Кривенко Сергей Николаевич
Кавказский берег Черного моря

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:

   

КАВКАЗСКІЙ БЕРЕГЪ ЧЕРНАГО МОРЯ.

   Войны всегда затрогиваютъ вопросы мирнаго времени: какъ больной, успокоившись, забываетъ иногда о своихъ болѣзняхъ и ранахъ, а сдѣлавъ напряженное движеніе, сильнѣе чувствуетъ наболѣвшія мѣста, такъ и въ государствѣ. Одно изъ такихъ больныхъ мѣстъ представляетъ у насъ кавказскій берегъ Чернаго Моря. Турки почти безпрепятственно высадились въ Сухумѣ, нашли поддержку въ абхазскомъ населеніи, сожгли самый городъ, раззорили нѣсколько прибрежныхъ пунктовъ, вырѣзали много людей, много скота (котораго на однѣхъ только сухумскихъ улицахъ насчитывали до 8,000 труповъ), и вообще продѣлали пренепріятную демонстрацію, причинивъ намъ не мало убытковъ и задержавъ часть нашихъ военныхъ силъ. Отступившій отрядъ генерала Кравченко, съ которымъ шли сухумскіе жители и многіе поселяне, встрѣтилъ громадныя затрудненія по пути, благодаря плохимъ дорогамъ, а часто и совершенному ихъ отсутствію, пробираясь по ущельямъ, по горамъ и зарослямъ; и это было одною изъ причинъ довольно значительныхъ потерь этого отряда. Отряды, двигавшіеся къ Сухуму на помощь, шли дольше, чѣмъ пруссаки къ Парижу. Отряду генерала Шелковникова, шедшему съ сѣверо-запада, при отсутствіи въ Черноморскомъ Округѣ береговыхъ дорогъ, приходилось пробираться по урѣзу воды, т. е. по тому пространству, которое остается между скалистымъ берегомъ и моремъ, гдѣ въ тихую погоду еще можно кое-какъ пробираться по камнямъ и обваламъ (не на колесахъ, конечно, и несъ артиллеріей), но гдѣ въ бурную погоду гуляютъ волны, хлеща въ самый берегъ и грозя снести пробирающихся; на всемъ этомъ пространствѣ, сверхъ того, впадаетъ въ море множество горныхъ рѣчекъ, ни на одной изъ которыхъ нѣтъ мостовъ и которыя въ дожди становятся непроходимыми въ бродъ. Кромѣ того, двигаясь по самому берегу, отрядъ Шелковникова встрѣтилъ еще затрудненіе со стороны турецкихъ мониторовъ, крейсировавшихъ около береговъ, и долженъ былъ просить и ждать помощи минныхъ катеровъ. Все это, т. е. и беззащитностъ края, и волненіе наиболѣе мирнаго и наполовину христіанскаго племени, которое мы за такое долгое время не могли расположить къ себѣ, и отсутствіе дорогъ въ краѣ, который мы такъ долго колонизуемъ, и проч., наводитъ на грустныя размышленія объ ошибкахъ мирнаго времени вообще и о несоблюденіи элементарныхъ правилъ колонизаціи, выработанныхъ многолѣтнею западно-европейскою практикою.
   Начать хоть бы съ беззащитности края, гдѣ ни въ одномъ изъ портовыхъ городовъ и мѣстечекъ (Анапа, Новороссійскъ, Геленджикъ, Туапсе, Сухумъ и Поти) не было укрѣпленій и гдѣ вообще мы держали крайне мало войскъ. По всему берегу у насъ были разставлены слабые наблюдательные казачьи посты (человѣкъ по 5-ти по 10-ти), несшіе также мѣстную почтовую службу, и рѣдко были разбросаны роты линейныхъ баталіоновъ, задвинутыя по большой части въ горы и предававшіяся тамъ сельско-хозяйственнымъ занятіямъ {Сельскими хозяевами являлись, разумѣется, офицеры, а солдаты -- работниками. Хозяйство, основанное на даровомъ или очень дешевомъ солдатскомъ трудѣ, было издавна распространено на Кавказѣ: у многихъ офицеровъ были пчельники, табачныя плантаціи, табуны лошадей и овецъ; затѣмъ появлялись въ городахъ домики, составлялись капитальцы и т. д. Г. Зиссерманъ, восхваляя въ "Нов. Врем." военные таланты одного генерала, выставляетъ, между прочимъ, на видъ и хозяйственные его таланты: куда бы, говоритъ онъ, ни забрался онъ съ своею частью, у него сейчасъ появлялась. редиска и проч. И такихъ хозяйственныхъ талантовъ было очень много. Русскій солдатъ обнаруживалъ на Кавказѣ просто универсальныя способности: кромѣ всевозможныхъ черныхъ работъ, онъ исполнялъ иногда самыя деликатныя обязанности. Намъ случилось однажды жить въ Поти на одномъ дворѣ съ однимъ семейнымъ офицеромъ, у котораго вся прислуга состояла изъ одного солдата. Этотъ солдатъ ставилъ самоваръ, убиралъ комнаты, ловилъ и запрягалъ лошадь и ѣхалъ кучеромъ, готовилъ обѣдъ, гладилъ и плоилъ юпки для г-жи офицерши и ея сестры, а въ свободное время нянчилъ ребенка, напѣвая колыбельную пѣсню.}. Мы держали массу войскъ въ столицахъ, въ губернскихъ и уѣздныхъ городахъ, держали массу войскъ даже внутри Кавказа, гдѣ они ничего не дѣлали, тогда какъ могли бы употребить ихъ съ неизмѣримо большею пользою на берегу, гдѣ они были гораздо нужнѣе нетолько въ военное, но и въ мирное время для работъ по устройству портовъ, проложенію дорогъ, ассенизаціи мѣстности и расчистки земли, какъ это совѣтуютъ дѣлаютъ нѣкоторые экономисты и какъ это практиковалось въ многихъ европейскихъ колоніяхъ. Помѣщеніе и содержаніе войскъ въ береговой полосѣ было крайне неудовлетворительно: казаки, неся срочную 2-хъ-годовую службу, помѣщались просто въ плетневыхъ шалашахъ, часто даже не промазанныхъ глиной и питались не лучше чѣмъ въ военное время; они получали казенную ржаную муку, изъ которой сами пекли хлѣбъ, и крупу. Солдаты содержались не лучше. Такая обстановка и питаніе, конечно, порождали болѣзни. Такъ, напримѣръ, намъ случилось, не задолго передъ объявленіемъ войны, быть въ Туапсе и видѣть, какъ начальникъ штаба Кубанской Области осматривалъ мѣстный баталіонъ: солдаты были тощи и блѣдны, половина ихъ стояла на плацу, а другая -- лежала, больная лихорадкой и другими болѣзнями. Отнести этотъ фактъ къ эндемическимъ причинамъ, т. е. къ мѣстной лихорадкѣ, было бы слишкомъ несправедливо: мѣстные жители, если и болѣютъ, то далеко не въ такой про порціи, а тѣ, которые матеріально обставлены лучше, и совсѣмъ не болѣютъ. Объясненіе было не далеко: солдаты помѣщались и лѣто, и зиму въ лагерѣ, расположенномъ крайне неудобно, на самомъ ущельѣ р. Туапсе, жили въ палаткахъ, питались плохо, работали много, лазарета не было, хотя, въ тоже время, у гг. офицеровъ появлялись во вновь устроивающемся городкѣ прекрасные дома. Въ Новороссійскѣ и Сухумѣ, правда, помѣщенія были лучше: имѣлись казармы и лазареты, но дѣло въ томъ, что войскъ и тутъ было очень мало. Положимъ, мы надѣялись на неприступность кавказскихъ береговъ, которые, за исключеніемъ вышеупомянутыхъ пунктовъ, да и то не во всякую погоду, дѣйствительно неприступны; но непріятель, однако, произвелъ дессантъ. А между тѣмъ, на берегу у насъ было населеніе: тѣ же абхазцы навѣрное не измѣнили бы намъ, еслибы не видѣли всей нашей слабости; наконецъ, на берегу жили переселенцы (греки, чехи, болгаре, русскіе), положившіе много труда и средствъ на первоначальное водвореніе и обзаведеніе хозяйствомъ и теперь либо раззореные турками, либо бросившіе хозяйство и удалившіеся, по распоряженію нашего начальства, въ мѣста болѣе безопасныя. Затѣмъ, если мы внимательнѣе всмоттримся въ причины волненія въ Абхазіи, то увидимъ отсутствіе такта и умѣнья обращаться съ инородцами. Сначала мы поддерживали владѣтельныхъ князей, ласкали ихъ чинами и орденами и поддерживали ихъ авторитетъ, разсчитывая дѣйствовать на населеніе черезъ нихъ, но политика эта многократно оказывалась несостоятельной: князья интриговали, происходили волненія, и отъ деликатныхъ мѣръ мы переходили къ репрессивнымъ -- къ военной силѣ, къ отбиранію оружія, къ ссылкѣ. Проповѣдь христіанства и крещеніе жителей нашими миссіонерами ограничивались одною внѣшностью, связи съ жизнью никакой не было, человѣкъ крестился ради какихъ либо видовъ и оставался по прежнему мусульманиномъ. Послѣ послѣдняго волненія въ Абхазіи въ 1864 году, мы рѣзко перемѣнили политику князей на политику народа, политику, оказавшую большія услуги въ западномъ краѣ и, пожалуй, сравнительно съ прежнею, дѣйствительно довольно либеральную: авторитетъ князей былъ окончательно подорванъ, крестьяне были объявлены свободными, были приняты мѣры къ приведенію поземельныхъ отношеній въ извѣстность -- къ отдѣленію владѣльческихъ земель и къ надѣлу землею крестьянъ; сфера дѣйствія русской администраціи была расширена, были приняты мѣры къ введенію русскихъ учрежденій, къ введенію въ составъ національнаго суда русскихъ элементовъ, къ приданію крестьянамъ русскаго устройства и проч. Но все это какъ-то скользило по верху, не захватывая жизни въ глубь; сословная комиссія работала вяло и медленно, учрежденія наши прививались плохо, административныя мѣры и личное вліяніе администраціи не измѣняло нравовъ и, въ концѣ концовъ, мы оказались опять слабыми и несостоятельными передъ задачей. Руссификаторы, видящіе главный рычагъ обрусенія въ языкѣ, могутъ, конечно, свалиливать всю вину на недостатокъ школъ, духовенство -- на недостатокъ храмовъ, а либеральные администраторы въ низшихъ чинахъ, либерализмъ которыхъ заключается только въ томъ, чтобы сѣсть на высшее, насиженное тепленькое мѣстечко -- въ личныхъ недостаткахъ административнаго персонала и т. п.; но все это, если и имѣло значеніе въ общей цѣпи причинъ, то, во всякомъ случаѣ, значеніе второстепенное: главная причина лежала въ нашей экономической слабости, въ томъ, что мы не покоряли край экономически, въ томъ, что связей у Абхазіи съ русскою жизнью было гораздо меньше, чѣмъ съ Турціею. Мы ограничивались декораціями: администрація думала импонировать населеніе пышностью обстановки, торжественными выходами, парадами и разводами; устроивала ботаническіе сады, питомники, выписывала племенныхъ бычковъ и т. п. Но все это было не больше, какъ побрякушки. Мы не создали въ краѣ ни промышленности, ни торговли, ни лучшей сельско-хозяйственной культуры. Въ Сухумѣ, а равно въ Поти и другихъ мѣстахъ, турецкіе и англійскіе товары постоянно преобладали надъ нашими; сельское хозяйство продолжало идти тѣмъ же самымъ порядкомъ, какъ шло и до насъ; скорѣе даже мы пассовали передъ туземцами, примѣняясь къ мѣстнымъ условіямъ: бросали усовершенствованные плуги и брались за первобытный сабанъ, бросали зерзоновскій улей и замѣняли его сапеткой и т. п. Здѣсь мы упираемся въ вопросъ о нашей цивилизаторской и экономической слабости на Кавказѣ вообще. Кавказъ, эта богатѣйшая и лучшая, какъ въ климатическомъ, такъ и въ географическомъ отношеніи провинція, до сихъ поръ не даетъ намъ ничего, кромѣ каждогодныхъ дефицитовъ. На Кавказѣ отлично ростутъ всѣ сорта винограда, а винодѣліе не развивается, и мы продолжаемъ получать вина изъ-за границы; на Кавказѣ нефть прорывается въ море и уходитъ въ землю, а мы, благодаря откупной системѣ, ведемъ разработку ея варварскимъ способомъ и получаемъ до 1 1/2 милліона пудовъ керосина изъ Америки, платя около 50% его стоимости за одну перевозку, причемъ не можемъ даже снабжать приволжскихъ городовъ своимъ керосиномъ; на Кавказѣ много каменнаго угля, глыбы его лѣзутъ изъ земли (какъ, напримѣръ, въ ткибульскихъ копяхъ, близь Кутаиса, гдѣ залежь угля, по опредѣленію академика Абиха и инженера Антипова, простирается до 64 милліоновъ пудовъ), а мы его не беремъ и продолжаемъ выписывать уголь изъ Англіи; на Кавказѣ хорошо родится хлопокъ, отлично идетъ шелководство, а мы получаемъ ткани изъ-за границы; шелководство, съ нашимъ водвореніемъ, пришло даже въ упадокъ (см. "Воен. Стат. Сборн."), и если не считать 10 тысячъ пудовъ, получаемыхъ въ Закавказьѣ, совсѣмъ не распространено, и не распространяется; на Кавказѣ отлично растутъ фруктовыя деревья: груши, яблоки, черносливъ, маслины, персики, абрикосы и проч., а мы получаемъ сухіе фрукты изъ Персіи и Турціи; кавказскія горы и долины представляютъ великолѣпныя пастбища, нисколько не уступающія альпійскимъ, пастбища, гдѣ почти круглый годъ зеленѣютъ экспарсетъ, люцерна, всѣ виды клевера и кормовыхъ горошковъ, а скотоводство въ самыхъ ничтожныхъ размѣрахъ. Скотоводство, съ нашимъ водвореніемъ, также значительно сократилось. Словомъ, мы обнаружили крайнюю непредпріимчивость и неумѣнье: мы выгнали горцевъ, уничтожили ихъ культуру и взамѣнъ ничего не создали. Поля, дававшія, по описанію Страбона, въ годъ 2 -- 3 жатвы, стоятъ пустырями, и нетолько европейскія страны, но даже Китай, Персія и Турція превышаютъ нашъ отпускъ своимъ привозомъ. Припоминая, что историческія и политическія причины роковымъ образомъ заставляли насъ тяготѣть къ востоку, припоминая, что цѣлое почти столѣтіе мы приносили громадныя жертвы и людьми, и средствами, становится обидно и стыдно при взглядѣ на подобные результаты; но этого мало: становится ясно, что, при такихъ условіяхъ, дальнѣйшее наше территоріальное расширеніе по направленію къ востоку будетъ непрочно, будетъ для насъ только обузой, только ослабитъ наше вліяніе. Грѣхи наши въ особенности видны на кавказскихъ берегахъ, въ особенности тамъ, откуда, какъ, напримѣръ, изъ Черноморскаго Округа, было выселено все туземное населеніе и гдѣ видны слѣды наибольшаго запустѣнія. Обыкновенно, мы сваливали всѣ наши ошибки и неудачи на то, что въ Черномъ Морѣ у насъ не было флота, безъ котораго не могла-де развиться и жизнь на его берегахъ. Отчасти это, конечно, такъ, въ особенности при поверхностномъ взглядѣ на дѣло; но только отчасти, потому что море въ торговомъ отношеніи было нейтрально, культура могла развиваться и безъ военнаго флота, и это тѣмъ болѣе, что внутри Кавказа, какъ мы сказали уже, постоянно находилась огромная армія. Благопріятное разрѣшеніе черноморскаго вопроса, совершившееся 5 лѣтъ тому назадъ, нисколько не оживило насъ. Конечно, это обстоятельство и въ особенности послѣднія событія развяжутъ намъ руки и будутъ чрезвычайно благотворны для насъ въ экономическомъ отношеніи. Но не слѣдуетъ забывать при этомъ и другой стороны дѣла. Слѣдуетъ помнить, что берегъ и море такъ тѣсно связаны, такъ солидарны между собою, что отдѣлить ихъ другъ отъ друга трудно. Чтобы было что возить по морю надо, чтобы страна была заселена, воздѣлана и производила. Самое лучшее море, омывая пустыню, не имѣетъ никакого значенія. Не имѣетъ ни силы, ни значенія въ такомъ морѣ и флотъ. Можно съ увѣренностью сказать, что до тѣхъ поръ, пока страна, и въ особенности берега не заселены, самое обладаніе моремъ сомнительно. Никакой, даже самый сильный флотъ и никакая могущественная армія никогда не замѣнятъ населенія и будутъ лежать только тяжелымъ бременемъ на государственномъ хозяйствѣ. Вотъ почему не слѣдуетъ забывать, что, если мы будемъ повторять ошибки мирнаго времени и не приложимъ энергическихъ и рѣшительныхъ стараній къ развитію экономической жизни, то выиграемъ отъ флота очень мало. Посмотримъ же, что прежде всего было бы необходимо для этого.
