Кошелев Александр Иванович
Письмо к редактору "Русской мысли"

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:

  

ЗАМѢТКА.

  
   Печатаемое здѣсь нами письмо почтеннаго автора, сочувствующаго направленію нашего журнала, было получено нами, когда февральская книжка была уже совсѣмъ набрана и болѣе половины ея было напечатано. Авторъ проситъ разъясненія вопросовъ и сомнѣній, возбужденныхъ въ немъ нѣкоторыми краткими выраженіями во вступительной статьѣ къ внутреннему обозрѣнію январской книжки "Русской Мысли". Эти сомнѣнія и нѣкоторыя возраженія автора касаются тѣхъ принципіальныхъ вопросовъ, о которыхъ мы будемъ трактовать io extenso въ одной изъ слѣдующихъ книжекъ нашего журнала. Но ради необходимости немедленно предупредить тѣ сомнѣнія и возраженія, который могутъ возникнуть въ умѣ нѣкоторыхъ изъ нашихъ читателей, о чемъ свидѣтельствуетъ письмо, передаваемое нами здѣсь гласности, мы намѣреваемся дать ясный отвѣтъ на него въ слѣдующей книжкѣ нашего журнала.
  

Письмо къ Редактору отъ А. И. Кошелева.

  
   Съ особеннымъ удовольствіемъ, даже съ наслажденіемъ, прочелъ я многія статьи, помѣщенный въ No 1-мъ издаваемаго Вами журнала, и въ особенности прекрасную статью г. О. Миллера (Основы ученія первоначальныхъ славянофиловъ),-- и душевно порадовался, что, наконецъ, опять появилось у насъ, въ Москвѣ, повременное изданіе, одушевленное желаніемъ и руководимое цѣлью -- сблизить, соединить нашу интеллигенцію съ народомъ, содѣйствовать ей къ узнанію его свойствъ, потребностей и желаній, и чрезъ то уничтожить существующій между ними разрывъ и направить совокупныя ихъ усилія къ исполненію великой задачи, предлежащей нашему племени и въ особенности нашему народу.
   Чѣмъ эти мои чувства были живѣе и глубже, тѣмъ тяжче отозвались во мнѣ нѣкоторыя мысли и слова, высказанныя въ введеніи къ внутреннему обозрѣнію. Не хочу таить въ душѣ эти впечатлѣнія, въ надеждѣ, даже въ увѣренности, что разногласіе наше происходитъ отъ какихъ-либо недоразумѣній, а не отъ дѣйствительнаго разномыслія по одному изъ самыхъ существенныхъ нашихъ бытовыхъ вопросовъ.
   На страницахъ 88 и 89 внутренняго обозрѣнія сказано: "Надо поднять въ русскомъ народѣ уваженіе къ личности, поглощенной теперь косною средою. Защищая общину "Русская Мысль" будетъ стоять за ея постепенное превращеніе въ свободный союзъ на основѣ общиннаго землевладѣнія; выдвигая артельное начало, наше изданіе выше всего поставитъ честный личный трудъ.... Содѣйствовать живому и плодотворному росту личности и отстаивать наше самоуправленіе -- вотъ, слѣдовательно, главныя задачи, поставленныя для внутренняго обозрѣнія "Русской Мысли".
   Личность въ человѣкѣ, кажется, достаточно, и даже черезъ-чуръ сильно развита на Западѣ. Въ этомъ отношеніи, едва-ли человѣчеству предстоитъ какое-либо дальнѣйшее развитіе. Личная собственность, личная свобода, личное участіе въ самоуправленіи, тамъ, особенно въ нѣкоторыхъ странахъ, едва-ли законами могутъ быть болѣе обезпечены и ограждены; а, между тѣмъ, довольства въ народѣ тамъ мало, и очевиднымъ тому доказательствомъ служитъ все болѣе и болѣе распространяющійся и утверждающійся соціализмъ-коммунизмъ. Главною причиною такого положенія -- злѣйшею, его разъѣдающею язвою, есть то, что, въ тамошнихъ людяхъ -- страшный недостатокъ въ соціальномъ или общинномъ духѣ, или, просто говоря, въ любви къ ближнему. Эгоизмъ, въ настоящее время, въ цивилизованной Европѣ, достигъ, кажется, геркулесовыхъ столбовъ. Правда, устраиваются тамъ больницы, богадѣльни, школы и пр., устанавливаются налоги въ пользу бѣдныхъ, издаются законы въ видахъ уравненія всѣхъ гражданъ въ пользованіи всякими гражданскими правами и пр.; но все это дѣлается по необходимости, ради успокоенія, умиротворенія бѣдствующаго люда и сохраненія за властвующими и богачами ими владѣемаго, а вовсе не изъ любви къ ближнему,-- вовсе не по внутреннему влеченію законодательствующихъ и распоряжающихся. Настоящаго общиннаго духа въ цивилизованной Европѣ нѣтъ, и это именно готовитъ ей въ будущемъ еще много волненій, кризисовъ и революцій. Къ счастью, у насъ сохранился этотъ духъ, и имъ-то мы должны всего болѣе дорожить. А что онъ и до настоящаго времени на Руси пребываетъ, это доказывается не только сохраненіемъ общиннаго устройства въ крестьянствѣ, но даже въ насъ, въ интеллигенціи, совершеніемъ при нашемъ участіи и съ ущербомъ нашимъ интересамъ, освобожденія крестьянъ, единогласнымъ всѣхъ земствъ отзывамъ, о распространенія податныхъ обязанностей на всѣ сословія, и живымъ участіемъ, принятымъ нами въ борьбѣ единоплеменниковъ и единовѣрцовъ нашихъ на Балканскомъ полуостровѣ за освобожденіе ихъ отъ турецкаго ига. Во всѣхъ этихъ дѣлахъ, не корысть, не тщеславіе заставляло насъ дѣйствовать, а сознательно или безсознательно одушевляло, руководило нами желаніе, внутренняя потребность помочь ближнему. Гдѣ въ цивилизованной Европѣ такія дѣянія совершались? Гдѣ страданія Славянъ возбуждали подобныя чувства? На нашихъ глазахъ почти всѣ -- англійская, французская и нѣмецкая -- журналистики высказали сочувствіе Туркамъ -- угнетающимъ, а не угнетеннымъ Славянъ. И все кто отъ чего? Отъ того, что тамъ личность, ея требованія и стремленія до нельзя развиты, что эгоизмъ тамъ преобладалъ, и что до другихъ людей тамъ никому нѣтъ никакого дѣла.
   Впрочемъ, мы вовсе не противъ личной дѣятельности, личной свободы, лмчной самостоятельности; напротивъ того, мы глубоко убѣждены, что безъ нихъ не можетъ быть и общинной дѣятельности, свободы и самостоятельности; но первыя существуютъ и развиваются въ человѣкѣ сами собою, а послѣднія, хотя человѣку и прирожденны, но лично въ немъ подавляются какъ внѣшними обстоятельствами, такъ и собственными его себялюбивыми влеченіями. Къ великому счастію Россіи, община, общинное устройство, общинное землевладѣніе и пуще всего общинный духъ сохранились у насъ въ крестьянствѣ; долго наша интеллигенція и не хотѣла ихъ знать, а потому и не могла ихъ цѣнить; даже она считала ихъ отголосками варварства, препятствіями къ нашему развитію и преуспѣянію и всячески старалась, слава Богу, безуспѣшно, имъ противодѣйствовать и ихъ искоренять. Теперь въ дѣятельности нашей интеллигенціи происходитъ поворотъ: она ищетъ узнать общину, чувствуетъ къ ней любовь и уваженіе, и желаетъ содѣйствовать ея усовершенствованію. Но это дѣло не легкое: изучая общину по внѣшнимъ ея явленіямъ и смотря на нее въ свои еще иноземныя или искусственно изготовленныя очки, интеллигенція видитъ факты,отдѣльныя достоинства и недостатки общины, но никакъ не можетъ проникнуться ея духомъ. А это главнѣйше происходитъ отъ того, что наше общинное устройство хотя въ существѣ своемъ совершенно просто, но въ примѣненіяхъ къ дѣлу чрезвычайно разнообразно, что оно вовсе не заключается въ томъ или другомъ видѣ {Для уясненія высказаннаго позволимъ себѣ присовокупить: крестьянскіе міры, на сходахъ, дѣлятъ землю, разлагаютъ сборы и повинности и устанавливаютъ разныя внутреннія порядки, вполнѣ своеобразно и вовсе не по одному какому-либо шаблону; смежныя общества, въ этомъ отношеніи дѣйствуютъ часто такъ, какъ будто тысячи верстъ ихъ раздѣляютъ. Для крестьянъ главное установить свои дѣла такъ, какъ для нихъ уравнительнѣе, удобнѣе и справедливѣе; и они вовсе не заботятся объ однообразіи и приглядности ихъ порядковъ, и о томъ, чтобы они были угодны постороннимъ. Правда, теперь, по милости волостныхъ писарей и присутствій по крестьянскимъ дѣламъ, вводится бюрократизмъ и въ крестьянскомъ самоуправленіи; правда, теперь, въ угоду начальства, по требованіямъ старшинъ, составляются странные, часто нелѣпые приговоры; но тутъ община не при чемъ. Сила солому ломитъ. Сила -- уму могила.} и что одно въ нимъ существенное есть духъ, его одушевляющій -- духъ братства, покорности власти и глубокой преданности церкви Христовой. Къ сожалѣнію, этого именно и не сознаютъ многіе изъ говорящихъ и пишущихъ объ общинѣ и даже изъ людей душевно и умственно въ ней расположенныхъ.
   Интеллигенція, въ настоящее время, особенно хлопочетъ объ освобожденіи личности отъ общиннаго гнета; но существуетъ ли этотъ гнетъ, и не болѣе ли онъ воображаемый, чѣмъ дѣйствительный? И тамъ, гдѣ онъ на дѣлѣ и имѣется, исходитъ ли онъ изъ существа общины или изъ злоупотребленій въ нее вкравшихся? Вотъ вопросы, хотя и подлежащіе рѣшенію прежде другихъ, но до сихъ поръ они не изслѣдованы и едва были поставлены. Развѣ въ конституціонныхъ монархіяхъ и республикахъ не бываетъ гнета, тираніи однихъ надъ другими, и развѣ можно, ради этихъ случайныхъ обстоятельствъ, осуждать эти образы правленія и приписывать имъ то, что вовсе изъ ихъ существа не истекаетъ? Кто знаетъ русскую общину не изъ книгъ и газетъ, а на дѣлѣ, и не въ одной какой-либо мѣстности, тотъ не усомнится положительно отмѣтить что въ существѣ нашей общины вовсе не заключается гнета надъ личностями, а напротивъ того, въ ней имѣется не только полная ихъ независимость, но и полная ихъ самостоятельность, безъ чего и сама община хирѣетъ и ослабѣваетъ. Конечно, на мірскихъ сходахъ, бываютъ міроѣды и горланы, но они исходятъ вовсе не изъ существа общины. Эти самовольщики возможны только потому, что нашъ народъ пригнутъ нуждою, безграмотенъ, и что сперва и долгое время крѣпостнымъ правомъ, потомъ посредниками, а теперь исправниками и непремѣнными членами, онъ пріученъ ко всевозможнымъ самоуправствамъ и нарушеніямъ справедливости. Угодите попасть на настоящую крестьянскую сходку, особенно въ сѣверныхъ губерніяхъ, и вы удивитесь, какъ тамъ рѣшаются дѣла просто, разумно и согласно съ личною волею лучшихъ людей общества. Замѣчательно, какъ на этихъ сходахъ своекорыстіе и злоба мало помалу уходятъ назадъ, стушевываются, а справедливость и благодушіе остаются впереди и всегда одерживаютъ верхъ. Случалось мнѣ присутствовать при сужденіяхъ крестьянъ и по дѣламъ, подлежавшимъ рѣшенію по совѣсти, и по дѣламъ, гдѣ выгода и удобство имѣли главное значеніе. Но первыя рѣшенія были скорыя и почти единогласныя; по послѣднимъ дольше спорили, иногда откладывали постановленіе приговора до другаго дня, но всетаки рѣшали умно и согласно желаніямъ большинства. Правда, крестьяне не охотно употребляютъ на сходахъ орѣшки (такъ они называютъ балотировальные шары) и открыто высказываютъ свои мнѣнія; большинство же высказывается тѣмъ, что меньшиество или умолкаетъ или уходитъ домой. Конечно, бываютъ рѣшенія и несправедливыя и нелѣпыя; но развѣ парламенты, совѣты, собранія и коммиссіи въ этомъ отношеніи безупречны и непогрѣшимы?
   Не преобразовывать, не регламентировать нужно общинныя учрежденія или устройства, не превращать ихъ во что-то иное; но необходимо намъ ихъ изучать и проникаться ихъ духомъ. Они, конечно, должны развиваться и совершенствоваться, но сами собою и изъ своего собственнаго существа. Они вовсе не страдаютъ косностью: по мѣстнымъ и временнымъ требованіямъ они измѣняются; въ ихъ обычаѣ только нѣтъ погони за единообразіемъ и за регулированіемъ будущаго. Мы, конечно, не должны оставаться безучастными въ этомъ дѣлѣ: какъ люди болѣе развитые, болѣе властные и болѣе достаточныя, мы обязаны помогать нашимъ "меньшимъ братьямъ" и совѣтомъ и дѣломъ; но прежде всего намъ необходимо оставить за порогомъ наше высокомѣріе и высокомудріе, пріобщиться того духа, который живитъ общину, и тогда, но только тогда, мы получимъ возможность дѣйствовать не во вредъ, а въ пользу общины, ея устройства и основанныхъ на ней учрежденій.
   Въ словахъ, приведенныхъ въ нашей замѣткѣ, изъ внутренняго обозрѣнія "Русской Мысли", высказывается мысль о постепенномъ превращеніи общины въ свободный союзъ на основаніи общиннаго землевладѣнія. Этого мы хорошо и не понимаемъ. Какъ государства не составляются на основаніи contrat social Руссо, а образуются сами собою, не произвольно, а подъ дѣйствіемъ внѣшнихъ обстоятельствъ, такъ и наши общины существуютъ въ силу прежнихъ, нынѣ отъ нихъ независимыхъ обстоятельствъ. Должны имѣть право выхода изъ общины всѣ тѣ, которые не желаютъ въ ней долѣе оставаться, но она не можетъ не быть обязательною и становиться свободнымъ союзомъ. Это тѣмъ невозможнѣе, что, въ вышеупомянутомъ опредѣленіи, сказано вольный союзъ на основаніи общиннаго землевладѣнія. Землю подѣлить по дворамъ -- нетрудно, хотя, конечно нежелательно; но имѣть свободный союзъ людей на основаніи общиннаго землевладѣнія, котораго лучшее и важнѣйшее свойство заключается въ неотчуждаемости земли, и которой служитъ вѣрнѣйшимъ залогомъ прочности и незыблимости общины -- это, просто, непонятно. Земля остается общинной, а люди могутъ разойтись по сторонамъ; или община можетъ всегда свою землю продать и разбрестись;-- едва-ли такой порядокъ желателенъ и въ государственномъ, и въ общественномъ, и въ частномъ отношеніи. Такая община была бы собраніемъ -- товариществомъ случайно и произвольно состоявшимся и ежечасно могущимъ разойтись,-- зданіемъ на пескѣ выстроеннымъ. Думаемъ, что тутъ или мы не поняли г. В. Г., или онъ неточно выразился.
   Въ "Русской Мысли", вслѣдъ за постепеннымъ превращеніемъ общины въ свободный союзъ, говорится: "выдвигая впередъ артельное начало, наше изданіе выше всего поставитъ честный личный трудъ". Мы вполнѣ сочувствуемъ условію честности труда, и думаемъ что всякій трудъ личный, артельный и общинный, если онъ честенъ, заслуживаетъ полнаго и равнаго уваженія; но мы не понимаемъ, почему личный трудъ поставленъ особнякомъ и выше всякаго другаго труда. Если крестьяне на сходѣ рѣшатъ выкопать прудъ или устроить плотину, или соорудить какое-либо зданіе или городьбу, то почему такой общій трудъ долженъ считаться ниже личнаго? Тутъ опять должно быть недоразумѣніе между нами и г. В. Г.
   Раждается у насъ также сомнѣніе: вслѣдъ за превращеніемъ общины въ вольный союзъ, говорится о выдвиганіи впередъ артельнаго начала; нѣтъ ли тутъ предположенія превратить общинное начало въ артельное? Артель есть вполнѣ свободный союзъ, въ который люди входятъ и изъ котораго они выходятъ совершенно по своему произволу. Неужели и община должна превратиться въ такой временный произвольный союзъ? Въ общинѣ люди родятся, ростутъ и имѣютъ свою осѣдлость, своихъ родныхъ и общіе съ ними связи и обычаи. Въ артель люди сходятся; артелью производятъ они извѣстныя работы, получаютъ условленные деньги, дѣлятъ ихъ и расходятся по своимъ домамъ. Конечно, имѣются и постоянныя артели, но, во всякомъ случаѣ, они суть товарищества для труда полученія заработанныхъ денегъ, а не бытовыя общества. Общинное и артельное начала совершенно различны; они, конечно, другъ друга не исключаютъ; напротивъ того, первое подготовляетъ, воспитываетъ людей для послѣдняго; но вовсе не желательно, чтобы общинное начало превратилось въ артельное. Тогда, что станетъ съ крестьянскою устойчивостью? Гдѣ государству и народу обрѣсти основы для своей самобытности и твердости? Не русская ли община удерживала и удерживаетъ нашу состоятельность?
   Въ заключеніе г. В. Г. говоритъ, что содѣйствовать живому и плодотворному росту личности на Руси, есть одна изъ главныхъ задачъ "Русской Мысли". Думаешь, что личность ростетъ у насъ успѣшно во всѣхъ, состояніяхъ и безъ содѣйствія новаго журнала. Даже ужъ не черезъ-чуръ ли она развилась и развивается на Руси и по образцамъ иноземнымъ, и по собственнымъ измышленіямъ вслѣдствіе разныхъ подавляющихъ ее общественныхъ недуговъ? Мы нуждаемся, сильно нуждаемся въ оживленіи, упорядоченіи и укрѣпленіи нашей общественной дѣятельности. Еще болѣе нуждаемся мы въ возстановленіи и улучшеніи нашей нравственности, сильно потрясенной вообще и почти вовсе разложившейся въ интеллигентныхъ слояхъ нашего общества. Весьма желательно, совершенно необходимо наше обновленіе и оживотвореніе въ нравственномъ нашемъ бытѣ и въ этомъ отношеніи добрымъ и надежнымъ пособіемъ можетъ быть безотлагательное и по возможности, полное перенесеніе и водвореніе въ нашъ бытъ того общиннаго или общнаго духа, который сохранился въ крестьянствѣ, и который проявляется у насъ вообще въ великія эпохи нашей народной жизни. Стремленіе, содѣйствіе къ разрѣшенію такой задачи, думаемъ, и вполнѣ настоятельно и вполнѣ достойно такого изданія, какъ "Русская Мысль".

А. Кошелевъ.

"Русская Мысль" 1880, No 2

 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru