Коровин Константин Алексеевич
Капустник

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:

   Коровин К.А. "То было давно... там... в России...": Воспоминания, рассказы, письма: В двух кн.
   Кн. 2. Рассказы (1936-1939); Шаляпин: Встречи и совместная жизнь; Неопубликованное; Письма
   М.: Русский путь, 2010.
   

Капустник

   В Москве, после шумной и веселой Масленицы, блинов, катаний на тройках, ряженых,-- сразу все изменилось.
   Первый день Великого поста. Чистый понедельник. Лица у всех серьезные. Один колокол в церквах звонит однообразно и уныло. Старушки в платках идут в церковь. Гимназисты -- в гимназию.
   Притихла Москва.
   Только у артистов по-другому. У них -- праздник. На Масленице -- театры полны, спектакли и утром и вечером. Лишь теперь можно вздохнуть. Всюду -- капустники.
   Артисты Бакшеев, Климов и другие устраивали капустник у моего приятеля, архитектора Васи Кузнецова. Его очень любили все артисты за твердый и общительный нрав.
   За повара был Миша Климов. Он с утра возился в рубашке у плиты, приготовляя всякие необыкновенные яства -- все постные.
   На завтрак приходили гости -- друзья артистов.
   На загроможденном закусками столе стояли графины с разноцветными настойками. Была даже чесноковая пейсаховка, которую когда кто выпивал, то долго не мог перевести дух и, выпуча глаза, говорил:
   -- Н-невозможно...
   Один только Юрий Сахновский презрительно пожимал плечами -- "вы ничего не понимаете..." -- и пододвигал бутылку к себе.
   Жареный осетр на вертеле, разварной судак с капорцами и оливами. Расстегаи с бульоном из курицы, который называли ухой...
   Актеры любили поесть и выпить.
   Миша Климов торжествовал:
   -- Все постное, все законное...

* * *

   Я в деревне встретил Чистый понедельник. Хорошо. У больших берез показались проталины, желтая трава. Оттепель. С крыши дома и сараев капает.
   Уж теплыми лучами светит солнце. Ворота сарая открыты. Видна моя лодка, которую на зиму поставили в сарай.
   Куры кудахчут, утки барахтаются в лужах, опускают в воду голову и купаются -- рады солнцу.
   Павел пришел из Любилок, принес свежей рыбы -- линей. Сказал:
   -- С гор вода, знать, ранняя весна будет. Приметно песочная гора очистилась. Снега тают.
   В веянии весны есть какая-то тайна, непонятная, охватывающая вас радостью. И больше всего мне нравилось в жизни начало весны. Я забывал все и всех. Меня охватывала лень, все казалось ненужным -- только хотелось надеть сапоги, меховую куртку и бродить.
   Приятелем бродяжничества моего был Василий Княжев.
   -- Глядите, как верба-то покраснела, а боярышник-то желтый! Черный дятел стучит.
   Василий Княжев останавливается.
   -- Чего,-- говорит,-- лишь голова-то у него красная, сам-то он синий.
   У орешника еще орехи остались кое-где. Василий собирает их, гнет кусты.
   -- Вот их на плиту -- каленые будут. Ну и хороши.
   Погост у церкви Утоли моя печали повеселел. Видны проталины и лужи. Резко выделяются на солнце старые деревянные кресты на могилах, и воркуют голуби на оттаявшей крыше деревянной церкви...