   Однимъ изъ наиболѣе сильныхъ препятствій къ развитію экономической жизни было отсутствіе портовъ и удобныхъ стоянокъ для судовъ на всемъ кавказскомъ берегу. Пріобрѣтеніе превосходной Батумской бухты является прежде всего необходимымъ и желательнымъ. До сихъ поръ, суда большого углубленія, принадлежащія "Русскому Обществу Пароходства и Торговли", не могли заходить прямо въ Поти и шли обыкновенно въ Батумъ, отстоящій, всего-на всего, на 3 -- 4 часа пути, перегружали тамъ пассажировъ и грузы на меньшіе пароходы и на нихъ уже отправляли ихъ въ Поти. Батумъ, въ 1829 году еще, былъ завоеванъ нами, долженъ былъ отойдти къ намъ и не отошелъ только благодаря недразумѣнію, вкравшемуся въ трактатъ, благодаря тому, что смѣшали двѣ рѣки (Чорокъ и Чолокъ), одну, протекающую по сю, а другую -- по ту сторону Батума. Ошибка эта обошлась намъ очень дорого и нечего, конечно, распространяться о томъ, что желательно, чтобы она не повторилась. Сознавъ необходимость порта, мы приступили къ сооруженію такового въ Поти, въ связи съ проведеніемъ поти-тифлисской желѣзной дороги. Работы эти, на которыя было ассигновано до 4 милліоновъ, не привели, однако, ни къ какому результату: устье Ріона оказалось мелководнымъ, постоянно заносилось, насыпи и жете размывались моремъ. Если взять во вниманіе, что бухта сооружалась искуственно, что потійскій берегъ не представлялъ содѣйствія работамъ, то встрѣченныя затрудненія будутъ понятны, хотя въ неудачахъ не малая доля вины падаетъ и на строителей, стремившихся набивать карманы. Близость Батума, въ томъ случаѣ, если онъ отойдетъ къ намъ, и указанныя неудачи, по всей вѣроятности, приведутъ къ тому, что Потійская бухта будетъ оставлена. Но ограничиться одною Батумскою бухтою нельзя; намъ необходимо приспособить для судовъ другіе пункты на берегу. Ни одна изъ остальныхъ бухтъ не обойдется безъ большихъ искуственныхъ сооруженій, а потому, какъ при выборѣ пунктовъ, такъ и при опредѣленіи рода работъ, слѣдуетъ руководиться и экономіей, и общими соображеніями. Въ 1873 году на черноморскій берегъ была командирована соединенная комиссія (отъ министерствъ морского и путей сообщенія) для изслѣдованія береговъ, съ цѣлью выбора мѣста для порта и соединенія его вѣтвью желѣзной дороги съ главною кавказскою линіею. Мѣста, подлежавшія изслѣдованію комиссіи были: Анапа, Новороссійскъ, Геленджикъ и Туапсе. Мѣста эти можно раздѣлить на двѣ трупы: 1) Анапа, Новороссійскъ и Геленджикъ, и 2) Туапсе. Такъ и раздѣлилась комиссія по равному числу голосовъ.
   Изъ первой группы Новороссійская бухта, разумѣется, заслуживаетъ предпочтенія передъ остальными, какъ по величинѣ и глубинѣ, такъ и по расположенію, но она имѣетъ одинъ существенный и, кажется, неисправимый недостатокъ, который дѣлаетъ ее никуда негодною въ теченіи зимнихъ мѣсяцевъ: будучи превосходно защищена со стороны морскихъ вѣтровъ, она подвержена сильному NO, который дуетъ періодически круглый годъ, но зимою, а иногда осенью и весною, разражается съ такою силою (бора), что пароходы не могутъ войти въ бухту. Разражается иногда вѣтеръ съ быстротою и силою урагана. Во время большой боры судамъ немыслимо стоять въ бухтѣ: судно, замѣтивъ наступленіе вѣтра {Наступленіе NO узнается и по внезапному паденію барометра, и по скопляющимся на хребтѣ Мархотъ облакамъ. NO представляетъ собою чрезвычайно любопытное явленіе природы, которое, къ сожалѣнію, еще не изслѣдовано учеными. Будучи континентальнымъ вѣтромъ, онъ, по всей вѣроятности, начинается въ степяхъ южной Россіи, а, можетъ быть, даже Сибири или на Ледовитомъ Океанѣ, откуда проходитъ на кубанскую низменность и оттуда уже, переваливъ черезъ небольшое предгоріе Кавказскаго хребта направляется на Новороссійскую бухту. Бухта волнуется вся безъ исключенія и представляетъ видъ огромнаго кипящаго котла. Передъ вами хаосъ, въ которомъ вы не различаете ни воды, ни неба и видите только пѣну, брызги и клубы пара. Брызги летятъ на громадное разстояніе и покрываютъ почти весь Новороссійскъ ожеледью. NO достигаетъ иногда такой силы, что срываетъ крыши, выламываетъ двери и рамы, несетъ довольно большіе камни и проч.}, или спѣшитъ скорѣе выбраться въ открытое море, или, захваченное въ бухтѣ, только съ трудомъ держится, подходя возможно ближе къ подвѣтренному берегу, бросая два якоря и давая машинѣ полный ходъ противъ вѣтра. Но иногда не помогаетъ и это: бывали случаи, что суда все-таки выкидывало на берегъ. Кромѣ того No сильно понижаетъ температуру (съ +5 +10о R она иногда падаетъ до --15 и болѣе о), обдавая снасти и борта брызгами и покрывая ихъ ожеледью, вслѣдствіе чего судно легко можетъ затонуть. Обмерзаніе происходитъ съ такою быстротою, что экипажъ, раздѣленный на смѣны, не успѣваетъ иногда обрубать ледъ. Однимъ словомъ NO, наступающій черезъ неправильные періоды и дующій иногда безъ перерыва недѣли 2--4 и болѣе, дѣлаетъ новороссійскую бухту положительно неудобною для порта. Какого рода сооруженія могутъ уничтожить этотъ недостатокъ -- сказать довольно трудно. Проэктовъ предлагалось множество: предлогами срыть совсѣмъ перевалъ (болѣе 2,000 фут.), изъ за котораго дуетъ No; предлагали сдѣлать на берегу насыпь или стѣну; предлагали развести по склону горъ лѣсъ (нужно замѣтить, что No, по крайней своей сухости и холоду, сушитъ и вымораживаетъ растительность, вслѣдствіе чего на склонѣ ростетъ только низенькій и еле борющійся со смертью кустарникъ) и т. п. Все это,-- будучи еще проблематичнымъ, потребовало бы колоссальныхъ затратъ. Всѣ недостатки новороссійской бухты одинаково присущи и Геленджикской бухтѣ, которая отстоитъ отъ нея на 40 верстъ къ Югу, гораздо меньше ея и не имѣетъ остальныхъ ея удобствъ. Анапская бухта (60 верстъ сѣвернѣе, хотя и не въ такой мѣрѣ подвержена No, но за то открыта NW и W вѣтрамъ и очень мелководна. Такимъ образомъ, у Анапы, Новороссійска и Геленджика является конкуррентъ -- Туапсе, гдѣ горы шире и выше и совершенно защищаютъ бухту отъ боры: въ то время, какъ тамъ нельзя пристать, туапсинскій рейдъ совершенно спокоенъ; самый сильный береговой вѣтеръ здѣсь не мѣшаетъ сообщенію съ берегомъ. Туапсинская бухта страдаетъ только отъ S и главнымъ образомъ отъ SW, защита отъ которыхъ, однако, далеко не потребуетъ такихъ затратъ, какія потребовались въ Поти и какія потребовались бы въ Новороссійскѣ. Г. Палибинъ, кавказскій инженеръ, тщательно изучившій вопросъ, полагаетъ, что при естественномъ ходѣ "наносовъ на восточномъ берегу Чернаго Моря отъ N къ S, достаточно на первое время насыпать небольшой молъ отъ мыса Кадошъ къ SW; вдоль мола образуется коса, которая облегчитъ его продолженіе и будетъ защищать рейдъ отъ западныхъ вѣтровъ..." Г. Палибинъ въ статьѣ его, напечатанной въ "Московскихъ Вѣдомостяхъ", и въ представленномъ по этому поводу докладѣ рѣшительно становится на сторону Туапсе. Проэктъ другихъ инженеровъ о вырытіи въ Туапсе искуственной бухты, чему очень благопріятствуетъ низменное пространство у впаденія р. Туапсе въ море, также заслуживаетъ вниманія, и спеціалистамъ остается рѣшить, что будетъ практичнѣе и потребуетъ меньше издержекъ. Съ другой стороны, какъ мы замѣтили выше, выборъ порта тѣсно вяжется съ проведеніемъ вѣтви желѣзной дороги отъ главной кавказской линіи къ берегу. Г. Палибинъ доказываетъ, что проведеніе дороги на Туапсе во всѣхъ отношеніяхъ будетъ выгоднѣе всѣхъ прочихъ направленій. Онъ предлагаетъ начать ее у ст. Армавира и направить черезъ Майкопъ -- городъ чрезвычайно быстро выросшій, населенный и представляющій собою центръ Кубанской Области. Такимъ образомъ дорога: во 1) пройдетъ по самой производительной части Закубанскаго края, а не по плавнямъ Кубанской низменности, какъ въ томъ случаѣ, еслибы пришлось вести ее къ сѣвернымъ бухтамъ, гдѣ и населеніе довольно рѣдко; во 2) будетъ на 80 верстъ короче, чѣмъ вѣтвь на Геленджикъ и гораздо короче вѣтвей на Новороссійскъ и Анапу, и въ 3) постройка ея будетъ стоить гораздо дешевле, такъ какъ дорога можетъ быть направлена долинами и безъ затрудненій перенесена черезъ перевалъ, имѣющій не болѣе 2,000 фут. высоты, тогда какъ на кубанскихъ плавняхъ потребуются громадные расходы на насыпи, гати, мосты и проч. Правда, что дорога на Туапсе оставитъ въ сторонѣ Екатеринодаръ, но Екатеринодаръ -- городъ административный, не имѣющій экономическаго значенія; а дороги строятся не для администраціи. Что касается до Сухумской Бухты, которая также превосходно защищена отъ сѣверныхъ вѣтровъ и сильно страдаетъ отъ вѣтровъ южныхъ и западныхъ, то работъ здѣсь, для защиты отъ послѣднихъ, потребуется гораздо больше, а проведеніе желѣзной дороги къ Сухуму встрѣчаетъ просто непреоборимыя затрудненія въ горахъ, которыя здѣсь гораздо выше и расположены въ нѣсколько хребтовъ. Само собою разумѣется, что и Сухумъ, и Новороссійскъ, и Геленджикъ, а равно и другіе промежуточные пункты, какъ Джуба, Лазаревское, Сочи, Адлеръ и др., нуждаются въ приспособленіяхъ для захожденія пароходовъ: въ устройствѣ пристаней, содержаніи извѣстнаго количества лодокъ для сообщенія съ пароходами и т. п. Какъ стояло это дѣло до сихъ поръ оставаться долѣе оно не можетъ. Затѣмъ, ограничиться однимъ приспособленіемъ береговъ также еще недостаточно: въ краѣ нѣтъ дорогъ, которыя крайне необходимы, какъ для внутренняго сообщенія, такъ и для подвоза продуктовъ къ портамъ, а равно недостаточны и средства морского сообщенія. Все это сильно тормозило экономическое развитіе края и самое заселеніе его. При отсутствіи береговой дороги, сообщеніе по берегу, за исключеніемъ верховой ѣзды, производится или при помощи военныхъ шкунъ и филюгъ (парусныхъ лодокъ) или при помощи коммерческихъ пароходовъ "Русскаго Общества Пароходства и Торговли". Но военныя шкуны отличаются крайнею неопредѣленностью и неисправностью рейсовъ -- онѣ не ходятъ въ опредѣленные сроки, ихъ приходится ждать цѣлые мѣсяцы, а иногда и по нѣскольку мѣсяцевъ. Будучи вѣстовыми судами въ военное время и предназначенныя для нуждъ поселенцевъ въ мирное время, шкуны подчинены высшей мѣстной администраціи (губернаторамъ); но подчиненіе это довольно страннаго свойства: губернаторъ можетъ предписать шкунѣ совершить извѣстный рейсъ, но не можетъ требовать аккуратнаго и своевременнаго исполненія своего предписанія, потому что въ такомъ случаѣ вся отвѣтственность за шкуну, еслибы она пострадала отъ дурной погоды, падаетъ на него. Этимъ и пользуются капитаны шкунъ: получивъ предписаніе идти туда-то, они, если не пожелаютъ, не думаютъ и трогаться, ссылаясь то на барометръ, то на неисправность машины и ветхость судна, которыя въ большинствѣ случаевъ дѣйствительно отличаются крайнею преклонностью лѣтъ. Вы видите зачастую, что пароходы "Русскаго Общества Пароходства и Торговли" и иностранныя суда ходятъ, а шкуны стоятъ. Такимъ образомъ, шкуны суть средство сообщенія чисто случайное, въ особенности если взять въ расчетъ соблюденіе формальностей (полученіе бумаги на право ѣхать на шкунѣ, полученіе особаго разрѣшенія положить какой-нибудь грузъ и т. п.), безъ чего васъ не примутъ на шкуну. Тоже самое можно сказать и о казенныхъ филюгахъ и баркасахъ, которые, развозя провіантъ по постамъ, въ остальное время также предназначаются для нуждъ поселенцевъ и которыхъ поселенецъ никогда не допросится у завѣдывающаго ими офицера; кромѣ того, филюги и баркасы не во всякую погоду могутъ ходить, не всякій грузъ могутъ поднимать и представляютъ рискъ для отправителя. Что же касается до пароходовъ "Русскаго Общества Пароходства и Торговли", этого привилегированнаго общества, получающаго въ видѣ помильной платы правительственную субсидію и успѣвшаго подавить всякую конкурренцію и сдѣлаться настоящимъ монополистомъ, то пароходы его во 1) совершаютъ зимою только 1 рейсъ въ недѣлю, а во 2) обязанные заходить въ каждый портъ, они пользуются самыми незначительными предлогами и не заходятъ въ большую часть незначительныхъ портовъ по цѣлымъ мѣсяцамъ. Дѣло въ томъ, что пассажировъ и грузовъ въ кавказскихъ портахъ все-таки сравнительно мало, и обществу пароходства выгоднѣе проходить мимо, давать грузу накопляться и брать его съ однимъ изъ послѣдующихъ пароходовъ тогда, когда его будетъ достаточно для полной нагрузки парохода. Вслѣдствіе этого происходитъ и другое неблагопріятное явленіе: грузы, вывезенные на пристань, часто не принимаются по недостатку мѣста на пароходѣ. Такимъ образомъ, товары иногда по долгу лежатъ на пристани подъ открытымъ небомъ и поливаемые дождемъ; нетолько правильно устроенныхъ пакгаузовъ, но нигдѣ нѣтъ даже самыхъ простыхъ сараевъ, а потому товары, въ особенности такіе, какъ табакъ, кукуруза и т. п., сильно портятся. Мы не говоримъ уже о дороговизнѣ тарифа, являющейся естественнымъ послѣдствіемъ монопольнаго положенія транспортныхъ компаній; достаточно припомнить по этому поводу фактъ, сообщенный въ 1875 г. "Одесскимъ Комитетомъ торговли и мануфактуръ", а именно: что за отправку 1 пуда товара отъ Одессы до Николаева "Рус. Общ. Пароход. и Торг." беретъ 9 к., а иностранныя суда до Лондона берутъ только 14 коп. {"Биржев. Вѣд." No 351.} Товары, идущіе въ кавказскіе порты, перевозятся крайне небрежно, везутся иногда на палубахъ и никогда почти не приходятъ во-время. Все это, разумѣется, страшно поднимаетъ цѣны: мы сами однажды платили въ Сухумѣ за 1 фунтъ сахару по 60 коп., а на другой день не могли достать и по 1 руб. за фунтъ. Мы не говоримъ уже о несвоевременной доставкѣ почты (доставка которой лежитъ на обязанности Р. О. П. и Т.), благодаря чему люди не получаютъ современно денегъ, необходимыхъ для существованія и платежей, и остаются иногда отрѣзанными отъ остального міра въ теченіи нѣсколькихъ мѣсяцевъ, а равно не распространяемся также и объ отвратительномъ помѣщеніи и обращеніи съ палубными пассажирами, для которыхъ нетолько нѣтъ крытыхъ помѣщеній, какъ на заграничныхъ пароходахъ, но нѣтъ даже опредѣленныхъ мѣстъ, которыхъ постоянно перегоняютъ отъ одного борта къ другому, съ носа на корму, (они даже именуются пассажирами IV класса, въ отличіе отъ скота, помѣщающагося въ III классѣ и имѣющаго опредѣленное мѣсто), которые въ бурную погоду ходятъ мокрые по щиколодку въ водѣ и въ нечистотахъ, а въ морозъ нерѣдко примерзаютъ платьемъ къ палубѣ, которыхъ сажаютъ въ трюмъ, заставляютъ работать, ругаютъ, какъ только можно ругать, и иногда даже бьютъ. Кому приходилось ѣздить зимою на палубѣ "Рус. Общ. Пароход. и Торг.", тотъ навѣрное видѣлъ множество самыхъ тяжелыхъ сценъ, въ особенности съ маленькими плохо одѣтыми и грудными дѣтьми, отцы, которыхъ имѣютъ несчастіе не быть богатыми. Все это, разумѣется, нуждается въ большемъ вниманіи, въ большемъ правительственномъ контролѣ, а прежде всего въ прекращеніи привилегій "Рус. Общ. Пароход. и Торг." и въ содѣйствіи къ развитію конкурренціи. Въ этомъ послѣднемъ отношеніи въ особенности могла бы быть полезною, какъ намъ кажется, кокурренція мелкихъ пароходовъ, которые содержали бы мѣстное прибрежное сообщеніе.
   Теперь, что касается до дорогъ, которыя такъ необходимы, то дорога вдоль берега составляла постоянный предметъ заботъ со стороны мѣстной администраціи и главнаго управленія чуть ли не съ самаго нашего водворенія на кавказскомъ берегу; но проведеніе дороги требовало большихъ суммъ, которыхъ министерство финансовъ ассигновать не рѣшалось. Конечно, еслибы мы лучше сознавали все важное значеніе дорогъ и слушались экономистовъ, которые совѣтуютъ не жалѣть затратъ на этотъ предметъ въ колоніяхъ, то капиталы у насъ нашлись бы; конечно, еслибы администрація была болѣе энергична, то могла бы провести дорогу и со средствами сравнительно небольшими: для этого могли бы послужить тѣ же войска, ничего не дѣлавшія во внутреннихъ губерніяхъ и внутри Кавказа, и рабочія бригады, которыя все время употреблялись на работы менѣе важныя. Но чего не сдѣлано, жалѣть о томъ безполезно: лучше извлечь изъ прошлаго урокъ для будущаго. Устройство дорогъ есть "первая потребность всякой колоніи" и "существенное условіе ея прогресса", есть дѣло, не терпящее отлагательствъ. "Отлагать дороги до тѣхъ поръ, пока не увеличится населеніе и не возникнутъ села, значитъ совершать капитальную ошибку: именно дороги и должны привлекать населеніе и содѣйствовать возникновенію селъ. Дороги обладаютъ могущественною притягательною силою; когда ихъ много и онѣ въ исправности, то онѣ создаютъ сельское хозяйство и плодятъ города" {"Колонизація у новѣйшихъ народовъ" Леруа-Больё. Спб. 1877 г. стр. 465.}. Слова эти принадлежатъ французскому экономисту, Леруа-Больё, глубоко изучившему предметъ и написавшему по колонизаціи одно изъ лучшихъ новѣйшихъ сочиненій. Алжирская администрація, продолжаетъ онъ, затративъ всѣ средства на устройство селъ и оставивъ безъ вниманія дороги, доказала свою крайнюю неопытность, и, наоборотъ, американскій союзъ, колонизируя Far West, вовсе не строя городовъ и селъ, довольствуясь проведеніемъ дорогъ, примыкающихъ къ судоходнымъ рѣкамъ и предоставляя населенію селиться гдѣ ему угодно, вдоль этихъ дорогъ, сильно содѣйствовалъ успѣху своихъ колоній. Проведеніе дорогъ и работы по устройству портовъ, какъ превышающія частныя средства переселенцевъ, большинство экономистовъ относятъ на счетъ государства. Эти работы составляютъ важнѣйшую часть такъ называемыхъ подготовительныхъ работъ, о которыхъ обязано заботиться правительство. Къ этимъ работамъ англійскіе экономисты относятъ еще работы по ассенизаціи края, размежеванію, расчисткѣ почвы, и нѣкоторые, какъ, напримѣръ, Гладстонъ, бывшій министромъ колоній во второмъ кабинетѣ Р. Пиля, даже расчистку лѣсовъ, постройку церквей, школъ и проч. Недостаточно, говорятъ они, поставить массу людей лицомъ къ лицу съ дикою природою и пригласить ихъ къ труду: необходимо предварительно смягчить эту природу, привести ее въ состояніе, удобное для заселенія и выгодной обработки. Несоблюденіе этихъ условій было причиною неудачъ многихъ европейскихъ колоній. Въ послѣдніе годы царствованія Елизаветы, говоритъ Мериваль, въ Виргинію прибыло отъ 10 до 20,000 эмигрантовъ, а въ царствованіе Іакова I Виргинію нужно было колонизировать снова; двѣ попытки колонизаціи Гвіаны (при Шуазёлѣ и во время реставраціи) представляютъ также примѣръ погибели нѣсколькихъ десятковъ тысячъ людей и множества капиталовъ; колонія Лебяжьей Рѣки въ Австраліи, бельгійская колонія св. Ѳомы въ Гватемалѣ, нѣмецкія колоніи въ Перу, французскія колоніи въ Мексикѣ представляютъ подобные же примѣры и т. д. "Повсюду, говоритъ Леруа-Больё:-- гдѣ считали возможнымъ обойтись безъ подготовительныхъ работъ, происходили величайшія несчастія" (463). Проведеніе дороги по берегу Чернаго Моря въ 1876 г. хотѣла было взять на себя частная Ко, составившаяся изъ нѣсколькихъ мѣстныхъ землевладѣльцевъ, но Ко эта не внушала къ себѣ никакого довѣрія, и, кромѣ того, она ставила необходимымъ условіемъ правительственную гарантію, а, при такихъ условіяхъ, правительству, конечно, гораздо лучше обойтись безъ комиссіонеровъ. Безъ сомнѣнія, населеніе значительно могло бы содѣйствовать устройству дорогъ, еслибы оно состояло изъ трудовыхъ элементовъ и не было такъ рѣдко, а любители гешефтовъ, не имѣющіе капитала и не умѣющіе работать, пользы не принесутъ. Здѣсь мы подходимъ къ вопросу едва ли не самому важному изъ всѣхъ затронутыхъ нами вопросовъ и въ которомъ было сдѣлано едва ли не больше всего ошибокъ -- мы говоримъ о качественномъ составѣ населенія, который положительно не соотвѣтствуетъ условіямъ успѣшной колонизаціи. Начнемъ съ сѣвера. Вся сѣверная половина черноморскаго берега, начиная отъ г. Анапы до м. Гагры, была, какъ мы сказали, совершенно очищена отъ туземнаго населенія и намъ пришлось заселять ее вновь. Вначалѣ, когда Кавказъ еще не былъ окончательно усмиренъ, мы поселили между Новороссійскомъ и Туапсе нѣсколько казачьихъ станицъ, которыя, занимаясь хозяйствомъ, въ случаѣ надобности, могли бы взяться и за оружіе. Кто знаетъ черноморскихъ казаковъ, тотъ знаетъ и то, что они, будучи превосходными военными людьми, въ тоже время плохіе колонизаторы. Затѣмъ мы роздали много земель генераламъ, офицерамъ и чиновникамъ, про которыхъ приблизительно можно сказать тоже самое. И, наконецъ, мы отводили, на основаніи устава о городск. и сельск. хозяйствѣ, безплатно частнымъ лицамъ по 50 дес. на лицо, съ обязательствомъ въ теченіи 3 лѣтъ устроить усадьбу, завести хозяйство и обработать по извѣстнымъ правиламъ опредѣленное количество земли, предваряя, что, въ случаѣ неисполненія обязательствъ, земля со всѣми на ней обзаведеніями будетъ отобрана въ казну. Стѣснительность подобнаго порядка была причиною того, что охотниковъ являлось мало. Явилась одна Ко, взявшая нѣсколько участковъ, много нашумѣвшая про себя и ничего путнаго не сдѣлавшая; было нѣсколько и отдѣльныхъ личностей, получившихъ участки; но вообще колонизація шла туго, настолько туго, что въ 1870 г. были выработаны новыя правила о продажѣ земель по 10 р. за десятину, съ безпроцентною разсрочкою платежа на 10 лѣтъ (т. е. по 1 р. въ годъ съ десятины), и не болѣе 3 тысячъ десятинъ на одно лицо. Опредѣляя такой maximum, мы, съ одной стороны, повидимому, желали положить предѣлъ безграничному захвату земли, а съ другой -- у насъ было несомнѣнное желаніе привлечь въ край людей богатыхъ, которые, какъ предполагалось, могутъ все сдѣлать и одухотворить край своими капиталами. Въ продажу была пущена вся прибрежная полоса Черноморскаго Округа отъ Туапсе до Сухумскаго отдѣла, которая и была быстро раскуплена. Пріобрѣтателями явились: помѣщики, купцы, промышленники и прочій, повидимому, состоятельный людъ, на который мы такъ крѣпко надѣялись, но который далеко не оправдалъ ожиданій. Большинство этихъ пріобрѣтателей оказались аферистами, которые спекулировали на перепродажу земли съ барышомъ, или смотрѣли на нее просто, какъ на копилку, въ которую очень удобно откладывать гроши для потомства. Большинство даже не приступило къ своему хозяйству; нѣкоторая часть, выстроивъ домикъ, заведя нѣсколько штукъ скота и посадивъ управляющаго или сторожа, ограничивалась этимъ сооруженіемъ чего-то въ родѣ дачи; а нѣкоторая часть, затративъ много средствъ, потерпѣла полное крушеніе. Проѣзжая въ 1876 году по берегу, вы могли читать грустную лѣтопись этой колонизаціи: нѣкоторые участки, какъ были, такъ и остались пустырями -- до нихъ даже не дотрагивались; на нѣкоторыхъ виднѣлась недоконченная, безъ крыши, хата; на нѣкоторыхъ дома оказывались заколоченными, а хозяйство брошеннымъ; на нѣкоторыхъ слышался еще собачій лай, а человѣка не было -- онъ куда-то ушелъ и т. д. Если васъ провожалъ казакъ или кто-нибудь изъ мѣстныхъ жителей, то онъ вамъ давалъ и коментаріи къ этой картинѣ: этотъ совсѣмъ не пріѣзжалъ; этотъ усадилъ 50,000 рублей и бросилъ; этотъ совсѣмъ раззорился, не заплатилъ рабочимъ и еле выбрался самъ съ семьей; этотъ продаетъ за безцѣнокъ скотъ и все обзаведенье и т. д. Гдѣ же причины такихъ грустныхъ результатовъ? Кромѣ вышеуказанныхъ общихъ причинъ, здѣсь играли роль и незнаніе климатическихъ условій и условій мѣстнаго хозяйства, и недостатокъ капиталовъ, и, главнымъ образомъ, недостатокъ рабочихъ рукъ, и самый качественный составъ людей, взявшихся колонизовать край. Незнаніе мѣстныхъ хозяйственныхъ условій сказывалось на каждомъ шагу и на каждомъ шагу жестоко мстило за себя. Виноградникъ разводился тамъ, гдѣ виноградъ никогда не можетъ рости успѣшно; табакъ садился тамъ, гдѣ слѣдовало быть пшеницѣ, а пшеницу сѣяли тамъ, гдѣ слѣдовало быть табаку; дѣлались большія затраты на рыболовныя снасти и начинали ловить рыбу тамъ, гдѣ она никогда не ловится; пропускалось дождливое время и сѣяли въ засуху; выписывались неповоротливые, тяжелые и непригодные для каменистой и заросшей мѣстности плуги, которые ломались и которыхъ чинить было некому, и т. п. Но въ особенности дѣлалось много ошибокъ при занятіи земли подъ обработку: пріѣхавъ изъ какой-нибудь черноземной или южной степной губерніи и не зная всей трудности расчистки и обработки земли на Кавказѣ, человѣкъ, по привычкѣ, стремился занимать возможно большее пространство: занять какія нибудь 50 десятинъ, казалось вовсе не штукой, между тѣмъ, разсчистка и обработка ихъ обходилась въ 20,000--30,000 руб. (для табаку отъ 200 до 500 руб, а для винограда, требующаго сплошной перекопки, отъ 1,000 до 1,500 руб. съ десятины) и хозяинъ часто затрачивалъ всѣ свои деньги и оставался безъ денегъ. Нужно замѣтить, что большинство хозяевъ, разсчитывая сразу нажить золотыя горы, обыкновенно разбрасывалось въ разныя стороны: они заводили садъ, виноградникъ, сѣяли табакъ и т. п. Подобное разбрасываніе нельзя было бы порицать, еслибы оно имѣло видъ опыта или велось съ разсчетомъ и осторожностью; но тутъ именно проявлялась жадность, заглушавшая всякую разсчетливость. Люди совершенно, повидимому, забывали, что виноградникъ ранѣе 3--4 лѣтъ не даетъ дохода и потребуетъ еще большихъ денегъ на устройство погребовъ и посуды для дѣланія вина; что садъ приноситъ доходъ еще медленнѣе, а сбытъ фруктовъ очень затруднителенъ. Когда капитала не хватало, то сады и виноградники заростали. Оборотъ капитала, затраченнаго въ табачную плантацію, правда, не продолжителенъ (отъ 9-ти до 12-ти мѣсяцевъ), но если плантація начиналась безъ знанія дѣла или хотя бы и съ знаніемъ дѣла, но не беря въ разсчетъ всего представлявшагося риска при уборкѣ и сбытѣ, если человѣкъ затрачивалъ въ плантацію всѣ свои средства и засѣвалъ, какъ тому были примѣры по 50--70 десятинъ, то убитая карта влекла за собою банкротство. А чтобы карта была убита, къ тому было много шансовъ. Нужно еще замѣтить, что большинство хозяевъ, набрасываясь на растенія высшей культуры, не обращало вниманія на скотоводство, хлѣбопашество, пчеловодство и другія подспорныя сельско-хозяйственныя занятія. Конечно, при такой дороговизнѣ расчистки и обработки земли, смѣшно было бы на Кавказѣ спеціально заниматься хлѣбопашествомъ, но какъ подспорное занятіе и оно могло бы имѣть большое значеніе, не говоря уже объ остальныхъ занятіяхъ, которыми было бы очень выгодно заниматься даже въ большихъ размѣрахъ. Отсутствіе этихъ занятій естественно приводило къ дороговизнѣ предметовъ первой необходимости: за муку бѣлую приходилось платить 2 р. 80 к., 3 р. 20 к. за пудъ, за пшеничную-размолъ -- 1 р. 80 к., 2 р. 40 к., за картофель -- 60--80 к., за сѣно 50 к. и даже 1 р. за пудъ и т. д. Къ этому присоединилась еще доровизна и другихъ необходимыхъ предметовъ, если только можно было еще достать ихъ на мѣстѣ; нетолько плуги и другой инвентарь приходилось выписывать изъ Москвы, Одессы, Таганрога, но мы знаемъ, что выписывались изъ Одессы даже гвозди. Все это сильно увеличивало издержки колонизаціи. Наконецъ, самое большее затрудненіе встрѣчали кавказскіе помѣщики въ рабочихъ рукахъ: приходилось платить 20--25 р. въ мѣсяцъ простымъ рабочимъ и 35--40 р. въ мѣсяцъ плотникамъ; плотники, въ нѣкоторыхъ случаяхъ, получали даже по 70 р. въ мѣсяцъ. А въ горячее время нельзя было достать рабочихъ даже за такую цѣну. Многіе изъ помѣщиковъ нерѣдко находились, вслѣдствіе этого, въ комичномъ положеніи щедринскихъ генераловъ на необитаемомъ островѣ; нѣкоторымъ самимъ съ семьями приходилось браться за заступъ и исполнять такія работы, за какія они прежде ни за что не взялись бы. Полковникъ, стирающій бѣлье или замѣшивающій хлѣбъ, конечно, есть зрѣлище, которое не скоро увидишь. При такихъ условіяхъ, не помогали, конечно, ни русскіе агрономы изъ Петровской академіи и Лѣснаго института, ни иностранцы, которыхъ выписывали помѣщики и сажали, въ качествѣ управляющихъ, на свои участки; а о незнающихъ, каковыхъ было большинство, конечно, и говорить нечего. При такихъ условіяхъ десятина табаку обходилась въ 400--500 р. Если урожай благопріятствовалъ, если получалось, напримѣръ, пудовъ 80 -- 100 съ десятины и цѣны были хорошія, какъ въ 1871 году (10--12 р. за пудъ), то все-таки оставался значительный барышъ; но если урожай, какъ въ 1872 году, былъ плохой или средній, получалось пудовъ 50 или даже менѣе того съ десятины и табакъ не спрашивали или предлагали 3--5 р. за пудъ, то былъ въ результатѣ чистый убытокъ. То, что маленькій урожай сопровождался не повышеніемъ, а пониженіемъ цѣнъ, не должно особенно удивлять читателя: въ колоніяхъ экономическіе законы начинаютъ дѣйствовать не сразу, а иногда и кажутся совершенно перевернутыми вверхъ дномъ.-- Впрочемъ, объясненіе данному факту мы увидимъ нѣсколько ниже, а теперь продолжаемъ нашу рѣчь. Еслибы кавказскіе землевладѣльцы были еще дѣйствительно капиталистами и могли выдержать неудачи нѣсколькихъ лѣтъ; но дѣло въ томъ, что большинство не располагало большими капиталами и, какъ мы сказали, спекулировало на перепродажу земли. Нашъ дѣйствительный капиталистъ, при легкости у насъ наживы, не затратитъ своего капитала въ землю и, тѣмъ болѣе, въ колонію; онъ знаетъ очень хорошо, что земля даетъ медленный доходъ и что, кромѣ долгаго ожиданія, здѣсь представляется еще большой рискъ для капитала. Иностранные капиталисты, гдѣ % на капиталъ гораздо ниже нашего, еще затрачиваютъ капиталъ въ плантаторскія колоніи, гдѣ воздѣлываютъ рисъ, хлопокъ, табакъ, кофе, чай, индиго, и т. п.; но дѣлаютъ они это вполнѣ промышленнымъ образомъ, не заботясь о пріобрѣтеніи земли въ собственность, о сохраненіи ея производительности и о правильномъ развитіи хозяйства; затѣмъ, необходимымъ условіемъ плантаторскихъ колоній всегда былъ дешевый трудъ, какимъ прежде былъ трудъ невольниковъ, а теперь является трудъ законтрактованныхъ китайскихъ кули, европейскихъ пролетаріевъ и ссыльныхъ. Ясное дѣло, что Кавказъ не можетъ быть отнесенъ къ типу чисто плантаторскихъ колоній, хотя бы табакъ въ немъ и произрасталъ такъ же успѣшно, какъ въ Виргиніи; климатическія и другія природныя условія приближаютъ его гораздо больше къ типу колоній сельско хозяйственныхъ, въ которыхъ капиталисты не играютъ такой большой роли, какъ въ колоніяхъ тропическихъ, чисто плантаторскихъ, и которыя, напримѣръ въ Америкѣ, заселяются съ большимъ успѣхомъ европейскими эмигрантами, не располагающими, какъ извѣстно, большими капиталами. Въ американскихъ сельско хозяйственныхъ колоніяхъ замѣчается даже слѣдующій характерный и грустный фактъ: участокъ земли, прежде чѣмъ на немъ разовьется высшее хозяйство, смѣняетъ, обыкновенно, троихъ собственниковъ, изъ которыхъ первый -- выстраиваетъ самую бѣдную хижину и производитъ только грубую разсчистку земли; по недостатку средствъ, онъ продаетъ участокъ другому, болѣе состоятельному собственнику, который выстраиваетъ лучшій домъ, заводитъ больше скота и дѣлаетъ большую запашку; но, въ концѣ концовъ, не выдерживаетъ и онъ и продаетъ участокъ третьему лицу, которое, располагая вполнѣ достаточнымъ капиталомъ, выстраиваетъ уже каменный домъ и вводитъ настоящее интенсивное хозяйство. Наконецъ, Кавказу для того, чтобы стать плантаторскою колоніею, недостаетъ и еще одного существеннаго условія, это -- подневольнаго или законтрактованнаго и очень дешеваго труда, каковое явленіе, разумѣется, и нежелательно было бы видѣть. Нѣкоторые помѣщики пытались выписывать рабочихъ изъ внутреннихъ губерній, но расходы на ихъ перевозку, при наемкѣ на непродолжительные сроки (по большей части на 1 годъ), сильно возвышали плату, а законтрактованіе на нѣсколько лѣтъ встрѣчало массу затрудненій и, кромѣ того, при этомъ приходилось перевозить съ рабочимъ и его семью и приговлять для нихъ помѣщеніе, что требовало уже очень большихъ средствъ; нѣкоторые пытались также выписывать рабочія артели изъ Абхазіи и Пмеретіи, но это опять было доступно только людямъ очень богатымъ и потому было лишь рѣдкимъ исключеніемъ. Словомъ, разсчетъ нашъ на волшебную силу капиталистовъ оказался вполнѣ невѣрнымъ, какъ это нерѣдко бываетъ. Намъ припоминается по этому поводу еще нѣсколько эпизодовъ подобной же неудачной погони за капиталистами на томъ же Кавказѣ, когда въ 1870 году, нѣкоторые спекулянты пытались завлечь на черноморскій берегъ капиталистовъ, прельщая ихъ роскошнымъ климатомъ, богатствами природы и суля имъ милліоны съ одной стороны, а съ другой -- доказывая обществу и правительству, что въ этомъ-то именно и заключается секретъ экономическаго процвѣтанія края. Въ Москвѣ, помнится намъ, составлялась компанія изъ ста лицъ, "исключительно русскихъ", какъ гласили "Московскія Вѣдомости", для пріобрѣтенія покупкою 100,000 десят. между рѣками Бзыбью, Мзымтой и Сочи до земель, принадлежащихъ великому князю намѣстнику. Уполномоченные отъ Ко, въ числѣ которыхъ газета называла камер-юнкера А. Д Тарасова, В. А. Олсуфьева и другихъ, являлись къ великому князю, во время его проѣзда черезъ Москву, и доводили до его свѣдѣнія о своихъ желаніяхъ и планахъ. Составлялась подобная же компанія въ Петербургѣ, слышно было о подобной же компаніи для пріобрѣтенія земель по рѣкѣ Бѣлой (въ бассейнѣ Кубани) и о нѣкоторыхъ другихъ предпріятіяхъ въ этомъ же родѣ. Предпріятія эти поражали своею грандіозностью, напоминая отчасти компаніи, составлявшіяся нѣкогда въ Англіи и Франціи для колонизаціи Америки. Не было недостатка и въ патріотическихъ чувствахъ, и въ щедрыхъ обѣщаніяхъ -- проложить дороги, произвести геологическія изслѣдованія, настроить заводовъ и проч.; но ни одна изъ этихъ компаній не осуществилась. Прежде всего патріотическія компаніи, состоявшія исключительно изъ русскихъ, пожелали, какъ водится, пріобрѣсти земли чуть ли не даромъ, а затѣмъ потребовали такихъ содѣйствій и привилегій, какихъ нельзя было дать ни въ какую силу. Очевидно, что не особенно помогли бы дѣлу колонизаціи эти капиталисты. Повторяемъ, что для такихъ колоній, какъ кавказская, гораздо важнѣе люди, которые сами обработывали бы землю, которые переселялись бы въ край совсѣмъ, а не отсутствовали и хозяйничали черезъ управляющихъ; здѣсь нужны совершенно особые элементы, даже совершенно особые характеры, характеры предпріимчивые, стойкіе и упорные, въ родѣ тѣхъ, которые когда-то отправлялись на сѣверъ изъ Новгорода, которые занимали и расширяли русскую землю по направленію къ востоку и югу. Это люди простые, серьёзно относящіеся къ дѣлу, связывающіе съ нимъ всю свою жизнь, а не господа, которые попробуютъ -- не выйдетъ, ну и бросятъ, которые берутъ землю только для лѣтняго времяпрепровожденія или для того, чтобы лежать на ней и не давать другому. Колонизація наша въ Крыму -- лучшій тому примѣръ. Тоже самое и здѣсь. Вы часто останавливаетесь въ полномъ недоумѣніи: для чего человѣкъ взялъ землю? Для чего, напримѣръ, г. Катковъ, посвятившій остатокъ дней своихъ классицизму, взялъ на черноморскомъ берегу огромный участокъ, на которомъ ровно ничего не дѣлаетъ?! Платить по 1 руб. въ годъ съ десятины вовсе не трудно, и государственный интересъ отъ такихъ платежей нетолько не выигрываетъ, а прямо страдаетъ, потому что производительность не развивается. Въ этомъ вопросѣ мы сдѣлали самую крупную ошибку: мы создали въ краѣ крупное землевладѣніе (опредѣленіе maximum'а въ 3,000 десят. на одно лицо не мѣшаетъ, конечно, пріобрѣтать мужу особо 3,000 дес., а женѣ особо 3,000 дес., не мѣшаетъ также покупать участокъ у сосѣда или просто у добраго подставнаго человѣка); мы развели цвѣтникъ и не позаботились о хлѣбѣ, мы посадили махровые цвѣты и не позаботились о почвѣ, вслѣдствіе чего и цвѣты наши вянутъ. Мы много трудились и хлопотали для этого цвѣтника, между тѣмъ, для привлеченія трудовыхъ элементовъ было сдѣлано очень мало. Сказать, что совсѣмъ ничего не было сдѣлано въ этомъ послѣднемъ отношеніи, конечно, нельзя, но это было не больше, какъ крупица.
   Кромѣ казачьихъ станицъ, на черноморскомъ берегу есть еще нѣсколько рѣдкихъ поселеній: чешскихъ, греческихъ и молдаванскихъ. Былъ ли какой нибудь планъ и разсчетъ въ привлеченіи этихъ поселенцевъ, а не русскихъ -- не знаемъ. Просто, кажется, въ одинъ прекрасный день являлись депутаты, а иногда и прямо переселенцы съ семьями и домашнимъ скарбомъ и просили отвести имъ землю, что администрація и исполняла. Говорятъ, что эмиграціонная волна изъ славянскихъ земель была направлена нашимъ славянскимъ комитетомъ, который извѣщалъ, что на Кавказѣ много пустопорожнихъ земель, которыя роздаются поселенцамъ безплатно по 30 дес. на семью, что, кромѣ того, выдается по 40 руб. единовременнаго пособія, провіантъ въ теченіи 2-хъ лѣтъ и сѣмена для посѣва, и что русскіе ждутъ братьевъ съ распростертыми объятіями, въ надеждѣ поучиться у нихъ воздѣлыванію растеній высшей культуры. Это было какъ разъ въ то время, когда въ русскія гимназіи и училища нахлынули чехи-классики для обученія насъ классическимъ языкамъ. Впрочемъ, вопросъ о томъ, какъ это и почему случилось -- вопросъ безразличный; гораздо важнѣе то, что положеніе всѣхъ этихъ переселенцевъ также неособенно завидно, хотя оно и гораздо лучше, чѣмъ положеніе крестьянъ во многихъ губерніяхъ. Неисполненіе подготовительныхъ работъ и общія экономическія условія края отозвались, конечно, и на нихъ. Одни, какъ чехи, поселенные около Краснаго Моста, жалуются на то, что имъ отвели плохую землю; другіе, какъ греки деревень Вишневки и Калиновки, говорятъ, что имъ указали сначала одно мѣсто, на которомъ они было и устроились, затѣмъ, отдали это мѣсто помѣщику (какому-то полковнику Сахновскому), а ихъ передвинули; третьи, какъ чехи около Еовороссійска, жалуются, что участки ихъ нарѣзаны совсѣмъ въ неудобной для хозяйства формѣ: имѣютъ только 30--50 саж. ширины и нѣсколько верстъ длины и т. п. Здѣсь, между прочимъ, сказалось еще одно чрезвычайно важное упущеніе: межеваніе и опредѣленіе границъ участковъ экономисты относятъ къ числу важнѣйшихъ подготовительныхъ работъ въ колоніяхъ; американцы производятъ размежеваніе гораздо раньше, чѣмъ явятся поселенцы; такъ это и должно быть; благодаря этому, люди не вводятся въ заблужденіе, не разсчищаютъ чужой земли, что достается съ такимъ трудомъ, не устраиваютъ на чужой землѣ усадьбы и не производятъ другихъ работъ. Между тѣмъ, эта раціональная мѣра у насъ совсѣмъ не была соблюдена, что и было поводомъ къ нѣсколькимъ печальнымъ недоразумѣніямъ. Затѣмъ, переселенцы встрѣчали сильное затрудненіе въ дорогахъ, въ обзаведеніи скотомъ и инвентаремъ, и, наконецъ, въ сбытѣ продуктовъ. Большинство изъ нихъ обращалось къ воздѣлыванію табака (отчасти сѣяли хлѣбъ: кукурузу, пшеницу и т. и), который требуетъ сравнительно меньшихъ средствъ и представляетъ дѣйствительно большія выгоды. Сѣмена турецкихъ Табаковъ (Самсонъ, Требизонтъ, Дюбекъ и др.) здѣсь не перерождаются, какъ это мы видимъ на Волгѣ у нашихъ колонистовъ и вообще на югѣ Россіи, а если, строго говоря, и перерождаются, то кавказскіе табаки нисколько не уступаютъ турецкимъ -- они по большей части и выдаются въ Петербургѣ и Москвѣ за турецкіе, и гораздо лучше крымскихъ и бессарабскихъ. Дѣло это было бы очень выгодно {}, и ему предстояла бы блестящая будущность, еслибы оно могло стать на ноги, еслибы было оказано содѣйствіе производству и, главнымъ образомъ, сбыту. Торговля табакомъ у насъ на югѣ находится по преимуществу въ рукахъ караимовъ и армянъ, проживающихъ въ Одессѣ, Кіевѣ, Ростовѣ, Таганрогѣ и другихъ городахъ, которые, снабжая русскія фабрики, дѣлаютъ изъ нея дѣло весьма темное. Имѣя сношенія съ мелкими мѣстными торговцами, они держатъ колонистовъ въ настоящемъ осадномъ положеніи и по какой цѣнѣ хотятъ, по такой и берутъ табакъ. Будучи людьми бѣдными, колонисты не имѣютъ никакой возможности добраться до болѣе выгоднаго экономическаго рынка: имѣя партію въ 50 -- 100 пудовъ, колонистъ не можетъ везти ее прямо въ Петербургъ, Москву или Ригу; для этого прежде всего нужны деньги на личный проѣздъ, на плату за провозъ табаку, за нагрузку и выгрузку, которыхъ часто не бываетъ, а тамъ привезли вы табакъ на мѣсто, васъ притѣсняютъ цѣной тѣ же оптовые торговцы (какъ это бывало не разъ въ Одессѣ и Таганрогѣ) и фабриканты, у большинства изъ которыхъ заключены съ оптовыми торговцами контракты и которые дѣлаютъ обыкновенно запасы на годъ, на два впередъ, что опредѣляется качествомъ самаго продукта, который прямо не можетъ идти въ употребленіе и долженъ предварительно еще выбродить въ складѣ; приходится вамъ платить за складъ, проживаться и т. д. Съ другой стороны, такой мелкій производитель, какъ кавказскій поселенецъ, не можетъ ждать: у него нѣтъ часто помѣщенія для храненія табака, наконецъ, ему нужны деньги на пропитаніе. Въ 1872 г., въ Новороссійскѣ, базарная площадь, въ теченіи цѣлой зимы, была завалена табакомъ; табакъ продавался мѣстнымъ скупщикамъ и лавочникамъ по 3--4 р. за пудъ, а иногда, въ крайнихъ случаяхъ, мѣнялся даже на муку, пудъ за пудъ, что приблизительно составляло по 1 р. 50 к. пудъ. Кто засѣвалъ свой хлѣбъ, еще кое-какъ перебивался, но неимѣвшіе своего хлѣба и возлагавшіе всѣ надежды на табакъ, рады были и такой цѣнѣ. Облегченіе транспорта, кредитъ подъ товаръ и возможность довезти его до лучшаго рынка значительно облегчили бы положеніе колонистовъ и подняли бы промышленность, которая сильно-было развилась (въ однѣхъ окрестностяхъ Новороссійска и Анапы, въ 1872 г., сборъ опредѣлялся въ 100,000 пудовъ), но затѣмъ, послѣ неудачъ, упала. Эти и другія неудачи сильно подрывали молодыя хозяйства и мѣшали имъ окрѣпнуть. Между тѣмъ, приближалось время возврата въ казну пособій, выдававшихся заимообразно и накопившихся въ доволько порядочныя суммы, что еще болѣе ухудшаетъ положеніе поселенцевъ. Несмотря, впрочемъ, на всѣ эти неудачи, поселенцы сдѣлали гораздо больше для края, чѣмъ помѣщики: около каждаго поселенія разчищено гораздо больше полей, ходитъ гораздо больше скота и вообще гораздо больше видно слѣдовъ дѣятельности человѣка, чѣмъ на хозяйствахъ помѣщичьихъ. При нѣкоторой правительственной поддержкѣ, поселенія эти, конечно, оживутъ и поправятся. Остается только жалѣть о томъ, что ихъ мало. Нельзя также не высказать сожалѣнія и о томъ, что отдано было предпочтеніе, при заселеніи края, иностранцамъ, а не русскимъ, завоевывавшимъ Кавказъ своею кровью. У насъ есть много мѣстъ, гдѣ плохо живется крестьянину и откуда крестьяне пошли бы съ большимъ удовольствіемъ. Воздѣлываніе растеній высшей культуры вовсе не представляетъ такой ужасной премудрости, которой не могъ бы постичь русскій человѣкъ. Наконецъ, присутствіе русскаго элемента было бы далеко не безполезно и въ видахъ политическихъ: какъ ни близки къ намъ чехи и греки, но русскіе, во всякомъ случаѣ, были бы ближе и образовали бы на окраинѣ болѣе прочное населеніе, вліяя на инородческіе элементы гораздо успѣшнѣе сухумской администраціи. Мы, собственно, не ставили, конечно прямыхъ препятствій русскому мужику, но препятствія эти складывались сами собою. Условія отвода земель были тѣ же самыя, т. е. отводилось по 30 дес. на семью, выдавалось пособіе провіантомъ, сѣменами и деньгами, сверхъ того, поселенцы освобождались еще на 10 лѣтъ отъ податей и военной повинности. Условія эти были льготны; но самая процедура полученія земли представляла большія затрудненія, равнявшіяся невозможности: чтобы получить землю, нужно было ѣхать въ Новороссійскъ, нужно было осматривать землю, подавать прошеніе, ждать разрѣшенія; мѣста указывались часто неопредѣленно, а иногда указывали на такое мѣсто, которое оказывалось совсѣмъ неудобнымъ и т. д. Все это требовало времени и издержекъ. Присоединяя къ этому затруднительность увольнительныхъ приговоровъ отъ крестьянскихъ обществъ и неимѣніе средствъ для того, чтобы перебраться съ семьей и водвориться на новомъ мѣстѣ, мы поймемъ, почему многіе соглядатаи изъ крестьянъ возвращались назадъ и почему крестьянство наше вообще не проявило сильнаго стремленія получить землю на Кавказѣ и воспользоваться льготами. Наконецъ, нашимъ крестьянамъ не были извѣстны ни условія отвода земли, ни даже то, что земли раздавались. Вызова поселенцевъ не дѣлалось, идти же на авось было рискованно, въ виду многочисленныхъ неудачныхъ примѣровъ такихъ похожденій. Такъ, нѣсколько лѣтъ тому назадъ, прослышавъ, что въ Кубанской Области раздается земля, въ Майкопъ нашла масса крестьянъ изъ Саратовской, Воронежской и другихъ губерній, но земли они не получили и, по словамъ "Современныхъ Извѣстій", должны были купить себѣ небольшіе участки подъ усадьбы и приписаться въ мѣщане. Этому обстоятельству Майкопъ главнымъ образомъ обязанъ быстрымъ возрастаніемъ своего населенія. Этому же обстоятельству обязано и черноморское прибрежье тѣмъ, что, за послѣдніе годы, въ немъ стали появляться изрѣдка рабочіе, направляющіеся сюда на заработки изъ Майкопа. Впрочемъ, это не больше, какъ капля въ море; основывать на этихъ рабочихъ, по ихъ малочисленности и случайному приходу, какихъ нибудь правильныхъ хозяйственныхъ разсчетовъ нельзя. Кавказскіе помѣщики начали все болѣе и болѣе сознавать, что край нуждается въ постоянномъ рабочемъ населеніи, которое жило бы здѣсь, и нѣкоторые изъ нихъ не прочь пожертвовать для этого даже часть своей земли. Предлагаемые съ этою цѣлью проэкты отличаются, впрочемъ, крайнею односторонностью интересовъ, а потому и должны быть признаны нецѣлесообразными: такъ, напримѣръ, одинъ изъ землевладѣльцевъ предлагалъ отводить переселяемымъ крестьянамъ въ собственность только по 1 десятинѣ и по Ч4 дес. для усадьбы. Привлеченіе крестьянъ крайне необходимо, но, конечно, не на подобныхъ основаніяхъ закабаленія, не на подобныхъ основаніяхъ чиншеваго порядка, осужденнаго теоріей и практикой. Подобный порядокъ, показывающій крайнюю узкость воззрѣній и непониманіе своихъ собственныхъ интересовъ, не принесъ бы пользы нетолько краю, но и самимъ помѣщикамъ, потому что охотниковъ на такой блинъ нашлось бы очень немного. Помѣщики гораздо больше выиграютъ отъ населенія многочисленнаго и хорошо обезпеченнаго, отъ общихъ успѣховъ края, а работниковъ и при этихъ условіяхъ у нихъ всегда будетъ достаточно, такъ какъ пройдетъ очень долгое время прежде, чѣмъ переселенцы перестанутъ нуждаться въ постороннихъ заработкахъ. Въ привлеченіи рабочихъ элементовъ должна принять самое близкое участіе администрація: для поселенцевъ на земляхъ частныхъ лицъ должны быть выработаны особыя правила, за соблюденіемъ которыхъ долженъ быть надзоръ, а, вмѣстѣ съ этимъ, должны отводиться казенныя земли, представляя изъ себя такимъ образомъ конкурренцію частнымъ землямъ. Пускай при этомъ останутся хоть тѣ же самыя правила, что и были, т. е. пускай выдается на семью по 30 дес. и т. д. Земель для этого осталось еще не мало: земли между Новороссійскомъ и Туапсе, оставшіяся свободными за надѣломъ казаковъ; вторая, нагорная полоса между Туапсе и Сухумомъ и, наконецъ, земли Сухумскаго Отдѣла, оставшіяся за выселеніемъ туземцевъ, которыхъ выселилось въ концѣ прошлаго года въ Турцію болѣе 30 тысячъ изъ 70 тысячнаго населенія Абхазіи {"Новое Время" 1877 г. октября 6.}.
   Вотъ какія мѣры мы считаемъ существенно необходимыми для успѣшной колонизаціи черноморскаго берега.

"Отечественныя Записки", No 3, 1878

   
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru