"Донскиеведомости",No 281. 11/24 декабря 1919. С. 1
Знамя Мануила Семилетова
Мы снова - в какой уже это раз! - вступаем в полосу надгробных рыданий, великих утрат, потерь безвозвратных...
... Судьба
Жертв искупительных просит...[1]
Хотим мы того или не хотим - великое жертвоприношение потрясенной жизни свершается с неумолимой обреченностью, неуклонностью и неустанностью - на алтарь всесожжения за тьму тем грехов наших, глубокого национального нашего падения, непрерывной чередой возлагаются жертвы, и какие жертвы! При нашей невольной расточительности, при нашем вынужденном безрасчетном расходовании сил и дарований - то, что вырывает у нас судьба в переживаемый момент, - это лучшие, самые крепкие дубы в нашем опустошенном, поредевшем, облетевшем казачьем лесу. В том дремучем лесу, который веками исторической жизни, героической борьбы и труда неустанно стяжал "силу гордую, речь высокую, доблесть царскую"[2].
Мы редко оглядываемся назад. Может быть, так и надо. Но порой горестно ропщет сердце: сколько могил! бесценно дорогих, незабвенных, осиянных славой, но все-таки безвременных могил...
Вот скошен косою смерти Мануил Федорович Семилетов[3].
Имени этому надо бы звучать в славном хоре тех имен, которые приведут в Москву победные рати лучших детей народа русского, борющихся за воссоздание великого отечества. Имя это - не только имя горячего патриота, бойца и героя, одного из первых поднявшего знамя борьбы против насильников, прикрывшихся великими когда-то лозунгами революции, - это имя творца и создателя общественно-боевого, патриотического движения, которому присвоено название партизанского. В сущности, это название, может быть, несколько узко и слишком ограничено в применении к тому движению, которое создано и организовано ген. Семилетовым. Объем и направление партизанства наших дней не всегда совпадали с тем, что мы привыкли представлять партизанской деятельностью в военной истории.
Движение, начатое Чернецовым, широко организованное Семилетовым и Дудаковым, есть объединение под одним знаменем патриотической борьбы за родной край, за его исторические устои лучшей, благороднейшей, наиболее самоотверженной и подвига жаждущей части сознательного казачества - нашего юношества. Среди развала и падения духа, на торжище предательства родины, в момент наивысшего торжества скотских инстинктов, среди исключительного господства интересов собственного корыта и собственной шкуры уцелел один живой оазис, один светлый и чистый родник возвышенной любви к распятой и поруганной родине, памятования святого долга, благородных порывов сердца - прекрасная, благородная юность, наша молодежь. Неизменная носительница недремлющей совести народной, она больнее всех чувствовала боль родины, скорбела ее скорбями, страдала ее страданиями. И когда иуды искариоты продавали великую Россию за сребреники, тогда дети бросали школьные скамьи и бежали искать "текинцев" Корнилова, ибо не хотели ждать вождя, а сами искали его, жадно ловили хотя бы самый далекий и невнятный звук призывного клича...
Семилетов почувствовал, понял эту великую жажду подвига и указал ей нужное и самое целесообразное направление. Он собрал под славное партизанское знамя все лучшее в смысле твердости духа и готовности к жертве. И он бережно хранил это дорогое сокровище своего края, ибо понимал, как оно хрупко, нежно и драгоценно не только для нынешнего дня, но и для грядущих судеб родной земли. Он понимал, что это - последний резерв и - возможно - единственный в момент тягчайших испытаний для Дона. Он не расточал его ради соблазнительных победных лавров. Но в нужную минуту он отдавал эту бесценную жертву на алтарь спасения родины - и мы никогда не забудем великих заслуг Семилетовского партизанского корпуса перед казачеством и перед Россией.
В суровой, длительной полосе боевой работы было бы чрезмерным неразумием предъявлять к неокрепшим юным организмам требование неугасимого горения. Есть пределы выносливости человеческих нервов, есть пределы возможного напряжения даже для самого пылкого алкания боевого подвижничества. И несомненно, главная ноша титанической борьбы за бытие России должна лежать и лежит не на одних юношеских плечах партизанских отрядов - весь народ должен нести ее. И с гордым чувством мы можем сказать, что наш народ - Донское казачество - с честью несет эту сверхсильную ношу. Но бывали моменты - колыхалась эта ноша на плечах уставших. И в эти моменты ее подхватывали герои, в сердце которых не было места колебаниям чувства долга перед родиной - или жить лишь при условии непомраченного достоинства и чести родины, или умереть вместе с ней, защищая ее славное имя до последнего вздоха, до последней капли крови...
Таким героем был Мануил Семилетов. Такими героями завещал он остаться и своим славным сподвижникам-партизанам, и всем нам, Донским казакам.
[1] Слова из стихотворения Н.А. Некрасова "В больнице" (1855):
[2] Измененная цитата из стихотворения А.В. Кольцова "Лес" (1937), посвященного памяти Пушкина:
Что, Бова-силач
Заколдованный,
С непокрытою
Головой в бою
Ты стоишь - поник,
И не ратуешь
С мимолетною
Тучей-бурею?
. . . . . . . . .
Где ж девалася
Речь высокая,
Сила гордая,
Доблесть царская?
[3] ЭммануилФедоровичСемилетов (1872 - 27 ноября 1919) - донской генерал. Вернулся с фронта на Дон в конце 1917 года и организовал молодежный партизанский отряд. С 11 апреля 1918 - командующий Северной группой войск. С февраля 1919 - командующий всеми партизанскими отрядами Донской армии. С весны 1919 начальник сводно-партизанской дивизии ("Партизанского корпуса" в составе Дудаковского, Чернецовского и Семилетовского отрядов, Студенческой боевой дружины, Отдельной конной Партизанской сотни и 4-го Донского казачьего полка). С сентября 1919 - начальник 3-й отдельной Донской добровольческой бригады. Умер от тифа. Похоронен в Новочеркасске. (См.: Казачий Словарь-Справочник. Том 3. Составитель Г.В. Губарев. Сан-Ансельмо, Калифорния. 1970).