-------------------------------------------------------------------------- Поэты 1820-1830-х годов. Том первый. Библиотека поэта. Большая серия. Л. Советский писатель 1972 г. -------------------------------------------------------------------------- В. И. КОЗЛОВ Василий Иванович Козлов (1793-1825) - характерный представитель поэтического дилетантизма 1810-1820-х годов, деятельность которого представляет, однако, историко-литературный интерес. Сын московского купца, одного из основателей Коммерческой академии, Козлов получил хорошее образование (дома, затем на первых курсах Коммерческой академии и Московского университета). Уже в юности он владел несколькими европейскими языками и был ориентирован в области истории, литературы и политических наук. В 1809-1811 годах Козлов - активный сотрудник журналов П. И. Шаликова ("Аглая"), М. И. Невзорова ("Друг юношества") и М. Н. Макарова ("Журнал драматический"), где печатает басни, послания, элегии, стихотворения на случай и многочисленные переводы, прежде всего немецкой сентиментальной и преромантической литературы (ранний Гете, Гердер, Э. Клейст и др.). 1812 год принес разорение семье; Козлов вынужден искать службы и переезжает в Петербург, где становится сотрудником П. П. Пезаровиуса, издателя "Русского инвалида". В 1814-1822 годах он помещает здесь целую серию критических статей и фрагментов, где, следуя романтической эстетике (прежде всего немецкой), обосновывает тезисы о национальных путях искусства, исторических этапах его развития ("чувственный" этап - античность, "духовный" - христианское искусство средних веков и т. д.), о национальной и исторической обусловленности и множественности эстетических идеалов и пр. В своих незаконченных "Драматургических отрывках" (1815) он одним из первых в России пытается создать на этих основах целостную теорию романтического искусства (в первую очередь театра), затрагивая и ряд специфических вопросов его поэтики (сценическая природа драматургии, психологические основания драмы) и в ряде случаев предвосхищая теоретическую деятельность русских эстетиков 1820-х годов, в частности любомудров. В защиту немецкой романтической эстетики против эпигонов классической критики он прямо выступил в 1816 году на страницах "Русского инвалида", начав полемику с антиромантическими статьями "Духа журналов" ("Нечто о мнении француза о немецкой литературе"). Несомненный интерес представляет и его критический анализ лингвистической теории А. С. Шишкова ("О богатстве языка и о переводе слов", 1815), обширная рецензия на "Полярную звезду" (1824) и др. Поэтическое творчество его постепенно отходит на задний план; он занят черновой журнальной работой, а остаток времени употребляет на посещение светских салонов. Тяготение к высшему свету, приобретавшее у Козлова гипертрофированные формы, вызывало насмешки в литературных кругах (в том числе пренебрежительные отзывы Дашкова и Пушкина), между тем оно было своего рода способом социального самоутверждения бедствующего образованного разночинца, вынужденного жить поденным литературным трудом и остро чувствовавшего власть сословных предрассудков. Его письма 1810-1820-х годов полны жалобами на одиночество, невозможность личного счастья, глубокую душевную депрессию. Это настроение отражается и в немногочисленных сохранившихся стихах Козлова этих лет ("К мечтам", 1819; "Весеннее чувство", 1817; "Сонет", 1819; "Сонет" (В. И. А-ой), 1819; "Вечерняя прогулка", 1823; и др.). Стихи Козлова, эклектически соединявшие стилевые тенденции "архаиков" и карамзинистов, были уже анахроничны для середины 1820-х годов, хотя, наряду с обычной для преромантической эпохи медитативной элегией, он пытался культивировать разнообразные поэтические формы (октаву, сонет). Значительную часть его поэтической продукции составляют, как прежде, альбомные мадригалы. Литературный круг Козлова представлен в это время А. Ф. Воейковым (с которым он, впрочем, не близок и, по-видимому, тяготится его диктатурой в "Русском инвалиде"), А. С. Шишковым, примыкавшими к "Беседе" А. П. Буниной и Е. Н. Пучковой; наконец, светскими литераторами-дилетантами, как, например, покровительствовавший ему кн. Н. Б. Голицын. Он поддерживает связь с московскими карамзинистами - Шаликовым, Макаровым, Бланком, Головиным и др. В петербургском кругу последователей Карамзина Козлов принят не был. В 1824 году, с предполагаемой реорганизацией "Русского инвалида", Козлов уходит из редакции и по предложению Греча и Булгарина становится сотрудником "Северной пчелы". В это время он уже тяжело болен туберкулезом, к которому добавляется еще и нервное потрясение, связанное с какой-то личной потерей. 11 мая 1825 года Козлов скончался[67 - Некролог Козлова (с биографией). - "Северная пчела", 1825, 14 мая.]. 50. ВЕСЕННЕЕ ЧУВСТВО Вот опять весна явилась И в долинах и в лугах; Благодатная спустилась В светозарных облаках. Всё творенье воскресает, Сокрушились цепи вод, Мрачну душу оживляет Проясненный неба свод. И страдалец безотрадный Разлучается с тоской И в душе, от скорби хладной, Снова чувствует покой. Спящий гений пробудился И весне хвалу поет. Ты ли, ты ли возвратился, Светлый призрак юных лет? Неужель то предвещанье Для души весенних дней? Иль одно воспоминанье Нежной юности моей? Нет! Святого провиденья Беспредельна доброта, И души моей паренья - Не минутная мечта! Жезл Надежды преломился Пусть давно в руке моей! Образ Веры мне явился Средь блистательных лучей! 22 апреля 1817 51. К МЕЧТАМ В последний раз меня вы посетили, Прелестные изменницы - мечты; В последний раз чело мне прояснили, На терния рассыпали цветы; В последний раз мне душу озарили Сиянием небесной красоты! В венце из звезд и в розовой одежде Фантазия вела меня к Надежде. И юных дней воскресши вдохновенья Страдальцу вновь блаженство прорекли; Возникли вновь цветы воображенья, И радость мне мерцала издали. Но быстрый миг сердечна обольщенья Протек - и с ним мечтанья утекли! Дар сладких дум, забвенье благодатно Исчезли вновь, навек и невозвратно! Умолкните ж, смиренные желанья Застенчивой, но пламенной любви! Прервитеся, тоскливы ожиданья! Умерься, жар в пылающей крови! И ты, о кроткий глас воспоминанья, К своим меня отрадам не зови! Не растравляй тем ран моих глубоких: Отрады нет в страданьях одиноких. Мечты, о дар, несчастным драгоценный! Мечты, в бедах единственный оплот! Питомец ваш, на горесть обреченный, И в вас уже утехи не найдет! Терпением и Верой окриленный, В другой он мир направит свой полет, Где Истина свои законы пишет И сонм духов одной любовью дышит. 23 февраля 1819 52. МЕЧТАТЕЛЬ Среди беспечных детских лет Я долго жил в уединенье; Отцовский дом был весь мой свет И книги - всё увеселенье! Тогда я спутницей избрал Тебя, Фантазия златая, И мир подлунный забывал, Миры волшебны пролетая. Кристальны строил я дворцы И разрушал очарованья; С злодеев я срывал венцы И добрых облегчал страданья. Рукою сильной расторгал Я власть волшебника лихого И юных дев освобождал Из плена тяжкого и злого. Я жил, как рыцарь и певец, Награды сладкой ожидая, И вот лавровый мне венец Сплела красавица младая. С улыбкой нежной на устах Она пред рыцаря предстала; Небесным пламенем в очах, Как добрый гений, воссияла. И рыцарь всех и всё забыл. Простите, замки, приключенья! Он ею жил, ей счастлив был, Он видел в ней красу творенья!.. Но ах! и юность протекла, И с ней мечты уединенья; Она с собою унесла Прелестный дар воображенья. Увял прекрасный мой венец, Разрушились волшебны зданья, Разбита лира, спит певец, Упал покров очарованья. Сокрылась дева-красота, Предмет и дум и песнопенья! Где ж путь в отрадные места? Где храм небесна вдохновенья? Кто спящий гений возбудит, Мечты в душе возобновляя? Ужели ввек не прилетит Ко мне Фантазия благая? Явися мне, явись хоть раз, Земного образ совершенства, И услади мне скорби час Подобьем райского блаженства. <1819> 53. ВЕЧЕРНЯЯ ПРОГУЛКА Элегия Бывало, в юности моей Красы весенняя Природы, Зари румяный блеск, реки сребристы воды, В лесу поющий соловей - Всё, всё мне душу восхищало, И если горесть крылась в ней, Меня прелестная Природа утешала! Теперь душа моя увяла - И меркнет неба ясный свет; Не для меня весна цветет: Мне осень ранняя настала! Приятные часы вечерней тишины Не возбудят во мне угасшие мечтанья; Счастливой юности прошли златые сны, Исчезли все очарованья!.. Бывало, с нежною душой, Я был поклонником прелестных: В них видел ангелов небесных, Ниспосланных творцом украсить мир земной. В их образе мои сбывалися мечтанья; Я без надежды их любил И - наслажденье находил Среди жестокого страданья! Веселье и тоска, и страх и ожиданья Сливалися во мне: я плакал и грустил, Но верно счастливее был!.. Теперь, с унылою душой, Смотрю я часто на прелестных; Как прежде, вижу в них посланниц я небесных, Но только их крыло не веет надо мной! Увы! Рассудок мой холодный Могущество свое над сердцем утвердил И, к размышлению открыв мне путь свободный, Отрады пагубной, но сладостной лишил. Часы счастливого забвенья Невозвратимо протекли; Фантазию, любовь, дар сладкий песнопения - Всё, всё с собою увлекли. Увижу ль юных дев, блестящих красотою, Пленяющих умом, и нравом, и душою,- Их слово каждое, их каждый скромный взор Напомнят мне судьбы жестокий приговор, И я невольную слезу от них сокрою! 31 мая 1823 54. ПРЕДЧУВСТВИЕ (Сонет) Печальна жизнь промчалась с быстротою; Чуть памятна мне дней моих весна; От ранних лет она помрачена Страданием, бедами и тоскою. И я не знал душевного покою, И мне любовь в отраду не дана; Надежды нет - и только смерть одна Является мне светлою звездою! Я чувствую: она ко мне близка; Я чувствую души изнеможенье; Усталого манит отдохновенье. Незримая простерта мне рука - И с радостью сливается тоска, И с верою - Твое изображенье! 15 апреля 1824 Санктпетербург 55. СОНЕТ А. А. Б-ВОЙ (При посылке моих сонетов) Где в зелени лимон благоухает, Где виноград златые кисти вьет, Тенистый лавр в величии цветет И ветвь свою с оливою сплетает; Где древнее искусство обитает И каждый шаг есть знаменитый след, Где резвый сын Поэзии - Сонет Красу, любовь и радость воспевает, - Сия страна - предмет моей мечты! Тебе ж знаком сей край очарованья: В нем детских лет живут воспоминанья! {*} И как друзей, с улыбкой примешь ты Усердием начертанны листы, Полуденным поэтам подражанья! 9 мая 1824 С.-Петербург {* А. А. Б-ва провела несколько лет нежнейшей юности в Неаполе, где покойный родитель ее был посланником.} ПРИМЕЧАНИЯ 50. Благ., 1819, No 12, с. 345, с подписью: В. К - в и датой: 22 апреля. ДЖ, 1823, No 11, с. 177, под загл.: "Весна", с подписью: К. Публикация ДЖ представляет, по-видимому, более ранний вариант, который К. посылал Шаликову при письме от 5 мая 1817 г.; в письме он указывал, что стихотворение написано весной, в момент временного выхода из депрессии; "...о титуле, - замечал К., - я мало заботился и написал просто: "Весна"" (ДЖ, 1829, No 46, с. 108). Печ. по Благ. 51. Благ., 1819, No 7, с. 3; с подписью: В. К-в. 52. Благ., 1819, No 13, с. 17, с подписью: В. К-в. 53. НЛ, 1823, No 23, с. 159, с подписью: К. Увижу ль юных дев, блестящих красотою и т. д. Речь идет о княжнах Салтыковых, с которыми К. часто общался летом и осенью 1823 г., бывая на их даче на Черной речке (см. письмо его к Макарову от 18 сентября 1823 г. - ДЖ, 1830, No 27, с. 11). Этот фрагмент элегии, в котором отразилась личная драма К., связанная с его положением образованного разночинца и невозможностью женитьбы на любимой им девушке, принадлежавшей к высшему свету, К. цитирует в письме к Шаликову от 14 апреля 1824 г. (ДЖ, 1831, No 7, с. 107). 54. ДЖ, 1825, No 4, с. 157. 55. ДЖ, 1824, No 16, с. 128, с подписью: В. К-в. Посвящено Александре Александровне Бибиковой (в замужестве Безобразовой) (ум. 1875), дочери А. А. Бибикова (1765-1822), в 1808-1810 гг. бывшего чрезвычайным посланником и полномочным министром при неаполитанском дворе. Благ. - "Благонамеренный". ДЖ - "Дамский журнал".