Крылов Виктор Александрович
В духе времени

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Комедия в четырех действиях.

   

ДРАМАТИЧЕСКІЯ СОЧИНЕНІЯ

Виктора Крылова.
(Александрова).

   

ТОМЪ ТРЕТІЙ.

С.-ПЕТЕРБУРГЪ.
Типографія Г. Шредера, Гороховая, 49.
1882.

   

ОТЪ АВТОРА.

II.

   Мнѣ очень ярко помнится постановка на сцену комедіи "Въ духѣ времени". Это было въ Москвѣ 1877 году. По обыкновенію я самъ читалъ пьесу артистамъ, и рѣдко мнѣ приходилось встрѣчать такое участіе и вниманіе къ пьесѣ, какъ въ этотъ разъ. Конечно, это могло быть дѣломъ случайности, можетъ быть хорошаго расположенія слушавшихъ, можетъ быть вліяло на это и то обстоятельство, что чтеніе происходило не въ уборной, а на сценѣ, гдѣ не позволено курить, гдѣ обширность залы какъ-то невольно уже располагаетъ къ большей внимательности, но только на этотъ разъ ничто не мѣшало самому строгому и серьезному занятію дѣломъ. Актеры не уходили по прочтеніи сценъ, занятыхъ ихъ ролями, не шушукались, не пересмѣивались, что такъ часто дѣлаетъ на нашей сценѣ считку только какимъ-то отбываніемъ служебныхъ обязанностей. Можетъ это и было причиной, почему послѣдняя фраза чтенія была покрыта единодушнымъ рукоплесканіемъ всѣхъ слушавшихъ. При такихъ данныхъ радостно было начинать постановку пьесы, чувствовалось что-то такое родственное по духу, любовное къ дѣлу. При началѣ репетиціи, однако, это нѣсколько измѣнилось; г-жа Ѳедотова, игравшая главную роль, долго не могла въ ней усвоиться и потому роль ее раздражала, сердила. Но добросовѣстность и дарованіе взяли верхъ надъ инстинктивнымъ чувствомъ непріязни, роль была сыграна блестящимъ образомъ и составляетъ одно изъ лучшихъ творчествъ артистки. Обычная бенефисная публика московскаго малаго театра отнеслась какъ-то сдержанно къ первымъ актамъ пьесы. Хотя рукоплесканья и вызовы награждали всѣхъ артистовъ за ихъ по истинѣ прекрасное исполненіе, но на самую пьесу нѣко: торая часть публики смотрѣла съ какимъ-то не доразумѣніемъ. Бойкая и сценичная развязка послѣдняго акта измѣнила, однако, это первое колебаніе и обезпечила пьесѣ прочный успѣхъ. Я очень хорошо помню разговоръ мой въ этотъ вечеръ перваго представленія съ однимъ пріятелемъ, передовавшимъ мнѣ впечатлѣнія свои и своихъ знакомыхъ, большею частью изъ среды богатаго купечества.
   -- Послѣдній актъ скрасилъ всю пьесу, говорилъ онъ мнѣ, въ началѣ многіе спрашивали себя: въ чемъ-же тутъ сюжетъ? что хочетъ сказать авторъ?.. Вдова продаетъ имѣнье, чиновникъ собирается его купить выгоднымъ образомъ, заложивши его потомъ въ кредитномъ учрежденіи. Что-жь тутъ такого?
   -- Но развѣ вы не видите, отвѣчалъ я, что это не простая открытая купля, что тутъ обѣ стороны тщательно хоронятъ концы и борьба въ томъ, кто ловчѣй отведетъ другому глаза?
   -- Да вѣдь это всегда такъ, какъ-же иначе?
   -- Позвольте мнѣ вамъ привести примѣръ, сказалъ я послѣ долгаго спора на эту тему. Предположите, что гдѣ нибудь въ глуши живетъ какая нибудь старушка, у которой съ незапамятныхъ временъ хранится добрая охапка золотыхъ полуимперьяловъ -- старушка знаетъ, что, когда ей эти золотыя достались, они стоили 5 р. 15 к. на бумажныя деньги. Но она не слѣдитъ за курсомъ, вы этимъ пользуетесь и предлагаете ей по шести рублей за золотой, когда теперь вы его нигдѣ дешевле семи съ полтиной не купите. Предположите, что она, по своему невѣденію согласится и продастъ вамъ золотые по вашей цѣнѣ. Неужели вы думаете, что такого рода покупка будетъ съ вашей стороны дѣло честное и добросовѣстное?
   -- Вся Москва такъ сдѣлаетъ.
   -- Тѣмъ хуже и тѣмъ больше стало быть это въ духѣ времени.
   Я долженъ прибавить къ этому, что разговаривавшій со мной пріятель человѣкъ университетскаго образованія, никогда ни въ какія аферы не пускался, съ биржей совершенно незнакомъ, и въ денежномъ отношеніи самой безукоризненной буржуазной честности, уже потому, что никогда нужды не зналъ.
   Когда пьеса моя, вскорѣ послѣ представленія, появилась въ печати, въ журналѣ "Вѣстникъ Европы", одинъ изъ критиковъ, разбиравшихъ ее, сдѣлалъ мнѣ упрекъ: зачѣмъ я въ дѣлѣ аферы не взялъ явленія болѣе крупнаго, болѣе бьющаго въ глаза. "Наше время, говорилъ онъ, такъ багато фактами такого рода; неужели изъ этихъ фактовъ авторъ не могъ выбрать чего нибудь болѣе характернаго, въ духѣ времени?.." Но тутъ-то и ошибка: крупный фактъ не всегда наиболѣе характерный фактъ; наоборотъ, большею частью мелкій фактъ, повсемѣстно встрѣчающійся, гораздо болѣе характеризуетъ время, чѣмъ какое нибудь исключительное явленіе, обращающее на себя сильное и всеобщее вниманіе. Особенно это рѣзко выдается въ дѣлѣ хищеній и аферы. Крупное воровство или мошенничество есть дѣло творчества и характера того или другого человѣка, это нарывъ, которымъ проявилась болѣзнь всего организма, это цвѣтокъ, порожденный извѣстною почвой. Состояніе всего больного организма,-- составъ почвы -- гораздо характернѣе ихъ единичныхъ мѣстныхъ проявленій. Сколько встрѣтите вы людей, которые, получивъ въ магазинѣ денежную сдачу больше, чѣмъ заплатили, не поправятъ ошибку торговца, и спокойно унесутъ и товаръ и лишнія деньги, ублажая себя тѣмъ, что торговецъ и такъ много наживаетъ. Сколькіе, найдя потерянный чужой бумажникъ, считаютъ себя вправѣ присвоить его себѣ, какъ подарокъ счастья. Важно тутъ, конечно, не то кому достанется добро; иной разъ и не по праву пріобрѣтенное приноситъ большую пользу, а еще чаще самое право, то-есть законность пріобрѣтенія, кроетъ вопіющую несправедливость. Но важно, что такого рода философія на практикѣ часто переходитъ въ софистику, важно отсутствіе принципа и эти вѣчныя сдѣлки съ совѣстью, которыя отъ мелкаго зерна постепенно превращаются въ густыя плевела, истощающія почву. Важно не то, что есть на свѣтѣ мошенники, но то, что зародышъ мошенничества лежитъ гораздо повсемѣстнѣе, чѣмъ намъ кажется, и выслѣдить какъ и гдѣ онъ гнѣздится гораздо интереснѣе, чѣмъ обличить какого-нибудь клейменнаго негодяя.
   Мнѣ случилось знать человѣка довольно высокопоставленнаго, который еще и положенія-то своего добился трудомъ, умомъ и извѣстною нравственною добропорядочностью. Случилось, что гдѣ-то по земству близкій родственникъ его проворовался и подлежалъ суду. Надо было видѣть съ какимъ стараніемъ сановникъ выгораживалъ родного человѣчка, какъ старательно, не только отъ другихъ, но даже отъ себя, отстранялъ всякій дурной слухъ объ немъ. "Это, конечно, нехорошо, говорилъ мнѣ знакомый, съ которымъ мы обсуждали такой фактъ, но эта слабость окупается тѣмъ, что сановникъ все-таки лучше многихъ, стоящихъ на одномъ съ нимъ уровнѣ и приноситъ свою пользу. Велика бѣда, что, благодаря его вліянію какое нибудь мелкое земство немного поплатится за расхитителя!" Можетъ быть такъ думалъ и самъ сановникъ, но эти мысли печальнѣе самаго факта. Тотъ плохой зиждитель, у котораго одна рука созидаетъ, а другая разрушаетъ, сегодня на вѣсахъ перевѣшиваетъ одно, завтра перевѣситъ другое, и если такая шаткость является въ людяхъ, отъ которыхъ вправѣ ожидать руководства, чего-же требовать отъ массы? Разбойникъ, отъ котораго бѣгутъ, менѣе опасенъ, чѣмъ разбойникъ, которому всѣ кланяются, и вотъ эта безпринципность, эта постоянная помѣсь заурядной честности и маленькихъ потачекъ подлости, на которыя люди смотрятъ сквозь пальцы, болѣе всего способствуютъ развитію тлетворнаго яда.
   Обыкновенно это больная струна особенно внятно звучитъ при всякаго рода продажахъ и купляхъ; тутъ обманъ и легкое мошенничество до того считаются умѣстными, что ихъ часто и не скрываютъ и не стыдятся. Обманываютъ правительство, выставляя цифру продажи менѣе дѣйствительной, чтобъ меньше платить пошлины; обманываютъ покупщика, тщательно скрывая недостатки и выставляя на видъ часто небывалыя достоинства, обманываютъ продавца, пользуясь необходимостью продать, дѣлая стачки, давая отступнаго другому покупателю. И все это дѣлается людьми, за честность которыхъ вы кажется готовы поручиться и которые съ величайшимъ негодованіемъ будутъ говорить о какомъ-нибудь мошенничествѣ, выходящемъ изъ рамки ихъ нравственнаго кодекса. Наивные люди и не видятъ, что рамки эти ими-же сочинены, что все это только фикція и что между крупнымъ мошенничествомъ и мелкимъ непрерывная связь. Вотъ почему такого рода случай я взялъ въ основу моей комедіи и считаю его характернымъ въ духѣ времени. Восклицаніе моего пріятеля: "такъ-бы вся Москва сдѣлала" -- можетъ служить очень лестной рецензіей пьесѣ.
   Вообще критика жизни, хоть въ сущности это и грустно, была къ пьесѣ благосклоннѣе критики журнальной. Въ Петербургѣ комедія "Въ духѣ времени" дана была только черезъ годъ послѣ московской постановки и напечатанія въ журналѣ. Успѣхъ пьесы, съ перваго-же представленія еще большій чѣмъ въ Москвѣ, послѣ нѣсколькихъ спектаклей особенно вопросъ вслѣдствіе случайнаго совпаденія съ ними процесса г-жи Гулакъ-Артемовской. Въ публикѣ, не слѣдившей за хронологіей появленія пьесы, укоренилось мнѣніе, что она написана именно подъ вліяніемъ этого процесса, сопоставляли даже лицъ дѣйствующихъ въ процессѣ и въ пьесѣ. Я слышалъ, что въ цензурѣ, при обсужденіи вопроса о томъ, слѣдуетъ-ли допускать на сцену воспроизведеніе какихъ-нибудь фактовъ, получившихъ крупную извѣстность, прямо ссылались на мою пьесу, какъ на олицетвореніе помянутаго процесса. Оказалось, что за полтора года до процесса, я изъ него заимствовалъ сюжетъ комедіи.

Викторъ Крыловъ.

   17-го Апрѣля
   1882.
   

ВЪ ДУХѢ ВРЕМЕНИ.

КОМЕДІЯ ВЪ ЧЕТЫРЕХЪ ДѢЙСТВІЯХЪ.

   

ДѢЙСТВУЮЩІЯ ЛИЦА

   Буранова, Елена Григорьевна, -- молодая вдова.
   Лукинъ, Николай Маркинъ,-- университетскій профессоръ.
   Князь Похлистовъ, -- вліятельное лицо.
   Метельниковъ, Константинъ Иванычъ,-- чиновникъ, служащій при таможнѣ.
   Анна, -- его племянница.
   Бережкова, Александра Николавна.
   Катя, Лиза, ея дочери.
   Бликъ, Анатоль Павлычъ.
   Переносовъ, Василій Кузьмичъ, -- молодой купецъ.
   Андреевъ, -- управляющій имѣніемъ Бурановой.
   Аграфена, -- слуга у Метельникова.
   Дѣйствіе происходитъ въ окрестностяхъ Москвы.

Три первыхъ дѣйствія въ имѣніи Бурановой, верстахъ въ сорока отъ столицы, -- послѣднее у Метельникова, на одной изъ ближайшихъ къ Москвѣ дачъ.

   

ПЕРВОЕ ДѢЙСТВІЕ.

Садъ въ помѣстьи Бурановой. Слѣва открытый павильонъ, внутри столъ и стулья; справа садовая мебель. Въ глубинѣ густой садъ.

Буранова и Бережкова сидятъ въ павильонѣ у стола, за ними стоитъ Переносовъ; Катя и Лиза сидятъ направо у стола. Бережкова, Катя и Лиза заняты рукодѣльемъ.

Буранова -- играя вѣеромъ.

   Завидую я вамъ: все-то вы умѣете дѣлать. Всякій разъ у васъ какая-нибудь новая работа, и, смотрите, какъ красиво выходитъ. Я такъ только по канвѣ вышиваю -- и то плохо.

Бережкова.

   Потачку себѣ даете.
   

Буранова.

   Нѣтъ, съ дѣтства такая безталанная. Можетъ быть и оттого, что никогда не развивали во мнѣ способности къ рукодѣлью.
   

Бережкова.

   Очень дурно. Впрочемъ, правда, рѣдко вѣдь гдѣ умно-то смотрятъ на женское воспитаніе. Умѣла-бы дѣвица наряжаться, да по-французски болтать въ салонѣ, да на фортепьянахъ какое-нибудь попури пробренчать -- и довольно. А чтобы къ труду пріучить, какъ всякому человѣку отъ Бога предназначено, этого нѣтъ.
   

Переносовъ.

   Зачѣмъ Еленѣ Григорьевнѣ трудиться, когда онѣ повелѣвать рождены.
   

Буранова.

   О! я очень чувствую недостатки моего воспитанія, очень отъ нихъ страдаю, но теперь ужь этого не перемѣнишь,-- я слишкомъ стара, чтобъ учиться.
   

Переносовъ.

   Ахъ! вѣдь скажутъ-же: стара!.. Кто же молодъ послѣ этого? Елена Григорьевна -- кто молодъ?
   

Буранова -- Бережковой.

   И какъ вы это быстро, быстро дѣлаете, -- золотыя руки!
   

Бирежкова.

   Мудренаго ничего нѣтъ. Три петли сюда: разъ, два, три, -- одна назадъ, опять три петли... Берите шерсть, я васъ выучу.
   

Катя -- подходя.

   Елена Григорьевна, вы лучше вотъ какую работу возьмите: маленькимъ крючкомъ изъ фриволитэ; смотрите -- какъ красиво.
   

Буранова.

   Недурно.
   

Катя.

   Это такая тесемочка съ петельками готовая продается, и вотъ такъ надо вязать.

Вяжетъ.

Буранова.

   Нѣтъ, такая работа слишкомъ трудна для меня; этого мои деревянныя руки никогда не съумѣютъ.
   

Переносовъ.

   Теперьче много новыхъ рукодѣльевъ изобрѣтается. Третьяго дни я видѣлъ въ лавкѣ у Прутникова -- тюкъ заграничный распаковали, вновѣ полученный,-- какихъ затѣй не придумано. Безподобно тоже выходитъ, какъ если изъ кретону цвѣты вырѣзать и на атласъ нашивать шелкими.
   

Лиза.

   Мы умѣемъ. Помнишь, Катя, въ прошломъ году.
   

Катя.

   Да, мы это дѣлали.

Входятъ Бликъ, Метельниковъ и Анна.

Буранова.

   Вотъ они и вернулись.-- Хорошо погуляли?
   

Метельниковъ.

   Превосходно-съ; только маленько теперь жарковато.
   

Лиза -- Аннѣ.

   Мы сколько наработали безъ васъ.
   

Анна -- подходитъ къ ней.

   Покажите.
   

Катя -- тоже подходя къ нимъ.

   Взгляните-ка у меня сколько.
   

Буранова.

   Гдѣ-же вы побывали?
   

Метельниковъ.

   Какъ насъ Анатоль Павлычъ водилъ. Прошли мимо гумна, -- зданіе хорошее-съ, прочное. Потомъ докругъ церкви, къ заповѣдной рощѣ.
   

Буранова.

   Вы были въ рощѣ?
   

Бликъ -- садится, снимаетъ шляпу и утираетъ лобъ платкомъ.

   Нѣтъ, туда не дошли. Я ему заповѣдную рощу издали показалъ.
   

Переносовъ.

   Она издали-то гораздо лучше.
   

Бликъ.

   А вы тутъ что же?-- открыли мастерскую женскаго рукодѣлья.
   

Буранова.

   Когда наши кавалеры не умѣютъ ничѣмъ насъ развлечь...
   

Переносовъ.

   Я, Елена Григорьевна, и не брался; я себя подчинилъ вамъ. Прикажите что -- я съ удовольствіемъ.
   

Бережкова.

   Вамъ выгодно подчиняться, чтобъ другіе за васъ придумывали, -- вы свою изобрѣтательность покажите.
   

Переносовъ.

   Что-же придумать-то, Александра Николавна?-- ну, скажите, напримѣръ, что?
   

Бережкова.

   Мало-ли какъ молодежь веселится: игру-бы общественную затѣяли.
   

Бликъ.

   Пти-жё!-- фанты небось. Кувыркаться меня заставьте на старости лѣтъ.
   

Катя.

   Конечно, васъ не заставишь, потому что вы всѣ вялые какіе-то; погодите, вотъ нашъ князь сегодня пріѣдетъ, -- онъ вдвое васъ старше, а съ нимъ гораздо веселѣе, чѣмъ съ вами.
   

Бликъ.

   Удивительное веселье: "горю, горю на камышкѣ, кто меня любитъ, тотъ меня смѣнитъ":-- поцѣлуются и опять: "горю, горю на камышкѣ"...
   

Бережкова.

   Есть и другія игры -- умнѣе; полезныя, какъ гимнастика, и для нравственнаго развитія.
   

Буранова.

   Выдумать ничего не умѣете, такъ ужь и не насмѣхайтесь.
   

Бликъ.

   Да я вамъ сейчасъ выдумаю, что вы меня браните? Не угодно-ли сейчасъ игру сочиню.
   

Буранова.

   Выдумайте.
   

Бликъ.

   Въ карты.
   

Буранова.

   Такъ и знала. Вамъ только червоннаго туза покажи, такъ вы за нимъ въ Сибирь убѣжите...
   

Бережкова.

   Ново, по крайней мѣрѣ.
   

Бликъ.

   Чего же лучше картъ!-- и старый, и малый, и умный, и глупый, всѣ на одну доску становятся, всѣмъ одинаково доступно.
   

Буранова.

   У меня здѣсь картъ и въ заводѣ нѣтъ,
   

Переносовъ.

   Прикажите, Елена Григорьевна, я найду-съ. Какъ не быть, -- хоть старенькія у кого-нибудь да есть. Вотъ у вашей ключницы, у Авдотьи Герасимовны, или у батюшки... Я найду-съ.
   

Буранова.

   Хотите, господа, въ карты?
   

Метельниковъ.

   Отчего-же-съ. Небольшую игорку, для препровожденія времени.
   

Бликъ.

   Видите, вездѣ откликъ.
   

Буранова.

   Ну, сыщите, Василій Кузьмичъ.
   

Переносовъ.

   Я сейчасъ, сію минуту.

Уходитъ.

Бликъ.

   Какъ вы въ деревнѣ картъ не держите? Что же тутъ больше-то дѣлать?
   

Буранова.

   Вамъ нечего, -- вы деревенскихъ удовольствій не понимаете.
   

Бликъ.

   Пропадай они совсѣмъ. Что это за удовольствіе: найти три сыроѣжки и зажарить ихъ въ сметанѣ... Фу,-- прелести!.. Это, молъ, тѣ самыя, что мы сами нашли... Ахъ, деревня! нѣжности какія! ахъ, -- травка, -- стадо, -- коровки!!. Коровка тебя рогами въ бокъ, собачка тебя зубами за ноги. Умно вы дѣлаете, Елена Григорьевна, что продаете вашу деревню: не нужно будетъ ѣздить сюда.
   

Бережкова.

   Продаете?-- Вы хотите продать ваше имѣнье?
   

Буранова.

   Вотъ, Анатолій Павлычъ, -- очень нужно было говорить.
   

Бликъ.

   Развѣ вы изъ этого дѣлаете секретъ?
   

Катя.

   Вы продаете? вы продаете?
   

Лиза

   Ахъ, какъ жаль! здѣсь такъ хорошо!.. И вамъ не грустно будетъ разставаться?
   

Бережкова.

   Зачѣмъ же вамъ продавать понадобилось?
   

Буранова.

   Затѣмъ, что мнѣ, кромѣ убытка, отъ этого имѣнья ничего нѣтъ.
   

Катя.

   А красота природы? а чистый воздухъ?
   

Бликъ.

   Есть о чемъ жалѣть! Съ деньгами-то я вамъ природу такую куплю -не здѣшней чета.
   

Бережкова.

   Какой нибудь доходъ да получаете же вы съ имѣнья?
   

Буранова.

   Ей-богу, одинъ убытокъ. По моимъ-ли силамъ вести сложное хозяйство, -- меня всѣ кругомъ обманываютъ. Я бездарная: овса отъ гречихи не отличу; по дому распорядиться -- и то не умѣю. Замужемъ была, такъ даже сама себѣ туалета ни разу не заказала: всякую шляпу и перчатки мнѣ мужъ выбиралъ.
   

Бережкова.

   Есть чѣмъ хвастаться.
   

Буранова.

   Я не хвастаюсь, -- я горюю; но вѣдь правды не скроешь: чего Богъ не далъ, того нѣтъ.
   

Бликъ.

   Да и что за охота, помилуйте, все подъ страхомъ находиться: тутъ рабочій обворуетъ, тамъ градъ побьетъ, пожаръ спалитъ... и все изъ-за того, чтобы, къ концу-концовъ, получить какіе-нибудь мизерные два процента на капиталъ,-- стоило возиться!
   

Буранова.

   Анатолій Павлычъ, это ужь вы черезъ-чуръ. Вы мнѣ такими рѣчами всѣхъ покупщиковъ отпугнете.
   

Бликъ.

   Я вѣдь говорю относительно васъ. Съ толкомъ-то взяться за имѣнье, такъ, конечно, выгоднѣе дѣла нѣтъ. Но для этого надо знать мужичка: умѣть подойти къ нему, и выругать его, какъ онъ это любитъ, за-просто, -- и водкой его напоить до безчувствія: куда же вамъ это?!. Для васъ, разумѣется, лучше всего пріискать хорошаго покупщика.
   

Бережкова.

   Гдѣ вы ихъ найдете, хорошихъ покупщиковъ, въ наше время?.. Разбери ихъ: теперь всякій покупщикъ,-- у кого и гроша за душой никогда не бывало. Завели эти банки да заклады, да переводы, да разводы, да Богъ ихъ знаетъ что. На бумагѣ все сдѣлаютъ, и денегъ не увидишь, а имѣнье все сразу отойдетъ.
   

Метельниковъ.

   Извините, это не такъ съ. На все законъ; съ плутовствомъ далеко не уѣдешь.
   

Бережкова.

   Вы мнѣ сперва объясните, что плутовство, что нѣтъ. Теперь эти понятія совсѣмъ перепутались. Еслибъ кто искалъ купить имѣнье, -- еще было бы легче, а такъ.... Вы думаете не воспользуются тѣмъ, что Елена Григорьевна сама предлагаетъ?-- Натурально, что ей настоящей цѣны не дадутъ.
   

Буранова.

   И пускай: хоть кто-нибудь будетъ пользоваться моей землей, коли мнѣ въ ней проку нѣтъ. И сама я, хоть-бы и небольшія деньги за нее получила, деньгами лучше съумѣю распорядиться.
   

Бережкова.

   Ужь не акціи ли станете покупать?
   

Буранова.

   Да хоть акціи.
   

Бережкова.

   Наплачетесь и съ ними. Банкъ лопнетъ или тамъ какой-нибудь негодяй контору банкирскую закроетъ, разорится, или завалы снѣжные на желѣзной дорогѣ,-- все и будете трястись да поглядывать въ газету на послѣднюю страничку, гдѣ тамъ этотъ проклятый столбецъ напечатанъ: "Биржевыя Извѣстія". Каково, молъ акціи стоятъ?-- не полѣзли-ли книзу?
   

Бликѣ.

   Во всякомъ дѣлѣ треволненья.
   

Метельниковъ.

   Оно точно, что въ наше время -- и бѣднымъ быть худо, и богатымъ не хорошо. Всѣ другъ на друга плотояднымъ манеромъ смотрятъ: какъ-бы кому на горло наступить и сейчасъ его владѣнье себѣ къ ногтю. И отъ богатства страдаютъ.
   

Бликъ.

   Какъ ужь я не люблю эти разговоры: въ наше время!!.. всегда это было, есть и будетъ, кто страдаетъ -- самъ виноватъ!
   

Метельниковъ.

   Отъ боязни обмана страдаютъ.
   

Бликъ.

   Чего бояться, если у тебя голова на плечахъ?.. Даны тебѣ отъ Господа твоего Бога пять чувствъ и пользуйся ими: даны глаза -- смотри въ оба, уши даны -- слушай, руки даны -- хватай: на то у тебя осязаніе... Не умѣешь пользоваться -- пеняй на себя.
   

Буранова.

   Ну, Анатолій Павлычъ!
   

Бликъ.

   Не могу я слышать этихъ жалобъ. Вѣдь этимъ мы только наше невѣжество выказываемъ. Умныхъ бранятъ за то, что много на свѣтѣ дураковъ. Помилосердуйте" чѣмъ мы тутъ виноваты? Крикнулъ я кличъ на всю Россію: "пожалуйте, господа, мнѣ деньги, я вамъ двадцать процентовъ буду давать!" -- и полѣзли всѣ ко мнѣ: лестно даромъ то побольше нажиться. А прикарманилъ я ихъ деньги -- и завопили: "мошенникъ! воръ!.." Зачѣмъ-же мнѣ довѣряли?-- смотри въ оба.
   

Метельниковъ.

   Не всегда убережешься.
   

Бликъ.

   Не убережешься, такъ, стало-быть, ты -- юродивый, святая душа; на то и созданъ, чтобъ тебя надувать. Во всей природѣ такъ: щука ѣстъ пискаря, пискарь мошку; человѣкъ щуку скушаетъ, а человѣка другой человѣкъ загрызетъ,-- и не на что тутъ жаловаться. Ни предпріимчивости, ни энергіи, а нажиться хотятъ, -- все чужими руками, безъ риску. За это и платись: боишься вора -- запирайся крѣпче, боишься разбойника -- въ лѣсъ не ходи.
   

Бережкова.

   Въ образованномъ государствѣ правительство охраняетъ...
   

Бликъ.

   Дураковъ?-- никогда-съ. Божій человѣкъ на то созданъ.
   

Буранова.

   Анатолій Павлычъ, довольно. Никому изъ насъ не интересно слушать ваши циничныя тирады.
   

Бережкова.

   Разумѣется; коли ужь вамъ нужда большая проповѣдывать такія возмутительныя вещи, разсказывайте ихъ гдѣ-нибудь въ другомъ мѣстѣ, не при моихъ дочеряхъ. Тутъ молодыя дѣвушки, созданья чистыя, съ честными стремленіями, а онъ развелъ матерію. Человѣкъ въ обществѣ живетъ, чтобъ помогать другъ другу, общую прибыль и выгоду пріобрѣтать, -- совсѣмъ не для того, чтобъ грызться, какъ собаки.
   

Буранова.

   И что за разговоръ такой,-- куда какъ неумѣстно. Мы наслаждаемся въ деревнѣ: кругомъ поэзія, цвѣты и ясное небо, -- надо-же вамъ и сюда перенести ваши грязные счеты... Съ вами жить тяжело, ей-богу. (Входитъ Лукинъ.) А, здравствуйте, вотъ кстати кто пришелъ; дорогой нашъ идеалистъ, спасите насъ отъ этого циника.

Общее привѣтствіе.

Анна.

   Наконецъ-то! Я ужь думала, что не пріѣдете.
   

Буранова.

   Такъ вы знали, что онъ будетъ?
   

Анна.

   Да. Николай Маркычъ прошлое воскресенье говорилъ намъ, что собирается сюда сегодня.
   

Метельниковъ.

   И я васъ съ нетерпѣніемъ ждалъ; у меня къ вамъ будетъ тоже маленькое дѣльце.
   

Лукинъ.

   Сколько гостей у васъ!-- я и не подозрѣвалъ встрѣтить здѣсь такое общество.
   

Буранова.

   Слава Богу, что не подозрѣвали, -- пожалуй, не пріѣхали бы... Да какая у насъ чудесная компанія подобралась,-- намъ будетъ превесело.
   

Лукинъ.

   Со мной веселѣй не будетъ. Вотъ сейчасъ князь пріѣдетъ -- другое дѣло.
   

Катя.

   Князь Похлестовъ? вы его видѣли?
   

Лукинъ.

   Онъ отъ меня отсталъ по дорогѣ.
   

Лиза.

   Милый князь!.. онъ не любитъ ѣздить скоро.
   

Катя.

   Гдѣ онъ? далеко еще?
   

Лукинъ.

   Нѣтъ, и версты не будетъ.
   

Катя.

   Мама, мы пойдемъ къ нему навстрѣчу.
   

Лиза.

   Ахъ да, мамашечка...
   

Буранова.

   Садомъ пройти, такъ вы ему какъ-разъ перерѣжете дорогу. 4
   

Катя.

   Можно, мама?
   

Лиза.

   Вотъ-то онъ будетъ радъ. Позволь, мамаша.
   

Бережкова.

   

Катя.

   Такъ скорѣй, скорѣй, мамаша; а то онъ проѣдетъ.
   

Буранова.

   Туда, къ маленькой калиточкѣ.
   

Катя.

   Мы знаемъ.

Катя, Лиза и Бережкова уходятъ налѣво въ глубину. Метельниковъ, Лукинъ и Анна -- въ глубинѣ справа. Бликъ -- слѣва на авансценѣ; онъ оборачивается, чтобы идти за ушедшими.

Буранова -- останавливая его.

   Вы куда? вамъ-то зачѣмъ?
   

Бликъ.

   Мнѣ-то скорѣе, чѣмъ кому-нибудь, надо встрѣтить князя.
   

Буранова.

   Я вамъ сказала: предоставьте его мнѣ.
   

Бликъ.

   Долженъ же я быть предупредителенъ, когда я въ немъ заискиваю.
   

Буранова.

   Никакой надобности нѣтъ. Дѣлайте лучше что обѣщали, я вамъ за князя ручаюсь.
   

Бликъ.

   Сдѣлаю, сдѣлаю, будьте покойны. Имѣнье ваше будетъ продано, я заставлю Метельникова купить.
   

Буранова.

   И прекрасно: вы мнѣ продаете имѣнье, я вамъ за то устраиваю протекцію князя,-- вѣдь это рѣшено. Чего же вамъ самимъ все къ князю соваться? Вы знаете, онъ любитъ только дамское общество и ненавидитъ, чтобъ ему мужчины мѣшали.
   

Бликъ.

   Я вѣдь и предоставилъ вамъ.
   

Буранова.

   Такъ и не мѣшайте. Дѣлайте свое. Метельниковъ вотъ уже два дня здѣсь гоститъ, а у насъ все еще не въ шубѣ рукава, все еще рѣшительнаго отвѣта не даетъ: покупаетъ онъ имѣнье или нѣтъ. Поговорите съ нимъ сейчасъ объ этомъ; надо же мнѣ навѣрно знать. Константинъ Иванычъ! пожалуйте сюда на минутку.
   

Метельниковъ -- подходя.

   Что прикажите?
   

Буранова.

   Вы о чемъ тамъ разговарили съ Николай Маркычемъ?
   

Метельниковъ.

   Спрашивалъ, когда бы ему мою просьбицу поподробнѣе изложить.
   

Буранова.

   Вы ему не говорили, что собираетесь купить у меня имѣнье?
   

Метельниковъ.

   Нѣтъ, не сказалъ.
   

Буранова.

   Вы не говорите.
   

Метельниковъ.

   Да ему что?! онъ филозофъ, матерьяльныхъ счетовъ никакихъ не понимаетъ.
   

Буранова.

   Все-таки не говорите.
   

Метельниковъ.

   Не скажу-съ.
   

Буранова.

   И вообще ни съ кѣмъ здѣсь объ этомъ не разговаривайте. Не потому, что что нибудь такое, а такъ, не люблю я этихъ пересудовъ.
   

Метельниковъ.

   Конечно, лишнее.
   

Буранова.

   Такъ ужь это скучно, что все меня хотятъ учить, и чтобъ я слушалась безпрекословно. Замѣтили, какъ эта продажа не по сердцу Бережковой Она тоже добрая женщина и любитъ меня, но эти совѣтованія, право, тяжелы. Я же такая нерѣшительная. Два раза ужь у меня покупали это имѣніе, и хорошую цѣну давали, да вотъ такъ же, какъ теперь: стали отговаривать...
   

Бликъ.

   Да, ужь съ вами надо вести дѣло по горячимъ слѣдамъ: того и жди повернете оглобли.
   

Буранова.

   Такъ пускай это останется между нами: вы, я и Анатолій Павлычъ,-- больше никому.
   

Метельниковъ.

   Хорошо-съ.
   

Буранова.

   А ваша барышня совсѣмъ завладѣла Николай Маркычемъ.
   

Метельниковъ -- улыбаясь.

   Друзья закадычные.
   

Буранова -- Лукину.

   Николай Маркычъ, какъ вами, однако, барышня то завладѣла!-- подѣлитесь и съ нами вашимъ обществомъ.
   

Лукинъ.

   На что я вамъ?-- у васъ безъ меня много дѣла. Легко-ли: всѣмъ гостямъ угодить!.. Какъ вы еще здѣсь остаетесь, вамъ-бы слѣдовало тоже встрѣтить князя.
   

Буранова.

   Я замѣчаю: вы недовольны, что у меня много гостей, и что я не могу вамъ однимъ посвятить все мое время.
   

Лукинъ.

   Никогда на это не разсчитывалъ.
   

Буранова.

   Напрасно: для васъ у меня всегда найдется лучшая минутка.
   

Лукинъ.

   Для всѣхъ найдется. Вы хозяйка предупредительная.
   

Метельниковъ.

   Правда-съ, никто на васъ жаловаться не посмѣетъ.
   

Лукинъ.

   На то у васъ добрая душа,-- всѣхъ привѣтствуетъ.
   

Буранова.

   Какъ-же это всѣхъ?
   

Лукинъ.

   Всѣхъ рѣшительно. Вы вѣдь какъ солнце: всякаго пригрѣть готовы, никакого выбора не дѣлаете ни въ вашихъ удовольствіяхъ, ни въ вашемъ знакомствѣ. Глупость какую-нибудь услышите -- любезно смѣетесь, умную рѣчь -- въ восторгѣ и отъ нея: ко всему благосклонны и щедро тратите ваше время, безъ всякаго разбора, вполнѣ... (Ищетъ слова.) благодѣтельно.
   

Буранова.

   Только поневолѣ... А! Николай Маркычъ, вы злость мнѣ хотите сказать.
   

Бликъ.

   Чего хотѣть, -- сказалъ ужь.
   

Буранова.

   Не грѣхъ ли вамъ?.. я несчастная, безпомощная женщина, живу изо-дня въ день одиноко, безъ всякихъ удовольствій: безъ глупыхъ, безъ умныхъ -- безъ всякихъ, -- и благодарю Бога за все, что онъ мнѣ, какъ милость, посылаетъ. Какой тутъ выборъ?-- Кружокъ моихъ знакомыхъ такъ малъ, и, не будь ихъ, меня судьба раздавила-бы, какъ маленькаго червяка
   

Анна.

   Какъ картинно.
   

Буранова.

   Вы-бы желали, чтобы, въ угоду вамъ, я прогнала отъ себя всѣхъ, кто мнѣ преданъ и кто меня любитъ?
   

Лукинъ.

   Сохрани меня Богъ!-- напротивъ. Я даже не понимаю, зачѣмъ вы спорите со Мной и какъ будто въ чемъ-то оправдываетесь, -- теперь, когда вашъ милый князь сейчасъ можетъ подъѣхать, и будетъ очарованъ вашей встрѣчей. Ступайте встрѣчать князя,-- онъ лучше оцѣнитъ вашу внимательность, чѣмъ я.
   

Буранова.

   Вы пріѣхали дразнить меня и обижать?
   

Лукинъ.

   Богъ меня знаетъ, зачѣмъ я пріѣхалъ. А чтобъ не обижать васъ, я сейчасъ уйду на село. У меняже тамъ и дѣло есть: дьякону надо отдать лекарство.
   

Буранова.

   Конечно, лучше уйти, чѣмъ сердить и сердиться.

Уходитъ налѣво, въ глубину.

Анна -- Лукину.

   А мнѣ позволите васъ проводить до села?
   

Лукинъ.

   Коли хотите, Анненька, пожалуй.

Уходятъ оба направо.

Метельниковъ.

   Вѣдь Елена-то Григорьевна разгнѣвалась.
   

Бликъ.

   Во-на! догадался. Передъ нимъ такая перепалка идетъ, что пыль столбомъ подымается, а онъ: "разгнѣвалась".
   

Метельниковъ.

   Чего-же это она?
   

Бликъ.

   Милые бранятся -- только тѣшатся.
   

Метельниковъ.

   Откуда вы взяли: милые?
   

Бликъ.

   Ахъ, вы, слѣпой человѣкъ! во-очію передъ нимъ совершается -- не видитъ. Изъ-за чего-же, по вашему, Николай Маркычъ такъ на нее окрысился?.. Онъ сюда изъ Москвы за сорокъ верстъ разлетѣлся, думалъ -- вдовушку одну застанетъ, анъ полонъ домъ гостей; для любви-то какъ это неакуратно чужое мѣшательство.
   

Метельниковъ.

   Вотъ не подозрѣвалъ! Николай Маркычъ этакій филозофъ и увивается за нашей вдовушкой, -- вотъ не думалъ-то!
   

Бликъ.

   Изумительный вы человѣкъ. Какъ-же вы мечтаете въ аферы да въ предпріятія пускаться, когда у васъ ни чуточки нѣтъ наблюдательности. Четыре года вы Николая Маркыча знаете, свой человѣкъ онъ у васъ въ домѣ, и не чуете, что, можетъ быть, не ныньче-завтра онъ женится.
   

Метельниковъ.

   Не чуялъ, увѣрять не стану, нисколько не чуялъ... Вотъ что!-- женится... не съ его, значитъ, одной стороны, -- и она.
   

Бликъ.

   Да что вы никогда въ жизни, что-ли, влюбленной женщины не видали?! кто-же съ спокойной душой въ такой азартъ приходитъ?
   

Метельниковъ

   Взаимный любовный интересъ!-- вотъ штука!.. сюрпризъ для меня... и по моему дѣлу, -- покупки у нея имѣнья, -- скажу откровенно: сюрпризъ непріятный.
   

Бликъ.

   Почему такъ?
   

Метельниковъ.

   Какъ-же, Анатоль Павлычъ, признаться вамъ, я на Николай Маркыча разсчетъ имѣлъ. Словъ нѣтъ, имѣнье дешево, и вся эта операція слагается безъ всякаго капитала, но вѣдь для начала-то, для первой выплаты, нужны наличныя деньги, ихъ надо мнѣ занять.
   

Бликъ.

   Разумѣется.
   

Метельниковъ.

   Я вѣдь для этого и думалъ обратиться къ Николай Маркычу. Онъ, какъ богатый человѣкъ и расг положенный ко мнѣ и къ моей Аннѣ, можетъ, не отказалъ-бы. Правда, у меня есть еще одно мѣсто, гдѣ я надѣюсь получить, но тамъ съ меня тоже маленько стянутъ, не такъ выгодно брать.
   

Бликъ.

   Отчего-жь вамъ не попросить у Николая Маркыча?
   

Метельниковъ.

   Занять у него деньги, чтобы купить имѣнье у его невѣсты? это какъ-то выходитъ, что какъ будто я у него занялъ, чтобы ему же и заплатить.
   

Бликъ.

   Такъ что-жь?-- вы съ нимъ свое дѣло ведите, съ ней свое. Она-же сама просила, чтобъ вы Николаю Маркычу не говорили, что у нея хотите купить.
   

Метельниковъ.

   Справедливо-съ, просила.
   

Бликъ.

   Напротивъ, это даже будетъ очень смѣшно: изъ его кармана, да въ ея карманъ, -- ихъ влюбленныя сердца будутъ горѣть, а имѣнье оттого растаетъ. Если, батенька, вы хотите аферу дѣлать, такъ постороннія разсужденія всѣ вонъ. Кто кому братъ, или мужъ, или сынъ, это васъ не должно касаться; было-бы только все по формѣ и на законномъ основаніи. У меня одинъ помѣщикъ противъ самаго себя процессъ велъ. Затянули мы его на компанейскихъ началахъ арендовать казенныя земли, да у компаніи съ нимъ-же и вышелъ споръ о границахъ владѣнья. Такъ вѣдь такъ и жалобы писали: покорно, молъ, просимъ взыскать съ помѣщика Клушина столько-то убытковъ; -- и подписывали: такіе-то, да такіе-то, и между прочими помѣщикъ Клушинъ. Съ одной стороны -- онъ истецъ, съ другой -- отвѣтчикъ: законъ въ это не входитъ.
   

Метельниковъ.

   Если такъ-то разсудить, такъ оно...
   

Бликъ.

   Это вздоръ и вамъ помѣшать не можетъ; -- но вотъ что вамъ помѣшаетъ, такъ дѣйствительно: ваша медленность.
   

Метельниковъ.

   Какъ?
   

Бликъ.

   Вы видите, барыня въ какомъ настроеніи, ей теперь не до дѣлъ... у нея теперь амуры въ головѣ: какъ-бы поскорѣй сбыть съ рукъ имѣнье, да на эти деньги отдѣлать себѣ квартирку, да расфрантиться, чтобъ соколика своего въ этакую обстановку заманить, а вы все ей ни то ни сё говорите. Вѣдь навернется съ налету другой покупщикъ, она сразу рѣшитъ; будете потомъ говорить: по усамъ текло да въ ротъ не попало.
   

Метельниковъ.

   Надо-же все уяснительно разсмотрѣть. Отрѣзать не долго, -- какъ-же не отмѣривая-то?
   

Бликъ.

   Мало я вамъ отмѣривалъ да разъяснялъ? Поставьте вы рублевую свѣчку святому угоднику, что у меня много другихъ дѣлъ затѣяно, -- я-бы вамъ этого не уступилъ, самъ-бы купилъ имѣнье
   

Метельниковъ.

   Вамъ и такъ будетъ барышъ за сватовство.
   

Бликъ.

   Еще-бы безъ барыша!-- какой-же и профитъ, владыко небесный!.. Я вамъ пустошь покажу, косякомъ къ буераку пришлась; она тутъ за негодную землю считается, кустарникъ на ней и Зайцы бѣгаютъ косоглазые. Копните ее: шеколадъ пралинэ, дѣвственная почва; что хотите, то и сажайте, все выростетъ. Да этакихъ-то десятинъ сто слишкомъ гуляетъ.
   

Метельниковъ.

   Объ чемъ-же управляющій-то думаетъ?
   

Бликъ.

   Какой у нея управляющій?-- баринъ въ пиджачкѣ: жалованье получилъ и спокоенъ. Вы раскиньте умомъ, какое это мѣсто?-- здѣсь хорошенько поналечь, такъ чего не нагородишь!.. Напримѣръ: дачи построить для москвичей, виллы этакія можно завести... да я-бы отсюда одного молока вывезъ, такъ всю-бы Москву имъ опоилъ.
   

Метельниковъ.

   Болота тутъ очень много.
   

Бликъ.

   Какое болото?-- золотое дно!.. вѣдь это только наше невѣжество въ немъ клюкву обираетъ; взворотите его, -- тамъ чистѣйшій торфъ перваго сорта. Вонъ кругомъ все фабрики заводятъ, топить ихъ надо. Начните-ка торфъ вырѣзывать, не велика мудрость, не Шопенгауера читать... пріучите-ка ихъ торфомъ топить!-- да это исторія какая будетъ, -- ухъ! дышать страшно.
   

Метельниковъ.

   Я вотъ что: я ей сегодня объявлю, что во всякомъ случаѣ имѣнье покупаю. Ну, не выгоритъ дѣло съ Николай Маркычемъ, я въ другомъ мѣстѣ деньги достану.
   

Бликъ.

   Все-таки мой совѣтъ: вы не увлекайтесь, вы ей больше сорока пяти тысячъ не давайте, какъ она ни проси. Вы упритесь -- и ни за что. Она отдастъ, ей за что-бы ни продать -- лишь-бы продать. Вы лучше, коли что лишнее, -- мнѣ прибавьте, а ей не давайте.
   

Метельниковъ.

   Сочтемся, -- съ вами сочтемся.

За сценой говоръ и хохотъ; справа Катя и Лиза вводятъ Похлестова подъ руки, онъ притворно упирается. За ними Бережкова.

Похлестовъ.

   Барышни! барышни! неземныя созданья!.. куды вы меня ведете? я заблужусь, назадъ дороги не найду... куда вы меня завели?
   

Катя.

   Куда надо, ваше сіятельство! извольте слушаться и не разсуждать!
   

Похлестовъ.

   У! какъ повелительно, плутъ востроглазый... ишь какъ волосишки на лобъ натрепала,-- молодежь смущать?
   

Бережкова.

   Баше сіятельство! ваше сіятельство!
   

Похлестовъ.

   Ну, ну, не смѣю, не смѣю... Мамаша строгая, при ней ничего такого нельзя говорить -- ни гу-гу!.. молчокъ!
   

Бликъ -- раскланиваясь.

   Ваше сіятельство...
   

Похлестовъ.

   А! Бликъ, bonjour... Гдѣ-же наша хозяйка? гдѣ наша главная роза?
   

Бликъ.

   Онѣ къ вамъ навстрѣчу пошли.

Входитъ Буранова слѣва.

Буранова -- протягивая руку Похлестову.

   Я васъ жду у калитки сада, а вы ужь проѣхали къ крыльцу. Безподобный князь, какъ вы насъ всѣхъ утѣшили.
   

Похлестовъ.

   О, слышу я волшебный голосъ!...

Рукопожатіе.

Буранова.

   Вы всѣхъ знаете?-- ахъ, вотъ, представляю вамъ новаго знакомаго: Константинъ Иванычъ Метельниниковъ.
   

Похлестовъ -- Метельникову.

   Здравствуйте. (Бурановой.) Ну, хорошенькая вдовушка, я вамъ тамъ цѣлый коробъ привезъ всякой всячины: и конфектъ привезъ, и пирогъ какой-то сладкій, à la что-то такое, не помню... но главное, я вамъ привезъ новость, самую сладкую новость... пойдемте къ сторонкѣ я вамъ шепну. (Всѣмъ остальнымъ.) Вы всѣ отойдите, отойдите, -- такъ. (Бурановой.) Вотъ что, мой ангелъ: вашу просьбу я исполнилъ, на счетъ этого подряда...
   

Буранова.

   Правда?
   

Похлестовъ.

   Все будетъ какъ вы желали; я упросилъ нашихъ директоровъ. Потомъ подробно разскажу; теперь хотѣлъ только впередъ порадовать: все будетъ, какъ вы желали.
   

Буранова.

   Князь! я готова за это васъ поцѣловать.
   

Похлестовъ -- подставляя щеку.

   Ловлю на словѣ: волшебница, цѣлуйте.
   

Буранова.

   Отъ всей души. (Къ остальнымъ.) Господа, будьте свидѣтелями: я приношу благодарность князю.

Цѣлуетъ его.

Похлестовъ.

   Теперь я до самаго гроба не буду мыть эту щеку.
   

Бликъ -- подходя.

   Съ наградой честь имѣю поздравить, ваше сіятельство.
   

Похлестовъ.

   Да, заслужите-ка такую награду, а я вотъ заслужилъ. (Бережковой.) Строгая мамаша опять надулась! чего надулась?

Отходитъ къ Бережковой.

Бликъ -- тихо Бурановой.

   Что князь вамъ говорилъ?-- на счетъ подряда?
   

Буранова.

   Да. Дѣло идетъ на ладъ, и вы, вѣроятно, свое получите.
   

Бликъ.

   Только вѣроятно?-- я вамъ опредѣленнѣе скажу: Метельникова я приструнилъ, и онъ окончательно рѣшилъ купить у васъ имѣнье.
   

Буранова.

   Ну, это еще не совсѣмъ опредѣленнѣе.
   

Похлестовъ -- всѣмъ.

   Что же мы будемъ дѣлать? Красавица роза, я хочу шалить!... птички мои, пичужечки, я хочу шалить!.. какъ поэтъ сказалъ? Давайте веселиться, давайте жизнію играть; пусть чернь слѣпая суетится, намъ не для чего ей подражать...
   

Бережкова.

   Когда вы угомонитесь, князь?
   

Похлестовъ.

   Нельзя, мамаша, нельзя?-- это мои минуты отдохновенья. Въ городѣ я работникъ, я труженикъ, я приклеенъ къ моему стулу, брюзга и скученъ, какъ приказная книга. Тамъ ко мнѣ не подходи, кусатьбя стану. А здѣсь я превращаюсь въ дитя. Я безпеченъ, я новорожденный младенецъ. Мнѣ необходимо отдыхать съ моими ангелочками... Это моціонъ души, это меня вдохновляетъ.

Входитъ Переносовъ.

Переносовъ.

   Вотъ карты, досталъ!.. пожалуйте, -- четыре колоды и двѣ даже не распечатаны. Ахъ! ваше сіятельство.

Раскланивается.

Похлестовъ -- кивнувъ ему головой.

   Карты! хорошо; давайте въ карты играть; я соберу передо мной весь мой букетъ.
   

Бликъ.

   Ваше сіятельство, прикажете въ ералашъ?
   

Похлестовъ.

   Съ вами? еще, пожалуй, въ сибирскій, съ винтомъ?-- нѣтъ, спасибо, меня одинъ разъ такъ штрафами навинтили...
   

Бликъ.

   Въ какой прикажете-съ.
   

Похлестовъ.

   Нѣтъ, нѣтъ, я тутъ съ моими птичками въ дурачки... вы тамъ свою партію составляйте, вонъ мамашу возьмите, ее намъ не надо, она строгая...

Усаживается справа подлѣ Кати и Лизы.

Буранова -- слѣва.

   Вотъ васъ четверо, какъ и нужно.
   

Бликъ -- у стола въ павильонѣ.

   Засядемте, Александра Николавна.
   

Переносовъ.

   Нѣтъ-съ, Елена Григорьевна, я безъ васъ играть не буду.
   

Буранова.

   Василій Кузьмичъ! Что за непослушаніе? (Улыбаясь и мѣняя тонъ.) Прошу васъ, -- за меня, на мое счастье. Я съ вами въ долю пойду.
   

Переносовъ.

   Повелѣваете вы мной, -- настоящая царица-монархиня.
   

Буранова.

   Со мной въ долю, развѣ вамъ непріятно?... Выигрышъ мой, проигрышъ вашъ.
   

Переносовъ.

   Какая-же это доля? это условіе несообразное.
   

Буранова -- смѣясь.

   Хорошъ!-- то я царица, а денегъ коснулась, такъ и испугался.
   

Переносовъ.

   Я не испугался... но... какъ всегда этакъ бываетъ, что, пополамъ.
   

Буранова.

   Не бойтесь, я пошутила.

У стола слѣва усѣлись Бликъ, Метельниковъ и Бережкова.

Бликъ -- Переносову.

   Нечего, нечего аршинничать то; идите, берите карты, я ужь вамъ сдалъ.
   

Переносовъ -- садясь къ столу.

   Грубый какой вы.
   

Похлестовъ.

   Вдовушка! вы къ намъ.
   

Буранова.

   Къ вамъ, къ вамъ, князь.

Подсаживается къ столу справа.

Бережкова.

   Я назначаю бубны.
   

Бликъ.

   Славны бубны за горами.
   

Метельниковъ.

   Безъ козырей, позволите?
   

Бережкова.

   Ходите.
   

Буранова -- у другого стола.

   Мнѣ не сдавайте; я такъ посижу.
   

Похлестовъ.

   Эге! тузъ подъ колодой. Я вотъ его шестерочкой подмѣню.
   

Лиза.

   Не испугаете. Неугодно-ли троечку? Извольте крыть.
   

Катя.

   У кого тузъ на рукахъ, тому быть въ дуракахъ.
   

Похлестовъ.

   Посмотримъ, посмотримъ, поглядимъ.

Въ глубинѣ появляется Анна.

Буранова -- замѣтя ее.

   Анна Ивановна, вы домой?-- Мы здѣсь.
   

Анна.

   Я въ болото попала, промочила ноги, мнѣ надо перемѣнить ботинки.
   

Похлестовъ -- Бурановой.

   Что за новый цвѣтокъ?
   

Буранова -- Аннѣ.

   Позвольте васъ познакомить: князь, это племянница Константина Иваныча.
   

Похлестовъ.

   А! хорошенькая племянница. Въ нашъ букетъ племянницу, въ букетъ, къ намъ.
   

Буранова.

   Куда-же вы Николая Маркыча дѣвали?
   

Анна.

   Онъ къ дьякону пошелъ.
   

Катя.

   Къ дьякону? Зачѣмъ къ дьякону?
   

Похлестовъ.

   Священной исторіи учиться?
   

Бликъ.

   Акаѳистъ читать, ваше сіятельство, акаѳистъ вдвоемъ читаютъ.
   

Буранова.

   Или вѣрнѣе молебенъ служитъ о спасеніи нашихъ душъ. Мы всѣ для него такіе ничтожные, безтолковые, легкомысленные... Вѣрно, ушелъ молиться за насъ.
   

Анна.

   Нѣтъ. Онъ зналъ, что вы займетесь дѣломъ, и не хотѣлъ мѣшать вашему полезному занятію.
   

Буранова -- смѣясь.

   Карточной игрѣ?.. Гдѣ ужь намъ дѣломъ заниматься! Мы старое поколѣнье, только ублажаемъ себя; ученостью не хвалимся, на жертвы не годимся.
   

Анна.

   За то другихъ въ жертву приносить умѣете.
   

Буранова.

   Того, кто самъ напрашивается.
   

Анна.

   Кого судьба отдастъ вамъ въ руки.
   

Похлестовъ.

   Ступайте, ступайте, племянница, -- просушите ваши ножки и скорѣй къ намъ возвращайтесь, въ нашъ кружокъ, играть въ дурачки.
   

Буранова.

   Да, приходите играть съ нами.
   

Анна.

   Съ вами играть?-- Нѣтъ; съ вами игра для меня слишкомъ опасна.
   

Похлестовъ.

   Почему опасна?
   

Анна.

   Я очень мало разсчитываю на свои силы, я непремѣнно останусь дурой.

Уходитъ въ домъ.

Похлестовъ.

   Mesdames, mesdames, тутъ кто то плутуетъ! Тутъ навѣрно плутовство...

Общій оживленный карточный говоръ.

   

ВТОРОЕ ДѢЙСТВІЕ.

Та-же декорація.

Бережкова сидитъ, входитъ Катя.

Катя.

   Что вамъ угодно, мамаша?
   

Бережкова.

   Я нарочно здѣсь осталась и просила Елену Григорьевну, чтобъ она тебя прислала, -- потому не хотѣлось мнѣ при всѣхъ тебѣ говорить: ты, ma chère, совсѣмъ забываешь и кто ты, и гдѣ ты.
   

Катя.

   Какъ, мамаша?
   

Бережкова.

   Что у тебя за тонъ явился, что за манеры? ей-богу, точно ты не моя дочь. Давеча за обѣдомъ тебѣ князь что-то говоритъ, а ты ему въ отвѣтъ: "держите карманъ!" Что за выраженія?
   

Катя.

   Мамаша, онъ не обижается.
   

Бережкова.

   Ради себя не должна ты говорить такихъ тривіальностей. Откуда ты этого набралась? гдѣ ты слышала, чтобъ благовоспитанная дѣвушка такъ говорила?.. И потомъ: дергаешь князя за сюртукъ, хохочешь во весь ротъ, какъ горничная...
   

Катя.

   Князь намъ разсказываетъ такіе смѣшные анекдоты, онъ такой веселый.
   

Бережкова.

   Онъ можетъ себѣ позволить шутку, потому что сановникъ и пожилой человѣкъ; но вы не должны сейчасъ ужь вести себя за панибрата съ нимъ. Сколько вамъ объ этомъ ужь говорено, и все надо за вами присматривать. Наблюдайте вы сами за собой. Что-же, кататься поѣдутъ?
   

Катя.

   Да, Елена Григорьевна ужь велѣла шарабанъ запрягать.
   

Бережкова.

   Кто же ѣдетъ?
   

Катя.

   Всѣ.
   

Бережкова.

   Развѣ усядутся?
   

Катя.

   Усядутся, въ шарабанѣ восемь мѣстъ.

Входитъ Метельниковъ.

Метельниковъ.

   Сказали, что Николай Маркычъ вернулся и въ саду гдѣ-то; весь садъ обошелъ, нигдѣ нѣтъ.
   

Бережкова.

   Какъ это не хорошо: пріѣхать въ гости въ деревню и уйти это всего общества.
   

Метельниковъ.

   Обѣщалъ мнѣ удѣлить часокъ на разговоръ, -- забылъ что-ли!..
   

Бережкова -- Катѣ.

   Иди, дитя, что-жь ты стоишь? Только помни, пожалуйста, мои наставленія. Всякій разъ, когда захочешь что-нибудь сказать или сдѣлать, подумай сперва: понравится это мамашѣ или нѣтъ, тогда и не сдѣлаешь ошибокъ. Иди, играй.

Катя уходитъ.

Метельниковъ.

   Восхищаюсь я вами, Александра Николавна, какъ вы умѣете хорошо наставленіе прочитать и преподать всякое обхожденіе, -- замѣчательно.
   

Бережкова.

   Воспитываешь дочерей, такъ научишься. Впрочемъ и то: воспитанье всегда была моя страсть. Я и въ чужихъ дѣтяхъ не могу не разбирать ихъ характеры и недостатки... и сужденья свои высказываю прямо. Постороннія матери у меня часто совѣта спрашиваютъ и благодарятъ.
   

Метельниковъ.

   Какъ не благодарить!
   

Бережкова..

   И вамъ скажу.
   

Метельниковъ.

   Сдѣлайте одолженіе.
   

Бережкова.

   На счетъ вашей племянницы. Милая она дѣвушка, но... такая молоденькая, а ужь критикъ большой... осуждаетъ всѣхъ.
   

Метельниковъ.

   Есть эта привычечка, есть.
   

Бережкова.

   Что вѣдь жаль: препріятная дѣвушка и остроумная, видно, что развита, -- но лоску никакого, шероховатость какая-то, угловатость.
   

Метельниковъ.

   Росла какъ грибъ, безъ отца, безъ матери, -- оттого; съ двухлѣтняго возраста на моихъ рукахъ... у меня же служба, мнѣ этимъ некогда заниматься.
   

Бережкова.

   Сиротка, -- бѣдняжечка. Гдѣ-же вы ее воспитывали?
   

Метельниковъ.

   Въ гимназіи, гдѣ-же больше.
   

Бережкова.

   Надо-бы въ какой-нибудь хорошій пансіонъ отдать, гдѣ-бы за каждымъ шагомъ слѣдили. Вѣдь въ воспитаньи, я вамъ скажу, первые годы важнѣе всѣхъ остальныхъ. Мозгъ ребенка надо только направить; направилъ его, потомъ все легче пойдетъ.
   

Метельниковъ.

   Мнѣ-съ это не по средствамъ; на мѣдныя деньги ее училъ.
   

Бережкова.

   Однако она много знаетъ. Сегодня утромъ моимъ дочерямъ о какихъ-то растеніяхъ разсказывала... Я какъ-будто не замѣчаю, а у меня одно ухо всегда на сторожѣ, что говорятъ съ моими дочерьми... Изумила меня Анеточка,-- профессоръ, такъ и рѣжетъ.
   

Метельниковъ.

   Это ужь благодаря Николаю Маркычу; онъ съ ней три года занимается разными предметами научными... Безкорыстно-съ, -- такъ, изъ сочувствія, что Анна дѣвочка способная... Добрый человѣкъ Николай Маркычъ. Теперь ужь она сама уроки давать начинаетъ, свой хлѣбъ заработываетъ.
   

Бережкова.

   Пчелка дорогая!
   

Метельниковъ.

   А это дѣйствительно-съ, вы вѣрно замѣтили: характеромъ она тяжела. Иной день и не поймешь ее и не сладишь.
   

Бережкова.

   Недостатокъ хорошаго общества: одинъ человѣкъ остается, такъ и дичится. Коли хотите, въ этомъ отношеніи я вамъ, пожалуй, помощь окажу. Присылайте ее ко мнѣ, она мнѣ симпатична, я ее приласкаю и пошлифую. У меня она найдетъ самое лучшее общество со всей Москвы, -- я о дочеряхъ хлопочу.
   

Метельниковъ.

   Очень вамъ буду обязанъ, сдѣлайте милость.
   

Бережкова.

   Погодите, я лучше сдѣлаю; я сейчасъ моимъ дѣвочкамъ шепну, чтобъ онѣ ее приручили. Молодежь между собой скорѣе сходится. (Входитъ Анна.) Вотъ она сама, моя милушечка. (Аннѣ.) Куда вы ушли это всѣхъ? Что это вы все уединяетесь?
   

Анна.

   Я пришла говорить съ дядей, какое-же это уединеніе.
   

Бережкова.

   Поговорить съ вашимъ дядюшкой? интимно поговорить?.. Бесѣдуйте, душенька, я ухожу. Развивайте въ себѣ эту черту привязанности и благодарности къ дядюшкѣ; вы ему всѣмъ обязаны. Благодарность самая высокая черта въ человѣкѣ.

Цѣлуетъ ее.

Анна.

   Что вамъ отъ меня угодно?
   

Бережкова.

   Я сейчасъ узнала, что вы сиротка, бѣдняжечка, съ младенческихъ лѣтъ... Меня ничто такъ не трогаетъ, какъ сиротское положеніе. Съ дѣтства не знать родительской ласки,-- это большое лишеніе!
   

Анна

   Я вамъ не жалуюсь на мою судьбу.
   

Бережкова

   Вы никогда и не будете жаловаться, никому; у васъ выработанный, твердый характеръ; но опытному глазу вы не помѣшаете замѣтить... Вы мнѣ съ первой минуты были симпатичны, и я всегда съ наслажденіемъ выслушаю ваше всякое откровенное, задушевное слово и дамъ вамъ материнскій совѣтъ. (Цѣлуетъ ее.) Милая она, прелестная!.. Эта шероховатость сойдетъ... Ну, бесѣдуйте съ дядюшкой, бесѣдуйте,-- я не слушаю.

Уходитъ.

Анна.

   Что съ ней?-- кто ее пришибъ?
   

Метельниковъ.

   Какъ ты все это бранно и непріязненно -- ахъ!.. Ну, объ чемъ ты со мной хотѣла говорить?
   

Анна.

   Ни объ чемъ. Не сказать же ей, что я ушла, потому-что мнѣ противна вся эта скверная компанія.
   

Метельниковъ.

   Ты такъ грубо тутъ со всѣми обращаешься, право, за тебя совѣстно. Думай объ нихъ про себя, не всѣмъ на показъ. Удивительно нужно: и тому дерзость, и другому,-- что такое? точно тебѣ деньги за это даютъ.
   

Анна.

   Значитъ, распечка.
   

Метельниковъ.

   Легкомысленно это, какъ угодно. Коли тебя оно ужь такъ веселитъ, ты бы хоть подумала, что меня постоянно подъ непріятность подводишь. Ты сказала дерзость, повернулась и ушла, а потомъ я за тебя извиняйся, да отстаивай тебя, да оправдывай. Я тебѣ дядя, не долженъ допускать, чтобъ тебя хулили, заступаться долженъ,-- и бранись да ссорься.
   

Анна.

   Да, это глупо. Хорошо, я буду себя сдерживать.
   

Метельниковъ.

   Особливо я тебя прошу поделикатнѣй съ Еленой Григорьевной. Что ты за судья такой для нея?-- шпильки какія-то все ей говоришь, когда знаешь что я съ ней дѣло затѣваю. Будетъ она видѣть, что ты ее все ежомъ встрѣчаешь, надоѣстъ и ей.
   

Анна.

   Ахъ, я не знаю,-- мнѣ вдругъ стало такъ скучно здѣсь, такое зло разбираетъ...
   

Метельниковъ.

   Скучно?-- сама-же ты просила, чтобъ я тебя взялъ сюда.
   

Анна.

   Чего я ждала, того нѣтъ; все не такъ дѣлается, какъ-бы мнѣ хотѣлось. Дядя Костя, увези меня завтра назадъ въ Москву.
   

Метельниковъ.

   Анна, это, ей богу, нестерпимо!.. ты во всѣхъ моихъ предпріятіяхъ непремѣнно хочешь быть помѣхой,-- все точно десятилѣтняя капризничаешь. Выросла изъ подростковъ, имѣй разсудительность; я сюда не въ гости пріѣхалъ, я дѣло дѣлать пріѣхалъ, имѣнье покупать. Мнѣ нужно все хорошенько осмотрѣть и сговориться съ Еленой Григорьевной. Скоро ли въ жизни еще дождешься такой выгодной аферы.
   

Анна.

   Смотри, чтобъ на этой аферѣ тебя-же не надули.
   

Метельниковъ.

   Ну да, конечно... я, по-твоему, глупѣе всѣхъ на свѣтѣ; знаю твое мнѣніе; ты меня передо всѣми унизить готова.
   

Анна.

   Нельзя-ли мнѣ безъ тебя уѣхать?
   

Метельниковъ.

   Что это? ахъ ты!.. Ну зачѣмъ ты поѣхала? оставалась-бы въ Москвѣ,-- что ты привязалась ко мнѣ?.. Какъ тебѣ теперь уѣхать?-- изъ деревни извощика не возьмешь, вѣдь сорокъ верстъ до Москвы... Всѣ на два дня остаются, одинъ князь возвращается, -- не хочешь-ли съ нимъ вдвоемъ ѣхать?.. Такъ ей-богу досадно!-- послушаешь тебя...
   

Анна.

   Останусь, не погибну.
   

Метельниковъ.

   Займись чѣмъ-нибудь. Съ утра была же веселая... съ барышнями, съ Бережковыми, онѣ такія воспитанныя.
   

Анна.

   Не безпокойся обо мнѣ. (Увидавъ входящаго Лукина.) А! вотъ тебѣ Николай Маркычъ.
   

Метельниковъ.

   Николай Маркычъ, злодѣй, обѣщалъ мнѣ удѣлить часокъ на объясненье. Я ждалъ, что хоть къ обѣду придетъ, и къ обѣду не пришли.
   

Лукинъ.

   Виноватъ, совсѣмъ забылъ.
   

Анна.

   Стоитъ-ли объ насъ помнить.
   

Метельниковъ.

   Анна, будетъ съ тебя... (Лунину.) Ну, ужь благо кстати пришлось, никого здѣсь нѣтъ,-- выслушайте вы мою просьбу.
   

Лукинъ.

   Пожалуйста.
   

Метельниковъ.

   Сядемте... Дѣло надо обстоятельно говорить. (Садятся.) Дайте мнѣ прежде всего слово, что, какъ-бы вы мнѣ тамъ ни отвѣтили, наши отношенія оттого не измѣнятся... ни ссоры, ни пререканія...
   

Лукинъ.

   Отчего имъ мѣняться?
   

Метельниковъ.

   Отвѣтьте мнѣ прямо, по правдѣ, безъ утайки. Я бы никогда не посмѣлъ этимъ васъ безпокоить, только какъ считая васъ за друга... доброта ваша къ намъ испытана многими годами; вотъ и къ Аннѣ моей...
   

Лукинъ.

   Что такое?-- говорите.
   

Метельниковъ.

   Войдите въ положеніе дѣвицы сироты, -- ради племянницы моей, я рѣшаюсь...
   

Анна.

   Ужь ради племянницы-то ты пожалуйста не рѣшайся.
   

Метельниковъ.

   Все ты обѣщаешь мнѣ не путать меня и все путаешь.
   

Анна.

   Когда меня касается.

Отходитъ и гуляетъ въ глубинѣ.

Лукинъ.

   Говорите: что надо?
   

Метельниковь.

   Николай Маркычъ, скажите мнѣ откровенно, считаете-ли вы меня честнымъ человѣкомъ?
   

Лукинъ.

   Ну?
   

Метельниковъ.

   Вы знаете меня только четыре года; спросите всѣхъ, кто меня зналъ прежде. Хотите, я вамъ доставлю оффиціальныя свѣдѣнія?
   

Лукинъ.

   Константинъ Иванычъ.
   

Метельниковъ.

   Не перебивайте. Тутъ вы въ своемъ правѣ не довѣрять. Я самъ прошу васъ: справьтесь, удостовѣрьтесь, что Константинъ Метельниковъ всегда былъ честнымъ человѣкомъ. Не угодно-ли, товарищи мои, въ одномъ чинѣ со мной служить начали, -- Веревкинъ Панфилъ куда пролѣзъ? теперь экономомъ въ госпиталѣ въ Петербургѣ; въ рубль серебромъ порцію курицы ставитъ, старой да жесткой, какъ голенище, которую можетъ быть человѣкъ вашъ въ не возьметъ; у больного страдальца воруетъ!-- что-жь, это честно?
   

Лукинъ.

   Къ чему же...
   

Метельниковъ.

   Теперь Андреевъ, Тимоѳей Ксенофонтычъ?.. на желѣзной дорогѣ служитъ при подвижномъ составѣ. Какое его дѣло? записалъ да сигаретку покурилъ; а шесть тысячъ жалованья въ годъ за это получаетъ. Почему?-- потому что молчи да прикрывай, какъ директорй общество грабятъ. Можетъ, и дѣйствительно его рука чиста, да вѣдь шесть тысячъ, Николай Маркычъ, такъ задаромъ, за молчаніе; какъ-же это не подкупъ? что тутъ честнаго? помилуйте.
   

Лукинъ.

   Что вы...
   

Метельниковъ.

   Развѣ вы думаете, я не могъ себѣ достать такого мѣста?.. Я честно и справедливо восемнадцать лѣтъ моему государю и отечеству въ почтамтѣ прослужилъ, проработалъ, какъ волъ хлѣбопашца... Всякій приходящій въ почтамтъ уважалъ меня; генералъ Ковригинъ не разъ мнѣ говорилъ, что мнѣ всегда готовъ протекцію составить, -- я не желалъ. Стало тѣснить меня мое начальство, племяннику какому-то мое мѣсто понадобилось, я не ропталъ, не жаловался, самъ вышелъ. Не умѣю я просить и кланяться, Николай Маркычъ, и не хочу. Служу теперь въ таможенномъ вѣдомствѣ, спросите послѣдняго сторожа, что я за человѣкъ?
   

Лукинъ.

   Все это прекрасно, -- положимъ, вы честнѣйшій, распречестнѣйшій...
   

Метельниковъ.

   Что за насмѣшки...
   

Лукинъ.

   Я не насмѣхаюсь, я хочу знать, въ чемъ дѣло? зачѣмъ такія предисловія?
   

Метельниковъ -- понизивъ голосъ.

   Дѣло вотъ въ чемъ, Николай Маркычъ: мнѣ представляется случай, можетъ быть, единственный случай во всей моей жизни, честнымъ образомъ нажить капиталецъ, который обезпечитъ и племянницу и меня на всю мою старость. Помогите мнѣ въ этомъ.
   

Лукинъ.

   Какъ?
   

Метельниковъ.

   Мнѣ для этого нужно, такъ сказать не перехватъ, тридцать тысячъ; всего на двѣ недѣли. Довѣрьте мнѣ подъ вексель эту сумму.
   

Лукинъ.

   Любезнѣйшій Константинъ Иванычъ...
   

Метельниковъ.

   Мнѣ не у кого больше просить. Вѣдь всѣ эти вотъ, въ родѣ этого купчишки Переносова, безъ за* лога не дадутъ; а гдѣ мнѣ взять? какой у меня кредитъ?..
   

Лукинъ.

   Константинъ Иванычъ, я-бы ей-богу душевно радъ; но извините меня, право...
   

Метельниковъ.

   У васъ въ настоящую минуту денегъ нѣтъ?-- это всегда такъ говорятъ... "Ахъ какъ жалко, вотъ еслибъ на прошлой недѣлѣ вы меня попросили, у меня было сколько угодно, а теперь этакое несчастье!" -- такъ всегда говорятъ. Но вы погодите мнѣ отвѣчать, я отъ васъ ничего не скрою, я вамъ всю операцію изложу: вы убѣдитесь, что ваши деньги будутъ какъ въ желѣзномъ сундукѣ.
   

Лукинъ.

   Я вамъ вѣрю, только...
   

Метельниковъ.

   Выслушайте, выслушайте, выслушайте сперва. Я хочу купить имѣнье. Есть одна дама; все-равно кто, вы не знаете... По ея женскому легкомыслію ей надоѣло хозяйничать, и она просто хочетъ съ имѣньемъ развязаться. Половину денегъ я долженъ сейчасъ внести, половину потомъ. Теперь надо вамъ сказать, что эта госпожа совсѣмъ никакого понятія не имѣетъ въ этомъ дѣлѣ и отдаетъ мнѣ свое имѣнье ровно за полцѣны его стоимости. Такимъ манеромъ, какъ только купля совершится, я заложу имѣнье въ поземельный банкъ. Мнѣ подъ залогъ дадутъ больше, чѣмъ я за него заплачу; стало быть, я вамъ сейчасъ и верну свой долгъ... Мнѣ нужно только теперь отдать первыя деньги, чтобъ имѣнье взять въ свои руки.

Анна издали прислушивается.

Лукинъ

   Позвольте, позвольте, такъ-ли я понялъ? Вы хотите сдѣлать такъ-сказать аферу: пріобрѣсть имѣнье, не истративши ни копѣйки.
   

Метельниковъ.

   Да, да.
   

Лукинъ.

   Потому что эта глупая дама не знаетъ цѣны своему имѣнью и продаетъ вамъ такъ дешево, что вы, заложивши его, можете ей все выплатить занятыми деньгами?
   

Метельниковъ.

   Такъ, такъ; я думаю даже, что у меня изъ займа-то еще кое-что останется.
   

Лукинъ.

   Стало-быть вы пользуетесь тѣмъ, что никто этой дамѣ не объяснитъ, что она продаетъ имѣніе убыточно.
   

Метельниковъ.

   Еслибъ ей объяснили-то, она-бы разумѣется за такую цѣну не продала. Въ этомъ-то вся и шутка. Буду потомъ хозяйничать, усилю доходъ, понемножку выплачу долгъ въ поземельный банкъ, и имѣнье будетъ мое, чисто и безраздѣльно. Случай вѣрный и пользицу препріятную можно получить.
   

Лукинъ.

   Пользицу получите, да... только какъ же вы говорите, что это честно?
   

Метельниковъ.

   То-есть, что-же?
   

Лукинъ.

   Вѣдь вы ее обмануть хотите.
   

Метельниковъ.

   Кого?
   

Лукинъ.

   Вашу барыню, вашу помѣщицу.
   

Метельниковъ.

   Какъ-съ обмануть? я ей заплачу что она сама спрашиваетъ.
   

Лукинъ.

   Она спрашиваетъ меньше, чѣмъ нужно, потому-что она не знаетъ.
   

Метельниковъ,

   А мнѣ какое дѣло? это мое счастье.
   

Лукинъ.

   Какъ счастье? это похищенье.
   

Метельниковъ -- встаетъ.

   Нисколько-съ.
   

Лукинъ.

   Помилуйте, ну, вотъ я разсѣянный человѣкъ, вотъ у меня бумажникъ; спросите меня: сколько въ немъ денегъ? я не съумѣю вамъ сказать... вотъ я его оставляю на столѣ; вы можете изъ него взять тридцать, пятьдесятъ рублей, я его положу опять въ карманъ и никогда не замѣчу, что вы взяли... вы воспользовались тѣмъ, что я не зналъ сколько у меня денегъ; это тоже значитъ ваше счастье?
   

Метельниковъ.

   Совсѣмъ это сравненіе не годящее, -- я въ жизнь свою чужого не бралъ.
   

Лукинъ.

   Вѣдь вотъ хотите взять.
   

Метельниковъ.

   Она сама отдаетъ.
   

Лукинъ.

   Оттого, что не знаетъ, а то бы не отдала.
   

Метельниковъ.

   Николай Маркычъ, вы меня съ толку не собьете. Словно это единственный въ мірѣ случай. Господи Боже мой, что за грабежъ такой?.. Да скажите ради Создателя, отчего человѣкъ богатѣетъ? ходилъ въ отрепанномъ сюртучишкѣ, три копѣйки въ карманѣ, а теперь милліонъ. Трудомъ что-ли онъ наскребъ?-- ничуть. Выгодно купилъ, выгодно продалъ, большой барышъ взялъ. Такъ вѣдь еслибъ тотъ, который ему продавалъ-то, зналъ, что онъ барышъ такой возьметъ,-- заломилъ-бы цѣну и онъ... въ томъ и выгода, что не зналъ, въ томъ и споръ, и нажива... Что-же? какъ вы прикажете? пойти мнѣ къ моей дамѣ и сказать: вы, сударыня, дура, хотите мнѣ за пятьдесятъ тысячъ имѣнье продать, вы просите съ меня сто тысячъ!?
   

Лукинъ.

   Разумѣется.
   

Метельниковъ.

   Ну, послушайте, вы конечно филозофъ, только ужь тутъ ваша филозофія безъ фундамента. Послѣ этого пришлось-бы рубашку съ себя снимать и первому встрѣчному отдавать. Оно, конечно, христіанская добродѣтель, да вѣдь и холодно. Весь міръ на этомъ держится, всѣ кругомъ то-же дѣлаютъ.
   

Лукинъ.

   Воруютъ!
   

Метельниковъ.

   Въ тюрьмѣ не сидятъ, уваженьемъ пользуются.
   

Лукинъ.

   Не пойманъ -- не воръ?.. ужь если такъ разсуждать, что-же вы выхваляете вашу честность и браните вашихъ товарищей? Вы нотаріальнымъ порядкомъ отберете имѣнье; потомъ барыня жалуйся, никто не вступится: вы ограбили ее на законномъ основаніи... Чѣмъ-же хуже вашъ Веревкинъ, который на законномъ основаніи грабитъ гошпитальный провіантъ,-- или другой тамъ, который на законномъ основаніи получаетъ жалованье за то, что ничего не дѣлаетъ?
   

Метельниковъ.

   Ну, ужь это вы извините...
   

Лукинъ.

   Да, наконецъ, чѣмъ хуже эти самые директора желѣзной дороги, которые грабятъ акціонеровъ на основаніи своего устава?.. да и всякаго рода мошенники, плутующіе и на биржѣ, и въ адвокатурѣ, и гдѣ угодно!-- чѣмъ они хуже васъ?
   

Метельниковъ.

   Благодарю покорно, -- чего дождался!..

Анна приблизилась къ говорящимъ.

Лукинъ.

   Ахъ, голубчикъ, только ужь не гнѣваться и не ворчать. Вы просили, чтобъ я говорилъ откровенно, стало быть...
   

Метельниковъ.

   Я самъ втрескался и не возражаю. Вамъ не угодно было дать мнѣ денегъ, вы отвели разговоръ...
   

Лукинъ.

   Не отвелъ, а просто не дамъ. Вѣрьте, не вѣрьте, у. меня теперь нѣтъ денегъ; но если-бы и были, на такое дѣло не далъ-бы.
   

Метельниковъ.

   Ваша собственность, ваша и воля. Вы мораль-то, разумѣется, можете читать, вамъ въ аферы пускаться не для чего, у васъ отъ родителей состоянье.
   

Анна.

   Какія ты пошлости говоришь!
   

Метельниковъ.

   Какія пошлости?.. еслибъ я былъ богатъ, я-бы такъ-же разсуждалъ.
   

Лукинъ.

   Константинъ Иванычъ, мнѣ все равно тамъ, что вы про меня думаете, но пустяковъ говорить не слѣдуетъ; я совсѣмъ не богатъ, у меня нѣтъ никакого состоянья.
   

Метельниковъ.

   Какъ никакого? у васъ большой былъ капиталъ, вы вѣдь не скрывали; куда-жь онъ дѣвался?
   

Лукинъ.

   Куда-бы ни дѣвался, но его нѣтъ, и теперь я, можетъ бытъ, бѣднѣе васъ; да и никому дѣла до этого нѣтъ. Вы со мной заговорили не затѣмъ, чтобъ провѣрять меня, а чтобъ попросить денегъ взаймы. Я вамъ отказалъ, и, какъ было сказано, -- безъ злобы, пожалуйста.
   

Метельниковъ.

   Нѣтъ, чего злиться. Жалѣю только, что проболтался: будете теперь язвить, прославлять меня по всѣмъ знакомымъ.
   

Лукинъ.

   О, милый, я и не вспомню о томъ, что вы мнѣ сказали. Даю вамъ слово: все между нами умретъ. Богъ дастъ, ваша афера не выгоритъ, и мы по прежнему останемся друзьями.
   

Метельниковъ.

   Спасибо за любовь и за пожеланье.

Уходитъ.

Анна.

   Что вы сказали?-- какъ же это случилось?-- вы разорены?
   

Лукинъ.

   Неужели вамъ это интересно?
   

Анна.

   Неужели вы изъ этого дѣлаете тайну?
   

Лукинъ.

   Нимало. Я все свое состоянье отдалъ брату.
   

Анна.

   Отдали?-- то-есть подарили?
   

Лукинъ.

   Ну, подарилъ или передалъ по дарственной записи, какъ вамъ лучше нравится.
   

Анна.

   Зачѣмъ? Братъ вашъ самъ богатъ.
   

Лукинъ.

   Онъ все потерялъ на своей фабрикѣ.
   

Анна.

   Вы говорили, что онъ фабрику такъ хорошо ведетъ.
   

Лукинъ.

   Оттого и разорился, что велъ хорошо: штрафами рабочихъ не обиралъ, платилъ всѣмъ аккуратно и дорого. На него взъѣлись другіе фабриканты, стакнулись, подорвали его обороты и разорили. Братъ потратилъ на это всѣ свои деньги да еще долговъ надѣлалъ. Я его выручилъ,-- вотъ и все.
   

Анна.

   Да... тѣмъ съ большимъ правомъ вы могли упрекнуть дядю.
   

Лукинъ.

   Я всегда-бы ему сказалъ то же самое, еслибъ даже у меня и были деньги.
   

Анна.

   Надѣюсь, вы увѣрены, что я не знала, какую сдѣлку дядя затѣваетъ... Я вамъ скажу, у кого онъ хочетъ купить имѣнье?..
   

Лукинъ.

   Не надо, не надо,-- на что мнѣ? Ужь не думаете-ли вы, что я пойду предупреждать эту даму?.. пускай ихъ надуваютъ другъ друга. Кто остановитъ этотъ глупый круговоротъ обмановъ и воровства на законномъ основаніи. Сегодня вы предостережете какую-нибудь дуру, завтра она надѣлаетъ новыхъ глупостей.
   

Анна -- глянувъ налѣво, внезапно.

   Ну такъ! такъ!.. вонъ сюда идутъ; это они собрались кататься... Ради Бога, Николай. Маркычъ, спасите меня, чтобъ они меня не искали; я не поѣду кататься. Скажите, что я убѣжала, въ поле, въ лѣсъ, на дно моря, -- только-бы мнѣ съ ними не ѣхать.

Идетъ въ глубину.

Лукинъ.

   Какъ переполошилась! трусиха... насильно не повезутъ.
   

Анна -- въ глубинѣ.

   Повезутъ, повезутъ насильно. (Идетъ и опять останавливается.) Николай Маркычъ!.. когда уѣдутъ, я опять сюда приду.

Быстро исчезаетъ въ глубинѣ.
На авансценѣ, слѣва, входить Буранова.

Буранова.

   Глазамъ не вѣрю: смѣнилъ гнѣвъ на милость, вернулся мой обличитель. Я за вами Блика послала, чтобъ непремѣнно васъ отыскать и привести.
   

Лукинъ.

   Я вернулся, потому-что мои лошади здѣсь, -- я сейчасъ уѣду.
   

Буранова.

   Дозвольте хоть проститься съ вами.
   

Лукинъ.

   Прощайте.
   

Буранова.

   Мои гости сейчасъ всѣ ѣдутъ кататься,-- я останусь одна.
   

Лукинъ.

   Мнѣ не о чемъ съ вами разговаривать.
   

Буранова.

   Но мнѣ есть о чемъ. Вы не можете мнѣ отказать въ объясненьи, когда...

Входитъ Переносовъ.

Переносовъ.

   Елена Григорьевна, если вы не поѣдете -- и я не поѣду.
   

Буранова.

   Вы поѣдете; вы сядете рядомъ съ кучеромъ и будете показывать дорогу. Я остаюсь, чтобъ осмотрѣть всѣ спальни; вы меня и не увидите. Что это? Василій Кузьмичъ -- вы перестаете слушаться.
   

Переносовъ.

   Коли вы мнѣ приказываете все такое непріятное.
   

Буранова.

   Вамъ непріятно мнѣ доставлять удовольствіе?
   

Переносовъ.

   Я очень охотно, только все-таки...
   

Буранова.

   Ступайте-ка, ступайте, -- похозяйничайте за меня, всѣхъ усадите поудобнѣе...
   

Переносовъ.

   Жестокая вы, царица... тиранша.

Уходитъ направо; въ то-же время входитъ слѣва Похлестовъ, Катя, Лиза, Бережкова и Метельниковъ.

Похлестовъ.

   Хозяюшка, кто-же будетъ моимъ чичероне, если вы не поѣдете?.. Я вѣдь у васъ въ первый разъ, мнѣ надо все внушительно показать. Увидимъ рѣку, надо мнѣ сказать: вотъ это рѣка; дерево, -- вотъ молъ, смотри, это дерево, -- или тамъ церковь, изба... какъ за-границей въ путешествіяхъ англичанамъ показываютъ. Втащутъ на гору да и тычутъ ему: вотъ это молъ снѣгъ... а онъ, -- шляпа на затылкѣ, пэнсъ-нэ на носу, рыжія бакенбарды, -- щупаетъ снѣгъ-то; правда, молъ, снѣгъ: на рукахъ таетъ.
   

Буранова.

   Я вамъ Александру Николавну прикомандирую.
   

Похлестовъ.

   Мамашу?-- нѣтъ, нѣтъ. Я старушекъ уважаю и высоко чту, но разговаривать съ ними я терпѣть не могу.
   

Бережкова.

   Вы сами старикъ, что вы на старушекъ нападаете?
   

Похлестовъ.

   Я исключеніе.. какъ сказалъ поэтъ: и подъ снѣгомъ иногда бѣжитъ кипучая вода, -- вотъ я такой именно.
   

Катя.

   Я буду вашимъ путеводителемъ, князь. Мы знаемъ здѣсь каждый уголокъ.
   

Похлестовъ.

   Вѣдь вы плутовки, вы меня на смѣхъ подымете. Увидите корову, скажете: это матушка попадья идетъ,-- а я, пожалуй, повѣрю, шапку сниму, кланяться буду.
   

Катя.

   Безъ обмана, князь.
   

Лиза -- Метельникову.

   Гдѣ-же ваша племянница?
   

Похлестовъ.

   Да, племянницу сюда давайте!.. Чтобъ этотъ цвѣточекъ дикій попалъ въ одинъ пучокъ съ гвоздикой, и отъ нея душистѣй сталъ и самъ.
   

Метельниковъ.

   Нѣтъ, ваше сіятельство, ее не такъ скоро передѣлаешь. Она у меня немножко взбалмочная.
   

Лукинъ.

   Она въ поле убѣжала.
   

Метельниковъ.

   Это съ ней бываетъ: найдетъ на нее, такъ это всѣхъ людей бѣжитъ.
   

Бережкова.

   Нервозная дѣвочка.
   

Буранова.

   Господа, что-жь вы стали? шарабанъ поданъ, скоро стемнѣетъ... идите кататься... я васъ не провожаю, тамъ Переносовъ усадитъ. Мнѣ еще нужно сдѣлать строгій выговоръ этому нелюдиму.
   

Похлестовъ.

   Завидую этому нелюдиму. Птички райскія, ведите же меня, сажайте меня...

Всѣ уходятъ, кромѣ Бурановой и Лукина.

Лукинъ.

   Проводите ихъ, вы хозяйка, это невѣжливо.
   

Буранова.

   Ничего, у меня ужь такъ заведено: никого не стѣснять и никѣмъ не стѣсняться... Ахъ, мой другъ, мы одни.
   

Лукинъ.

   Можетъ-ли быть!? какое счастье!
   

Буранова.

   Вотъ какъ вы обидчивы: до сихъ поръ вы мнѣ не прощаете мою сегодняшнюю вспыльчивость. А между тѣмъ, подумайте только: вы меня очень очень горько оскорбили. Вы сказали, что я неразборчива въ своихъ удовольствіяхъ, -- вѣдь это... вдумайтесь, -- это ужасное мнѣніе.
   

Лукинъ.

   Я впередъ ничего говорить не буду.
   

Буранова.

   И этимъ вы меня оскорбляете гораздо больше, чѣмъ какой угодно грубостью. Вы знаете, до какой степени я дорожу вашимъ участьемъ, какъ я вамъ благодарна за каждое наставленье, и вдругъ отворачиваетесь отъ меня: обидѣлись, что я одинъ разъ позволила себѣ не выслушать васъ покорно и не побѣжала остановить васъ, когда вы ушли...
   

Лукинъ.

   Я не обидѣлся.
   

Буранова.

   Нѣтъ, вы обидѣлись и до сихъ поръ не смиловались. Ну, простите, простите, тысячу разъ простите! какъ васъ еще просить?
   

Лукинъ.

   Елена Григорьевна, что это!
   

Буранова -- усаживая его въ павильонѣ.

   Сядьте тутъ со мной, поговоримъ... Ей-богу, вы страшно добрый человѣкъ, а ко мнѣ вы безжалостны. Не спорю, у меня очень порывистая натура и столько нехорошаго,-- какъ мнѣ самой не знать!-- но, другъ мой, вы тоже не совсѣмъ справедливы. Вы говорите, что я неразборчива въ своихъ удовольствіяхъ: какія у меня удовольствія?-- никакихъ нѣтъ... Не молчите-же такъ!
   

Лукинъ.

   Не къ чему повторять, Елена Григорьевна, что сто разъ говорено... Я просто утомился вами. Вы умный человѣкъ, несомнѣнно; вы можете быть интересной, если захотите,-- живой, любознательной -- и что-жь?-- поглядишь на васъ, руками разведешь: вы собираете вокругъ себя все такую дрянь....
   

Буранова.

   Я никого не собираю, -- сами приходятъ.
   

Лукинъ.

   А вы ихъ встрѣчаете улыбкой и привѣтомъ; вы до того пріютили у себя и этого идіота купеческаго сынка Переносова, и мошенника Блика, и князя, и всѣхъ ихъ, что ни о чемъ серьезно подумать вамъ некогда. Вы облюбили ихъ, вы ластитесь къ нимъ. Я не понимаю, какъ вамъ не надоѣдаютъ они, какъ вамъ не скучна, не противна ихъ глупая болтовня.
   

Буранова.

   Что дѣлать? еслибъ иначе сложилась моя жизнь, этого-бы не было. Я не умѣю иначе жить, и гдѣ мнѣ было умѣлости набраться?-- пощадите меня. Почти ребенкомъ меня отдали замужъ насильно за больного старика, пять лѣтъ я пресмыкалась передъ нимъ,-- я дышала свободнѣй, когда кто-нибудь приходилъ его разсѣять; я привыкла такъ убивать мое время. Никѣмъ изъ нихъ я не дорожу.
   

Лукинъ.

   Оно и видно.
   

Буранова.

   Избавьте меня отъ нихъ, я буду рада.
   

Лукинъ -- нѣсколько раздраженно.

   Гм! странно... Я, по меньшей мѣрѣ, въ десятый разъ слышу отъ васъ эту фразу... прежде я вамъ вѣрилъ и даже знакомства вамъ новыя предлагалъ, а вышло...
   

Буранова.

   Что я все лгу?
   

Лукинъ.

   Все это загадка для меня!.. По совѣсти сказать, вы съ ними такъ себя ведете, что надо думать, они вамъ очень милы и пріятны: вы допускаете съ ними такую близость...
   

Буранова.

   Какую? откуда вы взяли?
   

Лукинъ.

   Какъ же!-- Они вамъ нарочно проигрываютъ деньги въ карты, вы радуетесь.
   

Буранова.

   Ей-богу я никогда не думала, что нарочно.
   

Лукинъ.

   Переносовъ вамъ подарокъ поднесъ, вы приняли.
   

Буранова.

   Браслетъ? онъ мнѣ въ пари проигралъ.
   

Лукинъ.

   Въ пари не проигрываютъ браслета, который вѣроятно стоитъ не меньше тысячи рублей. Такіе подарки позволяютъ себѣ дѣлать только очень близкіе люди.
   

Буранова.

   Ахъ, теперь я вижу, что въ самомъ дѣлѣ была неосторожна; но, мой другъ, отчего нѣтъ васъ всегда тутъ, подлѣ меня, чтобъ меня остеречь отъ моихъ ошибокъ.
   

Лукинъ.

   Вы не дитя.
   

Буранова.

   Нѣтъ, я дитя, -- глупое, безпомощное дитя. Вы ошибаетесь, что я умна, я совсѣмъ не умна. Мнѣ нужно, чтобъ подлѣ меня былъ всегда человѣкъ, котораго-бы я цѣнила: и который-бы строго руководилъ меня; но тотъ, кто могъ-бы это сдѣлать, не хочетъ.
   

Лукинъ.

   Вы сами должны себя руководить.
   

Буранова.

   Ахъ, Николай Маркычъ, несчастье мое, что я съ вами познакомилась. Всегда я жила дура дурой, но не чувствовала этого, не понимала; теперь чувствую, а что проку?-- хуже теперь... вы только обвиняете, только обвиняете. Скажите, какъ мнѣ жить?-- и завтра-же все будетъ по-вашему.
   

Лукинъ.

   Я говорилъ не разъ.
   

Буранова.

   Такъ прикажите... заставьте силой?
   

Лукинъ.

   Насиліемъ ничего не возьмешь. Вы сами...
   

Буранова.

   Ахъ! съ какимъ-бы наслажденьемъ я весь міръ промѣняла на одного человѣка!
   

Лукинъ.

   Что вы? что вы?
   

Буранова.

   Какой вы, ей-богу; играете мной, какъ кошка мышью; и знаете это, -- знаете, что каждое ваше слово дѣйствуетъ на меня сильнѣй всего на свѣтѣ... Отчего я вспыхнула давеча?-- ваша насмѣшка меня какъ ножомъ въ сердце кольнула. Ну, вы, невѣрующій моимъ фразамъ, -- я вамъ не фразу говорю теперь: властвуйте надо мной!.. нѣтъ? не хотите?.. Зачѣмъ-же вы отняли у меня мое невѣжество? зачѣмъ съ такою заботливостью и теплотой относились ко мнѣ. когда нѣтъ въ васъ участья?
   

Лукинъ.

   Вовсе-бы не было,-- я-бы къ вамъ не ходилъ.
   

Буранова.

   Вовсе-бы не было!-- ядовитое выраженіе!.. стало быть, есть, но немножко... А если у меня его много, и вы довели меня до этого?-- Не хорошо вы со мной поступили.

Въ глубинѣ появляется Анна и, замѣтивъ говорящихъ, невольно останавливается, затаивъ дыханіе.

Лукинъ.

   Елена Григорьевна!
   

Буранова.

   Всегда-бы вы должны были остаться подлѣ меня^ всегда! вы меня приковали къ себѣ.
   

Лукинъ.

   Успокойтесь, прежде всего -- успокойтесь.
   

Буранова.

   Да! доведетъ человѣка чуть не до сумасшествія, а потомъ -- успокойтесь. (Быстро оглядывается, схватываетъ его за голову и горячо цѣлуетъ. Анна слегка вскрикиваетъ и отходитъ нѣсколько шаговъ.) Что это? (Увидавъ Анну.) Вы были здѣсь?
   

Анна.

   Я только-что пришла -- и испугалась...
   

Буранова.

   Чего?
   

Анна.

   Мнѣ показалось... змѣя на дорогѣ.
   

Буранова,

   Ха-ха! какія у насъ змѣи!-- идите, идите къ намъ; мы одни, -- всѣ уѣхали кататься.
   

ТРЕТЬЕ ДѢЙСТВІЕ.

Гостиная въ томъ-же деревенскомъ домѣ Бурановой.

Анна сидитъ, читаетъ книгу. Входитъ Переносовъ.

Переносовъ.

   Я вамъ не помѣшаю?
   

Анна.

   Чѣмъ вы мнѣ можете мѣшать?
   

Переносовъ.

   Позволите сѣсть?
   

Анна.

   Стулья не мои, -- я запретить не могу.

Онъ садится. Маленькая пауза.

Переносовъ.

   Какъ вы прилежны... (Пауза.) Въ самомъ дѣлѣ, чрезвычайно прилежны. И -- что замѣчательно -- вы этимъ совсѣмъ не хвастаетесь. Другія барышни, встрѣчаешь, часто тоже много читаютъ -- и образованныя, да ужь сейчасъ всякую копѣйку ребромъ хотятъ ставить. Смотри, молъ, смотри, чему да чему я научилась... въ васъ этого ни капельки нѣтъ.
   

Анна.

   Отчего вы, Василій Кузьмичъ, сюда пришли, -- не гуляете съ другими?
   

Переносовъ.

   Съ кѣмъ -- съ другими?-- всѣ въ разбродѣ. Александра Николавна съ дочками письма пишутъ. Мужчины куда-то разбрелись.
   

Анна.

   Князь уѣхалъ?
   

Переносовъ.

   Уѣхалъ.
   

Анна.

   А Елена Григорьевна что дѣлаетъ?
   

Переносовъ.

   Она своему управляющему какія-то нотаціи читаетъ.
   

Анна.

   Нотаціи?
   

Переносовъ.

   Что-то такое, взволнована какъ-то. Все ее обижаютъ, пользуются слабостью женской,
   

Анна.

   Какъ-же вамъ не стыдно, что вы ушли? вы ей, можетъ быть, нужны.
   

Переносовъ.

   Нѣтъ, не безпокойтесь, -- ничего.
   

Анна.

   Управляющій можетъ ее обмануть; вы-бы вступились, объяснили-бы Еленѣ Григорьевнѣ, чего она не понимаетъ.
   

Переносовъ.

   Сказываютъ вамъ, -- не безпокойтесь. Она сама меня къ вамъ послала.
   

Анна.

   Послала ко мнѣ?.. Она любезна, -- черезъ-чуръ даже... зачѣмъ?
   

Переносовъ.

   Такъ; что вы однѣ и...
   

Анна.

   Чтобъ занимать меня?.. Вы, Василій Кузьмичъ, должно быть ее очень любите.
   

Переносовъ.

   Елену Григорьевну? какъ вы это объясняете?
   

Анна.

   Очень преданы ей, безкорыстно такъ; все ее царицей зовете... и, по правдѣ, вы ей вѣрноподданный. Швыряетъ она васъ изъ угла въ уголъ, какъ хочетъ, -- и вы слушаетесь, безъ малѣйшаго протеста.
   

Переносовъ.

   Я ея другъ.
   

Анна.

   Рѣдкая у васъ дружба; другой-бы утомился... потому что -- что-жь вамъ-то отъ нея? она-то на васъ никакого вниманія не обращаетъ. Для нея вы такъ: услужливый малый, котораго всегда можно послать сдѣлать какую-нибудь коммиссію.
   

Переносовъ.

   Ну-съ, положимъ, не всегда.
   

Анна.

   Всегда, всегда, полноте. Я залюбовалась на васъ: кажется, прикажи она вамъ на голову стать и ногами въ воздухѣ болтать, вы и то сдѣлаете.
   

Переносовъ.

   Я не шутъ какой-нибудь... никому не позволялъ...
   

Анна.

   Она этого и не попроситъ. Я такъ говорю, чтобъ объяснить, до какой степени доходитъ ваша преданность... трогательная, ей-богу.
   

Переносовъ.

   Какая-же такая особенная преданность. Я только любезенъ... Завтра я ушелъ,-- объ Еленѣ Григорьевнѣ и думать забылъ.
   

Анна.

   Ну, такъ я васъ не понимаю: изъ-за чего-же вы позволяете такъ собой помыкать?
   

Переносовъ.

   Никогда я не позволяю.
   

Анна.

   Какъ никогда?.. Я удивляюсь вашему терпѣнью: она васъ все отъ себя гоняетъ, а вы все къ ней, все къ ней; царица да царица.
   

Переносовъ.

   Гдѣ-же она гоняетъ?
   

Анна.

   Разумѣется гоняетъ. Безпрестанно васъ куда-нибудь посылаетъ, чтобъ только вы подлѣ нея не оставались. Да вотъ теперь, сейчасъ: вы ей можете быть полезны въ разговорѣ съ управляющимъ, -- для чего она васъ ко мнѣ послала? она знаетъ, что я книгу читаю, стало-быть, меня и не нужно развлекать... только вѣдь чтобъ сбыть васъ куда-нибудь.
   

Переносовъ.

   Я никакъ не могу предполагать...

Входитъ Метельниковъ.

Метельниковъ -- Аннѣ.

   Ты тутъ. Я у рѣшетки сада все въ поле кричалъ, -- думалъ ты гуляешь.
   

Анна.

   Жара такая, а я въ поле пойду.
   

Метельниковъ.

   Гуляетъ-же твой наставникъ, одинъ у васъ характеръ.
   

Анна.

   Какой наставникъ?
   

Метельниковъ.

   Николай Маркычъ.
   

Анна.

   Вотъ тоже!-- наставникъ!
   

Метельниковъ.

   Ну, учитель, коли такъ пріятнѣй. Я думалъ, ты съ нимъ.
   

Анна.

   Думалъ вздоръ.
   

Переносовъ.

   Анна Ивановна, вы во мнѣ ошибаетесь; я васъ постараюсь убѣдить, что ошибаетесь.

Уходитъ.

Метельниковъ.

   Что это онъ говоритъ?
   

Анна.

   Глупый человѣкъ, мелетъ себѣ, -- оставь.
   

Метельниковъ.

   Я пришелъ тебѣ сказать, что ты хоть сейчасъ можешь ѣхать.
   

Анна.

   Куда?
   

Метельниковъ.

   Домой, въ Москву. Что ты глядишь какъ растерянная, словно не понимаешь. Вчера вечеромъ сама просилась домой. Теперь Александра Николавна получила телеграмму изъ Москвы, съ эстафетой, изъ города: ей надо вернуться, сейчасъ ѣдутъ. У ней коляска четверомѣстная: она, двѣ дочери и ты. Я просилъ ее, она очень рада; довезетъ.
   

Анна.

   Нѣтъ, я не поѣду.
   

Метельниковъ.

   Что это вдругъ?-- вчера такъ упрашивала.
   

Анна.

   А теперь не желаю.
   

Метельниковъ.

   Причина уважительная!.. А уѣдутъ, опять будетъ желаю. Я-то упрашиваю: возьмите мою племянницу, скучаетъ она здѣсь... Мука мученическая съ тобой.
   

Анна.

   Я тебя, дядя Костя, ни объ чемъ больше просить не буду, -- и если тебѣ ужь такъ очень хочется, чтобъ я ѣхала, я уѣду.
   

Метельниковъ,

   Мнѣ все равно, мнѣ капризы непріятны... и то, что тебѣ никакъ не угодишь, -- все ты точно злишься.

Входятъ Бережкова, Катя и Лиза.

Бережкова.

   Я съ величайшимъ удовольствіемъ; поѣдемте, та bonne amie, мѣсто въ коляскѣ есть.
   

Лиза.

   Намъ будетъ превесело.
   

Катя.

   Мы дорогой будемъ пѣть канонъ: frère Jacques, frère Jacques.

Мурлычетъ про себя.

Метельниковъ.

   Извольте вотъ ее судить! она теперь отказывается. Извините, что потревожилъ.
   

Бережкова.

   Какая тутъ тревога?.. отчего-же она не хочетъ?
   

Метельниковъ.

   Спросите ее сами. Я, право, съ ней не слажу, не разберу ея желаній,-- и отступаюсь отъ нея, совсѣмъ отступаюсь.

Уходитъ.

Бережкова.

   Она, мой голубокъ, вѣрно нездорова, нервы расходились... это такое томительное состояніе: безотчетно мечешься И всѣмъ недоволенъ. (Кладетъ ей руку на лобъ.) Жарокъ маленькій... но тутъ-то вамъ и ѣхать: на это одно лекарство: разсѣяться надо. Поѣдемте, я васъ къ себѣ завезу; васъ вѣдь въ Москвѣ не ждутъ, обѣда не готовили, отобѣдаете у меня.
   

Лиза.

   Ахъ, какъ-бы хорошо... Мы вамъ покажемъ всѣ наши коллекціи.
   

Катя.

   У насъ коллекція минералогическая, коллекція раковинъ, старыхъ монетъ.
   

Лиза.

   Минералогическая коллекція у насъ очень хорошая, намъ cousin изъ-за границы привезъ такой кусокъ лабрадора...
   

Катя.

   Нашъ учитель говоритъ, что даже въ университетѣ такого экземпляра нѣтъ.
   

Бережкова.

   А гербаріумъ забыли?.. какой у нихъ гербаріумъ!-- все сами собирали и сушили.
   

Катя.

   Хотите, мы васъ выучимъ сушить цвѣты?
   

Анна.

   Я не могу ѣхать съ вами, у меня голова болитъ, я сейчасъ лягу въ постель.
   

Лиза.

   Мы васъ вылечимъ; у насъ домашняя аптека съ собой, всѣ средства.
   

Анна.

   Я не поѣду съ вами.
   

Бережкова.

   Ступайте, дѣти, уложите вещи; она еще, можетъ быть, надумается.
   

Катя.

   Я на васъ совсѣмъ разсержусь, если вы не поѣдете.
   

Бережкова.

   Пожалуйста Лиза акуратно складывай юбки въ сундуки, ты ихъ вѣчно комкаешь... да опять не забудьте зубныя щетки на умывальномъ столѣ. (Катя и Лиза уходятъ.) Меня вы, ma bonne апгіе, своей рѣзкостью не испугаете; грубите мнѣ сколько хотите, мнѣ опытъ воспитанья далъ вѣрный взглядъ: я вижу, что все это внѣшняя кора, внутри у васъ мягкая натура.
   

Анна.

   Ради Господа Бога, что вы ко мнѣ пристаете?
   

Бережкова.

   Я васъ жалѣю, мой бѣдный ангелъ, что вы такая нелюдимка, и что ваши прекрасныя качества пропадаютъ подъ этой грубой корой.
   

Анна.

   А могу я васъ просить, чтобъ вы были такъ добры, не жалѣли меня?
   

Бережкова.

   Нѣтъ, буду жалѣть, какъ вы не просите; чувства изъ сердца не вырвешь. Вы росли безъ матери, оттого такая необщительная; я хочу васъ отогрѣть хоть-бы противъ вашей воли. Я не могу не жалѣть.
   

Анна.

   Такъ ужь если мнѣ невозможно отъ этого избавиться, жалѣйте по крайней мѣрѣ за спиной, а не въ глаза.

Идетъ къ двери, ей навстрѣчу входятъ Буранова и Переносовъ.

Буранова.

   И вы хотите уѣхать?
   

Анна.

   Нѣтъ съ, если вы меня не выгоните, я остаюсь.
   

Буранова.

   Ахъ, милочка, какія слова. Мнѣ это только пріятно.
   

Анна.

   Очень вамъ благодарна.

Уходитъ.

Бережкова.

   Вотъ что значитъ вырости безъ надзора и хорошаго вліянія: причудничаетъ, какъ больной ребенокъ.
   

Буранова.

   Причудничаетъ -- правда, но только не ребенокъ. О, эта дѣвочка присматриваетъ и замѣчаетъ больше, чѣмъ-бы слѣдовало.
   

Бережкова.

   Слишкомъ мало ея дядюшка о ней заботится, совсѣмъ ея волю распустилъ. Бѣдная, она въ этомъ не виновата, она сиротка. Я къ моимъ дѣвочкамъ пойду; вы пришлете сказать, когда лошади будутъ готовы?
   

Буранова.

   Непремѣнно.

Бережкова уходитъ.

Переносовъ.

   Я радъ, что они уѣзжаютъ.
   

Буранова.

   Вы все еще за мной ходите?.. а ваша барышня, Анеточка? зачѣмъ вы ее бросили?
   

Переносовъ.

   Она не желаетъ моего общества.
   

Буранова.

   Неужели такъ прямо сказала? ахъ, злая. Вы не умѣли ее разговорить.
   

Переносовъ.

   Не вижу въ этомъ никакой надобности; мнѣ съ вами веселѣй.
   

Буранова.

   Благодарю, мой вѣрный рыцарь, оставайтесь всегда при мнѣ. Что-то еще я хотѣла вамъ сказать... ахъ, да: въ награду за добрую службу, у меня для васъ есть еще порученье, еще маленькая просьба.
   

Переносовъ.

   Какая-съ?
   

Буранова.

   Вы знаете, тутъ въ трехъ верстахъ отъ меня живетъ сосѣдка, полковница, -- съѣздите сейчасъ къ ней.
   

Переносовъ.

   Зачѣмъ-съ?
   

Буранова.

   У нея много розановъ и очень хорошихъ; попросите, чтобъ она вамъ букетъ нарвала. Мнѣ такъ-бы хотѣлось Бережковымъ букетъ на дорогу дать, а у меня цвѣтовъ мало; да, по секрету скажу, и жалко рвать. Это такъ не хорошо: поѣдутъ изъ деревни безъ цвѣтовъ.
   

Переносовъ.

   Еще какихъ коммиссій надаете?
   

Буранова.

   Больше ничего, merci, -- только поскорѣй.
   

Переносовъ.

   Вы еще давайте, чтобъ на цѣльный день хватило. Вы вѣдь меня сбыть съ рукъ хотите, чтобъ я вамъ на глаза не попадался --;такъ вы меня пошлите бруснику собирать, да чтобы я иначе не возвращался, какъ съ полнымъ ведромъ ягоды, вотъ тогда долго меня не увидите.
   

Буранова.

   Василій Кузьмичъ, вы-ли это говорите? я васъ не узнаю.
   

Переносовъ.

   А вы думали, я такъ на-вѣкъ дуракомъ останусь, никогда за умъ не возьмусь?
   

Буранова.

   Я думаю, что вамъ что-нибудь про меня насплетничали; и съ вашей стороны очень не хорошо всякому вѣрить и обижать меня. Мнѣ и безъ того немало отъ другихъ достается, если-же ужь и друзья мои будутъ меня обижать...
   

Переносовъ.

   Я васъ не желаю обижать, но вижу, что я вамъ непріятенъ... что-же мнѣ остается?-- одно: уѣхать.
   

Буранова.

   Неправда, что вы мнѣ непріятны. Вы мой рыцарь, задушевный другъ, и я васъ очень люблю. Но оттого-то я и не церемонюсь съ вами и разговариваю совсѣмъ какъ сама съ собой... и теперь, какъ милѣйшему и близкому человѣку, прямо скажу: это вы хорошо надумали, уѣзжайте,-- вы меня сегодня немножко стѣсняете.
   

Переносовъ.

   Пріятная мнѣ откровенность, благосклонное напутствіе... только теперь мнѣ видно пѣшкомъ идти придется: мои лошади раньше послѣ-завтраго здѣсь не будутъ.
   

Буранова.

   Вы съ Бережковыми ступайте. Анненька не ѣдетъ, у нихъ есть мѣсто въ коляскѣ.
   

Переносовъ.

   Какъ вы торопитесь меня выпроводить.
   

Буранова.

   Такъ вы толкуете мое участье? Я занята сегодня и мнѣ больно% что не могу съ вами ни разговаривать, ни...
   

Переносовъ.

   И такъ этимъ не очень-то пользовался.
   

Буранова

   Вы сегодня немножко щепетильны... (ВходитъБликъ.) Ну вотъ, Анатолій Павлычъ, вамъ извѣстны мои сегодняшнія хлопоты и какіе разсчеты съ вами надо сдѣлать,-- объясните ему, -- сталъ обижаться, что я съ нимъ за-просто, безъ церемоніи, что мало ухаживаю за нимъ.
   

Бликъ.

   Вы его куда-нибудь пошлите.
   

Переносовъ.

   И то послали: за цвѣтами, за три версты.
   

Буранова.

   Избави Боже, я теперь стакана воды отъ него не возьму, чтобъ онъ не сказалъ, что я его все эксплуатирую.
   

Переносовъ.

   Я всегда готовъ...
   

Буранова.

   Вотъ вамъ и друзья! это друзья называются... на кого я больше всего надѣялась, кому больше всего вѣрила. Вы-бы радовались, что можете мнѣ доставить удовольствіе.
   

Переносовъ.

   Елена Григорьевна, не корите. Сами войдите въ мое положеніе,-- удовольствіе, удовольствіе!-- когда говорятъ: убирайтесь вонъ, вы мнѣ этимъ доставите удовольствіе,-- какая-жъ тутъ пріятность?
   

Бликъ.

   Кто-жъ это вамъ такъ говорилъ?-- что вы выдумываете.
   

Переносовъ.

   Ну, не совсѣмъ этими словами, а почти такъ. Вчера всѣ тутъ веселятся, я-же за картами бѣгай... потомъ вечеромъ въ сарай иди, помогай кучеру запрягать,-- садись на козлы, дорогу показывай... сегодня Анну Ивановну занималъ, за букетами поѣзжай,-- и такъ каждый день, каждый день, вѣдь это на смѣхъ.
   

Буранова.

   Вы-бы сказали, что вы услугами тяготитесь.
   

Переносовъ.

   Я не тягочусь, Елена Григорьевна. Въ моей преданности вы не можете сомнѣваться... Я къ вамъ ни разу съ пустыми руками не приходилъ; всегда или конфектъ принесешь, или что-нибудь такое... браслетъ вамъ подарилъ дорогой...
   

Буранова.

   Что? вы позволяете себѣ...
   

Бликъ.

   Ну, какъ-же васъ держать въ хорошемъ обществѣ и не посылать въ сарай, когда вы этакъ-то?.. Вы должны быть счастливы, что взяли вашъ подарокъ, не кинули его вамъ въ физіономію; вѣдь это доказательство большого къ вамъ расположенія, не то что упрекать еще?..
   

Буранова.

   Вашъ браслетъ вамъ будетъ отданъ сегодня, и если вы осмѣлитесь когда-нибудь хоть простое яблоко принести мнѣ...
   

Переносовъ.

   Что-же я такое сказалъ?.. я не изъ скупости и не упрекаю.
   

Буранова.

   Нѣтъ, въ самомъ дѣлѣ, поѣзжайте-ка сегодня, на время, въ Москву,-- это вамъ будетъ полезно: одумаетесь на досугѣ, поразмыслите, что можно говорить, чего нельзя.
   

Переносовъ.

   Хорошо-съ. Вы приказываете, я уѣду. Разумѣется, ужь послѣ этого, что меня выгоняютъ, я не могу вернуться.
   

Буранова.

   Васъ не выгоняютъ.
   

Переносовъ.

   Какъ-же не выгоняютъ!..

Уходитъ.

Буранова.

   Вотъ вамъ мужицкій-то зипунъ! снимайте его, наряжайтесь въ тончайшее англійское сукно,-- мужицкій зипунъ когда-нибудь да отзовется.
   

Бликъ.

   Его кто-нибудь науськалъ, а то, вѣдь, онъ собственно добрый малый.
   

Буранова.

   Ну, говорите, говорите; садитесь сюда... Узнали?
   

Бликъ.

   Узналъ-съ... Какъ это васъ однако заинтриговало, въ ненормальность приводитъ.
   

Буранова.

   Что-же? правда?
   

Бликъ.

   Онъ сегодня какой-то особенный, вашъ Николай Маркычъ. Искалъ, искалъ я его, насилу нашелъ. Лежитъ въ самой глуши, подъ сосной, глаза въ небо и думаетъ,-- и комаръ на носу, а онъ все думаетъ.
   

Буранова.

   Ахъ! ей-Богу...
   

Бликъ.

   Что-жь волноваться-то?! да-съ, оказывается правда. Анна Ивановна вамъ, вѣрно, разсказала: состоянья у него теперь никакого нѣтъ.
   

Буранова.

   Все отдалъ брату?
   

Бликъ.

   Законнымъ образомъ, до послѣдней копѣечки, нотаріальнымъ порядкомъ.
   

Буранова.

   Чѣмъ-же онъ будетъ жить?
   

Бликъ.

   Николай Маркычъ человѣкъ не требовательный: бифштексъ съ картофелемъ,-- онъ и сытъ.
   

Буранова.

   На такія идіотскія выходки способны только ученые!.. Что-жь это за братъ? что-жь это за губка, высасывающая все существованіе близкаго человѣка?-- какъ ему не совѣстно принимать эти деньги, разорять брата?
   

Бликъ.

   Онъ тоже, вѣдь, не для себя, а во имя демократическихъ идей: фабрику ведетъ, фабричныхъ удовлетворяетъ, чтобъ было имъ и житье хорошее и доходъ... не коммерческимъ образомъ дѣло производитъ, -- милосерднымъ. Долго-ли тутъ свое состояніе ухлопать!-- вотъ Николай Маркычъ ему и благодѣтельствуетъ: ухлопай, говоритъ, и мое.
   

Буранова.

   Благодѣтель, подумаешь!.. Хорошо такъ чваниться какому-нибудь купцу-милліонеру, у котораго все-таки милліоны останутся, -- Николаю-то Маркычу что за ними тягаться?
   

Бликъ.

   Теперь ужь нечего объ этомъ охать, не вернешь.
   

Буранова.

   Словно вы не знаете, отчего я...
   

Бликъ.

   Знаю: вы разсчитывали женить его на себѣ; ну, неудача, -- другого найдете.
   

Буранова.

   Какія отвратительныя слова вы подбираете: женить на себѣ!-- я люблю его.
   

Бликъ.

   Ну! у такихъ натуръ, какъ ваша и моя, любовь -- особаго свойства: она, какъ иныя химическія тѣла, показывается только отъ примѣси золота.
   

Буранова.

   А! вы мнѣ становитесь противны вашимъ цинизмомъ... Нѣтъ, право, я люблю его: въ немъ столько чистоты какой-то, благородства, котораго нѣтъ ни въ комъ изъ васъ... даже этотъ самый поступокъ: отдать все свое состояніе, -- это нелѣпо, но это великодушно.
   

Бликъ.

   А я лучше скажу: это великодушно, но ужь совсѣмъ нелѣпо.
   

Буранова.

   Въ первый разъ въ жизни мнѣ начинало улыбаться счастье, и надо-же...
   

Бликъ.

   У васъ въ женихахъ недостатка не будетъ.
   

Буранова.

   Какъ-будто мнѣ нуженъ только женихъ, первый встрѣчный дуракъ!
   

Бликъ.

   Дуракъ!-- что это значитъ: дуракъ?.. Умъ вещь спорная. Иной умъ, -- какъ великолѣпная картина художника: поставилъ ее въ музей, пришелъ, посмотрѣлъ и или домой, -- много-много, если за нее будешь собирать по четвертаку за входъ. Другой умъ -- какъ портретъ на сторублевой ассигнаціи: на него и не взглянешь, и засаленъ-то онъ бываетъ, и разорванъ, -- а гуляетъ по бѣлу-свѣту изъ рукъ въ руки, и одна бумажка другую родитъ. Вотъ длл примѣра хоть-бы этотъ Переносовъ: совсѣмъ дубовая голова, грамотно письма не напишетъ,-- посмотрите, какъ онъ у себя въ лавкѣ распоряжается: геній! копѣйки никому даромъ не спуститъ.
   

Буранова.

   Да, да, это ужасно, что тотъ, кто симпатиченъ, всегда такъ неумѣлъ въ дѣлахъ; а кто умѣлъ, тотъ такъ несимпатиченъ.
   

Бликъ.

   Мнѣ симпатичны всѣ, отъ кого я благостыню получаю.
   

Буранова.

   Ей-богу, можно даже пожалѣть, что нельзя имѣть двухъ мужей сразу: одного для дѣлъ, другого для сердца.
   

Бликъ.

   Бываютъ дамы,-- устраиваютъ себѣ и этакій компромиссъ.
   

Буранова.

   Ахъ, вы все паясничаете. Я серьезно убита этимъ.
   

Бликъ.

   Больно-же убиваться. Я вамъ не совѣтчикъ, а на вашемъ мѣстѣ прибралъ-бы къ рукамъ Переносова: велика важность, что не казистъ!-- за то не ныньче-завтра милліонеръ, -- и этотъ ужь никому своего не пожертвуетъ, развѣ вы у него отнимете...
   

Буранова.

   Какъ-же это -- прибрать къ рукамъ?
   

Бликъ.

   Вы захотите, такъ онъ сейчасъ на васъ женится.
   

Буранова.

   Анатолій Павлычъ, право, ужь вы думаете, что мнѣ, кромѣ денегъ, ничего не нужно. Выдти замужъ за Переносова -- да что вы? развѣ это человѣкъ?-- довольно и того, что я его терплю въ моей гостиной.
   

Бликъ.

   Обтесался бы, -- ничего.
   

Буранова.

   Какъ вы меня мало уважаете. Бѣдный, бѣдный Николай Маркычъ!.. Какъ-же онъ все-таки будетъ жить? кажется, онъ мѣсто гдѣ-то получаетъ, профессора въ какомъ-то университетѣ?
   

Бликъ.

   Да, но вѣдь университетскій профессоръ, -- это всего-на всего шестидесяти-тысячный билетъ государственнаго займа, безъ выигрышей: по пяти процентовъ, -- три тысячи въ годъ; больше этого никогда не добудетъ.
   

Буранова.

   Профессоръ можетъ и еще что-нибудь работать.
   

Бликъ.

   Каковъ предметъ. Ботъ, еслибъ онъ былъ химикъ, такъ могъ бы, пожалуй, консервъ какой-нибудь сочинить, чтобъ одной лепешкой цѣлую роту солдатъ накормить... или порошокъ для истребленія язвы нигилизма: взялъ бы привилегію или поставку въ казну, -- вотъ и капиталъ. А вѣдь Николай Маркычъ зоологъ, никакой побочной операціи изъ своихъ знаній сдѣлать не можетъ.
   

Буранова.

   Ну!-- читать публичныя лекціи, писать сочиненія, книги.
   

Бликъ.

   Да, это, конечно. Ого, какая вы дальновидная; вездѣ статью доходную найдете... Только это гроши: публичныя лекціи у насъ читаютъ все съ благотворительной цѣлью; въ журналъ писать, -- много не наработаете: вѣдь, не о тѣхъ скотахъ, что на двухъ ногахъ ходятъ, не фельетонная работа, за которую тысячи платятъ!.. Книги!-- кто ихъ станетъ покупать? Теперь всѣ книгами Брема запаслись, такъ свой долгъ по зоологіи исполнили; другой книги не купятъ.
   

Буранова.

   Учебникъ какой-нибудь! почемъ я знаю...
   

Бликъ.

   Ахъ, да!-- дѣйствительно, почемъ вы знаете!?-- Вы знаете все, вы выслѣдите источникъ живой воды, гдѣ другой и не помыслитъ о немъ. Но и тутъ: учебникъ долженъ быть одобренъ министерствомъ народнаго просвѣщенія, принятъ, какъ пособіе въ казенныхъ заведеніяхъ, -- тогда онъ хорошая процентная бумага; а безъ гарантіи правительства, онъ то же акція съ сомнительнымъ дивидендомъ. Искать этого Николай Маркычъ не станетъ, -- да и вообще не станетъ онъ этимъ дѣломъ заниматься: лучше будетъ голодать.
   

Буранова.

   Онъ гордъ, онъ честенъ!.. Бѣдный! да неужели на три тысячи всю жизнь?..
   

Бликъ.

   Коли ему это нравится!.. Господи, что вамъ-то? Я бы на вашемъ мѣстѣ ликвидировалъ это дѣло въ своей головѣ и -- конецъ.
   

Буранова.

   Вы все не вѣрите, что во мнѣ тоже могутъ быть чувства и что я могу привязаться. Ахъ, какъ это меня разстроиваетъ! какъ растроиваетъ! (Входитъ Андреевъ.) Что вамъ?
   

Андреевъ.

   Мужики изъ Гарниловки пришли,-- соглашаются.
   

Буранова.

   Господи, Андреевъ, что вы за управляющій? со всякимъ пустякомъ ко мнѣ идете... Дѣлайте тамъ, какъ хотите, -- мнѣ теперь совсѣмъ не до того.
   

Андреевъ.

   Только они торгуются: семидесяти-пяти рублей не даютъ.
   

Буранова.

   Сколько же даютъ?
   

Андреевъ.

   Пятьдесятъ.
   

Бликъ.

   За что это?
   

Андреевъ.

   Озеро у насъ на границѣ,-- половина берега наша, а половина -- крестьянская; такъ мы не позволяемъ рыбу ловить: требуемъ, чтобъ намъ за это аренду платили.
   

Бликъ.

   Они имѣютъ право отъ своего берега ловить.
   

Андреевъ.

   А мы не позволяемъ.
   

Буранова.

   Ахъ, какъ вы не во-время, Андреевъ, ей богу... (Блику.) И вотъ вамъ справедливость судьбы!! Наглый аферистъ, глупый невѣжда, если онъ ловкій пройдоха, -- наживаетъ сотни тысячъ, а ученый, даровитый труженикъ долженъ нищенствовать.
   

Андреевъ.

   Я полагаю, Елена Григорьевна, можно взять пятьдесятъ рублей.
   

Буранова.

   Вы всегда готовы уступить.
   

Андреевъ.

   Что же мы выиграемъ?-- на-половину озеро крестьянское; рыболовство, значитъ, и наше, и ихъ. Даютъ крестьяне пятьдесятъ рублей, -- такъ только, чтобы къ мировому судьѣ не ходить, рабочіе дни не терять. Судъ намъ откажетъ.
   

Буранова.

   Вы видите, какъ я разбита, разстроена, -- и пристаете. Никогда вы мнѣ не будете хорошимъ помощникомъ; я умирать буду, -- такъ и то за совѣтомъ придете, распорядиться не съумѣете. Гдѣ крестьяне?-- я сама съ ними поговорю.

Уходить.

Андреевъ.

   Анатолій Павлычъ, васъ господинъ Метельниковъ ожидаютъ въ саду. Они тамъ съ племянницей сидятъ подъ большой липой.

Входятъ Анна и Лукинъ.

Бликъ.

   Не очень-то засидѣлись. Скучненько съ дядюшкой -то, -- съ молодымъ человѣкомъ лучше.

Андреевъ уходитъ.

Анна

   Дядя пошелъ къ заповѣдной рощѣ, -- просилъ вамъ сказать.

Садится.

Бликъ.

   Экой какой!-- я же ему говорилъ, чтобъ онъ не ходилъ туда безъ меня.

Уходитъ.

Лукинъ.

   Какъ суетится!-- не мастеритъ ли что?.. Анненька! отчего такая разсѣянная?.. что тревожитъ, дружокъ?
   

Анна.

   Какой я вамъ дружокъ!? Нѣтъ, я совсѣмъ вамъ не прежній дружокъ: я чувствую, какъ-будто я потеряла какую-то волшебную силу. Бывало, прежде мнѣ такъ легко было и заставить васъ говорить, и заставить васъ смѣяться...-- теперь не нахожу прежняго вдохновенія... Въ чемъ это состоитъ -- не понимаю, но я разучилась, разучилась...
   

Лукинъ.

   Несправедливо, Анненька.
   

Анна.

   О, да!-- я вамъ сознаюсь: сегодня утромъ я была ужасно зла на васъ, -- такъ зла, какъ только я умѣю бывать. Мнѣ хотѣлось раздразнить васъ, разсердить... Вы мнѣ встрѣтились такимъ спокойнымъ и задумчивымъ, печальнымъ, -- мнѣ стало жаль, я вздумала васъ развеселить: шутила, смѣялась, говорила о вашемъ братѣ... Это было послѣднее средство, это всегда удавалось. Когда, бывало, заговоришь о вашемъ братѣ, вы всегда оживлялись, а теперь -- нѣтъ; у меня руки опустились... чего-то не хватаетъ во мнѣ, что прежде было, -- я разучилась.
   

Лукинъ.

   Дружокъ мой, могу же и я быть иногда не въ духѣ.
   

Анна.

   Прежде вы такъ бы и сказали... Вы были больше какъ-то душа на-распашку... можетъ оттого, что съ ребенкомъ нечего чиниться.
   

Лукинъ.

   Вы и теперь ребенокъ.
   

Анна.

   О, нѣтъ, я выросла. Вы и не подозрѣваете, до какой степени я развилась. Можетъ быть, оттого вы этого не замѣчаете, что я росла на вашихъ глазахъ. Но какъ-то, помимо себя, вы перестали быть со мной откровенны.
   

Лукинъ.

   Я не пересталъ; спросите, что хотите, -- я не солгу и отвѣчу.
   

Анна.

   Отвѣчу на вопросъ, выскажусь -- не по своему желанью.
   

Лукинъ.

   Есть вещи, о которыхъ самому начинать разговоръ непріятно.
   

Анна.

   Такъ я вамъ помогу. Вамъ эта... Женщина вчера признавалась въ любви?
   

Лукинъ.

   Да, она любитъ меня.
   

Анна.

   А вы?
   

Лукинъ.

   И, кажется, такъ сильно привязалась...
   

Анна.

   А вы? а вы? а вы?
   

Лукинъ,

   Я чувствую себя передъ ней очень виноватымъ.
   

Анна.

   Только виноватымъ?
   

Лукинъ.

   Анненька, это ужь и не умно: то вы цѣните мою честность, а то вдругъ: "только виноватымъ?" -- только!.. Развѣ этого мало?-- Еленѣ Григорьевнѣ я самъ навязался: ея одинокое положеніе и здравый умъ расположили меня къ ней, -- я сталъ бывать. Отсюда споры и ссоры, взаимныя услуги и эта простота отношеній, которая такъ сближаетъ. Елена Григорьевна имѣла основаніе вѣрить въ мое участье, находить его болѣе, чѣмъ было. Теперь она готова оставить всѣхъ для меня, я неожиданно оказался причиной такого увлеченія, что мнѣ остается...
   

Анна.

   Жениться на ней?
   

Лукинъ.

   Я долженъ жениться.
   

Анна.

   Почти долженъ, но... но дѣйствительно-ли это лучшій исходъ?.. Вѣдь вы ей не желаете горя, и себѣ тоже, -- и никому... Если вы ее не любите и заставите себя жениться по долгу чести... съ собой не всегда совладаешь... кто поручится, что вы не будете тяготиться этимъ?.. и тогда, сдѣлавшись раздражительнымъ, болѣзненнымъ... Теперь вы это разорвете, -- она, пожалуй, пострадаетъ, все-таки не на-долго; послѣ это будетъ на всю жизнь... Что хуже?
   

Лукинъ.

   Зачѣмъ мнѣ дѣлаться раздражительнымъ?
   

Анна.

   Если вы себя только заставите жениться.
   

Лукинъ.

   Она мнѣ не непріятна. Когда она отброситъ нѣкоторыя привычки своего глупаго прошлаго, мы моглибы сжиться и быть счастливыми.
   

Анна.

   Такъ что-же вы носъ вѣшаете? Вамъ улыбается счастье, -- прекрасно! зовите попа и пѣвчихъ, пиръ горой и музыка! празднуйте вашу радость.
   

Лукинъ.

   Я не этой выходки ждалъ отъ васъ.
   

Анна.

   Чего-же вы ждали?
   

Лукинъ.

   Я совсѣмъ спутался. Я разумомъ разсудилъ... повидимому хорошо разсудилъ, а между тѣмъ у меня камень на сердцѣ... Что такое? чего мнѣ недостаетъ и почему это такъ тяжело? я понять не могу... и больнѣе всего, что даже въ васъ, теперь, когда говорю объ вопросѣ всей моей жизни... и можетъ быть искалъ какого-нибудь разъясненія отъ вашего младенчески-чистаго чутья, я слышу только такой безобразный откликъ... это больнѣе всего, Анненька.
   

Анна.

   Я разучилась, я совсѣмъ разучилась говорить съ вами.

Входитъ Буранова.

Буранова.

   Что это? ужь не урокъ-ли вы тутъ затѣяли давать?
   

Анна.

   Урокъ -- и очень поучительный.
   

Буранова.

   Друзья мои, тутъ не мѣсто, отъ моего дома серьезныя занятія бѣгутъ.
   

Анна.

   Они бѣгутъ, откуда ихъ гонятъ.
   

Буранова.

   Не зачѣмъ говорить мнѣ колкости, барышня; я мои пороки знаю и по мѣрѣ возможности стараюсь отъ нихъ избавиться... за то въ моемъ характерѣ нѣтъ сухости, у меня теплое, мягкое сердце. Я не могла-бы какъ вы, дорогая Анна Ивановна, хладнокровно разсказывать, что Николай Маркычъ принужденъ былъ лишиться всего своего состоянія, шутить надъ этимъ и смѣяться.
   

Лукинъ.

   Такъ это вы, Анненька, разгласили?
   

Буранова.

   Неужели, Николай Маркычъ, нельзя было какъ-нибудь иначе помочь вашему брату -- и вы въ самомъ дѣлѣ рѣшились?..
   

Лукинъ.

   О, Господи! мнѣ покою не дадутъ съ этимъ проклятымъ состояніемъ. Бликъ меня даже въ рощѣ сыскалъ: правда-ли, что вы все имущество подарили брату? теперь -- вы. Меня до Москвы будутъ сквозь строй гнать этими вопросами.
   

Буранова.

   Всякій, кому вы дороги, не можетъ не принимать близко къ сердцу...
   

Лукинъ.

   Ну да, ну да, тысячу разъ да, -- я откзался отъ своего состоянія, я все подарилъ брату на его фабричное дѣло... сколько разъ мнѣ это еще повторять? и когда кончатся эти разспросы?
   

Буранова.

   Простите... еслибъ я знала, что вы такъ раздражительны, я-бы не спросила. Но это поступокъ до такой степени поражающій, такой... необычный, такой...
   

Анна.

   Дурацкій, говорите прямо.
   

Буранова.

   О, не навязывайте мнѣ мыслей, которыхъ во мнѣ нѣтъ. Николай Маркычъ достоинъ всякой похвалы и удивленья... въ наше время, когда каждый изъ насъ всѣ силы напрягаетъ, чтобъ скопить себѣ капиталецъ, онъ спитъ и видитъ какъ-бы отдѣлаться отъ своихъ денегъ.
   

Лукинъ.

   Ваша похвала звучитъ насмѣшкой.
   

Буранова.

   Я не умѣю говорить... и притомъ я маленькая женщина, съ маленькими буржуазными понятіями о нравственности. Высокіе полеты, широкое великодушіе меня удивляютъ, но я сама для нихъ не рождена. Я не побоюсь даже при этой барышнѣ, которая такъ постоянно издѣвается надо мной, откровенно сказать: мнѣ было жаль услышать, что вы такъ добровольно себя разорили.
   

Анна.

   Какъ вамъ не пожалѣть.
   

Буранова.

   Я сама люблю эту поэзію безпечности; но и страдаю отъ нея. Подумайте, какая цѣль?.. вы вашей сотней тысячъ не накормите всѣхъ голодныхъ, не дадите работы всѣмъ нуждающимся въ заработкѣ, не остановите вѣчную эксплуатацію бѣднаго богатымъ. Примѣръ передъ вами: вашъ братъ, -- онъ былъ богаче васъ;-- горячій поборникъ прекрасныхъ идей, онъ готовъ былъ положить жизнь, чтобъ дать бѣдняку честный, хорошо оплаченный трудъ, -- и разорился... Теперь вы отдаете ему и свои деньги, онъ опять разорится, и бѣдняки вернуться къ первобытному состоянію.
   

Анна.

   Вы не понимаете пользы такихъ разореній!?
   

Лукинъ.

   Елена Григорьевна, мнѣ непріятенъ этотъ разговоръ.
   

Буранова.

   Дайте ужь мнѣ кончить, чтобъ меня ложно не осуждали... А между тѣмъ, Николай Маркычъ, вы сами обрѣзываете крылья вашему таланту, вашему собственному научному труду, -- вы дѣлаете себя рабомъ куска хлѣба... Вы, который вполнѣ заслужилъ тихую отрадную семейную жизнь, и своей добротой, и честными взглядами, и трудомъ, вы должны за думываться надъ такими вещами, какъ плата за квартиру и за дрова, васъ должна безпокоить старая шляпа жены и разорванные башмаки дѣтей... Я повторяю: я маленькая женщина, я не могу оторваться отъ этихъ мелочей, которыя поѣдомъ ѣдятъ нашу жизнь... Пока вы одни, вы ихъ не видите, къ своей обстановкѣ мы никогда не бываемъ такъ строги, какъ къ обстановкѣ дорогихъ намъ людей. Благоразумно-ли было отравить себѣ навсегда жизнь съ любящей женщиной, счастье семьи?
   

Анна.

   Найдется-же и на его долю жена, которая не будетъ настоль продажна, чтобъ не допустить его до такихъ мыслей.
   

Буранова.

   Вы рѣзкая дѣвушка, и слишкомъ молоды, чтобъ судить объ этомъ. Отъ преданнаго мужа, повѣрьте, не скроешь, до какой степени можетъ быть тяжела заботливость жены. Для этого не нужно быть продажной.
   

Анна.

   Тяжела заботливость о мужѣ? о мужѣ, котораго любишь?.. о! Елена Григорьевна, вы понимаете заботливость только, когда она обезпечена и не стоитъ труда.
   

Буранова.

   Анна Ивановна, это ужь и лишнее.
   

Анна.

   Я рѣзкая -- да... я рѣзкая и не люблю притворства. Вы скажете: я клевещу на васъ; провѣримъ-же мои слова, сдѣлаемъ опытъ... Елена Григорьевна, что если-бы теперь, сейчасъ, Николай Маркычъ въ отвѣтъ на ваше вчерашнее признаніе въ любви...
   

Лукинъ.

   Анна, я не давалъ вамъ права...
   

Анна.

   Въ отвѣтъ на вашъ вчерашній поцѣлуй...-- о, это не онъ мнѣ сказалъ, я сама видѣла, вы очень хорошо знаете, что я сама видѣла...-- такъ еслибъ онъ теперь предложилъ вамъ выдти за него замужъ, сдѣлаться его подругой на всю жизнь, что-бы вы сказали?
   

Буранова.

   Онъ поручилъ вамъ спросить меня?
   

Анна.

   Николай Маркычъ, ради нашей дружбы, ради моего высокаго уваженія къ вамъ, которому я такъ много обязана... вы только-что сами сказали, что вы должны на ней жениться... подтвердите мои слова.
   

Лукинъ -- колеблясь.

   Будь по вашему.
   

Анна.

   Вамъ Николай Маркычъ дѣлаетъ предложеніе, согласны-ли вы быть его женой?
   

Буранова.

   Мнѣ обидно, Николай Маркычъ, что вы позволяете этой дѣвочкѣ вмѣшиваться въ такое интимное дѣло, касающееся только меня и васъ.
   

Анна.

   Да если вы сами этого желаете и желаете сильно, -- не все вамъ равно -- когда? гдѣ? кто вамъ первый принесетъ радостную вѣсть?-- за такую вѣсть заклятому врагу можно броситься на шею!
   

Буранова.

   Но такъ какъ вы не нашли иного способа сдѣлать мнѣ предложеніе, я вамъ вотъ что отвѣчу. Вчера я, можетъ быть, позволила себѣ больше, чѣмъ слѣдовало, и вижу дурныя послѣдствія, я не ждала постороннихъ нескромныхъ свидѣтелей... все равно, я не отказываюсь отъ моихъ словъ, я васъ люблю, мнѣ вѣрится, что подлѣ васъ я буду счастлива... а вы? вы это дѣлаете нисколько непринужденно? вполнѣ расчитывая на себя?
   

Анна.

   Она сомнѣвается въ васъ,-- она васъ не любитъ.
   

Буранова.

   Я должна это знать, потому что я готова идти за вами, принесть вамъ какую угодно жертву, но не буду рабою. Я хочу, чтобъ и вы отвѣчали мнѣ тѣмъ-же, чтобъ и вы были способны на жертвы, если понадобится...
   

Анна.

   Вотъ ея довѣріе!.. вотъ!..
   

Буранова.

   Я не ищу мгновенныхъ экзальтацій, хоть бы онѣ давали блаженство, я хочу тихаго прочнаго счастья. Способны-ли вы мнѣ дать такое счастье? скажите по совѣсти. Или, лучше, оставимъ пока, подождемъ, обдумаемъ, какъ мы станемъ жить вмѣстѣ... Обдумаемъ все до мелочей... да, я -- мелочная, я вѣдь сознаюсь въ этомъ... не будемъ рѣшаться такъ.внезапно, чтобъ потомъ ни въ чемъ не раскаиваться... оба обдумаемъ.
   

Анна.

   Обдумаемъ! обдумаемъ! развѣ вы не думали, когда начинали любить?.. Откуда-же является эта любовь, какъ не оттого, что человѣкъ становится близкимъ, что такъ умѣешь оцѣнить все въ немъ хорошее, что такъ умѣешь понятъ его, что каждая мысль его дѣлается вашей мыслью, каждое слово, точно вы его сами сказали?.. Чего-же думать, когда такой человѣкъ протягиваетъ руку? оттолкнуть его, значитъ -- оттолкнуть себя;-- бояться жизни съ нимъ, значитъ -- бояться жить!.. нѣтъ, вы его не любите, зачѣмъ-же вы лгали!?
   

Буранова.

   Я не взбалмочная дѣвочка, способная броситься подъ колесницу своего героя.
   

Анна.

   Скажите лучше: вчера вы его считали богатымъ и потому готовы были задушить въ своихъ объятіяхъ, -- сегодня вы знаете, что онъ бѣденъ, и боитесь.
   

Буранова.

   Анна Ивановна, вы доходите до крайностей, простите -- до дерзостей... вы потеряли всякое самообладаніе; изъ всего этого я вижу одно: что вы сами влюблены въ Николая Маркыча.
   

Анна -- внезапно смущена.

   Я?..
   

Лукинъ -- съ невольно вырвавшейся радостью.

   Да, Анненька, вы меня любите, вы, и никто больше!.. Я прозрѣвать начинаю. Правда, вы совсѣмъ выросли, и какъ я этому радъ.
   
   Анна -- совсѣмъ растерянная.
   Что вы? что вы?.. Съ моимъ-то холоднымъ, сухимъ характеромъ...

Хочетъ идти.

Лукинъ.

   Не уходите!..

Входятъ Бережкова, Катя, Лиза и Переносовъ.

Бережкова.

   Прощайте, господа.
   

Анна -- Бережковой.

   Александра Николавна, извините, я васъ попрошу... возьмите меня съ собой, я въ одну минуту буду готова.
   

Бережкова.

   Опять передумала?
   

Лукинъ.

   Я васъ не пущу.
   

Анна.

   Мнѣ необходимо ѣхать, я не могу, не могу...
   

Бережкова.

   Какъ-же мы усядемся? вѣдь вотъ я обѣщала взять Василія Кузьмича.
   

Буранова.

   Василій Кузьмичъ останется у меня, и я постараюсь, чтобъ ему не было скучно.
   

Переносовъ.

   Серьезно?
   

Буранова.

   Останьтесь, вы не раскаетесь.
   

Анна.

   Да, да, онъ останется, -- спасибо вамъ, я сейчасъ, сейчасъ...

Убѣгаетъ.

   

ЧЕТВЕРТОЕ ДѢЙСТВІЕ.

Общая комната въ подмосковной дачѣ. Аграфена, справа, вглядывается въ окно.

Аграфена -- послѣ нѣкоторой паузы, машетъ рукой.

   Поскорѣй!!. Идите-же!.. Идите!.. (Входитъ Анна.) Слава тебѣ Господи, гдѣ вы это были?
   

Анна -- на головѣ и въ рукахъ полевые цвѣты.

   Въ раю была, въ небесномъ царствѣ.
   

Аграфена.

   Когда вы ушли-то? я не слыхала.
   

Анна.

   Ты спала, какъ убитая. Я ушла еще солнце не всходило, еще совсѣмъ было темно.
   

Аграфена.

   И дверь отпертой оставили въ кухнѣ, кто жь этакъ дѣлаетъ? Долго-ли мошеннику: -- вошелъ, взялъ самоваръ съ полки -- и былъ таковъ. Что за гулянье ночью?
   

Анна.

   Не спалось мнѣ; проснулась въ два часа, надоѣло на постели "ворочаться, встала, умылась и ушла гулять.
   

Аграфена.

   И собаки-то, чай, дивились, куда это вы спозаранку?
   

Анна.

   Тишь такая была, что точно всѣ мертвые, все спало, каждый кусточекъ. Я пошла все впередъ и впередъ, не разбирая дороги, потомъ вдоль рѣки: вижу лодка привязана, я въ лодку, переѣхала на другую сторону...
   

Аграфена.

   Мало вамъ мѣста было тутъ-то.
   

Анна.

   Тамъ дорога пошла все въ гору, да гору... и все свѣтлѣй, свѣтлѣй становилось... лошади тутъ паслись, отъ нихъ длинныя такія тѣни по всему полю... А на горѣ стало совсѣмъ свѣтло и солнцемъ меня такъ и обдало, такъ по всѣмъ жилкамъ теплотой разлилось, -- и не жжетъ. Я все дальше да дальше... Я пахала, знаешь?
   

Аграфена.

   Какъ пахала?
   

Анна.

   Землю пахала, сохой. Мужикъ на гору выѣхалъ на работу,-- я къ нему: Богъ помочь, дѣдушка, дай мнѣ попахать.
   

Аграфена.

   Не знаете, что изъ себя и сдѣлать-то.
   

Анна.

   Поучилъ меня. Съ юбками никакъ не сладишь, такъ я ихъ подобрала и его кушакомъ подвязала. Только трудно какъ, все вкривь да вкось сворачиваетъ; а то вдругъ и поскакала соха по верху, землю-то и не забираетъ...
   

Аграфена.

   Долго вы какъ.
   

Анна.

   Я потомъ въ лѣсъ зашла, выбрала мѣсто поглуше и сѣла думать. Такъ ловко пришлось, спиной къ дереву прислонилась, птицы кругомъ летаютъ, жуки жужжатъ... Я сидѣла, сидѣла, и заснула... крѣпко такъ; я думаю часа три проспала.
   

Аграфена.

   Ишь ты вѣдь.
   

Анна.

   Вдругъ собака залаяла надъ самымъ моимъ ухомъ,-- я такъ и вскочила. Охотникъ какой-то проходилъ, крикнулъ на нее, отозвалъ. Я встала и пошла домой. Еле дошла дорогу то: плутала, плутала.
   

Аграфена.

   Боязни въ васъ никакой нѣтъ, -- сохрани Богъ, разбойникъ-бы наскочилъ.
   

Анна.

   Откуда онъ возьмется?
   

Аграфена.

   Здѣсь, подъ Москвой, жуликовъ-то не обери Господи; такъ-бы обчистили, что безъ платья-бы домой пришли.
   

Анна.

   Который часъ?
   

Аграфена.

   Двѣнадцатый, пожалуй-что въ половинѣ. Константинъ Иванычъ давно встали, сердились очень. Когда, говоритъ, мнѣ ее нужно, она уходитъ. Послалъ меня за вами, искать васъ,-- вы тутъ и идете. Паю, чтоли, вамъ дать?
   

Анна.

   Нѣтъ, не надо. (Смѣясь.) Я вѣдь ѣла. Меня этотъ мужикъ то угощалъ. Хлѣбъ у него горячій былъ и густо-густо насыпано крупной солью, такъ и хруститъ на зубахъ,-- превкусно.
   

Аграфена.

   Нашли вкусъ: мужичій хлѣбъ. Чай, тамъ и щепокъ и песку замѣсено, и мука-то ужь какая -- послѣдній сортъ.
   

Анна.

   А мнѣ вкусно.

Вынимаетъ изъ кармана мѣдную монету, завертываетъ въ бумагу и кидаетъ въ окно.

Аграфена.

   Что вы кидаете? нищему? такъ. (Въ окно.) Уходи, уходи, ладно ужь. (Аннѣ.) Что вы ихъ пріучаете? Пойдутъ теперь, кажный день пойдутъ тутъ высматривать, и не досчитаетесь серебряной ложки.
   

Анна.

   Не отъ излишка проситъ, не отъ излишка и украдетъ, -- ха, ха!.. Каковы васильки? дай-ка я тебя разукрашу.

Украшаетъ ея голову цвѣтами.

Аграфена.

   Полно, не шалите.
   

Анна.

   Чудесно какъ хорошо.
   

Аграфена.

   Чудесно! какъ пугало гороховое. Вы чтой-то веселы сегодня?
   

Анна.

   Потому я весела, что я замужъ выхожу.
   

Аграфена.

   Врите больше.
   

Анна.

   Ты думаешь, я такая бездольная, никто ко мнѣ и не присватается.
   

Аграфена.

   Отчего не присвататься!.. Да вы вправду, что-ли?
   

Анна.

   Вправду. Вчера оно рѣшилось, я никому не говорила, а сегодня не могу: всѣмъ скажу! всѣмъ, всѣмъ, всѣмъ, всѣмъ, всѣмъ!.. чтобы всѣ знали.
   

Аграфена.

   Какъ-же такъ? Вы вчера весь день въ комнатѣ просидѣли.
   

Анна.

   А письмо-то я получила?.. (Вынимаетъ письмо.) Вотъ оно. (Раскрываетъ и читаетъ.) Гдѣ были мои глаза, дружокъ, гдѣ былъ мой умъ? Такъ долго я знаю васъ, и какъ я васъ знаю! такъ долго обойтись не могу безъ васъ, и самъ этого не вижу. Нужно было несчастное столкновеніе съ этой барыней, чтобъ я прозрѣлъ. Но я благодаренъ ей: она заставила мою умницу заговорить откровенно и сбросить свою скрытность. Вы любите меня,-- это вѣрно, какъ то, что мы живемъ на свѣтѣ. Что-жь ты спряталась отъ меня, улитка? Я заходилъ,-- ты сказалась боль* ной; я вѣдь понимаю, что это неправда. Теперь я тебѣ протягиваю руку, какъ ты говорила? Оттолкнуть ее значитъ -- не жить? такъ, что-ли?.. Вѣдь не на вѣтеръ ты это сказала? Честное слово, -- мы принадлежимъ другъ другу, и чѣмъ скорѣй это будетъ, тѣмъ лучше"... Вотъ.
   

Аграфена.

   Напуталъ, напуталъ,-- что-жь это тутъ сказано?
   

Анна.

   Сказано, что мы любимъ другъ друга, и.я за него замужъ иду.
   

Аграфена.

   За кого?
   

Анна.

   За Николая Маркыча.
   

Аграфена.

   Вотъ стоило!
   Digitized by
   

Анна.

   Что? что?
   

Аграфена.

   Онъ добрый-то -- добрый, да скучный такой. Я думала, что вы за нашего капитана.
   

Анна.

   Безтолочь ты -- и недостойна моихъ цвѣтовъ, давай назадъ.

Снимаетъ съ нея цвѣты. Входитъ Метельниковъ.

Метельниковъ.

   Ну, хоть во время вернулась Куда это, матушка, ушла до свѣту. Мнѣ очень тебя нужно, Анна.
   

Анна.

   Дядя Костя, я тебѣ хочу кое-что сказать.
   

Метельниковъ.

   Что тамъ? мнѣ некогда. Слушай лучше...
   

Анна.

   Я вчера получила письмо отъ Николая Маркыча.
   

Метельниковъ.

   Какъ это меня касается?-- пишетъ тебѣ свою филозофію.
   

Анна.

   Ну, не надо, хорошо; я не буду говорить, говори ты.
   

Метельниковъ.

   Письмо? что-же за письмо? я слушаю.
   

Анна.

   Нѣтъ, за такой твой привѣтъ я тебѣ этого письма никогда не покажу.
   

Метельниковъ.

   Ахъ, матушка, какъ наказала, за штатомъ оставила. Ну, Анна, бросимъ пустяки. (Аграфенѣ.) Ты чего стоишь? ступай въ кухню. (Аграфена уходитъ.) У меня просьба до тебя. Сегодня мы назначили съ Еленой Григорьевной порѣшить на счетъ имѣнья, она въ Москвѣ и ждетъ меня къ двѣнадцати часамъ.
   

Анна.

   Ты все-таки хочешь сдѣлать эту аферу?
   

Метельниковъ.

   Слушай, пожалуйста. Я долженъ ей внести деньги и обмѣняться условіями: чтобъ у меня съ ея подписью было, а у нея съ моей, понимаешь?.. ну, вотъ деньги приготовлены, досталъ и безъ твоего Николая Маркыча,-- и вотъ условіе... но я ѣхать не могу. Бликъ сегодня утромъ прислалъ съ кучеромъ сказать, чтобъ я непремѣнно его ждалъ съ утра до часу, -- что если не дождусь, будетъ мнѣ большая непріятность... Кто его знаетъ, можетъ и въ самомъ дѣлѣ что-нибудь... Между тѣмъ и Елену Григорьевну пропустить нельзя, она еще вчера мнѣ говорила, что у нея другой покупщикъ наклёвывается... тоже -- прогулять этакое дѣло...
   

Анна.

   Ты хочешь, чтобъ я къ ней съѣздила?
   

Метельниковъ.

   Съѣзди, пожалуйста... Ей-богу, вѣдь другой разъ въ жизни такого случая не представится. Ужь мои всѣ счеты-разсчеты сдѣланы... съѣзди, душенька. Вотъ деньги: пятнадцать тысячъ, и вотъ условіе съ моей подписью... ты отъ нея возьми росписку и ея условіе.
   

Анна.

   Изволь. (въ дверь.) Аграфена дай мнѣ пальто.
   

Метельниковъ.

   Извощиковъ я сегодня много видѣлъ у лавочки.
   

Анна.

   Давай.
   

Метельниковъ -- передавая ей деньги и условіе.

   Пожалуйста, какъ-нибудь, помилуй Богъ, не перепутай. Деньги крѣпче держи, не потеряй... чтобъ кто еще не вытащилъ...
   

Анна -- пряча деньги.

   Ахъ, какъ скучно! право, точно я все маленькая дѣвочка... среди бѣла-дня не ограбятъ... Будь покоенъ: вреда я тебѣ не сдѣляю.
   

Метельниковъ.

   Ну, ну, поѣзжай. Да что это, Аграфена!..

Выходитъ Аграфена съ пальто въ рукахъ.

Аграфена.

   Несу, несу. (Метельниковъ уходитъ.) Куда вы собрались?
   

Анна -- надѣвая пальто.

   Не надолго... Аграфена, если придетъ... если онъ придетъ, -- Николай Маркычъ... чтобъ не уходилъ, ни за что чтобъ не уходилъ, -- я очень скоро вернусь. (Идетъ.) Да. еще... ты никому не говори, что я тебѣ сказала; погоди, я сама всѣмъ скажу.

Входитъ Бережкова.

Бережкова.

   Здравствуйте, суровое дитятко, здравствуйте; не ждали? браниться станете, что пріѣхала?-- я кого люблю, тому и на зло буду полезна.

Аграфена уходитъ.

Анна -- цѣлуя ея.

   Нѣтъ, я сегодня не злая, я сегодня мягче мякины.
   

Бережкова.

   Нехорошее выраженіе: мягче мякины; скажите: мягче воску. Молоденькую дѣвушку, чистое существо, можно сравнить съ нѣжнымъ бѣлымъ воскомъ: согрѣешь его -- лѣпи потомъ. Мягче мякины!-- что это?.. Какъ ужь мнѣ пріятно васъ видѣть такой, то-ли дѣло, веселой.
   

Анна.

   Въ самомъ дѣлѣ? искренно пріятно?
   

Бережкова.

   Какъ-же не искренно-то? для какихъ цѣлей мнѣ сочинять? отъ такой крапивочки добиться добраго расположенія, -- это праздникъ. На добрый характеръ всегда легче вліять, -- я очень счастлива, что вы веселы.
   

Анна.

   И будете радоваться моей радости?
   

Бережкова.

   Всѣмъ моимъ существомъ буду радоваться. Какая у васъ радость?
   

Анна.

   Бывало это съ вами, Александра Николавна, когда-нибудь, что у васъ такая радость!.. все-бы объ ней только и говорилъ, со всякимъ встрѣчнымъ?
   

Бережкова.

   Не знаю, можетъ быть и бывало... да вѣроятно бывало
   

Анна.

   Такъ вотъ теперь у меня... Да что-жь это я съ вами!-- я вѣдь собралась идти. Меня дядя посылаетъ по дѣлу; вы не разсердитесь? я скоро вернусь.
   

Бережкова.

   Ступайте, ангелочекъ, я подожду. Такими хорошими минутами надо пользоваться: вы сегодня воспріимчивѣе ко всякому участливому слову и замѣчанію.
   

Анна.

   Ну воскъ, совершенный воскъ. Сегодня я готова отдаться вамъ совсѣмъ въ руки: отогрѣвайте меня и лѣпите изъ меня какое угодно чучело,
   

Бережкова.

   Вотъ опять: чучело!.. нехорошее выраженіе. Все съ подсмѣиваньемъ!-- Испугалась, что я на дачу пріѣхала, такъ на весь день на нее насяду. Не бойтесь, надоѣмъ -- такъ и уйду; у меня дома черезъ два тутъ еще знакомые живутъ
   

Анна.

   Вамъ не позволятъ уйти. Виновата, это моя манера говорить, сорвалось съ языка. Я сегодня ужасно добродушна, я хочу, чтобъ всѣ мной остались довольны, и буду прелюбезной хозяйкой. До свиданья. (Идетъ къ выходу и останавливается.) Даже... Сказать-ли вамъ, почему я такъ весела сегодня?
   

Бережкова.

   Почему?
   
   Анна.
   Нѣтъ, послѣ, послѣ... (Снова идетъ и-снова останавливается.) Или... Да все-равно, что тамъ!.. (Подходитъ къ Бережковой.) Я... я получила письмо... показать развѣ вамъ?;
   

Бережкова.

   Покажите, -- отъ кого?
   
   Анна.
   Смотрите-же, за это вы должны радоваться со мной вмѣстѣ... Вотъ, на-те. (Подаетъ письмо. Бережкова силится вынуть письмо изъ конверта.) Что вы такъ схватили, вы разорвете,-- дайте Я выну. (Вынимаетъ письмо и развертываетъ.) Вотъ.

Бережкова собирается читать. Анна смотритъ въ письмо чрезъ ея плечо.

Бережкова -- читаетъ.

   "Гдѣ были мои"... (Анна цѣлуетъ Бережкову.). Что это? постойте, не разберу... "мои"...
   

Анна -- вырывая письмо..

   Оставьте! вы не умѣете читать.
   

Бережкова.

   Безъ очковъ-то плохо видно.
   

Анна.

   И не надо... потомъ, потомъ когда-нибудь.
   

Бережкова.

   Вы прочтите сами.
   

Анна.

   Нѣтъ, нельзя; ей-богу нельзя; потомъ.
   

Бережкова -- качая головой.

   Какая вы...

Входитъ Метельниковъ.

Метельниковъ.

   Анна! ты все еще не уѣхала?.. Господи, ты опоздаешь...
   

Анна.

   Уѣзжаю, уѣзжаю.

Уходитъ.

Метельниковъ.

   Извините, Александра Николаева,-- мое почтенье,-- дѣло есть важное. Благодаримъ покорно, что пожаловали.
   

Бережкова.

   Какъ она меня утѣшила сегодня, ваша дѣвочка, сказать не могу.
   

Метельниковъ.

   Что вы?
   

Бережкова.

   Совсѣмъ она перерождается; поразила меня. Хоть я и опытна на эти вещи, но и я не думала, что можно такъ скоро ее передѣлать. Прошлый разъ, какъ мы поѣхали отъ Елены Григорьевны, она упорно молчала и дичилась.
   

Метельниковъ.

   Я васъ еще и не благодарилъ...
   

Бережкова.

   Мои дѣвочки замучились, ухаживая за ней: и пѣли-то, и стихи декламировали, игры разныя выдумывали, -- она хоть-бы что!-- совсѣмъ дикая. Я въ отчаяніе приходила, что ее ничто не беретъ; а оказывается: одинъ такой день и ее узнать нельзя... общительная, добрая стала, болтливая, цѣлуетъ меня такъ дружески. Удивительная натура, -- ужасно податлива на хорошее вліяніе.
   

Метельниковъ.

   Вѣдь ужь и вы въ этомъ дѣлѣ маэстро.
   

Бережкова.

   Но что я замѣтила... говорить-ли только вамъ?.. у ней есть тайна. Вы что оглядываетесь?
   

Метельниковъ.

   Мнѣ показалось, что вошли. Я жду по дѣлу... (Дверь отворяется. Онъ вскакиваетъ. Входитъ Лукинъ.) Ахъ, это вы?..
   

Лукинъ.

   Я. Здравствуйте.

Раскланивается съ Бережковой.

Метельниковъ.

   Я жду Блика по дѣлу. Анны дома нѣтъ -- она въ Москву уѣхала.
   

Лукинъ.

   Какъ въ Москву? мнѣ Аграфена сказала, что она просила меня дождаться ее.
   

Бережкова.

   И мнѣ сказала, что сейчасъ вернется.
   

Метельниковъ.

   Да, вѣрно, долго не задержится; но все-таки вѣдь ѣзды до города полчаса, да назадъ. (Входитъ Бликъ.) А! вотъ вы! просто истомилъ меня; весь день перепуталъ. Мнѣ крайность уѣхать, а тутъ его жди.
   

Бликъ.

   И хорошо, что подождали; благодарите Бога; былибы вы у праздника.
   

Метельниковъ.

   Что такое? говорите. (Лукину.) Николай Маркычъ, васъ это занимать не можетъ, это дѣла коммерческія,-- вы-бы пока вотъ Александру Николавну въ садъ попросили.
   

Бликъ.

   Нѣтъ, нѣтъ, не уходите. Что я имѣю сообщить, то всѣ должны знать. Поздравьте меня, поздравьте... Ну, что-жь вы не поздравляете?.. Какъ вы полагаете, что такое Бликъ?-- Вы думаете, Бликъ умный, ловкій малый, достойный сынъ вѣка, финансовый волшебникъ?-- ошибаетесь... Видали вы, когда мостовую мостятъ, такъ трамбовками этакими утрамбовываютъ? тумбы этакія, обрубокъ деревянный желѣзнымъ кольцомъ обтянутъ?-- вотъ это и есть Бликъ.
   

Лукинъ.

   За что вы себя такъ казните?
   

Бликъ.

   Женщина!-- настоящая: съ длинными волосами; женщина -- въ шиньонѣ и юбкѣ -- надула и провела!-- merci!
   

Метельниковъ.

   Кто такое?
   

Бликъ.

   Кому-же больше?-- она, вдова безпомощная, Елена Григорьевна. Взялась за меня хлопотать; князь Похлестовъ у ней свой человѣкъ, ручки цѣлуетъ, слюни распускаетъ,-- я и прошу: "князь, молъ, директоръ желѣзной дороги, -- выхлопочите мнѣ подрядъ на поставку дровъ по всей линіи". Она со всѣмъ своимъ удовольствіемъ согласна, -- и выхлопотала. Только себѣ выхлопотала, а не мнѣ.
   

Бережкова.

   Можетъ-ли быть?
   

Бликъ.

   Вчера я въ конторѣ узналъ, -- подрядъ утвержденъ за ней.
   

Метельниковъ.

   Елена Григорьевна въ подряды пускается?-- да что она смыслитъ?
   

Бликъ.

   Она!?-- она смыслитъ, сколько мы тутъ всѣ вмѣстѣ не смыслимъ!-- Она такое зелье, что я-бы ее сейчасъ директоромъ любого банка сдѣлалъ.
   

Бережкова.

   Куда-же ей?
   

Бликъ.

   Я ей всѣ подробности изложилъ: гдѣ лѣсъ дешевле купить, какъ его доставить на какую станцію; да еще на бумагѣ, оселъ этакій, на бумагѣ, чтобы она толковѣе съ княземъ переговорила... всѣ выгоды, всѣ невыгоды объяснилъ, чтобъ она и то, и это отстояла... Она взяла, да все себѣ, а я -- съ носомъ. Да еще диви-бы даромъ я просилъ,-- вѣдь я-же для нея хлопоталъ, вѣдь вотъ съ Константинъ Иванычемъ по ея имѣнью-то шлялся-шлялся, -- ноги окостенѣли; вралъ ему все, что ей нужно было.
   

Метельниковъ.

   Вралъ?
   

Бликъ.

   Неужто-жь вы въ самомъ дѣлѣ думаете, что ея имѣнье стоитъ сорока-тысячъ? Вѣдь тамъ земли-то одинъ, два, да обчелся.
   

Метельниковъ.

   Позвольте,-- по планамъ вычислено.
   

Бликъ.

   По какимъ планамъ?-- эти планы три года назадъ сдѣланы; она съ тѣхъ поръ половину земель крестьянамъ продала, да самые лучшіе куски, -- у нея болота больше, чѣмъ земли.
   

Метельниковъ.

   Болото торфяное.
   

Бликъ.

   Ужь не хотите-ли вы торфомъ торговать?.. Вы думаете торфъ,-- это все равно, что бисквитный пирогъ:. вырѣзалъ изъ него кусокъ да съѣлъ?.. Вѣдь это одно только наше невѣжество!!. вѣдь для этой выдѣлки нуженъ стотысячный капиталъ; у васъ труха будетъ, а не торфъ!
   

Метельниковъ.

   Однако вы сами говорили...
   

Бликъ.

   Я много вамъ всякой всячины говорилъ. Я и про заповѣдную рощу говорилъ, что тамъ глушь непроходимая и лѣсу строительнаго не оберешься, когда тамъ и деревьевъ-то только-что на опушкѣ, а въ серединѣ все вырублено и гладко, какъ на головѣ плѣшивой старухи.
   

Метельниковъ.

   Зачѣмъ-же вы меня удерживали?-- не пустили дойти до рощи?
   

Бликъ.

   Затѣмъ и удержалъ, чтобъ вы этого не знали. Вѣдь она мнѣ за это обѣщала подрядъ выхлопотать.
   

Метельниковъ.

   Ну, ужь и вы, -- хороши... Какъ-же теперь?.. пожалуй, подъ залогъ имѣнья и не дадутъ сорока тысячъ.
   

Бликъ.

   Экъ, вѣдь!-- сорокъ тысячъ!!. Она сама его въ прошломъ году заложить хотѣла, -- ни одинъ банкъ больше десяти тысячъ не давалъ.
   

Метельниковъ.

   Такъ на что-же мнѣ это имѣнье покупать? это мое разоренье... что-жь вы это дѣлаете?
   

Бликъ.

   Спасаю васъ, -- больше ничего. У васъ сегодня было назначено, что вы ей деньги свезете и условіе; я васъ дома и задержалъ, чтобъ предупредить. Ни денегъ, ни условія вы ей не давайте и скажите, что вы ея имѣнье не покупаете... Нѣтъ, сударыня, слишкомъ ужь вы карманъ набиваете, какъ-бы не разорвался.
   

Метельниковъ.

   А вѣдь я деньги-то, пятнадцать тысячъ, и условіе послалъ къ ней.
   

Бликъ.

   Ну, пеняйте на себя. Кто-жь васъ подъ-руку толкалъ торопиться?
   

Метельниковъ.

   Елена Григорьевна говорила, что у нея еще покупщикъ. Я думалъ -- перебьютъ. Я не куплю имѣнья, я возьму назадъ и условіе, и деньги.
   

Бликъ.

   Такъ она вамъ сейчасъ и отдастъ!..-- у васъ въ условіи-то неустойка назначена; а что къ этой вдовѣ беззащитной попало, -- такъ -- какъ ключъ ко-дну.
   

Лукинъ.

   Съ кѣмъ-же вы послали деньги?
   

Метельниковъ.

   Съ Анной, Анна повезла.
   

Лукинъ.

   Анна вашу аферу справляетъ?
   

Метельниковъ.

   Она только-что уѣхала... Неправда-ли, Александра Николавна, -- вѣдь она сейчасъ съ нами тутъ говорила!?.. она не успѣла еще доѣхать до города... извощики такіе дрянные здѣсь, -- ее можно догнать, остановить... Бликъ, ступайте скорѣй... нѣтъ, я лучше самъ поѣду, сейчасъ; только сюртукъ накинуть, -- я успѣю.

Убѣгаетъ.

Лукинъ

   Ну, затворили вы тутъ гадостей порядочно...
   

Бликъ.

   Вольно-же слѣпнуть!-- глаза есть -- и гляди.
   

Лукинъ.

   Александра Николавна, вы Анну видѣли? какъ она вамъ сказала: что въ городъ ѣдетъ, въ Москву?
   

Бережкова.

   Она только сказала, что скоро будетъ;-- сейчасъ, говоритъ, вернусь, дождитесь меня.
   

Лукинъ.

   Тутъ что-то непонятное,-- надо узнать.

Уходитъ.

Бликъ.

   Одного я не пойму: откуда это вдова деньги взяла?.. Мнѣ въ конторѣ говорили, что она вчера-же залоги внесла. У нея не было.-- по крайней мѣрѣ, клялась, что нѣтъ...
   

Бережкова.

   Можетъ, князь ей далъ.
   

Бликъ.

   Ну, князю по пятнадцати тысячъ бросать не приходится,-- онъ больше на-счетъ протекціи.

Входитъ Переносовъ.

Переносовъ.

   А! Анатолій Павлычъ! (Рукопожатіе.) Александра Николавна, здравствуйте. Что, Елена Григорьевна, не здѣсь-ли?
   

Бликъ.

   Нѣтъ вашей Елены Григорьевны, нѣтъ.
   

Переносовъ -- обидчиво.

   Моей Елены Григорьевны?!.
   

Бликъ.

   Вы теперь при ней безотлучно состоите, -- все васъ вмѣстѣ встрѣчаютъ, на побѣгушкахъ у нея. Ваши приказчики жалуются, что вы въ лавку еле заглядываете.
   

Переносовъ.

   Изъ этого нельзя заключать, что она моя... Странное дѣло, гдѣ-жь она можетъ бытъ? Я сейчасъ къ ней заѣзжалъ: дома нѣтъ. Я зналъ, что сегодня она должна видѣться съ Константинъ Иванычемъ,-- я и думалъ ее застать здѣсь. Странно, куда жь она?..
   

Бликъ.

   Подите, гоняйтесь за ней!.. Можетъ, она теперь на биржѣ торгуется, или въ думѣ выпрашиваетъ себѣ на аренду кремлевскія стѣны, или въ купеческомъ банкѣ пыль московскую заложить старается,-- кто скажетъ, гдѣ предѣлъ ея коммерческаго генія?!
   

Бережкова.

   Можетъ быть, она еще пріѣдетъ сюда, -- вы подождите.
   

Переносовъ.

   Непремѣнно пріѣдетъ. Она сегодня должна получить съ Константина Иваныча задатокъ за имѣнье и возвратить мнѣ мои акціи.
   

Бликъ.

   Акціи?
   

Переносовъ.

   Я ей далъ третьяго-дня, подъ росписку, разныхъ бумагъ на пятнадцать тысячъ. Она обѣщала, что сегодня, какъ получитъ, такъ и отдастъ.
   

Бережкова.

   Ну вотъ, это она у него для залоговъ-то деньги заняла.
   

Бликъ.

   Преклоняюсь передъ тобой, волшебница!.. за такой подвигъ я ей даже прощаю, что она у меня подрядъ изъ-подъ носу украла. У этого скареда пятнадцать тысячъ выманить, такъ -- здорово живешь!.. Еще я бы понялъ бутылку шампанскаго, или ужинъ какой-нибудь, или монъ-супиръ, колечко съ бирюзой, -- но пятнадцать тысячъ!-- преклоняюсь.
   

Переносовъ.

   Какъ выманить? я подъ росписку далъ и только на два дни.
   

Бликъ.

   Теперь понимаю, почему вы ее не застали: она просто васъ не приняла.
   

Переносовъ.

   Ну, ужь это извините-съ, кого другого, но не меня.
   

Бликъ.

   Да на что вы ей теперь нужны?.. Деньги вѣдь она получила? чего-жь ей? глупую рожу вашу, чтоли, она не видала?
   

Переносовъ.

   Анатоль Павлычъ, совѣтую воздержаться.
   

Бликъ.

   Самъ собственноручно ей акціи отдалъ... Божественно!! я у нея ножки расцѣлую... да она у вора дубинку украдетъ, тотъ и не замѣтитъ.
   

Переносовъ.

   Прошу васъ, Бликъ, не продолжать... И вообще я желалъ-бы, чтобъ вы такъ не отзывались объ Еленѣ Григорьевнѣ, иначе вы будете имѣть дѣло со мной.
   

Бликъ.

   Если я-то съ вами буду дѣло имѣть, это не бѣда; а вотъ что она съ вами дѣла ведетъ, -- такъ ужь тутъ запишите ваши пятнадцать тысячъ уголькомъ въ трубѣ.
   

Переносовъ.

   Вздоръ вы все подозрѣваете; у меня росписка ея... и на словахъ она мнѣ обѣщала непремѣнно сегодня отдать.
   

Бликъ.

   На словахъ-то я вамъ Петербургъ подарю, со всей требухой. Возьмите, мамочка, все возьмите: и Неву, и Александровскую колонну, -- мнѣ не жаль!
   

Переносовъ.

   Не можетъ быть, не можетъ быть!-- понимаете, у меня росписка.

Входить Метельниковъ.

Метельниковъ -- торопясь.

   До свиданья, господа, извините...
   

Переносовъ.

   Поздоровайтесь по крайности..
   

Метельниковъ.

   Мнѣ-съ рѣшительно некогда!-- пустите пожалуйста.
   

Переносовъ.

   Скажите, ради Христа, Константинъ Иванычъ, одно слово: вы отдали Еленѣ Григорьевнѣ задатокъ за имѣнье?
   

Метельниковъ.

   Оставьте меня, ну, что вы пристали!..

Входитъ Буранова.

Бережкова.

   А! и сама на лицо. Какой вы тутъ, матушка, кутерьмы надѣлали?
   

Буранова -- цѣлуя ея.

   Вѣчно что-нибудь напутаю, ужь такая несчастная.-- Здравствуйте... (Метельникову.) Я ждала, ждала,-- вы не ѣдете, я и пріѣхала сама.
   

Метельниковъ.

   Такъ вы племянницу мою не видали?
   

Буранова.

   Анеточку? какъ-же, видѣла. Я ее въ паркѣ встрѣтила, мы даже вмѣстѣ тамъ на скамеечкѣ посидѣли, и я ее подвезла. Лукинъ намъ повстрѣчался, такъ юна съ нимъ въ садъ пошла.
   

Метельниковъ -- сквозь зубы.

   Провалилось дѣло!

Отходитъ и выпиваетъ стаканъ воды.

Буранова.

   Да у васъ всѣ мои пріятели.
   

Переносовъ.

   А я у васъ былъ... Сказали, что дома нѣтъ, -- я сюда.
   

Буранова.

   На что-же вы за мной по всему свѣту гоняетесь?
   

Переносовъ.

   Вы обѣщали, что сегодня отдадите мнѣ мои акціи.
   

Буранова.

   Такъ и дрожитъ. Отъ васъ и одолженье-то противно принимать... и Бликъ здѣсь?
   

Бликъ.

   Преклоняюсь предъ вашимъ геніемъ -- и благодарю за ходатайство.
   

Буранова.

   Ахъ, другъ мой, что-же мнѣ дѣлать? князь съ тѣмъ только и выхлопоталъ подрядъ, чтобъ я его сама взяла, на свое имя; онъ на ваше имя ни за что не соглашался. Да что за бѣда? берите его, ведите дѣло отъ моего имени.
   

Бликъ.

   Съ вами вмѣстѣ?-- Ну, нѣтъ-съ, это пускай тотъ ведетъ, кому своихъ денегъ не жаль.
   

Буранова.

   Вы думаете, оттого что я такая безтолковая, такъ меня обманутъ? я и вмѣшиваться не буду: вы ведите подрядъ сами, мое будетъ только имя.
   

Бликъ.

   Слишкомъ оно дорого стоитъ, ваше имя: знаю я, какъ вы не будете вмѣшиваться,-- поди-ка, добейся даромъ-то вашей подписи.
   

Метельниковъ -- подходя къ ней.

   Елена Григорьевна... вы, разумѣется, дама молодая, вамъ нужны деньги для удовольствій и для всего... Еще замужъ выйдете... но, Елена Григорьевна, не забудьте: есть и Богъ на небеси.
   

Буранова.

   Я этого никогда не забываю.
   

Метельниковъ.

   Какъ же вы мнѣ продаете имѣнье за сорокъ тысячъ, когда оно едва половину того стоитъ.
   

Буранова.

   Неужели?
   

Бережкова.

   Вообразите, что Бликъ тутъ разсказываетъ: будто вы какіе-то старые планы показывали, земля ваша будто на половину уже продана крестьянамъ.
   

Буранова.

   Можетъ быть, и продана, почемъ-же я знаю?.. Вѣдь это все мой управляющій,-- что-жь вы его не спросили? Анатолій Павлычъ, вѣдь вы водили Константина Иваныча по имѣнью, отчего вы тогда ему не сказали?
   

Бликъ.

   Заступники святители!!.. Я-же останусь виноватъ. Вѣдь я надѣялся, что вы мнѣ подрядъ выхлопочите... Вы-же меня просили, чтобъ я ему при осмотрѣ имѣнья товаръ лицомъ показалъ, -- глаза-бы отводилъ, гдѣ что подгуляло.
   

Буранова.

   Что вы, что вы, пожалуйста!.. Я просила, чтобъ вы показали какъ слѣдуетъ, ничего-бы не забыли, а лгать я васъ не просила... Ну, скажите, вотъ за него-же меня будутъ считать обманщицей.
   

Бликъ.

   Какъ? такъ не вы меня просили, чтобъ я его не водилъ въ заповѣдную рощу, потому что тамъ всѣ деревья наперечётъ?
   

Буранова.

   Я просила не водить въ рощу, -- я боялась, что вы устанете, такъ какъ, роща далеко въ сторонѣ; а если нужно было ее показать, зачѣмъ вы не пошли? Почемъ я знаю, нужно или ненужно? я вамъ предоставила. Что онъ на меня наговариваетъ? господа, это ужасно! заступитесь...
   

Переносовъ.

   Вотъ то-то, Анатоль Павлычъ, чѣмъ обвинять-то...
   

Метельниковъ.

   Ну, Богъ съ нимъ... Теперь вы видите, Елена Григорьевна, что имѣнье не стоитъ этихъ денегъ; ну, будемъ считать, что ничего между нами не было, -- оставайтесь вы при своемъ, я при своемъ.
   

Буранова.

   Какъ-же такъ? Вы отказываетесь отъ покупки?
   

Метельниковъ.

   Да.
   

Буранова.

   Какъ-же это?.. Что вы меня путаете? У меня и такъ путаная голова; вы совсѣмъ спутаете. У меня на эти деньги ужь свой разсчетъ сдѣланъ: вотъ я Василію Кузьмичу должна долгъ отдать.
   

Переносовъ.

   Да-съ, я съ тѣмъ уговоромъ и деньги давалъ.
   

Метельниковъ.

   За что-же мнѣ-то разоряться и платить втридорога? Хоть пожалѣйте человѣка.
   

Буранова.

   Почему я знаю: дорого или недорого? Можетъ быть -- такъ, а можетъ быть, и не такъ. Вы-бы мнѣ не уступили, еслибъ я продешевила? вы-бы воспользовались моей оплошностью?-- ну, ужь пускай такъ судьба и рѣшаетъ: ваше счастье или мое счастье; какъ уговорились, такъ пускай и будетъ. Что-жь вы за дѣловой человѣкъ? то куплю, то не хочу... такъ нельзя, я не могу согласиться... это, ей-богу, что-жь такое...

Входятъ Лукинъ и Анна.

Анна -- подойдя къ дядѣ.

   Вотъ, дядя Костя, возьми назадъ.
   

Метельниковъ.

   Что это?
   

Анна.

   Твои деньги и твое условіе.
   

Метельниковъ.

   Деньги? какія деньги? мое условіе?.. Такъ ты ей не отдала?
   

Анна.

   Стану я тебѣ помогать въ скверномъ дѣлѣ! Я удержать тебя хотѣла, чтобъ афера твоя лопнула, чтобъ у тебя перебили покупку. На, возьми.
   

Метельниковъ.

   Спасла, спасла меня отъ разоренья!.. Умница ты моя! (Цѣлуетъ ее. Потомъ Бурановой.) Что-жь вы, сударыня, изволите упорствовать? вѣдь если у васъ ни задатка, ни условія съ моей подписью нѣтъ, такъ и дѣла никакого нѣтъ. Вотъ оно, мое условіе.

Разрываетъ въ клочки бумагу.

Буранова.

   Рѣшительно?.. Отказываетесь?
   

Мтельниковъ.

   Сумасшедшій я что-ли, чтобъ на себя руки накладывать.
   

Буранова.

   Вотъ васъ, Анатолій Павлычъ, такъ должна я благодарить.
   

Бликъ.

   Нарвались! ха, ха... усладительно слышать, не все-же вамъ удаваться должно... Да вы не пропадете, вы свое на другомъ наверстаете.
   

Переносовъ.

   Какъ-же Елена Григорьевна, мои акціи?
   

Буранова.

   Я вамъ теперь отдать не могу, онѣ въ залогахъ.
   

Переносовъ -- вынувъ росписку.

   Вы обѣщали сегодня,-- и вотъ росписка...
   

Буранова.

   Вы видите, я сама не получаю. Оттого я и въ роспискѣ написала, что отдамъ по возможности.
   

Бликъ;

   Что? Что? Покажите-ка, что она написала? (Читаетъ росписку.) "Обязуюсь отдать по возможности..." ха, ха, -- а если эта возможность будетъ на томъ свѣтѣ?!.
   

Буранова.

   Анатолій Павлычъ, оставьте дурные намеки! я не виновата, что сама обманута... Когда у людей хватаетъ чести отказываться...
   

Анна.

   Не вамъ о чести говорить!
   

Лукинъ.

   Теперь я васъ понимаю, Елена Григорьевна, и беру всѣ мои слова назадъ, -- вы знаете, съ кѣмъ вы знакомитесь и какое удовольствіе отъ кого можете получить.
   

Бликъ.

   Но скажите, ради Христа, какими напѣвами сирены вы могли этому аршиннику туману напустить, чтобъ всучить такой документъ?-- "по возможности!" ха, ха, -- геніальная выдумка!
   

Буранова

   Господа... я вижу, тутъ всѣ на меня напустились... я къ такимъ рѣчамъ не привыкла; со мной всегда обращались вѣжливо, -- притомъ я женщина и одинокая, меня легко обидѣть и некому за меня вступиться... я лучше удалюсь.
   

Переносовъ.

   Елена Григорьевна, Елена Григорьевна!..
   

Буранова.

   А васъ, Василій Кузьмичъ, я прошу меня больше не посѣщать. Я вамъ написала росписку какъ умѣла; я вашихъ формальностей не знаю. Тутъ дѣлаютъ какіе-то нехорошіе намеки, которыхъ не должно быть; такъ, чтобъ не имѣли права больше сплетничать, я васъ прошу ко мнѣ не ходить. Я вамъ отдамъ ваши акціи, когда буду въ состояньи...
   

Бликъ.

   "По возможности!" ха, ха!..
   

Буранова.

   Безъ меня, пожалуйста, безъ меня. Я ухожу -- и тогда говорите; я не могу позволить себѣ слушать дерзости, я не привыкла къ этому... извините, извините...
   Идетъ къ двери.
   

Переносовъ.

   Елена Григорьевна!..
   

Буранова -- величественно и строго.

   Я сказала.

Быстро уходитъ.

Бликъ.

   Королева!
   

Бережкова.

   Такъ въ самомъ дѣлѣ съ дамой нельзя, невѣжливо...
   

Бликъ.

   Да, она еще васъ не надула; погодите, надуетъ, тогда будете вѣжливы.
   

Переносовъ.

   У нея-то что за вѣжливость?-- сегодня нѣжности, и сладкія рѣчи, и коробъ обѣщаній; а завтра, деньги сцапала, хлопъ дверь передъ носомъ?.. я адвоката найму! я въ судѣ докажу, что у нея есть возможность мнѣ заплатить!.. Прощайте, я ей опомниться не дамъ.

Уходитъ.

Лукинъ.

   Что вы за несчастные люди, подумаешь! Сколько у васъ хлопотъ, и раздраженія, и горя, -- изъ-за чего? чтобъ надуть другъ друга да обобрать.
   

Бликъ.

   Въ духѣ времени, Николай Маркычъ, въ духѣ времени!-- это борьба жизни. И прежде обманывали и обирали, но не умѣли при этомъ честными оставаться.
   

Лукинъ.

   Какъ-же, какъ-же. очень честными!
   

Бликъ.

   А то нѣтъ?.. Киньте камень вотъ хоть-бы въ нашу вдову. Видѣли, съ какимъ сознаніемъ правоты она вышла?.. Обобрать не штука, если сила есть,-- аферу ловко обдѣлать, на законномъ основаніи, не то; тутъ талантъ, творчество!..
   

Метельниковъ.

   И сколько-же теперь этого таланту! и гдѣ только на него не наткнешься!-- Господи!.. Женщины, и тѣ въ аферы пускаются. Да какія?!-- которымъ-бы на облакахъ валяться, онѣ...
   

Бликъ.

   Что женщины?-- дѣти!.. мнѣ сынишка разсказывалъ,-- у нихъ гимназистъ стянулъ у товарища карандашъ, да въ лотерею его и разыгралъ. Дойдетъ до того, что грудной младенецъ повойникъ со своей кормилицы прохожему продастъ. И по-дѣломъ!-- стало быть кормилица зазѣваласъ. Духъ времени таковъ, держи ухо востро.
   

Лукинъ.

   Стоитъ ли хлопотать, мучиться, страдать?
   

Метельниковъ.

   Какъ-же не стоитъ, Николай Маркычъ! за деньги-то?.. Какъ вы ни мудрствуйте, все съ деньгами легче жить, -- и, что таить, не удалось мнѣ это предпріятіе, а жалко, что не удалось.
   

Лукинъ.

   Эхъ вы! будьте вы довольны, что на нашихъ рукахъ нѣтъ этой грязи спекуляцій; живите себѣ по немножку своимъ трудомъ, благо онъ васъ обезпечиваетъ, не тянитесь за большимъ, а главное, пока можете и сколько можете, разумно пользуйтесь жизнью. Оглянитесь-ка, не глупы-ли эти спекулянты? что ихъ за жизнь?-- Сегодня богатъ, завтра нищій, тамъ опять богатъ и опять разорился; сколько ихъ стрѣлялось, съ ума сходили. Все мечутся, все устраиваются: "вотъ, молъ, еще немножко, и тогда поживу!!." А время не ждетъ, жизнь прожита среди страха и злобы, и тотъ-же гробъ подъ конецъ. Коли ужь не понимаютъ, что нечестно, хоть-бы видѣли, что неразсчетливо. Сами себя истерзали, сами отняли у себя всякую добрую радость и истрепали даже лучшее наше чувство,-- любовь!
   

Бережкова -- поощрительно.

   Ну, ну, еще!..
   

Лукинъ.

   Ха, ха!.. я замѣчаю, что сталъ читать поученье!-- привычка къ каѳедрѣ, простите. Но ужь коли объ любви дѣло зашло, такъ... Константинъ Иванычъ, я забылъ вамъ сказать: я женюсь на вашей племянницѣ.
   

Всѣ.

   Что? вотъ отрѣзалъ? Что такое?!
   

Анна.

   Мы съ нимъ бракосочетаемся! по-русски вамъ сказано.
   

Бережкова.

   Что за сумбуръ такой?!. Такъ нравственно и краснорѣчиво говорилъ, я даже хотѣла попросить, чтобъ повторилъ передъ моими дочерьми; вдругъ оборвалъ, ни съ того, ни съ сего: женюсь. Словно говоритъ: пойдемте гулять.
   

Лукинъ.

   Я объявляю ко всеобщему свѣдѣнію.
   

Метельниковъ.

   Филозовъ! вѣренъ своей филозофіи. Какъ-же мнѣ теперь? тоже этакъ сломя голову отвѣчать: честь имѣю васъ поздравить?

Смѣется и цѣлуетъ ихъ.

Бликъ.

   А что? вѣдь они пара. Оба такіе фантазеры и...
   

Анна.

   Полоумные?
   

Бликъ.

   Крошечку не безъ того. Непрактичны очень. Говорить такъ благородно, безкорыстно, говорить, -- это прекрасно, это тоже въ духѣ времени; я самъ, пожалуй, буду за вами повторять... но дѣйствовать -- надо практичнѣе. Погодите жениться; подите вы прежде въ школу, возьмите нѣсколько уроковъ практической жизни у Елены Григорьевны.
   

Метельниковъ.

   Да ужь и у васъ.
   

Бликъ.

   Гдѣ мнѣ!? что я передъ ней -- одно невѣжество! Она-же еще теперь только начинаетъ, а дайте-ка ей хорошенько расправить крылышки...
   

Лукинъ.

   Нѣтъ, лучше ужь не пророчьте!
   
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru