Коровин К.А. "То было давно... там... в России...": Воспоминания, рассказы, письма: В двух кн.
Кн. 2. Рассказы (1936-1939); Шаляпин: Встречи и совместная жизнь; Неопубликованное; Письма
М.: Русский путь, 2010.
Княгиня
Лето в разгаре. Жаркие дни. Поспели ягоды.
Все приятели мои на грядах. Собирают клубнику. Бросают в решета. Отборные едят сами.
Ленька относит решета на террасу. У террасы варят варенье.
Все серьезные. Двоюродная сестрица моя, Варя, озабоченно сердита.
Блестят медные тазы на жаровнях, и пенится розовый сок.
Леньке дают пенки. У него розовые губы.
На нас никакого внимания. Мы, как рабы, на грядах собираем ягоду.
Жарко. Солнце стоит высоко...
-- Довольно,-- говорит доктор Иван Иванович,-- пойдемте купаться. Довольно набрали...
* * *
У реки тянет свежестъю. Пахнет водой... Благодать...
Медленно раздеваются приятели на зеленой травке берега. Винокуров, раздетый, похож на краснокожего. Лицо и весь -- красный.
Один из приятелей сильно расстроен -- обманула его женщина, про которую он говорил, что очень ее любил. Сидит -- не раздевается и томно смотрит вдаль.
Василий Сергеевич морщится и лениво тянет:
-- Врешь, никого ты не любил... И тебе, вообще, любить еще рано. Раздевайся...
-- То есть как это, рано?-- возмущается разочарованный. -- Двадцать-то шесть лет...
-- Конечно, рано,-- говорит приятель Коля Курин. -- Я тебя старше. И я еще не знаю, была ли у меня настоящая любовь... Влюбляешься часто, ну, а не выйдет, и пускай...
-- Да!-- мечтательно подхватывает Винокуров. -- Влюбляешься часто... Я вот до чего был влюблен! В брюнетку с Кавказа, княгиню грузинскую или имеретинскую,-- хорошо не помню... До того был влюблен, до того, что туфлю ее целовал!..
-- Да она не княгиня была!-- сказал другой приятель. -- Она у "Яра" пела в хоре. Княгиня петь не станет.
-- Позвольте,-- заспорил Винокуров,-- ее все звали княгиней, и у "Яра". Ее княгиней звали все.
-- Мало ли что!
-- А почему не княгиня?
-- А потому, что она говорит -- "очинно вам благодарна". Княгиня так не скажет. Говорит, как горничная.
-- На княгиню она как-то не похожа,-- поддержали другие.
-- "Не похожа, не похожа..." А вы когда-нибудь видали ли княгиню-то настоящую?
-- Еще бы,-- сказал приятель Вася. -- Я в Перловке княгине при даче баню строил. Так вот, когда построил я, значит, ей говорю: "Надо вам баню посмотреть, ваше сиятельство,-- готова". Она пошла с монахиней смотреть. А меня и управляющего не пустили. Сказала, что с мужчиной смотреть женщине баню как-то неприлично. Вот сразу видно, что княгиня...
Приятели до того разговорились о своих аристократических знакомствах, что поссорились. Особенно после того как Юрий Сахновский сказал:
-- Вы никаких людей светского общества не видали и не знаете. И говорить с ними не можете. Если вас и переносит гофмейстер, который приезжает на охоту к Константину, то только потому, что он -- охотник. Вы же ничего не можете сказать ни умного, ни возвышенного...
Приятели мои, вылупив глаза, смотрели на Юрия.
-- Что это такое? Что же ты разумеешь под "возвышенным"?
-- Как -- что? Музыка, например, литература, поэзия.
-- То есть как это так?-- возмутился доктор Иван Иванович. -- Что ты говоришь! Мы побольше тебя в университете-то учились и побольше гофмейстера.
-- Да, Юрий, что-то ты заврался,-- сказали все.-- Литературу-то мы, брат, знаем. Мы и классиков знаем. Латынь и греческий учили.
-- Знаете!-- презрительно сказал Сахновский.-- Вот доктор Ванька только и поет:
Я собаку на цепочку привяжу,
Ай, вяжу, вяжу, вяжу, вяжу, вяжу...
-- Только это и знает...
-- Так я и не певец,-- сказал доктор Иван Иванович. -- Вы это бросьте. Полезайте-ка в воду. Вода-то от этой разной ерунды хорошо вылечивает...
* * *
После купанья приятели как-то ожили, стали веселее, кроме разочарованного... Тот не сдавался, принял мрачный вид и вдруг сказал:
-- Хорошо бы утопиться!
-- Если наверняка,-- равнодушно заметил Караулов,-- то вон там, у обрыва, глубже.
-- Топиться можете,-- сказали другие,-- только откачивать не будем. Жарко...
* * *
У террасы дома двоюродная сестрица Варя встретила нас строго. Бранилась и говорила, что ягоды набрали зеленые, а хорошие все сами съели.
-- Это Ленька сказал, не иначе,-- заметил приятель Вася.
* * *
Вечером, слышим, кто-то подъехал.
-- Барыня приехала,-- запыхавшись, говорил Ленька. -- Велели сказать -- "княгиня". Вам велели сказать,-- обратился он к Винокурову.
-- Дурак! Какая дача? Говорил -- фонтаны, а тут и клумбов нету! Ехала, ехала, бултыхалась, бултыхалась, совсем расхлябалась...
-- Место прекрасное, река кристальная,-- уговаривал Винокуров.
Вошла княгиня, оглянула нас и комнату. Сказала:
-- Ну вот, а говорил, каменный дом с колоннами. Врешь, как сивый мерин.
-- Голубушка, ангел мой, позволь тебе представить: вот архитектор.
Княгиня, смеясь, сказала:
-- Васька? Я его знаю.
-- А вот -- композитор...
Княгиня отмахнулась и, смеясь, обратилась к Сахновскому:
-- Здравствуй, брюхо!
Взгляд ее упал на Колю Курина.
-- Коленька! Ты еще жив? Это что ж такое; какой ужас, а где же вино?
-- Ты, конопатый,-- крикнула она Леньке,-- тащи сейчас вина, у меня под ложечкой сосет, жрать хочется. И -- водки!.. Ну, живо, веселей двигайтесь! Чисто мухи дохлые... Юрка, играй, где же рояль?.. "Эх, деревня Сосновка. Деревенские мужики, они просто дураки..." -- запела княгиня. -- Мерзавцы, калина...