* * *

   Вернувшись домой, я застал у себя приятелей. Приехали из Москвы.
   -- Москва надоела,-- заявили они,-- приехали к тебе спасаться.
   -- Заметь: наступил пост,-- сказал Василий Сергеевич,-- а тут капустники!.. И никакой капусты! А все то же самое. Расстегаи с рыбой -- постные, да рыба-то с рябчиком. Уха к ним -- куриная. Не угодно ли?.. А потом поехали на тройках в Всесвятское, в трактир к извозчикам капусту есть. Со мной -- Софья от Керша,-- я ведь ее два года знаю. Дорогой она мне говорит: "Петр Иванович, поедемте лучше с вами к Жану". -- "Позвольте,-- даже обиделся я,-- я ведь не Петр Иванович". -- "Ну Петр Сергеевич!" Уговорила. Поехали к Жану. Она омара с ветчиной заказывает! Не угодно ли? Вот и поживи-ка в Москве! Нет уж, довольно, сыт.
   И Вася провел пальцем по горлу.
   -- Верно,-- сказал Коля,-- на капусту надо садиться, а то пропадем.
   Василий Сергеевич с недоверием покосился на него и заявил решительно:
   -- Я, знаете ли, на неделю приехал, говеть буду.
   Тетушка Афросинья подала на стол кислую капусту и конопляное масло.
   -- Вот это закуска!-- восхитился Юрий Сергеевич. Подали грузди, рыжики.
   Ленька поставил в горшке сметану.
   -- Это ты убери,-- мрачно сказал Василий Сергеевич.
   -- Постой, постой,-- запротестовал Юрий,-- как же рыжики без сметаны?
   Василий Сергеевич не удостоил его ответом.
   -- Убирай, говорю. И скажи Афросинье, чтобы огуречного рассолу графин дала. А то я вижу, к чему дело клонит. Если так пойдет, я в монастырь, в Ростов, уеду. Там говеть буду.
   -- Не сердись, Вася,-- сказал я.
   -- "Не сердись". Надо же понять. Каждый человек имеет право прийти в себя.
   -- Это верно,-- сказал Ленька.
   -- Хотя и верно, но не твое дело. Не с тобой говорю. Как вы Леньку распустили. Во все лезет!..
   Ленька ушел.
   -- Вот это хорошо,-- говорил Василий Сергеевич, попивая огуречный рассол и кушая капусту, политую конопляным маслом.
   -- Греха нет, ежели одну рюмку выпить и грибом закусить,-- сказал Василий Княжев.
   -- Тирания какая-то!-- вскинулся Юрий Сергеевич. -- Я тоже должен выпить рюмку, рыжики!..
   -- Говею! Подумаешь! Не пьет!..
   -- В Новом-то Иерусалиме я говел,-- сказал Василий Княжев. -- Там строго. Вот до чего строго. Рыбы ни-ни. Хлеб да вода в этакие дни, как сейчас. А вино сам игумен разрешал, потому на Афоне разрешалось.
   Ленька принес на блюде жареную утку и поставил на стол.
   Василий Сергеевич молча посмотрел на нее, оделся, надел шапку и ушел.
   -- Ну и ну!.. -- сказал доктор Иван Иванович. -- Не пропадать же утке. Бог простит.
   И все бессловесно принялись за утку.

* * *

   Василий Сергеевич не возвращался.
   Вечерело. Вошел Феоктист.
   -- К вечерне пошел Василий Сергеевич, ведь далеко Пречистое. Где реку-то перейдет? В полынью не попал бы. Тяжел ведь -- провалится. Не поехать ли за ним?
   -- Поезжай,-- сказал я.

* * *

   Совсем стемнело. Месяц молодой показался за темными елями. В передней послышался шум, в комнату вошел мрачный Василий Сергеевич и стал быстро раздеваться. Кричал: "Ленька, скорей тащи сапоги! Попал в полынью..."
   -- Где же, Василий Сергеевич, здесь говеть-то трудно,-- сочувственно сказал Феоктист. -- Далече ходить. Да в такую ростепель.
   Василий Сергеевич молчал.
   -- Ленька, разогрей-ка в кастрюльке водки!-- крикнул доктор. -- Надо его растереть, а то он праздник нам устроит, захворает сдуру. И на вот, выпей.
   Он протянул Василию Сергеевичу стакан рому.
   Василий Сергеевич мрачно взглянул на него, но покорно выпил.
   Юрий Сергеевич посмотрел на него пустыми осоловелыми глазами и, мигая, сказал:
   -- Вот ведь как бывает. Как скоро-то Вася отговел...
   

ПРИМЕЧАНИЯ

   Капустник -- Впервые: Возрождение. 1939. 24 февраля. Печатается по газетному тексту.
   
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru