разыграть комедію злословія и... и другихъ оскорбленій при цѣлой толпѣ народа?Вы хотѣли бы дать возможность и Жигулевой, какъ свидѣтельницѣ, потѣшаться надо мною, наговорить мнѣ всякихъ гадостей, трепать въ праздныхъ разговорахъ имя моей дочери на потѣху глупаго злорадства? Неужели такая пытка можетъ быть успокоена тѣмъ, что васъ лишатъ свободы на два мѣсяца? И на что мнѣ это?... Вы знаете, что я этого никогда не допущу, и потому такъ храбры.
   Николаевъ.-- Какъ вамъ будетъ угодно.
   Аргунинъ.-- Мнѣ остается желать одного: чтобъ вотъ при всѣхъ здѣсь мнѣ пришлось увидать Савицкаго и его разспросить... пускай бы онъ сказалъ...
   Прощалинъ.-- Это желаніе ваше можно исполнить сейчасъ же... Вы позволите, Николай Ивановичъ, привести сюда моего племянника?
   Глазовъ.-- Я, право, не знаю... Не лучше ли всѣ эти разговоры прекратить.
   Прощалинъ.-- Отчего же, ваше превосходительство, если Арталинъ Сергѣичъ проситъ?
   Желявина.-- Конечно, справедливость требуетъ удовлетворить желаніе Артамона Сергѣича.
   Прощалинъ.-- Кстати, я его привезъ къ вамъ; я сейчасъ приведу.

(Уходить).

   

10.

Тѣ же, безъ Прощалина.

   Аргунинъ.-- Развѣ онъ здѣсь?
   Глазовъ.-- Онъ въ кабинетѣ у меня пишетъ одну бумагу...
   Аргунинъ.-- И привезъ его дядя?
   Тенетовъ.-- Я совершенно согласенъ съ Николаемъ Ивановичемъ: чѣмъ эти пустые разговоры вести, лучше сѣсть за карты; тогда, по крайней мѣрѣ, если и побьютъ всѣхъ твоихъ козырей, тебѣ это дешевле обойдется, чѣмъ ремизиться въ этой вздорной исторіи.

(Входить Софьи и Глазова, на ними Сысоева).

   

11.

Тѣ же, Софья, Глазова и Сысоева, потомъ Прощалинъ и Савицкій.

   Глазовъ (идя на встрѣчу Софьѣ) -- Ахъ! и она тутъ, милое дитя... давно васъ не видалъ.
   Аргунинъ (здороваясь съ Глазовой, ей тихо).-- Напрасно вы ее привели; я забылъ, что она со мной.
   Глазова.-- А что?
   Сысоева (подходя къ нимъ).-- Ну, Артамонъ Сергѣичъ, какъ ваша дочь васъ любитъ и какая у ней сильная душа!... Вы слышали про газетную статью?
   Аргунинъ.-- Читалъ даже; ужь одинъ пріятель объ этомъ постарался.
   Сысоева.-- Софи сейчасъ ее прочла, и что же? только поблѣднѣла и ненависть въ глазахъ сверкнула, но такая ненависть!...
   Глазова (отводя ее).-- Что вамъ за удовольствіе говорить людямъ именно то, что имъ особенно больно?

(Отходитъ).

   Сысоева.-- Что же я такого сказала?

(Пожимаетъ плечами).

   Желявина (Прощалиной).-- Послушаемъ Савицкаго.
   Прощалина.-- Послушаете.
   Глазова (Аргунину).-- Пойдемте въ залу, вы мнѣ разскажете...

(Прощалинъ вводить Савицкаго).

   Прощалинъ (Аргунину).-- Вотъ вамъ мой племянникъ... что вы хотѣли спросить его?
   Аргунинъ.-- Наконецъ-то вы рѣшаетесь со мной встрѣтиться, Семенъ Ѳедорычъ... Какъ мнѣ объяснить себѣ ваше поведеніе?
   Савицкій (очень смущенъ).-- Артамонъ Сергѣичъ, вы напрасно со иною связались. Вѣдь, вы знали, что я пропащій человѣкъ...
   Аргунинъ.-- Вы сами, да еще памятью вашего отца, упрашивали меня принять въ васъ участіе.
   Прощалинъ.-- Ну, что же, Семенъ, не отвѣчаешь? Говори: дѣйствительно умолялъ ты Артамона Сергѣича, чтобъ онъ противъ двоихъ родныхъ дѣйствовалъ? чтобъ твоего отца сумасшедшимъ ославилъ?
   Аргунинъ.-- Говорите.
   Савицкій.-- Что вы мучаете меня? Ужь если такъ рѣшено, что я никуда негодный,-- что мое слово значитъ?
   Глазовъ.-- Никто васъ не бранитъ, мой бѣдный другъ.
   Прощалинъ.-- Отъ тебя только хотятъ, чтобы ты сказалъ...
   Савицкій.-- Что я могу сказать?... Я какъ въ чаду... всю жизнь, какъ въ чаду... не знаю, что во снѣ, что на яву... ничего не помню, что какъ было.
   Аргунинъ (раздражаясь, во сдержанно).-- Вы не помните?
   Софья (тихо Глазовой).-- Остановите это, ради Бога.
   Глазова.-- Артамонъ Сергѣичъ, я не желаю, чтобъ у меня...
   Аргунинъ (постепенно горячась).-- Нѣтъ, нѣтъ... пускай ужь онъ до конца договорится, пускай видятъ, какъ на него успѣли повліять за три, недѣли... Вы не помните, такъ помнятъ другіе, какъ вы въ судѣ, еще даже и дѣло не было рѣшено, громко восхваляли счастье встрѣчи со мной, какъ клялись никогда не забывать всего, что я для васъ сдѣлалъ? Вы нарочно такъ говорили, чтобъ всѣ это слышали.
   Прощалинъ.-- Позвольте, вы насилуете его волю... Пускай онъ самъ говоритъ безъ всякихъ разспросовъ.
   Глазова.-- Его только просятъ повторить, что имъ въ самомъ дѣлѣ было сказано.
   Прощалинъ.-- Марья Яковлевна, то, что было прежде сказано, ничего не доказываетъ. Вѣдь, вотъ Артамонъ Сергѣичъ находитъ, что на Семена кто-то сильно повліялъ; стало быть, ужь это такой характеръ, на который можно вліять, отчего же не допустить, что и тогда всѣ восторженныя рѣчи и Артамону Сергѣичу были сказаны тоже подъ вліяніемъ самого Артамона Сергѣича?
   Аргунинъ (твердо).-- Хорошо. Я ни о чемъ больше не спорю, я хочу только, чтобъ онъ сказалъ мнѣ.
   Глдзовъ.-- Я прошу...
   Сысоева (отводя его).-- Оставьте, не мѣшайте. Артамонъ Сергѣичъ оскорбленъ, ему надо дать высказаться.

(Продолжаютъ разговаривать).

   Савицкій.-- Артамонъ Сергѣичъ, забудьте меня; я все это дѣло покончилъ... я выдалъ дяденькѣ запись, что процессъ кончаю... миромъ... вы мою довѣренность уничтожьте... какъ хотите...меня за что хотите считайте...
   Аргунинъ.-- Одно слово только: скажите, видѣли ли вы когда-нибудь во мнѣ или въ моей дочери желаніе, чтобъ вы женились на ней?
   Прощалина.-- Какъ же онъ могъ...
   Глазова.-- Не предупреждайте его.
   Савицкій.-- Я ничего не смѣю говорить... я не знаю ничего... я уйду...
   Николаевъ.-- Кажется, довольно, Артамонъ Сергѣичъ, ставить Семена Ѳедорыча и его превосходительство, и всѣхъ насъ въ неловкое положеніе... Изъ деликатности къ здѣшнему дому не называютъ здѣсь вещи своими именами, но, кажется, можно понять, какъ къ вамъ относятся, и, говоря откровенно, можетъ быть, пришлось бы вамъ бросить въ глаза то слово, которое чуть было не сорвалось у васъ съ языка по адресу автора обличительной статьи;
   Глазова.-- Павелъ Дмитріевичъ!...
   Глазовъ.-- Господа, я, наконецъ, требую прекратить...
   Аргунинъ.-- Вы требуете послѣ того, какъ...
   Софья (вскрикиваетъ).-- Папа! папа!... уйдемъ отсюда... уйдемъ... уйдемъ...
   Аргунинъ (беретъ ее подъ руку, успокоиваеть, потомъ озирается на всѣхъ и говоритъ):-- Прощайте.

(Уходитъ съ Софьей).

   

ДѢЙСТВІЕ ЧЕТВЕРТОЕ.

Пріемная комната у Аргунина.

1.

Сысоева и Тенетовъ, потокъ Аргунинъ.

   Сысоева.-- Вы говорите, его это нисколько не потрясло?
   Тенетовъ.-- Ни малѣйшимъ образомъ.
   Сысоева.-- Непостижимо!... По городу только и разговоровъ объ этомъ скандалѣ: все ждутъ, что предприметъ Артамонъ Сергѣичъ.
   Тенетовъ.-- А ему какъ съ гуся вода.
   Сысоева.-- Этакъ онъ наткнется на новыя непріятности. Уговорите его уѣхать отсюда, чтобы дать угомониться страстямъ и пересудамъ... Какъ докторъ, отправьте его на какія-нибудь воды...
   Тенетовъ.-- Лучше въ кругосвѣтное плаваніе; можетъ, потонетъ по дорогѣ.
   Сысоева.-- Ахъ! я все забываю, что вы серьезно ничего не скажете.

(Входитъ Аргунинъ).

   Аргунинъ (здороваясь съ Сысоевой).-- Извините, я заставилъ васъ ждать.
   Сысоева.-- Вы были у Софи? она нездорова?
   Аргунинъ.-- Немножко голова болитъ: ѣздила сегодня за семь верстъ въ монастырь и устала.
   Сысоева.-- Долго молилась объ вашихъ несчастіяхъ? Добрая!
   Аргунинъ.-- Вы по какому-нибудь дѣлу?
   Сысоева.-- По дѣлу сердца: пріѣхала протестовать противъ поступка Николаева; такъ нельзя себя вести въ гостиной. Хотя бы вы и сдѣлали что-нибудь предосудительное, это еще не причина" чтобъ вамъ въ лицо грубить при всѣхъ.
   Тенетовъ.-- Еще бы! всякія пакости надо говорить въ приличной формѣ.
   Сысоева (Тенетову).-- Оставьте, оставьте, пожалуйста... (Аргунину) Я объ этомъ спорю три дня на всѣхъ перекресткахъ и и" могу добиться, чтобъ меня поняли... Вообразите, многіе васъ ж" осуждаютъ... Я нахожу, что мы должны, какъ во всякомъ порядочномъ обществѣ, всѣ, всѣ, сдѣлать вамъ визитъ, чтобы показать, что мы совсѣмъ не солидарны съ Николаевымъ... (плачевно) и никто не хочетъ!
   Тенетовъ.-- Кромѣ насъ съ вами.
   Сысоева.-- Ахъ, люди, люди! и при первой же бѣдѣ... Да неужели даже наша губернаторша не заѣзжала васъ утѣшить?
   Аргунинъ.-- Я не видалъ Марьи Яковлевны съ того вечера.
   Сысоева.-- Ужь отъ нея-то я никакъ этого не ожидала... выдаетъ себя самымъ близкимъ вашимъ другомъ съ дѣтства... она должна была перкой пріѣхать... Да вамъ, вѣрно, забыли сказать... неужели не пріѣзжала? У меня это какъ-то не вяжется въ головѣ... Этакій другъ и...

(Входите Утроцкій).

   

2.

Тѣ же и Утроцкій.

   Тенетовъ.-- Вотъ вамъ визиты начинаются... представитель дворянства.
   Сысоева (Утроцкому, здороваясь).-- Мило съ вашей стороны, очень мило.
   Утроцкій.-- Что такое?
   Аргунинъ.-- Да вотъ Анна Савишна меня заживо въ гробъ хоронитъ: весь городъ ко мнѣ на поминки сзываетъ.
   Сысоева.-- Я очень рада, Артамонъ Сергѣичъ, что вы вашей бѣды не хотите видѣть... Я, все-таки, считаю долгомъ показать вамъ мое сочувствіе.
   Тенетовъ.-- Отъ вашего сочувствія здоровый захвораетъ.
   Сысоева.-- Слишкомъ все къ сердцу принимаю; это правда. У меня нѣтъ силы воли и твердости, какъ у Артамона Сергѣича, такъ все выслушивать и спокойно уйти... (Аргунину) Передъ выходкой Николаева я вся вскипѣла за васъ... Будь я мужчиной, я бы не выдержала...
   Тенетовъ.-- Въ приличномъ-то обществѣ?
   Сысоева.-- Грубость хоть кого можетъ вывести изъ себя; въ отвѣть на нее все позволительно... (Аргунину) Я бы на вашемъ мѣстѣ... да, я не знаю, что... подсвѣчникомъ бы въ него пустила...
   Аргунинъ.-- Прелестная бы вышла сценка -- и, Боже мой, какъ многіе бы ее желали... и, можетъ быть, самъ Николаевъ прежде всѣхъ... Подраться со мной,-- вѣдь, это для него реклама... и какъ бы въ публикѣ-то порадовались такому униженію; какъ бы заговорили о томъ, что два адвоката подрались; какъ бы плечами пожимали, изумлялись бы: до чего это у нихъ, у адвокатовъ, доходитъ!... Чудесная бы сценка вышла!
   Сысоева.-- Да это бы не хорошо. Лучше разсчитаться съ грубіяномъ у барьера.
   Тенетовъ.-- Вызвать его на дуэль... слышишь, чего хотятъ?-- чтобъ ты вызвалъ на дуэль Николаева.
   Сысоева.-- Упаси Господи! Я первая буду противъ этого... я говорю только про обычай...
   Тенетовъ.-- Дикихъ предковъ.
   Сысоева.-- Да, ужасно глупо, что нѣтъ другаго способа отстаивать свою честь.
   Тенетовъ.-- Ужасно глупо!... Честною жизнью, вѣдь, никакъ не отстоишь... Забота о семьѣ, трудъ, польза ближнему и прочія дурацкія цѣли -- все это чепуха! Честь велитъ раскровянить негодяя, если ему вздумается лаять, убить его или еще самому быть убитымъ. Честь, прежде всего, требуетъ умѣть стрѣлять и фехтоваться; оттого-то такъ часто у завзятаго подлеца этой чести гораздо больше, чѣмъ у честнаго человѣка.
   Утроцкій.-- Остроумно, но не ново.
   Тенетовъ.-- Не ново, да толково.
   Утроцкій.-- что вы ни говорите, бываютъ случаи, когда этого дикаго обычая не избѣжишь. Не осади наглость во-время, она сдѣлается еще наглѣе, и тогда ей удержу нѣтъ.
   Аргунинъ.-- Отъ наглости приходится ограждаться, а не становиться съ ней на одну доску. Нѣтъ, Александръ Алексѣичъ, если всякіе Николаевы заставятъ меня взяться за пистолетъ, то развѣ только на защиту, какъ отъ бѣшеннаго волка: я не позволю подступить во мнѣ ближе, чѣмъ слѣдуетъ, и тогда пущу прямо пулю въ лобъ... да сохранитъ меня Богъ отъ этого...
   Утроцкій.-- Во мнѣніи общества поединокъ...
   Аргунинъ.-- О! я не отважусь отъ поединка, но совсѣмъ другаго рода поединокъ готовъ бы я предложить кому угодно... Я бы сказалъ: вотъ вамъ ключи отъ моего письменнаго стола, отъ моихъ шкафовъ и конторокъ. Ищите, ройтесь, перечитайте каждое письмо, каждую бумажку... провѣрьте всю мою жизнь... Вы можете встрѣтить и увлеченіе, и слабость... и я дѣлалъ глупости, и горячился, и унывалъ... Не изъ желѣза я скованъ, такое же смертное тѣло и у меня, какъ у васъ; но вы мнѣ ничѣмъ не докажете, чтобъ я когда-нибудь покривилъ душой, чтобъ я чего-либо добивался не прямо, не открыто, не трудомъ и дарованіемъ, а какою-нибудь интригой, окольными путями, несчастьемъ другаго... Пускай же всякій позволитъ такъ вспахать свою жизнь, и мы посмотримъ, чья нива дастъ болѣе чистое зерно, гдѣ будетъ меньше сорной травы. Вотъ судъ чести, отъ котораго я никогда не откажусь. Многіе ли примутъ отъ меня такой вызовъ -- не знаю.
   СысоЕва.-- Да, это тоже можетъ служить утѣшеніемъ.
   Аргунинъ.-- Большимъ, повѣрьте... и отъ непрошенныхъ сожалѣній^ отъ лицемѣрныхъ сочувствій.
   Сысоева (Аргунину).-- Прощайте. Пѣть, вы не такой твердый, какимъ хотите казаться... вы очень волнуетесь... до несправедливости... меня лицемѣріемъ попрекнули... о! я понимаю, понимаю...
   Тенетовъ.-- Это на мой счетъ онъ сказалъ.
   Сысоева.-- Я свое сочувствіе, Артамонъ Сергѣичъ, показываю на дѣлѣ: я смѣло иду къ вамъ, какъ прежде, такъ и теперь... Я не боюсь, какъ другіе... какъ эти друзья ваши, что мой визитъ будетъ меня компрометировать... ко мнѣ нигдѣ ничего не пристанетъ... До свиданія. Дай вамъ Богъ изъ всѣхъ этихъ передрягъ выйти чистымъ и невредимымъ.

(Уходитъ).

   

3.

Тенетовъ, Аргунинъ и Утроцкій.

   Тенетовъ.-- Повернулась, намерзила и ушла... Зачѣмъ, спрашивается, приходила?
   Утроцкій.-- Она отголосокъ всего общества... Куда эта ворона залетитъ, тамъ, навѣрное пахнетъ мертвечиной.
   Аргунинъ.-- Съ нами крестная сила! И вы мнѣ паннихиду запѣли.
   Утроцкій.-- Что-жь, Артамонъ Сергѣичъ, я бы не желалъ быть теперь въ вашей кожѣ.
   Тенетовъ.-- Ништо ему! Пускай его проберутъ, пускай... по крайней мѣрѣ, впередъ не будетъ такъ довѣрчивъ.
   Утроцкій.-- Этотъ случай съ Николаевымъ окончательно развязалъ всѣмъ руки... нѣтъ такой дряни въ городѣ, которая бы васъ не чернила... Вамъ надо принять энергическія мѣры, не то вамъ житья здѣсь не будетъ.
   Тенетовъ.-- По мнѣ, только одна мѣра будетъ энергична: наплевать на все... бросить этотъ мерзкій городишко, а еще лучше и совсѣмъ бросить адвокатуру... Ты видишь, сколькимъ ты поперекъ дороги сталъ,-- ну, хотятъ тебя стереть съ лица земли,-- уйди самъ.
   Утроцкій.-- Или идите объ руку со всѣми, помиритесь съ Прощалинымъ. Хотите, я это устрою?
   Тенетовъ.-- Фу, гадость какая!
   Утроцкій.-- Почему же гадость? Чѣмъ Прощалинъ хуже другихъ? Онъ, по крайней мѣрѣ, уменъ,-- съ умнымъ не пропадешь... Оттого-то онъ и банкомъ ворочаетъ, оттого всякій передъ нимъ лебезитъ, и тѣ лебезятъ, про кого вы скажете, что они лучше его... всѣ эти лучшіе по его же дудкѣ поютъ...
   Аргунинъ.-- И мнѣ пѣть?
   Утроцкій.-- Н-ну, хоть въ полголоса... ха, ха!... что же дѣлать? Онъ можетъ васъ опозорить на всю жизнь... Слышали? онъ теперь разглашаетъ, что вы подкупали свидѣтелей въ процессѣ Савицкаго.
   Аргунинъ.-- Слышалъ.
   Утроцкій.-- Такъ если онъ этихъ самыхъ свидѣтелей заставитъ подтвердить... у Прощалина въ рукахъ и деньги, и этотъ несчастный племянникъ... за него общество... вы знаете, чѣмъ это можетъ кончиться?
   Аргунинъ.-- Они осрамятся.
   Утроцкій.-- А если нѣтъ?... Подкупъ свидѣтелей!вѣдь, за это васъ могутъ исключить изъ состава присяжныхъ повѣренныхъ, на вѣки вѣковъ... каково вамъ будетъ съ такимъ волчьимъ листомъ: выгнанный адвокатъ?!...
   Тенетовъ.-- Вотъ бы прелесть! Вотъ бы я порадовался!
   Аргунинъ.-- Меня слишкомъ хорошо знаютъ; имъ не повѣрятъ.
   Утроцкій.-- Дайте срокъ -- повѣрятъ; почва уже подготовлена. Послушали бы, что про васъ вчера въ судѣ говорили, кучка собралась.
   Аргунинъ.-- Кто?
   Утроцкій.-- Много всякихъ было... совѣтникъ губернскаго правленія, Рощинъ... Николаевъ и Карьяковъ очень васъ уничтожали... въ такихъ случаяхъ благородство всегда одолѣваетъ шантажистовъ... но, вѣдь, шантажъ не имѣлъ бы значенія, если бы ему не поддавались.
   Аргунинъ.-- Что же Рощинъ говорилъ?
   Утроцкій.-- Ужь не его ли вы считаете своимъ доброжелателемъ? Рощинъ, ха, ха!... Кому онъ доброжелатель, кромѣ самого себя? За угломъ онъ будетъ съ вами дружиться, васъ же обведетъ; но передъ толпой, которая васъ бранитъ, онъ отъ васъ отречется.
   Тенетовъ.-- Практическій человѣкъ.
   Утроцкій.-- Иначе-то какъ же?... Онъ долженъ поддержать свой престижъ; у него такой почтенный видъ безупречнаго страдальца... онъ гимназистомъ въ карцерѣ сидѣлъ за либеральные стихи... Коли онъ беретъ у васъ деньги безъ отдачи и тратитъ чужое, такъ это потому, что онъ нуждается,-- у него много долговъ; а кто нуждается, тотъ высоконравственный... Вы безнравственный, вы не нуждаетесь, у васъ долговъ нѣтъ, стало быть, вы аферистъ, вы кулакъ... Быть вашимъ другомъ? ха, ха!... въ четырехъ стѣнахъ, гдѣ никто не видитъ, что вы ему помогаете,-- извольте, но передъ людьми Рощинъ другъ только тому, что популярно.
   Аргунинъ.-- А вы?
   Утроцкій.-- Что я?
   Аргунинъ.-- Вы тамъ тоже говорили противъ меня?
   Утроцкій.-- Я молчалъ. Что я могъ говорить?
   Аргунинъ.-- Да хоть бы то, что сейчасъ говорили. Когда вы захотите, вы съумѣете сказать.
   Утроцкій.-- Къ чему-жь бы это повело? Говорить можно тамъ, гдѣ будутъ слушать, а гдѣ слушать не станутъ, что толку убѣждать?... Развѣ только дождешься, что скажутъ: вы одного поля ягода.
   Аргунинъ.-- А это вамъ будетъ непріятное сопоставленіе, какъ Рощину?
   Утроцкій.-- Что меня упрекать? Вы прислушайтесь-ка, съ чѣмъ я пришелъ... на это что вы скажете? Я сейчасъ былъ у самой преданной вамъ особы... и особы съ вліяніемъ: у губернаторши... у вашей Марьи Яковлевны, которая никогда вамъ не измѣняла...
   Тенетовъ.-- Потому, что и не въ чемъ было измѣнять.
   Утроцкій.-- И она поручила мнѣ съѣздить къ вамъ... Вы секретарь благотворительнаго общества, гдѣ она предсѣдательница, такъ она проситъ, чтобъ вы временно устранили себя отъ секретарства и_всѣ бумаги передали мнѣ... Она безконечно извиняется, ей непомѣрно стыдно передъ вами, но она получила письмо отъ какого-то важнаго лица изъ Петербурга... ее спрашиваютъ: какой это у васъ адвокатъ двусмысленный завелся?... Такъ пока эти слухи улягутся, она бы хотѣла, чтобъ секретарь...
   Аргунинъ.-- Марья Яковлевна?!...
   Утроцкій.-- Она проситъ простить ее и не сердиться, проситъ понять, что она сама въ зависимости находится... она всею душой за васъ...
   Тенетовъ (смѣясь).-- Ангелъ мой! какой вы подарокъ мнѣ сдѣлали! Вѣдь, это для меня высшая радость, когда я вижу, что его холодною водой окачиваютъ. Онъ-то убѣжденъ въ преданности, да въ любви, а его въ грязь по самое горло... Я не знаю большаго наслажденія.
   Утроцкій.-- Да, если это разнесется по городу...
   Тенетовъ (Аргунину).-- Впередъ не подъѣзжай къ власть имущимъ... Что, свидѣтелей подкупаешь, а самъ думаешь съ губернаторшей дружбу вести?
   Аргунинъ.-- Любезный Петръ Николаевичъ, неужели тебя можетъ веселить такое остроуміе?
   Тенетовъ.-- Восхищенъ!
   Аргунинъ.-- И не видишь, что ты своимъ смѣхомъ мнѣ вредишь не меньше тѣхъ, надъ кѣми ты самъ смѣешься?
   Тенетовъ.-- Ну, ну, ну, ну! Пустяки какіе... Вѣдь, это шутка, душенька... вѣдь, это добродушная шутка.
   Аргунинъ.-- Жестокое наше русское добродушіе и эта шутка-злодѣйка человѣческая! Какъ этого не чувствовать? Ты бросаешь твою шутку беззлобно, да люди подымутъ въ ней ядъ, и, право, иногда не знаешь, что тяжелѣе выносить: грубыя нападки врага или милую шутку друга.
   Тенетовъ.-- Артамоша, совсѣмъ это...
   Аргунинъ. (Утроцкому).-- Я сейчасъ вамъ передамъ бумаги.
   Утроцкій.-- Можно и до завтра оставить.
   Тенетовъ.-- Ты падаешь духомъ, любезный...
   Аргунинъ.-- Нѣтъ, я только пораженъ всѣмъ этимъ... Когда праговъ много, еще оно не страшно, но когда друзей не видишь -- тяжело жить, куда тяжело!... Когда все разсыпается кругомъ,-- кто изъ боязни, кто по лѣни, кто по добродушію... Одни молчатъ и отходятъ, другіе сострадаютъ и отталкиваютъ, третьи смѣются и шутятъ... Это ужасно!
   Утроцкій.-- Артамонъ Сергѣичъ, умный вы человѣкъ, и не понимаете...
   Аргунинъ.-- Многаго, что понимаютъ другіе... Должно быть, я не правъ... я не понимаю, напримѣръ, какъ можно бранить Николаева, считать его наглымъ и глупымъ, и съ улыбкой пожимать ему руку, сажать его рядомъ съ собой, интересоваться его разговоромъ; словно только со мною онъ наглъ, а въ остальномъ хорошій малый.
   Утроцкій.-- Я съ нимъ почти не разговариваю.
   Аргунинъ.-- Я не понимаю, какъ можно пошучивать передъ сплетницей Сысоевой, угощаться въ компаніи Жигулевой... и слушать клевету про человѣка, котораго я уважаю... Слушать молча и смѣясь я бы не могъ,-- мнѣ бы и въ голову не пришло, къ чему приведутъ мои слова, я бы не могъ ихъ не сказать, не вступиться... вѣрно, я не правъ, я многое перестаю понимать... Сейчасъ, я принесу бумаги.

(Уходятъ.)

   

4.

Утроцкій и Тенетовъ.

   Тенетовъ.-- А, вѣдь, это онъ справедливо говоритъ... Только, какъ трудно становится: скоро не будешь знать, съ кѣмъ за карты, садиться, съ кѣмъ бутылку вина роспить.
   Утроцкій.-- Съ волками жить -- по-волчи выть, батюшка.
   Тенетовъ.-- Ну васъ, съ этою нелѣпою поговоркой! Поѣдемъ ко мнѣ; вдвоемъ наединѣ потолкуемъ, что бы такое для него придумать особенное.
   Утроцкій.-- Проститься надо.
   Тенетовъ.-- Зачѣмъ?... Я часто ухожу такъ; онъ знаетъ... Онъ теперь озлился,-- сейчасъ бумаги сдавать захочетъ, задержитъ,-- и безъ чаю насидишься, а мнѣ пить страсть какъ хочется... Поѣдемте, я васъ ромомъ угощу, спеціально изъ Москвы присланъ, и его дѣла лучше безъ него обсудимъ.

(Входитъ Софья.)

   Софья.-- Здравствуйте... Гдѣ же папа?
   Утроцкій.-- Въ кабинетъ пошелъ... бумаги разбираетъ. Извинитесь, пожалуйста, на насъ, Софья Артамоновна... Намъ ждать некогда.
   Софья.-- Да вы его видѣли?
   Тенетовъ.-- Еще бы! Тутъ такая баталія съ нимъ была, споръ... Мы идемъ его судьбу рѣшать.
   Софья.-- Еще что случилось? Я отъ Марьи Яковлевны письмо получила, такое жалобное... и зоветъ къ себѣ... объясниться... въ чемъ?
   Тенетовъ.-- Съ каждымъ часомъ все хуже, да хуже... До свиданія, намъ некогда... (Утроцкому) Ѣдемъ.

(Оба уходятъ.)

   

5.

Софья одна, потомъ Оля, за ней Жигулева и Савицкій.

   Софья.-- Хуже? Что же хуже?

(Хочетъ идти, входить Оля.)

   Оля (ей вслѣдъ).-- Барышня, барышня, погодите!... Семенъ Ѳедорычъ тамъ въ кухнѣ и съ женщиной.
   Софья.-- Зачѣмъ ты пустила? Я видѣла изъ окна, что они вошли съ задняго крыльца,-- я шла къ папашѣ сказать.
   Оля.-- Я, вѣдь, не знаю, какъ вы прикажете.
   Софья.-- Хорошо, сейчасъ скажу.
   Оля.-- Да они къ вамъ просятся.
   Софья.-- Я не хочу ихъ видѣть.

(Входитъ Жигулева и Савицкій).

   Жигулева.-- Барышня, милая, дорогая! ужь не прогнѣвай тесь, голубушка наша!
   Софья.-- Какъ вы смѣли войти, не спросясь?
   Жигулева.-- Кто спрашивается, когда пожаръ въ домѣ? Тутъ ужь бѣги прямо съ ухватомъ, да съ ведромъ, чтобъ помочь только.
   Софья.-- Вы намъ хотите помочь, вы?...
   Жигулева.-- Отчего же? Этого никогда не узнаешь, откуда намъ благодать идетъ... Думаешь, пчела летитъ жалить, а она медъ несетъ.
   Софья.-- Уйдите.
   Жигулева.-- Видишь, Семенъ Ѳедорычъ, до чего ты себя довелъ: какихъ благодѣтелей противъ себя возстановилъ! Совѣтовала я тебѣ почитать ихъ -- не слушалъ.
   Софья.-- Молчите! Къ чему вы комедію разыгрываете? Я знаю, что вы ему совѣтовали.
   Жигулева.-- Почемъ же вамъ знать, сударыня, коли своими ушами не слышали? Сплетни да наговоры и про васъ плетутъ. Вамъ, чай, за змѣю меня поставили... Ну, да хоша бы и змѣя... Вы, барышня, ученая, можете это понять, что и со змѣи шкурку содрать можно.
   Софья.-- Не нужно намъ вашей шкурки.
   Жигулева.-- Говори ты, Семенъ Ѳедорычъ,-- поплачь, можетъ, тебя послушаютъ лучше... у меня, извѣстно, одинъ ядъ на губахъ.
   Савицкій.-- Софья Артамоновы а, мы пришли вамъ открыть, какія новыя возни готовятся на Артамона Сергѣича.
   Софья.-- На моего отца?... Ступай, Оля... иди... (Оля уходитъ). Говорите!
   Жигулева.-- Что же, сударыня, можетъ, шкурка-то и пригодится?
   Софья.-- Говорите!
   Савицкій.-- Все мой дядя, Софья Артамоновна, онъ, злодѣй... Эти свидѣтели въ моемъ процессѣ, которыхъ вызвалъ Артамонъ Сергѣичъ и справедливо они показывали, теперь этихъ свидѣтелей мой дядя деньгами переманилъ, чтобъ они говорили, что Артамонъ Сергѣичъ ихъ подкупалъ, будто они изъ корысти.
   Жигулева.-- Понимаете, барышня, чего онъ хочетъ, Прощалинъ? Разгорѣлся онъ на вашего тятеньку, хочетъ сгубить его... Понимаете? Если докажется, что свидѣтели будто бы подкупались, вѣдь, это уголовное преступленіе, за это Артамонъ Сергѣичъ всею своею жизнью отвѣтитъ.
   Софья (Савицкому).-- Вы навѣрное знаете?
   Жигулева.-- При насъ все и дѣло происходило, въ моей квартирѣ... и торговля эта, и все. Николаевъ, адвокатъ, прямо сказывалъ: мы, молъ, Артамона Сергѣича изъ адвокатовъ по закону выгонимъ, на всю Россію заклеймимъ.
   Софья.-- У васъ въ квартирѣ? Такъ и вы были въ заговорѣ?
   Жигулева.-- Были... Что ужь отъ грѣха отворачиваться, были... Только вы теперь не сомнѣвайтесь, теперь другое у насъ съ Прощалинымъ -- на разрывъ пошло.
   Софья.-- А!... вотъ отчего!
   Жигулева.-- Онъ и насъ ограбить хочетъ. Мнѣ сто тысячъ посулилъ, чтобъ Сеничка отъ процесса отказался... А Сеня, дуракъ" бумагу безъ меня подписалъ; теперь Прощалинъ меня гонитъ,-- только пять тысячъ на дорогу вышвырнулъ... Значитъ, хоть бы я тамъ и змѣя, а сомнѣваться вамъ теперь нечего: одинъ у насъ съ вами теперь непріятель, и злоба одна, и дѣйствовать за одно будемъ.
   Софья.-- Вы думаете?
   Жигулева.-- Это дѣло и перерѣшить можно, дядя Сеню ограбилъ: говоритъ, живи у него... Сеня безъ меня жить не можетъ, а онъ меня гнать... хорошо! пущай же теперь вашъ тятенька опять наше дѣло поведетъ... можно доказать насиліе... Мы всѣ документы представимъ... и какъ торговался съ свидѣтелями, все разскажемъ, и какъ спаивалъ Сепю... всѣ злодѣйства... Пахлѣбается Прощалинъ, а ужь Артамону Сергѣичу вотъ веселье будетъ, отведетъ душу всласть... съ процентами отплатитъ свои бѣды.
   Софья.-- Что-жь вы къ отцу прямо не пошли?
   Жигулева.-- Боимся мы его, голубушка... совѣсть тоже есть; хоть и махонькая совѣсть, а есть,-- чувствуемъ свои вины передъ нимъ. Сеничка говоритъ: пойдемъ, Дуня, лучше сперва къ барышнѣ; она умная, добрая, за отца въ гробъ ляжетъ, скорѣе насъ проститъ и выгоду пойметъ... и упроситъ тятеньку, коли самъ-то онъ...
   Софья.-- Правда, Семенъ Ѳедорычъ, вы это говорили?
   Савицкій.-- Я, конечно... я...
   Софья (разгорячаясь).-- Такъ ошиблись вы: не только упрашивать отца не стану, отговаривала бы его, если бы онъ могъ колебаться. Лгите, взводите на него, что хотите, вы, Прощалинъ, кто угодно... все снести легче... Господи! еще какое униженіе Ты пошлешь намъ? Вашу злобу дѣлить? кормить вашу жадность и ненависть?... Уйдите, я видѣть васъ не могу; я сейчасъ позову отца, чтобъ онъ самъ васъ выгналъ, если не уйдете...

(Уходить).

   

6.

Жигулева и Савицкій.

   Жигулева (со сдержанною злобой).-- Что же говорили, будто она умная?
   Савицкій.-- Пойдемъ отсюда, Дуня... не слѣдъ намъ былой приходить.
   Жигулева.-- Разрюмился... опять разрюмился!... Да за какія же это прегрѣшенія меня сатана-искуситель обуялъ -- любовью съ тобой спуталъ? Исчезни ты, извергъ мой, что ты меня губишь?
   Савицкій.-- Что-жь, это на радость мнѣ, что ли? Я за твою любовь-то собака тебѣ,-- въ ногахъ у тебя валяюсь.
   Жигулева.-- Только что развѣ валяешься!... Собака-то вонъ сторожъ, защита въ ней, а ты что?-- на посмѣхъ отдалъ свою бабу... (Сердясь) Самъ отъ своего богатства отказался, далъ себѣ руки связать... можно-ль было запись выдать, не взявши росписки для меня?... (Со злобой отчаянія) Ахъ, я проклятая! не пускать бы мнѣ тебя ни на шагъ отъ себя-то, -- деньги-то въ карманѣ были бы... Ахъ, я проклятая!...
   Савицкій.-- Дунюшка, я упрошу Артамона Сергѣича, я руки цѣловать стану...
   Жигулева.-- Не срами себя, слабоумный... Ужь коли дочь такъ разговариваетъ, къ отцу и не подступайся.
   Савицкій.-- Мы другаго адвоката наймемъ.
   Жигулева (злобно).-- На какія деньги?... или у дяди просить станешь: пожалуйте, дяденька, тысячъ десять, чтобы противъ васъ процессъ вести... Кто же даромъ-то возьмется свои деньги тратить на невѣрное дѣло, да еще знамши, что твой дядя здѣсь въ силѣ, да что Аргунинъ отъ тебя отвязался?... Вся надежда была на Аргунина, что онъ со злости на Прощалина за это дѣло схватится... Пропали теперь наши рублишки, пропали!... Вотъ въ какія кандалы ты меня заковалъ, вотъ кандалы-то!... Видѣть, какъ деньги тутъ же рядомъ лежатъ и не смѣй тронуть ихъ, охъ...

(Плачетъ).

   Савицкій.-- Дуня, не плачь! Не могу я твоихъ слезъ видѣть...
   Жигулева (сердито).-- Такъ уходи... что тебѣ глядѣть?... Отженись ты отъ меня... лучше ужь мнѣ одной пропадать (вздохнувъ и съ притворною лаской), чѣмъ видѣть, какъ еще и милый дружокъ изводится... (Злобно) Изсушитъ тебя дядя въ своихъ лапахъ, какъ хворостиночку, а мнѣ смотрѣть, да надрываться?... Да легче въ рѣку кинуться.

(Отираетъ слезу).

   Савицкій (восторженно).-- Никто-то тебя не знаетъ, Дунюшка моя! Всѣ тебя злой считаютъ, я одинъ знаю твое сердце горячее.
   Жигулева.-- Не урваться тебѣ отъ дяди. Безъ денегъ, вѣдь, тебѣ не прожить, а денегъ онъ не дастъ, и будешь у него вѣкъ на цѣпи. Охъ, я баба слабая!... Да будь я мужчиной, да я-бъ у него изъ горла деньги-то вырвала... для тебя...
   Савицкій.-- Дуня! вотъ твое слово -- твой приказъ!... Заставлю я его отдать, силой заставлю...
   Жигулева.-- Хоть не всѣ бы, хоть на прожитье-то...
   Савицкій.-- Заставлю... съ ножомъ къ горлу подступлю...
   Жигулева (притворно струся).-- Охъ, милый, боюсь я за тебя... съ сердцовъ-то какъ бы рука-то не разошлась, грѣха бы не нажить! (Наставительно) Теперь-то онъ, конечно, одинъ... семья, слышно, въ Крымъ уѣхала, и людишекъ мало...
   Савицкій.-- Сейчасъ съ нимъ и покончить, посчитаться!
   Жигулева (таинственно, быстро).-- Илья сказывалъ, онъ изъ банка сегодня портфель толстущій несъ... чай, съ бумагами процентными, на чтой-то понадобились.
   Савицкій (разгоряченно).-- Вотъ мы увидимъ.
   Жигулева.-- Ой, страшно за тебя... Ты оглядывайся... Теперь-то еще рано, дай стемнѣть... Пойдемъ домой, посовѣтуемся... коли вырвешь деньги-то, какъ съ ними быть?... Мнѣ ихъ, что ли, взять, припрятать?... Или ужь бросить это, милый? Уѣду я отъ тебя, куда Богъ приведетъ...
   Савицкій.-- Не пущу...
   Жигулева.-- Право, уѣхать бы... добрый, вѣдь, ты, струсишь вередъ дядей.
   Савицкій.-- Не струшу... все равно погибать, такъ чѣмъ вамъ-то съ тобой, пусть лучше онъ, дьяволъ...
   Жигулева.-- Тише... постой... идутъ...

(Входите Аргунинъ и Софья).

   

7.

Тѣ же, Аргунинъ и Софья.

   Аргунинъ.-- Вы все еще здѣсь? Вамъ сказано уйти вонъ.
   Жигулева.-- Виноваты, батюшка, всплакнули съ горя вмѣстѣ, позамѣшкались. Пойдемъ, Сеничка, бездольный, обиженный ты мой, не на кого намъ съ тобой надѣяться. (Аргунину) Прости, Христа ради.

(Уходите).

   Аргунинъ (Савицкому).-- А вы чего же остановились?...
   Савицкій (крайне нервно).-- Я, Артамонъ Сергѣичъ... я... только чтобы сказать... конечно, глупо, что пришли мы... но коли встрѣтились, такъ... я скажу... вы благодѣтелемъ мнѣ были... и за все, что чрезъ меня отъ дяди непріятнаго терпѣли... вы будете отомщены, Артамонъ Сергѣичъ... вы будете отомщены...
   Аргунинъ.-- Что это еще?... Какъ вы раскраснѣлись!... Сядьте, сядьте; поговоримъ.
   Савицкій.-- Никакихъ разговоровъ я теперь не пойму,-- очертенѣлъ я... одно понимаю, что дядя меня по міру пустилъ и всѣхъ, кто мнѣ любовь показывалъ... всѣхъ гонитъ... Съ вами поссорилъ, подвелъ меня... Дуню обманулъ... ну, не сдобровать ему... себя не пожалѣю, но... или онъ мнѣ отдастъ мои деньги, или, можетъ, я самъ буду на перекладинѣ висѣть, да и ему ножъ въ сердце всажу -- дождется!

(Убѣгаетъ).

   

8.

Аргунинъ и Софья.

   Аргунинъ(идя за нимъ).-- Постойте! Семенъ! Остановитесь!...
   Софья (останавливая его).-- Куда ты, папа?
   Аргунинъ.-- Ты видишь, онъ обезумѣлъ; онъ себя не помнить, надо его остановить.
   Софья.-- Что-жь, ты побѣжишь за нимъ по улицѣ? безъ шляпы? (глядя въ окно) Смотри, вонъ онъ какъ торопится... Ну, вонъ ужь и за уголъ улицы зашелъ... (Отходитъ отъ окна). Не гоняться же тебѣ за никъ по всему городу.
   Аргунинъ.-- Да. Но надо принять мѣры... Эта баба его разожгла и теперь онъ и въ самомъ дѣлѣ...

(Садится и пишетъ).

   Софья.-- Что ты пишешь?... (Аргунинъ не слышитъ вопроса). Папа" что ты пишешь?
   Аргунинъ.-- Сейчасъ.
   Софья.-- Письмо?... кому это? Прочти.
   Аргунинъ (кончивъ писать, читаетъ).-- Милостивый государь, я считаю нужнымъ сообщить вамъ, что вашъ племянникъ только что былъ у меня. Онъ крайне раздраженъ противъ васъ и я боюсь за его болѣзненную, взволнованную голову и нервы. Позвольте посовѣтовать вамъ какъ-нибудь его успокоить и постараться, чтобъ его злоба не привела къ дурнымъ послѣдствіямъ. Аргунинъ.
   Софья.-- Это ты Прощалину пишешь?
   Аргунинъ.-- Да.
   Софья.-- Прощалину?
   Аргунинъ.-- Такъ что же?
   Софья.-- Зачѣмъ? какое тебѣ дѣло до нихъ до всѣхъ?
   Аргунинъ.-- Когда ужь Семенъ грозитъ висѣлицей и ножомъ" какъ же не предупредить несчастья?
   Софья.-- Мерзкіе люди всѣ умишки свои напрягаютъ, чтобъ затоптать тебя... отнять работу у тебя, отнять тебя у тѣхъ, для кого ты работаешь... они, какъ чума, все кругомъ заражаютъ, а ты будешь заботиться о томъ, чтобъ они между собой не перегрызлись?
   Аргунинъ.-- Но если можетъ случиться убійство и я остановлю его? _
   Софья.-- Не нужно останавливать! (Вырываетъ у него письмо) Но нужно посылать это письмо... Пускай убиваютъ другъ друга... Кого убьютъ?-- отвратительную гадину... Радуйся, что тебѣ самому не нужно марать руки.
   Аргунинъ.-- Софа! Софа! что ты?
   Софья.-- О, до чего я ихъ всѣхъ стала ненавидѣть,-- всѣхъ, даже самыхъ лучшихъ!... Ты ли не шелъ всякому хорошему дѣлу на встрѣчу? Никакому честному труду никогда ты не мѣшалъ; наоборотъ, самъ отстранялся, чтобъ другаго впередъ пустить, и что ты заслужилъ? Клеветѣ повѣрили больше, чѣмъ всей твоей жизни!... Самые лучшіе оставили тебя, даже Марья Яковлевна... и у той не хватило мужества... За что же? за что все это? за что?...

(Разражается рыданіемъ).

   Аргунинъ.-- За то, дорогая моя, что нельзя въ жизни отдѣлиться отъ толпы. Не насъ однихъ бьютъ судьба и люди... Какъ радоваться, Сбфа, убійству!... Какъ равнодушной быть, кого бы ни убивали!... Эта злая грызня изъ-за лишняго рубля и поклона -- это общее горе, и тому горе, кто нападаетъ, и даже когда онъ побѣдить.
   Софья.-- Не читай мнѣ морали! Ты самъ страдаешь, ты самъ выходишь изъ себя...
   Аргунинъ.-- Я -- слабый человѣкъ, какъ и другіе... Въ первую минуту я сержусь, но потомъ объ этомъ жалѣю. Когда я спокойно подумаю, что переживаютъ мои враги, какъ порой сосетъ ихъ зависть, сколько тревогъ даютъ всѣ хитрости, боязнь, что интрига не удастся... да ужь одна постоянная злоба въ груди... Право, софа, я не промѣняю на ихъ удачи самое жестокое преслѣдованіе, съ моимъ сознаніемъ, что я его не заслужилъ... (Цѣлуетъ ее).Не волнуйся же, мы, все-таки, счастливѣе ихъ... и то, что въ моей маленькой жизни я могъ сдѣлать хорошаго, у меня не отымется.

(Софья звонитъ, потомъ ждетъ жъ столу, беретъ брошенное ею письмо. Входитъ слуга).

   Софья (подавая письмо).-- Снесите сейчасъ же къ господину Прощалину, знаете, на Дворянской... да скорѣй ему въ руки отдать...

(Слуга съ письмомъ уходитъ. Софья бросается на шею отцу и горячо цѣлуетъ его).

   

ДѢЙСТВІЕ ПЯТОЕ.

У Глазовыхъ.

1.

Глазовъ, курьеръ и Глазова.

   Глазовъ.-- Когда ихъ приведутъ, пускай въ пріемной дожидаются... и мнѣ доложить.
   Курьеръ.-- Слушаю-съ.

(Входить Глазова).

   Глазовъ.-- Да съ этой бабы глазъ не спускать... она хитра и увертлива... чтобъ не убѣжала... Ступай.

(Курьеръ уходитъ).

   Глазова.-- Про кого это ты?
   Глазовъ.-- Послалъ разыскать мѣщанку Жигулеву... вотъ тоже Божье наказанье! Какая гадость завелась!
   Глазова.-- Что такое произошло у Прощалина? Что-то не вѣрится: мнѣ сейчасъ горничная говорила, будто тамъ убійство.
   Глазовъ.-- Кто ихъ знаетъ? Ничего не пойму; я послалъ туда полицеймейстера... Утроцкій сейчасъ пробѣгалъ, разсказывалъ, что Прощалина нынѣшнею ночью племянникъ изранилъ ножомъ... Что значитъ -- изранилъ? Можетъ, онъ теперь уже и умеръ... Я и къ Тенетову послалъ, просилъ навѣстить больнаго... и полиція ничего не знаетъ!
   Глазова.-- Утроцкій зашелъ къ тебѣ, еще не побывавши у Прощалина?
   Глазовъ.-- Да, забѣжалъ по дорогѣ. Глупость какая-то тамъ выходитъ: случилось это ночью, а только утромъ извѣстили Утроцкаго, что племянникъ кинулся на дядю съ ножемъ. Отчего Прощалинъ не въ полицію послалъ? И не сейчасъ же ночью? И гдѣ теперь этотъ племянникъ? Я ничего не знаю.

(Входите слуга).

   Слуга.-- Аргунина барышня пожаловали.
   Глазова.-- Софи?... Отъ нея что-нибудь узнаемъ...
   Глазовъ.-- Проси. (Слуга уходитъ). Прощалинъ всѣ эти дни былъ такъ доволенъ дѣлами съ племянникомъ.
   Глазова.-- Оттого-то племянникъ и могъ быть недоволенъ дядей...

(Входите Софья).

   

2.

Глазовъ, Глазова, Софья, потомъ Утроцкій.

   Глазова.-- Вы пришли разсказать что-нибудь о Прощалинѣ?
   Софья.-- Нѣтъ. Вы вчера въ письмѣ звали меня.
   Глазова.-- Ахъ, въ самомъ дѣлѣ!... Я совсѣмъ и забыла. Этотъ случай все перебудоражилъ.
   Софья.-- Какой случай?
   Глазова.-- Савицкій зарѣзалъ своего дядю.
   Софья.-- Господи!
   Глазовъ.-- Ну, не зарѣзалъ, еще мы ничего не знаемъ.
   Софья.-- Какъ же такъ? Прощалина предупредили.

(Входите Утроцкій).

   Глазовъ.-- А! наконецъ... ну, что?живъ ли, по крайней мѣрѣ?
   Утроцкій.-- Кто же говорилъ, что умеръ? Ничего, все благополучно; раны самыя ничтожныя.
   Глазовъ.-- А преступникъ?
   Утроцкій.-- Вотъ преступникъ, тотъ дѣйствительно плохъ. Страшный нервный припадокъ съ нимъ былъ и безъ чувствъ провалялся всю ночь.
   Глазовъ.-- Заарестовали его?
   Утроцкій.-- Что арестовать, онъ весь больной... слабый такой, трясется... я его привезъ, посадилъ въ пріемной... да какой онъ преступникъ, Савицкій?... Онъ дѣйствовалъ по наущенію...
   Глазовъ.-- Жигулевой?
   Утроцкій.-- Я вамъ говорилъ, Николай Ивановичъ, ее надо было съ перваго же разу выпроводить отсюда административнымъ порядкомъ... вы своею властью могли... я говорилъ... этого бы не было...
   Глазовъ.-- Полноте, ничего вы не говорили... вы всегда вспоминаете какія-то предупрежденія, когда ужь послѣдствія разыгрались.
   Глазова.-- Что же тамъ было-то?
   Утроцкій.-- Прощалинъ вамъ разскажетъ... Онъ слѣдомъ за мной ѣдетъ сюда... Пустяки, только руку разсѣкъ. Прощалинъ даже просилъ не вмѣшивать полиціи, пока съ вами не повидается.
   Глазовъ (женѣ).-- Ma chérie, ты хотѣла что-то передать mademoiselle Sophie... подите къ себѣ, вы намъ помѣшаете.
   Глазова.-- Да, да... Пойдемте, Софи... Я ужасно вамъ благодарна, что вы поторопились исполнить мою просьбу.
   Софья.-- Какъ меня перепугала эта новость!... Слава Богу, что все такъ обошлось.

(Обѣ уходятъ).

   Глазовъ.-- Умный человѣкъ этотъ Прощалинъ и богатый, а не могъ добропорядочно устроиться съ глупымъ юношей, да съ бабой-мѣщанкой!

(Входятъ Зуринъ).

   

3.

Утроцкій, Глазовъ и Зуринъ, потомъ Тенетовъ и Прощалинъ.

   Зуринъ.-- Николай Ивановичъ, какія происшествія...
   Глазовъ.-- Да, вотъ: допустили вы тогда эту пасквильную статью про Аргунина... носились, носились съ вашей Жигулевой... Права женщины! Вотъ она вамъ и показала себя.
   Зуринъ.-- Николай Ивановичъ, я съ вами тогда совѣтовался, пропускать ли статью? Вы въ это не вступались.
   Утроцкій.-- Такъ вы знали о статьѣ, прежде, чѣмъ она вышла?
   Глазовъ.-- Ну, конечно, теперь все на меня должно обрушиться. (Входятъ Прощалинъ и Тенетовъ). Пожалуйста, ничего объ этомъ... (Прощалину). Что это у васъ, любезный другъ?
   Прощалинъ.-- Вотъ до чего доживаемъ, Николай Ивановичъ!... Извините, я попросилъ полицеймейстера въ залѣ подождать.
   Глазовъ.-- Пускай... Ну, разсказывайте.
   Прощалинъ.-- Убить меня хотѣлъ!... За что? Сами разсудите... Вы видѣли, передъ вами у меня руку цѣловалъ, благодарилъ, клялся меня слушать -- и вотъ... Вчера вечеромъ, еще его дома не было, получилъ я отъ Аргунина записку... пишетъ, что видѣлъ Семена, что онъ противъ меня возбужденъ... я вѣрить не хотѣлъ...
   Тенетовъ.-- А, все-таки, дворника да лакея въ сосѣднюю комнату посадили.
   Глазовъ.-- Не мѣшайте разсказывать.
   Прощалинъ.-- Семенъ вернулся въ восемь часовъ и прошелъ прямо въ свою комнату... къ чаю не явился... наконецъ, послѣ одиннадцати... Вы знаете, жена съ дѣтьми въ Крыму, я одинъ въ домѣ... сижу въ кабинетѣ... вдругъ онъ врывается разстроенный, голосъ дрожитъ...
   Утроцкій.-- Подвыпилъ.
   Прощалинъ.-- Нѣтъ, совершенно трезвый; онъ зналъ, что дѣлалъ... требуетъ денегъ, споритъ... выхватываетъ косарь... сломалъ ящикъ у стола... Я его хотѣлъ остановить, но онъ съ косаремъ бросился на меня... кричитъ: убью, убью!... ударилъ по рукѣ... Къ счастью, прибѣжали люди...
   Тенетовъ.-- Скрутили молодца и въ безчувственномъ состояніи наперли въ темненькую.
   Прощалинъ.-- Николай Ивановичъ, я долженъ вамъ заявить, хоть это и неоффиціально... вотъ-вотъ въ своемъ кругу... я долженъ заявить, что это цѣлый заговоръ противъ меня. Откуда могли знать, что я взялъ цѣнныя бумаги домой изъ банка? Значитъ, слѣдили за мной... Тутъ цѣлая шайка... я долженъ опасаться ходить по улицѣ, моя жизнь не гарантирована.
   Глазовъ.-- Вы преувеличиваете; этотъ случай васъ напугалъ.
   Прощалинъ.-- Николай Ивановичъ, его любезная дама, Жигулева, она ни передъ какимъ преступленіемъ не остановится... и у нея на это есть и еще подручные, кромѣ моего племянника... какая-то тамъ темная личность, подъ именемъ брата...
   Тенетовъ.-- Что вы ихъ такъ не взлюбили? Прежде, кажется, вы ихъ близкими людьми считали.
   Прощалинъ.-- Не близкими, а принужденъ былъ себя вести ласково изъ-за племянника, чтобъ Жигулева его въ конецъ не уходила. Я ей пять тысячъ далъ, чтобъ она только уѣхала отсюда.
   Глазовъ.-- Я уже распорядился, чтобъ ее сюда призвали. Павелъ Кондратьичъ, можетъ быть, ужь она тутъ, въ пріемной,-- приведите-ка ее сюда.

(Зуринъ уходить).

   Прощалинъ.-- Николай Ивановичъ, поступайте, какъ вамъ будетъ угодно,-- я свою судьбу вручаю вамъ. Мнѣ будетъ чрезвычайно тягостно видѣть племянника на скамьѣ подсудимыхъ, но если нужно переловить шайку разбойниковъ, и вы, по долгу службы потребуете, я покорюсь: начинайте уголовное дѣло.
   Тенетовъ.-- Что вы -- "покорюсь, покорюсь!" -- вы ужь просите прямо... какъ будто не видно, что вамъ этого хочется...
   Прощалинъ.-- Почемъ же видно?
   Тенетовъ.-- Вѣдь, Аргунинъ предупредилъ васъ; вы могли Семена и не допустить до покушенія, а вы ему еще засаду устроили.
   Прощалинъ.-- Такъ, по-вашему, я же и вызвалъ племянника на убійство, чтобъ отъ него избавиться, сплавить куда-нибудь?
   Тенетовъ.-- Какъ по моему-то -- вамъ все равно, а вотъ какъ судъ на это посмотритъ...
   Глазовъ.-- Это зависитъ отъ слѣдователя и прокурора.
   Тенетовъ.-- И отъ адвоката. Взять бы Аргунину защиту, вамъ бы не поздоровилось...
   Прощалинъ.-- Въ такомъ случаѣ, и я могу подозрѣвать, что Аргунинъ-то и направилъ Семена, что опять хочетъ имъ пользоваться противъ меня... Аргунина можно и отвести по соприкосновенности...
   Утроцкій.-- Фу! какая путаница!...

(Входятъ Зуринъ и Жегулева).

   

4.

Тѣ же и Жигулева.

   Жигулева.-- Присылать за мной изволили, ваше превосходительство?
   Глазовъ.-- Вы Жигулева?
   Жигулева.-- Такъ точно-съ.
   Глазовъ.-- Московская мѣщанка?... Давно вы здѣсь въ городѣ?
   Жигулева.-- Да почитай скоро два мѣсяца будетъ.
   Глазовъ.-- Что же вы тутъ дѣлаете?
   Жигулева.-- Съ братцемъ я, по хозяйству у него... Братецъ пріѣхалъ хлѣбъ покупать по окрестности, такъ я при емъ...
   Прощалинъ.-- Николай Ивановичъ, извините, съ ней этотъ разговоръ ни къ чему; она шесть часовъ къ ряду будетъ лисьимъ хвостомъ слѣдъ заметать... Какой тамъ хлѣбъ? Совсѣмъ не для этого ты пріѣхала.
   Жигулева.-- Ну, коли вы, баринъ, лучше знаете, вы за меня и говорите... можетъ, вы еще сами меня изъ Москвы-то выписали на какое-нибудь каторжное дѣло...
   Зуринъ.-- Давно бы тебя надо спровадить, чтобъ ты тутъ и" мутила...
   Жигулева.-- Такъ что-жь не спровадили?... Начальство должно себя соблюдать. Коли отъ меня зло идетъ, что-жь меня не ограничили?
   Зуринъ.-- Начальству нечего указывать, что ему дѣлать, ты еще отъ острога не ушла.
   Жигулева.-- И въ острогѣ тоже надо кому-нибудь сидѣть, на то острогъ.
   Глазовъ.-- Перестаньте, Павелъ Кондратьичъ! (Жегулевой). Я васъ призвалъ не для споровъ, я бы хотѣлъ только, чтобъ вы объяснились, прежде чѣмъ я сдѣлаю какое-нибудь распоряженіе... Вы слышали, что вашъ возлюбленный, Савицкій, чуть-чуть не зарѣзалъ своего дядю?
   Жигулева.-- Ахъ, онъ безпутный!
   Глазовъ.-- Прошу васъ лучше быть откровенной... тутъ всѣмъ извѣстно, что вы надъ Савицкимъ имѣете большую власть, и, какъ вы тамъ ни отговаривайтесь, если судъ будетъ разбирать это дѣло, вы въ сторонѣ не останетесь.
   Жигулева.-- Чего же лучше, коли судомъ? На судѣ-то все всплыветъ... по крайности, всѣ чисты будемъ.
   Прощалинъ.-- Ты не надѣйся вывернуться!
   Жигулева.-- Такъ, вѣдь, коли виновата въ чемъ, за то и страдай... Меня легко судить, за мной, можетъ, много всякаго воровства найдется. Я баба темная, да нищая: нищему-то какъ же и жить, коли не злодѣйствомъ?... Силкомъ кусокъ не вырвешь у людей, такъ съ голоду помрешь при дорогѣ... Вы обо мнѣ не печальтесь,-- я все равно пропащая,-- вы объ себѣ думайте.
   Прощалинъ.-- Слышите, Николай Ивановичъ, какъ она поговариваетъ?
   Жигулева.-- По душѣ говорю, какъ же лучше-то?... Его превосходительство добры ко мнѣ, откровенности требуютъ. Коли я на судѣ-то поразскажу, какъ мы съ вами, баринъ, вдвоемъ дурака Савицкаго оплетали любовью да пьянствомъ, такъ, вѣдь, не больно-то вамъ много чести будетъ... Ну, пускай я лгунья, скажете -- вру все... все-жь таки спросятъ: отчего-жь Семенъ въ вашу пользу это всего отказался, когда Аргунинъ ему процессъ выигралъ? Стало все по нашему же наущенію. Такъ ужь какъ отъ меня ни отпихавайтесь, а судъ усмотритъ, что вы съ воровкой, съ душегубкой беззащитнаго то обчистили.
   Тенетовъ.-- Молодецъ баба!... вотъ молодецъ! (Движеніе Глазова). Виноватъ, виноватъ.
   Жигулева.-- Судъ это вызнаетъ: какъ Семена кругомъ уговаривали, да умасливали, отъ какого райскаго житья онъ за ножъ взялся... можетъ, тутъ не мало народу будетъ замѣшано -- и простыхъ, и знатныхъ, которые вамъ въ руку тянули. Затѣвайте судъ, я рада; меня въ яму столкнутъ, такъ я за собой и другихъ прочихъ поволоку,-- я цѣпкая.
   Глазовъ.-- Ступайте... довольно...
   Прощалинъ (бѣшенно подойдя къ ней).-- Ты чего-жъ еще хочешь отъ меня?
   Жигулева (усмѣхаясь).-- Торговаться угодно? Извольте... Вы намъ съ Семеномъ сто тысячъ обѣщали...
   Прощалинъ.-- Слышите? Сто тысячъ!...
   Утроцкій.-- Неужели правда?
   Жигулева:-- Ну, моя вина, прозѣвала я свой случай... Все-жь таки, коли угодно вамъ все это кончить мирно, честно, благородно... пожалуйте мнѣ двадцать тысячъ; а съ Семеномъ потомъ дѣлайте, что хотите, хоть послѣднюю рубаху съ него сымите. Я согласна уѣхать съ братцемъ навсегда... и Семену на прощанье скажу еще разъ, чтобъ васъ уважалъ. Кажись, ужь очень вамъ выгодно придется, дешевле не купите.
   Глазовъ.-- Ступайте...
   Жигулева.-- Въ острогъ, ваше превосходительство?
   Глазовъ.-- Ждите въ пріемной.
   Жигулева.-- Благодарю покорно.

(Уходитъ).

   

5.

Тѣ же безъ Жигулевой.

   Глазовъ (Прощалину).-- Въ самомъ дѣлѣ все это выходитъ какъ-то очень некрасиво не только для васъ, но и для насъ всѣхъ. Выставляли вы эту бабу, какъ какую-то угнетенную невинность...
   Прощалинъ.-- Я самъ былъ обманутъ.
   Глазовъ.-- Если бы я зналъ, что вы съ ней за одно дѣйствуете...
   Прощалинъ.-- Да что вы ей вѣрите, Николай Ивановичъ? Она ничего не докажетъ; у ней ни одного документа отъ меня нѣтъ, ни малѣйшаго письмеца, ни свидѣтелей...
   Тенетовъ.-- Предусмотрительно.
   Утроцкій.-- Все-таки, замните лучше... замните дѣло, не подымайте его. Вѣдь, въ сущности, какое это покушеніе?-- никакого покушенія не было,-- драка простая.
   Глазовъ.-- Хорошо бы это устроить какъ-нибудь миролюбиво.
   Прощалинъ.-- Мнѣ ваше желаніе свято, Николай Ивановичъ; считаете вы возможнымъ все превратить -- я спорить не буду... и, воли нужно, уплачу этой женщинѣ, только бы она насъ оставила въ покоѣ...
   Утроцкій.-- Умно сдѣлаете.

(Входитъ Аргунинъ).

   

6.

Тѣ же и Аргунинъ.

   Глазовъ.-- Ахъ, Артамонъ Сергѣичъ, вотъ желанный гость?
   Аргунинъ.-- Я пришелъ сдать вашей супругѣ секретарскія бумаги по благотворительному обществу.
   Глазовъ.-- Что вы, что вы? зачѣмъ? Мы васъ ни за что не отпустимъ, ни за что!
   Утроцкій (тихо Аргунину).-- Ну, батюшка, какъ вашъ врагъ оскандалился, за него стыдно!
   Прощалинъ.-- Позвольте благодарить васъ, Артамонъ Сергѣичъ... Вы почти спасли мнѣ жизнь... безъ вашей записки я бы не остерегся и...
   Аргунинъ (слегка поклонясь ему, говоритъ Глазову).-- Можно къ вашей супругѣ, Николай Ивановичъ?
   Глазовъ.-- Пожалуйста... и Софи ваша тамъ.
   Прощалинъ.-- Артамонъ Сергѣичъ, я вижу, вы на меня дуетесь,-- мнѣ это очень прискорбно. Мы съ вами должны стоять на уровнѣ уваженія другъ къ другу. Коли я не хвалилъ васъ за процессъ Савицкаго, потому что у моей жены были самыя прекрасныя цѣли, такъ что-жь такое?... Несмотря на весь этотъ споръ нашъ, я всегда былъ къ вамъ искренно расположенъ.
   Утроцкій.-- Я засвидѣтельствую.
   Прощалинъ.-- Теперь, вѣроятно, и вы убѣдились, что это за человѣкъ -- Савицкій: за всѣ наши заботы о немъ на васъ онъ поднялъ бурю сплетенъ, на меня -- ножъ.
   Аргунинъ.-- Антонъ Саввичъ, избавьте меня отъ разговора объ...
   Прощалинъ.-- Я, вѣдь, не говорю, чтобъ у него были какія-нибудь звѣрскія, злыя наклонности; но Савицкій больной человѣкъ, у него больной мозгъ, онъ самъ не знаетъ, что дѣлаетъ... Онъ гораздо больше больной, чѣмъ былъ его отецъ...
   Аргунинъ.-- До свиданія!

(Идетъ).

   Утроцкій.-- Артамонъ Сергѣичъ! къ вамъ дѣлаютъ шагъ на примиреніе... пора покончить всѣ эти дрязги...
   Аргунинъ.-- Какое примиреніе? къ чему все это? Зачѣмъ мнѣ притворяться, что я думаю не то, что думаю, и не знаю того, что знаю?... Никто этому не повѣритъ, ни даже вы сами... Неужели же непремѣнно нужно лгать, и лгать завѣдомо для всѣхъ, чтобъ заслужить всеобщее уваженіе и избѣжать злословія?... Да Богъ съ нимъ, съ такимъ уваженіемъ!
   Зуринъ.-- Тутъ, Артамонъ Сергѣичъ, еще тоже касательно этого... послѣдній поступокъ Савицкаго такой запутанный и непріятный для всѣхъ... вотъ и Николаю Ивановичу тоже...
   Аргунинъ.-- И о Савицкомъ что я думаю, знаютъ всѣ... Савицкій прожилъ подлѣ меня три мѣсяца и велъ себя разумно, скромно, даже трудолюбиво. Что съ нимъ сталось, когда онъ опять попалъ въ руки Жигалевой, и она его живьемъ передала Антону Саввичу, это ихъ дѣло... и на этотъ счетъ я моего мнѣнія не мѣняю. Я слышалъ о происшествіи сегодняшней ночи... Теперь, кажется, хотятъ ославить Савицкаго сумасшедшимъ... можетъ быть, и доведутъ до сумасшествія, засадятъ въ сумасшедшій домъ... это приличнѣе, чѣмъ засадить въ тюрьму, а результатъ тотъ же... Извините, я не могу объ этомъ говорить спокойно; я начинаю горячиться, а я этого не хочу.

(Уходитъ).

   Прощалинъ (тихо Утроцкому).-- Никогда мира между нами не будетъ.
   Глазовъ.-- Устройте, Антонъ Саввичъ, какъ-нибудь это дѣло. (Уходитъ).
   

7.

Тенетовъ, Утроцкій, Зуринъ и Прощалинъ.

   Тенетовъ.-- Нѣтъ, что угодно, а Жигулева геніальная женщина!... Она видитъ все человѣчество насквозь, какъ древняя сибилла или современный спиритъ... Вѣдь, дѣйствительно, Антонъ Саввичъ, если вы вашего дурака въ сумасшедшій домъ посадите,-- на казенное иждивеніе,-- вы съ него послѣднюю рубашку сымите, какъ она пророчила... Геніальная женщина!... Я женюсь на ней, я ей сейчасъ сдѣлаю предложеніе...
   Зуринъ.-- Не кстати шутки...
   Прощалинъ (въ дверяхъ).-- Попросите сюда госпожу Жигулеву! (Тенетову) Вы, милостивый государь, шутите съ кѣмъ другимъ...
   Тенетовъ.-- Охъ, охъ, разгнѣвался... не хорошо, не хорошо, печень заболитъ... ко мнѣ же лечиться придете...

(Входитъ Жигулева. Утроцкій отводить Тенетова).

   

8.

Тѣ же и Жигулева.

   Прощалинъ.-- Ступай домой... собери твои вещи и чтобъ съ сегодняшнимъ поѣздомъ въ двѣнацать часовъ ты уѣхала отсюда... Будь на станціи за полчаса до отъѣзда, тамъ получишь деньги.
   Жигулева.-- Сколько?
   Прощалинъ.-- А, чортъ!... еще спрашиваетъ!-- сколько сказала.
   Жигулева.-- Для вѣрности... двадцать тысячъ?...
   Прощалинъ.-- Ну!
   Жигулева.-- Надумались...
   Прощалинъ.-- Да чтобъ никогда... понимаешь?... никогда больше ты не встрѣчалась съ Семеномъ... Я тебѣ на этотъ разъ уступаю, но коли ты своего слова не сдержишь, это тебѣ такъ не обойдется... я все на ноги подыму, но ужь сживу тебя со свѣту.
   Жигулева.-- Дай вамъ Богъ успѣха да радости.
   Прощалинъ.-- Сейчасъ простись съ Семеномъ и сама ему объ этомъ скажи.
   Жигулева.-- Кабы вотъ господинъ Аргунинъ,-- я видѣла прошелъ,-- кабы онъ за васъ поручился, что деньги принесете...
   Тенетовъ.-- Аргунинъ? Ему же и ихъ мирить приходится! Чудесно!...
   Прощалинъ.-- Что-жь, я тебя обману, что ли? Я говорю при свидѣтеляхъ.
   Жигулева.-- Кто васъ знаетъ, можетъ, у васъ тутъ со свидѣтелями заодно слажено противъ злодѣйки... вѣдь, злодѣйку обмануть и Богъ велѣлъ... а я баба сговорчивая, вонъ ужь со ста тысячъ на двадцать съѣхала.
   Тенетовъ.-- И мнѣ не повѣришь?
   Жигулева.-- Тебя-то и самого оплести пустяковъ стоитъ. Ну, да ужь тамъ на станціи увидимъ, какъ что... не рады будете, коли обманете... (Въ дверь). Семенъ Ѳедорычъ... Семенъ Ѳедорычъ, слыште... пожалуйте сюда...

(Входитъ Савицкій).

   

9.

Тѣ же и Савицкій.

   Жигулева.-- Ну, голубчикъ вы мой, все, слава Богу, устроилось тихо, благородно. Дяденька васъ прощаютъ, опять къ себѣ готовы взять... и на харчи, и на одежу, и на все... Только одна намъ съ вами печаль, что разлучаютъ насъ... не хочетъ вашъ дяденька нашей любви.

(Цѣлуетъ его).

   Савицкій.-- Постой, постой... Да что ты, обезумѣла или подкупили тебя?
   Жигулева.-- Да, вѣдь, что-жь?-- и плачешь, а коли не суждено. Жить надо и тебѣ, и мнѣ. Твой дяденька насъ обезпечиваетъ; надо его слушаться.
   Зуринъ.-- Вамъ добра желаютъ.
   Жигулева.-- И мой тебѣ завѣтъ... ласковый, любовный... благодари ты дяденьку, что онъ твое зло забылъ, слушайся его, почитай. Онъ мнѣ клятвенно обѣщалъ, что тебя безъ призору не оставитъ.
   Савицкій.-- Почемъ ты мою кровь продала, сатана? Говори, почемъ?... Вчера, вѣдь, порѣшили, что ужь теперь навѣки... ласкала, обнимала меня... все чтобы вмѣстѣ, коли ужь на преступное дѣло шли,-- грабить вмѣстѣ и дѣлить вмѣстѣ: деньги -- такъ деньги, тюрьму -- такъ тюрьму, хоть бы каторгу.
   Жигулева.-- Оборотъ такой вышелъ, что и въ Москвѣ жить можно.
   Савицкій.-- Тебя бы ножемъ-то вчера хватить бы по горлу.
   Жигулева.-- Что-жь не попробовалъ?
   Савицкій.-- Да неужто вы ее такъ отпустите?... Она со мной сговаривалась, мы вмѣстѣ дядю убить рѣшили... вотъ вамъ, сознаюсь во всемъ!... Виновенъ!... Арестовывайте меня, да и ее тоже.
   Зуринъ.-- Полноте, этимъ вы хуже себѣ сдѣлаете.
   Жигулева.-- Ишь разгорѣлся!... Кому ты нуженъ?... Иди на всѣ на четыре стороны.-- Никому ты не страшенъ; только народъ насмѣшишь.
   Савицкій.-- Дуня, Дуня... да ежели...
   Жигулева.-- Прощай. Довольно съ тобой попуталась... ты ужь вонъ на что пошелъ, на доносы... и то чуть съ тобой въ острогъ не угодила... Прощай... (Прощалину). Буду ждать, баринъ.

(Уходитъ).

   Прощалинъ.-- Семенъ... я готовъ простить л'ебѣ твой...
   Савицкій.-- Не подходите...
   Зуринъ (тихо Утроцкому).-- Попросите сюда Николая Ивановича, пускай онъ уладитъ... Посмотрите, малый совсѣмъ ошалѣлъ.
   Утроцкій.-- Сейчасъ.

(Уходите).

   

10.

Тенетовъ, Зуринъ, Прощалинъ, Савицкій.

   Зуринъ.-- Любезнѣйшій Семенъ Ѳедорычъ...
   Савицкій.-- Не уговаривайте меня! Я вижу, вы хотите меня уговаривать... Что же такое, что такое?... Дядя все у меня отнимаетъ... Отъ порядочнаго человѣка, отъ Аргунина, вырвалъ меня, состоянье отца обобралъ... любимую женщину, и ту отогналъ навѣки... а я съ нимъ живи? отъ него милости принимай?... Да я опять съ ножомъ на него пойду; лучше прямо сейчасъ въ тюрьму меня ведите.
   Прощалинъ.-- Что вы тутъ прикажете дѣлать?
   Тенетовъ.-- Обезпечьте его.
   Прощалинъ.-- Я не отказывался отъ этого никогда... Но, вѣдь, въ руки ему деньги дать, такъ онъ опять побѣжитъ за Жигулевой и вернется нищимъ опять ко мнѣ же.
   Зуринъ.-- Опеку назначить.

(Входятъ Глазовъ, Аргунинъ и Утроцкій).

   

11.

Тѣ же, Глазовъ, Аргунинъ, Утроцкій, потомъ Глазова, Софья и Сысоева.

   Савицкій (увидя Аргунина).-- А! Артамонъ Сергѣичъ... Вотъ... если кто можетъ еще на путь меня направить, такъ онъ одинъ... въ лакеи пойду къ вамъ, въ чернорабочіе, только избавьте меня отъ этихъ людей, отъ ихъ участья...
   Аргунинъ (строго).-- Перестаньте... возьмите себя въ руки, наконецъ; это и вредно, и глупо.

(Входятъ Глазова, Софья и Сысоева).

   Прощалинъ.-- Николай Ивановичъ... и вы Александръ Алексѣйчъ, какъ нашъ предводитель, я заявляю вамъ оффиціально, что, въ виду невозможности примирить съ собою племянника, я готовъ выплатить ему капиталъ... по общему нашему соглашенію съ вами, но съ условіемъ: я, по чувству родства, не хочу, чтобъ деньги его еще больше сгубили, и потому требую надъ нимъ опеки.
   Утроцкій.-- Это благородно!... вполнѣ благородно! (Тенетову). А, все-таки, каналья, всего наслѣдства отъ отца отдать не хочетъ.
   Сысоевъ.-- И опекуномъ будетъ Артамонъ Сергѣичъ.
   Софья (быстро).-- Нѣтъ!
   Утроцкій.-- Прекрасная мысль!... Именно, именно... вы насъ всѣхъ выручите изъ этой глупой исторіи.
   Глазовъ.-- И это будетъ очень великодушно, Артамонъ Сергѣичъ.
   Глазова.-- Однимъ добрымъ дѣломъ больше...
   Аргунинъ.-- Нѣтъ, господа, ради Бога, оставьте меня...
   Утроцкій.-- Артамонъ Сергѣичъ, мы ваши труды раздѣлимъ... мы еще двухъ опекуновъ назначимъ... хотите я однимъ изъ нихъ буду?... Но, вѣдь, никто, какъ вы, съ нимъ не справится... да и самъ онъ только васъ будетъ слушать... вы возвратите гражданина отечеству... (Прощалину). Не правда ли?
   Прощалинъ.-- Я готовъ присоединиться къ общей просьбѣ...
   Сысоева.-- Посмотрите, какъ Савицкій ждетъ вашего слова.
   Тенетовъ (раздраженно).-- Онъ согласится... онъ навѣрное согласится... Господи, что ты за мякина!-- простите за выраженіе,-- меня слишкомъ злитъ его слабодушіе.. Изъ-за этого процесса наглотался человѣкъ оскорбленій, униженій, хворалъ, томился... да не единъ -- дочь въ слезахъ безсонныя ночи проводила...
   Софья.-- Что вы?!
   Тенетовъ.-- Меня тоже прорвало! Нечего ужь хорониться. Истерзали его; а теперь стоило поманить, но имя добраго сердца, и юнъ колеблется... онъ готовъ, чтобъ про него еще сказали, что юнъ и опекой аферу сдѣлалъ... (Аргунину). Ты согласишься, но ужь тогда я окончательно отъ тебя отступлюсь.
   Глазовъ.-- Охъ, этотъ докторъ!
   Глазова.-- Enfant terrible!
   Аргунинъ.-- Уймись ты, злой добрякъ... Не возьму я, Александръ Алексѣйчъ, опеки; и безъ меня найдете хорошихъ людей, и лучше меня поведутъ они дѣла Семена Ѳедорыча,-- я во многомъ сталъ бы спорить... Но если Семенъ Ѳедорычъ придетъ самъ ко мнѣ за совѣтомъ, за добрымъ участіемъ, все, что могу Я сдѣлать на его пользу, я сдѣлаю... (Весело Тенетову). И ты за это отъ меня не отступишься.

(Савицкій бросается къ нему благодарить).

   Сысоева.-- Браво! По-моему вышло: всѣ опять будутъ за васъ... Правда всегда торжествуетъ.
   Аргунинъ.-- Далеко не всегда, а, главное, не надолго... только, все-таки, этого бояться не надо.

В. Крыловъ.

"Русская Мысль", кн.IX, 1891

   
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru